Страница:
– На донку?
– Ага. На поплавочную удочку здесь мало кто рыбачит. Глубоко…
– И что за рыба?
– Разная… Бычки, кефаль, барабуля… А вчера дядька вон с того пирса здоровенного каракоса поймал. Килограмма на три…
– Каракос? Ни разу не видел. И даже не слышал.
– Вань, покажи.
Конопатый повернулся к своему другу, такому же загорелому белобрысому пацану. Тот засунул руку в полиэтиленовый пакет и извлек оттуда широкую серебристую рыбину, похожую на подлещика.
– Только этот поменьше, конечно… Граммов восемьсот.
– Неплохо! – одобрительно произнес Егор, рассматривая трофей. – А у нас на севере, где я раньше жил, – совсем другая рыба. И ловят по-другому… Сейчас там еще все подо льдом. Вот такой лед!
Ермаков показал толщину от земли.
– Не может быть!.. Это же почти метр!
– Ну да! А в январе – еще больше… Сейчас-то уже подтаивать потихоньку начинает. Но до майских праздников – держится… Ни разу весной со льда не ловили?
– Вон он ловил, – белобрысый указал на приятеля. – У него бабушка на севере живет.
– Понравилось?
– Не-а, – поморщившись, протянул конопатый. – Холодно.
– Зимой, конечно… Особенно, если с непривычки… Зато сейчас – благодать! Сидишь, греешься на солнышке и рыбу из лунки таскаешь. По весне иногда можно полный «шарабан» наловить.
– Что наловить?
– «Шарабан»… Это ящик такой, алюминиевый или деревянный, на котором сидеть можно. Рыбы килограммов двадцать войдет.
– Здорово!
– А потом, когда лед растает, хорошо со спиннингом по реке пройтись. Щука на блесну берет, как шальная. Давно, правда, уже не рыбачил… Лет пять…
– Хотите, можете попробовать, – предложил ему голубоглазый паренек. – Возьмите мою донку. У меня их две.
– Давай! – Егор присел рядом на корточки и намотал на указательный палец толстую леску.
– Начнет дергать – сразу подсекайте!
– Понял…
Ермаков ощутил настоящий рыбацкий азарт. Давно уже не сидел он у воды в ожидании поклевки.
Конечно, все здесь было совсем не так. Не хватало главного – единения с природой… Когда вокруг на десятки километров безлюдная тайга, невольно рождается чувство, что ты – частица этого мира. Возникает какая-то особенная сопричастность, когда становятся различимыми каждая мелочь, каждая деталь… Ты начинаешь слышать шелест листьев, шепот травы, журчание ручья. Ты начинаешь понимать пение птиц, и крики зверей, видеть множество красок и оттенков… А здесь – все иначе, все как бы понарошку. Нет ощущения тайны… Привычный шум города ни на минуту не отпускает тебя. Грохот башенных кранов, скрежет лебедок, голоса докеров… И даже белокрылые чайки воспринимаются на этом фоне как часть городского пейзажа.
– У вас клюет!
– Что? – рассеянно переспросил Ермаков и тут же почувствовал, как натянувшаяся леска сдавила ему палец.
– Подсекайте! Ну!..
Егор поддернул и ощутил на том конце волнующую тяжесть. Он быстро начал выбирать леску, стараясь не давать рыбине слабины.
«Хорошее что-то попало. Вон как упирается!»
Преодолевая сопротивление, Ермаков подтянул рыбу к пирсу. В глубине тускло блеснул чешуей ее зеленоватый бок.
Один из парней схватил подсачек и приготовился помогать.
– Осторожнее, не дергайте!
Конопатый мальчуган ловко подхватил рыбину из воды. Она беспомощно забилась в капроновой сетке.
– Ого! – восторженно воскликнул Егор, доставая добычу из подсачека. – Здоровенная!.. А как она называется?
Переглянувшись, ребята рассмеялись.
– Чего хохочете?
– Это же зеленуха!
– Ну и что?
– Она несъедобная.
– Совсем?
– Говорят… У нее много видов. Одни можно есть, другие нельзя… Трудно определить. Поэтому – лучше выбросить…
– Выходит, это как грибы? Есть хорошие, и есть – поганки!
– Точно.
– Вот и лови после этого! У нас на севере я такого не припомню.
Егор поменял наживку и снова забросил снасть в море. Вскоре опять почувствовал легкие удары по пальцу. Кто-то на том конце настойчиво дергал за леску.
Он быстро подсек и, перебирая руками, потянул. Сопротивление было невелико.
– А эту есть можно? – спросил Ермаков, с интересом разглядывая небольшую бледно-розовую рыбку.
– Это барабуля… Ее можно.
Солнечные блики играли в воде. Мягко накатывались гладкие пологие волны. На отмели буро-зелеными островками просвечивали косматые водоросли.
«Ладно, – подумал Егор. – Побаловался и будет».
Он поднялся, размял затекшие ноги. От долгого сидения на корточках они слегка онемели.
– Спасибо, ребята. Мне пора…
– Чего так мало половили? Сейчас вечерняя зорька будет.
«Как раз, поэтому и ухожу, – усмехнулся про себя Ермаков. – Самое время ловить другую «рыбу»…»
В полумраке кафе Егор приметил белокурую молодую девушку. Небрежно затягиваясь сигаретой, она со скучающим видом поглядывала по сторонам.
«Если никто не опередит – подсяду», – решил он и, заказав сто граммов коньяку, протянул бармену деньги.
– Помельче у вас нет? – осведомился тот. – Сдавать совершенно нечем… Конфет возьмете на сдачу?
– Давайте.
Бармен поставил перед ним коньяк и выложил пять шоколадных конфет. Забрав их, Егор направился к скучающей блондинке.
– Не занято? – на всякий случай поинтересовался он.
– Свободно.
Пригубив из бокала, Ермаков оценивающе посмотрел на девушку. Выглядела она неплохо: правильные черты лица, ухоженные волосы… Даже сигарета не уменьшала ее женского обаяния.
– Хотите конфету? – предложил Егор.
– Спасибо, – улыбнулась она. – Не хочу.
– Дали на сдачу… Мне одному столько не съесть.
– Не любите сладкого?
– Люблю. Но для ста граммов коньяка этого явно многовато.
– Возьмите домой, выпьете с чаем.
– Пока донесу – растают.
Ермаков потягивал коньяк и с интересом разглядывал девушку. Чувствовалось, что она тоже не против знакомства. Это придало ему решимости.
– А можно я вас тогда хоть кофе угощу?
– Можно, – великодушно согласилась она.
Егор заказал два кофе.
– С сахаром или без? – уточнил бармен.
Ермаков на секунду задумался, потом нашелся.
– Один с сахаром, другой – без.
Ему было все равно. А девушка в любом случае получала напиток по вкусу.
Он вернулся за столик. Незнакомка благодарно кивнула и взяла чашечку кофе без сахара.
