Страница:
Отмечая большое значение техники для развития естественных наук, Ридлер сетует, что все заслуги в современном культурном развитии обычно приписываются «теоретическим естественным наукам», а не технике. Роль же самой техники сводится лишь к использованию «наличных естественно-исторических знаний», что неверно. Теоретические знания опережают прогресс в технике только в отдельных отраслях естествознания. Чаще «исполнительная техника» сама создает и использует основы научных знаний еще до того, как становится возможной их теоретическая формулировка. В качестве примера он приводит паровую машину как «результат инженерного гения». Она была создана и усовершенствована инженерами задолго до создания теории теплоты. Кроме того, многие чисто научные отрасли (сопротивление материалов, теория упругости и т. д.) были созданы в основном усилиями инженеров. Ридлер резко возражает против трактовки результатов оценки техники как простого расширения первоначального опыта. Напротив, считает он, развитие техники требует непременного умственного труда как ученых, так и инженеров. В основе техники лежит «творческий разум». Причем «умственная деятельность инженеров расширяет и сами естественные науки. И все же технику следует считать „не созидательницей науки, но ее мощной сотрудницей“»51.
«В академических кругах технические науки при сравнении с естественными (а также отчасти и социально-гуманитарными) науками сталкивались с трудностями признания их „полноценной наукой“, хотя здесь были достигнуты важные успехи, и инженеры… сделали все возможное, чтобы исследования в их области соответствовали требованиям естественных наук. Упомянутые трудности не в последнюю очередь уходили своими корнями в общественную среду, так как образованная буржуазия, воспитанная на идеях немецкого классического гуманизма, любую деятельность, явно связанную с практикой, оценивала низко и не воспринимала как академическую. Так как эти мысли являлись „всеобщим достоянием“, инженерам трудно было защищать свои притязания с надеждой на широкий оклик»52.
2.1. Становление научного инженерного образования
«В академических кругах технические науки при сравнении с естественными (а также отчасти и социально-гуманитарными) науками сталкивались с трудностями признания их „полноценной наукой“, хотя здесь были достигнуты важные успехи, и инженеры… сделали все возможное, чтобы исследования в их области соответствовали требованиям естественных наук. Упомянутые трудности не в последнюю очередь уходили своими корнями в общественную среду, так как образованная буржуазия, воспитанная на идеях немецкого классического гуманизма, любую деятельность, явно связанную с практикой, оценивала низко и не воспринимала как академическую. Так как эти мысли являлись „всеобщим достоянием“, инженерам трудно было защищать свои притязания с надеждой на широкий оклик»52.
2.1. Становление научного инженерного образования
Инженеры начинают играть руководящую роль в обществе. «Сословие инженеров, насчитывающее едва 100 лет жизни, уже занимает руководящее положение в современном государстве: инженеры занимают не только министерские, но и президентские кресла». В то же время «другие сферы не хотят признать за ними то большое значение, которое должно по праву принадлежать инженеру». Но готовы ли сами инженеры занять такое ведущее положение в современном обществе и государстве? «Ридлер, Камерер53, Матчосс и другие находят, что инженеры по недостатку общего умственного развития сами первые ничего не знают и знать не хотят о культурном значении своей профессии и считают за бесполезную трату времени рассуждения об этих вещах, тем самым как бы подтверждая нелестное мнение других сословий об умственной культуре инженеров. Поэтому в Германии за последние годы усилено общее умственное развитие учащихся сообразно с требованием, чтобы современный инженер имел широкий умственный горизонт. Отсюда возникает задача перед самими инженерами: внутри собственной среды повысить умственное развитие и проникнуться на основании исторических и социологических данных всею важностью своей профессии в современном государстве»54. Именно поэтому «в качестве руководителей хозяйственного труда, связанного с социальными и государственными установлениями, инженеры нуждаются сверх специальных познаний еще и в глубоком объеме образования. Хорошее образование – это такое, которое управляет, т. е. глядит вперед и своевременно выясняет задачи, выдвигаемые как современностью, так и будущим, а не заставляет себя только тянуть и толкать вперед без крайней нужды!»55 Именно таким профессиональным инженером, вышедшим, однако, за пределы своего узкого специального образования, и был сам Энгельмейер. Петр Климентьевич Энгельмейер родился в Рязани 29 марта 1855 г.56 Он владел немецким, французским, английским и итальянским языками. Его отец Климентий Иванович Энгельмейер был дворянином Вологодской губернии и учился в Московском университете. Его мать Мария Петровна, урожденная Таптыкова, была потомственной дворянкой и владела поместьем в Рязанской губернии. Его дед, Иван Иванович Энгельмейер, был сыном бедного ремесленника из Баварии и приехал молодым человеком в 1796 г. в Россию. Он изучал медицину в Санкт-Петербурге, был военным врачом и начальником медицинского управления в Вологде, что дало ему служилое дворянство.
