Задонский С.. Гонец из прошлого (Посыльный 'серой стаи' - 1)

   Его друг Иван Пашин - обязательный человек. И даже, если его не отпустят с работы, он все равно появится здесь, чтобы предупредить, а может, и подсказать какое-нибудь другое решение.
   А пока Сергей Валентинович ждал, обдумал сложившуюся ситуацию.
   Народу было много, и уже пару раз менялись соседи по столику, которых, впрочем, Васильченко не замечал, будучи весь во власти своих впечатлений и мыслей о вчерашнем дне и особенно ночи.
   - На природу собрались, Сергей Валентинович? А о друзьях забыли? Нехорошо! - знакомый голос вывел его из задумчивого оцепенения.
   Васильченко повернул голову и обомлел - перед ним сидел Чикичев. За соседним столиком Сергею Валентиновичу приветливо улыбался Чаплыгин.
   Васильченко понял, что шансов выйти из этого положения у него почти нет - он сам загнал себя в угол.
   - Вы сейчас думаете, кто нас предупредил? - словно читая его мысли, тихо проговорил Чикичев. - Не волнуйтесь, не Пашин.
   Васильченко открыл было рот, чтобы задать естественный в такой ситуации вопрос: "А кто же, может, дежурный?", но увидел торчащий из-под журнала ствол пистолетного глушителя и все понял...
   ...Последовал щелчок, и сознание Сергея Валентиновича померкло.
   Глава 79
   Голубев достал из своей машины пакет, опечатанный сургучной печатью.
   - Вот, получил сегодня с командирской почтой. Я уже просмотрел их. В сочетании с вашими документами, Сергей Альбертович, получается очень интересная картина. Во-первых, в некоторых наших источниках есть документальные упоминания о нападениях неопознанных подводных лодок на суда гражданского флота Советского Союза. Во-вторых, в послевоенное десятилетие некоторые реакционные режимы Юго-Восточной Азии, Южной и Центральной Америки, а также Испании заполучили в состав своих военно-мор-ских сил незначительное количество подводных лодок иностранного производства. Что это за лодки, и предположительно откуда они взялись, сообщает источник в одном из посольств Советского Союза. В-третьих, кое-какие сведения, не известные до сих пор отечественной и зарубежной истории, прислали из военно-морского архива в Петербурге. Там, неизвестно как и когда, оказался металлический ящик со свастикой на крышке, а в ящике был архив одного из немецких концентрационных лагерей, в котором содержались сведения об одних лишь моряках. Я навел справки: никто и никогда не слышал о таком специализированном лагере. Но что самое интересное: ведомость на выдачу продовольственного пайка заключенным лагеря была по нормам... моряков подводного флота. Мне кажется, что ваш посетитель имеет какое-то отношение к этим документам. Если вы помните, он сказал, что по их внешнему виду нельзя было определить, что они побывали в плену, поэтому они опасались именно органов контрразведки "Смерш".
   - А можно посмотреть эти документы? - спросил Михайлов.
   - Не можно, а нужно. Тогда при встрече с вашим знакомым блеснете своей эрудицией. Но сейчас времени нет. С минуты на минуту покажутся орлы Макарова. Я для вас снял копии, а Саша при случае их передаст. Сейчас я поеду в посольство и скажу дежурному коменданту, что вы с Сашей "загораете" здесь: пусть пришлет кого-нибудь на помощь.
   Голубев вернулся к своей машине и уехал. Богуславский вытащил запасное колесо и стал не спеша монтировать его вместо старого, также целого колеса - играть так играть до конца.
   Буквально за день до официального приема по случаю убытия старого и прибытия нового военного атташе в консульский отдел посольства вместе со своими товарищами пришел Овчинников.
   Михайлов в этот день был занят по консульским делам в местном следственном изоляторе и поговорить с ними не мог. Он сходил к Степашину, коротко объяснил суть прошения Кирилла Мефодиевича и его товарищей и после согласования этого вопроса с Владимиром Николаевичем сказал Овчинникову, что его примет военный атташе.
   Сергей проводил ветеранов к военному атташе, коротко объяснив Богуславскому причину своей занятости. Александр шепнул ему, что беседа со стариками будет записываться на диктофон и Сергей получит пленку для прослушивания. Тут же он передал Михайлову местную газету, в которой было спрятано несколько ксерокопий.
