Страница:
Какая-то часть его сознания твердила, что он прекрасно знает этот шар и понимает значение очертаний, в то время как другая часть с полными на то основаниями отказывалась воспринимать эту идею и запрещала даже думать о ней.
Еще одна вспышка, и сомнений не осталось.
– Земля... - прошептал Артур.
– Точнее, Земля-2, - бодро сообщил Слартибартфаст. - Мы выполняем по старым чертежам второй экземпляр.
– Вы хотите сказать, - медленно проговорил Артур, - что моя Земля была... сделана?
– Разумеется, - ответил Слартибартфаст. - Не доводилось бывать в таком местечке... кажется, оно называлось Норвегия?
– Нет, - произнес Артур, - не доводилось.
– Жаль, - сказал Слартибартфаст. - Перед тобой автор ее береговых линий. Между прочим, приз получил. Я ужасно расстроился, когда услышал, что Землю уничтожили.
– Вы расстроились?!
– Да. Хотя бы на пять минут позже, и уже не так обидно... Мыши были в ярости.
– Мыши - в ярости?.. Ну да: так же, как и собаки, кошки, утконосы...
– Разве можно сравнивать? Они же не платили!
– Послушайте, - взмолился Артур, - по-моему, мы сэкономим уйму времени, если я сойду с ума прямо сейчас.
На секунду в кабине летящей машины воцарилось неловкое молчание. Потом старец терпеливо принялся объяснять:
– Землянин, вашу планету заказали, оплатили и контролировали мыши. Она была уничтожена за пять минут до достижения цели, ради которой ее построили. И теперь нам приходится начинать все заново.
Артур воспринял лишь одно слово.
– Мыши? - повторил он. - Прошу прощения, мы говорим о маленьких, серых, помешанных на сыре зверьках? О тех, на кого визжат, стоя на столах, женщины из телекомедий начала шестидесятых?
Старец вежливо кашлянул:
– Землянин, мне порой трудно разобраться в твоей манере излагать мысли.
Не забывай: я пять миллионов лет спал в недрах планеты Магратея и мало что знаю о телекомедиях начала шестидесятых. Создания, которых вы зовете мышами, вовсе не таковы, какими кажутся вам. Вы замечаете лишь, так сказать, отпечаток в нашем измерении огромных сверхразумных панпространственных существ. - Старец замолчал и участливо добавил:
– Боюсь, они ставили на вас опыты.
Артур глубоко задумался. Потом его лицо прояснилось.
– Тут явное недоразумение. Понимаете, это мы ставили на них опыты.
Бихевиоризм, Павлов и прочее... Мыши проходили всякие тесты, учились звонить в колокольчик, бегали в лабиринтах. На поведении мышей мы изучали...
Голос Артура затих.
– Такая изощренность... - проговорил Слартибартфаст. Поневоле можно прийти в восхищение. Как еще лучше замаскировать истинные цели? Внезапно пройти лабиринт не в том направлении, съесть не тот кусок сыра, неожиданно умереть от миксоматоза... Неподражаемое хитроумие! Видишь ли, землянин, вы и ваша планета являлись, в сущности, органическим компьютером, десять миллионов лет выполняющим исследовательскую программу. Впрочем, расскажу все по порядку. Это займет немного времени.
– Время, - тихо проронил Артур. - Вот уж с чем, а со временем у меня пока проблем нет.
Глава 25
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Глава 29
Еще одна вспышка, и сомнений не осталось.
– Земля... - прошептал Артур.
– Точнее, Земля-2, - бодро сообщил Слартибартфаст. - Мы выполняем по старым чертежам второй экземпляр.
– Вы хотите сказать, - медленно проговорил Артур, - что моя Земля была... сделана?
– Разумеется, - ответил Слартибартфаст. - Не доводилось бывать в таком местечке... кажется, оно называлось Норвегия?
– Нет, - произнес Артур, - не доводилось.
– Жаль, - сказал Слартибартфаст. - Перед тобой автор ее береговых линий. Между прочим, приз получил. Я ужасно расстроился, когда услышал, что Землю уничтожили.
– Вы расстроились?!
– Да. Хотя бы на пять минут позже, и уже не так обидно... Мыши были в ярости.
– Мыши - в ярости?.. Ну да: так же, как и собаки, кошки, утконосы...
– Разве можно сравнивать? Они же не платили!
– Послушайте, - взмолился Артур, - по-моему, мы сэкономим уйму времени, если я сойду с ума прямо сейчас.
На секунду в кабине летящей машины воцарилось неловкое молчание. Потом старец терпеливо принялся объяснять:
– Землянин, вашу планету заказали, оплатили и контролировали мыши. Она была уничтожена за пять минут до достижения цели, ради которой ее построили. И теперь нам приходится начинать все заново.
Артур воспринял лишь одно слово.
– Мыши? - повторил он. - Прошу прощения, мы говорим о маленьких, серых, помешанных на сыре зверьках? О тех, на кого визжат, стоя на столах, женщины из телекомедий начала шестидесятых?
Старец вежливо кашлянул:
– Землянин, мне порой трудно разобраться в твоей манере излагать мысли.
Не забывай: я пять миллионов лет спал в недрах планеты Магратея и мало что знаю о телекомедиях начала шестидесятых. Создания, которых вы зовете мышами, вовсе не таковы, какими кажутся вам. Вы замечаете лишь, так сказать, отпечаток в нашем измерении огромных сверхразумных панпространственных существ. - Старец замолчал и участливо добавил:
– Боюсь, они ставили на вас опыты.
Артур глубоко задумался. Потом его лицо прояснилось.
– Тут явное недоразумение. Понимаете, это мы ставили на них опыты.
Бихевиоризм, Павлов и прочее... Мыши проходили всякие тесты, учились звонить в колокольчик, бегали в лабиринтах. На поведении мышей мы изучали...
Голос Артура затих.
– Такая изощренность... - проговорил Слартибартфаст. Поневоле можно прийти в восхищение. Как еще лучше замаскировать истинные цели? Внезапно пройти лабиринт не в том направлении, съесть не тот кусок сыра, неожиданно умереть от миксоматоза... Неподражаемое хитроумие! Видишь ли, землянин, вы и ваша планета являлись, в сущности, органическим компьютером, десять миллионов лет выполняющим исследовательскую программу. Впрочем, расскажу все по порядку. Это займет немного времени.
– Время, - тихо проронил Артур. - Вот уж с чем, а со временем у меня пока проблем нет.
Глава 25
У жизни, разумеется, много непознанных сторон, но, пожалуй, чаще других перед нами встают вопросы типа "Почему люди рождаются?", "Почему умирают?" и "Почему в этом промежутке они стремятся носить электронные часы?".
