Страница:
Осужденных увели. Клайти шла с высоко поднятой головой, сожалея лишь, что ей так и не удалось произнести блестящую речь; Джулиан шел, наоборот, опустив голову. За ними, пошатываясь, следовал Мавил. Торк и Фаргэйнджер шли спокойно, никак не выражая эмоций.
Большой Зал опустел. Глауен и Уэйнесс отправились в «Старую Гавань» и нашли снаружи свободный столик. Заказав гранатовый сок, долго сидели молча.
— Ну, вот, все почти и кончилось, — произнес, наконец, Глауен. — Но я никак не могу переварить эти суды, меня до сих пор от них тошнит. Наверное, карьера в Бюро Б все-таки не для меня.
— Глупости, — ответила Уэйнес. — Ты самый молодой командир, который бывал когда-нибудь в Бюро. И всякому уже сейчас понятно, что когда-нибудь ты станешь суперинтендантом.
— Ни малейшего шанса, — вздохнул Глауен. — Вук никогда не уйдет в отставку. А, впрочем, все равно. Гораздо хуже, что я никак не могу расслабиться. Намур и Смонни все еще на свободе и никто не знает, где они теперь. Может, где-нибудь посередине океана.
— Ну, на Эссе они не могли высадиться. Еще можно выжить на Трое, в одном из летних домиков, но только до тех пор, пока хватит припасов. Можно попробовать высадиться и на Деукасе, но куда они там пойдут? Звери растерзают их за пару дней.
— Их единственная надежда — это космопорт здесь, на Араминте. Правда, теперь он охраняется день и ночь…
— Да не расстраивайся, раньше или позже их все равно поймают, — Уэйнес дотянулась до руки возлюбленного. — И подумай, всего через две недели мы поженимся и будем вместе навсегда, и тогда жизнь у тебя станет более спокойной.
— Хорошо бы! Вот уж порадуюсь спокойствию!
Уэйнесс поджала губы.
— Ну какое-то время да. А потом тебе надоест.
— Возможно. А тебе?
— Думаю, что ни одного из нас не устроит спокойная жизнь.
И они оба еще долго сидели молча, думая, как странно сложилась их судьба, и какие еще испытания ждут впереди.
Беженцы из Йиптона были обеспечены жильем и пищей в четырнадцати временных лагерях Мармионского побережья и ждали дальнейшей переброски.
Тенты, палатки и фанерные хижины вполне спасали от теплого ветра и редкого дождя. Хлеб и протеиновые лепешки сносно обеспечивали пропитание. В реке Мар водилось много угрей, миног, устриц и маленьких вкусных амфибий. В лесах оказалось немало семян, орехов, съедобного гумуса и даже грибов. Женщины и дети ловили по мелководью морских червей, несмотря на присутствие ядовитых морских жаб, блуждающих кораллов и изредка заплывавших рыб-трубок, из которых обычно варили суп. Команды со Станции поддерживали относительный порядок, проводили медицинские обследования и переписывали беженцев по возрасту, полу, положению и имени.
Шард Клаттук прилетел с Араминты в штаб-квартиру беженцев, расположенную неподалеку от устья реки Мар. Там он убедился, что все йипы зарегистрированы по лагерям и теперь уже нет смысла создавать общие списки.
— А есть в этих лагерях какие-либо организации? — спросил Шард. — Я имею в виду наличие различных каст, кружков и тому подобное?
— Не знаю, — честно признался клерк. — По мне так все едино: йипы есть йипы.
— Что ж, в целом — верно. Но все же у них есть высшая каста умпов, и они, как известно, очень пекутся о своем статусе.
— Знаю и это. Умпы постоянно настаивают на отдельном проживании, и мы не видим в этом ничего предосудительного. Умпы содержатся в лагере номер три, что находится в четырех милях вверх по реке.
Шард отправился в Третий лагерь пешком по берегу реки и скоро вышел к платке коменданта. Комендантом оказалась женщина средних лет, крепкая и энергичная эмигрантка из Штромы.
— Слушаю вас.
— Я командир Шард Клатуук, Бюро Б. Как дела в вашем лагере?
— Не жалуюсь. Йипы вежливы и очень живо откликаются на доброе отношение.
— Когда-то я тоже полностью разделял ваше мнение. В вашем лагере, как я понимаю, содержатся только умпы?
Женщина усмехнулась.
— В Йиптоне было сто восемьдесят два умпа, здесь их сто шестьдесят один. Короче, как ни странно, в огне погиб всего лишь двадцать один умп.
— Их учили технике выживания.
— Или топить ближнего.
Шард выглянул из палатки.
— И где они сейчас?
— И тут, и там. Некоторые собирают дикие сливы в роще поблизости. Им открыт весь Деукас, и они могли бы удрать в любой момент. Но они уже несколько раз видели и длинношеего онниклата вон на том склоне, и травяного тигра. Они не трусы, но и не безумцы.
Шард рассмеялся.
— Я надеюсь, у вас есть списки?
— Разумеется, — женщина подала ему распечатанный список. Шард прочитал его и отдал обратно в полном разочаровании.
— Здесь только их официальные имена* 9 — Хайрам Бардольк Фивани, Джобиндер Моск Тачинандер и так далее.
— Да, это так, но они назвались мне именно таким образом.
— А вы не записывали их домашние имена?
— Вообще-то — нет. Я не вижу в этом необходимости.
— Впрочем, вы правы. Спасибо за помощь.
Комендант посоветовала Шарду пройти короткой дорогой мимо сидевшего на поваленном бревне и лениво перебрасывающего камушки умпа. Шард спросил его о чем-то, тот на минуту задумался, пожал плечами и махнул в сторону реки.
Шард пошел по проложенной вдоль берега тропе ярдов пятьдесят и увидел, как в реке купается, вернее, ныряет в нее йип. Он только изредка поднимал голову над водой, а потом снова надолго опускался исследовать дно. Неожиданно он вынырнул на поверхность, высоко держа в поднятой руке здорового двухфутового угря, извивающегося в сильной руке. Умп приплыл к берегу и бросил добычу в корзину.
Шард подошел ближе. Йип стол на коленях, задумчиво разглядывая пойманного угря. Это был не молодой человек, приблизительно одних лет с Шардом, хотя и выглядел, как все йипы, много моложе, благодаря прекрасной фигуре, широким плечам, плоскому животу и стройным, как у юноши, ногам.
— Ты хороший рыбак, — одобрил, подходя совсем близко, Шард.
Йип пожал плечами.
— Угрей ловить нетрудно. Они жирные и медлительные.
— Ты и в Йиптоне ловил рыбу?
— Не угрей. Порой я пробовал скатов и веретенников, но в океане трудно.
