Александр Александров. Тот, кто сильнее тебя…

Александр Александров
Тот, кто сильнее тебя…

   «Се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражию, и ничто не повредит вам»

(НОВЫЙ ЗАВЕТ. От Луки святое благовествование)

Глава 1

   Если бы несколько лет назад Егору Ермакову сказали, что вскоре он окажется на берегу Черного моря в обществе юной длинноволосой красавицы, он бы, пожалуй, не поверил. Слишком уж далеко это было от его прежней жизни…
   Но вот оно, море, – шумит, плещется в десяти шагах. По кромке песчаного пляжа выстроились широколистые деревья. Чуть дальше – синеют горы… А вот и девушка по имени Яна. Зажмурив глаза, она нежится на солнце.
   Народу на пляже немного. Еще не сезон… