Страница:
Саша уныло посмотрел на него и сел. Достал пачку сигарет, закурил, глядя на великолепные яства с презрением, и подумал: а если этот действительно муж Алены? Его передернуло –– мысль оказалась неудобоваримой и крушила все надежды.
Миша отщипнул виноград и, достав обычную тарелку, сел за стол:
–– А приборов-то два. Меня в расчет не взяли. Да, я не гордый, –– и смело взял салатницу.
–– Не подавишься? –– хмуро спросил Ворковский. И услышал хлопок входной двери. Мужчин подкинуло, как по команде: Миша схватил вилку, Саша столовый нож и оба шагнули в коридор.
Алена сняла сапоги и недоуменно посмотрела на ребят:
–– Вы что? –– и заметила не только их вооружение, но и боевые раны. –– О-о-о, где ж вы так отличились?
–– Стукнулись, –– буркнул Саша, пряча нож.
–– Темно было, –– кивнул Миша и, смущенно улыбнувшись, покачал вилкой. –– Как концерт?
–– Там было светло,–– фыркнула Алена, ни грамма не веря мужчинам.–– Обошлась без увечий.
–– Значит, без приключений? –– с надеждой и ожиданием спросил Ворковский.
–– Огорчает?
–– Ну, что ты –– радует. Проходи. У нас фуршет тут. Сане клиент устроил. Встречаются еще благодарные люди, –– суетливо расшаркался Миша и удостоился недовольного взгляда хозяина.
–– Да? –– недоверчиво выгнула бровь Алена, посверлила подозрительным взглядом обоих и прошла на кухню. –– Да-а-а. Есть еще гурманы в нашем отечестве.
Стол вызывал уважение.
–– А клиент-то твой морскую кухню предпочитает, –– сообщила она с непонятным удовлетворением и присела на табуретку.
–– Нравится? –– подозрительно глянул на нее Саша, усаживаясь напротив.
–– Очень, –– и заинтересованно обвела взглядом блюда.
–– Не правда –– это же мясо, –– заявил Михаил, тыча вилкой в ряд поджаристых эскалопов под зеленым горошком.
–– Нет, рыба. Какая-нибудь своеобразная водоплавающая акула, например.
Миша недоверчиво покосился на блюдо и отложил вилку:
–– Не хочу акулу.
Алена же, наоборот, потянулась за эскалопом:
–– Ребята, а это, случайно, не за ваши попорченные фэйсы воздаяние?
–– Что вы, миледи! –– притворно возмутился Михаил. –– Нужно лучше думать о согражданах. Это клиент Сашин. Как его там Лоан!
Алена вздрогнула и в упор посмотрела на брата. Эскалоп упал в салат, за столом повисло гнетущее молчание.
–– Какой Лоан? –– прошептали побелевшие губы девушки. С минуту они смотрели друг на друга: она с надеждой, он с тревогой и печалью.
–– Думаешь, тот? –– спросил, наконец, с подозрением. –– Он же умер, ты сама говорила.
Алена зажмурилась, потерла висок дрожащей рукой и тихо сказала:
–– Он обещал жить долго и умереть позже меня, а он всегда выполняет обещанное.
‘Плачевно если это –– тот’, –– приуныл Саша.
–– А какой он из себя?
–– Он? Очень высокий, красивый на атланта похож.
‘Ага, ага’.
–– Глаза голубые, выразительные, добрые и взгляд проницательный и в тоже время ласковый.
‘Да, да, да, теплый, как воды ледовитого океана.’
–– Волосы трехцветные: и русые, и соломенного цвета, но больше белых прядок.
‘Он’, –– екнуло в груди Ворковского.
–– Лицо волевое, мужественное …
–– С трехдневной щетиной.
–– Нет, –– Алена расстроено глянула на брата. –– У них кожа абсолютно гладкая и ровная и растительности нет вообще.
–– У них? –– озадачился Миша и со значением посмотрел на Ворковского: вот и ответ на все вопросы: двое их –– близнецы. Тот нахмурился:
–– Они? Он, что половинка сиамского близнеца?
–– Нет, они –– флэтонцы. Я это имела ввиду.
–– И все на одно лицо?
–– Да, нет же. Рэй его вообще ни с кем не спутаешь.
‘Вот это, точно! А увидишь –– и не забудешь’.
–– Он вежливый, обоятельный..
‘Да, да, да!’ –– кивнул с иронией Саша, вспоминая ‘обходительность’ того Лоан:
–– И скромный…
–– Тактичный, заботливый.
‘Не-а, не он’.
–– Голос мягкий, тягучий.
–– И взгляд голодного аллигатора.
–– Нет, –– обиделась девушка. –– Он хороший –– очень спокойный, уравновешенный, рассудительный, умный. И взгляд завораживающий, ласковый.
‘Не он’ и спросил:
–– Так он флетонец, да? Это где такая нация живет?
–– На Флэте.
–– Я понимаю, что не в Арктике, но интересно –– где конкретно. У меня ‘пять’ по географии было, но что-то я такой страны не припоминаю.
–– Это не страна, это другая планета, –– смущенно улыбнулась Алена. Саша моргнул и, широко улыбнувшись, с фальшивой радостью воскликнул:
–– Так, он инопланетянин?! Ну, конечно! Вот теперь все понятно, –– и подумал: ’Пора псих бригаду вызывать. Обоим’
Михаил сник и старался даже не смотреть на собеседников: мысль об инопланетянах ассоциировалась с шокотерапией в психиатрической лечебнице и навевала скуку.
–– Так, ты с ним на той планете познакомилась? –– не стирая с лица радушной улыбки, спросил Саша.
–– Нет, здесь. У них экспедиция была. Они здесь остановились…
–– И ты решила познакомиться, прокатиться. Любопытно стало, да? Они пригласили –– ты пошла…
–– Никто меня не приглашал. Взяли и сунули в свой гоффит.
–– Гоффит - это у нас что?
–– Корабль.
–– А-а, ну да, ну да…И там этот сидел…ну, атлант.
–– Нет, –– с мягкой улыбкой качнула головой Алена. –– Он на поляне и был. А потом уже в каюту пришел. Он тогда щуплый был, маленький.
Саша моргнул, вздохнул и потянулся за сигаретами –– представить того гиганта маленьким и щуплым он не мог. Воображение подводило. А сестра, словно не видела настороженно-недоуменного взгляда брата, дальше рассказывала, в голосе была печаль, а в глазах –– нега. Воспоминание увлекло в те дни, когда она еще не осознала перемен, чуралась Рэйсли, боялась и ненавидела и все надеялась, что сбежит.
–– Он болел сильно: лицо восковое, губы фиолетовые.
–– Жалко, да?
–– Да. Но потом он взял меня и выздоровел…
–– Это как? –– Саша забыл о сигарете. Ему словно в душу плюнули. В груди заклокотала ненависть, и он процедил, еле сдерживаясь, чтоб не закричать на сестру. –– Ты сама-то понимаешь, о чем говоришь? Этот скот изнасиловал тебя, а ты таким тоном это говоришь, словно он тебе жизнь спас!