Энгельмейер выбрал путь инженера, поступив в 1874 г. в Императорское высшее техническое училище (ИМТУ), затем – Московское высшее техническое училище (МВТУ), а сегодня – Московский государственный технический университет им. Н.Э. Баумана (МБГТУ)57. В 1881 г. Энгельмейер закончил обучение на отлично, получив титул инженера-механика58. Его философское наследие находится в центре всех рассуждений по философии техники в России и тесно связано с развитием инженерного образования. С 1874 по 1881 г. он учится на механическом отделении Императорского московского технического училища, которое возникло из Ремесленного учебного заведения при Московском воспитательном доме, организованном в благотворительном ведомстве императрицы Марии для обучения сирот специальности. Перейдя в ведомство Министерства народного просвещения, оно получило новые права. Инженеры, окончившие Московское техническое училище, не имевшие по происхождению прав высшего сословия, причислялись к сословию личных почетных граждан без взимания пошлины. Причем если они успешно исполняли в течение десяти лет обязанности технических инженеров или управляющих фабрик или заводов, то по представлению Министерства народного просвещения могли быть причислены к потомственному почетному гражданству59. Почетное гражданство давало свободу от рекрутской повинности и подушного оклада, а также избавляло от телесных наказаний. Однако с течением времени, когда была введена всеобщая воинская повинность и отменены телесные наказания и подушный оклад, эти привилегии потеряли свое значение. К почетному гражданству стали причислять и лиц, окончивших высшие учебные заведения, что давало право поступать на государственную службу Почетное гражданство также могло быть личным и потомственным60. Чтобы показать, что это не было исключительной привилегией Московского технического училища, процитируем Положение о Томском технологическом институте Императора Николая II: «Удостоенные звания инженера той или другой специальности, не имеющие по происхождению прав высшего состояния, причисляются к сословию личных почетных граждан без взимания установленной за грамоты пошлины. Министру народного просвещения предоставляется ходатайствовать о причислении к потомственному почетному гражданству тех из удостоенных звания инженера, которые представят достоверные доказательства того, что они успешно занимались не менее десяти лет управлением фабрик или заводов или исполняли обязанности технических инженеров»61.
Плата за обучение в Императорском московском техническом училище определялась по 75 рублей за каждый учебный год (но могла быть снижена до 50 рублей). Дети лиц, служащих в училище, обучались бесплатно. «Отличнейшие же по успехам и поведению из недостаточных студентов училища русских подданных могут получать стипендию или могут быть освобождаемы от взноса платы за учение». Выдавалось 50 стипендий по 300 рублей в год каждая, а 50 учащихся могли пользоваться бесплатным обучением. Стипендиаты обязывались на один год государственной службы за год стипендии «в том случае, если при самом окончании этими стипендиатами курса в училище им будет заявлено, что правительство встречает надобность воспользоваться их техническими знаниями». При училище учреждались также стипендии как частными лицами, так и обществами и ведомствами. Например, десять стипендий по 300 рублей в год учреждались для бедных способных уроженцев Кавказа и Закавказского края. По окончании курса стипендиаты были обязаны служить в пределах Кавказского наместничества в течение шести лет. Были стипендии студентам православного вероисповедания русского происхождения; в одном месте указано, что ими «не могут пользоваться происходящие от родителей евреев, хотя бы и перешедшие в христианство». В другом виде стипендий подчеркивается, напротив, что они выделяются «без различия национальности и вероисповедания». В училище обучалось много лиц иудейского, лютеранского и католического вероисповедания, в то время как в Московский университет они могли попасть тогда только по специальному разрешению министра народного просвещения. Назначались также стипендии «круглым сиротам без различия сословия или недостаточным студентам без различия состояния, отличных успехов и поведения». Стипендии выделялись уроженцам Войска Донского, Черниговской, Пермской, Тобольской и Вятской губерний, городов Ростова, Москвы или Иваново-Вознесенска, бедным потомственным дворянам казачьего сословия, сыновьям служащих в ведомстве путей сообщения, недостаточным студентам-химикам из крестьянского сословия, бедным студентам из купцов и мещан города Москвы. Эта система обеспечивала вертикальную проходимость в обществе для талантливых людей. В положении о стипендиях записано: «При распределении стипендий и освобождений от оплаты преимущество дается тем студентам, которые наиболее продвинулись вперед по учебному плану и показали наилучшие успехи». Учредителями стипендий были профессора училища, министры, инженеры, потомственные почетные граждане и т. д. Были и специальные стипендии на заграничные командировки для окончивших курс. В общежитии училища имелось 100 номеров (4 одиночных, 4 тройных и 92 двойных). Цена одиночного номера составляла 21 рубль, двойного – 24 рубля и тройного – 27 рублей в месяц62.
Инженерное образование в России имеет богатую историческую традицию. Первые технические школы были основаны еще во времена Петра Великого: в 1700 г. – Инженерная школа и в 1701 г.63 – Математико-навигатская школа в Петербурге. Но они были еще практически средними техническими школами, теоретическая подготовка в подобных технических училищах все еще значительно отставала от уровня развития науки (они были в большей мере практически ориентированными). Методика преподавания в них носила характер скорее ремесленного ученичества: инженеры-практики объясняли отдельным студентам или небольшим группам студентов, как нужно возводить тот или иной тип сооружений или машин, как осуществлять практически тот или иной вид инженерной деятельности. Новые теоретические сведения сообщались лишь по ходу таких объяснений, учебные пособия носили описательный характер. Круг научных знаний первых инженеров был невелик. Например, по указу Петра I от 21 февраля 1721 г. «нужнейшая часть инженерства» составляла: «1) Пять частей арифметики, а по самой крайней нужде хотя одна нумерация. 2) План геометрии со всеми циркульными приемами. 3) Масштаб, по которому мог бы чертить на бумаге и после оное перевести на землю к делу…»64. В Англии, которая шла сначала в авангарде промышленного развития, до середины XIX столетия вообще не было технических школ, и инженеров продолжали готовить путем индивидуального ученичества. Подлинная связь науки с производством начинается лишь в XIX в.