— А мне кажется это не очень трудным, — сказал Шард. — Впрочем, конечно же, надо быть очень хорошим пловцом.
— Да, вы правы.
— Сдается мне, я тебя где-то видел. Тебя ведь зовут Селиос, не так ли? А ты меня помнишь?
— Нет.
— Это было очень давно. Очень. Вернись-ка на пятнадцать, а, может и на все двадцать лет назад. Ну?
Йип опустил глаза на корзину.
— Нет, не припоминаю.
— А знаешь, как меня зовут?
Йип покачал головой и поднялся.
— Мне пора. Надо очистить угрей, пока свежие.
— Давай все же потолкуем еще пару минут, — остановил его Шард и сел на поваленное дерево. — Поставь пока корзину в воду, тогда рыба дольше сохранится.
Селиос засомневался, но все же сделал, как предложил Шард.
— Садись, — пригласил он и указал на песок рядом с деревом. — Отдохни.
Селиос присел нехотя и словно наскоро.
— А где же твой друг Каттерлайн?
Йип махнул головой в сторону лагеря.
— Он там. Мы оба удачно избежали этого пожара.
— Да, вам действительно повезло, — Шард сорвал метелку ковыля и стал помахивать ею перед своим лицом. Йип смотрел на все это невесело и нетерпеливо. — Ведь ты кое-что знаешь, а, Селиос? — вдруг тихо спросил Шард. — И сейчас лжешь мне.
— Что такое? — обиженным голосом ответил йип. — Я никогда вам не врал.
— А вспомни-ка. Ты сказал, что вовсе не умеешь плавать. И Каттерлайн сказал то же самое. Именно поэтому — как вы оба утверждали — вы и не могли помочь, когда Марья тонула в лагуне Венсей.
— Через двадцать лет трудно упомнить такие вещи.
— Но ты-то все помнишь прекрасно! — вспылил Шард и стиснул зубы.
— Да не лгал я, не лгал! — в ответ тоже закричал йип. — Я всегда говорю только правду!
— Но ты сказал мне, что не умеешь плавать и поэтому не мог спасти женщину. Но теперь-то мы с тобой оба знаем, что ты плаваешь прекрасно. И жена моя тоже хорошо плавала. Просто вы с Каттерлайном держали ее под водой до тех пор, пока она не умерла.
— Нет! Нет! Это ложь!
— Кто столкнул ее с лодки — ты или Каттерлайн? И помни: на этот раз я докопаюсь до правды.
— Это Каттерлайн! Каттерлайн! — заныл йип. — Я и не подозревал, что он задумал!
— Так. Значит, ты просто плавал вместе с ним, чтобы поддержать компанию?
— Да-да, именно так.
— Ну вот, а теперь, Селиос, мы и подошли к самому главному вопросу — и ответ на него будет значить для тебя много. Очень много. Все остальные из этого лагеря переберутся в прекрасные дома, но ты отправишься со мной в тюрьму и будешь сидеть в тесной вонючей камере-одиночке, где никогда никого не увидишь и не услышишь. И не сомневайся, так и будет. Если только ты сейчас же не скажешь мне всей правды. И не вставай или я прострелю тебе живот, и тогда будет очень больно. Очень больно. А потом — одиночка и одиночество на всю оставшуюся жизнь.
— А если я скажу правду? — дрожащим голосом спросил йип.
— Наказание будет помягче.
— Тогда я скажу, — понурил он голову.
— Итак, первое: кто дал тебе приказание утопить Марью? Ну, быстро! Правду! И смотреть мне в глаза!
Селиос подозрительно огляделся по сторонам и, стараясь смотреть прямо на Шарда, сказал:
— Это Намур. — При этих словах умп вдруг победно улыбнулся, как всегда улыбаются типичные йипы. — Я сказал ему, что не хочу приносить вреда слабой и беззащитной женщине, но он сказал, что все это чушь и сантименты, что женщина эта — существо из другого мира и жизнь ее стоит не больше жизни какого-нибудь червя. Она явилась сюда незваной, а теперь дышит нашим замечательным воздухом, ест нашу пищу и мутит воду среди наших порядочных людей. Надо уничтожить эту заразу и очистить нашу землю. Каттерлайн сказал мне, что все это очень логично и надо послушаться Намура. Мне ничего не оставалось, как согласиться — и дело было сделано.
Шард долго молча смотрел на йипа. Селиос начал бледнеть.
— Ты сказал мне не все, — прошептал Шард.
— Нет, все! — запротестовал йип. — Что же тут еще скажешь?
— Зачем Намуру потребовалось это дикое убийство?
— Я же объяснил! У него были причины!
— Но ведь ты посчитал их несерьезными.
— Не мне же спорить с Намуром, — пожал плечами Селиос.
— И, значит, честно поверил, что у Намура были причины утопить женщину?
И снова йип пожал плечами.
— Мне неинтересны причины Намура. Я йип из Йиптона — жизнь станции находится вне моего понимания.
— Может быть, Намуру тоже кто-то приказал?
Селиос посмотрел куда-то за реку.
— Это было слишком давно. И больше мне вам нечего сказать.
— Может быть, приказ отдала Смонни?
— Смонни не было.
— Тогда — кто?
— Да если я и знал бы, то теперь не вспомнил.
Шард встал.
— Итак, ты помог мне в меру своих сил?
— Да, это так. И можете полагаться на мои слова! А теперь, значит, все в порядке, я могу вернуться к своим угрям?
— Еще нет. Вы отняли жизнь у человека.
— Да, отняли. Но двадцать лет назад! Сами посудите: она умерла двадцать лет назад и останется мертвой навеки. И что такое теперь эти двадцать лет ее возможной жизни по сравнению с вечностью? Это почти тривиально. И, скажем, перед лицом ста тысяч лет эти двадцать покажутся и вовсе ничем.
Шард подавил вздох.
— Да ты, я смотрю, философ, Селиос. Я же не столь одарен, а потому мне ничего не остается, как забрать тебя и Каттерлайна на Араминту.
— Но за что? Я больше все равно не могу ничего сказать!
— А это мы еще посмотрим.
Шард привез обоих йипов на Араминту, где их изолировали и допрашивали по отдельности. Каттерлайн вспомнил, в общем, все то же самое, что и его друг, хотя и менее точно.
Селиоса оправили в помещение бывшего Бюро Б, ныне редко используемого из-за своей мрачности и неудобств. Йипа провели в комнату и усадили на старое массивное кресло, смотревшее на трибуну. Здесь его оставили одного на полчаса, чтобы он мог получше представить себе положение, в которое его вовлек Намур. Комната, обшитая темными панелями освещалась всего тремя маленькими лампочками, висевшими под самым потолком и едва рассеивавшими мглу. Поначалу йип сидел смирно, потом начал нервничать, стучать пальцами по подлокотникам в ритме экстатических йиповских песен.