   - Постарайся не потерять! - предупредил Богуславский.
   - Это что-то очень важное? - спросил Михайлов.
   - Нет, особо важного или секретного там нет, но новый военный атташе Станиславов уже интересовался у моего шефа, что тот получил с командирской почтой. Сам понимаешь, если он узнает, что среди прочих служебных документов тот получил конверт с личными бумагами, то и к нему, и к тому, кто отправлял эти бумаги, со стороны столичного начальства будут кое-какие претензии. Ну а если станет известно, что копии документов передали постороннему, пусть даже из нашего посольства, это вызовет подозрения.
   - А новый военный атташе, как его...
   - ...Станиславов Михаил Иванович, - напомнил Александр.
   - Да, этот Станиславов знает, что в этих личных бумагах Голубева?
   - Пока не знает, но будет знать обязательно, так как в пакете была опись вложения, и там указан под определенным номером "конверт с документами по запросу военного атташе". Ну, ладно, ты беги по своим делам, а то кинутся тебя искать. Я тоже сейчас в город выезжаю. А Владимир Николаевич будет разговаривать со стариками сам, - и они расстались.
   Всю дорогу Сергею хотелось раскрыть газету и хоть бегло просмотреть вложенные в неё документы. Но с ним постоянно находился тот же телохранитель посла Саша, и Сергей не стал рисковать.
   Выполнив все поручения консула в местных учреждениях МВД, Михайлов вернулся в консульский отдел, взял папки с документами о принятии гражданства и стал проверять правильность оформления. Это была рутинная, но обязательная работа для всего дипломатического состава, и все дипломаты старались оставить её на потом. Сергей сказал в канцелярии отдела, что хочет подогнать "хвосты", потому что на следующей неделе начнется подготовка к отправке дипломатической почты, а ему поручили подготовить часть полугодового отчета консульского отдела.
   Он обложился пухлыми папками с анкетами российских граждан, но поработать ему не дали - во всяком случае в первый час работы к нему буквально каждые пять минут заходили то машинистки с какими-то пустяковыми вопросами, то переводчики из местных граждан приносили переводы каких-то законов с национального языка, то охранники отдела или телохранители посла уточняли, будет ли Михайлов принимать сегодня посетителей, - в общем, с момента прихода в посольство нового офицера безопасности Макарова Сергей практически никогда не оставался наедине с собой. Для этого даже "подселили" в его кабинет ещё одного сотрудника отдела, но сейчас этот сотрудник находился в очередном отпуске, и поэтому Макаров таким образом контролировал Михайлова.
   Сегодняшний день не был исключением. Во всяком случае все штатные и нештатные сотрудники офицера безопасности в первый час добросовестно выполняли порученные им задания. Но потом, увидев, что Михайлов занимается чисто служебными делами, оставили его в покое.
   Поработав в прежнем режиме ещё минут двадцать, Сергей положил листочки ксерокопий в одно из дел, чтобы посторонние не могли видеть, чем в действительности занимается "поднадзорный" на рабочем месте.
   Первый документ гласил:
   "Справка-характеристика на офицера подводных сил рейхсмаринэ (имперского военно-морского флота) Отто Кречмера.
   Капитан-лейтенант имперских подводных сил Отто Кречмер родился в 1912 году в городе Бремен в семье рабочего судостроительной верфи Бременверфт.
   В 1932 году закончил объединенное военно-морское училище Германии. Два года плавал на надводных кораблях. Затем был направлен в школу подводного плавания.
   Успехи Кречмера в учебе были настолько велики, что он выпущен из училища обер-лейтенантом и назначен на должность старшего помощника командира подводной лодки нового проекта, только что спущенной на воду.
   Во время службы Кречмер выдвинул смелый проект строительства океанской подводной лодки. После спуска на воду в 1936 году головной лодки данной серии капитан-лейтенанта Кречмера назначают её командиром.
   В годы гражданской войны в Испании он открыл свой боевой счет, потопив первый корабль - советский транспорт с боевой техникой и добровольцами из Советского Союза во время морской блокады республиканского побережья Испании.
   В последующие годы он стал самым дерзким и в то же время самым удачливым командиром подводной лодки германских военно-морских сил. С момента объявления войны гитлеровской Германии он потопил военных кораблей и гражданских судов общим тоннажем около полумиллиона брутто-тонн. Среди офицеров-подводников он считается по праву асом подводных атак номер один.
