Страница:
– От тебя ничего не требуется. Пока не требуется.
– Во что играем?
– Тяни карту, потом вытяну я – у кого меньшая, тот и проиграл.
– А если будут две одинаковые? – спросил Александр, кладя руку на колоду.
– Боишься, что два туза окажутся? Сделаем как в "тысяче": черва старше всех, затем бубна, трефы, пики. И не забудь, что десятка старше короля.
– Мне третью сверху, – попросил Бондарович.
Муса демонстративно положил колоду на плоский камень и по одной снял три карты. Последнюю он протянул Бондаровичу рубашкой вверх. Банда сжал карту в ладони, нетерпеливо заглянул в нее.
Король червей.
– А теперь дай-ка мне пятую снизу, – Муса пододвинул колоду к Бондаровичу.
Банда чуть согнул колоду в пальцах. Одна за одной снизу отлетали карты:
– Одна, две, три, четыре, пять, – считал вслух Муса Корд.
Пятая карта упала точно возле его правой руки.
Муса не глядя перевернул ее.
– А у тебя что?
Рядом с пиковым королем лег червонный. Муса развел руками:
– Я проиграл. Если хочешь, можешь сменить вопрос. Отвечу правду.
– Вопрос тот же. Это ты приказал расправиться с дочкой Мамаева?
Муса покачал головой и ответил в чисто восточной манере:
– Я не воюю с женщинами.
– А дочка Мамаева не исключение?
– Значит – дочка Мамаева?
– Она...
Муса растерянно смотрел на него, не зная, что сказать.
– Значит, ты не отдавал приказа? – повторил свой вопрос Банда, специально употребив частицу "не". – Ты проиграл и должен говорить правду.
Карточные долги не отдавать – западло.
Муса сглотнул слюну и кивнул:
– Было дело...
– Вот, – развел Александр руками, – я же говорил. А ты все – нет и нет.
– Меня заставили это сделать, – по-прежнему не поднимая глаз, сказал Муса. – Мне звонили по телефону и говорили, что нужно делать...
– И ты делал?.. – с удивлением спросил Банда. – Ты, который круче всех...
– Они знали про меня такие вещи, о которых я сам рад был бы забыть, – чуть слышно проговорил Муса. – Они обещали сдать информацию моим же людям, если я их не послушаюсь.
– Они? – спросил Банда. – Я думал, тебе только по телефону звонили.
– Они и звонили, – кивнул Муса, – мужчина и женщина... Иногда это был мужчина, а иногда женщина... Но в лицо я никого не видел. Правда, не видел. Их нельзя было вычислить, всегда звонили только по сотовому.
– Да, – покачал головой Банда, посмотрел на Мусу и спросил:
– И курьера они велели убрать? Я хочу сказать, курьера тоже вы брали?
– Что еще за курьер? – Муса посмотрел на Банду – на этот раз его удивление было неподдельным, а потом покачал головой:
– Не знаю никаких курьеров.
– Московский курьер, с деньгами! – пояснил Банда, поняв, что его собеседник говорит правду. – Он сюда приехал, но до места не добрался.
– Московский? – переспросил Муса, вдруг оживившись. – Когда?
– Точного дня не знаю, но не позже прошлой недели, – помедлив, ответил Банда.
– Давай договоримся, – сказал Муса. – Парень ты, как я понял, крутой. Но один ты много не сделаешь. Так уж получилось, что своих ребят в это дело я впутывать не хочу и не могу. Я тебе подсоблю, а ты мне поможешь.
– Договорились. Так тебе что-то известно про московского курьера?
– Московский-то он московский, но курьер он или хер с бугра – не знаю.
Муса вдруг резко вскочил на ноги.
– А ну поехали!
– Куда? – удивленно посмотрел на него Банда. – Куда это мы поедем?
– Увидишь, – отмахнулся Корд и сказал, посмотрев на раскинувшего руки шофера, который, все еще бездыханный, лежал на пляже. – Сам его свалил, сам и в машину затаскивай.
Предложение выглядело справедливым. Банда схватил шофера за плечи, поставил на ноги, затем осторожно отпустил. Шофер еле стоял, покачиваясь, наконец сумел раскрыть глаза и с ненавистью посмотрел на Александра.
– Ты в порядке? – поинтересовался Бондарович.
– Пошел ты... – процедил сквозь зубы едва пришедший в себя шофер.
– Значит, в порядке...
– Загружайся на заднее сиденье, – скомандовал Корд, – машину поведу я.
– Да ну его, пусть полежит, – сказал Банда. – На воздухе скорее отойдет.
– Ладно, оставайся, – бросил Корд водителю.
Уже светало. Сказочный ночной пейзаж уступал свое место дневному безобразию. Узкая расщелина, по дну которой текла речушка, оказалась завалена старыми покрышками, искореженными кузовами легковых машин и прочим хламом. Город надвигался быстро. Вскоре машина замерла возле казино "Золотой якорь". Охранник, убедившись сквозь триплекс окошечка, что перед ним сам Муса Корд, без дальнейших расспросов впустил ранних гостей.
Муса прошел в игровой зал, жестом пригласил Банду усаживаться. Корд задумчиво крутил колесо рулетки, провожая взглядом подскакивающий шарик, словно пытаясь остановить его в нужной лунке.
– Погоди, погоди, – минут через десять бросил он наконец Банде, – рано туда ехать.
– Куда?
– Увидишь. Недолго осталось.
Муса достал из кармана трубку радиотелефона и стал о чем-то договариваться со своей охраной.
Банда решил немного вздремнуть. Он положил голову на руки, а руки его лежали прямо на игорном столе, обитом плотным зеленым сукном.
Глава 7
– Во что играем?
– Тяни карту, потом вытяну я – у кого меньшая, тот и проиграл.
– А если будут две одинаковые? – спросил Александр, кладя руку на колоду.
– Боишься, что два туза окажутся? Сделаем как в "тысяче": черва старше всех, затем бубна, трефы, пики. И не забудь, что десятка старше короля.
– Мне третью сверху, – попросил Бондарович.
Муса демонстративно положил колоду на плоский камень и по одной снял три карты. Последнюю он протянул Бондаровичу рубашкой вверх. Банда сжал карту в ладони, нетерпеливо заглянул в нее.
Король червей.
– А теперь дай-ка мне пятую снизу, – Муса пододвинул колоду к Бондаровичу.
Банда чуть согнул колоду в пальцах. Одна за одной снизу отлетали карты:
– Одна, две, три, четыре, пять, – считал вслух Муса Корд.
Пятая карта упала точно возле его правой руки.
Муса не глядя перевернул ее.
– А у тебя что?
