Усманов быстро, но отнюдь не торопливо обогнул колонну и едва не столкнулся с высоким худощавым человеком, который напоминал страуса: длинная жилистая шея, широкий нос и громадные очки.
- Ради бога, извините.
- Марат Магжанович? - с большим сомнением спросил "страус". Глаза его внезапно округлились, как при виде призрака. - Это вы?
- Естественно... А-а-а! - Усманов уже узнал Жемчужного - врача из академической поликлиники. - Николай Альбертович, какими судьбами?
- Да вот... Явился на сессию...
- Разве вы не в медицинской Академии?
- Туда не взяли... - Николай Альбертович еще не пришел в себя. - А сюда выбрали... На отделение биофизики.
- Очень рад. Будем встречаться. - Усманов сделал движение, чтобы уйти.
- Позвольте! Как у вас со здоровьем?
- Вроде все нормально... Ах, да! По-видимому, вы ошиблись в диагнозе. Боли прошли, опухоль быстро уменьшается. Я даже перестал ее ощущать.
- Как так?!
- Да вот так уж. Вы не огорчайтесь, каждый может ошибиться. - Усманов засмеялся, потряхивая пружинками кудрей. - Шучу, конечно. Извините, мне надо перехватить двух нужных людей. Мы еще увидимся.
Марат Магжанович устремился к украинским академикам, тут же забыв о Жемчужном. Приходько и Птушинский мирно беседовали в уголке холла. Увидев Усманова, заулыбались:
- Добрый день!
- Здоровэньки булы,- с ужасным акцептом сказал Марат Магжанович. Через жену-украинку он чувствовал себя причастным к "украиньской мове" и, будучи в Киеве, любил время от времени восклицать: "Га?" и "Эге ж!"
- Как дела с металлическим водородом? - спросил Приходько.- Публикаций нет, но слухи просачиваются.
- Растим, - неопределенно сказал Усманов.
- Он действительно стабилен при нормальных условиях?
Марат Магжанович поднял правую руку и растопырил пальцы.
- Ношу три месяца.
- Что это?
- Кольцо из металлического водорода.
- Шутите?
Усманов пожал плечами.
- Структуру считали? - деловито осведомился Приходько.
- Алмазоподобная. Трехмерная кольчуга из тетраэдров.
- Можно взглянуть ближе?
Усманов достал из кармана тонкую леску, продел ее под серебристо-белое колечко и затянул петлю. На другом конце лески оказалась пружинная защелка. Переодев обручальное кольцо на левую руку, Усмапов зацепил за него защелку и осторожным вращением снял водородное колечко.
- Какие, однако, предосторожности! - одобрительно заметил Приходько, принимая драгоценность.
Академики примолкли, изучая рукотворное чудо. Собственно, рассматривать было нечего. Обыкновенное кольцо, легкое, блестящее, серебристо-белое. Никто бы не польстился, валяйся оно на полу. Разве что уборщица, сердито ворча, замела бы его веником в полиэтиленовый мешок, набитый обрывками бумаги, использованными копирками, засохшей грязью и окурками. Лишь знание, что кольцо состоит из атомов водорода, стиснутых огромным давлением, заставляло академиков с мальчишеским восторгом блестеть глазами и шмыгать носами.
- Черт возьми!..
- И что, - спросил Птушинский, - действительно сверхпроводник?
- Три месяца по кольцу бежит постоянный электрический ток напряжением в семьсот вольт.
- Не нужна ли помощь в исследованиях?
- Как же, - сказал Марат Магжанович, протягивая руку. - Очень даже нужна.
Приходько вздохнул и вернул колечко. Оно легло на широкую усмановскую ладонь, поблескивая под огнем люстры.
- Теперь смотрите, - прошептал Марат Магжанович и перевернул его ногтем на другой бочок.
