Даже в эти часы, когда все в доме, за исключением дочери Гуды, спали, он продолжал работать.
Гуда не ложилась до тех пор, пока не засыпал отец. Она всегда сидела наготове с карандашом и бумагой, ожидая, что отец позовет ее и попросит что-нибудь записать.
Но иногда он так уставал, что дома уже ничего не мог делать. Как и всякому человеку, порой ему бывали нелегко. Тяжелым камнем давили воспоминания.
«Граждане! Тревога! Всем занять места в укрытиях. Слушайте дальнейшие распоряжения!»
Эти слова, усиленные громкоговорителями, стали привычными для тех, кто еще оставался в городах, расположенных в зоне канала. Порт-Саид, Тауфик, Фуад, Исмаилия, Кантара подвергались регулярным артиллерийским обстрелам и бомбардировкам с воздуха. Зияли чернотой пробоины в стенах домов, хрустела под ногами штукатурка, гулял ветер в церквах с покосившимися крестами и в мечетях с обвалившимися куполами, сиротливо горбились манговые и апельсиновые деревья – на земле валялись срезанные осколками снарядов ветви с созревшими плодами.
Как только объявлялась тревога, связист, обосновавшийся в одном из ближайших к району обстрела бомбоубежищ, начинал настойчиво вызывать Каир. Донесения о ходе артиллерийских дуэлей, которые вели с израильтянами египтяне, немедленно передавались по специальному телетайпу Насеру. Обычно, прервав все дела, он внимательно изучал эти сводки. Подобные операции держали врага в напряжении, а египетскую армию в состоянии боевой готовности. Он понимал, что необходимы время и труд, прежде чем она будет в состоянии выполнить более сложные задачи.
Основой для политического урегулирования ближневосточной проблемы являлась резолюция Совета Безопасности ООН от 22 ноября 1967 года, в которой подчеркивалась необходимость вывода израильских войск с оккупированных арабских территорий. За эту резолюцию проголосовали Советский Союз, государства Восточной Европы и большинство развивающихся стран. С тех пор Насер поддерживал любую инициативу, которая помогла бы претворить эти решения в жизнь.
Генеральный секретарь ООН У Тан назначил шведского дипломата Гуннара Ярринга своим специальным представителем на Ближнем Востоке. Ярринг срочно выехал туда и вступил в контакты с правительствами арабских стран и Израиля. Но Израиль не желал признавать резолюций Совета Безопасности.
Пользуясь поддержкой США, израильские руководители делали все, чтобы затормозить и сорвать миссию Ярринга. Прежде всего Израиль не хотел освобождать захваченные земли и требовал «прямых переговоров» с арабскими странами, что в условиях оккупации части их территорий являлось ущемлением суверенитета.
Но Насер по-прежнему возлагал большие надежды на дипломатическую борьбу. В 1969 году произошло сразу два события, которые значительно изменили положение ОАР. В мае 1969 года в Судане в результате вооруженного переворота к власти пришли политические деятели, с которыми Насер смог установить хорошие отношения. В сентябре произошла революция в Ливии. Ее руководитель Каддафи был известен в ОАР тем, что во время израильской агрессии 1967 года с находившейся под его командованием воинской частью пересек ливийскую границу, намереваясь сражаться с оккупантами. Теперь американцам и англичанам пришлось срочно ликвидировать свои базы в Ливии, которые представляли собой угрозу для безопасности ОАР. Насер выехал в Ливию на торжества, организованные по поводу эвакуации военно-воздушной базы США в Уилусфилде. Толпы восторженных ливийцев приветствовали Насера.
И внутренние дела ОАР начали выправляться. Еще в июле 1969 года Насер объявил, что впервые после тридцатых годов во внешней торговле страны достигнут активный баланс. Причем две трети своих товаров ОАР экспортировала в социалистические страны.
В 1970 году должна была вступить в строй Высотная Асуанская плотина и ГЭС, построенные с помощью Советского Союза. Насер, продолжая вести борьбу с частным предпринимательством, предложил передать 700 тысяч федданов новых земель, освоенных в результате строительства Асуанской плотины, государственным Компаниям.
В сентябре 1969 года Насер перенес инфаркт. Теперь он жил в нескольких километрах от Каира, в маленькой загородной вилле среди садов Канатир-аль-Хеярия.
Не все знали, насколько тяжело болен Насер, и поэтому туда то и дело приезжали из Каира посыльные, министры, работники АСС. Президент по-прежнему был в курсе всех дел.
В эти дни египетские десантники начали проводить военные операции на оккупированных территориях, а летчики стали совершать первые боевые вылеты.
Кабинет министров по-прежнему собирался каждую неделю по воскресеньям, а в субботу четыре-пять министров встречались для обсуждения экономических проблем… В конце концов Насер не выдержал, перебрался в Каир и приступил к работе.
Израильтяне давали понять, что они не намерены уходить из Иерусалима, с Голанских высот, из некоторых районов западного берега Иордана, Шарм-аль-Шейха, из Синайского коридора, ведущего к западному берегу Акабского залива. Позднее они заявили, что останутся и в Газе.
Эти претензии Израиль решил подкрепить силой.
Однажды холодным январским утром над пригородами Каира, едва не задевая крыши домов крыльями, пронеслись израильские «миражи». В следующее мгновение раздались мощные взрывы. Так начались израильские налеты на внутренние районы ОАР.
Израильские стервятники регулярно через каждые три-четыре дня совершали свои бандитские рейды. Бомбы падали на столичные пригороды – Маади и Хелуан, десанты высаживались на побережье Красного моря и в Наг-Хамади.
Ранним мартовским утром, в тот момент, когда на сталелитейном комбинате в Абу-Заабале новая смена готовилась приступить к работе, «миражи» обрушили на него ракеты. Около ста человек пало жертвами этого варварского нападения. Но египтяне не дрогнули. На предприятиях страны даже повысилась производительность труда. Насер на весь мир заявил, что не только Израиль, но и империалистические страны, поставившие самолеты агрессору, несут ответственность за это преступление.