Рядом с пиковым королем лег червонный. Муса развел руками:
– Я проиграл. Если хочешь, можешь сменить вопрос. Отвечу правду.
– Вопрос тот же. Это ты приказал расправиться с дочкой Мамаева?
Муса покачал головой и ответил в чисто восточной манере:
– Я не воюю с женщинами.
– А дочка Мамаева не исключение?
– Значит – дочка Мамаева?
– Она...
Муса растерянно смотрел на него, не зная, что сказать.
– Значит, ты не отдавал приказа? – повторил свой вопрос Банда, специально употребив частицу "не". – Ты проиграл и должен говорить правду.
Карточные долги не отдавать – западло.
Муса сглотнул слюну и кивнул:
– Было дело...
– Вот, – развел Александр руками, – я же говорил. А ты все – нет и нет.
– Меня заставили это сделать, – по-прежнему не поднимая глаз, сказал Муса. – Мне звонили по телефону и говорили, что нужно делать...
– И ты делал?.. – с удивлением спросил Банда. – Ты, который круче всех...
– Они знали про меня такие вещи, о которых я сам рад был бы забыть, – чуть слышно проговорил Муса. – Они обещали сдать информацию моим же людям, если я их не послушаюсь.
– Они? – спросил Банда. – Я думал, тебе только по телефону звонили.
– Они и звонили, – кивнул Муса, – мужчина и женщина... Иногда это был мужчина, а иногда женщина... Но в лицо я никого не видел. Правда, не видел. Их нельзя было вычислить, всегда звонили только по сотовому.
– Да, – покачал головой Банда, посмотрел на Мусу и спросил:
– И курьера они велели убрать? Я хочу сказать, курьера тоже вы брали?
– Что еще за курьер? – Муса посмотрел на Банду – на этот раз его удивление было неподдельным, а потом покачал головой:
– Не знаю никаких курьеров.
– Московский курьер, с деньгами! – пояснил Банда, поняв, что его собеседник говорит правду. – Он сюда приехал, но до места не добрался.
– Московский? – переспросил Муса, вдруг оживившись. – Когда?
– Точного дня не знаю, но не позже прошлой недели, – помедлив, ответил Банда.
– Давай договоримся, – сказал Муса. – Парень ты, как я понял, крутой. Но один ты много не сделаешь. Так уж получилось, что своих ребят в это дело я впутывать не хочу и не могу. Я тебе подсоблю, а ты мне поможешь.
– Договорились. Так тебе что-то известно про московского курьера?
– Московский-то он московский, но курьер он или хер с бугра – не знаю.
Муса вдруг резко вскочил на ноги.
– А ну поехали!
– Куда? – удивленно посмотрел на него Банда. – Куда это мы поедем?
– Увидишь, – отмахнулся Корд и сказал, посмотрев на раскинувшего руки шофера, который, все еще бездыханный, лежал на пляже. – Сам его свалил, сам и в машину затаскивай.
Предложение выглядело справедливым. Банда схватил шофера за плечи, поставил на ноги, затем осторожно отпустил. Шофер еле стоял, покачиваясь, наконец сумел раскрыть глаза и с ненавистью посмотрел на Александра.
– Ты в порядке? – поинтересовался Бондарович.
– Пошел ты... – процедил сквозь зубы едва пришедший в себя шофер.
– Значит, в порядке...
– Загружайся на заднее сиденье, – скомандовал Корд, – машину поведу я.
– Да ну его, пусть полежит, – сказал Банда. – На воздухе скорее отойдет.
– Ладно, оставайся, – бросил Корд водителю.
Уже светало. Сказочный ночной пейзаж уступал свое место дневному безобразию. Узкая расщелина, по дну которой текла речушка, оказалась завалена старыми покрышками, искореженными кузовами легковых машин и прочим хламом. Город надвигался быстро. Вскоре машина замерла возле казино "Золотой якорь". Охранник, убедившись сквозь триплекс окошечка, что перед ним сам Муса Корд, без дальнейших расспросов впустил ранних гостей.
Муса прошел в игровой зал, жестом пригласил Банду усаживаться. Корд задумчиво крутил колесо рулетки, провожая взглядом подскакивающий шарик, словно пытаясь остановить его в нужной лунке.
– Погоди, погоди, – минут через десять бросил он наконец Банде, – рано туда ехать.
– Куда?
– Увидишь. Недолго осталось.
Муса достал из кармана трубку радиотелефона и стал о чем-то договариваться со своей охраной.
Банда решил немного вздремнуть. Он положил голову на руки, а руки его лежали прямо на игорном столе, обитом плотным зеленым сукном.
Глава 7
Здание, возле которого остановил Мусса Корд свой лимузин на этот раз, оказалось не чем иным, как самым обыкновенным отделением милиции.
Они вышли из лимузина, который несколько абсурдно смотрелся среди потрепанных патрульных милицейских "жигулей", потому что Корд весьма благоразумно подъехал к отделению не со стороны главного входа, а со служебного двора, и поставил машину на служебную стоянку. Несмотря на то, что на стоянке находилось несколько милиционеров, это не вызвало ничьих возражений. По-видимому, Муса Корд был здесь своим человеком.
– Пошли, – сказал он Банде и, не дожидаясь спутника, направился к зданию.
Александр вслед за ним вошел в отделение, прошел по длинному скучному коридору мимо снующих взад-вперед милиционеров и посетителей и поднялся на второй этаж. Там Корд окинул взглядом длинную череду одинаковых, как близнецы, дверей служебных кабинетов, возле которых на неудобных жестких стульях сидело по несколько посетителей, и уверенно, без стука открыл нужную дверь.
– Пошли, – произнес он, махнув рукой Банде, и вошел в кабинет со словами:
– Можно войти, Александрыч?
Банда задержался в коридоре, потому что лицо одного из посетителей показалось ему знакомым и он хотел получше его рассмотреть. Однако Корд дернул его за рукав и втащил в кабинет. Там за столом сидел и что-то старательно писал пожилой подполковник в потрепанном кителе. Он поднял голову, улыбнулся и приветливо кивнул:
– Привет, Муса, заходи, садись. С чем пожаловал? Кто обидел?
– Кто меня обидит? – усмехнулся Корд, уселся и сделал Банде знак садиться рядом с ним. – Я ведь сам кого хочешь обижу.
– Это верно. Что-что, а это ты можешь, – кивнул Александрыч. – Но вот друг друга мы все-таки, слава Богу, не обижаем.
При этом подполковник многозначительно ухмыльнулся, но тут же опять принял официальный вид и с легким подозрением посмотрел на Банду.
Муса тут же рассеял его подозрения.
