Страница:
— Действительно. Это очень тяжело… — согласилась Зося. — Но как же Маша все это выносит?
— А ты думаешь, ей нужен Леша? Калека этот? — зло усмехнулась Катя.
— Не понимаю… Что ты имеешь в виду? — Зося с удивлением посмотрела на Катю.
— Да деньги ей его нужны! — почти выкрикнула Катя.
— Деньги? Не смеши меня! — возразила Зося. — Она не производит впечатление леди с далеко идущими планами. Обычная простушка.
— Она просто очень хитрая! — Ей деньги нужны, как воздух. Я была у нее дома, — сообщила Катя.
— И что? Все плохо?
— Да хуже некуда. С хлеба на воду со своей бабушкой перебивается.
— Тогда, пожалуй, я с тобой могу согласиться.
— Еще бы! — продолжала Катя. — Ей подвернулся шанс породниться с богатой семьей и разом решить все свои проблемы. Такого никто не упустит.
— Ты открываешь мне глаза, подруга.
— Ради такого простого способа изменить свою жизнь что угодно сделаешь. Даже горшки будешь выносить.
— Ну-у… — засомневалась Зося.
— Но ничего! Я найду способ, как вывести ее на чистую воду! — пригрозила Катя.
Она даже приблизительно не представляла себе, как это можно сделать.
Буравин и Самойлов стояли и смотрели на корабль. Подъехал милицейский бобик и из него вышел следователь.
— Приехал твой дружок, язви его… — вполголоса сказал Буравин.
— Витя, держи себя в руках, — предупредил Самойлов. Следователь подошел к ним и спросил:
— Ну что? Начнем?
— Документы мы тебе предоставили. Ничего незаконного мы на корабль не грузили. Остальное — твоя проблема, — холодно ответил Буравин.
— Делай то, что должен, Гриша. Моего слова тебе недостаточно. Вот корабль — ищи, — поддержал Буравина Самойлов.
Следователь согласно кивнул:
— Хорошо. Тогда пойдемте со мной.
— Витя?! Что-то случилось? Я волнуюсь, потому что мы договорились встретиться, но ты не пришел. На работе? Как — вернули корабль? Ну да, понятно. Извини, что отвлекаю. Нет, я не обиделась. Просто очень хотелось тебя увидеть. Я все поняла. Когда мы сможем встретиться?
Пока Полира разговаривала, Таисия .стояла за ее спиной и слушала, но после вопроса о встрече она подала голос:
— Насколько я понимаю, ты разговариваешь с моим мужем?
Полина резко обернулась и машинально прижала телефон к груди.
— Ну-ка, дай мне трубочку… — попросила Таисия. Полина отдала.
— Алло, Витя? — спросила Таисия, но ответа не получила. — Испугался. Бросил трубку. Так о чем ты хотела поговорить с моим мужем? Может, я смогу его заменить? Я думаю, у нас найдется тема для разговора. Правда, Полина? Почему ты не отвечаешь? Я попала в точку?
— Да, ты права, Таисия. Я звонила твоему мужу, — призналась Полина.
— Приятно слышать правду и неприятно, что эта правда такова.
— Женщины помолчали.
— Я вижу, ты не стремишься поддержать нашу беседу, — отметила Таисия. — У вас с Виктором от меня какие-то тайны.
— Нет, — возразила Полина.
— Очевидно, сегодня день коротких, односложных ответов. Ты не хочешь со мной разговаривать?
Полина вздохнула:
— Понимаешь, Таисия, я звонила Виктору по делу…
— По какому делу? — с нажимом спросила Таисия.
— Я хотела поговорить с ним… о Кате.
— Говори со мной, — предложила Таисия. — Катя и моя дочь тоже.
— Катя сказала одну вещь… — Полина замялась.
— Ну смелее, такое ощущение, что я из тебя клещами каждое слово вытягиваю.
— В общем, Катя сказала, что любит Костю. И меня это очень тревожит…
— Не вижу никаких причин для тревоги. Девочка пытается сделать свой выбор между двумя молодыми людьми. Это вполне допустимо в ее гады.
— Да, но… — начала было Полина.
— Вопрос в другом… — перебила ее Таисия. — Вопрос в том, почему ты хотела обсудить это именно с Виктором, а не со мной? Я все-таки больше занимаюсь нашей дочерью, у нас с ней доверительные отношения. Я — ее мать!
— Возможно, ты права… — согласилась Полина. — Наверное, мне нужно было обратиться к тебе.
— К тому же мы — подруги. Или нет?
— Ну… просто в последнее время я чувствую напряженность в наших отношениях, — мягко ушла от ответа Полина.
— Наконец-то! — Таисия деланно засмеялась. — Я уже давно ее чувствую. Но, надеюсь, это не помешает нам поговорить о моей дочери. Давай начистоту.
— Начистоту? — Полина неуверенно посмотрела на Таисию и вдруг решилась. — А если начистоту, то твоя Катя ведет себя, как последняя шалава!
— Что?! Я хочу, чтобы ты повторила свои слова. Может, я чего-то не поняла?
— Ты все правильно поняла. Твоя дочь ведет себя, как шлюха! Причем, каких еще поискать! Она — насквозь фальшивая!
Наконец-то Полина говорила то, что давно хотела сказать. В ее глазах появилась решимость.
— Какое ты имеешь право так оскорблять мою дочь?! — негодовала Таисия.
— Имею! Жизнь показывает, что твоей Кате вообще нельзя верить. Поэтому я не верю, когда она заявляет, что любит Костю. Леше она тоже клялась в любви, а потом его бросила!
— Это не ее вина! Так сложилось! — встала на защиту дочери Таисия.
— Так сложилось, что она поступила подло! Вот как я считаю! И поэтому я хочу, чтобы она держалась подальше от моих сыновей! И от Кости, и от Леши!
— Не смей обвинять мою девочку, не тебе рассуждать о морали! По крайней мере, она не отбивает чужих мужей!
Наконец-то обе женщины высказались до конца.
Маша с Алешей вернулись домой. Маша стала раскладывать вещи.
— Забавное у тебя полотенце. С именем, — заметила она.
— А мы с Костей в детстве всегда спорили, путали, где чье. Вот нам мама и стала именные покупать, — объяснил Алеша.
— Еще мокрые… — Маша стряхнула полотенце.
— Надо повесить на улице… — предложил Алеша.
— Нет. Я заберу их с собой и высушу дома, чтобы никто не заметил. Это же наш секрет, — Маша озорно улыбнулась и положила полотенце в пакет.
— А завтра мы снова пойдем на море? — с надеждой спросил Леша.
— Если полотенца высохнут, — пообещала Маша.
— Маша, я серьезно. Пойдем?
— Конечно. Тебе ведь понравилось?
— Очень. Маша, я сегодня был так счастлив! — Алеша просто сиял. — В воде я как будто парил в воздухе, это было как во сне.
