Веснина Елена. Превратности судьбы

   — Конечно, правда. Спроси у наших родителей. Она им это сказала, — ответил вместо нее Костя.
   — Леша, это не совсем так… Вернее, все совсем не так, но… — начала невнятно бормотать Катя, но, запутавшись, замолчала.
   — Нет, Катя. Именно это ты и сказала. И мне, и нашим родителям… Или ты снова отказываешься от своих слов? — требовательно спросил Костя.
   — Я… я не знаю… Понимаешь, Костя, мне кажется, я все еще продолжаю любить Лешу… — растерянно вымолвила она.
   Повисла неловкая тишина. Костя обратился к брату:
   — Думаю, Кате пора сделать окончательный выбор и больше не морочить нам с тобой головы.
   Повернувшись к Кате, он решительно объявил:
   — Катя, определись. Здесь и сейчас! И скажи: кого из нас ты на самом деле любишь?!
   Братья с напряжением ждали Катиного ответа. Ей было неудобно, и она прятала глаза. На Костиных губах застыла злорадная ухмылка:
   — Мы ждем ответа, Катя. Так кого же из нас ты все-таки любишь? Меня или Лешу? С кем ты? — повторил он настойчиво.
   Катя лихорадочно соображала, что бы ответить.
   — Я не знаю… — наконец тихо вымолвила она. Возмущенный Костя воскликнул:
   — Не знаешь? Ты же говорила, что любишь меня!
   — Или все же меня? — тихо уточнил Леша.
   — Не давите на меня! Я еще сама не разобралась, — умоляюще попросила Катя, и в голосе ее слышалась боль.
   — Катя, я тебе не игрушка! Со мной такой номер не пройдет! Скажи ему, что ты теперь со мной. И точка! — грубо оборвал ее Костя.
   Катя затравленно переводила взгляд с одного брата на другого. Она тяжело дышала. Не выдержав напряжения, Леша привстал на кровати:
   — Перестань ее мучить! — приказал он брату.
   — Это я мучаю? Я? — Костя ошарашенно посмотрел на Алешу и в ярости выкрикнул: — Знаете что? Разбирайтесь между собой сами! Мне это все осточертело!
   И он выбежал, громко хлопнув дверью.