В тот же миг кольцо подскочило, натянув леску. Академики вздрогнули. Кольцо металось из стороны в сторону, мелькало, дергалось и пикировало, как стремительная стрекоза. Леска гитарно звенела. Приходько и Птушинский стояли, разинув рты.
Усманов притянул трепещущее кольцо, поймал его, как муху, и надел на палец.
- Ну-с?
- Фокус? - растерянно спросил Приходько.- Антигравитация? Эта... как ее... левитация? Дайте кольцо, я завтра еду в Киев.
- Понял! - шепотом закричал Птушинскпй. - Эффект соленоида! Взаимодействие электромагнитного поля кольца с магнитным полем Земли!
- Не знаю, не знаю, - усмехнулся Марат Магжанович.- Це дило трэба разжуваты. Га?
В это время его крепко взяли за локоть. Усманов обернулся. Сзади стоял Николай Альбертович. Его шея стала еще длинней, нос шире, в глазах сверкала решимость.
- Прошу проехать со мной в клинику! Очень прошу... Необходимо повторить анализы.
- Голубчик, а сессия?
- Марат Магжанович,-тянули за рукав с другой стороны. - Как же будем с кольцом? Необходимы комплексные исследования!
- Сделаем все, -весело сказал Усманов, -Думаете, мне не интересно?
16
К вечеру трассу затянуло туманом. Огни фар едва пробивали белесую муть. Стас вел машину на малой скорости, поминутно наклоняясь к ветровому стеклу, чтобы увеличить видимость хоть на несколько метров. В салоне было холодно.
- Есть хочется - сил нет,- пожаловалась Инна Ивановна. - Давайте перекусим.
- Брюхо - злодей,- согласился Стае.- Старого добра не помнит. Где-то здесь была автобусная остановка...
Они проехали еще немного, свернули направо и притормозили. Вспыхнул верхний свет, стало веселей. Вокруг машины сомкнулась черная ночь, а в салоне было уютно, и серый усмановский кейс распахнулся словно скатерть-самобранка, выявляя желтые пластины сыра, темнокоричневые колбасные кружочки с белыми крапинками сала, духовитые ломти хлеба, теплые пирожки с мясом и даже пахнущую йодом, невесть как попавшую в Володимирскую губернию, морскую капусту. Стас достал стаканы.
- За твою язву, Аркаша!
- Нет, люди, без смеха. Выпьем за удачный день!
- Действительно,- вгрызаясь в сыр, молвила Инна Ивановна,- сколько успели за один день!
- Рассказали бы,- попросил Стас. Он ел хлеб с колбасой и запивал "Фантой". Я целый день тосковал.
И тогда, перебивая друг друга и упиваясь словами, подтрунивая над великосветскими повадками Аркадия Борисовича и поэтической запальчивостью Камилла, они принялись рассказывать Стасу и друг другу, а вернее - заново переживать этот суматошный день. И как члены худсовета единогласно одобрили бусы, только вредный старичок успел высказаться по поводу сочетаемости цветов; и как благодаря Камиллу удалось склонить областную газету на рекламу алмазных ожерелий; и как в ювелирном магазине собралась толпа покупателей и, разогретая речами Камилла, рассуждениями Аркадия Борисовича и обещаниями Инны Ивановны,- моментально раскупила пятнадцать ниток и заполнила бланки-заказы еще на сорок.
- Теперь я спокойна,- сказала Игнатьевна.- Буду разворачивать производство.
- Ты еще сомневалась? - негодовал Камилл.- Да через два месяца из Москвы повалят толпы женщин!
- Весной в Париже откроется выставка, - пригрозил Степанов. - Обещаю вам золотую медаль и заказы "фирмачей".
Потеплело. Даже туман несколько рассеялся. Когда Стас включил фары, в столбах света встали лохматые ели с нашлепками снега на ветвях.
