А. А. Грешилов
Ядерный щит
Посвящается 65-летию подписания И.В. Сталиным распоряжения Государственного Комитета Обороны «Об организации работ по урану».
28 сентября 1942 г.
...Радуется, отечеству нашему щит и ограждение.
Из акафиста преподобному Серафиму Саровскому
Введение
С 28 сентября 1942 г. начинается отсчет зарождения атомной отрасли в СССР. Указом Президента Российской Федерации от 3 июня 2005 г. № 633 этот день установлен как профессиональный праздник – День работника атомной промышленности. Ядерный комплекс России и сегодня остается основным фактором безопасности и престижа страны. В настоящее время атомная отрасль простирается от добычи природного урана до получения ядерной взрывчатки и ядерного топлива для АЭС, радиоизотопов для медицины, промышленности и сельского хозяйства.
Интересно отметить, что идея создания ядерного оружия была предсказана фантастами задолго до Хиросимы и Нагасаки (см.: Кулешов А. От Уэллса до ПРО//Век. 2001. № 2). Еще в 1921 г. Андрей Белый зарифмовал «атомную бомбу» с «гекатомбой», т. е. массовым жертвоприношением. Первое подробное описание атомной войны принадлежит Герберту Уэллсу. «Около двухсот центров цивилизации были превращены в негаснущие очаги пожаров, над которыми ревело малиновое пламя атомных взрывов», – читаем в его фантастическом романе «Освобожденный мир», изданном в 1913 г.
Немало поразительных пророчеств можно отыскать и в отечественной литературе. В 1928 г. вышел фантастический роман В. Никольского, которому удалось угадать даже дату первого атомного взрыва – 1945 г. (правда, автор полагал, что это случится в Париже, и не в ходе войны, а в результате то ли неудачного эксперимента, то ли диверсии).
А десять лет спустя журнал «Вокруг света» опубликовал фантазию Н. Томана о «будущей войне против фашизма», в которой неприятель собирается-де применить смертоносные «атомные батареи». Но советская разведка не дремала – расположение атомных батарей было раскрыто, и наши десантники, захватив врага врасплох, разносят поджигателей войны в пух и прах.
В свою очередь, и американские фантасты не прочь были попугать обывателя ядерными пророчествами. Весной 1944 г. в редакцию научно-фантастического журнала «Эстаундинг» нагрянули агенты ФБР, чтобы допросить сотрудников об обстоятельствах публикации в журнале рассказа «Линия смерти». Тогда у автора – малоизвестного фантаста Клива Картмилла – были серьезные неприятности. Еще бы: ведь в своем сочинении он подробно изложил всю технологию изготовления атомного оружия, сформулировав и главный принцип: «соединение двух докритических масс урана-235 с целью вызвать цепную реакцию». И это весной 1944 г., за полтора года до Хиросимы! Неудивительно, что спецслужбы заподозрили утечку секретной информации и долго не хотели верить, что ни автор, ни редакция не имеют доступа к государственным тайнам и все происшедшее объясняется не злым умыслом, а простой случайностью либо редкостной проницательностью автора.
Более поздние советские «ядерные» утопии можно пересчитать буквально по пальцам одной руки, да и наши авторы предпочитали переносить действие куда-нибудь подальше, чаще всего на другие планеты. О романе братьев Стругацких «Обитаемый остров» (1968) шептались, будто в этой книге первая фаза ядерного конфликта изображена в полном соответствии с советскими военными сценариями: массированный танковый прорыв через пограничные укрепления неприятеля и поля ядерных фугасов, причем первые атакующие обречены подрывать эти мины собой, следующие – под защитой брони прорываются через зараженную радиоактивными осадками местность на оперативный простор...
В данной книге описывается один из главных шагов становления атомной отрасли – создание Советским Союзом, страной, разоренной Великой Отечественной войной 1941—1945 гг., ядерного оружия. Весь мир понимал, к каким катастрофическим последствиям привело бы монопольное обладание ядерным оружием Соединенными Штатами Америки. Поэтому ученые-ядерщики из разных стран бескорыстно в разной степени помогали СССР в разработке ядерного оружия. Но основные трудности легли на нашу страну, на ее ученых, инженеров и техников, рабочих и строителей – по большому счету на весь советский народ. Главную роль в этой ситуации сыграла организаторская деятельность советского правительства и поддержка его всем народом.
Авторы хотели бы, чтобы читатель увидел за описываемыми событиями не только труд названных в книге людей, но и труд миллионов людей, участвовавших в Ядерном проекте. Это были обычные люди, со своими особенностями и недостатками, но они были устремлены в будущее. Что значило участвовать в работах по созданию ядерного оборонного комплекса? Прежде всего надо было получить хорошее образование или специальность, затем жить за «колючей проволокой» в условиях определенных ограничений свобод личности, длительное время находиться в командировках в суровых бытовых условиях, выполнять опасную для здоровья (а иногда и жизни) работу. И это никого не смущало. Потому что это была нужная работа, интересная в научном и инженерном плане; потому что у этих людей была осознанная и естественная позиция, были совсем иные идеалы – не те, что проповедуются теперь в России.
В книге освещаются события, связанные с разработкой первых атомной и водородной бомб и началом построения противовоздушной и противоракетной обороны страны. Всю значимость этих событий, их гигантские масштабы, безусловно, в полной мере описать в одной книге невозможно. События последних лет, начиная с разрухи 90-х годов прошлого века, в книге не рассматриваются. Эти события, полные драматизма, борьбы за выживание ядерных центров, еще ждут своего описания. Авторы понимают, что им не удалось охватить весь спектр проблем и событий создания ядерного щита, поэтому заинтересованные читатели могут пополнить свои знания из списка литературы, приведенного в конце книги.