* * *

   Маша с Ксюхой, продолжая беседовать, добрались до Ксюшиной работы. Зайдя в аппаратную, Ксюха сказала:
   — Маш, ты говоришь, что просто помогаешь Леше. Но он ведь такой симпатичный парень!
   — И что? — удивилась Маша.
   — Ты влюблена в него. Правда? — утверждающе спросила Ксюха и, увидев, что Маша не отвечает, мягко предложила. — Мне ты можешь все сказать.
   — Не могу сказать, любовь это, или нет. Мне кажется, я еще просто не знаю, что значит любить, — задумчиво ответила Маша.
   — Но что тебя тогда с Лешей связывает?
   — Это какая-то духовная связь: я все время о нем думаю, чувствую его.
   Ксюха внимательно посмотрела на Машу, а та продолжала:
   — Леша мне часто снится…
   — Еще и снится? Маш, но все это вместе взятое и есть настоящая любовь! А как он тебе снится? — восторженно подхватила Ксюха.
   — Я вижу его, но на самом деле это словно не он. Другая одежда, другое время. И себя вижу. Я тоже будто не я. Все так странно… — задумчиво рассказывала Маша.
   У Ксюхи загорелись глаза:
   — Как интересно! Интересно, а что эти сны значат?
   — Не знаю. Я не умею толковать сны, — пожала плечами Маша.
   — Может, это воспоминание о твоей прошлой жизни? — с готовностью подбрасывала идеи Ксюха.
   — Ксюш, ну какая прошлая жизнь? — улыбнулась Маша.
   — Реинкарнация! Я читала об этом! — горячо отстаивала свою точку зрения Ксюха.
   — Я тоже читала. Но люди не могут помнить о прошлой жизни, если живут здесь и сейчас, — возразила Маша.
   — Если о чем-то говорят, значит, это в нашем мире точно есть.
   — Мои сны не имеют к реинкарнации никакого отношения, — не соглашалась Маша.
   — Знаешь, а мы можем узнать, что они означают. Я знаю одну гадалку…
   — Я не хочу, чтобы кто-то разбирал мои сны, — твердо заявила Маша.
   — Зря. Мне было бы интересно, — разочарованно протянула Ксюха и пошла к пульту. Маша с интересом разглядывала аппаратуру и неожиданно наткнулась на необычный талисман.
   — Что это? — спросила она у подруги.
   — Талисман на счастье. Это я Женьке купила. Отдам, когда он в рейс пойдет. Чтобы меня почаще вспоминал, — улыбнулась Ксюха.
   — Такой красивый… — задумчиво сказала Маша.
   Мой парень — моряк, значит, нам часто придется расставаться. Надеюсь, талисман будет помогать ему, когда меня не будет рядом, — с легкой грустью сказала Ксюха.
   Маша зажала талисман в руке и закрыла глаза. Ксюха удивленно смотрела на подругу:
   — Маша, что ты делаешь?
   Маша открыла глаза и, улыбнувшись, протянула Ксюхе талисман:
   — Давай решим, что теперь этот талисман принесет удачу и защитит от несчастий того, к кому попадет.
   — Давай. Это было бы замечательно, — улыбнулась Ксюха в ответ.
   Неожиданно Маша резко побледнела и, слабея, опустилась на стул. Испуганная Ксюха кинулась к подруге.
   — Маша, что с тобой? — встревоженно спросила она.
   — Мне как-то… плохо стало… — нетвердым голосом ответила Маша.
   Ксюха быстро налила ей стакан воды, Маша медленно его выпила.
   — Как мне тебе помочь? Что сделать? — засуетилась Ксюха.
   — Ничего, мне уже легче, — попыталась улыбнуться Маша. — Такое странное чувство: будто все силы разом резко кончились.
   — Дай я пульс посчитаю, — потребовала Ксюха и протянула руку к Машиной руке. Нечаянно она дотронулась до талисмана и от неожиданности отдернула руку:
   — Аи!
   — Что такое? — повернулась к подруге Маша. Ксюха недоверчиво смотрела то на талисман, то на свою руку. Вздохнув, она потрясенно прошептала:
   — Я обожглась талисманом! Он горячий!