17
Усманов терпеливо слушал главного бухгалтера Гертруду Дмитриевну, которая монотонно посвящала его в финансовые проблемы... Судя по ее утверждениям, до краха института осталось всего несколько минут. Но в этот момент в кабинет заглянула ослепительная Елизавета и, сразу взбодрив своим видом, выдохнула:
- Марат Магжанович, внизу академик Жемчужный!
- Да-а?.. Пожалуйста, спустись, проведи его сюда без всяких пропусков!
Выпустив из-под ресниц сноп искр, Елизавета бесшумно исчезла. Терять время больше нельзя. Поэтому Усманов сказал:
- Любезная Гертруда Дмитриевна, технолог третьей категории Устинович способствовала перевыполнению институтского плана. Однако из ваших рассуждений я так и не понял, почему ее нельзя перевести во вторую категорию и тем самым повысить зарплату. Зато недавно я случайно узнал, почему вы так печетесь об экономии фонда зарплаты. Оказывается, это накручивает вам премиальные... Ловко придумано. Только, ради бога, не смотрите на меня так укоризненно. Да, для справедливости вы, к сожалению, взяли в долю и меня. Какие заботливые вокруг люди... Просто диву даешься! Одни вписывают меня в свои статьи, другие устраивают мне премии... Сегодня вы получите приказ, на основании которого с первого числа Устинович будет повышена зарплата. Повышена за счет моей премии. Вам все ясно?
Гертруда Дмитриевна торопливо кивнула и бочком направилась к двери, у которой поклонилась вошедшему академику Жемчужному.
- Николай Альбертович, рад вас видеть, - радушно улыбаясь и выходя навстречу, сказал Усманов. - Признаюсь, не ожидал. Нет, нет, пожалуйте сюда, на диван.
Пока они пожимали друг другу руки и усаживались, бесшумная Елизавета поставила на низенький столик поднос с двумя чашечками кофе, сахаром и нарезанным лимоном. Потом достала из холодильника початую бутылку армянского коньяка, разлила в пузатые стопочки. И ушла, пахнув специфическим ароматом французских духов.
- Прошу, - сказал Усманов. Он грел в ладонях коньяк и широко улыбался, щуря глаза. Жемчужный, напротив, был серьезен и держался слегка напряженно. - Отдохните с дороги, потом пройдем в музей. Вы на машине?
- Электричкой, - кратко ответил Николай Альбертович и одним махом выпил стопку.
- Зачем же так сложно? Звонок - и я бы выслал машину.
- Спасибо. Можно еще рюмку?
- Ради бога!
Глаза Жемчужного за толстыми линзами очков заблестели. Он был одет в свитер, полностью закрывающий длинную шею. Кисти топких рук далеко высовывались из рукавов.
- Марат Магжанович, помнится, вы любите полную информацию.
- Естественно.
- Вообще-то об этом врачи не говорят, но мы с вами ученые. Кроме того, опасность миновала окончательно... Так вот, я не ошибся, когда диагностировал рак... Не смейтесь, это серьезно! Процесс был необратим и неоперабелен. А вот вчерашние анализы показали, что в вашем организме происходит что-то сверхъестественное. Раковые клетки внезапно изменили генетическую информацию. Их белок, молекулы ДНК и РНК стали чуждыми для белка здоровых клеток. То есть ваши антитела получили разрешение на борьбу с опухолью. И они этим воспользовались... Да еще как воспользовались! Ремиссия идет с колоссальной скоростью! - Жемчужный поперхнулся, схватил чашку и выпил кофе одним глотком.
- Чудо?
- Нет, не чудо. Срезы исследованы на инфракрасном спектрометре. Судя по полосам поглощения, клетки содержат какой-то металл, похожий на щелочной. Он определяется по собственным колебаниям и по возмущениям, которые вносит в колебания гидроксогрупп. Возможно, это и есть гипотетический блокатор Зильбера.
- Чем помогу я?