Миллионы лет назад неким сверхразумным панпространственным существам (чье физическое проявление в их собственной панпространственной Вселенной не сильно отличалось от нашего) эти вопросы так надоели, что они решили раз и навсегда разобраться в смысле жизни.
С таковой целью они построили колоссальнейший суперкомпьютер, который был настолько разумен, что еще до полного объединения баз данных начал с тезиса: "Я мыслю, следовательно, существую" - и, прежде чем его успели отключить, логически вывел необходимость рисового пудинга и подоходного налога.
Компьютер был величиной с небольшой город.
Пульт управления располагался в специально возведенном здании, в особом кабинете, окна которого выходили на обсаженную с трех сторон деревьями площадь.
В день Великого Включения в кабинет вошли два строго одетых программиста. Они отдавали себе отчет в торжественности момента, но вели себя хладнокровно и с достоинством: степенно сели за стол, открыли свои чемоданчики и достали записные книжки в кожаных переплетах.
Их звали Ланквилл и Фук.
Несколько секунд они благоговейно молчали. Затем Ланквилл, взглянув на Фука, подался вперед и коснулся маленькой черной клавиши.
Едва слышное гудение свидетельствовало о том, что гигантский компьютер наконец-то заработал в полную силу. А через миг он обратился к программистам зычным голосом:
– Я, Пронзительный Интеллектомат, второй по грандиозности компьютер во всей Вселенной пространства-времени, желаю знать: какая труднейшая задача вызвала меня к жизни?
Ланквилл и Фук удивленно переглянулись.
– Твоя задача, о Компьютер... - начал Фук.
– Нет, постой-ка, - обеспокоенно перебил Ланквилл. - Мы определенно конструировали компьютер, не имеющий себе равных, и удовлетворимся только самым лучшим! Ответь, Пронзительный Интеллектомат, разве ты не величайший и мощнейший компьютер всех времен?
– Я назвал себя вторым по грандиозности, - провозгласил Пронзительный Интеллектомат. - И таков я есть.
Программисты вновь обменялись тревожными взглядами. Ланквилл прочистил горло.
– Тут, должно быть, какая-то ошибка, - сказал он. - Разве ты не превосходишь даже Неохватный Гаргантюмозг с Максимегалона, который может за миллисекунду сосчитать все атомы в звезде?
– Неохватный Гаргантюмозг? - произнес Пронзительный Интеллектомат с нескрываемым презрением. - Простые счеты, не заслуживающие упоминания.
– И разве как аналитик ты не сильнее, - порывисто подался вперед Фук, - чем Хитроумный Мыслитель из Седьмой галактики Света и Откровения, который может вычислить траекторию каждой песчинки на всем протяжении пятинедельной песчаной бури на Бете Даграбада?
– Пятинедельная песчаная буря? - насмешливо переспросил компьютер. - Что за вопрос для того, кому известны векторы атомов Большого Взрыва! Не унижайте меня сравнением с карманным калькулятором!
Программисты на миг пристыженно замолкли, а потом Ланквилл вновь вопросил:
– И разве ты не переспоришь даже такого отчаянного спорщика, как Гиперболический Всеведущий Полемист с Цицероникуса-12, сладкоречивый и неутомимый?
– Гиперболический Всеведущий Полемист, - отчеканил компьютер, - может уговорить артурианского мегаосла отбросить все четыре копыта, но только я способен подбить его после этого на прогулку.
– Так в чем же дело? - вскричал Фук.
– Ни в чем, - сказал Пронзительный Интеллектомат. - Просто я второй по величию компьютер во всей Вселенной пространства-времени.
– Почему же второй? - не унимался Ланквилл. - Уж не имеешь ли ты в виду Мультиизвилинного Потнохитрона? Или Семипядного Умномета? Или...
Презрительные огни зажглись на терминале компьютера.
– Я и думать не думаю об этих кибернетических простаках! - взревел он.
– А говорю не о чем ином, как о компьютере, который грядет после меня!
Фук тяжело вздохнул и посмотрел на Ланквилла:
– Может, оставим это и обратимся к нему с тем вопросом, ради которого его создали?
– Что ж... - Программисты пожали плечами и собрались с силами.
– О Пронзительный Интеллектомат! Мы создали тебя с одной лишь целью - чтобы ты сообщил нам... - Ланквилл перевел дух. - ...Ответ!
– Ответ? - повторил компьютер. - Какой ответ?
– Жизни! - страстно воскликнул Фук.
– Вселенной! - страстно воскликнул Ланквилл.
– И Всего Остального! - вскричали они дуэтом.
Сверхкомпьютер задумался.
– Сложно, - наконец проронил он.
– Но ты можешь это сделать?
Вновь наступила исполненная значения тишина.
– Да, - молвил он. - Могу.
– И ответ есть? - задыхаясь от волнения, спросил Фук.
– Простой ответ? - добавил Ланквилл.
– Да, - сказал компьютер. - Жизнь, Вселенная и Все Остальное... Ответ есть. Однако, - прибавил он, - мне придется подумать.
Торжественность момента была нарушена самым неожиданным образом. Дверь распахнулась, и в кабинет ворвались двое разгневанных мужчин в выцветших синих робах Круксуанского университета. Они яростно отбивались от служащих, пытавшихся их задержать.
– Мы требуем, чтобы нас впустили! - вскричал младший из них, отпихивая локтем хорошенькую секретаршу.
– Вы не имеете права нас задерживать! - вскричал старший, выталкивая за дверь помощника программиста.
– Мы требуем, чтобы вы не имели права нас задерживать! - надрывался младший, хотя никто его уже не задерживал.
– Кто вы такие? - встав, грозно спросил Ланквилл. - Чего хотите?
– Я Маджиктиз! - заявил старший.
– А я требую, что я Врумфондель! - заорал младший.
Маджиктиз повернулся к Врумфонделю.
– Все в порядке, - с досадой бросил он. - Тебе нет нужды этого требовать.
– Ну у вас и порядки! - тут же отозвался Врумфондель, молотя кулаками по столу. - Я Врумфондель, и это не требование, а научный факт. Мы требуем научных фактов!
– Нет, не требуем! - раздраженно воскликнул Маджиктиз. - Именно этого мы и не требуем!
– Чего угодно, только не фактов! - едва переведя дух, закричал Врумфондель. - А требуем мы как раз полного отсутствия научных фактов. Я требую, что я либо Врумфондель, либо нет!
– Но кто вы такие, черт побери?! - не выдержал Фук.
– Мы, - ответил Маджиктиз, - философы.
– А может, и нет, - зловеще сказал Врумфондель, погрозив программистам пальцем.