– Как вас зовут? – спросил Ермаков.
– Жанна.
– А меня – Егор.
– Почему-то я сразу подумала, что вы сядете за мой столик.
– Да?.. Отчего же?
– Интуиция.
– Что же еще подсказала вам интуиция?
– Что вы захотите познакомиться.
– Опять угадали… Вы, наверное, студентка?
– В этом году заканчиваю институт.
– Думали уже, куда устроиться? Сейчас ведь с этим непросто. Выпускников без опыта работы не очень-то жалуют. Только по протекции…
– Все это есть. А вы чем занимаетесь?
– Я менеджер. В страховой фирме.
Егор заметил, как по лицу девушки скользнула тень разочарования. Наверное поначалу она приняла его за преуспевающего бизнесмена.
Порывшись в сумочке, Жанна достала сигареты.
– Не возражаете, если закурю?
– Курите.
– А вы?
– Завязал.
– Я бы тоже хотела, но никак не получается.
– Плохо хотите. У меня отец тридцать лет курил, а потом взял – и бросил.
– Мой стаж всего два года.
– Тем более…
От выпитого коньяка Егор слегка захмелел. Приятная теплота разлилась по телу. Девушка, сидевшая напротив, казалась милой и симпатичной. Он чувствовал, что почти влюблен…
«А может, это судьба? Какое у нее лицо! Какие волосы!.. Красивая. И стройная к тому же…»
Уютный полумрак располагал к беседе. Хотелось говорить и знать, что тебя понимают.
«Хорошо, что заглянул именно в это кафе. Иначе где бы мы еще встретились?..
– Часто здесь бываете? – спросил Ермаков.
– В первый раз… Просто у подруги тут деловая встреча. Я с ней за компанию… Вон она, за угловым столиком.
Егор посмотрел, куда указала Жанна, и увидел темноволосую девушку, говорящую по сотовому телефону. Рядом сидел молодой коротко стриженый мужчина.
– Кстати, – сказала Жанна, – вы не в центр сейчас едете?
– Могу и в центр…
– Не подбросите нас?
«Ах, вот оно что! – понял, наконец, Ермаков. – Думает, что я на машине… Все отчего-то считают, что у меня непременно должен быть автомобиль».
– Увы, ничем не смогу вам помочь… Нет у меня машины.
– Жаль, – искренне огорчилась девушка. – Такой мужчина – и без автомобиля!
Егор почувствовал себя неловко. В глубине души затаилась обида.
«А что, без машины я уже и не мужик? Разве можно так судить о человеке?.. Да, может, я в тысячу раз лучше любого автомобилиста!»
К столику подошла ее подруга.
– Знакомьтесь, – сказала Жанна. – Это Сильвия… А это – Егор.
«Экзотическая девушка, с экзотическим именем», – подумал Ермаков.
У нее были ослепительная улыбка, смуглая кожа и черные, как смоль, вьющиеся волосы. Без сомнения, один из ее родителей имел африканские корни.
– Может, шампанского, за знакомство? – оживился Егор.
Девушки переглянулись.
– Нет, – чуть помедлив, ответила Сильвия. – Мы спешим… Не подвезете?
– Он без машины, – пояснила Жанна.
– Ну что ж… Тогда не будем время терять. Извините, у нас дела.
Подруги направились к выходу. Егор поспешил за ними.
– Послушайте, Жанна… Неужели мы расстанемся просто так? Оставьте хотя бы свой телефон.
– Хорошо, – игриво стрельнула глазами девушка. – Записывайте.
Егор торопливо зашарил по карманам, отыскивая авторучку и какой-нибудь листок. Сильвия с понимающим видом отошла в сторону.
Ермаков записал и вслух повторил номер.
– Все верно, – кивнула блондинка. – Звонить лучше вечером… Но не позже одиннадцати.
– Я обязательно позвоню! – радостно воскликнул Егор.
– Буду ждать, – пообещала Жанна и, махнув на прощание рукой, застучала каблучками по асфальту.
Домой Ермаков вернулся в приподнятом настроении. «Вот как в жизни случается, – размышлял он, лежа в постели. – С утра горюешь, а к вечеру – радуешься…»
Девушка Жанна нравилась ему. Предвкушение нового романа заслоняло прежнюю боль… Ни разу за вечер он не вспомнил о Яне. Или просто избегал думать о ней?
Егор в который уже раз представил себе новую знакомую. Нежность теплой волной шевельнулась в груди. А что если он, наконец, встретил ту, о которой мечтал?.. Ермаков решил побыстрее уснуть, чтобы скорей наступило завтра.
…Он уже почти спал, когда за стеной во всю мощь динамиков взревел соседский магнитофон. Ермаков взглянул на часы. Стрелки показывали пятнадцать минут первого.
«Достал уже своей музыкой!» – подумал Егор, садясь на постели.
Возмущала не столько сама музыка, сколько пренебрежительное отношение соседа к окружающим. Ведь, по сути, он брал на себя право распоряжаться личной жизнью совершенно посторонних людей, самостоятельно решая – спать им в данный момент или бодрствовать.
Не зная, как поступить, Ермаков бессмысленно расхаживал по комнате… Наконец он не выдержал.
«Пойду, поговорю… Сколько можно, в конце концов!»
Надев брюки, Егор вышел на площадку. Здесь музыка была еще слышнее. Он остановился перед соседской дверью и потянулся к звонку. Но в последний момент опустил руку.
Было отчего-то неловко… Как себя вести? Что сказать?.. Никогда и никому он не жаловался. Это было не в его правилах. Но сейчас…
«Не просить я пришел, а требовать!» – попробовал завести себя Егор.
Преодолев сомнения, позвонил. Долго никого не было, потом щелкнул запор и дверь приоткрылась.
– Здравствуйте, – произнес Ермаков и хотел войти, но хозяин, оттеснив его, сам вышел на площадку.
– Простите, – смущаясь, продолжил Егор. – Нельзя ли сделать немного потише… Время уже позднее…
Сосед смерил его презрительным взглядом.
– Я у себя дома. И буду делать то, что хочу!
Он был невысок ростом и узок в плечах. Длинные неопрятные волосы сосульками свисали по сторонам. Серые холодные глаза смотрели с насмешливым прищуром.
– Но послушайте… – сказал Егор. – Должны же вы хоть немного уважать окружающих.
Сосед ухмыльнулся… Тонкие ноздри его крючковатого носа нервно затрепетали.
– Уважать? За что вас уважать?.. Лестницу подмести не можете! Я, пацан, с тряпкой ползаю!
«Какой же ты пацан? – неприязненно заметил про себя Ермаков. – Когда тебе давно уже за тридцать».
– А лампочки? – тем временем продолжал возмущаться сосед. – Почему всегда я должен менять? Четыре квартиры на площадке!.. И двери у вас хлопают очень громко. Я же ничего не говорю!.. Вот когда будете за собой следить, тогда я, возможно, буду вас уважать.
