Афанасьев Роман. Чувства на продажу

   Мимо прошелестел "седан" последней модели.
   Нежно-салатовый. Нет, все-таки надо купить машину, завести подругу блондинку под метр восемьдесят - и наслаждаться жизнью. Вот только не утрачу ли я тогда свою ценность? Ведь главное в моей профессии - именно чувствовать.
   Переживать. Терзаться. Только тогда ты представляешь интерес для кинокомпаний. А, гори оно все огнем!
   Я забрался в городской кар и уселся около окна.
   Через три остановки вылез и нырнул в узкий переулок. В этом баре я был всего несколько раз, но дорогу сюда помнил хорошо. Очень своеобразная забегаловка. Здесь собираются в основном сенсетивы. Тут не услышишь дружеской беседы и разговоров о работе. Мы просто молча пьем пиво, равнодушно глазея друг на друга. Иногда сюда забредают и обычные компании, привлеченные тишиной. Тогда нам, завсегдатаям, становится легче. И одновременно тяжелее. Мы видим, что есть нормальная жизнь. В которой не сходят с ума около тридцати.
   Я толкнул двери из темного стекла с надписью "Созвездье", и внутри звякнул колокольчик. Мне очень нравятся эти колокольчики у входа. У них такой нежный и приятный звук! Я улыбнулся и, спустившись по лестнице, вошел в зал. Полумрак, тишина, клубы табачного дыма вокруг столов.
   Кажется, это последний бар в городе, где можно курить в зале. В остальных либо запрещено вообще, либо выделены специальные комнаты-курилки. Но тут - можно.
   Я подошел к стойке и поздоровался с барменом.
   Тот по-приятельски кивнул мне в ответ. Я заказал пиво - свой любимый огнетушитель и сигару Пофорсим сегодня. Заняв свободный столик, сделал первый большой глоток. Потом, поставив кружку на стол, раскурил сигару и откинулся на спинку деревянного стула.
   Где-то я слышал, что чем больше человек думает, размышляет, тем больше у него неприятностей.
   По-моему, так оно и есть. Но как можно вовсе не думать? Можно отвлечься, забыться, но только на время. Делать какую-нибудь грубую механическую работу. Заниматься спортом. Выпивать. Смотреть идиотское видео. Но они все равно возвращаются.
   Мысли. Думы. Терзания. Как плохо быть сенсетивом. Чувствующим... Порой мне кажется, что я бы дорого дал за то, чтобы стать обычным человеком. Работягой, который, отпахав день, покупает пиво, приходит домой, съедает свой ужин и тупо смотрит вечерние боевики и ночные страшилки. Он сидит на диване в стоптанных тапках, наливается пивом и ни о чем не думает. И он счастлив! Разумеется, на свой манер. Но я уже не могу измениться. Не сумею стать другим. Да и захочу ли?..
   Поморщившись, я постарался выбросить из головы эти мысли. Допив пиво, я кивнул официанту и поднял пустую кружку. Что означало - повторить... Стряхнув с новой порции хлопья белого пепла, я откинулся и осмотрел зал.
   Некоторых посетителей я узнал - встречался с ними на записях, но близко знаком не был. Вот эту компанию тоже знаю. Веселые ребята, обычно работают в молодежных комедиях. Один из них поймал мой взгляд и, улыбнувшись, поднял кружку.
   Я повторил его жест... Интересно, а какие мысли у них? Быть вечным шутом тоже нелегко.
   - Можно с вами?
   Я удивленно обернулся. Завсегдатаи этого бара обычно садились по одному, и каждый такой столик считался занятым, если в зале оставапись свободные. А таковые были. Значит, ищет компанию. Я всмотрелся в незнакомца. Высокий человек в строгом костюме, лица в темноте не разобрать. Неужели обычный парень, не сенсетив?
   - Да, конечно, - растерянно сказал я.
   Мужчина кивнул и уселся на свободный стул. Ого!
   Да это черный парень. Афро-европеец, как принято говорить. На вид ему за тридцать. Впрочем, аккуратная черная бородка делала его старше.
   Подавив любопытство, я отвернулся. Тем временем официант принес моему соседу пиво. Опорожнив полкружки, незнакомец развернулся на стуле, оглядывая зал. Невольно скосив таза, я заметил характерную выпуклость под пиджаком. "Вампир".