– Философы, философы, - заверил Маджиктиз. - Мы находимся здесь в качестве полномочных представителей Объединенного союза философов, мудрецов и титанов мысли. Мы требуем, чтобы эту машину немедленно выключили!
– А в чем дело? - спросил Ланквилл.
– Я вам скажу, - пообещал Маджиктиз. - В разделении функций, вот в чем дело!
– Мы требуем, - взревел Врумфондель, - что дело, возможно, в разделении функций!
– Пускай машины занимаются вычислениями, - предостерег Маджиктиз, - а уж о Вечном и Непреходящем позаботимся мы! Согласно закону, поиски Абсолютной Истины - наша прерогатива. А если проклятая машина действительно найдет ее? Мы же лишимся работы. Иначе говоря, какой смысл ночи напролет спорить о существовании Бога, если эта поганая железяка к утру выдает номер его телефона?
– Верно! - заорал Врумфондель. - Мы требуем жестко установленных границ Сомнения и Неопределенности!
Неожиданно комнату сотряс зычный голос:
– Не угодно ли выслушать мое мнение?
– Мы объявим забастовку! - завопил Врумфондель.
– Правильно! - поддержал Маджиктиз. - Еще узнаете, чем пахнет всеобщая забастовка философов!
– Я лишь хотел сказать, - оглушительно взревел компьютер, - что все мои цепи заняты сейчас поисками ответа на Основной Вопрос Жизни, Вселенной и Всего Остального. - Он замолчал и, удостоверившись, что владеет вниманием безраздельно, тихо продолжил:
– Но на такую программу понадобится некоторое время.
Фук нетерпеливо взглянул на часы:
– Сколько же?
– Семь с половиной миллионов лет, - произнес Пронзительный Интеллектомат.
Ланквилл и Фук, заморгав, дружно воскликнули:
– Семь с половиной миллионов лет!
– Я ведь сказал, что мне придется подумать, не так ли? Но главное вот в чем: такая исполинская задача, такой исполинский размах неизбежно вызовут шумиху в печати, привлекут всеобщий интерес к философии в целом. У каждого появится своя собственная точка зрения на то, к какому ответу я в конце концов приду. И пока вы будете спорить друг с другом, считайте, что ваше дело в шляпе.
Философы переглянулись.
– Светлая голова! - восхищенно прошептал Маджиктиз.
Они повернулись на цыпочках и вышли за дверь навстречу такой жизни, которая не могла им привидеться и в самых смелых мечтаниях.
Миллионы лет назад неким сверхразумным панпространственным существам (чье физическое проявление в их собственной панпространственной Вселенной не сильно отличалось от нашего) эти вопросы так надоели, что они решили раз и навсегда разобраться в смысле жизни.
С таковой целью они построили колоссальнейший суперкомпьютер, который был настолько разумен, что еще до полного объединения баз данных начал с тезиса: "Я мыслю, следовательно, существую" - и, прежде чем его успели отключить, логически вывел необходимость рисового пудинга и подоходного налога.
Компьютер был величиной с небольшой город.
Пульт управления располагался в специально возведенном здании, в особом кабинете, окна которого выходили на обсаженную с трех сторон деревьями площадь.
В день Великого Включения в кабинет вошли два строго одетых программиста. Они отдавали себе отчет в торжественности момента, но вели себя хладнокровно и с достоинством: степенно сели за стол, открыли свои чемоданчики и достали записные книжки в кожаных переплетах.
Их звали Ланквилл и Фук.
Несколько секунд они благоговейно молчали. Затем Ланквилл, взглянув на Фука, подался вперед и коснулся маленькой черной клавиши.
Едва слышное гудение свидетельствовало о том, что гигантский компьютер наконец-то заработал в полную силу. А через миг он обратился к программистам зычным голосом:
– Я, Пронзительный Интеллектомат, второй по грандиозности компьютер во всей Вселенной пространства-времени, желаю знать: какая труднейшая задача вызвала меня к жизни?
Ланквилл и Фук удивленно переглянулись.
– Твоя задача, о Компьютер... - начал Фук.
– Нет, постой-ка, - обеспокоенно перебил Ланквилл. - Мы определенно конструировали компьютер, не имеющий себе равных, и удовлетворимся только самым лучшим! Ответь, Пронзительный Интеллектомат, разве ты не величайший и мощнейший компьютер всех времен?
– Я назвал себя вторым по грандиозности, - провозгласил Пронзительный Интеллектомат. - И таков я есть.
Программисты вновь обменялись тревожными взглядами. Ланквилл прочистил горло.
– Тут, должно быть, какая-то ошибка, - сказал он. - Разве ты не превосходишь даже Неохватный Гаргантюмозг с Максимегалона, который может за миллисекунду сосчитать все атомы в звезде?
– Неохватный Гаргантюмозг? - произнес Пронзительный Интеллектомат с нескрываемым презрением. - Простые счеты, не заслуживающие упоминания.
– И разве как аналитик ты не сильнее, - порывисто подался вперед Фук, - чем Хитроумный Мыслитель из Седьмой галактики Света и Откровения, который может вычислить траекторию каждой песчинки на всем протяжении пятинедельной песчаной бури на Бете Даграбада?
– Пятинедельная песчаная буря? - насмешливо переспросил компьютер. - Что за вопрос для того, кому известны векторы атомов Большого Взрыва! Не унижайте меня сравнением с карманным калькулятором!
Программисты на миг пристыженно замолкли, а потом Ланквилл вновь вопросил:
– И разве ты не переспоришь даже такого отчаянного спорщика, как Гиперболический Всеведущий Полемист с Цицероникуса-12, сладкоречивый и неутомимый?
– Гиперболический Всеведущий Полемист, - отчеканил компьютер, - может уговорить артурианского мегаосла отбросить все четыре копыта, но только я способен подбить его после этого на прогулку.
– Так в чем же дело? - вскричал Фук.
– Ни в чем, - сказал Пронзительный Интеллектомат. - Просто я второй по величию компьютер во всей Вселенной пространства-времени.
– Почему же второй? - не унимался Ланквилл. - Уж не имеешь ли ты в виду Мультиизвилинного Потнохитрона? Или Семипядного Умномета? Или...
Презрительные огни зажглись на терминале компьютера.
– Я и думать не думаю об этих кибернетических простаках! - взревел он.
– А говорю не о чем ином, как о компьютере, который грядет после меня!
Фук тяжело вздохнул и посмотрел на Ланквилла:
– Может, оставим это и обратимся к нему с тем вопросом, ради которого его создали?
– Что ж... - Программисты пожали плечами и собрались с силами.