   В 1940 году субмарина под командованием капитан-лейтенанта Кречмера выполняла задание в северной Атлантике. Задача была успешно выполнена английский транспорт с грузом стратегического сырья был потоплен. Кречмер, как он делал всегда после потопления очередного корабля, поднялся на перископную глубину и осмотрелся. На горизонте ни одного корабля, кроме тонущего английского судна, не было. Тогда его лодка всплыла, чтобы спасти английских моряков.
   Пока немецкие подводники оказывали помощь раненым англичанам, Кречмер вышел на связь с секретной промежуточной базой военно-морских сил Германии в Португалии, доложил о выполнении задачи и запросил в удобный для себя район субмарину - корабль снабжения, так называемую "дойную корову", которая должна была доставить топливо, продовольствие, питьевую и техническую воду и торпеды.
   Но "дойная корова" в указанный срок не прибыла (позже стало известно, что предназначавшаяся Кречмеру субмарина снабжения приняла бой с английскими эсминцами, получила повреждения и была вынуждена вернуться на базу, а других "дойных коров" вблизи подводной лодки Кречмера не оказалось).
   Капитан английского транспорта сообщил командиру немецкой лодки, что перед торпедированием он успел связаться с адмиралтейством и сообщить свои координаты. По радио ему ответили, что в самое ближайшее время в район бедствия подойдут несколько английских и американских кораблей.
   Кроме того, Кречмер по своему обыкновению взял на борт тяжелораненых англичан в надежде передать их впоследствии на "дойную корову".
   Торпед на подводной лодке уже не осталось, и вступление в бой хотя бы с одним надводным кораблем означало гибель лодки. К тому же начинался шторм, а субмарина была малопригодна для надводного плавания в условиях плохой погоды. Кречмер решил уйти на глубину и ждать помощи.
   Но помощи все не было. Заканчивались вода и продукты. Топлива на лодке осталось совсем мало.
   Тогда Кречмер принимает волевое решение: идти самым экономичным ходом к побережью ближайшей страны - Канады.
   В один из портов Канады он прибыл так же эффектно, как и воевал, - его субмарина всплыла посередине внутренней акватории канадской военно-морской базы.
   Кречмер запросил помощи, но власти Канады как нейтральной страны были вынуждены разоружить подводную лодку и интернировать её команду.
   Кречмер с большей частью своего экипажа остался в Канаде. Здесь он тоже не сидел сложа руки - наладил связь с Германией, выполнял задачи в основном агентурного характера: принимал и укрывал германских агентов, оказывал им помощь, доставал и оформлял легализационные документы, вел некоторые финансовые дела руководителей и учреждений Третьего Рейха.
   В конце войны и после неё Кречмер организовал несколько немецких и украинских колоний, через которые уходили от возмездия нацистские преступники и предатели из числа украинских националистов.
   О послевоенной жизни Отто Кречмера практически ничего не известно. Кроме того, что он не бедствовал, а, наоборот, процветал - через своих людей организовал несколько крупных торговых фирм и компаний, региональную радиовещательную станцию, телевизионный канал, пароходную и авиакомпанию, занимался грузовыми перевозками. С криминальными элементами и торговлей наркотиками не были связаны ни он, ни созданные им структуры (данные взяты из баз данных США и Канады).
   Не так давно в одной из канадских газет на последней странице была опубликована маленькая заметка под заголовком "Немцы убираются в свою Германию". В ней говорилось о том, что "бывший нацистский подводник после более чем полувекового плена, направляется в Европу для встречи со своей молодостью" (копия статьи и фотографии Кречмера 1940 и 1996 годов прилагаются)".
   Тут же была и копия газетной заметки в четыре строчки. Но не это заинтересовало Михайлова. С фотографии, сделанной в этом году, на него смотрел тот самый старик, которого Сергей видел в окружении охраны в Трабзоне у старой немецкой подводной лодки.
   Глава 80
   Почта из одной закавказской республики пришла поздно ночью, но начальник службы безопасности Суздальского, Котов, все же разбудил своего шефа и доложил о посылке.
   Матвей Борисович не по-стариковски быстро оделся, привел себя в порядок и сел за рабочий стол, который привезли из старой, подвергшейся нападению квартиры. Квартиру будут ещё около полугода ремонтировать и восстанавливать, а привычки, выработанные десятилетиями, требовали привычного уюта и рабочей обстановки.