Практическая механика XVII в. прежде всего заключалась в «сооружении мельниц, технических машин различного назначения, машин, применяемых в строительстве и горном деле для подъема грузов и подъема воды, и устройстве военных машин. Затем – фортификация и военно-инженерное искусство, сооружение зданий и мостов, портов, каналов и иных гидротехнических сооружений. Теоретическая механика для этого или не дает ничего, или весьма мало (за исключением, пожалуй, теории часов); при этом то, что дано, является результатом деятельности именно ученых конца XVI–XVII в. Основные же познания, которыми пользуются устроители мельниц, инженеры и архитекторы, – познания практические, полученные путем индивидуального ученичества (ибо иного технического образования в те годы просто не существовало)»65. Галилей, Гюйгенс, Ньютон и другие ученые задали классические образцы инженерной деятельности, основанной на новой науке, но массовым тиражом они были реализованы позже. С точки зрения современного им ремесленника, «труд» экспериментатора представлялся не более чем игрой. Например, «при исследовании законов равновесия или движения рычагами действуют не для того, чтобы перемещать тяжести, весами пользуются не для того, чтобы определять вес, снаряды выпускают не для того, чтобы поразить цель, и т. д.»66. Все же постепенно в течение XVIII столетия формируется профессиональная организация инженерной деятельности, отличная от ремесленной, которая явилась результатом своеобразной диффузии в сферу инженерной практики норм и методов естественнонаучного мышления и экспериментальной деятельности.
Отношение науки и техники очень напоминают отношения между близнецами: при первом поверхностном взгляде бросается в глаза их поразительное сходство. Если же присмотреться внимательнее, то находится масса различий и индивидуальных черт, поскольку они играют разные социальные роли, что накладывает на них неизгладимый отпечаток. Однако если исследовать предмет еще подробнее, откроется их глубинная общность и связь, а казавшиеся такими разительными различия уходят на второй план. Исторические перипетии взаимоотношений науки и техники показывают, что естествознание и инженерная деятельность возникли в конкретных исторических обстоятельствах, порождены историческими условиями нарождающейся буржуазной культуры и нового способа производства. «Если процесс производства становится применением науки, то наука, наоборот, становится фактором, так сказать, функцией процесса производства. Каждое открытие становится основой для нового изобретения или для новых усовершенствованных методов производства. Только капиталистический способ производства впервые ставит естественные науки на службу непосредственному процессу производства, в то время как, наоборот, развитие производства предоставляет средства для теоретического покорения природы… Люди науки, поскольку естественные науки используются капиталом в качестве средства обогащения и таким путем сами становятся средством обогащения для тех, кто развивает науку, – конкурируют друг с другом в поисках практических применений этих наук. С другой стороны, изобретение становится особой профессией»67. Таким образом, экспериментальное естествознание и инженерная деятельность в современной культуре выполняют функцию средств производства. Однако инженерная деятельность в период мануфактурного производства несет на себе еще остатки профессиональной организации ремесленной технической деятельности, индивидуального ученичества. Поэтому инженерная деятельность существует в это время, главным образом, в виде изобретательской деятельности отдельных мастеров-инженеров, инженеров-консультантов. Наибольшее развитие тогда получают виды инженерной деятельности, не связанные с промышленным производством (военные и строительные инженеры, инженеры мостов и дорог, горных и водяных работ и т. п.). Мануфактурная промышленность обслуживалась исключительно рабочими и мастерами. Многочисленные изобретения того времени, в том числе и научных инструментов, «могли получить осуществление только благодаря тому, что эти изобретатели нашли значительное количество искусных рабочих-механиков, уже подготовленных мануфактурным периодом»68. Однако эти многочисленные техники-ремесленники работали еще в значительной степени по старинке, без ориентации на новую науку. Да и учились они еще по старому ремесленному способу.
В 1773 г. в России была основана первая Горная школа Николая Соймонова. Учебный курс этого училища был рассчитан на четыре года, но одаренные и хорошо подготовленные студенты могли окончить его раньше, «непонятным» же (если они «впредь к наукам прилежным себя не сделают», то на их содержание казенные деньги больше тратиться не будут) давался лишь унтер-офицерский чин. Учебные пособия зачастую приходилось переводить самим студентам, в типографии училища печатались и собственные сочинения. Первоначально они использовались лишь для внутренних нужд училища, но Соймонов полагал, что «такого рода книги переводятся в пользу заводов», и дал указание рассылать их по нескольку экземпляров на заводы69. Методика преподавания в подобных инженерных учебных заведениях носила характер ремесленного ученичества: инженеры-практики объясняли отдельным студентам или небольшим группам, как нужно возводить тот или иной тип сооружений или машин, как осуществлять практически тот или иной вид инженерной деятельности. Новые теоретические сведения сообщались лишь по ходу таких объяснений. Профессия инженера, однако, усложнялась, и практика предъявляла новые требования к теоретической подготовке квалифицированных инженерных кадров.
Подлинное свое развитие инженерная деятельность получает лишь с появлением машинного производства, требующего массовой подготовки инженеров. «В качестве машины средство труда приобретает такую материальную форму существования, которая обусловливает замену человеческой силы силами природы и эмпирических рутинных приемов – сознательным применением естествознания… причем, разумеется, теоретическое решение должно быть усовершенствовано, как и раньше, с помощью накопленного в широком масштабе практического опыта»70. Это выдвинуло на первый план проблему целенаправленной научной подготовки инженеров для развивающейся промышленности, передачи и теоретического обобщения накопленного технического опыта. Именно с появлением высших технических школ инженерное сообщество постепенно приобретает черты сложившегося к этому времени научного сообщества: высшее образование, ученые степени, общества инженеров, инженерные исследовательские лаборатории, журналы и т. п. Первой высшей технической школой, которая с самого начала своего основания ориентировалась на высокую теоретическую подготовку студентов, стала основанная Гаспаром Монжем в 1794 г. Парижская политехническая школа, по образцу которой строились многие инженерные учебные заведения Германии, Испании, Швеции, США.