Бодвин Вук, одетый в непривычный костюм, состоявший из черных брюк, тускло-красной накидки с белым галстуком и мягкой судейской шапочки, неожиданно вошел в зал и встал на кафедре лицом к йипу. Он позволил себе долго его рассматривать и, наконец спокойно произнес:
— Ты убийца.
Йип некоторое время пораженно смотрел на это привидение во все глаза, затем прошептал:
— Но то, что было, давно прошло.
— Время ничего не отменяет, — в тон ему ответил Вук. — Посмотри на свои руки — они тянули молодую женщину все глубже и глубже, пока она не задохнулась и не умерла к нашему всеобщему сожалению. Что ты теперь скажешь?
— Мне все сказали не так! — срывающимся голосом закричал йип. — Мне сказали, что я сделаю великое дело, что очищу нашу землю — ведь это существо прибыло сюда из чужого мира и получило все, а мы в Йиптоне даже не считались за людей!
Вук возвел глаза к потолку.
— Это к делу не относится. Говори по существу.
— Но что я могу еще сказать? Вы и так все знаете!
— Не все. Ты утаиваешь факты — пусть и ненамеренно.
— Я подтвержу их, если вы мне их напомните.
— Есть вопрос огромной важности: кто приказал утопить женщину Намуру, приказавшему сделать это тебе?
— Это мне неизвестно.
— Как знать, как знать… Сейчас я объясню тебе эту якобы софистику.
Твое сознание подобно огромному складу, содержащему миллионы коробок с памятью. Каждая из них пронумерована и находится в определенном месте твоей запоминательной системы. Назовем эту систему обслугой. И вот, когда тебе нужно вспомнить какой-нибудь факт, обслуга заглядывает в индекс, обнаруживает, где находится нужная коробка и достает ее для тебя. Возможности этой обслуги воистину удивительны. Ведь каждый день на склад прибывает множество новых коробок, и все их нужно пронумеровать и расставить по местам. Разумеется, память переполнятся, и порой обслуга выбраковывает старые посылки и меняет индекс. Зачастую их просто выкидывают, так сказать, в подсобные помещения, и по мере необходимости переделывается весь каталог. Также иногда обслуга ленится и вообще не записывает в новый каталог старые коробки, а на запрос отвечает, что их просто нет. И вот на задворках памяти пылятся горы невостребованных по лености обслуги коробок! Тебе ясно?
— Вы говорите вполне убедительно, и я вынужден принять вашу точку зрения.
— Хорошо. А теперь к делу! Я задаю тебе вопрос. А ты должен послать свою обслугу — и поживее! — найти и доставить нужную коробку. Готов?
— Да.
— Вопрос таков: кто приказал утопить женщину по имени Марья?
— Намур.
— Ха-ха! Итак, обслуга справилась с поручением быстро и правильно. Теперь второй вопрос: кто приказал Намуру дать приказания тебе?
— Не знаю!
Вук осклабился.
— Обслуга увиливает от работы. Пошли ее снова с новыми инструкциями. Пусть посмотрит каталог с особой внимательностью.
Селиос наморщил лоб и раскинул руки.
— Увы, я ничего не могу вам сказать. А теперь, если позволите, я пойду.
— Еще рано. На самом деле мы только начали.
— Ай карай! Что же дальше?
— А вот что. Мы нашли хороший способ помочь обслуге. Сначала тщательно проверить каталог, и тут, и там, потом полазать по складу, заглянуть в давно непосещаемые места, особенно подсобки. Ведь мозг — это безбрежная страна со множеством диких лесов и таинственных подземелий, которые надо исследовать, пробираясь в самые труднодоступные места. Раньше или позже, мы все равно найдем нужную коробку, но работа предстоит трудная. А во время этой работы мы узнаем о тебе даже больше, чем хотели.
— Это совершенно бессмысленная работа, — тихо ответил йип. — Вдруг требуемая коробка давно потеряна?
— И этот вариант примем во внимание. Ну, а пока искать, искать и искать. Приступай немедленно, нечего зря терять время!
Селиос был отправлен в лабораторию Бюро Б, где два специалиста дали йипу глубокий наркоз и с помощью тончайшей аппаратуры добрались до его мозга. Началась сложнейшая операция и через несколько часов исследования, нужные клетки памяти были зафиксированы и обработаны.
Факты, как и утверждал Селиос, были действительно запрятаны очень глубоко и поражали полным отсутствием эмоций, связанных с убийством.
Среди деталей была и желчная шутка Намура, и взгляд через плечо, и имя.
Имя читалось абсолютно четко.
От йипа больше ничего не требовалось и его привели в чувство. Пара констеблей отвезла его в старую тюрьму за рекой Ван, где его и посадили в одну камеру с Каттерлайном в ожидании окончательного приговора.
Шард и Вук совещались в офисе суперинтенданта. Хильда подала чай и бисквиты.
— Наконец-то дело разрешилось, — удовлетворено вздохнул Вук.
— Этот груз лежал на моей душе двадцать лет.
— И что ты решишь теперь? Ведь приговор выносить тебе.
— Я решу дело так, как решал бы любое другое. Иного пути все равно нет.
Вук опять вздохнул.
— Я тоже так считаю. А что Глауен?
— Он должен знать, что его мать утопили. Позови его прямо сейчас, и мы откроем ему горькую правду.
— Как скажешь, — Вук по рации вызвал Глауена и через десять минут, когда над Араминтой уже сгустились сумерки, молодой Клаттук вошел в кабинет. Он перевел взгляд с одного сидящего перед ним человека на другого и по жесту Вука присел.
Суперинтендант сухо и кратко ознакомил его с информацией, полученной от Каттерлайна и Селиоса. Закончив, Вук откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Глауен посмотрел на отца.
— И что же мне теперь делать?
— Закончим расследование завтра утром.
Утром с моря налетел ветер, пошел дождь, но, слегка побарабанив по крышам, убежал дальше, к западным холмам. Через час выглянуло солнце, и Станция Араминта заблестела в рассветных лучах.
Шесть человек подошло к дому Клаттуков. Они прошли в прихожую и Шард сказал что-то привратнику. Услышав то, что хотели услышать, все шестеро стали подниматься по лестнице на второй этаж. Это были Шард, Глауен, Вук, два низших чина Бюро Б и женщина. Пройдя через холл, они остановились перед дверьми, ведущими на половину Спанчетты. Шард нажал кнопку звонка. Наступила долгая пауза, во время которой Спанчетта, вероятно, пристально разглядывала их на мониторе.
Дверь так и не открылась. Хозяйка очевидно решила не принимать столь ранних гостей, и теперь правила вежливости предписывали незваным посетителям просто-напросто уйти и истолковывать негостеприимство Спанчетты, как им заблагорассудится. Однако Шард все нажимал и нажимал кнопку.
