Вайнин Валерий. Но Змей родится снова? [Убить Змея]

   – Некоторые и сами сбегут, – пообещал он.
   – А с некоторыми, – Даша взяла его под руку и повлекла на кухню, – я должна срочно поговорить. Ребята, раздевайтесь! Я на минуту буквально!
   На кухне Глеб не дал ей рта раскрыть:
   – Дашка, ни слова. Я опоздаю на урок.
   Даша с улыбкой взяла его за грудки.
   – Зачем тогда ты со мной сюда пришел?
   – Только лишь за этим. – Глеб надел ей на палец изумрудное колечко-вьюнок. – Носи не снимая.
   Даша смотрела на колечко так… примерно так, как Такэру смотрел на Дашу.
   – Ой! – сказала она.
   – Теперь мне будет чуть поспокойней, – вздохнул Глеб, выходя из кухни. – Пока, мужики. В случае чего – стойте насмерть. Сменю вас после пяти.
   Он ушел, захлопнув за собой дверь. Даша вернулась в прихожую. Оба ее телохранителя переминались с ноги на ногу, причем Такэру был уже в носках. Даша дала ему тапочки.
   – Обуйтесь, пол холодный.
   – Спасибо, – поклонился японец, – мне и так хорошо.
   – Ну, коли так… Прошу мыть руки.
   Вытирая полотенцем свои могучие длани, Стас полюбопытствовал:
   – Шахмат, случаем, не найдется?
   – Кто из вас играет? – спросила Даша, украдкой любуясь колечком.
   – Ну, вообще-то, – застенчиво пробормотал рыжий, – у меня был первый разряд. Давно, правда.
   Такэру выглянул из-за его спины.
   – Я тоже люблю шахматы. Шахматы учат побеждать.
   Даша улыбнулась им обоим:
   – Вот и замечательно. Я тоже немного играла. Но тоже давно, еще в школе. После завтрака устроим турнир.
   С этими словами она отправилась молоть кофе.
 
   В девятых классах у Глеба сегодня занятий не было. Досадное это обстоятельство осложняло контакт с Медведевым из 9-го “А”, ибо характер сей отрок имел… мягко сказать, игривый и потому на переменах был неуловим. После третьего урока Глеб, устав гоняться за ним от сортира до чердака и обратно, решился наконец использовать свое служебное положение: он вызвал Медведева с урока (с позволения математички) на пару слов в коридор.
   Медведев прикрыл за собой дверь кабинета и вылупился на Глеба едва ли не с ужасом.
   – Чего? – спросил он глухо, готовясь пуститься наутёк.
   – Брат мне твой нужен, – сказал Глеб. – Можешь его срочно разыскать?
   Медведев потрогал заживающий фингал под глазом.
   – Ну да, чуть что – сразу все на меня! Я ничего не делал!
   Глеб тряхнул его легонько за плечо.
   – Вова, не нервничай: ты мне до фонаря. Твой брат нужен мне по личному делу. Врубился?
   Туповатая физиономия подростка заметно просветлела.
   – Ну. И чё я должен?
   Глеб задумчиво потер переносицу.
   – Что у вас дальше по расписанию?
   – Чего по расписанию? – не понял Медведев.
   – Уроки у тебя какие, пятый и шестой?
   – А-а… Физкультура. А что?
   – Удачно. Я отпрошу тебя у Семена Алексеевича, а ты разыщешь мне брата, идёт?
   – Могу, – обрадовался Медведев. – А с геометрии нельзя?
   Глеб вздохнул.
   – Это уже вымогательство… Ладно, попробую.
   Пожилая, болезненного вида математичка с облегчением отпустила с урока эту, как она выразилась, беспросветно тусклую личность. Когда Глеб вынес Медведеву его сумку с учебниками, тот аж подпрыгнул от нечаянной радости.
   – Ну, чё сказать Ваське?
   – Чтоб ждал меня в четыре часа, где обычно.
   – Угу, – буркнул подросток, и только пятки засверкали. С Лёней Рюминым все получилось несколько проще. На перемене, после пятого урока, Глеб увидел его в коридоре одинокого и неприкаянного: Гуля отсутствовала, у Гули разболелся зуб. Лёня стоял у окна и листал “Над пропастью во ржи” Сэлинджера.
