— Но, Дэниэл, я не понимаю…
— Я не хочу, чтобы она уезжала. Что тут такого сложного?
— А-а, теперь дошло.
— Ну и прекрасно.
— Да ведь она же все равно узнает про ключ. Она же ясновидящая.
— До сих пор же не узнала, — возразил Дэниэл.
— Может, потому, что ее отвлекало нечто большее.
— Но попытаться-то можно!
— Мне не хочется лгать экстрасенсу, — упорствовала Джо.
— Да хватит тебе! — Дэниэл, схватив ее за руку, потянул к дверям. — Мы должны остановить ее!
Клео вложила двести долларов в конверт и запечатала его. Перепроверила адрес: «Бензоколонка „Быстрая Заправка“. Шанхай-Сити, Миссури, для Чада и Джеда». Дойдет. Опустила конверт в почтовый ящик и отправилась к деревянной скамейке, установленной на платформе, дожидаться поезда.
Та же самая крошечная железнодорожная станция, где ее встречали Дэниэл и Бью. И случилось это не так уж давно, но, учитывая все происшедшие события, кажется, будто прошло несколько лет. В тот день она приехала с чемоданом и собакой, теперь же уезжает ни с чем, только в той одежде, что на ней.
А все казалось таким простым и ясным. Как случилось, что закрутилась такая кутерьма?
Вчера вечером они с Бью сидели во дворе у стеклянного шара, дожидаясь звезд. И когда те появились на небе, то сверкали так ослепительно красиво.
Момент показался ей вполне подходящим, чтобы сообщить Бью, что утром она уезжает.
— Когда ты приедешь снова, может, и мама вернется. Познакомишься с ней тогда.
«Может, так вот и лучше всего идти по жизни? — подумала Клео. — Цепляясь за свои иллюзии? У Бью это хорошо получается».
— А ты был еще где-нибудь, кроме Египта? — спросила она.
— А зачем мне? И правда, зачем?
— Они всегда тут, — заметил Бью.
— Что?
— Да звезды. Только видно их не всегда. «Да, только видно их не всегда».
Оклик вернул ее в настоящее, на маленькую железнодорожную станцию. Ощутился холодный ветерок, хотя сверху пригревало солнце.
Клео увидела спешащего к ней человека, в одних зеленых пижамных брюках, с белой повязкой через плечо. Дэниэл.
Она медленно поднялась со скамейки. Как он тут очутился? Он же должен лежать в больнице. Она хотела зайти к нему попрощаться, но показалось неловко. А потом у нее и времени не хватило. И она решила — пожалуй, уехать так лучше для них обоих.
Дэниэл остановился перед ней, немного запыхавшись, морщась от боли. Взметнулся ветер, вздыбив ему волосы.
— Твоя собака! — запыхавшись, выговорил он. — Ты забыла свою собаку!
Клео покачала головой. Растревоженная рана начала кровоточить, на бинте проступило красное пятно.
— Пусть остается у Бью. Я же тебе говорила.
— А ключ! — воскликнул Дэниэл, будто только что вспомнив о нем.
— •У меня такое чувство, что он не найдется никогда. Вам разумнее поменять замки.
— А твои деньги? Они у меня дома.
— Вложите их в оплату за замену замков.
— Вряд ли нам это потребуется. — Дэниэл лихорадочно искал еще какие-то слова, пытаясь удержать ее, заставить остаться. Наконец нашел: — А знаешь, люди в городке говорят, ты использовала свои экстрасенсорные способности для нашего с тобой спасения.
— Я не могу приписывать себе такие заслуги. Это была лишь неосторожность Кэмпбелла.
Клео не желала обсуждать это. Себе она наконец могла признаться, что обладает паранормальными способностями. Но пользоваться ими она никак не хотела. Не сейчас, во всяком случае. Возможно, когда-нибудь… но сейчас нет.
— Насчет того дела с заложниками, в котором ты участвовал… — начала Клео.
Они толком так и не обсудили этого. А тема не из тех, чтобы взять да бросить ее в надежде, что само рассосется. Клео хотелось разубедить Дэниэла, внушить ему, что он ни в чем не виноват. А заодно оставить о себе память получше.
— Я не хочу об этом говорить, — ответил он. — Погибли люди. И это была моя вина.
Мы не всегда можем повлиять на происходящее. Пойми, мы не всесильны. Если б я умерла в сарае, то вина тоже была бы не твоя.
Но все же он был готов погибнуть ради нее. И погиб бы, если б что-то не отвлекло Кэмпбелла.
— А если б погиб ты… — Она потянулась и взяла его за руку. — Если б погиб ты, то это тоже не было бы моей виной. Плохое случается.
Клео, повернув его руку ладонью вверх, бессознательно стала водить по линиям.
Издалека донесся печальный, одинокий свисток поезда.
— А кольцо! — напомнил Дэниэл. — У меня еще осталось твое кольцо!
Память ее метнулась в другое время, к ласковому темноволосому мальчику, который любил ее. И который умер.
И в первый раз за все эти годы у нее не возникло чувства вины за гибель Джордана. Ей никогда не узнать, действительно ли она перемещалась во времени и пространстве, но если и правда перемещалась — то, может, для того, чтобы спасти его! Может, она возвращалась туда, чтобы предотвратить автокатастрофу, а не стать причиной ее. И может, единственный человек, спасти которого было в ее силах, — была она сама.
— Отправь его по адресу моего брата.
— А кто подарил его тебе? — не удержался Дэниэл. — Человек, которого ты любила?
— Да, — ответила Клео, прощаясь с воспоминаниями. — А какие у тебя планы? — переменила она тему с прошлого на настоящее. Ей хотелось смотреть вперед, а не оглядываться назад.
— Джо уговаривает меня вернуться в полицию.
— А ты? Вернешься?
— Может быть. На какое-то время.
— Только смотри, не увязни до конца жизни. Люди замыкаются в своем мирке только потому, что в нем все знакомо. Надеюсь, ты еще уедешь в Шотландию.
Есть люди, которые пускают корни на одном месте так глубоко, что их уже никуда не вырвешь. Но есть и другие, вроде них с Дэниэлом — странники, путники. Всегда ищущие, никогда не находящие, идущие все вперед и вперед.
— Но есть еще Бью, — подсказал Дэниэл.
— А вот тут Кэмпбелл, возможно, был прав. Бью для тебя, пожалуй, только предлог. Он независимее, чем ты думаешь. Может быть, независимее, чем тебе того хочется.