Израиль продолжал свои провокации. На этот раз в качестве мишени для ракет была избрана начальная школа в селении Бахр-эль-Бакар, вокруг которого, как и в Абу-Заабале, не было военных объектов. Насер понял, что надо немедленно пресечь разбойничьи налеты. Он выехал в Советский Союз. И вскоре в Александрийском порту началась выгрузка нового советского оружия, необходимого для обороны страны.
Но все попытки решить ближневосточные проблемы на основе резолюции Совета Безопасности Израиль по-прежнему надменно отвергал.
Многочисленные поездки Ярринга в Каир и Тель-Авив не дали никакого эффекта. Не было достигнуто результатов и на четырехсторонней встрече СССР, США, Англии и Франции, ни на двухсторонней встрече представителей СССР и США.
Успешное отражение нескольких израильских авианалетов после ввода в действие современных ракетных установок обнадеживало, однако Насер понимал, что новая война сопряжена с большими жертвами, и поэтому не хотел упускать ни малейшей возможности мирного разрешения конфликта.
К 1 мая 1970 года в пригороде Каира Шобр-аль-Хейме, на свободном пустыре, где еще в 30-е годы рабочие тайно проводили маевки, был разбит огромный шатер. Сотни тысяч рабочих слушали выступление президента на первомайском митинге.
Насер возложил на США ответственность за поддержку агрессоров. Скомпрометированные своей ближневосточной политикой, 25 июня США выступили с так называемым планом Роджерса, в котором предлагали прекратить боевые действия на 90 дней и через посредничество ООН начать переговоры об отводе израильских войск с оккупированных территорий, а также о заключении мирного договора на основе признания арабами Израиля и решения палестинской проблемы. Однако в плане ничего не говорилось о будущих границах Израиля. Немудрено, что столь туманный план с самого начала вызывал сомнение и критику. Но Насер считал, что, поскольку это инициатива США, Вашингтон должен гарантировать ее осуществление. Он решил принять предложение Роджерса, что еще раз продемонстрировало искреннее стремление египетского президента к миру.
Теперь Насеру предстояло заявить о своих намерениях египтянам. Но как это сделать? На празднике, посвященном восемнадцатой годовщине египетской революции, Насер сказал:
«Мы хотим мира, но мир далек. Мы не хотим войны, но война вокруг. Будем же преодолевать трудности, какими бы они ни были, защищать справедливость и наше право, которое можно осуществить только при помощи вывода войск агрессора с каждой пяди арабской земли, оккупированной в 1967 году: из Иерусалима, с Голанских высот, с западного берега Иордана, из Газы и Синая. Справедливость не может восторжествовать без возвращения палестинскому народу его законных прав…»
В самом Египте несколько дней шли острые дискуссии о плане Роджерса.
На закрытом заседании Высшего исполнительного комитета АСС Насер заявил, что необходимо согласиться на прекращение огня. Начались бурные дебаты. Делегаты засыпали его записками. В течение трех дней он терпеливо отвечал на вопросы.
Наконец в актовом зале Каирского университета Насер объявил народу о своем решении, утвержденном исполкомом АСС.
Принятие плана Роджерса являлось для Насера вынужденной необходимостью, обеспечивающей передышку. Он много раз предупреждал арабских лидеров, чтобы они не возлагали слишком больших надежд на США.
В начале августа 1970 года замолкли пушки на берегах Суэцкого канала. Ярринг начал новый тур переговоров. 6 сентября представители Израиля прервали их под тем предлогом, что египтяне якобы нарушили соглашение о прекращении огня, ввезя новые ракеты в зону канала. (После вступления соглашения в силу Израиль и ОАР не имели права ввозить военную технику в сорокакилометровую зону по обе стороны от Суэцкого канала.)
И хотя египтяне ввезли ракеты до вступления в силу соглашения, Израиль начал восстанавливать разрушенные ранее фортификационные сооружения «линии Барлева» на восточном берегу канала. План Роджерса, таким образом, не был претворен в жизнь.
Насер сознавал, что принятие американской инициативы могло привести к расколу в арабском мире, но он, несомненно, полагал, что это не должно повлиять на избранный Египтом курс независимой политики. Имя Насера было по-прежнему популярным в народных массах.
Летом в Аммане – столице Иордании – вспыхнул вооруженный конфликт между палестинскими партизанами и армией.
Главы некоторых арабских государств, в том числе и Насер, помогли королю Хуссейну и палестинцам прийти к соглашению, но обстановка в столице Иордании оставалась крайне напряженной.
В начале сентября Всеобщий союз палестинских студентов организовал в Аммане международный семинар по проблемам Палестины. Наряду с видными общественными деятелями, приехавшими в Амман с искренней целью помочь палестинцам, в семинаре принимали участие какие-то подозрительные личности с бельгийскими, французскими и американскими паспортами, которые выдавали себя за «друзей» арабов, а на самом деле стремились расколоть палестинское движение и настроить его руководителей враждебно по отношению к ОАР. Они допустили ряд грубых выпадов в адрес Насера и иорданских властей. Улицы Аммана фактически оказались поделенными в эти дни между иорданскими солдатами и «федаями». Иногда ночью раздавалась ожесточенная стрельба – каждая из сторон демонстрировала свою силу.
6 сентября, в последний день работы семинара, пришло сообщение о том, что палестинцы захватили один за другим несколько пассажирских самолетов. Дело осложнялось тем, что пилоту одного из самолетов, принадлежавшего американской компании «Пан Америкэн», было приказано лететь в Каир. Экстремисты пытались поставить ОАР в трудное положение и углубить конфликт между «федаями» и руководителями Иордании.
Правительство ОАР, как и руководители большинства других арабских стран, осудило диверсии на международных авиалиниях. Египетские дипломаты сыграли важную роль в освобождении заложников. Но в Иордании начался новый раунд кровавого конфликта между партизанами и режимом.
И все эти события, где бы они ни происходили, на борту израильского самолета в Лондоне или на улицах Аммана, так или иначе имели отношение к Насеру.
16 сентября король Хуссейн и палестинцы подписали соглашение. Однако через несколько часов бои опять возобновились.
