Страница:
Она прикинула. Можно бы в районе Шестой — Восьмой улиц. Но это означало «Ху», большой вьетнамский ресторан. Ей нравилось сидеть в тамошнем баре. Там была очень сексуальная атмосфера. Волнующие вибрации. И такие уютные диванчики, даже несколько кроватей.
— В «Ху», — решила Бейб. — Это на Чарльз-стрит.
— Да. я знаю, — ответил Дин Пол. — Увидимся там. — И он отключился.
Бейб посмотрела на телефон в своей руке и сказала себе, что не стоит искать скрытые намеки в его кратких ответах. И все же она испытывала смутный страх. А вдруг он знает о ее роли в распространении скандальных фотографий с его свадьбы? Она оборвала себя, понимая, что слово «роль» слишком безобидно, если учесть, что она и есть тот самый проклятый автор этих снимков.
Вчера Бейб была очень близка к тому, чтобы сознаться. Она находилась в такой ярости, что хотела бросить это признание ему в лицо. Но в последний момент передумала: ее удержал внутренний голос. На этих снимках она заработала кучу денег и вдобавок выставила Локхартов на посмешище. Она улыбнулась, представив лицо его маменьки. Бейб удалось увековечить те миллисекунды, когда на зубах Софии Миллс оставались следы помады. Таблоид опубликовал снимок с подписью: «Вы готовы к съемке крупным планом, мисс Миллс?» Нет, при таком раскладе лучше никогда не открывать карты.
Вот с книжкой все вышло совсем по-другому. Здесь Локхарты раздавили ее, как букашку. Так что Дину Полу легко было простить ей неудавшуюся попытку предательства. Потому-то он и был так спокоен и вел все эти разговорчики о том, какая она прелесть. Девочка из неполной семьи лишь размахивала кулаками в воздухе. Никто не пострадал.
Вернувшись домой, Бейб принялась уныло просматривать факсы, электронную почту и сообщения на автоответчике, составляя план вечерней работы. Она как раз читала список гостей вечеринки Фейт Хилл, когда позвонила Линда Коннер.
— Я все время думаю о вас, — без предисловий начала Линда. — Мы должны организовать совместный проект.
Бейб испытала чувство невероятного облегчения. На миг она подумала, что речь идет о ее прежнем предложении.
— Я как раз читала последний номер «212», — продолжала Линда, — увидела ваше имя и подумала: «А не сделать ли фотоальбом о ночной жизни Нью-Йорка?»
— Звучит потрясающе. — Восторг Бейб стал угасать. Во всяком случае, он уже не был таким бурным. Это, в конце концов, не сделка. Просто идея.
Она рассказала Линде о своем подходе к съемке сцен общественной жизни во времена учебы в Брауне: жестко выхваченные фрагменты лиц, резкий свет, контрастные тени, смещенный, в стиле «подвыпивший фотограф» ракурс. Линда снова ощутила воодушевление.
— Я до сих пор снимаю в том же стиле, — сказала Бейб. — Делаю по нескольку кадров на каждой вечеринке. Ну, чтобы поддерживать форму. Естественно, «212» их никогда не напечатает. Редакторам нужны парадные снимки, где все кажутся богатыми и красивыми. Но в моей личной коллекции, должно быть, тысячи таких снимков. Из них можно что-нибудь выбрать.
— Думаю, мы должны заняться этим, — заявила Линда. — Поразмыслите, и через пару дней поговорим. — И добавила: — «212», наверное, поручит освещение дня рождения близнецов Кометани вам?
— Возможно.
— Да почти наверняка. Увидимся там. Может, удастся потолковать в уголке пару минут.
Бейб тихонько рассмеялась:
— Для меня это работа. А вы там что делаете?
— Представляю Мио и Мако. Вообще-то я только что продала книжку, которую они написали по заказу «Сент-Мартин пресс». Фактически они, естественно, просто позировали для фотографий, а текст писал один из моих авторов. Но все равно я должна зайти, пожелать им удачи. Это меньшее, что я могу сделать. На книжке я заработала неплохие комиссионные. Но к началу «Закона и порядка» я намерена вернуться домой, так что давайте встретимся пораньше.
Бейб попрощалась с Линдой и повесила трубку, чувствуя себя на седьмом небе. Это была уже не сделка с дьяволом ради мига скандальной славы, а вполне реальный шанс продемонстрировать миру свой талант. Открывались невероятные возможности. Она представила, как будет выглядеть на обложке книги ее имя. БЕЙБ МАНЧИНИ. А как она ее назовет? Погодите… название должно быть интригующим и сексуальным… с привкусом эротики и декаданса. От волнения у нее даже волоски на руках поднялись дыбом. «Ночь в поту» — именно так будет называться ее первая книжка, и она наверняка окажется великолепной.
Остаток дня пролетел незаметно. Она просмотрела свой гардероб, выбирая наряд для свидания с Дином Полом, остановилась на джинсовом жакете от Зака Позена, хлопковой маечке и украшенной сверху кружевом шифоновой мини-юбочке от Валентино. Затем она натянула босоножки из кожи питона (Марк Джейкобс), сунула то, ради чего устраивалась встреча, в сумочку и захлопнула за собой дверь.
Бейб вошла в «Ху» ровно в шесть и направилась прямо к бару заказать «Роллинг блэкаут» — крепкую смесь «Столи», «Калуа» и эспрессо. Она шлепнула на стойку десять долларов и гордо заявила бармену с внешностью модели, что сдачу он может оставить себе. Бейб внимательно осмотрела разделенный на две части зал, оценивая присутствующих и тут же отвергая возможные кандидатуры. Посетители представляли собой пестрое смешение много работающих людей и любителей легкой жизни. Здесь были модели (разумеется — они слетаются в любое модное местечко, как саранча), музыканты, редакторы журналов, художники, дизайнеры, колумнисты.
Подошел знакомый актер.
— Привет.
Она знала его в лицо, но не помнила имени — вечная трагедия актеров второго плана.
— Кажется, я вас знаю, — заявил он.
— Вы ко мне подкатываетесь, или у вас просто плохая память?
Он наморщил лоб. Очевидно, такая длинная фраза была за пределами его возможностей восприятия.
— Минутку… что?
Бейб отвела взгляд и посмотрела в сторону входа:
— Я кое-кого жду.
Он раскинул руки:
— Я уже здесь. И работаю на телевидении. Каждую неделю.
— Как и Мори Пович. Хвастаться нечем.
— Ты пикантная штучка. Мне такие нравятся. Видела когда-нибудь мое шоу?
Бейб покачала головой. Он выдал название какой-то дурацкой комедии на кабельном канале. Она вежливо кивнула, припоминая, что как-то видела фрагмент одной из серий. И заодно припомнила имя парня: Тейт Барбур.