В первой главе книги излагается хроника создания атомного оружия в СССР на фоне политической обстановки в мире в 40-е годы прошлого века и важнейших открытий того времени в ядерной физике, которые привели к появлению столь грозного оружия. Рассказывается о трудностях, которые преодолевала наша разоренная войной страна – тогда Советский Союз – в процессе создания и испытания атомной бомбы.
Вторая глава посвящена описанию того, как разрабатывались водородная бомбы и термоядерные заряды второго и третьего поколений.
В третьей главе рассказывается об испытательных полигонах СССР, основных видах ядерного оружия, его испытаниях и о проведении ядерных взрывов в мирных целях.
Содержание данной книги формировалось на основе материалов и книг, опубликованных физиками и химиками, геологами, медиками, строителями, разведчиками, военнослужащими и гражданскими лицами, представителями многих других профессий, под эгидой Министерства Российской Федерации по атомной энергии (Минатома) и Министерства обороны Российской Федерации.
Книги Минатома России готовились редакционной группой и специалистами Министерства по атомной энергии и Министерством обороны России под руководством министра по атомной энергии академика РАН В.Н. Михайлова, а также под редакцией министра среднего машиностроения СССР Л.Д. Рябева.
Все использованные в этой книге источники приведены в списке литературы. Отметим, что это неполный список книг, изданных по данной теме. Публикации Минатома России не всегда доступны, так как они издавались малым тиражом и рассчитаны, как правило, на специалистов.
Данное издание является первым в серии книг, посвященных ядерной триаде обороны СССР: ядерное оружие, ракетная техника и системы противоракетной обороны.
Авторы хотели бы поблагодарить всех специалистов, способствовавших выходу этой книги, в частности рецензентов книги доктора технических наук, профессора В.А. Логачева и кандидата технических наук А.А. Соломонова за их полезные замечания, студентов Калужского филиала МГТУ им. Н.Э. Баумана Д.В. Багаева, А.Л. Лебедева, аспиранта П.А. Плохуту и других за помощь в создании электронной версии книги.
Авторы
Интересно отметить, что идея создания ядерного оружия была предсказана фантастами задолго до Хиросимы и Нагасаки (см.: Кулешов А. От Уэллса до ПРО//Век. 2001. № 2). Еще в 1921 г. Андрей Белый зарифмовал «атомную бомбу» с «гекатомбой», т. е. массовым жертвоприношением. Первое подробное описание атомной войны принадлежит Герберту Уэллсу. «Около двухсот центров цивилизации были превращены в негаснущие очаги пожаров, над которыми ревело малиновое пламя атомных взрывов», – читаем в его фантастическом романе «Освобожденный мир», изданном в 1913 г.
Немало поразительных пророчеств можно отыскать и в отечественной литературе. В 1928 г. вышел фантастический роман В. Никольского, которому удалось угадать даже дату первого атомного взрыва – 1945 г. (правда, автор полагал, что это случится в Париже, и не в ходе войны, а в результате то ли неудачного эксперимента, то ли диверсии).
А десять лет спустя журнал «Вокруг света» опубликовал фантазию Н. Томана о «будущей войне против фашизма», в которой неприятель собирается-де применить смертоносные «атомные батареи». Но советская разведка не дремала – расположение атомных батарей было раскрыто, и наши десантники, захватив врага врасплох, разносят поджигателей войны в пух и прах.
В свою очередь, и американские фантасты не прочь были попугать обывателя ядерными пророчествами. Весной 1944 г. в редакцию научно-фантастического журнала «Эстаундинг» нагрянули агенты ФБР, чтобы допросить сотрудников об обстоятельствах публикации в журнале рассказа «Линия смерти». Тогда у автора – малоизвестного фантаста Клива Картмилла – были серьезные неприятности. Еще бы: ведь в своем сочинении он подробно изложил всю технологию изготовления атомного оружия, сформулировав и главный принцип: «соединение двух докритических масс урана-235 с целью вызвать цепную реакцию». И это весной 1944 г., за полтора года до Хиросимы! Неудивительно, что спецслужбы заподозрили утечку секретной информации и долго не хотели верить, что ни автор, ни редакция не имеют доступа к государственным тайнам и все происшедшее объясняется не злым умыслом, а простой случайностью либо редкостной проницательностью автора.
Более поздние советские «ядерные» утопии можно пересчитать буквально по пальцам одной руки, да и наши авторы предпочитали переносить действие куда-нибудь подальше, чаще всего на другие планеты. О романе братьев Стругацких «Обитаемый остров» (1968) шептались, будто в этой книге первая фаза ядерного конфликта изображена в полном соответствии с советскими военными сценариями: массированный танковый прорыв через пограничные укрепления неприятеля и поля ядерных фугасов, причем первые атакующие обречены подрывать эти мины собой, следующие – под защитой брони прорываются через зараженную радиоактивными осадками местность на оперативный простор...
В данной книге описывается один из главных шагов становления атомной отрасли – создание Советским Союзом, страной, разоренной Великой Отечественной войной 1941—1945 гг., ядерного оружия. Весь мир понимал, к каким катастрофическим последствиям привело бы монопольное обладание ядерным оружием Соединенными Штатами Америки. Поэтому ученые-ядерщики из разных стран бескорыстно в разной степени помогали СССР в разработке ядерного оружия. Но основные трудности легли на нашу страну, на ее ученых, инженеров и техников, рабочих и строителей – по большому счету на весь советский народ. Главную роль в этой ситуации сыграла организаторская деятельность советского правительства и поддержка его всем народом.
Авторы хотели бы, чтобы читатель увидел за описываемыми событиями не только труд названных в книге людей, но и труд миллионов людей, участвовавших в Ядерном проекте. Это были обычные люди, со своими особенностями и недостатками, но они были устремлены в будущее. Что значило участвовать в работах по созданию ядерного оборонного комплекса? Прежде всего надо было получить хорошее образование или специальность, затем жить за «колючей проволокой» в условиях определенных ограничений свобод личности, длительное время находиться в командировках в суровых бытовых условиях, выполнять опасную для здоровья (а иногда и жизни) работу. И это никого не смущало. Потому что это была нужная работа, интересная в научном и инженерном плане; потому что у этих людей была осознанная и естественная позиция, были совсем иные идеалы – не те, что проповедуются теперь в России.