* * *

   Буравин наблюдал, как Сан Саныч собирает вещи.
   — Это твое окончательное решение? — спросил он.
   — Да, — коротко ответил Сан Саныч.
   — Но ты обещал, что этот рейс — твой! Я на тебя понадеялся, замену не стал искать, — настаивал Буравин.
   — Не дави на меня, Витя. Ты же сам мое заявление об уходе на пенсию подписал, — возразил Сан Саныч.
   — Я прошу: выручи еще разок. По старой дружбе, — сменил тактику Буравин.
   — Да я всю жизнь только и делаю, что друзей выручаю! — неожиданно взорвался Сан Саныч.
   Буравин удивленно посмотрел на него.
   — А у меня еще Зина есть. Я ей тоже кое-что обещал. А из-за друзей, получается, обманываю. Зина для меня тоже важна! — продолжал возмущаться Сан Саныч.
   Буравин кивнул, размышляя:
   — Но что мне делать с этим рейсом?
   — Верни Женьку, — предложил Сан Саныч.
   — Не могу, я свое слово нарушу, — угрюмо возразил Буравин.
   — Это же твое слово. Ты его можешь назад забрать. И с рейсом тогда будет все в порядке.
   — Я не могу отменить свой же приказ! Женя должен быть наказан за нарушение! — настаивал Виктор.
   — Ты прекрасно знаешь: Женька хотел помочь другу. Верни его на корабль, он уже все понял и сделал выводы, — уговаривал его Сан Саныч.
   — Давай после этого рейса. Ты вернешься, и Женьку позовем, — предложил Буравин.
   — Так и знал, что ты заведешь эту бодягу, уговаривать будешь. Поэтому я Женьку сам вызвал, он сейчас придет на корабль, — усмехнулся Сан Саныч.
   Буравин был явно удивлен, а Сан Саныч продолжал:
   — Так что я передам ему дела, а ты что хочешь, то и делай!
   В кабинет вошел Женя.
   — Добрый день, — поздоровался он.
   — Привет, Жека. Вот, здесь все. Принимай дела, — и Сан Саныч протянул ему аккуратно сложенные папки. Женя вопросительно взглянул на Буравина. Тот возмущенно воскликнул:
   — Стоп! Я еще не дал на это согласия! Женя застыл. Повисла напряженная пауза.
   Настоящих гадалок на свете не так много. Полагая, что Римма — одна из них, Анфиса пришла к ней за советом.
   — Чем могу помочь? — спросила ее Римма.
   — Скажите, Римма, как можно отвлечь девушку от одного парня и привлечь к другому? — попыталась сформулировать свою проблему Анфиса.
   — Можно сделать отворот, можно — приворот, — ответила Римма важно.
   — А можно сотворить и то, и другое? Но прямо сейчас.
   — Сразу? Не выходя из салона? Нет, так не получится. Я должна видеть людей, над которыми работаю, — отрицательно покачала головой гадалка.
   — Но… наша девочка сюда не пойдет. Может, вы к нам домой придете? — неуверенно предложила Анфиса.
   — А оба мальчика тоже у вас дома будут? — заинтересовалась теперь и Римма.
   — Они вам оба нужны? — озабоченно спросила Анфиса.
   Римма кивнула.
   — Так ведь одного приворожить, а другого наоборот. Так? — уточнила она. — Или на первый раз одного отворота достаточно?
   — Да, пожалуй… — задумчиво протянула Анфиса и уточнила. — А по фотографии отвернуть можно?
   — Можно. Но эффект будет хуже, — объяснила гадалка.
   — Ничего. Мы потом к ней другого мальчика посильнее привернем, — предложила Анфиса.
   — Договорились. Я к вам приду, но мой визит на дом стоит дороже. В два раза, — предупредила Римма.
   — В два раза? Но это же бешеные деньги! — потрясенно воскликнула Анфиса. Римма только развела руками Каждый по-своему делает деньги.
   — Ужас… — выдохнула Анфиса. — Но раз такое дело… Приходите, Римма, мы за ценой не постоим, — решительно заключила она.
   — Скажите, а почему вы хотите сделать отворот? Что, ваша девочка влюбилась в плохого парня? — начала выяснять подробности дела Римма.
   — Да нет. Парень-то вроде хороший… Дело не в этом… — замялась Анфиса.
   — А в чем же? Не стесняйтесь.
   — Это не моя тайна. Я не могу рассказывать, — расстроенно выдохнула Анфиса.
   — Так дело не пойдет, Анфиса Никитична. Перед началом работы я должна знать все обстоятельства, — возразила гадалка.
   — Ну вы же ясновидящая, Римма… Сами можете все понять… — наивно предположила Анфиса.
   — Я, конечно, ясновидящая… — недовольно начала Римма и выразительно посмотрела на клиентку. — Но все-таки лучше, когда люди ничего не утаивают и мне не приходится прибегать к своим способностям. Между нами должно быть доверие. Понимаете? Когда люди доверяют друг другу, между ними налаживается энергетический контакт, и это очень помогает делу.
   Анфиса вздохнула:
   — Ну, если помогает… Хорошо. Я расскажу. Понимаете, дело в том, что это действительно не моя тайна. Эта девочка, Маша, — внучка моей подруги.
   — Внучка со стороны дочери или сына? — сразу уточнила Римма.
   — А это имеет значение? — растерянно спросила Анфиса.
   — Конечно.
   Анфиса снова замялась, подбирая слова:
   — Дело в том, что она не совсем внучка. Моя подруга нашла Машу. Девочка — подкидыш.
   — Вот как? Это — очень важная информация. При отвороте надо будет учесть, что они не родственники, — как бы запоминала для себя Римма.
   — Но Маша об этом не знает… — испуганно добавила Анфиса.
   — Успокойтесь, я умею хранить тайны, — поспешила ее уверить Римма.
   — Когда Маша была еще совсем маленькой, одна цыганка сделала ей предсказание, — продолжала Анфиса.
   — Могу догадаться: ей грозит опасность от любви, — саркастически заметила Римма. Анфиса потрясенно взглянула на нее:
   — Вот именно! Она может погибнуть! Поэтому нужен отворот.
   — А-а… Нельзя ли поподробнее о предсказании? Почему вы решили, что опасен именно этот молодой человек, а не какой-нибудь другой? — спросила Римма. Анфиса отстранилась:
   — Подробнее нельзя. Это только Зина знает. Римма задумалась и опасливо сказала:
   — Не хотелось бы связываться с цыганскими предсказаниями, знаете ли. Опасно это… Может, не торопиться пока? Ваша Маша умирает?
   Анфиса снова наклонилась "к Римме и таинственно произнесла:
   — Нет. Но может умереть! Потому что предсказание начало сбываться!
   Анфиса напряженно смотрела на Римму, а та, хмурясь, принимала трудное для нее решение.