— У меня сегодня день рождения, — сообщил Тейт.
Бейб подавила грозный рык. Что за ерунда? Всякий раз, когда она встречает в баре какого-нибудь болвана, оказывается, что у него день рождения. Однажды какому-нибудь придурку повезло под это дело получить минет, и теперь все остальные женщины должны страдать.
— И что ты мне подаришь?
— Кое-что действительно необходимое — урок хороших манер. — И она отошла подальше, чтобы спокойно выпить.
Четверть седьмого. Шесть тридцать. Никаких признаков Дина Пола. Ей вдруг пришло в голову, что он сейчас, наверное, скандалит с Эспен. И в тот момент, когда она начала всерьез беспокоиться, что вечер пропал, он наконец появился. Одет со стильной непринужденностью: футболка с символикой Университета Брауна, поношенные джинсы и туфли от Прада за шестьсот долларов. И все мужчины на его фоне тут же превратились в жалких мальчишек.
— Черт, извини, Бейб. — Дин Пол тяжело дышал, целуя ее в щеку. — Я почти всю дорогу бежал, представляешь?
Он улыбнулся, и теперь его можно было описать всего тремя словами: божество среди мужчин.
— Сначала выпьем. — Он посмотрел на ее бокал. — Еще один?
— Это достаточно крепко. А мне еще работать сегодня.
Дин Пол сходил к стойке бара и вернулся с «Кислотным серфером» — убийственной смесью «Егермейстера», «Малибу» и ананасового сока.
Бейб указала на его стакан:
— Тешишь в себе вчерашнего студента?
Он усмехнулся, оглядывая зал и наслаждаясь диско-ритмами попурри Стинга. Тела танцующих прижимались друг к другу. Алкоголь проникал в кровь. И прошлое все отчетливее напоминало о себе.
— Я чертов идиот, — громко сказал Дин Пол. — Я совершенно забыл, что мы с тобой договорились встретиться. Не поверишь, какой у меня был денек.
Бейб изобразила прохладную сдержанную улыбку, хотя внутри у нес закипало раздражение. Он забыл о свидании. А она весь день жила им. Вот такое несоответствие.
— Знаешь, что? Пожалуй, я выпью еще, — сказала она, протягивая ему свой пустой бокал. — «Роллинг блэкаут».
Если бы только она могла вырубиться сразу!
Пока он ходил к бару, она постаралась чуть-чуть взять себя в руки. Но Дин Пол вернулся слишком быстро, и она не успела собраться. Помогла выпивка. Она жадно глотала напиток, пока легкий шум в голове не превратился в грохот. Вот теперь можно было переходить к делу.
— Не хочешь присесть? — Он жестом указал на уютный диванчик в углу. Над ним не хватало только неоновой вывески: «ЗАНИМАЙТЕСЬ ЛЮБОВЬЮ ПРЯМО ЗДЕСЬ».
Бейб устроилась на мягком кожаном сиденье и заглянула в сумочку, внутри которой покоился финал его брака. Но глупо было бы многого ждать от сегодняшней встречи. Можно подумать, Дин Пол просмотрит снимки и заявит: «О, какая грязь! Думаю, я разведусь с этой стервой. Давай начнем все сначала. Ты свободна сегодня вечером?»
Он развалился на кушетке.
— Ну, о чем ты хотела поговорить? Ты сказала, это очень важно.
Она потянулась к сумочке.
— Важно, но неприятно.
Дин Пол напрягся, взгляд его стал настороженным, по лицу скользнуло подозрение.
— Если это имеет отношение к Джейку Джеймсу…
— Нет, дело не в этом ублюдке. В другом. Речь пойдет о Хоакине Крузе.
Он чуть расслабился.
— О нем я все знаю.
Бейб щелкнула замком сумочки и вытащила два снимка.
— Не думаю, что ты знаешь об этом. — И протянула ему фото.
Дин Пол внимательно изучал доказательство измены. Странная решимость изменила его лицо, словно он оказался в роли камикадзе, готовящего себя к неотвратимому почетному финалу. Он поднял глаза на Бейб.
— Ты теперь занялась слежкой?
Неожиданная реакция. Едва открыв рот для объяснений, Бейб напомнила себе, что бывает с принесшими дурную весть.
— Я обещала Ларе, что позабочусь о Хоакине.
— Позаботишься о нем? — В голосе появились враждебные нотки. — Ну-ну, Бейб Сопрано, продолжай.
— Сначала я хотела уничтожить веб-сайт. Я работаю с парнем, который умеет обращаться с компьютерами — взламывать программы, создавать их, разрушать. Ну, знаешь, такой распространенный тип. Ему двадцать один, а он, думаю, еще даже не держал девушку за руку. Задержка социального развития в эпоху Интернета.
Дин Пол продолжал изучать фотографии.
— Я просто думала, что, если постараться, можно найти компромат на Хоакина. Ну, не знаю, назови это шестым чувством. Когда дело касается разного рода жульничеств, типы вроде него всегда действуют на грани законности. Ну, я узнала, где он живет, и решила… понаблюдать.
Лицо Дина Пола отражало всю гамму разочарования.
— Господи Иисусе, Бейб, никогда не думал, что ты одна из них. Я же с детства привык повсюду видеть папарацци. Мне иногда даже казалось, что у меня на заднице еще одна пара глаз.
Бейб потрясенно уставилась на него. Это было последнее, чего она ожидала: терпеливый учитель наставляет тупоголовую ученицу, опять не сделавшую уроки.
— Тогда, может, тебе привстать, чтобы разглядеть получше? Это твоя жена.
И вот тут он по-настоящему посмотрел в глаза Бейб. Словно мысль о том, что Бейб — папарацци, наконец добралась до глубин его мозга и прочно обосновалась там. Он вернул ей фотографии.
— Скоро она будет бывшей женой, — без всяких эмоций произнес он.
— Прости.
— Твое маленькое пип-шоу действительно стало сюрпризом, но не сыграло решающей роли. Сегодня днем Эспен приняла предложение работать в Вегасе. Нечто вроде стриптиза с участием бывших звезд реалити-шоу.
Повисло молчание. Она принялась неловко заталкивать фотографии в сумочку. Дин Пол допил свой коктейль.
— И что ты собираешься с этим делать? В твоей сумочке фактически чек на крупную сумму.
— Я никогда не сделаю этого.
— Да что ты?
Она поняла, что будет дальше, и испугалась. Ярко-голубые глаза Дина Пола сказали ей, что ему все известно — о ней… вообще обо всем: о том, чем в действительности был ее браслет от Шанель, о том, что мега-бабки уже переведены на ее секретный счет, о том, что независимо от того, сколько боли и неприятностей ее уловки принесли его семье, она всегда будет испытывать удовлетворение от этой маленькой победы над ним и надо всем, что он собой воплощает.
