Страница:
Тогда он решил проверить, откуда она пришла в лагерь накануне. Следы, которые вели от реки, переплетались со следами браконьеров. Может, они охотились на Эльсу и львят?
После ленча Джордж послал троих объездчиков в погоню за поджигателями. Они привели шестерых. Виновников безобразия заставили восстанавливать наш лагерь. Работа не из приятных, если учесть, сколько кустов надо было наломать для колючей изгороди.
Эльса и львята провели ночь в лагере. Рано утром они ушли, а через полчаса Джордж услышал рычание со стороны Больших скал. Он подумал, что это Эльса, и очень удивился, когда немного погодя ее голос донесся из-за реки. Тут же явилась она сама, взволнованная, мокрая, израненная и без львят.
Через несколько минут Эльса, громко рыча, побежала к Большим скалам. Судя по всему, у нее только что была стычка с чужим львом. А тревога Эльсы показывала, что враг все еще где-то поблизости. Очевидно, его-то рычание Джордж и услышал вначале. Пока они сражались, львята убежали, потом и Эльса отступила за реку. Теперь Джордж двинулся за Эльсой, чтобы отыскать львят. Они вместе поднялись на Большие скалы. На вершине Эльса тревожным голосом позвала детей. Но львят нигде не было видно. Они вдвоем обыскали всю местность между грядой и лагерем. Вдруг Эльса остановилась перед густыми зарослями, сперва принюхалась, потом позвала. Джордж обшарил все кустарники, но ничего не нашел. Тогда он решил взять на подмогу Нуру. Целое утро они искали следы львят, но им попадались только отпечатки лап самой Эльсы. По ним Джордж определил, что она быстро спустилась к реке и переправилась на другой берег ниже «кабинета».
После долгих поисков Джордж наконец отослал Нуру обратно в лагерь, а сам продолжал бродить, пока не встретил Эльсу у подножия гряды Ворчун. Она все еще отчаянно звала детей. Вместе они обследовали всю гряду, не пропустив ни одного укромного уголка. Им попались следы крупного льва и львицы. Это открытие сильно встревожило Эльсу. Утром она все время рвалась вперед, теперь же согласилась идти позади Джорджа.
В конце гряды, неподалеку от того места, где родились львята, внимание Эльсы привлекла одна расщелина, и она долго обнюхивала ее. Вдруг из-за скалы прямо перед ними выглянул львенок. А потом и второй! Это были Эльса-маленькая и Гупа. Джеспэ с ними не было.
Детеныши ринулись вниз к матери и потерлись носами о ее морду. Потом они втроем пошли в сторону Китчен-лаггу.
Все это произошло как раз перед моим приездом. Джордж хотел сразу же после ленча идти разыскивать Джеспэ. Разумеется, я отправилась вместе с ним.
Час спустя мы встретили Эльсу у подножия Больших скал. Она очень обрадовалась мне. Пока я освобождала ее от мух цеце и мазала ссадины, львята издали следили за нами, а потом убежали в кусты. У Эльсы были царапины на задних лапах и настоящие раны на груди и морде. Она не обращала внимания на своих малышей, а они все еще сидели в кустах. Понимая, что их смущает наше присутствие, мы спрятались за камни, и львята сразу бросились к своей матери.
Когда вся тройка поднялась на гряду, мы возобновили поиски Джеспэ. Я ходила вдоль подножия, а Джордж отправился к гряде Зум. Оглянувшись на Эльсу, я заметила, что она принюхивается и смотрит на заросли, которые так заинтересовали ее еще утром. Я позвала ее, но она не обратила на это никакого внимания.
Кругом было множество свежих отпечатков львиных лап, и я понимала тревогу Эльсы. Когда вернулся Джордж, Эльса все-таки спустилась к нам вместе со львятами.
Она сразу же направилась прямо к кустарнику, и, когда миновала его, я вдруг заметила, что за нею бегут не два, а все три львенка! Семейство держалось так, словно Джеспэ и не пропадал на целые сутки. Зато у нас гора с плеч свалилась. У реки вся четверка задержалась, чтобы напиться, а мы пошли в лагерь и приготовили для них мясо.
Наконец-то можно было отдохнуть и пообедать… Мы говорили о странном поведении Эльсы. Почему она прекратила розыски Джеспэ? Знала, что он прячется в зарослях? Но возможно ли это? Зачем ему понадобилось двенадцать часов отсиживаться в кустах совсем рядом с лагерем, рекой и грядой, где его ждало семейство? И почему он не откликнулся, когда его звали?
Все это еще можно было бы объяснить, если бы чужие львы залегли по соседству с грядой. Но в таком случае вряд ли Гупа и Эльса-маленькая стали бы прятаться там.
Вечером Джордж отправился в Исиоло готовиться к поездке на север. Я беспокоилась, что он уезжает из лагеря в такой поздний час, ведь в это время все дикие звери выходят на охоту…
Только ушла машина, как со стороны Больших скал донеслось рычание. Львы не унимались почти всю ночь. Эльса привела детенышей поближе к моей ограде и оставалась здесь, пока не рассвело. Утром они переправились через реку. Потом я обнаружила отпечатки их лап на песке недалеко от лагеря, рядом со следами буйвола, который недавно обосновался в этих местах. Каждую ночь он проходил на водопой возле самых палаток, и наше соседство его ничуть не смущало.
Я охотилась на крокодилов, но без особого успеха. Эльса и львята знали, что «кроки» — недобрые твари, и нередко настороженно рассматривали водовороты и плывущие по течению сучья. Но раз на раз не приходится, и я беспокоилась за них.
Как-то, когда Эльса была за рекой, я позвала ее, и она приготовилась войти в воду вместе со львятами, но вдруг замерла на месте. Здесь река в засушливую пору сильно мелеет. Но переправились они только через час, причем львята, вопреки обычаю, не затеяли возню в воде. Казалось бы, такая осторожность должна была меня успокоить. Но на следующий день в тот же час, в том же месте Эльса без раздумья вошла в реку, как только я ее позвала.
Я приметила у нее на языке кровоточащую ранку. Впрочем, это не помешало ей вылизывать своих малышей.
Вечером мы сидели все вместе на берегу. Внезапно Эльса и львята напряженно уставились на реку и оскалились. В трех-четырех метрах от нас в воде лежал крокодил. Это был здоровенный зверь — одна голова почти полметра. Я сходила за винтовкой и убила его. Львята стояли совсем близко, но выстрела не испугались. Эльса подошла и в благодарность потерлась головой о мое колено.