   – Привет, – обратился к нему Глеб.
   – Здравствуйте, – ответил Лёня апатично.
   – Не знаешь, как связаться с твоим отцом на Лубянке?
   – По телефону, как же еще.
   – Можешь дать номер?
   – Пожалуйста. Только зачем он вам?
   – Позволь мне сохранить это в секрете.
   Лёня смутился.
   – Да нет, Глеб Михайлович, я не в том смысле, что… Просто мой папа ни на что не способен. Если у вас серьезное дело, на него лучше не рассчитывать.
   – Это почему же? – слегка опешил Глеб.
   Лёня безнадежно махнул рукой.
   – Даже в той истории с Медведевым… Помните? Я просил вытурить этого отморозка из школы, а мой служивый родитель ничего не смог сделать.
   Глеб посмотрел на него с интересом.
   – Не смог или не захотел?
   – Да какая разница?
   – Вопрос не ко мне. Знаешь стихотворение: “Крошка сын к отцу пришел, и спросила кроха…”
   – Знаю. Это вы к чему?
   – К тому, Лень, что ты уже большой. Сядь и подумай: должна ли служба безопасности карать школьных драчунов? Занятная, между прочим, тема для сочинения.
   Похоже, Лёня малость растерялся. И тут прозвенел звонок.
   – Глеб Михайлович, у вас есть на чем записать телефон? – забеспокоился Лёня.
   – Говори, я запомню, – бросил на ходу Глеб.
   После занятий он зашел в учительскую, дождался, пока народ разбредется, и позвонил на Лубянку. Полковник Рюмин оказался на месте. Глеб поздоровался и назвал себя.
   – Слушаю вас. Только, пожалуйста, покороче, – сухо произнес полковник. Он был трезвый и злой.
   – Моему другу угрожают криминальные структуры, – столь же сухо проговорил Глеб. – Прошу организовать его охрану с восьми вечера до восьми утра.
   После короткой паузы полковник осведомился, слегка повысив голос:
   – Господин учитель, вы, часом, головой не ушиблись?
   – Борис Викторович, опрометчивая реакция порой обходится очень дорого, – усмехнулся Глеб. – Вас не учили этому на курсах кройки и шитья?
   – Вы вообще понимаете, куда звоните?! – Полковник повысил голос еще на полтона. – Если не понимаете, вам быстро объяснят! Свяжитесь с Петровкой, с РУБОПом, с частными агентствами, наконец…
   – Не орите, полковник, – перебил его Глеб. Лицо его окаменело, фиолетовые глаза смотрели в пространство. – Вы бросили пить, Борис Викторович, это похвально. Теперь бросьте ковырять авторучкой в ухе: подобное занятие вас не красит. И не надо вздрагивать. Подумаешь, авторучка загорелась, не вызывать же пожарных… Да не дергайтесь вы! Гляньте, даже пепла не осталось.
   Борис Викторович молчал. Глеб его не торопил.
   – Что ж, это забавно… – пробормотал наконец полковник. – Но, ей-богу, я не понимаю…
   – Я не собираюсь, – вновь перебил его Глеб, – обращаться ни на Петровку, ни в частные агентства. Я работаю с вами, Борис Викторович, ибо вы человек порядочный. Пожалуйста, поверьте в это сами и наплюйте на прогнившую систему. Ни о чем таком, что противоречило бы вашим принципам, я никогда не попрошу.
   – Надеюсь, – выдавил из себя полковник.
   – Можете не сомневаться. И вот вам новая авторучка, лучше прежней… Да нет, не там. Вот она – парит над вашим лбом. Берите, берите: она не кусается. И не сочтите это за взятку. Это лишь возмещение убытков, понесенных при пожаре.
   Полковник Рюмин нервно рассмеялся.
   – Глеб Михайлович… не знаю даже, что сказать… Похоже, мне чертовски повезло, что вы на меня не рассердились. Кто ваш друг – политик, банкир, предприниматель?
   – Переводчик с английского, – ответил Глеб. – Дарья Николаевна Лосева.
   – Вот те раз! – удивился полковник. – И кому ж она дорогу перешла?