— Как ты узнал? — шепотом спросила Бейб, и печаль охватила ее.
Эти глаза, глаза Локхартов, смотрели ей прямо в душу.
— Ты сама сказала мне.
Бейб почувствовала, как краснеет. Когда она наконец заговорила, ее голос был умоляющим:
— Пожалуйста, не надо меня ненавидеть.
— Я не ненавижу тебя. — Но хоть он и произнес это вслух, в его взгляде читалось совершенно иное.
Все мгновенно изменилось. Настолько, что Бейб уже не была уверена, что завтра вновь взойдет солнце. Ей нечего было сказать ему в ответ, нечего предложить. Она могла только просить прощения до потери голоса и знала, что все будет напрасно.
— Никаких неприязненных чувств?
Дин Пол поднялся.
— Никаких чувств вообще, Бейб. — И он вышел навстречу ночному Нью-Йорку.
А она еще долго сидела, пила и думала о том, какое дерьмо вся ее жизнь и как ей быть дальше.
— Не стоит терять время, дожидаясь этого парня.
Она подняла глаза и увидела Тейта Барбура.
— Может, ты и не такой идиот.
Он расхохотался:
— Ну, я надеялся на что-нибудь более положительное. Но для начала сойдет.
Бейб подумала, что, должно быть, выглядит легкой добычей для желающих по-быстрому перепихнуться: одна, одета в стиле «Секса в большом городе», ищет внимания публики.
Прежняя Бейб провела бы часть дня с этим третьеразрядным актером, пофлиртовала, выпила за его счет, и еще до окончания вечера они вместе отправились бы к тому из них, кто живет ближе, чтобы заняться наконец конкретным делом. Но новая Бейб переживала финальный акт Великой Американской Трагедии, каковой стала ее история с Дином Полом Локхартом. И эта Бейб намеревалась начать все с чистого листа. Она резко встала.
— Могу я купить тебе выпить? — спросил Тейт.
— Нет, спасибо. Я только что получила гораздо лучшее предложение.
Он озадаченно огляделся вокруг:
— От кого это?
— От себя самой.
Бейб отправилась домой, переоделась в домашнюю рубашку и принялась перебирать свою коллекцию фотографий. Работа может подождать. Она сидела за рабочим столом при мягком свете настольной лампы и внимательно изучала кадр за кадром, отбирая лучшие. Новый вызов. Ее собственная книга. «Ночь в поту».
Совершенно новое чувство охватило ее — незнакомое ей прежде воодушевление. Она не представляла, что в этот — один из самых печальных в своей жизни — вечер сможет чувствовать себя… счастливой… по-настоящему счастливой… возможно, впервые в жизни. И это чувство придавало ей сил, смешиваясь с невиданным творческим порывом. Она ощутила аромат будущего. И это был свежий душистый ветер.
Улыбаясь, Бейб рассматривала сквозь увеличитель роскошный снимок Дина Пола. Она вглядывалась в эти поразительные глаза, внимательно изучала орлиный нос, чувственный рот. И в голове ее зашевелились смутные подозрения.
Слишком легко он выдержал сегодняшний удар Неверность жены, обман бывшей подружки. Словно все это нисколько его не тронуло. Поразмыслив, она поняла причину странной «пуленепробиваемости» Дина Пола. Словно он нашел безопасный путь к отступлению, получил эмоциональную поддержку, которую долго искал.
Что-то щелкнуло в ее мозгу. Циникам хорошо известен этот защитный механизм, он помогает им сохранять неприязненное отношение к миру. Но и влюбленным он знаком.
Дин Пол был романтиком в душе. Вот и ответ на первый вопрос. Но теперь Бейб интересовал другой. Может, она и вне игры, но остаются еще Лара и Габриэль. Кому же из них достанется приз?
18.
Когда раздались короткие гудки, Габриэль прикрыла глаза. Она звонила домой, только чтобы услышать их голоса. Она знала, когда трубку снимет мама. А когда отец. Но она ни разу не нашла в себе сил заговорить. Всякий раз она делала судорожный вдох с намерением произнести первые слова, сказать хоть что-нибудь, но… ничего не получалось. Они всегда вешали трубку прежде, чем она успевала собраться с духом.
Ее мир перевернулся. Вновь. Но на этот раз она мечтала сбежать к Мэтью и Дайанс Фостер, а не от них. Габриэль прокручивала в уме все обвинения, которые она когда-то молча предъявляла родителям. А еще стены, которые она воздвигла. Эмоциональная изоляция, на которую она их обрекла. На годы. О Господи, на годы! Годы отчужденности, одиночества, тайных жалоб. Сейчас все это казалось таким бессмысленным. И горькое сожаление мучило ее.
Они дали ей все, что могли. Сделали все возможное, чтобы защитить ее. Сейчас она это понимала. Но тогда, в ту жуткую ночь в Брауне, и почти каждый день, вплоть до сегодняшнего, Габриэль обвиняла их. За то, что они отказались признать и уважать цвет своей кожи, чтобы получить себе место среди элиты. За то, что отказались от своей культуры, так что маленькая девочка выросла, не имея представления о том, что могут сделать с ней люди из-за цвета ее кожи.
Габриэль изучала историю движения за гражданские права. Она смотрела фильмы вроде «Миссисипи в огне». Но первое было прошлым, о котором родители почти никогда не говорили, а второе — голливудской продукцией, не имеющей никакого отношения к ее собственной жизни. Она уяснила, что ее все это не касается. И безусловно, пришла пора заплатить за отрицание очевидного.
Давай, Черный Сахарок! Дай нам попробовать твою шоколадку.
Та ночь стала ее расплатой. Или она так думала…
Зазвонил телефон. Габриэль вдруг перепугалась, решив, что это мама решила перезвонить, но потом напомнила себе, что номер заблокирован от определения. И она позволила Медвежонку ответить.
В последнее время телефон звонил все реже. Те, кто хотел общаться с ней, действовали через Биззи Грузарт, а сейчас, когда стало известно о будущем интервью, журналисты, питавшие надежды раскрыть публике ее тайну, смирились и оставили свои попытки.
Это была отличная идея — дать эксклюзивное интервью «Голливуду в прямом эфире», то есть Дину Полу. Возможно, это было одним из самых трудных решений в ее жизни — рассказать всему миру о том, что произошло. Поскольку она собиралась быть предельно откровенной. Ради себя. Ради родителей. И значит, ей придется открыться полностью. Больше никаких тайн. Ни слова лжи. И ей нечего стыдиться.
