За свою долгую жизнь Олег Константинович Попов получил немало званий и наград – народный артист СССР, лауреат Международного циркового искусства в Варшаве, обладатель высшей цирковой награды «Золотой клоун»; его имя было даже внесено в Книгу рекордов Гиннесса «за большую популярность на Западе и на Востоке». Конечно, любому артисту приятно такое признание, и Олег Попов в этом смысле не исключение. Но, по большому счету, награды – это одно из немногих явлений в жизни, к которому великий артист относится достаточно равнодушно. «Какая из наград была для вас самой важной и запоминающейся?» – спросила в одном из интервью Олега Попова корреспондентка газеты «Русская Германия». «Самое большое звание у человека – его фамилия. Не за ордена и звания тебя любят, а за фамилию. Поэтому я очень горд, что я – Олег Попов…».
Аркадий Райкин
«…До чего же все-таки мимолетен актерский успех! – писал в своей книге «Воспоминания» Аркадий Райкин. – Сколько прекрасных имен забыто! Но эта мимолетность – неотъемлемое свойство театра. Пожалуй, ни в каком другом искусстве успех не бывает столь очевиден, осязаем. Равно как и забвение…». Забвение – страшный диагноз, его боится каждый актер. Ты популярен, твое имя мелькает на афишах лучших театров, восторженные зрители выстраиваются в очередь, чтобы получить у тебя автограф. Но проходит неумолимое время и… «Такой-то такой? Да-да, помню, хорошо играл, жизненно…» – вспомнит какой-нибудь старенький театрал. Для остальных же твое имя не скажет ровным счетом ничего…
Все это не касается Аркадия Райкина, хотя сам великий артист всегда думал о забвении. И, как и все актеры, боялся этого страшного слова. Его любят и помнят до сих пор, хотя вот уже почти двадцать лет его нет с нами. Райкин – самый популярный актер разговорного жанра за всю историю советской эстрады. И никому в этом жанре не удалось его превзойти…
Аркадий Исаакович Райкин родился 24 октября (по старому стилю – 10 октября) 1911 года в Риге в семье лесного бракера[1] Рижского порта. После революции, в 1922 году, семья Райкиных переехала в Петроград. Аркадий пошел в школу, увлекся театром, начал посещать занятия в школьном драмкружке. Как это часто бывает, родители не разделяли любви сына к лицедейству. Кто-то сдается, кто-то, вопреки обстоятельствам, продолжает намеченный путь. Аркадий Райкин поначалу не стал перечить родителям и в 1929 году пошел работать лаборантом на Охтенский химический завод. Но любовь к театру оказалась сильнее сыновней покорности – Аркадий вскоре ушел с завода и поступил в Ленинградский театральный техникум, где его учителем был известный режиссер и педагог профессор В.Н. Соловьев. Окончив техникум в 1935 году, Аркадий Райкин по распределению был направлен в ленинградский Театр рабочей молодежи (ТРАМ), позже переименованный в Театр имени Ленинского комсомола.
Несколько лет молодой актер откровенно скучал: ТРАМ выпускал всего два-три новых спектакля в год, и серьезных ролей для Райкина не находилось. И только после того как Аркадий заменил заболевшего актера в спектакле «Начало жизни», о нем заговорили. На следующий день об игре Аркадия положительно отозвался журнал «Искусство и жизнь». Среди прочего, в рецензии были такие слова: «Райкин проводит свою роль эстрадно». Как же относиться к этим словам? С одной стороны, критик был явно удовлетворен игрой начинающего артиста. А с другой – эстрада и конферанс в актерских кругах всегда считались чем-то не слишком серьезным. Главное для актера – выйти на театральную сцену и, как говорится, «сыграть Гамлета и умереть». А эстрадные номера – это так, искусство второго сорта.
Наверняка Райкина пытались отговорить, и все-таки он решил попробовать свои силы на эстраде. Поначалу ему пришлось довольствоваться выступлениями на студенческих вечерах и в рабочих клубах. Пробиться на большую сцену Аркадию снова «помогла» болезнь коллеги. Летом 1938 года заболел конферансье эстрадного театра Сада отдыха, и Райкина попросили его подменить.
Аркадий Исаакович не боялся экспериментировать и выходить за привычные рамки и шаблоны. Что из себя представлял «стандартный» конферансье? Громкоголосый и развязный остряк, бодрым до тошноты голосом представлявший артистов и иногда выступавший с примитивными эстрадными номерами. Совершенно по-другому видел конферанс Аркадий Райкин. К зрителю выходил молодой приятный человек, веселый и открытый, но при этом немного застенчивый и лиричный. Ему достаточно было всего нескольких реплик, чтобы расположить к себе зрителя. «Вы все сидите, и я сяду», – артист брал стул и становился для зрителя душевным и чутким собеседником.
