А. Г. Москвин. Сицилия. Земля вулканов и храмов

   Впрочем, самый большой, самый обильный базар располагается на конечной остановке, на высоте около 2000 м над уровнем моря.
   Здесь можно и перекусить недорого в одном из многочисленных кафе, и приглядеться к сувенирам, и побродить по давно потухшим боковым кратерам, любуясь чудесными пейзажами, открывающимися вниз по склонам. Можно, конечно, отправиться на подъемнике на следующую видовую площадку, расположенную на высоте 2500 м, где происходит посадка на джипы, подвозящие к подножию главного вершинного кратера (высота 3000 м). Новых впечатлений это, правда, не прибавит. Подъем же на главный конус вулкана возможен только для соответствующим образом экипированных путешественников, идущих в сопровождении местного проводника. Подобное мероприятие требует не только дополнительной затраты денег, но и времени.

   Мадонна в лавовом гроте – один из самых популярных сувениров, которые туристы увозят от подножия Этны
 
   Обычные однодневные экскурсии такого запаса времени не дают, поэтому к подножию Этны необходимо приезжать накануне, благо гостиниц здесь хватает на любой кошелек.

   У подножия Этны (2000 м над уровнем моря). Здесь заканчивается путь туристических автобусов. Желающим подняться выше надо воспользоваться канатным подъемником, посадка на который производится в домике слева
 
   Надо ли забираться на вершину Этны? Что там можно увидеть? Приведем свидетельства двух горовосходителей, совершенно не имевших качественной альпинистской подготовки. Первое из них принадлежит Александру Дюма, поднимавшемуся на Этну в 1835 г.:

   «Мы сделали последнее усилие, то во весь рост, то на четвереньках преодолев это короткое расстояние, не осмеливаясь глядеть вниз, чтобы не закружилась голова, настолько крут был склон. Наконец, Жаден, взбиравшийся на несколько шагов впереди меня, торжествующе закричал: он оказался перед самим кратером; через несколько секунд я присоединился к нему. Мы оказались буквально между двумя безднами <…> зрелище, развернувшееся перед нашими глазами, было таким захватывающим, что все наши недомогания, какими бы они ни были, мигом улетучились.
   Мы находились прямо перед кратером, огромной дырой в восемь тысяч футов в окружности и девятисот футов глубиной; стены этой выемки сверху донизу были покрыты кристалликами серы и квасцов; внизу, насколько можно было увидеть с того расстояния, на котором мы находились, бурлила какая-то масса, из этой бездны поднимались тонкие, извилистые струйки пара, похожие на гигантских змей, раскачивающихся на своих хвостах. Края кратера были неправильной формы и различной высоты. Мы стояли на самой высокой точке <…>
   Восток, опаловый цвет которого мы заметили во время подъема, слегка порозовел, а потом солнечные лучи залили его ярким пламенем; как раз в этот момент из-за гор Калабрии показался огненный диск. По краям этих однообразных темно-синих гор белыми мелкими точками выделялись города и деревни. Мессинский пролив казался обычной речкой, а слева и справа от него виднелись огромные зеркала морей. Левое зеркало испещрили многочисленные черные точки – это были острова Липарского архипелага. Время от времени один из этих островков сверкал как проблесковый маяк: это выбрасывал пламя Стромболи. На западе все еще было покрыто мраком. Тень Этны проецировалась на всю Сицилию».

(А. Дюма. Сперонаре. 1842 г.).

