Адамс Алан. Воля. Пятая тропа

   Отшельники научились плавить и разливать сталь. Из железа отлили детали примитивных патронов для будущих станков. Качественную сталь, для клинков и инструмента плавили в небольших количествах в тиглях. Тебед с сыном и Кемуром пару раз совершили небольшие походы на осликах в горы. Небольшие караваны из пяти-десяти животных возвращались, груженные минералами, содержащими, в зависимости от посещаемого ущелья, никель, хром или вольфрам. В итоге самодеятельные сталевары, сумели получить методом тигельной плавки довольно качественную инструментальную сталь для резцов, сверл и напильников.
   Единственное, что несколько омрачало общую картину – малое количество получаемого металла. Отсутствие достаточного количества рабочих рук ограничивало выплавку металла. Всего было выплавлено несколько сот килограмм чугуна и около сотни килограмм стали плохого качества. С качественным инструментом, ввиду сложности и трудоемкости процессов, ситуация была еще более напряженной. Их общая масса не достигала даже десятка килограмм. Тем не менее это был гигантский скачок вперед.
   Самым ответственным моментом этой эпопеи было освоение нарезки винтовой резьбы.
   Достаточно грубо ее научились нарезать еще на первых токарных станках. С помощью второго поколения станков мужчины сумели создать небольшое прокатное оборудование, приводимое в движение водяным колесом или, для мелкой фурнитуры – человеком. Список изделий, получаемых прокаткой стали довольно стремительно рос.
   Первыми были круглые прутья. За ними последовали болты, гайки, шарики, шестерни и наконец, листовая сталь небольших размеров.
   Большим спросом у жителей соседних селений пользовались лопаты, мотыги, косы, вилы, ножи. Их охотно выменивали на продукты питания. Так сложилось, что весь обмен взял в свои руки Сатучу – брат Тилчи, обладавший отменной торговой сноровкой. Хуторчане получали в полной мере запрашиваемые продукты. Однако, для жителей Зукхура, Трикулана и Старого Села благодаря сговору Тилчи и Сатучу изделия хуторчан обходились настолько дорого, что значительная часть изготовленного накапливалась на складах братьев, которые таким образом одновременно достигали нескольких целей. Наводнение Таузера изделиями с Утада могло заставить Джута обратить более пристальное внимание на затворников и таким образом лишить братьев монополии на торговлю с хутором. Накапливаемые инструменты Сатучу начал постепенно сбывать за пределами Таузера в предгорных районах. Тебеда со товарищи это вполне устраивало. Неожиданно для братьев, за несколько мечей, изготовленных из легированной стали, мастера выкупили обратно все инструменты, которые они не стали забирать, а попросили обменять в предгорьях и степи на сушеное мясо, фрукты, зерно. Сделка была выгодна для обоих сторон и способствовала дальнейшему развитию металлургии и металлообработки.
   Расширялся рынок сбыта изделий, производимых на Утаде. Правда это ставило проблему расширения добычи железной руды в верховьях Утада и рабочих рук.
   Теперь, когда исчезла угроза голода, жители хутора сумели достичь результатов не только в металлургии и металлообработке. Работала маленькая лесопилка. При заготовке древесного угля они получали массу полезных веществ, которые собирались впрок в глиняные кувшины.
   В Таузере начали пользоваться широкой популярностью глиняные емкости из под меда со строго заданными объемами: по стомиллилитровые, полулитровые и литровые.
   Охотно брали чугунные гири и изготавливаемые детьми полутарометровые кожаные измерительные ленты с миллиметровой разметкой.
   Река надежды.
   Новый работник внимательно наблюдал за работой учителя. Койчу, ворча время от времени сноровисто укладывал саманные блоки. Стена медленно, но неуклонно росла.
   И как он уговорил себя променять вольную жизнь на природе на тяжелый труд строителя. И как вообще Тебед смог убедить собравшихся жителей, которых теперь, включая детей насчитывалось около семидесяти, построить один большой общий дом.