Не прощаясь, он исчез за дверью. Егор стоял, словно провинившийся школьник. На душе было гадко… Мало того, что своего не добился, так еще и отчитали!
Вернувшись к себе, Ермаков задумался. «А может, он прав? Ведь, действительно, площадку я ни разу, сколько здесь живу, не мыл… Лампочки тоже не менял… И двери, в самом деле, стучат».
– Стоп! – сказал он себе. – Причем здесь двери!?
Так можно было дойти до абсурда. Какая разница, стучат у тебя двери или нет? Уважает тебя сосед или не уважает?.. Есть закон, согласно которому после одиннадцати вечера в доме должна соблюдаться тишина. И точка!.. Все остальное никого не волнует.
«Ладно, к этому разговору мы еще вернемся… Не сейчас, но обязательно вернемся».
Он накрылся подушкой и зажмурил глаза.
Глава 4
Глава 5
– Ага. На поплавочную удочку здесь мало кто рыбачит. Глубоко…
– И что за рыба?
– Разная… Бычки, кефаль, барабуля… А вчера дядька вон с того пирса здоровенного каракоса поймал. Килограмма на три…
– Каракос? Ни разу не видел. И даже не слышал.
– Вань, покажи.
Конопатый повернулся к своему другу, такому же загорелому белобрысому пацану. Тот засунул руку в полиэтиленовый пакет и извлек оттуда широкую серебристую рыбину, похожую на подлещика.
– Только этот поменьше, конечно… Граммов восемьсот.
– Неплохо! – одобрительно произнес Егор, рассматривая трофей. – А у нас на севере, где я раньше жил, – совсем другая рыба. И ловят по-другому… Сейчас там еще все подо льдом. Вот такой лед!
Ермаков показал толщину от земли.
– Не может быть!.. Это же почти метр!
– Ну да! А в январе – еще больше… Сейчас-то уже подтаивать потихоньку начинает. Но до майских праздников – держится… Ни разу весной со льда не ловили?
– Вон он ловил, – белобрысый указал на приятеля. – У него бабушка на севере живет.
– Понравилось?
– Не-а, – поморщившись, протянул конопатый. – Холодно.
– Зимой, конечно… Особенно, если с непривычки… Зато сейчас – благодать! Сидишь, греешься на солнышке и рыбу из лунки таскаешь. По весне иногда можно полный «шарабан» наловить.
– Что наловить?
– «Шарабан»… Это ящик такой, алюминиевый или деревянный, на котором сидеть можно. Рыбы килограммов двадцать войдет.
– Здорово!
– А потом, когда лед растает, хорошо со спиннингом по реке пройтись. Щука на блесну берет, как шальная. Давно, правда, уже не рыбачил… Лет пять…
– Хотите, можете попробовать, – предложил ему голубоглазый паренек. – Возьмите мою донку. У меня их две.
– Давай! – Егор присел рядом на корточки и намотал на указательный палец толстую леску.
– Начнет дергать – сразу подсекайте!
– Понял…
Ермаков ощутил настоящий рыбацкий азарт. Давно уже не сидел он у воды в ожидании поклевки.
Конечно, все здесь было совсем не так. Не хватало главного – единения с природой… Когда вокруг на десятки километров безлюдная тайга, невольно рождается чувство, что ты – частица этого мира. Возникает какая-то особенная сопричастность, когда становятся различимыми каждая мелочь, каждая деталь… Ты начинаешь слышать шелест листьев, шепот травы, журчание ручья. Ты начинаешь понимать пение птиц, и крики зверей, видеть множество красок и оттенков… А здесь – все иначе, все как бы понарошку. Нет ощущения тайны… Привычный шум города ни на минуту не отпускает тебя. Грохот башенных кранов, скрежет лебедок, голоса докеров… И даже белокрылые чайки воспринимаются на этом фоне как часть городского пейзажа.
– У вас клюет!
– Что? – рассеянно переспросил Ермаков и тут же почувствовал, как натянувшаяся леска сдавила ему палец.
– Подсекайте! Ну!..
Егор поддернул и ощутил на том конце волнующую тяжесть. Он быстро начал выбирать леску, стараясь не давать рыбине слабины.
«Хорошее что-то попало. Вон как упирается!»
Преодолевая сопротивление, Ермаков подтянул рыбу к пирсу. В глубине тускло блеснул чешуей ее зеленоватый бок.
Один из парней схватил подсачек и приготовился помогать.
– Осторожнее, не дергайте!
Конопатый мальчуган ловко подхватил рыбину из воды. Она беспомощно забилась в капроновой сетке.
– Ого! – восторженно воскликнул Егор, доставая добычу из подсачека. – Здоровенная!.. А как она называется?
Переглянувшись, ребята рассмеялись.
– Чего хохочете?
– Это же зеленуха!
– Ну и что?
– Она несъедобная.
– Совсем?
– Говорят… У нее много видов. Одни можно есть, другие нельзя… Трудно определить. Поэтому – лучше выбросить…
– Выходит, это как грибы? Есть хорошие, и есть – поганки!
– Точно.
– Вот и лови после этого! У нас на севере я такого не припомню.
Егор поменял наживку и снова забросил снасть в море. Вскоре опять почувствовал легкие удары по пальцу. Кто-то на том конце настойчиво дергал за леску.
Он быстро подсек и, перебирая руками, потянул. Сопротивление было невелико.
– А эту есть можно? – спросил Ермаков, с интересом разглядывая небольшую бледно-розовую рыбку.
– Это барабуля… Ее можно.
Солнечные блики играли в воде. Мягко накатывались гладкие пологие волны. На отмели буро-зелеными островками просвечивали косматые водоросли.
«Ладно, – подумал Егор. – Побаловался и будет».
Он поднялся, размял затекшие ноги. От долгого сидения на корточках они слегка онемели.
– Спасибо, ребята. Мне пора…
– Чего так мало половили? Сейчас вечерняя зорька будет.
«Как раз, поэтому и ухожу, – усмехнулся про себя Ермаков. – Самое время ловить другую «рыбу»…»
В полумраке кафе Егор приметил белокурую молодую девушку. Небрежно затягиваясь сигаретой, она со скучающим видом поглядывала по сторонам.
«Если никто не опередит – подсяду», – решил он и, заказав сто граммов коньяку, протянул бармену деньги.
– Помельче у вас нет? – осведомился тот. – Сдавать совершенно нечем… Конфет возьмете на сдачу?
– Давайте.
Бармен поставил перед ним коньяк и выложил пять шоколадных конфет. Забрав их, Егор направился к скучающей блондинке.
– Не занято? – на всякий случай поинтересовался он.
– Свободно.
Пригубив из бокала, Ермаков оценивающе посмотрел на девушку. Выглядела она неплохо: правильные черты лица, ухоженные волосы… Даже сигарета не уменьшала ее женского обаяния.