Почти каждый день она приходила со львятами на песчаную косу. Здесь всегда был свежий буйволиный помет, а иногда слоновий, и львята очень любили кататься в нем. Часто малыши играли на стволах поваленных пальм. Если они падали, то вовсе не как кошки, о которых говорят, что они непременно приземляются на все четыре лапы. Наши львята мешком шлепались на траву, не понимая, как они там очутились.
Как раз в ту пору Джеспэ стал поприветливее. Иногда он облизывал меня, однажды даже, поднявшись на задние лапы, обнял меня передними. При детях Эльса старалась не слишком ласкаться ко мне, но, когда мы оставались вдвоем, она была нежна по-прежнему. И, как всегда, доверяла мне, разрешая даже брать из своих лап мясо и перетаскивать его в другое место, если мне это было нужно. Мне позволялось также переносить мясо львят. Когда я вечером убирала с берега наполовину съеденную тушу, чтобы ночью ее не сожрали крокодилы, Эльса не двигалась с места, хотя мне часто приходилось шагать через нее. Она не вмешивалась даже и в том случае, когда львята цеплялись за тушу, пытаясь отстоять свою козлятину.
Когда смеркалось, дети вели себя особенно оживленно. Они затевали возню с матерью, и ей было трудно сохранить свое достоинство. Джеспэ приметил, что, если схватить маму за хвост, ей нелегко высвободиться. Они ходили по кругу, пока игра не надоедала Эльсе. Тогда она просто-напросто садилась на своего проказливого сына. Ему это очень нравилось, он принимался лизать и обнимать маму, пока она не спасалась в нашей палатке.
Но вскоре палатка перестала быть для нее надежным убежищем. Джеспэ входил следом за нею, осматривался и быстро стаскивал все на землю. По ночам я частенько слышала, как он обследует наши запасы консервов и пива. Звон бутылок неизменно потешал его. Однажды утром бои нашли в реке клочья моей любимой резиновой подушки. Я была сама виновата — забыла убрать ее со стула накануне вечером. Джеспэ быстро освоился в палатке. Но брат и сестра были менее отважны, они только снаружи наблюдали за его проказами.
Как-то вечером Джеспэ забрел даже на кухню. Обошел вокруг сидевших у огня людей, все обнюхал, осмотрел и удалился.
Пожар надолго избавил нас от скорпионов. До тех пор всегда приходилось держать наготове палку, чтобы бить непрошеных гостей, когда те, изогнув хвост, семенили по полу. Интересно, что ни Эльсу, ни львят скорпионы не жалили ни разу. Несколькими годами раньше мой терьер чуть не погиб от укуса скорпиона. Да и меня как-то раз ужалил скорпион длиной не больше трех сантиметров. У меня распухли железы и начались очень болезненные судороги. Боль длилась, пока не рассосался яд, против которого еще не придумали сыворотку. В нашей области водятся скорпионы двух видов — черный до десяти сантиметров в длину, очень страшный на вид, и светлый, поменьше, зато поядовитее.
К сожалению, тот же пожар уничтожил наших друзей-лягушек, которые каждый вечер собирались на свет лампы и истребляли разных насекомых. Одна особенно храбрая лягушка прыгала прямо на Эльсу, когда та лежала в палатке. Они относились друг к другу совершенно спокойно. Когда я наполняла водой брезентовую ванну, веселые лягушки затевали настоящие пляски вокруг нее. Я к ним очень привыкла и теперь просто скучала без них.
Глава девятая. ЭЛЬСА СРАЖАЕТСЯ
После ленча Джордж послал троих объездчиков в погоню за поджигателями. Они привели шестерых. Виновников безобразия заставили восстанавливать наш лагерь. Работа не из приятных, если учесть, сколько кустов надо было наломать для колючей изгороди.
Эльса и львята провели ночь в лагере. Рано утром они ушли, а через полчаса Джордж услышал рычание со стороны Больших скал. Он подумал, что это Эльса, и очень удивился, когда немного погодя ее голос донесся из-за реки. Тут же явилась она сама, взволнованная, мокрая, израненная и без львят.
Через несколько минут Эльса, громко рыча, побежала к Большим скалам. Судя по всему, у нее только что была стычка с чужим львом. А тревога Эльсы показывала, что враг все еще где-то поблизости. Очевидно, его-то рычание Джордж и услышал вначале. Пока они сражались, львята убежали, потом и Эльса отступила за реку. Теперь Джордж двинулся за Эльсой, чтобы отыскать львят. Они вместе поднялись на Большие скалы. На вершине Эльса тревожным голосом позвала детей. Но львят нигде не было видно. Они вдвоем обыскали всю местность между грядой и лагерем. Вдруг Эльса остановилась перед густыми зарослями, сперва принюхалась, потом позвала. Джордж обшарил все кустарники, но ничего не нашел. Тогда он решил взять на подмогу Нуру. Целое утро они искали следы львят, но им попадались только отпечатки лап самой Эльсы. По ним Джордж определил, что она быстро спустилась к реке и переправилась на другой берег ниже «кабинета».
После долгих поисков Джордж наконец отослал Нуру обратно в лагерь, а сам продолжал бродить, пока не встретил Эльсу у подножия гряды Ворчун. Она все еще отчаянно звала детей. Вместе они обследовали всю гряду, не пропустив ни одного укромного уголка. Им попались следы крупного льва и львицы. Это открытие сильно встревожило Эльсу. Утром она все время рвалась вперед, теперь же согласилась идти позади Джорджа.
В конце гряды, неподалеку от того места, где родились львята, внимание Эльсы привлекла одна расщелина, и она долго обнюхивала ее. Вдруг из-за скалы прямо перед ними выглянул львенок. А потом и второй! Это были Эльса-маленькая и Гупа. Джеспэ с ними не было.
Детеныши ринулись вниз к матери и потерлись носами о ее морду. Потом они втроем пошли в сторону Китчен-лаггу.
Все это произошло как раз перед моим приездом. Джордж хотел сразу же после ленча идти разыскивать Джеспэ. Разумеется, я отправилась вместе с ним.
Час спустя мы встретили Эльсу у подножия Больших скал. Она очень обрадовалась мне. Пока я освобождала ее от мух цеце и мазала ссадины, львята издали следили за нами, а потом убежали в кусты. У Эльсы были царапины на задних лапах и настоящие раны на груди и морде. Она не обращала внимания на своих малышей, а они все еще сидели в кустах. Понимая, что их смущает наше присутствие, мы спрятались за камни, и львята сразу бросились к своей матери.
Когда вся тройка поднялась на гряду, мы возобновили поиски Джеспэ. Я ходила вдоль подножия, а Джордж отправился к гряде Зум. Оглянувшись на Эльсу, я заметила, что она принюхивается и смотрит на заросли, которые так заинтересовали ее еще утром. Я позвала ее, но она не обратила на это никакого внимания.