Гражданская война в Иордании могла привести к вмешательству США или Израиля. Вопрос об интервенции обсуждался в Вашингтоне 21 октября.
Тогда Насер направил письмо Генеральному секретарю ЦК КПСС Л.И.Брежневу – и снова Советское правительство выступило с заявлением, предостерегая империалистические страны от агрессии.
Тем временем в Каире должно было начаться совещание глав арабских государств. Пока короли и президенты слетались в ОАР, иорданская артиллерия продолжала обстреливать палестинские базы и лагеря беженцев в самом Аммане. По утверждению палестинцев, во время этих обстрелов погибло около 20 тысяч человек. Наконец участники совещания решили направить в Амман миссию для того, чтобы заставить стороны прекратить бойню. 26 сентября соглашения о прекращении огня наконец удалось достигнуть. Королю Хуссейну и Ясиру Арафату было предложено вылететь в Каир.
Иорданские войска окружили отряды «федаев», поэтому Ясиру Арафату для того, чтобы добраться до самолета, пришлось переодеться в костюм бедуина. Вскоре перед отелем «Хилтон», где проходило совещание, появились оба противника. Они были вооружены и не хотели даже разговаривать друг с другом. Насер же пустил в ход другое оружие – сарказм и логику.
Король Хуссейн уверял, что он может очень легко покончить с палестинцами.
– Хорошо, – сказал ему Насер, как пишет Хейкал, присутствовавший на переговорах. – Допустим, вам это удастся. Однако в стране уже погибло двадцать-тридцать тысяч человек, а после окончания гражданской войны вы будете править королевством блуждающих теней!..
– Не думайте, что вы способны противостоять современной армии, – говорил он в то же время палестинцам. – Не надо переоценивать своих сил. Попытайтесь найти такое решение, которое поможет вам выжить и вести борьбу против израильских оккупантов.
Но король Хуссейн, так же как и Арафат, не спешили кидаться друг другу в объятия.
«Море крови разделило нас», – говорил Арафат. Король Хуссейн по-прежнему обвинял палестинцев в вероломстве.
Насеру пришлось употребить весь свой авторитет, чтобы сдвинуть переговоры с мертвой точки. Выглядел в это время он очень плохо, его утомили бесконечные дискуссии, наступило нервное истощение.
«Мы в гонке со смертью. Там гибнут мужчины, женщины и дети», – отвечал Насер, когда сотрудники просили его отдохнуть.
27 сентября состоялось заключительное заседание совещания. Король Хуссейн и несколько его офицеров сидели в одном углу, Арафат – в другом. Оба едва сдерживали себя, оба не расставались с пистолетами.
«Я, – пишет Хейкал в своих воспоминаниях, – полушутя предложил королю Фейсалу провести операцию по разоружению».
«Это может сделать только Насер», – ответил серьезно король Фейсал.
После двухчасовых дебатов была наконец сделана попытка подготовить соглашение. Насер вернулся в свою комнату на одиннадцатом этаже отеля. Он очень устал. И снова врач рекомендовал ему массаж. Но почему-то облегчения после сеанса массажа не наступало. И все-таки, подчиняясь врачу, он лег в постель и позвал массажиста. Через пару часов он уже снова вел переговоры. В это время пришло срочное сообщение о том, что иорданская армия возобновила атаки на «федаев», стремясь вытеснить их из Аммана. Насер послал за Арафатом. Наконец совещание закончилось. И только после того, как соглашение было подписано, Насер почувствовал, как он устал.
В ту ночь Гамаль спал хорошо. Утром врач президента Сави Махмуд Хабиб осмотрел своего пациента. Пульс был нормальным. После обеда, однако, Насер снова пожаловался на усталость. Сави порекомендовал ему прилечь, но Насер не согласился. Он хотел во что бы то ни стало проводить своего последнего гостя – шейха Кувейта Сабаха Салима эль-Сабаха.
Время приближалось к трем. В салоне Каирского аэропорта сидели вице-президент ОАР Анвар Садат, Хуссейн эль-Шафи, шейх Кувейта, министр обороны и внутренних дел Кувейта Саад аль-Абдалла.
Только в три часа приехал Насер. Он медленно шел навстречу шейху Сабаху. Лицо президента выглядело усталым. Они поприветствовали друг друга и сели.
– Какие-нибудь новости? – поинтересовался шейх Сабах, думая, что Насер взволнован.
– Нет, нет. Ничего… – ответил президент.
– Есть новости из Аммана?
– Пока нет…
Преодолевая усилием воли навалившуюся на него огромную тяжесть, Насер продолжал поддерживать разговор.
Когда шли к самолету, он еле передвигал ноги. Едва гости поднялись в самолет, Насер попросил, чтобы ему подали машину.
Его отвезли домой. Доктор Сави, вызванный по телефону, помог ему надеть пижаму. Насер жаловался на сильное головокружение. В соседней комнате сидели жена и дети. Но Гамаль на этот раз не мог выйти к ним.
«Наклонившись, чтобы послушать его сердце, я вдруг в страхе отпрянул назад…» – вспоминает доктор Сави. Тут же на консилиум были собраны лучшие специалисты-медики. Следом за ним пришли соратники Насера.
– Скончался…
– Не может быть… – прошептал кто-то. Доктор заплакал.
Вечером 28 сентября вице-президент Анвар Садат объявил по радио о кончине великого сына египетского народа Гамаля Абдель Насера.
Как только стало известно о смерти Насера, толпы египтян со всех концов ОАР двинулись в Каир. Они ехали в попутных машинах, на крышах вагонов, шли пешком… Казалось, что население всей страны переместилось в Каир. Люди располагались спать в подъездах домов, на полу мечетей, на тротуарах.
Делегации дружественных стран прибывали в Каир. Политбюро ЦК КПСС заявило, что Советский Союз будет по-прежнему оказывать помощь ОАР в ее борьбе против империализма. Советские руководители посетили в эти дни посольство ОАР. В Каир вылетела советская правительственная делегация во главе с А.Н.Косыгиным.
Через трое суток вертолет, в котором находился гроб с телом Насера, поднялся в небо.
Человек, вернувший народу Египта его достоинство, прощался с Каиром, с могучим Нилом, с заполнившими улицы города людьми.