   – Именно это я и хотел бы выяснить с вашей помощью. Думаю, здесь замешан… кто-то из окружения ее знаменитого дяди.
   Полковник задумался. В трубке было слышно, как он барабанит пальцами по столу.
   – В общем-то я могу организовать охрану. Есть у меня профессионалы экстра-класса. Но, Глеб Михайлович, всё это… полуофициально как бы, понимаете?
   – То есть надо платить?
   – Увы. Время теперь такое… коммерческое.
   – Бога ради, Борис Викторович. Лишь бы вы гарантировали надежность.
   – Если б я не гарантировал, Глеб Михайлович, я не стал бы и предлагать. Четверых хватит? Двое у подъезда и двое на соседних этажах.
   – Пожалуй, – задумчиво согласился Глеб. – Каждому по три тысячи, пойдет? Долларов, разумеется.
   – С восьми вечера до восьми утра? – недоверчиво уточнил полковник и, получив подтверждение, хмыкнул. – На таких условиях я сам возглавлю охрану. Неофициально, само собой.
   – Отлично, Борис Викторович. Надеюсь, оружие у вас есть.
   Полковник издал смешок.
   – Да какое у нас оружие? Рогатка да камешек.
   Тут в учительскую вошла географичка.
   – Это ж убойная сила! – поддержал шутку Глеб. – Значит, как мы договариваемся?
   – Могу я вам перезвонить, Глеб Михайлович?
   – Зачем? У вас какие-то проблемы?
   Географичка деловито копалась в своей сумочке.
   – Никаких. Просто я должен переговорить с людьми, – пояснил полковник. – Назовите ваш телефон.
   Глеб покосился на географичку.
   – Лучше я сам вам перезвоню. Около пяти, годится?
   – Вполне. Буду на месте.
   Они оба положили трубки.
   Галина Даниловна с иронией прокомментировала:
   – Бурная деловая жизнь. На личную – времени уже не хватает. Или хватает, но не для меня.
   Глеб подошел к ней и взял за плечи.
   – Шпионка из тебя хреновая, притом ты уже засвечена. Потерпи, Галь, может тебя на кого-нибудь обменяют.
   Она вырвалась из его рук.
   – Ой, ой! Надо мне больно за тобой шпионить! С какой, интересно, целью?!
   Глеб пожал плечами:
   – Тебе виднее. Или не тебе.
   В дверях он столкнулся с физкультурником. Двухметровый Семен лихо крутанул мяч на пальце.
   – В кольцо покидать, конечно же, тебе недосуг? – спросил он риторически.
   Глеб кивнул на географичку.
   – Вон Галина Даниловна жаждет покидать в кольцо. Уважил бы девушку, – предложил он, выходя.
   Прикрыв за Глебом дверь, физкультурник спросил:
   – Правда, что ли?
   – Слушай его больше! – отмахнулась географичка.
   – А что, – подмигнул Семен, – может, покидаем?
   – Щас! Спешу и падаю!
   – Тогда лови. – Физкультурник бросил ей мяч.
   Галина с испугу поймала.
   – Совсем сдурел?! Чуть нос не своротил!
   – Ладно, ладно, – усмехнулся физкультурник. – Поиграй пока с директором. Завтра отдадите.
 
   Вася ждал в бордовом “вольво” ровно в четыре часа. При появлении Глеба он вышел и сверкнул на солнце золотыми зубами. Солнце настороженно выглядывало из-за школьной крыши, и Вася жмурился, приставив ко лбу ладонь. В воздухе наконец запахло весной.
   – Ну чё, – улыбнулся старший брат Медведева, – кого мочить будем?
   Глеб открыл дверцу “жигуленка”.
   – Присядем-ка поговорим.
   Они уселись на переднее сиденье. Вася глянул неодобрительно.
   – Сменил бы колымагу, Француз. А то смех просто.
   Глеб отмахнулся.
   – Меня устраивает. Можешь организовать охрану возле одного подъезда?
   Вопрос Васю не смутил.
   – Жилого дома? – уточнил он деловито. Глеб кивнул. – Объясни, чего надо.
   Глеб вкратце обрисовал ситуацию: семью, состоящую из бабушки и двух внучат, пытаются выпереть из двухкомнатной квартиры в коммуналку; наезжает на них какой-то муниципальный чиновник под бандитской “крышей”; сегодня в пять бабушке принесут на подпись соответствующие документы.
