Воронин Дмитрий. Операция "Одиночество"

   В первый же вечер Рейкер жестом пригласил в «управу» старика, довольно худого на вид. В глубине души полковник был удивлен — зная достоинства скармливаемой узникам отравы, он был убежден, что старик, со своей худобой, съедает буквально крошки, иначе он быстро бы раздался в ширину и не отличался бы от своих соседей. В глазах у старика мелькнула искра ненависти, затем нотка обреченности, однако он молча последовал приказу.
   — Присаживайтесь. Назовите себя.
   — А вы неплохо говорите на интергале. А что касается моего имени, так кому оно нужно? Оно и мне, в общем-то, не особо нужно.
   — Почему это?
   — А зачем имя трупу? Отсюда не выходят живыми.
   — Почему вы решили, что я вас убью? К тому же, насколько мне кажется, по крайней мере дважды отсюда выходили живые, а трупы оставались внутри.
   — Вот именно поэтому я и не рассчитываю на долгую жизнь — невесело усмехнулся старик — Хотя, конечно, бластеру я бы предпочел приятную беседу. Хотя о чем можно приятно беседовать с Садистом третьим.
   — Это вы меня так окрестили? Предпочитаю, чтобы меня называли полковником Рейкером, изредка добавляя при этом «сэр». Привык, знаете ли. И тем не менее, я хотел бы услышать ваше имя.
   — Ну, если вы так хотите... Старк, Лесли Старк к вашим... услугам.
   — Итак, я хотел бы поговорить с вами об одной проблеме. Из этого домика было похищено некоторое количество оружия. Меня не слишком интересует, где оно, однако мне совершенно необходимо поговорить с человеком, который завладел им.
   — Я ничего не знаю.
   — Знаете, Старк, знаете. Не можете не знать. Я много думал и пришел к выводу, что вычислить вашу компанию проще простого — достаточно выбрать из общей массы нескольких наиболее худых. Думаю, ни для кого не секрет, что у слишком толстых мозги двигаются туго.
   — Еще бы, после этого дерьма... — старик внезапно замолчал, в его глазах Рейкер снова прочел неприкрытую ненависть. — Я не хочу с вами больше беседовать... сэр. Мне нечего вам сказать. Будете убивать — кончайте быстрее, а нет, так я пошел, ладно?
   — Нет, пока вы никуда не пойдете. Я еще не закончил разговор, и отпущу вас только тогда, когда сочту нужным. А теперь... — внезапно в голове у Рейкера мелькнула совершенно сумасшедшая мысль — А теперь я хотел бы несколько уклониться от затронутой темы. Мне хотелось бы передать вам привет от Дика.
   Некоторое время старик молчал, потом мрачно заметил:
   — Глупо... Вы же понимаете, что я вам не верю.
   — Так вы действительно дед Ричарда? — восхищено воскликнул Рейкер. Такая удача ему и не снилась. В разговорах с Сергеевым он пару раз вспоминал о Дике и от полковника узнал, что дед и мать Старка пропали, однако надеяться на такое совпадение было просто смешно. — Думаю, что смогу вас убедить, что знаком с вашим внуком.
   Ситуация вдвойне устраивала Рейкера, ведь проблема была не только в том, может ли Лесли доверять ему, полковнику имперской армии, но и в том, может ли сам вышеупомянутый полковник положиться на Старка. А ему было необходимо заручиться поддержкой. И, поскольку старик оказался ему в какой-то мере знакомым, он решил ему довериться.
   Беседа продолжалась довольно долго — если бы у полковника было побольше времени, то он, наверное, избрал бы менее напористую манеру общения, однако как раз времени-то у него и не было. Поэтому он сделал все, чтобы убедить старика сотрудничать с ним — рассказал о своей встрече с Диком, рассыпаясь при этом комплиментами в адрес парня и уверяя старика, что относится к его внуку с непомерным уважением. Конечно, поначалу Лесли проявлял откровенное недоверие, но Рейкеру, в общем-то, и не требовалась слепая вера, гораздо важнее было достичь тех целей, которые он перед собой поставил. Постепенно он вновь затронул тему убитых наблюдателей и перешел к вопросу о похищенном оружии.
   — Таким образом, по моим подсчетам, у вас должно быть два бластера, один или два игломета... впрочем, толку от них никакого, и штук пять сменных батарей...
