Вайнин Валерий. Но Змей родится снова? [Убить Змея]

   Глеб держал руки в карманах джинсов. Его фиолетовые глаза смеялись.
   – Во-первых, – сказал он, – форму отменили даже для учащихся…
   – Этот аргумент мы с вами уже обсуждали! – повысила голос завуч.
   – А во-вторых, – невозмутимо продолжал Глеб, – вам и самой давно пора надеть что-нибудь этакое… пестренькое и в обтяжку.
   По учительской прошелестел общий вздох. Географичка хихикнула. Завуч покраснела.
   – Глеб Михайлович, я ценю ваш юмор…
   – А я – вашу настойчивость, Зинаида Павловна. – Не вынимая рук из карманов, Глеб направился к двери. – Извините, меня ждет 9-й “Б”.
   Зинаида Павловна сделалась пунцовой. Ее поникшие плечи выражали смятение.
   – А если комиссия из министерства?! – возопила она в отчаянии.
   Глеб обернулся в дверях:
   – Комиссию мы встретим в бикини. Причем на самых пикантных местах у нас будут вышиты паспортные данные.
   На сей раз смех был общий.
   За дверью Глеб едва не столкнулся с двухметровым учителем физкультуры.
   – Покидаем в кольцо после уроков? – предложил тот с места в карьер. – Я должен отыграться.
   Глеб покачал головой:
   – Сегодня спешу. В другой раз, Сень.
   – Вечно ты куда-то спешишь. – Физкультурник почесал седеющий ус. – Про журналистку Самарскую слышал?
   – Да, – вздохнул Глеб. – А что?
   – Ну и как тебе?
   – Сень, ты хочешь, чтоб я это прокомментировал?
   Прозвенел звонок. Перемена закончилась, школьники разных возрастов – кто шагом, кто вприпрыжку – устремились получать знания.
   – Да что тут комментировать, – махнул рукой физкультурник. – Тошнит просто.
   Глеб кивнул и спустился по лестнице на второй этаж.
   У кабинета французского его поджидала сладкая парочка из 9-го “Б” – Лёня Рюмин и Гуля Шарипова. Похоже, они никогда не разлучались. Во всяком случае, встретить их по отдельности никому из учителей еще не удавалось.
   – Глеб Михайлович, мы ни в зуб ногой, – без предисловий заявил Лёня, и его светлый чубчик вызывающе вздыбился над вздернутым носиком.
   – И на прогулку по Парижу вы отправитесь без нас, – подхватила Гуля. Говорила она с едва заметным акцентом и сверкала на Глеба хитрющими раскосыми глазами. Ее черные волосы были модно подстрижены, а простенькое строгое платьице подчеркивало хрупкую стройность фигуры.
   – Разумеется, нас мучает зависть, – сокрушенно добавил Лёня.
   – Ведь Париж – город нашей мечты, – продолжила Гуля.
   И Лёня тяжко вздохнул:
   – Но нерадивость наша и лень заслуживают примерного наказания.
   А Гуля пояснила:
   – Придется нам остаться в унылой зимней Москве.
   – Ждут ли нас тут убийственные двойки? – жалобно вопросил Лёня.
   – Это будет уже слишком, – отозвалась Гуля. – Мы и так наказаны.
   Скрестив на груди руки, Глеб терпеливо все это выслушал.
   – Переведите ваш диалог на французский, получите пятерки, – пообещал он. – Так сказать, не покидая Москвы.
   – Ой, нет! – мотнул чубом Лёня. – Это потребует огромной концентрации мысли.
   – Лучше мы у вас дома полы помоем, – предложила Гуля.
   – Или гвозди в стенку забьем, – радостно поддержал Лёня. Глеб распахнул перед ними двери кабинета.
   – Милости прошу. Пять минут от урока вы уже отхватили. Можете собой гордиться.
   Ребята с достоинством вошли.
   – Мы и не думали ничего отхватывать, – обронил через плечо Лёня.
   – А если и отхватили, так от чистого сердца, – блеснула глазами Гуля.
   И они чинно отправились к своему столу.