   – Когда они явятся, – подытожил Глеб, – я вытряхну из них дерьмо. А затем ты со своей “братвой” не подпустишь их “братву” к этой семье на пушечный выстрел. Вопросы есть?
   Вася, что называется, почесал репу.
   – Ну, ты, Француз, блин, даешь… Проблемы ищешь на мою жопу.
   – Без понтов, – подтвердил Глеб.
   – Кончай свои примочки, – буркнул Вася. – Чьи хоть козлы? Таганские, люберецкие или…
   – Мне по барабану, – перебил Глеб, – я в них не разбираюсь. Ты выполнишь мою просьбу?
   – Перебазарить сперва надо. Звякну щас Папане…
   – Без Папани. С Папаней твоим я встречусь завтра и задам ему парочку важных вопросов. Эту встречу ты организуешь мне в полчетвертого здесь же. А пока работай самостоятельно, искупай грехи молодости.
   Вася нервно заёрзал.
   – Слышь, Француз, ты это… за глотку, б…, не бери, понял!
   – То есть ты мне отказываешь?
   Глаза Васи забегали.
   – Да не отказываю я, блин… Бабка твоя, она хоть расписки никакой не давала?
   Глеб посмотрел на него в упор.
   – Давала. Лично тебе. – Глеб протянул златозубому листок бумаги. – В этой расписке она обязуется оформить квартиру на твое имя в обмен на десять тысяч баксов, которые ты ей уже заплатил. Сечешь ход мысли?
   Вася читал расписку, и лицо его светлело.
   – А ты, Француз, не лох, гадом буду!
   – Ты мне льстишь. Покажешь эту расписку таганским, люберецким и любым другим канальям, а потом – тихонько ее порвешь. А если не порвешь, я сразу об этом узнаю…
   – Слышь, Глеб… Михайлович, – обиженно насупился Вася, – ты, б…, это… не держи меня за такую гниду, ладно? Я стариков и детей, б…, на улицу не вышвыриваю.
   Глеб внимательно на него посмотрел.
   – Ну, коли так, Сильвестр, тебе это зачтется. Так что насчет охраны?
   Вася извлек из кармана “сотовый” телефон.
   – Говори адрес.
   Глеб покачал головой.
   – Сделаем иначе. Во-первых, – он взял с заднего сиденья бумажный пакет и протянул златозубому, – здесь двадцать штук зеленых. Это братве твоей на пиво. Теперь ты, и только ты, “крыша” семьи Колесниковых. Понял?
   Заглянув в пакет, Вася просиял.
   – Что тут, на хер, непонятного?
   – Завязал бы материться, – поморщился Глеб, – глядишь, твой брат чего-нибудь путного бы от тебя набрался. Во-вторых, сейчас мы на твоей тачке доедем до интересующего нас дома. Я зайду, а ты подождешь у подъезда. Когда эти красавцы заявятся, я их слегка отделаю, и ты запомнишь их рожи. Потом вызовешь своих друзей-приятелей и… Сильвестр, если хоть один таракан проскочит к этой семье, ответишь мне лично.
   Вася выдержал взгляд Глеба.
   – Не дам никому их тронуть, Француз. Без понтов.
   Они пересели в бордовый “вольво” и вскоре оказались у дома Колесниковых.
   – Слышь, насчет завтра… – неуверенно проговорил златозубый. – Если Папаня не захочет с тобой встречаться, как быть? Я ж не приволоку его за яйца.
   – Этого не потребуется. – Глеб открыл дверцу и вышел. – Просто передай ему, что в полчетвертого я жду около школы. Он умный, он выкроит для меня немного времени.
   Захлопнув дверцу, Глеб вбежал в подъезд, поднялся на второй этаж и нажал кнопку звонка. Было без четверти пять.
   Варвара Львовна открыла дверь. На лице ее застыл испуг, и горб, казалось, увеличился.
   – Ой, Глеб, это вы! – с облегчением пролепетала она. Глеб вошел, взял старушку за плечи и заглянул в глаза.
   – Забудьте, как ночной кошмар.