В 1809 г. испанский инженер Августин Бетанкур (ранее профессор Парижской политехнической школы) основал Институт корпуса инженеров путей сообщения в Петербурге. В отличие от Парижской политехнической школы в Институте корпуса инженеров путей сообщения последний год, по предложению Бетанкура, «чтобы при самом выходе из института воспитанники его были знакомы с основными началами наук и практическими их приложениями к инженерному искусству», выпускники «должны посвятить исключительно практике». Этот институт оказал огромное влияние на развитие инженерной деятельности в России. Такие его выпускники, как П.П. Мельников, разработчик первой в России железной дороги Петербург – Москва, С.В. Кербедз, проектировщик многих мостов, и другие внесли существенный вклад в развитие путейского строительства. В 20—30-е гг. XIX столетия Институт корпуса инженеров путей сообщения стал ведущим научным центром в области строительного искусства. Проекты всех крупных инженерных сооружений в этой области, как правило, или разрабатывались, или рассматривались в этом институте. Сам Бетанкур много времени отдавал инженерной деятельности, построив первый в России большой постоянный мост в Петербурге и мосты в других городах, руководя строительными работами при сооружении фундаментов Исаакиевского собора, занимаясь очисткой и расширением Кронштадтского порта, преобразованием Тульского оружейного завода, проектированием пушечного завода в Казани и Манежа в Москве, конструируя новые машины. Бетанкур разработал также проект, в соответствии с которым были учреждены училища для подготовки среднего технического персонала: военно-строительная школа и школа кондукторов путей сообщения в Петербурге. Военно-строительная школа путей сообщения готовила техников-строителей, «способных к практическому производству всякого рода работ – как под водой, так и по сухопутной части, равно всех зданий, постройка которых на Главное управление путей сообщения возлагается»71. В 1884 г. эта идея была реализована членом Петербургской академии наук И.А. Вышнеградским, по мысли которого техническое образование должно быть распространено на все ступени промышленной деятельности, высшие школы, готовящие инженеров, средние, готовящие техников (ближайших помощников инженеров), и училища для мастеров, фабричных и заводских рабочих72.
После отмены в 1861 г. крепостного права для российских технических школ наступил период расцвета. В 1830 г. была открыта Ремесленная школа в Москве, которая с 1868 г. стала высшей технической школой (Московское техническое училище), чтобы «доставлять учащимся в нем высшее образование по специальности механической и химической». К концу XIX в. научная подготовка инженеров, их специальное, именно высшее техническое, образование становятся настоятельно необходимыми. К этому времени многие ремесленные, средние технические училища преобразуются в высшие технические школы и институты: Технологический институт в Петербурге, созданный в 1862 г. на основе школы мастеров (для низших сословий: крестьян, ремесленников, разночинцев); Петербургский электротехнический институт, одно из первых высших учебных заведений чисто электротехнического профиля, образованный в 1891 г. на базе Почтово-телеграфного училища (1886 г.). Большое внимание в этих институтах стало уделяться именно теоретической подготовке будущих инженеров.
В Германии инженерные школы возникли несколько позже: в Берлине в 1799 г. основана Строительная академия, а в 1821 г. – Ремесленный институт. Политехнические школы появляются одна за другой в Карлсруэ, Мюнхене, Дрездене, Ганновере и Штуттгарте. Они оказали сильное воздействие на развитие промышленности, подготовив новые высококвалифицированные и научно образованные инженерные кадры, что позволило Германии к концу XIX в. выйти на одно из первых мест в промышленном отношении. Это показала уже Парижская выставка 1855 г. Еще в 1851 г. на 1-й Всемирной выставке английская промышленность получила большинство медалей, а на Парижской выставке 1867 г. она с трудом смогла завоевать немногим более десяти медалей73. Тем не менее Франц Рело характеризует представленную на Всемирной выставке в 1866 г. в Филадельфии германскую промышленную продукцию как «дешевую и неудовлетворительную», но уже на Парижской Всемирной выставке 1900 г. германские технические продукты завоевывают особое признание как высококачественные74. В результате английские инженеры вынуждены были признать, что Германия опередила их, и произошло это из-за высокой научной подготовки немецких инженеров. Английские же инженеры были в это время самоучками, не обладавшими широкими научными знаниями. К концу XIX столетия научная подготовка инженеров, их специальное, именно высшее, техническое образование становится настоятельной необходимостью. Крупные германские предприятия соотвественно новому статусу вводят титул Oberingenieur75. Появляются и такие области инженерной деятельности, которые вообще немыслимы без глубоких научных исследований, что было связано с все усиливающимся процессом «сциентификации» техники76.