Она предпочла, чтобы жесткие вопросы ей задавал тот, кто ее действительно знает, а не журнальная гарпия, которая будет выделываться перед камерой. Под местоимением «она» подразумевалась Габриэль, а не Черный Сахарок. Этой женщины больше нет. Она была искусственно созданным существом, образом напоказ, своеобразной этнической броней, попыткой обмануть самого дьявола.
Это произойдет завтра. Время и место уже определены: здесь, в ее номере, в два часа. Кажется, все это было не с ней: приступы паники, глупый страх, что она не сумеет с этим справиться. Габриэль пыталась закрыться от прессы, но ведь этого невозможно избежать. Интервью готовили, как блицкриг. Как всегда, «Сегодня вечером» сметал с дороги конкурентов, но «Голливуд в прямом эфире» поднял ставки. Зрительское возбуждение, вызванное перспективой увидеть на экране Дина Пола рядом с его затравленной таблоидами бывшей подружкой, в итоге сократило их разрыв в рейтинге до одного пункта.
В комнату вошел Медвежонок.
— Сахарок, — поднес он к уху воображаемую трубку, — это твоя собутыльница номер один — Лара.
Она улыбнулась этому милому гиганту, который своим телом встретил пулю, предназначавшуюся ей.
— Я понимаю, что для этого потребуется некоторое время, Медвежонок, но я уже говорила, что не хочу, чтобы ты называл меня Сахарком.
— Я стараюсь, Са…
Она увидела, как он вздрогнул, в очередной раз допустив ошибку, и промолчала.
— Габриэль!
В трубке гремело так, словно звонили со стройплощадки.
— Лара? Надеюсь, ты в каске!
— Я сейчас в пакгаузе. Здесь так много работы, наверное, я никогда отсюда не выберусь. Приви привезет мой вечерний наряд в отель «Гансевурт». Это рядом. Бедняжка Квини! Она вырубилась от транквилизаторов. Впрочем, это к лучшему. Она всегда плохо переносила поездки. Слушай, я не могу к тебе заскочить, но хочу, чтобы ты знала: моя машина прибудет к семи.
— В этом нет необходимости. Я справлюсь сама…
— Это решено, — оборвала ее Лара. — Я не дам тебе возможности передумать в последний момент. Ты до сих пор ни разу не рискнула выйти из своего номера.
Габриэль рассмеялась:
— Дин Пол называет меня Рапунцель.
— Ну, не стану передавать, как называет тебя Финн. А то ты его поколотишь.
— Нет, скажи. Я ведь встречусь с ним сегодня вечером. Может, швырну его вниз головой в гондолу.
Лара заколебалась.
— Скажи, — настаивала Габриэль.
— О’кей. Но не вини меня потом. Я просто служба информации.
— Идет.
— Он говорит, что ты истеричка, страдающая агорафобией, в окружении двадцати кошек, только минус кошки плюс копия Рубена Стаддарда, не умеющая петь.
— Вот черт! — Габриэль взвизгнула от удовольствия. — Ух, ну я доберусь до него!
— Разве он не ужасен?
— Более чем! Что-нибудь слышно от Бейб?
— Ничего конкретного. Она занята этим проектом со своей книгой. Но сегодня она обязательно будет. — Лара внезапно замолчала. — Мать твою! Одна из скульптур только что рухнула в лагуну.
— Ты же рассудительная девушка. Поверить не могу, что ты только что воскликнула: «Мать твою!»
— Это ваше с Бейб пагубное влияние. Придется исправить ошибки и подружиться с парочкой новообращенных христиан.
— Ага, и вы втроем усядетесь в кружок и вознесете молитвы за Хоакина Круза и его чл…
— Габриэль! — возмутилась Л ара. — Я могла бы ожидать подобной вульгарности от Бейб, но…
— Знаешь, что? Ты еще не слишком испорчена. Благородная леди все еще таится в тебе.
— Не думаю, что некто, называвший себя «Супершлюхой», имеет право делать подобные заявления, — поддразнила Лара. — Ладно, мы вроде договорились не упоминать больше этого имени.
— Извини, я забыла.
— Габриэль, до меня дошло. — В голосе Лары появились нотки притворного сочувствия. — Проблемы с памятью и агорафобия? Может, наплевать на вечеринку Мио и Мако и рвануть прямо в Ленокс-Хилл?
— Да что угодно, лишь бы избежать завтрашнего интервью.
— Нервничаешь?
— Ужасно.
— Ты в хороших руках. Он позаботится о тебе.
— Я знаю.
— О’кей, Рапунцель. Мне надо бежать. Чувствую себя архитектором катастроф. Это место ни за что не будет готово к сроку.
— Не смеши. Все будет великолепно, — заверила ее Габриэль.
— Хорошо бы. Для подобных событий не предусмотрены генеральные репетиции. Увидимся вечером. — Еще не отключив телефон, Лара принялась кричать на одного из рабочих: — Уберите оттуда красные скатерти! Они должны быть в черно-белую клетку!
Габриэль улыбнулась. Самое главное — детали…
Но тут прошлое ворвалось в ее жизнь, и она застыла. Один лишь звук его голоса наполнил ее отвращением.
— Здорово, малыш. Слышал, у тебя неприятности? Хотя ты, похоже, выбрался из этого дерьма. Одна пуля медведя не остановит. Я велел Квин Би избавиться от этого придурочного черномазого кузена. Дебил долбаный!
На Габриэль нахлынули воспоминания, и она вдруг поняла, как сильно ненавидит этот жаргон гетто, этот тон, манеры, акцент. И удивилась, что так долго могла мириться с этим.
Угроза Взрыва вломился в номер, как будто каждый квадратный метр отеля принадлежал лично ему. Наступил Хэллоуин, и на нем был костюм сказочного Главаря Разбойников, но невероятно шикарного: на плечах — Армани, на ногах — Гуччи, вокруг глаз — Оливер Пиплз, поверх всего этого — длинное норковое манто, да еще вдобавок, словно говоря: «Пошли вы все, у меня есть бабки», — сияющие драгоценности в ушах, на шее, запястьях, на каждом пальце. Золото носят маленькие мальчики. Настоящие ублюдки украшают себя бриллиантами.
— В «Ху», — решила Бейб. — Это на Чарльз-стрит.
— Да. я знаю, — ответил Дин Пол. — Увидимся там. — И он отключился.
Бейб посмотрела на телефон в своей руке и сказала себе, что не стоит искать скрытые намеки в его кратких ответах. И все же она испытывала смутный страх. А вдруг он знает о ее роли в распространении скандальных фотографий с его свадьбы? Она оборвала себя, понимая, что слово «роль» слишком безобидно, если учесть, что она и есть тот самый проклятый автор этих снимков.