Николай Альбертович беспомощно пожал плечами:
- Я консультировался со спектроскопистами - они такого металла не знают. Говорят, что он вообще существовать не может.-Голос Жемчужного стал умоляющим.- Вы же работаете с какими-то соединениями, кристаллами. Может быть, вспомните нечто необычное, с чем соприкасались в последнее время?
- В последнее время? - Усманов глянул на свор кольца, и глаза его загорелись, - А к водороду ваши полосы не могут иметь отношения?
- Водород в опухоли, конечно, есть - в виде протонов, в гидроксогруппах. Как можно без водорода? Но я говорю о металле...
- А о металлическом водороде вы ничего не слышали? Николай Альбертович, я сейчас все объясню. Пейте коньяк.- Усманов ушел к своему столу и взялся за телефон.- Усманова мне. Нет? С кем я говорю? Татьяна, сколько у вас наштамповано колец? А под напряжением? Быстренько все ко мне. Что?.. Мне не Камилл нужен, а кольца! Жду!
18
В поисках Инны Ивановны Камилл забрел в столовую. Он был зол. Многие знакомые давно просили помочь с покупкой алмазных ожерелий. Близилось 8 марта, и лучшего подарка женам не придумаешь. Но, увы, на прилавке бус не было, их разбирали в кабинете директора магазина. Из Москвы непрерывно поступали заказы, одно только Министерство геологии прислало заявку на восемьсот штук. Участок же в среднем выпускал одну нитку в смену.
К Ларисе Устинович чуть ли не каждый день приезжали симпатичные молодые люди. В их кейсах лежали коробки конфет, польская краска для ресниц, французские духи, грузинская керамика. Они уверяли, что в Киеве, Ереване, Новосибирске и Алма-Ате женщины не могут жить без алмазных ожерелий. Они размахивали заявками на сотню - нет?.. ну хотя бы на сорок или даже десять ожерелий. Но Лариса была строга. Все нитки расписаны на годы вперед, и никому ничего она не обещала. Впрочем, кое-кто уезжал не с пустыми руками.
Камилл собирался выпрашивать две нитки у Игнатьевой, но в столовой ее тоже не было. Не везет... Скользнул взглядом по длиннейшей очереди и вздохнул. Зимой в институте не пообедаешь.
- Камилл Маратович!
Он оглянулся. Из очереди призывно махала рукой Татьяна.
- Идите сюда, я на вас заняла!
Нагрузились щами, куриными крылышками в макаронах, компотом. Пока Камилл относил подносы, Таня раздобыла горчицу.
- Вот спасибо!-обрадовался Усманов.
Татьяна вся искрилась и сияла, вернее, искрило и сияло зеленое ожерелье на ее свитере, который плотно облегал миниатюрную фигурку.
- Ты хоть знаешь, что зеленые алмазы впервые вырастил я?
- Конечно!
- Вырастить было легче, чем теперь достать бусы...
- А что, вам нужно?
- Обещал...- Камилл терпеливо хлебал теплые щи.
- А у меня подруга работает на участке. Отвечает за отправку бус в магазин. Она может достать любую нитку.
- Смотри-ка! - удивился Камилл.- А я, дурак, начальство ищу. Слушай, организуй две нитки!
- Из следующей партии обязательно!
- Я тебе за это подарю браслет из металлического водорода. Только вчера додумался, как увеличить объем алмазного модуля.
Таня стала серьезной, насупила бровки,
- Камилл Маратович, можно спросить? Вот мы мучаемся с водородом. Выращиваем по два кольца в день, ломаем модули. И все равно колец не хватает, потому что - вон сколько больных! Но ведь придет время, когда мы сможем выращивать много колец?
- Обязательно придет. Через десять лет.
- И что тогда? Будем из металлического водорода выделывать ожерелья и браслеты?
- Татьяна, ты - прелесть! Но твой страх за будущее беспочвен. - Камилл отложил вилку и зажег в раскосых татарских глазах карие огоньки.- Я твердо обещаю, что через десять лет мы с тобой вырастим новый потрясающий кристалл. Вот увидишь!