– И не обидим, Александрыч, не обидим, – заговорил он, кивнув при этом на Банду как на своего. – Дельце у нас к тебе есть небольшое.
– Дельце? Слушаю! Внимательно слушаю! – сказал подполковник и весь обратился в слух. – Что за дело?
– Ты говорил, что жмурик у тебя есть московский, – осторожно напомнил Муса.
– И правда есть, – кивнул Александрыч, – а что такое? Кто-то его знает?
– Ну, это я точно не скажу, – опять покосился Муса на Бондаровича, – только вот товарищ мой им интересуется. Расскажи-ка ему, Александрыч, то же самое, что и мне вчера рассказывал.
– А что рассказывать, – пожал плечами Александрыч, – даже и не знаю, что рассказывать. Его в туалете нашли, в казино "Золотой якорь".
Он порылся среди бумаг, вытащил несколько не очень качественных фотографий и протянул их Банде – Вот, смотрите, если хотите.
– Убили? – быстро спросил Банда, разглядывая фотографии мертвого мужчины. Лицо покойника показалось ему знакомым, но по такой фотографии, сделанной впопыхах, узнать его было трудно.
– Кто его знает? – равнодушно пожал плечами Александрыч, – может, и убили.
– Как это? – удивился Банда, – что значит – "может, и убили"?
– А то, – Александрыч посмотрел на него: с раздражением. – Нашли его в туалете, в кабинке, вечером. Кабинка была заперта изнутри. Никаких ран или следов насилия. Что мы должны были подумать?
– Догадываюсь: меньше думаешь, меньше проблем, – ответил Банда.
– А как же? – хмыкнул Александрыч. – У нас тут курортная зона, приезжих больше, чем своих. У нас таких покойников, знаете, сколько по разным сортирам валяется?
Банда не стал спрашивать сколько. Его это не очень интересовало.
– Но этого-то вы заметили, правда? – спросил он.
– Правда.
– Почему?
Александрыч замялся.
– Александрыч, – вмешался в разговор Муса, – чего ты тянешь?
– Я не тяну, – отмахнулся подполковник, – просто я думаю. Трудно сказать. Он нам необыкновенным сразу показался. Не таким, как другие.
– Чем это? – Банда не давал подполковнику перевести дух. – Что значит – "необыкновенным"?
– Чем, чем... – Александрыч посмотрел на него с легкой неприязнью. – Смотрите сами: человек приличный, хорошо одетый, а в карманах ни денег, ни документов, вообще ничего. "Пусто-пусто".
– Может, обчистил его кто? Может, проигрался? – предположил Муса. – А потом горемыка сам и окочурился с расстройства. Зашел облегчиться и перекинулся.
Банда с удивлением отметил; что Корд употребляет куда больше блатных словечек в разговоре с милицейским чином, чем со своими ребятами.
" Может, и так, – кивнул Александрыч, – только я думаю, что не совсем так. Мы нашли его, сфотографировали, как положено, а потом по фотографии его буфетчица и опознала. Он в тот же день появился в городе. Буфетчица запомнила, что этот мужчина с чемоданчиком пришел, а потом все свой багаж искал. Вроде бы у него кейс украли. Но когда милиционер подошел, он от претензий отказался.
Потом сидел у стойки – кофе пил в долг. Рассказывал, что из Москвы приехал.
– Приехал или прилетел? – перебил Банда.
– Не знаю, он не уточнял. А документов при нем никаких не оказалось. Как-то странно: у человека сразу украли и документы, и деньги, и багаж.
Обычно ведь пропадает что-то одно.
– Верно, – кивнул Муса, – так не бывает. Это и вправду необычно.
– А вскрытие? – спросил Банда. – Вскрытие что показало?
Александрыч смешался.
– Вскрытие? – наконец с неохотой переспросил он, когда дольше молчать уже было нельзя.
– Да-да, вскрытие.
– А вскрытия-то никакого и не было, – опустил голову Александрыч.
– Почему?
– А потому, – произнес Александрыч, – что наши ротозеи потеряли покойника.
– Потеряли?
– Даже до морга в Симферополе не довезли.
– Как это до морга не довезли? – удивился Банда. – Впервые слышу про такое.
– Они по дороге остановились... – несколько неуклюже ответил подполковник. – Облегчиться... Пошли в кусты, а покойника в машине оставили. Ему-то все эти дела уже ни к чему. А когда вернулись, то оказалось, что труп исчез... Как будто сквозь землю провалился.
– Украли его, что ли? – недоуменно спросил Банда. – Машина что, открытой оставалась?
Александрыч ничего не ответил, а только развел руками. Объяснений не требовалось, все и так было ясно. Однако Банда не торопился уходить. Он взял со стола фотографию покойника и опять поднес к глазам.
Банде очень хотелось узнать, кто этот человек. И внезапно он вспомнил. Банда и вправду видел его в Москве, тоже на фотографии. Когда полковник Котляров показал ему снимок, сделанный в ресторане "Прага", Банда увидел на снимке Адвоката и людей за его столиком. Но этот мужчина, чье мертвое лицо он видел сейчас, сидел не с Адвокатом, а подальше, у развесистой пальмы. Он случайно попал в кадр, и Бондарович запомнил его чисто автоматически. Тогда покойный значил для него не больше, чем пейзаж, висевший на стене ресторанного зала.
Все это было очень странно. С одной стороны, этого человека наверняка что-то связывало с Адвокатом, и его смерть в Ялте никак не могла оказаться случайной. Однако, с другой стороны, – и тоже почти наверняка, – он не мог быть курьером. Покойный не был охранником и не имел специальной подготовки – стоило только глянуть на его тщедушную фигуру.
"Что же в таком случае этот человек здесь делал?
К кому он ехал? И куда все-таки делся курьер с деньгами, если Муса, а значит, и вся местная мафия не имеют к этому никакого отношения? А может быть, Муса Корд водит меня за нос? С него ведь станется".
Банда внимательно посмотрел на Корда и увидел, что и сам Корд, и Александрыч тоже во все глаза следят за ним, словно им было очень важно, как он отнесется к рассказу подполковника.
Бондарович сразу же отвел глаза в сторону и положил фотографию на стол, даже отодвинул ее от себя. Все равно он уже запомнил ее навсегда.
– Вы знаете этого человека? – спросил наконец Александрыч. – Кто он такой?
– Нет, – покачал головой Банда, – не знаю. Никогда его не видел раньше.
– Можете взять фотографию себе, – любезно предложил подполковник, которого, казалось, вполне устроил этот ответ, – у меня еще есть.
– Спасибо, – Банда кивнул и спрятал фотографию в карман, рассудив: "Одно дело помнить ее самому, другое – если придется кому-нибудь показать".