Поезд затормозил; заскрежетали колеса. Снизу вырывался пар. Она была единственной, кто садился на этой остановке.
Дэниэл будто рвался сказать еще что-то, но не решался.
Ее озарило: да он же не хочет, чтобы она уезжала! Клео поразилась догадке. Но ей необходимо уехать. Ей нужно время, чтобы прийти в себя. А в Египте, штат Миссури, у нее это не получится. Может, после Сиэтла она поедет в Сан-Франциско, она еще не решила. Загадывать так далеко ей не хотелось.
Туман. Дэниэл подарил ей тогда туман. Этого она никогда не забудет. Никогда. В Сан-Франциско часто бывает туман.
Раздался гудок, предупреждающий о скором отправлении поезда.
— До свидания, — проговорила Клео, делая шаг к вагону.
Дэниэл схватил ее за руку, притянул к себе и поцеловал. Долгим, медленным, нежным поцелуем, от которого у нее закружилась голова, закружились мысли.
— Посадка!
Поцелуй закончился. Дэниэл отступил.
Его глаза. Она не могла оторвать взгляда от них. В них было страстное желание, боль и что-то еще. Но это «что-то» ей, может, просто почудилось, может, то была всего лишь игра света. Ей почудилось, что в глазах Дэниэла она увидела любовь.
— До свидания.
Отвернувшись, Клео торопливо взобралась по ступенькам в вагон. Не успела она войти в тамбур, как поезд тронулся. Пока она дошла до своего места у окна, Дэниэл превратился в расплывчатый силуэт на перроне. Уже часть ее прошлого.
Дэниэл стоял и смотрел вслед поезду до тех пор, пока тот не исчез. Едва замечая неровный тротуар под босыми ногами, боль в плече.
На что он рассчитывал? Неужели думал, что она бросит все, свою жизнь в большом городе и останется с ним?
Может, все-таки это не любовь? Может, он просто ревнует ее к тому, что она едет в новое, неведомое ему место. Может быть, его и влекло к ней потому, что она олицетворяет большой мир, все нездешнее; что девушка она редкая, необыкновенная, такая экзотическая и удивительная. Девушка, которая не боится наступления завтра. Да, может, это и не любовь вовсе.
28
29
— Я не хочу, чтобы она уезжала. Что тут такого сложного?
— А-а, теперь дошло.
— Ну и прекрасно.
— Да ведь она же все равно узнает про ключ. Она же ясновидящая.
— До сих пор же не узнала, — возразил Дэниэл.
— Может, потому, что ее отвлекало нечто большее.
— Но попытаться-то можно!
— Мне не хочется лгать экстрасенсу, — упорствовала Джо.
— Да хватит тебе! — Дэниэл, схватив ее за руку, потянул к дверям. — Мы должны остановить ее!
Клео вложила двести долларов в конверт и запечатала его. Перепроверила адрес: «Бензоколонка „Быстрая Заправка“. Шанхай-Сити, Миссури, для Чада и Джеда». Дойдет. Опустила конверт в почтовый ящик и отправилась к деревянной скамейке, установленной на платформе, дожидаться поезда.
Та же самая крошечная железнодорожная станция, где ее встречали Дэниэл и Бью. И случилось это не так уж давно, но, учитывая все происшедшие события, кажется, будто прошло несколько лет. В тот день она приехала с чемоданом и собакой, теперь же уезжает ни с чем, только в той одежде, что на ней.
А все казалось таким простым и ясным. Как случилось, что закрутилась такая кутерьма?
Вчера вечером они с Бью сидели во дворе у стеклянного шара, дожидаясь звезд. И когда те появились на небе, то сверкали так ослепительно красиво.
Момент показался ей вполне подходящим, чтобы сообщить Бью, что утром она уезжает.
— Когда ты приедешь снова, может, и мама вернется. Познакомишься с ней тогда.
«Может, так вот и лучше всего идти по жизни? — подумала Клео. — Цепляясь за свои иллюзии? У Бью это хорошо получается».
— А ты был еще где-нибудь, кроме Египта? — спросила она.
— А зачем мне? И правда, зачем?
— Они всегда тут, — заметил Бью.
— Что?
— Да звезды. Только видно их не всегда. «Да, только видно их не всегда».
Оклик вернул ее в настоящее, на маленькую железнодорожную станцию. Ощутился холодный ветерок, хотя сверху пригревало солнце.
Клео увидела спешащего к ней человека, в одних зеленых пижамных брюках, с белой повязкой через плечо. Дэниэл.
Она медленно поднялась со скамейки. Как он тут очутился? Он же должен лежать в больнице. Она хотела зайти к нему попрощаться, но показалось неловко. А потом у нее и времени не хватило. И она решила — пожалуй, уехать так лучше для них обоих.
Дэниэл остановился перед ней, немного запыхавшись, морщась от боли. Взметнулся ветер, вздыбив ему волосы.
— Твоя собака! — запыхавшись, выговорил он. — Ты забыла свою собаку!
Клео покачала головой. Растревоженная рана начала кровоточить, на бинте проступило красное пятно.
— Пусть остается у Бью. Я же тебе говорила.
— А ключ! — воскликнул Дэниэл, будто только что вспомнив о нем.
— •У меня такое чувство, что он не найдется никогда. Вам разумнее поменять замки.
— А твои деньги? Они у меня дома.
— Вложите их в оплату за замену замков.
— Вряд ли нам это потребуется. — Дэниэл лихорадочно искал еще какие-то слова, пытаясь удержать ее, заставить остаться. Наконец нашел: — А знаешь, люди в городке говорят, ты использовала свои экстрасенсорные способности для нашего с тобой спасения.
— Я не могу приписывать себе такие заслуги. Это была лишь неосторожность Кэмпбелла.
Клео не желала обсуждать это. Себе она наконец могла признаться, что обладает паранормальными способностями. Но пользоваться ими она никак не хотела. Не сейчас, во всяком случае. Возможно, когда-нибудь… но сейчас нет.
— Насчет того дела с заложниками, в котором ты участвовал… — начала Клео.
Они толком так и не обсудили этого. А тема не из тех, чтобы взять да бросить ее в надежде, что само рассосется. Клео хотелось разубедить Дэниэла, внушить ему, что он ни в чем не виноват. А заодно оставить о себе память получше.
— Я не хочу об этом говорить, — ответил он. — Погибли люди. И это была моя вина.
Мы не всегда можем повлиять на происходящее. Пойми, мы не всесильны. Если б я умерла в сарае, то вина тоже была бы не твоя.
