Вилсон Фрэнсис Пол. Рожденный дважды

   – Кэрол...
   – Ну же! Мы в свое время не довели дело до конца, ведь правда?
   Билл закрыл глаза. Сказанное Кэрол было так соблазнительно! Казалось, она прочла мысли, таившиеся в самых сокровенных уголках его сознания. В некотором смысле это действительно было чем-то незаконченным, призраком прошлого, которое будет преследовать его вечно, если он не сделает ничего, чтобы изгнать его. Всего лишь один раз – с Кэрол, его первой любовью. Что может быть идеальнее? Как чудесно было бы дать волю горячей волне желания, зародившейся у него в паху и охватывающей все его существо! Только один этот раз, а потом он навсегда откажется от нее и беспрепятственно отдастся своему призванию.
   Открыв глаза, он замер от ужаса. Она сняла джинсы и трусики и стояла перед ним совершенно обнаженная. Она была прекрасна! Так прекрасна! Его глаза остановились на светло-каштановых волосах на лобке. Он никогда раньше не видел совсем нагую женщину, даже на фотографии, а сейчас перед ним была обнаженная женщина во плоти, и не кто-нибудь, а Кэрол.
   – Ну же, – улыбнулась она ему и придвинулась ближе. Она взяла его руку и положила ее себе на грудь. Он чувствовал, как набухает сосок под его ладонью. – В память о прошлых днях.
   Только один раз! В конечном счете, что случится, если он только один раз нарушит обет целомудрия? Он попытался опровергнуть соблазнительную мысль, но разум в этот момент, похоже, плохо слушался его.
   Она разжала его руку и опустилась перед ним на колени.
   Только один раз! В конце концов, какое это имеет значение, по большому счету?

7

   Его решимость таяла. Она чувствовала, стоя на коленях перед ним и пробегая пальцами по вздувшейся ширинке его брюк, что сопротивление этого высокомерного подонка вот-вот будет сломлено. Ее захлестнула волна восторга. Она почувствовала себя сильной, могущественной, способной покорить весь мир. Это ощущение было сладостнее самых утонченных сексуальных наслаждений, самого полного оргазма, когда-либо пережитого ею.
   Она потянулась к «молнии» на брюках Билла. Стоит ей прикоснуться к его мужскому естеству, и он будет принадлежать ей. Она знала это. Тогда у него не останется пути для отступления.
   Она улыбалась.
   Совсем немного надо, господин иезуит, чтобы осквернить душу низменными желаниями плоти.
   Внезапно Билл, шатаясь, сделал два шага назад. Лицо его пылало, на нем была написана мука. Капли поты выступили на лбу и верхней губе.
   – Нет!
   Он произнес это слово тихо, хриплым, исполненным страдания голосом. И тут же Кэрол показалось, что раскаленный гвоздь вонзился в низ ее живота. Вожделение, внезапно завладевшее ею, оставило ее. Все поплыло перед глазами, стены особняка наклонились, готовые раздавить ее.
   И боль, адская боль возникла внутри.
   Билл отвернулся от нее. Он говорил торопливо, задыхаясь, обратясь лицом к противоположному концу холла:
   – Кэрол, прошу тебя! Не знаю, что на тебя нашло, но это нехорошо!
   Боль усилилась, но она с трудом проговорила:
   – Это любовь. Это страсть. Есть ли что-либо более естественное?
   – Правильно, – отвечал он, по-прежнему стоя к ней спиной, – но я давал обеты, Кэрол, и один из них был обет целомудрия. Ты можешь оспаривать разумность и полезность этого обета, рассуждать о его целесообразности и нецелесообразности, и, поверь, я слышал множество доводов «за» и «против», но факт остается фактом – я дал эти обеты добровольно и собираюсь соблюдать их.
   Боль заставила Кэрол лечь на пол. Ей казалось, что внутри ее что-то разрывается.