- Ради бога, извините.
- Марат Магжанович? - с большим сомнением спросил "страус". Глаза его внезапно округлились, как при виде призрака. - Это вы?
- Естественно... А-а-а! - Усманов уже узнал Жемчужного - врача из академической поликлиники. - Николай Альбертович, какими судьбами?
- Да вот... Явился на сессию...
- Разве вы не в медицинской Академии?
- Туда не взяли... - Николай Альбертович еще не пришел в себя. - А сюда выбрали... На отделение биофизики.
- Очень рад. Будем встречаться. - Усманов сделал движение, чтобы уйти.
- Позвольте! Как у вас со здоровьем?
- Вроде все нормально... Ах, да! По-видимому, вы ошиблись в диагнозе. Боли прошли, опухоль быстро уменьшается. Я даже перестал ее ощущать.
- Как так?!
- Да вот так уж. Вы не огорчайтесь, каждый может ошибиться. - Усманов засмеялся, потряхивая пружинками кудрей. - Шучу, конечно. Извините, мне надо перехватить двух нужных людей. Мы еще увидимся.
Марат Магжанович устремился к украинским академикам, тут же забыв о Жемчужном. Приходько и Птушинский мирно беседовали в уголке холла. Увидев Усманова, заулыбались:
- Добрый день!
- Здоровэньки булы,- с ужасным акцептом сказал Марат Магжанович. Через жену-украинку он чувствовал себя причастным к "украиньской мове" и, будучи в Киеве, любил время от времени восклицать: "Га?" и "Эге ж!"
- Как дела с металлическим водородом? - спросил Приходько.- Публикаций нет, но слухи просачиваются.
- Растим, - неопределенно сказал Усманов.
- Он действительно стабилен при нормальных условиях?
Марат Магжанович поднял правую руку и растопырил пальцы.
- Ношу три месяца.
- Что это?
- Кольцо из металлического водорода.
- Шутите?
Усманов пожал плечами.
- Структуру считали? - деловито осведомился Приходько.
- Алмазоподобная. Трехмерная кольчуга из тетраэдров.
- Можно взглянуть ближе?
Усманов достал из кармана тонкую леску, продел ее под серебристо-белое колечко и затянул петлю. На другом конце лески оказалась пружинная защелка. Переодев обручальное кольцо на левую руку, Усмапов зацепил за него защелку и осторожным вращением снял водородное колечко.
- Какие, однако, предосторожности! - одобрительно заметил Приходько, принимая драгоценность.
Академики примолкли, изучая рукотворное чудо. Собственно, рассматривать было нечего. Обыкновенное кольцо, легкое, блестящее, серебристо-белое. Никто бы не польстился, валяйся оно на полу. Разве что уборщица, сердито ворча, замела бы его веником в полиэтиленовый мешок, набитый обрывками бумаги, использованными копирками, засохшей грязью и окурками. Лишь знание, что кольцо состоит из атомов водорода, стиснутых огромным давлением, заставляло академиков с мальчишеским восторгом блестеть глазами и шмыгать носами.
- Черт возьми!..
- И что, - спросил Птушинский, - действительно сверхпроводник?
- Три месяца по кольцу бежит постоянный электрический ток напряжением в семьсот вольт.
- Не нужна ли помощь в исследованиях?
- Как же, - сказал Марат Магжанович, протягивая руку. - Очень даже нужна.
Приходько вздохнул и вернул колечко. Оно легло на широкую усмановскую ладонь, поблескивая под огнем люстры.
- Теперь смотрите, - прошептал Марат Магжанович и перевернул его ногтем на другой бочок.
В тот же миг кольцо подскочило, натянув леску. Академики вздрогнули. Кольцо металось из стороны в сторону, мелькало, дергалось и пикировало, как стремительная стрекоза. Леска гитарно звенела. Приходько и Птушинский стояли, разинув рты.