Но все же он был готов погибнуть ради нее. И погиб бы, если б что-то не отвлекло Кэмпбелла.
— А если б погиб ты… — Она потянулась и взяла его за руку. — Если б погиб ты, то это тоже не было бы моей виной. Плохое случается.
Клео, повернув его руку ладонью вверх, бессознательно стала водить по линиям.
Издалека донесся печальный, одинокий свисток поезда.
— А кольцо! — напомнил Дэниэл. — У меня еще осталось твое кольцо!
Память ее метнулась в другое время, к ласковому темноволосому мальчику, который любил ее. И который умер.
И в первый раз за все эти годы у нее не возникло чувства вины за гибель Джордана. Ей никогда не узнать, действительно ли она перемещалась во времени и пространстве, но если и правда перемещалась — то, может, для того, чтобы спасти его! Может, она возвращалась туда, чтобы предотвратить автокатастрофу, а не стать причиной ее. И может, единственный человек, спасти которого было в ее силах, — была она сама.
— Отправь его по адресу моего брата.
— А кто подарил его тебе? — не удержался Дэниэл. — Человек, которого ты любила?
— Да, — ответила Клео, прощаясь с воспоминаниями. — А какие у тебя планы? — переменила она тему с прошлого на настоящее. Ей хотелось смотреть вперед, а не оглядываться назад.
— Джо уговаривает меня вернуться в полицию.
— А ты? Вернешься?
— Может быть. На какое-то время.
— Только смотри, не увязни до конца жизни. Люди замыкаются в своем мирке только потому, что в нем все знакомо. Надеюсь, ты еще уедешь в Шотландию.
Есть люди, которые пускают корни на одном месте так глубоко, что их уже никуда не вырвешь. Но есть и другие, вроде них с Дэниэлом — странники, путники. Всегда ищущие, никогда не находящие, идущие все вперед и вперед.
— Но есть еще Бью, — подсказал Дэниэл.
— А вот тут Кэмпбелл, возможно, был прав. Бью для тебя, пожалуй, только предлог. Он независимее, чем ты думаешь. Может быть, независимее, чем тебе того хочется.
Поезд затормозил; заскрежетали колеса. Снизу вырывался пар. Она была единственной, кто садился на этой остановке.
Дэниэл будто рвался сказать еще что-то, но не решался.
Ее озарило: да он же не хочет, чтобы она уезжала! Клео поразилась догадке. Но ей необходимо уехать. Ей нужно время, чтобы прийти в себя. А в Египте, штат Миссури, у нее это не получится. Может, после Сиэтла она поедет в Сан-Франциско, она еще не решила. Загадывать так далеко ей не хотелось.
Туман. Дэниэл подарил ей тогда туман. Этого она никогда не забудет. Никогда. В Сан-Франциско часто бывает туман.
Раздался гудок, предупреждающий о скором отправлении поезда.
— До свидания, — проговорила Клео, делая шаг к вагону.
Дэниэл схватил ее за руку, притянул к себе и поцеловал. Долгим, медленным, нежным поцелуем, от которого у нее закружилась голова, закружились мысли.
— Посадка!
Поцелуй закончился. Дэниэл отступил.
Его глаза. Она не могла оторвать взгляда от них. В них было страстное желание, боль и что-то еще. Но это «что-то» ей, может, просто почудилось, может, то была всего лишь игра света. Ей почудилось, что в глазах Дэниэла она увидела любовь.
— До свидания.
Отвернувшись, Клео торопливо взобралась по ступенькам в вагон. Не успела она войти в тамбур, как поезд тронулся. Пока она дошла до своего места у окна, Дэниэл превратился в расплывчатый силуэт на перроне. Уже часть ее прошлого.
Дэниэл стоял и смотрел вслед поезду до тех пор, пока тот не исчез. Едва замечая неровный тротуар под босыми ногами, боль в плече.
На что он рассчитывал? Неужели думал, что она бросит все, свою жизнь в большом городе и останется с ним?
Может, все-таки это не любовь? Может, он просто ревнует ее к тому, что она едет в новое, неведомое ему место. Может быть, его и влекло к ней потому, что она олицетворяет большой мир, все нездешнее; что девушка она редкая, необыкновенная, такая экзотическая и удивительная. Девушка, которая не боится наступления завтра. Да, может, это и не любовь вовсе.
28
Клео опять приснился сон. Не тот кошмар про тыкву. Тот она не видела с тех пор, как уехала из Египта. Нет, другой. Теплый, чудесный сон.
Снился ей Дэниэл Синклер. Высокое синее небо, трава под ногами такая зеленая и приветливая, как завтрашний день. Откуда-то издалека доносится рокот волн, бьющихся о скалы. Кричат чайки, парящие над водой.
В ее сне волосы у Дэниэла гораздо длиннее, они развеваются на ласковом бризе.
У нее есть тайна, чудесный секрет, который она сберегла до этого самого момента, такого подходящего для раскрытия тайны.
Она знала, что у нее не может быть детей, но Дэниэл все равно сильно любил ее. «Ребенка мы усыновим», — говорил он ей, но в глазах у него светилась печаль. Мелькнула всего на минутку, но Клео разглядела ее. Человек, когда любит, замечает много из того, что не видят другие. Поэтому она была уверена — новость ее принесет ему безумную радость. Она знала его.
Они шагали, держась за руки, пальцы их тесно переплелись. Клео остановила его, повернулась к нему лицом и заглянула в глаза. Ей хотелось увидеть в них счастье, когда она сообщит ему свою чудесную новость:
— У меня будет ребенок.
Он не разочаровал ее. Сначала взрыв радости, потом замешательство и снова радость.
— Но как?.. Ты уверена?..
Взяв его руку, Клео осторожно прижала ее к своему животу, еще совсем плоскому. И кивнула, улыбаясь ему сквозь слезы, хотя клялась себе, что проливать слез не станет.
— Меня уже проверили ультразвуком. Дэниэл заключил ее в объятия — сильные, теплые, надежные. Он пах морем, ветром, солнцем. Он пах Дэниэлом.
Она взяла его лицо обеими руками, притянула ближе.
Его губы — такие теплые, такие мягкие — коснулись ее губ.
— Я люблю тебя, — сказал он. — Я так люблю тебя!
Громкий крик раздался ниоткуда, вырывая Клео из чудесного сна. Клео наполовину проснулась.
— Мама!