   – Но услышать такое от тебя, Кэрол! Не понимаю, как ты могла! – Голос его постепенно зазвучал спокойнее и ровнее. – Даже если ты думаешь, что мои обеты – глупость, ты знаешь, что они значат для меня. Почему ты пытаешься заставить меня нарушить их? Особенно сейчас, когда Джим еще не успел остыть в своей...
   Он обернулся взглянуть на нее.
   – Боже! Что случилось?
   Она почувствовала что-то горячее и мокрое между ногами, посмотрела туда и увидела обильно струящуюся кровь. Комната закружилась вокруг нее. А боль стала невыносимой.
   – Помоги мне, Билл, я, кажется, умираю!

Глава 20

1

   – Вы действительно находите утешение во всех этих статуэтках и безделушках?
   Грейс посмотрела на мистера Вейера с благодарностью и в то же время с опаской. Он кончал приклеивать голову архангела Гавриила к его туловищу. Брат Роберт в другом конце гостиной составлял из черепков большую статую Мадонны.
   Если бы вы пережили в прошлом то, что пережила я, подумала она, вы пытались бы найти утешение всюду, где возможно!
   –Утешение, – повторила она. – Да, это хорошее слово. Да, они приносят мне утешение. Так же как вы оба сегодня.
   Брат Роберт не прислушивался к их разговору, но мистер Вейер посмотрел на нее своими ярко-голубыми глазами. Грейс неудержимо тянуло к этому человеку. Никаких грязных мыслей. Ничего такого. Он, вероятно, лет на десять старше ее и охотно рассказывал о своей жене, к которой, очевидно, был очень привязан. В теплом чувстве, которое он вызывал у нее, не было ничего греховного. Просто его присутствие порождало у нее ощущение покоя и безопасности, а после ужаса вчерашней ночи Господь знает, сколь драгоценной стала для нее безопасность.
   – Вам, наверное, было очень страшно, – сказал он, – и я подумал, что вы не захотите оставаться одна.
   – Конечно. Но как вы догадались?
   – Я позвонил по телефону или, вернее, пытался позвонить, чтобы узнать, как вы себя чувствуете после воскресенья. Но телефон был испорчен. Вот я и пришел, и узнал от управляющего о взломе.
   Она не в состоянии была оставаться здесь прошлой ночью. Молодой полицейский оказался столь любезен, что отвез ее в дом Мартина. Ее рассказ привел в ужас его и брата Роберта. Они устроили ее в одной из свободных спален. Но даже с наступлением ясного, солнечного дня она не могла заставить себя вернуться в свою квартиру.
   А днем в старинном доме появился мистер Вейер. Он предложил проводить ее домой. Управляющий сменил, замок на двери и Пообещал найти лишний телефонный аппарат, чтобы дать ей его на время, пока телефонная компания не заменит разбитый грабителем.
   – Почему вы помогаете мне приводить в порядок мои вещи, если вам они представляются игрушками глупой женщины?
   – Сомневаюсь, что вам хорошо известно, что мне представляется, – ответил мистер Вейер. В голосе его не было враждебности. Тон оставался бесстрастным – простая констатация факта.
   – Я убеждена, что вы не разделяете нашей веры, – сказала Грейс осторожно. Она хотела вызвать его на откровенность, потому что он ее заинтриговал.
   – По-моему, я сказал об этом со всей ясностью.
   – Так почему вы все время возвращаетесь к нам, Избранным? И почему вы здесь сегодня? Я очень благодарна вам за ваше присутствие, но наверняка в пятницу у вас есть дела поважней, чем помогать мне приводить в порядок мою квартиру.
   – В данный момент у меня таких дел нет, – улыбнулся он. – А что касается того, почему я все время прихожу к тем, кто называет себя Избранными, то я и сам толком не знаю. Но ваша религиозная община...
   – Она не моя, – поспешила поправить его Грейс, так как ни в коем случае не хотела нести ответственность за то, что произошло с бедным Джимом. Она посмотрела на занятого делом монаха. – Это община брата Роберта.