– О Пронзительный Интеллектомат! Мы создали тебя с одной лишь целью - чтобы ты сообщил нам... - Ланквилл перевел дух. - ...Ответ!
– Ответ? - повторил компьютер. - Какой ответ?
– Жизни! - страстно воскликнул Фук.
– Вселенной! - страстно воскликнул Ланквилл.
– И Всего Остального! - вскричали они дуэтом.
Сверхкомпьютер задумался.
– Сложно, - наконец проронил он.
– Но ты можешь это сделать?
Вновь наступила исполненная значения тишина.
– Да, - молвил он. - Могу.
– И ответ есть? - задыхаясь от волнения, спросил Фук.
– Простой ответ? - добавил Ланквилл.
– Да, - сказал компьютер. - Жизнь, Вселенная и Все Остальное... Ответ есть. Однако, - прибавил он, - мне придется подумать.
Торжественность момента была нарушена самым неожиданным образом. Дверь распахнулась, и в кабинет ворвались двое разгневанных мужчин в выцветших синих робах Круксуанского университета. Они яростно отбивались от служащих, пытавшихся их задержать.
– Мы требуем, чтобы нас впустили! - вскричал младший из них, отпихивая локтем хорошенькую секретаршу.
– Вы не имеете права нас задерживать! - вскричал старший, выталкивая за дверь помощника программиста.
– Мы требуем, чтобы вы не имели права нас задерживать! - надрывался младший, хотя никто его уже не задерживал.
– Кто вы такие? - встав, грозно спросил Ланквилл. - Чего хотите?
– Я Маджиктиз! - заявил старший.
– А я требую, что я Врумфондель! - заорал младший.
Маджиктиз повернулся к Врумфонделю.
– Все в порядке, - с досадой бросил он. - Тебе нет нужды этого требовать.
– Ну у вас и порядки! - тут же отозвался Врумфондель, молотя кулаками по столу. - Я Врумфондель, и это не требование, а научный факт. Мы требуем научных фактов!
– Нет, не требуем! - раздраженно воскликнул Маджиктиз. - Именно этого мы и не требуем!
– Чего угодно, только не фактов! - едва переведя дух, закричал Врумфондель. - А требуем мы как раз полного отсутствия научных фактов. Я требую, что я либо Врумфондель, либо нет!
– Но кто вы такие, черт побери?! - не выдержал Фук.
– Мы, - ответил Маджиктиз, - философы.
– А может, и нет, - зловеще сказал Врумфондель, погрозив программистам пальцем.
– Философы, философы, - заверил Маджиктиз. - Мы находимся здесь в качестве полномочных представителей Объединенного союза философов, мудрецов и титанов мысли. Мы требуем, чтобы эту машину немедленно выключили!
– А в чем дело? - спросил Ланквилл.
– Я вам скажу, - пообещал Маджиктиз. - В разделении функций, вот в чем дело!
– Мы требуем, - взревел Врумфондель, - что дело, возможно, в разделении функций!
– Пускай машины занимаются вычислениями, - предостерег Маджиктиз, - а уж о Вечном и Непреходящем позаботимся мы! Согласно закону, поиски Абсолютной Истины - наша прерогатива. А если проклятая машина действительно найдет ее? Мы же лишимся работы. Иначе говоря, какой смысл ночи напролет спорить о существовании Бога, если эта поганая железяка к утру выдает номер его телефона?
– Верно! - заорал Врумфондель. - Мы требуем жестко установленных границ Сомнения и Неопределенности!
Неожиданно комнату сотряс зычный голос:
– Не угодно ли выслушать мое мнение?
– Мы объявим забастовку! - завопил Врумфондель.
– Правильно! - поддержал Маджиктиз. - Еще узнаете, чем пахнет всеобщая забастовка философов!
– Я лишь хотел сказать, - оглушительно взревел компьютер, - что все мои цепи заняты сейчас поисками ответа на Основной Вопрос Жизни, Вселенной и Всего Остального. - Он замолчал и, удостоверившись, что владеет вниманием безраздельно, тихо продолжил:
– Но на такую программу понадобится некоторое время.
Фук нетерпеливо взглянул на часы:
– Сколько же?
– Семь с половиной миллионов лет, - произнес Пронзительный Интеллектомат.
Ланквилл и Фук, заморгав, дружно воскликнули:
– Семь с половиной миллионов лет!
– Я ведь сказал, что мне придется подумать, не так ли? Но главное вот в чем: такая исполинская задача, такой исполинский размах неизбежно вызовут шумиху в печати, привлекут всеобщий интерес к философии в целом. У каждого появится своя собственная точка зрения на то, к какому ответу я в конце концов приду. И пока вы будете спорить друг с другом, считайте, что ваше дело в шляпе.
Философы переглянулись.
– Светлая голова! - восхищенно прошептал Маджиктиз.
Они повернулись на цыпочках и вышли за дверь навстречу такой жизни, которая не могла им привидеться и в самых смелых мечтаниях.
Глава 26
– Занимательная история, - признался Артур, когда Слартибартфаст закончил повествование. - Но я никак не возьму в толк, какое отношение все это имеет к Земле и мышам.
– Ты выслушал лишь начало, - молвил старец. - Если хочешь знать, что произошло семь с половиной миллионов лет спустя, в день Великого Ответа, изволь пройти в мой кабинет. Там ты сможешь лично пережить все события, запечатленные на ленте. А пожелаешь - можешь ступить на поверхность Земли-2. Правда, мы еще не закончили: надо закопать скелеты динозавров и...
– Нет, спасибо, - покачал головой Артур, - не хочу. Это будет совсем не то.
– Что верно, то верно, - согласился старец и, развернув летательный аппарат, направил его к громадной стене.
– Ты выслушал лишь начало, - молвил старец. - Если хочешь знать, что произошло семь с половиной миллионов лет спустя, в день Великого Ответа, изволь пройти в мой кабинет. Там ты сможешь лично пережить все события, запечатленные на ленте. А пожелаешь - можешь ступить на поверхность Земли-2. Правда, мы еще не закончили: надо закопать скелеты динозавров и...
– Нет, спасибо, - покачал головой Артур, - не хочу. Это будет совсем не то.
– Что верно, то верно, - согласился старец и, развернув летательный аппарат, направил его к громадной стене.
Глава 27
В кабинете Слартибартфаста царил кавардак, словно после оргии в публичной библиотеке. Увидев этот хаос, старец нахмурился.
– Очень неприятно, - сказал он. - Полетел диод в одном из компьютеров жизнеобеспечения. Попробовали оживить уборщиц, а они, оказывается, мертвы уже тридцать тысяч лет. Кто уберет их тела, хотел бы я знать... Садись, сейчас я тебя подключу. - Старец указал Артуру на стул, сделанный, казалось, из ребер стегозавра. - Он сделан из ребер стегозавра, - пояснил Слартибартфаст, выуживая из-под грозно накренившейся бумажной кипы какой-то оголенный проводок. - Ну наконец! Возьми!