– Если вдруг вспомните, кто он, сообщите, – официальным тоном напомнил Александрыч.
– Обязательно, – кивнул Банда.
– А кстати говоря, – спросил вдруг Александрыч у Мусы, – ваш друг, он кто? Что-то я раньше его не видел. Что он у нас тут делает?
Банда уже хотел сам ответить на этот вопрос, однако Муса Корд загодя подготовил ответ. У него существовал свой стиль разговора с милицейскими чинами, которым он платил. Он поднял на подполковника удивленные глаза и спросил с недоумением:
– О ком ты, Александрыч?
– Как это о ком? – удивился подполковник и кивнул в сторону Банды:
– Об этом человеке, который пришел сюда с тобой.
– О каком человеке? – еще больше удивился Корд. – Я пришел сюда один.
– Что?
– Я пришел сюда один, – с нажимом повторил Муса, – разве ты не видишь?!
Сначала Александрыч смотрел на него с недоумением, но потом вдруг понял.
– И вправду, Муса, – с досадой произнес он, чувствуя себя полным идиотом, – ты пришел сюда один. Поосторожней с этим, Муса. Сейчас пули – как пчелки, туда-сюда, туда-сюда... Не стоит все-таки рисковать и ходить в одиночку.
– Буду осторожен, – кивнул Муса и поднялся. – И ты, Александрыч, остерегайся. Если с тобой вдруг что случится, мне будет очень одиноко.
– Хорошо, – кивнул подполковник, слегка побледнев, – буду остерегаться.
Они уже подходили к дверям, когда Банда вдруг! остановился и спросил:
– А эту женщину как зовут?
– Какую женщину? – спросил Александрыч, по-видимому, обдумывавший последние слова Мусы.
– Буфетчицу, – ответил Банда, – которая погибшего москвича запомнила.
Несмотря на то, что для Александрыча Банда являлся человеком-невидимкой, подполковник принялся рыться в бумагах:
– Буфетчицу? – рассеянно переспросил подполковник. – Дай Бог памяти, как же ее звали?
Банда терпеливо ждал, пока подполковник искал затерявшееся имя. Ему вдруг пришло в голову, что такая рассеянность может быть не случайной, – точно так же, как и потеря трупа. Он покосился на Мусу и вдруг даже пожалел этого человека, который стал чем-то ему симпатичен. Да, видно, у него и в самом деле земля горит под ногами, если этот мент, который, по-видимому, раньше был его верной собачонкой, теперь начал лгать ему.
Корд, не выдержав, бросил:
– Марина Богданова ее зовут. Теперь доволен?
– Вполне, – Банда сделал вид, будто это имя ему ровным счетом ни о чем не говорит.
Муса вышел из кабинета, Банда без промедления последовал за ним. По коридорам отделения они прошли молча, а на улице остановились, и Муса с грустью сказал:
– Бегут крысы. Бегут.
– Бегут, – кивнул Банда и добавил:
– Тебе тоже бежать надо. Они достанут.
– Достанут, – вяло согласился Муса, – но мы еще посмотрим, кто кого. Тебе хорошо, ты русский, куда ни поедешь – повсюду родина, а мне бежать некуда.
– Смотри не смотри, – покачал головой Банда, – все равно тебе их не одолеть.
– Может быть, – прищурился Муса, – только ведь и я не такой простой. Я не тварь бессловесная, я тоже кусаться умею. Да и куда мне бежать? Я хорошо здесь жил, а на Канары не собираюсь.
– Ну ладно, – развел руками Банда, которому больше нечего было сказать этому человеку, – я пошел. Машина-то моя где?
– Вон там, – указал Муса на другой конец милицейской стоянки.
"Фольксваген" Александра и в самом деле стоял там, целый и невредимый. Бондарович пошел к нему, думая о том, что этот татарин, с которым он провел полдня, во многом симпатичней ему, чем подполковник милиции. Банда даже ощутил легкие угрызения совести – ведь Муса до сих пор оставался в уверенности, что он, Банда, спас ему жизнь, хотя дело обстояло с точностью до наоборот. Корд отплатил ему тем, что помог ухватиться в расследовании за ниточку, хотя и тонкую, но единственную.
Думая об этом, Банда подошел к своей машине и уже взялся за ручку дверцы, как вдруг мощный взрыв, раздавшийся у него за спиной, ударной волной сбил его с ног. Еще до того, как Александр успел посмотреть назад, он уже знал, что увидит. И все-таки он оглянулся. Там, где только что стояла роскошная дорогая машина Мусы Корда, теперь горели бесформенные обломки. С Мусой все было кончено.
При таком взрыве он просто не мог уцелеть.
Стараясь особенно не спешить, Бондарович уселся за руль своего "фольксвагена" и с легким замиранием сердца – а вдруг и к его машине приспособлена бомба, которая сейчас же разнесет ее на куски, – повернул ключ, торчавший в замке зажигания. Проверять, не подложена ли в его машину бомба, в милицейском дворе после всего, что здесь произошло, он никак не мог решиться. Сейчас это выглядело бы полным безрассудством. Банде нужно было как можно скорее убираться прочь. Поэтому он завел мотор и, ежесекундно ожидая взрыва, выехал с милицейского двора.
Наконец-то Артем Прищепов смог вздохнуть с облегчением. Ему не так уж часто приходилось самостоятельно выпутываться из сложных ситуаций – обычно за него это делали другие, он же занимался интеллектуальным обеспечением операций. Раньше опасность если и существовала в его воображении, то где-то недосягаемо далеко. Как назло, украинских денег, впрочем, как и русских, у него с собой не оказалось – только доллары.
Автостанция встретила его закрытой дверью, на которой красовалось объявление: "Приду к ближайшему рейсу". Чтобы узнать, когда же ожидается этот ближайший рейс, нужно было забраться внутрь.
Расписание белело на стене над самым окошечком кассы. Но сколько ни старался Прищепов, ему так и не удалось разглядеть не только время отправления, но даже маршруты. А ему требовалось не только уехать, но и по возможности миновать симферопольское шоссе. Добираться до Москвы он решил из Новороссийска.
Артем усиленно раздумывал, стоит ли ему лететь в Москву или же лучше вернуться в Ялту.
"Я должен посоветоваться с Бандой, – решил Прищепов, – во всяком случае, он должен узнать о том, что со мной произошло".
Но в чертовом городке Артем не набрел ни на одно открытое заведение, где можно было бы воспользоваться телефоном. И тогда он, с тоской посмотрев на телефонные провода, зашагал вдоль линии, высматривая, где же от них будет ответвление.
