Страница:
«Солнце правителя» – наместник, он милостив к Египту,
А «Любимец Атума» – князь, в жилище которого приходят все люди».
Таким же образом мы знаем, что один из царей Среднего царства, по имени Аменемхет, построил для себя город-резиденцию в Файюме и поблизости от него воздвиг пирамиду. Второе из этих сведений служит объяснением для одного обстоятельства, которое иначе казалось бы странным.
Мы, следуя греческой традиции, привыкли считать, что цари эпохи пирамид жили в Мемфисе, городе, где находились древний храм Птаха и знаменитая крепость Белая стена. Храм Птаха находился возле того места, где сейчас расположена деревня Митрахин, и царская крепость должна была находиться тоже где-то по соседству. Если мы просмотрим письменные памятники эпохи Древнего царства, мы с удивлением увидим, что в них ни разу не упомянут город Мемфис – по крайней мере, не упомянут под своим более поздним именем Меннефер («хорошая гавань»). При каждом царе речь идет о «его городе», как будто у каждого правителя был свой главный город, и за словом «город» всегда следует знак-определитель «пирамида», словно город и пирамида каждого фараона были неотделимы друг от друга. Если мы теперь посмотрим на линию, которую образуют пирамиды, – как она показана здесь на пояснительном рисунке, – то обнаружим нечто поразительное: самые древние из них находятся очень далеко от места, где в раннюю эпоху стоял Мемфис.
Если мы признаем верным всеобщее мнение, что Хуфу (Хеопс) и Хафра (Хефрен) жили в Мемфисе, то мы также должны будем признать странный факт: они построили свои пирамиды на расстоянии 5 км от своей столицы, когда совсем рядом с ней были пустынные земли, где не стояло ни одного здания. В это трудно поверить; гораздо вероятнее, что город Хуфу находился возле его пирамиды. Хафра и Менкаур (Микерин), вероятно, тоже жили в Гизе, цари V династии – в Абу-Сире (Абусире) к северу от Саккары, а фараоны VI династии – поблизости от места, где позднее находился город Мемфис. Это мнение подтверждается тем, что самая старая пирамида, воздвигнутая возле Мемфиса, гробница Пепи, называлась Меннефер, а это то же имя, которое позднее носил Мемфис. Вероятно, город царя Пепи назывался так же, как его пирамида, и из него вырос позднейший город Меннефер – Мемфис, который со временем стал огромным городом со знаменитым храмом, «домом образа Птаха», и крепостью Белая стена.
Саркофаг Менкаура (согласно Перро – Шипье)
Резиденции предыдущих царей полностью исчезли, не оставив после себя никаких следов, кроме их пирамид, а резиденция Пепи процветала благодаря своему соседству с важным городом.
Поскольку развалины городов исчезли, очень трудно составить себе какое-либо представление о древнеегипетском жилом доме, и мы были бы совершенно не в силах представить его себе, если бы некоторые гробы эпохи Древнего царства не имели форму домов. Если мы посмотрим на рисунок, где изображен гроб царя Менкаура, который когда-то стоял в его пирамиде в Гизе, а теперь лежит на дне Адриатики, мы с первого же взгляда увидим, что он изображает дом[41]. Этот дом имел три двери на длинной стороне и одну на короткой; над каждой дверью было зарешеченное окно. Изящные маленькие колонки, немного выступавшие из стены, служили опорами для балок, на которых держалась вогнутая часть плоской крыши. Достаточно беглого взгляда, чтобы убедиться, что этот дом был построен не каменщиком, а плотником: мы ясно видим, как горизонтальные брусья входят в вертикальные. Здесь нет больших ровных участков стены, как в кирпичной кладке.
Реконструкция дома эпохи Древнего царства (согласно Перро – Шипье)
Весь дом сложен из тонких реек и планок. Стволы пальм использованы только в углах и для балок крыши. Обычный облик таких зданий виден по приведенному рядом наброску из работы Перро – Шипье, детали же добавлялись почти произвольно.
Такой стиль в строительстве не был исключением из правил: это видно по многочисленным изображениям дверей в мемфисских гробницах. Внутри гробницы на западной стене[42]вырезали дверь, похожую на дверь древнего дома, и она всегда очень похожа на двери, которые можно увидеть на только что упомянутом гробе. Иногда ее форма бывает простой, иногда она достаточно богато украшена, но всегда она расписана яркими красками.
Гроб времен Древнего царства, выполненный в форме дома (согласно L. D., I, 30. Гробница 98 в Гизе)
Дома, несомненно, были также великолепно украшены; каждая рейка и каждая доска были либо окрашены, либо покрыты веселыми рисунками. Однако наиболее широкие столбы были увешаны коврами, которые имели (каждый из них) свой рисунок и свой цвет. Такое здание выглядело бы в высшей степени странно под нашим серым небом, но под солнцем Египта симпатичный геометрически правильный узор деревянной обшивки и богатство красок, должно быть, выполняли свое предназначение наилучшим образом.
Но не все дома богачей были так богато украшены. На приведенной здесь иллюстрации показан гроб неизвестного человека, который может послужить для нас примером дома гораздо более простой конструкции. Гладкие, не разделенные на части стены явно сложены из кирпича, и только у ниши, в которой находится дверь, хорошо заметны признаки деревянной конструкции. По расположению комнат этот дом, должно быть, тоже очень сильно отличался от упомянутого выше роскошного деревянного здания; здесь всего две двери, а в задней стене и двух коротких боковых стенах прорезаны только окна.