   Полковник поставил на стол перед Суздальским уже освобожденную от серой почтовой бумаги коробку из-под ксерокса - точно такую же, которая была в квартире Михайлова.
   - Как эти документы прошли таможню? - поинтересовался старик.
   - На той стороне пока ничего, подобного таможне, не существует, а наша дала "Добро!", - с улыбкой доложил Котов.
   - Хорошо!
   - Я нужен вам, Матвей Борисович, или вы хотите сами просмотреть эти документы? - спросил Полковник.
   Старик, казалось, не слышал вопроса и продолжал осторожно вытаскивать документы. Вернее, копии документов, выполненные на качественной бумаге. Некоторые из них были в папках, но большинство представляло собой разрозненные документы периода второй мировой войны. Матвей Борисович аккуратно стал раскладывать их по годам, но потом решил сделать по-другому: сложить в одну стопку документы на русском языке, в другую - на иностранном.
   "С этим архивом, видимо, кто-то хорошо поработал, - пронеслось в голове Суздальского. И он стал анализировать: на некоторых бумагах имеются пояснительные надписи, сделанные современной гелевой ручкой. Почти все документы на иностранных языках имеют отпечатанный на компьютере хороший перевод и тоже с пометками. На других же перевода не было. Значит, эти бумаги предназначались человеку, который знал этот язык".
   Пока шеф бегло просматривал и сортировал бумаги, Котов сидел и ждал его решения.
   Когда все документы, наконец, были разложены, Матвей Борисович обратился к Полковнику:
   - Вадим Олегович, прошу вас вкратце рассказать, как попали эти документы к вам?
   - По вашему указанию, Матвей Борисович, мы работали по делу "Курта" так мы его условно назвали. След вел в столицу одной из бывших кавказских республик. Некто, кто назывался в связи с этим делом Трофимовым Игорем Вячеславовичем, неоднократно обращался в Российское посольство, но не для оформления гражданства России, а, как он писал, для оказания финансовой помощи. Все воспринимали его как больного манией величия. Но, как нам удалось выяснить, он действительно обладает какими-то финансовыми возможностями, потому что оказывал помощь ветеранам войны: выплачивал им дополнительные пенсии, помогал с переселением на Родину, строил или покупал им жилье. Он создал свою ветеранскую организацию. Даже обыкновенные стандартные листы бумаги, которыми они пользуются, - Полковник указал на стопки с копиями документов, - имеют водяные знаки с известной фразой "Велика Россия, а отступать некуда!"
   Все в посольстве в основном избегали беседовать с ним - кому охота выслушивать бредни больного старика. Но двое дипломатов все же нашли с ним общий язык: это офицер безопасности полковник Сергей Валентинович Васильченко из Департамента комплексной безопасности нашего МИДа и недавно прибывший в консульский отдел посольства Сергей Альбертович Михайлов. Нами установлено, что на почве личных отношений с Трофимовым они нашли общий язык и подружились. Когда мы вышли на Васильченко, он как раз должен был сменяться, и, чтобы выйти все-таки на Трофимова, нам пришлось подготовить ему замену. Но наш человек не сумел этого сделать.
   Тогда попробовали "по-хорошему" поговорить с Васильченко в Москве, но он на контакт не пошел, а, наоборот, даже пробовал уйти от наблюдения людей Иваненко. В конце концов, когда они поняли, что в такой ситуации Васильченко много знает и для нас опасен, засветил людей Иваненко, а в нынешних условиях афишировать деятельность спецслужб по "частным" заказам верх неблагоразумия, они были вынуждены его убрать. Кроме того, мы пока не знаем, каким образом Васильченко вышел на наш центральный офис - группа, которая его потеряла из виду, случайно обнаружила его машину у "казначейства". В это время там находился Иваненко - он получал выделенные ему средства от Михаила Михайловича Атрашкевича. Как только они вышли из здания, обнаружили оставленную неподалеку машину Васильченко с ещё теплым двигателем. Я считаю действия "Стажера", извините, Иваненко, вполне оправданными, хотя не снимаю с него ответственности за слабые навыки его людей в организации наружного наблюдения за Васильченко. Правда, убирать пришлось нашими же руками, а точнее - нашим оружием.