Артем зашел во двор расположенного недалеко от автостанции добротного кирпичного дома. Оказавшись за забором, Прищепов осмотрелся – на первом этапе стоило опасаться собаки. Однако собаки во дворе не оказалось. Он прошел по широкой, залитой бетоном дорожке к крыльцу, постучал в приоткрытую дверь. То ли хозяин находился так далеко, что не мог ответить, то ли дом был пуст – ответа на стук не последовало.
– Есть кто живой? – крикнул в прохладную глубину дома Прищепов.
– Минутку, – прозвучало издалека.
Послышались неторопливые шаги. Хлопнула одна дверь, другая, и наконец на пороге возник коренастый мужчина в спортивном костюме. Он тер кулаком заспанные глаза.
– Добрый день, – произнес Прищепов заранее приготовленное приветствие.
– Добрый день, – сказал хозяин дома, подозрительно глядя на незнакомца.
– Мне телефон нужен, срочно.
– А зачем?
– Позвонить, – простодушно сказал Прищепов.
На лице хозяина появилась добродушная улыбка:
– А я подумал – трубкой будешь гвозди забивать.
При этом он не сделал ни малейшей попытки пригласить Артема пройти в дом.
– Я заплачу.
– Куда звонить будешь?
– В Ялту.
– Валяй, – мужчина повел Прищепова в аскетично обставленную гостиную. Завладев телефоном, Артем покосился на хозяина – не хотелось ему вести разговор при посторонних.
– Мешаю? – осведомился коренастый мужчина, подтягивая трико.
– Нет, – ответил Прищепов, набирая номер.
"Куда же подевался Банда? – недоумевал Прищепов, вслушиваясь в длинные гудки. – Где он бродит?"
Хозяин тем временем вышел в соседнюю комнату. Наконец раздался недовольный голос Александра Бондаровича:
– Слушаю...
– Сашка, это я, Артем Прищепов.
– Ты еще не в Москве?
– В какой Москве, – зашептал Прищепов, – меня чуть не убили.
– Кто?
– Охранники, – насилу улизнул от них. По-моему, наш общий друг плохо представляет себе, какие люди его окружают.
– Артем, не говори загадками.
– Я не один.
– Тогда лучше вообще молчи.
– Я в каком-то поселке. Зашел в дом позвонить тебе. Хозяин на минутку вышел, – торопливо объяснил Артем.
– Тебе ничего не померещилось?
– Нет. Меня точно хотели прихлопнуть.
– Значит, так, слушай меня внимательно, – Александр Бондарович произносил каждое слово отчетливо, чтобы Артем мог все хорошо запомнить. – Пока делать тебе в Ялте нечего, я тут разберусь один. Если уверен, что оторвался от хвоста – лети в Москву, только не из Симферополя. Добирайся в любой другой город, где есть аэропорт, на перекладных. Разыщи Адвоката. Передай ему деньги и документы.
Они хоть целы?
– Все со мной.
– В свой офис заходи только в крайнем случае, на квартиру тоже. Найдешь, у кого остановиться? Если нет – подскажу.
– У одной женщины, про нее никто не знает, – прошептал Прищепов.
– Будем надеяться.
– Адвокату про здешние дела говорить?
– Думаю, пока не стоит. Завези деньги и такими же окольными путями добирайся назад. Перезвонишь мне, чтобы я знал, где, в случае чего, тебя отыскать – У тебя хоть все в порядке? – наконец-то догадался спросить Артем – В сравнении с тобой – да. И еще, – Банда помедлил, не решаясь сказать. – Если совсем плохо тебе придется, звони в приемную ФСБ и требуй соединить тебя с полковником Котляровым, только не забудь добавить, что звонишь по поручению Банды. Он тебя из любой беды вытащит.
– ФСБ? – переспросил Артем. – Может, не стоит так круто брать? Если надо, то я могу и в милицию сдаться, добровольно.
– Это на крайний случай. Котляров – мой хороший знакомый, многим мне обязан. Сделает за просто так. А потом сразу же все забудет, – не стесняясь, врал Бондарович.
– Даже если окажется, что я не в ладах с законом? – уже злясь, спросил Прищепов.
– Дуй в Москву и не забудь оттуда мне позвонить, – сказал Бондарович, – плохого не посоветую.
Мы с тобой одним и тем же делом заняты. Пока.
– Пока, – ответил Артем и положил трубку.
Прищепов запустил руку в карман, но почувствовал, что он в комнате не один, и медленно обернулся. Перед ним стоял хозяин дома, только теперь вместо тренировочного костюма на нем был надет милицейский мундир.
– Поговорил? – мягко поинтересовался лейтенант милиции.
– Да... поговорил, спасибо... – Артем почувствовал, как у него холодеет спина. Ему показалось, что милиционер уже в курсе всего, что произошло на шоссе. Артем не подумал о том, что бандиты скорее всего сами ликвидируют все следы схватки. Им тоже конфликты с властями были ни к чему – А дальше что? – милиционер протянул руку и крепко взял Прищепова за запястье.
Артему уже послышался звон наручников, защелкнутых на его руках. Он успел побледнеть, но, к собственному счастью, дергаться не стал. Вторая рука Артема милиционера не интересовала. Он остановил свой взгляд на командирских часах на руке своего гостя. Это были очень хорошие часы – не те подделки, которые продавались во всех киосках, а настоящие армейские, с которыми Артем вернулся из Афганистана.
Хозяин дома с легкой усмешкой задрал рукав форменной рубашки. Оказалось, что у него на руке точно такие же командирские часы, как и у Артема.
Они вышли из лимузина, который несколько абсурдно смотрелся среди потрепанных патрульных милицейских "жигулей", потому что Корд весьма благоразумно подъехал к отделению не со стороны главного входа, а со служебного двора, и поставил машину на служебную стоянку. Несмотря на то, что на стоянке находилось несколько милиционеров, это не вызвало ничьих возражений. По-видимому, Муса Корд был здесь своим человеком.
– Пошли, – сказал он Банде и, не дожидаясь спутника, направился к зданию.
Александр вслед за ним вошел в отделение, прошел по длинному скучному коридору мимо снующих взад-вперед милиционеров и посетителей и поднялся на второй этаж. Там Корд окинул взглядом длинную череду одинаковых, как близнецы, дверей служебных кабинетов, возле которых на неудобных жестких стульях сидело по несколько посетителей, и уверенно, без стука открыл нужную дверь.
– Пошли, – произнес он, махнув рукой Банде, и вошел в кабинет со словами:
– Можно войти, Александрыч?