   — Вы зря стараетесь, я все равно ничего вам не скажу.
   — Ну и черт с вами, не говорите. Скажу я. Примерно через сутки или через двое сюда прибудет флот Патруля. Верите мне вы или нет, это ваши проблемы, я говорю о том, в чем уверен. Также я уверен, что если у рекнов не будет другого выхода, они постараются уничтожить весь лагерь или, по крайней мере, всех, кого смогут. Я, конечно, постараюсь принять меры, однако не думаю, что мне удастся их остановить.
   Рейкер достал из под стола сумку и раскрыл ее. В сумке находился его багаж — десять бластеров и два десятка батарей. У Старка от удивления расширились глаза.
   — Это оружие вы заберете с собой. Сенсорную линию они отключить не рискнут, пойдут через ворота. Постарайтесь задержать их до подхода десанта. Да, если получится, я попробую достать еще несколько излучателей, но особо не рассчитывайте. — Он бросил взгляд в окно. Уже стемнело, однако на фоне бараков он различил две неясные тени — Кажется, вас ждут. Идите.
   Рейкеру удалось переправить в лагерь еще один бластер и почти три десятка батарей, но на этом вооружение подпольщиков закончилось — не было никакой возможности раздобыть оружие в гарнизоне, а перед вылетом он успел только очистить собственный домашний арсенал. Кстати, именно поэтому все оружие, переданное им Старку, было разных образцов — от маломощного старого излучателя, имевшего малый радиус поражения и потреблявшего уйму энергии, до изящного сверхсовременного бластера, способного вести огонь с 300 метров. Теперь оставалось только ждать.
   Вечером того же дня на орбите, как и ожидал полковник, появились три огромных транспорта. Комендантом все еще числился капитан Руштер, однако фактически вся полнота власти находилась в руках у Рейкера, чем он не замедлил воспользоваться. Организовав на вид интенсивную погрузку людей в корабли, он тем не менее поставил дело так, что отправка каждого шаттла занимала вдвое больше времени, чем могла бы — многократное пересчитывание заключенных, оформление документов и прочая нудная бюрократическая волокита, хотя и вполне соответствующая принятому порядку. В условиях непосредственной угрозы нападения Патруля у капитанов трейдеров начался нервный тик, однако полковник оставался непреклонен — порядок есть порядок.
   Тревога поднялась ночью — боевые силы Патруля вышли на орбиту Аркола. Погрузка заключенных была в самом разгаре, хотя, если бы не вмешательство Рейкера, рекны могли бы и успеть. Все три транспорта, почти не имеющие поддержки боевых кораблей, предпочли немедленно сдаться на милость победителя. Чтобы исключить всякие сомнения в этом вопросе, Сергеев привел к планете авианосец и три крейсера, предполагая, что «мясокомбинат» будет охраняться.
   Один из капитанов транспортных кораблей попытался обратиться за помощью к Рейкеру:
   — Господин полковник, ведь ваша яхта вооружена! Неужели вы допустите...
   — У вас в голове опилки, капитан. Патруль расстреляет мою яхту еще до того, как она покинет атмосферу. Я не самоубийца, капитан, поэтому ничем помочь вам не смогу. Принимайте решение, исходя из собственных сил. Однако напомню, что наш Мудрейший Император категорически запрещает сдаваться в плен, в этом случае на Рекне вас ждет тюрьма.
   Разумеется, после такой отповеди, капитан немедленно подал сигнал о капитуляции, на что и рассчитывал полковник. Однако решить вопрос с более чем трехтысячным гарнизоном было куда сложнее. Рейкер продумал этот вариант и, как ему казалось, нашел неплохой вариант.
   — Руштер! — рявкнул он в микрофон внутреннего селектора — Немедленно ко мне!
   Капитан появился буквально через минуту. Видно было, что он чуть не сходит с ума от страха.
   — Что вы думаете теперь делать?
   — Н-не знаю, сэр — голос капитана заметно дрожал, руки тряслись и вообще всем своим видом он демонстрировал полную обреченность.
   Рейкер усмехнулся — он мог дать голову на отсечение, что через минуту этот идиот будет лизать его сапоги от свалившегося на него счастья.