В книге освещаются события, связанные с разработкой первых атомной и водородной бомб и началом построения противовоздушной и противоракетной обороны страны. Всю значимость этих событий, их гигантские масштабы, безусловно, в полной мере описать в одной книге невозможно. События последних лет, начиная с разрухи 90-х годов прошлого века, в книге не рассматриваются. Эти события, полные драматизма, борьбы за выживание ядерных центров, еще ждут своего описания. Авторы понимают, что им не удалось охватить весь спектр проблем и событий создания ядерного щита, поэтому заинтересованные читатели могут пополнить свои знания из списка литературы, приведенного в конце книги.
В первой главе книги излагается хроника создания атомного оружия в СССР на фоне политической обстановки в мире в 40-е годы прошлого века и важнейших открытий того времени в ядерной физике, которые привели к появлению столь грозного оружия. Рассказывается о трудностях, которые преодолевала наша разоренная войной страна – тогда Советский Союз – в процессе создания и испытания атомной бомбы.
Вторая глава посвящена описанию того, как разрабатывались водородная бомбы и термоядерные заряды второго и третьего поколений.
В третьей главе рассказывается об испытательных полигонах СССР, основных видах ядерного оружия, его испытаниях и о проведении ядерных взрывов в мирных целях.
Содержание данной книги формировалось на основе материалов и книг, опубликованных физиками и химиками, геологами, медиками, строителями, разведчиками, военнослужащими и гражданскими лицами, представителями многих других профессий, под эгидой Министерства Российской Федерации по атомной энергии (Минатома) и Министерства обороны Российской Федерации.
Книги Минатома России готовились редакционной группой и специалистами Министерства по атомной энергии и Министерством обороны России под руководством министра по атомной энергии академика РАН В.Н. Михайлова, а также под редакцией министра среднего машиностроения СССР Л.Д. Рябева.
Все использованные в этой книге источники приведены в списке литературы. Отметим, что это неполный список книг, изданных по данной теме. Публикации Минатома России не всегда доступны, так как они издавались малым тиражом и рассчитаны, как правило, на специалистов.
Данное издание является первым в серии книг, посвященных ядерной триаде обороны СССР: ядерное оружие, ракетная техника и системы противоракетной обороны.
Авторы хотели бы поблагодарить всех специалистов, способствовавших выходу этой книги, в частности рецензентов книги доктора технических наук, профессора В.А. Логачева и кандидата технических наук А.А. Соломонова за их полезные замечания, студентов Калужского филиала МГТУ им. Н.Э. Баумана Д.В. Багаева, А.Л. Лебедева, аспиранта П.А. Плохуту и других за помощь в создании электронной версии книги.
Авторы
Глава 1
Ядерный марафон
1.1. Инициирование холодной войны
Войны преследуют человечество на протяжении всей истории. По подсчетам швейцарского ученого Жан-Жака Бебеля, за последние пять с половиной тысяч лет на нашей планете мир царил всего 292 года. На Земле отгремело почти 15 тыс. войн, причем более половины из них – в Европе. В XVII в. на европейском континенте погибли 3 млн человек, в XVIII в. – свыше 5, а в XIX в. – почти 6 млн человек. В XX столетии Первая мировая война унесла около 10, а Вторая мировая – примерно 55 млн жизней.
Эти цифры заставляют содрогнуться. Но они не идут ни в какое сравнение с жертвами, которые пришлось бы заплатить человечеству в случае ядерного конфликта. Когда Альберта Эйнштейна спросили, каким оружием будет вестись третья мировая война, он ответил: «Не знаю. Но единственным средством ведения четвертой будет каменный топор. И это не гипербола».
Мощь ядерных арсеналов планеты в некоторые годы противостояния (в экстремальные годы гонки вооружений) была эквивалентна 50 тыс. мегатонн (Мт) тринитротолуола. Что означает эта цифра? Она в 10 тыс. раз превосходит сумму всех взрывчатых веществ, использованных в годы Второй мировой войны, которая, как уже отмечалось, унесла около 55 млн жизней. Для транспортировки такого количества взрывчатки необходим поезд длиной 200 миль. Если погрузить в вагоны 50 тыс. Мт тринитротолуола, то такой эшелон смерти примерно 400 раз окольцевал бы Землю по экватору и в 40 раз превысил расстояние до Луны.
Военно-политическое руководство СССР понимало ту опасность, которая сразу же после Великой Отечественной войны нависла над страной. Как во время войны, так и после ее победного завершения со стороны руководителей западных стран был сделан ряд высказываний, враждебных по отношению к СССР.
Какие же международные факторы запустили механизм гонки вооружений? Одной из центральных фигур в этом процессе является крупнейший западный политик ХХ в. Уинстон Леонард Спенсер Черчилль (1874—1965). Речь Черчилля, произнесенную 5 марта 1946 г. в Вестминстерском колледже города Фултон, штат Миссури, США, о железном занавесе принято считать началом холодной войны. Приведем выдержки из этой речи: «Никто не может сказать, чего можно ожидать в ближайшем будущем от Советской России и руководимого ею международного коммунистического сообщества и каковы пределы, если они вообще существуют, их экспансионистских устремлений и настойчивых стараний обратить весь мир в свою веру... Протянувшись через весь континент от Штеттина на Балтийском море и до Триеста на Адриатическом море, на Европу опустился железный занавес. Столицы государств Центральной и Восточной Европы – государств, чья история насчитывает многие и многие века, – оказались по другую сторону занавеса. Варшава и Берлин, Прага и Вена, Будапешт и Белград, Бухарест и София – все эти славные столичные города со всеми своими жителями и со всем населением окружающих их городов и районов попали, как я бы это назвал, в сферу советского влияния. В целом ряде стран по всему миру, хотя они и находятся вдалеке от русских границ, создаются коммунистические пятые колонны, действующие удивительно слаженно и согласованно, в полном соответствии с руководящими указаниями, исходящими из коммунистического центра. Коммунистические партии и их пятые колонны во всех этих странах представляют собой огромную и, увы, растущую угрозу для христианской цивилизации, и исключением являются лишь Соединенные Штаты Америки и Британское Содружество наций, где коммунистические идеи пока что не получили широкого распространения.