Некоторые из этих старинных дворцов имели очень большой размер: например, «великий человек юга» Амтен, о котором мы так много говорили, построил себе дом «длиной в двести локтей и шириной в двести», то есть квадратное здание, каждая сторона которого была длиннее 90 м[43]. К сожалению, мы очень мало знаем о меблировке этих зданий. Только один раз, в гробнице Имери, «начальника имений царя Шепсескафа», показана внутренняя обстановка части дома. Имери велел изобразить себя там сидящим в украшенном колоннами зале и принимающим похоронные жертвоприношения. Четыре ряда колонн – легких деревянных столбов высотой около 6 м с капителями – поддерживают плоскую крышу. Возле задней стены между этими столбами висит ковер веселой расцветки; загороженный таким образом от взглядов своих слуг, Имери сидит в этой комнате на стуле с высокой спинкой, а под стулом лежит, пригнувшись, его гончая собака Экене. Комната заставлена столами с едой и кувшинами с напитками, а с бруса, который тянется под потолком на всю длину комнаты, свисают куски жареного мяса. Ясно, что перед нами большой обеденный зал, который в это время так же, как на сто лет позже, был главной комнатой египетского дворца.
Коврики, подобные тем, что украшали стул Имери, явно играли очень большую роль в украшении комнаты; и мы вряд ли ошибемся, если будем считать, что внутренние поверхности стен были увешаны коврами так же, как и внешние. Нижняя часть стены не была закрыта ковром: египтяне, следуя верному художественному вкусу, предпочитали в этом случае другой стиль – более массивные деревянные панели, и потому оставляли на виду деревянную обшивку. Этой обшивке придавало дополнительную красоту умение египтян чередовать куски дерева, распиленного поперек, с другими, отпиленными в продольном направлении[44]. Пальмовые бревна, из которых была сделана крыша, часто тоже оставались ничем не накрытыми, чтобы их можно было видеть. В некоторых случаях они были роскошно украшены, как те прекрасные крыши, которыми мы так восхищаемся в гробницах. Египтяне предпочитали маленькие высокие двери и окна, на верху каждой и каждого из них был валик, с помощью которого сворачивалась и поднималась циновка, которой был занавешен проем.
Теперь перенесемся через длинный ряд веков, отделяющих Древнее царство от Нового.
Мы обнаружим, что хотя относительно этой более поздней эпохи у нас в распоряжении есть больше материала, чем о более ранних временах, мы все же и для нее не в состоянии дать вполне удовлетворительное описание. Изображения домов и дворцов, которые мы находим в гробницах Фив и Эль-Амарны (Ахетатона), к сожалению, выполнены в том же самом неудачном для нас стиле, в котором египтяне изображали пейзажи. Когда египетский художник изображал человека или животное, он четко и понятно показывал контур фигуры в профиль, но когда он должен был нарисовать большое здание, храм или сад, вдохновение покидало его. Рисуя такой важный и сложный объект, художник желал по возможности показать все его части; поэтому он рисовал дом не спереди и не сбоку, а соединял вместе изображения обеих сторон, а если дом имел верхний этаж из трех комнат, он и эти три комнаты тоже помещал поблизости. Художник считал свой долг выполненным, если расставлял перед зрителем все детали, и его не волновало, понял ли зритель, как эти детали соединялись одна с другой.
Пытаясь понять эти рисунки, мы сталкиваемся с еще одной трудностью: египетский художник не чувствовал пропорций между частями своей картины. Если, к примеру, царь стоит в одной из комнат упомянутого выше здания, художник, не заботясь об истине, рисовал эту комнату в десять раз больше по размеру, чем все остальные вместе, и даже в пределах одного рисунка он часто изменял масштаб. Читатель должен воспринимать приведенные далее реконструкции египетских зданий с учетом этих особенностей.
Рисунки из фиванских гробниц, где изображены малые деревенские дома знатных египтян, дают нам представление о том, как выглядели снаружи частные дома эпохи Нового царства.
Один из них – низкое двухэтажное здание, почти без украшений снаружи, как все дома той эпохи. У него гладкие стены из покрытого штукатуркой кирпича, и разнообразие на этой белой плоской поверхности создают только выступающие вперед рамы двери и окон. Похоже, что первый этаж не имеет окон, но на втором, кажется, кроме двух окон есть еще что-то вроде балкона. Крыша, над которой мы видим деревья расположенного позади сада, очень странная – плоская, но с причудливой надстройкой над ней. Вероятно, эта надстройка соответствует тому, что в современном египетском доме называется мулкуф, а это наклонной формы конструкция из досок, которая улавливает прохладный северный ветер и направляет его на верхний этаж дома.
По W., i. 361
Фиванский настенный рисунок, показанный на с. 55[45], позволяет нам увидеть сельский дом знатного человека времени XVIII династии.
Дом этот изображен не из-за своего особого величия, а как место семейного праздника. На открытом крыльце перед домом стоят сосуды с вином, а на столах, украшенных гирляндами цветов, лежит еда. Рядом стоят многочисленные кувшины, караваи хлеба и чаши, скрытые занавесом от входящих гостей. Пока гости здороваются с хозяином, мимо них проносят накрытую вышитым колпаком чашу с вином, а на заднем плане двое слуг, у которых, видимо, наблюдается сильная жажда – они уже схватили чаши для питья.
Сам дом стоит в углу сада, где растут деревья с темно-зеленой листвой, смоковницы и гранаты и где также есть беседка, увитая зеленью. Сад окружен стеной из коричневатого кирпича, в которой имеются две двери из гранита. Хотя дом двухэтажный, нам сразу бросается в глаза, что он очень мал: в нем есть только одна дверь, которая по обычаям того времени расположена на одной из сторон главной стены, а не посередине ее. Первый этаж, похоже, построен из кирпича и оштукатурен; свет в него попадает через три маленьких окна с деревянными решетками; у двери есть каркас из красного гранита. Второй этаж построен в совершенно ином стиле: стены сделаны из тонких досок, два окна имеют большой размер, их рамы немного выступают из стены и закрыты ярко окрашенными циновками. В этом этаже, вероятно, находилась главная комната дома – та, в которой жила владевшая им семья. Один любопытный факт подтверждает это предположение: у оконных занавесок внизу есть маленький квадратный вырез, который позволяет женщинам видеть из окон, а самим оставаться невидимыми. Такое приспособление существует и сейчас в современных египетских домах.
Крыша второго этажа опирается на маленькие столбы и со всех сторон открыта для доступа воздуха. Вентиляции других частей дома тоже уделяется много внимания: весь узкий фасад дома оставлен открытым, и его загораживает только широкий занавес-циновка. На нашем рисунке этот занавес поднят только наполовину, чтобы скрыть внутренность первого этажа от гостей. Для защиты от знойного фиванского солнца над всем зданием устроен чудесный навес, который опирается на шесть тонких синих деревянных столбиков, и продолжается над фасадом – за край дома, образуя нечто вроде крыльца. На рисунке показано, как использовалось это крыльцо: это было место, где египтяне наслаждались удовольствиями жизни; там они могли дышать сладким дыханием северного ветра и любоваться цветами и деревьями сада. Великолепный рисунок (реконструкция этого дома) стал фронтисписом этой главы.
Приход гостей в деревенский дом (по Ros. М. С., 68)
Приведенные выше подробности ясно показывают, что в Египте люди благородного происхождения предпочитали жить вдали от мирской суеты; это еще более заметно в случае с другим домом той же эпохи. Благородный владелец сада скрыл свой дом в самом дальнем углу своего сада за высокими и покрытыми густой листвой деревьями, которые загораживали его от любопытных взглядов. Люди, проплывавшие мимо по каналу, видели только вершины деревьев над белой стеной: простота дома соответствует его скрытому местоположению.
Это одноэтажное здание с более высокой, похожей на башню пристройкой слева; у него простые деревянные стены, единственные украшения которых – ниша под крышей и выступающие из стены рамы и столбы окон. К несчастью, подробности этого плана показаны очень неясно.
Такой деревенский дом, какой мы описали выше, нельзя считать полноценным примером дома знатного египтянина. Он так мал, что в нем невозможно поместить большое хозяйство. Нет ни комнат прислуги, ни кладовых, ни кухонь. Все эти службы, без которых, вероятно, в деревне можно было обойтись, совершенно необходимы в городском доме: уже одно количество слуг, занятых в хозяйстве богатого человека, позволяет нам представить, каким должен был быть размер такой усадьбы.
Дом Мерира – вид сбоку (согласно L. D., iii. 93)
Правда, планы домов, изображенные в гробницах из Эль-Амарны, совершенно не такие, как тот, что показан выше. В этих случаях мы вместо одного здания высотой в несколько этажей обнаруживаем одноэтажные постройки, в которых большое количество комнат и залов сгруппировано вокруг маленьких дворов. Это – характерная черта всех планов, хотя в подробностях они могут сильно отличаться один от другого в зависимости от вкуса или богатства владельца. Два дома, изображенные в гробнице верховного жреца Мерира, вероятно, самые простые по планировке; один из них изображен спереди, другой сбоку. Похоже, что они оба принадлежали этому богатому священнослужителю[46]. Новый город был вытянут в длину на большое расстояние, и вполне можно себе представить, что Мерир имел один дом возле храма и второй – возле дворца своего повелителя.
Дом Мерира – вид спереди (согласно L. D., iii. 96)
Участок, на котором находился дом, имел прямоугольную форму и был окружен стеной, в которой был лишь один вход – на короткой стороне прямоугольника перед домом; там была главная дверь и по бокам от нее – маленькие дверцы. За стеной находился двор, где мы видим слуг, которые его подметают и опрыскивают водой. Дальняя стена этого двора является передней стеной трех маленьких построек.
Планировка двух боковых комнат неясна: мы можем видеть только ряд столбов внутри этих комнат, а центральная постройка, несомненно, служила прихожей для большого зала, который был расположен сзади них. Эта прихожая имела форму кокетливой беседки, опиравшейся на четыре красивых столба. Передняя стена имела высоту только до середины постройки; верх этой стены и столбы дверей были украшены рядами бронзовых фигурок змей-уреев. Перед прихожей было крыльцо, такое же, как в упомянутом выше деревенском доме.
Пройдя через эту беседку, мы попадаем в главную комнату египетского дома – большой обеденный зал, крышу которого поддерживают колонны. В середине его находится широкий обеденный стол, весь уставленный блюдами, чашами, полными фруктов, и караваями хлеба; жареное мясо и другие кушанья расставлены на других, меньших по размеру столах; там же находятся цветы и яркие ожерелья – принадлежности египетского званого обеда. В задней части зала виден ряд огромных, встроенных в стену кувшинов для вина. С каждой стороны стола стоят одно или два кресла, и рядом с одним из них находятся таз и кувшин с водой; очевидно, что нынешний восточный обычай умывать руки после еды струей воды – не современное нововведение.
За обеденным залом, отделенные от него маленьким двориком, находятся кладовые и спальня. В комнату справа от спальни вход устроен не напрямую со двора, а через маленькую прихожую, в середине комнаты стояла большая кровать с высокими стопками подушек и валиков, которые клали под подушки.
Слева находится пекарня, которая состоит из прихожей и еще двух комнат. Здесь рабочий толчет зерно в огромной ступе. Две большие комнаты, которые наполнены кувшинами, служат кухнями, и в каждой из них есть низкий очаг.