* * *

   Сан Саныч и Буравин продолжали нелегкий разговор. Буравин был невесел, задумчив и непрерывно барабанил пальцами по столу. Смущенная Женя мялся у двери.
   — Поверь мне, Виктор. Лучшего механика, чем Женька, ты не найдешь, — уверенно сказал Сан Саныч.
   — Ты лучше, — коротко сказал Буравин.
   — Даже не думай. Я на берег сошел, и это навсегда. Еще один рейс — и останусь бобылем на всю жизнь. Зина мне этого не простит, я обещал ей не выходить в море, — завелся снова Сан Саныч.
   — Но ты в курсе, что Женя на корабле устроил в твое отсутствие, — гнул свою линию Буравин.
   — Стоп, Виктор, ничего не произошло, — остановил его Сан Саныч.
   — Ты считаешь? Посторонние на корабле! Человек за бортом! Это, по-твоему, ничего?
   — Да, он пригласил на корабль друга, с которым на этом корабле почти полмира обошел. Что в этом плохого? — сурово спросил Сан Саныч.
   —Все.
   — Не горячись. Если хочешь, я поручусь за Женьку. Это больше не повторится. Ты моему слову веришь? — заглянул он Буравину в глаза. Тот мрачно ответил:
   — Твоему — верю. Да-а… Загнали вы меня в угол. Получается, что у меня и выхода никакого нет.
   — Ну, знаешь, всяко в жизни бывает. Ты пойми, я Женьку не выгораживаю, я верю в него. Это разные вещи.
   Буравин пристально посмотрел на Сан Саныча и резко встал.
   — Хорошо. Будь по-твоему. Твое слово, Сан Саныч, для меня аргумент веский.
   И, подойдя к Женьке, Буравин протянул ему руку. Женя ее пожал.
   — Пойдешь в рейс, моряк. Только имей в виду, чтобы больше ни одного происшествия по твоей вине на корабле не было, — строго сказал Буравин.
   — Спасибо! Я не подведу, — ответил Женя. Буравин еще раз пристально посмотрел на него и вышел. Подсев за стол к Сан Санычу, Женя заговорщицки сказал:
   — Сан Саныч, мне нужно обсудить с вами одну важную вещь.
   Видя, что Женя мнется, не зная, с чего начать, Сан Саныч приободрил его:
   — Ну! Не тяни. Что за важное дело?
   — Понимаете, Сан Саныч, мне нужен совет. Я знаю, что на корабле искали контрабанду, — начал Женя.
   — Искали. Но ничего не нашли. Подводная мина была прикреплена к корпусу, но она оказалась пустая.
   Только галька, — Сан Саныч подозрительно взглянул на Женю. — Ты что-то знаешь об этом?
   — Знаю. Там на самом деле была контрабанда, — на одном дыхании сказал Женя.
   У Сан Саныча округлились глаза:
   — Не понял.
   — Там были бриллианты! — выдохнул Женька, и Сан Саныч удивленно вскинул брови. Юноша продолжал: — Только я их оттуда вытащил. А гальку подложил. Они у меня! — сообщил Женька.
   — Не понял! — округлил глаза от неожиданности Сан Саныч. — Повтори. Какие бриллианты?
   — Понимаете, когда Лешка упал с корабля, я нырнул за ним, — объяснил Женя.
   — Так…
   — И краем глаза заметил на днище что-то выпуклое. Прилипло, или прикрепили что-то. Но тогда и так забот хватило. А на следующий день я вспомнил. И нырнул. Решил посмотреть, что это такое.
   — Так это же мина была! — спохватился Сан Саныч.
   — Конечно, мина, вы же сами знаете! Только я сначала этого не понял. Снял, раскрутил. И только потом дошло, — вздохнул Женя.
   — Вот болван, ей-богу. А если бы рванула? — сокрушенно взглянул на него Сан Саныч.
   — Честное слово, тогда я об этом не подумал. А когда во всем разобрался, даже пожалел немного, что там взрывателя не было. Может, медаль дали бы… — мечтательно протянул Женя.
   — Я тебе дам медаль, — Сан Саныч угрожающе поднял руку. — Корабль мог подорвать! Ну, и что дальше было?
   — Так вот. Раскручиваю мину, а там — мешочек. А в нем! Бриллианты! Заменил их обычной галькой и все поставил на место, — просто закончил Женя. Сан Саныч встал и нервно зашагал из угла в угол.
   — А почему ты об этом никому не сказал? Женя надулся:
   — Обижен был. Буравин списал меня на берег. Да и, честно говоря, хотел понаблюдать, кто вокруг корабля крутиться станет? Чьи это брюлики?
   — Эх! Вот я тебя перед Буравиным выгораживаю, как серьезного человека, а ты — пацан пацаном! — возмутился Сан Саныч.
   — Я теперь не знаю, что с этими бриллиантами делать. Может, в милицию отнести? — неуверенно спросил смущенный Женя.
   — Если в милицию, то тебя задержат для дачи показаний. И не пойдешь ты в рейс, — задумчиво покачал головой Сан Саныч.
   — А что делать?
   Подумав, Сан Саныч хмуро ответил:
   — Вечно мне за тебя отдуваться. Давай сюда эти камешки. Я отнесу.
   — Я спрятал их в надежном месте. Пойдемте, покажу, — подхватил Женя, и они вместе направились к выходу.

* * *

   Угрюмый Самойлов зашел в кабинет к следователю. Тот поднял на Него глаза и сердито сказал:
   — Мы, кажется, договорились, что ты будешь заниматься своими делами, а я — своими.
   — К сожалению, твои дела напрямую касаются меня. Ты обвиняешь моего сына в попытке убийства, — процедил Самойлов.
   — Не обвиняю, а выдвигаю версию, по которой Костя может быть к этому причастен, — уточнил следователь.
   — Почему ты так решил? Давай обсудим, — решил все выяснить Борис.
   — Еще раз повторяю тебе, что у Кости есть мотив. Это — его давний спор с Алешей из-за Кати, — устало сказал Григорий.
   — Я не считаю это веской причиной для того, чтобы брат поднял руку на брата. Мне кажется, что ты делаешь из Кости какое-то исчадие ада! — Борис сжал кулаки. Григорий начал заводиться:
   — Никого я из него не делаю. Я пытаюсь трезво оценить ситуацию и все взвесить. В конце концов, я выполняю свою работу…
   — А мне почему-то кажется, что ты в последнее время целенаправленно копаешь под меня и под мою семью! — настаивал на своей версии Борис.
   — Борис, возьми себя в руки, — холодно ответил следователь.
   — Нет, ты должен мне объяснить. Чем тебе мешает мой сын?!
   — Ты знаешь, в последнее время я обнаружил очень странную зависимость: как только происходит что-нибудь криминальное, Костя оказывается поблизости, — Григорий напряженно посмотрел на Самойлова. — Это тебе не кажется странным?!
   — И поэтому ты решил завести дело на него? — помолчав, наконец выдавил из себя Самойлов.
   — Я не хочу никаких протоколов и документов, я просто хочу по-человечески с ним поговорить, — вздохнул следователь.
   — А почему тебя интересует только Костя? Если хочешь разобраться — зайди к Алеше, поговори с Катей. Между ними действительно запутанный, сложный треугольник… Но это все же их личное дело, и оно никак не тянет на уголовное.
   — Хорошо, я поговорю. А ты не прячь сына и не покрывай его. Пусть зайдет ко мне, — сдержанно согласился следователь.
   — Я никого не прячу. Просто Костя сейчас очень занят… — начал было Самойлов, но Григорий прервал его:
   — Борис, я, по-твоему, вчера родился? Или слепой? Веди себя по-мужски и не опекай его, как баба. Он мужик взрослый. Мы с ним поговорим и во всем разберемся. Это — моя работа.
   — Хорошо. Я обещаю тебе. Костя придет. Сам… — подумав, спокойно сказал Самойлов.