Таковы реальные факты, с которыми мы сталкиваемся сегодня, буквально на второй день после великой победы, добытой нами совместно с нашими доблестными товарищами по оружию во имя свободы и демократии во всем мире. Но какими бы удручающими ни казались нам эти факты, было бы в высшей степени неразумно и недальновидно с нашей стороны не считаться с ними и не делать из них надлежащих выводов, пока еще не слишком поздно. Я не верю, что Советская Россия хочет новой войны. Скорее она хочет, чтобы ей досталось побольше плодов прошлой войны и чтобы она могла бесконечно наращивать свою мощь с одновременной экспансией своей идеологии. Сегодня, пока еще остается время, наша главная задача состоит в предотвращении новой войны и в создании во всех странах необходимых условий развития свободы и демократии, и решить эту задачу мы должны как можно быстрее. Мы не сможем уйти от трудностей и опасностей, если мы будем просто закрывать на них глаза. Мы не сможем от них уйти, если будем сидеть сложа руки и ждать у моря погоды. Точно так же мы не сможем от них уйти, если будем проводить политику бесконечных уступок и компромиссов. Нам нужна твердая и разумная политика соглашений и договоров на взаимоприемлемой основе, и чем дольше мы будем с этим медлить, тем больше новых трудностей и опасностей у нас возникнет.
Общаясь в годы войны с нашими русскими друзьями и союзниками, я пришел к выводу, что больше всего они восхищаются силой и меньше всего уважают слабость, в особенности военную».
Но у Черчилля были и другие заявления. В выступлении по радио 21 марта 1943 г. он сказал: «Я горячо надеюсь, – хотя мне едва ли суждено до этого дожить, – что нам удастся осуществить величайшую степень сплоченности послевоенной Европы, сохраняя при этом индивидуальные особенности и традиции ее многочисленных древних, исторически сложившихся рас. Все это, как я полагаю, будет отвечать коренным интересам Британии, Соединенных Штатов и России. Совершенно очевидно, что задачи, стоящие перед нами, нельзя будет выполнить без их полного согласия и участия. Так, и только так, вновь воссияет слава Европы.
Обо всем этом я упоминаю только ради того, чтобы показать вам, насколько грандиозны задачи, которые возникнут перед нами в одной лишь Европе».
А вот цитата из речи У. Черчилля в палате общин 21 февраля 1944 г.: «Ни одно из достижений, к которым мы пришли в Москве и Тегеране, не утрачено. Три великих союзника абсолютно едины в своих действиях против общего врага. Они в равной степени исполнены решимости продолжать войну любой ценой, до победного конца, и они считают, что после уничтожения гитлеровской тирании перед ними откроется широкое поле дружественного сотрудничества».
В своей речи в палате общин 28 сентября 1944 г. У. Черчилль сказал: «Воздавая должное британским и американским достижениям, мы не должны никогда забывать о неизмеримом вкладе, сделанном в общее дело Россией. На протяжении долгих лет безмерных страданий она выбивает дух из германского военного чудовища. Выражения, в которых маршал Сталин упомянул недавно в беседе о наших компаниях на Западе, исполнены такого великодушия и восхищения, что я считаю себя, в свою очередь, обязанным подчеркнуть, что Россия сковывает и бьет гораздо более крупные силы, чем те, которые противостоят союзникам на Западе, и что она на протяжении долгих лет ценой огромных потерь несла основное бремя борьбы на суше.
Обозревая нынешнее военное положение в Европе и Азии, палата, я уверен, пожелает выразить свое чистосердечное восхищение мастерством и инициативой военачальников, доблестью и мужеством войск».
В речи, произнесенной им в палате общин 27 февраля 1945 г., начинают звучать тревожные ноты: «Требование русских, впервые выдвинутое в Тегеране в ноябре 1943 года, всегда оставалось неизменным и основывалось на линии Керзона на востоке, и русские всегда предлагали предоставить Польше полную территориальную компенсацию на севере и западе за счет Германии.
Все эти аспекты вопроса достаточно хорошо известны. Наш министр иностранных дел в декабре прошлого года подробно разъяснил историю линии Керзона. Я никогда не скрывал от палаты, что лично считаю русское требование справедливым и обоснованным. Но если я являюсь сторонником установления таких границ для России, то вовсе не потому, что я склоняюсь перед силой, а потому, что я считаю это самым справедливым разделом территории, который может быть произведен с учетом всех обстоятельств между двумя странами, чья история была так тесно связана и так переплелась.
Будет ли суверенность и независимость поляков ничем не ограниченной или они подпадут под протекторат Советского государства, принужденные против своей воли вооруженным большинством принять коммунистическую систему? Я ставлю вопрос со всей прямотой.
Это дело значительно более важное и тонкое, чем установление пограничной линии.
Какова должна быть позиция Польши? Какова должна быть наша собственная позиция в этом вопросе?
Маршал Сталин и Советский Союз дали самые торжественные заверения в том, что суверенная независимость Польши будет сохраняться, и к этому решению теперь присоединились Великобритания и США.
Международная организация в свое время также возьмет на себя некоторую степень ответственности в этом вопросе. Будущая судьба поляков будет находиться в их собственных руках, с единственной оговоркой, что они должны будут последовательно проводить, в гармонии со своими союзниками, дружественную политику по отношению к России».
В фултонской речи Черчилля уже ясно поднимается основной вопрос: «Атеперь я хотел бы перейти ко второму из упомянутых мною двух бедствий, угрожающих каждому дому, каждой семье, каждому человеку, а именно к тирании. Мы не можем закрывать глаза на тот факт, что демократические свободы, которыми пользуются граждане на всех территориях Британской империи, не обеспечиваются во многих других государствах, в том числе и весьма могущественных. Жизнь простых граждан в этих государствах проходит под жестким контролем и постоянным надзором различного рода полицейских режимов, обладающих неограниченной властью, которая осуществляется или самолично диктатором, или узкой группой лиц через посредство привилегированной партии и политической полиции. Не наше дело – особенно сейчас, когда у нас самих столько трудностей, – насильственно вмешиваться во внутренние дела стран, с которыми мы не воевали и которые не могут быть отнесены к числу побежденных. Но в то же время мы должны неустанно и бескомпромиссно провозглашать великие принципы демократических прав и свобод человека, являющихся совместным достоянием всех англоязычных народов и нашедших наиболее яркое выражение в американской Декларации независимости.
Все это означает, что, во-первых, граждане любой страны имеют право избирать правительство своей страны и изменять характер или форму правления, при которой они живут, путем свободных, беспрепятственных выборов, проводимых через посредство тайного голосования, и право это должно обеспечиваться конституционными нормами этой страны; во-вторых, в любой стране должна господствовать свобода слова и мысли и, в-третьих, суды должны быть независимы от исполнительной власти и свободны от влияния каких-либо партий, а отправляемое ими правосудие должно быть основано на законах, одобряемых широкими слоями населения данной страны или освященных временем и традициями этой страны. В этом заключаются основополагающие принципы демократических свобод, о которых должны помнить в каждом доме и в каждой семье».
Сказанное выше, несомненно, направлено в адрес СССР. Это так называемый вопрос о тирании. Далее в речи Черчилля следует изложение некоторых территориальных проблем. По этому поводу сказано так (речь идет о государствах Центральной и Восточной Европы со столицами Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест и София): «Более того, эти страны подвергаются все более ощутимому контролю, а нередко и прямому давлению со стороны Москвы. Одним лишь Афинам, столице древней и вечно прекрасной Греции, была предоставлена возможность решать свое будущее на свободных и равных выборах, проводимых под наблюдением Великобритании, Соединенных Штатов и Франции. Польское правительство, контролируемое Россией и явно поощряемое ею, предпринимает по отношению к Германии чудовищные и большей частью необоснованно жесткие санкции, предусматривающие массовую, неслыханную по масштабам депортацию немцев, миллионами выдворяемых за пределы Польши. Коммунистические партии восточноевропейских государств, никогда не отличавшиеся многочисленностью, приобрели непомерно огромную роль в жизни своих стран, явно не пропорциональную количеству членов партии, а теперь стремятся заполучить и полностью бесконтрольную власть. Правительства во всех этих странах иначе как полицейскими не назовешь, и о существовании подлинной демократии в них, за исключением разве что Чехословакии, говорить, по крайней мере в настоящее время, не приходится.
Турция и Персия не на шутку встревожены предъявляемыми им Москвой территориальными претензиями и оказываемым ею в связи с этим давлением, а в Берлине русские пытаются создать нечто вроде коммунистической партии, с тем чтобы она стала правящей в контролируемой ими оккупационной зоне Германии, и с этой целью оказывают целому ряду немецких лидеров, исповедующих левые взгляды, особое покровительство».
Черчилль призывал страны Запада, вплоть до появления в СССР ядерного оружия, нанести ядерный удар по СССР, а когда понял, что военным вмешательством СССР не разрушить, всю жизнь активно добивался распада СССР экономическими и политическими методами.
Из приведенных выше высказываний, характеризующих платформу одной из сторон бывшей антигитлеровской коалиции, легко сделать соответствующие выводы. Английский историк Алан Тейлор писал: «Когда рухнула власть немцев в Восточной Европе, в образовавшийся вакуум двинулась советская власть – это было неизбежным следствием победы. В политическом отношении русские во многом вели себя в Восточной Европе так же, как и американцы, и англичане на западе...»
В свое время У. Черчилль писал: «У меня сложилось впечатление, что Сталин умеет глубоко и хладнокровно взвешивать все обстоятельства и не тешит себя никакими иллюзиями». По поводу установления контроля над Грецией, Италией и т. д. и в связи с восстанием в Греции в феврале 1948 г. Сталин говорил: «Что вы думаете, что Великобритания и Соединенные Штаты – самая мощная держава в мире – допустят разрыв своих транспортных артерий в Средиземном море?»
Один из лидеров послевоенной Югославии Милован Джилас отмечал: «В расчеты Сталина не могло входить создание на Балканах еще одного коммунистического государства. Еще меньше могли входить в его расчеты международные осложнения, которые приобретали угрожающие формы и могли если не втянуть его в войну, то, во всяком случае, поставить под угрозу уже занятые территории».
Действия СССР, в том числе и установление советской власти в Восточной Европе, определялись исключительно политико-идеологическими соображениями: как руководство, так и народ после победоносной войны свято верили, что распространение коммунизма произойдет без применения оружия и советская власть – это более совершенный этап развития общества, который несет благо народу страны. Смена капитализма социализмом предрешена историей развития общества.
Действия же США всецело определяются голым прагматизмом, основанным в конечном счете на долларовом эквиваленте. Сам принцип поведения США был сформулирован еще на заре их существования. Так, один из отцов-основателей и третий по счету президент США Томас Джефферсон писал 1 июня 1822 г. о назревавшей тогда войне в Европе: «Создается впечатление, что европейские варвары вновь собираются истреблять друг друга. Истребление безумцев в одной части света способствует благосостоянию в других его частях. Пусть это будет нашей заботой, и давайте доить корову, пока русские держат ее за рога, а турки за хвост».