План дома Мерира (по L. D., iii. 93).
A. Двор.
Б. Прихожая с крыльцом.
B. Комнаты привратников
Г. Обеденный зал.
Д. Прихожая.
Е. Спальня.
Ж. Пекарня.
З. Кухни.
И. Двор.
а. Места, где сидели привратники.
б. Большой стол.
в. Место, где сидел хозяин.
г. Маленькие столы.
д. Кувшины.
е. Кровать.
ж. Туалетный столик.
з. Стол с хлебом.
и. Чаши на подставках.
к. Кувшины.
л. Очаг.
В эти задние комнаты ведут две двери[47]; та дверь, которая больше, расположена в середине обеденного зала и явно предназначена для гостей и для слуг, когда те прислуживали за столом. Но обычно слуги проходили через прихожую в левую часть зала, которая была оставлена пустой, без мебели, а оттуда через маленькую дверь в находившийся сзади двор. Прямого пути из кладовых на улицу не было, и слуги, чтобы выйти, всегда должны были пройти через большой зал; этот недостаток в планировке кажется довольно странным. Другая странная особенность дома Мерира – то, что там не было женских покоев. Эта загадка легко решается: в надписях из его гробницы нигде нет упоминания о его жене. Значит, жрец был старым холостяком. По этой же причине в одном из его обеденных залов мы видим только одно кресло: этот вельможа обедал один. На приведенной здесь гравюре реконструировано это интересное здание. Художник очень хорошо сумел придать окрестностям дома обобщенные характерные черты древнеегипетского города.
Очень сильно отличался от этого дома по планировке тот дом в Эль-Амарне (Ахетатоне), в котором жил упомянутый ранее «святой отец» Эйе со своей семьей[48]. Этот план тоже имеет форму прямоугольника, короткая сторона которого расположена параллельно улице; поэтому было невозможно расположить дворы и постройки обычным образом.
Здесь отсутствует величественный огороженный двор с тремя дверями и тремя прихожими за ними.
Если мы войдем в этот дом с улицы, то окажемся перед тремя маленькими постройками, и из них только одна, левая (комната дежурного слуги), имеет более или менее достойный вид, а две другие – просто дополнительные кладовые для вина и растительного масла. Если бы перед дверью не стояли слуги с опахалами, никто бы не догадался, что этот простой дом принадлежит могущественному любимцу фараона. Через маленькую дверь справа от этих построек мы проходим в узкий двор, где хлопочут слуги с метлами и сосудами с водой. Величавое здание по другую сторону двора – обеденный зал, спланированный обычным образом.
Из задней части обеденного зала дверь ведет во двор, через который мы доходим до кухни и до спальни хозяина. В центре спальни стоит огромная кровать на четырех ножках-столбиках, а рядом – три маленькие кровати, предназначенные, возможно, для детей Эйе. К этой спальной комнате примыкает вторая, меньшая столовая; в ней стоят, как обычно, два кресла с подставками для ног, большой обеденный стол и кувшины с вином; кувшин и таз для умывания тоже не забыты. Эйе и его жена Тия явно пользовались своим большим обеденным залом только в торжественных случаях.
План дома Эйе (согласно L. D., iii. 106).
A. Комната слуг.
Б. Спальни.
B. Кладовые для еды.
Г. Обеденный зал.
Д. Спальня.
Е. Столовая.
Ж. Кухня.
З. Пекарня.
И. Женские покои.
К. Спальни для женщин.
Л. Кухни для слуг.
М. Сад.
H. Двор.
Двор и длинный флигель слева от него – места, где проходит повседневная жизнь дома. В их углах собрались группами слуги и увлеченно сплетничают о новостях дня; те, кто сидит на низких камнях перед входом в комнату хозяина, – привратники, которые принимают, хотя и на расстоянии, участие в этом интересном разговоре.
Если мы оставляем двор слева и обходим вокруг кухни, мы оказываемся перед красивым зданием. Это – ни более ни менее как гарем Эйе, где живут его жена, ее служанки и его дети. Эйе имел два таких дома, которые были похожи один на другой и обращены один к другому задними стенами; их разделял маленький сад, где были деревья и водоемы. Каждый дом делился на две комнаты, крыши которых поддерживали колонны, и за каждой из этих комнат были еще две комнаты для музыкальных инструментов и предметов туалета. Здесь никогда не выполняли никакой работы. За двумя женскими домами, в дальнем конце земельного участка, стоят еще две кухни, очевидно, предназначенные для слуг, часть из которых сидят на корточках вокруг этого здания и едят свой обед с маленьких столов.
Усадьба состоятельного египтянина времен XVIII династии. Согласно планам L. D., III. 93, 96: реконструкцию выполнил П. Лаузер. Стены сломаны для того, чтобы показать внутренний вид прихожей и большого обеденного зала
Тех домов, о которых мы сейчас говорили, достаточно, чтобы дать нам представление о жилищах частных лиц эпохи Нового царства. Если не рассматривать вопрос об упомянутых выше деревенских домах, мы обнаружим, что полноценный городской дом времени XVIII династии состоял из следующих частей: очень большая прихожая с маленькой комнаткой привратника впереди; за прихожей находился просторный обеденный зал – главная комната во всем доме; по другую сторону зала – маленький дворик, справа от дворика – спальные покои хозяина, слева – кухня и кладовая. За ними, еще дальше – дом для женщин и сад.