— Это прекрасно. Если летаешь во сне, значит, растешь. Алеша засмеялся.
— Ты опять шутишь. А ты здаешь, я даже немного пожалел, что я не рыба.
— Рыба? — переспросила Маша. — Фу! Такая скользкая, противная.
— Зато рыбе не нужны ноги. В воде я чувствовал себя таким же, как раньше. Как будто я такой же, как все.
— Леша, ты и есть такой, как все. Даже лучше…
— Но, к сожалению, действительность говорит мне о другом, — Алеша погрустнел.
— О чем?
— Она каждую секунду напоминает мне о том, что я… инвалид.
— Не говори так!
— К сожалению, забыть об этом я не могу.
— Но ведь, когда ты плаваешь, ты об этом забываешь? — спросила Маша.
—Да.
— Значит, когда-нибудь сможешь забыть совсем. Ты поправишься, Леша.
Как только Ирина вошла в квартиру, Яков бросился к ней:
— Ну, что там? Что происходит в порту?
— Если одним словом — катастрофа. Корабль трясут по полной схеме, вся милиция города участвует в операции, никого не пускают, команда сидит на корабле.
Яков без сил опустился в кресло, морщась:
— Черт, сердце…
— Сейчас!
Ирина достала из склянки пузырек и накапала из него в стакан с водой. Яков выпил.
— Тебе нельзя так переживать, Яша. С твоим сердцем…
— Да черт с ним, с сердцем! Рассказывай дальше. Они что-нибудь нашли? — волновался Яков.
— Не похоже.
— Слава богу, значит, есть еще надежда. Кто же мог стукнуть? Кто знал об этом, кроме участников перевозки? — размышлял Яков.
— А почему ты уверен, что нас кто-то заложил? Может, это случайность? — удивилась Ирина.
— Подумай сама: вся милиция города — на один корабль, который вернули в порт! Нет, дорогая, таких случайностей не бывает…
— Да, похоже, ты прав. Но кто это сделал? Что ты на меня так смотришь? Ты хочешь сказать, что это я сама себя сдала милиции? — завелась она.
— Нет, конечно, нет, что ты. Я подумал — может, ты кому случайно сказала… в разговоре… — неуверенно начал Яков, но жена его прервала:
— Я не такая дура, чтобы болтать о подобных вещах. Подумай лучше о себе — может, сам кому растрепал?
— Ира, это даже не смешно!
Тогда хватит болтать ерунду, давай думать, откуда утекла информация, — предложила Ирина. — Послушай, а может, это все из-за Кости? Ведь он же был на борту. Вдруг он у них под колпаком? Ты ведь совершенно его не знаешь, мало ли что он за фрукт.
— Ну, он все-таки твой родственник… — протянул Яков.
— Это что, гарантия его честности? — недоверчиво фыркнула Ирина.
— Конечно, нет. Честные люди не занимаются контрабандой. Но я не думаю, что он связан с милицией. Не тот человек, поверь моему опыту. Я разбираюсь в людях…
— Вижу, как ты разбираешься. А если они его сейчас возьмут, придавят хорошенько и он тебя сдаст? — спросила его жена.
Яков отмахнулся:
— И что с того? Я ему в лицо рассмеюсь и скажу, что ему все приснилось. Будет всего лишь мое слово против его. Отпечатков моих пальцев нигде нет, я прикасаюсь к товару только в перчатках. Я лично нигде не светился, а пальчики на пакете только Костины, так что нам бояться нечего.
— Как это нечего? Ты в своем уме? Если они найдут камни, мы все потеряем! — Ирина упала в кресло, закрыв лицо руками. — Предлагаешь сидеть сложа руки? И смотреть, как наши денежки уплывают из-под носа?!
— Еще ничего не уплывает, — возразил Яков.
— Я видела это собственными глазами! Не сегодня-завтра они их обнаружат! Я смотрю, тебя ничего не волнует! Я из-за этих камней столько вынесла! Я сто раз свободой рисковала!.. А ты готов все упустить! Какой же ты мужик?! Ты — просто тряпка! — кричала в запале Ирина.
— Ира, ну почему ты сразу переходишь на личности? Это не интеллигентно.
Но она не унималась:
— А кто мне говорил, что все организует?! Кто говорил, что у него все под контролем?! И что теперь ты мне скажешь? «Ирочка, не волнуйся»? Ты ничего не можешь! Ничего! Какая я дура, что связалась с тобой, беспомощным идиотом. Вот и сиди себе дома. А я буду действовать.
И она кинулась к выходу.
— Куда ты собралась? Опять в порт? — заволновался Яков.
— Нет. Пойду навещу сестренку. Я хотя бы выясню, почему остановили корабль. И что там вообще происходит. Полина должна знать, ведь это — корабль ее мужа.
— Только, Ирочка, поаккуратнее, пожалуйста. Чтобы никто ничего не заподозрил… — попросил ее муж.
— Спасибо за совет, — язвительно ответила Ирина. — Без тебя бы я не поняла. Счастливо оставаться, организатор!
Подавленный Яков не нашелся что ответить.
— Проверили?
— Да. Отсутствует один член экипажа, — доложил таможенник.
—Кто?
— Константин Самойлов. Повисла неловкая пауза.
— Что значит — менеджера нет на судне? Он что, за борт спрыгнул? — недоуменно спросил следователь.
— Выясняем… Все бумаги на груз и маршрут на месте. Проверили — все в порядке, — отрапортовал таможенник.
— Обыщите все судно. Если Константин Самойлов найдется — немедленно ко мне. Свободны, — Буряк повернулся к Самойлову.
— И где же твой сын, Боря? — спросил он.
— Я знаю об этом столько же, сколько и ты, — удивленно пожал плечами Самойлов.
— Ты позвонил ему на борт и предупредил? Неужели ты не понимаешь, что прятать его сейчас — просто глупо! Ведь ты не помогаешь, а только вредишь своему сыну! — объяснил следователь.
Самойлов зло уставился на него.
— Я повторяю, что не имею понятия о местонахождении сына, — сказал он, чеканя каждое слово. — И потом, ты ведь уверял, что остановил судно для повторного досмотра. Так пожалуйста — у тебя все документы на руках. Судно перед тобой. Зачем тебе Костя?
— Он — официальное лицо на судне и обязан присутствовать при досмотре, — объяснил следователь.
— Не морочь мне голову, Гриша. Тебе недостаточно нас — владельцев компании? — недоумевал Самойлов.
— Борис, ты не прав… — начал было следователь, но его прервал Буравин:
— Вы, кажется, хотели искать контрабанду? Так давайте, ищите.
— И найду, можете не сомневаться, — прямо взглянул ему в глаза следователь.
Он сел за стол и принялся изучать судовые документы. Обстановка была накалена до предела. Вернувшийся таможенник доложил:
— Судно полностью осмотрено. Никаких признаков провоза контрабанды не обнаружено.
— Что и требовалось доказать, — мрачно бросил Виктор.
— Менеджера нашли? — не обратил внимания на его реплику следователь.
— Никак нет. Объявлять в розыск? — спросил таможенник.
— Подождите пока. Свободны. Следователь развернулся к Самойлову:
— Где он, Боря? Зачем ты посадил его на корабль? Скажи мне все, что знаешь. Я прошу тебя как друга.
— Я знаю только то, что мой сын ни в чем не виноват. Это никак не связано с тобой.
— А с чем это связано? Ну говори, говори, черт тебя побери! — стукнул кулаком по столу следователь.
— Да, это я его отправил. Но не от тебя, а от Кати — дочки Буравина. Этот дурак вообразил себя Ромео… А она ведь — невеста Алеши! Не мог же я смотреть на это сквозь пальцы? У меня не было другого выхода, — сдался Борис. Он до последнего не хотел посвящать посторонних в семейные дела.
— И это все? — недоумевая, уточнил следователь.
— А что, этого мало? — округлил глаза Самойлов. — Подумать только — брат, забыв о совести и чести, крутит роман с невестой брата-инвалида!
— Да, дела… Но в любом случае мне надо" с ним встретиться и поговорить. Поэтому вот что, Боря. Я пока не буду объявлять его в розыск. Я разрешаю тебе самому найти сына. До утра. Если до восьми ноль-ноль его не будет в моем кабинете — извини, пусть пеняет на себя, будь он хоть трижды Ромео.
Недовольный Буравин подал голос:
— Ну что, досмотр закончен? Раз вы ничего не нашли, мы можем, наконец, отправлять судно?
— Я понимаю твой настрой, Витя. Но судно пока никуда не пойдет, — заявил Буряк.
— Это еще почему?! Ты понимаешь, что мы теряем деньги?! — взвился Буравин.
— Понимаю. Но и ты меня пойми. Мне поступил сигнал, я обязан все проверить, — сдержанно ответил следователь.
— Но ведь ты уже проверил! Чего ты еще ждешь?! — взорвался Буравин.
— Да, мы убедились, что внутри корабля ничего нет. Но это совсем не значит, что мы все проверили.
— Ты на что намекаешь? Что ты имеешь в виду?! — горячился Буравин.
Буряк поднял голову и спокойно сказал:
— То, что теперь очередь внешнего досмотра. Судно пока никуда не идет. Утром я вызываю водолазов, — и следователь ушел.
Самойлов повернулся к Буравину:
— Ну что, Витя? Поехали по домам? Смысла здесь находиться дальше я лично не вижу.
Буравин кивнул и встал.
— Я тоже. Завтра с утра приедем, проследим за тем, как все пройдет.
Самойлов укоризненно смотрел на него.
— Зря ты, Витя, так кипятился… С Гришей разговаривал так, будто — он твой враг!
— А как я должен был разговаривать?! Или, может, ты считаешь, что это все нам на руку?! Мало того, что рейс на грани срыва, так еще и молва пойдет черт те какая! — огрызнулся Буравин.
— Это да… — невесело вздохнул Самойлов.
— Ты же прекрасно знаешь, как быстро сработает испорченный телефон! — продолжал Буравин. — Все это — отличный повод нашим конкурентам с нами поквитаться! Просто подарок! И вся наша с тобой репутация — псу под хвост!
— Но что мы можем сейчас сделать?! Ничего! — развел руками Самойлов.
Буравин вздохнул и добавил:
— А еще мне очень бы хотелось знать, где твой сын.
— Мне тоже, — задумчиво произнес Борис. — Есть одно место, куда он мог пойти…
— Куда?
— К Кате, — предположил Самойлов. Буравин кивнул:
— Ну что ж, мы должны проверить это. Поехали. Если он там — запретим им видеться!
— Поехали, — согласился Борис.
— Мама, что случилось? — удивленно вздернула брови Катя. — На тебе лица нет.
— Ничего, не обращай внимания. Просто встретилась сейчас с одной очень неприятной особой. Но это не важно. Я про нее уже забыла. Как у тебя дела? — постепенно приходя в себя, спросила Таисия у дочери.
— Я тоже встретила сегодня кое-кого.
— Кого же? — полюбопытствовала мать.
— Лешу! Он купался в море с этой своей сиделкой. С Машей.
— Да ты что! Он уже купается? — удивилась Таисия.
— Да! И ведет себя, как совершенно здоровый человек, — веселится, смеется, и эта Маша вместе с ним, представляешь? — возмущенно продолжала Катя.
— Представляю. Не понимаю только, почему ты так переживаешь. Пусть себе купается на здоровье. Неужели то, что ты увидела сегодня на море, тебя задело?
— Задело! — резко ответила Катя.
— Надеюсь, ты не собралась в пику этой Маше снова восстанавливать отношения с Лешей? — осторожно поинтересовалась Таисия.
— Да ты что?! Я еще не сошла с ума! — дернула плечом Катя. — Мама, этот Леша мне совершенно не нужен!
— А Костя?
— Костя? Не знаю… Если бы он был рядом… Но ведь он ушел в рейс… — неуверенно отвечала дочь. — Я совсем запуталась, мама. Когда рядом Леша — мне дороже он, когда Костя — тогда ближе Костя. Не понимаю, что все это значит.
— Это может значить только одно — ты не любишь ни того, ни другого, — объявила Таисия.
— Ты в этом уверена? — вздохнула Катя.
— Конечно. И вообще, Катя, послушай меня: забудь ты их обоих. Я тебе уже который раз это повторяю! Переверни эту страницу, как будто ее и не было.
Таисия взяла второй бокал и налила вина.
— Давай выпьем за то, чтобы эта семья навсегда ушла из нашей жизни, — торжественно предложила она. — За твое будущее, дочка! Счастливое и безоблачное!
И чокнувшись бокалами, мать и дочь выпили.
— Здравствуй, Ира.
— Здравствуй, Поля. Борис дома? Или он, наверное, еще на корабле, да?
— На каком корабле? Их корабль еще утром отправился в море, — недоумевая, взглянула на нее сестра.
— Но ведь корабль вернули. Постой, ты что, ничего не знаешь? — удивилась Ирина.
— Нет. А что случилось? — заволновалась Полина.
— На корабле обыск, милиция, таможня… — стала рассказывать Ирина. — Я думала, ты в курсе. Я, собственно, и хотела узнать, в чем проблема.
— Значит, они в порту… Так вот почему он не пришел, — задумчиво протянула Полина.
— Кто не пришел? — не поняла Ирина.
— Виктор.
— Буравин? А при чем тут он? Я что-то не понимаю. Ирина прошла за сестрой в гостиную:
— Ну, сестренка, рассказывай, что там у тебя за история приключилась с Буравиным? Я же вижу — ты сама не своя.