– Хотите конфету? – предложил Егор.
– Спасибо, – улыбнулась она. – Не хочу.
– Дали на сдачу… Мне одному столько не съесть.
– Не любите сладкого?
– Люблю. Но для ста граммов коньяка этого явно многовато.
– Возьмите домой, выпьете с чаем.
– Пока донесу – растают.
Ермаков потягивал коньяк и с интересом разглядывал девушку. Чувствовалось, что она тоже не против знакомства. Это придало ему решимости.
– А можно я вас тогда хоть кофе угощу?
– Можно, – великодушно согласилась она.
Егор заказал два кофе.
– С сахаром или без? – уточнил бармен.
Ермаков на секунду задумался, потом нашелся.
– Один с сахаром, другой – без.
Ему было все равно. А девушка в любом случае получала напиток по вкусу.
Он вернулся за столик. Незнакомка благодарно кивнула и взяла чашечку кофе без сахара.
– Как вас зовут? – спросил Ермаков.
– Жанна.
– А меня – Егор.
– Почему-то я сразу подумала, что вы сядете за мой столик.
– Да?.. Отчего же?
– Интуиция.
– Что же еще подсказала вам интуиция?
– Что вы захотите познакомиться.
– Опять угадали… Вы, наверное, студентка?
– В этом году заканчиваю институт.
– Думали уже, куда устроиться? Сейчас ведь с этим непросто. Выпускников без опыта работы не очень-то жалуют. Только по протекции…
– Все это есть. А вы чем занимаетесь?
– Я менеджер. В страховой фирме.
Егор заметил, как по лицу девушки скользнула тень разочарования. Наверное поначалу она приняла его за преуспевающего бизнесмена.
Порывшись в сумочке, Жанна достала сигареты.
– Не возражаете, если закурю?
– Курите.
– А вы?
– Завязал.
– Я бы тоже хотела, но никак не получается.
– Плохо хотите. У меня отец тридцать лет курил, а потом взял – и бросил.
– Мой стаж всего два года.
– Тем более…
От выпитого коньяка Егор слегка захмелел. Приятная теплота разлилась по телу. Девушка, сидевшая напротив, казалась милой и симпатичной. Он чувствовал, что почти влюблен…
«А может, это судьба? Какое у нее лицо! Какие волосы!.. Красивая. И стройная к тому же…»
Уютный полумрак располагал к беседе. Хотелось говорить и знать, что тебя понимают.
«Хорошо, что заглянул именно в это кафе. Иначе где бы мы еще встретились?..
– Часто здесь бываете? – спросил Ермаков.
– В первый раз… Просто у подруги тут деловая встреча. Я с ней за компанию… Вон она, за угловым столиком.
Егор посмотрел, куда указала Жанна, и увидел темноволосую девушку, говорящую по сотовому телефону. Рядом сидел молодой коротко стриженый мужчина.
– Кстати, – сказала Жанна, – вы не в центр сейчас едете?
– Могу и в центр…
– Не подбросите нас?
«Ах, вот оно что! – понял, наконец, Ермаков. – Думает, что я на машине… Все отчего-то считают, что у меня непременно должен быть автомобиль».
– Увы, ничем не смогу вам помочь… Нет у меня машины.
– Жаль, – искренне огорчилась девушка. – Такой мужчина – и без автомобиля!
Егор почувствовал себя неловко. В глубине души затаилась обида.
«А что, без машины я уже и не мужик? Разве можно так судить о человеке?.. Да, может, я в тысячу раз лучше любого автомобилиста!»
К столику подошла ее подруга.
– Знакомьтесь, – сказала Жанна. – Это Сильвия… А это – Егор.
«Экзотическая девушка, с экзотическим именем», – подумал Ермаков.
У нее были ослепительная улыбка, смуглая кожа и черные, как смоль, вьющиеся волосы. Без сомнения, один из ее родителей имел африканские корни.
– Может, шампанского, за знакомство? – оживился Егор.
Девушки переглянулись.
– Нет, – чуть помедлив, ответила Сильвия. – Мы спешим… Не подвезете?
– Он без машины, – пояснила Жанна.
– Ну что ж… Тогда не будем время терять. Извините, у нас дела.
Подруги направились к выходу. Егор поспешил за ними.
– Послушайте, Жанна… Неужели мы расстанемся просто так? Оставьте хотя бы свой телефон.
– Хорошо, – игриво стрельнула глазами девушка. – Записывайте.
Егор торопливо зашарил по карманам, отыскивая авторучку и какой-нибудь листок. Сильвия с понимающим видом отошла в сторону.
Ермаков записал и вслух повторил номер.
– Все верно, – кивнула блондинка. – Звонить лучше вечером… Но не позже одиннадцати.
– Я обязательно позвоню! – радостно воскликнул Егор.
– Буду ждать, – пообещала Жанна и, махнув на прощание рукой, застучала каблучками по асфальту.
Домой Ермаков вернулся в приподнятом настроении. «Вот как в жизни случается, – размышлял он, лежа в постели. – С утра горюешь, а к вечеру – радуешься…»
Девушка Жанна нравилась ему. Предвкушение нового романа заслоняло прежнюю боль… Ни разу за вечер он не вспомнил о Яне. Или просто избегал думать о ней?
Егор в который уже раз представил себе новую знакомую. Нежность теплой волной шевельнулась в груди. А что если он, наконец, встретил ту, о которой мечтал?.. Ермаков решил побыстрее уснуть, чтобы скорей наступило завтра.
…Он уже почти спал, когда за стеной во всю мощь динамиков взревел соседский магнитофон. Ермаков взглянул на часы. Стрелки показывали пятнадцать минут первого.
«Достал уже своей музыкой!» – подумал Егор, садясь на постели.
Возмущала не столько сама музыка, сколько пренебрежительное отношение соседа к окружающим. Ведь, по сути, он брал на себя право распоряжаться личной жизнью совершенно посторонних людей, самостоятельно решая – спать им в данный момент или бодрствовать.
Не зная, как поступить, Ермаков бессмысленно расхаживал по комнате… Наконец он не выдержал.
«Пойду, поговорю… Сколько можно, в конце концов!»
Надев брюки, Егор вышел на площадку. Здесь музыка была еще слышнее. Он остановился перед соседской дверью и потянулся к звонку. Но в последний момент опустил руку.
Было отчего-то неловко… Как себя вести? Что сказать?.. Никогда и никому он не жаловался. Это было не в его правилах. Но сейчас…
«Не просить я пришел, а требовать!» – попробовал завести себя Егор.
Преодолев сомнения, позвонил. Долго никого не было, потом щелкнул запор и дверь приоткрылась.
– Здравствуйте, – произнес Ермаков и хотел войти, но хозяин, оттеснив его, сам вышел на площадку.