   Поздоровавшись по-французски, Глеб разрешил классу сесть. И начались прогулки по Парижу – стандартная тема на уроках французского. Ребята лепетали что-то в меру своей фантазии и ограниченных запасов лексики. Глеб вставлял между делом иронические шпильки, мимоходом поправляя и подсказывая. Лёня и Гуля, кстати, отвечали не хуже людей и вызывали своими репликами смех в классе. К концу урока Глеб еще исхитрился повторить “прошедшее простое” время глаголов.
   После звонка учительский стол окружили пять бойких девчонок, в которых вдруг пробудился жгучий интерес к французскому языку, поэтому из кабинета Глеб вышел не сразу. В глубине коридора он увидел Лёню Рюмина, сцепившегося с Медведевым из 9-го “А”. Рядом суетилась Гуля с оторванной пуговкой на рукаве. Рябая физиономия Медведева кривилась от злобы.
   – Смотри, сучка узкоглазая! – шипел он в сторону Гули, тряся Лёню, как грушу. – Я тебя подловлю в темном уголке!
   Лёня меж тем тщетно пытался размахнуться для удара.
   – Ах ты мешок с дерьмом! – пропыхтел он.
   Гуля пыталась оттащить Медведева за ремень штанов.
   – Сын ишака! – крикнула она. – Поцелуй под хвост своего папочку!
   Глеб направился к месту происшествия, но его опередила выпорхнувшая из-за угла молоденькая училка младших классов.
   – Прекрати сейчас же! – обратилась она к Медведеву, мгновенно определив в нем зачинщика.
   – А то чё будет? – осклабился сей переросток.
   – К директору отведу!
   – Во, блин, напугала! Болеет твой директор…
   Тут Лёня наконец вырвался из его захвата.
   – Не связывайтесь, – посоветовал он училке. – Это же придурок по жизни. Ему зона – дом родной.
   Медведев вновь бросился было в драку, однако натолкнулся на Глеба. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.
   – Ну чё всё на меня да на меня! – заканючил Медведев. – А эти узкоглазые тут ваще…
   Глеб взял его за ухо и шепнул:
   – Чтоб я тебя не видел.
   Глянув исподлобья, Медведев молча потопал прочь.
   – Что тут произошло? – спросила училка младших классов. Лёня хмуро кивнул на Гулю.
   – Он предложил ей прокатиться на верблюде.
   – А я была не одета для верховой езды, – подхватила Гуля, примеряя к рукаву оторванную пуговку.
   Они с Лёней переглянулись и пошли в сторону кабинета физики. Молоденькая училка распахнула на Глеба удивленные глаза.
   – Как вы думаете, что у них тут произошло?
   Глеб пожал плечами.
   – Похоже, прогулка на верблюде сорвалась.
   На уроке французского в 9-м “А” Медведев отсутствовал. Это никого не огорчило, и урок прошел без приключений. После занятий у раздевалки Глеба остановила географичка.
   – Вечером придешь? – тихо спросила она.
   – Вероятней всего, – кивнул Глеб. – Слушай, Галь… а что с нашим директором? За два месяца, что я здесь работаю, он промелькнул не более трех раз.
   Галина Даниловна усмехнулась:
   – Иван Гаврилович, видишь ли, у нас что-то вроде свадебного генерала. Доктор филологии, почетный член разных академий, но при этом – старый больной человек. Фактически за директора у нас – твоя любовь Зинаида.
   – Ясно. – Глеб задумчиво потер переносицу. – А что за дела у них с Лосевым? В каком таком они фонде?
   На сдобном личике Галины отразилась досада.
   – Достал ты меня своими вопросами! Не один ли тебе черт?!
   – В общем-то, конечно, – пробормотал Глеб. – Старею просто, собираю сплетни.
   В окне раздевалки он увидел четырех хулиганистых подростков, теснивших Лёню и Гулю за контейнеры с мусором. Возглавлял эту акцию, разумеется, все тот же Медведев из 9-го “А”.
   – Ты хоть завтракал? – меняя тему разговора, полюбопытствовала географичка.
   – Угу. – Глеб не отрывал взгляда от окна.
   – А что ты ел? – томно произнесла Галина Даниловна.
   – Ананасы в шампанском, – буркнул Глеб.