Несомненно, по этому плану были устроены все большие частные дома, и даже дворец царя отличался от них только большими размером и великолепием[49]. Дворец имел прихожую с главной дверью и еще двумя боковыми дверями; заднюю сторону этой прихожей образовывали три маленькие постройки с рядом колонн вдоль фасада. Центральная постройка (она соответствует похожей на беседку передней комнате дома Мерира) часто бывает изображена в гробницах Эль-Амарны; царь и царица выходят на балкон, который расположен над ней, чтобы показаться своим верным слугам, и оттуда бросают им вниз подарки. Этот балкон – по-египетски он назывался «смшд» – часто упоминается в текстах и характерен именно для царского дворца: царь появлялся на нем, чтобы осмотреть груды вещей, сложенные внизу в качестве дани, и рабов, которых проводили перед государем. Поэтому «великий балкон» был пышно украшен: он был сделан из «хорошего золота» или из «лазурита и малахита». За тремя прихожими находятся торжественные покои – два огромных обеденных зала, к одному из них примыкают кухня и спальная комната монарха. В спальне стоит его широкая кровать – каркас для подушек, – окруженная распустившимися цветами.
А «Любимец Атума» – князь, в жилище которого приходят все люди».
Таким же образом мы знаем, что один из царей Среднего царства, по имени Аменемхет, построил для себя город-резиденцию в Файюме и поблизости от него воздвиг пирамиду. Второе из этих сведений служит объяснением для одного обстоятельства, которое иначе казалось бы странным.
Мы, следуя греческой традиции, привыкли считать, что цари эпохи пирамид жили в Мемфисе, городе, где находились древний храм Птаха и знаменитая крепость Белая стена. Храм Птаха находился возле того места, где сейчас расположена деревня Митрахин, и царская крепость должна была находиться тоже где-то по соседству. Если мы просмотрим письменные памятники эпохи Древнего царства, мы с удивлением увидим, что в них ни разу не упомянут город Мемфис – по крайней мере, не упомянут под своим более поздним именем Меннефер («хорошая гавань»). При каждом царе речь идет о «его городе», как будто у каждого правителя был свой главный город, и за словом «город» всегда следует знак-определитель «пирамида», словно город и пирамида каждого фараона были неотделимы друг от друга. Если мы теперь посмотрим на линию, которую образуют пирамиды, – как она показана здесь на пояснительном рисунке, – то обнаружим нечто поразительное: самые древние из них находятся очень далеко от места, где в раннюю эпоху стоял Мемфис.
Резиденции предыдущих царей полностью исчезли, не оставив после себя никаких следов, кроме их пирамид, а резиденция Пепи процветала благодаря своему соседству с важным городом.
Поскольку развалины городов исчезли, очень трудно составить себе какое-либо представление о древнеегипетском жилом доме, и мы были бы совершенно не в силах представить его себе, если бы некоторые гробы эпохи Древнего царства не имели форму домов. Если мы посмотрим на рисунок, где изображен гроб царя Менкаура, который когда-то стоял в его пирамиде в Гизе, а теперь лежит на дне Адриатики, мы с первого же взгляда увидим, что он изображает дом[41]. Этот дом имел три двери на длинной стороне и одну на короткой; над каждой дверью было зарешеченное окно. Изящные маленькие колонки, немного выступавшие из стены, служили опорами для балок, на которых держалась вогнутая часть плоской крыши. Достаточно беглого взгляда, чтобы убедиться, что этот дом был построен не каменщиком, а плотником: мы ясно видим, как горизонтальные брусья входят в вертикальные. Здесь нет больших ровных участков стены, как в кирпичной кладке.
Весь дом сложен из тонких реек и планок. Стволы пальм использованы только в углах и для балок крыши. Обычный облик таких зданий виден по приведенному рядом наброску из работы Перро – Шипье, детали же добавлялись почти произвольно.
Такой стиль в строительстве не был исключением из правил: это видно по многочисленным изображениям дверей в мемфисских гробницах. Внутри гробницы на западной стене[42]вырезали дверь, похожую на дверь древнего дома, и она всегда очень похожа на двери, которые можно увидеть на только что упомянутом гробе. Иногда ее форма бывает простой, иногда она достаточно богато украшена, но всегда она расписана яркими красками.
Дома, несомненно, были также великолепно украшены; каждая рейка и каждая доска были либо окрашены, либо покрыты веселыми рисунками. Однако наиболее широкие столбы были увешаны коврами, которые имели (каждый из них) свой рисунок и свой цвет. Такое здание выглядело бы в высшей степени странно под нашим серым небом, но под солнцем Египта симпатичный геометрически правильный узор деревянной обшивки и богатство красок, должно быть, выполняли свое предназначение наилучшим образом.
Но не все дома богачей были так богато украшены. На приведенной здесь иллюстрации показан гроб неизвестного человека, который может послужить для нас примером дома гораздо более простой конструкции. Гладкие, не разделенные на части стены явно сложены из кирпича, и только у ниши, в которой находится дверь, хорошо заметны признаки деревянной конструкции. По расположению комнат этот дом, должно быть, тоже очень сильно отличался от упомянутого выше роскошного деревянного здания; здесь всего две двери, а в задней стене и двух коротких боковых стенах прорезаны только окна.