Стремление «доить корову», т. е. сугубо материальные интересы, всегда было и остается определяющим для внешнеполитических акций США. Это фундаментальный принцип США; он и определил развитие событий после Второй мировой войны. Например, официальный смысл плана Маршалла заключался в «помощи» разоренной войной Европе, но, конечно, план давал возможность США во многом контролировать не только экономику, но в той или иной мере и политику стран, участвующих в этом предприятии. Академик Е.С. Варга констатировал: «Решающее значение при выдвижении плана Маршалла имело экономическое положение США, которым необходима продажа излишних (в условиях капитализма) товаров за границей, не покупая одновременно на соответствующие суммы товаров из-за границы. США в собственных интересах должны дать гораздо больше кредитов, чем они давали до сих пор, чтобы освободиться от лишних товаров внутри страны».
28 сентября 1950 г. Черчилль говорил, что «речь в Фултоне... превратилась в основополагающую концепцию, которая была затем принята по обе стороны Атлантики всеми ведущими партиями».
Вальтер Роберт Дорнбергер, руководитель экспериментальной лаборатории по разработке реактивных двигателей на жидком топливе для баллистических ракет фашистской Германии, а затем вице-президент американской корпорации «Белл», производившей вооружение, признавал: «Господа, я приехал в вашу страну не для того, чтобы проигрывать третью мировую войну». Уже в то время строились планы использования космического пространства в военных целях. Дорнбергер говорил: «Совершенно очевидно, что космос является для военного стратега расширением области военных операций... В этом пространстве ... можно содержать весь арсенал наиболее современных и полностью автоматических систем оружия и применять их. Овладение космосом необходимо в научных, политических, экономических и военных целях. Все эти цели важны, но самой основной из них я считаю овладение космосом в военных целях».
Эти цифры заставляют содрогнуться. Но они не идут ни в какое сравнение с жертвами, которые пришлось бы заплатить человечеству в случае ядерного конфликта. Когда Альберта Эйнштейна спросили, каким оружием будет вестись третья мировая война, он ответил: «Не знаю. Но единственным средством ведения четвертой будет каменный топор. И это не гипербола».
Мощь ядерных арсеналов планеты в некоторые годы противостояния (в экстремальные годы гонки вооружений) была эквивалентна 50 тыс. мегатонн (Мт) тринитротолуола. Что означает эта цифра? Она в 10 тыс. раз превосходит сумму всех взрывчатых веществ, использованных в годы Второй мировой войны, которая, как уже отмечалось, унесла около 55 млн жизней. Для транспортировки такого количества взрывчатки необходим поезд длиной 200 миль. Если погрузить в вагоны 50 тыс. Мт тринитротолуола, то такой эшелон смерти примерно 400 раз окольцевал бы Землю по экватору и в 40 раз превысил расстояние до Луны.
Военно-политическое руководство СССР понимало ту опасность, которая сразу же после Великой Отечественной войны нависла над страной. Как во время войны, так и после ее победного завершения со стороны руководителей западных стран был сделан ряд высказываний, враждебных по отношению к СССР.
Какие же международные факторы запустили механизм гонки вооружений? Одной из центральных фигур в этом процессе является крупнейший западный политик ХХ в. Уинстон Леонард Спенсер Черчилль (1874—1965). Речь Черчилля, произнесенную 5 марта 1946 г. в Вестминстерском колледже города Фултон, штат Миссури, США, о железном занавесе принято считать началом холодной войны. Приведем выдержки из этой речи: «Никто не может сказать, чего можно ожидать в ближайшем будущем от Советской России и руководимого ею международного коммунистического сообщества и каковы пределы, если они вообще существуют, их экспансионистских устремлений и настойчивых стараний обратить весь мир в свою веру... Протянувшись через весь континент от Штеттина на Балтийском море и до Триеста на Адриатическом море, на Европу опустился железный занавес. Столицы государств Центральной и Восточной Европы – государств, чья история насчитывает многие и многие века, – оказались по другую сторону занавеса. Варшава и Берлин, Прага и Вена, Будапешт и Белград, Бухарест и София – все эти славные столичные города со всеми своими жителями и со всем населением окружающих их городов и районов попали, как я бы это назвал, в сферу советского влияния. В целом ряде стран по всему миру, хотя они и находятся вдалеке от русских границ, создаются коммунистические пятые колонны, действующие удивительно слаженно и согласованно, в полном соответствии с руководящими указаниями, исходящими из коммунистического центра. Коммунистические партии и их пятые колонны во всех этих странах представляют собой огромную и, увы, растущую угрозу для христианской цивилизации, и исключением являются лишь Соединенные Штаты Америки и Британское Содружество наций, где коммунистические идеи пока что не получили широкого распространения.
Таковы реальные факты, с которыми мы сталкиваемся сегодня, буквально на второй день после великой победы, добытой нами совместно с нашими доблестными товарищами по оружию во имя свободы и демократии во всем мире. Но какими бы удручающими ни казались нам эти факты, было бы в высшей степени неразумно и недальновидно с нашей стороны не считаться с ними и не делать из них надлежащих выводов, пока еще не слишком поздно. Я не верю, что Советская Россия хочет новой войны. Скорее она хочет, чтобы ей досталось побольше плодов прошлой войны и чтобы она могла бесконечно наращивать свою мощь с одновременной экспансией своей идеологии. Сегодня, пока еще остается время, наша главная задача состоит в предотвращении новой войны и в создании во всех странах необходимых условий развития свободы и демократии, и решить эту задачу мы должны как можно быстрее. Мы не сможем уйти от трудностей и опасностей, если мы будем просто закрывать на них глаза. Мы не сможем от них уйти, если будем сидеть сложа руки и ждать у моря погоды. Точно так же мы не сможем от них уйти, если будем проводить политику бесконечных уступок и компромиссов. Нам нужна твердая и разумная политика соглашений и договоров на взаимоприемлемой основе, и чем дольше мы будем с этим медлить, тем больше новых трудностей и опасностей у нас возникнет.