Кругом было множество свежих отпечатков львиных лап, и я понимала тревогу Эльсы. Когда вернулся Джордж, Эльса все-таки спустилась к нам вместе со львятами.
Она сразу же направилась прямо к кустарнику, и, когда миновала его, я вдруг заметила, что за нею бегут не два, а все три львенка! Семейство держалось так, словно Джеспэ и не пропадал на целые сутки. Зато у нас гора с плеч свалилась. У реки вся четверка задержалась, чтобы напиться, а мы пошли в лагерь и приготовили для них мясо.
Наконец-то можно было отдохнуть и пообедать… Мы говорили о странном поведении Эльсы. Почему она прекратила розыски Джеспэ? Знала, что он прячется в зарослях? Но возможно ли это? Зачем ему понадобилось двенадцать часов отсиживаться в кустах совсем рядом с лагерем, рекой и грядой, где его ждало семейство? И почему он не откликнулся, когда его звали?
Все это еще можно было бы объяснить, если бы чужие львы залегли по соседству с грядой. Но в таком случае вряд ли Гупа и Эльса-маленькая стали бы прятаться там.
Вечером Джордж отправился в Исиоло готовиться к поездке на север. Я беспокоилась, что он уезжает из лагеря в такой поздний час, ведь в это время все дикие звери выходят на охоту…
Только ушла машина, как со стороны Больших скал донеслось рычание. Львы не унимались почти всю ночь. Эльса привела детенышей поближе к моей ограде и оставалась здесь, пока не рассвело. Утром они переправились через реку. Потом я обнаружила отпечатки их лап на песке недалеко от лагеря, рядом со следами буйвола, который недавно обосновался в этих местах. Каждую ночь он проходил на водопой возле самых палаток, и наше соседство его ничуть не смущало.
Я охотилась на крокодилов, но без особого успеха. Эльса и львята знали, что «кроки» — недобрые твари, и нередко настороженно рассматривали водовороты и плывущие по течению сучья. Но раз на раз не приходится, и я беспокоилась за них.
Как-то, когда Эльса была за рекой, я позвала ее, и она приготовилась войти в воду вместе со львятами, но вдруг замерла на месте. Здесь река в засушливую пору сильно мелеет. Но переправились они только через час, причем львята, вопреки обычаю, не затеяли возню в воде. Казалось бы, такая осторожность должна была меня успокоить. Но на следующий день в тот же час, в том же месте Эльса без раздумья вошла в реку, как только я ее позвала.
Я приметила у нее на языке кровоточащую ранку. Впрочем, это не помешало ей вылизывать своих малышей.
Вечером мы сидели все вместе на берегу. Внезапно Эльса и львята напряженно уставились на реку и оскалились. В трех-четырех метрах от нас в воде лежал крокодил. Это был здоровенный зверь — одна голова почти полметра. Я сходила за винтовкой и убила его. Львята стояли совсем близко, но выстрела не испугались. Эльса подошла и в благодарность потерлась головой о мое колено.
Почти каждый день она приходила со львятами на песчаную косу. Здесь всегда был свежий буйволиный помет, а иногда слоновий, и львята очень любили кататься в нем. Часто малыши играли на стволах поваленных пальм. Если они падали, то вовсе не как кошки, о которых говорят, что они непременно приземляются на все четыре лапы. Наши львята мешком шлепались на траву, не понимая, как они там очутились.
Как раз в ту пору Джеспэ стал поприветливее. Иногда он облизывал меня, однажды даже, поднявшись на задние лапы, обнял меня передними. При детях Эльса старалась не слишком ласкаться ко мне, но, когда мы оставались вдвоем, она была нежна по-прежнему. И, как всегда, доверяла мне, разрешая даже брать из своих лап мясо и перетаскивать его в другое место, если мне это было нужно. Мне позволялось также переносить мясо львят. Когда я вечером убирала с берега наполовину съеденную тушу, чтобы ночью ее не сожрали крокодилы, Эльса не двигалась с места, хотя мне часто приходилось шагать через нее. Она не вмешивалась даже и в том случае, когда львята цеплялись за тушу, пытаясь отстоять свою козлятину.
Когда смеркалось, дети вели себя особенно оживленно. Они затевали возню с матерью, и ей было трудно сохранить свое достоинство. Джеспэ приметил, что, если схватить маму за хвост, ей нелегко высвободиться. Они ходили по кругу, пока игра не надоедала Эльсе. Тогда она просто-напросто садилась на своего проказливого сына. Ему это очень нравилось, он принимался лизать и обнимать маму, пока она не спасалась в нашей палатке.
Но вскоре палатка перестала быть для нее надежным убежищем. Джеспэ входил следом за нею, осматривался и быстро стаскивал все на землю. По ночам я частенько слышала, как он обследует наши запасы консервов и пива. Звон бутылок неизменно потешал его. Однажды утром бои нашли в реке клочья моей любимой резиновой подушки. Я была сама виновата — забыла убрать ее со стула накануне вечером. Джеспэ быстро освоился в палатке. Но брат и сестра были менее отважны, они только снаружи наблюдали за его проказами.
Как-то вечером Джеспэ забрел даже на кухню. Обошел вокруг сидевших у огня людей, все обнюхал, осмотрел и удалился.
Пожар надолго избавил нас от скорпионов. До тех пор всегда приходилось держать наготове палку, чтобы бить непрошеных гостей, когда те, изогнув хвост, семенили по полу. Интересно, что ни Эльсу, ни львят скорпионы не жалили ни разу. Несколькими годами раньше мой терьер чуть не погиб от укуса скорпиона. Да и меня как-то раз ужалил скорпион длиной не больше трех сантиметров. У меня распухли железы и начались очень болезненные судороги. Боль длилась, пока не рассосался яд, против которого еще не придумали сыворотку. В нашей области водятся скорпионы двух видов — черный до десяти сантиметров в длину, очень страшный на вид, и светлый, поменьше, зато поядовитее.
К сожалению, тот же пожар уничтожил наших друзей-лягушек, которые каждый вечер собирались на свет лампы и истребляли разных насекомых. Одна особенно храбрая лягушка прыгала прямо на Эльсу, когда та лежала в палатке. Они относились друг к другу совершенно спокойно. Когда я наполняла водой брезентовую ванну, веселые лягушки затевали настоящие пляски вокруг нее. Я к ним очень привыкла и теперь просто скучала без них.
Глава девятая. ЭЛЬСА СРАЖАЕТСЯ
Как-то утром Македде приметил кружащих в воздухе грифов. Он пошел вниз по реке и в полутора километрах от лагеря увидел убитого носорога. Зверь накануне приходил на водопой и погиб от отравленных стрел.