Они сели на диван, и Полина, собравшись с мыслями, рассказала:
— В общем, мы должны были сегодня встретиться с Виктором. Я его ждала, а он не пришел и не позвонил даже. А эта встреча должна была быть очень важной для нас обоих. Вот, собственно, и вся история.
Ирина посмотрела на сестру испытующе:
— Ты чего-то не договариваешь, дорогая. Чем же так важна для тебя была именно сегодняшняя встреча?
— Ну, скажем так, она многое прояснила бы в наших с ним отношениях. Вернее, я хотела прервать их, пока они не начались. Чтобы ни у кого не возникало никаких иллюзий, понимаешь?
— Нет, сестренка, не понимаю! — покачала головой Ирина. — Я не понимаю, почему ты хочешь сама себя лишить счастья и отказаться от единственного любимого тобой человека.
— Потому что я люблю не только его, но и своих детей. Ты знаешь, мне кажется, что все, что произошло с Лешей, все несчастья, свалившиеся на него в последнее время, — это моя вина. Дети расплачиваются за грехи взрослых.
— Бред, — не согласилась Ирина.
— И для Вити это тоже плохо. Таисия его подозревает, выслеживает. Представляешь, она сегодня явилась ко мне, и мы ругались с ней, как две базарные торговки! — сокрушенно покачала головой Полина.
— А почему ты решаешь за него? Что ему плохо, а что — хорошо. Да на Таисию ему — тьфу и растереть. Ведь он же любит тебя, ты не можешь об этом не знать, Поля!
— Знаю. И это еще одна причина, по которой нам надо расстаться.
— А теперь, хочешь, скажу, что тебе действительно нужно сделать? Уйти от Бориса, — заявила сестра. — Ведь ты никогда не была счастлива с Самойловым!
— Откуда ты можешь это знать? Тебя не было здесь много лет! — возразила Полина.
— У тебя это на лбу написано. Поэтому хватит винить себя в несуществующих грехах. Не мучай себя, сделай то, чего тебе хочется больше всего.
Полина выглядела растерянной и, слушая Ирину, едва не плакала.
— А может быть, ты все это говоришь только для того, чтобы я развелась с Борисом, и он стал свободным? — вдруг предположила она.
— Не поняла… — протянула Ирина.
— Да все ты прекрасно поняла! Я же знаю, что когда-то давно ты была в него влюблена. Может, и в тебе былые чувства к нему еще не угасли? — язвительно спросила Полина.
Сестра встала и гордо выпрямилась.
— Я понимаю, — холодно сказала она, — что тебе хочется уколоть меня, потому что тебе нечего возразить. Поступай как знаешь, Полина, это твоя жизнь… Просто я тебе не чужая и хочу только добра…
Полина вскочила:
— Ирочка, извини, не обижайся на меня. Я сама не знаю, зачем это ляпнула…
— Я на тебя не обижаюсь. Только советую подумать еще вот о чем — нам с тобой давно уже не двадцать. А бабий век короток, и надо успеть еще стать счастливыми. Нам обеим, — с этими словами Ирина ушла, оставив сестру в расстроенных чувствах.
Чтобы немножко отвлечь себя от дурных мыслей, Полина решила заглянуть в комнату Алеши. Сын зябко кутался в одеяло.
— Что с тобой? Тебе нехорошо? — встревоженно спросила Полина.
— Все в порядке, мама, не волнуйся. Просто мне что-то холодно, согреться никак не могу, — ответил сын.
Полина заботливо подоткнула ему одеяло:
— Может, принести тебе горячего чаю?
— Это было бы здорово. С абрикосовым вареньем, — попросил Алеша.
— Конечно, сынок, сейчас сделаю. Ты уверен, что с тобой все нормально? — обеспокоенно уточнила мать.
— Мы, наверное, перегуляли сегодня с Машей… Слишком много свежего воздуха за один раз, — предположил Алеша.
— Ну, хорошо, дорогой, сейчас принесу тебе чай. Отдыхай, сынок.
— Спасибо, мама.
Но когда Полина вернулась, Леша уже лежал в беспамятстве, бисеринки пота выступили на его лбу, он тяжело дышал и весь горел. Перепуганная Полина бросилась вызывать врача.
А Леше становилось все хуже. Мечась от жара по кровати в горячечном бреду, он видел странный сон. Ему снилась Маша в необычной старинной одежде, в странных украшениях атлантов.
В бреду Леша шептал пересохшими губами:
— Марметиль… Марметиль…
Врач не заставил себя долго ждать. Когда он закончил осмотр Алеши, Полина в панике спросила: „
— Что с ним, доктор?
— Боюсь, что все очень серьезно, у него высокая температура. Это похоже на воспаление легких, — серьезно ответил врач. — Он очень сильно простужен. Как это могло произойти, ведь он, наверное, все время дома?
— Ну почему все время? Он выходит на прогулки, — возразила Полина. — Ведь сегодня тепло, они с Машей Никитенко гуляли в парке.
— С Никитенко? Да, с ней он не мог нигде простудиться. Когда она работала у нас в больнице, она показалась мне очень добросовестной и грамотной, — вспомнил врач.
— Что же делать? Неужели его придется везти обратно в больницу? — тревожно уточнила Полина.
— Боюсь, что стационарное лечение было бы лучше, — ответил врач.
— Но ведь он только что оттуда. Ему дома стало намного лучше, я ума не приложу, как могло такое случиться. Может, все-таки необязательно в больницу? — уговаривала Полина.
— Ну что ж, давайте пока подождем. Я ему сейчас сделаю укол, снизим температуру, а утром посмотрим. Я зайду к вам перед работой. Но если положительных изменений не произойдет, потребуется госпитализация.
— Хорошо. Спасибо вам, Павел Федорович, — Полина с тревогой следила за тем, как врач наполнял шприц и делал укол, ее глаза были полны слез.
— Машенька, как ты вовремя. Как раз чай поспел. Садись к столу, — обрадовалась бабушка.
— Отлично! Я шла и просто мечтала о горячем чае, — улыбнулась Маша.
— Одно удовольствие на тебя смотреть, когда ты такая… радостная…
— Это все из-за Алеши. Представляешь, мы сегодня с ним купались в море! — сообщила Маша.
— Да ты что? Неужели он уже может плавать? — всплеснула руками Зинаида.
— Конечно! Ему лучше с каждым днем. Он становится просто другим человеком, в нем проснулось желание жить. Я уверена, что он пойдет на поправку.
— Дай-то бог, — и, подумав, Зинаида спросила: — Скажи мне, внучка, а как тебя называет твой Алеша?
— Машей, как же еще? — недоуменно взглянула на нее внучка.
— А ты думаешь, ей нужен Леша? Калека этот? — зло усмехнулась Катя.
— Не понимаю… Что ты имеешь в виду? — Зося с удивлением посмотрела на Катю.
— Да деньги ей его нужны! — почти выкрикнула Катя.