Едва Артур взял проводок, как прямо сквозь него пролетела птица.
Он парил где-то в небесах, совершенно невидимый для самого себя. Под ним лежала красивая, обрамленная деревьями городская площадь, до самого горизонта тянулись светлые изящные постройки, не первой, однако, молодости - на многих виднелись трещины и дождевые подтеки. Сейчас, впрочем, светило яркое солнце, листву весело колыхал легкий ветерок, а странное ощущение, что весь город тихонько гудит, было вызвано, очевидно, толпами радостных возбужденных людей, заполнившими площадь и прилегающие улицы. Играл оркестр, бились на ветру красочные стяги, везде царила атмосфера большого праздника.
Артуру было очень тоскливо торчать где-то в воздухе, наблюдая за всеобщим весельем, но не успел он как следует об этом подумать, как, перекрывая все шумы, над площадью раскатился голос.
На разукрашенной трибуне перед большим зданием появился человек с мегафоном.
– О ожидающие речений Пронзительного Интеллектомата! - провозгласил он.
– Достойные потомки замечательных ученых мужей Врумфонделя и Маджиктиза!
Время Ожидания подошло к концу!
Толпа взорвалась радостными криками, закачались флаги и транспаранты.
Узкие улицы казались опрокинутыми на спину сороконожками, отчаянно шевелящими в воздухе всеми лапками.
– Семь с половиной миллионов лет наш народ жаждал Великого Дня Просвещения! - продолжал человек с мегафоном. - Дня Ответа!
Толпа безумствовала.
– Никогда более, - вскричал оратор, - никогда более не проснемся мы поутру с мыслью: "Кто я такой? В чем смысл моего существования? Изменится ли что-нибудь в космическом масштабе, если я не пойду на работу?" Сегодня мы наконец раз и навсегда узнаем простой и ясный ответ на все эти маленькие, но не дающие покоя загадки Жизни, Вселенной и Всего Остального!
Артур почувствовал, что плывет над всеобщим ликованием, спускаясь к одному из окон здания за трибуной. Потом, пережив миг паники, он прошел сквозь толстое стекло, словно того и в помине не было.
Кабинет выглядел точно так, как его описал Слартибартфаст, только ковры малость выцвели. На протяжении семи с половиной миллионов лет за ним заботливо ухаживали и примерно раз в столетие убирали. Два строго одетых человека степенно сидели за огромным столом, на котором возвышался компьютерный терминал.
– Время настало, - промолвил один из них, и Артур с удивлением увидел, как прямо из воздуха над его головой возникла надпись "ЛУНКУАЛ". Надпись замигала и потухла.
Не успел Артур опомниться, как заговорил второй человек, и у его головы возникло слово "ПФОУК".
– Семьдесят пять тысяч поколений назад наши предки запустили эту программу, и нам выпала честь вновь услышать голос Пронзительного Интеллектомата.
– Просто уму непостижимо, Пфоук, - согласился первый, и Артур внезапно понял, что смотрит фильм с субтитрами.
– Огромная честь - узнать ответ на Великий Вопрос Жизни!..
– Вселенной!..
– И Всего Остального!
– Тсс-с! - благоговейно прошептал Лункуал. - По-моему, он сейчас заговорит.
В наступившей тишине на необъятной панели медленно начали загораться огни, родился едва слышный гул.
– Доброе утро, - произнес компьютер.
– Э... доброе утро, Пронзительный Интеллектомат! - нервно сказал Лункуал. - Ты... э-э...
– Готов ли ответ, вы хотите спросить? - величаво перебил компьютер. - Да.
Двое за столом задрожали от волнения.
– Простой и ясный? - выдохнул Пфоук.
– Простой и ясный, - подтвердил компьютер.
– Ответ на Великий Вопрос Жизни, Вселенной и Всего Остального?
– Да.
– И ты можешь сообщить его нам?
– Да.
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас.
Двое за столом облизали пересохшие губы.
– Хотя я не думаю, - прибавил компьютер, - что он вам понравится.
– Не важно! - вскричал Пфоук. - Мы должны знать! Немедленно!
– Немедленно? - уточнил компьютер.
– Сию же секунду!
– Хорошо, - промолвил компьютер и замолчал.
Пфоук и Лункуал лихорадочно дрожали. Волнение было невыносимым.
– Он вам в самом деле не понравится, - предупредил Пронзительный Интеллектомат.
– Говори!
– Хорошо, - сказал он. - Ответ на Великий Вопрос...
– Ну!
– Жизни, Вселенной и Всего Остального...
– Ну!
– Это... - произнес компьютер и замолчал.
– Ну!
– Это...
– Ну!!!
– Сорок два, - с бесконечным спокойствием сообщил компьютер.
– Очень неприятно, - сказал он. - Полетел диод в одном из компьютеров жизнеобеспечения. Попробовали оживить уборщиц, а они, оказывается, мертвы уже тридцать тысяч лет. Кто уберет их тела, хотел бы я знать... Садись, сейчас я тебя подключу. - Старец указал Артуру на стул, сделанный, казалось, из ребер стегозавра. - Он сделан из ребер стегозавра, - пояснил Слартибартфаст, выуживая из-под грозно накренившейся бумажной кипы какой-то оголенный проводок. - Ну наконец! Возьми!
Едва Артур взял проводок, как прямо сквозь него пролетела птица.
Он парил где-то в небесах, совершенно невидимый для самого себя. Под ним лежала красивая, обрамленная деревьями городская площадь, до самого горизонта тянулись светлые изящные постройки, не первой, однако, молодости - на многих виднелись трещины и дождевые подтеки. Сейчас, впрочем, светило яркое солнце, листву весело колыхал легкий ветерок, а странное ощущение, что весь город тихонько гудит, было вызвано, очевидно, толпами радостных возбужденных людей, заполнившими площадь и прилегающие улицы. Играл оркестр, бились на ветру красочные стяги, везде царила атмосфера большого праздника.
Артуру было очень тоскливо торчать где-то в воздухе, наблюдая за всеобщим весельем, но не успел он как следует об этом подумать, как, перекрывая все шумы, над площадью раскатился голос.
На разукрашенной трибуне перед большим зданием появился человек с мегафоном.
– О ожидающие речений Пронзительного Интеллектомата! - провозгласил он.
– Достойные потомки замечательных ученых мужей Врумфонделя и Маджиктиза!
Время Ожидания подошло к концу!
