Страница:
Чингиз Абдуллаев
Символы распада
Если ты в день бедствия оказался слабым, То бедна сила твоя.
Притчи, 24, 10
Начало
Он взглянул на часы. Уже половина десятого. Неужели встреча не состоится? Он сжал губы, твердо решив ждать столько, сколько понадобится. В конце концов этот кретин обязан появиться. Если учесть, что их встречи всегда проходят в неудобное для обоих время и случаются не так уж и часто, можно предположить, что и эта произойдет со значительным опозданием. Впрочем, за последний год он уже привык к необязательности своего партнера. Однако сегодня тот не может не прийти. У него, кажется, все уже получилось, и теперь нужно только обговорить последние условия. Вот наконец и он. Опоздал на целых тридцать пять минут. Впрочем, это на него похоже. Ученые всегда такие рассеянные.
Человек, подошедший к нему, снял очки и взглянул с испугом.
— Здравствуйте, — несколько сконфуженно сказал он, приглаживая растрепавшиеся волосы, — кажется, я немного опоздал.
— Вы опоздали на полчаса, Александр Никодимович, — грубо ответил ожидавший его человек. — Почему вы пришли с пустыми руками? У вас опять ничего не получилось?
— Я все сделал, — вздохнул Александр Никодимович, — сделал. Вчера трижды проверял. Все получилось как нужно. Фон абсолютный. Ничего невозможно заметить. Полная блокировка. Но только на время. Потом все равно пластины нужно будет выбросить.
— Где? — мгновенно последовал вопрос.
— У меня в автомобиле. Но я хотел бы обсудить с вами варианты оплаты.
— Получите, как договаривались. Сто тысяч долларов, — негромко ответил собеседник Александра Никодимовича и нервно застегнул свой черный плащ. — Где вы оставили машину?
— Во дворе, как обычно. В последнее время у моей «Волги» все время барахлит мотор.
— Купите себе «Мерседес», — грубо предложил заказчик. — Вы же получили половину суммы в качестве задатка. Идемте к вашей машине.
Они двинулись в ту сторону, откуда появился ученый.
— Вы знаете, сколько у нас было долгов? — вздохнул Александр Никодимович. — Машину я решил купить на вторую часть гонорара. И потом — больше половины денег я потратил на опыты. Вы должны это оценить и возместить мне эти затраты.
— Об этом еще поговорим, — недовольно отозвался человек в темном плаще. — Александр Никодимович, идемте быстрее, у нас мало времени, — поторопил он своего спутника, оглядываясь по сторонам.
— Да-да, конечно. Машина вон в том дворе, — показал Александр Никодимович, снова надевая очки. На нем было довольно старое, потертое, но все еще сохранившее остатки прежнего великолепия серое австрийское пальто и несколько стоптанные, но весьма приличные туфли. Опытный наблюдатель, отметив все эти детали, мог бы сделать вывод о прежней вполне обеспеченной жизни ученого и о его нынешнем бедственном положении.
— Быстрее, быстрее, — торопил его заказчик. Несмотря на спешку, он успел несколько раз как-то внимательно и хищно оглядеться по сторонам. Все вроде в порядке. Заказчик был довольно молод. Лишь редеющие волосы не гармонировали с его статной уверенной фигурой.
— Вы знаете, — задыхаясь от быстрой ходьбы, торопливо говорил Александр Никодимович, — я думал, что у меня ничего не получится. Когда вы мне объяснили, что именно вам от меня нужно, я был уверен, что ничего не выйдет. Но не хотел вам говорить. К тому времени я уже был должен, по-моему, тысяч пять долларов. Для меня по тем временам фантастическая сумма. У меня никогда не было таких денег. А тут вы… И со своим предложением.
Они переходили улицу.
— Осторожнее, машина, — попридержал своего рассеянного спутника заказчик.
— Да-да, спасибо. Это было так необычно. И так интересно. Раньше мы работали над сходными проблемами. Но потом финансирование закрыли…
— Быстрее, — начал нервничать заказчик. — В каком все-таки дворе стоит ваша машина?
— Вот в этом, — показал ученый, — чемодан лежит в багажнике. Здесь недалеко мой гараж, поэтому мне удобно приезжать именно сюда.
— Это я уже знаю, — грубо перебил его заказчик. — Какая из этих машин ваша?
— Вон та, — показал Александр Никодимович на серую «Волгу».
Они подошли к автомобилю.
