Страница:
стену и направился к берегу. Движения его были стремительными и плавными,
как у вышедшего на охоту тигра.
Спустя час он вернулся, с мрачным видом распаковал передатчик, настроил
его и ткнул пальцем в клавишу вызова.
-- Город? Кто на дежурстве? Ты, Кламси? Вызови мне Бруччо, парень, да
побыстрей! Так быстро, чтоб твоя задница не поспевала за ногами! Еще разбуди
пилота скиммера. Скажи ему: мне нужны шесть человек и поисковые датчики. Ну,
еще два огнемета... так, на всякий случай...
...Рассказывают, что случилось это так:
Язон ловил рыбу на острове в одном из океанов Пирра, и в этот миг
спустился с неба огромный корабль, и раздались его люки, и вышли из них
Творители в серых одеждах, и увидели они перед собой мужа сильного и
славного, грозного видом и быстрого умом. И, испытав его многими
испытаниями, проверив многими загадками, они восхитились, и поклонились ему,
и пригласили на свой корабль, оказав великий почет и накормив его
превосходными яствами...
Барни Хендриксон "Мифы и легенды о Язоне динАльте",
Северо-Западный галактический центр.
Галактическая спираль была огромна -- миллиарды светил и миллиарды
планет, а среди них -- миллионы миров, вполне подходящих для человека. С
водой и кислородной атмосферой, с материками и океанами, хаосом горных
хребтов и неохватным простором пустынь, с сокровищами недр и тайным
богатством морского дна. Одни из них породили жизнь, другие -- нет; где-то
лишь ветры вздымали пыль над мертвыми скалами, носились над морем и гнали
караваны туч, а где-то, в лесах и степях, среди невиданных деревьев, трав и
мхов, паслись невероятные животные, то крошечные, то гигантские, искал
добычу хищник, струились ручейками змеи, а в вышине парили птицы -- или те
создания, которых в этом мире можно было счесть за птиц. Странные чудища,
похожие то на медуз, то на исчезнувших в прошлом Земли плезиозавров, то на
осьминогов или морских звезд, выползали на прибрежные камни и грелись
под"лучами солнц, тускло-красных или блистающих золотом; бабочки дивной
красоты играли в воздушных потоках, перемещаясь с ветром на тысячи миль,
чтобы опылить луга заморских континентов; огромные черви сверлили в земле
бесчисленные тоннели, пожирая перегной и насекомых; хищные рыбы и черепахи в
бронированных панцирях бились в вечной тьме глубин, терзая плоть в поисках
пищи. Жизнь, цветущую в мирах Галактики, можно было назвать безжалостной и
жестокой, буйной и дикой, восхитительной или устрашающей, но уж во всяком
случае не скупой; там, где она появлялась, фонтаны ее били с неиссякаемой
щедростью. И порождали они столько странных форм и удивительных тварей, что
для создания их не хватило бы всех божеств, придуманных на Земле во все
времена и все эпохи.
Разум, правда, был в дефиците. Его искали -- то с надеждой, рассчитывая
встретить мудрых старших братьев, то с опаской, ибо братья могли обернуться
соперниками или того хуже -- беспощадными завоевателями. Но чем дольше
искали, тем яснее становилось, что в этой Галактике нет у людей ни братьев,
ни конкурентов, ни врагов, ни божественных покровителей. Эта проблема
обсуждалась на протяжении веков философами и теологами, биологами и
математиками, астрофизиками и экологами, тогда как политики облегченно
вздыхали -- им хватало забот и с тысячами человеческих миров.
Но тайна отсутствия иного разума будоражила воображение. Теологи
относились к этому факту как к признаку избранности Земли и, разумеется,
земного человечества, биологам и математикам казалось, что вероятность
разумной жизни гораздо меньше, чем жизни вообще, а астрофизики напоминали,
что множество планет и звездных систем еще не исследованы, а значит, можно
ожидать любых сюрпризов. Но для мыслителей иного ранга -- тех, кого называют
гениальными провидцами, -- вопрос был ясен и обсуждению не подлежал. Эта
Галактика слишком молода, говорили они, и люди просто оказались старшей
расой, самой первой, кому всемогущим случаем, игрой стихий и обстоятельств
даровано бремя самосознания. Подождите немного, пару миллиардов лет, и вы
увидите костры потомков чудищ с Альтаира или амеб с Цирцеи -- а может, не
костры, а звездолеты и энергостанции. Увидите! Если, конечно, мы доживем...
И если мы дадим им выжить...
Впрочем, проблемы столь отдаленного грядущего Язона динАльта не
волновали. Гениям он доверял, и потому наличие в Галактике одной и только
одной породы разумных существ являлось для него аксиомой. Во всяком случае,
так было в прошлом, до и после Великого Распада, и ситуация не изменится еще
два миллиарда лет; лишь люди будут кружить по этому звездному архипелагу,
селиться на его островах, взламывать недра планет, вспахивать землю,
воевать, строить и разрушать города и империи. Здесь -- Галактика людей!
Но откуда тогда взялись спиногрызы?
Он размышлял об этом, сидя на полу около своей загадочной параши,
уставясь на столь же загадочный агрегат, производивший голубоватые таблетки.
Несложное дело -- сложить два и два, чтоб догадаться, где родина пришельцев.
Эти таинственные приборы, а также гравитационный лифт, компьютер и
космический корабль -- Язон не сомневался, что находится на корабле, --
словом, все это говорило о высочайшей технологии. Как и факт его похищения,
свершившегося с поразительной легкостью и невзирая на охранное устройство.
Заснул на острове, очнулся здесь... Такое под силу лишь существам, чья мощь
не уступает человеческой! Соперникам, конкурентам! Древней расе из чужой
галактики, явившейся внезапно в мир людей... И что теперь будет? Судя по их
повадкам, не банкет в честь долгожданных братьев по разуму... Скорее --
война! Бесконечная кровопролитная бойня в межзвездном пространстве и на
поверхности планет! Намного страшней, чем в эру Великого Распада!
Язон содрогнулся, чувствуя, как холодеет в животе и на висках выступает
испарина, но постарался успокоиться; жизнь научила его относиться с
недоверием к суждениям, основанным на эмоциях. Как бы то ни было, он --
здесь, и постарается все сделать, чтоб исключить кровопролитие! Выведать
слабости соперника, переиграть, обмануть, запугать... Возможно, сама судьба
привела спиногрызов к Пирру... А Пирр -- это вам не Кассилия, не Дархан, не
союз миров Полярной Зоны и не Поргорсторсаанд! Пирр -- это Пирр! Самая
страшная, неукротимая планета Галактики, рождающая неукротимых людей...
Смутный план уже маячил в его голове, однако Язон решил, что полировка
и подгонка деталей откладываются; слишком немногое ему известно, а потому не
стоит строить гипотез на песке. Он поднялся, подошел к устройству, висевшему
над полкой, и начал разглядывать его. Этот агрегат был довольно велик, не
меньше метра высотой и шириной, и как бы заглублен в стену; внизу --
обширная полость, а над ней -- двенадцать отверстий в ряд, озаренных
разноцветными огнями. Интересно, в какое из них леди Патриция сунула палец.