Толпа взорвалась радостными криками, закачались флаги и транспаранты.
Узкие улицы казались опрокинутыми на спину сороконожками, отчаянно шевелящими в воздухе всеми лапками.
– Семь с половиной миллионов лет наш народ жаждал Великого Дня Просвещения! - продолжал человек с мегафоном. - Дня Ответа!
Толпа безумствовала.
– Никогда более, - вскричал оратор, - никогда более не проснемся мы поутру с мыслью: "Кто я такой? В чем смысл моего существования? Изменится ли что-нибудь в космическом масштабе, если я не пойду на работу?" Сегодня мы наконец раз и навсегда узнаем простой и ясный ответ на все эти маленькие, но не дающие покоя загадки Жизни, Вселенной и Всего Остального!
Артур почувствовал, что плывет над всеобщим ликованием, спускаясь к одному из окон здания за трибуной. Потом, пережив миг паники, он прошел сквозь толстое стекло, словно того и в помине не было.
Кабинет выглядел точно так, как его описал Слартибартфаст, только ковры малость выцвели. На протяжении семи с половиной миллионов лет за ним заботливо ухаживали и примерно раз в столетие убирали. Два строго одетых человека степенно сидели за огромным столом, на котором возвышался компьютерный терминал.
– Время настало, - промолвил один из них, и Артур с удивлением увидел, как прямо из воздуха над его головой возникла надпись "ЛУНКУАЛ". Надпись замигала и потухла.
Не успел Артур опомниться, как заговорил второй человек, и у его головы возникло слово "ПФОУК".
– Семьдесят пять тысяч поколений назад наши предки запустили эту программу, и нам выпала честь вновь услышать голос Пронзительного Интеллектомата.
– Просто уму непостижимо, Пфоук, - согласился первый, и Артур внезапно понял, что смотрит фильм с субтитрами.
– Огромная честь - узнать ответ на Великий Вопрос Жизни!..
– Вселенной!..
– И Всего Остального!
– Тсс-с! - благоговейно прошептал Лункуал. - По-моему, он сейчас заговорит.
В наступившей тишине на необъятной панели медленно начали загораться огни, родился едва слышный гул.
– Доброе утро, - произнес компьютер.
– Э... доброе утро, Пронзительный Интеллектомат! - нервно сказал Лункуал. - Ты... э-э...
– Готов ли ответ, вы хотите спросить? - величаво перебил компьютер. - Да.
Двое за столом задрожали от волнения.
– Простой и ясный? - выдохнул Пфоук.
– Простой и ясный, - подтвердил компьютер.
– Ответ на Великий Вопрос Жизни, Вселенной и Всего Остального?
– Да.
– И ты можешь сообщить его нам?
– Да.
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас.
Двое за столом облизали пересохшие губы.
– Хотя я не думаю, - прибавил компьютер, - что он вам понравится.
– Не важно! - вскричал Пфоук. - Мы должны знать! Немедленно!
– Немедленно? - уточнил компьютер.
– Сию же секунду!
– Хорошо, - промолвил компьютер и замолчал.
Пфоук и Лункуал лихорадочно дрожали. Волнение было невыносимым.
– Он вам в самом деле не понравится, - предупредил Пронзительный Интеллектомат.
– Говори!
– Хорошо, - сказал он. - Ответ на Великий Вопрос...
– Ну!
– Жизни, Вселенной и Всего Остального...
– Ну!
– Это... - произнес компьютер и замолчал.
– Ну!
– Это...
– Ну!!!
– Сорок два, - с бесконечным спокойствием сообщил компьютер.
Глава 28
В комнате долго стояла тишина.
Краем глаза Пфоук видел за окном море напряженно ожидающих лиц.
– Нас линчуют, - прошептал он.
– Вы задали мне трудную задачку, - кротко пояснил компьютер.
– Сорок два?! - завопил Лункуал. - И это все, что ты можешь нам сказать после семи с половиной миллионов лет работы?
– Я убежден в правильности ответа, - холодно отрезал компьютер. - По правде говоря, - прибавил он, смягчившись, - дело, я думаю, в том, что вы никогда, собственно, не задумывались, в чем состоит этот вопрос.
– Как?! Великий Вопрос Жизни, Вселенной и Всего Остального!
– Да, но как все-таки он формулируется? - настаивал Интеллектомат.
Лункуал и Пфоук ошарашенно уставились друг на друга.
– Ну знаешь ли, это же ясно, ну... - пролепетал Пфоук.
– Именно! - воскликнул компьютер. - Вот когда будете знать вопрос, то поймете и ответ.
– Потрясающе, - проговорил Пфоук, украдкой вытирая слезу.
– Ну хорошо, хорошо, - раздраженно бросил Лункуал. - Можешь ты нам просто назвать вопрос?
– Великий Вопрос?
– Да!
– Жизни, Вселенной и Всего Остального?
– Да!
Интеллектомат задумался.
– Сложно, - наконец проронил он.
– Но ты можешь?! - вскричал Лункуал.
Вновь наступила исполненная значения тишина.
– Нет! - твердо произнес компьютер.
Пфоук и Лункуал, пораженные, застыли.
– Но я скажу вам, кто может, - продолжил компьютер.
Пфоук и Лункуал резко вскинули головы:
– Кто? Скажи!
По спине Артура, которой сейчас не было, поползли мурашки, когда он заметил, что медленно, но неумолимо движется к пульту. По счастью, через секунду стало ясно: это таинственный оператор всего-навсего сделал наезд для пущего драматизма.
– Компьютер, который грядет после меня, - торжественно объявил Пронзительный Интеллектомат. - Его параметры я не достоин даже вычислять.
И все же я создам его для вас. Создам компьютер, который сформулирует Вопрос к Великому Ответу, компьютер столь бесконечно сложный, что сама органическая жизнь станет его составной частью и ваш народ примет новое обличье и войдет в компьютер, чтобы управлять его программой, рассчитанной на десять миллионов лет. И дам я ему имя. И нареку я его... Земля.
– Какое скучное название, - проговорил Пфоук, и по всему его телу пошли трещины.
Лункуал тоже внезапно треснул. Потолок вспучился, стены прогнулись и рассыпались...
Слартибартфаст стоял перед Артуром, сжимая в руке оголенный проводок.
– Конец записи, - объяснил он.
Краем глаза Пфоук видел за окном море напряженно ожидающих лиц.
– Нас линчуют, - прошептал он.
– Вы задали мне трудную задачку, - кротко пояснил компьютер.
– Сорок два?! - завопил Лункуал. - И это все, что ты можешь нам сказать после семи с половиной миллионов лет работы?