   – Я имел в виду по общности идей. Но это не важно. Похоже, в эту крошечную общину католиков входят все, кому известно о возвращении... – Он умолк.
   – ...Антихриста, – продолжила она, – Сатаны?
   Это слово, казалось, раздражало его.
   – Да, да, если вам угодно какое определение. Так вот, меня тянет в эту общину. Мне кажется, что тот, кто в конце концов выступит против угрозы, принадлежит к Избранным. – Он внимательно посмотрел на нее. – Быть может, это будете вы.
   Это предположение испугало Грейс. Она чуть не выронила обломок скульптуры Младенца, который держала в руках. – О Боже! Надеюсь, что нет!
   – Я тоже, ради вашего же блага. – Он помолчал, а потом продолжил: – Как тут не подумать, не связан ли налет, совершенный прошлой ночью, с тем... с вашей миссией.
   Похолодев, она спросила:
   – Вы думаете, что кто-то именно мне хотел причинить зло?
   – Только пустое предположение, – ответил он, взмахом руки словно отгоняя эту мысль. – Я не собираюсь пугать вас. – Он поднял склеенного архангела. – Вот. Клей закрепился. Где он должен стоять?
   Но сказанное Вейером не давало Грейс покоя. А что, если это был не грабитель? Что, если он ждал ее с единственной целью – убить? Неужели для нее уже наступило время Страшного Суда, и она должна заплатить за все те жизни, которые погубила в прошлом?
   Нет! Этого не может быть! Ее час еще не пробил!Ей было отпущено слишком мало времени, чтобы полностью искупить свою вину. Неужели она обречена на вечные муки в аду?
   Как раз в этот момент раздался сильный стук в дверь, и она в страхе вздрогнула.
   Мистер Вейер поднялся со своего места.
   – Я посмотрю.
   Когда он открыл дверь, за ней оказался Мартин. Молодой человек подозрительно оглядел мистера Вейера.
   – А что вы здесь делаете?
   – Просто помогаю, – ответил тот с усмешкой. Задиристый тон Мартина позабавил его.
   Мартин повернулся к Грейс:
   – Я целый час пытался прозвониться к вам.
   Грейс показала на разбитый телефонный аппарат.
   – Он разбил его тоже. Я жду, когда его заменят.
   Мартин оглядел комнату, только сейчас заметив, что в ней творится.
   – Бог ты мой! Выглядит, будто здесь побывал сам дьявол!
   – А что, лом – излюбленное оружие дьявола? – поинтересовался мистер Вейер, все так же посмеиваясь.
   Брат Роберт вышел из своего угла.
   – В чем дело, Мартин?
   – Я установил слежку за племянницей Грейс, – сообщил тот тихо.
   Это известие неприятно поразило Грейс.
   Брат Роберт тоже удивился. Машинально поглаживая бороду, он спросил:
   – А почему я ничего не знаю об этом, Мартин?
   Мартин пробормотал, пряча глаза:
   – Потому что я был уверен, что вы это не одобрите. Но ведь именно вы сказали, что дело еще не кончено. И я подумал, что она теснее всего связана с тем, у кого не было души, и с домом, где, как я уверен, заключена разгадка этой тайны.
   – Но какое отношение... – начала Грейс.
   – Ее сегодня днем отвезли в больницу.
   Грейс вскочила на ноги.
   – Что случилось?
   – Я не знаю. Один из Избранных, который следил за ней сегодня, позвонил и сообщил, что после ленча она встретилась со своим другом-священником, тем самым иезуитом, который пытался в воскресенье прогнать нас от особняка. Он сопровождал ее на кладбище, а потом обратно в особняк. Вскоре после того как они туда вошли, к особняку примчалась машина «Скорой помощи», и ее вынесли из дверей на носилках. Священник тоже сел в машину и поехал с ней в больницу.