   Ги де Мопассану, совершившему восхождения в 1890 г., повезло меньше: «Потребовалось около часа, чтобы вскарабкаться на последние триста метров. Уже через некоторое время после начала подъема серные испарения вцепились в горло. То слева, то справа мы замечали струйки дыма, выходившие из трещин в почве; мы клали руки на крупные обжигающие камни. Наконец. мы достигли узкой платформы.
   Перед нами медленно вырастало плотное облако, напоминавшее поднимавшийся прямо из земли белый занавес. Мы приблизились еще на несколько шагов, закутав рот и нос, чтобы не задохнуться серой, и внезапно, под нашими ногами, открылась огромная, пугающая пропасть, километров в пять окружностью. Сквозь удушающие пары едва различался другой край этой чудовищной дыры шириной в 1500 метров, отвесная стена которой погружалась в таинственную и грозную страну огня.
   Всё вокруг нас было каким-то странным. Вся Сицилия была укрыта тучами, которые обрывались у берегов и загораживали только сушу, так что мы оказались под ясным небом, посреди водной стихии, над облаками, так высоко, так высоко, что само Средиземное море, уходящее вдаль, насколько глаз хватало, казалось голубым небом. Лазурь окружала нас со всех сторон. Мы стояли на удивительной горе, выступающей из облаков, купавшейся в небе, простиравшемся над нашими головами, под нашими ногами – повсюду». (Мопассан. Бродячая жизнь. Сицилия. 1890 г.).

Мессинский пролив

   Мессинский пролив, отделяющий Сицилию от полуостровной Италии, древние мореходы называли проливом Сциллы и Харибды. Откуда появилось такое имя? Оказывается, оно возникло как пред-упреждение о страшных чудовищах, обитавших в узкости пролива.
   Вспомним пророчество Кирке (Цирцеи), включенное Гомером в двенадцатую песню «Одиссеи»: «После ты две повстречаешь скалы: до широкого неба / Острой вершиной восходит одна, облака окружают / Темносгущенные ту высоту, никогда не редея. / Там никогда не бывает ни летом, ни осенью светел / Воздух <…> Страшная Скилла живет искони там <…> К ней приближаться / Страшно не людям одним, но и самым бессмертным. Двенадцать / Движется спереди лап у нее; на плечах же косматых / Шесть подымается длинных, изгибистых шей; и на каждой / Шее торчит голова, а на челюстях в три ряда зубы, / Частые, острые, полные черною смертью, сверкают; <…> Мимо ее ни один мореходец не мог невредимо / С легким пройти кораблем: все зубастые пасти разинув, / Разом она по шести человек с корабля похищает. / Близко увидишь другую скалу, Одиссей многославный: / Ниже она; отстоит же от первой на выстрел из лука./ Дико растет на скале той смоковница с тенью широкой. / Страшно все море под тою скалою тревожит Харибда, / Три раза в день поглощая и три раза в день извергая / Черную влагу. Не смей приближаться, когда поглощает <…> К Скиллиной ближе держися скале, проведя без оглядки / Мимо корабль быстроходный: отраднее шесть потерять вам / Спутников, нежели вдруг и корабль потопить и погибнуть / Всем» (Пер. В.А. Жуковского).
 
   Согласно другим сказаниям, Скилла вначале была прекрасной сицилийской девушкой. Многие завидные женихи к ней сватались, но всем она отказывала. Однажды она пошла купаться в море, и ее увидел Главк, сын морского бога Посейдона и сам морское божество: получеловек-полурыба. Он сразу же воспылал к юной девушке жаркой страстью и попробовал объясниться ей в любви, но Скилла, испуганная диковинным видом странного существа, убежала. Тогда Главк обратился за помощью к волшебнице Кирке. Он попросил у колдуньи приворотное зелье, но Кирке сама была влюблена в Главка. И то, что возлюбленный предпочел смертную женщину, глубоко оскорбило ее. Тогда вместо любовного зелья она приготовила коварную смесь. Свой порошок Кирке обильно рассыпала в воде укромного родника на побережье, где любила поплескаться Скилла после морских ванн. И вот когда девушка в очередной раз зашла в воды благодатного источника, она заметила, как вокруг появляются страшные собачьи морды с оскаленными пастями, сверкающими острыми зубами. Охваченная страхом, Скилла попробовала выбраться на берег, но собаки бросились за нею, покачивая страшными головами на змеиных шеях. Еще несколько мгновений, и эти головы навечно прилипли к ногам девушки. Скиллу охватило отчаяние, она бросилась в море и уплыла подальше от родного берега, нашла пещеру на одинокой скале в проливе, как раз напротив того места, где обитала Харибда, и стала жить там, собирая ужасную дань с проходивших мимо кораблей.
   Харибда вначале тоже была плотским существом, хотя и божественного происхождения: родителями ее эллинская мифология называет Посейдона и Гею. Но девушка с малолетства пристрастилась к воровству и, кроме того, отличалась чудовищной ненасытностью. Однажды она похитила у Геракла несколько красных коров, которые герой отбил у великана Гериона, и тут же сожрала их. В наказание Зевс превратил обжору в морской водоворот у калабрийского берега, который затягивает все, что окажется в пределах его досягаемости.
   В самой узкой части, на севере, между Гандзирри и Пунта-Педдзо, пролив достигает ширины всего 3,15 км. Здесь же отмечаются и минимальные глубины: 80—120 м; гидрологи называют это место «седлом» пролива, от которого глубина относительно медленно увеличивается к северу и довольно быстро возрастает к югу: порядка 500 м на траверсе Мессины и свыше 2000 м в виду Таормины.