   Э, да это свой! Неожиданно он обернулся и посмотрел на меня.
   - Ник. Меня зовут Ник, - сказал он.
   - Генрих, - представился я.
   - Твое здоровье, Генрих! - Только тут я заметил, что мой новый знакомый был навеселе.
   - Твое здоровье, Ник. - Мы оба приложились к кружкам.
   - Как жизнь, брат? - спросил Ник. Он тоже заметил "вампира" у меня под пиджаком.
   - Идет понемногу, - отозвался я. Почему бы не поговорить с человеком? Мы не такие буки, как считают газетные писаки. Просто одиночество мы предпочитаем.
   - Это хорошо. - Ник сделал паузу и вдруг спросил: - Послушай, парень, а тебе никогда не хотелось снять шлем?
   - Что? - удивился я.
   - Содрать с головы эту пакостную железку, чтобы вынырнуть из этой долбанной жизни?
   Тут я его узнал. Он так эмоционально выругался, что я его почувствовал. Это был Николай 0'Нил.
   Сын русской эмигрантки и чернокожего ирландца.
   (Да, и такое бывает!) Довольно известный актер.
   В основном занят в боевиках, в которых очень мало крови. Я никогда его не видел раньше, но смотрел несколько фильмов, где он работал с главным персонажем.
   - Нет, Николай, - я покачал головой, - эта жизнь не настолько погана.
   - Мы знакомы?
   - Нет. Но я просмотрел пару твоих работ.
   - Узнал, значит, - 0'Нил махнул официанту. - Тебе какого?
   - На твой вкус, - отозвался я. Отказаться - значит обидеть... Ник 0'Нил быстро хмелел.
   - Посмотри кругом, - говорил он, обводя рукой зал, - на самом деле ты лежишь сейчас привязанный к креслу, а проклятые режиссеры сосут из тебя твои чувства.
   - Ник, у тебя был трудный день?
   - Нет, у меня чертовски трудная вся жизнь.
   Он достал из кармана пачку "данхилла" и закурил.
   Я молчал. Пусть человек выговорится. Сейчас он даже не слушает то, что я отвечаю. Он живет в своем мире. Такое бывает и со мной.
   - ...А ведь эта траханная жизнь на самом деле просто фильм. Представь парень, что сейчас раздастся крик: "Запись"! И с тебя сдерут шлем.
   И окажется, что ты давно псих, лежишь в дурдоме, а режиссеры делают запись твоих последних впечатлений.
   - Брось, Ник, это не запись. Она такой чистой не бывает, - попытался отшутиться я. Николай засмеялся.
   - Брат, не думай, что я сошел с ума. Не надо меня жалеть. Просто и тебе однажды очень захочется снять шлем. И оказаться зрителем, а не актером. Чтобы у тебя была совсем другая жизнь.
   А шлем можно было в любой момент откинуть в сторону У меня защемило сердце. Черт! Вот поэтому мы и стараемся не общаться с себе подобными. Каждому вполне хватает своих проблем. Слушать о чужих - перебор.
   Я поднялся, не допив пиво, бросил на стол купюру - Извини Ник, мне пора. Удачи.
   И, не дожидаясь ответа, направился к выходу - И тебе, брат, - донеслось мне в спину. - Помни о проклятом шлеме!
   Я взбежал по лестнице, распахнул двери и шагнул на улицу Идиот! Этого следовало ожидать. Надо было пойти в ночной клуб и снять шлюху. А не изображать из себя звезду мнемозаписей.
   До дома я решил пройтись пешком... Я шел по улице, разглядывая витрины. Пару раз ловил на себе взгляды девушек. Ну, значит, не все потеряно. Можно еще жить, не думая о главном шлеме - шлеме жизни. Так. Хватит. Вот уже и название подобрал. Не будем об этом. Лучше о девушках... Завтра потрясу Ричи - пусть сводит меня в ночной клуб. Причем на свои деньги, ведь это была его идея, не так ли?