Вдоль серебристой ленты Нила, извивавшейся среди отвоеванных у пустыни зеленых полей, мчались железнодорожные составы с оборудованием для новых строек…
Сделав несколько кругов над Каиром, вертолет приземлился перед зданием, где размещался когда-то Совет руководства революцией.
Гроб с телом Насера был бережно установлен на артиллерийский лафет…
Процессия медленно двигалась по мосту Каср эль-Нил, убранному траурными флагами. Телеграфные столбы, деревья на берегу облепили мальчишки. Всюду были люди, люди, люди. Толпа вставала непроходимой стеной перед камерами телеоператоров, не давая им возможности вести репортаж, каждый стремился пробиться к лафету и прикоснуться рукой к крышке гроба. То и дело на дороге возникали заторы.
Около ажурной белой мечети перед въездом в Гелиополис процессия остановилась. Рослые гвардейцы в парадной форме образовали коридор, по которому гроб с телом Насера пронесли в мечеть к специально приготовленной нише. Шейх Аль-Азхара, приложив ладони к ушам, поднял лицо к небу. Печальные слова молитвы разнеслись над страной. Затем грянули залпы орудий. Соратники Насера опустили гроб с его телом в нишу.
Телевидение прекратило трансляцию передачи. Разъезжались члены иностранных делегаций, прибывших на похороны. Но еще несколько дней и ночей перед мечетью Насера стояли тысячи египтян, словно надеясь на чудо.
Сорок дней висели траурные флаги на улицах Каира.
Глава 9
Гуда не ложилась до тех пор, пока не засыпал отец. Она всегда сидела наготове с карандашом и бумагой, ожидая, что отец позовет ее и попросит что-нибудь записать.
Но иногда он так уставал, что дома уже ничего не мог делать. Как и всякому человеку, порой ему бывали нелегко. Тяжелым камнем давили воспоминания.
«Граждане! Тревога! Всем занять места в укрытиях. Слушайте дальнейшие распоряжения!»
Эти слова, усиленные громкоговорителями, стали привычными для тех, кто еще оставался в городах, расположенных в зоне канала. Порт-Саид, Тауфик, Фуад, Исмаилия, Кантара подвергались регулярным артиллерийским обстрелам и бомбардировкам с воздуха. Зияли чернотой пробоины в стенах домов, хрустела под ногами штукатурка, гулял ветер в церквах с покосившимися крестами и в мечетях с обвалившимися куполами, сиротливо горбились манговые и апельсиновые деревья – на земле валялись срезанные осколками снарядов ветви с созревшими плодами.
Как только объявлялась тревога, связист, обосновавшийся в одном из ближайших к району обстрела бомбоубежищ, начинал настойчиво вызывать Каир. Донесения о ходе артиллерийских дуэлей, которые вели с израильтянами египтяне, немедленно передавались по специальному телетайпу Насеру. Обычно, прервав все дела, он внимательно изучал эти сводки. Подобные операции держали врага в напряжении, а египетскую армию в состоянии боевой готовности. Он понимал, что необходимы время и труд, прежде чем она будет в состоянии выполнить более сложные задачи.
Основой для политического урегулирования ближневосточной проблемы являлась резолюция Совета Безопасности ООН от 22 ноября 1967 года, в которой подчеркивалась необходимость вывода израильских войск с оккупированных арабских территорий. За эту резолюцию проголосовали Советский Союз, государства Восточной Европы и большинство развивающихся стран. С тех пор Насер поддерживал любую инициативу, которая помогла бы претворить эти решения в жизнь.
Генеральный секретарь ООН У Тан назначил шведского дипломата Гуннара Ярринга своим специальным представителем на Ближнем Востоке. Ярринг срочно выехал туда и вступил в контакты с правительствами арабских стран и Израиля. Но Израиль не желал признавать резолюций Совета Безопасности.
Пользуясь поддержкой США, израильские руководители делали все, чтобы затормозить и сорвать миссию Ярринга. Прежде всего Израиль не хотел освобождать захваченные земли и требовал «прямых переговоров» с арабскими странами, что в условиях оккупации части их территорий являлось ущемлением суверенитета.
Но Насер по-прежнему возлагал большие надежды на дипломатическую борьбу. В 1969 году произошло сразу два события, которые значительно изменили положение ОАР. В мае 1969 года в Судане в результате вооруженного переворота к власти пришли политические деятели, с которыми Насер смог установить хорошие отношения. В сентябре произошла революция в Ливии. Ее руководитель Каддафи был известен в ОАР тем, что во время израильской агрессии 1967 года с находившейся под его командованием воинской частью пересек ливийскую границу, намереваясь сражаться с оккупантами. Теперь американцам и англичанам пришлось срочно ликвидировать свои базы в Ливии, которые представляли собой угрозу для безопасности ОАР. Насер выехал в Ливию на торжества, организованные по поводу эвакуации военно-воздушной базы США в Уилусфилде. Толпы восторженных ливийцев приветствовали Насера.
И внутренние дела ОАР начали выправляться. Еще в июле 1969 года Насер объявил, что впервые после тридцатых годов во внешней торговле страны достигнут активный баланс. Причем две трети своих товаров ОАР экспортировала в социалистические страны.
В 1970 году должна была вступить в строй Высотная Асуанская плотина и ГЭС, построенные с помощью Советского Союза. Насер, продолжая вести борьбу с частным предпринимательством, предложил передать 700 тысяч федданов новых земель, освоенных в результате строительства Асуанской плотины, государственным Компаниям.
В сентябре 1969 года Насер перенес инфаркт. Теперь он жил в нескольких километрах от Каира, в маленькой загородной вилле среди садов Канатир-аль-Хеярия.
Не все знали, насколько тяжело болен Насер, и поэтому туда то и дело приезжали из Каира посыльные, министры, работники АСС. Президент по-прежнему был в курсе всех дел.
В эти дни египетские десантники начали проводить военные операции на оккупированных территориях, а летчики стали совершать первые боевые вылеты.