   Кто обучил греков плавать Мессинским проливом, мы не знаем. Скорее всего, здесь сказался накапливавшийся поколениями мореходный опыт. Античный историк Полибий приписал это искусство повелителю ветров Эолу, причем утверждал, что это был человек. Эол, по мнению историка, в совершенстве изучил поведение приливов и отливов: взаимодействие приходящих с противоположных направлений приливных волн вело к образованию многочисленных водоворотов и делало акваторию опасной для плавания.

   Как показали современные исследования, уровни соединяемых проливом морей находятся в противофазе; разница невелика, всего каких-нибудь 27 сантиметров, но порой и она может вызвать опасные последствия. Особенно неприятно для мореходов так называемое «восходящее течение», когда более плотная вода Ионического моря устремляется к северу и вынуждает более легкую тирренскую воду отступать, возвращаясь в родной бассейн. Кроме того, непомерно большие объемы ионических вод сталкиваются в узкости «седла». Именно тогда возникают вертикальные колебания уровня и опасные водовороты, скорость в которых достигает 20 км в час.
   Для парусно-гребных судов Гомеровой эпохи такие скорости были непреодолимым испытанием. Понятно, что греки населили пролив страшными чудовищами. Излишне говорить, что для современных судов пролив не представляет такой опасности. Больше того, и людям он, оказывается, не так уж и страшен.
   В июле 2009 г. его переплыл в самом узком месте восьмилетний мальчик Розолино Каннио, причем малыш затратил на свое достижение всего 58 минут.
   Тем не менее водная артерия остается досадной помехой передвижению людей и грузов. Отсутствие постоянной и надежной связи с материком считается одной из причин экономической отсталости Сицилии. Поэтому издавна люди задумывались о соединении острова с остальной Италией мостом.

   Первую такую попытку предпринял римский консул Луций Цецилий Метелл, приказавший в 251 г. до н. э. построить плавучий мост из лодок и бочек, по настилу которого в Италию перевели 140 слонов, захваченных у карфагенян в битве при Палермо, чтобы потом провести клыкастых гигантов по улицам победоносного Рима.
   Но наплавной мост мешал бы судоходству, и от идеи отказались на целое тысячелетие. Только при Карле Великом она ненадолго снова возникла в головах правителей.
   Еще два века спустя норманнский инженер Роберто Гуискардо, он же Робер д, Отвиль-ла-Гишар, даже начал строительство, но смерть помешала ему закончить работу, и про сооружение моста еще на восемь веков забыли. После объединения Италии, в 1866 г., известный итальянский инженер-мостостроитель Альфредо Коттрау получил от министерства общественных работ заказ на проект моста над Мессинским проливом. Так началась долгая эпопея то более, то менее удачных проектов.

   Наконец, в 2008 г. был утвержден окончательный проект стоимостью 3,9 млрд евро. Мост будет построен между селениями Канителло в Калабрии и Гандзирри на сицилийском берегу. Глубина пролива в этом месте составляет 72 м. Мост предназначен как для автомобильного, так и для железнодорожного сообщения. Общая длина моста составит 3666 м; длина центрального пролета – 3300 м. Центральный пролет будет подвешен на двух пилонах высотой по 398 м (376 м над уровнем моря).

   Строительство моста должно начаться в 2010 г., закончиться в 2016 г., пропускная способность шоссейного перекрытия составит от 6000 до 9000 автомобилей в час, железнодорожной колеи – до 200 поездов в сутки (в обоих направлениях).