   Мотивировал Кузнец, а ныне, по общему молчаливому согласию глава хутора тем, что на поляне, на которой испокон веков строилось всего несколько хижин, уже негде ступить. Скученность, и это было правдой, вместе с неупорядоченностью создавали массу проблем, начиная от помех передвижению и кончая антисанитарией. Тебед красочно расписывая все преимущества от строительства общего жилища, превзошел самого себя. Общие стены, утверждал он, потребуют меньше материалов и будут терять намного меньше тепла. Новые печи с дымоходами, проложенными в стенах, смогут согревать сразу несколько комнат. Этот довод подействовал на женщин, на которых лежала ответственность за заготовку хвороста и поддержание тепла в очаге.
   – Означает ли это, что придется меньше топить,- спросила Нана жена Агача.
   – Судите сами, -ответил Кемур, поддерживающий идею Тебеда,- На первом этаже будет содержаться скот, находиться мастерские и склады. Сверху чердак, на всей площади которого мы устроим комнаты для обучения детей и а также ткацкие, прядильные и вязальные цеха. Получается только наружные стены соприкасаются с холодным воздухом. А общие стены с дымоходами обогревают сразу несколько комнат. Мы подсчитали, если женщины будут дежурить у печей по очереди, то каждой придется поддерживать огонь в нескольких печах примерно один раз в полмесяца. Вам самим решать как распределите дежурства.
   На этом месте дискуссия временно разделилась. Женщины сбившись в отдельную кучку шумно обсуждали появившуюся возможность.
   – Кроме этого, мы по чугунным трубам подведем воду прямо в специально оборудованные для стирки и для приготовления пищи помещения,- улучив мгновенье тишины вставил Тебед. Очень быстро женщины затихли и он продолжил,- Постоянно будет горячая вода, а грязная может сливаться по специальным чугунным трубам.
   После этих доводов женщины еще спорили некоторое время. Но суть их возражений сводилась к сомнениям в самой возможности такой необременительной жизни.
   Последовавшие уверенные объяснения Тебеда и Кемура ослабили сомнения женщин.
   Мужчин глава привлекал преимуществами спокойного отдыха после напряженного дня.
   Женщины, занятые на хозяйственных работах не будут отвлекать их грохотом посуды и своим ворчание. В этом месте ропот прекрасной половины перекрыло голос выступающего, что вызвало взрыв хохота у мужчин. Дети не будут досаждать своим шумом, потому что будут играть, обучаться или работать в специально отведенных местах.
   – Не следует забывать что ни один из присутствующих мужчин не сможет быстро в одиночку построить просторный и добротный дом. А сообща мы справимся месяцев за семь, – продолжил Тебед.- Сейчас дома разбросаны, поэтому, не приведи небеса, случись что, сложно оповестить всех соседей и придти на помощь нуждающемуся. В общем доме этой проблемы не будет. Я предлагаю сегодня разойтись, обдумать все в кругу семьи. А завтра соберемся и окончательно определимся.
   Чертыхаясь Агач положил на глиняный раствор следующий саман и вспомнил, как на второй день все жители единодушно высказались за строительство. Знали бы они заранее во что это выльется. За первые три месяца полные энтузиазма Утадцы возвели каменный фундамент на известковом растворе. В течение следующего месяца был сложен каркас второго этажа, устроены перекрытия первого и второго этажей.
   Агач с помощниками уже завершали монтаж стропил и обрешеток, а люди Койчу успели сложить всего лишь две трети стен. Строительство превратилось в негласное состязание, которое постепенно выматывало всех его участников.
   Женщины и дети изготавливающие саман стремились сформовать блоков больше, чем его могли сложить каменщики. Бригады, занятые изготовлением черепицы и кирпичей, стремилась обогнать и саманщиков и плотников. С плотниками и каменщиками соревновались, по одним им ведомым критериям столяры, изготавливающие двери и оконные рамы. Подобный ажиотаж подстегивал строительство.
   Стремительно возводимое здание вызывало гордость своих создателей. Койчу с удовлетворением окинул взглядом 90 метровое строение, которое полностью перекрыло ушелье на правом берегу. Левый берег Утада представлял собой отвесную скалу. Над рекой построили небольшую мастерскую, под ней водяные колеса. Под коридором, соединявшим мастерскую с общим зданием, были поставлены ворота.
   В речи строителей появились новые слова: сантехника, раковина, столовая кухня, умывальная комната, уборная, прачечная. Каждая семья получала в распоряжение две комнаты. Трапезы в будущем доме решили проводить в общей большой столовой.