Браконьеры соорудили на деревьях у реки маханы и оставили множество следов. Видимо, они были хорошо осведомлены и знали, что я в лагере одна. Будь здесь Джордж, они бы на такое не отважились.
В ночь на 8 июля состоялся настоящий концерт. Ворчал Эльсин супруг, кашлял леопард, выли гиены. На следующий вечер, когда Эльса сидела в палатке, положив мне голову на колени, а я помогала ей избавиться от мух цеце, снова донеслось грозное рычание ее повелителя. Она стрелой метнулась к Китчен-лагге. Львята побежали следом, но вскоре вернулись и с озадаченным видом уселись возле палатки. Немного погодя возвратилась и Эльса. Она оставалась в лагере, пока супруг не замолк. Когда она снова ушла, я услышала, как где-то во мраке захрустели кости. Это гиены расправлялись с падалью. Эльса не показывалась целые сутки, хотя всю следующую ночь ее супруг сотрясал воздух своим рычанием. А утром, часов около девяти, она явилась вместе со львятами. Они были голодны, и, получив козу, Эльса сразу поволокла тушу к реке. Через два часа, съев почти все мясо, они ушли. Почему она явилась в такой необычный час? Избегает встречи со львом и выбирает для еды такое время, когда уверена, что его не будет?
Вечером все семейство снова было в лагере. Когда я легла спать, Эльса три раза собиралась уйти за реку. Но мне вовсе не хотелось кормить всех обитающих по соседству хищников, поэтому я всякий раз звала ее обратно. Пусть сама охраняет свое мясо. Наконец она покорилась и ушла только на рассвете, когда не было больше нужды стеречь козлятину.
Три дня подряд Эльса приходила в лагерь после наступления темноты. На четвертый день (15 июля) она привела только двух львят. Джеспэ с ними не было. Меня это обеспокоило, и я стала твердить его имя, пока Эльса, забрав львят, не отправилась вверх по реке на поиски.
Больше часа я слышала, как она зовет своего сына, а потом ее голос постепенно затих в отдалении.
Вдруг раздалось злобное львиное рычание, испуганно завизжали бабуины. Из-за темноты я не решалась проверить, в чем дело. Чем все это кончится? Ведь очевидно, что на Эльсу напали чужие львы.
Когда она вернулась, я увидела у нее на голове и плечах множество кровоточащих ран. Правое ухо было прокушено у самого основания, получилась дыра в два пальца шириной. Никогда еще у Эльсы не было такой серьезной раны. Эльса-маленькая и Гупа с испуганным видом сидели чуть поодаль. Я хотела засыпать раны сульфаниламидом, но Эльса была слишком возбуждена и не позволила мне лечить ее. От мяса она отказалась. Я выложила тушу львятам, они тотчас набросились на нее, уволокли в темноту и принялись за еду.
Долго просидела я вместе с Эльсой. Она склонила голову на один бок, и из ее раненого уха непрерывно капала кровь. Но вот она встала, позвала львят и стала перебираться через реку.
Я едва дождалась рассвета, так мне не терпелось отправиться на розыски Джеспэ. Утром Македде, Нуру и я дошли по Эльсиным следам до Пещерных скал и здесь, к нашей радости, нашли все семейство в полном составе. Джеспэ был невредим. Теперь надо заняться матерью. Ухо у нее все еще кровоточило, и она то и дело трясла головой, так как кровь попадала внутрь. Вылизать рану она не могла и все время задевала ее лапой, отгоняя мух. Естественно, она при этом заносила грязь.
Львята заметно приуныли, только Джеспэ нежно облизывал мать.
Я хотела дезинфицировать рану, но Эльса отодвигалась в сторону, не давая мне прикоснуться к уху. Вдруг до меня донеслись какие-то голоса. Уж не браконьеры ли? Как же быть? Оставаться здесь с Эльсой? Но ей явно докучает наше общество, еще уйдет вместе со львятами и нарвется на браконьеров. Я вернулась в лагерь, надеясь, что голод заставит и ее прийти.
На обратном пути мы сделали круг, чтобы разыскать место, где ночью происходило сражение. Поле боя оказалось примерно в километре от лагеря, на отмели посреди реки. Песок был испещрен следами львов и бабуинов. Мы различили отпечатки лап крупного льва. Возможно, он был не единственным противником Эльсы.
Я с тревогой поджидала Эльсу почти до самого вечера. Наконец все семейство явилось. Я стала кормить Эльсу из рук, подложив в мясо несколько таблеток лекарства. Если мне удастся подсовывать по пятнадцати таблеток в день, есть надежда, что рана не воспалится. Ухо у Эльсы обвисло, видимо, пострадали мышцы, и она все время трясла головой, освобождая от крови слуховой проход.
Джеспэ, виновник всех этих злоключений, был очень приветлив. Он облизывал меня и, наклонив голову набок, заглядывал мне в глаза.
Считается, что животные из семейства кошек не могут долго смотреть в глаза человеку. К Эльсе и ее сестрам и детям это не относилось. Вообще я убедилась, что они взглядом могли выражать свои чувства куда ярче, чем мы словами.
Только Эльса улеглась спать, как из темноты донеслось рычание чужого льва. Она насторожилась и немного погодя ушла вместе со львятами.
Я очень обрадовалась, когда на следующий день семейство явилось в лагерь в полном составе. Джеспэ был настроен игриво и норовил толкнуть меня носом в спину, но Эльсе это не нравилось, и она улеглась между нами.
Вечером Нуру погнал коз к грузовику, чтобы укрыть их на ночь в кузове. Здесь я впервые заметила, что львята с интересом посматривают на коз. До сих пор блеяние оставляло их равнодушными. Правда, мы всегда старались не подпускать львят к живым козам.
Ночью меня разбудил запах дыма. Я вскочила на ноги. На берегу за кухней бушевало пламя. К счастью, вода была рядом, и бои тотчас потушили пожар. Огонь распространился от тлеющего ствола, который по недосмотру не загасили как следует во время предыдущего пожара, и теперь вспыхнул сухой кустарник вокруг.
Все это время Эльса наблюдала за нами из палатки и успокаивала львят своим «мхн-мхн», а когда все кончилось, они ушли за реку.
Вскоре после этого я услышала рычание двух львов, которые расправлялись с тушей, оставленной перед палаткой Джорджа. Они, наверное, не торопились и ушли только под утро, когда на кухне заговорили бои. Под лай бабуинов чужаки пересекли реку. По отпечаткам лап мы увидели, что нашими гостями были крупный лев и львица.
Эльса несколько дней не появлялась. Видимо, не хотела встречаться с чужой четой, которая явилась и на следующую ночь. Мы слышали их ворчание у грузовика с козами.