В Германии по образцу Парижской политехнической школы в 1825 г. была учреждена первая Высшая техническая школа в Карслруэ (ныне Технический университет)77. Она была создана, как и многие другие высшие технические школы в Европе и США, по образцу Парижской политехнической школы с целью обеспечить основательную естественнонаучную и математическую подготовку будущих инженеров. Великий герцог Баденский Людвиг I поставил цель развития Бадена (тогда самостоятельного государства): превращение из аграрной страны в промышленно развитую державу, которая благодаря Наполеону значительно увеличила свои размеры и количество населения, превратившись из графства в герцогство. Потребовалось строительство сети сухопутных, водных, а позднее и железных дорог. Именно для решения этих задач и была создана новая высшая техническая школа, которая, однако, возникла не на пустом месте, а на базе Архитектурного института для строительных ремесленников (основана в 1768 г. и реорганизована архитектором Фридрихом Вайнбренером в 1796 г. в Школу архитектурного черчения) и Инженерной школы, организованной в 1807 г. инженером-строителем фон Тула. Сначала она состояла из ассоциации пяти профессиональных школ, научный уровень которых был весьма различен. Министр Великого герцога Карл Фридрих Небениус произвел ее реорганизацию в 1832 г., но наиболее существенное развитие она получила девять лет спустя, после прихода известного машиноведа Фердинанда Редтенбахера, создателя теории локомотива. Сначала он был призван в нее профессором машиностроения, затем в 1857 г. был избран ее директором. Редтенбахер преобразовал одну из ремесленных школ, находившихся в ее составе, в машиностроительную школу в 1860 г., что было особенно важно в связи с развитием в Европе сети железных дорог. Девизом Высшей технической школы Карлсруэ стало соединение научности с практической применимостью результатов технической деятельности. С тех пор Высшая техническая школа Карлсруэ стала одной из ведущих кузниц инженерных кадров в Европе. Достаточно назвать среди ее первых известных студентов создателя теоретической кинематики Франца Рело, изобретателя автомобиля Карла Бенца, машиноведа и историка техники Теодора Бека, а также известного российского ученого И.А. Вышнеградского. В 1900 г. с передачей Высшей технической школе Карлсруэ прав присуждения ученой степени она была приравнена к университету. Среди ее профессоров такие известные ученые, как Фердинанд Браун, Генрих Герц, Фриц Хабер и др. В начале XX столетия, до Первой мировой войны, примерно четверть учащихся были выходцами из России. И это было в принципе нормой для многих германских высших школ. Кроме того, между Баденом и Россией сложились особые династические и другие личностные отношения, а многие студенты из России были немецкого происхождения, например из Риги, Киева и Санкт-Петербурга, а также Москвы и Варшавы, поскольку Польша тогда входила в состав России. Выучившись в Карлсруэ и других германских университетах, они внесли серьезный вклад в индустриализацию России.
Энгельмейер выбрал путь инженера, поступив в 1874 г. в Императорское высшее техническое училище (ИМТУ), затем – Московское высшее техническое училище (МВТУ), а сегодня – Московский государственный технический университет им. Н.Э. Баумана (МБГТУ)57. В 1881 г. Энгельмейер закончил обучение на отлично, получив титул инженера-механика58. Его философское наследие находится в центре всех рассуждений по философии техники в России и тесно связано с развитием инженерного образования. С 1874 по 1881 г. он учится на механическом отделении Императорского московского технического училища, которое возникло из Ремесленного учебного заведения при Московском воспитательном доме, организованном в благотворительном ведомстве императрицы Марии для обучения сирот специальности. Перейдя в ведомство Министерства народного просвещения, оно получило новые права. Инженеры, окончившие Московское техническое училище, не имевшие по происхождению прав высшего сословия, причислялись к сословию личных почетных граждан без взимания пошлины. Причем если они успешно исполняли в течение десяти лет обязанности технических инженеров или управляющих фабрик или заводов, то по представлению Министерства народного просвещения могли быть причислены к потомственному почетному гражданству59. Почетное гражданство давало свободу от рекрутской повинности и подушного оклада, а также избавляло от телесных наказаний. Однако с течением времени, когда была введена всеобщая воинская повинность и отменены телесные наказания и подушный оклад, эти привилегии потеряли свое значение. К почетному гражданству стали причислять и лиц, окончивших высшие учебные заведения, что давало право поступать на государственную службу Почетное гражданство также могло быть личным и потомственным60. Чтобы показать, что это не было исключительной привилегией Московского технического училища, процитируем Положение о Томском технологическом институте Императора Николая II: «Удостоенные звания инженера той или другой специальности, не имеющие по происхождению прав высшего состояния, причисляются к сословию личных почетных граждан без взимания установленной за грамоты пошлины. Министру народного просвещения предоставляется ходатайствовать о причислении к потомственному почетному гражданству тех из удостоенных звания инженера, которые представят достоверные доказательства того, что они успешно занимались не менее десяти лет управлением фабрик или заводов или исполняли обязанности технических инженеров»61.