   Михайлов из посольства также не пошел на контакт с нашим человеком. Но нам стало известно, что он, кроме посольства, пару раз встречался с Трофимовым у того дома, однако предпринятая поездка сотрудников посольства, в числе которых был другой наш человек, ничего не принесла: оказалось, что Трофимов по указанному им самим адресу не проживал.
   По косвенным данным, наш человек, заменивший Васильченко, понял, что Трофимов передал Михайлову какие-то документы, и предпринял операцию по их изъятию. Во-первых, пропажа коробки с документами должна была обусловить необходимость встречи старика и дипломата; тогда-то мы бы и вышли на него и, во-вторых, это позволяло посмотреть, какими же документами располагает Трофимов, чтобы в дальнейшем мы могли планировать нашу работу.
   Мы организовали постоянное наблюдение за Михайловым. Результатов пока нет. Однажды к нему на прием пришел человек, который живет в доме, по адресу которого якобы проживал и Трофимов. Кстати, назвался он совсем другим именем и говорил без малейшего акцента. Люди Иваненко не смогли зафиксировать их разговор - скорее всего посетитель пользовался соответствующей аппаратурой. Один охранник видел, что посетитель передавал Михайлову какие-то бумаги. Впоследствии ни в кабинете, ни на квартире дипломата мы ничего не нашли.
   После их встречи наши сотрудники пытались проследить за посетителем, но в городе ночью освещение практически отсутствует, он засветил нашу бригаду наружного наблюдения и пытался уйти. И чуть не ушел - у него машина лучше любой иномарки, странно даже. Если бы не прижали его к товарной станции, ушел бы. Наша бригада его потеряла, но местные ребята, подключенные к группе Иваненко, подхватили его буквально в последнюю минуту и зажали на погрузочно-разгрузочной площадке. Но эти нацмены переусердствовали, и он погиб.
   Дальше вообще произошло что-то непонятное. Вмешался какой-то посторонний: оглушил одного сотрудника местной службы безопасности, а тело другого нашли только на следующие сутки - оно лежало на рельсах, разрезанное пополам железнодорожным составом. Как он там оказался и кто этот незнакомец, выяснить так и не удалось.
   - Ну а добытые документы с первым же самолетом отправили к нам, закончил свой доклад Полковник.
   - В общем, все понятно. Но и непонятного много. Кто-нибудь работает по линии поиска этого незнакомца?
   Этот вопрос Матвей Борисович задал автоматически, зная какой получит на него ответ, а сам начал перекладывать "русскоязычные" документы. На одном из них взгляд старика остановился: он взял его в руки и посмотрел на свет, желая убедиться, в действительности ли имеются на нем упомянутые водяные знаки. Прочитал первые строки документа, - и тут же неприятно заныло под ложечкой.
   - Да, задачи поставлены, люди и средства выделены, - сказал Котов.
   - Вы, Вадим Олегович, постоянно мне докладываете, что люди работают, люди работают, а толку, - сорвался на крик Суздальский, - ноль.
   Такого срыва с шефом не бывало, во всяком случае на памяти Котова. Полковник недоуменно глядел на старика, который трясущимися руками держал документ, буквально впившись глазами в его текст.
   Непонимающему и незнающему человеку этот документ ничего бы не сказал. Но Матвею Борисовичу он говорил о многом.
   "Абверштелле 102 (разведывательная школа № 102)
   22 января 1943 года.
   Генерал-губернаторство, город Краков.
   Адмиралу Канарису, лично.
   Во исполнение Ваших указаний и согласно плану "Цеппелин" 6-го управления (управления зарубежной разведки) Главного имперского управления безопасности была проведена беседа с генералом Власовым. Беседа состоялась 20 января сего года в пригороде Кракова, куда он прибыл со своим начальником штаба и офицерами разведывательного отдела Русской освободительной армии.
   Цель беседы - создание разведывательной службы Русской освободительной армии (РОА).
   В ходе беседы с генералом Власовым и его штабом было заключено особое соглашение, предоставляющее ему право создания собственной разведывательной службы. Подготовка агентурной сети и организация агентурно-разведывательной деятельности в России возлагается на агентурное отделение разведывательного отдела штаба РОА, для чего в полосе восточного фронта намечено создание четырех разведывательных школ: Абверштелле 102-1с (славяне), Абверштелле 102-2с (славяне), Абверштелле 102-3к (кавказцы) и Абверштелле 101-1н (прочие национальности России). Кроме того, при Абверштелле 102-1с будет создан учебный "штаб" Красной Армии, где будут отрабатываться действия агентов абвера, политической разведки РСХА и РОА, направляемых в воинские части Действующей Красной Армии.