Вчера Бейб была очень близка к тому, чтобы сознаться. Она находилась в такой ярости, что хотела бросить это признание ему в лицо. Но в последний момент передумала: ее удержал внутренний голос. На этих снимках она заработала кучу денег и вдобавок выставила Локхартов на посмешище. Она улыбнулась, представив лицо его маменьки. Бейб удалось увековечить те миллисекунды, когда на зубах Софии Миллс оставались следы помады. Таблоид опубликовал снимок с подписью: «Вы готовы к съемке крупным планом, мисс Миллс?» Нет, при таком раскладе лучше никогда не открывать карты.
Вот с книжкой все вышло совсем по-другому. Здесь Локхарты раздавили ее, как букашку. Так что Дину Полу легко было простить ей неудавшуюся попытку предательства. Потому-то он и был так спокоен и вел все эти разговорчики о том, какая она прелесть. Девочка из неполной семьи лишь размахивала кулаками в воздухе. Никто не пострадал.
Вернувшись домой, Бейб принялась уныло просматривать факсы, электронную почту и сообщения на автоответчике, составляя план вечерней работы. Она как раз читала список гостей вечеринки Фейт Хилл, когда позвонила Линда Коннер.
— Я все время думаю о вас, — без предисловий начала Линда. — Мы должны организовать совместный проект.
Бейб испытала чувство невероятного облегчения. На миг она подумала, что речь идет о ее прежнем предложении.
— Я как раз читала последний номер «212», — продолжала Линда, — увидела ваше имя и подумала: «А не сделать ли фотоальбом о ночной жизни Нью-Йорка?»
— Звучит потрясающе. — Восторг Бейб стал угасать. Во всяком случае, он уже не был таким бурным. Это, в конце концов, не сделка. Просто идея.
Она рассказала Линде о своем подходе к съемке сцен общественной жизни во времена учебы в Брауне: жестко выхваченные фрагменты лиц, резкий свет, контрастные тени, смещенный, в стиле «подвыпивший фотограф» ракурс. Линда снова ощутила воодушевление.
— Я до сих пор снимаю в том же стиле, — сказала Бейб. — Делаю по нескольку кадров на каждой вечеринке. Ну, чтобы поддерживать форму. Естественно, «212» их никогда не напечатает. Редакторам нужны парадные снимки, где все кажутся богатыми и красивыми. Но в моей личной коллекции, должно быть, тысячи таких снимков. Из них можно что-нибудь выбрать.
— Думаю, мы должны заняться этим, — заявила Линда. — Поразмыслите, и через пару дней поговорим. — И добавила: — «212», наверное, поручит освещение дня рождения близнецов Кометани вам?
— Возможно.
— Да почти наверняка. Увидимся там. Может, удастся потолковать в уголке пару минут.
Бейб тихонько рассмеялась:
— Для меня это работа. А вы там что делаете?
— Представляю Мио и Мако. Вообще-то я только что продала книжку, которую они написали по заказу «Сент-Мартин пресс». Фактически они, естественно, просто позировали для фотографий, а текст писал один из моих авторов. Но все равно я должна зайти, пожелать им удачи. Это меньшее, что я могу сделать. На книжке я заработала неплохие комиссионные. Но к началу «Закона и порядка» я намерена вернуться домой, так что давайте встретимся пораньше.
Бейб попрощалась с Линдой и повесила трубку, чувствуя себя на седьмом небе. Это была уже не сделка с дьяволом ради мига скандальной славы, а вполне реальный шанс продемонстрировать миру свой талант. Открывались невероятные возможности. Она представила, как будет выглядеть на обложке книги ее имя. БЕЙБ МАНЧИНИ. А как она ее назовет? Погодите… название должно быть интригующим и сексуальным… с привкусом эротики и декаданса. От волнения у нее даже волоски на руках поднялись дыбом. «Ночь в поту» — именно так будет называться ее первая книжка, и она наверняка окажется великолепной.
Остаток дня пролетел незаметно. Она просмотрела свой гардероб, выбирая наряд для свидания с Дином Полом, остановилась на джинсовом жакете от Зака Позена, хлопковой маечке и украшенной сверху кружевом шифоновой мини-юбочке от Валентино. Затем она натянула босоножки из кожи питона (Марк Джейкобс), сунула то, ради чего устраивалась встреча, в сумочку и захлопнула за собой дверь.
Бейб вошла в «Ху» ровно в шесть и направилась прямо к бару заказать «Роллинг блэкаут» — крепкую смесь «Столи», «Калуа» и эспрессо. Она шлепнула на стойку десять долларов и гордо заявила бармену с внешностью модели, что сдачу он может оставить себе. Бейб внимательно осмотрела разделенный на две части зал, оценивая присутствующих и тут же отвергая возможные кандидатуры. Посетители представляли собой пестрое смешение много работающих людей и любителей легкой жизни. Здесь были модели (разумеется — они слетаются в любое модное местечко, как саранча), музыканты, редакторы журналов, художники, дизайнеры, колумнисты.
Подошел знакомый актер.
— Привет.
Она знала его в лицо, но не помнила имени — вечная трагедия актеров второго плана.
— Кажется, я вас знаю, — заявил он.
— Вы ко мне подкатываетесь, или у вас просто плохая память?
Он наморщил лоб. Очевидно, такая длинная фраза была за пределами его возможностей восприятия.
— Минутку… что?
Бейб отвела взгляд и посмотрела в сторону входа:
— Я кое-кого жду.
Он раскинул руки:
— Я уже здесь. И работаю на телевидении. Каждую неделю.
— Как и Мори Пович. Хвастаться нечем.
— Ты пикантная штучка. Мне такие нравятся. Видела когда-нибудь мое шоу?
Бейб покачала головой. Он выдал название какой-то дурацкой комедии на кабельном канале. Она вежливо кивнула, припоминая, что как-то видела фрагмент одной из серий. И заодно припомнила имя парня: Тейт Барбур.
— У меня сегодня день рождения, — сообщил Тейт.
Бейб подавила грозный рык. Что за ерунда? Всякий раз, когда она встречает в баре какого-нибудь болвана, оказывается, что у него день рождения. Однажды какому-нибудь придурку повезло под это дело получить минет, и теперь все остальные женщины должны страдать.
— И что ты мне подаришь?
— Кое-что действительно необходимое — урок хороших манер. — И она отошла подальше, чтобы спокойно выпить.