–– Так и есть. Если бы не он, меня бы другому продали. Я ведь рабыней была –– кто б церемонился…
–– А он церемонился? У вас по обоюдному согласию все да?!
–– Нет, я ведь тогда не понимала.
–– Что?! Какое счастье тебе привалило?!
–– Да, пойми ты, я многого тогда не знала, и мне тоже казалось все возмутительным, диким. Вертикальные зрачки одни, чего стоили. Он как посмотрел меня, словно воздуха лишил. И он сильный оказался неимоверно, а с виду –– подросток. Пойми, они не такие, как мы, но не хуже.
–– Потому что с вертикальными зрачками, –– кивнул согласно Саша, чувствуя, что ему уже ничего не поможет.
–– Ну, а как бы они энергию у доноров видели?
–– Доноров? –– нахмурился Ворковский, не понимая, и похолодел, услышав ее ответ.
–– Да. Они чужой энергией питаются, и если ее не хватает –– умирают. Они, как мы, не могут. И детей иметь не могут, а у нас появились. Двое. Рэй радовался, а я сначала не понимала –– чему? В ужасе была. Они ведь другие совсем, у меня и мысли не возникало, что от такого может ребенок родиться.
–– А деточки классные, да? –– с идиотской улыбкой спросил Миша.
–– Прелестные. Умные, крепкие, красивые.
––‘Чудные’ малютки
–– Уникальные, гениальные…
–– И добрые. Все в папу, да?
–– Да. Они очень на него похожи, особенно Рэнни, Эйфия в меня характером, а внешне в него, а сын –– наоборот, –– в восторге рассказывала она. И смолкла, смутившись под взглядами мужчин: Миша откровенно изучал ее физиономию на предмет глобальных повреждений, Саша словно впал в ступор.
Минуту молчания прервал Саблин:
–– В смысле: тебе редкостно повезло. И деточки замечательные уродились –– гениальные вампиры с вертикальными зрачками щуплого телосложения атлантов. В папу они. А тот - греза твоя. Очень добрый, милейший инопланетянин, который насилует женщин, питается их энергией и приносит человеческие жертвы. Но ведь это не от плохого воспитания, упаси господи, а от чистоты помыслов. Добрый он, но больной. Чуть-чуть, на весь отросток, что на плечах носит. Но это не недостаток, не-ет –– огромное достоинство. И ты любишь его всем сердцем и скорбишь неустанно по его геройской личности.
Взгляд Алены налился гневом.
–– Вот только не надо на меня так смотреть. Я –– не он. Я менее добрый и совсем не умный, оттого пытаюсь открыть тебе глаза, а не изнасиловать физически и морально, как это сделал он! –– Миша отодвинул тарелку и насуплено воззрился на вазу с фруктами, только бы не видеть уничтожающий и обиженный взгляд девушки. А хотелось взвиться и заорать: что ты городишь, дура?!
Саша резко встал и, сложив скатерть вместе со всем содержимым, молча вышел и выкинул все в мусоропровод. Вернулся и навис на Аленой, как учитель над нерадивым учеником:
–– Теперь слушай меня. Внимательно! Твой рассказ о несчастном Дракуле потряс меня до глубины души, но больше я не желаю о нем слышать. Никогда. Его нет. Запомни это, вызубри, занеси во все мозговые файлы –– нет его и не было! Он такая же фантазия, как тот сероглазый, что тебе снился.
–– Сероглазого зовут Иллан. Он брат Рэйсли и погиб вместе с ним, –– спокойно заметила Алена.
У Саши от этого известия начался тик, лицо вытянулось, глаза налились гневом. Так по наши души не один ‘покойник’ явился?!! –– чуть не воскликнул он, но потерял слова. Из оставшегося запаса в наличии были лишь междометья да предлоги.
Миша выручил, заполнил паузу:
–– Ты скорбишь по обоим?
–– Нет…Да. Нет, Иллан как вы: ты, Саша, а Рэй –– это часть меня. Самый близкий, самый любимый человек.
–– Ах, ты его любишь?! –– взревел Саша. –– Этого урода с вертикальными зрачками, убийцу, насильника?!!
––Да! Люблю! –– вскочила Алена. –– Он мужчина, он…
–– А другие импотенты? –– спросил уязвленный Михаил.
–– Идиоты! –– выдохнула ему в лицо девушка. –– К твоему сведению, мужчина это не член, а характер! Дух, внутренний стержень!
Саблин обиженно покосился на нее, но промолчал, не желая развивать тему. Алена разнервничалась не на шутку и готова была без оглядки пройтись не только по паху, но и по голове. А у него всего лишь две больные точки и желания получать по обеим –– не было. Хоть что-то из его достоинств должно остаться целым?
–– Все, хватит! –– не выдержал Александр. –– Мне надоел этот маразм! И мне плевать, кем ты его считаешь: мужчиной, женщиной, ангелом, сатаной. Мне все равно, какими добродетелями ты наделила его нетленный образ! Потому что его нет! Нет! Понимаешь? И ты забудешь о нем, я тебе обещаю! Забудешь, как страшный сон, как фантик от конфеты! Все, кончилась любовь, и любимый твой весь вышел, с вещами! Из души, из мыслей –– навсегда! Я вытряхну его из тебя! Завтра же билеты в руку, чемоданы и вон –– на Кипр, на Мальту, в Китай, Исландию, в Арктику, чтоб и времени на глупости и капризы не осталось и сил на мысли!
–– Ты не понял, –– упрямо качнула головой Алена. –– Ты ничего не понял. Я знала, что не поймешь, поэтому и говорить не хотела. Жаль…Ты не видел его, не знаешь, но судишь –– это твое дело, но не смей…Никогда не смей его оскорблять! Он мой муж!
–– Он покойник!! Артефакт!! Дохлый гомункул!!
–– Не смей!! –– взъярилась Алена, и кулаки сжала так, словно готова была кинуться с ними на брата, но увидела его глаза и лишь укоризненно покачала головой. –– Он жив в моем сердце. Для меня он жив и будет жить, пока я дышу. И ни ты, никто другой не убьет его второй раз. Только со мной. Только вместе со мной.
И вышла с кухни. Саша проводил ее расстроенным взглядом и посмотрел на Саблина, взывая о помощи.
–– Кажется, мы уже проиграли. Она вся –– его. Помани пальцем и…. Бесполезно доказывать что-то, поперек вставать, –– вздохнул парень. –– Грустно. Бывает же такая любовь на свете? Вроде –– глупость чрезвычайная, безрассудство и нелепость, а завидно.
–– Это просто морок какой-то! –– впечатал в стол ладони Ворковский и в бессилии скрипнул зубами.
–– Синдром жертвы. У нее зависимость от вампира если все это правда.
–– И что? Чесноком обвеситься и осиновый кол заточить? Так он уже мертв –– слышал ведь!
–– Да, какой кол? –– поморщился Михаил. –– Чушь это все. И инопланетяне, и вампиры. Голову забили сказками. Лапши по килограмму на ухо навесили, а она и поверила.
Саша сложил руки на груди и внимательно посмотрел на парня:
–– Я тоже…–– протянул в раздумьях, припоминая гиганта.