   — Моя яхта может принять на борт два десятка рекнов. Остальным придется прикрывать наш отход. Отберите самых, на ваш взгляд, ценных бойцов. И быстро. Остальные пусть займут оборону на территории комбината — здесь прочные стены и они смогут продержаться достаточно долго.
   Если бы у капитана было время подумать, он, возможно, догадался бы, что против даже одного ШТ все три тысячи его солдат с легким оружием не смогут сделать совершенно ничего. Однако думать в настоящий момент он был неспособен. Он преданно глядел на полковника, ожидая сигнала, чтобы сломя голову броситься выполнять его указания.
   — Ну, что вы ждете? Выполняйте!
   Капитана как ветром сдуло. Отбирая людей и отдавая распоряжения, он все же нашел в себе силы дать указания уничтожить оставшихся в лагере людей, однако, стараясь не отступать слишком далеко от полученных указаний, он отрядил на это задание всего два десятка бойцов, справедливо, в принципе, считая, что вооруженные бластерами и вибромечами солдаты способны уничтожить любое количество безоружных заплывших жиром «макак». Насчет заплывших жиром он был в чем-то прав, а вот относительно «безоружных» — слегка заблуждался.
   Рейкер тем временем поднялся на борт своей яхты. Согласно плану, который он же и составлял, от момента появления на орбите кораблей Патруля до высадки десанта должно пройти ровно сорок минут. Это время было перед мысленным взором полковника расписано с точностью до минуты — его яхта должна была покинуть Аркол за одну-две минуты до появления на территории комбината морской пехоты. Двигатели почти набрали нужное количество энергии для прыжка, на яхту стали прибывать солдаты, причем Руштер забрался внутрь первым, растолкав своих подчиненных.
   — Извините, сэр... — он появился на пороге боевой рубки. — Самые лучшие бойцы здесь, сэр. Остальные занимают оборону, как вы и приказали. Я дал команду перестрелять оставшихся обезьян, простите за смелость...
   «Смелость... — подумал с презрением Рейкер — Для этого идиота смелость, это на шаг отступить от данного приказа. Лучше бы он проявил смелость в бою, так нет же, чуть не обмочился от страха».
   — Конечно, капитан, вы поступили совершенно верно. Все уже внутри? Тогда вперед.
   Яхта приподнялась на несколько метров над бетоном посадочной площадки и ушла на струну. Рейкер проверил показания приборов и повернулся к капитану.
   — Надеюсь, для уничтожения макак вы отрядили несколько сотен бойцов? Кажется, там их осталось еще тысяч семь-восемь. Думаю, они успеют выполнить задание до того, как десант свалится им на головы.
   На капитана было жалко смотреть, его кожа побледнела, губы тряслись, глаза закатились.
   — Что с вами, капитан. Я жду ответа. Сколько солдат вы отобрали в команду для уничтожения этого стада?
   — Д-д-в-в-а....
   — Два взвода? Да, маловато, они могут не успеть. К тому же, не забывайте, где-то на территории лагеря находятся похищенные бластеры.
   — Два отделения, сэр, простите, я не думал, я совсем забыл... — капитан совсем сник, но врожденный трепет перед начальством не позволил ему скрыть правду — Я виноват, сэр, я не предусмотрел...
   — Что!? Два отделения! Да они не смогут сделать и половины того, что нужно — лицо Рейкера побагровело, рука легла на висевший на поясе вибромеч, голос сорвался на крик — Идиот, кретин, дубина! Вас ждет трибунал! Как вы смели! Это предательство — вернуть землянам несколько тысяч пленников просто так, даже не попытавшись что-нибудь сделать. Какой же вы после этого командир. Нет, я вас не убью, вас ждет публичный суд. Я немедленно доложу Императору, и лично буду настаивать на расстреле, думаю, мои рекомендации будут приняты. Ваше имя будет покрыто позором... Вон отсюда!
 
   Рейкер снова показал себя неплохим психологом. Через двадцать минут, в отведенной ему каморке, капитан покончил с собой. Таким образом, исчез единственный свидетель, который мог бы дать показания против Рейкера в случае расследования. А в том, что расследование будет, полковник не сомневался.

Аркол

   — Всем пилотам немедленно собраться на инструктаж.
   Дик от неожиданности подскочил на своей койке, однако уже через мгновение полностью проснулся и стремительно начал одеваться. Тревога на корабле, находящемся на орбите Земли была чем-то весьма необычным. Тем более, следовало поторопиться.
   Он влетел в «молельню» одним из первых. Зал быстро наполнялся людьми. Рядом с Диком на стул плюхнулся Рич, довольно прочная конструкция застонала под тяжестью немца.
   — Что случилось? — спросил Дик товарища, зная что Рич был в дежурной смене. — Рекны пытаются взять реванш?
   — Я не очень в курсе — пожал плечами «Кувалда». — Единственное, что могу сказать, что полчаса назад «Элеонора» ушла с Земной орбиты. Куда — не знаю, зачем — тем более. Думаю, сейчас нас просветят.
   Джеймисон встал со своего кресла. Привычно вспыхнула голографическая трехмерная карта. В зале стало тихо, все пилоты ждали, что скажет их командир.
   — Итак, ребята, у нас снова появилась работа. Поступили данные, что имперский крейсер появится в определенное время в определенном месте — не буду утомлять ваши невыспавшиеся мозги координатами. Помните, сегодняшнее задание не совсем обычно. Нам необходимо расправиться с этим крейсером. Но не уничтожать его — Алмейда хочет взять корабль на абордаж. Поэтому, никаких торпедных атак, занимайтесь только истребителями. И еще, запомните, если какой-то истребитель попытается спастись бегством, ему надо дать такой шанс. И при этом желательно, чтобы все выглядело достоверно.
   — Так что, мы не можем их сбивать? — раздался с заднего ряда недовольный голос Боба.
   — Необходимо, чтобы хотя бы часть истребителей рекнов сумела бежать. Стреляйте, но не до смерти. Посбивайте их поля, можете немножко продырявить сами истребители, для пущего эффекта, но помните, те кто захочет удрать, должны получить такую возможность. То же самое касается крейсера — если кто-нибудь из вас влепит в него торпеду, лично расстреляю, ясно? «Стилетов» эти ограничения, понятно, не касаются, их вы можете бить сколько угодно.
 
   Сергеев стоял рядом с Алмейдой у «алтаря» — пульта управления авианосцем, и уже, кажется, в шестой раз повторял одно и то же.
   — Франсиско, прошу, не забудь, атака на крейсер должна быть внезапной, но носить элемент случайности. Рейкеру нужно, чтобы его не смогли обвинить в утечке информации.
   — Да понял я тебя, понял. Но какой же, черт возьми, шанс упускаем — всегда мечтал влепить ракету в рекна, когда он того не ожидает. Хотя я, конечно, согласен — подставлять Рейкера нельзя. Сколько до его прихода?
   — Еще часа три, не меньше. Координаты точки схода известны нам с точностью до шестого знака.
   — Слушай, Коля, у меня есть идея.
   — Если ты опять о своем...
   — Ну, о чем же я еще могу думать перед боем. А что если нам организовать в этом районе маленькое метеоритное облачко. Ведь если крейсер материализуется в одной точке с материальным телом, тогда он как минимум получит повреждения — очень уж мне не хочется нести потери.
   — Ну-у... Ладно, в конце концов это довольно естественное происшествие. А ты успеешь?
   — Я, вообще-то говоря, уже успел. Тут неподалеку проходит траектория небольшого астероида, мы его шарахнем несколькими торпедами, так что он разлетится в клочья. Если повезет, то рекн попадет в кромешный ад.
   — Ладно, давай. Главное, чтобы мы взяли пленных, и чтобы кто-нибудь это видел и мог бы рассказать их императору.
   Алмейда отдал команду. Операторы, видимо, уже получили подробные инструкции, поэтому уточнять не пришлось — авианосец выпустил четыре торпеды, которые умчались к астероиду. Адмирал приказал всем кораблям отойти от расчетной точки выхода крейсера рекнов со струны на расстояние, исключающее обнаружение эскадры — ни в коем случае нельзя создать у противника впечатление засады.
   Время шло. Взорванный астероид превратился в облако каменного крошева, которое стремительно приближалось к той точке, в которой с минуты на минуту должен был появиться имперский крейсер. Если он придет раньше или задержится минут на пять-семь, то поток мелких метеоритов безвредно унесется по своему курсу, а эскадре предстоит бой с совершенно неповрежденным и полностью боеспособным ТАКРом. Алмейда вполне верил в свои силы — помимо «Элеоноры» в его распоряжении находились три крейсера — удачное проведение этой операции Ченнинг счел исключительно важным вопросом.