Четверть седьмого. Шесть тридцать. Никаких признаков Дина Пола. Ей вдруг пришло в голову, что он сейчас, наверное, скандалит с Эспен. И в тот момент, когда она начала всерьез беспокоиться, что вечер пропал, он наконец появился. Одет со стильной непринужденностью: футболка с символикой Университета Брауна, поношенные джинсы и туфли от Прада за шестьсот долларов. И все мужчины на его фоне тут же превратились в жалких мальчишек.
— Черт, извини, Бейб. — Дин Пол тяжело дышал, целуя ее в щеку. — Я почти всю дорогу бежал, представляешь?
Он улыбнулся, и теперь его можно было описать всего тремя словами: божество среди мужчин.
— Сначала выпьем. — Он посмотрел на ее бокал. — Еще один?
— Это достаточно крепко. А мне еще работать сегодня.
Дин Пол сходил к стойке бара и вернулся с «Кислотным серфером» — убийственной смесью «Егермейстера», «Малибу» и ананасового сока.
Бейб указала на его стакан:
— Тешишь в себе вчерашнего студента?
Он усмехнулся, оглядывая зал и наслаждаясь диско-ритмами попурри Стинга. Тела танцующих прижимались друг к другу. Алкоголь проникал в кровь. И прошлое все отчетливее напоминало о себе.
— Я чертов идиот, — громко сказал Дин Пол. — Я совершенно забыл, что мы с тобой договорились встретиться. Не поверишь, какой у меня был денек.
Бейб изобразила прохладную сдержанную улыбку, хотя внутри у нес закипало раздражение. Он забыл о свидании. А она весь день жила им. Вот такое несоответствие.
— Знаешь, что? Пожалуй, я выпью еще, — сказала она, протягивая ему свой пустой бокал. — «Роллинг блэкаут».
Если бы только она могла вырубиться сразу!
Пока он ходил к бару, она постаралась чуть-чуть взять себя в руки. Но Дин Пол вернулся слишком быстро, и она не успела собраться. Помогла выпивка. Она жадно глотала напиток, пока легкий шум в голове не превратился в грохот. Вот теперь можно было переходить к делу.
— Не хочешь присесть? — Он жестом указал на уютный диванчик в углу. Над ним не хватало только неоновой вывески: «ЗАНИМАЙТЕСЬ ЛЮБОВЬЮ ПРЯМО ЗДЕСЬ».
Бейб устроилась на мягком кожаном сиденье и заглянула в сумочку, внутри которой покоился финал его брака. Но глупо было бы многого ждать от сегодняшней встречи. Можно подумать, Дин Пол просмотрит снимки и заявит: «О, какая грязь! Думаю, я разведусь с этой стервой. Давай начнем все сначала. Ты свободна сегодня вечером?»
Он развалился на кушетке.
— Ну, о чем ты хотела поговорить? Ты сказала, это очень важно.
Она потянулась к сумочке.
— Важно, но неприятно.
Дин Пол напрягся, взгляд его стал настороженным, по лицу скользнуло подозрение.
— Если это имеет отношение к Джейку Джеймсу…
— Нет, дело не в этом ублюдке. В другом. Речь пойдет о Хоакине Крузе.
Он чуть расслабился.
— О нем я все знаю.
Бейб щелкнула замком сумочки и вытащила два снимка.
— Не думаю, что ты знаешь об этом. — И протянула ему фото.
Дин Пол внимательно изучал доказательство измены. Странная решимость изменила его лицо, словно он оказался в роли камикадзе, готовящего себя к неотвратимому почетному финалу. Он поднял глаза на Бейб.
— Ты теперь занялась слежкой?
Неожиданная реакция. Едва открыв рот для объяснений, Бейб напомнила себе, что бывает с принесшими дурную весть.
— Я обещала Ларе, что позабочусь о Хоакине.
— Позаботишься о нем? — В голосе появились враждебные нотки. — Ну-ну, Бейб Сопрано, продолжай.
— Сначала я хотела уничтожить веб-сайт. Я работаю с парнем, который умеет обращаться с компьютерами — взламывать программы, создавать их, разрушать. Ну, знаешь, такой распространенный тип. Ему двадцать один, а он, думаю, еще даже не держал девушку за руку. Задержка социального развития в эпоху Интернета.
Дин Пол продолжал изучать фотографии.
— Я просто думала, что, если постараться, можно найти компромат на Хоакина. Ну, не знаю, назови это шестым чувством. Когда дело касается разного рода жульничеств, типы вроде него всегда действуют на грани законности. Ну, я узнала, где он живет, и решила… понаблюдать.
Лицо Дина Пола отражало всю гамму разочарования.
— Господи Иисусе, Бейб, никогда не думал, что ты одна из них. Я же с детства привык повсюду видеть папарацци. Мне иногда даже казалось, что у меня на заднице еще одна пара глаз.
Бейб потрясенно уставилась на него. Это было последнее, чего она ожидала: терпеливый учитель наставляет тупоголовую ученицу, опять не сделавшую уроки.
— Тогда, может, тебе привстать, чтобы разглядеть получше? Это твоя жена.
И вот тут он по-настоящему посмотрел в глаза Бейб. Словно мысль о том, что Бейб — папарацци, наконец добралась до глубин его мозга и прочно обосновалась там. Он вернул ей фотографии.
— Скоро она будет бывшей женой, — без всяких эмоций произнес он.
— Прости.
— Твое маленькое пип-шоу действительно стало сюрпризом, но не сыграло решающей роли. Сегодня днем Эспен приняла предложение работать в Вегасе. Нечто вроде стриптиза с участием бывших звезд реалити-шоу.
Повисло молчание. Она принялась неловко заталкивать фотографии в сумочку. Дин Пол допил свой коктейль.
— И что ты собираешься с этим делать? В твоей сумочке фактически чек на крупную сумму.
— Я никогда не сделаю этого.
— Да что ты?
Она поняла, что будет дальше, и испугалась. Ярко-голубые глаза Дина Пола сказали ей, что ему все известно — о ней… вообще обо всем: о том, чем в действительности был ее браслет от Шанель, о том, что мега-бабки уже переведены на ее секретный счет, о том, что независимо от того, сколько боли и неприятностей ее уловки принесли его семье, она всегда будет испытывать удовлетворение от этой маленькой победы над ним и надо всем, что он собой воплощает.
— Как ты узнал? — шепотом спросила Бейб, и печаль охватила ее.
Эти глаза, глаза Локхартов, смотрели ей прямо в душу.
— Ты сама сказала мне.
Бейб почувствовала, как краснеет. Когда она наконец заговорила, ее голос был умоляющим:
— Пожалуйста, не надо меня ненавидеть.
— Я не ненавижу тебя. — Но хоть он и произнес это вслух, в его взгляде читалось совершенно иное.