   У Грейс болезненно сжалось сердце.
   Бедная Кэрол! Не успела опомниться после смерти Джима, и вот... Боже, что это может быть?
   –В этом священнике есть что-то подозрительное, – продолжал Мартин. – Его причастность к этому делу слишком велика, чтобы он не был в нем замешан.
   – У иезуитов свои ритуалы и предпочтения, – заметил брат Роберт, – которые не всегда совпадают с Папскими. Но я сомневаюсь, что он действует в союзе с дьяволом.
   – Он старый школьный друг Кэрол. О Боже! – воскликнула Грейс. – Надеюсь, с ней ничего серьезного.
   – Возможно, это просто нервный срыв, – предположил мистер Вейер. Он снова сел и начал складывать черепки настенной тарелки с изображением Благовещения. – Меня это не удивило бы – на ее глазах такой ужасной смертью умер муж.
   – Я должна повидать ее, – заявила Грейс, направившись к шкафу за своим пальто.
   – А почему сначала не позвонить по телефону, – предложил брат Роберт, – и узнать, в чем дело?
   По выражению его лица Грейс поняла, что брату Роберту так же не терпится узнать подробности о болезни Кэрол, как и ей.
   – Пожалуй, так и сделаю.
   Грейс узнала через справочную номер телефона больницы Монро и набрала его. Когда она попросила соединить ее с палатой Кэрол Стивенс, дежурная замялась, а потом сказала, что больная не отвечает на телефонные звонки.
   Это взволновало Грейс. «Не отвечает на звонки» может означать, что у Кэрол что-то серьезное или же, возможно, она в хирургическом отделении.
   – В какой она палате?
   – Два-двенадцать.
   – А кто ее лечащий врач? Доктор Альбертс? – Она знала, что он был домашним врачом Кэрол.
   – Нет, доктор Галлен.
   Внезапно замолчав, Грейс положила телефонную трубку, даже не попрощавшись. Только со второго раза трубка попала на рычаг.
   Брат Роберт, Мартин и мистер Вейер вопросительно смотрели на нее.
   – Что случилось? – спросил брат Роберт.
   – Не знаю; может быть, ничего.
   – Так почему вы выглядите так, будто увидели привидение?
   – Она сказала, что ее врач – доктор Галлен.
   – Ну и что?
   – Я слышала о нем. Он акушер.
   Мистер Вейер выронил из рук настенную тарелку и изображением Благовещения.

2

   – Я потеряла ребенка? – спросила Кэрол, держась за боковые прутья больничной кровати, как моряк, выброшенный в море, держится за обломки своего судна.
   Доктор Галлен отрицательно покачал головой. Он был еще молод – примерно тридцати пяти лет, полноватый блондин, не успевший приобрести апломб, присущий многим из его коллег.
   Со временем он появится, подумала Кэрол. Но сейчас она была рада тому, что он держался просто и дружелюбно.
   – Насколько я могу судить, нет. Но вы были очень близки к этому. Однако я считаю, что плод не пострадал.
   – Но мой анализ на беременность дал отрицательные результаты.
   – А кто заказал его?
   – Вроде бы я сама.
   – А когда вы его «вроде бы» сдавали?
   – В позапрошлое воскресенье.
   – Почти две недели назад. Слишком рано. Показатели беременности были недостаточно высоки, чтобы дать положительные результаты. Вы получили мнимоотрицательный ответ. Этого следовало ожидать. Через несколько дней он, наверное, был бы положительным. – Он шутливо погрозил ей пальцем. – Вот что происходит, когда сотрудники-немедики берут на себя функцию доктора, не окончив медицинского учебного заведения. А теперь, если придете ко мне в первое...
   – Какой срок моей беременности?
   – Полагаю, от четырех до шести недель. Может быть, ближе к четырем. Если вы все еще беременны.
   У Кэрол оборвалось сердце.
   – Если?..