   На выручку Лёне с Гулей по снежной каше спешил физкультурник. Он походил на пожарную каланчу, которая вот-вот завалится. Размахивая руками, он, видимо, пытался урезонить агрессивную молодежь.
   – Небось опять кофе с бутербродами! – возмутилась географичка. – Знаешь, к чему приводит такое питание?.. – Тут наконец она обратила внимание на сцену за окном.
   Один из подростков, незаметно зайдя физкультурнику за спину, заехал ему по ногам обрезком трубы. Физкультурник рухнул как подкошенный.
   – Разиня старая! – пробормотал Глеб. Географичка ухватила его за рукав куртки.
   – Не лезь, сами разберутся!
   – Ну прямо! – Вырвав руку, Глеб побежал к выходу.
   Физкультурник лежал на асфальте и, когда пытался подняться, получал трубой по спине. Один из подростков обхватил сзади брыкающуюся Гулю, а двое других держали за руки Леню, которого торжествующий Медведев сладострастно колотил кулаками в живот. За сражением этим наблюдали группы школьников всех возрастов: не одобряли и не вмешивались.
   Глеб вылетел из дверей торпедой. Пацан, лупивший физкультурника, даже не заметил, как из руки его исчез обрезок трубы, а сам он оказался в сугробе головой вниз. Двое, державшие Лёню Рюмина, выпустили свою жертву и бросились на Глеба. Вернее, лишь дернулись в его сторону, но к успели сделать ни шага: будто мешки с тряпьем, они отлетели в сугроб вслед за дружком. Облапивший Гулю попробовал прикрыться ею, как щитом, но попытка эта успеха не имела. Теперь вся лихая четверка барахталась в куче, медленно оправляясь от шока. Никто из ошеломленных зрителей толком ничего не успел разглядеть: вся эта баталия длилась буквально несколько мгновений.
   Гуля метнулась к побитому Лёне, который выглядел плачевно, однако пытался держаться гоголем.
   Глеб помог физкультурнику подняться.
   – Валенок ты, Сенька!
   – Знаю, – хмуро отозвался тот. – Легко еще отделался.
   Меж тем “виновник торжества” Медведев из 9-го “А” стряхнул наконец оцепенение и попробовал дать деру. Он пробежал метров двадцать, когда Глеб его заметил и настиг в три прыжка. В буквальном смысле – в три огромных прыжка.
   – Кенгуру прямо! – восхищенно брякнул кто-то из пятиклашек.
   Глеб мысленно обругал себя последними словами.
   – Запрыгаешь тут… – пробормотал он. – Скользко, как на катке.
   Он крепко держал Медведева за ухо. С опаской выбираясь из сугроба, один из подростков сквозь зубы процедил:
   – Сильно крутой, да? Не ссы, есть покруче.
   Физкультурник шагнул в его сторону.
   – Дай-ка его мне.
   Глеб преградил ему путь плечом и чуть встряхнул Медведева за ухо.
   – Уй! – взвизгнул тот. – Вы что, оборзели?!
   – Да, – кивнул Глеб и обратился к четверым его заступникам: – Чтоб я вас больше здесь не видел.
   Подростки с независимым видом отряхивались.
   – Ну и что ты нам сделаешь, чмо? – осклабился тот, что лупил физкультурника трубой.
   Глеб взглянул на него в упор.
   – От настроения зависит: покалечу или убью. Хочешь проверить? Считаю до трех. Один, два…
   Лихая четверка убралась без лишних слов. Глеб оглядел толпящихся вокруг школьников.
   – Валите по домам, маленькие мерзавцы, – сказал он. – Спектакль окончен.
   Школьники послушно стали расходиться, обмениваясь впечатлениями. Они вовсе не сгорали от стыда. Медведев меж тем заканючил:
   – Пустите! Ухо оторвете!
   – Ничего, приклеишь, – успокоил его Глеб. Побитый Лёня Рюмин тем временем слегка привел себя в порядок.
   – Отпустите его, Глеб Михайлович, спасибо, – проговорил он смущенно. – Это одноклеточное свое получит.
   – Ой-ой, напугал, блин! – огрызнулся Медведев, пытаясь вырвать ухо из пальцев Глеба.
   Гуля полоснула его взглядом.