Плата за обучение в Императорском московском техническом училище определялась по 75 рублей за каждый учебный год (но могла быть снижена до 50 рублей). Дети лиц, служащих в училище, обучались бесплатно. «Отличнейшие же по успехам и поведению из недостаточных студентов училища русских подданных могут получать стипендию или могут быть освобождаемы от взноса платы за учение». Выдавалось 50 стипендий по 300 рублей в год каждая, а 50 учащихся могли пользоваться бесплатным обучением. Стипендиаты обязывались на один год государственной службы за год стипендии «в том случае, если при самом окончании этими стипендиатами курса в училище им будет заявлено, что правительство встречает надобность воспользоваться их техническими знаниями». При училище учреждались также стипендии как частными лицами, так и обществами и ведомствами. Например, десять стипендий по 300 рублей в год учреждались для бедных способных уроженцев Кавказа и Закавказского края. По окончании курса стипендиаты были обязаны служить в пределах Кавказского наместничества в течение шести лет. Были стипендии студентам православного вероисповедания русского происхождения; в одном месте указано, что ими «не могут пользоваться происходящие от родителей евреев, хотя бы и перешедшие в христианство». В другом виде стипендий подчеркивается, напротив, что они выделяются «без различия национальности и вероисповедания». В училище обучалось много лиц иудейского, лютеранского и католического вероисповедания, в то время как в Московский университет они могли попасть тогда только по специальному разрешению министра народного просвещения. Назначались также стипендии «круглым сиротам без различия сословия или недостаточным студентам без различия состояния, отличных успехов и поведения». Стипендии выделялись уроженцам Войска Донского, Черниговской, Пермской, Тобольской и Вятской губерний, городов Ростова, Москвы или Иваново-Вознесенска, бедным потомственным дворянам казачьего сословия, сыновьям служащих в ведомстве путей сообщения, недостаточным студентам-химикам из крестьянского сословия, бедным студентам из купцов и мещан города Москвы. Эта система обеспечивала вертикальную проходимость в обществе для талантливых людей. В положении о стипендиях записано: «При распределении стипендий и освобождений от оплаты преимущество дается тем студентам, которые наиболее продвинулись вперед по учебному плану и показали наилучшие успехи». Учредителями стипендий были профессора училища, министры, инженеры, потомственные почетные граждане и т. д. Были и специальные стипендии на заграничные командировки для окончивших курс. В общежитии училища имелось 100 номеров (4 одиночных, 4 тройных и 92 двойных). Цена одиночного номера составляла 21 рубль, двойного – 24 рубля и тройного – 27 рублей в месяц62.
Инженерное образование в России имеет богатую историческую традицию. Первые технические школы были основаны еще во времена Петра Великого: в 1700 г. – Инженерная школа и в 1701 г.63 – Математико-навигатская школа в Петербурге. Но они были еще практически средними техническими школами, теоретическая подготовка в подобных технических училищах все еще значительно отставала от уровня развития науки (они были в большей мере практически ориентированными). Методика преподавания в них носила характер скорее ремесленного ученичества: инженеры-практики объясняли отдельным студентам или небольшим группам студентов, как нужно возводить тот или иной тип сооружений или машин, как осуществлять практически тот или иной вид инженерной деятельности. Новые теоретические сведения сообщались лишь по ходу таких объяснений, учебные пособия носили описательный характер. Круг научных знаний первых инженеров был невелик. Например, по указу Петра I от 21 февраля 1721 г. «нужнейшая часть инженерства» составляла: «1) Пять частей арифметики, а по самой крайней нужде хотя одна нумерация. 2) План геометрии со всеми циркульными приемами. 3) Масштаб, по которому мог бы чертить на бумаге и после оное перевести на землю к делу…»64. В Англии, которая шла сначала в авангарде промышленного развития, до середины XIX столетия вообще не было технических школ, и инженеров продолжали готовить путем индивидуального ученичества. Подлинная связь науки с производством начинается лишь в XIX в.
Практическая механика XVII в. прежде всего заключалась в «сооружении мельниц, технических машин различного назначения, машин, применяемых в строительстве и горном деле для подъема грузов и подъема воды, и устройстве военных машин. Затем – фортификация и военно-инженерное искусство, сооружение зданий и мостов, портов, каналов и иных гидротехнических сооружений. Теоретическая механика для этого или не дает ничего, или весьма мало (за исключением, пожалуй, теории часов); при этом то, что дано, является результатом деятельности именно ученых конца XVI–XVII в. Основные же познания, которыми пользуются устроители мельниц, инженеры и архитекторы, – познания практические, полученные путем индивидуального ученичества (ибо иного технического образования в те годы просто не существовало)»65. Галилей, Гюйгенс, Ньютон и другие ученые задали классические образцы инженерной деятельности, основанной на новой науке, но массовым тиражом они были реализованы позже. С точки зрения современного им ремесленника, «труд» экспериментатора представлялся не более чем игрой. Например, «при исследовании законов равновесия или движения рычагами действуют не для того, чтобы перемещать тяжести, весами пользуются не для того, чтобы определять вес, снаряды выпускают не для того, чтобы поразить цель, и т. д.»66. Все же постепенно в течение XVIII столетия формируется профессиональная организация инженерной деятельности, отличная от ремесленной, которая явилась результатом своеобразной диффузии в сферу инженерной практики норм и методов естественнонаучного мышления и экспериментальной деятельности.