Кабинет министров по-прежнему собирался каждую неделю по воскресеньям, а в субботу четыре-пять министров встречались для обсуждения экономических проблем… В конце концов Насер не выдержал, перебрался в Каир и приступил к работе.
Израильтяне давали понять, что они не намерены уходить из Иерусалима, с Голанских высот, из некоторых районов западного берега Иордана, Шарм-аль-Шейха, из Синайского коридора, ведущего к западному берегу Акабского залива. Позднее они заявили, что останутся и в Газе.
Эти претензии Израиль решил подкрепить силой.
Однажды холодным январским утром над пригородами Каира, едва не задевая крыши домов крыльями, пронеслись израильские «миражи». В следующее мгновение раздались мощные взрывы. Так начались израильские налеты на внутренние районы ОАР.
Израильские стервятники регулярно через каждые три-четыре дня совершали свои бандитские рейды. Бомбы падали на столичные пригороды – Маади и Хелуан, десанты высаживались на побережье Красного моря и в Наг-Хамади.
Ранним мартовским утром, в тот момент, когда на сталелитейном комбинате в Абу-Заабале новая смена готовилась приступить к работе, «миражи» обрушили на него ракеты. Около ста человек пало жертвами этого варварского нападения. Но египтяне не дрогнули. На предприятиях страны даже повысилась производительность труда. Насер на весь мир заявил, что не только Израиль, но и империалистические страны, поставившие самолеты агрессору, несут ответственность за это преступление.
Израиль продолжал свои провокации. На этот раз в качестве мишени для ракет была избрана начальная школа в селении Бахр-эль-Бакар, вокруг которого, как и в Абу-Заабале, не было военных объектов. Насер понял, что надо немедленно пресечь разбойничьи налеты. Он выехал в Советский Союз. И вскоре в Александрийском порту началась выгрузка нового советского оружия, необходимого для обороны страны.
Но все попытки решить ближневосточные проблемы на основе резолюции Совета Безопасности Израиль по-прежнему надменно отвергал.
Многочисленные поездки Ярринга в Каир и Тель-Авив не дали никакого эффекта. Не было достигнуто результатов и на четырехсторонней встрече СССР, США, Англии и Франции, ни на двухсторонней встрече представителей СССР и США.
Успешное отражение нескольких израильских авианалетов после ввода в действие современных ракетных установок обнадеживало, однако Насер понимал, что новая война сопряжена с большими жертвами, и поэтому не хотел упускать ни малейшей возможности мирного разрешения конфликта.
К 1 мая 1970 года в пригороде Каира Шобр-аль-Хейме, на свободном пустыре, где еще в 30-е годы рабочие тайно проводили маевки, был разбит огромный шатер. Сотни тысяч рабочих слушали выступление президента на первомайском митинге.
Насер возложил на США ответственность за поддержку агрессоров. Скомпрометированные своей ближневосточной политикой, 25 июня США выступили с так называемым планом Роджерса, в котором предлагали прекратить боевые действия на 90 дней и через посредничество ООН начать переговоры об отводе израильских войск с оккупированных территорий, а также о заключении мирного договора на основе признания арабами Израиля и решения палестинской проблемы. Однако в плане ничего не говорилось о будущих границах Израиля. Немудрено, что столь туманный план с самого начала вызывал сомнение и критику. Но Насер считал, что, поскольку это инициатива США, Вашингтон должен гарантировать ее осуществление. Он решил принять предложение Роджерса, что еще раз продемонстрировало искреннее стремление египетского президента к миру.
Теперь Насеру предстояло заявить о своих намерениях египтянам. Но как это сделать? На празднике, посвященном восемнадцатой годовщине египетской революции, Насер сказал:
«Мы хотим мира, но мир далек. Мы не хотим войны, но война вокруг. Будем же преодолевать трудности, какими бы они ни были, защищать справедливость и наше право, которое можно осуществить только при помощи вывода войск агрессора с каждой пяди арабской земли, оккупированной в 1967 году: из Иерусалима, с Голанских высот, с западного берега Иордана, из Газы и Синая. Справедливость не может восторжествовать без возвращения палестинскому народу его законных прав…»
В самом Египте несколько дней шли острые дискуссии о плане Роджерса.
На закрытом заседании Высшего исполнительного комитета АСС Насер заявил, что необходимо согласиться на прекращение огня. Начались бурные дебаты. Делегаты засыпали его записками. В течение трех дней он терпеливо отвечал на вопросы.
Наконец в актовом зале Каирского университета Насер объявил народу о своем решении, утвержденном исполкомом АСС.
Принятие плана Роджерса являлось для Насера вынужденной необходимостью, обеспечивающей передышку. Он много раз предупреждал арабских лидеров, чтобы они не возлагали слишком больших надежд на США.
В начале августа 1970 года замолкли пушки на берегах Суэцкого канала. Ярринг начал новый тур переговоров. 6 сентября представители Израиля прервали их под тем предлогом, что египтяне якобы нарушили соглашение о прекращении огня, ввезя новые ракеты в зону канала. (После вступления соглашения в силу Израиль и ОАР не имели права ввозить военную технику в сорокакилометровую зону по обе стороны от Суэцкого канала.)
И хотя египтяне ввезли ракеты до вступления в силу соглашения, Израиль начал восстанавливать разрушенные ранее фортификационные сооружения «линии Барлева» на восточном берегу канала. План Роджерса, таким образом, не был претворен в жизнь.
Насер сознавал, что принятие американской инициативы могло привести к расколу в арабском мире, но он, несомненно, полагал, что это не должно повлиять на избранный Египтом курс независимой политики. Имя Насера было по-прежнему популярным в народных массах.
Летом в Аммане – столице Иордании – вспыхнул вооруженный конфликт между палестинскими партизанами и армией.
Главы некоторых арабских государств, в том числе и Насер, помогли королю Хуссейну и палестинцам прийти к соглашению, но обстановка в столице Иордании оставалась крайне напряженной.