Вместе с боями я долго разыскивала Эльсу, но безуспешно, мы только спугнули носорога и нескольких буйволов.
На пятый день я начала волноваться. Ведь с такой раной Эльсе трудно охотиться, а кроме того, ее могли выследить браконьеры. Вечером 20 июля я заметила кружащих в небе грифов и совсем перепугалась. Мы пошли разузнать, в чем там дело, и снова наткнулись на следы браконьеров. У всех водопоев по обеим берегам реки они устраивали засады. Нам попались свежие кострища и обугленные кости.
Еще неделю назад, когда Македде обнаружил отравленные наконечники стрел в убитом носороге, я велела передать об этом инспектору заповедника и просила, чтобы он прислал объездчиков. И вот теперь, возвратившись в лагерь, мы, к нашей радости, застали их там. С таким подкреплением мы на следующее утро возобновили поиски Эльсы, условившись извещать друг друга выстрелом, если кто ее увидит.
Три часа спустя я услышала выстрел и поспешила обратно в лагерь. Два объездчика сообщили, что видели Эльсу и львят в зарослях за рекой, в полутора километрах от берега. Львята спали. Эльса заметила объездчиков, но не двинулась с места. Странно… Неужели она настолько больна, что появление незнакомых людей ей безразлично?
Македде предложил отнести туда мяса, только немного, чтобы Эльса не наелась досыта. Возможно, нам удастся приманить ее в лагерь. Когда мы подошли к ее логову, я попросила всех немного отстать и позвала ее.
Эльса подошла ко мне, ступая очень медленно и наклонив голову набок. Почему она выбрала такое место, где браконьерам ничего не стоит выследить ее?
Рана была воспалена и гноилась. Сразу видно, что Эльса очень страдает. Когда она трясла головой, у нее в ухе что-то булькало. К тому же ее и Эльсу-маленькую облепили мухи. Матери я помогла избавиться от мух, но дикарка дочь меня не подпускала. Львята устроили настоящую потасовку из-за принесенного нами мяса. Эльсе остались одни обглоданные кости. Она отнеслась к этому кротко, вопреки всем утверждениям, будто львица всегда первая наедается досыта, хотя бы детенышам пришлось голодать. Джеспэ поблагодарил меня за угощение, облизав мне руку своим шершавым языком. Чтобы выманить Эльсу, я кричала ей «маджи, чакула, ньяма», но она не двигалась с места, и пришлось мне возвращаться без нее.
Я вошла в палатку, чтобы сменить пленку в фотоаппарате, и в это время услышала голоса львят у реки. Когда я бросилась к берегу, из кустов вдруг выскочила Эльса и повалила меня на землю. Мое неожиданное появление насторожило ее, она, видимо, испугалась за львят. Весь этот день Эльса нервничала и явно страдала от сильной боли. Стоило львятам нечаянно задеть ее ухо, как она рычала и била их лапой. Джеспэ, словно понимая, что матери худо, все время облизывал ее.
Вскоре они ушли, а ночью, когда я легла спать, из тьмы донесся кашель леопарда и львиное рычание. Я поднялась, чтобы убрать остатки мяса в грузовик. Мне вовсе не хотелось поощрять чужаков, которые отпугивали Эльсу от лагеря.
Я собиралась уехать из лагеря, как только у Эльсы заживет ухо и она сможет охотиться сама. Вот я уже три недели в лагере, а Джорджа все еще нет. Хотя бы поскорее приезжал, ведь когда он живет в своей палатке, дикие звери не трогают мясо, которое мы привязываем поблизости. А теперь каждую ночь вокруг лагеря бродили львы. Конечно, Македде и Ибрахим в случае нужды могли пустить в ход свои ружья, но все-таки я беспокоилась за боев.
Наконец Джордж приехал, и, словно в знак приветствия, в это время послышалось рычание чужого льва. Узнав, что Эльса уже несколько дней не показывается, Джордж решил отыскать ее, а заодно попытаться прогнать чужого льва и свирепую львицу, которые так сильно потрепали Эльсу. Мы уже узнавали их по голосу и отличали их следы. Чужаки хозяйничали вдоль реки на протяжении пятнадцати километров. В этом районе обитали и другие львы, но только эта свирепая львица постоянно держалась по соседству с лагерем. Она поселилась здесь задолго до того, как сюда прибыла Эльса, но все же мы не могли взять в толк, чем это ей наша воспитанница так досадила. О ревности говорить не приходилось, потому что Эльса была верна своему молодому супругу. Возможно, она вторглась в чужие охотничьи угодья? А может быть, соперница просто была сварлива от природы. Как бы то ни было, эта львица прогнала Эльсу и львят за реку, туда, где ходили браконьеры. И это она вместе со своим супругом уже несколько дней занимала Большие скалы.
Нам удалось отыскать за рекой следы львят. Они привели нас к гряде, которую мы назвали Пограничной, так как здесь проходила граница охотничьих угодий Эльсы. Но уже стемнело, и нам пришлось возвратиться. А утром поверх следов львят мы увидели свежие отпечатки лап льва и львицы. Сперва мы обрадовались, но потом заметили, что следы эти уводят слишком далеко, так что они не могли принадлежать Эльсе.
На обратном пути недалеко от реки мы обнаружили в ветвях над звериной тропой копье-ловушку. Это страшное орудие сделано из куска бревна более полуметра длиной и сантиметров тридцать толщиной, к которому крепится направленное вниз копье с отравленным наконечником. Когда бревно падает, его вес придает копью такую силу, что оно пробивает самую толстую шкуру животного.
Пока мы дошли до лагеря, нам встретились следы пяти диких львов. Они всю ночь не давали нам спать своим рычанием.
На следующий день мы исследовали противоположный берег вверх по течению реки. Здесь тоже было множество львиных следов, и среди них отпечатки лап львицы с тремя львятами. Эти следы увели нас километров на восемь от лагеря. Так далеко Эльса как будто еще не бывала. Проходя мимо баобаба, мы вдруг услышали шум, а Тото успел даже приметить львицу и трех львят. Эльса? Но они мгновенно скрылись, и, сколько мы ни звали, ответа не было.
Мы с Джорджем продолжали идти по следу. Удивительно, если это Эльса с детьми, почему они бросились наутек? И неужели здесь может обитать вторая львица с тремя львятами примерно того же возраста? А когда мы отправились обратно, то по следам увидели, что за нами шел лев!
Утром мы снова вернулись сюда и увидели свежие отпечатки лап льва, львицы и львят. Они прошли вдоль сухого русла, свернули к скалам, потом вдруг повернули обратно, быстро спустились к реке и перебрались через нее.