   Получив информацию от Рейкера, Сергеев не медлил ни мгновения — у него оставались считанные часы на то, чтобы подготовить все до мелочей. Ченнинг и Алмейда, собравшиеся на «Элеоноре», вместе с шефом СБ обсудили план разведчика и нашли его вполне приемлемым. Алмейда объявил тревогу, однако расчет маршрута прыжка сделал сам, не доверяя эту задачу никому. Как только расчет был закончен, эскадра стартовала к намеченной цели.
   Контрольная точка располагалась в мертвой системе GF135X004 — звезда имела три безжизненные планеты, пространство здесь почти полностью было лишено метеоритных потоков. Рекны давно использовали этот район в качестве точки прыжка — тем более, что относительно условной «линии фронта» это место находилось, так сказать, в тылу, и было относительно безопасно. Корабли заняли исходные позиции, приготовившись к атаке.
   Зеленый отблеск сошедшего со струны крейсера был виден за тысячи километров — он появился именно там и именно тогда, когда его ожидали. Почти сразу же на ТАКРе взвыли сирены тревоги.
   Когда корабль сходит со струны в месте, уже занятом другим объектом, происходит взаимопроникновение атомов столкнувшихся тел. Как правило, мелкие пылинки или даже песчинки не страшны — максимум вреда, который они могут причинить, это нарушить работу какого-нибудь точного прибора или нанести неудачливому члену экипажа крошечную ранку. Были случаи, когда из-за ошибок в расчетах корабли возникали в атмосфере — в этом случае, как правило, безнадежно выходило из строя все электронное оборудование и корабль обычно погибал. История Патруля знает три случая, когда неверный расчет приводил корабль под поверхность планеты — в этом случае металл сливался с камнем в одну неразрывную массу. Разумеется, о жизни экипажа в этой ситуации говорить не приходилось.
   В данном случае имперский крейсер столкнулся с метеоритным облаком, в котором были отнюдь не песчинки. Конечно, после взрыва облако камней заметно расширилось, но и размеры крейсера были велики. Многие системы корабля были серьезно повреждены, особенно досталось С-драйву. Капитан приказал немедленно поднять истребители и образовать защитные сферы — совершенно естественное и правильное решение в этой обстановке — на время ремонта корабль должен быть надежно защищен от любых случайностей. Правда, капитан не знал, что эти «случайности» настоящий момент готовятся нанести ему последний завершающий удар. Техники приступили к ремонту пострадавшего оборудования — в целом через десять-двенадцать часов ТАКР будет снова готов продолжать путь.
   Алмейда отдал приказ о начале атаки спустя почти тридцать минут после схода корабля противника со струны. Он, конечно, рисковал — если бы крейсер был исправен, то он бы сумел уклониться от боя, но адмирал решил, что раз истребители рекна заняли оборону, значит дела имперцев плохи. В то же время ему было необходимо дать возможность рекнам бежать — поднятые истребители, конечно, сразу включили прогрев С-драйвов, так сказать, на всякий случай²¹. А значит им требовалось полчаса на зарядку прыжковых батарей.
   Эскадра рванулась в атаку. Впереди шли три волны истребителей — легкие «Крисы» были готовы отразить удары торпед противника и отвлечь на себя первую сферу его обороны, «Палаши» и «Ятаганы», основная ударная сила Патруля, поддерживаемые десятком «Монингстаров», должны были расправиться со всеми остальными истребителями противника, а позади шли десантные боты, набитые штурмовиками, специально тренированными для абордажа поврежденных кораблей.
   Легкие истребители рекнов, приняв на себя первый удар, погибли почти сразу. Вторая сфера продержалась заметно дольше, хотя огромный численный перевес Патруля делал сопротивление бессмысленным. Алмейда и Сергеев напряженно ждали, что хоть один из рекнов попытается уйти из боя, однако «Алебарды» продолжали сражаться и погибать одна за другой.
   — Если так пойдет дальше, то они все погибнут геройской смертью, а меня это никак не устраивает — заметил Сергеев.
   — А что ты можешь предложить?