– Простите, – смущаясь, продолжил Егор. – Нельзя ли сделать немного потише… Время уже позднее…
Сосед смерил его презрительным взглядом.
– Я у себя дома. И буду делать то, что хочу!
Он был невысок ростом и узок в плечах. Длинные неопрятные волосы сосульками свисали по сторонам. Серые холодные глаза смотрели с насмешливым прищуром.
– Но послушайте… – сказал Егор. – Должны же вы хоть немного уважать окружающих.
Сосед ухмыльнулся… Тонкие ноздри его крючковатого носа нервно затрепетали.
– Уважать? За что вас уважать?.. Лестницу подмести не можете! Я, пацан, с тряпкой ползаю!
«Какой же ты пацан? – неприязненно заметил про себя Ермаков. – Когда тебе давно уже за тридцать».
– А лампочки? – тем временем продолжал возмущаться сосед. – Почему всегда я должен менять? Четыре квартиры на площадке!.. И двери у вас хлопают очень громко. Я же ничего не говорю!.. Вот когда будете за собой следить, тогда я, возможно, буду вас уважать.
Не прощаясь, он исчез за дверью. Егор стоял, словно провинившийся школьник. На душе было гадко… Мало того, что своего не добился, так еще и отчитали!
Вернувшись к себе, Ермаков задумался. «А может, он прав? Ведь, действительно, площадку я ни разу, сколько здесь живу, не мыл… Лампочки тоже не менял… И двери, в самом деле, стучат».
– Стоп! – сказал он себе. – Причем здесь двери!?
Так можно было дойти до абсурда. Какая разница, стучат у тебя двери или нет? Уважает тебя сосед или не уважает?.. Есть закон, согласно которому после одиннадцати вечера в доме должна соблюдаться тишина. И точка!.. Все остальное никого не волнует.
«Ладно, к этому разговору мы еще вернемся… Не сейчас, но обязательно вернемся».
Он накрылся подушкой и зажмурил глаза.
Глава 4
Проспав до обеда, Ермаков поднялся совершенно разбитым. Болела голова, в руках и ногах – слабость; настроение тоже было так себе… Но едва он вспомнил о своей новой знакомой – сразу все переменилось.
– Любит, не любит… Любит, не любит… – вслух повторял Егор, обрывая лепестки цветущего на подоконнике кактуса. Остановившись на «любит», радостно улыбнулся.
Конечно, в глубине души его терзали сомнения – уж слишком просто все выходило. Но с другой стороны, кто сказал, что чудес не бывает?
Он расправил бумажку с номером ее телефона. Сочетание цифр походило на мистический код, набрав который, можно было открыть заветную дверь к счастью.
«Если бы я ей не нравился, – подумал Егор, – она вряд ли бы оставила свой телефон. А раз так – похоже, у меня есть шанс…»
Ермаков представил себя рядом с ней… Они бы неплохо смотрелись!
«Интересно, кто у нее родители? Похоже, она из хорошей семьи».
Пододвинув к себе телефон, Егор набрал номер. Послышались короткие прерывистые гудки.
«Занято. Говорит, видно, с кем-то… Может, с подругой? Какой у них любопытный контраст: одна – беленькая, другая – черненькая… Как мы с ней – на «ты» или на «вы»? Сказать: «Здравствуйте, Жанна!» или «Здравствуй!» Нет, слишком фамильярно… Зачем спешить?»
Он снова набрал ее номер. Мягкий женский голос произнес:
– Алло.
«Мать», – догадался Егор и как можно любезнее сказал:
– Здравствуйте. Жанну можно?
– Нет здесь такой, – ответила женщина. – Вы ошиблись.
«Странно, – подумал Ермаков. – Что ж это я? Неправильно номер набрал?»
Он положил перед собой бумажный листок и, тщательно сверяя цифры, еще раз прошелся указательным пальцем по кнопкам.
– Алло, – откликнулся прежний голос.
– Извините, – растерянно произнес Егор. – Кажется, я опять не туда… Это номер…
Он назвал цифры.
– Да, – подтвердила женщина, – все верно… Но никакой Жанны здесь не было и нет.
Ермаков пригнулся, как от удара, и закрыл ладонями лицо.
«Зачем она так!.. Зачем!?»
Вовсю бушевала весна. Влюбленные пары гуляли по городу, целовались на солнечных улицах, смеялись и радовались воскресному дню. А Егор страдал от одиночества… Он бродил неприкаянно и мучился оттого, что не с кем было поделиться нежностью и теплом. Это было похоже на жажду, утолить которую мог только другой человек. И осознание того, что появление такого человека прямо сейчас, сию минуту, невозможно, делало ее еще более нестерпимой.
Что оставалось? Пойти к проституткам?.. Но Егор исключал это для себя. Во-первых, не было денег; а во-вторых, продажная любовь претила ему. И совсем не потому, что он был таким уж блюстителем нравов. Просто любовь за деньги казалась ему унизительной. Как будто ты настолько ничтожен, что любить тебя можно лишь в качестве одолжения… Разве сравнишь это с тем, когда женщина дарит себя бескорыстно?
Ермаков горько усмехнулся – слишком свежи были воспоминания. Как они с Яной…
Он вздрогнул от внезапной боли.
«Нет-нет! Я не хочу думать о ней! Хватит!»
На душе у Егора творилось бог знает что. Он всеми силами старался забыть Яну, но против его воли она снова и снова возникала перед ним.
Пока Ермаков находился под впечатлением своего нового знакомства, было вроде терпимо. Показалось даже, что порвать с ней не составит труда. Однако после того как рассеялись иллюзии, стало ясно, что все не так просто… Они ведь с Яной не ссорились. И формального повода для разрыва отношений не имелось. Хотя как раз эта неопределенность и была хуже всего. Если бы она прямо сказала, что не хочет больше встречаться, ему было бы легче. А так…
Егор бродил по улицам, тосковал и не знал, куда податься. Солнечная весенняя погода приводила в уныние.
Незаметно для себя он оказался возле винного магазина. Не раздумывая, вошел… И пока выбирал бутылку вина, неожиданно понял, с кем ее разопьет. Леночка!.. Вот кто поможет ему забыть все невзгоды.
Ермаков позвонил ей из ближайшего телефона-автомата. Она была дома одна. Поговорив пару минут, он без труда напросился в гости.
– Проходи, – сказала Леночка, протягивая ему шлепанцы. – Только не пугайся, у меня беспорядок.
Она проводила его в комнату. Ермаков достал из пакета вино, сыр и колбасу.
– Ой, как хорошо! – обрадовалась Леночка. – А то я думала: чем тебя угощать?.. Сейчас нож принесу и тарелки.
Сходив на кухню, она вернулась с посудой.
– А где твои? – поинтересовался Егор, откупоривая бутылку.
– Ушли в море… Я же тебе говорила. Так что теперь пока одна.