   – Да. Если.Хотя я почти убежден, что вы не потеряли ребенка. Но всякое может быть. На пару дней мы вас уложим и будем регулярно делать анализы на беременность. Если они останутся положительными, значит, все в порядке. Если нет, вам придется попробовать еще разок.
   Действительность безжалостно напомнила Кэрол о себе. Она с трудом сдержала слезы.
   Попробовать еще разок! Каким образом? Ведь Джим мертв.
   Страдание, по-видимому, отразилось на ее лице.
   Доктор Галлен спросил:
   – Что-нибудь не в порядке?
   – Мой муж... он погиб в воскресенье.
   Глаза доктора округлились.
   – Стивенс? Неужели тот Стивенс! О, простите. Меня не было в городе. Я слышал об этом, но я... как-то не связал это с вами. Искренне прошу извинить меня.
   – Все в порядке, – ответила Кэрол, но ничего в порядке не было. И будет ли когда-нибудь, она сомневалась.
   – Что ж, похоже, ничего иного, как только приложить все усилия, чтобы ребенок выжил, – произнес он с нерешительным видом. – Идет?
   Она кивнула, закусив губу, полная страха за ребенка.
   – Я зайду к вам попозже, – сказал доктор. – Я буду наблюдать вас. Если понадобится, всю ночь. – Он махнул ей рукой и вышел из палаты.
   В нем было нечто такое, что почти вселило в Кэрол уверенность – они сумеют справиться.

3

   – Теперь мне все становится ясно, – сказал мистер Вейер, поднимая с пола черепки настенной тарелки.
   – Вам повезло, – желчно заметил Мартин. – Нам было все ясно уже много недель назад.
   – Спокойно, Мартин, – остановил его брат Роберт. – Побольше терпимости. Помните: вера – это дар.
   – Неужели вам действительно все было так уж ясно? – спросил мистер Вейер Мартина. Теперь на его губах уже не играла насмешливая улыбка. Он выглядел по-настоящему мрачным.
   – Разумеется. Антихрист грядет, и...
   – А нельзя ли хотя бы на время обойтись без иудейско-христианской мифологии? Она только вводит в заблуждение.
   – Мифологии? -воскликнул Мартин, выпрямляясь. Он кипел от возмущения. – Вы говорите о слове Господнем!
   – Давайте пользоваться нейтральным термином, ладно? Я не могу принимать всерьез наш спор, если мы будем говорить об Антихристе. Как звучит для вас слово «Враг»?
   – Совершенно никак!
   – Успокойтесь, Мартин, – вмешалась Грейс. – Оно звучит для меня совсем нейтральным. Оно никого не задевает.
   Грейс чувствовала: Мартин не меньше ее жаждет услышать, что скажет мистер Вейер, но не хочет в этом признаться.
   Молодой человек посмотрел на брата Роберта, тот кивнул ему и не совсем уверенно проговорил:
   – Все в порядке, Мартин.
   Тот повернулся к мистеру Вейеру:
   – О'кей! Но запомните, что...
   – Хорошо, хорошо, – согласился мистер Вейер. – А теперь расскажите мне, когда каждый из вас впервые почувствовал признаки Врага?
   – Я точно не знаю, – ответил брат Роберт. – Вначале это было слишком неясное ощущение. Пожалуй, в первые дни февраля.
   Мартин энергично закивал.
   – Точно.
   – А когда на ваших собраниях заговорили на незнакомых языках?
   – О, это происходит с того времени, когда мы впервые начали собираться в прошлом году. Это обычное явление для общин пятидесятников.
   – Я имею в виду тот особый язык, на котором говорила Грейс, когда обратилась ко мне на собрании.
   От этого воспоминания Грейс бросило в дрожь.
   – Тот, который вы назвали «языком древних»? – спросила она.
   Он кивнул, но продолжал неотрывно смотреть на Мартина.
   – Да. А когда вы впервые услышали это?
