Уэллс Робин. О, малышка!

   Бен с Маделин подошел совсем близко. Он поставил девочку на землю. Соска упала, а малышка помчалась к Джейку.
   – Инк! Инк! Инк!
   Джейк, схватив ее, закружил. Маделин весело засмеялась. На сердце у Джейка стало тепло и покойно.
   – Надеюсь, ты останешься на обед?
   – Я надеялся, что ты пригласишь меня.
   Час спустя Энни улыбнулась Джейку через тарелку с остатками печеного цыпленка.
   – У меня для тебя сюрприз.
   – Ну? Какой же?
   Глаза Энни загадочно блеснули.
   – Я раскрыла твой большой секрет.
   Джейк напрягся. Она, конечно, не догадалась, как он желает ее?! Он настороженно посмотрел на Энни. Ее улыбка стала еще шире.
   – Это то, что ты каждый раз, приезжая сюда, надеялся отведать, но не думал, что у тебя это получится.
   Джейк неуверенно улыбнулся.
   – Ты ведь не догадываешься, о чем это я? – спросила Энни.
   – Боюсь, что нет.
   Что она собирается сделать? Ну не стриптиз же показывать! Его ладони взмокли, и сердце нетерпеливо забилось.
   – Закрой глаза, – приказала она.
   Джейк повиновался. Он слышал, как скрипнул отодвигаемый стул, как открылась и закрылась входная дверь. Ее рука задела его плечо, он почувствовал запах ее духов, когда она что-то ставила на стол перед ним.
   – Можешь открыть глаза.
   Джейк мигнул. Перед ним стояла тарелка, полная «Твинки» – печенья с кремом, которое так любила Маделин. Энни стояла сзади, очень довольная собой.
   – Я нашла в кладовке две пустые коробки из-под «Твинки», а в третьей еще немного осталось. Я не знала, что ты такой сладкоежка, угощайся.
   Джейк колебался. Может, ему их съесть? Наверное, съесть шесть штук легче, чем рассказать ей правду.
   Но тут печенье увидела Маделин и отчаянно заколотила ножками по высокому стульчику.
   – Инк! Инк! Инк! Джейк глубоко вздохнул:
   – Хм, Энни, я должен кое в чем признаться.
   Энни, потрепав Джейка по плечу, ободряюще улыбнулась ему:
   – Ешь. Масса людей обожает сладкое. Тут нечего стыдиться. Нажимай. – Она взяла пустую тарелку и отнесла ее в мойку. Уголком глаза Джейк видел, как девочка потянулась за печеньем.
   – Я собирался тебе рассказать, Энни, но… Отчаянно брыкаясь, Маделин стукнула кулачком по столику.
   – Инк! Инк! Инк! Надо поторопиться.
   – Когда ты была в больнице и Маделин все время плакала, ты сказала, что ей надо дать «Бинки». Я в тот момент не понял тебя.
   Энни стояла к нему спиной, но он видел, как она замерла. Маделин вопила уже изо всех сил, лицо ее стало угрожающе красным. Джейк быстро положил ей на столик два печеньица. Малышка тут же замолчала, схватила по одному в каждую ручку и засунула одновременно в рот.
   Джейк воспользовался возникшей тишиной, чтобы продолжить покаяние.
   – Когда она говорит «Инк!», то пытается сказать «Твинки». По правде говоря, она подсела на «Твинки», как на наркотик, а я оказался его поставщиком.
   Энни по-прежнему стояла около мойки, и Джейку хотелось, чтобы она повернулась и он мог видеть выражение ее лица.
   – Мне правда очень жаль. Я знаю, что ты очень стараешься, чтобы Маделин ела здоровую пищу. А я давал ей печенье, пока не понял, что ты говорила о соске. Я собирался тебе об этом рассказать, но мне не хотелось, чтобы ты думала, что я совсем уж ничего не понимаю.
   Энни по-прежнему стояла к нему спиной. Ну сказала бы хоть что-нибудь! Джейк поднялся и подошел к ней.
   – О, Энни, это не могло принести такой уж большой вред. Ну перестань, не сердись на меня. – Он положил руку ей на плечо.
   Она повернулась к нему. Она не сердится, с облегчением понял Джейк. Энни просто умирает со смеху. Она прислонилась к нему, заходясь от хохота, пока на глазах у нее не появились слезы.
   Наконец она вздохнула и вытерла глаза.
   – Хорошо, что рассказал.
   Джейк укоризненно посмотрел на нее:
   – Ты знала.
   Замечание вызвало новый приступ хохота. Энни посмотрела на Маделин, которая сжимала в кулачках печенье, щеки у нее были набиты, как у бурундучка.
   – Тебя выдала Маделин. Она чуть с ума не сошла от радости, когда я достала из кладовки коробки.
   Джейк потер затылок, чувствуя себя идиотом.
   – Мне не надо было рассказывать тебе, – признался он, – это было так глупо с моей стороны…
   Глаза Энни продолжали смеяться.
   – Было бы еще глупее, если бы ты съел шесть штук только для того, чтобы не выдать себя.
   Джейк усмехнулся:
   – А ты бы, конечно, позволила мне это сделать.
   – Я бы позволила, а вот Маделин вряд ли. Засмеявшись, он заглянул ей в глаза – в ее смеющиеся, проказливые голубые глаза – и почувствовал, что его неудержимо тянет к ней.
   – «Твинки», – сказала Энни, как будто пробуя слово на язык. – Знаешь, мне нравится это слово. Может, мне тоже звать тебя так?
   – Только попробуй.
   – Интересно посмотреть, что ты сделаешь.
   – Ты знаешь, что бы я хотел сделать. – Слова вырвались у Джейка необдуманно.
   Постоянно происходящая между ними химическая реакция завершилась вспышкой. Он посмотрел на нее, она – на него. Воздух в комнате стал теплее на несколько градусов, им стало трудно дышать.
   – Энни, – пробормотал Джейк.
   – Инк! Инк! Инк!
   Неожиданное вмешательство заставило их обоих повернуться к детскому стульчику, где Маделин, по уши измазанная кремом, старалась дотянуться до оставшегося печенья.
   Энни, шагнув к столу, убрала тарелку.
   – Больше чем достаточно, дорогая, – сказала она девочке. Потом повернулась к Джейку: – Так как ответственность за то, что она вся измазалась кремом, несешь ты, то и мыть ее тебе. Итак, за ванну сегодня отвечаешь ты, – она бросила на него смеющийся взгляд, – Твинки.
   Когда сорок минут спустя Джейк вынул Маделин из ванны, он был почти таким же мокрым, как и она. Ему удалось отнести ее в детскую, вытереть, надеть на нее памперс, но волосы лезли ему в глаза, когда он, присев на корточки, пытался продеть руки ребенка в рукава ночной рубашки. Энни вошла в детскую и улыбнулась.
   – Что она сделала – утащила тебя вместе с собой в ванну?
   – Почти. – Ему наконец удалось надеть рубашку на вертящуюся шалунью. Маделин тут же потянулась к корзине с игрушками и стала вываливать их на пол.
   Джейк стал подниматься на ноги, когда его головы коснулось что-то теплое. Он посмотрел вверх и увидел, что Энни, сняв с крючка полотенце, пытается вытереть ему волосы. Мягкость ее рук потрясла Джейка.
   До него давно никто так не дотрагивался. Руку пожмут, дружески по плечу хлопнут, Сьюзен в щеку поцелует – вот и все физические контакты после смерти Рейчел. Он никогда не думал, что это так важно, чтобы к тебе кто-то прикасался.
   – Как ты умудрился так вымокнуть? – спросила Энни. От ее пальцев шел ток. Ее груди были на уровне его глаз.
   Джейку было не то что говорить, дышать трудно.
   – Маделин шлепнула меня мокрой игрушкой.
   Груди Энни возвышались над его головой. Джейк старался сосредоточиться на том, что говорит, но мог думать только о том, как они красивы. Он может поднять голову и поцеловать их. Может хотя бы дотронуться до них. Интересно, как она поведет себя, если он это сделает?