* * *

   Пытаясь успокоить плачущую Катю, Леша положил ей руку на голову:
   — Катенька, успокойся. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело.
   Но Катя была не в силах ответить.
   — Тебе действительно трудно принять решение. Ты мечешься. Но я хочу, чтобы ты знала: я по-прежнему люблю тебя, — продолжал Леша.
   Катя повернулась к нему, на глазах у нее были слезы.
   — Правда? — тихо спросила она. Алеша немного оживился:
   — Конечно. Ты не смотри, что я сейчас такой… Я буду заниматься! Я встану на ноги! Я вылечусь!
   — Мне так хочется в это верить, — вздохнула Катя.
   — Если бы я с самого начала знал, что ты со мной, мне было бы намного легче.
   — Это — моя вина. Я заставила тебя мучиться. Прости меня, — Катя ласково взяла его руку в свою.
   В этот момент в комнату вошла Полина. На ее лице отразилось нескрываемое удивление.
   — Катя, я не понимаю, что ты здесь делаешь, — медленно произнесла она.
   — Мама, ты не представляешь, как я рад! — воскликнул Алеша. — Мы с Катей обо всем поговорили. Наконец-то я ее увидел.
   — Катя, я же просила тебя не заходить сюда, — в голосе Полины скользил ледяной холод.
   — Я, пожалуй, пойду… — виновато засуетилась Катя.
   — Мама! Я не понимаю… — запротестовал Леша.
   — Можно мне хотя бы иногда навещать Лешу? — умоляюще посмотрела на Полину Катя, но та сухо ответила:
   — Думаю, нет.
   — Что происходит? Почему ты решаешь за меня? — недоумевая, обратился Леша к матери.
   — Потому что Катя тебя предала! Выйди, пожалуйста, — обратилась она к девушке.
   — Но Катя мне теперь не невеста, а друг, — возразил Леша.
   — Да. Могу я быть другом вашему сыну? — с надеждой спросила Катя.
   Полина смерила ее взглядом и покачала головой:
   — Думаю, нет. И закончим на этом. Пойдем, нам нужно поговорить.
   И не обращая внимания на Алешину досаду, Полина вывела Катю из комнаты. В кухне Полина холодно и жестко сказала:
   — Я хочу, чтобы ты поняла,-Катя. Я не позволю тебе мучить моего сына.
   — Я не мучаю… — начала было Катя, но Полина ее перебила:
   — Я все вижу! Любишь Костю — люби на здоровье. Если только ты его действительно любишь. А о Леше даже думать забудь!
   — Как вы можете! Вы же должны понимать, как мне сейчас трудно разобраться в своих чувствах… — воскликнула Катя, но Полина и тут не дала ей договорить:
   — Ты эти сказки для других оставь. Не можешь разобраться — сиди дома и думай.
   — Как вы не понимаете! Все постоянно требуют от меня ответа, все просят меня определиться.
   — А не нужно быть со всеми! — отрезала Полина. — Нужно быть с одним! Тогда и определяться не нужно будет.
   — Я же с ними с детства знакома. И Костя, и Алеша — мои друзья детства.
   — Детство закончилось, Катя! Начинается серьезная жизнь! Либо ты с мужчиной, либо без него. Других вариантов нет, — жестко сказала Полина.
   — Вы слишком категоричны. Да, я не смогла выйти замуж за Алешу, но почему я не могу с ним общаться? Мы — не чужие люди, — попыталась утвердить свои позиции Катя.
   — Вы могли стать не чужими людьми. Но ты сделала свой выбор. Алеша серьезно болен. И я не позволю его травмировать, — сказала Полина. Под ее горящим взглядом Катя опустила глаза.