   – Могу вам сказать. Это произошло незадолго до того, как прибыл брат Роберт. Я запомнил, потому что это было страшно необычно. Все, кто в тот вечер впали в транс, говорили на одном и том же языке. Это было в третье воскресенье до Великого поста – 11 февраля.
   – Интересно, – произнес мистер Вейер. – В тот вечер разбился самолет доктора Хэнли.
   – Вы полагаете, тут есть связь? – спросила Грейс.
   – Вам стоит задуматься, – ответил мистер Вейер. – Похоже, это событие вызвало к жизни все последующие. Конечно, и другое событие могло предшествовать катастрофе.
   – Какое? – одновременно спросили Грейс, брат Роберт и Мартин.
   – Зачатие ребенка Стивенсов.
   Грейс помертвела от ужаса. Эти слова пробудили в ее уме страшную догадку. Она еще не приняла окончательной формы, но неуклонно росла в сознании Грейс.
   – Почему это?
   – Проследите последовательность событий. Смерть Хэнли сделала Джеймса Стивенса богатым человеком. Смерть Джеймса Стивенса превращает его жену в богатую женщину и гарантирует, что их ребенок будет расти в атмосфере всесилия денег. И только мать отделяет его от распоряжения миллионами Хэнли. Не кажется ли это очень уж удачным развитием событий?
   – Ребенок, – прошептал брат Роберт, – конечно! Ребенок – это Антихрист. – Его глаза заблестели от этого открытия. – Теперь это совершенно очевидно! Сатана использовал лишенное души тело Стивенса в качестве канала, через который он может вторгнуться в земную сферу, попав в женщину и воплотившись в человека. Воплощенное зло!
   – Вы частично правы, – со вздохом произнес мистер Вейер. – Но Враг находился в «земной сфере», как вы выразились, значительно дольше месяца.
   – Откуда вам так много известно? – недоверчиво поинтересовался Мартин.
   Право же,подумала Грейс, он ведет себя совсем по-детски.
   –Вы не поймете. Не захотитепонять. Давайте на этом остановимся, ладно?
   – Скажите мне, пожалуйста, – обратился к нему брат Роберт, – когда, по-вашему, Враг проник в тело клона?
   – Думаю, что в мае 1941 года. Вскоре после того как был зачат Джеймс Стивенс. В конце концов, возможно, наличие души играет какую-то роль. Весьма вероятно, что Джеймс Стивенс, будучи клоном, не имел души. Тогда Враг, вероятно, посчитал, что нашел для себя совершенного носителя. Но вместо этого оно оказался в ловушке... И оставался в теле Джеймса Стивенса бессильным, бездействующим, кипящим от ярости больше четверти века. До тех пор...
   – ...пока Кэрол не зачала ребенка Джима! – вырвалось у Грейс.
   – Совершенно верно. Какими бы силами ни обладал Враг, они оставались взаперти, пока он жил в Джеймсе. Он оставался жизнеспособным, но... так сказать, изолированным от мира. Личинкой, заключенной в живую куколку. Но когда Джеймс стал отцом ребенка, Враг освободился от него и стал, как выразился бы Мартин, «плотью».
   – Вы считаете, что он перешел к ребенку Кэрол? – спросила Грейс. Эта мысль ужаснула ее.
   – Нет, – ответил мистер Вейер, медленно покачав головой. – Он и естьребенок. С момента зачатия его силы стали расти. Вот то нехорошее,существование которого в мире вы почувствовали в прошлом месяце или что-то около того. Это Враг, созревающий внутри Кэрол Стивенс, набирающий силу каждый день.
   – Почти то же самое описывается в романе «Дитя Розмари», – поразилась Грейс.
   Мартин подхватил:
   – Неисповедимы и таинственны пути Господни. Быть может. Он вдохновил того автора написать такую книгу; быть может, Он сделал ее бестселлером в качестве предупреждения всем нам!
   Грейс засомневалась.