Банда задержался в коридоре, потому что лицо одного из посетителей показалось ему знакомым и он хотел получше его рассмотреть. Однако Корд дернул его за рукав и втащил в кабинет. Там за столом сидел и что-то старательно писал пожилой подполковник в потрепанном кителе. Он поднял голову, улыбнулся и приветливо кивнул:
– Привет, Муса, заходи, садись. С чем пожаловал? Кто обидел?
– Кто меня обидит? – усмехнулся Корд, уселся и сделал Банде знак садиться рядом с ним. – Я ведь сам кого хочешь обижу.
– Это верно. Что-что, а это ты можешь, – кивнул Александрыч. – Но вот друг друга мы все-таки, слава Богу, не обижаем.
При этом подполковник многозначительно ухмыльнулся, но тут же опять принял официальный вид и с легким подозрением посмотрел на Банду.
Муса тут же рассеял его подозрения.
– И не обидим, Александрыч, не обидим, – заговорил он, кивнув при этом на Банду как на своего. – Дельце у нас к тебе есть небольшое.
– Дельце? Слушаю! Внимательно слушаю! – сказал подполковник и весь обратился в слух. – Что за дело?
– Ты говорил, что жмурик у тебя есть московский, – осторожно напомнил Муса.
– И правда есть, – кивнул Александрыч, – а что такое? Кто-то его знает?
– Ну, это я точно не скажу, – опять покосился Муса на Бондаровича, – только вот товарищ мой им интересуется. Расскажи-ка ему, Александрыч, то же самое, что и мне вчера рассказывал.
– А что рассказывать, – пожал плечами Александрыч, – даже и не знаю, что рассказывать. Его в туалете нашли, в казино "Золотой якорь".
Он порылся среди бумаг, вытащил несколько не очень качественных фотографий и протянул их Банде – Вот, смотрите, если хотите.
– Убили? – быстро спросил Банда, разглядывая фотографии мертвого мужчины. Лицо покойника показалось ему знакомым, но по такой фотографии, сделанной впопыхах, узнать его было трудно.
– Кто его знает? – равнодушно пожал плечами Александрыч, – может, и убили.
– Как это? – удивился Банда, – что значит – "может, и убили"?
– А то, – Александрыч посмотрел на него: с раздражением. – Нашли его в туалете, в кабинке, вечером. Кабинка была заперта изнутри. Никаких ран или следов насилия. Что мы должны были подумать?
– Догадываюсь: меньше думаешь, меньше проблем, – ответил Банда.
– А как же? – хмыкнул Александрыч. – У нас тут курортная зона, приезжих больше, чем своих. У нас таких покойников, знаете, сколько по разным сортирам валяется?
Банда не стал спрашивать сколько. Его это не очень интересовало.
– Но этого-то вы заметили, правда? – спросил он.
– Правда.
– Почему?
Александрыч замялся.
– Александрыч, – вмешался в разговор Муса, – чего ты тянешь?
– Я не тяну, – отмахнулся подполковник, – просто я думаю. Трудно сказать. Он нам необыкновенным сразу показался. Не таким, как другие.
– Чем это? – Банда не давал подполковнику перевести дух. – Что значит – "необыкновенным"?
– Чем, чем... – Александрыч посмотрел на него с легкой неприязнью. – Смотрите сами: человек приличный, хорошо одетый, а в карманах ни денег, ни документов, вообще ничего. "Пусто-пусто".
– Может, обчистил его кто? Может, проигрался? – предположил Муса. – А потом горемыка сам и окочурился с расстройства. Зашел облегчиться и перекинулся.
Банда с удивлением отметил; что Корд употребляет куда больше блатных словечек в разговоре с милицейским чином, чем со своими ребятами.
" Может, и так, – кивнул Александрыч, – только я думаю, что не совсем так. Мы нашли его, сфотографировали, как положено, а потом по фотографии его буфетчица и опознала. Он в тот же день появился в городе. Буфетчица запомнила, что этот мужчина с чемоданчиком пришел, а потом все свой багаж искал. Вроде бы у него кейс украли. Но когда милиционер подошел, он от претензий отказался.
Потом сидел у стойки – кофе пил в долг. Рассказывал, что из Москвы приехал.
– Приехал или прилетел? – перебил Банда.
– Не знаю, он не уточнял. А документов при нем никаких не оказалось. Как-то странно: у человека сразу украли и документы, и деньги, и багаж.
Обычно ведь пропадает что-то одно.
– Верно, – кивнул Муса, – так не бывает. Это и вправду необычно.
– А вскрытие? – спросил Банда. – Вскрытие что показало?
Александрыч смешался.
– Вскрытие? – наконец с неохотой переспросил он, когда дольше молчать уже было нельзя.
– Да-да, вскрытие.
– А вскрытия-то никакого и не было, – опустил голову Александрыч.
– Почему?
– А потому, – произнес Александрыч, – что наши ротозеи потеряли покойника.
– Потеряли?
– Даже до морга в Симферополе не довезли.
– Как это до морга не довезли? – удивился Банда. – Впервые слышу про такое.
– Они по дороге остановились... – несколько неуклюже ответил подполковник. – Облегчиться... Пошли в кусты, а покойника в машине оставили. Ему-то все эти дела уже ни к чему. А когда вернулись, то оказалось, что труп исчез... Как будто сквозь землю провалился.
– Украли его, что ли? – недоуменно спросил Банда. – Машина что, открытой оставалась?
Александрыч ничего не ответил, а только развел руками. Объяснений не требовалось, все и так было ясно. Однако Банда не торопился уходить. Он взял со стола фотографию покойника и опять поднес к глазам.
Банде очень хотелось узнать, кто этот человек. И внезапно он вспомнил. Банда и вправду видел его в Москве, тоже на фотографии. Когда полковник Котляров показал ему снимок, сделанный в ресторане "Прага", Банда увидел на снимке Адвоката и людей за его столиком. Но этот мужчина, чье мертвое лицо он видел сейчас, сидел не с Адвокатом, а подальше, у развесистой пальмы. Он случайно попал в кадр, и Бондарович запомнил его чисто автоматически. Тогда покойный значил для него не больше, чем пейзаж, висевший на стене ресторанного зала.
Все это было очень странно. С одной стороны, этого человека наверняка что-то связывало с Адвокатом, и его смерть в Ялте никак не могла оказаться случайной. Однако, с другой стороны, – и тоже почти наверняка, – он не мог быть курьером. Покойный не был охранником и не имел специальной подготовки – стоило только глянуть на его тщедушную фигуру.
"Что же в таком случае этот человек здесь делал?
К кому он ехал? И куда все-таки делся курьер с деньгами, если Муса, а значит, и вся местная мафия не имеют к этому никакого отношения? А может быть, Муса Корд водит меня за нос? С него ведь станется".