-- Это -- для есть, -- пробормотал Язон и ткнул в крайнюю дырку с
фиолетовым огоньком. Палец что-то кольнуло, он надавил сильнее, и о донышко
полости стукнула таблетка, тоже фиолетовая. С минуту Язон разглядывал ее,
потом сунул в рот, разжевал и с отвращением выплюнул.
Господь всемогущий, ну и кислятина! Надо же, пища для хадрати! На
этакой пище он заработает язву желудка!
Ему хотелось есть, однако были вопросы поважнее.
-- Я хочу узнать о моем спутнике, -- произнес Язон, обращаясь к
мерцающему потолку. -- О том, кто был со мной на острове. Он здесь или вы
его убили?
Голос над головой прохрипел:
-- Спутник остаться на остров. Без ущерба. Здесь не нужен. Что еще?
Облегченно вздохнув, Язон сообщил:
-- Я голоден. Мне нужно поесть, а дрянь из этого чертова ящика для меня
не подходит!
-- Подходит, -- отозвался компьютер. -- Обмен веществ в твой организм
быть исследован. Метаболизм и биохимия -- обычный для кислородный жизнь.
Состав пищи: белки, жиры, углеводы, микроэлементы и стимулирующий вещества в
малых дозах. Все, как у ругов и большинства хадрати. Ешь!
Язон изобразил крайнюю степень отвращения.
-- Это невкусно!
-- Неизвестное понятие.
Компьютер с многозначительным лязгом отключился. Огоньки, будто
посмеиваясь, мерцали радужными цветами: фиолетовый, темно-синий, просто
синий, голубой, и так -- до алого и багрового... Язон сунул палец в
четвертое отверстие, и аппарат наградил его голубоватой таблеткой -- точно
такой же, какую выдал Патриции.
Эта пилюля была безвкусной, похожей на смесь опилок с размельченной
бумагой, и Язон проглотил ее без отвращения. Не бифштекс в "Старом Пью" на
Дионисе, но все-таки... Очень напоминает стандартный рацион
пиррян-жестянщиков, тех, что из города... для них тоже понятия "вкусно" и
"невкусно" неизвестны.
Он собирался продолжить свои эксперименты, но тут стена напротив полки
разошлась, и в помещение впорхнул мохнатый шарик. Не очень большой, пониже
колена, но чрезвычайно энергичный; подпрыгнув пару раз, он приземлился на
крышке контейнера и выдвинул темное око на гибком, длиной сантиметров
тридцать, стебельке. Его конечности, похоже, четыре, прятались в густой
меховой шубке, редевшей только у основания стебля; там Язон разглядел некий
намек на рот и колыхавшуюся над ним гибкую мембрану.
Опустившись на колени, он уставился на странное создание. Оно с не
меньшим интересом взирало на Язона. Глаз его был огромным, без зрачка, вдвое
больше человеческого.
Наконец пришелец подпрыгнул и пропищал:
-- Пожелать ли, чтобы твой глаз, не замутив печаль, есть/быть большой и
круглый.
-- Это вопрос или утверждение? -- поинтересовался Язон.
-- Это, дон, сеньор, сэр, сударь, есть/быть оборот вежливости, --
сообщило мохнатое существо.
-- Сэра хватит. Кто ты такой?
-- Мрин, для оказания услуг контакта. Ты, почтенный сэр, говорить, я и
Память слушать. -- Тонкая лапка вытянулась вверх; видимо, мрин имел в виду
компьютер. -- Мы слушать и говорить все лучше и лучше, потом учить ругов
язык твой расы хадрати.
"Оч-чень интересно! -- решил Язон. -- Кажется, у меня нашелся
собеседник".
-- Меня зовут Язон. Как твое имя, малыш?
Шарик снова подпрыгнул, затем начал перебирать хрупкими ножками,
пританцовывая на месте.
-- Сложное, трудное, тебе не вымолвить. Ты звать мрин, просто мрин,
всегда мрин. Я есть/быть единственный мрин на этот корабль. Ты понимать
корабль? Корыто, посудина, лоханка для странствовать среди звезд. Ты
удивляться?
-- Нет. Мой не из каменного века, -- с усмешкой заметил Язон. -- Мой
понимать корабль, а еще понимать, что у всех владеющих разумом должно быть
имя. -- Он на секунду призадумался и предложил: -- Я назову тебя Непоседой.
Годится?
Меховой мячик издал восхищенный писк.
-- Высокий честь, сэр, дон, сударь! Давая имя, становиться близкий,
как... арргх!.. как это на ваш наречий?.. да, друг! Еще ближе -- дядя, папа,
дедушка!
Он приподнялся на нижних конечностях, подпрыгивая и приплясывая от
восторга. Искренность чувств Непоседы не вызывала сомнений -- Язон ощущал
исходившие от него волны доброжелательности и приязни. Может быть, это
создание тоже было телепатом?
Отложив этот вопрос на потом, он вымолвил:
-- Рад, что доставил тебе удовольствие, сынок. А теперь скажи-ка, кто
такие руги?
-- Дети Великой Пустоты, мой сэр с два большой великолепный глаза. Руги
лететь в этот галактика и обитая здесь потом навеки. Странствовать здесь
среди звезд, делать керр'вадак и брать у хадрати... как это?.. дань, налог,
контрибуция!
-- Не на тех хадрати наткнулись, -- помрачнев, буркнул Язон.
-- Что поделать! Руги есть/быть руги, мы есть/быть хадрати. Руги
приказать -- мы служить.
-- Выходит, я -- хадрати и ты -- хадрати?
-- Да, так есть, мой драгоценный сэр.
Язон внимательно осмотрел пушистый шарик с колыхавшимся на вершине
глазным щупальцем.
-- Но мы не очень-то похожи друг на друга, верно?
-- В прежний галактика было много разный хадрати, -- сообщил Непоседа.
-- Много разный народ, раса, племя. Хадрати не есть/быть народ, а есть/быть
статус. Позиция в галактический общество, элемент иерархии. Ты понимать?
Язон помрачнел еще больше.
-- Понимать, еще как понимать! И что же, у ругов только один этот
корабль?
-- Нет. Этот первый в ваш галактика для... -- Совсем человеческим
жестом Непоседа поскреб мех под ротовым отверстием, задумался и пискнул: --
Для рекогносцировка, вот! Другие корабли -- много, много! -- идут в ваш
галактика. Корабли и Рой.
-- Рой?
-- Да, сэр, дающий имя. Рой, стадо, стая, толпа. Но Рой -- лучше всего.
Самый близкий из понятий.
-- Это корабль, только большой?
-- Отчасти. Правильней выражаться, сооружение. Конструкция! Руги в ней
обитать.
-- А скажи-ка мне, приятель...