   Старушка прижалась к его куртке, она едва доставала до его груди.
   – Дай-то Бог… дай-то Бог, – всхлипнула она.
   У бабушкиных ног возникла вдруг Танька и произнесла кокетливо:
   – Пливет!
   – Здравствуйте, – негромко проговорил Саша. Мальчик стоял на пороге комнаты и смотрел исподлобья.
   – Привет всем, – сказал Глеб. – Варвара Львовна, вы позволите мне от вас позвонить?
   – Конечно. – Старушка провела его к телефону.
   Глеб набрал номер Лубянки. Полковник Рюмин сразу снял трубку и уверенно спросил:
   – Глеб Михайлович? – и, получив подтверждение, сказал: – Все в порядке. Без четверти восемь я и трое моих людей прибудем на объект. О нашем прибытии я сообщу телефонным звонком. Кто снимет трубку?
   – Лично я, – ответил Глеб. – Записывайте Дашин адрес и телефон.
   Полковник вздохнул:
   – Обижаете. Адрес и телефон Дарьи Николаевны мне известны. Так же, впрочем, как ваши, Глеб Михайлович.
   – Восхищен вашей оперативностью.
   – Ирония ваша мне понятна. После звонка я поднимусь в квартиру и, убедившись, что объект жив-здоров, приступлю к охране.
   – И заодно я с вами расплачусь.
   – Это уж само собой. А утром мы повторяем ту же процедуру: без пятнадцати восемь я звоню по телефону, затем поднимаюсь в квартиру и, так сказать, сдаю дежурство. Согласны?
   – Конечно. Если не будет сюрпризов.
   – Разумеется. До вечера, Глеб Михайлович.
   Положив трубку, Глеб обернулся к застывшей в напряжении старушке.
   – Варвара Львовна, не волнуйтесь, ради Бога. Как только они придут, я с ними пообщаюсь, и вы никогда их больше не увидите. Еда у вас еще осталась?
   – Ой, Глеб, там еще столько…
   – Ладно-ладно, на днях еще завезу. Как дела, Тань? – Глеб присел на корточки перед девочкой. – Твой брат все такой же вредный?
   – Ой, вле-едный! – охотно подтвердила Танька.
   И тут в дверь позвонили. Варвара Львовна вздрогнула. Глеб резко поднялся с корточек.
   – Ну всё, девочки-мальчики, – сказал он, – мне пора. Не скучайте.
   Открыв дверь, он вышел из квартиры и толкнул господина в каракулевом полушубке, жмущего на кнопку звонка. Господин этот изумленно отлетел в сторону и мог бы рухнуть с лестницы, если б его не подхватил детина в распахнутой кожаной куртке, с массивным золотым крестом на груди. Другой детина, в такой же точно кожанке, но без креста, тупо вылупился на Глеба.
   – Этот еще откуда? Что за поц?
   Глеб захлопнул за собой дверь.
   – Не узнал, что ли? – усмехнулся он. – Обидно до соплей.
   Не успел детина должным образом отреагировать, как получил легкий удар по шее, после чего прилег отдохнуть головой на ступеньки. Его дружок с крестом на груди поставил на ноги господина в каракуле, матюгнулся и развернул пудовый кулак. Это все, что он успел сделать. После аналогичного удара по шее он растянулся вдоль перил.
   – Главное, – сказал Глеб, – чтоб всем было поровну.
   Господин в каракуле, опомнившись, рванул было вниз по ступенькам, но Глеб сгреб его за воротник.
   – Куда? Рабочий день не закончился.
   – Послушайте, у меня предписание! – заверещал сей чиновник префектуры, барахтаясь в собственном полушубке. – Всё на абсолютно законном основании! Если не верите, можете…
   Двумя пальцами Глеб сдавил его кадык.
   – Тихо, сволочь. У меня нет ни времени, ни желания тебя слушать. Назови лишь свое имя.
   Ощутив горло свободным, господин в каракуле попытался хорохориться.
   – Думаешь, ты кручёный, да?! – заверещал он выше на октаву. – Тебе ж завтра паяльник в зад засунут…
   Глеб вновь сжал его кадык.