   – Шакал облезлый.
   Лёня взял ее под локоть.
   – Пойдем. Он у меня за Можайск улетит. – Подхватив свои сумки, они пошли к автобусной остановке.
   – Ой-ой, я от страха обхезался! – бросил им вдогонку Медведев. – Грозить мне тут всякий будет!
   Глеб отпустил его.
   – Дуй отсюда. Некогда мне, твое счастье.
   Потирая пунцовое ухо, Медведев поплелся прочь. Двухметровый учитель физкультуры хлопнул Глеба по плечу:
   – Ну ты молоток! Я даже не просек, как ты успел покидать их в кучу!
   Отводя взгляд, Глеб пробормотал:
   – Сам себе удивляюсь. Как-то завелся вдруг…
   В накинутом на плечи пальто к ним подошла географичка.
   – И что вы этим доказали?
   – Ты про что? – вылупился на нее физкультурник.
   – Да ладно, Сень! Передо мной-то не надо! – отмахнулась Галина Даниловна. – У Лёнечки этого папаня – полковник ФСБ. Подсуетиться захотели, Семен Алексеевич?
   У физкультурника, что называется, отвисла челюсть. Глеб сквозь зубы произнес:
   – Галь, что ты мелешь?
   – А ничего! – повысила голос географичка. – Им, шпанятам этим, и шестнадцати нет! Покалечишь – оправдывайся потом в суде…
   – Всё, Галь! – Глеб взглянул на часы. – Извини, опаздываю.
   Он ринулся к своему “жигуленку”. Галина крикнула ему вслед:
   – Полковник ФСБ тут разберется как-нибудь без тебя!
   Физкультурник сердито теребил ус.
   – На месте Глеба, – сказал он, – я бы тебя трахать не стал.
   Географичка окинула его презрительным взглядом:
   – Семен Алексеевич, а вам никто и не предлагает.
   Физкультурник собрался было достойно ее отбрить, но лишь махнул рукой и зашагал к зданию школы.
 
   Бар в кафе “Амброзия” был заполнен теперь почти наполовину. Из динамика жалобно завывал певец Киркоров, сетуя на то, что плохо спит ночами. Публика внимала ему весьма рассеянно, поскольку у нее, у публики, своих забот хватало.
   Глеб (опять в темных очках) вошел ровно в три. Барменша помахала ему рукой. У стойки его уже ждали. Краснощекий крепыш Толян в расстегнутом пальто сидел на высоком табурете и ел шоколадку. Рядышком, тоже в расстегнутом пальто, стоял некто огненно-рыжий и пил апельсиновый сок. Ростом этот рыжий был чуть пониже физкультурника, зато габаритами гораздо его превосходил.
   – Ты Глеб? – негромким баском уточнил сей богатырь, протягивая могучую длань. Казалось, его мускулы вот-вот прорвут пальто. – Я Стас. Возглавляю охрану.
   – Знаю. – Глеб пожал его медвежью лапу. – Возьмешь меня на работу?
   Стас откровенно оглядел его с ног до головы. И вдруг улыбнулся.
   – Ну ты прямо быка за рога. Расскажи-ка о себе.
   – Да что рассказывать-то, блин? – пожал плечами Глеб. И лаконично сообщил, что служил на военном корабле коком, что образования никакого, а драться его учил один китаец.
   – Как звали китайца? – поинтересовался Стас. Глеб поправил темные очки.
   – Ли Бо. А тебе зачем?
   – Да так. Думал, может, знаю. Катя говорит, сегодня ты ее спас – двух придурков вышвырнул?
   Глеб удивленно поднял брови. Барменша подмигнула ему из-за спины рыжего. Глеб с улыбкой погрозил ей пальцем.
   – Кать, брось. Они сами слиняли.
   Рыжий удовлетворенно кивнул.
   – Хорошо, что цену себе не набиваешь.
   Толян постучал пальцем по стеклу своих часов.
   – Стас, короче. Время – деньги.
   – И что б я без тебя делал? – Стас допил апельсиновый сок. – Можешь здесь подождать? – обратился он к Глебу. – Я позвоню в течение часа.
   – Ништяк, нет проблем! – обрадовался Глеб. – Думаешь, я подойду?