Сотни вопросов вертелись у Язона в голове, но он вдруг резко оборвал
фразу и с подозрением уставился на Непоседу. Странно! Ментальное чувство
подсказывало, что собеседник не лжет и не пугает, скорее -- полон
доброжелательности. Даже почтения, дьявол его побери!
-- Ты почему мне это выкладываешь, дружок? -- с расстановкой произнес
Язон. -- Это ведь информация секретная -- и про корабль, и про Рой, и про
намерения ругов. Или я что-то понял не так?
-- Так, -- успокоил его собеседник. -- Нет секрета, досточтимый сэр.
Все хадрати должен знать о ругах. Знать, бояться, не оказывать
сопротивлений. Сопротивлений -- нехорошо! Солнце взрываться, планета гореть,
хадрати гибнуть -- убыток!
Язон почувствовал, как струйки холодного пота ползут по спине. Святая
Мария Альтаирская и все ее угодники! Взорвать звезду! Неужели такое
возможно?
-- Ты не преувеличиваешь? -- поинтересовался он. -- Это правда?
-- Правда всегда есть/быть правда. Истина! Руг, хадрати всегда говорить
правда.
-- Не всегда. Можно сказать такое, что не является истиной. Например,
что мое имя не Язон, а Виндино Румпельштицхен, диктатор Поргорсторсаанда.
Присев на хрупких ножках, Непоседа издал странный звук, напоминавший
икоту, и втянул до половины стебель с глазом. Кажется, он был ошарашен, и у
Язона мелькнула мысль, что концепция лжи, то есть сознательного искажения
информации, повергла его собеседника в ужас.
-- Но ты ведь сэр Язон! -- пискнул пушистый шарик. -- Ты так сказать!
Если говорить иначе, то...
Вверху что-то лязгнуло, и Язон, вскинув взгляд, увидел полыхнувшие на
потолочном куполе огни. Проклятье! Как он мог позабыть, что их беседа
записывается компьютером?
-- Информацию принять к сведению! -- проскрежетал над его головой
металлический голос. Непоседа испуганно вздрогнул и сжался, вдвое
уменьшившись в объеме.
-- Нельзя искажать истина, -- пробормотал он, вибрируя от страха. --
Тех, кто искажать, допрашивать ку'рири... очень, очень плохо! Плохо,
нехорошо, мучительно, мой неосторожный друг!
-- Этот ку'рири делает больно? -- спросил Язон. -- И ты в нем побывал?
-- Нет! Я только видящий... видящий других хадрати, толкующий их
говорение... В ку'рири они сказать истина, но поздно! Шерсть с них лететь
клочьями!
"Устройство для пыток?.. или детектор лжи?.." -- с холодной злобой
подумал Язон и прикоснулся к волосам.
-- Как видишь, шерсти у меня немного, и не хотелось бы ее потерять. Ты
это серьезно про шерсть?
-- Это... это есть/быть идиома, -- пискнул Непоседа и, стремительно
перебирая ножками, покатился к открывшемуся в стене проходу.
Язон вытянул руку, словно собираясь поймать пушистый шарик, но тут же
отдернул ее, поднялся и, разминая ноги, начал мерить камеру неторопливыми
шагами. Идиома, вертелось у него в голове, идиома... словосочетание, смысл
которого не совпадает со смыслом составляющих слов... Что же в таком случае
истина? Эти слова или все выражение в целом?.. Хорошую мысль подал Непоседа!
Если ее развить и доработать, может получиться толк! Если вспомнить об
эвфемизмах, гиперболах и парадигмах, о сленге киллеров с Арктура, жаргоне
центаврийских шулеров, ненормативной лексике планет Славянского Союза...
Он покосился на потолок. Кажется, Непоседа назвал этот компьютер
Памятью?.. Ну, Память так Память! Искусственный интеллект с большим
самомнением... Но уж извилин у него поменьше, чем у Язона динАльта! И у
него, и у ругов, отродьев Пустоты! И эти извилины, надо думать, не столь
хитроумно изогнуты, чтоб отличить правду от лжи... Тем более, что истина и
ложь -- всего лишь два полюса, пара логических абстракций, между которыми
бродят смутные тени фантазий, вымыслов и полуправды... Задрав голову, Язон
уставился в потолочный купол и спросил:
-- Сколько слов моего языка зафиксировано в Памяти?
-- Три тысячи двести шестьдесят четыре, -- отозвался компьютер. --
Информация продолжает обрабатываться. Цель -- построение грамматики.
-- Ты уже отлично говоришь, -- похвалил Язон. -- Думаешь, этих слов нам
хватит для содержательной беседы?
-- Для общения с хадрати -- безусловно.
-- Тогда переведи одну фразу и растолкуй ее смысл своим хозяевам. Язык
мой не из стали, но может ранить... [The tongue is not steel, yet it cuts --
язык не из стали, но может ранить (англ.пословица)] Вот так-то, приятель!
Язон расхохотался и плюнул на стену. Лучше бы в потолок, но до него
было слишком высоко.
Космос дан ругам для странствий, Рой -- для жизни, звезды -- чтоб
пополнять энергию, планеты -- чтобы брать воду, воздух, минералы и другое
сырье, а для развлечения дана игра. И этот дар не менее важен, чем Рой,
Космос, звезды и планеты.
Кодекс Первого Навигатора.
Дже'кана, расположившись в кресле, играл в тью'ти со вторым помощником
Ту'баргом, Советником Пи'тхау и Запечатлителем Су'раги. Они сидели в уютном
отсеке Зала Забав вокруг решетчатой конструкции с ячейками, в которых
светились маленькие голографические фигурки. Повинуясь датчику случайных
чисел, конструкция мерцала, принимая тот или иной оттенок -- синий, зеленый,
желтый или красный, что соответствовало цветам играющих. Каждый из них
держал на ладони колоду квадратных карточек определенного цвета, с плоскими
рисунками Творительницы, Творителя, Навигатора, Пилота, Защитника и других
персонажей, еще не введенных на игровое поле, и в свой черед вставлял одну
из карточек в ячейку; она тут же вспыхивала, и над ней загоралось объемное
голографическое изображение. Тью'ти было излюбленным состязанием
интеллектуалов с целой системой сложных правил, определявших, когда и куда
следует поместить очередную фигуру, а смысл его заключался в том, чтобы
избавиться поскорей от всех своих карточек, перекрыв партнерам дороги к
победе. Выигрыш зависел как от искусства и быстроты реакции, так и от удачи,
ибо очередность ходов диктовалась цветом игровой решетки, который менялся с
изрядной скоростью. Конечно, как в любой игре, в тью'ти имелись определенные
условности: скажем, зеленых Творителей в природе не существовало, равным
образом как желтых Навигаторов и синих Защитников. Да и Великая Пустота,
старшая из фигур, была в реальности абсолютно черной, так что цвет игральных
карт не имел к ней никакого отношения.
При жеребьевке Дже'кане достались красные, и хотя это был оптимальный
расклад -- красные всегда начинали -- сейчас он позорно проигрывал.
Запечатлитель Су'раги выставил Пустоту и, если повезет, мог рассчитывать на
Великого Навигатора, что давало реальные шансы к разгрому соперников. А
повезет непременно! "Удачлив, недоношенный потомок кривой Творительницы!" --
думал Дже'кана, нервно перебирая свои квадратики. Их оставалось шесть, а у
Помощника Ту'барга и Советника Пи'тхау -- только по четыре. Чтоб кожа их
позеленела!
С этим Су'раги играть в тью'ти, что воздух втягивать ноздрей. В марисо
или луа Дже'кана с ним бы еще потягался -- в тех играх все определялось
логикой, и он, будучи Красным, имел преимущество перед Желтыми. Но случай
уравнивал их шансы и даже более того -- удача с редким постоянством
благоволила Запечатлителю. Про таких говорили: родился с семью пальцами на
руках.
Решетка вспыхнула зеленым светом, и Су'раги, не потеряв ни мгновения,
воткнул в дозволенную ячейку Великого Навигатора. Потом, насмешливо отвесив
челюсть, отдал Хозяину салют; теперь, как бы ни повернулось дело, тот
оставался в проигрыше. Хорошо, что играли по малой, на треть кедета; сумма
не разорительная, в Рое цикл на нее не проживешь.
Азарт, с которым Дже'кана начинал игру, совсем угас, но правила не
позволяли выйти из состязания. Собственно, не правила, а понятия чести,
имевшие силу неписаных законов: не хочешь играть -- не играй, но, если
играешь, доигрывай до конца. Сейчас лишь авария с кораблем или встреча с
врагами могли бы сдвинуть Дже'кану с места, но ни того ни другого не
предвиделось: клан Зи остался в т о и галактике, тогда как "Зверь" торил
дороги в этой. Мчался в прыжке, растянутом на сотни светолет, и с каждым
мигом был все ближе к Рою, а значит, к почету и славе, которые ждали там
Дже'кану.
Повезло! Больше, чем Ри'ат, Хозяйке "Двойного светила", и больше, чем
Бро'тинли, Хозяину "Спирального луча"! Их транспорты ушли в другие
галактики, более дальние, чем эта, и в принципе более перспективные, но не
случается такого, чтобы удача выпала разом троим.
Планета, подходящая для керр'вадака! Кто из Хозяев-Навигаторов нашел
такую? Всех их, разведчиков древних времен, легко перечесть по пальцам одной
руки... И все они стали героями, хотя не каждый выжил после керр'вадака -- в
древности это решали удача и случай. В древности, но не теперь!
При этой мысли благородный эрдж почувствовал прилив тепла в нервном
узле и закончил игру, не щуря глаз и не выказывая иных признаков
неудовольствия. Он отдал команду Памяти, затем ее повторили Помощник с
Советником; все они стали беднее на треть кедета, а Су'раги -- на кедет
богаче. Везунчик, чтоб Пустота его поглотила! Впрочем, не стоит:
единственный Запечатлитель на корабле и неплохой специалист...
Покинув Зал Забав, Дже'кана спустился на командный уровень и
проследовал в свои апартаменты. Три больших отсека рядом с рубкой,
обставленные с удобствами, какие положены владельцу корабля: мерцающие
картины, искусное творение Запечатлителей, а также личный синтезатор, мебель
из ископаемой алой кости и камера повышенной гравитации с ложем для
сексуальных утех. Напротив располагался столь же роскошный покой, ни разу не
занятый за все полеты "Звездного зверя", а также в период стоянок в
наследственном Гнезде Дже'каны и на разгрузочных палубах. Высокие гости в
ранге Творителей корабль не посещали, даже Играющая Молниями; скорее всего и
в этом полете ничто не нарушит ее гипотермического сна.
"Что к лучшему", -- подумал Навигатор, шагнув в проем в раздавшейся
стене. Делиться лаврами первопроходца ему не хотелось, да и какой дележ с
Творителями? Творители сами делят, карают, милуют и награждают...
В первом отсеке апартаментов под мерцающими на стенах пейзажами его
поджидала Па'тари. При виде ее сердца Дже'каны внезапно сбились с ритма;
быть может, ей передалось его волнение? Тот нервный импульс, который
рождается сзади и ниже дыхательной щели, растекаясь по телу и наполняя члены
блаженством... Но тут он заметил, что Па'тари не разделяет его чувств и
даже, скорее, наоборот -- она казалась не радостно-возбужденной, а
мрачноватой. При виде Навигатора глаза ее сощурились, а клапан непроизвольно
дрогнул.
-- Что-то тебя беспокоит? -- Дже'кана сел в кресло, коснулся панели
синтезатора и бросил в рот тонизирующую капсулу.
-- Да, почтенный Хозяин-Навигатор.
Официальное обращение! Признак того, что речь пойдет о делах серьезных.
Возможно, о наследовании корабля? Что ж, это было б хорошей наградой для
Па'тари, ибо она носила титул кайо, являлась его верной спутницей, а значит,
достойна разделить его успех. Стать Навигатором и Хозяином "Зверя"! Конечно,
не сейчас, а достигнув мудрости красного поколения... и, разумеется, при
условии, что "Зверь" отойдет его потомкам через много-много Оборотов, когда
сам Дже'кана обратится в Звездном Чреве в прах... чего не избежишь, даже
если его удостоят статуса Творителя...
Он оттопырил клапан и резко выдохнул воздух, что служило обычным
свидетельством внимания. Па'тари сделала жест благодарности.
-- Хочу поговорить о пленнике, достойный Хозяин, об этом хадрати из
мира керр'вадака.
Такого Дже'кана не ожидал. Поговорить о пленнике? Что за ничтожный
повод для беседы! Конечно, его подруга -- Тактик, и ей по рангу заниматься
пленником, пока его не доставят в Рой, но все ее хлопоты определялись
стандартными схемами: обеспечить жизнедеятельность объекта, расшифровать
язык и допросить. Если необходим допрос в ку'рири... Что ж, он не жесток, но
истина требует жертв! Он даст на это санкцию.
-- Пока хадрати был без сознания, мы с Му'зангом осмотрели его и взяли
пробы тканей, -- произнесла Па'тари, глядя, как на стене сменяются мерцающие
картины. -- Но все мы -- специалисты транспортного корабля из поколения
Желтых и знаем слишком немногое о чужих расах. Об их физиологии, психике,
обычаях и способах размножения.
-- Детальное исследование -- не ваша задача, кайо. Этим займутся
Посредники в Рое, -- успокоил ее Дже'кана. -- Так что же тебя тревожит?
Какие-то особенности его организма?
-- Нет. Его строение примитивно: скелет отчасти подобен нашему, но
нервный узел один, в голове, и перекачка крови тоже ведется единственным
органом. Очень уязвимая конструкция! Функции речи, дыхания и приема пищи не
разделены, как у нас, -- для этого служит ротовая щель, соединенная с
как у вышедшего на охоту тигра.