Наконец, по радио раздался недовольный голос Спанчетты.
— Сегодня утром я не принимаю. Приходите в другой раз, но не сегодня и не завтра.
— Открой дверь, Спанчетта, — приблизив губы к мембране, сказал Шард. — Это не визит вежливости.
— Что вы хотите?
— Нам надо посоветоваться с тобой по важному вопросу.
— Я не настроена давать советы. И вообще, что за хамство! Уходите сейчас же и приходите в другой раз!
— Нам это не подходит, ты нужна нам именно сейчас. Открой дверь или мы пошлем за мастером, который вскроет замок.
Прошло еще несколько минут, дверь щелкнула, явив всеобщему взору импозантную фигуру Спанчетты, одетую в длинное платье пепельного вельвета, с черной вышивкой по талии и в крошечных узконосых шлепанцах. Роскошные черные волосы, как всегда, были завиты и уложены на голове в замысловатую пирамиду, непропорционально возвышавшуюся над широким белым лбом. Грудь выглядела боле чем роскошно, полные бедра соблазняли — словом, вся она источала аромат тяжелой и чувственной брутальности. Шард толкнул дверь, и женщина с возмущением отступила на шаг. Все вошли в стильную, отделанную мрамором переднюю.
— Что за безобразное поведение! — низким контральто закричала Спанчетта. — Раньше вы ничего подобного себе не позволяли! Вы позорите дом Клаттуков!
Но все остальные спокойно вошли в переднюю вслед за Шардом. Спанчетта с подозрением оглядела их.
— Из-за чего собственно вся сумятица? Впрочем, все равно, быстро говорите, что вам нужно и уходите, у меня нет никакого настроения общаться с вами по каким бы то ни было вопросам.
— Спанчетта, брось свои выкрутасы, — неожиданно грубо оборвал Вук. — Мы здесь для того, чтобы исполнить свои обязанности — этого достаточно. — Затем шеф Бюро Б обратился к женщине, пришедшей с ними. — Обыщите ее и как следует! Каждую складочку, каждый карман — она хитра, как лиса.
— Что! ? — взвизгнула Спанчетта. — Я не ослышалась! ? Вы в своем уме? Где ваш ордер? Кто дал вам право?
— А ты разве не знаешь? — спросил, усмехнувшись, Шард. — За тобой должок — убийство.
— Убийство? — мгновенно умолкла Спанчетта. — Кого?
— Марьи.
Спанчетта откинула голову назад и захохотала, словно в облегчении. Черные кудри рассыпались по спине и зашевелились, как змеи.
— Это шутка? Где доказательства? И вообще какие могут быть доказательства у того, чего никогда не было?
— Мы найдем их в свое время. Обыщите арестованную. И спокойно, Спанчетта, спокойно, если ты уж так ценишь свое достоинство!
— Это неслыханная дерзость! Неправомерное расследование! Я подниму против вас всех! Закон на моей стороне!
— Это твое дело.
Женщина методично произвела личный обыск, но ничего не нашла.
— Что ж, хорошо, — спокойно отреагировал Вук. — Забираем ее в офис, где арест будет официально оформлен. Переоденешься или просто накинешь плащ?
— Это ошибка, нелепость, вздор! — бушевала Спанчетта. — Вы, вероятно, сошли с ума! Никуда я с вами не поеду!
— Не хочешь ехать, так иди. А не пойдешь, значит, нам придется надеть наручники, и ты отправишься в железной клетке. Так что, лучше давай по-хорошему. Наша служащая поможет тебе выбрать более подходящую одежду.
— Что за забота! ? — фыркнула Спанчетта. — Я уж лучше надену плащ.
Она собралась выйти из комнаты, но по знаку Вука женщина и двое полицейских последовали за ней. Спанчетта остановилась, сделав нетерпеливый и оскорбленный жест.
— Я собираюсь надеть собственный плащ, не украденный! И не смейте ходить за мной.
— Это будет нарушением правил, — пояснил Вук. — Процедура не соблюдена. Ты отныне не имеешь права передвигаться без сопровождения.
— Я имею право делать все, что захочу! — дерзко ответила Спанчетта и оттолкнула служащую. — Ждать здесь!
— Я обязана выполнять приказ, — ровным голосом ответила женщина. — И я пойду с вами.
— Вы не посмеете это сделать! Это неразумно и я не подчинюсь!
Шард и Вук переглянулись, озадаченные и даже несколько встревоженные. Поведение Спанчетты было неестественным и фальшивым.
— Подожди-ка минутку, — остановил ее Вук. — Ты не в себе. Сядь вот в это кресло и успокойся для начала. Приди в себя. Мы сами принесем тебе плащ.
Но Спанчетта ничего не слушала и упорно рвалась вон из передней. Сержант насильно усадил ее в кресло, надел наручники и поставил рядом служащую. Остальные методично принялись за обыск. Действительно, не прошло и двух минут, как в старой спальне обнаружилась Смонни, мирно дремавшая на постели. Рядом, за столиком не менее мирно читал газету Намур. Увидев полицию, он совершенно спокойно оторвался от чтения.
— Господа? Что на этот раз?
— Конец операции, — буркнул Вук.
Намур задумчиво кивнул, сложил газету и встал, чтобы положить ее на журнальный столик. Но Глауен успел прыгнуть и схватить его за запястье, выбив маленький пистолет, который уничтожил бы всех световым выстрелом в долю секунды. Теперь Намур стал более или менее безопасен. Шард заломил ему руки, надел наручники, обыскал и обнаружил еще один пистолет, кинжал и эжектор.
— Прямо ходячий арсенал, — усмехнулся Вук. — Все проверили?
— Надеюсь, — вздохнул Шард. — С ним вообще нельзя ни за что ручаться. Может у него под языком яд, так что особо близко не подходите.
Намур рассмеялся.
— Я отнюдь не тот маниакальный боец, за которого вы меня принимаете.
Шард тоже слегка усмехнулся.
— Зато у вас за спиной существо именно такого толка.
Вук сменил тему и почти с клиническим любопытством спросил:
— А вы когда-нибудь имели счета?
— Нет, — ответил заинтригованный вопросом Намур и снова обернулся к Шарду. — Ну, что, теперь Бюро Б или процедура Д?
— Разумеется, Д. Иначе мы только распылим наши усилия и нам придется проводить три отдельных суда. Так что, увы, Д.
Арестованных быстро препроводили из дома Клаттуков через черный ход в туристский аэробус, в котором уже ждал Чилк. Приковав их к сиденьям, несмотря на возмущения обеих дам, полицейские подняли машину в воздух. Намур сидел молча.