В том же 1938 году состоялся кинодебют Аркадия Райкина – актер снялся в фильмах «Огненные годы» и «Доктор Калюжный». А в 1939-м к Райкину пришла всесоюзная слава. Артист завоевал первую премию на 1-м Всесоюзном конкурсе артистов эстрады, выступив с номерами «Чарли Чаплин» и «Мишка». Вскоре Аркадия Исааковича пригласили в труппу только что созданного Ленинградского театра эстрады и миниатюр. А через месяц актер получил еще одно приглашение, пожалуй, одно из самых важных в своей жизни. Райкина включили в группу артистов, которая должна была выступать на концерте, посвященном шестидесятилетию Сталина. Как говорил сам артист, «естественно, что ни вопросов, ни возражений тут быть не может». Концерт этот готовился с особой тщательностью, на репетициях артисты до мелочей отрабатывали свои номера. Но утром 21 декабря, накануне торжественного мероприятия, артистам сообщили, что концерт из-за занятости вождя отменяется. Райкин уехал выступать в Дом актера, а когда вернулся в гостиницу, узнал, что концерт все-таки состоялся. «Признаюсь, я огорчился, – вспоминал Аркадий Исаакович. – Ни разу не был в Кремле. Не видел Сталина. Но делать нечего! Лег и по молодости быстро уснул. Среди ночи меня будит телефонный звонок. Включаю свет, смотрю на часы – пять. По телефону – короткий приказ: "Быстро одевайтесь. Едем в Кремль"». Оказалось, что первый концерт давно закончился, но юбиляр и гости расходиться не собирались, и их надо было чем-то занять. Райкин, как всегда, блестяще выступил и удостоился тоста от самого Сталина. «За талантливых артистов, вот вроде вас!» – сказал вождь и поднял бокал со своим любимым грузинским вином. Позже Райкин еще не раз встречался со Сталиным, выступал на правительственных концертах, а когда Сталин не мог присутствовать на концертах артиста, то присылал ему письмо с извинениями. «Летом 1942 года наш театр вернулся в Москву из поездки по Дальнему Востоку, – рассказывал Аркадий Райкин. – Нас попросили выступить для воинских частей, охраняющих Кремль. После некоторого колебания я послал Сталину записку с приглашением посмотреть наш спектакль. Обещал, что он увидит и смешное, и серьезное. На следующий день мне принесли ответ в розовом конверте. В нем лежала моя записка. Поверх нее от руки было написано: "Многоуважаемый тов. Райкин! Благодарю Вас за приглашение. К сожалению, не могу быть на спектакле: очень занят. И. Сталин"». В те времена такая записка очень много значила. Вообще для советского времени отношение артиста и власти – тема особенная. Сколько же талантов было погублено из-за того, что кто-то наверху, имевший право распоряжаться людскими судьбами, говорил: «Нет, это нам не нужно, это не наше». И все, будь ты хоть сто раз талантлив, вырваться «за флажки» было невозможно.
У Райкина, на первый взгляд, в этом смысле все сложилось вполне удачно. Сталин лично приглашал его на свои юбилеи, а это было едва ли не самой высшей степенью признания в те времена. Когда Райкин вместе с театром выступал на фронтах Великой Отечественной, он сдружился с Брежневым, и позже, когда Леонид Ильич занял самый высокий пост в стране, эта дружба не была забыта. Райкин всегда мог позволить себе сказать со сцены больше, чем любой другой артист в Советском Союзе.
И все-таки, несмотря на внешнее благополучие, великий артист всегда сохранял определенную дистанцию в отношениях с властью. Райкин не позволял себе диссидентствовать, но при этом никогда не был «верным слугой». Он так и не вступил в партию, хотя наверняка звали, и не один раз. К тому же высокопоставленные почитатели таланта Райкина были в Москве, а сам он жил и работал в Ленинграде. И с ленинградскими «царьками» у Райкина всегда были натянутые отношения. «Ленинград – особый город, – рассказывал сын Аркадия Исааковича Константин в интервью журналу «Огонек». – Мы знаем, как непросто и драматично складывалась судьба Георгия Товстоногова, хотя сейчас его биография представляется сплошной и ровной. С отцом ситуация чуть ли не постоянно была сложной. Толстиков (один из первых секретарей Ленинградского обкома) просто говорил ему: "Уезжайте, зачем нам ваш театр". Не любил отца и Романов (тоже "хозяин" города). Папа и сам хотел переехать в Москву, подальше от ленинградских властителей, к тому же сменить климат требовало и здоровье. Оно было всегда неважным, а за здоровьем отец все-таки старался следить. В Москве речь шла о здании. В Ленинграде речь о здании никогда не шла. Базировался коллектив (а это был действительно коллектив единомышленников, в котором актеры добровольно работали на одного солирующего актера, на отца) в Театре эстрады. Там у Театра миниатюр было две комнаты, в которых находились архивы и бухгалтерия. Репетировали же, арендуя дворцы культуры. Так продолжалось 48 лет, до 4 июня 1987 года, пока мы не получили этот кинотеатр». Жить Аркадию Исааковичу оставалось всего полгода. Сорок с лишним лет он потратил на то, чтобы получить пристойное помещение для своего театра…
Но вернемся к началу артистического пути великого артиста. С 1940 года началось многолетнее и успешное сотрудничество Аркадия Райкина с писателем-сатириком В.С. Поляковым. В это время появилась первая программа Театра миниатюр «На чашку чая», написанная Поляковым. Тогда же появился МХЭТ – Малый художественный эстрадный театр. Намек был более чем прозрачным – таким образом обыгрывалась название Московского художественного академического театра. В ходе основной программы Райкин и актер Г. Карповский разыгрывали мини-пьески на две-три минуты – по сути дела, анекдот в лицах. Например, патетично выступающий начальник призывает слушателей беречь и приумножать социалистическую собственность и в конце концов, войдя в экстаз от своего красноречия, ломает указку. Или, в другой сценке, гражданин переходит дорогу в неположенном месте, но, услышав свисток постового, прикидывается слепым, после чего милиционер сам переводит его через дорогу.
В сценках Аркадий Исаакович блистательно проявлял искусство перевоплощения (недаром его называли «человеком с тысячью лиц»). Вот перед нами строгий начальник, через секунду появляется глупый невежда, который затем преображается в пьяницу. Причем Райкин даже не нуждался в использовании грима и реквизита, достаточно было его мимики и голоса – и зритель уже видел перед собой недалекого мужа или, к примеру, хамоватого работника торговли. Однажды, когда Аркадий Райкин еще не был всем известным актером, он участвовал в праздничном концерте, проходившем в небольшом городке. Его номер – доклад глупого начальника – организаторы концерта поставили первым. Обычно эта реприза всегда вызывала смех в зале, но на этот раз публика оставалась абсолютно серьезной. Аркадий Исаакович «форсировал» выступление, однако зрители, вместо того чтобы смеяться, становились все более серьезными. Оказалось, что артист настолько точно вошел в роль, что ничего не подозревавший зал без тени сомнения принял его за ответственного работника райкома.