Г Л А В А 3 1
Всю ночь Сашу мучили кошмары с покойным атлантом в главной роли. К утру он ненавидел его до душевного тремора, а увидев сервированный к завтраку стол, искренне пожалел, что не имеет в своем арсенале более мощного оружия, чем газовый пистолет. Вот бы закупить ма-аленькую установку ‘Град’ в компактном варианте. На этой минорной ноте он оставил Михаила наслаждаться заморскими деликатесами и вылетел из квартиры, боясь не поспеть в турагентство. Саблин даже не обратил внимания на хлопок двери, самозабвенно посвятив себя общению с черной икрой и лангустами.
Лифт не работал, что, понятно, не прибавило Александру настроения. Пришлось в быстром темпе спускаться ногами. К первому этажу ускорение стало значительным, и он бы просто влетел в объятья вчерашнего гостя, если б резко не притормозил. Но высокие каблуки сапог скрипнули и разъехались в разные стороны. Ворковский неуклюже приземлился на утрамбованный снег и скривился от унижения. Рэй насмешливо прищурился и фыркнул, глядя на него сверху вниз:
–– Ты так спешил навстречу мне? Похвально.
Саша скрипнул зубами с досады, встал, проигнорировав поданную Лоан ладонь, и зло спросил:
–– Я вчера недоходчиво объяснил?
–– Те негативные эмоции, которыми ты исходил вчера, называются объяснениями? –– неподдельно удивился мужчина и снисходительно усмехнулся. Для Ворковского один вид этой наглой физиономии был сродни спичке у запала, а уж уничижающая усмешка сработала, как мгновенный катализатор, и он ринулся на мужчину, желая подправить изгиб блеклых губ. Ладонью сграбастал витую цепь с ножнами, заставляя того склониться, и процедил угрожающе:
–– Я сейчас свистну своим людям, и они тебя….
Рэйсли пришлось чуть наклониться к оппоненту, чтоб порадовать призрачной победой. Увечить желания не было, вразумить –– да, но, учитывая наследственный уровень благоразумия, заложенный в характере Ворковских –– идея была бесперспективной. Поэтому Лоан договорить не дал, насмешливо посмотрел на задиру и прервал полет его фантазии, чуть кивнув в сторону:
–– Этим?
Саша покосился в сторону и увидел двух плечистых атлетов, прикомандированных ему‘Патриотом’, застывших по стойке ‘смирно’ у своей машины. Они вымучили жизнеутверждающие улыбки и дружно кивнули:
–– С добрым утром, Александр Владимирович.
–– Здравствуйте!
Ворковский смерил их обвиняющим взглядом и увидел их начальника, сидящего в соседней ‘Волге’. Тот кивнул ему через стекло и, виновато скривившись, развел руками: извини, мол, но сам глянь. Рядом с его ‘Волгой’ стояли еще две. Черные.
–– Мэр и прокурор, –– охотно пояснил Лоан.
–– Всех купил?
–– Легко, –– с серьезным видом кивнул тот. И протянул цветной проспект по странам дальнего зарубежья. Саша выпустил цепь, взял постер и, понимая, что ни билетов, ни путевок не будет, выкинул его.
–– Молодец, оперативно работаешь, –– кивнул обессилено.
Он лихорадочно искал выход из создавшегося тупика. Но не находил. На все минусы лишь один слабенький плюс, как ложка сахара в цистерне с лимонным соком: Алена еще спит и не видит триумф этого монстра над родным братом. Впрочем, еще не факт: Наполеон, вышагивая по Красной площади, тоже думал, что победил.
Саша направился к начальнику охранного агентства за объяснениями. Магрулиса он знал с момента основания фирмы и считал его человеком порядочным и честным.
Тот нехотя вылез из машины и встал, обнимая дверцу: вид покаянный, взгляд растерянный.
–– Что происходит? –– спросил Ворковский, обвиняющее разглядывая его.
–– Ты, главное, не горячись, Сань. Я сейчас все объясню, –– Вячеслав Анатольевич торопливо вынул из внутреннего кармана куртки стопку документов и протянул Ворковскому. –– Это копии, конечно. Не поверишь, Саня, но этот Король одной весьма богатой страны Востока.
Вчера, как ты позвонил, я напряг своих, и вот результат. Остановился он в доме пионеров в парке. К его появлению здание полностью реконструировали –– не узнать. И он его не арендовал –– выкупил. А городу, не поверишь, кинул миллион долларов! Просто так. От широты душевной. Жена здесь у него сестра твоя, то есть, родилась. Вот за это, –– помолчал, потер шею, вздохнул. –– Чумная история какая-то. Говоришь, ненормален? Но, честно говоря, не заметил, если опустить странные пристрастия в одежде. А в остальном, характеризуется самым лучшим образом –– не дурак, сам видишь, богат, как ихний Соломон, 36 лет. В Москве о нем в курсе: просили содействовать и не перечить, чтоб, значит, оскорбления их менталитету по незнанию не нанести. А просили, сам знаешь, как. В общем, весь город по стойке смирно. Галушкин вон, –– кивнул на машину мэра. –– Чуть ли не вальс-бостон вокруг него танцует. Ты что взвелся-то?
Александр пожал плечами, чувствуя себя идиотом, и вернул документы.
–– Ну, все? Претензий нет? –– спросил Моргулис. –– Бойцов оставить?
–– Нет.
–– Тогда пока?
–– До свидания.
Мужчина скользнул по напряженному лицу Ворковского задумчивым взглядом и сел в машину. Волга плавно тронулась с места.
Рэй подошел к Александру и лениво спросил:
–– Еще вопросы будут?
–– Масса. Король, значит? –– кивнул тот, провожая взглядом ‘Волгу’. Потом повернулся и в упор уставился на Лоан. –– Интересная версия. Прав Михаил, обострение по весне шагает семимильными шагами. Вобщем так: я не пятнадцатилетняя гимназистка, чтоб бумажкам верить, а купить их у нас не проблема, тем более в деньгах, я вижу, ты не ограничен. Короче, повторяю второй раз и последний: еще раз увижу –– убью. Сам. И отсижу с глубоким удовлетворением за содеянное, а также, с чистой душой и спокойной совестью.
–– О сестре подумал? Одну оставишь?
–– Отчего ж одну? С Мишей, –– бросил Ворковский с долей превосходства и смолк, тут же пожалев, что по неосторожности вмешал в эту историю ничего не подозревающего Саблина.
Аленин ‘покойник’, по всему видать, был патологически ревнив. Его взгляд стал суровее заполярных ночей и острее перца ‘чили’. Снисходительная улыбка превратилась в хищный оскал:
–– Миша, –– сладко протянул он и подтянул Александра к себе за воротник дубленки. –– Кем он вам доводиться?
Саша просто въехал безумцу в челюсть, посчитав этот добрый жест самым лучшим ответом на все вопросы. Неудачно. Кулак словно встретился с бетонной стеной. Еще две попытки в том же духе, и его, как пацана, откинули пятерней в лицо и сопроводили предостерегающим взглядом.