Поставив машину на автопилот и обозначив направление на запад, Чилк присоединился к остальной компании.
— Устраивайтесь поудобней, — предупредил Вук. — Лететь нам долго.
Большой Зал опустел. Глауен и Уэйнесс отправились в «Старую Гавань» и нашли снаружи свободный столик. Заказав гранатовый сок, долго сидели молча.
— Ну, вот, все почти и кончилось, — произнес, наконец, Глауен. — Но я никак не могу переварить эти суды, меня до сих пор от них тошнит. Наверное, карьера в Бюро Б все-таки не для меня.
— Глупости, — ответила Уэйнес. — Ты самый молодой командир, который бывал когда-нибудь в Бюро. И всякому уже сейчас понятно, что когда-нибудь ты станешь суперинтендантом.
— Ни малейшего шанса, — вздохнул Глауен. — Вук никогда не уйдет в отставку. А, впрочем, все равно. Гораздо хуже, что я никак не могу расслабиться. Намур и Смонни все еще на свободе и никто не знает, где они теперь. Может, где-нибудь посередине океана.
— Ну, на Эссе они не могли высадиться. Еще можно выжить на Трое, в одном из летних домиков, но только до тех пор, пока хватит припасов. Можно попробовать высадиться и на Деукасе, но куда они там пойдут? Звери растерзают их за пару дней.
— Их единственная надежда — это космопорт здесь, на Араминте. Правда, теперь он охраняется день и ночь…
— Да не расстраивайся, раньше или позже их все равно поймают, — Уэйнес дотянулась до руки возлюбленного. — И подумай, всего через две недели мы поженимся и будем вместе навсегда, и тогда жизнь у тебя станет более спокойной.
— Хорошо бы! Вот уж порадуюсь спокойствию!
Уэйнесс поджала губы.
— Ну какое-то время да. А потом тебе надоест.
— Возможно. А тебе?
— Думаю, что ни одного из нас не устроит спокойная жизнь.
И они оба еще долго сидели молча, думая, как странно сложилась их судьба, и какие еще испытания ждут впереди.
3
Беженцы из Йиптона были обеспечены жильем и пищей в четырнадцати временных лагерях Мармионского побережья и ждали дальнейшей переброски.
Тенты, палатки и фанерные хижины вполне спасали от теплого ветра и редкого дождя. Хлеб и протеиновые лепешки сносно обеспечивали пропитание. В реке Мар водилось много угрей, миног, устриц и маленьких вкусных амфибий. В лесах оказалось немало семян, орехов, съедобного гумуса и даже грибов. Женщины и дети ловили по мелководью морских червей, несмотря на присутствие ядовитых морских жаб, блуждающих кораллов и изредка заплывавших рыб-трубок, из которых обычно варили суп. Команды со Станции поддерживали относительный порядок, проводили медицинские обследования и переписывали беженцев по возрасту, полу, положению и имени.
Шард Клаттук прилетел с Араминты в штаб-квартиру беженцев, расположенную неподалеку от устья реки Мар. Там он убедился, что все йипы зарегистрированы по лагерям и теперь уже нет смысла создавать общие списки.
— А есть в этих лагерях какие-либо организации? — спросил Шард. — Я имею в виду наличие различных каст, кружков и тому подобное?
— Не знаю, — честно признался клерк. — По мне так все едино: йипы есть йипы.
— Что ж, в целом — верно. Но все же у них есть высшая каста умпов, и они, как известно, очень пекутся о своем статусе.
— Знаю и это. Умпы постоянно настаивают на отдельном проживании, и мы не видим в этом ничего предосудительного. Умпы содержатся в лагере номер три, что находится в четырех милях вверх по реке.
Шард отправился в Третий лагерь пешком по берегу реки и скоро вышел к платке коменданта. Комендантом оказалась женщина средних лет, крепкая и энергичная эмигрантка из Штромы.
— Слушаю вас.
— Я командир Шард Клатуук, Бюро Б. Как дела в вашем лагере?
— Не жалуюсь. Йипы вежливы и очень живо откликаются на доброе отношение.
— Когда-то я тоже полностью разделял ваше мнение. В вашем лагере, как я понимаю, содержатся только умпы?
Женщина усмехнулась.
— В Йиптоне было сто восемьдесят два умпа, здесь их сто шестьдесят один. Короче, как ни странно, в огне погиб всего лишь двадцать один умп.
— Их учили технике выживания.
— Или топить ближнего.
Шард выглянул из палатки.
— И где они сейчас?
— И тут, и там. Некоторые собирают дикие сливы в роще поблизости. Им открыт весь Деукас, и они могли бы удрать в любой момент. Но они уже несколько раз видели и длинношеего онниклата вон на том склоне, и травяного тигра. Они не трусы, но и не безумцы.
Шард рассмеялся.
— Я надеюсь, у вас есть списки?
— Разумеется, — женщина подала ему распечатанный список. Шард прочитал его и отдал обратно в полном разочаровании.
— Здесь только их официальные имена* 9 — Хайрам Бардольк Фивани, Джобиндер Моск Тачинандер и так далее.
— Да, это так, но они назвались мне именно таким образом.
— А вы не записывали их домашние имена?
— Вообще-то — нет. Я не вижу в этом необходимости.
— Впрочем, вы правы. Спасибо за помощь.
Комендант посоветовала Шарду пройти короткой дорогой мимо сидевшего на поваленном бревне и лениво перебрасывающего камушки умпа. Шард спросил его о чем-то, тот на минуту задумался, пожал плечами и махнул в сторону реки.
Шард пошел по проложенной вдоль берега тропе ярдов пятьдесят и увидел, как в реке купается, вернее, ныряет в нее йип. Он только изредка поднимал голову над водой, а потом снова надолго опускался исследовать дно. Неожиданно он вынырнул на поверхность, высоко держа в поднятой руке здорового двухфутового угря, извивающегося в сильной руке. Умп приплыл к берегу и бросил добычу в корзину.
Шард подошел ближе. Йип стол на коленях, задумчиво разглядывая пойманного угря. Это был не молодой человек, приблизительно одних лет с Шардом, хотя и выглядел, как все йипы, много моложе, благодаря прекрасной фигуре, широким плечам, плоскому животу и стройным, как у юноши, ногам.
— Ты хороший рыбак, — одобрил, подходя совсем близко, Шард.
Йип пожал плечами.
— Угрей ловить нетрудно. Они жирные и медлительные.
— Ты и в Йиптоне ловил рыбу?
— Не угрей. Порой я пробовал скатов и веретенников, но в океане трудно.
— А мне кажется это не очень трудным, — сказал Шард. — Впрочем, конечно же, надо быть очень хорошим пловцом.
— Да, вы правы.
— Сдается мне, я тебя где-то видел. Тебя ведь зовут Селиос, не так ли? А ты меня помнишь?