Следы на другом берегу были еще влажные. Видимо, львов напугало наше появление, и они разбежались в разные стороны.
Продолжая распутывать след, мы через два часа увидели, что у песчаного русла львы сошлись снова. Мы старались не шуметь и вскоре услышали, как тревожно залаяли бабуины и где-то совсем близко зарычал лев.
Мы часто слышали этот голос по ночам и запомнили его. Он был с хрипотцой, и наши бои говорили, что этот лев болен малярией.
Мы подкрались к нему так близко, что я чуть не оглохла от его рычания. Вдруг в каких-нибудь тридцати метрах я увидела спину льва, а бои даже разглядели голову и гриву. В одиннадцать часов дня редко услышишь рычание льва. Видимо, он звал львицу. Ее ответ донесся оттуда, где лаяли бабуины. Может быть, это Эльса? Обойдя сторонкой хриплого льва, мы обшарили все вокруг, но ничего не нашли.
Усталые, измученные жаждой, мы наконец решили устроить привал у реки. Вскипятили чай и стали обсуждать, почему же исчезла Эльса. Здесь могло быть две причины. Или она не захотела оставаться в районе лагеря, где ее могла искалечить свирепая львица, и предпочла уйти с хриплым львом, по следам которого мы, вероятно, шли накануне, или же погибла из-за воспалившейся раны, а львят усыновила чужая чета.
Возвращаясь домой, мы приметили кружащихся над Китчен-лаггой грифов. Бои пошли проверить, в чем дело, а я с ужасом ждала самого худшего, но оказалось, что там лежал малый куду, видимо убитый ночью.
Два последующих дня мы пешком и на машине обследовали все дальние уголки Эльсиных угодий. Особенно тщательно изучали следы у водопоев.
Наконец у реки нам попались следы львят. Но если это те же львята, которых мы видели позавчера, значит, они за двое суток прошли двадцать пять километров, а то и больше!
В среднем мы занимались розысками по восьми часов в день. Об Эльсе мы так ничего и не узнали, зато опять наткнулись на следы браконьеров. Мы разрушали их засидки, откуда они выслеживали животных, причем я даже нашла веревку, которой привязывала свою калитку. Свидетельств их хозяйничанья было так много, что Джордж вызвал отряд для облавы и решил поскорее учредить на реке постоянный кордон.
В конце июля он уехал, а я продолжала искать Эльсу. На следующее утро после его отъезда мы отправились вместе с Македде по автомобильной дороге к Большим скалам. Нам попались отпечатки лап льва, идущие к нашему лагерю. Потом я увидела характерный след обуви — точно такой же Македде приметил около того места, где мы подобрали веревку. И те и другие следы были оставлены здесь уже после того, как проехала машина Джорджа.
Ясно, что браконьеры следили за нами, и как только Джордж уехал, они тотчас отправились на разведку. Но, должно быть, они сильно разочаровались, когда увидели, что я осталась в лагере.
Было очень жарко, и, побродив несколько часов, мы с Македде устроили привал. Настроение у меня было скверное. Прошло уже больше двух недель, как свирепая львица напала на Эльсу. За это время только один раз объездчик видел ее в зарослях, и с тех пор ни она, ни львята нигде не показывались. Меня особенно тревожило, что у нее не заживает рана. Способна ли она в таком состоянии охотиться, прокормить себя и детей? Но еще хуже эти браконьеры…
Браконьеры соорудили на деревьях у реки маханы и оставили множество следов. Видимо, они были хорошо осведомлены и знали, что я в лагере одна. Будь здесь Джордж, они бы на такое не отважились.
В ночь на 8 июля состоялся настоящий концерт. Ворчал Эльсин супруг, кашлял леопард, выли гиены. На следующий вечер, когда Эльса сидела в палатке, положив мне голову на колени, а я помогала ей избавиться от мух цеце, снова донеслось грозное рычание ее повелителя. Она стрелой метнулась к Китчен-лагге. Львята побежали следом, но вскоре вернулись и с озадаченным видом уселись возле палатки. Немного погодя возвратилась и Эльса. Она оставалась в лагере, пока супруг не замолк. Когда она снова ушла, я услышала, как где-то во мраке захрустели кости. Это гиены расправлялись с падалью. Эльса не показывалась целые сутки, хотя всю следующую ночь ее супруг сотрясал воздух своим рычанием. А утром, часов около девяти, она явилась вместе со львятами. Они были голодны, и, получив козу, Эльса сразу поволокла тушу к реке. Через два часа, съев почти все мясо, они ушли. Почему она явилась в такой необычный час? Избегает встречи со львом и выбирает для еды такое время, когда уверена, что его не будет?
Вечером все семейство снова было в лагере. Когда я легла спать, Эльса три раза собиралась уйти за реку. Но мне вовсе не хотелось кормить всех обитающих по соседству хищников, поэтому я всякий раз звала ее обратно. Пусть сама охраняет свое мясо. Наконец она покорилась и ушла только на рассвете, когда не было больше нужды стеречь козлятину.
Три дня подряд Эльса приходила в лагерь после наступления темноты. На четвертый день (15 июля) она привела только двух львят. Джеспэ с ними не было. Меня это обеспокоило, и я стала твердить его имя, пока Эльса, забрав львят, не отправилась вверх по реке на поиски.
Больше часа я слышала, как она зовет своего сына, а потом ее голос постепенно затих в отдалении.
Вдруг раздалось злобное львиное рычание, испуганно завизжали бабуины. Из-за темноты я не решалась проверить, в чем дело. Чем все это кончится? Ведь очевидно, что на Эльсу напали чужие львы.
Когда она вернулась, я увидела у нее на голове и плечах множество кровоточащих ран. Правое ухо было прокушено у самого основания, получилась дыра в два пальца шириной. Никогда еще у Эльсы не было такой серьезной раны. Эльса-маленькая и Гупа с испуганным видом сидели чуть поодаль. Я хотела засыпать раны сульфаниламидом, но Эльса была слишком возбуждена и не позволила мне лечить ее. От мяса она отказалась. Я выложила тушу львятам, они тотчас набросились на нее, уволокли в темноту и принялись за еду.
Долго просидела я вместе с Эльсой. Она склонила голову на один бок, и из ее раненого уха непрерывно капала кровь. Но вот она встала, позвала львят и стала перебираться через реку.
Я едва дождалась рассвета, так мне не терпелось отправиться на розыски Джеспэ. Утром Македде, Нуру и я дошли по Эльсиным следам до Пещерных скал и здесь, к нашей радости, нашли все семейство в полном составе. Джеспэ был невредим. Теперь надо заняться матерью. Ухо у нее все еще кровоточило, и она то и дело трясла головой, так как кровь попадала внутрь. Вылизать рану она не могла и все время задевала ее лапой, отгоняя мух. Естественно, она при этом заносила грязь.