–– Рэй, –– укоризненно качнул головой Дэйкс, выбравшись из машины.
–– Что?! –– рявкнул тот, развернувшись к троуви.
–– Родственник все-таки, –– пожал он плечами.
–– Этот –– да! –– и открыв дверцу машины, выхватил с водительского сиденья Сергея, как тряпичную куклу, и прижал к машине:
–– Кто такой Миша?!
–– Э-э…
–– Ну?!!
Рэй не шутил. Сергей лишь минуту изображал Рихарда Зорге и выдавил:
–– Их жилец.
–– Жилец, –– с сарказмом кивнул сегюр. –– А не подскажешь, почему я узнаю о нем не от агноликов?
–– А-э..не хотели без причины беспокоить…
–– Значит, думать они не могут, а вот решать за меня и утаивать информацию –– вполне, –– мужчина грозно посмотрел на троуви. Тот вздохнул и заскучал.
–– Все! –– кивнул сегюр, выпуская Сергея. –– Больше ни слова. Головы им я сниму сам. Какой-то мужчина живет в одном помещении с моей женой…
По лицу Рэйсли прошлась судорога. Он развернулся к Саше и спросил зловещим тоном:
–– Где сейчас находится эта ‘незначительная’ для моих людей личность?
–– Не знаю, –– поспешно ответил тот, жалея, что не прикусил язык и теперь Михаилу придется ходить в институт через чердак, не иначе.
Рэй презрительно фыркнул, правильно разгадав выражение Сашиного лица, и быстрым шагом направился в подъезд. Ворковский проводил его испуганным взглядом и рванул следом, предчувствуя серьезные увечья для всего состава квартиры. По времени они разминулись на секунду, две, но когда он нагнал Рэйсли, тот уже вскрыл железную дверь, с легкостью отогнув ее от косяка, и шагнул внутрь.
Миша, увидев материализовавшегося, словно из воздуха, гиганта с устрашающей физиономией и взглядом маньяка –– убийцы понял, что зря позарился на икру. Она встала в горле, не желая ни проходить в желудок, ни возвращаться обратно. С полминуты он боролся с ней и, наконец, победив, даже смог изобразить хозяина положения. Встал, и с трудом нахмурив брови, сердито спросил у гостя:
–– Кто вы такой?
–– Сейчас расскажу, –– спокойно кивнул Лоан, и одним прыжком преодолев разделяющее их расстояние, оказался напротив парня. Выхватил его за шиворот из-за стола, сметая сервировку на пол, попытался схватить за горло, обезумив от негодования:
–– Значит, это ты не стоишь внимания? Живешь в одной конуре с моей женщиной и смеешь спрашивать, кто я?!
Парень отбивался, как мог, но лишь молотил кулаками воздух и собирал встречные предметы. Саша рвался ему на помощь, но был зажат в тиски объятьями лысых мужчин. Лоан сам подошел и в буквальном смысле сунул Михаила ему в лицо, придерживая того за горло:
–– Давно он живет с вами?! У них что-то было?! –– рявкнул грозно и замер.
–– Рэй?
Прошелестело за спиной еле слышно.
Алена, услышав шум, спешно оделась и вышла в коридор. Первое, что бросилось ей в глаза, показалось продолжением сна: спина мужа. Мощная фигура, светлые локоны. ‘Господи, только не буди меня! И если я сошла с ума, то пусть так и будет!’ –– мелькнуло в голове и в груди сдавило. Ее качнуло, ноги забыли, как стоять, руки сами вцепились в косяк, спасая тело от падения, и лишь губы продолжали выполнять свои функции - шептать его имя. Ни брата, пытающегося стряхнуть с себя агноликов, ни полупридушенного Михаила, она просто не заметила. Рэйсли –– вот единственное, что она видела.
–– Алена, уходи!! –– в отчаянье закричал Саша, и из последних сил рванул из рук агноликов, желая защитить сестру от чудовища. Но тщетно. Лоан уже повернулся к ней, шагнул.
–– Кто это? Алена, я спрашиваю, кто это? –– сунул ей Михаила, пытаясь быть твердым. Но голос предательски дрогнул, теряя ярость и приобретая смятение. Ее глаза, ее аромат, припухшие от сна губы, уже отдаляли окружающих, смиряли гнев и рождали лишь одно желание –– впиться в эти губы и взять накопленное для него, зарыться ладонью в волосах, ощутив их мягкость, и еще массу сходных желаний.
Ее дрожащая рука потянулась к желанному лицу, желая прикоснуться и удостовериться, что это не призрак, ни суккуб, рожденный беспросветной тоской. Но удостовериться, не представлялось возможным –– мешало перекошенное лицо Саблина.
–– Отпусти ребенка, –– тихо попросила она, и, наконец, смогла дотянуться до мужа.
Рэй, как только услышал, кем она считает парня, тут же потерял к нему интерес, и откинув за ненадобностью, жадно обнял жену.
Вовремя. Алена уже падала от переизбытка чувств, когда ее подхватили сильные руки мужа, и теплые губы легли на ее.
Миша сполз по стене и затих, в смятении разглядывая колоритную парочку.
Саша опешил и почувствовал, как заныло сердце в груди. Боль была еще незначительной, но не предвещала ничего хорошего. Из ступора его вывело чье-то истерическое похрюкивание.
Миша тыкал пальцем в целующихся и пытался что-то сказать, но не мог. Ворковский посмотрел на него, потом вновь на Алену, затерявшуюся в объятьях мужчины и, увидев ее безвольно свесившуюся руку, вообразил самое худшее, и тут же почувствовал дурноту и обволакивающую разум пустоту. В груди, словно что-то лопнуло, и хоть руки еще тянулись к сестре в попытке спасти, а из горла вырывался то ли агональный хрип, то ли бессильный стон, но ноги уже не держали.
Ярко-сапфировые глаза смотрели равнодушно и отстраненно и принадлежали не менее индифферентной особи мужского пола с коротким ежиком волос. Саша огляделся и понял, что лежит на диване в Мишиной комнате. Тот сидел рядом, в кресле, с несколько испуганным видом. Напротив сервированный стол, во главе которого восседал незнакомый мужчина с бирюзовыми глазами. У входа в комнату стоял лысый с татуировкой, с сиреневыми глазами. ‘Они в линзах!’ –– попытался уверить себя Саша и сел. Сапфировые глаза моргнули, и их хозяин протянул мужчине стопку зеленых пластинок, похожих на жвачку:
–– По одной в день, –– то ли попросил, то ли приказал, и пока Ворковский соображал, куда его послать вместе с ними, покинул комнату.
–– Н-да-а, –– протянул мужчина за столом. –– Не бережете вы свое здоровье, господин Александр. А сердечко-то слабое, стрессами подточенное. Вы пластинки-то принимайте, не помешает. Кафир, конечно, сделал, что мог, из руин вашу сердечно-сосудистую систему поднял, но за три часа всю патологию не исправишь.
–– Вы кто? –– прервал его тираду Ворковский, начиная нервничать.
–– Дэйксклиф, –– приложив к грудине ладонь лодочкой, сообщил мужчина. Саша посмотрел и увидел за его спиной будильник. 12.45. –– показывал он. В груди похолодело –– трех часовой провал во времени был необъясним и навевал массу вопросов.