– Я убежден в правильности ответа, - холодно отрезал компьютер. - По правде говоря, - прибавил он, смягчившись, - дело, я думаю, в том, что вы никогда, собственно, не задумывались, в чем состоит этот вопрос.
– Как?! Великий Вопрос Жизни, Вселенной и Всего Остального!
– Да, но как все-таки он формулируется? - настаивал Интеллектомат.
Лункуал и Пфоук ошарашенно уставились друг на друга.
– Ну знаешь ли, это же ясно, ну... - пролепетал Пфоук.
– Именно! - воскликнул компьютер. - Вот когда будете знать вопрос, то поймете и ответ.
– Потрясающе, - проговорил Пфоук, украдкой вытирая слезу.
– Ну хорошо, хорошо, - раздраженно бросил Лункуал. - Можешь ты нам просто назвать вопрос?
– Великий Вопрос?
– Да!
– Жизни, Вселенной и Всего Остального?
– Да!
Интеллектомат задумался.
– Сложно, - наконец проронил он.
– Но ты можешь?! - вскричал Лункуал.
Вновь наступила исполненная значения тишина.
– Нет! - твердо произнес компьютер.
Пфоук и Лункуал, пораженные, застыли.
– Но я скажу вам, кто может, - продолжил компьютер.
Пфоук и Лункуал резко вскинули головы:
– Кто? Скажи!
По спине Артура, которой сейчас не было, поползли мурашки, когда он заметил, что медленно, но неумолимо движется к пульту. По счастью, через секунду стало ясно: это таинственный оператор всего-навсего сделал наезд для пущего драматизма.
– Компьютер, который грядет после меня, - торжественно объявил Пронзительный Интеллектомат. - Его параметры я не достоин даже вычислять.
И все же я создам его для вас. Создам компьютер, который сформулирует Вопрос к Великому Ответу, компьютер столь бесконечно сложный, что сама органическая жизнь станет его составной частью и ваш народ примет новое обличье и войдет в компьютер, чтобы управлять его программой, рассчитанной на десять миллионов лет. И дам я ему имя. И нареку я его... Земля.
– Какое скучное название, - проговорил Пфоук, и по всему его телу пошли трещины.
Лункуал тоже внезапно треснул. Потолок вспучился, стены прогнулись и рассыпались...
Слартибартфаст стоял перед Артуром, сжимая в руке оголенный проводок.
– Конец записи, - объяснил он.
Глава 29
– Зафод! Очнись!
– М-м-м-м?
– Давай же, просыпайся!
– Ну почему нельзя дать человеку заниматься тем, что у него хорошо получается? - посетовал Зафод и перевернулся на другой бок.
– Хочешь, чтобы я тебя стукнул? - спросил Форд.
– Это тебе доставит удовольствие? - пробормотал Зафод.
– Нет.
– Мне тоже. Тогда какой смысл? Отвяжись. - И Зафод свернулся калачиком.
– Он получил двойную порцию газа, - заметила Триллиан. - Две носоглотки.
– И прекратите болтать, - попросил Зафод. - Я и так заснуть не могу.
Что случилось с почвой? Она какая-то твердая и холодная.
– Потому что из золота, - сказал Форд.
Грациозным движением Зафод вскочил на ноги и стал обозревать окрестности. До самого горизонта во все стороны расстилалась гладкая золотая поверхность. Она сияла, словно... нет, ничто во Вселенной не сияет так, как планета из чистого золота.
– Кто это сделал?! - вскричал Зафод, выпучив глаза.
– Не перевозбуждайся, - остудил его Форд. - Это всего лишь каталог.
– Кто-кто?
– Каталог, - повторила Триллиан. - Иллюзия.
– Мы с Триллиан очнулись раньше, - объяснил Форд, - и подняли страшный гвалт - обращали на себя внимание. Вот нас и поместили в планетный каталог, чтобы хоть как-то занять, пока они там готовятся. Это все запись.
– А черт, - горько проговорил Зафод. - Ну чем мой собственный сон хуже чужого?.. Что там за долины?!
– Это проба, - разъяснил Форд. - Мы поглядели.
– А предыдущая планета, - сказала Триллиан, - была по колено в рыбе.
– В рыбе?
– Кому что по душе.
– Мы решили, что этот мир тебе понравится, - вставил Форд.
Вокруг, куда ни посмотри, сияло море золотого света.
– Занятно, - нехотя признал Зафод.
В небе появился огромный зеленый каталожный номер. Он замерцал, и его место занял другой. Все вокруг мгновенно изменилось.
Побережье у багряного моря было усыпано маленькими желтыми и зелеными камнями, явно драгоценными; поблизости, под игривым розовато-лиловым зонтом от солнца, стоял столик из чистого серебра. С неба падали пятьсот голых парашютисток.
Потом все вокруг мгновенно переменилось - вместо драгоценного пляжа возник весенний лужок с коровками.
– О-о! - воскликнул Зафод. - Мои бедные головы!
– Продолжим? - спросил Форд.
– Пожалуй.
Все трое сели и перестали обращать внимание на мелькающие вокруг них сцены.
– Если с моим мозгом что-то и сделано, то сотворил это я сам, - начал Зафод. - Причем сварганил это таким образом, чтобы не засветиться на правительственных контрольных тестах. А значит, я сам не должен был ничего знать об этом. Круто, да?
Триллиан и Форд кивнули.
– Что же это за секрет, который я никому не мог доверить, ни Галактическому правительству, ни даже самому себе? Отвечаю: не знаю. Но я пошевелил мозгами и кое о чем, кажется, догадался. Когда я решил баллотироваться в Президенты? Вскоре после смерти Президента Йюдена Вранкса. Помнишь Йюдена, Форд?
– Ну, - ответил Форд. - Тот арктурианский капитан, с которым мы столкнулись, когда были желторотыми юнцами. Классный парень! Вспоминаю, как он дал нам конских каштанов, когда мы ворвались в его мегагрузовоз, и еще заявил, что ты самый поразительный карапуз, которого он видел.
– О чем это вы? - недоуменно спросила Триллиан.
– Давняя история! - махнул рукой Форд. - Времена нашего детства на Бетельгейзе. Бетельгейзские торговые разведчики находили новые рынки, а арктурианцы осуществляли все перевозки между центром Галактики и периферией. А до дурделлийских войн, надо сказать, вовсю свирепствовали космические пираты, и мегагрузовозы приходилось оснащать самыми фантастическими средствами защиты. Словом, крепости, а не корабли, причем огромные - на орбите вокруг планеты затмевали солнце.