После начала войны Театр эстрады и миниатюр был эвакуирован в Среднюю Азию. Но артисты не отсиживались в тылу за спинами солдат. Их оружием был смех и сатира, артисты ехали на фронт, в части, выступали перед солдатами, как могли помогали делу великой Победы. «За четыре года, – вспоминал Аркадий Исаакович, – мы проехали много тысяч километров по всем фронтам от Балтики до Кушки, от Новороссийска до Тихого океана, выступали перед солдатами, матросами, командирами. И нацеливали свои, как принято выражаться, сатирические стрелы туда же, куда целились бойцы, – в фашистов». В начале 1942 года Райкин и его коллеги выступали в Сибири и на Дальнем Востоке, на пограничных заставах и на кораблях Тихоокеанского флота, в конце 1942-го и в 1943 году – на Центральном и Северокавказском фронтах. Во время гастролей на Кавказе Аркадий Райкин был награжден орденом Отечественной войны. Вместе с Советской Армией артисты продвигались дальше на запад – в 1944 году Театр эстрады выступал в войсках Белорусского фронта, в 1945-м – Прибалтийского.
В 1942 году Аркадий Райкин стал художественным руководителем Ленинградского театра эстрады и миниатюр. Имя артиста было настолько неразрывно связано с этим театром, что в народе его называли просто – «Театр Райкина». Для любого актера, кроме забвения, очень опасен застой. Помня об этом, Райкин практически ежегодно ставил новые программы, авторами которых были писатели-сатирики В. Поляков, В. Масс и М. Червинский. Летом 1945 года Ленинградский театр миниатюр гастролировал с программой «Своими словами», затем были спектакли «Приходите, побеседуем», «Откровенно говоря», «Времена года», «Белые ночи», «Любовь и три апельсина» (по мотивам сказок Карло Гоцци), «От двух до пятидесяти», «История одной любви» (история, рассказывающая о четырех «временах годах» в жизни человека – юности, молодости, зрелости и старости), «Время смеется», «Волшебники живут рядом». С конца 1960-х годов тексты для Райкина пишет тогда еще начинающий сатирик Михаил Жванецкий. В 1969 году вышла их первая совместная программа «Светофор», в которой прозвучали знаменитые миниатюры «Дефицит», «Авас», «Век техники».
Аркадия Райкина всегда отличала невероятная работоспособность и требовательность, как к тем, кто с ним работал, так и к самому себе. Райкин полностью отдавал себя сцене, не делал никаких поблажек, и это при том, что с самого детства у него было слабое сердце. Родные и близкие не раз во время приступов пытались отговорить его от участия в спектакле, поберечь себя, но Аркадий Исаакович, чувствуя ответственность перед зрителями, ехал в театр и выходил на сцену. А ведь помимо игры в театре, Аркадий Райкин снимался в кино. Среди его киноработ фильмы «Мы с вами где-то встречались» (1954), «Когда песня не кончается» (1964), «Волшебная сила искусства» (1970), «Люди и манекены» (1974).
Аркадий Исаакович всегда боролся за свой театр и как артист, и как его художественный руководитель, несмотря на все сложности и препоны. В 1982 году ленинградский Театр эстрады и миниатюр переехал в Москву, став Государственным театром миниатюр. И только через шесть лет, летом 1987 года, театр «осел» на постоянном месте. Вскоре Аркадия Исааковича не стало. У него была «тысяча лиц», но всего одно слабое сердце. Аркадий Райкин скончался 20 декабря 1987 года в Москве.
Говорят, что природа отдыхает на детях талантливых родителей. Но к семейству Райкиных это совершенно не относится. Как только Константин Райкин появился на сцене, стало ясно, что театр приобрел еще одного великолепного актера. Константин никогда не пользовался именем своего знаменитого отца – ему это и не нужно. При внешнем сходстве сын создал свой неповторимый образ, отличный от актерской манеры отца. Ныне Константин Аркадьевич возглавляет театр «Сатирикон», который стал преемником Театра миниатюр. «Я всегда критически относился к семейственности на производстве, – сказал однажды Аркадий Райкин, – а теперь вот сам впал в этот "грех", но нисколько в нем не раскаиваюсь. Мой сын принимает трудное фамильное наследство…». Аркадий Райкин передал дело своей жизни в надежные руки. Великий артист был уверен, что когда он уйдет, его театр будет жить и радовать зрителей…
Дин Рид
«Только благодаря сопровождению 20 милиционеров Дину Риду удалось покинуть зал после первого концерта своего третьего турне по Советскому Союзу. Его пластинки в СССР продаются миллионами. Нет другого американца, который пользовался бы в Советском Союзе большим успехом, чем этот американец, бывший ковбой с туристического ранчо в штате Колорадо», – писали западные газеты в 1971 году. То же происходило и в других странах. Дин Рид даже попадал в Книгу Гиннесса как самый охраняемый певец мира. В Буэнос-Айресе шестьдесят полицейских были приставлены к Дину Риду, чтобы горячие латиноамериканские поклонницы не разорвали его на части. Были полицейские и в Чили и Уругвае, но в их сопровождении Дин Рид отправлялся не в свой гостиничный номер, а в ближайший полицейский участок.
Из каждой страны, где Дин выступал на гастролях, он посылал маме в Штаты фотографию, где был запечатлен в окружении полицейских. «Дорогой сынок, – писала мама в ответ. – Очень рада была получить твое фото. Но ты забыл написать: эти копы тебя арестовывают или охраняют?». Дин рассказывал журналистам, что его всегда смешил этот вопрос, хотя тревога матери была вполне понятной. Уж слишком беспокойным был характер у ее сына…
Дин Рид родился 22 сентября 1938 года в пригороде Денвера Уитридже, штат Колорадо. Он был обычным ребенком из американского захолустья, и вряд ли кто-то мог подумать, что этого стеснительного мальчика через пару десятков лет станут называть «товарищ рок-н-ролл» и его имя попадет в «черный» список Америки. Скорее наоборот. Мама Рут-Анна – обычная домохозяйка, ее главным интересом были дела семейной фермы, а политику она старалась обходить стороной. А вот отец, Сирил Дин, придерживался весьма строгого нрава, был активным членом «Общества Джона Бэрча». Общество это, надо сказать, исповедовало крайне правые убеждения. И немудрено, что Сирил Дин пытался вдолбить сыновьям (у Дина было двое братьев – Берн и Дэйл) свои взгляды, иногда используя в качестве аргумента ремень. Так что Дин был типичным американским подростком – учился в школе, ездил верхом, хорошо плавал и больше всего на свете боялся «страшных коммунистов», которые, как считала вся страна, рано или поздно должны напасть на Америку. Когда ему было 12 лет, он впервые взял в руки гитару. Для того же, для чего учатся играть на гитаре 99,9 % подростков, – чтобы понравиться девочкам.