Миша отщипнул виноград и, достав обычную тарелку, сел за стол:
–– А приборов-то два. Меня в расчет не взяли. Да, я не гордый, –– и смело взял салатницу.
–– Не подавишься? –– хмуро спросил Ворковский. И услышал хлопок входной двери. Мужчин подкинуло, как по команде: Миша схватил вилку, Саша столовый нож и оба шагнули в коридор.
Алена сняла сапоги и недоуменно посмотрела на ребят:
–– Вы что? –– и заметила не только их вооружение, но и боевые раны. –– О-о-о, где ж вы так отличились?
–– Стукнулись, –– буркнул Саша, пряча нож.
–– Темно было, –– кивнул Миша и, смущенно улыбнувшись, покачал вилкой. –– Как концерт?
–– Там было светло,–– фыркнула Алена, ни грамма не веря мужчинам.–– Обошлась без увечий.
–– Значит, без приключений? –– с надеждой и ожиданием спросил Ворковский.
–– Огорчает?
–– Ну, что ты –– радует. Проходи. У нас фуршет тут. Сане клиент устроил. Встречаются еще благодарные люди, –– суетливо расшаркался Миша и удостоился недовольного взгляда хозяина.
–– Да? –– недоверчиво выгнула бровь Алена, посверлила подозрительным взглядом обоих и прошла на кухню. –– Да-а-а. Есть еще гурманы в нашем отечестве.
Стол вызывал уважение.
–– А клиент-то твой морскую кухню предпочитает, –– сообщила она с непонятным удовлетворением и присела на табуретку.
–– Нравится? –– подозрительно глянул на нее Саша, усаживаясь напротив.
–– Очень, –– и заинтересованно обвела взглядом блюда.
–– Не правда –– это же мясо, –– заявил Михаил, тыча вилкой в ряд поджаристых эскалопов под зеленым горошком.
–– Нет, рыба. Какая-нибудь своеобразная водоплавающая акула, например.
Миша недоверчиво покосился на блюдо и отложил вилку:
–– Не хочу акулу.
Алена же, наоборот, потянулась за эскалопом:
–– Ребята, а это, случайно, не за ваши попорченные фэйсы воздаяние?
–– Что вы, миледи! –– притворно возмутился Михаил. –– Нужно лучше думать о согражданах. Это клиент Сашин. Как его там Лоан!
Алена вздрогнула и в упор посмотрела на брата. Эскалоп упал в салат, за столом повисло гнетущее молчание.
–– Какой Лоан? –– прошептали побелевшие губы девушки. С минуту они смотрели друг на друга: она с надеждой, он с тревогой и печалью.
–– Думаешь, тот? –– спросил, наконец, с подозрением. –– Он же умер, ты сама говорила.
Алена зажмурилась, потерла висок дрожащей рукой и тихо сказала:
–– Он обещал жить долго и умереть позже меня, а он всегда выполняет обещанное.
‘Плачевно если это –– тот’, –– приуныл Саша.
–– А какой он из себя?
–– Он? Очень высокий, красивый на атланта похож.
‘Ага, ага’.
–– Глаза голубые, выразительные, добрые и взгляд проницательный и в тоже время ласковый.
‘Да, да, да, теплый, как воды ледовитого океана.’
–– Волосы трехцветные: и русые, и соломенного цвета, но больше белых прядок.
‘Он’, –– екнуло в груди Ворковского.
–– Лицо волевое, мужественное …
–– С трехдневной щетиной.
–– Нет, –– Алена расстроено глянула на брата. –– У них кожа абсолютно гладкая и ровная и растительности нет вообще.
–– У них? –– озадачился Миша и со значением посмотрел на Ворковского: вот и ответ на все вопросы: двое их –– близнецы. Тот нахмурился:
–– Они? Он, что половинка сиамского близнеца?
–– Нет, они –– флэтонцы. Я это имела ввиду.
–– И все на одно лицо?
–– Да, нет же. Рэй его вообще ни с кем не спутаешь.
‘Вот это, точно! А увидишь –– и не забудешь’.
–– Он вежливый, обоятельный..
‘Да, да, да!’ –– кивнул с иронией Саша, вспоминая ‘обходительность’ того Лоан:
–– И скромный…
–– Тактичный, заботливый.
‘Не-а, не он’.
–– Голос мягкий, тягучий.
–– И взгляд голодного аллигатора.
–– Нет, –– обиделась девушка. –– Он хороший –– очень спокойный, уравновешенный, рассудительный, умный. И взгляд завораживающий, ласковый.
‘Не он’ и спросил:
–– Так он флетонец, да? Это где такая нация живет?
–– На Флэте.
–– Я понимаю, что не в Арктике, но интересно –– где конкретно. У меня ‘пять’ по географии было, но что-то я такой страны не припоминаю.
–– Это не страна, это другая планета, –– смущенно улыбнулась Алена. Саша моргнул и, широко улыбнувшись, с фальшивой радостью воскликнул:
–– Так, он инопланетянин?! Ну, конечно! Вот теперь все понятно, –– и подумал: ’Пора псих бригаду вызывать. Обоим’
Михаил сник и старался даже не смотреть на собеседников: мысль об инопланетянах ассоциировалась с шокотерапией в психиатрической лечебнице и навевала скуку.
–– Так, ты с ним на той планете познакомилась? –– не стирая с лица радушной улыбки, спросил Саша.
–– Нет, здесь. У них экспедиция была. Они здесь остановились…
–– И ты решила познакомиться, прокатиться. Любопытно стало, да? Они пригласили –– ты пошла…
–– Никто меня не приглашал. Взяли и сунули в свой гоффит.
–– Гоффит - это у нас что?
–– Корабль.
–– А-а, ну да, ну да…И там этот сидел…ну, атлант.
–– Нет, –– с мягкой улыбкой качнула головой Алена. –– Он на поляне и был. А потом уже в каюту пришел. Он тогда щуплый был, маленький.
Саша моргнул, вздохнул и потянулся за сигаретами –– представить того гиганта маленьким и щуплым он не мог. Воображение подводило. А сестра, словно не видела настороженно-недоуменного взгляда брата, дальше рассказывала, в голосе была печаль, а в глазах –– нега. Воспоминание увлекло в те дни, когда она еще не осознала перемен, чуралась Рэйсли, боялась и ненавидела и все надеялась, что сбежит.
–– Он болел сильно: лицо восковое, губы фиолетовые.
–– Жалко, да?
–– Да. Но потом он взял меня и выздоровел…
–– Это как? –– Саша забыл о сигарете. Ему словно в душу плюнули. В груди заклокотала ненависть, и он процедил, еле сдерживаясь, чтоб не закричать на сестру. –– Ты сама-то понимаешь, о чем говоришь? Этот скот изнасиловал тебя, а ты таким тоном это говоришь, словно он тебе жизнь спас!
–– Так и есть. Если бы не он, меня бы другому продали. Я ведь рабыней была –– кто б церемонился…
–– А он церемонился? У вас по обоюдному согласию все да?!
–– Нет, я ведь тогда не понимала.
–– Что?! Какое счастье тебе привалило?!
–– Да, пойми ты, я многого тогда не знала, и мне тоже казалось все возмутительным, диким. Вертикальные зрачки одни, чего стоили. Он как посмотрел меня, словно воздуха лишил. И он сильный оказался неимоверно, а с виду –– подросток. Пойми, они не такие, как мы, но не хуже.
–– Потому что с вертикальными зрачками, –– кивнул согласно Саша, чувствуя, что ему уже ничего не поможет.
–– Ну, а как бы они энергию у доноров видели?
–– Доноров? –– нахмурился Ворковский, не понимая, и похолодел, услышав ее ответ.
–– Да. Они чужой энергией питаются, и если ее не хватает –– умирают. Они, как мы, не могут. И детей иметь не могут, а у нас появились. Двое. Рэй радовался, а я сначала не понимала –– чему? В ужасе была. Они ведь другие совсем, у меня и мысли не возникало, что от такого может ребенок родиться.
–– А деточки классные, да? –– с идиотской улыбкой спросил Миша.
–– Прелестные. Умные, крепкие, красивые.
––‘Чудные’ малютки
–– Уникальные, гениальные…
–– И добрые. Все в папу, да?
–– Да. Они очень на него похожи, особенно Рэнни, Эйфия в меня характером, а внешне в него, а сын –– наоборот, –– в восторге рассказывала она. И смолкла, смутившись под взглядами мужчин: Миша откровенно изучал ее физиономию на предмет глобальных повреждений, Саша словно впал в ступор.
Минуту молчания прервал Саблин:
–– В смысле: тебе редкостно повезло. И деточки замечательные уродились –– гениальные вампиры с вертикальными зрачками щуплого телосложения атлантов. В папу они. А тот - греза твоя. Очень добрый, милейший инопланетянин, который насилует женщин, питается их энергией и приносит человеческие жертвы. Но ведь это не от плохого воспитания, упаси господи, а от чистоты помыслов. Добрый он, но больной. Чуть-чуть, на весь отросток, что на плечах носит. Но это не недостаток, не-ет –– огромное достоинство. И ты любишь его всем сердцем и скорбишь неустанно по его геройской личности.
Взгляд Алены налился гневом.
–– Вот только не надо на меня так смотреть. Я –– не он. Я менее добрый и совсем не умный, оттого пытаюсь открыть тебе глаза, а не изнасиловать физически и морально, как это сделал он! –– Миша отодвинул тарелку и насуплено воззрился на вазу с фруктами, только бы не видеть уничтожающий и обиженный взгляд девушки. А хотелось взвиться и заорать: что ты городишь, дура?!
Саша резко встал и, сложив скатерть вместе со всем содержимым, молча вышел и выкинул все в мусоропровод. Вернулся и навис на Аленой, как учитель над нерадивым учеником:
–– Теперь слушай меня. Внимательно! Твой рассказ о несчастном Дракуле потряс меня до глубины души, но больше я не желаю о нем слышать. Никогда. Его нет. Запомни это, вызубри, занеси во все мозговые файлы –– нет его и не было! Он такая же фантазия, как тот сероглазый, что тебе снился.
–– Сероглазого зовут Иллан. Он брат Рэйсли и погиб вместе с ним, –– спокойно заметила Алена.
У Саши от этого известия начался тик, лицо вытянулось, глаза налились гневом. Так по наши души не один ‘покойник’ явился?!! –– чуть не воскликнул он, но потерял слова. Из оставшегося запаса в наличии были лишь междометья да предлоги.
Миша выручил, заполнил паузу:
–– Ты скорбишь по обоим?
–– Нет…Да. Нет, Иллан как вы: ты, Саша, а Рэй –– это часть меня. Самый близкий, самый любимый человек.
–– Ах, ты его любишь?! –– взревел Саша. –– Этого урода с вертикальными зрачками, убийцу, насильника?!!
––Да! Люблю! –– вскочила Алена. –– Он мужчина, он…
–– А другие импотенты? –– спросил уязвленный Михаил.
–– Идиоты! –– выдохнула ему в лицо девушка. –– К твоему сведению, мужчина это не член, а характер! Дух, внутренний стержень!
Саблин обиженно покосился на нее, но промолчал, не желая развивать тему. Алена разнервничалась не на шутку и готова была без оглядки пройтись не только по паху, но и по голове. А у него всего лишь две больные точки и желания получать по обеим –– не было. Хоть что-то из его достоинств должно остаться целым?
–– Все, хватит! –– не выдержал Александр. –– Мне надоел этот маразм! И мне плевать, кем ты его считаешь: мужчиной, женщиной, ангелом, сатаной. Мне все равно, какими добродетелями ты наделила его нетленный образ! Потому что его нет! Нет! Понимаешь? И ты забудешь о нем, я тебе обещаю! Забудешь, как страшный сон, как фантик от конфеты! Все, кончилась любовь, и любимый твой весь вышел, с вещами! Из души, из мыслей –– навсегда! Я вытряхну его из тебя! Завтра же билеты в руку, чемоданы и вон –– на Кипр, на Мальту, в Китай, Исландию, в Арктику, чтоб и времени на глупости и капризы не осталось и сил на мысли!
–– Ты не понял, –– упрямо качнула головой Алена. –– Ты ничего не понял. Я знала, что не поймешь, поэтому и говорить не хотела. Жаль…Ты не видел его, не знаешь, но судишь –– это твое дело, но не смей…Никогда не смей его оскорблять! Он мой муж!
–– Он покойник!! Артефакт!! Дохлый гомункул!!
–– Не смей!! –– взъярилась Алена, и кулаки сжала так, словно готова была кинуться с ними на брата, но увидела его глаза и лишь укоризненно покачала головой. –– Он жив в моем сердце. Для меня он жив и будет жить, пока я дышу. И ни ты, никто другой не убьет его второй раз. Только со мной. Только вместе со мной.
И вышла с кухни. Саша проводил ее расстроенным взглядом и посмотрел на Саблина, взывая о помощи.
–– Кажется, мы уже проиграли. Она вся –– его. Помани пальцем и…. Бесполезно доказывать что-то, поперек вставать, –– вздохнул парень. –– Грустно. Бывает же такая любовь на свете? Вроде –– глупость чрезвычайная, безрассудство и нелепость, а завидно.
–– Это просто морок какой-то! –– впечатал в стол ладони Ворковский и в бессилии скрипнул зубами.
–– Синдром жертвы. У нее зависимость от вампира если все это правда.
–– И что? Чесноком обвеситься и осиновый кол заточить? Так он уже мертв –– слышал ведь!
–– Да, какой кол? –– поморщился Михаил. –– Чушь это все. И инопланетяне, и вампиры. Голову забили сказками. Лапши по килограмму на ухо навесили, а она и поверила.
Саша сложил руки на груди и внимательно посмотрел на парня:
–– Я тоже…–– протянул в раздумьях, припоминая гиганта.