Некоторые из этих старинных дворцов имели очень большой размер: например, «великий человек юга» Амтен, о котором мы так много говорили, построил себе дом «длиной в двести локтей и шириной в двести», то есть квадратное здание, каждая сторона которого была длиннее 90 м[43]. К сожалению, мы очень мало знаем о меблировке этих зданий. Только один раз, в гробнице Имери, «начальника имений царя Шепсескафа», показана внутренняя обстановка части дома. Имери велел изобразить себя там сидящим в украшенном колоннами зале и принимающим похоронные жертвоприношения. Четыре ряда колонн – легких деревянных столбов высотой около 6 м с капителями – поддерживают плоскую крышу. Возле задней стены между этими столбами висит ковер веселой расцветки; загороженный таким образом от взглядов своих слуг, Имери сидит в этой комнате на стуле с высокой спинкой, а под стулом лежит, пригнувшись, его гончая собака Экене. Комната заставлена столами с едой и кувшинами с напитками, а с бруса, который тянется под потолком на всю длину комнаты, свисают куски жареного мяса. Ясно, что перед нами большой обеденный зал, который в это время так же, как на сто лет позже, был главной комнатой египетского дворца.
Коврики, подобные тем, что украшали стул Имери, явно играли очень большую роль в украшении комнаты; и мы вряд ли ошибемся, если будем считать, что внутренние поверхности стен были увешаны коврами так же, как и внешние. Нижняя часть стены не была закрыта ковром: египтяне, следуя верному художественному вкусу, предпочитали в этом случае другой стиль – более массивные деревянные панели, и потому оставляли на виду деревянную обшивку. Этой обшивке придавало дополнительную красоту умение египтян чередовать куски дерева, распиленного поперек, с другими, отпиленными в продольном направлении[44]. Пальмовые бревна, из которых была сделана крыша, часто тоже оставались ничем не накрытыми, чтобы их можно было видеть. В некоторых случаях они были роскошно украшены, как те прекрасные крыши, которыми мы так восхищаемся в гробницах. Египтяне предпочитали маленькие высокие двери и окна, на верху каждой и каждого из них был валик, с помощью которого сворачивалась и поднималась циновка, которой был занавешен проем.
Теперь перенесемся через длинный ряд веков, отделяющих Древнее царство от Нового.
Мы обнаружим, что хотя относительно этой более поздней эпохи у нас в распоряжении есть больше материала, чем о более ранних временах, мы все же и для нее не в состоянии дать вполне удовлетворительное описание. Изображения домов и дворцов, которые мы находим в гробницах Фив и Эль-Амарны (Ахетатона), к сожалению, выполнены в том же самом неудачном для нас стиле, в котором египтяне изображали пейзажи. Когда египетский художник изображал человека или животное, он четко и понятно показывал контур фигуры в профиль, но когда он должен был нарисовать большое здание, храм или сад, вдохновение покидало его. Рисуя такой важный и сложный объект, художник желал по возможности показать все его части; поэтому он рисовал дом не спереди и не сбоку, а соединял вместе изображения обеих сторон, а если дом имел верхний этаж из трех комнат, он и эти три комнаты тоже помещал поблизости. Художник считал свой долг выполненным, если расставлял перед зрителем все детали, и его не волновало, понял ли зритель, как эти детали соединялись одна с другой.
Пытаясь понять эти рисунки, мы сталкиваемся с еще одной трудностью: египетский художник не чувствовал пропорций между частями своей картины. Если, к примеру, царь стоит в одной из комнат упомянутого выше здания, художник, не заботясь об истине, рисовал эту комнату в десять раз больше по размеру, чем все остальные вместе, и даже в пределах одного рисунка он часто изменял масштаб. Читатель должен воспринимать приведенные далее реконструкции египетских зданий с учетом этих особенностей.
Рисунки из фиванских гробниц, где изображены малые деревенские дома знатных египтян, дают нам представление о том, как выглядели снаружи частные дома эпохи Нового царства.
Один из них – низкое двухэтажное здание, почти без украшений снаружи, как все дома той эпохи. У него гладкие стены из покрытого штукатуркой кирпича, и разнообразие на этой белой плоской поверхности создают только выступающие вперед рамы двери и окон. Похоже, что первый этаж не имеет окон, но на втором, кажется, кроме двух окон есть еще что-то вроде балкона. Крыша, над которой мы видим деревья расположенного позади сада, очень странная – плоская, но с причудливой надстройкой над ней. Вероятно, эта надстройка соответствует тому, что в современном египетском доме называется мулкуф, а это наклонной формы конструкция из досок, которая улавливает прохладный северный ветер и направляет его на верхний этаж дома.
Фиванский настенный рисунок, показанный на с. 55[45], позволяет нам увидеть сельский дом знатного человека времени XVIII династии.
Дом этот изображен не из-за своего особого величия, а как место семейного праздника. На открытом крыльце перед домом стоят сосуды с вином, а на столах, украшенных гирляндами цветов, лежит еда. Рядом стоят многочисленные кувшины, караваи хлеба и чаши, скрытые занавесом от входящих гостей. Пока гости здороваются с хозяином, мимо них проносят накрытую вышитым колпаком чашу с вином, а на заднем плане двое слуг, у которых, видимо, наблюдается сильная жажда – они уже схватили чаши для питья.
Сам дом стоит в углу сада, где растут деревья с темно-зеленой листвой, смоковницы и гранаты и где также есть беседка, увитая зеленью. Сад окружен стеной из коричневатого кирпича, в которой имеются две двери из гранита. Хотя дом двухэтажный, нам сразу бросается в глаза, что он очень мал: в нем есть только одна дверь, которая по обычаям того времени расположена на одной из сторон главной стены, а не посередине ее. Первый этаж, похоже, построен из кирпича и оштукатурен; свет в него попадает через три маленьких окна с деревянными решетками; у двери есть каркас из красного гранита. Второй этаж построен в совершенно ином стиле: стены сделаны из тонких досок, два окна имеют большой размер, их рамы немного выступают из стены и закрыты ярко окрашенными циновками. В этом этаже, вероятно, находилась главная комната дома – та, в которой жила владевшая им семья. Один любопытный факт подтверждает это предположение: у оконных занавесок внизу есть маленький квадратный вырез, который позволяет женщинам видеть из окон, а самим оставаться невидимыми. Такое приспособление существует и сейчас в современных египетских домах.
Крыша второго этажа опирается на маленькие столбы и со всех сторон открыта для доступа воздуха. Вентиляции других частей дома тоже уделяется много внимания: весь узкий фасад дома оставлен открытым, и его загораживает только широкий занавес-циновка. На нашем рисунке этот занавес поднят только наполовину, чтобы скрыть внутренность первого этажа от гостей. Для защиты от знойного фиванского солнца над всем зданием устроен чудесный навес, который опирается на шесть тонких синих деревянных столбиков, и продолжается над фасадом – за край дома, образуя нечто вроде крыльца. На рисунке показано, как использовалось это крыльцо: это было место, где египтяне наслаждались удовольствиями жизни; там они могли дышать сладким дыханием северного ветра и любоваться цветами и деревьями сада. Великолепный рисунок (реконструкция этого дома) стал фронтисписом этой главы.
Приведенные выше подробности ясно показывают, что в Египте люди благородного происхождения предпочитали жить вдали от мирской суеты; это еще более заметно в случае с другим домом той же эпохи. Благородный владелец сада скрыл свой дом в самом дальнем углу своего сада за высокими и покрытыми густой листвой деревьями, которые загораживали его от любопытных взглядов. Люди, проплывавшие мимо по каналу, видели только вершины деревьев над белой стеной: простота дома соответствует его скрытому местоположению.
Это одноэтажное здание с более высокой, похожей на башню пристройкой слева; у него простые деревянные стены, единственные украшения которых – ниша под крышей и выступающие из стены рамы и столбы окон. К несчастью, подробности этого плана показаны очень неясно.
Такой деревенский дом, какой мы описали выше, нельзя считать полноценным примером дома знатного египтянина. Он так мал, что в нем невозможно поместить большое хозяйство. Нет ни комнат прислуги, ни кладовых, ни кухонь. Все эти службы, без которых, вероятно, в деревне можно было обойтись, совершенно необходимы в городском доме: уже одно количество слуг, занятых в хозяйстве богатого человека, позволяет нам представить, каким должен был быть размер такой усадьбы.
Правда, планы домов, изображенные в гробницах из Эль-Амарны, совершенно не такие, как тот, что показан выше. В этих случаях мы вместо одного здания высотой в несколько этажей обнаруживаем одноэтажные постройки, в которых большое количество комнат и залов сгруппировано вокруг маленьких дворов. Это – характерная черта всех планов, хотя в подробностях они могут сильно отличаться один от другого в зависимости от вкуса или богатства владельца. Два дома, изображенные в гробнице верховного жреца Мерира, вероятно, самые простые по планировке; один из них изображен спереди, другой сбоку. Похоже, что они оба принадлежали этому богатому священнослужителю[46]. Новый город был вытянут в длину на большое расстояние, и вполне можно себе представить, что Мерир имел один дом возле храма и второй – возле дворца своего повелителя.
Участок, на котором находился дом, имел прямоугольную форму и был окружен стеной, в которой был лишь один вход – на короткой стороне прямоугольника перед домом; там была главная дверь и по бокам от нее – маленькие дверцы. За стеной находился двор, где мы видим слуг, которые его подметают и опрыскивают водой. Дальняя стена этого двора является передней стеной трех маленьких построек.
Планировка двух боковых комнат неясна: мы можем видеть только ряд столбов внутри этих комнат, а центральная постройка, несомненно, служила прихожей для большого зала, который был расположен сзади них. Эта прихожая имела форму кокетливой беседки, опиравшейся на четыре красивых столба. Передняя стена имела высоту только до середины постройки; верх этой стены и столбы дверей были украшены рядами бронзовых фигурок змей-уреев. Перед прихожей было крыльцо, такое же, как в упомянутом выше деревенском доме.
Пройдя через эту беседку, мы попадаем в главную комнату египетского дома – большой обеденный зал, крышу которого поддерживают колонны. В середине его находится широкий обеденный стол, весь уставленный блюдами, чашами, полными фруктов, и караваями хлеба; жареное мясо и другие кушанья расставлены на других, меньших по размеру столах; там же находятся цветы и яркие ожерелья – принадлежности египетского званого обеда. В задней части зала виден ряд огромных, встроенных в стену кувшинов для вина. С каждой стороны стола стоят одно или два кресла, и рядом с одним из них находятся таз и кувшин с водой; очевидно, что нынешний восточный обычай умывать руки после еды струей воды – не современное нововведение.
За обеденным залом, отделенные от него маленьким двориком, находятся кладовые и спальня. В комнату справа от спальни вход устроен не напрямую со двора, а через маленькую прихожую, в середине комнаты стояла большая кровать с высокими стопками подушек и валиков, которые клали под подушки.
Слева находится пекарня, которая состоит из прихожей и еще двух комнат. Здесь рабочий толчет зерно в огромной ступе. Две большие комнаты, которые наполнены кувшинами, служат кухнями, и в каждой из них есть низкий очаг.
A. Двор.
Б. Прихожая с крыльцом.
B. Комнаты привратников
Г. Обеденный зал.
Д. Прихожая.
Е. Спальня.
Ж. Пекарня.
З. Кухни.
И. Двор.
а. Места, где сидели привратники.
б. Большой стол.
в. Место, где сидел хозяин.
г. Маленькие столы.
д. Кувшины.
е. Кровать.
ж. Туалетный столик.
з. Стол с хлебом.
и. Чаши на подставках.
к. Кувшины.
л. Очаг.