Энергично нарезая сыр, Леночка склонилась над столом. Под синим фланелевым халатом, в такт движениям, колыхалась пышная бесформенная грудь. Конец кушака, обтягивающий пологий живот, чиркал по скатерти, Ермаков поймал себя на том, что невольно сравнивает ее с Яной.
«Надо срочно выпить! – нервно подумал он. – Иначе…»
Разлив по бокалам вино, Егор передал один из них хозяйке. Темно-красный напиток искрился на солнце.
– За что пьем?
– За милых женщин.
Леночка сидела рядом. Достаточно было протянуть руку, чтобы обнять ее. Но Ермаков не спешил… Точнее, не мог заставить себя сделать это.
Что же мешало ему? Ведь с точки зрения мужской физиологии все было предельно просто. Если неделю-другую побыть одному, а потом выпить стакан вина – можно переспать практически с любой. Независимо от внешних данных. И он, как любой здоровый мужик, чувствовал эту потребность. Но душа!.. Она противилась, не хотела подчиняться диктату изголодавшегося тела.
«Если бы мы хоть не работали вместе… Переспали – и разошлись. А так ведь придется все время быть с ней рядом».
Егор представил, как Леночка будет заходить в его кабинет, подолгу сидеть напротив. Придется с ней о чем-то говорить, улыбаться… Все сразу поймут в чем дело, станут сплетничать у него за спиной.
«Была бы она молода и красива – тогда ладно. А то ведь со стыда сгоришь… И зачем я вообще сюда приперся?»
– Выпьем? – Леночка пододвинулась к нему. – Вино такое хорошее…
Ермаков натянуто улыбнулся. Ему захотелось встать и уйти. Но вместо этого он предложил:
– На брудершафт!
Леночка охотно согласилась. Переплетя руки, они осушили бокалы.
«Что я делаю!.. Зачем? – ужаснулся Егор, целуя ее в приоткрытые пухлые губы. – Ведь теперь все мосты сожжены».
Он хотел повернуться к столу, но Леночка не пустила. Спрятав лицо у него на груди, она тихо произнесла:
– Я тебе нравлюсь?
– Конечно! – кивнул Ермаков.
А что он еще мог сказать?..
Солнце уходило за горизонт. В узком проеме окна виднелся кусочек вечернего неба. По нему бесшумно чертил тонкую белую линию самолет.
Леночка поднялась с дивана, задернула шторы, Сразу стало темно… Пошарив в шкафу, она достала медный подсвечник и, чиркнув спичкой, затеплила свечу.
– Музыку включить?
– Как хочешь… – пожал плечами Егор.
Он чувствовал себя, словно разорившийся аристократ в лавке старьевщика. Еще недавно у него была лучшая в мире женщина – молодая, красивая, стройная… А сейчас?
Щелкнув клавишей, Леночка включила магнитофон.
– Постой… Ты же говорила, что он у тебя сломан.
– Уже починила. Сама… – Леночка рассмеялась. – Шучу… Просто нужен был повод. Она провела ладонью по его щеке.
– Гладенький.
– Недавно побрился.
– А я люблю небритых мужчин. И не выношу запах одеколона.
«Надо же, – усмехнулся про себя Ермаков. – Не угодил!»
Налив еще вина, он протянул ей бокал. Хотелось поскорее забыться, ощутить пьянящую легкость. Но хмель не брал…
Леночка бок о бок восседала на диване, а Егор тщетно пытался и не мог пробудить в себе хоть какие-то чувства. Не было в ней ничего, что заставило бы дрогнуть сердце.
Пауза затягивалась.
– Хочешь, фотографии покажу? – спросила она.
– Хочу.
Раскрыв на первой странице толстый альбом, Леночка принялась не спеша перелистывать его, попутно комментируя каждый снимок.
Ермаков терпеливо смотрел… Все это угнетало. Особенно – необходимость изображать из себя ее поклонника. Ведь она ему ни капли не нравилась.
«Не слишком ли дорогая цена за пять минут сомнительного удовольствия?»
Досмотрев фотографии, Егор положил альбом на стол. Потом приобнял Леночку за плечи и поцеловал в губы. Она ответила поцелуем на поцелуй.
Раздевая ее, Ермаков с тревогой прислушивался к себе. Вид обнаженного тела не будил в нем никаких желаний. Это неприятно удивило – ведь почти месяц у него не было женщины.
Чем больше Егор целовал Леночку, чем крепче обнимал ее широкое мягкое тело, тем отчетливее ощущал какой-то невидимый барьер, преодолеть который было невозможно.
«Что со мной? – размышлял он, бессильно откинувшись на спину. – С Яной никогда такого не случалось. Достаточно было легкого поцелуя, одного нежного прикосновения. А здесь?.. Душа словно забилась куда-то, притихла и съежилась. Наверное, все-таки существует совместимость биополей. Или чего там еще…»
Вдруг он услышал смех. Прикрыв рот ладонью, Леночка давилась от хохота.
– Чего смеешься?
– Потому что смешно… – ответила она. – Представляешь, если я расскажу, какой ты в постели?
«Ну и сука!» – подумал Егор.
В эту минуту жизнь представилась зыбким трясинным болотом. Куда ни ступи – всюду земля уходит из-под ног.
Ермаков хотел сказать ей что-нибудь резкое. Что никакая она не Леночка, а давно уже Елена Владимировна; что глупая она, злая и толстая баба; что только сумасшедший может после такой девушки, как Яна, желать близости с ней… Но ничего этого он не сказал. Лишь улыбнулся виновато… В конечном счете – сам все затеял. Так что и обижаться не на кого.
Возвращаясь домой по темным вечерним улицам, Егор вспомнил стихи восточного мудреца.
– Любит, не любит… Любит, не любит… – вслух повторял Егор, обрывая лепестки цветущего на подоконнике кактуса. Остановившись на «любит», радостно улыбнулся.
Конечно, в глубине души его терзали сомнения – уж слишком просто все выходило. Но с другой стороны, кто сказал, что чудес не бывает?
Он расправил бумажку с номером ее телефона. Сочетание цифр походило на мистический код, набрав который, можно было открыть заветную дверь к счастью.
«Если бы я ей не нравился, – подумал Егор, – она вряд ли бы оставила свой телефон. А раз так – похоже, у меня есть шанс…»
Ермаков представил себя рядом с ней… Они бы неплохо смотрелись!
«Интересно, кто у нее родители? Похоже, она из хорошей семьи».
Пододвинув к себе телефон, Егор набрал номер. Послышались короткие прерывистые гудки.
«Занято. Говорит, видно, с кем-то… Может, с подругой? Какой у них любопытный контраст: одна – беленькая, другая – черненькая… Как мы с ней – на «ты» или на «вы»? Сказать: «Здравствуйте, Жанна!» или «Здравствуй!» Нет, слишком фамильярно… Зачем спешить?»