После окончания школы Дин Рид поступил в колледж, где изучал метеорологию и надеялся стать ведущим выпусков прогноза погоды. По вечерам он подрабатывал, исполняя свои незамысловатые песни в местном клубе. Но через два года Дин Рид бросил учебу и отправился в Голливуд. Во время этого путешествия он подвез человека, который посоветовал Дину обратиться на студию «Кэпитол Рекордс». Дин послушался совета и в итоге добился возможности выступить перед директором «Кэпитол Рекордс» Войлом Гилмором. Симпатичный и артистичный парень, к тому же обладающий хорошим голосом, заинтересовал Гилмора, и вскоре Дин Рид подписал свой первый контракт на запись диска.
В Голливуде Дин Рид поступил в школу драматического искусства при студии «Уорнер Бразерс». Здесь он познакомился с человеком, который оказал на него настолько большое влияние, что Дин называл его «своим вторым отцом». Пэтон Прайс преподавал актерское мастерство в группе Рида. Дин сблизился с преподавателем и постепенно проникся его взглядами. Прайс был либералом, можно сказать «почти социалистом», что для Америки того времени было достаточно редким явлением. По словам Дина Рида, он на всю жизнь запомнил главный урок, который преподал ему Пэтон Прайс: «Хорошим артистом может стать только хороший человек».
В 1959 году к Дину пришел первый серьезный успех – его песня «Наш летний романс» («Our Summer Romance») попала в американский хит-парад «Топ 50» и заняла высокое место. Очень высокое… Второе. Выше подняться было невозможно, потому что первым был Король…
В это время уже вовсю гремела слава нового идола Америки, которого звали Элвис Аарон Пресли. Вообще, их часто сравнивали и находили много общего в их судьбе, недаром одно из прозвищ, которым пресса наградила Дина Рида, было Красный Элвис. Оба родились в американской глубинке в фермерских семьях, оба в 12 лет научились играть на гитаре, оба случайно попали в поле зрения руководителей студий звукозаписи, и, наконец, Элвис и Дин, были, что называется, «симпатягами» и безумно нравились девушкам. Существует даже мнение, что если бы Дин родился немного раньше, то именно он стал бы Королем рок-н-ролла, а Элвису была бы уготована роль его «бледной тени». Однако Дин Рид появился на три года позже…
В чем они резко отличались, так это отношением к политике. Когда, например, Элвиса спросили, что он думает о войне во Вьетнаме (а такие вопросы в Америке задавали каждому известному человеку), он ответил, что его это вовсе не волнует и его дело – петь песни, а не рассуждать о войне, которая идет за тысячи миль от Америки. Осмелимся предположить, что Пресли все-таки имел свое мнение о Вьетнаме. Но решил его не высказывать, и понятно почему. Высказался бы «за» – потерял бы часть своих поклонников, особенно среди молодежи. А «против»… Пример другого Великого был перед глазами. Мохаммеда Али, который резко высказывался против войны, пытались забрать в армию, а когда он демонстративно отказался – едва не упекли в тюрьму и три года не пускали на ринг. Так что лучше благоразумно сделать вид, что война тебя не волнует… А вот Дин Рид молчать не стал, «резал правду-матку» направо и налево. Мало того, однажды принес большой таз к посольству США в Чили и начал стирать в нем американский флаг. «Что вы хотите этим сказать?» – спрашивали его журналисты. «Я хочу смыть кровь тысяч убитых вьетнамцев с флага моей родины», – отвечал Дин…
Но если в Америке северной Дин Рид и близко не сумел подобраться к славе Пресли, то в южной части американского континента Дин быстро стал сверхпопулярным, его славе среди латиноамериканцев мог позавидовать и Элвис, и любой другой певец в мире. Первой страной, которую покорил Дин, была Чили. В 1961 году «Наш летний романс» стал самой популярной песней в этой стране. Видимо, в Дине крепко сидели ковбойские гены и прилагающаяся к ним страсть к перемене мест. Никому ничего не сказав о своих планах, он уехал в Южную Америку. После нескольких концертов в каждом чилийском городе его встречала восторженная толпа: «Вива, Дин! Вива, Дин!». Дальше были Бразилия, Перу, Аргентина – и везде ему сопутствовали неизменный успех и любовь публики. Он стал своим для Южной Америки, а Южная Америка для него – второй родиной. «Южная Америка изменила мою жизнь. Там справедливость и несправедливость, богатство и бедность видны невооруженным глазом, – рассказывал Дин. – Они настолько очевидны, что вы не можете не занять определенной позиции. Я не был ни капиталистом, ни слепцом. Именно там я стал революционером». Да, Дин из обычного певца превратился в трибуна, защищающего бедных и беспощадного к богатым. Его типичный концерт включал песни о любви, за которыми следовала политическая речь, а затем гимн рабочих «Венсеремос!». Это вызывало гнев у всевозможных южно-американских правительств и хунт. Стычки с полицией происходили едва ли не в каждой стране, где он выступал, Рида неоднократно арестовывали, депортировали, ему запрещали въезд.