— В багажнике, — торжественно повторил ученый.
— Это не опасно? — с некоторой робостью поинтересовался заказчик.
— Нет, конечно, — улыбнулся ученый, — иначе я бы не положил их в свою машину.
Он открыл багажник. Заказчик шагнул поближе. Посмотрел, но ничего не тронул, только кивнул.
— Хорошо, — сказал он, взглянув на часы, — сейчас десять часов вечера. Ровно через два часа в вашем гараже состоится встреча. Мой человек привезет деньги и возьмет чемодан. Только не перепутайте — спуститесь вниз и ждите в гараже. Надеюсь, вы никому не рассказывали о моем заказе?
— Нет, конечно, — испугался Александр Никодимович, — как вы просили. Даже жене ничего не сказал.
— А деньги? Как вы объяснили ей наличие денег?
— Сказал, что наша лаборатория получила крупный заказ от одной компании. Мой сосед — руководитель другой лаборатории, у них в прошлом году проходил такой заказ. Все получили по пять тысяч.
— Она поверила?
— Наверно, поверила.
— Вы живете вместе с женой?
— Да, дочь с мужем живут в Ленинграде, ох, простите, в Санкт-Петербурге.
— Ровно в двенадцать, — повторил заказчик и еще раз посмотрел на чемодан.
Через два часа Александр Никодимович спустился вниз, чтобы открыть двери своего гаража. Он пребывал в самом хорошем настроении. Во-первых, он сумел сделать именно то, что ему заказывали. Во-вторых, теперь он получит целое состояние. Можно будет даже позволить себе поехать куда-нибудь за границу. Последние шесть лет они с женой никуда не выезжали, а раньше каждый год он брал туристические путевки в профкоме, и они объездили почти всю Европу.
Его убили сразу, как только он открыл дверь гаража. Убийца, стоявший внутри, просто поднял пистолет и выстрелил ему прямо в лицо. А потом сделал контрольный выстрел в голову. Несчастный Александр Никодимович уже не слышал, как кто-то другой сказал убийце:
Поднимись наверх, там осталась его жена.
Юг Западной Сибири. Поселок Чогунаш. 11 июня
— Напрасно мы так много выпили, — проворчал Никита, усаживаясь за руль.
— Какая разница, — рассмеялся Эрик, — здесь все равно ГАИ нет. Это единственное преимущество нашего проклятого городка.
— Все равно много выпили, — упрямо сказал Никита, осторожно трогаясь с места. — Он сегодня чего-то добрый был. Обычно не такой бывает, построже.
— Понятно почему, — засмеялся Эрик, у которого вся физиономия была в веснушках, как у маленького ребенка. На вид ему казалось не больше двадцати двух. На самом деле стукнуло двадцать девять, и он работал в Центре уже несколько лет.
Никита приехал сюда гораздо позже своего напарника. Поначалу все казалось таким романтическим. Но, когда Маше здесь надоело и она сбежала обратно в Москву, Никита начал пить. И довольно быстро сдружился с Эриком, и тот однажды предложил ему нечто невероятное. Никите сначала даже показалось, что его напарник шутит. Тот был старше и опытнее и уже успел защитить кандидатскую. Предложение Эрика поначалу не просто ошеломило Никиту. Оно его испугало. Но когда три месяца подряд не выплачивали зарплату и деньги, взятые в долг, кончились, он позвонил Маше, и ее мама гневно прокричала, что девочке надоело жить с таким оболтусом, как Никита, и она уехала со своим другом в Хельсинки. Тогда он напился еще раз и пришел к Эрику, чтобы согласиться на его необычное предложение. Самым невероятным было то, что Эрик даже не удивился, а позвонил человеку, которого Никита боялся больше всех и который неожиданно появился в квартире Эрика.
Потом начались долгие разговоры, длительная подготовка. И наконец в один из дней они решили рискнуть. Все прошло нормально, даже буднично. Не было ничего необычного, ничего особенного. Стало даже немного грустно, что все так быстро кончилось. В этот вечер они собрались и выпили прямо в лаборатории. И даже втроем, чего Никита никак не ждал. Им пообещали по двадцать пять тысяч долларов, и Никита с удовольствием обдумывал, как прилетит в эту чертову Финляндию, найдет Машу, набьет морду ее хахалю и увезет жену с собой. А потом уволится с работы и на полученные деньги откроет собственное дело.