Усманов притянул трепещущее кольцо, поймал его, как муху, и надел на палец.
- Ну-с?
- Фокус? - растерянно спросил Приходько.- Антигравитация? Эта... как ее... левитация? Дайте кольцо, я завтра еду в Киев.
- Понял! - шепотом закричал Птушинскпй. - Эффект соленоида! Взаимодействие электромагнитного поля кольца с магнитным полем Земли!
- Не знаю, не знаю, - усмехнулся Марат Магжанович.- Це дило трэба разжуваты. Га?
В это время его крепко взяли за локоть. Усманов обернулся. Сзади стоял Николай Альбертович. Его шея стала еще длинней, нос шире, в глазах сверкала решимость.
- Прошу проехать со мной в клинику! Очень прошу... Необходимо повторить анализы.
- Голубчик, а сессия?
- Марат Магжанович,-тянули за рукав с другой стороны. - Как же будем с кольцом? Необходимы комплексные исследования!
- Сделаем все, -весело сказал Усманов, -Думаете, мне не интересно?
16
К вечеру трассу затянуло туманом. Огни фар едва пробивали белесую муть. Стас вел машину на малой скорости, поминутно наклоняясь к ветровому стеклу, чтобы увеличить видимость хоть на несколько метров. В салоне было холодно.
- Есть хочется - сил нет,- пожаловалась Инна Ивановна. - Давайте перекусим.
- Брюхо - злодей,- согласился Стае.- Старого добра не помнит. Где-то здесь была автобусная остановка...
Они проехали еще немного, свернули направо и притормозили. Вспыхнул верхний свет, стало веселей. Вокруг машины сомкнулась черная ночь, а в салоне было уютно, и серый усмановский кейс распахнулся словно скатерть-самобранка, выявляя желтые пластины сыра, темнокоричневые колбасные кружочки с белыми крапинками сала, духовитые ломти хлеба, теплые пирожки с мясом и даже пахнущую йодом, невесть как попавшую в Володимирскую губернию, морскую капусту. Стас достал стаканы.
- За твою язву, Аркаша!
- Нет, люди, без смеха. Выпьем за удачный день!
- Действительно,- вгрызаясь в сыр, молвила Инна Ивановна,- сколько успели за один день!
- Рассказали бы,- попросил Стас. Он ел хлеб с колбасой и запивал "Фантой". Я целый день тосковал.
И тогда, перебивая друг друга и упиваясь словами, подтрунивая над великосветскими повадками Аркадия Борисовича и поэтической запальчивостью Камилла, они принялись рассказывать Стасу и друг другу, а вернее - заново переживать этот суматошный день. И как члены худсовета единогласно одобрили бусы, только вредный старичок успел высказаться по поводу сочетаемости цветов; и как благодаря Камиллу удалось склонить областную газету на рекламу алмазных ожерелий; и как в ювелирном магазине собралась толпа покупателей и, разогретая речами Камилла, рассуждениями Аркадия Борисовича и обещаниями Инны Ивановны,- моментально раскупила пятнадцать ниток и заполнила бланки-заказы еще на сорок.
- Теперь я спокойна,- сказала Игнатьевна.- Буду разворачивать производство.
- Ты еще сомневалась? - негодовал Камилл.- Да через два месяца из Москвы повалят толпы женщин!
- Весной в Париже откроется выставка, - пригрозил Степанов. - Обещаю вам золотую медаль и заказы "фирмачей".
Потеплело. Даже туман несколько рассеялся. Когда Стас включил фары, в столбах света встали лохматые ели с нашлепками снега на ветвях.
17
Усманов терпеливо слушал главного бухгалтера Гертруду Дмитриевну, которая монотонно посвящала его в финансовые проблемы... Судя по ее утверждениям, до краха института осталось всего несколько минут. Но в этот момент в кабинет заглянула ослепительная Елизавета и, сразу взбодрив своим видом, выдохнула:
- Марат Магжанович, внизу академик Жемчужный!