В Советский Союз Дин Рид впервые приехал в 1966 году. И буквально сразу же он стал своим, причем и для властей, и для публики. В ходе первого турне по СССР Дин дал концерты в тридцати городах и везде собирал полные залы. Он выступал и в Большом театре, где зрители устроили ему 25-минутную овацию, и просто на улицах, как, например, в Одессе, где на Приморском бульваре он за несколько минут собрал огромную толпу. Советские зрители влюбились в красивого и обаятельного парня, его песни моментально стали шлягерами, которые слушали буквально все. Конечно, популярности Дина Рида способствовала сама необычность ситуации – человек из самого сердца «империалистического логова», американец, и вдруг говорит, что «СССР – это лучшая в мире страна», и искренне восхищается бесплатной медициной, образованием и всеми остальными преимуществами социалистического строя. И даже если простой советский зритель понимал, что на самом деле все не так замечательно, как думает этот улыбчивый американский парень, все равно такая искренность была очень приятна. Но не только этим «брал» Дин Рид. Он действительно пел хорошие песни, обладал прекрасными артистическими данными и, самое главное, буквально за несколько минут после начала концерта умел расположить к себе публику. Все это плюс благоволение власти обеспечило Дину невероятную популярность, с которой в 60 – 70-е годы могли поспорить очень немногие советские артисты, не говоря уже об иностранцах. Фирма «Мелодия» выпустила несколько миллионов экземпляров пластинок с песнями Рида, а в 1979 году Дин стал единственным американцем, удостоенным премии имени Ленинского комсомола.
Аркадий Райкин
Все это не касается Аркадия Райкина, хотя сам великий артист всегда думал о забвении. И, как и все актеры, боялся этого страшного слова. Его любят и помнят до сих пор, хотя вот уже почти двадцать лет его нет с нами. Райкин – самый популярный актер разговорного жанра за всю историю советской эстрады. И никому в этом жанре не удалось его превзойти…
Аркадий Исаакович Райкин родился 24 октября (по старому стилю – 10 октября) 1911 года в Риге в семье лесного бракера[1] Рижского порта. После революции, в 1922 году, семья Райкиных переехала в Петроград. Аркадий пошел в школу, увлекся театром, начал посещать занятия в школьном драмкружке. Как это часто бывает, родители не разделяли любви сына к лицедейству. Кто-то сдается, кто-то, вопреки обстоятельствам, продолжает намеченный путь. Аркадий Райкин поначалу не стал перечить родителям и в 1929 году пошел работать лаборантом на Охтенский химический завод. Но любовь к театру оказалась сильнее сыновней покорности – Аркадий вскоре ушел с завода и поступил в Ленинградский театральный техникум, где его учителем был известный режиссер и педагог профессор В.Н. Соловьев. Окончив техникум в 1935 году, Аркадий Райкин по распределению был направлен в ленинградский Театр рабочей молодежи (ТРАМ), позже переименованный в Театр имени Ленинского комсомола.
Несколько лет молодой актер откровенно скучал: ТРАМ выпускал всего два-три новых спектакля в год, и серьезных ролей для Райкина не находилось. И только после того как Аркадий заменил заболевшего актера в спектакле «Начало жизни», о нем заговорили. На следующий день об игре Аркадия положительно отозвался журнал «Искусство и жизнь». Среди прочего, в рецензии были такие слова: «Райкин проводит свою роль эстрадно». Как же относиться к этим словам? С одной стороны, критик был явно удовлетворен игрой начинающего артиста. А с другой – эстрада и конферанс в актерских кругах всегда считались чем-то не слишком серьезным. Главное для актера – выйти на театральную сцену и, как говорится, «сыграть Гамлета и умереть». А эстрадные номера – это так, искусство второго сорта.
Наверняка Райкина пытались отговорить, и все-таки он решил попробовать свои силы на эстраде. Поначалу ему пришлось довольствоваться выступлениями на студенческих вечерах и в рабочих клубах. Пробиться на большую сцену Аркадию снова «помогла» болезнь коллеги. Летом 1938 года заболел конферансье эстрадного театра Сада отдыха, и Райкина попросили его подменить.
Аркадий Исаакович не боялся экспериментировать и выходить за привычные рамки и шаблоны. Что из себя представлял «стандартный» конферансье? Громкоголосый и развязный остряк, бодрым до тошноты голосом представлявший артистов и иногда выступавший с примитивными эстрадными номерами. Совершенно по-другому видел конферанс Аркадий Райкин. К зрителю выходил молодой приятный человек, веселый и открытый, но при этом немного застенчивый и лиричный. Ему достаточно было всего нескольких реплик, чтобы расположить к себе зрителя. «Вы все сидите, и я сяду», – артист брал стул и становился для зрителя душевным и чутким собеседником.
В том же 1938 году состоялся кинодебют Аркадия Райкина – актер снялся в фильмах «Огненные годы» и «Доктор Калюжный». А в 1939-м к Райкину пришла всесоюзная слава. Артист завоевал первую премию на 1-м Всесоюзном конкурсе артистов эстрады, выступив с номерами «Чарли Чаплин» и «Мишка». Вскоре Аркадия Исааковича пригласили в труппу только что созданного Ленинградского театра эстрады и миниатюр. А через месяц актер получил еще одно приглашение, пожалуй, одно из самых важных в своей жизни. Райкина включили в группу артистов, которая должна была выступать на концерте, посвященном шестидесятилетию Сталина. Как говорил сам артист, «естественно, что ни вопросов, ни возражений тут быть не может». Концерт этот готовился с особой тщательностью, на репетициях артисты до мелочей отрабатывали свои номера. Но утром 21 декабря, накануне торжественного мероприятия, артистам сообщили, что концерт из-за занятости вождя отменяется. Райкин уехал выступать в Дом актера, а когда вернулся в гостиницу, узнал, что концерт все-таки состоялся. «Признаюсь, я огорчился, – вспоминал Аркадий Исаакович. – Ни разу не был в Кремле. Не видел Сталина. Но делать нечего! Лег и по молодости быстро уснул. Среди ночи меня будит телефонный звонок. Включаю свет, смотрю на часы – пять. По телефону – короткий приказ: "Быстро одевайтесь. Едем в Кремль"». Оказалось, что первый концерт давно закончился, но юбиляр и гости расходиться не собирались, и их надо было чем-то занять. Райкин, как всегда, блестяще выступил и удостоился тоста от самого Сталина. «За талантливых артистов, вот вроде вас!» – сказал вождь и поднял бокал со своим любимым грузинским вином. Позже Райкин еще не раз встречался со Сталиным, выступал на правительственных концертах, а когда Сталин не мог присутствовать на концертах артиста, то присылал ему письмо с извинениями. «Летом 1942 года наш театр вернулся в Москву из поездки по Дальнему Востоку, – рассказывал Аркадий Райкин. – Нас попросили выступить для воинских частей, охраняющих Кремль. После некоторого колебания я послал Сталину записку с приглашением посмотреть наш спектакль. Обещал, что он увидит и смешное, и серьезное. На следующий день мне принесли ответ в розовом конверте. В нем лежала моя записка. Поверх нее от руки было написано: "Многоуважаемый тов. Райкин! Благодарю Вас за приглашение. К сожалению, не могу быть на спектакле: очень занят. И. Сталин"». В те времена такая записка очень много значила. Вообще для советского времени отношение артиста и власти – тема особенная. Сколько же талантов было погублено из-за того, что кто-то наверху, имевший право распоряжаться людскими судьбами, говорил: «Нет, это нам не нужно, это не наше». И все, будь ты хоть сто раз талантлив, вырваться «за флажки» было невозможно.
У Райкина, на первый взгляд, в этом смысле все сложилось вполне удачно. Сталин лично приглашал его на свои юбилеи, а это было едва ли не самой высшей степенью признания в те времена. Когда Райкин вместе с театром выступал на фронтах Великой Отечественной, он сдружился с Брежневым, и позже, когда Леонид Ильич занял самый высокий пост в стране, эта дружба не была забыта. Райкин всегда мог позволить себе сказать со сцены больше, чем любой другой артист в Советском Союзе.
И все-таки, несмотря на внешнее благополучие, великий артист всегда сохранял определенную дистанцию в отношениях с властью. Райкин не позволял себе диссидентствовать, но при этом никогда не был «верным слугой». Он так и не вступил в партию, хотя наверняка звали, и не один раз. К тому же высокопоставленные почитатели таланта Райкина были в Москве, а сам он жил и работал в Ленинграде. И с ленинградскими «царьками» у Райкина всегда были натянутые отношения. «Ленинград – особый город, – рассказывал сын Аркадия Исааковича Константин в интервью журналу «Огонек». – Мы знаем, как непросто и драматично складывалась судьба Георгия Товстоногова, хотя сейчас его биография представляется сплошной и ровной. С отцом ситуация чуть ли не постоянно была сложной. Толстиков (один из первых секретарей Ленинградского обкома) просто говорил ему: "Уезжайте, зачем нам ваш театр". Не любил отца и Романов (тоже "хозяин" города). Папа и сам хотел переехать в Москву, подальше от ленинградских властителей, к тому же сменить климат требовало и здоровье. Оно было всегда неважным, а за здоровьем отец все-таки старался следить. В Москве речь шла о здании. В Ленинграде речь о здании никогда не шла. Базировался коллектив (а это был действительно коллектив единомышленников, в котором актеры добровольно работали на одного солирующего актера, на отца) в Театре эстрады. Там у Театра миниатюр было две комнаты, в которых находились архивы и бухгалтерия. Репетировали же, арендуя дворцы культуры. Так продолжалось 48 лет, до 4 июня 1987 года, пока мы не получили этот кинотеатр». Жить Аркадию Исааковичу оставалось всего полгода. Сорок с лишним лет он потратил на то, чтобы получить пристойное помещение для своего театра…
Но вернемся к началу артистического пути великого артиста. С 1940 года началось многолетнее и успешное сотрудничество Аркадия Райкина с писателем-сатириком В.С. Поляковым. В это время появилась первая программа Театра миниатюр «На чашку чая», написанная Поляковым. Тогда же появился МХЭТ – Малый художественный эстрадный театр. Намек был более чем прозрачным – таким образом обыгрывалась название Московского художественного академического театра. В ходе основной программы Райкин и актер Г. Карповский разыгрывали мини-пьески на две-три минуты – по сути дела, анекдот в лицах. Например, патетично выступающий начальник призывает слушателей беречь и приумножать социалистическую собственность и в конце концов, войдя в экстаз от своего красноречия, ломает указку. Или, в другой сценке, гражданин переходит дорогу в неположенном месте, но, услышав свисток постового, прикидывается слепым, после чего милиционер сам переводит его через дорогу.
В сценках Аркадий Исаакович блистательно проявлял искусство перевоплощения (недаром его называли «человеком с тысячью лиц»). Вот перед нами строгий начальник, через секунду появляется глупый невежда, который затем преображается в пьяницу. Причем Райкин даже не нуждался в использовании грима и реквизита, достаточно было его мимики и голоса – и зритель уже видел перед собой недалекого мужа или, к примеру, хамоватого работника торговли. Однажды, когда Аркадий Райкин еще не был всем известным актером, он участвовал в праздничном концерте, проходившем в небольшом городке. Его номер – доклад глупого начальника – организаторы концерта поставили первым. Обычно эта реприза всегда вызывала смех в зале, но на этот раз публика оставалась абсолютно серьезной. Аркадий Исаакович «форсировал» выступление, однако зрители, вместо того чтобы смеяться, становились все более серьезными. Оказалось, что артист настолько точно вошел в роль, что ничего не подозревавший зал без тени сомнения принял его за ответственного работника райкома.
После начала войны Театр эстрады и миниатюр был эвакуирован в Среднюю Азию. Но артисты не отсиживались в тылу за спинами солдат. Их оружием был смех и сатира, артисты ехали на фронт, в части, выступали перед солдатами, как могли помогали делу великой Победы. «За четыре года, – вспоминал Аркадий Исаакович, – мы проехали много тысяч километров по всем фронтам от Балтики до Кушки, от Новороссийска до Тихого океана, выступали перед солдатами, матросами, командирами. И нацеливали свои, как принято выражаться, сатирические стрелы туда же, куда целились бойцы, – в фашистов». В начале 1942 года Райкин и его коллеги выступали в Сибири и на Дальнем Востоке, на пограничных заставах и на кораблях Тихоокеанского флота, в конце 1942-го и в 1943 году – на Центральном и Северокавказском фронтах. Во время гастролей на Кавказе Аркадий Райкин был награжден орденом Отечественной войны. Вместе с Советской Армией артисты продвигались дальше на запад – в 1944 году Театр эстрады выступал в войсках Белорусского фронта, в 1945-м – Прибалтийского.
В 1942 году Аркадий Райкин стал художественным руководителем Ленинградского театра эстрады и миниатюр. Имя артиста было настолько неразрывно связано с этим театром, что в народе его называли просто – «Театр Райкина». Для любого актера, кроме забвения, очень опасен застой. Помня об этом, Райкин практически ежегодно ставил новые программы, авторами которых были писатели-сатирики В. Поляков, В. Масс и М. Червинский. Летом 1945 года Ленинградский театр миниатюр гастролировал с программой «Своими словами», затем были спектакли «Приходите, побеседуем», «Откровенно говоря», «Времена года», «Белые ночи», «Любовь и три апельсина» (по мотивам сказок Карло Гоцци), «От двух до пятидесяти», «История одной любви» (история, рассказывающая о четырех «временах годах» в жизни человека – юности, молодости, зрелости и старости), «Время смеется», «Волшебники живут рядом». С конца 1960-х годов тексты для Райкина пишет тогда еще начинающий сатирик Михаил Жванецкий. В 1969 году вышла их первая совместная программа «Светофор», в которой прозвучали знаменитые миниатюры «Дефицит», «Авас», «Век техники».
Аркадия Райкина всегда отличала невероятная работоспособность и требовательность, как к тем, кто с ним работал, так и к самому себе. Райкин полностью отдавал себя сцене, не делал никаких поблажек, и это при том, что с самого детства у него было слабое сердце. Родные и близкие не раз во время приступов пытались отговорить его от участия в спектакле, поберечь себя, но Аркадий Исаакович, чувствуя ответственность перед зрителями, ехал в театр и выходил на сцену. А ведь помимо игры в театре, Аркадий Райкин снимался в кино. Среди его киноработ фильмы «Мы с вами где-то встречались» (1954), «Когда песня не кончается» (1964), «Волшебная сила искусства» (1970), «Люди и манекены» (1974).
Аркадий Исаакович всегда боролся за свой театр и как артист, и как его художественный руководитель, несмотря на все сложности и препоны. В 1982 году ленинградский Театр эстрады и миниатюр переехал в Москву, став Государственным театром миниатюр. И только через шесть лет, летом 1987 года, театр «осел» на постоянном месте. Вскоре Аркадия Исааковича не стало. У него была «тысяча лиц», но всего одно слабое сердце. Аркадий Райкин скончался 20 декабря 1987 года в Москве.
Говорят, что природа отдыхает на детях талантливых родителей. Но к семейству Райкиных это совершенно не относится. Как только Константин Райкин появился на сцене, стало ясно, что театр приобрел еще одного великолепного актера. Константин никогда не пользовался именем своего знаменитого отца – ему это и не нужно. При внешнем сходстве сын создал свой неповторимый образ, отличный от актерской манеры отца. Ныне Константин Аркадьевич возглавляет театр «Сатирикон», который стал преемником Театра миниатюр. «Я всегда критически относился к семейственности на производстве, – сказал однажды Аркадий Райкин, – а теперь вот сам впал в этот "грех", но нисколько в нем не раскаиваюсь. Мой сын принимает трудное фамильное наследство…». Аркадий Райкин передал дело своей жизни в надежные руки. Великий артист был уверен, что когда он уйдет, его театр будет жить и радовать зрителей…
Дин Рид
Из каждой страны, где Дин выступал на гастролях, он посылал маме в Штаты фотографию, где был запечатлен в окружении полицейских. «Дорогой сынок, – писала мама в ответ. – Очень рада была получить твое фото. Но ты забыл написать: эти копы тебя арестовывают или охраняют?». Дин рассказывал журналистам, что его всегда смешил этот вопрос, хотя тревога матери была вполне понятной. Уж слишком беспокойным был характер у ее сына…
Дин Рид родился 22 сентября 1938 года в пригороде Денвера Уитридже, штат Колорадо. Он был обычным ребенком из американского захолустья, и вряд ли кто-то мог подумать, что этого стеснительного мальчика через пару десятков лет станут называть «товарищ рок-н-ролл» и его имя попадет в «черный» список Америки. Скорее наоборот. Мама Рут-Анна – обычная домохозяйка, ее главным интересом были дела семейной фермы, а политику она старалась обходить стороной. А вот отец, Сирил Дин, придерживался весьма строгого нрава, был активным членом «Общества Джона Бэрча». Общество это, надо сказать, исповедовало крайне правые убеждения. И немудрено, что Сирил Дин пытался вдолбить сыновьям (у Дина было двое братьев – Берн и Дэйл) свои взгляды, иногда используя в качестве аргумента ремень. Так что Дин был типичным американским подростком – учился в школе, ездил верхом, хорошо плавал и больше всего на свете боялся «страшных коммунистов», которые, как считала вся страна, рано или поздно должны напасть на Америку. Когда ему было 12 лет, он впервые взял в руки гитару. Для того же, для чего учатся играть на гитаре 99,9 % подростков, – чтобы понравиться девочкам.
После окончания школы Дин Рид поступил в колледж, где изучал метеорологию и надеялся стать ведущим выпусков прогноза погоды. По вечерам он подрабатывал, исполняя свои незамысловатые песни в местном клубе. Но через два года Дин Рид бросил учебу и отправился в Голливуд. Во время этого путешествия он подвез человека, который посоветовал Дину обратиться на студию «Кэпитол Рекордс». Дин послушался совета и в итоге добился возможности выступить перед директором «Кэпитол Рекордс» Войлом Гилмором. Симпатичный и артистичный парень, к тому же обладающий хорошим голосом, заинтересовал Гилмора, и вскоре Дин Рид подписал свой первый контракт на запись диска.