Население

   На Сицилии живет чуть больше пяти миллионов человек (5030 млн по данным на 31 декабря 2007 г.). Большинство из них называют себя сицилийцами. Они генетически и исторически связаны с населением Южной Италии и по отношению к другим народам скорее считают себя итальянцами, чем отдельной нацией – правда, особыми итальянцами. Наряду с ними в Сицилии проживает около ста тысяч иммигрантов, а это 2 % населения острова. Среди иммигрантов больше всего румын (около 17 тыс.); далее идут выходцы из Северной Африки, в основном тунисцы и марокканцы, тамилы из Шри-Ланки, албанцы. Последние, называющие себя арбрешами, появились еще в конце Средневековья и тем не менее сохранили многие национальные традиции и язык.

   Историко-генетические исследования дали ожидаемый результат: основные гаплогруппы сицилийцев указывают на западноевропейскую популяцию с сильной примесью гаплогрупп, возникших на Ближнем Востоке и в Северной Африке, что в целом хорошо объясняется историей Сицилии.

   Плотность населения выше средней по Италии (195 чел. на кв. км), однако остров заселен неравномерно. Очень плотно заселены прибрежные районы; здесь расположены семь из восьми крупнейших сицилийских городов. В районах крупных городов застройка побережья почти сплошная, но это не должно вводить в заблуждение. Многие представители среднего класса на Сицилии имеют сельские дома в пригороде, куда их семьи переезжают из пыльных, шумных и многолюдных метрополий на лето. Между тем внутренние районы острова заселены слабо. Там заметное место занимают сельскохозяйственные угодья и пастбища.
   Самой высокой плотностью населения характеризуется провинция Катания (303 жителя на кв. км), самой низкой – провинция Энна (68 чел.).
   В Сицилии насчитывается 15 городов с населением свыше 50 тыс. человек; четыре из них превосходят рубеж ста тысяч: Палермо (663 тыс.), Катания (299 тыс.), Мессина (244 тыс.), Сиракуза (123 тыс.).
   Средняя продолжительность жизни в Сицилии составляет 73,2 года у мужчин, 78 лет у женщин. Подавляющее большинство сицилийцев (свыше 97 % населения) исповедует христианство и принадлежит к Римско-католической церкви.
   В административном отношении Сицилия представляет собой единственную в Италии автономную область. Сицилия получила автономию в соответствии с декретом о специальном статуте, который издал 15 мая 1946 г. последний итальянский король Умберто II. Два года спустя сицилийскую автономию подтвердил конституционный закон.
   Сицилия имеет собственного президента, избираемого с 2001 г. всенародным голосованием (14 апреля 2008 г. на этот пост избран Раффаэле Ломбардо, лидер автономистской партии), автономный областной парламент в составе 90 человек, также избираемый прямым всеобщим голосованием, областное правительство (Джунта реджонале).
   Сицилийский парламент (Областная сицилийская ассамблея) заседает в Палермо, в старинном Норманнском дворце. Не в последнюю очередь поэтому многие считают его старейшим парламентом в Европе.
   К компетенции областных органов отнесены культурное наследие, сельское хозяйство, рыболовство, местные средства массовой информации, обустройство территории, туризм, лесная полиция.
   Сицилия разделена на 9 провинций: Агридженто, Кальтаниссетта, Катания, Мессина, Палермо, Рагуза, Сиракуза, Трапани, Энна. Только одна из них – Энна – не имеет выхода к морю. Самыми большими по площади являются провинции (в тыс. кв. км): Палермо (4,99), Катания (3,55), Мессина (3,25), Агридженто (3,04); самыми населенными (млн жителей) – Палермо (1,24), Катания (1,08), Мессина (0,65).

Язык

   Официальным языком Сицилии является итальянский. Им владеют практически все жители острова. Правда, местный итальянский имеет ряд особенностей, однако иностранец, владеющий литературным итальянским языком, не будет испытывать никаких затруднений в общении с сицилийцами – будь то в большом городе или в сельской местности.