Откуда-то издалека, не из ее сна, раздавался звонкий детский голос:
— Я смотрела мультфильм, а Кармен переключила каналы. Мама! Папа!
Клео проснулась, как от толчка. Увидела, что лежит в кровати племянницы.
Сон. Он показался ей таким реальным. Прикрыв глаза, Клео перекатилась на живот. Ей хотелось заснуть снова. Иной раз, когда просыпаешься посередине сна, то, вспоминая его, можно вернуться в него снова.
— Мам!
Но только не в этот раз.
Клео снова перевернулась на спину, сбросила покрывало и посидела немного на краю кровати. Часы показывали 6.30 утра. Она потерла лицо. И почему это детям нравится вскакивать ни свет ни заря? Взрослых по утрам из постели не вытащишь. Почему так происходит? Может, потому, что дети каждый новый день предвкушают как чудесное приключение, а взрослым уже известна правда?
Босая, в клетчатой фланелевой пижаме, Клео вышла из комнаты, чуть не наткнувшись в коридоре на Адриана.
— Ступай поспи еще, — сказала она брату. Глаза у того едва смотрели, волосы торчали дыбом.
— Ты же вчера засиделся допоздна. Я позабочусь о девочках.
— Спасибо, — пробормотал он, разворачиваясь и шлепая обратно в спальню, которую делил с Мэвис.
Девочки в гостиной еще ругались.
— Ну, что тут у вас? — потребовала ответа Клео. Мейси, спрыгнув со стула, тут же принялась жаловаться на трехлетнюю Кармен. Малышка сидела, подложив под себя руки — точнее, пульт управления, в который вцепилась обеими ручонками.
— Мама с папой вчера поздно легли. Им нужно поспать, — упрекала девочек Клео. — Зачем вам этот телевизор, пошли лучше посмотрим, что у нас есть на завтрак.
Спорить никто не стал. Кармен, вынув пульт, выключила телевизор, и все отправились на кухню.
— Фруктовые колечки! Мне фруктовых колечек!
Клео уже делала замечание Адриану, чтобы не позволял детям есть столько сладкого. Не подумав, тот брякнул:
— Вот погоди, будут у тебя у самой дети! — Спохватившись, помрачнел. — Извини.
— Все нормально. То, что я не могу физически иметь детей, не означает, что их у меня не будет, — ответила Клео.
Но замужество, семья, дети, дом, хождения на родительские собрания — все это представлялось ей таким неправдоподобным. В своем будущем Клео ничего такого не предвидела. Но зато у нее есть племянницы. Она будет следить, как растут они. Будет помогать им одолевать школьную программу, водить их на каток, в зоопарк. А изредка они будут гостить у нее, чтобы Адриан и Мэвис могли выкроить время и для себя. Но это, конечно, не то же самое, что иметь собственных детей.
Девочки вытащили коробки с хлопьями, а Клео достала из холодильника молоко и апельсиновый сок. За те два месяца, что она жила у брата, Клео набрала десять фунтов. Теперь она уже могла смотреть на апельсиновый сок без отвращения, но пить его она вряд ли когда сумеет.
— Я налью сок! Я! — вызвалась Мейси и достала три стакана.
— Клео хочет молока, — поправила сестру Кармен. — Она не пьет сок.
— Без тебя знаю.
— А вот и нет!
— Знаю, знаю!
— А папа сказал, что это секрет. Это из-за ее проблемы.
— Перестаньте, девочки, — вмешалась Клео. — Не спорьте. Если будете вести себя хорошо, то попозже я свожу вас в парк.
И девочки моментально преобразились, чинно, будто маленькие монахини, занявшись едой. Подкуп, возможно, не самый правильный способ, но Клео наблюдала методы воспитания брата и невестки: подкуп играл в них немалую роль.
Позавтракав, девочки убрали после себя и с часок смотрели мультики. После чего переоделись, готовясь к прогулке в парк. Клео помогла Кармен надеть розовый свитерок с капюшоном и крохотные ботиночки.
— Ты с нами будешь жить всегда? — серьезно спросила Кармен, заглядывая в глаза Клео. — Я хочу, чтобы всегда.
— Нет, милая, я не могу. Мне бы хотелось, но не могу.
— А куда ты поедешь? — спросила Мейси.
— Точно еще не знаю. Может быть, в Сан-Франциско. Но я буду приезжать к вам в гости. А вы будете приезжать ко мне.
За дверью по деревянному крыльцу простучали ботинки. Приоткрылась щель почтового ящика и снова захлопнулась.
Девочки сорвались с места. Каждая хотела схватить почту первой.
— Тетя Клео, тебе письмо! — Мейси помахала конвертом и торжественно протянула его Клео.
На конверте размашистым, слегка наклонным почерком написано ее имя. Она взглянула на обратный адрес: «Д. Синклер».
Дэниэл.
Она знала, что найдет в конверте. Кольцо. То самое, что она оставила в спальне Дэниэла в ту ночь. Кольцо, подаренное ей Джорданом.
Клео распечатала конверт. Внутри неровно вырванный из блокнота, сложенный листок. Развернув, она увидела не только кольцо, но и перевод на пять тысяч долларов. Зачем он послал ей деньги? Она же сказала ему — ей эти деньги не нужны.
А вот письмо.
«Клео!
Я вкладываю перевод на пять тысяч долларов. Городской совет голосовал и единогласно решил, что деньги следует отдать тебе. Когда ты получишь это письмо, Бью уже будет женатым человеком. Они с Матильдой, менеджером из «Приятного аппетита», женятся сегодня. Я буду шафером, а Вестник будет нести кольцо.
Через две недели я уезжаю в Шотландию. Потому-то, в сущности, и пишу тебе. У меня там есть друг, который купил замок и теперь собирается превратить его в музей. Его уже несколько раз грабили, и он просит моей помощи для охраны замка и для розыска ценной картины, которую у него украли. Нам нужен экстрасенс. Тебя не заинтересует ?
Если ты откликнешься на предложение, встречай меня в аэропорту О'Хара, в Чикаго. Л если нет, потрать деньги на начало новой жизни.
Дэниэл».
Внизу были указаны время и номер рейса.
— Тетя Клео, ну пойдем же! — прыгали вокруг нее девочки, дергая за юбку, стараясь поскорее очутиться за дверью.
Шотландия…
— Ладно, ладно, — засмеялась она. — Но потом у тети Клео будет полно дел.
Она сложила все обратно в конверт и оставила его на туалетном столике в комнате Мейси. Кольцо это она больше не станет носить, но будет бережно хранить его.