   Когда я добрался до дома, уже стемнело. Мягкий свет неоновых ламп, вмонтированных в бортик тротуара, превращал ночь в сумерки. Я нырнул в арку и направился к подъезду. Наверное, консьерж отчитает меня за столь позднее возращение. Я улыбнулся. Луи был моим поклонником. Он всегда осведомлялся о моем здоровье и творческих планах. Причем выражал искреннюю озабоченность, а не просто спрашивал из вежливости. А может, ему льстило, что в его подъезде живет сенсетив.
   Миновав арку, я вошел в темный двор. Едва сделал шаг вперед, как из мрака вынырнула черная человеческая фигура. Я вскинул голову и шагнул назад. На меня медленно надвигался высокий худощавый тип с хвостом длинных волос.
   - Деньги, - мрачно произнес он.
   От удивления я даже отшатнулся. Уличные грабители! Господи, в нашем районе!
   Сзади раздался шорох, и я оглянулся. Крепкий парень в короткой майке шагнул мне за спину.
   Отступать было некуда.
   - Деньги, - повторил первый. Он вовсе не был похож на крутого грабителя из фильмов. Меня толкнули в спину, и я задрожал.
   - Нет денег, - пролепетал я, чувствуя, как судорога сводит бедра.
   Длинноволосый ухмыльнулся - по-видимому, заметил, что меня трясет. Но меня трясло не от страха - от волнения. А когда я сильно волнуюсь, то теряю голову. Ведь я сенсетив - я чувствую острее, переживаю полнее, мои эмоции словно огонь!
   Какая-то сияющая пленка затянула глаза. Я почувствовал, что дрожь добралась до рук, и ощутил сильную потребность сжать кулаки. До боли. Меня объял дикий восторг - это и есть жизнь! Захотелось бить, резать, терзать! Пусть меня ударят, пусть! Я хочу почувствовать боль!
   Хочу почувствовать вкус жизни!
   Закричав, я бросился вперед. Длинноволосый отшатнулся, и я успел заметить гримасу страха на его лице. Потом я выбросил вперед руки, и он с жалостным криком подался назад. Я увидел, что он прижимает обе ладони к лицу, а из-под пальцев течет что-то темное. Мои руки сами вскинулись, сжимаясь в замок, но тут меня обхватили сзади.
   Это второй! Он облапил меня, прижав мои локти к телу. Я дернулся вперед, но он держал крепко.
   Тогда я с размаху подался назад и что было сил запрокинул голову. Мой затылок ударился обо что-то твердое, да так, что зазвенело в голове.
   Одновременно с этим я услышал противный хруст и странный всхлип. Меня отпустили. Не теряя времени, я повернулся и словно клещ вцепился в крепыша. Повалил на землю, обхватил горло. Он захрипел и стал извиваться подо мной. Ударил меня по лицу. Но мне было уже все равно, я не чувствовал ударов. Ярость душила меня, и я выплескивал ее наружу, чтобы не задохнуться.
   Сзади раздались торопливые шаги и на мои плечи легли чьи-то руки.
   - Генрих! - позвали меня. - Генрих! Это я!
   Отпусти его!
   Луи? Нет, не похоже.
   Вокруг стало вдруг шумно и людно. Меня потянули назад, руки сами разжались, и я отпустил горло крепыша. Меня оттащили в сторону и положили на землю. Я потряс головой и сел. Вокруг суетились люди - не меньше десятка. Все бегали, кричали.
   Неужели полиция?
   - Генрих! - надо мною склонилось знакомое лицо.
   - Ричи?!
   - Как ты, Генрих? Успокойся, все в порядке! Это мои люди!
   - Ричи! - прорычал я.
   В руке моего агента внезапно появился шприц.
   Когда игла впилась мне в плечо, я вздрогнул.
   - Спокойно, Генрих, - сказал Ричи, - это успокоительное. Я оглянулся по сторонам. Двое нападавших стояли шагах в пяти от нас. Рядом с ними находился один из сотрудников Ричи. Он и тощий кричали друг на друга. Крепыш не отнимал правую руку от лица.
   - Ричард, - уже простонал я, - что за хрень?
   - Тихо, тихо! - раздалось в ответ. Ричард поднялся и крикнул:
   - Валентин! Быстро сюда, посмотри, что с "вампиром"! Надеюсь, он цел!
   Я ощутил, как крепкие чужие руки снимают с моего пояса мнемо-рекордер, и зашипел. Укол действовал - я расслабился и теперь почувствовал, что у меня болит ушибленный бок и страшно ноет левая скула. И тут меня словно ударило!
   - Ричи, - захрипел я, - зачем тебе "вампир"?
   - Какая запись! - Ричи улыбнулся. Его таза прямо-таки излучали счастье.
   - Ричи! - закричал я.
   - Завтра это уйдет в Голливуд! Боже! Я думаю, все вышло отлично! Это будет не рабочий материал, а полноценная запись. Я застонал и попытался приподняться.
   - Не вставай, - забеспокоился Ричи и обнял меня за плечи. - Знаешь, ты гений! Не ожидал от тебя такой прыти!
   Я безумным взором окинул двор. Тощий перестал кричать и сейчас что-то спокойно обсуждал с человеком Ричи. Внезапно тот сунул руку в карман, вытащил пухлый пакет и протянул его моим недавним противникам. Длинноволосый схватил пакет, что-то буркнул крепышу, и оба, развернувшись, исчезли в сумерках.
   Я заплакал. От жалости и злости. У меня нет даже возможности по-настоящему подраться. Все это инсценировка. Все для записи. Для работы. В минуту схватки я почувствовал себя человеком, который может жить не только воспоминаниями и фантазиями. Напрасная надежда! Это тоже оказалось постановкой. Этот ублюдок Ричи специально все подстроил, чтобы получить запись, которую я отказывался делать. Он хотел посмотреть, чего я стою.
   - Сука, - простонал я.
   - Тише, Генрих! - откликнулся Ричи, и глаза его внезапно стали холодными.
   - Сволочь!
   - Генрих успокойся, так было надо. Все в порядке. Нужно ведь как-то работать. Но ты был великолепен! Я не ожидал от тебя такого. Думаю, твоя запись побьет записи этого бешеного китайца Дениса Ли.
   Я уронил голову на грудь и застонал от боли в скуле. Мерзкая жизнь! Она вся инсценировка!
   Чертов шлем! О'Нил был прав. Мне уже захотелось снять этот шлем и жить как все!
   Ричи встал, и тут я заметил, что у него под пиджаком кобура. Господи, да ведь он бандит!
   Самый натуральный! Тот, кто обдирает сопливых актеров. И ведь он меня угробит! Ради своих гребаных денег! "Ему ничего от меня не надо, кроме этих чертовых бумажек", - внезапно осознал я. Эта истина засияла передо мной, словно написанная неоновыми буквами величиной в аршин.
   Он просто выжмет меня до капли и бросит подыхать на улице. Ну, может, по старой памяти пристроит в какую-нибудь лечебницу, где я буду доживать свой век пускающим слюни идиотом. Надо срочно что-то предпринять. Это же тупик. Путь в бездну.
   Я встал и скривился от боли в боку. Ричард что-то обсуждал со "своими людьми" - наверно, качество моей записи.
   И тут меня кто-то ухватил за локоть.
   - Генрих!
   Я резко обернулся - Луи! Черт, напугал! Он все-таки вылез из своего подъезда.
   - Пойдемте, господин Генрих, я провожу вас до квартиры, - сказал консьерж.
   - Погоди. - Я повернулся и крикнул: - Ричи! Мой агент помахал мне рукой:
   - Иди спать, Генрих! Я загляну к тебе завтра утром! Не забудь, что завтра вечером запись на студии "Атлантика"! Я вырвался из заботливых рук Луи и зашагал к подъезду..
   * * *
   Сухой песок скользил сквозь пальцы. Я подтянулся, чувствуя, как мой живот плавно проехался по склону дюны. Ладони утопали в горячем песке. Кончики пальцев горели огнем, я давно содрал с них кожу, пытаясь продвинуться вперед. На минуту я остановился. Надо собраться с силами, чтобы вновь выбросить вперед руки.
   Жарко. Темно. Ведь я закрыл глаза. И не раскрывал их уже несколько дней - просто не мог разлепить ссохшиеся веки.
   Наждак песка дерет горло. Песчинки хрустят на зубах, словно какая-то специя. Вперед. Только вперед. К воде. Там, впереди, она обязательно должна быть! Пара глотков прозрачной, нежной, как шелк, влаги! Я запрокинул голову, широко открыл рот и попытался крикнуть. Сухой, горячий воздух ворвался в легкие, огнем пролетев сквозь горло. Я захрипел и опустил голову Нет. Не выйдет. Тогда вперед, только вперед...
   - Стоп! Запись!
   Темнота перед глазами. В горле еще сухо. Я кашлянул, - нет, это просто самообман. Шлем сняли, я прикрыл веки - как всегда, свет слишком яркий.
   - Ты как, порядок?
   - Все отлично,Ричи.Как запись?
   Ричард обернулся к стеклянной стене и помахал рукой режиссеру Тот в ответ показал сомкнутые колечком пальцы. Очень хорошо. Я начал отстегивать датчики от предплечий.
   - Молодец, - радостно сказал мой агент и улыбнулся. Широко и приветливо.
   - Ричи, - сказал я, вставая с кресла, - давно тебя хотел спросить, зачем ты каждый раз сидишь около меня во время записи?
   Ричард ухмыльнулся - Генрих, если тебе станет плохо, нужно, чтобы я узнал об этом первый. И вызвал врача. Режиссеры, как правило, довольно бестолково ведут себя в таких случаях. А я твой агент, я дорожу твоим здоровьем. Ты приносишь мне денежки.
   Ричард подмигнул мне, давая понять, что это шутка.
   - Ясно, - проворчал я и направился к двери.
   - Генрих, ты и правда бывал в пустыне?
   - Нет, Ричи, это чистая фантазия.
   - Потрясающе! Просто великолепно! Жаль, что от студии Лича поступил заказ только на этот эпизод. Я промолчал.
   - Эй, Генрих, - Ричи догнал меня и попытался заглянуть в глаза. К его губам снова прилипла шутовская ухмылка, - ты не обижаешься на меня?
   - Да нет, что ты! - поспешно ответил я. - Мне надо было встряхнуться!
   - Ну, я рад, что ты так относишься к этому, - Ричи покрутил головой, а то мне показалось, что ты обиделся.
   - Нет, Ричи, все в порядке! Кстати, ты не зайдешь ко мне вечером? Пивка попьем, поговорим.
   - О! - удивился Ричи. - Отлично! Конечно, зайду!
   У меня есть две знакомые девчонки, которые давно хотят познакомиться с сенсетивом!
   - Э, нет! - возразил я. - В следующий раз!
   Просто поболтаем, наладим контакт, как ты говоришь.
   - Так держать, Генрих! - Ричи похлопал меня по плечу - Да ты явно выздоравливаешь!
   Мы спустились к стоянке каров. Ричи по-прежнему был шумным и фамильярным. Отвратительные манеры.
   Меня его поведение всегда раздражало, но я сдерживался. Но теперь я видел фальшь. На самом деле лицо Ричи было холодным и твердым, как клинок ножа. И это лицо ему больше подходило.
   Таким я его уже видел. А вот все эти похлопывания по плечу, крики "как дела" - не более чем маска. Причем довольно кривая. У машин мы попрощались - я взял такси, а Ричард отправился на своем каре куда-то по делам. Но вечером обещал быть. Только бы он пришел один.
   Вдруг возьмет своих "ребят"? Да нет, не будет он так светиться. Он же у нас веселый малый, агент по продаже чувств - зачем ему охрана?..
   * * *
   Я встал поздно, долго валялся в постели - после вечерней стычки болели ребра. И еще - голова. То ли давление, то ли ударился вчера. Поморщившись, босиком пошлепал в ванну. В гостиной включил ТV-приемник, убрал звук и отправился умываться.
   Привычка. Я очень злился на Ричарда. И это было опасно. Теперь я понял, что он не простой агент Все они завязаны на специальных таких ребятах, которые получают деньги, ничего не делая.
   Преступники. Фу, какое грубое слово. Свободные предприниматели, частная охрана актеров от вымогателей. Я знал о таких случаях. Да и сам встречался с ними не раз. Пока не появился Ричи.
   Он брался улаживать такие проблемы, и они сами собой рассасывались. Теперь я знаю, почему. От злости у меня затряслись руки. Я на полную катушку открыл холодную воду и сунул голову под кран.
   А что я беспокоюсь? Мне же хорошо живется! Ну и что, что мафиози, как говорят американцы. Мне-то денег перепадает, и ладно. Одно страшно: не кончится это добром. Не ценят такие люди чужую жизнь. Я вытерся бумажным полотенцем и, накинув халат, отправился на кухню. В гостиной что-то звякнуло. О! Пневмопочта! Пришло письмо! В кои-то веки! Счета доставляют с курьером. Вот здорово, если это письмо от симпатичной поклонницы. Я быстро включил кухонный комбайн на разогрев готового завтрака и отправился в комнату.
   Доставая из пневмоприемника трубочку с письмом, я подумал, что, в общем-то, неоткуда поклонницам, если таковые и есть, знать мой адрес. Отвинтив крышку транспортного пенала, я достал сложенный вдвое листок бумаги. Духами не пахнет. Хм. Я развернул письмо. Оно было невелико, всего-то несколько строк и подпись.
   Подпись! Ого, да это 0'Нил меня разыскал! Я быстро пробежал глазами бисерные строчки:
   "Уважаемый Генрих!
   Вы так рано ушли, что я не успел Вам сказать самого главного. Поэтому я пишу Вам письмо, отправлю его прямо из бара, думаю, Вы получите его завтра. Итак, я знаю, что Вы работаете с Ричардом. Он Ваш агент. Может, это удивит Вас, но и мой тоже. И довольно давно. Впрочем, по несколько специфическим делам он агент. Но это уже не важно, я хотел Вас предупредить - берегитесь. Бросайте все и бегите от Ричарда, он Вас использует, выжмет до капли и выбросит на свалку. Простите мое вчерашнее поведение, прощайте.
   О'Нил".
   Вот так-так! Я ошеломленно уставился на черные строчки. Интересный почерк - мелькнуло в голове - мелкий, но разборчивый. Господи, о чем я думаю?! О'Нил прав. Надо срочно отделаться от этого типа! Может, уехать в Америку? Черт, я там никого не знаю! Перебирая своих знакомых, я нервно шагал по комнате. Вспомнив, наконец, что мой дальний родственник живет в Лос-Анджелесе, я приободрился. Осталось только припомнить имя родича и его адрес. Я внезапно остановился и поднял глаза, ища часы, - мне же сегодня на запись!
   Я посмотрел на экран ТУ, где симпатичная виртуальная дикторша излагала новости.
   - Часы! - скомандовал я. В углу экрана высветились цифры. Но я уже не смотрел на них.
   Дикторша пропала, и на экране возник знакомый зал - бар "Созвездие", где вчера я познакомился с О'Нилом. Камера скользнула вправо, и я задохнулся от увиденного. За пустым столиком сидел, откинувшись на спинку стула, Ник О'Нил. И у него не было половины черепа! Правой, машинально отметил я. Секунду я созерцал это зрелище, пребывая в совершеннейшей прострации.
   Потом страшная картина исчезла, и на экране снова появилась телеведущая.
   - Звук! - крикнул я, спохватившись.
   - ...К сожалению, - произнесла дикторша низким грудным голосом, - мы не смогли поговорить с продюсером господина 0'Нила. Он отказался давать какие-либо комментарии, но очевидцы были более разговорчивы.
   На экране появился бармен. Я узнал его.
   - В полночь, - сказал он, и его голос дрогнул, - господин 0'Нил внезапно поднялся из-за столика и начал кричать. Я уже позвал нашего охранника, когда господин О'Нил внезапно успокоился, сел и достал пистолет. Все случилось так быстро! Он сразу выстрелил себе в висок. Бах, и все.
   - А что он сказал перед тем, как выстрелить?
   - Что-то о шлеме. Да, он сказал о чертовом шлеме, который нужно снять. Думаю, он имел в виду какую-то свою запись...
   - Спасибо, господин Рене.
   Картинка снова сменилась, - теперь перед камерой стоял полицейский.
   - Я думаю, это профессиональное, - внушительно сказал он. - Мистер О'Нил был сенсетивом, а у них, как вы знаете, крайне неустойчивая психика.
   - Говорят, мистер О'Нил много выпил в тот вечер?
   - На этот вопрос я отвечу после заключения экспертов. Я опустился на диван и обнаружил, что по-прежнему сжимаю в руке письмо Ника.
   - Убрать звук, - тихо сказал я.
   * * *
   Ричард поднялся ко мне около восьми. Консьерж позвонил и предупредил о госте, как я его и просил. Ричард постучал, и я открыл дверь.
   - Привет! - радостно улыбнулся он. В его руках был большой бумажный пакет, из которого торчало горлышко бутылки.
   - Принимай подарки, - сказала Ричард, передавая мне свою ношу.
   - Приветствую, - я подхватил пакет и понес его на кухню. - Ричи, располагайся в гостиной, я сейчас!
   На кухне я поставил пакет на стол и вытащил из него бутылку. Коньяк, отлично. Что еще? - ага, красная рыба. Ну, сомнительно. Еще - коробка сигар, мои любимые - голландские "Непri Wintermans. Согоnа Dе Luхе". Ну что ж. Я вытащил из кармана трубку домофона, которую специально захватил из прихожей, и позвонил консьержу - Луи, это Генрих. Скажи, там еще гостей не видно?
   - Каких гостей? - удивился Луи.
   - Ну, с Ричардом пришел еще кто-нибудь?
   - Нет, господин Генрих, ваш гость пришел один.
   - Спасибо,Луи.
   Я бросил трубку на стол рядом с пакетом.
   Отлично. Он пришел один, как я и рассчитывал.
   Прихватив коньяк и сигары, я вернулся в комнату.
   Ричард сидел на диване, положив ноги на журнальный столик. В руках он держал свежую газету, которую я оставил на этом столике.
   - Ну что, - осведомился он, - о чем ты хотел поговорить? Предупреждаю, я ненадолго.
   - Ничего, мы быстро управимся! - улыбнулся я, доставая из бара рюмки. А куда ты торопишься?
   - Ну.. через пару часов мне надо быть в центре, - уклонился от прямого ответа Ричард, - так какие у тебя проблемы?
   - Да не очень большие, - ухмыльнулся я, - вот, держи! Ричард принял рюмку и вопросительно взглянул на меня. Кажется, он почувствовал мое напряжение - его глаза вдруг стали злыми и пронзительными.
   - Какой тост? - спросил он.
   - За справедливость, - откликнулся я, подойдя ближе и наклонясь к нему, чтобы чокнуться.
   В последний момент он заметил, как я сунул руку в карман, и дернулся, но было поздно. Выхватив электрошоке?, я ткнул его прямо в грудь Ричи.
   Голубая дуга электрического разряда со звонким щелком сорвалась с контактов шокера. Ричи попытался встать, но упал с кресла, беспомощно раскрывая рот. Он был почти парализован. Именно такой шокер я и просил в магазине.
   Я быстро накинул на запястья Ричарда приготовленные наручники и поволок его в столовую. Там красовалась другая моя сегодняшняя покупка - кресло для контроля мнемозаписей.
   Усадив своего агента, - бывшего, как я понимаю, агента, - я стал тщательно пристегивать его широкими и крепкими ремнями. На креслах есть такие ремни - для безопасности. Чтобы сошедший с ума сенсетив не причинил себе вреда. Ричи только ворочал тазами и судорожно дышал. Как следует приторочив его, я вернулся в комнату.
   Подойдя к столу, я дрожащей рукой взял рюмку с коньяком и залпом ее выпил. Поморщившись, бросил рюмку на пол. Коньяк обжег мне язык и горло.
   Закашлявшись, я кинулся на кухню, достал из холодильника пакет сока и, разорвав зубами упаковку выпил добрую половину Меня всего трясло. Прямо-таки колотило. Судорожно сглотнув, я вернулся в гостиную. Взял бутылку и отхлебнул прямо из горлышка. Опять запил соком. Потом сел и раскурил сигару Надо дождаться, когда Ричард придет в себя. А пока обдумать, что делать дальше. Нет, план у меня, конечно, был. Но когда все случилось... Я чувствовал себя растерянным.
   Мне казалось, что происходящее нереально. Я сжал руки в кулаки и сломал сигару Раскуривая трясущимися руками новую, услышал проклятия из столовой. Поднявшись, отправился к Ричи.