Общаясь в годы войны с нашими русскими друзьями и союзниками, я пришел к выводу, что больше всего они восхищаются силой и меньше всего уважают слабость, в особенности военную».
Но у Черчилля были и другие заявления. В выступлении по радио 21 марта 1943 г. он сказал: «Я горячо надеюсь, – хотя мне едва ли суждено до этого дожить, – что нам удастся осуществить величайшую степень сплоченности послевоенной Европы, сохраняя при этом индивидуальные особенности и традиции ее многочисленных древних, исторически сложившихся рас. Все это, как я полагаю, будет отвечать коренным интересам Британии, Соединенных Штатов и России. Совершенно очевидно, что задачи, стоящие перед нами, нельзя будет выполнить без их полного согласия и участия. Так, и только так, вновь воссияет слава Европы.
Обо всем этом я упоминаю только ради того, чтобы показать вам, насколько грандиозны задачи, которые возникнут перед нами в одной лишь Европе».
А вот цитата из речи У. Черчилля в палате общин 21 февраля 1944 г.: «Ни одно из достижений, к которым мы пришли в Москве и Тегеране, не утрачено. Три великих союзника абсолютно едины в своих действиях против общего врага. Они в равной степени исполнены решимости продолжать войну любой ценой, до победного конца, и они считают, что после уничтожения гитлеровской тирании перед ними откроется широкое поле дружественного сотрудничества».
В своей речи в палате общин 28 сентября 1944 г. У. Черчилль сказал: «Воздавая должное британским и американским достижениям, мы не должны никогда забывать о неизмеримом вкладе, сделанном в общее дело Россией. На протяжении долгих лет безмерных страданий она выбивает дух из германского военного чудовища. Выражения, в которых маршал Сталин упомянул недавно в беседе о наших компаниях на Западе, исполнены такого великодушия и восхищения, что я считаю себя, в свою очередь, обязанным подчеркнуть, что Россия сковывает и бьет гораздо более крупные силы, чем те, которые противостоят союзникам на Западе, и что она на протяжении долгих лет ценой огромных потерь несла основное бремя борьбы на суше.
Обозревая нынешнее военное положение в Европе и Азии, палата, я уверен, пожелает выразить свое чистосердечное восхищение мастерством и инициативой военачальников, доблестью и мужеством войск».
В речи, произнесенной им в палате общин 27 февраля 1945 г., начинают звучать тревожные ноты: «Требование русских, впервые выдвинутое в Тегеране в ноябре 1943 года, всегда оставалось неизменным и основывалось на линии Керзона на востоке, и русские всегда предлагали предоставить Польше полную территориальную компенсацию на севере и западе за счет Германии.
Все эти аспекты вопроса достаточно хорошо известны. Наш министр иностранных дел в декабре прошлого года подробно разъяснил историю линии Керзона. Я никогда не скрывал от палаты, что лично считаю русское требование справедливым и обоснованным. Но если я являюсь сторонником установления таких границ для России, то вовсе не потому, что я склоняюсь перед силой, а потому, что я считаю это самым справедливым разделом территории, который может быть произведен с учетом всех обстоятельств между двумя странами, чья история была так тесно связана и так переплелась.
Будет ли суверенность и независимость поляков ничем не ограниченной или они подпадут под протекторат Советского государства, принужденные против своей воли вооруженным большинством принять коммунистическую систему? Я ставлю вопрос со всей прямотой.
Это дело значительно более важное и тонкое, чем установление пограничной линии.
Какова должна быть позиция Польши? Какова должна быть наша собственная позиция в этом вопросе?
Маршал Сталин и Советский Союз дали самые торжественные заверения в том, что суверенная независимость Польши будет сохраняться, и к этому решению теперь присоединились Великобритания и США.
Международная организация в свое время также возьмет на себя некоторую степень ответственности в этом вопросе. Будущая судьба поляков будет находиться в их собственных руках, с единственной оговоркой, что они должны будут последовательно проводить, в гармонии со своими союзниками, дружественную политику по отношению к России».
В фултонской речи Черчилля уже ясно поднимается основной вопрос: «Атеперь я хотел бы перейти ко второму из упомянутых мною двух бедствий, угрожающих каждому дому, каждой семье, каждому человеку, а именно к тирании. Мы не можем закрывать глаза на тот факт, что демократические свободы, которыми пользуются граждане на всех территориях Британской империи, не обеспечиваются во многих других государствах, в том числе и весьма могущественных. Жизнь простых граждан в этих государствах проходит под жестким контролем и постоянным надзором различного рода полицейских режимов, обладающих неограниченной властью, которая осуществляется или самолично диктатором, или узкой группой лиц через посредство привилегированной партии и политической полиции. Не наше дело – особенно сейчас, когда у нас самих столько трудностей, – насильственно вмешиваться во внутренние дела стран, с которыми мы не воевали и которые не могут быть отнесены к числу побежденных. Но в то же время мы должны неустанно и бескомпромиссно провозглашать великие принципы демократических прав и свобод человека, являющихся совместным достоянием всех англоязычных народов и нашедших наиболее яркое выражение в американской Декларации независимости.
Все это означает, что, во-первых, граждане любой страны имеют право избирать правительство своей страны и изменять характер или форму правления, при которой они живут, путем свободных, беспрепятственных выборов, проводимых через посредство тайного голосования, и право это должно обеспечиваться конституционными нормами этой страны; во-вторых, в любой стране должна господствовать свобода слова и мысли и, в-третьих, суды должны быть независимы от исполнительной власти и свободны от влияния каких-либо партий, а отправляемое ими правосудие должно быть основано на законах, одобряемых широкими слоями населения данной страны или освященных временем и традициями этой страны. В этом заключаются основополагающие принципы демократических свобод, о которых должны помнить в каждом доме и в каждой семье».