Спустя час он вернулся, с мрачным видом распаковал передатчик, настроил
его и ткнул пальцем в клавишу вызова.
-- Город? Кто на дежурстве? Ты, Кламси? Вызови мне Бруччо, парень, да
побыстрей! Так быстро, чтоб твоя задница не поспевала за ногами! Еще разбуди
пилота скиммера. Скажи ему: мне нужны шесть человек и поисковые датчики. Ну,
еще два огнемета... так, на всякий случай...
...Рассказывают, что случилось это так:
Язон ловил рыбу на острове в одном из океанов Пирра, и в этот миг
спустился с неба огромный корабль, и раздались его люки, и вышли из них
Творители в серых одеждах, и увидели они перед собой мужа сильного и
славного, грозного видом и быстрого умом. И, испытав его многими
испытаниями, проверив многими загадками, они восхитились, и поклонились ему,
и пригласили на свой корабль, оказав великий почет и накормив его
превосходными яствами...
Барни Хендриксон "Мифы и легенды о Язоне динАльте",
Северо-Западный галактический центр.
Галактическая спираль была огромна -- миллиарды светил и миллиарды
планет, а среди них -- миллионы миров, вполне подходящих для человека. С
водой и кислородной атмосферой, с материками и океанами, хаосом горных
хребтов и неохватным простором пустынь, с сокровищами недр и тайным
богатством морского дна. Одни из них породили жизнь, другие -- нет; где-то
лишь ветры вздымали пыль над мертвыми скалами, носились над морем и гнали
караваны туч, а где-то, в лесах и степях, среди невиданных деревьев, трав и
мхов, паслись невероятные животные, то крошечные, то гигантские, искал
добычу хищник, струились ручейками змеи, а в вышине парили птицы -- или те
создания, которых в этом мире можно было счесть за птиц. Странные чудища,
похожие то на медуз, то на исчезнувших в прошлом Земли плезиозавров, то на
осьминогов или морских звезд, выползали на прибрежные камни и грелись
под"лучами солнц, тускло-красных или блистающих золотом; бабочки дивной
красоты играли в воздушных потоках, перемещаясь с ветром на тысячи миль,
чтобы опылить луга заморских континентов; огромные черви сверлили в земле
бесчисленные тоннели, пожирая перегной и насекомых; хищные рыбы и черепахи в
бронированных панцирях бились в вечной тьме глубин, терзая плоть в поисках
пищи. Жизнь, цветущую в мирах Галактики, можно было назвать безжалостной и
жестокой, буйной и дикой, восхитительной или устрашающей, но уж во всяком
случае не скупой; там, где она появлялась, фонтаны ее били с неиссякаемой
щедростью. И порождали они столько странных форм и удивительных тварей, что
для создания их не хватило бы всех божеств, придуманных на Земле во все
времена и все эпохи.
Разум, правда, был в дефиците. Его искали -- то с надеждой, рассчитывая
встретить мудрых старших братьев, то с опаской, ибо братья могли обернуться
соперниками или того хуже -- беспощадными завоевателями. Но чем дольше
искали, тем яснее становилось, что в этой Галактике нет у людей ни братьев,
ни конкурентов, ни врагов, ни божественных покровителей. Эта проблема
обсуждалась на протяжении веков философами и теологами, биологами и
математиками, астрофизиками и экологами, тогда как политики облегченно
вздыхали -- им хватало забот и с тысячами человеческих миров.
Но тайна отсутствия иного разума будоражила воображение. Теологи
относились к этому факту как к признаку избранности Земли и, разумеется,
земного человечества, биологам и математикам казалось, что вероятность
разумной жизни гораздо меньше, чем жизни вообще, а астрофизики напоминали,
что множество планет и звездных систем еще не исследованы, а значит, можно
ожидать любых сюрпризов. Но для мыслителей иного ранга -- тех, кого называют
гениальными провидцами, -- вопрос был ясен и обсуждению не подлежал. Эта
Галактика слишком молода, говорили они, и люди просто оказались старшей
расой, самой первой, кому всемогущим случаем, игрой стихий и обстоятельств
даровано бремя самосознания. Подождите немного, пару миллиардов лет, и вы
увидите костры потомков чудищ с Альтаира или амеб с Цирцеи -- а может, не
костры, а звездолеты и энергостанции. Увидите! Если, конечно, мы доживем...
И если мы дадим им выжить...
Впрочем, проблемы столь отдаленного грядущего Язона динАльта не
волновали. Гениям он доверял, и потому наличие в Галактике одной и только
одной породы разумных существ являлось для него аксиомой. Во всяком случае,
так было в прошлом, до и после Великого Распада, и ситуация не изменится еще
два миллиарда лет; лишь люди будут кружить по этому звездному архипелагу,
селиться на его островах, взламывать недра планет, вспахивать землю,
воевать, строить и разрушать города и империи. Здесь -- Галактика людей!
Но откуда тогда взялись спиногрызы?
Он размышлял об этом, сидя на полу около своей загадочной параши,
уставясь на столь же загадочный агрегат, производивший голубоватые таблетки.
Несложное дело -- сложить два и два, чтоб догадаться, где родина пришельцев.
Эти таинственные приборы, а также гравитационный лифт, компьютер и
космический корабль -- Язон не сомневался, что находится на корабле, --
словом, все это говорило о высочайшей технологии. Как и факт его похищения,
свершившегося с поразительной легкостью и невзирая на охранное устройство.
Заснул на острове, очнулся здесь... Такое под силу лишь существам, чья мощь
не уступает человеческой! Соперникам, конкурентам! Древней расе из чужой
галактики, явившейся внезапно в мир людей... И что теперь будет? Судя по их
повадкам, не банкет в честь долгожданных братьев по разуму... Скорее --
война! Бесконечная кровопролитная бойня в межзвездном пространстве и на
поверхности планет! Намного страшней, чем в эру Великого Распада!
Язон содрогнулся, чувствуя, как холодеет в животе и на висках выступает
испарина, но постарался успокоиться; жизнь научила его относиться с
недоверием к суждениям, основанным на эмоциях. Как бы то ни было, он --
здесь, и постарается все сделать, чтоб исключить кровопролитие! Выведать
слабости соперника, переиграть, обмануть, запугать... Возможно, сама судьба
привела спиногрызов к Пирру... А Пирр -- это вам не Кассилия, не Дархан, не
союз миров Полярной Зоны и не Поргорсторсаанд! Пирр -- это Пирр! Самая
страшная, неукротимая планета Галактики, рождающая неукротимых людей...
Смутный план уже маячил в его голове, однако Язон решил, что полировка
и подгонка деталей откладываются; слишком немногое ему известно, а потому не
стоит строить гипотез на песке. Он поднялся, подошел к устройству, висевшему
над полкой, и начал разглядывать его. Этот агрегат был довольно велик, не
меньше метра высотой и шириной, и как бы заглублен в стену; внизу --
обширная полость, а над ней -- двенадцать отверстий в ряд, озаренных
разноцветными огнями. Интересно, в какое из них леди Патриция сунула палец.