— Деньги? Не смеши меня! — возразила Зося. — Она не производит впечатление леди с далеко идущими планами. Обычная простушка.
— Она просто очень хитрая! — Ей деньги нужны, как воздух. Я была у нее дома, — сообщила Катя.
— И что? Все плохо?
— Да хуже некуда. С хлеба на воду со своей бабушкой перебивается.
— Тогда, пожалуй, я с тобой могу согласиться.
— Еще бы! — продолжала Катя. — Ей подвернулся шанс породниться с богатой семьей и разом решить все свои проблемы. Такого никто не упустит.
— Ты открываешь мне глаза, подруга.
— Ради такого простого способа изменить свою жизнь что угодно сделаешь. Даже горшки будешь выносить.
— Ну-у… — засомневалась Зося.
— Но ничего! Я найду способ, как вывести ее на чистую воду! — пригрозила Катя.
Она даже приблизительно не представляла себе, как это можно сделать.
Буравин и Самойлов стояли и смотрели на корабль. Подъехал милицейский бобик и из него вышел следователь.
— Приехал твой дружок, язви его… — вполголоса сказал Буравин.
— Витя, держи себя в руках, — предупредил Самойлов. Следователь подошел к ним и спросил:
— Ну что? Начнем?
— Документы мы тебе предоставили. Ничего незаконного мы на корабль не грузили. Остальное — твоя проблема, — холодно ответил Буравин.
— Делай то, что должен, Гриша. Моего слова тебе недостаточно. Вот корабль — ищи, — поддержал Буравина Самойлов.
Следователь согласно кивнул:
— Хорошо. Тогда пойдемте со мной.
* * *
Полина так и не дождалась Буравина и вернулась на работу, не заметив, что следом за ней тихонько идет Таисия. Подойдя к двери, она снова позвонила Буравину:— Витя?! Что-то случилось? Я волнуюсь, потому что мы договорились встретиться, но ты не пришел. На работе? Как — вернули корабль? Ну да, понятно. Извини, что отвлекаю. Нет, я не обиделась. Просто очень хотелось тебя увидеть. Я все поняла. Когда мы сможем встретиться?
Пока Полира разговаривала, Таисия .стояла за ее спиной и слушала, но после вопроса о встрече она подала голос:
— Насколько я понимаю, ты разговариваешь с моим мужем?
Полина резко обернулась и машинально прижала телефон к груди.
— Ну-ка, дай мне трубочку… — попросила Таисия. Полина отдала.
— Алло, Витя? — спросила Таисия, но ответа не получила. — Испугался. Бросил трубку. Так о чем ты хотела поговорить с моим мужем? Может, я смогу его заменить? Я думаю, у нас найдется тема для разговора. Правда, Полина? Почему ты не отвечаешь? Я попала в точку?
— Да, ты права, Таисия. Я звонила твоему мужу, — призналась Полина.
— Приятно слышать правду и неприятно, что эта правда такова.
— Женщины помолчали.
— Я вижу, ты не стремишься поддержать нашу беседу, — отметила Таисия. — У вас с Виктором от меня какие-то тайны.
— Нет, — возразила Полина.
— Очевидно, сегодня день коротких, односложных ответов. Ты не хочешь со мной разговаривать?
Полина вздохнула:
— Понимаешь, Таисия, я звонила Виктору по делу…
— По какому делу? — с нажимом спросила Таисия.
— Я хотела поговорить с ним… о Кате.
— Говори со мной, — предложила Таисия. — Катя и моя дочь тоже.
— Катя сказала одну вещь… — Полина замялась.
— Ну смелее, такое ощущение, что я из тебя клещами каждое слово вытягиваю.
— В общем, Катя сказала, что любит Костю. И меня это очень тревожит…
— Не вижу никаких причин для тревоги. Девочка пытается сделать свой выбор между двумя молодыми людьми. Это вполне допустимо в ее гады.
— Да, но… — начала было Полина.
— Вопрос в другом… — перебила ее Таисия. — Вопрос в том, почему ты хотела обсудить это именно с Виктором, а не со мной? Я все-таки больше занимаюсь нашей дочерью, у нас с ней доверительные отношения. Я — ее мать!
— Возможно, ты права… — согласилась Полина. — Наверное, мне нужно было обратиться к тебе.
— К тому же мы — подруги. Или нет?
— Ну… просто в последнее время я чувствую напряженность в наших отношениях, — мягко ушла от ответа Полина.
— Наконец-то! — Таисия деланно засмеялась. — Я уже давно ее чувствую. Но, надеюсь, это не помешает нам поговорить о моей дочери. Давай начистоту.
— Начистоту? — Полина неуверенно посмотрела на Таисию и вдруг решилась. — А если начистоту, то твоя Катя ведет себя, как последняя шалава!
— Что?! Я хочу, чтобы ты повторила свои слова. Может, я чего-то не поняла?
— Ты все правильно поняла. Твоя дочь ведет себя, как шлюха! Причем, каких еще поискать! Она — насквозь фальшивая!
Наконец-то Полина говорила то, что давно хотела сказать. В ее глазах появилась решимость.
— Какое ты имеешь право так оскорблять мою дочь?! — негодовала Таисия.
— Имею! Жизнь показывает, что твоей Кате вообще нельзя верить. Поэтому я не верю, когда она заявляет, что любит Костю. Леше она тоже клялась в любви, а потом его бросила!
— Это не ее вина! Так сложилось! — встала на защиту дочери Таисия.
— Так сложилось, что она поступила подло! Вот как я считаю! И поэтому я хочу, чтобы она держалась подальше от моих сыновей! И от Кости, и от Леши!
— Не смей обвинять мою девочку, не тебе рассуждать о морали! По крайней мере, она не отбивает чужих мужей!
Наконец-то обе женщины высказались до конца.
Маша с Алешей вернулись домой. Маша стала раскладывать вещи.
— Забавное у тебя полотенце. С именем, — заметила она.
— А мы с Костей в детстве всегда спорили, путали, где чье. Вот нам мама и стала именные покупать, — объяснил Алеша.
— Еще мокрые… — Маша стряхнула полотенце.
— Надо повесить на улице… — предложил Алеша.
— Нет. Я заберу их с собой и высушу дома, чтобы никто не заметил. Это же наш секрет, — Маша озорно улыбнулась и положила полотенце в пакет.
— А завтра мы снова пойдем на море? — с надеждой спросил Леша.
— Если полотенца высохнут, — пообещала Маша.
— Маша, я серьезно. Пойдем?
— Конечно. Тебе ведь понравилось?
— Очень. Маша, я сегодня был так счастлив! — Алеша просто сиял. — В воде я как будто парил в воздухе, это было как во сне.
— Это прекрасно. Если летаешь во сне, значит, растешь. Алеша засмеялся.
— Ты опять шутишь. А ты здаешь, я даже немного пожалел, что я не рыба.