Г Л А В А 3 1
Всю ночь Сашу мучили кошмары с покойным атлантом в главной роли. К утру он ненавидел его до душевного тремора, а увидев сервированный к завтраку стол, искренне пожалел, что не имеет в своем арсенале более мощного оружия, чем газовый пистолет. Вот бы закупить ма-аленькую установку ‘Град’ в компактном варианте. На этой минорной ноте он оставил Михаила наслаждаться заморскими деликатесами и вылетел из квартиры, боясь не поспеть в турагентство. Саблин даже не обратил внимания на хлопок двери, самозабвенно посвятив себя общению с черной икрой и лангустами.
Лифт не работал, что, понятно, не прибавило Александру настроения. Пришлось в быстром темпе спускаться ногами. К первому этажу ускорение стало значительным, и он бы просто влетел в объятья вчерашнего гостя, если б резко не притормозил. Но высокие каблуки сапог скрипнули и разъехались в разные стороны. Ворковский неуклюже приземлился на утрамбованный снег и скривился от унижения. Рэй насмешливо прищурился и фыркнул, глядя на него сверху вниз:
–– Ты так спешил навстречу мне? Похвально.
Саша скрипнул зубами с досады, встал, проигнорировав поданную Лоан ладонь, и зло спросил:
–– Я вчера недоходчиво объяснил?
–– Те негативные эмоции, которыми ты исходил вчера, называются объяснениями? –– неподдельно удивился мужчина и снисходительно усмехнулся. Для Ворковского один вид этой наглой физиономии был сродни спичке у запала, а уж уничижающая усмешка сработала, как мгновенный катализатор, и он ринулся на мужчину, желая подправить изгиб блеклых губ. Ладонью сграбастал витую цепь с ножнами, заставляя того склониться, и процедил угрожающе:
–– Я сейчас свистну своим людям, и они тебя….
Рэйсли пришлось чуть наклониться к оппоненту, чтоб порадовать призрачной победой. Увечить желания не было, вразумить –– да, но, учитывая наследственный уровень благоразумия, заложенный в характере Ворковских –– идея была бесперспективной. Поэтому Лоан договорить не дал, насмешливо посмотрел на задиру и прервал полет его фантазии, чуть кивнув в сторону:
–– Этим?
Саша покосился в сторону и увидел двух плечистых атлетов, прикомандированных ему‘Патриотом’, застывших по стойке ‘смирно’ у своей машины. Они вымучили жизнеутверждающие улыбки и дружно кивнули:
–– С добрым утром, Александр Владимирович.
–– Здравствуйте!
Ворковский смерил их обвиняющим взглядом и увидел их начальника, сидящего в соседней ‘Волге’. Тот кивнул ему через стекло и, виновато скривившись, развел руками: извини, мол, но сам глянь. Рядом с его ‘Волгой’ стояли еще две. Черные.
–– Мэр и прокурор, –– охотно пояснил Лоан.
–– Всех купил?
–– Легко, –– с серьезным видом кивнул тот. И протянул цветной проспект по странам дальнего зарубежья. Саша выпустил цепь, взял постер и, понимая, что ни билетов, ни путевок не будет, выкинул его.
–– Молодец, оперативно работаешь, –– кивнул обессилено.
Он лихорадочно искал выход из создавшегося тупика. Но не находил. На все минусы лишь один слабенький плюс, как ложка сахара в цистерне с лимонным соком: Алена еще спит и не видит триумф этого монстра над родным братом. Впрочем, еще не факт: Наполеон, вышагивая по Красной площади, тоже думал, что победил.
Саша направился к начальнику охранного агентства за объяснениями. Магрулиса он знал с момента основания фирмы и считал его человеком порядочным и честным.
Тот нехотя вылез из машины и встал, обнимая дверцу: вид покаянный, взгляд растерянный.
–– Что происходит? –– спросил Ворковский, обвиняющее разглядывая его.
–– Ты, главное, не горячись, Сань. Я сейчас все объясню, –– Вячеслав Анатольевич торопливо вынул из внутреннего кармана куртки стопку документов и протянул Ворковскому. –– Это копии, конечно. Не поверишь, Саня, но этот Король одной весьма богатой страны Востока.
Вчера, как ты позвонил, я напряг своих, и вот результат. Остановился он в доме пионеров в парке. К его появлению здание полностью реконструировали –– не узнать. И он его не арендовал –– выкупил. А городу, не поверишь, кинул миллион долларов! Просто так. От широты душевной. Жена здесь у него сестра твоя, то есть, родилась. Вот за это, –– помолчал, потер шею, вздохнул. –– Чумная история какая-то. Говоришь, ненормален? Но, честно говоря, не заметил, если опустить странные пристрастия в одежде. А в остальном, характеризуется самым лучшим образом –– не дурак, сам видишь, богат, как ихний Соломон, 36 лет. В Москве о нем в курсе: просили содействовать и не перечить, чтоб, значит, оскорбления их менталитету по незнанию не нанести. А просили, сам знаешь, как. В общем, весь город по стойке смирно. Галушкин вон, –– кивнул на машину мэра. –– Чуть ли не вальс-бостон вокруг него танцует. Ты что взвелся-то?
Александр пожал плечами, чувствуя себя идиотом, и вернул документы.
–– Ну, все? Претензий нет? –– спросил Моргулис. –– Бойцов оставить?
–– Нет.
–– Тогда пока?
–– До свидания.
Мужчина скользнул по напряженному лицу Ворковского задумчивым взглядом и сел в машину. Волга плавно тронулась с места.
Рэй подошел к Александру и лениво спросил:
–– Еще вопросы будут?
–– Масса. Король, значит? –– кивнул тот, провожая взглядом ‘Волгу’. Потом повернулся и в упор уставился на Лоан. –– Интересная версия. Прав Михаил, обострение по весне шагает семимильными шагами. Вобщем так: я не пятнадцатилетняя гимназистка, чтоб бумажкам верить, а купить их у нас не проблема, тем более в деньгах, я вижу, ты не ограничен. Короче, повторяю второй раз и последний: еще раз увижу –– убью. Сам. И отсижу с глубоким удовлетворением за содеянное, а также, с чистой душой и спокойной совестью.
–– О сестре подумал? Одну оставишь?
–– Отчего ж одну? С Мишей, –– бросил Ворковский с долей превосходства и смолк, тут же пожалев, что по неосторожности вмешал в эту историю ничего не подозревающего Саблина.
Аленин ‘покойник’, по всему видать, был патологически ревнив. Его взгляд стал суровее заполярных ночей и острее перца ‘чили’. Снисходительная улыбка превратилась в хищный оскал:
–– Миша, –– сладко протянул он и подтянул Александра к себе за воротник дубленки. –– Кем он вам доводиться?
Саша просто въехал безумцу в челюсть, посчитав этот добрый жест самым лучшим ответом на все вопросы. Неудачно. Кулак словно встретился с бетонной стеной. Еще две попытки в том же духе, и его, как пацана, откинули пятерней в лицо и сопроводили предостерегающим взглядом.
–– Рэй, –– укоризненно качнул головой Дэйкс, выбравшись из машины.
–– Что?! –– рявкнул тот, развернувшись к троуви.