   – Попытка – не пытка, – ответил Стас и обернулся к барменше. – До вечера, значит?
   Та кивнула.
   – Освобожусь в девять.
   – Хорошо, я заеду. – Стас направился к выходу.
   Толян сполз с табурета и хлопнул Глеба по плечу.
   – Не дрейфь, проскочим! – бодро пообещал он и коваными каблуками затопал вслед за рыжим.
   Барменша улыбнулась Глебу:
   – Сосиски и кофе?
   Глеб улыбнулся в ответ:
   – И два кусочка хлеба.
   Подавая ему тарелку, барменша глубоко вздохнула.
   – Журналистка эта прямо из головы не идет. Молодая, известная, счастливая небось… И вдруг бац – изнасиловали и горло перерезали! Жуть какая-то!
   Глеб накрыл ее ладонь своей.
   – Кать, подумай о чем-нибудь приятном, – посоветовал он. Затем расплатился, взял сосиски и кофе и присел за свободный столик.
   Между тем певец Киркоров громогласно поднимал свой бокал, сообщая всем заинтересованным лицам, за кого он пьет и с какой целью. Стараясь его перекричать, барменша спросила:
   – Почему ты всегда в темных очках?
   Глеб с усмешкой ткнул вилкой в сосиску.
   – Чтоб никто не прочел мои умные мысли.
   – Нет, кроме шуток.
   – Глаза болят, Кать.
   Он ел неторопливо и задумчиво, глядя при этом в окно на февральскую слякоть.
   Стас позвонил через полчаса. Позвав Глеба в подсобку, барменша протянула ему телефонную трубку.
   – Ты на колесах?.. – деловито прозвучал голос рыжего. – Хорошо. Приезжай в спортзал… – Стас назвал адрес. – Знаешь, где это?
   – Найду, – радостно отозвался Глеб.
   – Давай в темпе. Толян встретит у входа.
   Глеб вернул трубку барменше.
   – Вот спасибо, Катя! За это покажу тебе фокус. – Он помахал рукой возле волос девушки, делая вид, будто что-то вытаскивает. – Угадай, что у меня в кулаке?
   Барменша растерянно улыбнулась:
   – Ну, не знаю… Может, конфета?
   – Какая?
   – Наверное, шоколадная?
   – Поконкретней.
   – Ну… может быть, “трюфель”?
   – Правильно! – Глеб раскрыл кулак. На его ладони лежала конфета “трюфель”. – Угадала, получи.
   Барменша изумленно взяла конфету.
   – Обалдеть! Как ты это сделал?
   – Дешевый трюк, – отмахнулся Глеб, – один матрос научил. Пока.
   Он поспешно вышел.
   Барменша недоверчиво разглядывала “трюфель”. Затем развернула, съела и поцокала языком: “О-о! Просто обалдеть!”
 
   В новейшем спорткомплексе, словно сошедшем с рекламного проспекта, в огромном пустом зале олигарх Виталий Лосев тренировался вместе со своей охраной. Одетый в белое кимоно Толян, проводя Глеба сквозь кордоны местных качков, мимоходом его проинструктировал:
   – Будет наезжать – не возникай. Он сука.
   Рыжий Стас, обнаженный выше пояса, отрабатывал на мешке различные удары ногой. Его блестящие от пота мышцы выглядели просто устрашающе. Какой-то сухощавый белесый жердяй боксировал в другой мешок. А сам Лосев, также в белом кимоно, крутил педали на велотренажере. Этот русский мультимиллионер был невысоким лысым толстячком, насупленная физиономия которого беспрестанно тиражировалась прессой и телевидением.
   – Виталий Петрович, – Толян слегка подтолкнул Глеба в спину, – вот он. Ну, тот, о ком мы говорили.
   Небрежно кивнув, Виталий Петрович молча приналег на педали.
   Рыжий Стас оставил в покое мешок и встал рядом с Глебом. Сухощавый жердяй, прекратив боксировать, тоже подошел.
   – Толян Большой, – представил его рыжий, и тот пожал Глебу руку.
   А хозяин все крутил и крутил педали.
   – Кхе, кхе! – напомнил о себе Стас.