- Да-а?.. Пожалуйста, спустись, проведи его сюда без всяких пропусков!
Выпустив из-под ресниц сноп искр, Елизавета бесшумно исчезла. Терять время больше нельзя. Поэтому Усманов сказал:
- Любезная Гертруда Дмитриевна, технолог третьей категории Устинович способствовала перевыполнению институтского плана. Однако из ваших рассуждений я так и не понял, почему ее нельзя перевести во вторую категорию и тем самым повысить зарплату. Зато недавно я случайно узнал, почему вы так печетесь об экономии фонда зарплаты. Оказывается, это накручивает вам премиальные... Ловко придумано. Только, ради бога, не смотрите на меня так укоризненно. Да, для справедливости вы, к сожалению, взяли в долю и меня. Какие заботливые вокруг люди... Просто диву даешься! Одни вписывают меня в свои статьи, другие устраивают мне премии... Сегодня вы получите приказ, на основании которого с первого числа Устинович будет повышена зарплата. Повышена за счет моей премии. Вам все ясно?
Гертруда Дмитриевна торопливо кивнула и бочком направилась к двери, у которой поклонилась вошедшему академику Жемчужному.
- Николай Альбертович, рад вас видеть, - радушно улыбаясь и выходя навстречу, сказал Усманов. - Признаюсь, не ожидал. Нет, нет, пожалуйте сюда, на диван.
Пока они пожимали друг другу руки и усаживались, бесшумная Елизавета поставила на низенький столик поднос с двумя чашечками кофе, сахаром и нарезанным лимоном. Потом достала из холодильника початую бутылку армянского коньяка, разлила в пузатые стопочки. И ушла, пахнув специфическим ароматом французских духов.
- Прошу, - сказал Усманов. Он грел в ладонях коньяк и широко улыбался, щуря глаза. Жемчужный, напротив, был серьезен и держался слегка напряженно. - Отдохните с дороги, потом пройдем в музей. Вы на машине?
- Электричкой, - кратко ответил Николай Альбертович и одним махом выпил стопку.
- Зачем же так сложно? Звонок - и я бы выслал машину.
- Спасибо. Можно еще рюмку?
- Ради бога!
Глаза Жемчужного за толстыми линзами очков заблестели. Он был одет в свитер, полностью закрывающий длинную шею. Кисти топких рук далеко высовывались из рукавов.
- Марат Магжанович, помнится, вы любите полную информацию.
- Естественно.
- Вообще-то об этом врачи не говорят, но мы с вами ученые. Кроме того, опасность миновала окончательно... Так вот, я не ошибся, когда диагностировал рак... Не смейтесь, это серьезно! Процесс был необратим и неоперабелен. А вот вчерашние анализы показали, что в вашем организме происходит что-то сверхъестественное. Раковые клетки внезапно изменили генетическую информацию. Их белок, молекулы ДНК и РНК стали чуждыми для белка здоровых клеток. То есть ваши антитела получили разрешение на борьбу с опухолью. И они этим воспользовались... Да еще как воспользовались! Ремиссия идет с колоссальной скоростью! - Жемчужный поперхнулся, схватил чашку и выпил кофе одним глотком.
- Чудо?
- Нет, не чудо. Срезы исследованы на инфракрасном спектрометре. Судя по полосам поглощения, клетки содержат какой-то металл, похожий на щелочной. Он определяется по собственным колебаниям и по возмущениям, которые вносит в колебания гидроксогрупп. Возможно, это и есть гипотетический блокатор Зильбера.
- Чем помогу я?
Николай Альбертович беспомощно пожал плечами:
- Я консультировался со спектроскопистами - они такого металла не знают. Говорят, что он вообще существовать не может.-Голос Жемчужного стал умоляющим.- Вы же работаете с какими-то соединениями, кристаллами. Может быть, вспомните нечто необычное, с чем соприкасались в последнее время?