Снился ей Дэниэл Синклер. Высокое синее небо, трава под ногами такая зеленая и приветливая, как завтрашний день. Откуда-то издалека доносится рокот волн, бьющихся о скалы. Кричат чайки, парящие над водой.
В ее сне волосы у Дэниэла гораздо длиннее, они развеваются на ласковом бризе.
У нее есть тайна, чудесный секрет, который она сберегла до этого самого момента, такого подходящего для раскрытия тайны.
Она знала, что у нее не может быть детей, но Дэниэл все равно сильно любил ее. «Ребенка мы усыновим», — говорил он ей, но в глазах у него светилась печаль. Мелькнула всего на минутку, но Клео разглядела ее. Человек, когда любит, замечает много из того, что не видят другие. Поэтому она была уверена — новость ее принесет ему безумную радость. Она знала его.
Они шагали, держась за руки, пальцы их тесно переплелись. Клео остановила его, повернулась к нему лицом и заглянула в глаза. Ей хотелось увидеть в них счастье, когда она сообщит ему свою чудесную новость:
— У меня будет ребенок.
Он не разочаровал ее. Сначала взрыв радости, потом замешательство и снова радость.
— Но как?.. Ты уверена?..
Взяв его руку, Клео осторожно прижала ее к своему животу, еще совсем плоскому. И кивнула, улыбаясь ему сквозь слезы, хотя клялась себе, что проливать слез не станет.
— Меня уже проверили ультразвуком. Дэниэл заключил ее в объятия — сильные, теплые, надежные. Он пах морем, ветром, солнцем. Он пах Дэниэлом.
Она взяла его лицо обеими руками, притянула ближе.
Его губы — такие теплые, такие мягкие — коснулись ее губ.
— Я люблю тебя, — сказал он. — Я так люблю тебя!
Громкий крик раздался ниоткуда, вырывая Клео из чудесного сна. Клео наполовину проснулась.
— Мама!
Откуда-то издалека, не из ее сна, раздавался звонкий детский голос:
— Я смотрела мультфильм, а Кармен переключила каналы. Мама! Папа!
Клео проснулась, как от толчка. Увидела, что лежит в кровати племянницы.
Сон. Он показался ей таким реальным. Прикрыв глаза, Клео перекатилась на живот. Ей хотелось заснуть снова. Иной раз, когда просыпаешься посередине сна, то, вспоминая его, можно вернуться в него снова.
— Мам!
Но только не в этот раз.
Клео снова перевернулась на спину, сбросила покрывало и посидела немного на краю кровати. Часы показывали 6.30 утра. Она потерла лицо. И почему это детям нравится вскакивать ни свет ни заря? Взрослых по утрам из постели не вытащишь. Почему так происходит? Может, потому, что дети каждый новый день предвкушают как чудесное приключение, а взрослым уже известна правда?
Босая, в клетчатой фланелевой пижаме, Клео вышла из комнаты, чуть не наткнувшись в коридоре на Адриана.
— Ступай поспи еще, — сказала она брату. Глаза у того едва смотрели, волосы торчали дыбом.
— Ты же вчера засиделся допоздна. Я позабочусь о девочках.
— Спасибо, — пробормотал он, разворачиваясь и шлепая обратно в спальню, которую делил с Мэвис.
Девочки в гостиной еще ругались.
— Ну, что тут у вас? — потребовала ответа Клео. Мейси, спрыгнув со стула, тут же принялась жаловаться на трехлетнюю Кармен. Малышка сидела, подложив под себя руки — точнее, пульт управления, в который вцепилась обеими ручонками.
— Мама с папой вчера поздно легли. Им нужно поспать, — упрекала девочек Клео. — Зачем вам этот телевизор, пошли лучше посмотрим, что у нас есть на завтрак.
Спорить никто не стал. Кармен, вынув пульт, выключила телевизор, и все отправились на кухню.
— Фруктовые колечки! Мне фруктовых колечек!
Клео уже делала замечание Адриану, чтобы не позволял детям есть столько сладкого. Не подумав, тот брякнул:
— Вот погоди, будут у тебя у самой дети! — Спохватившись, помрачнел. — Извини.
— Все нормально. То, что я не могу физически иметь детей, не означает, что их у меня не будет, — ответила Клео.
Но замужество, семья, дети, дом, хождения на родительские собрания — все это представлялось ей таким неправдоподобным. В своем будущем Клео ничего такого не предвидела. Но зато у нее есть племянницы. Она будет следить, как растут они. Будет помогать им одолевать школьную программу, водить их на каток, в зоопарк. А изредка они будут гостить у нее, чтобы Адриан и Мэвис могли выкроить время и для себя. Но это, конечно, не то же самое, что иметь собственных детей.
Девочки вытащили коробки с хлопьями, а Клео достала из холодильника молоко и апельсиновый сок. За те два месяца, что она жила у брата, Клео набрала десять фунтов. Теперь она уже могла смотреть на апельсиновый сок без отвращения, но пить его она вряд ли когда сумеет.
— Я налью сок! Я! — вызвалась Мейси и достала три стакана.
— Клео хочет молока, — поправила сестру Кармен. — Она не пьет сок.
— Без тебя знаю.
— А вот и нет!
— Знаю, знаю!
— А папа сказал, что это секрет. Это из-за ее проблемы.
— Перестаньте, девочки, — вмешалась Клео. — Не спорьте. Если будете вести себя хорошо, то попозже я свожу вас в парк.
И девочки моментально преобразились, чинно, будто маленькие монахини, занявшись едой. Подкуп, возможно, не самый правильный способ, но Клео наблюдала методы воспитания брата и невестки: подкуп играл в них немалую роль.
Позавтракав, девочки убрали после себя и с часок смотрели мультики. После чего переоделись, готовясь к прогулке в парк. Клео помогла Кармен надеть розовый свитерок с капюшоном и крохотные ботиночки.
— Ты с нами будешь жить всегда? — серьезно спросила Кармен, заглядывая в глаза Клео. — Я хочу, чтобы всегда.
— Нет, милая, я не могу. Мне бы хотелось, но не могу.
— А куда ты поедешь? — спросила Мейси.
— Точно еще не знаю. Может быть, в Сан-Франциско. Но я буду приезжать к вам в гости. А вы будете приезжать ко мне.
За дверью по деревянному крыльцу простучали ботинки. Приоткрылась щель почтового ящика и снова захлопнулась.
Девочки сорвались с места. Каждая хотела схватить почту первой.