Он снова набрал ее номер. Мягкий женский голос произнес:
– Алло.
«Мать», – догадался Егор и как можно любезнее сказал:
– Здравствуйте. Жанну можно?
– Нет здесь такой, – ответила женщина. – Вы ошиблись.
«Странно, – подумал Ермаков. – Что ж это я? Неправильно номер набрал?»
Он положил перед собой бумажный листок и, тщательно сверяя цифры, еще раз прошелся указательным пальцем по кнопкам.
– Алло, – откликнулся прежний голос.
– Извините, – растерянно произнес Егор. – Кажется, я опять не туда… Это номер…
Он назвал цифры.
– Да, – подтвердила женщина, – все верно… Но никакой Жанны здесь не было и нет.
Ермаков пригнулся, как от удара, и закрыл ладонями лицо.
«Зачем она так!.. Зачем!?»
Вовсю бушевала весна. Влюбленные пары гуляли по городу, целовались на солнечных улицах, смеялись и радовались воскресному дню. А Егор страдал от одиночества… Он бродил неприкаянно и мучился оттого, что не с кем было поделиться нежностью и теплом. Это было похоже на жажду, утолить которую мог только другой человек. И осознание того, что появление такого человека прямо сейчас, сию минуту, невозможно, делало ее еще более нестерпимой.
Что оставалось? Пойти к проституткам?.. Но Егор исключал это для себя. Во-первых, не было денег; а во-вторых, продажная любовь претила ему. И совсем не потому, что он был таким уж блюстителем нравов. Просто любовь за деньги казалась ему унизительной. Как будто ты настолько ничтожен, что любить тебя можно лишь в качестве одолжения… Разве сравнишь это с тем, когда женщина дарит себя бескорыстно?
Ермаков горько усмехнулся – слишком свежи были воспоминания. Как они с Яной…
Он вздрогнул от внезапной боли.
«Нет-нет! Я не хочу думать о ней! Хватит!»
На душе у Егора творилось бог знает что. Он всеми силами старался забыть Яну, но против его воли она снова и снова возникала перед ним.
Пока Ермаков находился под впечатлением своего нового знакомства, было вроде терпимо. Показалось даже, что порвать с ней не составит труда. Однако после того как рассеялись иллюзии, стало ясно, что все не так просто… Они ведь с Яной не ссорились. И формального повода для разрыва отношений не имелось. Хотя как раз эта неопределенность и была хуже всего. Если бы она прямо сказала, что не хочет больше встречаться, ему было бы легче. А так…
Егор бродил по улицам, тосковал и не знал, куда податься. Солнечная весенняя погода приводила в уныние.
Незаметно для себя он оказался возле винного магазина. Не раздумывая, вошел… И пока выбирал бутылку вина, неожиданно понял, с кем ее разопьет. Леночка!.. Вот кто поможет ему забыть все невзгоды.
Ермаков позвонил ей из ближайшего телефона-автомата. Она была дома одна. Поговорив пару минут, он без труда напросился в гости.
– Проходи, – сказала Леночка, протягивая ему шлепанцы. – Только не пугайся, у меня беспорядок.
Она проводила его в комнату. Ермаков достал из пакета вино, сыр и колбасу.
– Ой, как хорошо! – обрадовалась Леночка. – А то я думала: чем тебя угощать?.. Сейчас нож принесу и тарелки.
Сходив на кухню, она вернулась с посудой.
– А где твои? – поинтересовался Егор, откупоривая бутылку.
– Ушли в море… Я же тебе говорила. Так что теперь пока одна.
Энергично нарезая сыр, Леночка склонилась над столом. Под синим фланелевым халатом, в такт движениям, колыхалась пышная бесформенная грудь. Конец кушака, обтягивающий пологий живот, чиркал по скатерти, Ермаков поймал себя на том, что невольно сравнивает ее с Яной.
«Надо срочно выпить! – нервно подумал он. – Иначе…»
Разлив по бокалам вино, Егор передал один из них хозяйке. Темно-красный напиток искрился на солнце.
– За что пьем?
– За милых женщин.
Леночка сидела рядом. Достаточно было протянуть руку, чтобы обнять ее. Но Ермаков не спешил… Точнее, не мог заставить себя сделать это.
Что же мешало ему? Ведь с точки зрения мужской физиологии все было предельно просто. Если неделю-другую побыть одному, а потом выпить стакан вина – можно переспать практически с любой. Независимо от внешних данных. И он, как любой здоровый мужик, чувствовал эту потребность. Но душа!.. Она противилась, не хотела подчиняться диктату изголодавшегося тела.
«Если бы мы хоть не работали вместе… Переспали – и разошлись. А так ведь придется все время быть с ней рядом».
Егор представил, как Леночка будет заходить в его кабинет, подолгу сидеть напротив. Придется с ней о чем-то говорить, улыбаться… Все сразу поймут в чем дело, станут сплетничать у него за спиной.
«Была бы она молода и красива – тогда ладно. А то ведь со стыда сгоришь… И зачем я вообще сюда приперся?»
– Выпьем? – Леночка пододвинулась к нему. – Вино такое хорошее…
Ермаков натянуто улыбнулся. Ему захотелось встать и уйти. Но вместо этого он предложил:
– На брудершафт!
Леночка охотно согласилась. Переплетя руки, они осушили бокалы.
«Что я делаю!.. Зачем? – ужаснулся Егор, целуя ее в приоткрытые пухлые губы. – Ведь теперь все мосты сожжены».
Он хотел повернуться к столу, но Леночка не пустила. Спрятав лицо у него на груди, она тихо произнесла:
– Я тебе нравлюсь?
– Конечно! – кивнул Ермаков.
А что он еще мог сказать?..
Солнце уходило за горизонт. В узком проеме окна виднелся кусочек вечернего неба. По нему бесшумно чертил тонкую белую линию самолет.
Леночка поднялась с дивана, задернула шторы, Сразу стало темно… Пошарив в шкафу, она достала медный подсвечник и, чиркнув спичкой, затеплила свечу.
– Музыку включить?
– Как хочешь… – пожал плечами Егор.
Он чувствовал себя, словно разорившийся аристократ в лавке старьевщика. Еще недавно у него была лучшая в мире женщина – молодая, красивая, стройная… А сейчас?
Щелкнув клавишей, Леночка включила магнитофон.
– Постой… Ты же говорила, что он у тебя сломан.
– Уже починила. Сама… – Леночка рассмеялась. – Шучу… Просто нужен был повод. Она провела ладонью по его щеке.
– Гладенький.
– Недавно побрился.
– А я люблю небритых мужчин. И не выношу запах одеколона.
«Надо же, – усмехнулся про себя Ермаков. – Не угодил!»
Налив еще вина, он протянул ей бокал. Хотелось поскорее забыться, ощутить пьянящую легкость. Но хмель не брал…
Леночка бок о бок восседала на диване, а Егор тщетно пытался и не мог пробудить в себе хоть какие-то чувства. Не было в ней ничего, что заставило бы дрогнуть сердце.
