Страница:
– Не может быть! Мама! Мамочка, дорогая, это ты? Уже? Так быстро? Крошка! - крикнула она, увидев, что из дверей выскочил датский дог и бросился вниз по ступеням. - Назад!
Пес замер. Миссис Форсайт выхватила из-под сиденья машины разводной ключ и взмахнула им.
– Пусть только попробует подойти, - мрачно сказала она. - Ради бога, ответь мне, девочка, как ты управляешься с таким чудовищем? А я-то думала, что ты завела собаку, а не лошадь с клыками. Если он посмеет ко мне притронуться, я ему оторву копыта. Где ты прячешь его седло? И что это тебе взбрело в голову спрятаться здесь с этим верблюдом? Кто внушил тебе дурацкую идею купить этот сарай в тридцати милях от ближайшего населенного пункта, который одной ногой стоит в пропасти, с лестницей вместо дороги и на такой высоте, что вода здесь, наверно, кипит при восьмидесяти градусах? Полагаю, приготовить здесь завтрак - дело безнадежное. Двадцать минут - а яйца еще сырые. Кстати, я проголодалась. И если этот датский дракон не сожрал еще все, что лежит поблизости, я хотела бы заморить червячка десятком сандвичей. С колбасой. У тебя, детка, потрясающие цветы. Ты тоже потрясающая. И всегда такой была. Как жалко, что бог наградил тебя мозгами. Если бы не эти мозги, ты бы давно вышла замуж. Чудесный вид отсюда, лапушка, очаровательный вид. Мне здесь нравится. Молодец, что купила этот домик. А ну, иди сюда, - обернулась она к Крошке.
Он приблизился к образцу красноречия, поджав хвост и немного опустив голову. Она протянула руку и держала так, пока он ее не обнюхал, а потом потрепала его по холке. Дог помахал своим немодным, необрезанным хвостом в знак признания и отбежал к смеющейся Элистер, которая спускалась по ступеням.
– Мама, ты чудо, - она наклонилась и поцеловала ее. - А что это был за страшный шум?
– Шум? А, это гудок. - Миссис Форсайт подошла к радиатору и подняла крышку. - У меня есть друг, который торгует шнурками для ботинок. Я решила помочь ему. И поставила такой гудок, чтобы при звуке его люди выпрыгивали из ботинок. Ну и, конечно, рвали бы при этом шнурки. Ботинки бы оставались валяться на тротуаре. И тысячи людей разгуливали бы в одних носках. Кстати, это полезно. Помогает от плоскостопия. - Она показала дочке гудок. На моторе и по бокам его размещались четыре большие воздушные сирены. Заглушки, приводимые в движение четырьмя небольшими электродвигателями, закрывали и открывали путь струе воздуха. - Вот как это работает. А чтобы достичь нужного тембра, я настраиваю их с диапазоном в шестнадцатую тона. Мило?
– Мило, - искренне согласилась Элистер. - Нет, ради бога, мамочка, хватит демонстраций. Мама! Крошка чуть не оглох в первый раз.
– В самом деле? - Она задумчиво направилась к лежащему догу. - Я совсем не хотела тебя оглушать, пуделечек. В самом деле не хотела.
"Пуделечек" взглянул на нее грустными карими глазами и постучал хвостом по земле.
– Мне он нравится, - решительно сказала миссис Форсайт. Она бесстрашно протянула руку и с чувством потрепала Крошку за брылы. - Вы только поглядите на эти клыки! Собачка, спрячь свой язычище, а то вывернешь себя наизнанку. Кстати, почему ты, цыпочка, до сих пор не вышла замуж?
– А ты, мама? - отпарировала Элистер.
Миссис Форсайт пожала плечами.
– Я уже была замужем, - сказала она, и Элистер заметила, что ей с трудом удалось сохранить равнодушный тон. Жизнь с человеком типа Дана Форсайта остается в памяти навсегда. Ее голос смягчился. - Твой папа, детка, был не таким уж плохим человеком. - Миссис Форсайт стряхнула с себя воспоминания. - Пошли поедим. Расскажешь мне о Крошке. Клочки информации об этом псе заинтриговали меня не меньше, чем одиннадцатая серия телевизионного детектива. Что это за тип - Алек с Сан-Круа? Туземец, каннибал или нечто иное? Он вроде бы приятный. Интересно, а ты сама знаешь, насколько он тебе приятен? Боже мой, эта девушка покраснела! Я знаю только то, что читала в твоих письмах, дорогая, но никогда раньше ты же не цитировала целые абзацы из чужих писем, если не считать писем этого старого негодяя Науленда, но там речь шла лишь о ковкости, проницаемости и точках плавления. Металлургия! И такая девушка, как ты, забивает себе голову молибденами и дюралями вместо сердцебиений и стеснения в груди!
– Мамочка, милая, тебе никогда не приходило в голову, что я попросту не хочу выходить замуж? По крайней мере пока не хочу.
– Конечно, приходило. И тем не менее женщина лишь на сорок процентов женщина, пока ее кто-нибудь не полюбил, и только на восемьдесят процентов женщина, пока у нее нет детей. А что касается тебя и твоей драгоценной научной карьеры, я припоминаю что-то о некоей Мари Склодовской, которая, несмотря на свою преданность науке, не возражала против того, чтобы выйти за парня по фамилии Кюри.
– Дорогая, - сказала Элистер чуть усталым голосом, когда они поднялись по ступеням и вошли в прохладный дом, - пойми раз и навсегда. Карьера как таковая для меня ничего не значит. Но работа значит. Я люблю свою работу. И не вижу никакого смысла в том, чтобы выходить замуж только ради того, чтобы выйти замуж.
– Боже мой, детка, я тебе этого никогда не советовала, - быстро ответила миссис Форсайт. Потом окинула дочь критическим взглядом и добавила: - Такое добро пропадает.
– Что ты хочешь этим сказать?
Миссис Форсайт покачала головой.
– Если ты не понимаешь, значит, у тебя нелады со шкалой ценностей. И в таком случае нам не о чем спорить. Мне нравится твоя мебель. А теперь, ради бога, накорми меня и расскажи о своей баскервильской собаке.
Проворно передвигаясь по кухне, Элистер рассказала матери, восседавшей на табуретке подобно остроглазой птице, о письмах Алека и прибытии Крошки.
– Сначала он был пес как пес. Правда, замечательный пес. И отлично воспитанный. Мы ладили просто на удивление. В нем не было ничего странного, если не считать истории его появления у меня, по крайней мере я не видела ничего, что указывало бы на… на что-нибудь. Ведь не исключено, что он так отреагировал на мое имя, потому что оно показалось приятным его слуху.
– Правильно, - с удовлетворением заметила мать. - Мы с Даном неделями не вылезали из акустической лаборатории, подбирая для тебя оптимально звучащее имя. Элистер Форсайт. В нем есть ритм, ты чувствуешь? Имей это в виду, когда решишься сменить его.
– Мама!
– Хорошо, милая. Так продолжай.