Им объяснили, что деньги будут через три дня. Никита понимал, что они с Эриком сделали нечто страшное, невообразимо ужасное, но воспоминания о Маше преследовали его по ночам, заглушая укоры совести. Эрика подобные проблемы, похоже, не волновали. Он был циником и давно махнул на все рукой, сразу согласившись на такое необычное предложение. Впрочем, Эрик, видимо, даже искал подобное предложение, так как давно хотел уехать в Израиль, благо мама у него была еврейка, и он мог позволить себе подобную прихоть.
В этот вечер у Никиты, который выпил совсем немного, сильно разболелась голова. Они выпили всего-то бутылку коньяка на троих, однако у Никиты голова болела сильнее обычного. Он подумал, что дома нужно будет принять какое-нибудь лекарство. Дома, внезапно горько усмехнулся он. Барачные трехэтажные дома были средой обитания для десятков таких молодых специалистов, как он.
Было обидно и немного грустно. Он сел за руль. Автомобиль был не его, а Эрика, который по непонятным причинам не очень любил водить машину. Старенькие «Жигули» давно пора было списывать на металлолом, но автомобиль все еще работал, и они добирались на нем до городка, предпочитая его старым, разваливающимся автобусам, оставшимся от прежних лет, когда финансирование их Центра шло по особой разнарядке.
Они выехали из Центра, пройдя все линии охраны. Никита с довольной улыбкой смотрел, как охранники привычно осматривают машину, проверяя ее на радиоактивность. Ему было смешно, и он даже хрюкнул, пока Эрик не толкнул его в бок. Все было так здорово придумано, что эти дураки даже не подозревали о том, как именно их провели. Никита отъехал подальше и оглянулся.
— Здорово мы все-таки их обманули, — с воодушевлением сказал он Эрику, — как все хорошо придумали.
— А кто придумал? — усмехнулся Эрик. — Думаешь, он придумал? Шиш тебе. Ему бы в жизни в голову такое не пришло. Это все я придумал. Я сам. Просто мне нужен был помощник, поэтому я и согласился на его предложение. А он думает, что был самым главным.
— Ты с ним не шути, — посоветовал Никита, — мало ли что.
— Теперь уже ничего. Теперь он у нас вот где, — показал Эрик сжатый кулак, — теперь он никуда не денется. Пусть только попробует деньги зажать, я его раздавлю, гниду.
— Кончай трепаться, — испугался Никита, — пока все идет хорошо. Он ведь обещал завтра выдать нам деньги.
— Подождем до завтра, — кивнул Эрик, — а то приходит к нам, в душу лезет, пьет вместе с нами. Боится, сукин сын, что мы его выдадим.
— Опять мимо оврага нужно будет ехать, — пробормотал Никита, — по-моему, дождь начался. Там место такое плохое.
— Если боишься, давай я сяду за руль, — равнодушно предложил Эрик.
— Ничего я не боюсь, — отмахнулся Никита, — просто говорю, что там место плохое.
Он вел машину на средней скорости. Недалеко от оврага, где было довольно скользко, он резко сбавил скорость, внимательно вглядываясь вперед. Он завернул влево, когда автомобиль содрогнулся, словно получил сильный толчок.
— Что это? — успел крикнуть Эрик, но Никита уже выворачивал странно непослушный руль. Если бы в этот вечер Никита пил немного меньше, он не стал бы выворачивать руль так сильно и резко. Машина завертелась на месте, ее подтащило к краю оврага, и, перевернувшись, она рухнула на его дно.
Через секунду раздался взрыв и автомобиль с двумя пассажирами вспыхнул. Неизвестно откуда появившийся мужчина остановился у оврага и долго смотрел на горевшую внизу машину. Потом повернулся и пошел к своему автомобилю. На переднем сиденье лежала винтовка, из которой он и прострелил переднее колесо «жигуленка». Незнакомец еще раз оглянулся в ту сторону, откуда поднималось пламя, и неторопливо отъехал от места трагедии.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ХРАНИЛИЩЕ
Юг Западной Сибири. Поселок Чогунаш. 4 августа
Вертолет мягко сел точно в середине круга, нарисованного на асфальте. Вышедшие из него военные здоровались с встречавшими их людьми. Среди гостей выделялся тучный генерал-полковник с коротко остриженными волосами. Вместе с ним прилетели еще двое: один — в форме генерал-майора, второй — в штатском. У посадочной площадки стояли автомобили, готовые отвезти прибывших в Научный центр. В первый автомобиль сел генерал-полковник в новой российской форме и руководитель группы встречающих — подвижный, сухой мужчина лет шестидесяти, академик, директор Центра.