Пауза затягивалась.
– Хочешь, фотографии покажу? – спросила она.
– Хочу.
Раскрыв на первой странице толстый альбом, Леночка принялась не спеша перелистывать его, попутно комментируя каждый снимок.
Ермаков терпеливо смотрел… Все это угнетало. Особенно – необходимость изображать из себя ее поклонника. Ведь она ему ни капли не нравилась.
«Не слишком ли дорогая цена за пять минут сомнительного удовольствия?»
Досмотрев фотографии, Егор положил альбом на стол. Потом приобнял Леночку за плечи и поцеловал в губы. Она ответила поцелуем на поцелуй.
Раздевая ее, Ермаков с тревогой прислушивался к себе. Вид обнаженного тела не будил в нем никаких желаний. Это неприятно удивило – ведь почти месяц у него не было женщины.
Чем больше Егор целовал Леночку, чем крепче обнимал ее широкое мягкое тело, тем отчетливее ощущал какой-то невидимый барьер, преодолеть который было невозможно.
«Что со мной? – размышлял он, бессильно откинувшись на спину. – С Яной никогда такого не случалось. Достаточно было легкого поцелуя, одного нежного прикосновения. А здесь?.. Душа словно забилась куда-то, притихла и съежилась. Наверное, все-таки существует совместимость биополей. Или чего там еще…»
Вдруг он услышал смех. Прикрыв рот ладонью, Леночка давилась от хохота.
– Чего смеешься?
– Потому что смешно… – ответила она. – Представляешь, если я расскажу, какой ты в постели?
«Ну и сука!» – подумал Егор.
В эту минуту жизнь представилась зыбким трясинным болотом. Куда ни ступи – всюду земля уходит из-под ног.
Ермаков хотел сказать ей что-нибудь резкое. Что никакая она не Леночка, а давно уже Елена Владимировна; что глупая она, злая и толстая баба; что только сумасшедший может после такой девушки, как Яна, желать близости с ней… Но ничего этого он не сказал. Лишь улыбнулся виновато… В конечном счете – сам все затеял. Так что и обижаться не на кого.
Возвращаясь домой по темным вечерним улицам, Егор вспомнил стихи восточного мудреца.
«Что б мудро жизнь прожить,
знать надобно немало.
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть.
И лучше будь один, чем вместе с кем попало»
Глава 5
Ермаков решил навести порядок на лестничной площадке. Он подмел пол и, набрав воды, принялся влажной тряпкой обтирать шершавые бетонные ступени… За этим занятием и застала его соседка Мария Семеновна.
– Егор! – удивилась она. – Ты чего с утра пораньше?
– Да вот… Надо, думаю, помыть… А то ведь грязь…
– Откуда же грязь? Позавчера только Люся убиралась.
– Люся? Из шестьдесят девятой, что ли?
– Зачем!.. Люся – наш дворник. Она каждую неделю лестницу подметает, и два раза в месяц – моет.
– А я и не знал…
– Так ты в это время на работе.
– Чего ради я тогда мучаюсь?
– Вот и я думаю: какая муха тебя укусила?
Егор опустил тряпку в ведро и, усмехнувшись, ответил:
– Сосед.
– Что?
– Говорит, будто один он только лестницу моет. Вот я и решил поучаствовать. А то как-то неудобно.
– Это Юра, что ли?
– Не знаю, как его зовут.
– Болтун! Видела как-то раз с тряпкой. Блажь это все, вот что… Шибануло в мозги – потом прошло.
– А я уж хотел дежурство по площадке организовать. Чтобы мыть по очереди… Он еще обижался, что никто кроме него перегоревшие лампочки не меняет.
– Нахал! Сама сколько раз новые вкручивала. И Петровы тоже…
– Но я-то, действительно, ни одной не сменил.
– Подумаешь! Этим коммунальщики должны заниматься. Кстати, ты бы, Егор, как-нибудь зашел, напомнил им насчет потолка. А то ведь они и забыть могут.
– Обязательно напомню! – пообещал Егор.
Сквозь густую листву просвечивало полуденное солнце, веселые яркие блики слепили глаза… Егор брел по узкой парковой тропинке. Грустные мысли одолевали его. Он размышлял о бренности человеческих чувств, о том, что все неизбежно проходит. И было горько от того, что любовь распускается и живет, подобно этим листьям на деревьях, а потом неизбежно гибнет… Вслед за летом всегда наступает осень. Ничего не поделаешь с этим. И в отношениях между людьми – тоже… И люди сбрасывают прежнюю любовь, как дерево сбрасывает обветшавшие листья, с легкостью забывая минувшее, чтобы потом, когда придет время, полюбить снова…
– Егор! – удивилась она. – Ты чего с утра пораньше?
– Да вот… Надо, думаю, помыть… А то ведь грязь…
– Откуда же грязь? Позавчера только Люся убиралась.
– Люся? Из шестьдесят девятой, что ли?
– Зачем!.. Люся – наш дворник. Она каждую неделю лестницу подметает, и два раза в месяц – моет.
– А я и не знал…
– Так ты в это время на работе.
– Чего ради я тогда мучаюсь?
– Вот и я думаю: какая муха тебя укусила?
Егор опустил тряпку в ведро и, усмехнувшись, ответил:
– Сосед.
– Что?
– Говорит, будто один он только лестницу моет. Вот я и решил поучаствовать. А то как-то неудобно.
– Это Юра, что ли?
– Не знаю, как его зовут.
– Болтун! Видела как-то раз с тряпкой. Блажь это все, вот что… Шибануло в мозги – потом прошло.
– А я уж хотел дежурство по площадке организовать. Чтобы мыть по очереди… Он еще обижался, что никто кроме него перегоревшие лампочки не меняет.
– Нахал! Сама сколько раз новые вкручивала. И Петровы тоже…
– Но я-то, действительно, ни одной не сменил.
– Подумаешь! Этим коммунальщики должны заниматься. Кстати, ты бы, Егор, как-нибудь зашел, напомнил им насчет потолка. А то ведь они и забыть могут.
– Обязательно напомню! – пообещал Егор.
Сквозь густую листву просвечивало полуденное солнце, веселые яркие блики слепили глаза… Егор брел по узкой парковой тропинке. Грустные мысли одолевали его. Он размышлял о бренности человеческих чувств, о том, что все неизбежно проходит. И было горько от того, что любовь распускается и живет, подобно этим листьям на деревьях, а потом неизбежно гибнет… Вслед за летом всегда наступает осень. Ничего не поделаешь с этим. И в отношениях между людьми – тоже… И люди сбрасывают прежнюю любовь, как дерево сбрасывает обветшавшие листья, с легкостью забывая минувшее, чтобы потом, когда придет время, полюбить снова…