-- Это -- для есть, -- пробормотал Язон и ткнул в крайнюю дырку с
фиолетовым огоньком. Палец что-то кольнуло, он надавил сильнее, и о донышко
полости стукнула таблетка, тоже фиолетовая. С минуту Язон разглядывал ее,
потом сунул в рот, разжевал и с отвращением выплюнул.
Господь всемогущий, ну и кислятина! Надо же, пища для хадрати! На
этакой пище он заработает язву желудка!
Ему хотелось есть, однако были вопросы поважнее.
-- Я хочу узнать о моем спутнике, -- произнес Язон, обращаясь к
мерцающему потолку. -- О том, кто был со мной на острове. Он здесь или вы
его убили?
Голос над головой прохрипел:
-- Спутник остаться на остров. Без ущерба. Здесь не нужен. Что еще?
Облегченно вздохнув, Язон сообщил:
-- Я голоден. Мне нужно поесть, а дрянь из этого чертова ящика для меня
не подходит!
-- Подходит, -- отозвался компьютер. -- Обмен веществ в твой организм
быть исследован. Метаболизм и биохимия -- обычный для кислородный жизнь.
Состав пищи: белки, жиры, углеводы, микроэлементы и стимулирующий вещества в
малых дозах. Все, как у ругов и большинства хадрати. Ешь!
Язон изобразил крайнюю степень отвращения.
-- Это невкусно!
-- Неизвестное понятие.
Компьютер с многозначительным лязгом отключился. Огоньки, будто
посмеиваясь, мерцали радужными цветами: фиолетовый, темно-синий, просто
синий, голубой, и так -- до алого и багрового... Язон сунул палец в
четвертое отверстие, и аппарат наградил его голубоватой таблеткой -- точно
такой же, какую выдал Патриции.
Эта пилюля была безвкусной, похожей на смесь опилок с размельченной
бумагой, и Язон проглотил ее без отвращения. Не бифштекс в "Старом Пью" на
Дионисе, но все-таки... Очень напоминает стандартный рацион
пиррян-жестянщиков, тех, что из города... для них тоже понятия "вкусно" и
"невкусно" неизвестны.
Он собирался продолжить свои эксперименты, но тут стена напротив полки
разошлась, и в помещение впорхнул мохнатый шарик. Не очень большой, пониже
колена, но чрезвычайно энергичный; подпрыгнув пару раз, он приземлился на
крышке контейнера и выдвинул темное око на гибком, длиной сантиметров
тридцать, стебельке. Его конечности, похоже, четыре, прятались в густой
меховой шубке, редевшей только у основания стебля; там Язон разглядел некий
намек на рот и колыхавшуюся над ним гибкую мембрану.
Опустившись на колени, он уставился на странное создание. Оно с не
меньшим интересом взирало на Язона. Глаз его был огромным, без зрачка, вдвое
больше человеческого.
Наконец пришелец подпрыгнул и пропищал:
-- Пожелать ли, чтобы твой глаз, не замутив печаль, есть/быть большой и
круглый.
-- Это вопрос или утверждение? -- поинтересовался Язон.
-- Это, дон, сеньор, сэр, сударь, есть/быть оборот вежливости, --
сообщило мохнатое существо.
-- Сэра хватит. Кто ты такой?
-- Мрин, для оказания услуг контакта. Ты, почтенный сэр, говорить, я и
Память слушать. -- Тонкая лапка вытянулась вверх; видимо, мрин имел в виду
компьютер. -- Мы слушать и говорить все лучше и лучше, потом учить ругов
язык твой расы хадрати.
"Оч-чень интересно! -- решил Язон. -- Кажется, у меня нашелся
собеседник".
-- Меня зовут Язон. Как твое имя, малыш?
Шарик снова подпрыгнул, затем начал перебирать хрупкими ножками,
пританцовывая на месте.
-- Сложное, трудное, тебе не вымолвить. Ты звать мрин, просто мрин,
всегда мрин. Я есть/быть единственный мрин на этот корабль. Ты понимать
корабль? Корыто, посудина, лоханка для странствовать среди звезд. Ты
удивляться?
-- Нет. Мой не из каменного века, -- с усмешкой заметил Язон. -- Мой
понимать корабль, а еще понимать, что у всех владеющих разумом должно быть
имя. -- Он на секунду призадумался и предложил: -- Я назову тебя Непоседой.
Годится?
Меховой мячик издал восхищенный писк.
-- Высокий честь, сэр, дон, сударь! Давая имя, становиться близкий,
как... арргх!.. как это на ваш наречий?.. да, друг! Еще ближе -- дядя, папа,
дедушка!
Он приподнялся на нижних конечностях, подпрыгивая и приплясывая от
восторга. Искренность чувств Непоседы не вызывала сомнений -- Язон ощущал
исходившие от него волны доброжелательности и приязни. Может быть, это
создание тоже было телепатом?
Отложив этот вопрос на потом, он вымолвил:
-- Рад, что доставил тебе удовольствие, сынок. А теперь скажи-ка, кто
такие руги?
-- Дети Великой Пустоты, мой сэр с два большой великолепный глаза. Руги
лететь в этот галактика и обитая здесь потом навеки. Странствовать здесь
среди звезд, делать керр'вадак и брать у хадрати... как это?.. дань, налог,
контрибуция!
-- Не на тех хадрати наткнулись, -- помрачнев, буркнул Язон.
-- Что поделать! Руги есть/быть руги, мы есть/быть хадрати. Руги
приказать -- мы служить.
-- Выходит, я -- хадрати и ты -- хадрати?
-- Да, так есть, мой драгоценный сэр.
Язон внимательно осмотрел пушистый шарик с колыхавшимся на вершине
глазным щупальцем.
-- Но мы не очень-то похожи друг на друга, верно?
-- В прежний галактика было много разный хадрати, -- сообщил Непоседа.
-- Много разный народ, раса, племя. Хадрати не есть/быть народ, а есть/быть
статус. Позиция в галактический общество, элемент иерархии. Ты понимать?
Язон помрачнел еще больше.
-- Понимать, еще как понимать! И что же, у ругов только один этот
корабль?
-- Нет. Этот первый в ваш галактика для... -- Совсем человеческим
жестом Непоседа поскреб мех под ротовым отверстием, задумался и пискнул: --
Для рекогносцировка, вот! Другие корабли -- много, много! -- идут в ваш
галактика. Корабли и Рой.
-- Рой?
-- Да, сэр, дающий имя. Рой, стадо, стая, толпа. Но Рой -- лучше всего.
Самый близкий из понятий.
-- Это корабль, только большой?
-- Отчасти. Правильней выражаться, сооружение. Конструкция! Руги в ней
обитать.
-- А скажи-ка мне, приятель...