   Вместе с тем на острове существует свой особый язык. Сицилийский признан особым языком на основании «Европейской карты региональных и миноритарных языков», принятой в 1992 г. и вступившей в силу 1 марта 1998 г. Он входит в семью романских языков и вместе с салентинским и калабрийским образует там особую группу. Основу сицилийского языка составляет итальянский, или лучше сказать, народная латынь, распространившаяся по всему Западному Средиземноморью после падения Римской империи. Правда, в Сицилии, особенно в Восточной, латынь изначально была сильно перемешана с греческим языком. На эту основу оказывали в различной мере влияние все завоеватели, вступавшие на землю Сицилии: византийцы, арабы, норманны, ломбардцы, провансальцы, каталонцы, арагонцы, испанцы. В большинстве случаев пришельцы влияли только на лексический состав языка, но испанцы, оставившие самый большой след в языке островитян, привили сицилийцам и некоторые свои грамматические нормы. В целом такой синтетический продукт, как признают этнологи и многие филологи, имеет полное право называться самостоятельным языком.

   На сицилийском языке существует достаточно богатая литература. Языковые сокровища сицилийцев открывает блестящая поэтическая «сицилийская школа», зародившаяся в середине XIII в. при дворе короля Фридриха II. Кто знает, будь у Фридриха политически активные потомки, сицилийский язык занял бы место тосканского в формировании литературного итальянского языка! Недаром же великий Данте называл сицилийский «мамашей» итальянского языка.
   На сицилийском диалекте (так многие века называли этот язык) создавались в основном лирические стихи, тексты песен, театральные произведения. В частности, пьесы на сицилийском писал такой крупный итальянский писатель, как Луиджи Пиранделло.
   В наши дни на чистом сицилийском языке мало кто говорит. Большинство островитян использует смесь сицилийского и итальянского языков, причем говорят на ней в семье, с дальними родственниками, друзьями, соседями или близкими знакомыми. В школах дети сицилийский язык не изучают.

   Как у всякого живого языка, у сицилийского есть свои диалекты. Их распространение ограничивается теми или иными районами Сицилии (западный, центральный, юго-восточный, восточный, мессинский, эолийский, пантеско). Кроме того, диалектами сицилийского считается разговорный язык наиболее крупных сообществ эмигрантов. Например, диалект живущих в США сицилийцев называют «сикулиш», хотя чаще этим словом обозначают «осициливание», т. е. произношение английских слов на сицилийский манер. Свой «сикулиш» создан в Австралии и Канаде.

   Общепринято, что сицилийским языком как родным владеют пять миллионов сицилийцев; примерно такое же количество насчитывают сицилийские диаспоры в различных странах. Иногда к этим десяти миллионам добавляют несколько десятков тысяч жителей Калабрии и Апулии, хотя вообще-то, как упомянуто выше, их языки теперь считаются самостоятельными.

Экономика

   По традиции Сицилия считается у нас «отсталым» сельскохозяйственным районом. Это далеко не так. Самая большая доля в стоимости внутреннего валового продукта (ВВП) острова принадлежит финансово-банковскому сектору и доходам от операций с недвижимостью, далее идут торговля, гостиничные, ресторанные и транспортные услуги. За двумя этими группами деловой активности – 40 % стоимости ВВП, тогда как у промышленности – 9,3 %, а у сельского хозяйства – всего 3,5 %.
   Тем не менее сельское хозяйство остается одним из главных занятий сицилийцев.
   С давних пор сицилийские земли славились высокой урожайностью и отменным качеством зерновых. Еще в доримские времена здесь выращивали твердые сорта пшеницы, отменно выдерживавшие дальние перевозки и длительное хранение. Именно качеством своего зерна Сицилия была обязана появившемуся тогда прозвищу «житницы Рима».
   А через полтысячелетия после падения Рима, когда на острове хозяйничали арабы, оказалось, что сицилийская пшеница лучше других подходит для изготовление макаронных изделий, которые здесь, как и повсюду в Италии, называют «паста».
   В целом под сельскохозяйственное использование в наши дни отдано 1,7 млн га, из них под посевными культурами находится около 650 тыс. га.
   Кроме зерновых угодий, видное место в сельском хозяйстве острова занимают масличные культуры, и прежде всего маслины (оливы). В Сицилии выращивается 12 местных сортов оливковых деревьев. Один из старейших и одновременно один из самых урожайных сортов – западносицилийская «бьянколилла», или «олива Термини», отличающийся также повышенной засухоустойчивостью. Но самые большие площади отведены под сорта «тонда Иблеа», «мореска», «ночеллара Этнеа».
   Оливы, пожалуй, самое распространенное дерево в сицилийском пейзаже. На острове нередко можно встретить столетние деревья; чаще всего оливы занимают место вперемешку с миндалем, рожковым деревом, опунциями, виноградниками, цитрусовыми. К монокультуре олив обратились сравнительно недавно.