В эти задние комнаты ведут две двери[47]; та дверь, которая больше, расположена в середине обеденного зала и явно предназначена для гостей и для слуг, когда те прислуживали за столом. Но обычно слуги проходили через прихожую в левую часть зала, которая была оставлена пустой, без мебели, а оттуда через маленькую дверь в находившийся сзади двор. Прямого пути из кладовых на улицу не было, и слуги, чтобы выйти, всегда должны были пройти через большой зал; этот недостаток в планировке кажется довольно странным. Другая странная особенность дома Мерира – то, что там не было женских покоев. Эта загадка легко решается: в надписях из его гробницы нигде нет упоминания о его жене. Значит, жрец был старым холостяком. По этой же причине в одном из его обеденных залов мы видим только одно кресло: этот вельможа обедал один. На приведенной здесь гравюре реконструировано это интересное здание. Художник очень хорошо сумел придать окрестностям дома обобщенные характерные черты древнеегипетского города.
Очень сильно отличался от этого дома по планировке тот дом в Эль-Амарне (Ахетатоне), в котором жил упомянутый ранее «святой отец» Эйе со своей семьей[48]. Этот план тоже имеет форму прямоугольника, короткая сторона которого расположена параллельно улице; поэтому было невозможно расположить дворы и постройки обычным образом.
Здесь отсутствует величественный огороженный двор с тремя дверями и тремя прихожими за ними.
Если мы войдем в этот дом с улицы, то окажемся перед тремя маленькими постройками, и из них только одна, левая (комната дежурного слуги), имеет более или менее достойный вид, а две другие – просто дополнительные кладовые для вина и растительного масла. Если бы перед дверью не стояли слуги с опахалами, никто бы не догадался, что этот простой дом принадлежит могущественному любимцу фараона. Через маленькую дверь справа от этих построек мы проходим в узкий двор, где хлопочут слуги с метлами и сосудами с водой. Величавое здание по другую сторону двора – обеденный зал, спланированный обычным образом.
Из задней части обеденного зала дверь ведет во двор, через который мы доходим до кухни и до спальни хозяина. В центре спальни стоит огромная кровать на четырех ножках-столбиках, а рядом – три маленькие кровати, предназначенные, возможно, для детей Эйе. К этой спальной комнате примыкает вторая, меньшая столовая; в ней стоят, как обычно, два кресла с подставками для ног, большой обеденный стол и кувшины с вином; кувшин и таз для умывания тоже не забыты. Эйе и его жена Тия явно пользовались своим большим обеденным залом только в торжественных случаях.
A. Комната слуг.
Б. Спальни.
B. Кладовые для еды.
Г. Обеденный зал.
Д. Спальня.
Е. Столовая.
Ж. Кухня.
З. Пекарня.
И. Женские покои.
К. Спальни для женщин.
Л. Кухни для слуг.
М. Сад.
H. Двор.
Двор и длинный флигель слева от него – места, где проходит повседневная жизнь дома. В их углах собрались группами слуги и увлеченно сплетничают о новостях дня; те, кто сидит на низких камнях перед входом в комнату хозяина, – привратники, которые принимают, хотя и на расстоянии, участие в этом интересном разговоре.
Если мы оставляем двор слева и обходим вокруг кухни, мы оказываемся перед красивым зданием. Это – ни более ни менее как гарем Эйе, где живут его жена, ее служанки и его дети. Эйе имел два таких дома, которые были похожи один на другой и обращены один к другому задними стенами; их разделял маленький сад, где были деревья и водоемы. Каждый дом делился на две комнаты, крыши которых поддерживали колонны, и за каждой из этих комнат были еще две комнаты для музыкальных инструментов и предметов туалета. Здесь никогда не выполняли никакой работы. За двумя женскими домами, в дальнем конце земельного участка, стоят еще две кухни, очевидно, предназначенные для слуг, часть из которых сидят на корточках вокруг этого здания и едят свой обед с маленьких столов.
Тех домов, о которых мы сейчас говорили, достаточно, чтобы дать нам представление о жилищах частных лиц эпохи Нового царства. Если не рассматривать вопрос об упомянутых выше деревенских домах, мы обнаружим, что полноценный городской дом времени XVIII династии состоял из следующих частей: очень большая прихожая с маленькой комнаткой привратника впереди; за прихожей находился просторный обеденный зал – главная комната во всем доме; по другую сторону зала – маленький дворик, справа от дворика – спальные покои хозяина, слева – кухня и кладовая. За ними, еще дальше – дом для женщин и сад.
Несомненно, по этому плану были устроены все большие частные дома, и даже дворец царя отличался от них только большими размером и великолепием[49]. Дворец имел прихожую с главной дверью и еще двумя боковыми дверями; заднюю сторону этой прихожей образовывали три маленькие постройки с рядом колонн вдоль фасада. Центральная постройка (она соответствует похожей на беседку передней комнате дома Мерира) часто бывает изображена в гробницах Эль-Амарны; царь и царица выходят на балкон, который расположен над ней, чтобы показаться своим верным слугам, и оттуда бросают им вниз подарки. Этот балкон – по-египетски он назывался «смшд» – часто упоминается в текстах и характерен именно для царского дворца: царь появлялся на нем, чтобы осмотреть груды вещей, сложенные внизу в качестве дани, и рабов, которых проводили перед государем. Поэтому «великий балкон» был пышно украшен: он был сделан из «хорошего золота» или из «лазурита и малахита». За тремя прихожими находятся торжественные покои – два огромных обеденных зала, к одному из них примыкают кухня и спальная комната монарха. В спальне стоит его широкая кровать – каркас для подушек, – окруженная распустившимися цветами.