   Энни, последний раз проведя полотенцем по его голове, отступила назад:
   – Ну вот, теперь лучше.
   «Нет, не лучше. Лучше было, когда ты прикасалась ко мне». Маделин повернулась с мокрой игрушечной таксой в руках.
   – О дох, – произнесла она.
   Энни посмотрела на Джейка, удивленно приподняв брови:
   – Слышал?
   – Что?
   – Она только что сказала – Хот-Дог.
   Маделин, улыбнувшись беззубым ртом, помахала игрушкой. Джейк, посмотрев сначала на Энни, потом на Маделин, отрицательно покачал головой:
   – Тебе показалось.
   – Нет, она сказала это. Она скучает по Хот-Догу с тех пор, как собаку увезли домой, когда Бен и Хелен вернулись. – Энни наклонилась над Маделин и улыбнулась ей: – Кто у тебя тут, Маделин, как зовут твою собачку?
   – О дох.
   – Слышишь? – Лицо Энни осветила гордая улыбка. Она обняла ребенка. – Какая Маделин умничка. Игрушка похожа на Хот-Дога. Правда?
   – О дох, – подтвердила Маделин.
   – Она действительно это сказала! – воскликнул Джейк. – Ясно сказала «Хот-Дог».
   Джейк, схватив дочку, закружил ее вокруг себя.
   – Умница ты моя маленькая! Маделин сияла.
   – О дох.
   Энни, поймав взгляд Джейка, засмеялась. Маделин вслед за ней. Джейку казалось, что он сейчас лопнет от гордости.
   «Вот что значит семья», – подумал он и замер от этой мысли.
   Они трое и есть семья, во всяком случае биологически и юридически. Но не настоящая, в полном смысле этого слова.
   Он и Энни женаты, но это лишь вопрос удобства. Они произвели на свет ребенка, но никогда не занимались любовью.
   Любовь – это ключевое слово. Вот что соединяет людей в семью, а не брачные контракты и узы крови.
   Джейк почувствовал смущение, им овладело чувство, близкое к панике. В их союзе нет места любви. Любовь – это чувство, а чувства несовместимы с адвокатской практикой. Цель их брака – выработать соглашение по законной опеке и вооружить Маделин понятной и легко объяснимой историей еемьи.
   Энни взяла Маделин из рук Джейка:
   – Готова пойти в кроватку, пирожок ты мой сладкий?
   «Я готов». Слова так отчетливо прозвучали в мозгу Джейка, что он испугался. Ему надо скорее уезжать отсюда, пока он не сделал что-то, о чем впоследствии пожалеет.
   – Я лучше пойду, у меня был нелегкий день.
   – Можешь остаться на ночь. В комнате для гостей, – торопливо добавила Энни, – как всегда.
   Помещение наполняла, как летучий пар, сексуальная энергия, чреватая моментальным взрывом. Она возникала между ними каждый раз, когда он видел ее. Надо было срочно уходить.
   – Мне нужно вернуться в Талсу. У меня совещание рано утром. – Наклонившись, Джейк поцеловал Маделин. Он почувствовал слабый запах духов Энни. Хотел поцеловать и ее в щеку, но передумал.
   Глаза ее смеялись, когда он отодвинулся. «Она знает», – подумал он с беспокойством. Она знает, что он чуть не поцеловал ее. Интересно, понимает ли она, почему он испугался.
   Он шагнул к двери детской.
   – Увижу вас обеих в пятницу.
   – Отлично. Мы будем ждать тебя. Правда, Маделин? – Энни подняла ручку девочки, чтобы помахать ему. Ребенок радостно засмеялся. Но перед глазами Джейка, пока он ехал в Талсу, стояло лицо Энни – губы полураскрыты, глаза полны желания.

Глава 16

   Энни закрывала дверь в комнату Маделин, когда услышала звук, которого так ждала, – по гравию дорожки зашуршали шины. Она быстро посмотрелась в зеркало в прихожей, затем напомнила себе, что это глупо. Джейк приезжает к Маделин, а не к ней. Тем не менее она сегодня уделила больше, чем обычно, внимания своей внешности – приняла после обеда душ, надела простое светло-зеленое платье с перекрещивающимися на спине бретельками, подкрасилась.
   Она влюблялась в Джейка. Энни убеждала себя, что ей не нужна эта головная боль, что это нелепо, что его не интересуют длительные отношения, но сердце не слушало. Когда постучали в дверь, она помчалась открывать.
   Она знала, что на крыльце стоит Джейк, но была не готова к тому, как его взгляд повлияет на нее. Когда он улыбнулся, у нее задрожали коленки, ей показалось, что ее ударили в солнечное сплетение. Он, видимо, приехал прямо с работы – на нем были свободные брюки и голубая рубашка с расстегнутым воротом. В ногах на крыльце стояла большая картонная коробка.
   Джейка тоже тянуло к ней. Они видела это по его глазам – по тому, как расширились его зрачки. С минуту они, стоя на крыльце, молча смотрели друг на друга.
   – Привет, – наконец сказала Энни.
   – Привет тебе, – ответил он, окинув ее взглядом. Момент был неловким: друзья в таких случаях обычно целуют друг друга в щеку, знакомые пожимают руки. Джейк не сделал ни того, ни другого. – Прекрасно выглядишь.
   – Спасибо. – Энни открыла дверь. – Входи.
   Джейк прошел за ней в гостиную. Поставив коробку на журнальный столик, он опустился рядом с Энни на диван.
   Ей нужно на чем-то сосредоточить взгляд, только не на нем. «Коробка, – сказала она себе, – смотри на коробку».
   Она взглянула на нее и спросила:
   – Что это?
   – Сюрприз для Маделин.
   Ей показалось, что там кто-то шевелится. Энни умирала от любопытства – что же там такое, но выражение лица Джейка не позволило ей поинтересоваться.
   – О, она только что заснула. Тебе придется подождать до утра.
   – Ну что ж! Сюрприз такого рода лучше демонстрировать утром.
   Энни опять показалось, что в коробке кто-то пошевелился.
   – Маделин любит сюрпризы.
   – Я уже это понял. Но вот как ты к этому отнесешься, я не уверен.
   – О, я тоже люблю сюрпризы. Конечно, если они приятные.
   Джейк потер подбородок:
   – Вот это-то как раз и неясно.
   Из коробки раздался какой-то странный звук. Энни с любопытством посмотрела на нее:
   – А меня ты тоже заставишь ждать до утра?
   То, что находилось в коробке, стало царапать крышку. Джейк осторожно улыбнулся:
   – Думаю, что у меня это не получится. Презент намерен выбраться наружу.
   Поставив коробку на диван между ними, он открыл крышку. Крошечная красно-оранжевая таксочка немногим больше ладони Джейка весело затявкала.
   – О, прелесть какая! – воскликнула Энни. Животное замахало длинным хвостиком. Джейк вынул его из коробки, и Энни протянула к нему руки.
   Джейк передал ей собачку:
   – Если ты не хочешь, чтобы она жила у вас, я увезу ее к себе в Талсу. Я просто подумал, что Маделин обрадуется, если у нее появится собственная собака.
   – Я с радостью приму песика, Маделин будет в восторге. Это – он?
   – Вообще-то она. В питомнике мне сказали, что девочек легче приучать, чем мальчиков, если только не кастрировать их.
   Энни усмехнулась:
   – Это правило распространяется не только на собак. Джейк улыбнулся.
   Энни погладила щеночка.
   – Она красавица.
   – Да. – Джейк, перегнувшись через колени Энни, погладил песика. – Она напоминает мне тебя.
   У Энни участился пульс. Она постаралась сдержанно улыбнуться:
   – Сомнительный комплимент. Джейк засмеялся:
   – Я имел в виду окрас. Ее шерстка такого же цвета, как твои волосы. – Взяв прядь волос Энни, он прислонил их к щенку. – Видишь?
   «Вижу, что стоит тебе ко мне хоть чуть прикоснуться, как я вся дрожу. И вижу, что твои губы просто предназначены для поцелуев».