Сотни вопросов вертелись у Язона в голове, но он вдруг резко оборвал
фразу и с подозрением уставился на Непоседу. Странно! Ментальное чувство
подсказывало, что собеседник не лжет и не пугает, скорее -- полон
доброжелательности. Даже почтения, дьявол его побери!
-- Ты почему мне это выкладываешь, дружок? -- с расстановкой произнес
Язон. -- Это ведь информация секретная -- и про корабль, и про Рой, и про
намерения ругов. Или я что-то понял не так?
-- Так, -- успокоил его собеседник. -- Нет секрета, досточтимый сэр.
Все хадрати должен знать о ругах. Знать, бояться, не оказывать
сопротивлений. Сопротивлений -- нехорошо! Солнце взрываться, планета гореть,
хадрати гибнуть -- убыток!
Язон почувствовал, как струйки холодного пота ползут по спине. Святая
Мария Альтаирская и все ее угодники! Взорвать звезду! Неужели такое
возможно?
-- Ты не преувеличиваешь? -- поинтересовался он. -- Это правда?
-- Правда всегда есть/быть правда. Истина! Руг, хадрати всегда говорить
правда.
-- Не всегда. Можно сказать такое, что не является истиной. Например,
что мое имя не Язон, а Виндино Румпельштицхен, диктатор Поргорсторсаанда.
Присев на хрупких ножках, Непоседа издал странный звук, напоминавший
икоту, и втянул до половины стебель с глазом. Кажется, он был ошарашен, и у
Язона мелькнула мысль, что концепция лжи, то есть сознательного искажения
информации, повергла его собеседника в ужас.
-- Но ты ведь сэр Язон! -- пискнул пушистый шарик. -- Ты так сказать!
Если говорить иначе, то...
Вверху что-то лязгнуло, и Язон, вскинув взгляд, увидел полыхнувшие на
потолочном куполе огни. Проклятье! Как он мог позабыть, что их беседа
записывается компьютером?
-- Информацию принять к сведению! -- проскрежетал над его головой
металлический голос. Непоседа испуганно вздрогнул и сжался, вдвое
уменьшившись в объеме.
-- Нельзя искажать истина, -- пробормотал он, вибрируя от страха. --
Тех, кто искажать, допрашивать ку'рири... очень, очень плохо! Плохо,
нехорошо, мучительно, мой неосторожный друг!
-- Этот ку'рири делает больно? -- спросил Язон. -- И ты в нем побывал?
-- Нет! Я только видящий... видящий других хадрати, толкующий их
говорение... В ку'рири они сказать истина, но поздно! Шерсть с них лететь
клочьями!
"Устройство для пыток?.. или детектор лжи?.." -- с холодной злобой
подумал Язон и прикоснулся к волосам.
-- Как видишь, шерсти у меня немного, и не хотелось бы ее потерять. Ты
это серьезно про шерсть?
-- Это... это есть/быть идиома, -- пискнул Непоседа и, стремительно
перебирая ножками, покатился к открывшемуся в стене проходу.
Язон вытянул руку, словно собираясь поймать пушистый шарик, но тут же
отдернул ее, поднялся и, разминая ноги, начал мерить камеру неторопливыми
шагами. Идиома, вертелось у него в голове, идиома... словосочетание, смысл
которого не совпадает со смыслом составляющих слов... Что же в таком случае
истина? Эти слова или все выражение в целом?.. Хорошую мысль подал Непоседа!
Если ее развить и доработать, может получиться толк! Если вспомнить об
эвфемизмах, гиперболах и парадигмах, о сленге киллеров с Арктура, жаргоне
центаврийских шулеров, ненормативной лексике планет Славянского Союза...
Он покосился на потолок. Кажется, Непоседа назвал этот компьютер
Памятью?.. Ну, Память так Память! Искусственный интеллект с большим
самомнением... Но уж извилин у него поменьше, чем у Язона динАльта! И у
него, и у ругов, отродьев Пустоты! И эти извилины, надо думать, не столь
хитроумно изогнуты, чтоб отличить правду от лжи... Тем более, что истина и
ложь -- всего лишь два полюса, пара логических абстракций, между которыми
бродят смутные тени фантазий, вымыслов и полуправды... Задрав голову, Язон
уставился в потолочный купол и спросил:
-- Сколько слов моего языка зафиксировано в Памяти?
-- Три тысячи двести шестьдесят четыре, -- отозвался компьютер. --
Информация продолжает обрабатываться. Цель -- построение грамматики.
-- Ты уже отлично говоришь, -- похвалил Язон. -- Думаешь, этих слов нам
хватит для содержательной беседы?
-- Для общения с хадрати -- безусловно.
-- Тогда переведи одну фразу и растолкуй ее смысл своим хозяевам. Язык
мой не из стали, но может ранить... [The tongue is not steel, yet it cuts --
язык не из стали, но может ранить (англ.пословица)] Вот так-то, приятель!
Язон расхохотался и плюнул на стену. Лучше бы в потолок, но до него
было слишком высоко.
Космос дан ругам для странствий, Рой -- для жизни, звезды -- чтоб
пополнять энергию, планеты -- чтобы брать воду, воздух, минералы и другое
сырье, а для развлечения дана игра. И этот дар не менее важен, чем Рой,
Космос, звезды и планеты.
Кодекс Первого Навигатора.
Дже'кана, расположившись в кресле, играл в тью'ти со вторым помощником
Ту'баргом, Советником Пи'тхау и Запечатлителем Су'раги. Они сидели в уютном
отсеке Зала Забав вокруг решетчатой конструкции с ячейками, в которых
светились маленькие голографические фигурки. Повинуясь датчику случайных
чисел, конструкция мерцала, принимая тот или иной оттенок -- синий, зеленый,
желтый или красный, что соответствовало цветам играющих. Каждый из них
держал на ладони колоду квадратных карточек определенного цвета, с плоскими
рисунками Творительницы, Творителя, Навигатора, Пилота, Защитника и других
персонажей, еще не введенных на игровое поле, и в свой черед вставлял одну
из карточек в ячейку; она тут же вспыхивала, и над ней загоралось объемное
голографическое изображение. Тью'ти было излюбленным состязанием
интеллектуалов с целой системой сложных правил, определявших, когда и куда
следует поместить очередную фигуру, а смысл его заключался в том, чтобы
избавиться поскорей от всех своих карточек, перекрыв партнерам дороги к
победе. Выигрыш зависел как от искусства и быстроты реакции, так и от удачи,
ибо очередность ходов диктовалась цветом игровой решетки, который менялся с
изрядной скоростью. Конечно, как в любой игре, в тью'ти имелись определенные
условности: скажем, зеленых Творителей в природе не существовало, равным
образом как желтых Навигаторов и синих Защитников. Да и Великая Пустота,
старшая из фигур, была в реальности абсолютно черной, так что цвет игральных
карт не имел к ней никакого отношения.
При жеребьевке Дже'кане достались красные, и хотя это был оптимальный
расклад -- красные всегда начинали -- сейчас он позорно проигрывал.