* * *

   Сидя у Ксюхи в аппаратной, Маша все никак не могла прийти в себя. Подруга смотрела на Машу с тревогой и заботой.
   — Тебе уже лучше? — в тысячный раз уточняла она, и Маша послушно отвечала:
   — Да, лучше.
   — Наверное, когда ты заряжала амулет, ты отдала слишком много своей энергии, — предположила Ксюха.
   — Не знаю. Со мной такое было несколько раз. Голова закружилась, — ответила Маша задумчиво.
   — Да точно, я тебе говорю! Я чуть не обожглась об этот амулет, — и Ксюха осторожно взяла амулетик за веревочку, чтобы не коснуться его снова. Рассматривая амулет, она убежденно сказала:
   — Я теперь Женьку без него никуда не отпущу! Сильная вещь!
   Неожиданно в аппаратную зашел Толик и неловко остановился в дверях. Маша и Ксюха с удивлением посмотрели на него. Смущаясь, Толик заговорил, медленно подбирая слова:
   — Здравствуйте… Маша, ты на меня до сих пор сердишься? Из-за того случая… Ну… Когда мы тебя на маяк заманили…
   В Машином взгляде читались искреннее сожаление и сочувствие. Она мягко ответила:
   — Нет, что ты, Толик. Я тебя уже давно простила. И зла на тебя не держу.
   Толик горестно вздохнул.
   — Спасибо, Маша. Тогда… я пойду?
   — Иди… — недоумевая, согласилась Маша.
   Толик сделал шаг, потом спохватился и вернулся назад.
   — И вот еще что… Я хотел узнать, как этот… Леша, после того, как с корабля упал?
   — С ним все в порядке, — поспешила успокоить его Маша.
   — Спасли его, значит? — уточнил Толик.
   — Сам выплыл, — в Машиных словах звучала гордость.
   — Сам? — удивился Толик. Ксюха тоже подхватила:
   — Да. Никто и поверить не мог!
   — И вообще, он даже стал чувствовать себя гораздо лучше, — добавила Маша.
   — Это хорошо. Я рад, что у вас все в порядке, — сказал Толик.
   Маша и Ксюха смотрели на него с некоторым недоумением. Потоптавшись, Толик ушел, неловко улыбнувшись напоследок.
   — Странный он какой-то. Ты поняла, зачем он приходил? — повернулась удивленная Ксюха к подруге, но та только пожала плечами.
   А невеселый Толик с полученной информацией пришел к отцу.
   — Ну, рассказывай. Что узнал? — спросил смотритель.
   — Мину с контрабандой мог видеть только Леша. Ну, который инвалид, — пробормотал Толик.
   — Значит, все-таки он, — задумчиво протянул смотритель.
   — Причем, представь себе, пап, он выплыл сам. А ведь с такой высоты свалился… — недоумевал Толик.
   — Крепкий паренек, надо признать, — согласился отец.
   — И вообще, говорят, что он в воде как рыба плавает, хоть и безногий.
   — Вот оно значит как! Интересно, интересно… Надо с этим разобраться, — и смотритель встал, готовый к решительным действиям.

* * *

   Зайдя в «Эдельвейс», Костя рухнул за столик и крикнул:
   — Официант! Можно мне водки триста грамм сразу? Меню потом.
   Тут же как из-под земли к его столику подлетел Лева. Он делано изображал радость встречи:
   — Bay! Старик! Рад тебя видеть! Ты пришел отдать мне долг?
   — Какой еще долг? О чем ты? — мрачно спросил Костя.
   Лева присел за столик.
   — Ну как же! Ты обещал мне мою долю после того, как корабль уйдет в плавание.
   — Так корабль никуда не ушел! — удивился Костя.
   — Ошибаешься, старичок. Корабль ушел. Правда, потом вернулся. Но для меня это уже не важно. Факт остается фактом, — ехидно сказал Лева.
   — Лева, ну, может, хватит паясничать?! Сделка вообще сорвалась! Произошла подмена, вместо брюликов там уже лежала обычная галька, — с досадой сообщил Костя.
   — Вместо брюликов? — удивленно спросил Лева, и Костя сообразил, что проговорился.
   — Как интересно! Так значит, в грузе, который ты переправлял за границу, были бриллианты? — хитро щурясь, протянул Лева.
   — Вот именно! Были! А теперь нет! И денег, соответственно, тоже не будет! — не мог скрыть досады Костя.
   Лева откинулся на спинку стула, осмысливая услышанное.