— Нет.
— Это было очень давно. Очень. Вернись-ка на пятнадцать, а, может и на все двадцать лет назад. Ну?
Йип опустил глаза на корзину.
— Нет, не припоминаю.
— А знаешь, как меня зовут?
Йип покачал головой и поднялся.
— Мне пора. Надо очистить угрей, пока свежие.
— Давай все же потолкуем еще пару минут, — остановил его Шард и сел на поваленное дерево. — Поставь пока корзину в воду, тогда рыба дольше сохранится.
Селиос засомневался, но все же сделал, как предложил Шард.
— Садись, — пригласил он и указал на песок рядом с деревом. — Отдохни.
Селиос присел нехотя и словно наскоро.
— А где же твой друг Каттерлайн?
Йип махнул головой в сторону лагеря.
— Он там. Мы оба удачно избежали этого пожара.
— Да, вам действительно повезло, — Шард сорвал метелку ковыля и стал помахивать ею перед своим лицом. Йип смотрел на все это невесело и нетерпеливо. — Ведь ты кое-что знаешь, а, Селиос? — вдруг тихо спросил Шард. — И сейчас лжешь мне.
— Что такое? — обиженным голосом ответил йип. — Я никогда вам не врал.
— А вспомни-ка. Ты сказал, что вовсе не умеешь плавать. И Каттерлайн сказал то же самое. Именно поэтому — как вы оба утверждали — вы и не могли помочь, когда Марья тонула в лагуне Венсей.
— Через двадцать лет трудно упомнить такие вещи.
— Но ты-то все помнишь прекрасно! — вспылил Шард и стиснул зубы.
— Да не лгал я, не лгал! — в ответ тоже закричал йип. — Я всегда говорю только правду!
— Но ты сказал мне, что не умеешь плавать и поэтому не мог спасти женщину. Но теперь-то мы с тобой оба знаем, что ты плаваешь прекрасно. И жена моя тоже хорошо плавала. Просто вы с Каттерлайном держали ее под водой до тех пор, пока она не умерла.
— Нет! Нет! Это ложь!
— Кто столкнул ее с лодки — ты или Каттерлайн? И помни: на этот раз я докопаюсь до правды.
— Это Каттерлайн! Каттерлайн! — заныл йип. — Я и не подозревал, что он задумал!
— Так. Значит, ты просто плавал вместе с ним, чтобы поддержать компанию?
— Да-да, именно так.
— Ну вот, а теперь, Селиос, мы и подошли к самому главному вопросу — и ответ на него будет значить для тебя много. Очень много. Все остальные из этого лагеря переберутся в прекрасные дома, но ты отправишься со мной в тюрьму и будешь сидеть в тесной вонючей камере-одиночке, где никогда никого не увидишь и не услышишь. И не сомневайся, так и будет. Если только ты сейчас же не скажешь мне всей правды. И не вставай или я прострелю тебе живот, и тогда будет очень больно. Очень больно. А потом — одиночка и одиночество на всю оставшуюся жизнь.
— А если я скажу правду? — дрожащим голосом спросил йип.
— Наказание будет помягче.
— Тогда я скажу, — понурил он голову.
— Итак, первое: кто дал тебе приказание утопить Марью? Ну, быстро! Правду! И смотреть мне в глаза!
Селиос подозрительно огляделся по сторонам и, стараясь смотреть прямо на Шарда, сказал:
— Это Намур. — При этих словах умп вдруг победно улыбнулся, как всегда улыбаются типичные йипы. — Я сказал ему, что не хочу приносить вреда слабой и беззащитной женщине, но он сказал, что все это чушь и сантименты, что женщина эта — существо из другого мира и жизнь ее стоит не больше жизни какого-нибудь червя. Она явилась сюда незваной, а теперь дышит нашим замечательным воздухом, ест нашу пищу и мутит воду среди наших порядочных людей. Надо уничтожить эту заразу и очистить нашу землю. Каттерлайн сказал мне, что все это очень логично и надо послушаться Намура. Мне ничего не оставалось, как согласиться — и дело было сделано.
Шард долго молча смотрел на йипа. Селиос начал бледнеть.
— Ты сказал мне не все, — прошептал Шард.
— Нет, все! — запротестовал йип. — Что же тут еще скажешь?
— Зачем Намуру потребовалось это дикое убийство?
— Я же объяснил! У него были причины!
— Но ведь ты посчитал их несерьезными.
— Не мне же спорить с Намуром, — пожал плечами Селиос.
— И, значит, честно поверил, что у Намура были причины утопить женщину?
И снова йип пожал плечами.
— Мне неинтересны причины Намура. Я йип из Йиптона — жизнь станции находится вне моего понимания.
— Может быть, Намуру тоже кто-то приказал?
Селиос посмотрел куда-то за реку.
— Это было слишком давно. И больше мне вам нечего сказать.
— Может быть, приказ отдала Смонни?
— Смонни не было.
— Тогда — кто?
— Да если я и знал бы, то теперь не вспомнил.
Шард встал.
— Итак, ты помог мне в меру своих сил?
— Да, это так. И можете полагаться на мои слова! А теперь, значит, все в порядке, я могу вернуться к своим угрям?
— Еще нет. Вы отняли жизнь у человека.
— Да, отняли. Но двадцать лет назад! Сами посудите: она умерла двадцать лет назад и останется мертвой навеки. И что такое теперь эти двадцать лет ее возможной жизни по сравнению с вечностью? Это почти тривиально. И, скажем, перед лицом ста тысяч лет эти двадцать покажутся и вовсе ничем.
Шард подавил вздох.
— Да ты, я смотрю, философ, Селиос. Я же не столь одарен, а потому мне ничего не остается, как забрать тебя и Каттерлайна на Араминту.
— Но за что? Я больше все равно не могу ничего сказать!
— А это мы еще посмотрим.
4
Шард привез обоих йипов на Араминту, где их изолировали и допрашивали по отдельности. Каттерлайн вспомнил, в общем, все то же самое, что и его друг, хотя и менее точно.
Селиоса оправили в помещение бывшего Бюро Б, ныне редко используемого из-за своей мрачности и неудобств. Йипа провели в комнату и усадили на старое массивное кресло, смотревшее на трибуну. Здесь его оставили одного на полчаса, чтобы он мог получше представить себе положение, в которое его вовлек Намур. Комната, обшитая темными панелями освещалась всего тремя маленькими лампочками, висевшими под самым потолком и едва рассеивавшими мглу. Поначалу йип сидел смирно, потом начал нервничать, стучать пальцами по подлокотникам в ритме экстатических йиповских песен.