   – Вот это уже разговор. А то предписание какое-то, да на законном основании… Произнесешь хоть слово, кроме своего имени, я сию минуту вырву тебе горло. Последняя попытка.
   Чиновник префектуры прохрипел:
   – Зимин Сергей Васильевич.
   – Документы, – потребовал Глеб, но, видя, как Зимин лезет в карман пиджака, остановил его: – Ладно, потом. В живых я тебя оставляю условно и не уверен, что правильно делаю. Но чтоб ни тебя, ни твоих орлов никто здесь больше не встречал. Если у них, – Глеб кивнул на дверь Колесниковых, – возникнул проблемы… хоть гриппом заболеют, хоть коленку ушибут – я тебя, сволочь, из-под земли достану. Понял?
   Чиновник зыркнул на него злобным взглядом.
   – Угу, я понятливый.
   Глеб насмешливо прищурился.
   – А ведь ты не веришь мне, Сергей Васильевич. Думаешь, на понт беру, – проговорил он с укором. Фиолетовые глаза его странно блеснули, и в тот же миг чиновник префектуры сам собой взмыл к потолку. Галстук чиновника змеей выполз из полушубка, обвился вокруг его шеи и принялся душить. Лицо бедолаги побурело, рот раскрылся, и в расширенных зрачках заметался ужас. Господин в каракулевом полушубке, точно удавленник, висел под потолком и судорожно дергал ногами. – Теперь, похоже, ты поверил, – заметил Глеб. – Но если кому растреплешь, попадешь в психушку.
   Галстук чиновника Зимина размотался с его шеи да заполз обратно под пиджак. Плавно опустившись на пол, чиновник тут же отключился от остроты ощущений и распластался меж своих братьев по бизнесу аккурат посередке. Трое претендентов на квартиру Колесниковых лежали у ее дверей. Пора было очистить территорию.
   Взвалив на каждое плечо по детине в кожанке, Глеб без каких-либо усилий вынес их из подъезда и уложил на тающий сугроб, как на худую перину. Богатырь с крестом на груди раскинул руки, словно отдыхая после битвы. Однако второй бандит некстати зашевелился, поскольку на лоб ему с ветки тополя капала сосулька. Бормоча невнятные ругательства, он попробовал встать.
   – Креста на тебе нет, – проворчал Глеб, отправляя его в нокаут.
   Вася вылез из “вольво”, приблизился и полюбопытствовал:
   – Эти, что ли?
   – Догадался Штирлиц, – прокомментировал Глеб. – Сейчас еще одного представлю.
   Когда на сугроб рядом с “братками” он выложил чиновника префектуры, Вася уверенно заявил:
   – Никого тут не знаю.
   Проходивший мимо народ подозрительно косился в их сторону, вопросов, однако, не задавая. Время нынче неспокойное: мало ли кто там на снегу – пьяные, больные или вообще трупы.
   – Скоро они оклемаются, – пообещал Глеб и указал на чиновника: – У этого отбери документы. Пусть он их у тебя потом выкупит.
   Вася кивнул.
   – Разберусь. Вон уже наши подруливают.
   Из-за угла дома выехали два “опеля”. Глеб протянул Васе листок из блокнота.
   – Мой телефон. Позвони вечером: что здесь да как.
   – Без проблем. – Вася спрятал листок в карман. – А ты мой мобильный запиши.
   – Говори, я запомню.
   Сказав свой номер, Вася вдруг всполошился:
   – Слышь, Француз, колымага-то твоя у школы осталась! Может, тебя отвезти?
   – Спасибо, мне тут недалеко, – ответил Глеб и зашагал к дому Даши.
   – Охота ж тебе подметки протирать, – буркнул ему вслед Вася.
   Из двух “опелей” тем временем вылезли шесть мордоворотов. Резвой гурьбой приблизились они к Василию и принялись с интересом глазеть на лежащую под ногами троицу.
   – Ну чё? – нетерпеливо спросил Вася.
   – Хрен в борще! – дружелюбно отозвался один из шестерки. – Где там наши мани-мани? – Он тоже был в кожанке, тоже с золотым крестом и от лежащего на снегу отличался разве что длиной волос, да и то надо было хорошо приглядеться.
   – Фингал, заглохни, – огрызнулся Вася. – Бабки у меня. Кого-нибудь из этих знаешь?