   — Не знаю, честно признаться. Рекны вообще редко отступают, разве что в совершенно безысходной ситуации. Вот если бы их капитан отдал бы приказ...
   — Они бы послушались? Наши мальчики, скорее всего, наплевали бы на приказ и погибли вместе с кораблем. По крайней мере подавляющее большинство, я в этом уверен.
   — Да... Высокая оценка моральных качеств и крайне низкое мнение о воинской дисциплинированности. Впрочем, я с тобой согласен, однако у рекнов ослушаться приказа — это граничит с ересью. Если будет команда, они будут ее выполнять. Правда, подобный приказ командир отдаст только в совершенно безнадежном случае.
   — Ты так считаешь? Ну, допустим, эту ситуацию мы им сейчас создадим. Ну-ка, парень, — обратился он к оператору — Пусти меня за штурвал. И переключи на меня управление мезонами.
   До сих пор мезонные пушки «Элеоноры» оставались в бездействии — крейсер надо было захватить, а не уничтожать. Однако теперь Алмейда аккуратно наводил орудия на неподвижную мишень. ТАКР еще держался — вторая и третья защитные сферы, потеряв большую часть машин, сдерживали атаку пилотов Патруля, которые были озабочены не столько прорывом обороны, сколько тем, как бы по запарке не посбивать всех рекнов до единого.
   Ослепительный голубой луч ударил в щит крейсера, пробил его и на последнем издыхании уперся в борт корабля точно в том месте, куда целился адмирал. Впрочем, промахнуться с такого расстояния было просто невозможно, к тому же не имевший возможности двигаться крейсер был просто идеальной целью. Удар пробил броню корпуса и превратил машинное отделение в кромешный ад, начисто лишив рекнов всяких надежд на ремонт. Почти одновременно ударила вторая пушка — этот выстрел поразил другую цель — флайдек, разрушив его практически полностью.
   — Блестяще! — Сергеев был восхищен не столько меткостью адмирала, в таких условиях и зеленый оператор справился бы немногим хуже, сколько великолепной идеей. — Теперь они лишились хода и флайдека, поэтому истребителям ничего не останется, как возвращаться на базу своим ходом. Ну-ка, включите радиоперехват.
   Разумеется, как рекны так и люди успешно применяли прослушивание радиочастот противника, всеми силами стараясь при этом зашифровать собственные переговоры. Мощные компьютеры «Элеоноры» начали перехват и декодирование передач избитого крейсера — потребовалось всего три минуты, чтобы в динамиках зазвучал голос рекна, с характерным раскатистым "р".
   — Говорит «Ночной Ястреб»²². Всем пилотам уходить своим ходом. Макаки нас достали. Повторяю, вы должны сообщить, что крейсер погиб. Выполняйте...
   — Внимание всем пилотам — Алмейда включил передачу открытым текстом, изо всех сил надеясь, что среди рекнов хоть один понимает интергал. Даже если и не понимают, ничего, передача будет все равно записана бортовыми компьютерами имперских истребителей. — «Крисам» преследовать истребители противника, не дайте им уйти, парни. Остальным подготовить коридор для штурмовых ботов. Десантникам, приготовиться к абордажу.
   Как многие пилоты в той или иной мере могли понять речь рекна, так и их противники по велению времени и по указанию командования изучали интергал. Поэтому расчет Алмейды оправдался — не имеющие возможности помешать пилотам Патруля захватить «Эркресс», они постараются по крайней мере донести до Империи весть о его пленении. Достаточно хорошо проинструктированные пилоты поняли приказ верно — настала пора демонстрировать атаку, но ни в коем случае не помешать противнику скрыться с поля боя.
   Дик вел свой истребитель в атаку на неповоротливую «Алебарду», надеясь, что та смоется прежде, чем он откроет огонь — прыжковые накопители рекна уже сияли, показывая, что двигатели готовы к уходу на струну. Однако рекн попался или слишком отважный, или безмерно упрямый — он явно собирался драться с превосходящим его по всем статьям «Монингстаром». На что он, спрашивается, рассчитывал?
   «Ага, вот на что! — подумал Дик, когда его бортстрелок, заменявший тяжелораненого Кима, сообщил, что к ним приближается звено „Стилетов“ — Ну ладно, я тебе покажу, что надеяться тебе не на что».