Львята заметно приуныли, только Джеспэ нежно облизывал мать.
Я хотела дезинфицировать рану, но Эльса отодвигалась в сторону, не давая мне прикоснуться к уху. Вдруг до меня донеслись какие-то голоса. Уж не браконьеры ли? Как же быть? Оставаться здесь с Эльсой? Но ей явно докучает наше общество, еще уйдет вместе со львятами и нарвется на браконьеров. Я вернулась в лагерь, надеясь, что голод заставит и ее прийти.
На обратном пути мы сделали круг, чтобы разыскать место, где ночью происходило сражение. Поле боя оказалось примерно в километре от лагеря, на отмели посреди реки. Песок был испещрен следами львов и бабуинов. Мы различили отпечатки лап крупного льва. Возможно, он был не единственным противником Эльсы.
Я с тревогой поджидала Эльсу почти до самого вечера. Наконец все семейство явилось. Я стала кормить Эльсу из рук, подложив в мясо несколько таблеток лекарства. Если мне удастся подсовывать по пятнадцати таблеток в день, есть надежда, что рана не воспалится. Ухо у Эльсы обвисло, видимо, пострадали мышцы, и она все время трясла головой, освобождая от крови слуховой проход.
Джеспэ, виновник всех этих злоключений, был очень приветлив. Он облизывал меня и, наклонив голову набок, заглядывал мне в глаза.
Считается, что животные из семейства кошек не могут долго смотреть в глаза человеку. К Эльсе и ее сестрам и детям это не относилось. Вообще я убедилась, что они взглядом могли выражать свои чувства куда ярче, чем мы словами.
Только Эльса улеглась спать, как из темноты донеслось рычание чужого льва. Она насторожилась и немного погодя ушла вместе со львятами.
Я очень обрадовалась, когда на следующий день семейство явилось в лагерь в полном составе. Джеспэ был настроен игриво и норовил толкнуть меня носом в спину, но Эльсе это не нравилось, и она улеглась между нами.
Вечером Нуру погнал коз к грузовику, чтобы укрыть их на ночь в кузове. Здесь я впервые заметила, что львята с интересом посматривают на коз. До сих пор блеяние оставляло их равнодушными. Правда, мы всегда старались не подпускать львят к живым козам.
Ночью меня разбудил запах дыма. Я вскочила на ноги. На берегу за кухней бушевало пламя. К счастью, вода была рядом, и бои тотчас потушили пожар. Огонь распространился от тлеющего ствола, который по недосмотру не загасили как следует во время предыдущего пожара, и теперь вспыхнул сухой кустарник вокруг.
Все это время Эльса наблюдала за нами из палатки и успокаивала львят своим «мхн-мхн», а когда все кончилось, они ушли за реку.
Вскоре после этого я услышала рычание двух львов, которые расправлялись с тушей, оставленной перед палаткой Джорджа. Они, наверное, не торопились и ушли только под утро, когда на кухне заговорили бои. Под лай бабуинов чужаки пересекли реку. По отпечаткам лап мы увидели, что нашими гостями были крупный лев и львица.
Эльса несколько дней не появлялась. Видимо, не хотела встречаться с чужой четой, которая явилась и на следующую ночь. Мы слышали их ворчание у грузовика с козами.
Вместе с боями я долго разыскивала Эльсу, но безуспешно, мы только спугнули носорога и нескольких буйволов.
На пятый день я начала волноваться. Ведь с такой раной Эльсе трудно охотиться, а кроме того, ее могли выследить браконьеры. Вечером 20 июля я заметила кружащих в небе грифов и совсем перепугалась. Мы пошли разузнать, в чем там дело, и снова наткнулись на следы браконьеров. У всех водопоев по обеим берегам реки они устраивали засады. Нам попались свежие кострища и обугленные кости.
Еще неделю назад, когда Македде обнаружил отравленные наконечники стрел в убитом носороге, я велела передать об этом инспектору заповедника и просила, чтобы он прислал объездчиков. И вот теперь, возвратившись в лагерь, мы, к нашей радости, застали их там. С таким подкреплением мы на следующее утро возобновили поиски Эльсы, условившись извещать друг друга выстрелом, если кто ее увидит.
Три часа спустя я услышала выстрел и поспешила обратно в лагерь. Два объездчика сообщили, что видели Эльсу и львят в зарослях за рекой, в полутора километрах от берега. Львята спали. Эльса заметила объездчиков, но не двинулась с места. Странно… Неужели она настолько больна, что появление незнакомых людей ей безразлично?
Македде предложил отнести туда мяса, только немного, чтобы Эльса не наелась досыта. Возможно, нам удастся приманить ее в лагерь. Когда мы подошли к ее логову, я попросила всех немного отстать и позвала ее.
Эльса подошла ко мне, ступая очень медленно и наклонив голову набок. Почему она выбрала такое место, где браконьерам ничего не стоит выследить ее?
Рана была воспалена и гноилась. Сразу видно, что Эльса очень страдает. Когда она трясла головой, у нее в ухе что-то булькало. К тому же ее и Эльсу-маленькую облепили мухи. Матери я помогла избавиться от мух, но дикарка дочь меня не подпускала. Львята устроили настоящую потасовку из-за принесенного нами мяса. Эльсе остались одни обглоданные кости. Она отнеслась к этому кротко, вопреки всем утверждениям, будто львица всегда первая наедается досыта, хотя бы детенышам пришлось голодать. Джеспэ поблагодарил меня за угощение, облизав мне руку своим шершавым языком. Чтобы выманить Эльсу, я кричала ей «маджи, чакула, ньяма», но она не двигалась с места, и пришлось мне возвращаться без нее.
Я вошла в палатку, чтобы сменить пленку в фотоаппарате, и в это время услышала голоса львят у реки. Когда я бросилась к берегу, из кустов вдруг выскочила Эльса и повалила меня на землю. Мое неожиданное появление насторожило ее, она, видимо, испугалась за львят. Весь этот день Эльса нервничала и явно страдала от сильной боли. Стоило львятам нечаянно задеть ее ухо, как она рычала и била их лапой. Джеспэ, словно понимая, что матери худо, все время облизывал ее.
Вскоре они ушли, а ночью, когда я легла спать, из тьмы донесся кашель леопарда и львиное рычание. Я поднялась, чтобы убрать остатки мяса в грузовик. Мне вовсе не хотелось поощрять чужаков, которые отпугивали Эльсу от лагеря.