   Спустя восемь месяцев по настоянию женщин весь хутор готовился к гуляниям в честь постройки нового жилища и был занят уборкой территории бывшей стройки.
   Взору строителей предстал плод совместного труда. Ослепительно белоснежное здание высотой около одиннадцати метров ласкало глаз своих создателей. Им не верилось, что их трудолюбие, их совместные усилия сумели воздвигнуть это чудо.
   Аман -Уверяю, господин, Я видел собственными глазами, Тилчи, пригнув голову вкрадчиво нашептывал Джуту,- это самая настоящая крепость.
   – Не ты ли уверял меня, что на Удаде все в порядке?- нехорошие нотки в голосе Джута вызвали озноб у его собесдника.
   – Мой князь, я был там почти пять лет назад. тогда это были самые обычные нищие оборванцы без гроша за душой.
   – Зато с тех пор кое у кого грошей прибавилось, – под безжизненным взглядом своего повелителя Тилчи ощутил как стремительно уменьшается в размерах. Ручейки холодного пота катились по его спине. Незадачливый доносчик уже почувствовал себя летящим в пропасть, как прочие недруги или обманувшие Джута, погибшие в результате несчастного случая. "Аман донес, -пронеслась мысль в голове, стремительно искавшей пути к спасению.
   – Господин, это все Сатучу. Они с Тебедом сообща вели торговлю. Я в их торговле не участвовал.
   – Но ты не осведомил меня. И они тебе платили, – казалось Джут проявил интерес к человеку, предающего родного брата.
   – Мне угрожали. Но я никогда не осмелился бы идти против моего повелителя, -дрожащий, порытый холодной испариной Тилчи пытался спастись.
   – Разбогател ты тоже по принуждению, -князь пристально разглядывал приближенного, что-то решая для себя,- к этому вернемся позднее, а теперь расскажи все с самого начала.
   Тилчи, нутром чувствующий, что самой страшной угрозы он избежал, суетливо засеменил вслед за хозяином, направившимся в другую комнату.
   – Как я уже рассказывал моему господину, раньше хутор был самой обычной дырой. после моего посещения еще полгода время о времени люди посещали его. Как мой князь знает, раньше переправлялись через Бакон по доскам, уложенным поверх огромных валунов, расположенных в реке. После наводнения они исчезли. Никто не понимает как. Веками стояли. Да и наводнение было несильным. Однако они исчезли, а тропу, размыло. Теперь даже пешему невозможно попасть в долину Утада. Как известно, правый берег Бакона сплошь отвесные скалы.
   – Как же они сообщались с Таузером? -перебил князь подчиненного.
   – Они натянули между берегами канаты и по ним переправляли грузы,- удивившись вопросу Джута, который сам неоднократно видел переправу, рассказчик продолжил -а через пару лет хутор перестал проявлять признаки жизни. Тогда этому никто не придал значения, потому что тогда начались…
   Недовольство князя заставило Тилчи обойти скользкую тему. Угодливо прокашлявшись, он продолжил.
   – А где-то полгода назад я обратил внимание на то что селения время от времени покидают с семьями люди. Как впоследствии оказалось все они из числа тех несчастных, что не в состоянии оценить подарок небес в лице нашего великого князя, который день и ночь печется о благе народа. Стремясь сослужить добрую службу моему господину я поставил своих людей следить за переправой. Через некоторое время они задержали одинокого путника. Это оказался инородец, ехавший в гости к родственникам в предгорья и живший недалеко о поселенцев. Он рассказал много интересного.
   – Что за инородец и чем он там занимался и почему жил отдельно?
   – Он из предгорных племен, поселился недалеко от поселенцев с семьей. А жили они отдельно потому что… работа у них была специфическая. Они занимаются уборкой скотных дворов и выгребных ям. Им очень щедро за это платят. но никто не хочет жить рядом с ними.
   – Еще бы, то, их отселили подальше понятно, но за что высокая плата?
   – Эти люди получают для поселенцев соль которую называют селитрой. Для чего она нужна Утадцам они не знают. Но по словам инородца его семья выпарила уже с десяток тонн, а поселенцы очень дорожат солью.
   – Где этот человек? -Князь поглаживал русую с проседью бороду.
   – Я оставил его у ворот. Вызванный Аман вскоре завел в комнату худощавого жилистого мужчину с обветренным лицом. Следом за ними зашел сын Джута. Отец скользнул взглядом по лицу сына и слегка кивнул Тилчи, который приказал пленнику рассказать о новом поселке в верховьях Утада, не упуская даже второстепенные детали.
   – Значится все они живут в большом доме, который перекрывает все ущелье. На первом этаже они держат скот, мастерские, цеха по обработке железа и меди. Он значится каменный. Второй и третий заселяют люди. А в мансардах у них школьные классы, вязальные, ткацкие и швейные мастерские, – начал дрожащим голосом заранее проинструктированный Тилчи золотарь. -Стены со стороны Бакона толстые почти метровой толщины. Первый этаж сложен на известняковом растворе из камня, второй и третий- из самана.
   Несмотря на сильный акцент начало доклада инородца судя по всему удовлетворило князя. Он кивнул, давая понять, что следует продолжать.
   – Значится со стороны Бакона большие – почти метр на метр окна с тройным остекленением.
   Эта новость вызвала перешептывания среди приближенных князя. Даже извечные враги-соперники Тилчи и Аман обсуждали эту невероятную новость. Никто никогда не слышал про стеклянные изделия с Утада. Оконных стекол в те времена практически не существовало, а единичные экземпляры могли себе позволить только владыки могучих и богатых держав.
   Шатиман выразительно посмотрел на Тилчи.
   – Его предупредили, что ему грозит в случае обмана. -Виновник сегодняшней встречи ответил на невысказанный вопрос. – Продолжай, но помни…
   – На ночь окна закрываются железными ставнями, -вновь ропот пробежал среди присутствующих, но на этот раз рассказчика не перебили.- А со стороны перевала, значится, у них застекленный коридор на всю длину дома.
   Задержанный помешкал, прокашлялся.
   – Значится со стороны Бакона поселок не взять,- неожиданно быстро проговорил он.
   – Пусть продолжает,- приказал Джут, поняв главную направленность рассказываемого.
   – Значится в поселке живет около ста восьмидесяти человек. Из них почти половина- мужчины. Женщин не очень много. Мужчины все хорошо вооружены. Лошадей у них – ни дороги не позволяют, ни корма для них. Есть ослы – они на них руду и грузы перевозят. А так коровы, козы для свежего молока детям да местная порода овец, что сама себе корм из под снега добывает.
   – Какие мастерские есть в поселке, как и сколько перевозят продуктов и фураж, -вопрос был задан Шатиманом.
   Значится все перевозят вьюком на ослах с берега Бакона. Очень плохая, узкая опасная тропа. Даже одинокий всадник в большинстве мест не проедет. Стараются пока погода позволяет заполнить склады. А про ремесла мало что знаю. Нас не пускают за ворота. Из услышанного, значит, понял, что поселенцы с металлом работают, с шерстью. Еще вонь какую-то ветер иногда приносит, они постоянно какие-то зелья и минералы. -На этом месте присутствующие, даже Джут, улыбнулись.- и значится еще, у них все работают: женщины и дети.
   Пленник еще некоторое время отвечал на вопросы, после чего его увели.
   – Ты, организуй пеший отряд, пусть привезут сюда одного из его сыновей, -приказал правитель Аману, после чего последовало указание Тилчи. -Ты, выбери человек пять холопов. Пусть во главе с инородцем получат эту самую соль. – но, мой князь, чтобы получить селитру надо несколько лет,- попытался объяснить исполнитель, но замолчал под взглядом хозяина.
   – Шатиман, ты направляешь десяток воинов и организуешь полную блокаду ущелья. Ни грамма продуктов, -Джут поморщился, назвав эту меру веса,- ни клочка сена не должно попасть в поселок.
   – А если спалить склады или Тебеда…- начал было Шатиман, когда остальные покинули комнату, но был остановлен отцом.
   – Для того чтобы что-либо жечь, надо знать где все это располагается. Инородец не знаком с расположением и назначением построек. Он так же и не знает людей и кто из них кем является. Тилчи, хорошо погрел руки на этом деле, а когда запахло жаренным, сам совершил вылазку в горы и многое разведал. Тебед всю жизнь жил в на Утаде и ничего не предпринимал. Что за люди стоят за ним и сколько их?
   – Но я направлю лазутчиков. Они выведают план поселка, захватят пленника. Кстати что с Тилчи решишь?