В начале сентября Всеобщий союз палестинских студентов организовал в Аммане международный семинар по проблемам Палестины. Наряду с видными общественными деятелями, приехавшими в Амман с искренней целью помочь палестинцам, в семинаре принимали участие какие-то подозрительные личности с бельгийскими, французскими и американскими паспортами, которые выдавали себя за «друзей» арабов, а на самом деле стремились расколоть палестинское движение и настроить его руководителей враждебно по отношению к ОАР. Они допустили ряд грубых выпадов в адрес Насера и иорданских властей. Улицы Аммана фактически оказались поделенными в эти дни между иорданскими солдатами и «федаями». Иногда ночью раздавалась ожесточенная стрельба – каждая из сторон демонстрировала свою силу.
6 сентября, в последний день работы семинара, пришло сообщение о том, что палестинцы захватили один за другим несколько пассажирских самолетов. Дело осложнялось тем, что пилоту одного из самолетов, принадлежавшего американской компании «Пан Америкэн», было приказано лететь в Каир. Экстремисты пытались поставить ОАР в трудное положение и углубить конфликт между «федаями» и руководителями Иордании.
Правительство ОАР, как и руководители большинства других арабских стран, осудило диверсии на международных авиалиниях. Египетские дипломаты сыграли важную роль в освобождении заложников. Но в Иордании начался новый раунд кровавого конфликта между партизанами и режимом.
И все эти события, где бы они ни происходили, на борту израильского самолета в Лондоне или на улицах Аммана, так или иначе имели отношение к Насеру.
16 сентября король Хуссейн и палестинцы подписали соглашение. Однако через несколько часов бои опять возобновились.
Гражданская война в Иордании могла привести к вмешательству США или Израиля. Вопрос об интервенции обсуждался в Вашингтоне 21 октября.
Тогда Насер направил письмо Генеральному секретарю ЦК КПСС Л.И.Брежневу – и снова Советское правительство выступило с заявлением, предостерегая империалистические страны от агрессии.
Тем временем в Каире должно было начаться совещание глав арабских государств. Пока короли и президенты слетались в ОАР, иорданская артиллерия продолжала обстреливать палестинские базы и лагеря беженцев в самом Аммане. По утверждению палестинцев, во время этих обстрелов погибло около 20 тысяч человек. Наконец участники совещания решили направить в Амман миссию для того, чтобы заставить стороны прекратить бойню. 26 сентября соглашения о прекращении огня наконец удалось достигнуть. Королю Хуссейну и Ясиру Арафату было предложено вылететь в Каир.
Иорданские войска окружили отряды «федаев», поэтому Ясиру Арафату для того, чтобы добраться до самолета, пришлось переодеться в костюм бедуина. Вскоре перед отелем «Хилтон», где проходило совещание, появились оба противника. Они были вооружены и не хотели даже разговаривать друг с другом. Насер же пустил в ход другое оружие – сарказм и логику.
Король Хуссейн уверял, что он может очень легко покончить с палестинцами.
– Хорошо, – сказал ему Насер, как пишет Хейкал, присутствовавший на переговорах. – Допустим, вам это удастся. Однако в стране уже погибло двадцать-тридцать тысяч человек, а после окончания гражданской войны вы будете править королевством блуждающих теней!..
– Не думайте, что вы способны противостоять современной армии, – говорил он в то же время палестинцам. – Не надо переоценивать своих сил. Попытайтесь найти такое решение, которое поможет вам выжить и вести борьбу против израильских оккупантов.
Но король Хуссейн, так же как и Арафат, не спешили кидаться друг другу в объятия.
«Море крови разделило нас», – говорил Арафат. Король Хуссейн по-прежнему обвинял палестинцев в вероломстве.
Насеру пришлось употребить весь свой авторитет, чтобы сдвинуть переговоры с мертвой точки. Выглядел в это время он очень плохо, его утомили бесконечные дискуссии, наступило нервное истощение.
«Мы в гонке со смертью. Там гибнут мужчины, женщины и дети», – отвечал Насер, когда сотрудники просили его отдохнуть.
27 сентября состоялось заключительное заседание совещания. Король Хуссейн и несколько его офицеров сидели в одном углу, Арафат – в другом. Оба едва сдерживали себя, оба не расставались с пистолетами.
«Я, – пишет Хейкал в своих воспоминаниях, – полушутя предложил королю Фейсалу провести операцию по разоружению».
«Это может сделать только Насер», – ответил серьезно король Фейсал.
После двухчасовых дебатов была наконец сделана попытка подготовить соглашение. Насер вернулся в свою комнату на одиннадцатом этаже отеля. Он очень устал. И снова врач рекомендовал ему массаж. Но почему-то облегчения после сеанса массажа не наступало. И все-таки, подчиняясь врачу, он лег в постель и позвал массажиста. Через пару часов он уже снова вел переговоры. В это время пришло срочное сообщение о том, что иорданская армия возобновила атаки на «федаев», стремясь вытеснить их из Аммана. Насер послал за Арафатом. Наконец совещание закончилось. И только после того, как соглашение было подписано, Насер почувствовал, как он устал.
В ту ночь Гамаль спал хорошо. Утром врач президента Сави Махмуд Хабиб осмотрел своего пациента. Пульс был нормальным. После обеда, однако, Насер снова пожаловался на усталость. Сави порекомендовал ему прилечь, но Насер не согласился. Он хотел во что бы то ни стало проводить своего последнего гостя – шейха Кувейта Сабаха Салима эль-Сабаха.
Время приближалось к трем. В салоне Каирского аэропорта сидели вице-президент ОАР Анвар Садат, Хуссейн эль-Шафи, шейх Кувейта, министр обороны и внутренних дел Кувейта Саад аль-Абдалла.
Только в три часа приехал Насер. Он медленно шел навстречу шейху Сабаху. Лицо президента выглядело усталым. Они поприветствовали друг друга и сели.
– Какие-нибудь новости? – поинтересовался шейх Сабах, думая, что Насер взволнован.
– Нет, нет. Ничего… – ответил президент.
– Есть новости из Аммана?
– Пока нет…
Преодолевая усилием воли навалившуюся на него огромную тяжесть, Насер продолжал поддерживать разговор.
Когда шли к самолету, он еле передвигал ноги. Едва гости поднялись в самолет, Насер попросил, чтобы ему подали машину.
Его отвезли домой. Доктор Сави, вызванный по телефону, помог ему надеть пижаму. Насер жаловался на сильное головокружение. В соседней комнате сидели жена и дети. Но Гамаль на этот раз не мог выйти к ним.
«Наклонившись, чтобы послушать его сердце, я вдруг в страхе отпрянул назад…» – вспоминает доктор Сави. Тут же на консилиум были собраны лучшие специалисты-медики. Следом за ним пришли соратники Насера.
– Скончался…
– Не может быть… – прошептал кто-то. Доктор заплакал.
Вечером 28 сентября вице-президент Анвар Садат объявил по радио о кончине великого сына египетского народа Гамаля Абдель Насера.
Как только стало известно о смерти Насера, толпы египтян со всех концов ОАР двинулись в Каир. Они ехали в попутных машинах, на крышах вагонов, шли пешком… Казалось, что население всей страны переместилось в Каир. Люди располагались спать в подъездах домов, на полу мечетей, на тротуарах.
Делегации дружественных стран прибывали в Каир. Политбюро ЦК КПСС заявило, что Советский Союз будет по-прежнему оказывать помощь ОАР в ее борьбе против империализма. Советские руководители посетили в эти дни посольство ОАР. В Каир вылетела советская правительственная делегация во главе с А.Н.Косыгиным.
Через трое суток вертолет, в котором находился гроб с телом Насера, поднялся в небо.
Человек, вернувший народу Египта его достоинство, прощался с Каиром, с могучим Нилом, с заполнившими улицы города людьми.
Вдоль серебристой ленты Нила, извивавшейся среди отвоеванных у пустыни зеленых полей, мчались железнодорожные составы с оборудованием для новых строек…
Сделав несколько кругов над Каиром, вертолет приземлился перед зданием, где размещался когда-то Совет руководства революцией.
Гроб с телом Насера был бережно установлен на артиллерийский лафет…
Процессия медленно двигалась по мосту Каср эль-Нил, убранному траурными флагами. Телеграфные столбы, деревья на берегу облепили мальчишки. Всюду были люди, люди, люди. Толпа вставала непроходимой стеной перед камерами телеоператоров, не давая им возможности вести репортаж, каждый стремился пробиться к лафету и прикоснуться рукой к крышке гроба. То и дело на дороге возникали заторы.
Около ажурной белой мечети перед въездом в Гелиополис процессия остановилась. Рослые гвардейцы в парадной форме образовали коридор, по которому гроб с телом Насера пронесли в мечеть к специально приготовленной нише. Шейх Аль-Азхара, приложив ладони к ушам, поднял лицо к небу. Печальные слова молитвы разнеслись над страной. Затем грянули залпы орудий. Соратники Насера опустили гроб с его телом в нишу.
Телевидение прекратило трансляцию передачи. Разъезжались члены иностранных делегаций, прибывших на похороны. Но еще несколько дней и ночей перед мечетью Насера стояли тысячи египтян, словно надеясь на чудо.
Сорок дней висели траурные флаги на улицах Каира.
Глава 9
В окна редакции газеты «Аль-Ахрам», где я вел беседу с Хатимом Садеком, зятем президента Насера, доносился манящий шум каирских улиц. После освежающего дождя листва на деревьях казалась яркой.
Мне давно уже хотелось узнать, что представляет собой архив Гамаля Абдель Насера.
– Большой ли это архив? – спросил я.
– Очень большой, – ответил Хатим. – В кабинете президента осталась масса записей, набросков, журналов и книг с его пометками. Гамаль Абдель Насер был большим любителем чтения. Он выписывал много журналов, в том числе специальных, технических. К сожалению, архив еще не разобран.
– Значит, в архиве Насера могут оказаться неизвестные документы?
– Не думаю, – говорит Хатим. – Президент ничего не таил от народа. О своих идеях и принципах он заявлял открыто. Один из таких принципов – дружба с Советским Союзом, которую Гамаль Абдель Насер глубоко ценил и считал основой политики Египта.
– И как скоро будет разобран архив? – спросил я, подстегиваемый нетерпением, свойственным любому автору.
– После смерти Насера прошло слишком мало времени. Пока что мы не решаемся прикоснуться к его архиву…
Да, прошло действительно слишком мало времени… Еще не остыла, скорее даже наоборот, ожесточилась борьба вокруг его имени. Поэтому писать биографию Гамаля Абдель Насера трудно.
Насер умер, как боец на посту, в один из самых напряженных и трудных моментов истории. Он умер в то время, когда враг продолжал попирать оккупированную арабскую землю, когда конфликт между палестинскими «федаями» и иорданской армией достиг наивысшей точки и грозил перечеркнуть все те усилия, которые предпринял Насер.
Писать его биографию трудно и потому, что Насер – это вечное движение, постоянное развитие. Ничто не давалось ему просто, без боя. Его бытие словно соткано из борьбы.
Еще при его жизни Оксфордский университет опубликовал статистические данные, из которых следовало, что президент Насер – один из самых популярных государственных деятелей в мире. 287 книг на семнадцати языках было выпущено о нем к 1968 году. Количество публикаций, посвященных президенту ОАР, в несколько раз возросло после смерти Насера. Такой широкий интерес к личности Насера был бы необъясним, если бы идеи, которые он выдвигал, после его кончины стали достоянием прошлого.
На протяжении многих лет сотрудники специальных служб США тщательно изучали Гамаля Абдель Насера, его характер, речи, манеру говорить. Даже тяжелая походка президента не ускользнула от взоров специалистов. Они внимательно рассматривали его фотографии, часами просиживали у киноэкранов, приказывая операторам по нескольку раз запускать одни и те же киноленты, запечатлевшие президента ОАР. Находясь за несколько тысяч километров, психологи пытались предугадать, как поступит Гамаль Абдель Насер в той или иной ситуации. Снова и снова «проигрывались» «оперативной группой» различные варианты его поведения. За долгие годы работы, с тех пор, как по распоряжению госдепартамента в США был организован строго засекреченный «игровой центр», эти люди стремились создать «модель», которая бы вела себя точно так, как Гамаль Абдель Насер.
Крупнейшие знатоки международной политики, дипломаты и разведчики были привлечены в этот «центр». Туда ежечасно поступала самая свежая информация из госдепартамента, ЦРУ и представительств США за рубежом, которая немедленно записывалась на перфокарты и перерабатывалась компьютерами. Специалисты должны были предсказать поведение крупных государственных деятелей.
В роли каждого лидера выступали постоянные «актеры». Роль Насера в этой «пьесе» «исполнял» Милс Коупленд, опытный, хотя и несколько хвастливый, американский разведчик, проработавший много лет на Арабском Востоке. Но ничто не помогло Соединенным Штатам в выработке разумной политики на Ближнем Востоке.
За последнее время появилось немало работ, авторы которых пытаются подогнать наследие Насера под шаблон, созданный Коуплендом.
Эти люди стали изображать Насера «сильной личностью» по западному образцу. Тем самым они хотели принизить его роль как национального героя. Последовательная борьба, которую Насер вел против империализма, изображалась ими как игра на противоречиях двух великих держав.
Реакционеры пытаются любыми способами приспособить «насеризм» для своих целей. Они понимают, что приверженность к «насеризму» является выражением патриотизма простых людей. После израильской агрессии 1967 года стало очевидным: египтянин, любящий Насера, любит и свою родину. Благодаря Насеру народы Египта, Сирии, Ирака и других арабских стран объединились для борьбы против империализма. Арабские народы впервые почувствовали себя вершителями своих собственных судеб…
Когда в министерстве информации АРЕ[21] узнали о том, что эта книга готовится к печати, я получил приглашение посетить Бани-Мур.
Мне давно уже хотелось узнать, что представляет собой архив Гамаля Абдель Насера.
– Большой ли это архив? – спросил я.
– Очень большой, – ответил Хатим. – В кабинете президента осталась масса записей, набросков, журналов и книг с его пометками. Гамаль Абдель Насер был большим любителем чтения. Он выписывал много журналов, в том числе специальных, технических. К сожалению, архив еще не разобран.
– Значит, в архиве Насера могут оказаться неизвестные документы?
– Не думаю, – говорит Хатим. – Президент ничего не таил от народа. О своих идеях и принципах он заявлял открыто. Один из таких принципов – дружба с Советским Союзом, которую Гамаль Абдель Насер глубоко ценил и считал основой политики Египта.
– И как скоро будет разобран архив? – спросил я, подстегиваемый нетерпением, свойственным любому автору.
– После смерти Насера прошло слишком мало времени. Пока что мы не решаемся прикоснуться к его архиву…
Да, прошло действительно слишком мало времени… Еще не остыла, скорее даже наоборот, ожесточилась борьба вокруг его имени. Поэтому писать биографию Гамаля Абдель Насера трудно.
Насер умер, как боец на посту, в один из самых напряженных и трудных моментов истории. Он умер в то время, когда враг продолжал попирать оккупированную арабскую землю, когда конфликт между палестинскими «федаями» и иорданской армией достиг наивысшей точки и грозил перечеркнуть все те усилия, которые предпринял Насер.
Писать его биографию трудно и потому, что Насер – это вечное движение, постоянное развитие. Ничто не давалось ему просто, без боя. Его бытие словно соткано из борьбы.
Еще при его жизни Оксфордский университет опубликовал статистические данные, из которых следовало, что президент Насер – один из самых популярных государственных деятелей в мире. 287 книг на семнадцати языках было выпущено о нем к 1968 году. Количество публикаций, посвященных президенту ОАР, в несколько раз возросло после смерти Насера. Такой широкий интерес к личности Насера был бы необъясним, если бы идеи, которые он выдвигал, после его кончины стали достоянием прошлого.
На протяжении многих лет сотрудники специальных служб США тщательно изучали Гамаля Абдель Насера, его характер, речи, манеру говорить. Даже тяжелая походка президента не ускользнула от взоров специалистов. Они внимательно рассматривали его фотографии, часами просиживали у киноэкранов, приказывая операторам по нескольку раз запускать одни и те же киноленты, запечатлевшие президента ОАР. Находясь за несколько тысяч километров, психологи пытались предугадать, как поступит Гамаль Абдель Насер в той или иной ситуации. Снова и снова «проигрывались» «оперативной группой» различные варианты его поведения. За долгие годы работы, с тех пор, как по распоряжению госдепартамента в США был организован строго засекреченный «игровой центр», эти люди стремились создать «модель», которая бы вела себя точно так, как Гамаль Абдель Насер.
Крупнейшие знатоки международной политики, дипломаты и разведчики были привлечены в этот «центр». Туда ежечасно поступала самая свежая информация из госдепартамента, ЦРУ и представительств США за рубежом, которая немедленно записывалась на перфокарты и перерабатывалась компьютерами. Специалисты должны были предсказать поведение крупных государственных деятелей.
В роли каждого лидера выступали постоянные «актеры». Роль Насера в этой «пьесе» «исполнял» Милс Коупленд, опытный, хотя и несколько хвастливый, американский разведчик, проработавший много лет на Арабском Востоке. Но ничто не помогло Соединенным Штатам в выработке разумной политики на Ближнем Востоке.
За последнее время появилось немало работ, авторы которых пытаются подогнать наследие Насера под шаблон, созданный Коуплендом.
Эти люди стали изображать Насера «сильной личностью» по западному образцу. Тем самым они хотели принизить его роль как национального героя. Последовательная борьба, которую Насер вел против империализма, изображалась ими как игра на противоречиях двух великих держав.
Реакционеры пытаются любыми способами приспособить «насеризм» для своих целей. Они понимают, что приверженность к «насеризму» является выражением патриотизма простых людей. После израильской агрессии 1967 года стало очевидным: египтянин, любящий Насера, любит и свою родину. Благодаря Насеру народы Египта, Сирии, Ирака и других арабских стран объединились для борьбы против империализма. Арабские народы впервые почувствовали себя вершителями своих собственных судеб…
Когда в министерстве информации АРЕ[21] узнали о том, что эта книга готовится к печати, я получил приглашение посетить Бани-Мур.