   – Щас я тебе покашляю, так покашляю… – насмешливо пообещал олигарх Лосев. Глаза у него были красновато-серыми с глубокими, как бы вдавленными зрачками. Возникало ощущение, будто сквозь внешнюю его оболочку проглядывает кто-то иной – таинственный и зловещий. Ощущения этого не передавали ни газетные фото, ни изображения на телеэкранах.
   – Вопрос надо бы решить, – набычился рыжий.
   – Уф-ф! – Толстячок слез с велосипеда, полотенцем вытер с лица пот и ткнул пальцем Стаса в грудь. – Как-нибудь я оторву тебе яйца.
   Толян и Толян Большой с готовностью гоготнули. Стас в ответ буркнул:
   – Это будет непросто.
   Лосев глянул на него через плечо:
   – Проще, чем ты думаешь, – и обратился к Глебу: – А с тобой мы поступим так…
   – Может, хоть познакомитесь? – хмуро перебил рыжий. Хозяин вздохнул.
   – Станислав, ты меня утомляешь.
   – Кого угодно достанет, – поддакнул Толян, украдкой подмигивая Стасу.
   – Закрой-ка хлебало, – мягко посоветовал олигарх и обратился к рыжему: – Ты его рекомендовал, – кивнул он на Глеба, – с тебя и спрос будет. Если, конечно, я решу его взять.
   Глеб взволнованно сглотнул.
   – Возьмите, Виталий Петрович. Не пожалеете.
   Заложив руки за спину, Лосев упер в него пронзительный взгляд.
   – Почему в темных очках? Сними.
   – У меня конъюнктивит, глаза болят. – Глеб сдернул очки и часто заморгал.
   Лосев махнул рукой.
   – Можешь надеть. Дерись в очках.
   Глеб поспешно водрузил очки на нос.
   – Простите, не понял… С кем драться-то?
   – А вот с ними. – Лосев указал на Толяна и Толяна Большого. – Поколотишь их, возьму на работу. Если они тебя – получишь коленом под зад. Лады?
   Глеб замялся.
   Стас слегка отодвинул его богатырским плечом.
   – Человек поговорить пришел. Он даже форму не захватил.
   Хозяин усмехнулся.
   – Ну ты даешь, Станислав! Поговорить, форму не захватил…
   – Подгузник не надел, – ввернул Толян, и Толян Большой услужливо хохотнул.
   Глеб снял куртку и повесил на боксерский мешок.
   – Уговорили. Сейчас я им наваляю.
   Толяны переглянулись. Лосев присел на сваленные в углу маты.
   – Так-то лучше. Начали.
   Приняв низкую стойку, Глеб поманил противников пальцем.
   – А ну, парни, ходите сюда!
   Толяны вновь переглянулись, пошли на него и почти синхронно сделали выпад ногой. Глеб отпрянул, налетел на табурет с бутылкой “спрайта” и с возгласом “ух, блин!” завалился на спину. Вместе с табуретом и газировкой.
   Лосев хихикнул. Стас угрюмо наблюдал, прислонясь плечом к шведской стенке.
   Толяны метнулись к месту падения противника, чтобы победно завершить схватку. Однако Глеб, кувыркнувшись через голову, успел подняться и принять стойку. Толяны атаковали его серией прямых руками. Но удары их частью просвистели по воздуху, а частью обрушились на кожаный мешок, потому что Глеб весьма удачно споткнулся о ту же бутылку “спрайта” и, лежа на ней, проехал метра два.
   Хозяин захохотал. Стас невольно улыбнулся. И оба Толяна не удержались от смеха.
   Глеб в досаде вскочил и сам бросился в атаку. Прыгнув, он растопырил ноги с намерением ударить в грудь обоих противников одновременно Задумано было неслабо. Но Толяны всего-навсего отступили в разные стороны, и Глеб, пролетев между ними, вмазался в мешок и повис на нем, раскачиваясь.
   Лосев буквально скорчился от смеха. Стас, однако, перестал улыбаться, и на лице у него появилось озадаченное выражение.