   Фингал кивнул на детину без креста:
   – Этот из люберов. Стрелу забивать придется. А этот, – он слегка пнул господина в каракуле, – Зимин из префектуры. Двести штук Федоту должен, на счетчике сидит.
   Троица на снегу начала шевелиться, приходя в себя. Почесав за ухом, Вася скомандовал:
   – Грузи их в тачку. По раскладу они попали штук на пятьдесят. Без понтов.
 
   Дашину дверь открыл Стас, и вид у него был столь мрачный, что у Глеба в груди похолодело. Переступив порог, Глеб наткнулся на Такэру, будто в воду опущенного. Глеб ощутил… над этим можно смеяться, но он готов был хлопнуться в обморок. Но тут в прихожей появилась Даша. Держа руки в карманах джинсов, она попыталась улыбнуться:
   – Пойдем, накормлю.
   Лицо ее было заплакано. Однако жива-здорова, Господи… Глеба чуть отпустило.
   – Что произошло? – спросил он, снимая куртку. Стас мрачно усмехнулся.
   – Кое-какие мелочи.
   – О которых легко забыть, – подхватила Даша, и глаза ее наполнились слезами.
   – Глеб-сан, – печально проговорил Такэру, – мы оказались бессильны: сражаться было не с кем.
   Глеб швырнул куртку на стул.
   – Спасибо за толковое объяснение. Но не сочтите за труд повторить еще раз. Для тупицы.
   – Стас, расскажи, – попросила Даша.
   Стас начал кое-как излагать, но его постоянно перебивали, уточняя и дополняя. И все же, несмотря на общую сумятицу, картина прояснилась.
   Около девяти утра позвонил Алексей Кашин, бывший супруг, и заявил, будто знает, кто заказал Ольгу Самарскую, и надо срочно встретиться. Причем голос Алексея звучал так, словно он чего-то смертельно боится и едва сдерживается, чтоб не закричать. Особого значения этому Даша не придала, учитывая постоянные запои Кашина и его тяжелые похмельные синдромы. Ладно, согласилась она, приезжай и поведай, что знаешь. Еду, сказал Алексей, и повесил трубку. Затем прошло около двух часов. В дверь позвонили. Стас посмотрел в глазок – никого. Тогда они с Такэру, страхуя друг друга, вышли на лестничную площадку и… В открытом лифте на полу, в луже крови, сидел мужик с перерезанным горлом. Выбежавшая из квартиры Даша узнала в убитом своего бывшего мужа. Они вызвали милицию. Вот, пожалуй, и все. Правда, прибывшие на место преступления оперативники норовили вывернуть всех наизнанку. Особенно крепко они вцепились почему-то в Стаса. Но вскоре все утряслось: Такэру исхитрился позвонить в свое посольство, и оттуда последовал звонок куда-то “наверх”. К тому же опрос жильцов дома показал, что несколько человек видели белый “шевроле”, из которого двое качков выволокли “пьяного или больного” и затащили в подъезд. Кто-то запомнил даже номер машины. Так что все вопросы к Даше в итоге свелись к рутине: “Известны ли вам враги бывшего мужа?.. Не мог ли кто-то из общих знакомых отомстить таким образом лично вам?” Когда и подобные вопросы иссякли, розыскники с достоинством удалились.
   – Такие вот пироги, – заключил Стас, глядя на свои часы. – Могу забросить самурая в посольство, если поторопимся.
   – Да уж, пироги… – Глеб задумчиво потер переносицу. – А как насчет завтра?
   Надевая пальто, Стас кивнул.
   – Само собой. Опять к восьми?
   Глеб кивнул.
   – Да, но я просил бы вас задержаться завтра чуть подольше. Мне надо кое-что вам объяснить.
   – О'кей, – кивнул рыжий. Его могучая фигура нависла над Такэру, надевающим обувь. – Ниндзя, ты как?
   – Нет проблем, – улыбнулся Такэру.
   И Стас предложил Глебу:
   – Утром я сам его заберу из посольства. Поехали, якудза.
   – От якудзы слышу, – парировал Такэру, и все рассмеялись.
   Японец и Стас ушли. Закрывая за ними дверь, Даша спросила: