– Англия готова обсудить с вами внутриегипетские проблемы, но мы не можем согласиться с вашей позицией относительно общеарабских дел, – сказал Иден. Словом, английский министр вел себя, по словам Насера, как «принц с нищим».
На следующий день Иден уехал в Багдад. Вскоре, став премьер-министром, он выступил с предложением прекратить арабо-израильский конфликт и признать существующие границы.
Арабские страны положительно отнеслись к этой инициативе. Насер заявил, что предложение Идена – хорошая основа для переговоров. Но Израиль встретил его в штыки. Лондон между тем по-прежнему оказывал нажим на арабские страны, стараясь втянуть их в Багдадский пакт.
В конце 1955 года новый английский министр иностранных дел Селвин Ллойд приехал в Каир.
На берегах Темзы, очевидно, рассчитывали, что вовлечение Иордании в Багдадский пакт может заставить Насера отказаться от нейтралитета. У Лондона были все основания полагать, что она не подведет. Англичане надеялись на старого и опытного Глабба-пашу, жившего постоянно в Иордании. Он великолепно знал арабский язык, ходил в чалме и бедуинской одежде, был «своим человеком» при дворе короля.
Поэтому, прибыв в Каир, Селвин Ллойд сразу же напомнил Насеру о том, что позиции Англии в Иордании крепки. Однако в тот момент, когда происходил этот разговор, подошел чиновник английского посольства и вручил Селвину Ллойду телеграмму, в которой сообщалось, что Глабб-паша изгнан из Иордании.
– Когда вы получаете информацию о том, что арабские народы мечтают о вступлении в военные пакты, от таких людей, как Глабб-паша, вы не должны им верить, – сказал английскому министру Насер.
Селвин Ллойд решил, что выдворение генерала Глабба не обошлось без вмешательства египтян.
В беседе были также затронуты и экономические проблемы. Вести переговоры с Насером было нелегко. Селвин Ллойд начал юлить. Он хотел дать понять своему оппоненту, что, хотя Англия и заинтересована в переговорах, она в то же время не может жертвовать своими интересами. Он принялся разъяснять, насколько важен для Англии весь промышленный комплекс, созданный для добычи ближневосточной нефти, частью которого является Суэцкий канал.
Насер резонно заметил: если страны, на территории которых иностранные компании ведут добычу нефти, делят с ними доходы из расчета «фиф-ти-фифти»,[16] то почему же Египет получает всего шесть процентов за проход танкеров по Суэцкому каналу? Ведь английский министр иностранных дел только что говорил – канал входит в единый нефтяной промышленный комплекс.
Вскоре Селвин Ллойд отправился на Бахрейн, поближе к центрам добычи нефти. На острове его встретила огромная толпа демонстрантов. Они швыряли в английского министра тухлые яйца и гнилые помидоры и кричали: «Долой колонизаторов! Да здравствует Насер!» Английскому министру с трудом удалось скрыться от негодующей толпы.
Вспоминая, какой урок он получил в Каире, Селвин Ллойд подумал, что в приеме, который ему был оказан на Бахрейне, повинен Насер. С тех пор все провалы английской политики на Ближнем Востоке он связывал с именем Насера.
Насер надеялся, что отставка Глабба-паши побудит арабские страны поддержать политику позитивного нейтралитета. Эту надежду укрепляла и состоявшаяся вскоре встреча глав трех государств: Египта, Саудовской Аравии и Сирии. Был заключен договор, в котором король Сауд, Насер и президент Сирии Шукри аль-Кувватли выражали стремление к сотрудничеству. Это явилось еще одним ударом по империализму.
«Вы, американцы, концентрируете ваше внимание на военных базах, но эти базы вместе с размещенными на них атомными и водородными бомбами окажутся бесполезными. Вы можете создать военные базы, но вокруг каждой из них существуют тысячи патриотических баз», – сказал Насер в одном из выступлений. Империалистические круги, к которым были обращены эти слова, усилили кампанию против Египта. К примеру, в «Дейли телеграф» была опубликована статья под заголовком «Тайный план Абдель Насера», автор которой утверждал, что Насер ведет подрывную работу против капиталистических стран.
С ведома и под руководством ЦРУ издавались и переправлялись в Египет листовки антинасеровского содержания. Как потом стало известно, в США даже обсуждался вопрос о том, кто будет руководить Египтом после свержения Насера: назывались кандидатуры лидера некогда популярной партии «Вафд» Наххаса и генерала Нагиба.
Были предприняты и экономические санкции. Англичане резко сократили закупки длинноволокнистого египетского хлопка. Тогда Египет, чья экономика в то время целиком зависела от сбыта хлопка, обратился за помощью к Советскому Союзу. Страны социалистического лагеря сразу же закупили треть египетского урожая.
Египетская разведка сумела достать список вооружения, поставленного Лондоном Тель-Авиву. Изучив его, Насер смог убедиться в том, что разговоры западных дипломатов о «сохранении равновесия сил» являются лишь пропагандистскими трюками, ведущими к ослаблению Египта. Оказалось, что израильская армия вооружена гораздо лучше, чем египетская. Теперь Насер понял, почему англичане и американцы не хотят продавать ему оружие. Оставался один путь – закупить оружие у социалистических стран. Американцы не верили, что Насер решится на это. Джон Фостер Даллес считал, что Насер просто хочет оказать на него давление. Англичане реагировали по-иному: английский посол посетил Насера и предупредил его об «опасных последствиях» этого шага. Дальше события развивались так: один египтянин, работавший в американской разведке, связался с резидентом ЦРУ в Каире Джоном Айклбергером и сообщил ему, что подписано соглашение о поставках оружия. «В три часа ночи, – пишет Хейкал, – Айклбергер позвонил мне по телефону. Он был очень возбужден. Айклбергер настаивал на том, чтобы я помог Насеру избежать „коммунистической ловушки“. Он просил подождать, пока прибудет специальный посланник из Вашингтона, который находился уже на пути в Каир». Но Насер больше не верил американцам.
27 сентября 1955 года должен был состояться парад. Огромная толпа иностранных корреспондентов прибыла на это обычное для Египта мероприятие. В назначенное время на трибуну поднялся Гамаль Абдель Насер. Он, как всегда, начал говорить спокойно, делая время от времени паузы… Насер обстоятельно рассказал о том, как революционный режим безуспешно пытался закупить оружие в капиталистических странах. Журналисты сидели молча, вслушиваясь в каждое слово, зная по опыту, что главное еще впереди.
«…Правительство Чехословакии, – заявил Насер, – выразило готовность поставить нам оружие в пределах наших потребностей на основе чисто торговой сделки…»
Насер еще продолжал свою речь, а телетайпы уже разнесли по всему миру «сенсационную» (так считали журналисты) новость, которую Джон Фостер Даллес назвал «самим опасным шагом со времени войны во Вьетнаме».[17]
А Гамаль словно дразнил империалистов, отвечая на многочисленные вопросы осаждавших его ежедневно журналистов: корреспонденту американского радио он напомнил о том, что с просьбой о продаже оружия Египет обратился прежде всего к США. Когда не в меру дотошные газетчики спрашивали его о количестве закупленного оружии или о его видах, он иронически улыбался и говорил: «Это военная тайна».
Вообще-то никакой особой сенсации не было. На следующий же день после заключения соглашения о закупках оружия Насер лично поставил об этом в известность послов США и Великобритании. Насеру было выгодно показать Вашингтону и Лондону, что есть страны, готовые оказать египетскому народу бескорыстную помощь.
Решительность и твердость Насера вызвали беспокойство в Вашингтоне, и в Египет срочно прилетел представитель министерства иностранных дел США по делам Ближнего Востока Д.Аллен. Но он уже не мог изменить ситуацию в пользу США. Египтяне больше не нуждались в предложениях американского эмиссара. Полтора часа прождал Аллен вместе с американским послом в приемной, прежде чем Насер согласился их выслушать.
В эти несколько дней Насер стал самым популярным человеком на всем Арабском Востоке. В Багдаде и Касабланке, в Адене и Дамаске, в Аммане и Бейруте на стенах домов и в витринах магазинов появились портреты премьер-министра Египта.
Вскоре в Каир приехала делегация американских сенаторов. В сопровождении своего посла гости побывали у Насера. Едва они вышли из здания, как какой-то коротконогий человек быстро подскочил к ним с железной банкой. Посол вывернул карманы, показывая, что у него нет при себе денег. Сенаторам пришлось раскошелиться.
На следующий день каирская газета опубликовала сообщение о том, что члены сената США пожертвовали деньги на покупку чехословацкого оружия. Американскому послу пришлось срочно организовывать пресс-конференцию, на которой было заявлено, что сенаторы пожертвовали деньги семье инвалида.
А парад, состоявшийся в Каире, удался на славу. Над Каиром пронеслись современные реактивные самолеты советского производства с египетскими опознавательными знаками. По улицам и площадям прогрохотали тяжелые танки и самоходные орудия. Никогда раньше египетская армия не имела такого отличного оружия. Иностранные военные атташе, присутствовавшие на параде, едва успевали делать заметки в блокнотах. Четыре часа продолжался парад, и четыре часа простоял под палящими лучами солнца Насер. В этот момент он гордился своей страной, своей армией.
Вместе с египетскими войсками перед трибунами прошли символические подразделения других арабских стран. Тут были и бедуины в клетчатых головных уборах – «укалях», прибывшие из Иордании, и горнолыжники из Ливана, и верблюжья кавалерия из Саудовской Аравии, и юные, еще безусые йеменские курсанты. Их участие в торжествах как бы подчеркивало ту особую роль, которую играл Египет в арабском мире.
«Еще в первые послереволюционные дни „свободные офицеры“ заявили, что они намерены осуществить многовековую мечту египтян – построить Высотную плотину на Ниле.
В течение долгих лет Египет вел с Международным банком реконструкции и развития переговоры о строительстве этой плотины. В Вашингтоне с египетским послом Ахмедом Хуссейном беседовал по этому вопросу Д.Даллес. «Я объяснил мистеру Даллесу, что Египту жизненно необходима помощь США в строительстве плотины, – докладывал посол. – Я объяснял ему, что, несмотря на то, что Советское правительство предложило нам лучшие условия, чем Международный банк, мы по-прежнему предпочитаем заключить соглашение с банком. Я объяснил ему, что не в интересах банка задерживать решение о финансировании строительства плотины, так как это вынудит Египет принять советское предложение».
«Это, – писал Хейкал, – была личная инициатива посла, и Советский Союз еще не делал в это время никаких предложений. Ахмед Хуссейн действовал на свой страх и риск».
Ахмед Хуссейн был весьма практичным человеком. Он ловко использовал шоковое состояние американцев, в которое они впали после заключения соглашения о поставках оружия Египту из социалистических стран. Всецело зависящий от США Международный банк обещал возместить половину расходов, если Англия и США предоставят остальные деньги, то есть 200 миллионов долларов. Но англичане и американцы соглашались покрыть только расходы первого года строительства.
Насер не решался начинать строительство плотины, рассчитанное на десять лет, так как он не был уверен в том, что оно успешно завершится, ибо позиция Англии и США вынуждала Египет ежегодно вести переговоры о займах, а кредиторы пользовались бы этим, чтобы оказывать на молодую республику давление.
Стало известно также, что США обусловливают свою помощь в строительстве Высотной плотины различными требованиями. Прежде всего Египет должен заявить, что он не заключит с восточноевропейскими странами новой сделки о поставках оружия. Кроме того, Насер, используя свою роль лидера на Ближнем Востоке, должен был гарантировать мир с Израилем.
Было ясно, переговоры с США зашли в тупик. Вскоре это действительно подтвердилось. США изменили свое первоначальное решение и отказались финансировать стройку.
Насер узнал об этом в самолете на пути из Югославии в Каир. Вместе с ним летел Неру. Ознакомившись с заявлением госдепартамента США, он подошел к министру иностранных дел Махмуду Фавзи и сказал: «Это не просто отказ. Это незамаскированный удар по новому режиму, воспринимающийся как призыв к египетскому народу о его свержении…»
Самолет прибыл в Каир ранним утром…
Однако Неру вынужден был прервать свой визит: надвигались грозные события.
Насер никак не мог забыть разговор с Селвином Ллойдом. В самом деле, почему бы Египту не воспользоваться своими суверенными правами и не добыть деньги на строительство Асуанской плотины, получая всю сумму за проход судов через Суэцкий канал? Почему, собственно, египтяне должны делиться своими доходами с иностранцами?
Заранее подбирал Насер людей, которые могли бы подготовить сложную и ответственную операцию по национализации канала. Среди них были инженер Махмуд Юнис, доктор Мастафа Хефнави и другие. Насер познакомил их со своими планами, каждому дал конкретное задание…
Хефнави, например, готовил текст закона о национализации.
В 1968 году кончался срок действия концессии, и «Всеобщая компания морского Суэцкого канала», большинство акций которой принадлежало правительству Великобритании и французским предпринимателям, намеревалась заблаговременно продлить ее.
Насер старался предугадать, что может произойти после того, как он объявит о национализации канала. Всю ночь просидел он за работой. Наутро на столе лежал готовый план, который назывался так – «Если бы я был на месте Идена».
«Иден должен реагировать грубо, – писал в этом документе Насер, вспоминая о своей встрече с ним в Каире. – В то же время, чувствуя слабость своей позиции, он, вероятно, попытается прибегнуть к силе. Но он не может осуществить полную оккупацию страны…
Но какие силы сможет Англия направить в Египет?..
Вероятно, Иден попытается втянуть в авантюру Францию. А может быть, именно Франция проявит инициативу. США благословят эти действия, но молча. Ведь никто не возьмется предсказать, как это отразится на предстоящих президентских выборах… Возможности у агрессора невелики. Русские будут действовать решительно. Что еще может предпринять агрессор? Атаку на Александрию из Ливии. Для этого нужны крупные силы, потому что в этом случае они вынуждены будут идти на Каир. Обстреливать Александрию с моря, как это сделал в 1881 году адмирал Симур, они вряд ли будут. Это невыгодно – опасна реакция мирового общественного мнения. Вероятны также десанты с целью захвата канала. Значит, надо укрепить войска, стоящие на канале, оголив ради этого даже Синай…»
То есть, несмотря на провокацию в Газе, Насер считал, что Иден не согласится на участие Израиля в этой операции.
«Наиболее, опасно, – продолжает Насер, – немедленное вмешательство. Вернее всего, это произойдет в начале августа. С каждой неделей шансы Идена на успех будут уменьшаться. Мы поведем политическую работу. Вторая неделя августа – опасность 60 процентов. Третья неделя – 50 процентов. Четвертая – 40 процентов. Конец сентября – 20 процентов…»
Этот документ дает нам возможность познакомиться с методами работы Насера и убедиться в правильности его прогнозов.
Все рассчитав, Насер с нетерпением ожидал дальнейших событий. 23 июля 1956 года он присутствовал на открытии нефтеперегонной станции на линии Суэц – Каир. Насер хотел воспользоваться этим случаем, чтобы объявить о национализации канала. Но нужно было еще уточнить некоторые детали. Пришлось отложить это важное мероприятие. Однако выступал Насер решительно: «Умрите от собственной ярости, – эти слова, обращенные к США, прогремели на весь мир. – Египет построит плотину, даже если придется вцепиться в гранит ногтями».
Слушая Махмуда Юниса, руководившего строительством нефтепровода, Насер решил назначить его председателем Комитета по национализации. После окончания торжеств он встретился с Махмудом Юнисом.
В эту ночь Насеру принесли данные об английских войсках, дислоцированных в Средиземноморье. Оказалось, что англичане не могут немедленно начать вторжение, так как им потребуется не менее двух месяцев для того, чтобы сосредоточить силы.
Махмуду Юнису Насер приказал немедленно ехать в Исмаилию, где размещалась администрация Суэцкого канала, и слушать его речь по радио 26 июля 1956 года, с которой он в тот день собирался выступить в Александрии.
Они договорились, что, как только Насер произнесет слово «де Лессепс»,[18] Юнис немедленно приступит к выполнению плана. Если же де Лессепс не будет упомянут в речи, то Махмуд Юнис должен дожидаться дальнейших распоряжений. Юнис уже подготовил список военных и гражданских инженеров, которых он взял вместе с собой для проведения операции. Каждый получил конверт с инструкциями, запечатанный красным сургучом.
Прежде чем выступить, Насер собрал в Александрии министров. Там за два часа до митинга он изложил правительству план национализации канала. Некоторые были напуганы. Насер заявил, что он берет на себя ответственность за свои действия. Совещание закончилось, а какое-либо официальное решение так и не было принято, сообщает Хейкал.
Гамаль не успел заранее подготовить речь. Лишь во время заседания совета министров на конверте он записал несколько тезисов. Насер не мог даже обдумать их по пути на митинг, так как, стоя в открытой машине, он приветствовал толпившихся вдоль дороги египтян.
И тем не менее это была одна из его самых сильных и волнующих речей.
Для того чтобы Юнис не прослушал условный сигнал, Насер несколько раз повторил слово – «де Лессепс».
Для проведения операции Юнис организовал четыре группы. Одна осталась в Каире, вторая отправилась в Порт-Саид, третья – в Суэц. Юнис с главной группой уехал в Исмаилию.
В тот момент, когда Насер произносил речь, Юнис сидел в своей машине. Услышав слово «де Лессепс», он сразу же направился к директору кампании Суэцкого канала…
С момента своего создания «Всеобщая компания морского Суэцкого канала» была фактически государством в государстве. Она имела свой флаг, свой шифр. Египтяне могли лишь мечтать о том, что в 1968 году, когда кончится срок концессии, им удастся улучшить условия нового договора. Теперь же они стали хозяевами канала!
Решение Насера о национализации канала и тон, которым об этом было заявлено, явились для Идена полной неожиданностью. Вечером 26 июля он устроил прием в честь находившегося в Англии короля Ирака Фейсала. На ужине присутствовали также Нури Саид и многие видные политические деятели Англии. Нури Саид впоследствии рассказал о том, что произошло, на этом приеме.
За несколько часов до национализации канала консерваторы, члены так называемой «Комиссии 1922 года», обычно сидевшие на задних скамьях парламента и нередко критиковавшие политику лейбористского правительства, выразили Идену благодарность за «искусство, с которым он выполняет свою нелегкую миссию».
В хорошем расположении духа Иден приступил к обсуждению вопроса о том, какие меры предпримет Насер после отказа Англии и США финансировать строительство Асуанской плотины. Иден считал, что Насер теперь окончательно загнан в угол.
Король Фейсал с интересом слушал, как английские политики спорили о руководителе Египта. Разошедшийся Иден был совершенно убежден в том, что Насер уже повержен. Они подыскивали подходящую кандидатуру на его место.
Ужин подходил к концу, когда один из секретарей Идена передал ему записку. По мере того как он читал ее, лицо его покрывалось красными пятнами. Объявив гостям о решении Насера, он окончательно потерял над собой контроль.
– Какое он имел право! – кричал английский премьер-министр, потрясая запиской. – Как, по-вашему, я должен поступить? – спросил он, обернувшись к Нури Саиду.
– Перед вами только один путь! – с горячностью воскликнул иракский «канцлер». – Нужно как можно скорее нанести удар.
Иден с благодарностью взглянул на него. Как хорошо, что союзники его понимают: ведь только сегодня утром он говорил на заседании совета министров о том, что против Насера следует действовать решительно. Правда, спешить некуда. Европейских специалистов выдворят из Египта, а арабы все равно не сумеют наладить работу на канале. В этом Иден был совершенно уверен. А значит, надежды Насера не оправдаются. Вот тогда и возникнет идеальная ситуация для вмешательства. Но вскоре Иден с удивлением узнал, что Насер предложил всем иностранным специалистам оставаться на своих местах.
С точки зрения международного права Насер не нарушал законов. Канал был проложен по египетской территории. В международной практике имелись прецеденты, когда государства национализировали частную собственность на своих территориях.
Единственным документом, который могли попытаться использовать против Египта капиталистические страны, являлась Константинопольская конвенция 1888 года. Согласно этому документу канал должен был оставаться свободным и открытым для торговых и военных судов всех стран как в мирное, так и в военное время. Но компания Суэцкого канала никогда не несла ответственности за свободу судоходства. Ее гарантировало египетское правительство.
Однако англичане и французы, достаточно искушенные в юрисдикции, заявили, что неопытная египетская администрация не справится с эксплуатацией канала.
Иден тотчас провел серию совещаний. Нури Саид по-прежнему советовал ему предпринять активные действия.
– Если оставить его безнаказанным, он задушит всех нас, – говорил он. (Через два года пророчество Нури Саида сбылось: в Ираке произошла революция…)
Иден решил начать агрессию. Юридическая сторона дела его больше не интересовала.
Однако военные напомнили Идену о том, что у Египта есть новейшее оружие советского производства. Оказалось также, что в случае прекращения работы Суэцкого канала Англия останется без горючего, поскольку имеющиеся запасы истощатся через три недели.
Тем временем Египет обратился за помощью к дружественным государствам, и лоцманы-добровольцы из социалистических стран согласились приехать на канал и заменить тех специалистов, которые отказались сотрудничать с египетской администрацией. Условия Константинопольской конвенции о проходе судов через Суэцкий канал полностью соблюдались.
Позиции Идена слабели с каждым днем. И нервы его тоже сдавали. Даже американская разведка отмечала, что со времени национализации Суэцкого канала Иден заметно осунулся и начал проявлять признаки неуравновешенности.
Но агрессивные планы Идена были поддержаны. На следующий день после объявления о национализации, когда английский премьер-министр информировал президента США Эйзенхауэра о том, что Англия намерена прибегнуть к силе, в Лондон прибыл один из приближенных Бен-Гуриона – Шимон Перес. Из Лондона он направился в Париж. Его агент Джозеф Нахмиас устроил для него ряд важных свиданий во французской столице. Перес познакомил французского министра обороны с позицией Израиля, предлагавшего свои услуги для организации агрессии. В Париже и Лондоне это предложение было воспринято с ликованием. Начались конкретные переговоры. Израиль предполагал захватить Суэцкий канал. Англия и Франция намеревались послать экспедиционный корпус. Бен-Гурион отдал приказ о приведении израильских войск в боевую готовность. Руководить операцией должен был Моше Даян. Несколько раз в эти дни ему пришлось вылетать в Париж. Французы выражали недовольство по поводу своих нерешительных союзников – англичан. Бесславный конец оккупации Египта заставил их более осторожно подходить к новой авантюре. Даян подбадривал и англичан и французов, а заодно подсовывал новые списки вооружения, которое Израиль рассчитывал получить от своих европейских союзников. Те не жалели средств, считая, что, чем больше оружия они поставят Израилю, тем быстрее энергичный Даян, активность которого они успели оценить, сможет начать вторжение.
Тем временем Англия и Франция усилили экономические санкции против Египта. Они заморозили египетские вклады в английских и французских банках. Судам этих стран в Средиземном море было предложено укрыться в портах Мальты и Кипра. Даллес приезжал в эти дни в Лондон и встречался с Иденом. На переговорах между ними было признано целесообразный созвать в Лондоне конференцию представителей государств, подписавших Константинопольскую конвенцию 1888 года, а также стран, заинтересованных в судоходстве по Суэцкому каналу.
Конференция приступила к своей работе 16 августа. Представители двух стран – Кипра и Греции – не приехали к ее открытию. Не было на конференции и делегата Египта.
Вначале Абдель Насер хотел возглавить египетскую делегацию. Однако английский премьер-министр выступил по телевидению с оскорбительной для египетского президента речью.
На следующий день Иден уехал в Багдад. Вскоре, став премьер-министром, он выступил с предложением прекратить арабо-израильский конфликт и признать существующие границы.
Арабские страны положительно отнеслись к этой инициативе. Насер заявил, что предложение Идена – хорошая основа для переговоров. Но Израиль встретил его в штыки. Лондон между тем по-прежнему оказывал нажим на арабские страны, стараясь втянуть их в Багдадский пакт.
В конце 1955 года новый английский министр иностранных дел Селвин Ллойд приехал в Каир.
На берегах Темзы, очевидно, рассчитывали, что вовлечение Иордании в Багдадский пакт может заставить Насера отказаться от нейтралитета. У Лондона были все основания полагать, что она не подведет. Англичане надеялись на старого и опытного Глабба-пашу, жившего постоянно в Иордании. Он великолепно знал арабский язык, ходил в чалме и бедуинской одежде, был «своим человеком» при дворе короля.
Поэтому, прибыв в Каир, Селвин Ллойд сразу же напомнил Насеру о том, что позиции Англии в Иордании крепки. Однако в тот момент, когда происходил этот разговор, подошел чиновник английского посольства и вручил Селвину Ллойду телеграмму, в которой сообщалось, что Глабб-паша изгнан из Иордании.
– Когда вы получаете информацию о том, что арабские народы мечтают о вступлении в военные пакты, от таких людей, как Глабб-паша, вы не должны им верить, – сказал английскому министру Насер.
Селвин Ллойд решил, что выдворение генерала Глабба не обошлось без вмешательства египтян.
В беседе были также затронуты и экономические проблемы. Вести переговоры с Насером было нелегко. Селвин Ллойд начал юлить. Он хотел дать понять своему оппоненту, что, хотя Англия и заинтересована в переговорах, она в то же время не может жертвовать своими интересами. Он принялся разъяснять, насколько важен для Англии весь промышленный комплекс, созданный для добычи ближневосточной нефти, частью которого является Суэцкий канал.
Насер резонно заметил: если страны, на территории которых иностранные компании ведут добычу нефти, делят с ними доходы из расчета «фиф-ти-фифти»,[16] то почему же Египет получает всего шесть процентов за проход танкеров по Суэцкому каналу? Ведь английский министр иностранных дел только что говорил – канал входит в единый нефтяной промышленный комплекс.
Вскоре Селвин Ллойд отправился на Бахрейн, поближе к центрам добычи нефти. На острове его встретила огромная толпа демонстрантов. Они швыряли в английского министра тухлые яйца и гнилые помидоры и кричали: «Долой колонизаторов! Да здравствует Насер!» Английскому министру с трудом удалось скрыться от негодующей толпы.
Вспоминая, какой урок он получил в Каире, Селвин Ллойд подумал, что в приеме, который ему был оказан на Бахрейне, повинен Насер. С тех пор все провалы английской политики на Ближнем Востоке он связывал с именем Насера.
Насер надеялся, что отставка Глабба-паши побудит арабские страны поддержать политику позитивного нейтралитета. Эту надежду укрепляла и состоявшаяся вскоре встреча глав трех государств: Египта, Саудовской Аравии и Сирии. Был заключен договор, в котором король Сауд, Насер и президент Сирии Шукри аль-Кувватли выражали стремление к сотрудничеству. Это явилось еще одним ударом по империализму.
«Вы, американцы, концентрируете ваше внимание на военных базах, но эти базы вместе с размещенными на них атомными и водородными бомбами окажутся бесполезными. Вы можете создать военные базы, но вокруг каждой из них существуют тысячи патриотических баз», – сказал Насер в одном из выступлений. Империалистические круги, к которым были обращены эти слова, усилили кампанию против Египта. К примеру, в «Дейли телеграф» была опубликована статья под заголовком «Тайный план Абдель Насера», автор которой утверждал, что Насер ведет подрывную работу против капиталистических стран.
С ведома и под руководством ЦРУ издавались и переправлялись в Египет листовки антинасеровского содержания. Как потом стало известно, в США даже обсуждался вопрос о том, кто будет руководить Египтом после свержения Насера: назывались кандидатуры лидера некогда популярной партии «Вафд» Наххаса и генерала Нагиба.
Были предприняты и экономические санкции. Англичане резко сократили закупки длинноволокнистого египетского хлопка. Тогда Египет, чья экономика в то время целиком зависела от сбыта хлопка, обратился за помощью к Советскому Союзу. Страны социалистического лагеря сразу же закупили треть египетского урожая.
Египетская разведка сумела достать список вооружения, поставленного Лондоном Тель-Авиву. Изучив его, Насер смог убедиться в том, что разговоры западных дипломатов о «сохранении равновесия сил» являются лишь пропагандистскими трюками, ведущими к ослаблению Египта. Оказалось, что израильская армия вооружена гораздо лучше, чем египетская. Теперь Насер понял, почему англичане и американцы не хотят продавать ему оружие. Оставался один путь – закупить оружие у социалистических стран. Американцы не верили, что Насер решится на это. Джон Фостер Даллес считал, что Насер просто хочет оказать на него давление. Англичане реагировали по-иному: английский посол посетил Насера и предупредил его об «опасных последствиях» этого шага. Дальше события развивались так: один египтянин, работавший в американской разведке, связался с резидентом ЦРУ в Каире Джоном Айклбергером и сообщил ему, что подписано соглашение о поставках оружия. «В три часа ночи, – пишет Хейкал, – Айклбергер позвонил мне по телефону. Он был очень возбужден. Айклбергер настаивал на том, чтобы я помог Насеру избежать „коммунистической ловушки“. Он просил подождать, пока прибудет специальный посланник из Вашингтона, который находился уже на пути в Каир». Но Насер больше не верил американцам.
27 сентября 1955 года должен был состояться парад. Огромная толпа иностранных корреспондентов прибыла на это обычное для Египта мероприятие. В назначенное время на трибуну поднялся Гамаль Абдель Насер. Он, как всегда, начал говорить спокойно, делая время от времени паузы… Насер обстоятельно рассказал о том, как революционный режим безуспешно пытался закупить оружие в капиталистических странах. Журналисты сидели молча, вслушиваясь в каждое слово, зная по опыту, что главное еще впереди.
«…Правительство Чехословакии, – заявил Насер, – выразило готовность поставить нам оружие в пределах наших потребностей на основе чисто торговой сделки…»
Насер еще продолжал свою речь, а телетайпы уже разнесли по всему миру «сенсационную» (так считали журналисты) новость, которую Джон Фостер Даллес назвал «самим опасным шагом со времени войны во Вьетнаме».[17]
А Гамаль словно дразнил империалистов, отвечая на многочисленные вопросы осаждавших его ежедневно журналистов: корреспонденту американского радио он напомнил о том, что с просьбой о продаже оружия Египет обратился прежде всего к США. Когда не в меру дотошные газетчики спрашивали его о количестве закупленного оружии или о его видах, он иронически улыбался и говорил: «Это военная тайна».
Вообще-то никакой особой сенсации не было. На следующий же день после заключения соглашения о закупках оружия Насер лично поставил об этом в известность послов США и Великобритании. Насеру было выгодно показать Вашингтону и Лондону, что есть страны, готовые оказать египетскому народу бескорыстную помощь.
Решительность и твердость Насера вызвали беспокойство в Вашингтоне, и в Египет срочно прилетел представитель министерства иностранных дел США по делам Ближнего Востока Д.Аллен. Но он уже не мог изменить ситуацию в пользу США. Египтяне больше не нуждались в предложениях американского эмиссара. Полтора часа прождал Аллен вместе с американским послом в приемной, прежде чем Насер согласился их выслушать.
В эти несколько дней Насер стал самым популярным человеком на всем Арабском Востоке. В Багдаде и Касабланке, в Адене и Дамаске, в Аммане и Бейруте на стенах домов и в витринах магазинов появились портреты премьер-министра Египта.
Вскоре в Каир приехала делегация американских сенаторов. В сопровождении своего посла гости побывали у Насера. Едва они вышли из здания, как какой-то коротконогий человек быстро подскочил к ним с железной банкой. Посол вывернул карманы, показывая, что у него нет при себе денег. Сенаторам пришлось раскошелиться.
На следующий день каирская газета опубликовала сообщение о том, что члены сената США пожертвовали деньги на покупку чехословацкого оружия. Американскому послу пришлось срочно организовывать пресс-конференцию, на которой было заявлено, что сенаторы пожертвовали деньги семье инвалида.
А парад, состоявшийся в Каире, удался на славу. Над Каиром пронеслись современные реактивные самолеты советского производства с египетскими опознавательными знаками. По улицам и площадям прогрохотали тяжелые танки и самоходные орудия. Никогда раньше египетская армия не имела такого отличного оружия. Иностранные военные атташе, присутствовавшие на параде, едва успевали делать заметки в блокнотах. Четыре часа продолжался парад, и четыре часа простоял под палящими лучами солнца Насер. В этот момент он гордился своей страной, своей армией.
Вместе с египетскими войсками перед трибунами прошли символические подразделения других арабских стран. Тут были и бедуины в клетчатых головных уборах – «укалях», прибывшие из Иордании, и горнолыжники из Ливана, и верблюжья кавалерия из Саудовской Аравии, и юные, еще безусые йеменские курсанты. Их участие в торжествах как бы подчеркивало ту особую роль, которую играл Египет в арабском мире.
«Еще в первые послереволюционные дни „свободные офицеры“ заявили, что они намерены осуществить многовековую мечту египтян – построить Высотную плотину на Ниле.
В течение долгих лет Египет вел с Международным банком реконструкции и развития переговоры о строительстве этой плотины. В Вашингтоне с египетским послом Ахмедом Хуссейном беседовал по этому вопросу Д.Даллес. «Я объяснил мистеру Даллесу, что Египту жизненно необходима помощь США в строительстве плотины, – докладывал посол. – Я объяснял ему, что, несмотря на то, что Советское правительство предложило нам лучшие условия, чем Международный банк, мы по-прежнему предпочитаем заключить соглашение с банком. Я объяснил ему, что не в интересах банка задерживать решение о финансировании строительства плотины, так как это вынудит Египет принять советское предложение».
«Это, – писал Хейкал, – была личная инициатива посла, и Советский Союз еще не делал в это время никаких предложений. Ахмед Хуссейн действовал на свой страх и риск».
Ахмед Хуссейн был весьма практичным человеком. Он ловко использовал шоковое состояние американцев, в которое они впали после заключения соглашения о поставках оружия Египту из социалистических стран. Всецело зависящий от США Международный банк обещал возместить половину расходов, если Англия и США предоставят остальные деньги, то есть 200 миллионов долларов. Но англичане и американцы соглашались покрыть только расходы первого года строительства.
Насер не решался начинать строительство плотины, рассчитанное на десять лет, так как он не был уверен в том, что оно успешно завершится, ибо позиция Англии и США вынуждала Египет ежегодно вести переговоры о займах, а кредиторы пользовались бы этим, чтобы оказывать на молодую республику давление.
Стало известно также, что США обусловливают свою помощь в строительстве Высотной плотины различными требованиями. Прежде всего Египет должен заявить, что он не заключит с восточноевропейскими странами новой сделки о поставках оружия. Кроме того, Насер, используя свою роль лидера на Ближнем Востоке, должен был гарантировать мир с Израилем.
Было ясно, переговоры с США зашли в тупик. Вскоре это действительно подтвердилось. США изменили свое первоначальное решение и отказались финансировать стройку.
Насер узнал об этом в самолете на пути из Югославии в Каир. Вместе с ним летел Неру. Ознакомившись с заявлением госдепартамента США, он подошел к министру иностранных дел Махмуду Фавзи и сказал: «Это не просто отказ. Это незамаскированный удар по новому режиму, воспринимающийся как призыв к египетскому народу о его свержении…»
Самолет прибыл в Каир ранним утром…
Однако Неру вынужден был прервать свой визит: надвигались грозные события.
Насер никак не мог забыть разговор с Селвином Ллойдом. В самом деле, почему бы Египту не воспользоваться своими суверенными правами и не добыть деньги на строительство Асуанской плотины, получая всю сумму за проход судов через Суэцкий канал? Почему, собственно, египтяне должны делиться своими доходами с иностранцами?
Заранее подбирал Насер людей, которые могли бы подготовить сложную и ответственную операцию по национализации канала. Среди них были инженер Махмуд Юнис, доктор Мастафа Хефнави и другие. Насер познакомил их со своими планами, каждому дал конкретное задание…
Хефнави, например, готовил текст закона о национализации.
В 1968 году кончался срок действия концессии, и «Всеобщая компания морского Суэцкого канала», большинство акций которой принадлежало правительству Великобритании и французским предпринимателям, намеревалась заблаговременно продлить ее.
Насер старался предугадать, что может произойти после того, как он объявит о национализации канала. Всю ночь просидел он за работой. Наутро на столе лежал готовый план, который назывался так – «Если бы я был на месте Идена».
«Иден должен реагировать грубо, – писал в этом документе Насер, вспоминая о своей встрече с ним в Каире. – В то же время, чувствуя слабость своей позиции, он, вероятно, попытается прибегнуть к силе. Но он не может осуществить полную оккупацию страны…
Но какие силы сможет Англия направить в Египет?..
Вероятно, Иден попытается втянуть в авантюру Францию. А может быть, именно Франция проявит инициативу. США благословят эти действия, но молча. Ведь никто не возьмется предсказать, как это отразится на предстоящих президентских выборах… Возможности у агрессора невелики. Русские будут действовать решительно. Что еще может предпринять агрессор? Атаку на Александрию из Ливии. Для этого нужны крупные силы, потому что в этом случае они вынуждены будут идти на Каир. Обстреливать Александрию с моря, как это сделал в 1881 году адмирал Симур, они вряд ли будут. Это невыгодно – опасна реакция мирового общественного мнения. Вероятны также десанты с целью захвата канала. Значит, надо укрепить войска, стоящие на канале, оголив ради этого даже Синай…»
То есть, несмотря на провокацию в Газе, Насер считал, что Иден не согласится на участие Израиля в этой операции.
«Наиболее, опасно, – продолжает Насер, – немедленное вмешательство. Вернее всего, это произойдет в начале августа. С каждой неделей шансы Идена на успех будут уменьшаться. Мы поведем политическую работу. Вторая неделя августа – опасность 60 процентов. Третья неделя – 50 процентов. Четвертая – 40 процентов. Конец сентября – 20 процентов…»
Этот документ дает нам возможность познакомиться с методами работы Насера и убедиться в правильности его прогнозов.
Все рассчитав, Насер с нетерпением ожидал дальнейших событий. 23 июля 1956 года он присутствовал на открытии нефтеперегонной станции на линии Суэц – Каир. Насер хотел воспользоваться этим случаем, чтобы объявить о национализации канала. Но нужно было еще уточнить некоторые детали. Пришлось отложить это важное мероприятие. Однако выступал Насер решительно: «Умрите от собственной ярости, – эти слова, обращенные к США, прогремели на весь мир. – Египет построит плотину, даже если придется вцепиться в гранит ногтями».
Слушая Махмуда Юниса, руководившего строительством нефтепровода, Насер решил назначить его председателем Комитета по национализации. После окончания торжеств он встретился с Махмудом Юнисом.
В эту ночь Насеру принесли данные об английских войсках, дислоцированных в Средиземноморье. Оказалось, что англичане не могут немедленно начать вторжение, так как им потребуется не менее двух месяцев для того, чтобы сосредоточить силы.
Махмуду Юнису Насер приказал немедленно ехать в Исмаилию, где размещалась администрация Суэцкого канала, и слушать его речь по радио 26 июля 1956 года, с которой он в тот день собирался выступить в Александрии.
Они договорились, что, как только Насер произнесет слово «де Лессепс»,[18] Юнис немедленно приступит к выполнению плана. Если же де Лессепс не будет упомянут в речи, то Махмуд Юнис должен дожидаться дальнейших распоряжений. Юнис уже подготовил список военных и гражданских инженеров, которых он взял вместе с собой для проведения операции. Каждый получил конверт с инструкциями, запечатанный красным сургучом.
Прежде чем выступить, Насер собрал в Александрии министров. Там за два часа до митинга он изложил правительству план национализации канала. Некоторые были напуганы. Насер заявил, что он берет на себя ответственность за свои действия. Совещание закончилось, а какое-либо официальное решение так и не было принято, сообщает Хейкал.
Гамаль не успел заранее подготовить речь. Лишь во время заседания совета министров на конверте он записал несколько тезисов. Насер не мог даже обдумать их по пути на митинг, так как, стоя в открытой машине, он приветствовал толпившихся вдоль дороги египтян.
И тем не менее это была одна из его самых сильных и волнующих речей.
Для того чтобы Юнис не прослушал условный сигнал, Насер несколько раз повторил слово – «де Лессепс».
Для проведения операции Юнис организовал четыре группы. Одна осталась в Каире, вторая отправилась в Порт-Саид, третья – в Суэц. Юнис с главной группой уехал в Исмаилию.
В тот момент, когда Насер произносил речь, Юнис сидел в своей машине. Услышав слово «де Лессепс», он сразу же направился к директору кампании Суэцкого канала…
С момента своего создания «Всеобщая компания морского Суэцкого канала» была фактически государством в государстве. Она имела свой флаг, свой шифр. Египтяне могли лишь мечтать о том, что в 1968 году, когда кончится срок концессии, им удастся улучшить условия нового договора. Теперь же они стали хозяевами канала!
Решение Насера о национализации канала и тон, которым об этом было заявлено, явились для Идена полной неожиданностью. Вечером 26 июля он устроил прием в честь находившегося в Англии короля Ирака Фейсала. На ужине присутствовали также Нури Саид и многие видные политические деятели Англии. Нури Саид впоследствии рассказал о том, что произошло, на этом приеме.
За несколько часов до национализации канала консерваторы, члены так называемой «Комиссии 1922 года», обычно сидевшие на задних скамьях парламента и нередко критиковавшие политику лейбористского правительства, выразили Идену благодарность за «искусство, с которым он выполняет свою нелегкую миссию».
В хорошем расположении духа Иден приступил к обсуждению вопроса о том, какие меры предпримет Насер после отказа Англии и США финансировать строительство Асуанской плотины. Иден считал, что Насер теперь окончательно загнан в угол.
Король Фейсал с интересом слушал, как английские политики спорили о руководителе Египта. Разошедшийся Иден был совершенно убежден в том, что Насер уже повержен. Они подыскивали подходящую кандидатуру на его место.
Ужин подходил к концу, когда один из секретарей Идена передал ему записку. По мере того как он читал ее, лицо его покрывалось красными пятнами. Объявив гостям о решении Насера, он окончательно потерял над собой контроль.
– Какое он имел право! – кричал английский премьер-министр, потрясая запиской. – Как, по-вашему, я должен поступить? – спросил он, обернувшись к Нури Саиду.
– Перед вами только один путь! – с горячностью воскликнул иракский «канцлер». – Нужно как можно скорее нанести удар.
Иден с благодарностью взглянул на него. Как хорошо, что союзники его понимают: ведь только сегодня утром он говорил на заседании совета министров о том, что против Насера следует действовать решительно. Правда, спешить некуда. Европейских специалистов выдворят из Египта, а арабы все равно не сумеют наладить работу на канале. В этом Иден был совершенно уверен. А значит, надежды Насера не оправдаются. Вот тогда и возникнет идеальная ситуация для вмешательства. Но вскоре Иден с удивлением узнал, что Насер предложил всем иностранным специалистам оставаться на своих местах.
С точки зрения международного права Насер не нарушал законов. Канал был проложен по египетской территории. В международной практике имелись прецеденты, когда государства национализировали частную собственность на своих территориях.
Единственным документом, который могли попытаться использовать против Египта капиталистические страны, являлась Константинопольская конвенция 1888 года. Согласно этому документу канал должен был оставаться свободным и открытым для торговых и военных судов всех стран как в мирное, так и в военное время. Но компания Суэцкого канала никогда не несла ответственности за свободу судоходства. Ее гарантировало египетское правительство.
Однако англичане и французы, достаточно искушенные в юрисдикции, заявили, что неопытная египетская администрация не справится с эксплуатацией канала.
Иден тотчас провел серию совещаний. Нури Саид по-прежнему советовал ему предпринять активные действия.
– Если оставить его безнаказанным, он задушит всех нас, – говорил он. (Через два года пророчество Нури Саида сбылось: в Ираке произошла революция…)
Иден решил начать агрессию. Юридическая сторона дела его больше не интересовала.
Однако военные напомнили Идену о том, что у Египта есть новейшее оружие советского производства. Оказалось также, что в случае прекращения работы Суэцкого канала Англия останется без горючего, поскольку имеющиеся запасы истощатся через три недели.
Тем временем Египет обратился за помощью к дружественным государствам, и лоцманы-добровольцы из социалистических стран согласились приехать на канал и заменить тех специалистов, которые отказались сотрудничать с египетской администрацией. Условия Константинопольской конвенции о проходе судов через Суэцкий канал полностью соблюдались.
Позиции Идена слабели с каждым днем. И нервы его тоже сдавали. Даже американская разведка отмечала, что со времени национализации Суэцкого канала Иден заметно осунулся и начал проявлять признаки неуравновешенности.
Но агрессивные планы Идена были поддержаны. На следующий день после объявления о национализации, когда английский премьер-министр информировал президента США Эйзенхауэра о том, что Англия намерена прибегнуть к силе, в Лондон прибыл один из приближенных Бен-Гуриона – Шимон Перес. Из Лондона он направился в Париж. Его агент Джозеф Нахмиас устроил для него ряд важных свиданий во французской столице. Перес познакомил французского министра обороны с позицией Израиля, предлагавшего свои услуги для организации агрессии. В Париже и Лондоне это предложение было воспринято с ликованием. Начались конкретные переговоры. Израиль предполагал захватить Суэцкий канал. Англия и Франция намеревались послать экспедиционный корпус. Бен-Гурион отдал приказ о приведении израильских войск в боевую готовность. Руководить операцией должен был Моше Даян. Несколько раз в эти дни ему пришлось вылетать в Париж. Французы выражали недовольство по поводу своих нерешительных союзников – англичан. Бесславный конец оккупации Египта заставил их более осторожно подходить к новой авантюре. Даян подбадривал и англичан и французов, а заодно подсовывал новые списки вооружения, которое Израиль рассчитывал получить от своих европейских союзников. Те не жалели средств, считая, что, чем больше оружия они поставят Израилю, тем быстрее энергичный Даян, активность которого они успели оценить, сможет начать вторжение.
Тем временем Англия и Франция усилили экономические санкции против Египта. Они заморозили египетские вклады в английских и французских банках. Судам этих стран в Средиземном море было предложено укрыться в портах Мальты и Кипра. Даллес приезжал в эти дни в Лондон и встречался с Иденом. На переговорах между ними было признано целесообразный созвать в Лондоне конференцию представителей государств, подписавших Константинопольскую конвенцию 1888 года, а также стран, заинтересованных в судоходстве по Суэцкому каналу.
Конференция приступила к своей работе 16 августа. Представители двух стран – Кипра и Греции – не приехали к ее открытию. Не было на конференции и делегата Египта.
Вначале Абдель Насер хотел возглавить египетскую делегацию. Однако английский премьер-министр выступил по телевидению с оскорбительной для египетского президента речью.