— Тетя Клео, тебе письмо! — Мейси помахала конвертом и торжественно протянула его Клео.
На конверте размашистым, слегка наклонным почерком написано ее имя. Она взглянула на обратный адрес: «Д. Синклер».
Дэниэл.
Она знала, что найдет в конверте. Кольцо. То самое, что она оставила в спальне Дэниэла в ту ночь. Кольцо, подаренное ей Джорданом.
Клео распечатала конверт. Внутри неровно вырванный из блокнота, сложенный листок. Развернув, она увидела не только кольцо, но и перевод на пять тысяч долларов. Зачем он послал ей деньги? Она же сказала ему — ей эти деньги не нужны.
А вот письмо.
«Клео!
Я вкладываю перевод на пять тысяч долларов. Городской совет голосовал и единогласно решил, что деньги следует отдать тебе. Когда ты получишь это письмо, Бью уже будет женатым человеком. Они с Матильдой, менеджером из «Приятного аппетита», женятся сегодня. Я буду шафером, а Вестник будет нести кольцо.
Через две недели я уезжаю в Шотландию. Потому-то, в сущности, и пишу тебе. У меня там есть друг, который купил замок и теперь собирается превратить его в музей. Его уже несколько раз грабили, и он просит моей помощи для охраны замка и для розыска ценной картины, которую у него украли. Нам нужен экстрасенс. Тебя не заинтересует ?
Если ты откликнешься на предложение, встречай меня в аэропорту О'Хара, в Чикаго. Л если нет, потрать деньги на начало новой жизни.
Дэниэл».
Внизу были указаны время и номер рейса.
— Тетя Клео, ну пойдем же! — прыгали вокруг нее девочки, дергая за юбку, стараясь поскорее очутиться за дверью.
Шотландия…
— Ладно, ладно, — засмеялась она. — Но потом у тети Клео будет полно дел.
Она сложила все обратно в конверт и оставила его на туалетном столике в комнате Мейси. Кольцо это она больше не станет носить, но будет бережно хранить его.
29
Маршрут свой Дэниэл специально организовал так, чтобы в Чикаго получился трехчасовой перерыв. До отправления его рейса в Шотландию оставалось совсем немного времени, а Клео так нигде и не видно.
Она все-таки не приехала.
Разочарование овладело им, у него сразу упало настроение. Зачем он вообще едет в эту Шотландию? Много лет страна манила его, он мечтал поехать туда снова, но теперь, без Клео, все потеряло смысл. Последние две недели он всякий раз, представляя себя в Шотландии, видел рядом и Клео. И при посадке в аэропорту Хитроу рядом сидела Клео. С Клео вместе он ехал на поезде в Глазго. Он специально упаковал свой килт в красно-зеленую клетку — цвет своих предков, захватил и берет с их символом. Хотел даже накинуть плед.
Нет, надо было позвонить ей.
Хотя сейчас он уверен, что выбор сделан ею без всякого давления. А позвони он, мог бы наговорить лишнего. А то и отпугнуть ее. Он знал, как на нее давят обстоятельства. Знал, что она не хочет ни с кем сближаться.
Но он человек терпеливый. Ему необязательно говорить ей, что он любит ее. Ему хватит хотя бы быть рядом с ней. Пока что, во всяком случае. Однако всерьез Дэниэл даже не задумывался, что будет, если Клео не приедет. Он не был готов к разочарованию, к боли.
Понимая, что ждать дальше бессмысленно, он поднял зеленую дорожную сумку и прошел мимо зоны таможенного контроля к телефонам. Позвонил Бью, пообещав брату, что позвонит, как только приземлится в Англии. А, вешая трубку, увидел Клео.
Сердце у него гулко забилось. Ладони вспотели.
Медленно он опустил трубку на рычаг. Дэниэл видел, как она спешит, как глаза ее обегают толпу людей. У нее какие-то другие волосы. А-а, у нее теперь короткая стрижка.
Такая же красивая, как ему помнилось. Такая же экзотичная: ярко-красные губы, крупные серьги и прямая черная юбка, кончающаяся прямо над розочкой-тату.
Наконец глаза Клео нашли в толпе его. Лицо ее осветилось. Она махнула ему. Дэниэл стоял не в силах шевельнуться. Засунул руку поглубже в карман, чтобы Клео не заметила, как та дрожит.
Клео, заметив Дэниэла, радостно помахала ему. Он в ответ не махнул. Не поспешил ей навстречу. А когда она подошла ближе, не выказал ни удивления, ни радости.
Просто стоял себе, глубоко засунув руку в карман брюк, сжимая другой большую дорожную сумку, закинутую через плечо. В рубашке с розовыми фламинго, в той же, что и в тот день, когда они встретились впервые. Немного как будто похудел, чуть длиннее стали волосы, а глаза еще синее.
— У меня задержался рейс, — запыхавшись, объяснила она. — Уже боялась, что не успею на самолет в Англию.
— На наш рейс, наверное, уже идет посадка. Он зашагал к зоне таможенного контроля. Что происходит? Так все странно. А может, она вычитала в его деловом предложении больше, чем там было. Тот сон — может быть, он заставил ее вложить в их отношения другой смысл? Дэниэл ведет себя так, будто ждал всего лишь попутчицу, делового партнера.
— Как твоя рука? — спросила она.
— В порядке. Почти на сто процентов.
— Прекрасно.
Пустячный разговор. Разговор посторонних. Они встали в очередь на проверку.
— Даже не знаю, подхожу ли я для этой работы, — заметила Клео. — Я ведь даже ключ не сумела тогда найти, помнишь? Так почему ты пригласил меня? Почему не нанять кого-то прямо в Шотландии?
— Мне нужна именно ты.
Он поставил сумку на ленту конвейера. Клео поставила туда же рюкзак. Они прошли через металлический детектор.
— Нам нужно осмотреть содержимое вашей сумки, — обратился таможенник к Дэниэлу. Тот открыл ее.
— А это что?
— Устройство для изготовления тумана.
— Устройство для тумана?! — У таможенника округлились глаза.
— Угу.
— А зачем он вам?
— Чтобы делать туман.
Клео не сводила глаз с хитроумного прибора в сумке.
— Вы выступаете на сцене? Музыкант? — спросил инспектор.
— Нет.
— Тогда зачем вам этот прибор?
— Люблю туман, и все.
Пожав плечами, инспектор застегнул «молнию» на сумке и подтолкнул ее Дэниэлу.