И вот юный Зафод решает захватить один такой корабль. На трехдюзном скутере для ближних стратосферных полетов. Псих сумасшедший, представляешь?! А я составил ему компанию: побился об заклад, что ничего у него не выйдет, и решил проследить, чтобы он не вернулся с поддельными доказательствами. Что ж из этого вышло? Сели мы в трехдюзник, который он черт знает как перекроил, за неделю прошли три парсека, ворвались в мегагрузовоз, до сих пор не понимаю, каким образом, пробились на мостик, потрясая игрушечными пистолетами, и потребовали выкуп. Просто невообразимо! Я продул все свои карманные деньги на год вперед. И ради чего? Ради конских каштанов!
– Этот капитан, Йюден Вранкс, оказался своим в доску, - подхватил Зафод. - Накормил нас до отвала, чем душа пожелает, самыми редкими лакомствами, конечно, конских каштанов дал, сколько хочешь, и телепортировал нас обратно. Прямо в бетельгейзскую государственную тюрьму.
Мировой парень. Стал потом Президентом Галактики. - Зафод помолчал. - А незадолго до своей смерти он меня навестил.
– Да? - удивился Форд. - Ты и не заикался.
– Ага.
– Что же он сказал? Зачем он к тебе пришел?
– Он рассказал мне о "Золотом сердце". Это его идея - украсть корабль.
– Его?
– М-м-м-м?
– Давай же, просыпайся!
– Ну почему нельзя дать человеку заниматься тем, что у него хорошо получается? - посетовал Зафод и перевернулся на другой бок.
– Хочешь, чтобы я тебя стукнул? - спросил Форд.
– Это тебе доставит удовольствие? - пробормотал Зафод.
– Нет.
– Мне тоже. Тогда какой смысл? Отвяжись. - И Зафод свернулся калачиком.
– Он получил двойную порцию газа, - заметила Триллиан. - Две носоглотки.
– И прекратите болтать, - попросил Зафод. - Я и так заснуть не могу.
Что случилось с почвой? Она какая-то твердая и холодная.
– Потому что из золота, - сказал Форд.
Грациозным движением Зафод вскочил на ноги и стал обозревать окрестности. До самого горизонта во все стороны расстилалась гладкая золотая поверхность. Она сияла, словно... нет, ничто во Вселенной не сияет так, как планета из чистого золота.
– Кто это сделал?! - вскричал Зафод, выпучив глаза.
– Не перевозбуждайся, - остудил его Форд. - Это всего лишь каталог.
– Кто-кто?
– Каталог, - повторила Триллиан. - Иллюзия.
– Мы с Триллиан очнулись раньше, - объяснил Форд, - и подняли страшный гвалт - обращали на себя внимание. Вот нас и поместили в планетный каталог, чтобы хоть как-то занять, пока они там готовятся. Это все запись.
– А черт, - горько проговорил Зафод. - Ну чем мой собственный сон хуже чужого?.. Что там за долины?!
– Это проба, - разъяснил Форд. - Мы поглядели.
– А предыдущая планета, - сказала Триллиан, - была по колено в рыбе.
– В рыбе?
– Кому что по душе.
– Мы решили, что этот мир тебе понравится, - вставил Форд.
Вокруг, куда ни посмотри, сияло море золотого света.
– Занятно, - нехотя признал Зафод.
В небе появился огромный зеленый каталожный номер. Он замерцал, и его место занял другой. Все вокруг мгновенно изменилось.
Побережье у багряного моря было усыпано маленькими желтыми и зелеными камнями, явно драгоценными; поблизости, под игривым розовато-лиловым зонтом от солнца, стоял столик из чистого серебра. С неба падали пятьсот голых парашютисток.
Потом все вокруг мгновенно переменилось - вместо драгоценного пляжа возник весенний лужок с коровками.
– О-о! - воскликнул Зафод. - Мои бедные головы!
– Продолжим? - спросил Форд.
– Пожалуй.
Все трое сели и перестали обращать внимание на мелькающие вокруг них сцены.
– Если с моим мозгом что-то и сделано, то сотворил это я сам, - начал Зафод. - Причем сварганил это таким образом, чтобы не засветиться на правительственных контрольных тестах. А значит, я сам не должен был ничего знать об этом. Круто, да?
Триллиан и Форд кивнули.
– Что же это за секрет, который я никому не мог доверить, ни Галактическому правительству, ни даже самому себе? Отвечаю: не знаю. Но я пошевелил мозгами и кое о чем, кажется, догадался. Когда я решил баллотироваться в Президенты? Вскоре после смерти Президента Йюдена Вранкса. Помнишь Йюдена, Форд?
– Ну, - ответил Форд. - Тот арктурианский капитан, с которым мы столкнулись, когда были желторотыми юнцами. Классный парень! Вспоминаю, как он дал нам конских каштанов, когда мы ворвались в его мегагрузовоз, и еще заявил, что ты самый поразительный карапуз, которого он видел.
– О чем это вы? - недоуменно спросила Триллиан.
– Давняя история! - махнул рукой Форд. - Времена нашего детства на Бетельгейзе. Бетельгейзские торговые разведчики находили новые рынки, а арктурианцы осуществляли все перевозки между центром Галактики и периферией. А до дурделлийских войн, надо сказать, вовсю свирепствовали космические пираты, и мегагрузовозы приходилось оснащать самыми фантастическими средствами защиты. Словом, крепости, а не корабли, причем огромные - на орбите вокруг планеты затмевали солнце.
И вот юный Зафод решает захватить один такой корабль. На трехдюзном скутере для ближних стратосферных полетов. Псих сумасшедший, представляешь?! А я составил ему компанию: побился об заклад, что ничего у него не выйдет, и решил проследить, чтобы он не вернулся с поддельными доказательствами. Что ж из этого вышло? Сели мы в трехдюзник, который он черт знает как перекроил, за неделю прошли три парсека, ворвались в мегагрузовоз, до сих пор не понимаю, каким образом, пробились на мостик, потрясая игрушечными пистолетами, и потребовали выкуп. Просто невообразимо! Я продул все свои карманные деньги на год вперед. И ради чего? Ради конских каштанов!
– Этот капитан, Йюден Вранкс, оказался своим в доску, - подхватил Зафод. - Накормил нас до отвала, чем душа пожелает, самыми редкими лакомствами, конечно, конских каштанов дал, сколько хочешь, и телепортировал нас обратно. Прямо в бетельгейзскую государственную тюрьму.
Мировой парень. Стал потом Президентом Галактики. - Зафод помолчал. - А незадолго до своей смерти он меня навестил.
– Да? - удивился Форд. - Ты и не заикался.
– Ага.
– Что же он сказал? Зачем он к тебе пришел?
– Он рассказал мне о "Золотом сердце". Это его идея - украсть корабль.
– Его?