Сказанное выше, несомненно, направлено в адрес СССР. Это так называемый вопрос о тирании. Далее в речи Черчилля следует изложение некоторых территориальных проблем. По этому поводу сказано так (речь идет о государствах Центральной и Восточной Европы со столицами Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест и София): «Более того, эти страны подвергаются все более ощутимому контролю, а нередко и прямому давлению со стороны Москвы. Одним лишь Афинам, столице древней и вечно прекрасной Греции, была предоставлена возможность решать свое будущее на свободных и равных выборах, проводимых под наблюдением Великобритании, Соединенных Штатов и Франции. Польское правительство, контролируемое Россией и явно поощряемое ею, предпринимает по отношению к Германии чудовищные и большей частью необоснованно жесткие санкции, предусматривающие массовую, неслыханную по масштабам депортацию немцев, миллионами выдворяемых за пределы Польши. Коммунистические партии восточноевропейских государств, никогда не отличавшиеся многочисленностью, приобрели непомерно огромную роль в жизни своих стран, явно не пропорциональную количеству членов партии, а теперь стремятся заполучить и полностью бесконтрольную власть. Правительства во всех этих странах иначе как полицейскими не назовешь, и о существовании подлинной демократии в них, за исключением разве что Чехословакии, говорить, по крайней мере в настоящее время, не приходится.
Турция и Персия не на шутку встревожены предъявляемыми им Москвой территориальными претензиями и оказываемым ею в связи с этим давлением, а в Берлине русские пытаются создать нечто вроде коммунистической партии, с тем чтобы она стала правящей в контролируемой ими оккупационной зоне Германии, и с этой целью оказывают целому ряду немецких лидеров, исповедующих левые взгляды, особое покровительство».
Черчилль призывал страны Запада, вплоть до появления в СССР ядерного оружия, нанести ядерный удар по СССР, а когда понял, что военным вмешательством СССР не разрушить, всю жизнь активно добивался распада СССР экономическими и политическими методами.
Из приведенных выше высказываний, характеризующих платформу одной из сторон бывшей антигитлеровской коалиции, легко сделать соответствующие выводы. Английский историк Алан Тейлор писал: «Когда рухнула власть немцев в Восточной Европе, в образовавшийся вакуум двинулась советская власть – это было неизбежным следствием победы. В политическом отношении русские во многом вели себя в Восточной Европе так же, как и американцы, и англичане на западе...»
В свое время У. Черчилль писал: «У меня сложилось впечатление, что Сталин умеет глубоко и хладнокровно взвешивать все обстоятельства и не тешит себя никакими иллюзиями». По поводу установления контроля над Грецией, Италией и т. д. и в связи с восстанием в Греции в феврале 1948 г. Сталин говорил: «Что вы думаете, что Великобритания и Соединенные Штаты – самая мощная держава в мире – допустят разрыв своих транспортных артерий в Средиземном море?»
Один из лидеров послевоенной Югославии Милован Джилас отмечал: «В расчеты Сталина не могло входить создание на Балканах еще одного коммунистического государства. Еще меньше могли входить в его расчеты международные осложнения, которые приобретали угрожающие формы и могли если не втянуть его в войну, то, во всяком случае, поставить под угрозу уже занятые территории».
Действия СССР, в том числе и установление советской власти в Восточной Европе, определялись исключительно политико-идеологическими соображениями: как руководство, так и народ после победоносной войны свято верили, что распространение коммунизма произойдет без применения оружия и советская власть – это более совершенный этап развития общества, который несет благо народу страны. Смена капитализма социализмом предрешена историей развития общества.
Действия же США всецело определяются голым прагматизмом, основанным в конечном счете на долларовом эквиваленте. Сам принцип поведения США был сформулирован еще на заре их существования. Так, один из отцов-основателей и третий по счету президент США Томас Джефферсон писал 1 июня 1822 г. о назревавшей тогда войне в Европе: «Создается впечатление, что европейские варвары вновь собираются истреблять друг друга. Истребление безумцев в одной части света способствует благосостоянию в других его частях. Пусть это будет нашей заботой, и давайте доить корову, пока русские держат ее за рога, а турки за хвост».
Стремление «доить корову», т. е. сугубо материальные интересы, всегда было и остается определяющим для внешнеполитических акций США. Это фундаментальный принцип США; он и определил развитие событий после Второй мировой войны. Например, официальный смысл плана Маршалла заключался в «помощи» разоренной войной Европе, но, конечно, план давал возможность США во многом контролировать не только экономику, но в той или иной мере и политику стран, участвующих в этом предприятии. Академик Е.С. Варга констатировал: «Решающее значение при выдвижении плана Маршалла имело экономическое положение США, которым необходима продажа излишних (в условиях капитализма) товаров за границей, не покупая одновременно на соответствующие суммы товаров из-за границы. США в собственных интересах должны дать гораздо больше кредитов, чем они давали до сих пор, чтобы освободиться от лишних товаров внутри страны».
28 сентября 1950 г. Черчилль говорил, что «речь в Фултоне... превратилась в основополагающую концепцию, которая была затем принята по обе стороны Атлантики всеми ведущими партиями».
Вальтер Роберт Дорнбергер, руководитель экспериментальной лаборатории по разработке реактивных двигателей на жидком топливе для баллистических ракет фашистской Германии, а затем вице-президент американской корпорации «Белл», производившей вооружение, признавал: «Господа, я приехал в вашу страну не для того, чтобы проигрывать третью мировую войну». Уже в то время строились планы использования космического пространства в военных целях. Дорнбергер говорил: «Совершенно очевидно, что космос является для военного стратега расширением области военных операций... В этом пространстве ... можно содержать весь арсенал наиболее современных и полностью автоматических систем оружия и применять их. Овладение космосом необходимо в научных, политических, экономических и военных целях. Все эти цели важны, но самой основной из них я считаю овладение космосом в военных целях».