В Голливуде Дин Рид поступил в школу драматического искусства при студии «Уорнер Бразерс». Здесь он познакомился с человеком, который оказал на него настолько большое влияние, что Дин называл его «своим вторым отцом». Пэтон Прайс преподавал актерское мастерство в группе Рида. Дин сблизился с преподавателем и постепенно проникся его взглядами. Прайс был либералом, можно сказать «почти социалистом», что для Америки того времени было достаточно редким явлением. По словам Дина Рида, он на всю жизнь запомнил главный урок, который преподал ему Пэтон Прайс: «Хорошим артистом может стать только хороший человек».
В 1959 году к Дину пришел первый серьезный успех – его песня «Наш летний романс» («Our Summer Romance») попала в американский хит-парад «Топ 50» и заняла высокое место. Очень высокое… Второе. Выше подняться было невозможно, потому что первым был Король…
В это время уже вовсю гремела слава нового идола Америки, которого звали Элвис Аарон Пресли. Вообще, их часто сравнивали и находили много общего в их судьбе, недаром одно из прозвищ, которым пресса наградила Дина Рида, было Красный Элвис. Оба родились в американской глубинке в фермерских семьях, оба в 12 лет научились играть на гитаре, оба случайно попали в поле зрения руководителей студий звукозаписи, и, наконец, Элвис и Дин, были, что называется, «симпатягами» и безумно нравились девушкам. Существует даже мнение, что если бы Дин родился немного раньше, то именно он стал бы Королем рок-н-ролла, а Элвису была бы уготована роль его «бледной тени». Однако Дин Рид появился на три года позже…
В чем они резко отличались, так это отношением к политике. Когда, например, Элвиса спросили, что он думает о войне во Вьетнаме (а такие вопросы в Америке задавали каждому известному человеку), он ответил, что его это вовсе не волнует и его дело – петь песни, а не рассуждать о войне, которая идет за тысячи миль от Америки. Осмелимся предположить, что Пресли все-таки имел свое мнение о Вьетнаме. Но решил его не высказывать, и понятно почему. Высказался бы «за» – потерял бы часть своих поклонников, особенно среди молодежи. А «против»… Пример другого Великого был перед глазами. Мохаммеда Али, который резко высказывался против войны, пытались забрать в армию, а когда он демонстративно отказался – едва не упекли в тюрьму и три года не пускали на ринг. Так что лучше благоразумно сделать вид, что война тебя не волнует… А вот Дин Рид молчать не стал, «резал правду-матку» направо и налево. Мало того, однажды принес большой таз к посольству США в Чили и начал стирать в нем американский флаг. «Что вы хотите этим сказать?» – спрашивали его журналисты. «Я хочу смыть кровь тысяч убитых вьетнамцев с флага моей родины», – отвечал Дин…
Но если в Америке северной Дин Рид и близко не сумел подобраться к славе Пресли, то в южной части американского континента Дин быстро стал сверхпопулярным, его славе среди латиноамериканцев мог позавидовать и Элвис, и любой другой певец в мире. Первой страной, которую покорил Дин, была Чили. В 1961 году «Наш летний романс» стал самой популярной песней в этой стране. Видимо, в Дине крепко сидели ковбойские гены и прилагающаяся к ним страсть к перемене мест. Никому ничего не сказав о своих планах, он уехал в Южную Америку. После нескольких концертов в каждом чилийском городе его встречала восторженная толпа: «Вива, Дин! Вива, Дин!». Дальше были Бразилия, Перу, Аргентина – и везде ему сопутствовали неизменный успех и любовь публики. Он стал своим для Южной Америки, а Южная Америка для него – второй родиной. «Южная Америка изменила мою жизнь. Там справедливость и несправедливость, богатство и бедность видны невооруженным глазом, – рассказывал Дин. – Они настолько очевидны, что вы не можете не занять определенной позиции. Я не был ни капиталистом, ни слепцом. Именно там я стал революционером». Да, Дин из обычного певца превратился в трибуна, защищающего бедных и беспощадного к богатым. Его типичный концерт включал песни о любви, за которыми следовала политическая речь, а затем гимн рабочих «Венсеремос!». Это вызывало гнев у всевозможных южно-американских правительств и хунт. Стычки с полицией происходили едва ли не в каждой стране, где он выступал, Рида неоднократно арестовывали, депортировали, ему запрещали въезд.
В Советский Союз Дин Рид впервые приехал в 1966 году. И буквально сразу же он стал своим, причем и для властей, и для публики. В ходе первого турне по СССР Дин дал концерты в тридцати городах и везде собирал полные залы. Он выступал и в Большом театре, где зрители устроили ему 25-минутную овацию, и просто на улицах, как, например, в Одессе, где на Приморском бульваре он за несколько минут собрал огромную толпу. Советские зрители влюбились в красивого и обаятельного парня, его песни моментально стали шлягерами, которые слушали буквально все. Конечно, популярности Дина Рида способствовала сама необычность ситуации – человек из самого сердца «империалистического логова», американец, и вдруг говорит, что «СССР – это лучшая в мире страна», и искренне восхищается бесплатной медициной, образованием и всеми остальными преимуществами социалистического строя. И даже если простой советский зритель понимал, что на самом деле все не так замечательно, как думает этот улыбчивый американский парень, все равно такая искренность была очень приятна. Но не только этим «брал» Дин Рид. Он действительно пел хорошие песни, обладал прекрасными артистическими данными и, самое главное, буквально за несколько минут после начала концерта умел расположить к себе публику. Все это плюс благоволение власти обеспечило Дину невероятную популярность, с которой в 60 – 70-е годы могли поспорить очень немногие советские артисты, не говоря уже об иностранцах. Фирма «Мелодия» выпустила несколько миллионов экземпляров пластинок с песнями Рида, а в 1979 году Дин стал единственным американцем, удостоенным премии имени Ленинского комсомола.