Запечатлитель Су'раги выставил Пустоту и, если повезет, мог рассчитывать на
Великого Навигатора, что давало реальные шансы к разгрому соперников. А
повезет непременно! "Удачлив, недоношенный потомок кривой Творительницы!" --
думал Дже'кана, нервно перебирая свои квадратики. Их оставалось шесть, а у
Помощника Ту'барга и Советника Пи'тхау -- только по четыре. Чтоб кожа их
позеленела!
С этим Су'раги играть в тью'ти, что воздух втягивать ноздрей. В марисо
или луа Дже'кана с ним бы еще потягался -- в тех играх все определялось
логикой, и он, будучи Красным, имел преимущество перед Желтыми. Но случай
уравнивал их шансы и даже более того -- удача с редким постоянством
благоволила Запечатлителю. Про таких говорили: родился с семью пальцами на
руках.
Решетка вспыхнула зеленым светом, и Су'раги, не потеряв ни мгновения,
воткнул в дозволенную ячейку Великого Навигатора. Потом, насмешливо отвесив
челюсть, отдал Хозяину салют; теперь, как бы ни повернулось дело, тот
оставался в проигрыше. Хорошо, что играли по малой, на треть кедета; сумма
не разорительная, в Рое цикл на нее не проживешь.
Азарт, с которым Дже'кана начинал игру, совсем угас, но правила не
позволяли выйти из состязания. Собственно, не правила, а понятия чести,
имевшие силу неписаных законов: не хочешь играть -- не играй, но, если
играешь, доигрывай до конца. Сейчас лишь авария с кораблем или встреча с
врагами могли бы сдвинуть Дже'кану с места, но ни того ни другого не
предвиделось: клан Зи остался в т о и галактике, тогда как "Зверь" торил
дороги в этой. Мчался в прыжке, растянутом на сотни светолет, и с каждым
мигом был все ближе к Рою, а значит, к почету и славе, которые ждали там
Дже'кану.
Повезло! Больше, чем Ри'ат, Хозяйке "Двойного светила", и больше, чем
Бро'тинли, Хозяину "Спирального луча"! Их транспорты ушли в другие
галактики, более дальние, чем эта, и в принципе более перспективные, но не
случается такого, чтобы удача выпала разом троим.
Планета, подходящая для керр'вадака! Кто из Хозяев-Навигаторов нашел
такую? Всех их, разведчиков древних времен, легко перечесть по пальцам одной
руки... И все они стали героями, хотя не каждый выжил после керр'вадака -- в
древности это решали удача и случай. В древности, но не теперь!
При этой мысли благородный эрдж почувствовал прилив тепла в нервном
узле и закончил игру, не щуря глаз и не выказывая иных признаков
неудовольствия. Он отдал команду Памяти, затем ее повторили Помощник с
Советником; все они стали беднее на треть кедета, а Су'раги -- на кедет
богаче. Везунчик, чтоб Пустота его поглотила! Впрочем, не стоит:
единственный Запечатлитель на корабле и неплохой специалист...
Покинув Зал Забав, Дже'кана спустился на командный уровень и
проследовал в свои апартаменты. Три больших отсека рядом с рубкой,
обставленные с удобствами, какие положены владельцу корабля: мерцающие
картины, искусное творение Запечатлителей, а также личный синтезатор, мебель
из ископаемой алой кости и камера повышенной гравитации с ложем для
сексуальных утех. Напротив располагался столь же роскошный покой, ни разу не
занятый за все полеты "Звездного зверя", а также в период стоянок в
наследственном Гнезде Дже'каны и на разгрузочных палубах. Высокие гости в
ранге Творителей корабль не посещали, даже Играющая Молниями; скорее всего и
в этом полете ничто не нарушит ее гипотермического сна.
"Что к лучшему", -- подумал Навигатор, шагнув в проем в раздавшейся
стене. Делиться лаврами первопроходца ему не хотелось, да и какой дележ с
Творителями? Творители сами делят, карают, милуют и награждают...
В первом отсеке апартаментов под мерцающими на стенах пейзажами его
поджидала Па'тари. При виде ее сердца Дже'каны внезапно сбились с ритма;
быть может, ей передалось его волнение? Тот нервный импульс, который
рождается сзади и ниже дыхательной щели, растекаясь по телу и наполняя члены
блаженством... Но тут он заметил, что Па'тари не разделяет его чувств и
даже, скорее, наоборот -- она казалась не радостно-возбужденной, а
мрачноватой. При виде Навигатора глаза ее сощурились, а клапан непроизвольно
дрогнул.
-- Что-то тебя беспокоит? -- Дже'кана сел в кресло, коснулся панели
синтезатора и бросил в рот тонизирующую капсулу.
-- Да, почтенный Хозяин-Навигатор.
Официальное обращение! Признак того, что речь пойдет о делах серьезных.
Возможно, о наследовании корабля? Что ж, это было б хорошей наградой для
Па'тари, ибо она носила титул кайо, являлась его верной спутницей, а значит,
достойна разделить его успех. Стать Навигатором и Хозяином "Зверя"! Конечно,
не сейчас, а достигнув мудрости красного поколения... и, разумеется, при
условии, что "Зверь" отойдет его потомкам через много-много Оборотов, когда
сам Дже'кана обратится в Звездном Чреве в прах... чего не избежишь, даже
если его удостоят статуса Творителя...
Он оттопырил клапан и резко выдохнул воздух, что служило обычным
свидетельством внимания. Па'тари сделала жест благодарности.
-- Хочу поговорить о пленнике, достойный Хозяин, об этом хадрати из
мира керр'вадака.
Такого Дже'кана не ожидал. Поговорить о пленнике? Что за ничтожный
повод для беседы! Конечно, его подруга -- Тактик, и ей по рангу заниматься
пленником, пока его не доставят в Рой, но все ее хлопоты определялись
стандартными схемами: обеспечить жизнедеятельность объекта, расшифровать
язык и допросить. Если необходим допрос в ку'рири... Что ж, он не жесток, но
истина требует жертв! Он даст на это санкцию.
-- Пока хадрати был без сознания, мы с Му'зангом осмотрели его и взяли
пробы тканей, -- произнесла Па'тари, глядя, как на стене сменяются мерцающие
картины. -- Но все мы -- специалисты транспортного корабля из поколения
Желтых и знаем слишком немногое о чужих расах. Об их физиологии, психике,
обычаях и способах размножения.
-- Детальное исследование -- не ваша задача, кайо. Этим займутся
Посредники в Рое, -- успокоил ее Дже'кана. -- Так что же тебя тревожит?
Какие-то особенности его организма?
-- Нет. Его строение примитивно: скелет отчасти подобен нашему, но
нервный узел один, в голове, и перекачка крови тоже ведется единственным
органом. Очень уязвимая конструкция! Функции речи, дыхания и приема пищи не
разделены, как у нас, -- для этого служит ротовая щель, соединенная с