   – Лазутчиков направь обязательно. А вот пленника брать не надо. Два исчезновения людей вызовут подозрения. Такие люди как Тилчи всегда нужны. Никогда не пачкайся сам.
   – Отец, чего ты хочешь?
   – Шатиман, эти люди, хотят они этого или нет, угроза для нас. Потому что они не зависят от нас. Но мы не можем напасть на них- ни один отряд по тесному ущелью не доедет до крепости и, тем более ее не возьмет. А если бы и взяли мы не можем открыто убивать соплеменников, тем более начинать войну. По крайней мере не сейчас. Вспомни, что было когда исчезли семеро смутьянов…
   – Но то что ты предлагаешь долго и ненадежно, -выразил сомнение сын.
   – Не всегда самый короткий путь самый быстрый. И не всегда все простое надежно.
   Наше ожидание окупится. Голод сметет Тебеда и его пособников. А Утад- станет основой будущего могущества для нашей семьи. Глупо жечь то, что возвысит тебя.
   Там уже много опытных мастеров. После устранения разбойничьей верхушки это быдло будет кормиться из нашей ладони. И получать только то, что мы им дадим. И ровно столько, чтобы не передохли с голоду. Они будут грызться между собой и уже не представлять для нас никакой опасности. Более того, они сами будут умолять нас урегулировать их споры и судить между ними.
   – И мы посудим, -обменялись отец с сыном улыбками.
   – Ладно, ступай, да пришли ко мне Амана,- отослал сына Джут и остался один.
   Прибывший вскоре Аман вошел в комнату и слегка пригнул голову.
   – Сатучу, -произнес одно слово князь и вышел.
   Четыре года.
   Ловушка для поселенцев, задуманная правящей семьей рода Бергли не сработала.
   Через несколько месяцев никто, как рассчитывал Джут не выдал ему лидеров поселка.
   Более того, блокируемые сами способствовали своей изоляции от общества Таузера.
   Даже лазутчики периодически направляемые в верховья Утада не достигали цели. На их пути вставали дозоры отшельников с огромными волкодавами.
   Князь, принимая решения исходил из того факта, что в русло Утада, можно было попасть, да и то с превеликим трудом только с Бакона. Сама долина, начинавшаяся с ответных северных склонов Тауландского хребта была на всем своем протяжении ограничена высокими горами, склоны которых густо заросли буковым и дубовым лесом.
   Скалистые вершины, зачастую даже летом покрытые снегом, казалось упирались в темно синее небо. Несмотря на наличие ряда седловин, перевалов, через которые можно было пробраться в ущелье не было.
   В то же время Джут не мог знать, что именно эта уязвимость побудила народ искать другой путь для сообщения с миром, еще за полтора года до разговора с Тилчи.
   Первоначально люди даже не подозревали, что могут быть дороги, свободные от ставших уже привычными, само собой разумеющимися ограничений. Что можно смотреть на свет своими глазами, а не сквозь сотканную знатью сеть.
   Вольный -так прозвали свое поселение жители- решили выйти в мир, преодолев главный хребет Тауланда. Главным препятствием было то, что подобное решение не укладывалось в головах людей. Острые как зубы хищных животных пики вершин пронзали облака. Даже седловина между ними более чем на километр возвышалась над Вольным. Ледники и отвесные скалы молчаливо демонстрировали свою суровую, неприступную мощь.
   За хребтом располагались теплые, богатые и плодородные долины у морского побережья…
   Спустя год тропа зигзагами карабкалась по склонам гор и заканчивалась над ледником. С этого места ввысь шла лестница, подвешенная на стальных канатах. Эта небесная тропа заканчивалась на противоположной стороне хребта у двухсотметрового обрыва, где установили лебедку.
   Таким образом, к моменту установления блокады Вольный уже полгода очень выгодно торговал с побережьем стеклами, маленькими зеркалами, а также сельскохозяйственными инструментами, весы. За бесценок Ассоны продавали весы, гири, линейки, рулетки и эталонные емкости. Обратно на спинах 50 носильщиков с побережья шли продукты, олово, медь, серебро, золото, хлопок, глауберова соль.
   Сообщение, первоначально осуществлявшееся только летом, после сооружения еще одной лестницы стало круглогодичным.