Они поспешили к выходу 3, где шла посадка. Очередь была короткой, большинство пассажиров уже сели в самолет.
— Зачем ты взял эту штуковину? — спросила Клео у трапа, когда у них проверяли билеты. Ей хотелось, чтобы он открылся перед ней, хотелось установить какую-то связь.
— Подумал, может, пригодится, — пожал плечами Дэниэл.
— Как и я? Для чего ты позвал меня? — Теперь они шагали бок о бок по трапу. — Для секса?
Он ведь ничуть не обрадовался при их встрече, что еще ей остается думать? И от этого заключения у Клео заныло сердце.
Они вошли в самолет.
— Второй салон, — сказала стюардесса.
— Среди всего прочего, да, — ответил Дэниэл. Он шагал впереди по проходу, держа перед собой сумку.
— Я приехала не ради твоих забав.
— А почему, Клео?
Приехала она потому, что любит его, но будь она проклята, если теперь ему это скажет. И она попыталась придумать что-нибудь едкое, уничтожающее, достойное Клео. Но ей было слишком больно, и ничего не приходило на ум.
Места их не были рядом. «Ну и слава богу», — подумала Клео, втискиваясь между пожилой женщиной и средних лет мужчиной. Место Дэниэла оказалось сразу за ней.
Что она делает? Пока не поздно, ей нужно покинуть самолет. Уйти и поехать… куда? Куда ей ехать? У нее нет дома. После минутных размышлений Клео решила, что поедет она в Сан-Франциско. Там она сможет найти работу, гадать по руке, по картам Таро. Будет предсказывать людям всякие чудесные вещи, ждущие их в будущем. А вот ее собственное простирается перед ней унылой, бесплодной пустыней.
Но потом Клео все-таки решила лететь в Шотландию. Она ведь никакого контракта не подписывала. Ей необязательно оставаться с Дэниэлом, когда она доберется туда.
Она вдруг поняла, что плачет, и торопливо вытерла щеки.
В проходе возникла какая-то суета. Когда Клео подняла глаза, то сквозь слезы увидела, что рядом с ней усаживается Дэниэл. Ему удалось уговорить соседку Клео поменяться с ним местами.
Клео уставилась прямо перед собой, делая вид, что внимательно слушает информацию о полете. Потом самолет двинулся с места, вырулил на взлетную полосу и остановился, дожидаясь своей очереди на взлет.
Дэниэл легонько подтолкнул ее локтем. Клео, опустив глаза, увидела — он протягивает ей салфетку.
Он что, заметил, что она плачет? Она совсем этого не хотела. Но почему тогда он протягивает ей салфетку? Она уже намеревалась оттолкнуть ее, когда заметила: на обороте что-то написано.
Размашистым, чуть наклонным почерком на салфетке было написано: «Почему ты приехала?»
Клео уставилась на салфетку. Летать она не боялась, но ей было известно: жизнь может преподносить любые сюрпризы, в том числе и неприятные. Ей было известно, как легко она может забрать дорогого тебе человека. Самолет может потерпеть крушение, и тогда Дэниэл уже никогда не узнает, какие она к нему испытывала чувства.
Клео взяла ручку, которую протягивал ей Дэниэл, и написала под его вопросом: «Потому что люблю тебя». Сложила салфетку, но не отдала ему.
В этот момент в полную силу заработали моторы, шум в салоне усилился, они начали разбег.
Многие боятся момента взлета, но для Клео это была лучшая часть полета — колеса самолета отрываются от земли, и ты паришь в воздухе.
Она отдала салфетку Дэниэлу, следя за выражением его лица, пока тот читал: недоверие на нем сменилось радостью. И это сказало ей то, что не было высказано словами — Дэниэл Синклер любит ее.
Перекричать рев набирающего высоту самолета было невозможно.
Дэниэл потянулся к ней, взял ее руку, переплел свои пальцы с ее. Она улыбнулась ему, заглянула в его синие глаз и подумала: «Как же это вдруг я смогла найти тебя? Как случилось такое чудо?»
Он поцеловал ей руку, сначала пальцы, потом ладонь. И тут она увидела — на лице у него появилось дерзкое выражение. Наклонившись к ней, Дэниэл поцеловал ее — дурманящим долгим поцелуем, полным нежности и страстного желания.
В этот самый момент самолет окончательно вырвался из цепких объятий земли, и они плавно поплыли в воздухе. Перемещаясь во времени и пространстве.
Она все-таки не приехала.
Разочарование овладело им, у него сразу упало настроение. Зачем он вообще едет в эту Шотландию? Много лет страна манила его, он мечтал поехать туда снова, но теперь, без Клео, все потеряло смысл. Последние две недели он всякий раз, представляя себя в Шотландии, видел рядом и Клео. И при посадке в аэропорту Хитроу рядом сидела Клео. С Клео вместе он ехал на поезде в Глазго. Он специально упаковал свой килт в красно-зеленую клетку — цвет своих предков, захватил и берет с их символом. Хотел даже накинуть плед.
Нет, надо было позвонить ей.
Хотя сейчас он уверен, что выбор сделан ею без всякого давления. А позвони он, мог бы наговорить лишнего. А то и отпугнуть ее. Он знал, как на нее давят обстоятельства. Знал, что она не хочет ни с кем сближаться.
Но он человек терпеливый. Ему необязательно говорить ей, что он любит ее. Ему хватит хотя бы быть рядом с ней. Пока что, во всяком случае. Однако всерьез Дэниэл даже не задумывался, что будет, если Клео не приедет. Он не был готов к разочарованию, к боли.
Понимая, что ждать дальше бессмысленно, он поднял зеленую дорожную сумку и прошел мимо зоны таможенного контроля к телефонам. Позвонил Бью, пообещав брату, что позвонит, как только приземлится в Англии. А, вешая трубку, увидел Клео.
Сердце у него гулко забилось. Ладони вспотели.
Медленно он опустил трубку на рычаг. Дэниэл видел, как она спешит, как глаза ее обегают толпу людей. У нее какие-то другие волосы. А-а, у нее теперь короткая стрижка.
Такая же красивая, как ему помнилось. Такая же экзотичная: ярко-красные губы, крупные серьги и прямая черная юбка, кончающаяся прямо над розочкой-тату.
Наконец глаза Клео нашли в толпе его. Лицо ее осветилось. Она махнула ему. Дэниэл стоял не в силах шевельнуться. Засунул руку поглубже в карман, чтобы Клео не заметила, как та дрожит.