   А далее началось нечто невообразимое. Толяны как угорелые принялись гоняться за Глебом по всему залу. Глеб, что называется, волчком вертелся, постоянно обо что-то спотыкаясь и падая, затем вставал и бросался в атаку на Толянов с большим азартом, но без малейшего эффекта. И в конце концов оба охранника остановились, тяжело дыша, и в досаде уставились на хозяина. Красные щеки Толяна пылали, как помидоры с лампочкой внутри.
   – Может, хватит онанизма? – предложил он, и его крутые бока ходили при этом ходуном.
   – Несерьезно как-то, – поддержал напарника Толян Большой, смахивая со лба пот.
   – Да ладно вам, блин, – смущенно пробормотал Глеб, поправив темные очки, удержавшиеся каким-то чудом на его носу. – Сегодня просто я не в форме.
   Расправляя кимоно на кругленьком своем животе, Лосев поднялся с матраса.
   – Ну-ну, не скромничай, – хохотнул он напоследок. – Я тебя беру. Пойдешь телохранителем к моей племяшке. Пятьсот баксов в месяц.
   – Что-то я не понял, Виталий Петрович… – собрался возразить рыжий, но хозяин резко его оборвал:
   – Не суйся! После поговорим!
   Глеб переминался с ноги на ногу.
   – Даже не знаю… Вообще-то я хотел к вам лично. Мне, если честно, деньги нужны. А за пятьсот баксов, сами понимаете…
   Лосев злобно сверкнул на него красновато-серыми глазами. Но вдруг опустил взгляд и с кошачьей мягкостью проговорил:
   – Но ведь это лишь для начала. Ты должен себя проявить. – Он взял Глеба под руку и повел в дальний угол зала. – Моей племяннице грубо угрожают. Какие-то голоса по телефону. Меня это, разумеется, беспокоит. Надеюсь, ты меня за это не осудишь.
   – Виталий Петрович! – горячо откликнулся Глеб. – Какие, блин, проблемы!
   – Так я и думал, спасибо. Работа, собственно, невелика. Походишь с ней месячишко, понаблюдаешь… С кем встречается, какие заводит знакомства – докладывай мне лично. Как по-твоему, справишься?
   – Нет вопросов! А если наезжать кто-то будет… самому разобраться или вам звонить?
   Во взгляде Лосева промелькнуло презрение, но голос сохранил доверительность:
   – Действуй по обстановке. Главное, докладывай обо всем. Могу я на тебя положиться?
   – А то! – молодцевато брякнул Глеб. – Но, Виталий Петрович… потом вы берете меня в свою личную охрану. И за другие деньги. Правильно я понял?
   – Абсолютно. – Лосев едва сдержал смешок. – Только поезжай немедленно и приступай к работе. Племянница ждет.
   – А вдруг я ей не подойду? – уточнил на всякий случай Глеб.
   – С чего бы? – Лосев достал из кейса блокнот, черкнул в нем авторучкой и, вырвав страничку, протянул ее Глебу. – Здесь Дашкин адрес и мой “сотовый” телефон. Докладывай обо всем.
   – Железно, – пообещал Глеб. – А мой телефон есть у Толяна.
   – Угу. – Олигарх извлек из кармашка кейса пять стодолларовых купюр. – Вот плата за месяц вперед.
   Глеб взял деньги с усмешкой.
   – Не боитесь, что я просто смотаюсь с этими бабками?
   Лосев усмехнулся в ответ.
   – Ну, деньги-то небольшие. Да к тому же… куда ты от меня смотаешься?
   – Виталий Петрович, я же пошутил!
   – Пошутил, не пошутил, а скрыться от меня теперь не мечтай. Тебе, крысеныш, это просто не по силам.
   Опустив глаза, Глеб спрятал в карман деньги и листок с адресом.
   – Ладно, я погнал.
   Лосев, усаживаясь на велотренажер, махнул рукой в сторону двери.
   – Давай-давай, старайся.
   Рыжий накинул на могучие плечи полотенце.
   – Пошли выведу, – буркнул он Глебу и направился к двери. Глеб поспешил за ним, натягивая на ходу куртку.
   – Эй! – крикнул ему Толян. – С тебя причитается!
   – Само собой! – радостно отозвался Глеб.
   Когда они оказались за дверью, Стас хмуро полюбопытствовал:
   – К чему был этот цирк?