– Я-то считала, что все это - идиотское совпадение. Ведь после того, как Крошка попал сюда, он не реагировал на звук моего имени. Он вел себя как самый обыкновенный пес, которому нравится быть на людях. Вроде бы и все… И вот однажды вечером, после того, как он прожил здесь около месяца, я узнала, что он может читать.
– Читать! - Миссис Форсайт потеряла равновесие, чуть не свалилась с табуретки, но удержалась за край раковины и выпрямилась.
– В общем да. Мне приходилось много работать по вечерам, а Крошка любил вытягиваться у огня, положив нос на передние лапы, и смотрел на меня. Меня это трогало. Я даже как-то привыкла с ним разговаривать во время работы. Конечно, только о работе. Казалось, он очень внимательно прислушивается к моим словам, но это, конечно, было плодом моего воображения. А иногда он поднимался и подходил ко мне. И всегда, по-моему, как раз в те моменты, когда я думала о чем-то постороннем или coбиралась бросить работу и заняться чем-нибудь еще.
В тот вечер я делала расчеты проницаемости для некоторых редкоземельных элементов. Я отложила карандаш и протянула руку за справочником по химии и физике, но книги на столе не было. Тогда я обернулась к Крошке и сказала, просто чтобы сказать что-нибудь: "Крошка, куда ты дел мой справочник?"
Он удивленно фыркнул, вскочил на ноги и бросился к своей подстилке. Отвернул ее лапой и выудил книгу. Потом взял ее в зубы (я тогда еще подумала: а что бы он делал, если бы был не догом, а скотчтерьером - ведь справочник толст и увесист!) и принес мне.
Я просто не знала, как поступить. Я взяла книгу и осмотрела ее. Книга была довольно потрепанной. Явно он старался листать ее своими лапищами. Я отложила книгу и взяла его за морду. Я обозвала его последним негодяем и спросила, что он искал в книге.
Элистер замолчала, намазывая сандвич.
– Ну и что дальше?
– А, - сказала Элистер, будто возвращаясь издалека. - Он ничего не ответил.
В кухне воцарилось молчание. Наконец миссис Форсайт окинула дочку странным птичьим взглядом и сказала:
– Ты меня разыгрываешь.
– А, ты мне не поверила.
Миссис Форсайт встала и положила руку на плечо дочери.
– Солнышко мое, твой папочка любил повторять, что стоит верить лишь сведениям, полученным от людей, которым веришь. Разумеется, я тебе верю. Все дело в том - веришь ли ты сама себе?
– Я не… больна, мама. Если ты имеешь в виду именно это. Давай я доскажу тебе всю историю.
– Продолжение следует?
– Следует. - Элистер положила тарелку с сандвичами на кухонный стол, чтобы мать могла до них дотянуться. Миссис Форсайт с энтузиазмом принялась за еду. - Крошка руководит моими исследованиями. Особым направлением в них.
– Твоими ишшлетофаниями?
– Мамочка! Я дала тебе эти сандвичи не для того только, чтобы тебя накормить. Я надеялась тебя на время звукоизолировать.
– Ешшо шефо! - радостно ответила мама.
– Так вот. Крошка не давал мне заниматься никакими исследованиями, кроме тех, которые его интересовали. Мама, я не смогу рассказывать, если ты будешь так ахать! Нет… не то чтобы он не разрешал мне заниматься, чем я хочу. Но некоторые мои мысли ему по нраву. Если я занимаюсь чем-нибудь еще, он крутится возле меня, толкает в локоть, рычит, вздыхает, и это продолжается до тех пор, пока я не выйду из себя и не прогоню его. Тогда он отправляется к камину, ложится и все смотрит на меня. Ни на секунду глаз с меня не спускает. Тут я, разумеется, таю, чувствую себя свиньей, прошу у него прощения и возвращаюсь к тому, что ему по душе.
Миссис Форсайт проглотила сандвич, закашлялась, выпила глоток молока и взорвалась:
– Да погоди ты, не гони, я не успеваю за тобой следить! Так чего же он от тебя хочет? Откуда ты знаешь, чего он хочет? Может он, в конце концов, читать или нет? Ничего не понимаю!
Элистер рассмеялась.
– Бедная мамочка. Я тебя не виню. Нет, я не думаю, что он и на самом деле умеет читать. Ни к книгам, ни к картинкам он не питает никакого интереса. Эпизод со справочником был, очевидно, экспериментом, который не дал нужного результата. Но он может различать книги - даже книги в похожих обложках, даже тогда, когда я их переставляю на полке. Крошка!
Дог, лежавший в углу кухни, с трудом поднялся на ноги. Лапы его разъезжались на скользком линолеуме.
– Принеси мне "Основы радиосвязи" Хога, сделай милость.
Крошка выбежал из кухни. Было слышно, как он поднимается по лестнице.
– Я боялась, что он не послушается, пока ты здесь, - сказала Элистер. - Обычно он предупреждает меня, чтобы я не распространялась о его исключительных способностях. Он рычит. Как-то раз доктор Науленд приехал ко мне в субботу пообедать. Я начала было говорить о Крошке, но он меня прервал. Он вел себя отвратительно. Сначала рычал, потом стал лаять. Никогда раньше он не лаял в доме. Бедный доктор Науленд. Он до смерти перепугался.
Крошка спустился по лестнице и вошел в кухню.
– Отдай книгу маме, - сказала Элистер. Крошка спокойно направился к табуретке и остановился перед изумленной миссис Форсайт. Она взяла книгу у него из зубов.
– "Основы радиосвязи", - прошептала она.
– Я попросила его принести эту книгу, потому что у меня там целая полка технических книг одного и того же издательства, в одинаковых обложках и одного размера, - негромко сказала Элистер.
– Но… но… как он это делает?
Элистер пожала плечами.
– Не представляю. Он не читает названий. Я в этом уверена. Он не умеет читать. Я пыталась проверить это десятком различных способов. Я писала приказы на листках бумаги и показывала ему - знаешь, вроде "подойди к двери" или "поцелуй меня". Он глядел на них и махал хвостом. Но если я сначала читала их…
– Читала вслух?
– Нет. Конечно, он сделает все, что я его попрошу. Но мне совсем не нужно говорить об этом. Стоит мне прочитать записку, как он исполняет просьбу. Таким же образом он заставляет меня заниматься тем, в чем он заинтересован.
– Уж не хочешь ли ты мне сказать, что этот бегемот читает твои мысли?
– А ты как думала? Погоди, сейчас увидишь. Дай мне книгу.
Крошка поднял уши торчком.
– Вот здесь написано что-то о токах в переохлажденной меди, не помню уж что. Посмотрим, заинтересуется ли Крошка.
Она уселась на кухонный стол и начала листать книгу. Крошка сел перед ней, высунув язык и следя за ней большими карими глазами. Элистер в тишине переворачивала страницы, кое-что читала, снова переворачивала. И вдруг Крошка нетерпеливо взвизгнул.
– Видишь, мама, о чем я говорила? Хорошо, Крошка, я перечитаю это место.
Снова молчание. Зеленые глаза Элистер скользили по строчкам. Внезапно Крошка поднялся и ткнулся носом ей в ногу.
– Да? Сноска? Хочешь, чтобы я прочла еще раз?
Крошка снова уселся.
– Здесь есть сноска насчет сверхпроводимости. И это его интересует, - объяснила Элистер. Затем она взглянула на мать. - Прочти это ему. - Элистер спрыгнула со стола и передала матери книгу. - Вот. Параграф сорок пять. Крошка, иди к маме, она тебе почитает. Давай. - Она подтолкнула Крошку к миссис Форсайт, которая зачарованно произнесла:
– Когда я была маленькой, я читала сказки куклам. Я думала, что уже покончила с этим навсегда, н вот, поглядите, я должна читать техническую литературу этому… этому хищнику. И что, читать вслух?
– Нет. Поглядим, понимает ли он тебя.
Но миссис Форсайт не удалось это проверить. Не успела она прочитать и двух строчек, как Крошка словно взбесился. Он бросился к миссис Форсайт, потом обратно к Элистер. Он носился, как перепуганный конь, вращал глазами и задыхался. Он повизгивал. Он даже начал рычать.
– Господи, что случилось?
– Боюсь, что он тебя не понимает, - ответила Элистер. - Я и раньше подозревала, что он как бы настроен на меня, а вот теперь в этом убедилась. Ну хорошо, дай мне книгу…
Но прежде чем она успела договорить, Крошка подбежал к миссис Форсайт, осторожно взял книгу у нее из рук и отнес своей хозяйке. Элистер улыбнулась побледневшей матери, взяла книгу и читала до тех пор, пока Крошка вдруг не потерял интереса. Он отошел к кухонному шкафу и, зевая, лег на пол.
– Вот и все, - сказала Элистер, захлопывая книгу. - Другими словами, урок окончен. Ну и как, мама?
Миссис Форсайт открыла рот, закрыла его снова и покачала головой. Элистер не удержалась от того, чтобы расхохотаться.
– Ой, мамочка! - говорила она сквозь смех. - Это же исторический день! Моя мама потеряла дар речи!
– Я не потеряла, - упрямо ответила миссис Форсайт. - Я… я… думаю… ну что ты будешь делать! Ты права! Я онемела!
Когда они успокоились - конечно, миссис Форсайт тоже хохотала, потому что ее дочь сказала сущую правду, - Элистер взяла книгу и заметила:
– А теперь, мам, нам с Крошкой пора заниматься.. Да-да, мы занимаемся регулярно, и он совершенно явно пытается меня натолкнуть на некоторые невероятные решения.
– Какие еще решения?
– Например, на решение проблемы вольфрамового литья, которую никому не удается разрешить. А знаешь, ведь это возможно.
– И не говори! В чем ты будешь отливать вольфрам?
Элистер сморщила прямой нос.
– Ты когда-нибудь слыхала о льде под давлением? Воду сжимают до тех пор, пока она не превращается в твердое тело при точке плавления?
– Что-то припоминаю.
– В общем для этого требуется лишь достаточное давление и камера, способная такое давление выдержать, и еще кое-что… ну, не будем вдаваться в детали. Главное, что этот путь перспективен.
– Если у нас есть яйца, да к тому же и ветчина, значит, мы можем сделать яичницу с ветчиной, - заметила миссис Форсайт. - Кроме того, мне припоминается, что твой лед при первой возможности растает. И можешь ли ты быть уверена, что этот формованный вольфрам - это будет ведь не литье, а формовкане перейдет в другое состояние, как лед?
– Над этим-то я и работаю, - спокойно ответила Элистер. - Пошли, Крошка. Ты, мама, обойдешься без нас? Если тебе что-нибудь понадобится, ты нам свистни. Это же не спиритический сеанс.
– Ты так думаешь? - пробормотала миссис Форсайт, глядя, как ее дочь поднимается с Крошкой по лестнице. Она покачала головой, вернулась на кухню, набрала ведро воды и отнесла к машине - на подъеме вода в двигателе выкипела. Сперва миссис Форсайт осторожно поплескала водой на раскаленный радиатор и только собралась было залить воду в мотор, как ее чуткий слух уловил шорох подошв на крутой дорожке.
Она оглянулась и увидела молодого человека, устало идущего в гору. На нем был легкий потертый костюм. На руке он нес плащ. Несмотря на усталый вид, походка у молодого человека была твердой. Его золотистые волосы поблескивали на солнце. Он подошел к миссис Форсайт и широко улыбнулся ей, сверкнув синими глазами и показав красивые зубы.
– Здесь живут Форсайты? - спросил он глубоким баритоном.
– Совершенно верно, - согласилась миссис Форсайт, обнаруживая, что ей приходится поворачивать голову, чтобы окинуть взглядом его плечи. Хотя при этом ее пояс был бы ему впору. - Вам, наверно, пришлось не слаще, чем Синему кенгуру, - добавила она, похлопывая своего маленького конька по раскаленному боку радиатора. - Весь выкипел.
– Вы зовете его Синим кенгуру? - спросил молодой человек, странно растягивая слова. Он повесил плащ на дверь и вытер пот со лба чистым платком.
– Вот именно, - ответила она, сдерживая себя, дабы не поинтересоваться, откуда у молодого человека такой акцент. - Работает как часы. Выжал педаль - она рванула. Нажал чуть посильнее - и нет тебя. Приходится всегда возвращаться, чтобы подобрать голову, которую обязательно теряешь при такой гонке. Всегда вожу с собой бутыль с клеем и пару подпорок, чтобы ставить голову на место. Ведь без головы можно с голоду помереть - чем есть будешь? А что вас сюда привело?
В ответ он протянул ей желтый конверт. Он внимательно оглядел ее шею и голову, потом машину. Лицо его было непроницаемо, только в глазах бегали чертики.
Миссис Форсайт взглянула на конверт.
– А, телеграмма. Дочка дома. Я ей передам. Заходите и выпейте чего-нибудь прохладительного. Здесь жарче, чем на земле обетованной. И не скребите ногами о половик! Так вы приобретете комплекс неполноценности! Если вы приглашаете мужчину, то приглашаете и пыль на его ногах. Это же честная, благородная грязь. У нас здесь белых ковров не водится. Вы боитесь собак?
Молодой человек рассмеялся.
– Собаки со мной разговаривают, мадам.
Она настороженно взглянула на него, раскрыла было рот - сказать, что его здесь могут понять буквально, но передумала.
– Садитесь, - приказала она. Наполнив бокал пенящимся пивом, она пододвинула его молодому человеку: - Я ее сейчас позову, чтобы она расписалась в получении.
Молодой человек оторвался от бокала, хотел чтото сказать, но в комнате уже никого не было, и тогда он вдруг громко рассмеялся, отряхнул с губ пену м снова поднес бокал ко рту.
Услышав смех гостя, миссис Форсайт хмыкнула, покачала головой и направилась к кабинету Элистер.
– Элистер!
– Перестань убеждать меня в вязкости вольфрама, Крошка. Ты же знаешь. С цифрами и фактами ничего не поделаешь. Мне кажется, я понимаю, на что ты меня толкаешь. Но я тебе отвечу: это невозможно. Я никогда не слышала об оборудовании, с помощью которого этого можно добиться. Подожди еще несколько лет, и я раздобуду тебе атомную электростанцию. Но до тех пор, боюсь…
– Элистер!
– …в мире пока не существует… - что? Да, мама?
– Телеграмма.
– А. От кого?
– Как я могу знать, если мои способности к телепатии составляют одну сороковую процента способностей твоего чудища? Другими словами, я ее не распечатывала.
– Ну, мамочка, это уж глупо. Ты же могла сама… ну ладно, давай посмотрим.
– У меня ее нет. Она внизу, у потомка Дискобола, который ее и принес. Ни один человек на свете, - добавила она восторженно, - не имеет права так загореть, если у него волосы такого цвета.
– О чем ты говоришь?
– Спустись вниз, распишись в получении телеграммы, и сама все увидишь. Ты обнаружишь там золотоголовую девичью мечту, всю в пивной пене, потную и разгоряченную от благородных усилий достичь вершины этой горы без помощи крючьев и альпенштока, добравшуюся сюда лишь по зову сердца и велению профсоюза телеграфных служащих.
– К сожалению, моя девичья мечта ограничена литьем вольфрама, - ответила Элистер с легким раздражением. Она в сердцах поглядела на лист с расчетами, положила карандаш и поднялась.
– Оставайся здесь, Крошка. Я вернусь, как только разоблачу очередной заговор моей мамаши, цель которого - отдать мои рыжие локоны очередному охотнику за невестами. - Она задержалась у двери. - Ты, мамочка, не останешься здесь, наверху?
– Убери волосы с лица, - мрачно ответила мать. - Я здесь не останусь. Я ни за что на свете не пропущу сказочного зрелища. И не выкидывай фортели перед молодым человеком - единственное, что я считаю вульгарным на этом свете.
Элистер спустилась по лестнице и прошла коридором к кухне, а мать семенила по пятам, то поправляя на ходу пылающие волосы дочери, то расправляя складки на юбке. Они почти одновременно миновали дверь. Элистер остановилась и без зазрения совести уставилась на гостя.
И было отчего! Молодой человек встал с кресла, не стерев пены с четко очерченных губ, его нижняя челюсть отвисла, голова откинулась назад, и глаза были прищурены, словно от яркого света. Все участники этой сцены на мгновение, казалось, затаили дыхание.
– Ну вот, - опомнилась первой миссис Форсайт. - Тебя, милая, можно поздравить. Ты разбила ему сердце. Эй, вы, выше нос, грудь колесом!
– Смиренно прошу простить меня, - вымолвил молодой человек. И фраза прозвучала автоматически, будто он не думал, о чем говорит.
Элистер, взяв себя в руки, сказала:
– Мама, умоляю тебя.
И двинулась вперед, чтобы взять телеграмму с кухонного стола. Мать достаточно хорошо ее знала и почувствовала, что дочери пришлось сделать над собой усилие, чтобы и взгляд ее, и руки остались твердыми. Было ли причиной этому раздражение, растерянность или какие-то биохимические процессы, мы узнаем позже. Но в тот момент миссис Форсайт воистину наслаждалась этим зрелищем.
– Подождите, - сухо сказала Элистер. - Может, я сразу отвечу на телеграмму.
Молодой человек послушно кивнул. Глаза у него были обалделыми. Он все еще не мог прийти в себя после первого взгляда на Элистер, что уже не раз случалось с другими молодыми людьми. Но когда Элистер развернула телеграмму, на его губах заиграла лукавая улыбка.
– Мама, ты только послушай!
ПРИЕХАЛ УТРОМ. НАДЕЮСЬ ЗАСТАТЬ ВАС ДОМА СТАРЫЙ ДЕББИЛ ПОГИБ ОТ НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ НО ПЕРЕД СМЕРТЬЮ К НЕМУ ВЕРНУЛАСЬ ПАМЯТЬ ОБЛАДАЮ ИНФОРМАЦИЕЙ МОГУЩЕЙ РАЗРЕШИТЬ ТАЙНУ ИЛИ ВСЕ ОКОНЧАТЕЛЬНО ЗАПУТАТЬ НАДЕЮСЬ ПОВИДАТЬСЯ С ВАМИ ТАК КАК НЕ ЗНАЮ ЧТО И ДУМАТЬ АЛЕК
– А сколько лет этому тропическому дикарю? - спросила миссис Форсайт.
– Никакой он не дикарь, и я не знаю, сколько ему лет, и не понимаю, какое это имеет отношение к делу. Думаю, что он моих лет, а может, немного старше.
Она подняла голову. Глаза ее сияли.
– Смертельный соперник, - с сочувствием сказала посыльному миссис Форсайт. - И вообще вам не повезло. Надо же такое совпадение.
– Я… - начал было молодой человек.
– Мама, у нас дома хоть шаром покати. Как ты думаешь, он сможет у нас остановиться? Где же мое зеленое платье с… ну да, откуда тебе знать. Оно новое.
– Значит, в письмах говорилось не только о собаке, - сказала миссис Форсайт, загадочно улыбаясь.
– Мама, ты невыносима. Это же… так важно. Алек… он…
Мама кивнула.
– Это очень важно. Вот что я хотела сказать.
Молодой человек сказал:
– Я…
Элистер обернулась к нему.
– Надеюсь, вы не решили, что мы сошли с ума. Простите, что вам пришлось сюда карабкаться.
Она подошла к буфету и достала из сахарницы четверть доллара. Молодой человек торжественно принял чаевые.
– Спасибо, мэм. Если вы не возражаете, я сохраню эту монету до конца моих дней.
– Вы в своем… что?
Молодой человек торжественно выпрямился.
– Я высоко ценю ваше гостеприимство, миссис Форсайт. К сожалению, мы находимся не в равном положении, и мне придется внести некоторую ясность. - Он сунул в рот согнутый палец, и пронзительный свист сотряс дом.
– Крошка! - взревел он. - Ко мне, песик! Меня узнавать не хотят!
В ответ наверху послышался рев, и Крошка слетел с лестницы, лихорадочно скребя лапами по полу, повернулся и восторженно врезался в молодого человека.
– Ах ты, зверюга, - ворковал молодой человек, радостно возясь с догом. Его акцент заметно усилился. - Ты здесь нежишься с дамами. Ах ты, глупый коняга. Ты рад мне, ты рад мне!
Молодой человек широко улыбнулся, глядя на пораженных зрелищем женщин.
– Простите меня, - сказал он, потрепав Крошку за уши, оттолкнув его и тут же схватив за морду. - Честное слово, как только я встретился с миссис Форсайт, мне не удалось вставить ни словечка, а уж потом я и вовсе замолчал. Имя мое Алек, а телеграмму я взял у настоящего посыльного, когда увидел, как он вздыхает и покрывается потом, завидев эту горку.
Пес замер. Миссис Форсайт выхватила из-под сиденья машины разводной ключ и взмахнула им.
– Пусть только попробует подойти, - мрачно сказала она. - Ради бога, ответь мне, девочка, как ты управляешься с таким чудовищем? А я-то думала, что ты завела собаку, а не лошадь с клыками. Если он посмеет ко мне притронуться, я ему оторву копыта. Где ты прячешь его седло? И что это тебе взбрело в голову спрятаться здесь с этим верблюдом? Кто внушил тебе дурацкую идею купить этот сарай в тридцати милях от ближайшего населенного пункта, который одной ногой стоит в пропасти, с лестницей вместо дороги и на такой высоте, что вода здесь, наверно, кипит при восьмидесяти градусах? Полагаю, приготовить здесь завтрак - дело безнадежное. Двадцать минут - а яйца еще сырые. Кстати, я проголодалась. И если этот датский дракон не сожрал еще все, что лежит поблизости, я хотела бы заморить червячка десятком сандвичей. С колбасой. У тебя, детка, потрясающие цветы. Ты тоже потрясающая. И всегда такой была. Как жалко, что бог наградил тебя мозгами. Если бы не эти мозги, ты бы давно вышла замуж. Чудесный вид отсюда, лапушка, очаровательный вид. Мне здесь нравится. Молодец, что купила этот домик. А ну, иди сюда, - обернулась она к Крошке.
Он приблизился к образцу красноречия, поджав хвост и немного опустив голову. Она протянула руку и держала так, пока он ее не обнюхал, а потом потрепала его по холке. Дог помахал своим немодным, необрезанным хвостом в знак признания и отбежал к смеющейся Элистер, которая спускалась по ступеням.
– Мама, ты чудо, - она наклонилась и поцеловала ее. - А что это был за страшный шум?
– Шум? А, это гудок. - Миссис Форсайт подошла к радиатору и подняла крышку. - У меня есть друг, который торгует шнурками для ботинок. Я решила помочь ему. И поставила такой гудок, чтобы при звуке его люди выпрыгивали из ботинок. Ну и, конечно, рвали бы при этом шнурки. Ботинки бы оставались валяться на тротуаре. И тысячи людей разгуливали бы в одних носках. Кстати, это полезно. Помогает от плоскостопия. - Она показала дочке гудок. На моторе и по бокам его размещались четыре большие воздушные сирены. Заглушки, приводимые в движение четырьмя небольшими электродвигателями, закрывали и открывали путь струе воздуха. - Вот как это работает. А чтобы достичь нужного тембра, я настраиваю их с диапазоном в шестнадцатую тона. Мило?
– Мило, - искренне согласилась Элистер. - Нет, ради бога, мамочка, хватит демонстраций. Мама! Крошка чуть не оглох в первый раз.
– В самом деле? - Она задумчиво направилась к лежащему догу. - Я совсем не хотела тебя оглушать, пуделечек. В самом деле не хотела.
"Пуделечек" взглянул на нее грустными карими глазами и постучал хвостом по земле.
– Мне он нравится, - решительно сказала миссис Форсайт. Она бесстрашно протянула руку и с чувством потрепала Крошку за брылы. - Вы только поглядите на эти клыки! Собачка, спрячь свой язычище, а то вывернешь себя наизнанку. Кстати, почему ты, цыпочка, до сих пор не вышла замуж?
– А ты, мама? - отпарировала Элистер.
Миссис Форсайт пожала плечами.
– Я уже была замужем, - сказала она, и Элистер заметила, что ей с трудом удалось сохранить равнодушный тон. Жизнь с человеком типа Дана Форсайта остается в памяти навсегда. Ее голос смягчился. - Твой папа, детка, был не таким уж плохим человеком. - Миссис Форсайт стряхнула с себя воспоминания. - Пошли поедим. Расскажешь мне о Крошке. Клочки информации об этом псе заинтриговали меня не меньше, чем одиннадцатая серия телевизионного детектива. Что это за тип - Алек с Сан-Круа? Туземец, каннибал или нечто иное? Он вроде бы приятный. Интересно, а ты сама знаешь, насколько он тебе приятен? Боже мой, эта девушка покраснела! Я знаю только то, что читала в твоих письмах, дорогая, но никогда раньше ты же не цитировала целые абзацы из чужих писем, если не считать писем этого старого негодяя Науленда, но там речь шла лишь о ковкости, проницаемости и точках плавления. Металлургия! И такая девушка, как ты, забивает себе голову молибденами и дюралями вместо сердцебиений и стеснения в груди!
– Мамочка, милая, тебе никогда не приходило в голову, что я попросту не хочу выходить замуж? По крайней мере пока не хочу.
– Конечно, приходило. И тем не менее женщина лишь на сорок процентов женщина, пока ее кто-нибудь не полюбил, и только на восемьдесят процентов женщина, пока у нее нет детей. А что касается тебя и твоей драгоценной научной карьеры, я припоминаю что-то о некоей Мари Склодовской, которая, несмотря на свою преданность науке, не возражала против того, чтобы выйти за парня по фамилии Кюри.
– Дорогая, - сказала Элистер чуть усталым голосом, когда они поднялись по ступеням и вошли в прохладный дом, - пойми раз и навсегда. Карьера как таковая для меня ничего не значит. Но работа значит. Я люблю свою работу. И не вижу никакого смысла в том, чтобы выходить замуж только ради того, чтобы выйти замуж.
– Боже мой, детка, я тебе этого никогда не советовала, - быстро ответила миссис Форсайт. Потом окинула дочь критическим взглядом и добавила: - Такое добро пропадает.
– Что ты хочешь этим сказать?
Миссис Форсайт покачала головой.
– Если ты не понимаешь, значит, у тебя нелады со шкалой ценностей. И в таком случае нам не о чем спорить. Мне нравится твоя мебель. А теперь, ради бога, накорми меня и расскажи о своей баскервильской собаке.
Проворно передвигаясь по кухне, Элистер рассказала матери, восседавшей на табуретке подобно остроглазой птице, о письмах Алека и прибытии Крошки.
– Сначала он был пес как пес. Правда, замечательный пес. И отлично воспитанный. Мы ладили просто на удивление. В нем не было ничего странного, если не считать истории его появления у меня, по крайней мере я не видела ничего, что указывало бы на… на что-нибудь. Ведь не исключено, что он так отреагировал на мое имя, потому что оно показалось приятным его слуху.
– Правильно, - с удовлетворением заметила мать. - Мы с Даном неделями не вылезали из акустической лаборатории, подбирая для тебя оптимально звучащее имя. Элистер Форсайт. В нем есть ритм, ты чувствуешь? Имей это в виду, когда решишься сменить его.
– Мама!
– Хорошо, милая. Так продолжай.
– Я-то считала, что все это - идиотское совпадение. Ведь после того, как Крошка попал сюда, он не реагировал на звук моего имени. Он вел себя как самый обыкновенный пес, которому нравится быть на людях. Вроде бы и все… И вот однажды вечером, после того, как он прожил здесь около месяца, я узнала, что он может читать.
– Читать! - Миссис Форсайт потеряла равновесие, чуть не свалилась с табуретки, но удержалась за край раковины и выпрямилась.
– В общем да. Мне приходилось много работать по вечерам, а Крошка любил вытягиваться у огня, положив нос на передние лапы, и смотрел на меня. Меня это трогало. Я даже как-то привыкла с ним разговаривать во время работы. Конечно, только о работе. Казалось, он очень внимательно прислушивается к моим словам, но это, конечно, было плодом моего воображения. А иногда он поднимался и подходил ко мне. И всегда, по-моему, как раз в те моменты, когда я думала о чем-то постороннем или coбиралась бросить работу и заняться чем-нибудь еще.
В тот вечер я делала расчеты проницаемости для некоторых редкоземельных элементов. Я отложила карандаш и протянула руку за справочником по химии и физике, но книги на столе не было. Тогда я обернулась к Крошке и сказала, просто чтобы сказать что-нибудь: "Крошка, куда ты дел мой справочник?"
Он удивленно фыркнул, вскочил на ноги и бросился к своей подстилке. Отвернул ее лапой и выудил книгу. Потом взял ее в зубы (я тогда еще подумала: а что бы он делал, если бы был не догом, а скотчтерьером - ведь справочник толст и увесист!) и принес мне.
Я просто не знала, как поступить. Я взяла книгу и осмотрела ее. Книга была довольно потрепанной. Явно он старался листать ее своими лапищами. Я отложила книгу и взяла его за морду. Я обозвала его последним негодяем и спросила, что он искал в книге.
Элистер замолчала, намазывая сандвич.
– Ну и что дальше?
– А, - сказала Элистер, будто возвращаясь издалека. - Он ничего не ответил.
В кухне воцарилось молчание. Наконец миссис Форсайт окинула дочку странным птичьим взглядом и сказала:
– Ты меня разыгрываешь.
– А, ты мне не поверила.
Миссис Форсайт встала и положила руку на плечо дочери.
– Солнышко мое, твой папочка любил повторять, что стоит верить лишь сведениям, полученным от людей, которым веришь. Разумеется, я тебе верю. Все дело в том - веришь ли ты сама себе?
– Я не… больна, мама. Если ты имеешь в виду именно это. Давай я доскажу тебе всю историю.
– Продолжение следует?
– Следует. - Элистер положила тарелку с сандвичами на кухонный стол, чтобы мать могла до них дотянуться. Миссис Форсайт с энтузиазмом принялась за еду. - Крошка руководит моими исследованиями. Особым направлением в них.
– Твоими ишшлетофаниями?
– Мамочка! Я дала тебе эти сандвичи не для того только, чтобы тебя накормить. Я надеялась тебя на время звукоизолировать.
– Ешшо шефо! - радостно ответила мама.
– Так вот. Крошка не давал мне заниматься никакими исследованиями, кроме тех, которые его интересовали. Мама, я не смогу рассказывать, если ты будешь так ахать! Нет… не то чтобы он не разрешал мне заниматься, чем я хочу. Но некоторые мои мысли ему по нраву. Если я занимаюсь чем-нибудь еще, он крутится возле меня, толкает в локоть, рычит, вздыхает, и это продолжается до тех пор, пока я не выйду из себя и не прогоню его. Тогда он отправляется к камину, ложится и все смотрит на меня. Ни на секунду глаз с меня не спускает. Тут я, разумеется, таю, чувствую себя свиньей, прошу у него прощения и возвращаюсь к тому, что ему по душе.
Миссис Форсайт проглотила сандвич, закашлялась, выпила глоток молока и взорвалась:
– Да погоди ты, не гони, я не успеваю за тобой следить! Так чего же он от тебя хочет? Откуда ты знаешь, чего он хочет? Может он, в конце концов, читать или нет? Ничего не понимаю!
Элистер рассмеялась.
– Бедная мамочка. Я тебя не виню. Нет, я не думаю, что он и на самом деле умеет читать. Ни к книгам, ни к картинкам он не питает никакого интереса. Эпизод со справочником был, очевидно, экспериментом, который не дал нужного результата. Но он может различать книги - даже книги в похожих обложках, даже тогда, когда я их переставляю на полке. Крошка!
Дог, лежавший в углу кухни, с трудом поднялся на ноги. Лапы его разъезжались на скользком линолеуме.
– Принеси мне "Основы радиосвязи" Хога, сделай милость.
Крошка выбежал из кухни. Было слышно, как он поднимается по лестнице.
– Я боялась, что он не послушается, пока ты здесь, - сказала Элистер. - Обычно он предупреждает меня, чтобы я не распространялась о его исключительных способностях. Он рычит. Как-то раз доктор Науленд приехал ко мне в субботу пообедать. Я начала было говорить о Крошке, но он меня прервал. Он вел себя отвратительно. Сначала рычал, потом стал лаять. Никогда раньше он не лаял в доме. Бедный доктор Науленд. Он до смерти перепугался.
Крошка спустился по лестнице и вошел в кухню.
– Отдай книгу маме, - сказала Элистер. Крошка спокойно направился к табуретке и остановился перед изумленной миссис Форсайт. Она взяла книгу у него из зубов.
– "Основы радиосвязи", - прошептала она.
– Я попросила его принести эту книгу, потому что у меня там целая полка технических книг одного и того же издательства, в одинаковых обложках и одного размера, - негромко сказала Элистер.
– Но… но… как он это делает?
Элистер пожала плечами.
– Не представляю. Он не читает названий. Я в этом уверена. Он не умеет читать. Я пыталась проверить это десятком различных способов. Я писала приказы на листках бумаги и показывала ему - знаешь, вроде "подойди к двери" или "поцелуй меня". Он глядел на них и махал хвостом. Но если я сначала читала их…
– Читала вслух?
– Нет. Конечно, он сделает все, что я его попрошу. Но мне совсем не нужно говорить об этом. Стоит мне прочитать записку, как он исполняет просьбу. Таким же образом он заставляет меня заниматься тем, в чем он заинтересован.
– Уж не хочешь ли ты мне сказать, что этот бегемот читает твои мысли?
– А ты как думала? Погоди, сейчас увидишь. Дай мне книгу.
Крошка поднял уши торчком.
– Вот здесь написано что-то о токах в переохлажденной меди, не помню уж что. Посмотрим, заинтересуется ли Крошка.
Она уселась на кухонный стол и начала листать книгу. Крошка сел перед ней, высунув язык и следя за ней большими карими глазами. Элистер в тишине переворачивала страницы, кое-что читала, снова переворачивала. И вдруг Крошка нетерпеливо взвизгнул.
– Видишь, мама, о чем я говорила? Хорошо, Крошка, я перечитаю это место.
Снова молчание. Зеленые глаза Элистер скользили по строчкам. Внезапно Крошка поднялся и ткнулся носом ей в ногу.