Я собиралась уехать из лагеря, как только у Эльсы заживет ухо и она сможет охотиться сама. Вот я уже три недели в лагере, а Джорджа все еще нет. Хотя бы поскорее приезжал, ведь когда он живет в своей палатке, дикие звери не трогают мясо, которое мы привязываем поблизости. А теперь каждую ночь вокруг лагеря бродили львы. Конечно, Македде и Ибрахим в случае нужды могли пустить в ход свои ружья, но все-таки я беспокоилась за боев.
Наконец Джордж приехал, и, словно в знак приветствия, в это время послышалось рычание чужого льва. Узнав, что Эльса уже несколько дней не показывается, Джордж решил отыскать ее, а заодно попытаться прогнать чужого льва и свирепую львицу, которые так сильно потрепали Эльсу. Мы уже узнавали их по голосу и отличали их следы. Чужаки хозяйничали вдоль реки на протяжении пятнадцати километров. В этом районе обитали и другие львы, но только эта свирепая львица постоянно держалась по соседству с лагерем. Она поселилась здесь задолго до того, как сюда прибыла Эльса, но все же мы не могли взять в толк, чем это ей наша воспитанница так досадила. О ревности говорить не приходилось, потому что Эльса была верна своему молодому супругу. Возможно, она вторглась в чужие охотничьи угодья? А может быть, соперница просто была сварлива от природы. Как бы то ни было, эта львица прогнала Эльсу и львят за реку, туда, где ходили браконьеры. И это она вместе со своим супругом уже несколько дней занимала Большие скалы.
Нам удалось отыскать за рекой следы львят. Они привели нас к гряде, которую мы назвали Пограничной, так как здесь проходила граница охотничьих угодий Эльсы. Но уже стемнело, и нам пришлось возвратиться. А утром поверх следов львят мы увидели свежие отпечатки лап льва и львицы. Сперва мы обрадовались, но потом заметили, что следы эти уводят слишком далеко, так что они не могли принадлежать Эльсе.
На обратном пути недалеко от реки мы обнаружили в ветвях над звериной тропой копье-ловушку. Это страшное орудие сделано из куска бревна более полуметра длиной и сантиметров тридцать толщиной, к которому крепится направленное вниз копье с отравленным наконечником. Когда бревно падает, его вес придает копью такую силу, что оно пробивает самую толстую шкуру животного.
Пока мы дошли до лагеря, нам встретились следы пяти диких львов. Они всю ночь не давали нам спать своим рычанием.
На следующий день мы исследовали противоположный берег вверх по течению реки. Здесь тоже было множество львиных следов, и среди них отпечатки лап львицы с тремя львятами. Эти следы увели нас километров на восемь от лагеря. Так далеко Эльса как будто еще не бывала. Проходя мимо баобаба, мы вдруг услышали шум, а Тото успел даже приметить львицу и трех львят. Эльса? Но они мгновенно скрылись, и, сколько мы ни звали, ответа не было.
Мы с Джорджем продолжали идти по следу. Удивительно, если это Эльса с детьми, почему они бросились наутек? И неужели здесь может обитать вторая львица с тремя львятами примерно того же возраста? А когда мы отправились обратно, то по следам увидели, что за нами шел лев!
Утром мы снова вернулись сюда и увидели свежие отпечатки лап льва, львицы и львят. Они прошли вдоль сухого русла, свернули к скалам, потом вдруг повернули обратно, быстро спустились к реке и перебрались через нее.
Следы на другом берегу были еще влажные. Видимо, львов напугало наше появление, и они разбежались в разные стороны.
Продолжая распутывать след, мы через два часа увидели, что у песчаного русла львы сошлись снова. Мы старались не шуметь и вскоре услышали, как тревожно залаяли бабуины и где-то совсем близко зарычал лев.
Мы часто слышали этот голос по ночам и запомнили его. Он был с хрипотцой, и наши бои говорили, что этот лев болен малярией.
Мы подкрались к нему так близко, что я чуть не оглохла от его рычания. Вдруг в каких-нибудь тридцати метрах я увидела спину льва, а бои даже разглядели голову и гриву. В одиннадцать часов дня редко услышишь рычание льва. Видимо, он звал львицу. Ее ответ донесся оттуда, где лаяли бабуины. Может быть, это Эльса? Обойдя сторонкой хриплого льва, мы обшарили все вокруг, но ничего не нашли.
Усталые, измученные жаждой, мы наконец решили устроить привал у реки. Вскипятили чай и стали обсуждать, почему же исчезла Эльса. Здесь могло быть две причины. Или она не захотела оставаться в районе лагеря, где ее могла искалечить свирепая львица, и предпочла уйти с хриплым львом, по следам которого мы, вероятно, шли накануне, или же погибла из-за воспалившейся раны, а львят усыновила чужая чета.
Возвращаясь домой, мы приметили кружащихся над Китчен-лаггой грифов. Бои пошли проверить, в чем дело, а я с ужасом ждала самого худшего, но оказалось, что там лежал малый куду, видимо убитый ночью.
Два последующих дня мы пешком и на машине обследовали все дальние уголки Эльсиных угодий. Особенно тщательно изучали следы у водопоев.
Наконец у реки нам попались следы львят. Но если это те же львята, которых мы видели позавчера, значит, они за двое суток прошли двадцать пять километров, а то и больше!
В среднем мы занимались розысками по восьми часов в день. Об Эльсе мы так ничего и не узнали, зато опять наткнулись на следы браконьеров. Мы разрушали их засидки, откуда они выслеживали животных, причем я даже нашла веревку, которой привязывала свою калитку. Свидетельств их хозяйничанья было так много, что Джордж вызвал отряд для облавы и решил поскорее учредить на реке постоянный кордон.
В конце июля он уехал, а я продолжала искать Эльсу. На следующее утро после его отъезда мы отправились вместе с Македде по автомобильной дороге к Большим скалам. Нам попались отпечатки лап льва, идущие к нашему лагерю. Потом я увидела характерный след обуви — точно такой же Македде приметил около того места, где мы подобрали веревку. И те и другие следы были оставлены здесь уже после того, как проехала машина Джорджа.
Ясно, что браконьеры следили за нами, и как только Джордж уехал, они тотчас отправились на разведку. Но, должно быть, они сильно разочаровались, когда увидели, что я осталась в лагере.
Было очень жарко, и, побродив несколько часов, мы с Македде устроили привал. Настроение у меня было скверное. Прошло уже больше двух недель, как свирепая львица напала на Эльсу. За это время только один раз объездчик видел ее в зарослях, и с тех пор ни она, ни львята нигде не показывались. Меня особенно тревожило, что у нее не заживает рана. Способна ли она в таком состоянии охотиться, прокормить себя и детей? Но еще хуже эти браконьеры…