Отношение науки и техники очень напоминают отношения между близнецами: при первом поверхностном взгляде бросается в глаза их поразительное сходство. Если же присмотреться внимательнее, то находится масса различий и индивидуальных черт, поскольку они играют разные социальные роли, что накладывает на них неизгладимый отпечаток. Однако если исследовать предмет еще подробнее, откроется их глубинная общность и связь, а казавшиеся такими разительными различия уходят на второй план. Исторические перипетии взаимоотношений науки и техники показывают, что естествознание и инженерная деятельность возникли в конкретных исторических обстоятельствах, порождены историческими условиями нарождающейся буржуазной культуры и нового способа производства. «Если процесс производства становится применением науки, то наука, наоборот, становится фактором, так сказать, функцией процесса производства. Каждое открытие становится основой для нового изобретения или для новых усовершенствованных методов производства. Только капиталистический способ производства впервые ставит естественные науки на службу непосредственному процессу производства, в то время как, наоборот, развитие производства предоставляет средства для теоретического покорения природы… Люди науки, поскольку естественные науки используются капиталом в качестве средства обогащения и таким путем сами становятся средством обогащения для тех, кто развивает науку, – конкурируют друг с другом в поисках практических применений этих наук. С другой стороны, изобретение становится особой профессией»67. Таким образом, экспериментальное естествознание и инженерная деятельность в современной культуре выполняют функцию средств производства. Однако инженерная деятельность в период мануфактурного производства несет на себе еще остатки профессиональной организации ремесленной технической деятельности, индивидуального ученичества. Поэтому инженерная деятельность существует в это время, главным образом, в виде изобретательской деятельности отдельных мастеров-инженеров, инженеров-консультантов. Наибольшее развитие тогда получают виды инженерной деятельности, не связанные с промышленным производством (военные и строительные инженеры, инженеры мостов и дорог, горных и водяных работ и т. п.). Мануфактурная промышленность обслуживалась исключительно рабочими и мастерами. Многочисленные изобретения того времени, в том числе и научных инструментов, «могли получить осуществление только благодаря тому, что эти изобретатели нашли значительное количество искусных рабочих-механиков, уже подготовленных мануфактурным периодом»68. Однако эти многочисленные техники-ремесленники работали еще в значительной степени по старинке, без ориентации на новую науку. Да и учились они еще по старому ремесленному способу.
В 1773 г. в России была основана первая Горная школа Николая Соймонова. Учебный курс этого училища был рассчитан на четыре года, но одаренные и хорошо подготовленные студенты могли окончить его раньше, «непонятным» же (если они «впредь к наукам прилежным себя не сделают», то на их содержание казенные деньги больше тратиться не будут) давался лишь унтер-офицерский чин. Учебные пособия зачастую приходилось переводить самим студентам, в типографии училища печатались и собственные сочинения. Первоначально они использовались лишь для внутренних нужд училища, но Соймонов полагал, что «такого рода книги переводятся в пользу заводов», и дал указание рассылать их по нескольку экземпляров на заводы69. Методика преподавания в подобных инженерных учебных заведениях носила характер ремесленного ученичества: инженеры-практики объясняли отдельным студентам или небольшим группам, как нужно возводить тот или иной тип сооружений или машин, как осуществлять практически тот или иной вид инженерной деятельности. Новые теоретические сведения сообщались лишь по ходу таких объяснений. Профессия инженера, однако, усложнялась, и практика предъявляла новые требования к теоретической подготовке квалифицированных инженерных кадров.
Подлинное свое развитие инженерная деятельность получает лишь с появлением машинного производства, требующего массовой подготовки инженеров. «В качестве машины средство труда приобретает такую материальную форму существования, которая обусловливает замену человеческой силы силами природы и эмпирических рутинных приемов – сознательным применением естествознания… причем, разумеется, теоретическое решение должно быть усовершенствовано, как и раньше, с помощью накопленного в широком масштабе практического опыта»70. Это выдвинуло на первый план проблему целенаправленной научной подготовки инженеров для развивающейся промышленности, передачи и теоретического обобщения накопленного технического опыта. Именно с появлением высших технических школ инженерное сообщество постепенно приобретает черты сложившегося к этому времени научного сообщества: высшее образование, ученые степени, общества инженеров, инженерные исследовательские лаборатории, журналы и т. п. Первой высшей технической школой, которая с самого начала своего основания ориентировалась на высокую теоретическую подготовку студентов, стала основанная Гаспаром Монжем в 1794 г. Парижская политехническая школа, по образцу которой строились многие инженерные учебные заведения Германии, Испании, Швеции, США.
В 1809 г. испанский инженер Августин Бетанкур (ранее профессор Парижской политехнической школы) основал Институт корпуса инженеров путей сообщения в Петербурге. В отличие от Парижской политехнической школы в Институте корпуса инженеров путей сообщения последний год, по предложению Бетанкура, «чтобы при самом выходе из института воспитанники его были знакомы с основными началами наук и практическими их приложениями к инженерному искусству», выпускники «должны посвятить исключительно практике». Этот институт оказал огромное влияние на развитие инженерной деятельности в России. Такие его выпускники, как П.П. Мельников, разработчик первой в России железной дороги Петербург – Москва, С.В. Кербедз, проектировщик многих мостов, и другие внесли существенный вклад в развитие путейского строительства. В 20—30-е гг. XIX столетия Институт корпуса инженеров путей сообщения стал ведущим научным центром в области строительного искусства. Проекты всех крупных инженерных сооружений в этой области, как правило, или разрабатывались, или рассматривались в этом институте. Сам Бетанкур много времени отдавал инженерной деятельности, построив первый в России большой постоянный мост в Петербурге и мосты в других городах, руководя строительными работами при сооружении фундаментов Исаакиевского собора, занимаясь очисткой и расширением Кронштадтского порта, преобразованием Тульского оружейного завода, проектированием пушечного завода в Казани и Манежа в Москве, конструируя новые машины. Бетанкур разработал также проект, в соответствии с которым были учреждены училища для подготовки среднего технического персонала: военно-строительная школа и школа кондукторов путей сообщения в Петербурге. Военно-строительная школа путей сообщения готовила техников-строителей, «способных к практическому производству всякого рода работ – как под водой, так и по сухопутной части, равно всех зданий, постройка которых на Главное управление путей сообщения возлагается»71. В 1884 г. эта идея была реализована членом Петербургской академии наук И.А. Вышнеградским, по мысли которого техническое образование должно быть распространено на все ступени промышленной деятельности, высшие школы, готовящие инженеров, средние, готовящие техников (ближайших помощников инженеров), и училища для мастеров, фабричных и заводских рабочих72.