Во второй автомобиль уселись двое гостей и начальник службы безопасности Центра.
— Как долетели, Михаил Кириллович? — поинтересовался академик у генерал-полковника, когда они сели в автомобиль.
— Все нормально, — кивнул тот, — хотя три пересадки и действуют на нервы.
— Вы же знаете, что самолеты сюда не летают. Служба безопасности считает, что это может привлечь ненужное внимание к нашему Центру.
— Ваша служба безопасности лучше бы занималась своим делом, — недовольно проворчал генерал. — Как это получилось, что у вас погибли сразу двое ученых?
— Автомобильная катастрофа. Мы все потрясены случившимся. Они из лаборатории Рафаэля Шарифова. Очень перспективные были ребята. Служба безопасности все проверила. Ребята выпили больше обычного и глупо сорвались в овраг. От удара машина загорелась. Сейчас расследованием занимается военная прокуратура. Ведь в нашем городке ГАИ нет. Некому следить за тем, кто и как ездит. Вот ребята и позволяют себе иногда расслабиться. Но я их и осуждать не могу. Сами понимаете, никаких других радостей у них нету. Раньше хоть кино привозили. А сейчас по домам сидят. У многих есть видеомагнитофоны, вот они кассетами и обмениваются. Зарплату месяцами не платят, отсюда семейные проблемы. Ну, ребята и сорвались…
— Понятно, — мрачно согласился генерал-полковник, — раньше в такие центры, как ваш, вся молодежь рвалась. А сейчас никто и ехать не хочет.
— У нас зарплату три месяца не выплачивали, — сообщил директор Центра, — поэтому никто к нам теперь и не едет. Если так пойдет дальше, через несколько лет здесь одни старики останутся. И ваши охранники.
— Не допустим, — уверено сказал генерал, потом помолчал и спросил: — Вы слышали последние сообщения, напрямую касающиеся нас?
— Кое-что слышал.
— В американском конгрессе начались слушания по проблемам ваших «чемоданчиков». Вчера там выступил академик Яблоков, бывший член Совета безопасности России и помощник Президента. Он рассказал о том, что такое оружие действительно было разработано и существует в России.
— Я об этом уже слышал, — угрюмо кивнул директор. — С Яблоковым я часто встречался в академии, всегда считал его нормальным человеком. Что на него нашло, не могу понять.
— Он бывал в вашем Центре?
— Нет.
— Вы убеждены?
— Абсолютно. Любой посторонний, даже если это президент страны, для посещения нашего Центра, должен получить на это санкцию сразу в нескольких ведомствах. И пока не будет моего личного разрешения, никто сюда не попадет. Мы четко фиксируем появление любого постороннего, так или иначе попадающего в Центр. У нас отбор строже, чем у космонавтов. Нет. Он никогда не был в нашем Центре.
— Тем не менее он знает о вашей продукции.
— Естественно, — вздохнул директор, — полную секретность обеспечить, к сожалению, невозможно. В Москве достаточно людей, которые знают примерно, чем мы занимаемся. Да тут хватит и слухов, полунамеков. И потом, он входил в высшее руководство страны. Вполне вероятно, что в Совете безопасности рассматривалась эта проблема.
— Во всяком случае, он не первый, кто заговорил об этом, — проворчал генерал. — Недавно о подобном оружии говорил и генерал Лебедь.
— Ну, он просто спекулирует на эту тему, — поморщился академик, — он вообще ничего не может знать.
— Генерал уверял, что несколько «чемоданчиков» у вас пропали.
— Пропали… — усмехнулся академик. — Пусть приедет сюда лично и проверит. У нас абсолютная система учета. Ничего не может пропасть. Вы ведь знаете, Михаил Кириллович, как у нас налажена система охраны. Да и служба безопасности здесь одна из самых лучших в стране. Нашего Сырцова не объедешь, не обойдешь. Это такой придирчивый тип, что иногда даже я срываюсь. У него порядок абсолютный. Временами я завидую, как это ему удалось вымуштровать своих подчиненных. Пока не оформлены все документы, они даже мышь за ворота не выпускают.
— И тем не менее журналисты все чаще пишут о том, что часть ваших «чемоданчиков» утеряна.
— Они могут писать о чем угодно, — проворчал академик, — но у нас все в порядке. И, насколько я знаю, пока о подобном говорят только с чьих-то слов. В общем, какие-то глупые сплетни на уровне базарных слухов. Журналисты ничего не знают об этой проблеме. Они до сих пор применяют этот дурацкий термин — «ядерные чемоданчики». У читателей складывается мнение, что ядерный заряд может уместиться в «дипломате» или сумке. Мы предпочитаем называть его по-другому — ЯЗОРД, ядерный заряд ограниченного радиуса действия. Но журналистам больше нравится легенда о «чемоданчиках». Они даже не подозревают, что один человек не сможет унести такую бомбу в своем портфеле.
— И слава Богу, что не подозревают, — вздохнул генерал, — если где-нибудь появится статья о том, каков настоящий вес этого «чемоданчика», мы сразу же начнем проводить оперативное расследование. Хватит и того, что информация об этом оружии уже просочилась в печать.
— Мы проверяли много раз, — упрямо сказал директор Центра, — с нашей стороны все в порядке. Это там, в Москве, постоянно происходят разного рода утечки информации.
— И тем не менее нам приказано все проверить, — вздохнул генерал, — вы же знаете, Игорь Гаврилович, как серьезно относятся к этому во всем мире. Американцы уже несколько раз предлагали нам наладить совместную охрану вашего Центра.
— Они предлагали совместную охрану? — удивился академик.
— Да.
— Но тогда почему они поднимают такую шумиху вокруг информации, которую получают от наших политиков?
— Специалисты и политики — разные вещи, — терпеливо объяснил генерал. — То, что знаете вы, не знает ни один депутат Государственной думы или Совета Федерации. То же самое происходит в Соединенных Штатах. Тот объем информации, которым владеют специалисты-ядерщики, отличается от той информации, которой располагают сенаторы и конгрессмены.
— Ясно, — кивнул Игорь Гаврилович. — Собственно, это было понятно с самого начала. Наши исследования проводились параллельно, здесь, как и в космосе, мы шли ноздря в ноздрю. И, конечно, нет ничего удивительного, что и американцы обладают подобным оружием.
— Отнюдь не подобным, — возразил генерал. — По сведениям нашей разведки, вы их значительно опередили. Их ядерные заряды малой мощности по своим объемам как несколько больших наших. Конечно, это не очень точная и проверенная информация, но это все, чем мы располагаем.
— Я всегда говорил, что только мы и американцы можем создать подобную технологию, — продолжил свою мысль академик. — Чтобы добиться таких результатов, нужно провести целый комплекс очень и очень непростых исследований. У других стран просто нет необходимых ресурсов. Хотя французы и пытались добиться подобного результата, упорно продолжая ядерные испытания и обманывая весь мир насчет своих мнимых проблем с тактическим ядерным оружием… Но, насколько я знаю, у них ничего не вышло.
— Именно поэтому ваше оружие должно быть под строжайшим контролем, — вздохнул генерал. — Представляете, что может случиться, если пропадет хоть один подобный заряд?
— У нас не пропадет, — упрямо повторил академик. — Кстати, Михаил Кириллович, я хотел вас спросить. Почему Сырцов до сих пор не получил генеральского звания? Он ведь работает у нас уже третий год. Должность, насколько я понимаю, у него генеральская.
— Верно, — согласился генерал, — наша обычная бюрократия. Вы же знаете, как сейчас стоит этот вопрос. Повсюду идет сокращение. Считается, что у нас и без того много генералов. Поэтому в администрации Президента любое представление на генеральское звание рассматривается очень долго. Кто-то пустил анекдот, что у нас среди интендантов и военных музыкантов генералов больше, чем во многих странах Европы.
— Какое отношение это имеет к Сырцову?
— Никакого. Но пока рассмотрят его вопрос, пройдет еще немало времени. А мужик он толковый, раньше на Северном Кавказе служил. Показал себя с самой лучшей стороны. Но я ничего не могу сделать. Формально он подчиняется нам, а на самом деле руководство у нас совместное с ФСБ. Да и вообще, этой проблеме не первый год. С самого начала было поставлено так, чтобы все подобные центры курировались сотрудниками КГБ. Вот поэтому всегда и вожу с собой этих архаровцев, — показал он на следующую за ними машину. — Как только кто-то погибает, так они сразу про нас и вспоминают.