- В последнее время? - Усманов глянул на свор кольца, и глаза его загорелись, - А к водороду ваши полосы не могут иметь отношения?
- Водород в опухоли, конечно, есть - в виде протонов, в гидроксогруппах. Как можно без водорода? Но я говорю о металле...
- А о металлическом водороде вы ничего не слышали? Николай Альбертович, я сейчас все объясню. Пейте коньяк.- Усманов ушел к своему столу и взялся за телефон.- Усманова мне. Нет? С кем я говорю? Татьяна, сколько у вас наштамповано колец? А под напряжением? Быстренько все ко мне. Что?.. Мне не Камилл нужен, а кольца! Жду!
18
В поисках Инны Ивановны Камилл забрел в столовую. Он был зол. Многие знакомые давно просили помочь с покупкой алмазных ожерелий. Близилось 8 марта, и лучшего подарка женам не придумаешь. Но, увы, на прилавке бус не было, их разбирали в кабинете директора магазина. Из Москвы непрерывно поступали заказы, одно только Министерство геологии прислало заявку на восемьсот штук. Участок же в среднем выпускал одну нитку в смену.
К Ларисе Устинович чуть ли не каждый день приезжали симпатичные молодые люди. В их кейсах лежали коробки конфет, польская краска для ресниц, французские духи, грузинская керамика. Они уверяли, что в Киеве, Ереване, Новосибирске и Алма-Ате женщины не могут жить без алмазных ожерелий. Они размахивали заявками на сотню - нет?.. ну хотя бы на сорок или даже десять ожерелий. Но Лариса была строга. Все нитки расписаны на годы вперед, и никому ничего она не обещала. Впрочем, кое-кто уезжал не с пустыми руками.
Камилл собирался выпрашивать две нитки у Игнатьевой, но в столовой ее тоже не было. Не везет... Скользнул взглядом по длиннейшей очереди и вздохнул. Зимой в институте не пообедаешь.
- Камилл Маратович!
Он оглянулся. Из очереди призывно махала рукой Татьяна.
- Идите сюда, я на вас заняла!
Нагрузились щами, куриными крылышками в макаронах, компотом. Пока Камилл относил подносы, Таня раздобыла горчицу.
- Вот спасибо!-обрадовался Усманов.
Татьяна вся искрилась и сияла, вернее, искрило и сияло зеленое ожерелье на ее свитере, который плотно облегал миниатюрную фигурку.
- Ты хоть знаешь, что зеленые алмазы впервые вырастил я?
- Конечно!
- Вырастить было легче, чем теперь достать бусы...
- А что, вам нужно?
- Обещал...- Камилл терпеливо хлебал теплые щи.
- А у меня подруга работает на участке. Отвечает за отправку бус в магазин. Она может достать любую нитку.
- Смотри-ка! - удивился Камилл.- А я, дурак, начальство ищу. Слушай, организуй две нитки!
- Из следующей партии обязательно!
- Я тебе за это подарю браслет из металлического водорода. Только вчера додумался, как увеличить объем алмазного модуля.
Таня стала серьезной, насупила бровки,
- Камилл Маратович, можно спросить? Вот мы мучаемся с водородом. Выращиваем по два кольца в день, ломаем модули. И все равно колец не хватает, потому что - вон сколько больных! Но ведь придет время, когда мы сможем выращивать много колец?
- Обязательно придет. Через десять лет.
- И что тогда? Будем из металлического водорода выделывать ожерелья и браслеты?
- Татьяна, ты - прелесть! Но твой страх за будущее беспочвен. - Камилл отложил вилку и зажег в раскосых татарских глазах карие огоньки.- Я твердо обещаю, что через десять лет мы с тобой вырастим новый потрясающий кристалл. Вот увидишь!