Банда внимательно посмотрел на Корда и увидел, что и сам Корд, и Александрыч тоже во все глаза следят за ним, словно им было очень важно, как он отнесется к рассказу подполковника.
Бондарович сразу же отвел глаза в сторону и положил фотографию на стол, даже отодвинул ее от себя. Все равно он уже запомнил ее навсегда.
– Вы знаете этого человека? – спросил наконец Александрыч. – Кто он такой?
– Нет, – покачал головой Банда, – не знаю. Никогда его не видел раньше.
– Можете взять фотографию себе, – любезно предложил подполковник, которого, казалось, вполне устроил этот ответ, – у меня еще есть.
– Спасибо, – Банда кивнул и спрятал фотографию в карман, рассудив: "Одно дело помнить ее самому, другое – если придется кому-нибудь показать".
– Если вдруг вспомните, кто он, сообщите, – официальным тоном напомнил Александрыч.
– Обязательно, – кивнул Банда.
– А кстати говоря, – спросил вдруг Александрыч у Мусы, – ваш друг, он кто? Что-то я раньше его не видел. Что он у нас тут делает?
Банда уже хотел сам ответить на этот вопрос, однако Муса Корд загодя подготовил ответ. У него существовал свой стиль разговора с милицейскими чинами, которым он платил. Он поднял на подполковника удивленные глаза и спросил с недоумением:
– О ком ты, Александрыч?
– Как это о ком? – удивился подполковник и кивнул в сторону Банды:
– Об этом человеке, который пришел сюда с тобой.
– О каком человеке? – еще больше удивился Корд. – Я пришел сюда один.
– Что?
– Я пришел сюда один, – с нажимом повторил Муса, – разве ты не видишь?!
Сначала Александрыч смотрел на него с недоумением, но потом вдруг понял.
– И вправду, Муса, – с досадой произнес он, чувствуя себя полным идиотом, – ты пришел сюда один. Поосторожней с этим, Муса. Сейчас пули – как пчелки, туда-сюда, туда-сюда... Не стоит все-таки рисковать и ходить в одиночку.
– Буду осторожен, – кивнул Муса и поднялся. – И ты, Александрыч, остерегайся. Если с тобой вдруг что случится, мне будет очень одиноко.
– Хорошо, – кивнул подполковник, слегка побледнев, – буду остерегаться.
Они уже подходили к дверям, когда Банда вдруг! остановился и спросил:
– А эту женщину как зовут?
– Какую женщину? – спросил Александрыч, по-видимому, обдумывавший последние слова Мусы.
– Буфетчицу, – ответил Банда, – которая погибшего москвича запомнила.
Несмотря на то, что для Александрыча Банда являлся человеком-невидимкой, подполковник принялся рыться в бумагах:
– Буфетчицу? – рассеянно переспросил подполковник. – Дай Бог памяти, как же ее звали?
Банда терпеливо ждал, пока подполковник искал затерявшееся имя. Ему вдруг пришло в голову, что такая рассеянность может быть не случайной, – точно так же, как и потеря трупа. Он покосился на Мусу и вдруг даже пожалел этого человека, который стал чем-то ему симпатичен. Да, видно, у него и в самом деле земля горит под ногами, если этот мент, который, по-видимому, раньше был его верной собачонкой, теперь начал лгать ему.
Корд, не выдержав, бросил:
– Марина Богданова ее зовут. Теперь доволен?
– Вполне, – Банда сделал вид, будто это имя ему ровным счетом ни о чем не говорит.
Муса вышел из кабинета, Банда без промедления последовал за ним. По коридорам отделения они прошли молча, а на улице остановились, и Муса с грустью сказал:
– Бегут крысы. Бегут.
– Бегут, – кивнул Банда и добавил:
– Тебе тоже бежать надо. Они достанут.
– Достанут, – вяло согласился Муса, – но мы еще посмотрим, кто кого. Тебе хорошо, ты русский, куда ни поедешь – повсюду родина, а мне бежать некуда.
– Смотри не смотри, – покачал головой Банда, – все равно тебе их не одолеть.
– Может быть, – прищурился Муса, – только ведь и я не такой простой. Я не тварь бессловесная, я тоже кусаться умею. Да и куда мне бежать? Я хорошо здесь жил, а на Канары не собираюсь.
– Ну ладно, – развел руками Банда, которому больше нечего было сказать этому человеку, – я пошел. Машина-то моя где?
– Вон там, – указал Муса на другой конец милицейской стоянки.
"Фольксваген" Александра и в самом деле стоял там, целый и невредимый. Бондарович пошел к нему, думая о том, что этот татарин, с которым он провел полдня, во многом симпатичней ему, чем подполковник милиции. Банда даже ощутил легкие угрызения совести – ведь Муса до сих пор оставался в уверенности, что он, Банда, спас ему жизнь, хотя дело обстояло с точностью до наоборот. Корд отплатил ему тем, что помог ухватиться в расследовании за ниточку, хотя и тонкую, но единственную.
Думая об этом, Банда подошел к своей машине и уже взялся за ручку дверцы, как вдруг мощный взрыв, раздавшийся у него за спиной, ударной волной сбил его с ног. Еще до того, как Александр успел посмотреть назад, он уже знал, что увидит. И все-таки он оглянулся. Там, где только что стояла роскошная дорогая машина Мусы Корда, теперь горели бесформенные обломки. С Мусой все было кончено.
При таком взрыве он просто не мог уцелеть.
Стараясь особенно не спешить, Бондарович уселся за руль своего "фольксвагена" и с легким замиранием сердца – а вдруг и к его машине приспособлена бомба, которая сейчас же разнесет ее на куски, – повернул ключ, торчавший в замке зажигания. Проверять, не подложена ли в его машину бомба, в милицейском дворе после всего, что здесь произошло, он никак не мог решиться. Сейчас это выглядело бы полным безрассудством. Банде нужно было как можно скорее убираться прочь. Поэтому он завел мотор и, ежесекундно ожидая взрыва, выехал с милицейского двора.
* * *
Артем не стал рисковать, даже не пробовал ловить попутку, и в Симферополь не поехал. Перебравшись через близлежащую гору, он дошел до поселка, который за ней находился, решив, что уехать оттуда будет гораздо проще и безопаснее. Поселок оказался довольно большим и, к огромной радости Артема, через него ходили междугородные автобусы. В нем даже была небольшая автостанция.Наконец-то Артем Прищепов смог вздохнуть с облегчением. Ему не так уж часто приходилось самостоятельно выпутываться из сложных ситуаций – обычно за него это делали другие, он же занимался интеллектуальным обеспечением операций. Раньше опасность если и существовала в его воображении, то где-то недосягаемо далеко. Как назло, украинских денег, впрочем, как и русских, у него с собой не оказалось – только доллары.