   Все техническое оснащение и обеспечение действий вышеуказанных разведывательных школ абвер берет на себя. Генералом Власовым и его офицерами подтверждена готовность передавать абверу всю добываемую новой разведывательной службой информацию.
   В ходе беседы генерал Власов конфиденциально информировал абвер о проводившейся по поручению шефа политической разведки Шелленберга подготовке группы офицеров для заброски в тыл Красной Армии с последующим внедрением в штабы передовых фронтов Действующей армии. В частности подготовлены следующие группы:
   1. Группа "Фукс" ("Лиса") в составе агентов Ф-569, Ф-764, Ф-139 для действий в полосе фронта...
   2. Группа "Хазе" ("Заяц") в составе агентов Х-563, Х-739 для действий в полосе фронта...
   3. Группа "Мардер" ("Куница") в составе агентов М-903, М-907 для действий в полосе фронта маршала К.К. Рокоссовского.
   4. Группа "Лукс" ("Рысь") в составе агентов Л-047, Л-392, Л-452 для действий в полосе фронта...
   5. Группа "Визель" ("Соболь") в составе агентов В-661, В-669 (семейная пара) для действий в полосе фронта...
   Все агенты прошли полный курс обучения; их заброска в тыл противника намечена на конец января сего года.
   В целом моральное настроение Власова и его офицеров высокое. Русские, которые служат у Власова, относятся к своим обязанностям с особым энтузиазмом, так как, видимо, ощущают, что работают на самих себя, ради своих идеалов.
   Хайль Гитлер.
   Начальник Абверштелле 102
   майор барон фон Тотентат".
   Сбоку на документе перьевой ручкой мелким почерком были сделаны дополнительные пометки. Суздальский достал из верхнего ящика письменного стола лупу и стал рассматривать старые записи. Напротив номеров агентов группы "Мардер" стояли их настоящие фамилии, а фамилия агента М-903 была подчеркнута двойной линией.
   Матвей Борисович отложил документ и закрыл глаза. Он впервые увидел документ, на котором, хоть и от руки, была написана его настоящая фамилия.
   Глава 81
   - Бумаги мы просмотреть не успели, а самым ценным в этой коробке было золото в государственном слитке, - начал заместитель директора агентства Небольсин. - Я по нему сделал официальный запрос в Центральный банк.
   - И, наверное, уже получили ответ? - с ехидством спросил Иваненко.
   - Да, ответ пришел по факсу, но я его просмотреть не успел - были важные дела - и положил в коробку с вашими документами.
   Иваненко пристально посмотрел на своих пленников и спросил:
   - Ну раз вы уже созвонились с нашими руководителями, то попрошу вас назвать их номера телефонов, - попросил "Стажер" и, демонстративно достав из органайзера карандаш, приготовился записывать.
   Котин назвал несколько известных фамилий начальников отделов ФСБ. Иваненко сразу же стал набирать номера телефонов, не уточняя их у директора агентства. С каждым, поднявшим трубку на том конце провода, разговор проходил практически в одном русле:
   - Добрый вечер, Иван Иванович! Вас беспокоит капитан Иваненко из седьмого отдела. Я сейчас работаю по одному важному делу, порученному мне начальником отдела. Свидетели по этому делу, некто Котин Павел Николаевич, директор частного сыскного агентства "Кристи и Пуаро", и его заместитель Небольсин Константин Алексеевич, позвонив по телефону моему шефу, утверждают, что они поставили в известность руководителей наших отделов о своей очень интересной находке. Встретиться с ними сейчас не представляется никакой возможности - их телефоны на работе не отвечают, мобильные тоже молчат, а дома об их месте нахождения никто не знает... Да, я хотел сначала обзвонить всех, кого они назвали в своем разговоре, и выехать к ним в агентство. Да, боюсь, что могут подтвердиться мои самые наихудшие предположения, поэтому и хотел вас спросить: ничего они вам лично на словах не передавали касательно их находки - это лишь для того, чтобы хотя бы знать, что искать? Значит, не звонили и не передавали. Выходит, мой начальник немного ошибся. Извините! Спокойной ночи!