— Рыба? — переспросила Маша. — Фу! Такая скользкая, противная.
— Зато рыбе не нужны ноги. В воде я чувствовал себя таким же, как раньше. Как будто я такой же, как все.
— Леша, ты и есть такой, как все. Даже лучше…
— Но, к сожалению, действительность говорит мне о другом, — Алеша погрустнел.
— О чем?
— Она каждую секунду напоминает мне о том, что я… инвалид.
— Не говори так!
— К сожалению, забыть об этом я не могу.
— Но ведь, когда ты плаваешь, ты об этом забываешь? — спросила Маша.
—Да.
— Значит, когда-нибудь сможешь забыть совсем. Ты поправишься, Леша.
Как только Ирина вошла в квартиру, Яков бросился к ней:
— Ну, что там? Что происходит в порту?
— Если одним словом — катастрофа. Корабль трясут по полной схеме, вся милиция города участвует в операции, никого не пускают, команда сидит на корабле.
Яков без сил опустился в кресло, морщась:
— Черт, сердце…
— Сейчас!
Ирина достала из склянки пузырек и накапала из него в стакан с водой. Яков выпил.
— Тебе нельзя так переживать, Яша. С твоим сердцем…
— Да черт с ним, с сердцем! Рассказывай дальше. Они что-нибудь нашли? — волновался Яков.
— Не похоже.
— Слава богу, значит, есть еще надежда. Кто же мог стукнуть? Кто знал об этом, кроме участников перевозки? — размышлял Яков.
— А почему ты уверен, что нас кто-то заложил? Может, это случайность? — удивилась Ирина.
— Подумай сама: вся милиция города — на один корабль, который вернули в порт! Нет, дорогая, таких случайностей не бывает…
— Да, похоже, ты прав. Но кто это сделал? Что ты на меня так смотришь? Ты хочешь сказать, что это я сама себя сдала милиции? — завелась она.
— Нет, конечно, нет, что ты. Я подумал — может, ты кому случайно сказала… в разговоре… — неуверенно начал Яков, но жена его прервала:
— Я не такая дура, чтобы болтать о подобных вещах. Подумай лучше о себе — может, сам кому растрепал?
— Ира, это даже не смешно!
Тогда хватит болтать ерунду, давай думать, откуда утекла информация, — предложила Ирина. — Послушай, а может, это все из-за Кости? Ведь он же был на борту. Вдруг он у них под колпаком? Ты ведь совершенно его не знаешь, мало ли что он за фрукт.
— Ну, он все-таки твой родственник… — протянул Яков.
— Это что, гарантия его честности? — недоверчиво фыркнула Ирина.
— Конечно, нет. Честные люди не занимаются контрабандой. Но я не думаю, что он связан с милицией. Не тот человек, поверь моему опыту. Я разбираюсь в людях…
— Вижу, как ты разбираешься. А если они его сейчас возьмут, придавят хорошенько и он тебя сдаст? — спросила его жена.
Яков отмахнулся:
— И что с того? Я ему в лицо рассмеюсь и скажу, что ему все приснилось. Будет всего лишь мое слово против его. Отпечатков моих пальцев нигде нет, я прикасаюсь к товару только в перчатках. Я лично нигде не светился, а пальчики на пакете только Костины, так что нам бояться нечего.
— Как это нечего? Ты в своем уме? Если они найдут камни, мы все потеряем! — Ирина упала в кресло, закрыв лицо руками. — Предлагаешь сидеть сложа руки? И смотреть, как наши денежки уплывают из-под носа?!
— Еще ничего не уплывает, — возразил Яков.
— Я видела это собственными глазами! Не сегодня-завтра они их обнаружат! Я смотрю, тебя ничего не волнует! Я из-за этих камней столько вынесла! Я сто раз свободой рисковала!.. А ты готов все упустить! Какой же ты мужик?! Ты — просто тряпка! — кричала в запале Ирина.
— Ира, ну почему ты сразу переходишь на личности? Это не интеллигентно.
Но она не унималась:
— А кто мне говорил, что все организует?! Кто говорил, что у него все под контролем?! И что теперь ты мне скажешь? «Ирочка, не волнуйся»? Ты ничего не можешь! Ничего! Какая я дура, что связалась с тобой, беспомощным идиотом. Вот и сиди себе дома. А я буду действовать.
И она кинулась к выходу.
— Куда ты собралась? Опять в порт? — заволновался Яков.
— Нет. Пойду навещу сестренку. Я хотя бы выясню, почему остановили корабль. И что там вообще происходит. Полина должна знать, ведь это — корабль ее мужа.
— Только, Ирочка, поаккуратнее, пожалуйста. Чтобы никто ничего не заподозрил… — попросил ее муж.
— Спасибо за совет, — язвительно ответила Ирина. — Без тебя бы я не поняла. Счастливо оставаться, организатор!
Подавленный Яков не нашелся что ответить.
* * *
Буравин, Самойлов и следователь напряженно ждали, пока таможня сделает свое дело. Когда к следователю подошел таможенник со списком команды в руке, тот, не глядя, взял документы:— Проверили?
— Да. Отсутствует один член экипажа, — доложил таможенник.
—Кто?
— Константин Самойлов. Повисла неловкая пауза.
— Что значит — менеджера нет на судне? Он что, за борт спрыгнул? — недоуменно спросил следователь.
— Выясняем… Все бумаги на груз и маршрут на месте. Проверили — все в порядке, — отрапортовал таможенник.
— Обыщите все судно. Если Константин Самойлов найдется — немедленно ко мне. Свободны, — Буряк повернулся к Самойлову.
— И где же твой сын, Боря? — спросил он.
— Я знаю об этом столько же, сколько и ты, — удивленно пожал плечами Самойлов.
— Ты позвонил ему на борт и предупредил? Неужели ты не понимаешь, что прятать его сейчас — просто глупо! Ведь ты не помогаешь, а только вредишь своему сыну! — объяснил следователь.
Самойлов зло уставился на него.
— Я повторяю, что не имею понятия о местонахождении сына, — сказал он, чеканя каждое слово. — И потом, ты ведь уверял, что остановил судно для повторного досмотра. Так пожалуйста — у тебя все документы на руках. Судно перед тобой. Зачем тебе Костя?
— Он — официальное лицо на судне и обязан присутствовать при досмотре, — объяснил следователь.
— Не морочь мне голову, Гриша. Тебе недостаточно нас — владельцев компании? — недоумевал Самойлов.
— Борис, ты не прав… — начал было следователь, но его прервал Буравин:
— Вы, кажется, хотели искать контрабанду? Так давайте, ищите.
— И найду, можете не сомневаться, — прямо взглянул ему в глаза следователь.
Он сел за стол и принялся изучать судовые документы. Обстановка была накалена до предела. Вернувшийся таможенник доложил:
— Судно полностью осмотрено. Никаких признаков провоза контрабанды не обнаружено.
— Что и требовалось доказать, — мрачно бросил Виктор.
— Менеджера нашли? — не обратил внимания на его реплику следователь.
— Никак нет. Объявлять в розыск? — спросил таможенник.
— Подождите пока. Свободны. Следователь развернулся к Самойлову:
— Где он, Боря? Зачем ты посадил его на корабль? Скажи мне все, что знаешь. Я прошу тебя как друга.
— Я знаю только то, что мой сын ни в чем не виноват. Это никак не связано с тобой.
— А с чем это связано? Ну говори, говори, черт тебя побери! — стукнул кулаком по столу следователь.
— Да, это я его отправил. Но не от тебя, а от Кати — дочки Буравина. Этот дурак вообразил себя Ромео… А она ведь — невеста Алеши! Не мог же я смотреть на это сквозь пальцы? У меня не было другого выхода, — сдался Борис. Он до последнего не хотел посвящать посторонних в семейные дела.
— И это все? — недоумевая, уточнил следователь.
— А что, этого мало? — округлил глаза Самойлов. — Подумать только — брат, забыв о совести и чести, крутит роман с невестой брата-инвалида!
— Да, дела… Но в любом случае мне надо" с ним встретиться и поговорить. Поэтому вот что, Боря. Я пока не буду объявлять его в розыск. Я разрешаю тебе самому найти сына. До утра. Если до восьми ноль-ноль его не будет в моем кабинете — извини, пусть пеняет на себя, будь он хоть трижды Ромео.
Недовольный Буравин подал голос:
— Ну что, досмотр закончен? Раз вы ничего не нашли, мы можем, наконец, отправлять судно?
— Я понимаю твой настрой, Витя. Но судно пока никуда не пойдет, — заявил Буряк.
— Это еще почему?! Ты понимаешь, что мы теряем деньги?! — взвился Буравин.
— Понимаю. Но и ты меня пойми. Мне поступил сигнал, я обязан все проверить, — сдержанно ответил следователь.
— Но ведь ты уже проверил! Чего ты еще ждешь?! — взорвался Буравин.
— Да, мы убедились, что внутри корабля ничего нет. Но это совсем не значит, что мы все проверили.
— Ты на что намекаешь? Что ты имеешь в виду?! — горячился Буравин.
Буряк поднял голову и спокойно сказал:
— То, что теперь очередь внешнего досмотра. Судно пока никуда не идет. Утром я вызываю водолазов, — и следователь ушел.
Самойлов повернулся к Буравину:
— Ну что, Витя? Поехали по домам? Смысла здесь находиться дальше я лично не вижу.
Буравин кивнул и встал.
— Я тоже. Завтра с утра приедем, проследим за тем, как все пройдет.
Самойлов укоризненно смотрел на него.
— Зря ты, Витя, так кипятился… С Гришей разговаривал так, будто — он твой враг!
— А как я должен был разговаривать?! Или, может, ты считаешь, что это все нам на руку?! Мало того, что рейс на грани срыва, так еще и молва пойдет черт те какая! — огрызнулся Буравин.
— Это да… — невесело вздохнул Самойлов.
— Ты же прекрасно знаешь, как быстро сработает испорченный телефон! — продолжал Буравин. — Все это — отличный повод нашим конкурентам с нами поквитаться! Просто подарок! И вся наша с тобой репутация — псу под хвост!
— Но что мы можем сейчас сделать?! Ничего! — развел руками Самойлов.
Буравин вздохнул и добавил:
— А еще мне очень бы хотелось знать, где твой сын.
— Мне тоже, — задумчиво произнес Борис. — Есть одно место, куда он мог пойти…
— Куда?
— К Кате, — предположил Самойлов. Буравин кивнул:
— Ну что ж, мы должны проверить это. Поехали. Если он там — запретим им видеться!
— Поехали, — согласился Борис.
* * *
Катя лежала на диване, листая модный журнал, в компании сочных фруктов и бутылки вина. Пришла Таисия и, не говоря ни слова, налила себе вина и выпила.— Мама, что случилось? — удивленно вздернула брови Катя. — На тебе лица нет.
— Ничего, не обращай внимания. Просто встретилась сейчас с одной очень неприятной особой. Но это не важно. Я про нее уже забыла. Как у тебя дела? — постепенно приходя в себя, спросила Таисия у дочери.
— Я тоже встретила сегодня кое-кого.
— Кого же? — полюбопытствовала мать.
— Лешу! Он купался в море с этой своей сиделкой. С Машей.
— Да ты что! Он уже купается? — удивилась Таисия.
— Да! И ведет себя, как совершенно здоровый человек, — веселится, смеется, и эта Маша вместе с ним, представляешь? — возмущенно продолжала Катя.
— Представляю. Не понимаю только, почему ты так переживаешь. Пусть себе купается на здоровье. Неужели то, что ты увидела сегодня на море, тебя задело?
— Задело! — резко ответила Катя.
— Надеюсь, ты не собралась в пику этой Маше снова восстанавливать отношения с Лешей? — осторожно поинтересовалась Таисия.
— Да ты что?! Я еще не сошла с ума! — дернула плечом Катя. — Мама, этот Леша мне совершенно не нужен!
— А Костя?
— Костя? Не знаю… Если бы он был рядом… Но ведь он ушел в рейс… — неуверенно отвечала дочь. — Я совсем запуталась, мама. Когда рядом Леша — мне дороже он, когда Костя — тогда ближе Костя. Не понимаю, что все это значит.
— Это может значить только одно — ты не любишь ни того, ни другого, — объявила Таисия.
— Ты в этом уверена? — вздохнула Катя.
— Конечно. И вообще, Катя, послушай меня: забудь ты их обоих. Я тебе уже который раз это повторяю! Переверни эту страницу, как будто ее и не было.
Таисия взяла второй бокал и налила вина.
— Давай выпьем за то, чтобы эта семья навсегда ушла из нашей жизни, — торжественно предложила она. — За твое будущее, дочка! Счастливое и безоблачное!
И чокнувшись бокалами, мать и дочь выпили.
* * *
Ирина позвонила в дверь Самойловых. Открыла ей Полина.— Здравствуй, Ира.
— Здравствуй, Поля. Борис дома? Или он, наверное, еще на корабле, да?
— На каком корабле? Их корабль еще утром отправился в море, — недоумевая, взглянула на нее сестра.
— Но ведь корабль вернули. Постой, ты что, ничего не знаешь? — удивилась Ирина.
— Нет. А что случилось? — заволновалась Полина.
— На корабле обыск, милиция, таможня… — стала рассказывать Ирина. — Я думала, ты в курсе. Я, собственно, и хотела узнать, в чем проблема.
— Значит, они в порту… Так вот почему он не пришел, — задумчиво протянула Полина.
— Кто не пришел? — не поняла Ирина.
— Виктор.