Во втором автомобиле генерал-майор представил своего спутника полковнику Сырцову, едва машины тронулись.
— Знакомьтесь, полковник Машков из ФСБ. Будет вашим новым куратором.
— А где полковник Степанов? — улыбаясь спросил Сырцов, сидевший на переднем сиденье.
— На пенсию ушел. Он уже старый. Ты ведь знаешь, какая у нас опять реорганизация намечается, — засмеялся генерал-майор, — хорошо еще, что вас не трогают. Но ты не беспокойся, за тебя и так все хлопочут. Скоро получишь свою звездочку, будешь лампасы носить на брюках.
— Да я об этом уже и не думаю, — несколько напряженным голосом признался Сырцов.
— Думаешь, — хлопнул его по плечу генерал, — как же иначе? Генералом быть хорошо. Вот получишь новое звание, тогда поймешь, о чем я говорю. И не век же тебе в полковниках сидеть. У тебя здесь перспектива есть. Даже со временем вторую генеральскую звезду сможешь получить. Должность позволяет. Это у меня потолок, все, ничего больше не получу, пока на другое место не переведут. А у тебя перспектива…
Полковник молчал. Замолчали и его спутники. Первым нарушил молчание Машков:
— Как у вас в хранилище? Все в порядке?
— Конечно, — обернулся к нему Сырцов, — буквально пару дней назад проверяли. Все в полном порядке.
Автомобили миновали первую линию охраны. Стоявший у ворот охранник наклонился, внимательно вглядываясь в сидящих в автомобиле пассажиров. Потом отдал честь и попросил документы.
— Порядки у вас железные, — удовлетворенно кивнул генерал, доставая документы, — даже директора Центра просто так не пропускают.
— Конечно, — улыбнулся академик, вынимая свое удостоверение.
Вышедший из машины водитель открыл багажник. Двое охранников внимательно осмотрели автомобиль, проверяя его счетчиком Гейгера, словно пассажиры хотели ввезти на территорию базы нечто радиоактивное.
— Видите, как проверяют, — удовлетворенно кивнул академик. — Не только при выходе, но и при входе. Все автомобили проверяются. А когда будем проезжать вторую линию охраны, там будет еще строже. И так до самого конца. Я поэтому и уверен, что у нас ничего не может пропасть.
Охранник вернул документы и махнул рукой, разрешая машине проехать. Остальные дежурные смотрели другие автомобили. Наконец гости въехали в зону и уже значительно медленнее двинулись в сторону комплекса зданий, видневшихся впереди.
— Сколько сейчас у вас зарядов? — спросил Михаил Кириллович.
— Вообще-то это секрет, — усмехнулся академик. — Но, учитывая, что вы наш куратор… пока никаких изменений. Тридцать два. И по четырнадцать в двух других центрах. Получить подобный результат не так легко. Нужна очень высокая концентрация переработки. Каждый подобный ЯЗОРД на строгом контроле. И у нас, и в других центрах.
Они подъехали к другим воротам. К ним подошел дежурный офицер.
— Выйдите из автомобиля и пройдите через служебный вход, — предложил офицер. — Если есть что-нибудь металлическое, достаньте и положите в специальный ящик, который будет опломбирован в вашем присутствии.
— Ну и строгости у вас, — улыбнулся генерал, выходя из машины.
Они вошли в здание, миновали несколько линий охраны, при этом каждый раз офицеры тщательно проверяли каждого на металл и радиоактивность. Исключений не делалось ни для кого. Ни для директора Центра, ни для прибывшего генерал-полковника. Ни для других гостей. Даже для начальника службы безопасности Центра полковника Сырцова. Генерал обернулся к нему, приглашающе кивнул. Полковник был в штатском. В отличие от других военных, на которых штатские костюмы часто выглядят весьма непрезентабельно, полковник смотрелся щеголем. Он шагнул к генералу.
— Порядок у вас отменный, — с удовлетворением сказал генерал, — замечательно поставлена служба…
— Так точно, — улыбнулся полковник. Теперь они остановились у зданий Центра.
— Где находятся сейчас заряды? — спросил генерал.
— Как обычно, — показал директор Центра куда-то вниз, — в нашем хранилище.
— Кто имеет туда доступ?
— Несколько человек. Но ключи только у нас двоих. У меня и у Сырцова. Если мы одновременно не откроем сейф, никто не сможет попасть в хранилище.