После отмены в 1861 г. крепостного права для российских технических школ наступил период расцвета. В 1830 г. была открыта Ремесленная школа в Москве, которая с 1868 г. стала высшей технической школой (Московское техническое училище), чтобы «доставлять учащимся в нем высшее образование по специальности механической и химической». К концу XIX в. научная подготовка инженеров, их специальное, именно высшее техническое, образование становятся настоятельно необходимыми. К этому времени многие ремесленные, средние технические училища преобразуются в высшие технические школы и институты: Технологический институт в Петербурге, созданный в 1862 г. на основе школы мастеров (для низших сословий: крестьян, ремесленников, разночинцев); Петербургский электротехнический институт, одно из первых высших учебных заведений чисто электротехнического профиля, образованный в 1891 г. на базе Почтово-телеграфного училища (1886 г.). Большое внимание в этих институтах стало уделяться именно теоретической подготовке будущих инженеров.
В Германии инженерные школы возникли несколько позже: в Берлине в 1799 г. основана Строительная академия, а в 1821 г. – Ремесленный институт. Политехнические школы появляются одна за другой в Карлсруэ, Мюнхене, Дрездене, Ганновере и Штуттгарте. Они оказали сильное воздействие на развитие промышленности, подготовив новые высококвалифицированные и научно образованные инженерные кадры, что позволило Германии к концу XIX в. выйти на одно из первых мест в промышленном отношении. Это показала уже Парижская выставка 1855 г. Еще в 1851 г. на 1-й Всемирной выставке английская промышленность получила большинство медалей, а на Парижской выставке 1867 г. она с трудом смогла завоевать немногим более десяти медалей73. Тем не менее Франц Рело характеризует представленную на Всемирной выставке в 1866 г. в Филадельфии германскую промышленную продукцию как «дешевую и неудовлетворительную», но уже на Парижской Всемирной выставке 1900 г. германские технические продукты завоевывают особое признание как высококачественные74. В результате английские инженеры вынуждены были признать, что Германия опередила их, и произошло это из-за высокой научной подготовки немецких инженеров. Английские же инженеры были в это время самоучками, не обладавшими широкими научными знаниями. К концу XIX столетия научная подготовка инженеров, их специальное, именно высшее, техническое образование становится настоятельной необходимостью. Крупные германские предприятия соотвественно новому статусу вводят титул Oberingenieur75. Появляются и такие области инженерной деятельности, которые вообще немыслимы без глубоких научных исследований, что было связано с все усиливающимся процессом «сциентификации» техники76.
В Германии по образцу Парижской политехнической школы в 1825 г. была учреждена первая Высшая техническая школа в Карслруэ (ныне Технический университет)77. Она была создана, как и многие другие высшие технические школы в Европе и США, по образцу Парижской политехнической школы с целью обеспечить основательную естественнонаучную и математическую подготовку будущих инженеров. Великий герцог Баденский Людвиг I поставил цель развития Бадена (тогда самостоятельного государства): превращение из аграрной страны в промышленно развитую державу, которая благодаря Наполеону значительно увеличила свои размеры и количество населения, превратившись из графства в герцогство. Потребовалось строительство сети сухопутных, водных, а позднее и железных дорог. Именно для решения этих задач и была создана новая высшая техническая школа, которая, однако, возникла не на пустом месте, а на базе Архитектурного института для строительных ремесленников (основана в 1768 г. и реорганизована архитектором Фридрихом Вайнбренером в 1796 г. в Школу архитектурного черчения) и Инженерной школы, организованной в 1807 г. инженером-строителем фон Тула. Сначала она состояла из ассоциации пяти профессиональных школ, научный уровень которых был весьма различен. Министр Великого герцога Карл Фридрих Небениус произвел ее реорганизацию в 1832 г., но наиболее существенное развитие она получила девять лет спустя, после прихода известного машиноведа Фердинанда Редтенбахера, создателя теории локомотива. Сначала он был призван в нее профессором машиностроения, затем в 1857 г. был избран ее директором. Редтенбахер преобразовал одну из ремесленных школ, находившихся в ее составе, в машиностроительную школу в 1860 г., что было особенно важно в связи с развитием в Европе сети железных дорог. Девизом Высшей технической школы Карлсруэ стало соединение научности с практической применимостью результатов технической деятельности. С тех пор Высшая техническая школа Карлсруэ стала одной из ведущих кузниц инженерных кадров в Европе. Достаточно назвать среди ее первых известных студентов создателя теоретической кинематики Франца Рело, изобретателя автомобиля Карла Бенца, машиноведа и историка техники Теодора Бека, а также известного российского ученого И.А. Вышнеградского. В 1900 г. с передачей Высшей технической школе Карлсруэ прав присуждения ученой степени она была приравнена к университету. Среди ее профессоров такие известные ученые, как Фердинанд Браун, Генрих Герц, Фриц Хабер и др. В начале XX столетия, до Первой мировой войны, примерно четверть учащихся были выходцами из России. И это было в принципе нормой для многих германских высших школ. Кроме того, между Баденом и Россией сложились особые династические и другие личностные отношения, а многие студенты из России были немецкого происхождения, например из Риги, Киева и Санкт-Петербурга, а также Москвы и Варшавы, поскольку Польша тогда входила в состав России. Выучившись в Карлсруэ и других германских университетах, они внесли серьезный вклад в индустриализацию России.