Все мгновенно изменилось. Настолько, что Бейб уже не была уверена, что завтра вновь взойдет солнце. Ей нечего было сказать ему в ответ, нечего предложить. Она могла только просить прощения до потери голоса и знала, что все будет напрасно.
— Никаких неприязненных чувств?
Дин Пол поднялся.
— Никаких чувств вообще, Бейб. — И он вышел навстречу ночному Нью-Йорку.
А она еще долго сидела, пила и думала о том, какое дерьмо вся ее жизнь и как ей быть дальше.
— Не стоит терять время, дожидаясь этого парня.
Она подняла глаза и увидела Тейта Барбура.
— Может, ты и не такой идиот.
Он расхохотался:
— Ну, я надеялся на что-нибудь более положительное. Но для начала сойдет.
Бейб подумала, что, должно быть, выглядит легкой добычей для желающих по-быстрому перепихнуться: одна, одета в стиле «Секса в большом городе», ищет внимания публики.
Прежняя Бейб провела бы часть дня с этим третьеразрядным актером, пофлиртовала, выпила за его счет, и еще до окончания вечера они вместе отправились бы к тому из них, кто живет ближе, чтобы заняться наконец конкретным делом. Но новая Бейб переживала финальный акт Великой Американской Трагедии, каковой стала ее история с Дином Полом Локхартом. И эта Бейб намеревалась начать все с чистого листа. Она резко встала.
— Могу я купить тебе выпить? — спросил Тейт.
— Нет, спасибо. Я только что получила гораздо лучшее предложение.
Он озадаченно огляделся вокруг:
— От кого это?
— От себя самой.
Бейб отправилась домой, переоделась в домашнюю рубашку и принялась перебирать свою коллекцию фотографий. Работа может подождать. Она сидела за рабочим столом при мягком свете настольной лампы и внимательно изучала кадр за кадром, отбирая лучшие. Новый вызов. Ее собственная книга. «Ночь в поту».
Совершенно новое чувство охватило ее — незнакомое ей прежде воодушевление. Она не представляла, что в этот — один из самых печальных в своей жизни — вечер сможет чувствовать себя… счастливой… по-настоящему счастливой… возможно, впервые в жизни. И это чувство придавало ей сил, смешиваясь с невиданным творческим порывом. Она ощутила аромат будущего. И это был свежий душистый ветер.
Улыбаясь, Бейб рассматривала сквозь увеличитель роскошный снимок Дина Пола. Она вглядывалась в эти поразительные глаза, внимательно изучала орлиный нос, чувственный рот. И в голове ее зашевелились смутные подозрения.
Слишком легко он выдержал сегодняшний удар Неверность жены, обман бывшей подружки. Словно все это нисколько его не тронуло. Поразмыслив, она поняла причину странной «пуленепробиваемости» Дина Пола. Словно он нашел безопасный путь к отступлению, получил эмоциональную поддержку, которую долго искал.
Что-то щелкнуло в ее мозгу. Циникам хорошо известен этот защитный механизм, он помогает им сохранять неприязненное отношение к миру. Но и влюбленным он знаком.
Дин Пол был романтиком в душе. Вот и ответ на первый вопрос. Но теперь Бейб интересовал другой. Может, она и вне игры, но остаются еще Лара и Габриэль. Кому же из них достанется приз?
СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ
Читаем между строк
Бедные японские близняшки! Прелестные сестрички разоделись в пух и прах, приняли гостей в таком замечательном месте… но никому не было до них дела. И это чистая правда, дорогие мои. Их роскошная гулянка по поводу дня рождения вызвала столько шума! Однако к ним это не имело никакого отношения. Список гостей — вот что заставило сплетников чесать языками до умопомрачения. Бывшая рэп-дива решила впервые появиться на публике после своего добровольного заточения, вызванного перестрелкой на улице, скандальной правдой о ее прошлом и финалом ее карьеры. Хм-м… Случайное ли это совпадение, что ее явление публике произойдет накануне ее долгожданного телеинтервью новому корреспонденту «Голливуда в прямом эфире»? Да, да, дорогие мои. Мистер Очарование победил Барбару, Кейти и Дайану. Извините, девочки. Вот если бы вы спали в колледже с этой великой обманщицей, тогда… Может, тогда у вас был бы шанс задать ей свои вопросы. Итак, от этой вечеринки ждут многого. А еще будет торт! А что еще нужно пронырливому писаке?
18.
ГАБРИЭЛЬ
— Алло? Алло? Будьте любезны, прекратите звонить по этому номеру!Когда раздались короткие гудки, Габриэль прикрыла глаза. Она звонила домой, только чтобы услышать их голоса. Она знала, когда трубку снимет мама. А когда отец. Но она ни разу не нашла в себе сил заговорить. Всякий раз она делала судорожный вдох с намерением произнести первые слова, сказать хоть что-нибудь, но… ничего не получалось. Они всегда вешали трубку прежде, чем она успевала собраться с духом.
Ее мир перевернулся. Вновь. Но на этот раз она мечтала сбежать к Мэтью и Дайанс Фостер, а не от них. Габриэль прокручивала в уме все обвинения, которые она когда-то молча предъявляла родителям. А еще стены, которые она воздвигла. Эмоциональная изоляция, на которую она их обрекла. На годы. О Господи, на годы! Годы отчужденности, одиночества, тайных жалоб. Сейчас все это казалось таким бессмысленным. И горькое сожаление мучило ее.
Они дали ей все, что могли. Сделали все возможное, чтобы защитить ее. Сейчас она это понимала. Но тогда, в ту жуткую ночь в Брауне, и почти каждый день, вплоть до сегодняшнего, Габриэль обвиняла их. За то, что они отказались признать и уважать цвет своей кожи, чтобы получить себе место среди элиты. За то, что отказались от своей культуры, так что маленькая девочка выросла, не имея представления о том, что могут сделать с ней люди из-за цвета ее кожи.
Габриэль изучала историю движения за гражданские права. Она смотрела фильмы вроде «Миссисипи в огне». Но первое было прошлым, о котором родители почти никогда не говорили, а второе — голливудской продукцией, не имеющей никакого отношения к ее собственной жизни. Она уяснила, что ее все это не касается. И безусловно, пришла пора заплатить за отрицание очевидного.
Давай, Черный Сахарок! Дай нам попробовать твою шоколадку.
Та ночь стала ее расплатой. Или она так думала…
Зазвонил телефон. Габриэль вдруг перепугалась, решив, что это мама решила перезвонить, но потом напомнила себе, что номер заблокирован от определения. И она позволила Медвежонку ответить.
В последнее время телефон звонил все реже. Те, кто хотел общаться с ней, действовали через Биззи Грузарт, а сейчас, когда стало известно о будущем интервью, журналисты, питавшие надежды раскрыть публике ее тайну, смирились и оставили свои попытки.