   Олива является одним из символов Сицилии. Еще в древнегреческие времена она считалась священным растением. Человек, выкопавший или погубивший оливковое дерево, в эллинской Сицилии приговаривался к изгнанию. Афинский герой Аристей, познакомивший сицилийцев с отжимным прессом, был удостоен в Сиракузах храма в свою честь.
   Олива была не только важным продуктом питания; ее плоды помогали при самых различных заболеваниях. Великий римский ученый Плиний описывает 48 случаев лечебного употребления оливы, причем в ход шли не только плоды, но и кора. А иногда и листья. Греки использовали оливу как слабительное, мочегонное, противоожоговое и противоопухолевое средство, для изготовления глазных лекарств, для лечения парадонтоза и сердечных заболеваний, наконец, в косметических целях. Римлянин Луций Юний Модерат Колумелла, автор трактата «О сути сельского хозяйства», упоминал, что в Сицилии жители умеют приготовлять вкусное и полезное блюдо из толченых ароматизированных оливок и салата, весьма способствующее поддержанию бодрости и молодости.
   Тот же Плиний утверждал, что человеческому телу желанны две вещи: вино вовнутрь и оливковое масло снаружи.
   Оливки были чрезвычайно ценным продуктом.
   Рассказывают, что когда однажды эллинские колонисты из Агригентума были побиты карфагенянами, победители наложили на них тяжелую дань. Карфагенский военачальник был крайне изумлен, когда ему вынесли – наряду с золотом и драгоценными камнями – маленькие невзрачные семена олив. «Что это такое?» – спросил победитель (хотя вроде должен был бы знать). «Это – источник всех наших богатств», – ответили побежденные.

   Естественно, на жарком и солнечном острове выращивают много фруктов: это апельсины и хурма, мандарины и лимоны, грейпфруты и т. д. Особое место занимают гибридные плоды: мандарина и апельсина, померанца (горького апельсина) и цитрона.

   С появлением одного такого гибрида, лимона Интердонато, связана довольно интересная история. Получил его между 1875 и 1880 гг. Джованни Интердонато (1813–1889), гарибальдийский полковник, участник революционного движения 1848 г. Когда Сицилия снова оказалась во власти Бурбонов, он бежал на Мальту. Потом нелегально вернулся на родину, был арестован, провел два с половиной года в тюрьме, после чего его выслали с Сицилии. В 1860 г. он присоединился к славной гарибальдийской «Тысяче», участвовал в освобождении родного острова, но на континент с остальными гарибальдийцами не подался: остался в родном городке Ницца-ди-Сичилия, расположенном на берегу Мессинского пролива, и управлял от имени савойских королей доброй долей провинции Мессиина, а выйдя в отставку, занялся селекцией фруктов. Одним из его достижений и стал лимон, которому присвоено имя селекционера.

   Лимон Интердонато получен скрещиванием апельсина-бер-гамота и местного лимона сорта ариддару. В результате герой-революционер вывел плод с нежным сладковатым вкусом, в котором едва чувствуется присутствие кислоты. У него тонкая кожица и мелкие зерна, почему сицилийцы и называют его «нежным фруктом».
   Этот «нежный» лимон долгие десятилетия экспортировали в Великобританию. Британцы охотно пили чай с таким ароматным, почти лишенным лимонной кислоты плодом. Лимон Интердонато созревает раньше других цитрусовых, в конце сентября. Около месяца он не знает конкуренции на рынке, а потом его оттесняют другие сорта.