Бодвин Вук, одетый в непривычный костюм, состоявший из черных брюк, тускло-красной накидки с белым галстуком и мягкой судейской шапочки, неожиданно вошел в зал и встал на кафедре лицом к йипу. Он позволил себе долго его рассматривать и, наконец спокойно произнес:
— Ты убийца.
Йип некоторое время пораженно смотрел на это привидение во все глаза, затем прошептал:
— Но то, что было, давно прошло.
— Время ничего не отменяет, — в тон ему ответил Вук. — Посмотри на свои руки — они тянули молодую женщину все глубже и глубже, пока она не задохнулась и не умерла к нашему всеобщему сожалению. Что ты теперь скажешь?
— Мне все сказали не так! — срывающимся голосом закричал йип. — Мне сказали, что я сделаю великое дело, что очищу нашу землю — ведь это существо прибыло сюда из чужого мира и получило все, а мы в Йиптоне даже не считались за людей!
Вук возвел глаза к потолку.
— Это к делу не относится. Говори по существу.
— Но что я могу еще сказать? Вы и так все знаете!
— Не все. Ты утаиваешь факты — пусть и ненамеренно.
— Я подтвержу их, если вы мне их напомните.
— Есть вопрос огромной важности: кто приказал утопить женщину Намуру, приказавшему сделать это тебе?
— Это мне неизвестно.
— Как знать, как знать… Сейчас я объясню тебе эту якобы софистику.
Твое сознание подобно огромному складу, содержащему миллионы коробок с памятью. Каждая из них пронумерована и находится в определенном месте твоей запоминательной системы. Назовем эту систему обслугой. И вот, когда тебе нужно вспомнить какой-нибудь факт, обслуга заглядывает в индекс, обнаруживает, где находится нужная коробка и достает ее для тебя. Возможности этой обслуги воистину удивительны. Ведь каждый день на склад прибывает множество новых коробок, и все их нужно пронумеровать и расставить по местам. Разумеется, память переполнятся, и порой обслуга выбраковывает старые посылки и меняет индекс. Зачастую их просто выкидывают, так сказать, в подсобные помещения, и по мере необходимости переделывается весь каталог. Также иногда обслуга ленится и вообще не записывает в новый каталог старые коробки, а на запрос отвечает, что их просто нет. И вот на задворках памяти пылятся горы невостребованных по лености обслуги коробок! Тебе ясно?
— Вы говорите вполне убедительно, и я вынужден принять вашу точку зрения.
— Хорошо. А теперь к делу! Я задаю тебе вопрос. А ты должен послать свою обслугу — и поживее! — найти и доставить нужную коробку. Готов?
— Да.
— Вопрос таков: кто приказал утопить женщину по имени Марья?
— Намур.
— Ха-ха! Итак, обслуга справилась с поручением быстро и правильно. Теперь второй вопрос: кто приказал Намуру дать приказания тебе?
— Не знаю!
Вук осклабился.
— Обслуга увиливает от работы. Пошли ее снова с новыми инструкциями. Пусть посмотрит каталог с особой внимательностью.
Селиос наморщил лоб и раскинул руки.
— Увы, я ничего не могу вам сказать. А теперь, если позволите, я пойду.
— Еще рано. На самом деле мы только начали.
— Ай карай! Что же дальше?
— А вот что. Мы нашли хороший способ помочь обслуге. Сначала тщательно проверить каталог, и тут, и там, потом полазать по складу, заглянуть в давно непосещаемые места, особенно подсобки. Ведь мозг — это безбрежная страна со множеством диких лесов и таинственных подземелий, которые надо исследовать, пробираясь в самые труднодоступные места. Раньше или позже, мы все равно найдем нужную коробку, но работа предстоит трудная. А во время этой работы мы узнаем о тебе даже больше, чем хотели.
— Это совершенно бессмысленная работа, — тихо ответил йип. — Вдруг требуемая коробка давно потеряна?
— И этот вариант примем во внимание. Ну, а пока искать, искать и искать. Приступай немедленно, нечего зря терять время!
Селиос был отправлен в лабораторию Бюро Б, где два специалиста дали йипу глубокий наркоз и с помощью тончайшей аппаратуры добрались до его мозга. Началась сложнейшая операция и через несколько часов исследования, нужные клетки памяти были зафиксированы и обработаны.
Факты, как и утверждал Селиос, были действительно запрятаны очень глубоко и поражали полным отсутствием эмоций, связанных с убийством.
Среди деталей была и желчная шутка Намура, и взгляд через плечо, и имя.
Имя читалось абсолютно четко.
От йипа больше ничего не требовалось и его привели в чувство. Пара констеблей отвезла его в старую тюрьму за рекой Ван, где его и посадили в одну камеру с Каттерлайном в ожидании окончательного приговора.
Шард и Вук совещались в офисе суперинтенданта. Хильда подала чай и бисквиты.
— Наконец-то дело разрешилось, — удовлетворено вздохнул Вук.
— Этот груз лежал на моей душе двадцать лет.
— И что ты решишь теперь? Ведь приговор выносить тебе.
— Я решу дело так, как решал бы любое другое. Иного пути все равно нет.
Вук опять вздохнул.
— Я тоже так считаю. А что Глауен?
— Он должен знать, что его мать утопили. Позови его прямо сейчас, и мы откроем ему горькую правду.
— Как скажешь, — Вук по рации вызвал Глауена и через десять минут, когда над Араминтой уже сгустились сумерки, молодой Клаттук вошел в кабинет. Он перевел взгляд с одного сидящего перед ним человека на другого и по жесту Вука присел.
Суперинтендант сухо и кратко ознакомил его с информацией, полученной от Каттерлайна и Селиоса. Закончив, Вук откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Глауен посмотрел на отца.
— И что же мне теперь делать?
— Закончим расследование завтра утром.
5
Утром с моря налетел ветер, пошел дождь, но, слегка побарабанив по крышам, убежал дальше, к западным холмам. Через час выглянуло солнце, и Станция Араминта заблестела в рассветных лучах.
Шесть человек подошло к дому Клаттуков. Они прошли в прихожую и Шард сказал что-то привратнику. Услышав то, что хотели услышать, все шестеро стали подниматься по лестнице на второй этаж. Это были Шард, Глауен, Вук, два низших чина Бюро Б и женщина. Пройдя через холл, они остановились перед дверьми, ведущими на половину Спанчетты. Шард нажал кнопку звонка. Наступила долгая пауза, во время которой Спанчетта, вероятно, пристально разглядывала их на мониторе.
Дверь так и не открылась. Хозяйка очевидно решила не принимать столь ранних гостей, и теперь правила вежливости предписывали незваным посетителям просто-напросто уйти и истолковывать негостеприимство Спанчетты, как им заблагорассудится. Однако Шард все нажимал и нажимал кнопку.
Наконец, по радио раздался недовольный голос Спанчетты.