Это была отличная идея — дать эксклюзивное интервью «Голливуду в прямом эфире», то есть Дину Полу. Возможно, это было одним из самых трудных решений в ее жизни — рассказать всему миру о том, что произошло. Поскольку она собиралась быть предельно откровенной. Ради себя. Ради родителей. И значит, ей придется открыться полностью. Больше никаких тайн. Ни слова лжи. И ей нечего стыдиться.
Она предпочла, чтобы жесткие вопросы ей задавал тот, кто ее действительно знает, а не журнальная гарпия, которая будет выделываться перед камерой. Под местоимением «она» подразумевалась Габриэль, а не Черный Сахарок. Этой женщины больше нет. Она была искусственно созданным существом, образом напоказ, своеобразной этнической броней, попыткой обмануть самого дьявола.
Это произойдет завтра. Время и место уже определены: здесь, в ее номере, в два часа. Кажется, все это было не с ней: приступы паники, глупый страх, что она не сумеет с этим справиться. Габриэль пыталась закрыться от прессы, но ведь этого невозможно избежать. Интервью готовили, как блицкриг. Как всегда, «Сегодня вечером» сметал с дороги конкурентов, но «Голливуд в прямом эфире» поднял ставки. Зрительское возбуждение, вызванное перспективой увидеть на экране Дина Пола рядом с его затравленной таблоидами бывшей подружкой, в итоге сократило их разрыв в рейтинге до одного пункта.
В комнату вошел Медвежонок.
— Сахарок, — поднес он к уху воображаемую трубку, — это твоя собутыльница номер один — Лара.
Она улыбнулась этому милому гиганту, который своим телом встретил пулю, предназначавшуюся ей.
— Я понимаю, что для этого потребуется некоторое время, Медвежонок, но я уже говорила, что не хочу, чтобы ты называл меня Сахарком.
— Я стараюсь, Са…
Она увидела, как он вздрогнул, в очередной раз допустив ошибку, и промолчала.
— Габриэль!
В трубке гремело так, словно звонили со стройплощадки.
— Лара? Надеюсь, ты в каске!
— Я сейчас в пакгаузе. Здесь так много работы, наверное, я никогда отсюда не выберусь. Приви привезет мой вечерний наряд в отель «Гансевурт». Это рядом. Бедняжка Квини! Она вырубилась от транквилизаторов. Впрочем, это к лучшему. Она всегда плохо переносила поездки. Слушай, я не могу к тебе заскочить, но хочу, чтобы ты знала: моя машина прибудет к семи.
— В этом нет необходимости. Я справлюсь сама…
— Это решено, — оборвала ее Лара. — Я не дам тебе возможности передумать в последний момент. Ты до сих пор ни разу не рискнула выйти из своего номера.
Габриэль рассмеялась:
— Дин Пол называет меня Рапунцель.
— Ну, не стану передавать, как называет тебя Финн. А то ты его поколотишь.
— Нет, скажи. Я ведь встречусь с ним сегодня вечером. Может, швырну его вниз головой в гондолу.
Лара заколебалась.
— Скажи, — настаивала Габриэль.
— О’кей. Но не вини меня потом. Я просто служба информации.
— Идет.
— Он говорит, что ты истеричка, страдающая агорафобией, в окружении двадцати кошек, только минус кошки плюс копия Рубена Стаддарда, не умеющая петь.
— Вот черт! — Габриэль взвизгнула от удовольствия. — Ух, ну я доберусь до него!
— Разве он не ужасен?
— Более чем! Что-нибудь слышно от Бейб?
— Ничего конкретного. Она занята этим проектом со своей книгой. Но сегодня она обязательно будет. — Лара внезапно замолчала. — Мать твою! Одна из скульптур только что рухнула в лагуну.
— Ты же рассудительная девушка. Поверить не могу, что ты только что воскликнула: «Мать твою!»
— Это ваше с Бейб пагубное влияние. Придется исправить ошибки и подружиться с парочкой новообращенных христиан.
— Ага, и вы втроем усядетесь в кружок и вознесете молитвы за Хоакина Круза и его чл…
— Габриэль! — возмутилась Л ара. — Я могла бы ожидать подобной вульгарности от Бейб, но…
— Знаешь, что? Ты еще не слишком испорчена. Благородная леди все еще таится в тебе.
— Не думаю, что некто, называвший себя «Супершлюхой», имеет право делать подобные заявления, — поддразнила Лара. — Ладно, мы вроде договорились не упоминать больше этого имени.
— Извини, я забыла.
— Габриэль, до меня дошло. — В голосе Лары появились нотки притворного сочувствия. — Проблемы с памятью и агорафобия? Может, наплевать на вечеринку Мио и Мако и рвануть прямо в Ленокс-Хилл?
— Да что угодно, лишь бы избежать завтрашнего интервью.
— Нервничаешь?
— Ужасно.
— Ты в хороших руках. Он позаботится о тебе.
— Я знаю.
— О’кей, Рапунцель. Мне надо бежать. Чувствую себя архитектором катастроф. Это место ни за что не будет готово к сроку.
— Не смеши. Все будет великолепно, — заверила ее Габриэль.
— Хорошо бы. Для подобных событий не предусмотрены генеральные репетиции. Увидимся вечером. — Еще не отключив телефон, Лара принялась кричать на одного из рабочих: — Уберите оттуда красные скатерти! Они должны быть в черно-белую клетку!
Габриэль улыбнулась. Самое главное — детали…
Но тут прошлое ворвалось в ее жизнь, и она застыла. Один лишь звук его голоса наполнил ее отвращением.
— Здорово, малыш. Слышал, у тебя неприятности? Хотя ты, похоже, выбрался из этого дерьма. Одна пуля медведя не остановит. Я велел Квин Би избавиться от этого придурочного черномазого кузена. Дебил долбаный!
На Габриэль нахлынули воспоминания, и она вдруг поняла, как сильно ненавидит этот жаргон гетто, этот тон, манеры, акцент. И удивилась, что так долго могла мириться с этим.
Угроза Взрыва вломился в номер, как будто каждый квадратный метр отеля принадлежал лично ему. Наступил Хэллоуин, и на нем был костюм сказочного Главаря Разбойников, но невероятно шикарного: на плечах — Армани, на ногах — Гуччи, вокруг глаз — Оливер Пиплз, поверх всего этого — длинное норковое манто, да еще вдобавок, словно говоря: «Пошли вы все, у меня есть бабки», — сияющие драгоценности в ушах, на шее, запястьях, на каждом пальце. Золото носят маленькие мальчики. Настоящие ублюдки украшают себя бриллиантами.