— Буравин? А при чем тут он? Я что-то не понимаю. Ирина прошла за сестрой в гостиную:
— Ну, сестренка, рассказывай, что там у тебя за история приключилась с Буравиным? Я же вижу — ты сама не своя.
Они сели на диван, и Полина, собравшись с мыслями, рассказала:
— В общем, мы должны были сегодня встретиться с Виктором. Я его ждала, а он не пришел и не позвонил даже. А эта встреча должна была быть очень важной для нас обоих. Вот, собственно, и вся история.
Ирина посмотрела на сестру испытующе:
— Ты чего-то не договариваешь, дорогая. Чем же так важна для тебя была именно сегодняшняя встреча?
— Ну, скажем так, она многое прояснила бы в наших с ним отношениях. Вернее, я хотела прервать их, пока они не начались. Чтобы ни у кого не возникало никаких иллюзий, понимаешь?
— Нет, сестренка, не понимаю! — покачала головой Ирина. — Я не понимаю, почему ты хочешь сама себя лишить счастья и отказаться от единственного любимого тобой человека.
— Потому что я люблю не только его, но и своих детей. Ты знаешь, мне кажется, что все, что произошло с Лешей, все несчастья, свалившиеся на него в последнее время, — это моя вина. Дети расплачиваются за грехи взрослых.
— Бред, — не согласилась Ирина.
— И для Вити это тоже плохо. Таисия его подозревает, выслеживает. Представляешь, она сегодня явилась ко мне, и мы ругались с ней, как две базарные торговки! — сокрушенно покачала головой Полина.
— А почему ты решаешь за него? Что ему плохо, а что — хорошо. Да на Таисию ему — тьфу и растереть. Ведь он же любит тебя, ты не можешь об этом не знать, Поля!
— Знаю. И это еще одна причина, по которой нам надо расстаться.
— А теперь, хочешь, скажу, что тебе действительно нужно сделать? Уйти от Бориса, — заявила сестра. — Ведь ты никогда не была счастлива с Самойловым!
— Откуда ты можешь это знать? Тебя не было здесь много лет! — возразила Полина.
— У тебя это на лбу написано. Поэтому хватит винить себя в несуществующих грехах. Не мучай себя, сделай то, чего тебе хочется больше всего.
Полина выглядела растерянной и, слушая Ирину, едва не плакала.
— А может быть, ты все это говоришь только для того, чтобы я развелась с Борисом, и он стал свободным? — вдруг предположила она.
— Не поняла… — протянула Ирина.
— Да все ты прекрасно поняла! Я же знаю, что когда-то давно ты была в него влюблена. Может, и в тебе былые чувства к нему еще не угасли? — язвительно спросила Полина.
Сестра встала и гордо выпрямилась.
— Я понимаю, — холодно сказала она, — что тебе хочется уколоть меня, потому что тебе нечего возразить. Поступай как знаешь, Полина, это твоя жизнь… Просто я тебе не чужая и хочу только добра…
Полина вскочила:
— Ирочка, извини, не обижайся на меня. Я сама не знаю, зачем это ляпнула…
— Я на тебя не обижаюсь. Только советую подумать еще вот о чем — нам с тобой давно уже не двадцать. А бабий век короток, и надо успеть еще стать счастливыми. Нам обеим, — с этими словами Ирина ушла, оставив сестру в расстроенных чувствах.
Чтобы немножко отвлечь себя от дурных мыслей, Полина решила заглянуть в комнату Алеши. Сын зябко кутался в одеяло.
— Что с тобой? Тебе нехорошо? — встревоженно спросила Полина.
— Все в порядке, мама, не волнуйся. Просто мне что-то холодно, согреться никак не могу, — ответил сын.
Полина заботливо подоткнула ему одеяло:
— Может, принести тебе горячего чаю?
— Это было бы здорово. С абрикосовым вареньем, — попросил Алеша.
— Конечно, сынок, сейчас сделаю. Ты уверен, что с тобой все нормально? — обеспокоенно уточнила мать.
— Мы, наверное, перегуляли сегодня с Машей… Слишком много свежего воздуха за один раз, — предположил Алеша.
— Ну, хорошо, дорогой, сейчас принесу тебе чай. Отдыхай, сынок.
— Спасибо, мама.
Но когда Полина вернулась, Леша уже лежал в беспамятстве, бисеринки пота выступили на его лбу, он тяжело дышал и весь горел. Перепуганная Полина бросилась вызывать врача.
А Леше становилось все хуже. Мечась от жара по кровати в горячечном бреду, он видел странный сон. Ему снилась Маша в необычной старинной одежде, в странных украшениях атлантов.
В бреду Леша шептал пересохшими губами:
— Марметиль… Марметиль…
Врач не заставил себя долго ждать. Когда он закончил осмотр Алеши, Полина в панике спросила: „
— Что с ним, доктор?
— Боюсь, что все очень серьезно, у него высокая температура. Это похоже на воспаление легких, — серьезно ответил врач. — Он очень сильно простужен. Как это могло произойти, ведь он, наверное, все время дома?
— Ну почему все время? Он выходит на прогулки, — возразила Полина. — Ведь сегодня тепло, они с Машей Никитенко гуляли в парке.
— С Никитенко? Да, с ней он не мог нигде простудиться. Когда она работала у нас в больнице, она показалась мне очень добросовестной и грамотной, — вспомнил врач.
— Что же делать? Неужели его придется везти обратно в больницу? — тревожно уточнила Полина.
— Боюсь, что стационарное лечение было бы лучше, — ответил врач.
— Но ведь он только что оттуда. Ему дома стало намного лучше, я ума не приложу, как могло такое случиться. Может, все-таки необязательно в больницу? — уговаривала Полина.
— Ну что ж, давайте пока подождем. Я ему сейчас сделаю укол, снизим температуру, а утром посмотрим. Я зайду к вам перед работой. Но если положительных изменений не произойдет, потребуется госпитализация.
— Хорошо. Спасибо вам, Павел Федорович, — Полина с тревогой следила за тем, как врач наполнял шприц и делал укол, ее глаза были полны слез.
* * *
Зинаида собирала на стол к чаю, когда домой вернулась Маша.— Машенька, как ты вовремя. Как раз чай поспел. Садись к столу, — обрадовалась бабушка.
— Отлично! Я шла и просто мечтала о горячем чае, — улыбнулась Маша.
— Одно удовольствие на тебя смотреть, когда ты такая… радостная…
— Это все из-за Алеши. Представляешь, мы сегодня с ним купались в море! — сообщила Маша.
— Да ты что? Неужели он уже может плавать? — всплеснула руками Зинаида.
— Конечно! Ему лучше с каждым днем. Он становится просто другим человеком, в нем проснулось желание жить. Я уверена, что он пойдет на поправку.
— Дай-то бог, — и, подумав, Зинаида спросила: — Скажи мне, внучка, а как тебя называет твой Алеша?
— Машей, как же еще? — недоуменно взглянула на нее внучка.