– Да? Сноска? Хочешь, чтобы я прочла еще раз?
Крошка снова уселся.
– Здесь есть сноска насчет сверхпроводимости. И это его интересует, - объяснила Элистер. Затем она взглянула на мать. - Прочти это ему. - Элистер спрыгнула со стола и передала матери книгу. - Вот. Параграф сорок пять. Крошка, иди к маме, она тебе почитает. Давай. - Она подтолкнула Крошку к миссис Форсайт, которая зачарованно произнесла:
– Когда я была маленькой, я читала сказки куклам. Я думала, что уже покончила с этим навсегда, н вот, поглядите, я должна читать техническую литературу этому… этому хищнику. И что, читать вслух?
– Нет. Поглядим, понимает ли он тебя.
Но миссис Форсайт не удалось это проверить. Не успела она прочитать и двух строчек, как Крошка словно взбесился. Он бросился к миссис Форсайт, потом обратно к Элистер. Он носился, как перепуганный конь, вращал глазами и задыхался. Он повизгивал. Он даже начал рычать.
– Господи, что случилось?
– Боюсь, что он тебя не понимает, - ответила Элистер. - Я и раньше подозревала, что он как бы настроен на меня, а вот теперь в этом убедилась. Ну хорошо, дай мне книгу…
Но прежде чем она успела договорить, Крошка подбежал к миссис Форсайт, осторожно взял книгу у нее из рук и отнес своей хозяйке. Элистер улыбнулась побледневшей матери, взяла книгу и читала до тех пор, пока Крошка вдруг не потерял интереса. Он отошел к кухонному шкафу и, зевая, лег на пол.
– Вот и все, - сказала Элистер, захлопывая книгу. - Другими словами, урок окончен. Ну и как, мама?
Миссис Форсайт открыла рот, закрыла его снова и покачала головой. Элистер не удержалась от того, чтобы расхохотаться.
– Ой, мамочка! - говорила она сквозь смех. - Это же исторический день! Моя мама потеряла дар речи!
– Я не потеряла, - упрямо ответила миссис Форсайт. - Я… я… думаю… ну что ты будешь делать! Ты права! Я онемела!
Когда они успокоились - конечно, миссис Форсайт тоже хохотала, потому что ее дочь сказала сущую правду, - Элистер взяла книгу и заметила:
– А теперь, мам, нам с Крошкой пора заниматься.. Да-да, мы занимаемся регулярно, и он совершенно явно пытается меня натолкнуть на некоторые невероятные решения.
– Какие еще решения?
– Например, на решение проблемы вольфрамового литья, которую никому не удается разрешить. А знаешь, ведь это возможно.
– И не говори! В чем ты будешь отливать вольфрам?
Элистер сморщила прямой нос.
– Ты когда-нибудь слыхала о льде под давлением? Воду сжимают до тех пор, пока она не превращается в твердое тело при точке плавления?
– Что-то припоминаю.
– В общем для этого требуется лишь достаточное давление и камера, способная такое давление выдержать, и еще кое-что… ну, не будем вдаваться в детали. Главное, что этот путь перспективен.
– Если у нас есть яйца, да к тому же и ветчина, значит, мы можем сделать яичницу с ветчиной, - заметила миссис Форсайт. - Кроме того, мне припоминается, что твой лед при первой возможности растает. И можешь ли ты быть уверена, что этот формованный вольфрам - это будет ведь не литье, а формовкане перейдет в другое состояние, как лед?
– Над этим-то я и работаю, - спокойно ответила Элистер. - Пошли, Крошка. Ты, мама, обойдешься без нас? Если тебе что-нибудь понадобится, ты нам свистни. Это же не спиритический сеанс.
– Ты так думаешь? - пробормотала миссис Форсайт, глядя, как ее дочь поднимается с Крошкой по лестнице. Она покачала головой, вернулась на кухню, набрала ведро воды и отнесла к машине - на подъеме вода в двигателе выкипела. Сперва миссис Форсайт осторожно поплескала водой на раскаленный радиатор и только собралась было залить воду в мотор, как ее чуткий слух уловил шорох подошв на крутой дорожке.
Она оглянулась и увидела молодого человека, устало идущего в гору. На нем был легкий потертый костюм. На руке он нес плащ. Несмотря на усталый вид, походка у молодого человека была твердой. Его золотистые волосы поблескивали на солнце. Он подошел к миссис Форсайт и широко улыбнулся ей, сверкнув синими глазами и показав красивые зубы.
– Здесь живут Форсайты? - спросил он глубоким баритоном.
– Совершенно верно, - согласилась миссис Форсайт, обнаруживая, что ей приходится поворачивать голову, чтобы окинуть взглядом его плечи. Хотя при этом ее пояс был бы ему впору. - Вам, наверно, пришлось не слаще, чем Синему кенгуру, - добавила она, похлопывая своего маленького конька по раскаленному боку радиатора. - Весь выкипел.
– Вы зовете его Синим кенгуру? - спросил молодой человек, странно растягивая слова. Он повесил плащ на дверь и вытер пот со лба чистым платком.
– Вот именно, - ответила она, сдерживая себя, дабы не поинтересоваться, откуда у молодого человека такой акцент. - Работает как часы. Выжал педаль - она рванула. Нажал чуть посильнее - и нет тебя. Приходится всегда возвращаться, чтобы подобрать голову, которую обязательно теряешь при такой гонке. Всегда вожу с собой бутыль с клеем и пару подпорок, чтобы ставить голову на место. Ведь без головы можно с голоду помереть - чем есть будешь? А что вас сюда привело?
В ответ он протянул ей желтый конверт. Он внимательно оглядел ее шею и голову, потом машину. Лицо его было непроницаемо, только в глазах бегали чертики.
Миссис Форсайт взглянула на конверт.
– А, телеграмма. Дочка дома. Я ей передам. Заходите и выпейте чего-нибудь прохладительного. Здесь жарче, чем на земле обетованной. И не скребите ногами о половик! Так вы приобретете комплекс неполноценности! Если вы приглашаете мужчину, то приглашаете и пыль на его ногах. Это же честная, благородная грязь. У нас здесь белых ковров не водится. Вы боитесь собак?
Молодой человек рассмеялся.
– Собаки со мной разговаривают, мадам.
Она настороженно взглянула на него, раскрыла было рот - сказать, что его здесь могут понять буквально, но передумала.
– Садитесь, - приказала она. Наполнив бокал пенящимся пивом, она пододвинула его молодому человеку: - Я ее сейчас позову, чтобы она расписалась в получении.
Молодой человек оторвался от бокала, хотел чтото сказать, но в комнате уже никого не было, и тогда он вдруг громко рассмеялся, отряхнул с губ пену м снова поднес бокал ко рту.
Услышав смех гостя, миссис Форсайт хмыкнула, покачала головой и направилась к кабинету Элистер.
– Элистер!