Клео, заметив Дэниэла, радостно помахала ему. Он в ответ не махнул. Не поспешил ей навстречу. А когда она подошла ближе, не выказал ни удивления, ни радости.
Просто стоял себе, глубоко засунув руку в карман брюк, сжимая другой большую дорожную сумку, закинутую через плечо. В рубашке с розовыми фламинго, в той же, что и в тот день, когда они встретились впервые. Немного как будто похудел, чуть длиннее стали волосы, а глаза еще синее.
— У меня задержался рейс, — запыхавшись, объяснила она. — Уже боялась, что не успею на самолет в Англию.
— На наш рейс, наверное, уже идет посадка. Он зашагал к зоне таможенного контроля. Что происходит? Так все странно. А может, она вычитала в его деловом предложении больше, чем там было. Тот сон — может быть, он заставил ее вложить в их отношения другой смысл? Дэниэл ведет себя так, будто ждал всего лишь попутчицу, делового партнера.
— Как твоя рука? — спросила она.
— В порядке. Почти на сто процентов.
— Прекрасно.
Пустячный разговор. Разговор посторонних. Они встали в очередь на проверку.
— Даже не знаю, подхожу ли я для этой работы, — заметила Клео. — Я ведь даже ключ не сумела тогда найти, помнишь? Так почему ты пригласил меня? Почему не нанять кого-то прямо в Шотландии?
— Мне нужна именно ты.
Он поставил сумку на ленту конвейера. Клео поставила туда же рюкзак. Они прошли через металлический детектор.
— Нам нужно осмотреть содержимое вашей сумки, — обратился таможенник к Дэниэлу. Тот открыл ее.
— А это что?
— Устройство для изготовления тумана.
— Устройство для тумана?! — У таможенника округлились глаза.
— Угу.
— А зачем он вам?
— Чтобы делать туман.
Клео не сводила глаз с хитроумного прибора в сумке.
— Вы выступаете на сцене? Музыкант? — спросил инспектор.
— Нет.
— Тогда зачем вам этот прибор?
— Люблю туман, и все.
Пожав плечами, инспектор застегнул «молнию» на сумке и подтолкнул ее Дэниэлу.
Они поспешили к выходу 3, где шла посадка. Очередь была короткой, большинство пассажиров уже сели в самолет.
— Зачем ты взял эту штуковину? — спросила Клео у трапа, когда у них проверяли билеты. Ей хотелось, чтобы он открылся перед ней, хотелось установить какую-то связь.
— Подумал, может, пригодится, — пожал плечами Дэниэл.
— Как и я? Для чего ты позвал меня? — Теперь они шагали бок о бок по трапу. — Для секса?
Он ведь ничуть не обрадовался при их встрече, что еще ей остается думать? И от этого заключения у Клео заныло сердце.
Они вошли в самолет.
— Второй салон, — сказала стюардесса.
— Среди всего прочего, да, — ответил Дэниэл. Он шагал впереди по проходу, держа перед собой сумку.
— Я приехала не ради твоих забав.
— А почему, Клео?
Приехала она потому, что любит его, но будь она проклята, если теперь ему это скажет. И она попыталась придумать что-нибудь едкое, уничтожающее, достойное Клео. Но ей было слишком больно, и ничего не приходило на ум.
Места их не были рядом. «Ну и слава богу», — подумала Клео, втискиваясь между пожилой женщиной и средних лет мужчиной. Место Дэниэла оказалось сразу за ней.
Что она делает? Пока не поздно, ей нужно покинуть самолет. Уйти и поехать… куда? Куда ей ехать? У нее нет дома. После минутных размышлений Клео решила, что поедет она в Сан-Франциско. Там она сможет найти работу, гадать по руке, по картам Таро. Будет предсказывать людям всякие чудесные вещи, ждущие их в будущем. А вот ее собственное простирается перед ней унылой, бесплодной пустыней.
Но потом Клео все-таки решила лететь в Шотландию. Она ведь никакого контракта не подписывала. Ей необязательно оставаться с Дэниэлом, когда она доберется туда.
Она вдруг поняла, что плачет, и торопливо вытерла щеки.
В проходе возникла какая-то суета. Когда Клео подняла глаза, то сквозь слезы увидела, что рядом с ней усаживается Дэниэл. Ему удалось уговорить соседку Клео поменяться с ним местами.
Клео уставилась прямо перед собой, делая вид, что внимательно слушает информацию о полете. Потом самолет двинулся с места, вырулил на взлетную полосу и остановился, дожидаясь своей очереди на взлет.
Дэниэл легонько подтолкнул ее локтем. Клео, опустив глаза, увидела — он протягивает ей салфетку.
Он что, заметил, что она плачет? Она совсем этого не хотела. Но почему тогда он протягивает ей салфетку? Она уже намеревалась оттолкнуть ее, когда заметила: на обороте что-то написано.
Размашистым, чуть наклонным почерком на салфетке было написано: «Почему ты приехала?»
Клео уставилась на салфетку. Летать она не боялась, но ей было известно: жизнь может преподносить любые сюрпризы, в том числе и неприятные. Ей было известно, как легко она может забрать дорогого тебе человека. Самолет может потерпеть крушение, и тогда Дэниэл уже никогда не узнает, какие она к нему испытывала чувства.
Клео взяла ручку, которую протягивал ей Дэниэл, и написала под его вопросом: «Потому что люблю тебя». Сложила салфетку, но не отдала ему.
В этот момент в полную силу заработали моторы, шум в салоне усилился, они начали разбег.
Многие боятся момента взлета, но для Клео это была лучшая часть полета — колеса самолета отрываются от земли, и ты паришь в воздухе.
Она отдала салфетку Дэниэлу, следя за выражением его лица, пока тот читал: недоверие на нем сменилось радостью. И это сказало ей то, что не было высказано словами — Дэниэл Синклер любит ее.
Перекричать рев набирающего высоту самолета было невозможно.
Дэниэл потянулся к ней, взял ее руку, переплел свои пальцы с ее. Она улыбнулась ему, заглянула в его синие глаз и подумала: «Как же это вдруг я смогла найти тебя? Как случилось такое чудо?»
Он поцеловал ей руку, сначала пальцы, потом ладонь. И тут она увидела — на лице у него появилось дерзкое выражение. Наклонившись к ней, Дэниэл поцеловал ее — дурманящим долгим поцелуем, полным нежности и страстного желания.
В этот самый момент самолет окончательно вырвался из цепких объятий земли, и они плавно поплыли в воздухе. Перемещаясь во времени и пространстве.