   – Что же, Бог наставляет нас с помощью списка бестселлеров, публикуемых в «Нью-Йорк таймс»?
   – Его рука повсюду. А сейчас, – с этими словами Мартин вскочил на ноги, – Антихрист растет внутри жены клона. Вот почему мы не почувствовали никакого уменьшения зла, когда умер клон.
   – Перестаньте называть его так! – рассердилась Грейс. Ее вывела из себя черствость Мартина. – Он был мужем моей племянницы. У него было имя. И мы несем ответственность за его смерть.
   – Это был несчастный случай, оказавшийся весьма кстати для Врага, – напомнил мистер Вейер.
   Мартин не нашелся, что возразить, и промолчал.
   – Боюсь, что мистер Вейер в некотором отношении прав, – заметил брат Роберт. – А раз уж вы заговорили об именах, разве у вас нет имени для Врага, для явления, которое вы так называете?
   – В действительности это мужчина, и у него множество имен, но ни одного из них вы никогда не слышали, так что они для вас не будут иметь никакого значения.
   – Ну, а как насчет Сатаны? – спросил брат Роберт.
   – Сатаны? Забудьте о Сатане. Вы правы, приближается некое Зло, но это не ваш Сатана. Грядет нечто гораздо худшее, нечто такое, что не привидится вам в самом жутком кошмаре. Антихрист? Если бы только он! Когда оно явится сюда, вы еще пожалеете о своем Антихристе. Потому что молитвы вам не помогут. Не помогут также ни пушки, ни бомбы.
   Мистер Вейер говорил с такой убежденностью, что душа Грейс исполнилась отчаяния.
   – Откуда... откуда вы знаете так много о нем?
   Мистер Вейер посмотрел в окно на случайное облако, закрывшее на мгновение солнце.
   – Мы встречались раньше.

4

   Билл вошел в ее палату, как безоружный ступает на арену гладиаторов:
   – Как ты себя чувствуешь?
   При виде его Кэрол едва не лишилась чувств. Она помнила, как Билл отнес ее на кушетку, укрыл одеялом и, вызвав «скорую помощь», оставался подле нее в машине, мчавшейся в больницу.
   – О, Билл! – зарыдала она.
   Она села в постели и протянула к нему руки, чтобы обнять его. Снедавшей ее несколько часов назад необъяснимой похоти не осталось и следа. Ее как будто и не было. Сейчас Кэрол искала только его дружбы, ею владело глубокое и чистое стремление найти в нем надежную опору.
   Но Билл осторожно взял Кэрол за руку и посмотрел на нее с беспокойством. Это так на него похоже! Когда после гибели ее родителей ей нужно было на кого-то опереться, он отстранился совсем, так же как сейчас.
   До кто может винить его за сдержанность после того, что я устроила несколько часов назад?
   Она почувствовала, что краснеет при воспоминании об этом.
   – Пожалуйста, Билл, – проговорила она, – я сожалею о том, как вела себя по отношению к тебе. Не знаю, что на меня нашло. Казалось, будто вместо меня все это делает кто-то другой.
   – Все в порядке, – ласково сказал он, улыбаясь, и похлопал ее по руке. – Мы оба выжили.
   – Но ребенок чуть не погиб!
   Он крепче сжал ее руку.
   – Ребенок?
   – Да! И все же доктор Галлен говорит, что ребенок наверняка жив.
   – Ты беременна?
   – Четыре или шесть недель. Может быть, поэтому я вела себя как сумасшедшая там, в особняке. Говорят, что из-за гормональных изменений во время беременности с женщинами творится что-то невероятное.
   – Я мало что знаю о таких вещах, – ответил он, застенчиво улыбаясь. – Но, пожалуйста, больше никогда не веди себя так. Я знаю, следует остерегаться Мартовских ид, но ты чуть не довела меня до сердечного приступа. – Он замолчал, лицо его стало серьезным. – Ребенок!..