Автостанция встретила его закрытой дверью, на которой красовалось объявление: "Приду к ближайшему рейсу". Чтобы узнать, когда же ожидается этот ближайший рейс, нужно было забраться внутрь.
Расписание белело на стене над самым окошечком кассы. Но сколько ни старался Прищепов, ему так и не удалось разглядеть не только время отправления, но даже маршруты. А ему требовалось не только уехать, но и по возможности миновать симферопольское шоссе. Добираться до Москвы он решил из Новороссийска.
Артем усиленно раздумывал, стоит ли ему лететь в Москву или же лучше вернуться в Ялту.
"Я должен посоветоваться с Бандой, – решил Прищепов, – во всяком случае, он должен узнать о том, что со мной произошло".
Но в чертовом городке Артем не набрел ни на одно открытое заведение, где можно было бы воспользоваться телефоном. И тогда он, с тоской посмотрев на телефонные провода, зашагал вдоль линии, высматривая, где же от них будет ответвление.
Артем зашел во двор расположенного недалеко от автостанции добротного кирпичного дома. Оказавшись за забором, Прищепов осмотрелся – на первом этапе стоило опасаться собаки. Однако собаки во дворе не оказалось. Он прошел по широкой, залитой бетоном дорожке к крыльцу, постучал в приоткрытую дверь. То ли хозяин находился так далеко, что не мог ответить, то ли дом был пуст – ответа на стук не последовало.
– Есть кто живой? – крикнул в прохладную глубину дома Прищепов.
– Минутку, – прозвучало издалека.
Послышались неторопливые шаги. Хлопнула одна дверь, другая, и наконец на пороге возник коренастый мужчина в спортивном костюме. Он тер кулаком заспанные глаза.
– Добрый день, – произнес Прищепов заранее приготовленное приветствие.
– Добрый день, – сказал хозяин дома, подозрительно глядя на незнакомца.
– Мне телефон нужен, срочно.
– А зачем?
– Позвонить, – простодушно сказал Прищепов.
На лице хозяина появилась добродушная улыбка:
– А я подумал – трубкой будешь гвозди забивать.
При этом он не сделал ни малейшей попытки пригласить Артема пройти в дом.
– Я заплачу.
– Куда звонить будешь?
– В Ялту.
– Валяй, – мужчина повел Прищепова в аскетично обставленную гостиную. Завладев телефоном, Артем покосился на хозяина – не хотелось ему вести разговор при посторонних.
– Мешаю? – осведомился коренастый мужчина, подтягивая трико.
– Нет, – ответил Прищепов, набирая номер.
"Куда же подевался Банда? – недоумевал Прищепов, вслушиваясь в длинные гудки. – Где он бродит?"
Хозяин тем временем вышел в соседнюю комнату. Наконец раздался недовольный голос Александра Бондаровича:
– Слушаю...
– Сашка, это я, Артем Прищепов.
– Ты еще не в Москве?
– В какой Москве, – зашептал Прищепов, – меня чуть не убили.
– Кто?
– Охранники, – насилу улизнул от них. По-моему, наш общий друг плохо представляет себе, какие люди его окружают.
– Артем, не говори загадками.
– Я не один.
– Тогда лучше вообще молчи.
– Я в каком-то поселке. Зашел в дом позвонить тебе. Хозяин на минутку вышел, – торопливо объяснил Артем.
– Тебе ничего не померещилось?
– Нет. Меня точно хотели прихлопнуть.
– Значит, так, слушай меня внимательно, – Александр Бондарович произносил каждое слово отчетливо, чтобы Артем мог все хорошо запомнить. – Пока делать тебе в Ялте нечего, я тут разберусь один. Если уверен, что оторвался от хвоста – лети в Москву, только не из Симферополя. Добирайся в любой другой город, где есть аэропорт, на перекладных. Разыщи Адвоката. Передай ему деньги и документы.
Они хоть целы?
– Все со мной.
– В свой офис заходи только в крайнем случае, на квартиру тоже. Найдешь, у кого остановиться? Если нет – подскажу.
– У одной женщины, про нее никто не знает, – прошептал Прищепов.
– Будем надеяться.
– Адвокату про здешние дела говорить?
– Думаю, пока не стоит. Завези деньги и такими же окольными путями добирайся назад. Перезвонишь мне, чтобы я знал, где, в случае чего, тебя отыскать – У тебя хоть все в порядке? – наконец-то догадался спросить Артем – В сравнении с тобой – да. И еще, – Банда помедлил, не решаясь сказать. – Если совсем плохо тебе придется, звони в приемную ФСБ и требуй соединить тебя с полковником Котляровым, только не забудь добавить, что звонишь по поручению Банды. Он тебя из любой беды вытащит.
– ФСБ? – переспросил Артем. – Может, не стоит так круто брать? Если надо, то я могу и в милицию сдаться, добровольно.
– Это на крайний случай. Котляров – мой хороший знакомый, многим мне обязан. Сделает за просто так. А потом сразу же все забудет, – не стесняясь, врал Бондарович.
– Даже если окажется, что я не в ладах с законом? – уже злясь, спросил Прищепов.
– Дуй в Москву и не забудь оттуда мне позвонить, – сказал Бондарович, – плохого не посоветую.
Мы с тобой одним и тем же делом заняты. Пока.
– Пока, – ответил Артем и положил трубку.
Прищепов запустил руку в карман, но почувствовал, что он в комнате не один, и медленно обернулся. Перед ним стоял хозяин дома, только теперь вместо тренировочного костюма на нем был надет милицейский мундир.
– Поговорил? – мягко поинтересовался лейтенант милиции.
– Да... поговорил, спасибо... – Артем почувствовал, как у него холодеет спина. Ему показалось, что милиционер уже в курсе всего, что произошло на шоссе. Артем не подумал о том, что бандиты скорее всего сами ликвидируют все следы схватки. Им тоже конфликты с властями были ни к чему – А дальше что? – милиционер протянул руку и крепко взял Прищепова за запястье.
Артему уже послышался звон наручников, защелкнутых на его руках. Он успел побледнеть, но, к собственному счастью, дергаться не стал. Вторая рука Артема милиционера не интересовала. Он остановил свой взгляд на командирских часах на руке своего гостя. Это были очень хорошие часы – не те подделки, которые продавались во всех киосках, а настоящие армейские, с которыми Артем вернулся из Афганистана.
Хозяин дома с легкой усмешкой задрал рукав форменной рубашки. Оказалось, что у него на руке точно такие же командирские часы, как и у Артема.