–– Родственник все-таки, –– пожал он плечами.
–– Этот –– да! –– и открыв дверцу машины, выхватил с водительского сиденья Сергея, как тряпичную куклу, и прижал к машине:
–– Кто такой Миша?!
–– Э-э…
–– Ну?!!
Рэй не шутил. Сергей лишь минуту изображал Рихарда Зорге и выдавил:
–– Их жилец.
–– Жилец, –– с сарказмом кивнул сегюр. –– А не подскажешь, почему я узнаю о нем не от агноликов?
–– А-э..не хотели без причины беспокоить…
–– Значит, думать они не могут, а вот решать за меня и утаивать информацию –– вполне, –– мужчина грозно посмотрел на троуви. Тот вздохнул и заскучал.
–– Все! –– кивнул сегюр, выпуская Сергея. –– Больше ни слова. Головы им я сниму сам. Какой-то мужчина живет в одном помещении с моей женой…
По лицу Рэйсли прошлась судорога. Он развернулся к Саше и спросил зловещим тоном:
–– Где сейчас находится эта ‘незначительная’ для моих людей личность?
–– Не знаю, –– поспешно ответил тот, жалея, что не прикусил язык и теперь Михаилу придется ходить в институт через чердак, не иначе.
Рэй презрительно фыркнул, правильно разгадав выражение Сашиного лица, и быстрым шагом направился в подъезд. Ворковский проводил его испуганным взглядом и рванул следом, предчувствуя серьезные увечья для всего состава квартиры. По времени они разминулись на секунду, две, но когда он нагнал Рэйсли, тот уже вскрыл железную дверь, с легкостью отогнув ее от косяка, и шагнул внутрь.
Миша, увидев материализовавшегося, словно из воздуха, гиганта с устрашающей физиономией и взглядом маньяка –– убийцы понял, что зря позарился на икру. Она встала в горле, не желая ни проходить в желудок, ни возвращаться обратно. С полминуты он боролся с ней и, наконец, победив, даже смог изобразить хозяина положения. Встал, и с трудом нахмурив брови, сердито спросил у гостя:
–– Кто вы такой?
–– Сейчас расскажу, –– спокойно кивнул Лоан, и одним прыжком преодолев разделяющее их расстояние, оказался напротив парня. Выхватил его за шиворот из-за стола, сметая сервировку на пол, попытался схватить за горло, обезумив от негодования:
–– Значит, это ты не стоишь внимания? Живешь в одной конуре с моей женщиной и смеешь спрашивать, кто я?!
Парень отбивался, как мог, но лишь молотил кулаками воздух и собирал встречные предметы. Саша рвался ему на помощь, но был зажат в тиски объятьями лысых мужчин. Лоан сам подошел и в буквальном смысле сунул Михаила ему в лицо, придерживая того за горло:
–– Давно он живет с вами?! У них что-то было?! –– рявкнул грозно и замер.
–– Рэй?
Прошелестело за спиной еле слышно.
Алена, услышав шум, спешно оделась и вышла в коридор. Первое, что бросилось ей в глаза, показалось продолжением сна: спина мужа. Мощная фигура, светлые локоны. ‘Господи, только не буди меня! И если я сошла с ума, то пусть так и будет!’ –– мелькнуло в голове и в груди сдавило. Ее качнуло, ноги забыли, как стоять, руки сами вцепились в косяк, спасая тело от падения, и лишь губы продолжали выполнять свои функции - шептать его имя. Ни брата, пытающегося стряхнуть с себя агноликов, ни полупридушенного Михаила, она просто не заметила. Рэйсли –– вот единственное, что она видела.
–– Алена, уходи!! –– в отчаянье закричал Саша, и из последних сил рванул из рук агноликов, желая защитить сестру от чудовища. Но тщетно. Лоан уже повернулся к ней, шагнул.
–– Кто это? Алена, я спрашиваю, кто это? –– сунул ей Михаила, пытаясь быть твердым. Но голос предательски дрогнул, теряя ярость и приобретая смятение. Ее глаза, ее аромат, припухшие от сна губы, уже отдаляли окружающих, смиряли гнев и рождали лишь одно желание –– впиться в эти губы и взять накопленное для него, зарыться ладонью в волосах, ощутив их мягкость, и еще массу сходных желаний.
Ее дрожащая рука потянулась к желанному лицу, желая прикоснуться и удостовериться, что это не призрак, ни суккуб, рожденный беспросветной тоской. Но удостовериться, не представлялось возможным –– мешало перекошенное лицо Саблина.
–– Отпусти ребенка, –– тихо попросила она, и, наконец, смогла дотянуться до мужа.
Рэй, как только услышал, кем она считает парня, тут же потерял к нему интерес, и откинув за ненадобностью, жадно обнял жену.
Вовремя. Алена уже падала от переизбытка чувств, когда ее подхватили сильные руки мужа, и теплые губы легли на ее.
Миша сполз по стене и затих, в смятении разглядывая колоритную парочку.
Саша опешил и почувствовал, как заныло сердце в груди. Боль была еще незначительной, но не предвещала ничего хорошего. Из ступора его вывело чье-то истерическое похрюкивание.
Миша тыкал пальцем в целующихся и пытался что-то сказать, но не мог. Ворковский посмотрел на него, потом вновь на Алену, затерявшуюся в объятьях мужчины и, увидев ее безвольно свесившуюся руку, вообразил самое худшее, и тут же почувствовал дурноту и обволакивающую разум пустоту. В груди, словно что-то лопнуло, и хоть руки еще тянулись к сестре в попытке спасти, а из горла вырывался то ли агональный хрип, то ли бессильный стон, но ноги уже не держали.
Ярко-сапфировые глаза смотрели равнодушно и отстраненно и принадлежали не менее индифферентной особи мужского пола с коротким ежиком волос. Саша огляделся и понял, что лежит на диване в Мишиной комнате. Тот сидел рядом, в кресле, с несколько испуганным видом. Напротив сервированный стол, во главе которого восседал незнакомый мужчина с бирюзовыми глазами. У входа в комнату стоял лысый с татуировкой, с сиреневыми глазами. ‘Они в линзах!’ –– попытался уверить себя Саша и сел. Сапфировые глаза моргнули, и их хозяин протянул мужчине стопку зеленых пластинок, похожих на жвачку:
–– По одной в день, –– то ли попросил, то ли приказал, и пока Ворковский соображал, куда его послать вместе с ними, покинул комнату.
–– Н-да-а, –– протянул мужчина за столом. –– Не бережете вы свое здоровье, господин Александр. А сердечко-то слабое, стрессами подточенное. Вы пластинки-то принимайте, не помешает. Кафир, конечно, сделал, что мог, из руин вашу сердечно-сосудистую систему поднял, но за три часа всю патологию не исправишь.
–– Вы кто? –– прервал его тираду Ворковский, начиная нервничать.
–– Дэйксклиф, –– приложив к грудине ладонь лодочкой, сообщил мужчина. Саша посмотрел и увидел за его спиной будильник. 12.45. –– показывал он. В груди похолодело –– трех часовой провал во времени был необъясним и навевал массу вопросов.