   Щенок подпрыгнул и лизнул Энни в подбородок.
   «Собака, – напомнила себе Энни. – Я должна сосредоточить свое внимание на собаке».
   Взяв щенка на руки, Энни встала.
   – Я думаю, она хочет пить. Джейк тоже встал.
   – У меня в машине миски для еды и воды и еще там что-то нужное. Пойду принесу.
   Он вернулся с большой корзинкой для домашних животных, красной подстилкой, огромным пакетом корма для щенят, большим пластиковым пакетом с игрушками и другими мелочами.
   – Мы поселим ее на кухне. У меня есть кое-что позволяющее соорудить манеж. И можем держать ее там, пока она не научится вести себя в доме.
   Пока Джейк пристраивал миски для еды и воды, Энни отгородила белой пластиковой сеткой часть кухни у задней двери и положила на пол газеты. Щенок принялся за еду, а потом с удовольствием попил.
   – Ее, наверное, надо вывести, – сказала Энни. Открыв заднюю дверь, она вышла во двор, маленькая собачка побежала за ней. Джейк вышел вслед за ними.
   Звезды над головой сверкали, как огни на рождественской елке. Хор сверчков и древесных лягушек распевал свои брачные песни. Воздух, густой и сладкий, был напоен запахом жимолости. Ночь предлагала пир для чувств.
   Щенок, исследуя окрестности, побежал вдоль забора. Энни устроилась на деревянных качелях, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Качели затрещали, когда Джейк сел рядом. Он положил руку на спинку качелей, едва не касаясь ее волос. Энни постаралась удержаться от желания положить голову ему на руку.
   «Собака», – повторила она про себя, как заклинание.
   – Маделин будет очень любить своего щенка.
   – Надеюсь. Наверное, мне следовало позвонить и спросить у тебя разрешение.
   Они стали качаться.
   – Ты говорил мне, что твои родители не разрешали тебе заводить животных.
   – Рейчел тоже не согласилась бы. Она говорила, что собака и белые ковры несовместимы.
   Энни хотела было сказать, что белые ковры вообще плохо совместимы с повседневной жизнью, но передумала. Повернув голову, но ничего не увидев, она спросила:
   – Она побежала на кухню еще поесть?
   Джейк повернулся, пытаясь увидеть что-то через окно.
   – Нет, похоже, она укладывается.
   «Может быть, нам следовало сделать то же самое», – глубоко вздохнула Энни.
   – Это из-за ковров у тебя пока не было собаки?
   – Да нет, я мало бываю дома. Думаю, собаке плохо одной.
   – Это и к людям относится, – мягко заметила Энни.
   Джейк посмотрел на нее, и от его пристального взгляда сердце Энни сделало скачок.
   – Иногда у людей нет выбора.
   – Иногда он у них есть, но они просто им не пользуются.
   Энни с трудом заставила себя отвести от него глаза и вновь заговорила о животных:
   – Значит, ты решил, что я подхожу для выхаживания щенят?
   Джейк пожал плечами:
   – Я рассчитывал, что после того как ты увидишь ее, тебе будет трудно сказать «нет».
   Его глаза светились в мягком свете, падающем из окна. Он смотрел на ее губы. Энни больше не могла игнорировать происходящее между ними.
   Влечение. Голод. Потребность. Желание. Все это было в его взгляде.
   – Мне вообще всегда трудно говорить тебе «нет», Джейк, – неожиданно произнесла она.
   Энни сказала это шепотом, но смысл ее слов был очевиден. Качели приостановили движение. Воздух застыл. Казалось, что даже древесные лягушки затаили дыхание.
   Глаза Джейка пробежали по ее лицу, пытаясь прочесть его выражение. Он, видимо, увидел то, что искал. Его губы шевельнулись, произнося лишь одно слово – «Энни».
   Она тут же оказалась в его объятиях. От Джейка пахло лосьоном для бритья. Его рука, лежавшая на спинке качелей, коснулась ее волос, другая скользнула ей за спину, губы жадно прильнули к ее губам. А затем Энни растворилась в его поцелуях. Страстных, горячих, влажных. Его язык проник ей в рот, все внутри ее, казалось, растаяло и превратилось во влажное пламя.