— Сегодня утром я не принимаю. Приходите в другой раз, но не сегодня и не завтра.
— Открой дверь, Спанчетта, — приблизив губы к мембране, сказал Шард. — Это не визит вежливости.
— Что вы хотите?
— Нам надо посоветоваться с тобой по важному вопросу.
— Я не настроена давать советы. И вообще, что за хамство! Уходите сейчас же и приходите в другой раз!
— Нам это не подходит, ты нужна нам именно сейчас. Открой дверь или мы пошлем за мастером, который вскроет замок.
Прошло еще несколько минут, дверь щелкнула, явив всеобщему взору импозантную фигуру Спанчетты, одетую в длинное платье пепельного вельвета, с черной вышивкой по талии и в крошечных узконосых шлепанцах. Роскошные черные волосы, как всегда, были завиты и уложены на голове в замысловатую пирамиду, непропорционально возвышавшуюся над широким белым лбом. Грудь выглядела боле чем роскошно, полные бедра соблазняли — словом, вся она источала аромат тяжелой и чувственной брутальности. Шард толкнул дверь, и женщина с возмущением отступила на шаг. Все вошли в стильную, отделанную мрамором переднюю.
— Что за безобразное поведение! — низким контральто закричала Спанчетта. — Раньше вы ничего подобного себе не позволяли! Вы позорите дом Клаттуков!
Но все остальные спокойно вошли в переднюю вслед за Шардом. Спанчетта с подозрением оглядела их.
— Из-за чего собственно вся сумятица? Впрочем, все равно, быстро говорите, что вам нужно и уходите, у меня нет никакого настроения общаться с вами по каким бы то ни было вопросам.
— Спанчетта, брось свои выкрутасы, — неожиданно грубо оборвал Вук. — Мы здесь для того, чтобы исполнить свои обязанности — этого достаточно. — Затем шеф Бюро Б обратился к женщине, пришедшей с ними. — Обыщите ее и как следует! Каждую складочку, каждый карман — она хитра, как лиса.
— Что! ? — взвизгнула Спанчетта. — Я не ослышалась! ? Вы в своем уме? Где ваш ордер? Кто дал вам право?
— А ты разве не знаешь? — спросил, усмехнувшись, Шард. — За тобой должок — убийство.
— Убийство? — мгновенно умолкла Спанчетта. — Кого?
— Марьи.
Спанчетта откинула голову назад и захохотала, словно в облегчении. Черные кудри рассыпались по спине и зашевелились, как змеи.
— Это шутка? Где доказательства? И вообще какие могут быть доказательства у того, чего никогда не было?
— Мы найдем их в свое время. Обыщите арестованную. И спокойно, Спанчетта, спокойно, если ты уж так ценишь свое достоинство!
— Это неслыханная дерзость! Неправомерное расследование! Я подниму против вас всех! Закон на моей стороне!
— Это твое дело.
Женщина методично произвела личный обыск, но ничего не нашла.
— Что ж, хорошо, — спокойно отреагировал Вук. — Забираем ее в офис, где арест будет официально оформлен. Переоденешься или просто накинешь плащ?
— Это ошибка, нелепость, вздор! — бушевала Спанчетта. — Вы, вероятно, сошли с ума! Никуда я с вами не поеду!
— Не хочешь ехать, так иди. А не пойдешь, значит, нам придется надеть наручники, и ты отправишься в железной клетке. Так что, лучше давай по-хорошему. Наша служащая поможет тебе выбрать более подходящую одежду.
— Что за забота! ? — фыркнула Спанчетта. — Я уж лучше надену плащ.
Она собралась выйти из комнаты, но по знаку Вука женщина и двое полицейских последовали за ней. Спанчетта остановилась, сделав нетерпеливый и оскорбленный жест.
— Я собираюсь надеть собственный плащ, не украденный! И не смейте ходить за мной.
— Это будет нарушением правил, — пояснил Вук. — Процедура не соблюдена. Ты отныне не имеешь права передвигаться без сопровождения.
— Я имею право делать все, что захочу! — дерзко ответила Спанчетта и оттолкнула служащую. — Ждать здесь!
— Я обязана выполнять приказ, — ровным голосом ответила женщина. — И я пойду с вами.
— Вы не посмеете это сделать! Это неразумно и я не подчинюсь!
Шард и Вук переглянулись, озадаченные и даже несколько встревоженные. Поведение Спанчетты было неестественным и фальшивым.
— Подожди-ка минутку, — остановил ее Вук. — Ты не в себе. Сядь вот в это кресло и успокойся для начала. Приди в себя. Мы сами принесем тебе плащ.
Но Спанчетта ничего не слушала и упорно рвалась вон из передней. Сержант насильно усадил ее в кресло, надел наручники и поставил рядом служащую. Остальные методично принялись за обыск. Действительно, не прошло и двух минут, как в старой спальне обнаружилась Смонни, мирно дремавшая на постели. Рядом, за столиком не менее мирно читал газету Намур. Увидев полицию, он совершенно спокойно оторвался от чтения.
— Господа? Что на этот раз?
— Конец операции, — буркнул Вук.
Намур задумчиво кивнул, сложил газету и встал, чтобы положить ее на журнальный столик. Но Глауен успел прыгнуть и схватить его за запястье, выбив маленький пистолет, который уничтожил бы всех световым выстрелом в долю секунды. Теперь Намур стал более или менее безопасен. Шард заломил ему руки, надел наручники, обыскал и обнаружил еще один пистолет, кинжал и эжектор.
— Прямо ходячий арсенал, — усмехнулся Вук. — Все проверили?
— Надеюсь, — вздохнул Шард. — С ним вообще нельзя ни за что ручаться. Может у него под языком яд, так что особо близко не подходите.
Намур рассмеялся.
— Я отнюдь не тот маниакальный боец, за которого вы меня принимаете.
Шард тоже слегка усмехнулся.
— Зато у вас за спиной существо именно такого толка.
Вук сменил тему и почти с клиническим любопытством спросил:
— А вы когда-нибудь имели счета?
— Нет, — ответил заинтригованный вопросом Намур и снова обернулся к Шарду. — Ну, что, теперь Бюро Б или процедура Д?
— Разумеется, Д. Иначе мы только распылим наши усилия и нам придется проводить три отдельных суда. Так что, увы, Д.
6
Арестованных быстро препроводили из дома Клаттуков через черный ход в туристский аэробус, в котором уже ждал Чилк. Приковав их к сиденьям, несмотря на возмущения обеих дам, полицейские подняли машину в воздух. Намур сидел молча.
Поставив машину на автопилот и обозначив направление на запад, Чилк присоединился к остальной компании.
— Устраивайтесь поудобней, — предупредил Вук. — Лететь нам долго.