   Итогом четырехлетней блокады Утада стали 5 электростанций общей мощностью почти 200 кВт, использование станков пятого поколения на электродвигателях, небольшое производство цемента и бумаги. Начато производство двигателей внутреннего сгорания на светильном газе, детали для трансмиссий тракторов. Были изготовлены и ждали своего часа стальные плуги, конные косилки, грабли и молотилки. Кроме того, по склонам ущелья до самой седловины в параллельную долину выросли железные ажурные башни с натянутыми толстыми стальными канатами. Около десяти башен стояли на противоположной стороне, в долине реки Бертед. Около двух километров оставалось до места ее впадения в Бакон.
   А со дня восхождения во власть Джута прошло больше десяти лет.
   Алан, сын плотника.
   Уже почти семь лет население все Утада регулярно проходило обучение в школе.
   Основной новаторской силой была молодежь. Ум взрослых, достаточно легко научился разбираться в механике, тем более, что все детали создавались их руками, однако то что они не могли наглядно представить ставило их в тупик людей.
   Несколько месяцев подростки во главе с Аланом в отдельно стоящем здании устанавливали оборудование для получения гремучей ртути и пироксилина. Время от времени к ним наведывался Адам.
   – Скоро обед, а мы все еще возимся, -ворчал ворчал Гопан, сын Койчу. – не спеши, успеем. Главное, как ты сам понимаешь, надежность, иначе рванет, потом все заново строить придется, ответил Алан, сын Агача. Паренькам исполнилось по 16 лет и они были фактическими лидерами среди молодежи.
   – Ну и зачем нам все это,- поддержал нытье Гопана его младший брат Улак. -Здесь нас никто не сможет захватить.
   – А нас и захватывать не надо, взбредет кому-то на юге перекрыть перевал, мы сами к ним приползем и будем согласны платить любую цену за хлеб. Рано или поздно слухи о блокаде со стороны Таузера дойдут до побережья и тогда точно нас прижмут.
   И с обоих сторон мы ничего не сможем сделать. А вот с новым оружием еще посмотрим,- возразил Алан.
   – Мы уже почти проложили дорогу к долине Бертеда, полностью блокировать нас не удастся -не согласился Гопан.
   – Нет конечно, но это все равно большой риск. Нас мало и в каждого из наших людей вложено много труда и знаний, -Алан покачал головой.
   – Ты прав, -кивнул Гопан.
   – Ну ладно, пусть нам скоро понадобится оружие, хотя мы его пока в глаза не видели. Согласен, что без гремучей смеси не обойтись. Но зачем нам мучения с пироксилином, если можно обойтись черным порохом. Подумаешь слабее. Мы же ставили опыты. Взрывается неслабо, зачем сильнее? Все равно его ни у кого нет кроме нас. Вернее даже у нас его пока нет,- не унимался Улак.
   – Это пока нет, если мы будем его делать, то, очень скоро рецепт станет известен многим. Достаточно проследить за тем, какие грузы идут в мастерские. Вон, Джут уже набрал селитры в несколько раз больше чем у нас, хотя и не знает что с ней делать. Рано или поздно он выяснит, что к чему. А пусть он попробует дымящуюся серную и концентрированную азотную кислоты получить. Ха! А мы их уже и так, хоть и в небольших количествах, но давно получаем. – Гопан не согласился с братом.- Потом, опять же черный порох сыреет и портится быстро. Адам еще говорил, что это только кажется что черных порох легко делать. На самом деле, для качественного пороха надо многоступенчатое производство, и это ненамного легче, чем производство пироксилина. Пусть мы потратим лишних полгода-год, но затея стоит того. Да ты сам знаешь Адама, он всегда предпочтет строить сразу каменный дом вместо деревянного.
   – Да и зачем строить мастерские и налаживать производство, если потом все это ломать и все равно придется строить то, что у нас почти готово, добавил Алан.
   – Так опасно же,- уперся в свое младший из компании, известный своей упрямством.
   – Когда на тренировках мы бегаем по лестницам с рюкзаками за хребет, это еще опасней.
   – А зачем нам вообще выходить из долины, если будет оружие, построим настоящую канатную дорогу через хребет и будем жить спокойно. Будем сидеть у себя дома и никто нам не нужен, -обиженно пробурчал младший.