   Энни обхватила голову Джейка, перебирая волосы, прижимая его к себе, не давая возможности отстраниться. Она мечтала поцеловать его с того самого раза, когда увидела впервые, даже не зная еще, кто он такой. И сейчас она нежилась в его объятиях, не желая покидать их.
   Энни чувствовала на шее его теплое дыхание. Его рука осторожно проникла под бретельки платья. Никогда она не получала такого удовольствия от прикосновения. Джейк снова поцеловал ее, глубоко и нежно, и опустил одну из бретелек, обнажив ее грудь.
   – О, Энни, – пробормотал он, лаская ее взглядом. – Ты так хороша, что до тебя страшно дотронуться.
   – И все же дотронься, – торопила она его.
   Опустив голову, Джейк взял ее сосок в рот. Порыв, теплый, утонченный и глубокий, пронзил все ее тело.
   Энни тоже хотела прикоснуться к нему, почувствовать его кожу. Ее руки дрожали, пока она расстегивала пуговицы на его рубашке. Не от волнения, а от желания. Распахнув рубашку, Энни провела рукой по его груди. Сильная, мускулистая, она была покрыта грубыми на ощупь волосами. Ее рука двинулась ниже.
   – Помедленнее, ангел, – простонал Джейк.
   – Не хочу медленно.
   Он поднял Энни, пронес через открытую дверь кухни. Она прильнула к нему, чувствуя щекой его волосы на груди. Он отнес ее в комнату и положил на кровать.
   Джейк стащил с себя расстегнутую рубашку. Его глаза, темные и голодные, не отрывались от ее лица. Энни хотела снять платье, но он накрыл ее руку своей.
   – Нет. Дай это сделать мне. Мягкая ткань упала ей на талию. Его глаза, казалось, впитывают ее.
   – Ты еще красивее, чем я думал.
   Мысль о том, что он думал о ней, возбудила Энни не меньше, чем движения его пальцев, касавшихся ее груди и поглаживавших сосок. Его губы следовали за ними. Энни наслаждалась ощущением его кожи, губ, ласкающих ее груди. Когда Джейк взял в рот сосок, ее пронзило острое наслаждение.
   Энни выгнулась, чтобы он мог коснуться ее сокровенных мест. Продолжая целовать ее грудь, Джейк медленно-медленно спустил с нее платье и принялся нежно гладить внутреннюю сторону бедер.
   Энни потянулась, чтобы дотронуться до него, но он перехватил ее руку, продолжая целовать ее грудь и живот.
   Рука его дотянулась до ее маленьких шелковых трусиков. Он медленно провел пальцем сначала по одной, потом по другой стороне. И когда Энни уже думала, что больше не выдержит, его палец двинулся к центру, затем далее – к влажному трепещущему бугорку. Застонав, она еще теснее прижалась к нему.
   – Не спеши, дорогая, – пробормотал Джейк.
   – Пожалуйста, ну пожалуйста, – молила она.
   Он продвинулся чуть выше и, держа во рту ее сосок, продолжал ласки. Энни, приподнявшись, расстегнула пуговицу на его брюках. Он застонал и затем, поднявшись, быстро сбросил с себя одежду.
   Джейк вернулся в кровать, плоть его была возбуждена. Энни протянула к нему руку, а он мучительно медленно стал снимать с нее трусики. Его рука коснулась ее лобка, замерев на горизонтальном шраме.
   – Кесарево? – спросил он.
   – Да, – пробормотала Энни, прикрывая шрам рукой. Джейк заставил ее открыться.
   – Это красиво. – Наклонив голову, он стал медленно и нежно покрывать шрам поцелуями. Сердце Энни распахнулось ему навстречу.
   Губы Джейка двинулись вниз, за ними последовали пальцы. Он медленно поддразнивал ее, пока она, влажная и пульсирующая, не застонала. Губы продолжали ласкать ее. Она вознеслась в какие-то звездные высоты, яркие, горячие, сладкие.
   Дрожала, пульсировала, кричала.
   Все ее существо требовало, чтобы он проник в нее, завершив круг взаимоотношений, возникших еще до того, как они встретились.
   – Подожди, подожди, дорогая.
   – Я хочу…
   – Скажи, что ты хочешь.
   – Тебя. Я хочу тебя, – прошептала она. – Во мне. Джейк больше не мог сдерживаться и погрузился в ее сладкую горячую бездну. Ее руки притягивали его к себе, понуждая проникнуть еще глубже. Она почувствовала, как напряглись ее мышцы, почувствовала, что вся дрожит. На этот раз он кончил вместе с ней, их сердца стучали так быстро и отчаянно, что между ударами не возникало пауз.

Глава 17

   Жалобный лай пробудил Джейка от глубокого сна. Он зарылся лицом в подушку, не желая просыпаться. Он видел удивительный сон – эротический и настолько реальный, что ему казалось, будто он ощущает запах ее духов. Он занимается с Энни любовью и…
   Энни. Он открыл глаза и обнаружил, что лежит под цветным пологом. Это был не сон. Он в комнате Энни, в ее кровати. Его пронзило ощущение наслаждения, быстро сменившееся чувством страха.
   Бог мой! Что он наделал? Секс все усложнил. У этого брака была совсем другая задача – упростить все в жизни каждого из них: удержать Энни от побега и вооружить Маделин в будущем вполне объяснимой семейной историей. Это не предполагало физической близости.
   Сев на кровати, Джейк потряс головой, пытаясь прояснить мозги и вспомнить, как же все случилось. А где, черт возьми, Энни? И что это за тявканье и визг доносятся из холла? Похоже, что там собака.
   Собака. Джейк внезапно вспомнил все, что произошло накануне. Он и Энни говорили о собаке и вдруг оказались в объятиях друг друга. Он точно не помнил, как одно перешло в другое, но когда они начали целоваться, то уже не смогли остановиться. События понеслись со скоростью тяжелого поезда, идущего под гору, и он ничего, ну абсолютно ничего уже не мог с этим поделать.
   Джейк тихо выругался. Если что-то ему и ненавистно в этой жизни, так это потеря контроля над собой, а именно это и произошло прошлой ночью. Он занимался с Энни любовью минимум три раза. И если бы утром она оказалась вместе с ним в постели, то это случилось бы снова. Он почувствовал возбуждение при одной только мысли о ней.
   Выругавшись еще раз, Джейк отбросил одеяло, встал и принялся искать свою одежду. Он нашел брюки и белье на полу и быстро натянул их. Прошедшая ночь явно была ошибкой.
   Энни полная противоположность ему. Это может привлекать, но для союза на всю жизнь не годится – любой человек, обладающий здравым смыслом, понимает это. Их брак не может быть жизнеспособным, а к мимолетным сексуальным утехам ни один из них не стремится.
   Ему нужно поговорить с Энни и все расставить по своим местам. Чем скорее, тем лучше.
   Нервно подтянув брюки, он пошел за рубашкой, которая почему-то валялась у противоположной стены. Натянув ее, он направился через прихожую и остановился, услышав, как из комнаты Маделин раздаются веселые крики. Заглянув в комнату, Джейк увидел, что ребенок лежит в кровати и тянет ножки ко рту, весело распевая.
   Щеки Маделин надулись от удовольствия, когда она увидела его. Поднявшись, она уцепилась за поручни кровати.
   – Инк! Инк!
   Джейк, улыбнувшись, подошел ближе.
   – Доброе утро, дорогая.
   Он оглянулся и увидел улыбающуюся Энни в коротком розовом халатике. На голове ее вилась копна рыжих кудрей, голубые глаза приветливо смотрели на него. Мгновенно возбудившись, Джейк постарался успокоиться.
   – Привет.
   – Привет. Хорошо спалось? – поинтересовалась она. То, как он спал, не было самым запомнившимся ему моментом прошлой ночи. Он небрежно кивнул, не доверяя своему голосу.
   – А ты?