– Перестань убеждать меня в вязкости вольфрама, Крошка. Ты же знаешь. С цифрами и фактами ничего не поделаешь. Мне кажется, я понимаю, на что ты меня толкаешь. Но я тебе отвечу: это невозможно. Я никогда не слышала об оборудовании, с помощью которого этого можно добиться. Подожди еще несколько лет, и я раздобуду тебе атомную электростанцию. Но до тех пор, боюсь…
– Элистер!
– …в мире пока не существует… - что? Да, мама?
– Телеграмма.
– А. От кого?
– Как я могу знать, если мои способности к телепатии составляют одну сороковую процента способностей твоего чудища? Другими словами, я ее не распечатывала.
– Ну, мамочка, это уж глупо. Ты же могла сама… ну ладно, давай посмотрим.
– У меня ее нет. Она внизу, у потомка Дискобола, который ее и принес. Ни один человек на свете, - добавила она восторженно, - не имеет права так загореть, если у него волосы такого цвета.
– О чем ты говоришь?
– Спустись вниз, распишись в получении телеграммы, и сама все увидишь. Ты обнаружишь там золотоголовую девичью мечту, всю в пивной пене, потную и разгоряченную от благородных усилий достичь вершины этой горы без помощи крючьев и альпенштока, добравшуюся сюда лишь по зову сердца и велению профсоюза телеграфных служащих.
– К сожалению, моя девичья мечта ограничена литьем вольфрама, - ответила Элистер с легким раздражением. Она в сердцах поглядела на лист с расчетами, положила карандаш и поднялась.
– Оставайся здесь, Крошка. Я вернусь, как только разоблачу очередной заговор моей мамаши, цель которого - отдать мои рыжие локоны очередному охотнику за невестами. - Она задержалась у двери. - Ты, мамочка, не останешься здесь, наверху?
– Убери волосы с лица, - мрачно ответила мать. - Я здесь не останусь. Я ни за что на свете не пропущу сказочного зрелища. И не выкидывай фортели перед молодым человеком - единственное, что я считаю вульгарным на этом свете.
Элистер спустилась по лестнице и прошла коридором к кухне, а мать семенила по пятам, то поправляя на ходу пылающие волосы дочери, то расправляя складки на юбке. Они почти одновременно миновали дверь. Элистер остановилась и без зазрения совести уставилась на гостя.
И было отчего! Молодой человек встал с кресла, не стерев пены с четко очерченных губ, его нижняя челюсть отвисла, голова откинулась назад, и глаза были прищурены, словно от яркого света. Все участники этой сцены на мгновение, казалось, затаили дыхание.
– Ну вот, - опомнилась первой миссис Форсайт. - Тебя, милая, можно поздравить. Ты разбила ему сердце. Эй, вы, выше нос, грудь колесом!
– Смиренно прошу простить меня, - вымолвил молодой человек. И фраза прозвучала автоматически, будто он не думал, о чем говорит.
Элистер, взяв себя в руки, сказала:
– Мама, умоляю тебя.
И двинулась вперед, чтобы взять телеграмму с кухонного стола. Мать достаточно хорошо ее знала и почувствовала, что дочери пришлось сделать над собой усилие, чтобы и взгляд ее, и руки остались твердыми. Было ли причиной этому раздражение, растерянность или какие-то биохимические процессы, мы узнаем позже. Но в тот момент миссис Форсайт воистину наслаждалась этим зрелищем.
– Подождите, - сухо сказала Элистер. - Может, я сразу отвечу на телеграмму.
Молодой человек послушно кивнул. Глаза у него были обалделыми. Он все еще не мог прийти в себя после первого взгляда на Элистер, что уже не раз случалось с другими молодыми людьми. Но когда Элистер развернула телеграмму, на его губах заиграла лукавая улыбка.
– Мама, ты только послушай!
ПРИЕХАЛ УТРОМ. НАДЕЮСЬ ЗАСТАТЬ ВАС ДОМА СТАРЫЙ ДЕББИЛ ПОГИБ ОТ НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ НО ПЕРЕД СМЕРТЬЮ К НЕМУ ВЕРНУЛАСЬ ПАМЯТЬ ОБЛАДАЮ ИНФОРМАЦИЕЙ МОГУЩЕЙ РАЗРЕШИТЬ ТАЙНУ ИЛИ ВСЕ ОКОНЧАТЕЛЬНО ЗАПУТАТЬ НАДЕЮСЬ ПОВИДАТЬСЯ С ВАМИ ТАК КАК НЕ ЗНАЮ ЧТО И ДУМАТЬ АЛЕК
– А сколько лет этому тропическому дикарю? - спросила миссис Форсайт.
– Никакой он не дикарь, и я не знаю, сколько ему лет, и не понимаю, какое это имеет отношение к делу. Думаю, что он моих лет, а может, немного старше.
Она подняла голову. Глаза ее сияли.
– Смертельный соперник, - с сочувствием сказала посыльному миссис Форсайт. - И вообще вам не повезло. Надо же такое совпадение.
– Я… - начал было молодой человек.
– Мама, у нас дома хоть шаром покати. Как ты думаешь, он сможет у нас остановиться? Где же мое зеленое платье с… ну да, откуда тебе знать. Оно новое.
– Значит, в письмах говорилось не только о собаке, - сказала миссис Форсайт, загадочно улыбаясь.
– Мама, ты невыносима. Это же… так важно. Алек… он…
Мама кивнула.
– Это очень важно. Вот что я хотела сказать.
Молодой человек сказал:
– Я…
Элистер обернулась к нему.
– Надеюсь, вы не решили, что мы сошли с ума. Простите, что вам пришлось сюда карабкаться.
Она подошла к буфету и достала из сахарницы четверть доллара. Молодой человек торжественно принял чаевые.
– Спасибо, мэм. Если вы не возражаете, я сохраню эту монету до конца моих дней.
– Вы в своем… что?
Молодой человек торжественно выпрямился.
– Я высоко ценю ваше гостеприимство, миссис Форсайт. К сожалению, мы находимся не в равном положении, и мне придется внести некоторую ясность. - Он сунул в рот согнутый палец, и пронзительный свист сотряс дом.
– Крошка! - взревел он. - Ко мне, песик! Меня узнавать не хотят!
В ответ наверху послышался рев, и Крошка слетел с лестницы, лихорадочно скребя лапами по полу, повернулся и восторженно врезался в молодого человека.
– Ах ты, зверюга, - ворковал молодой человек, радостно возясь с догом. Его акцент заметно усилился. - Ты здесь нежишься с дамами. Ах ты, глупый коняга. Ты рад мне, ты рад мне!
Молодой человек широко улыбнулся, глядя на пораженных зрелищем женщин.
– Простите меня, - сказал он, потрепав Крошку за уши, оттолкнув его и тут же схватив за морду. - Честное слово, как только я встретился с миссис Форсайт, мне не удалось вставить ни словечка, а уж потом я и вовсе замолчал. Имя мое Алек, а телеграмму я взял у настоящего посыльного, когда увидел, как он вздыхает и покрывается потом, завидев эту горку.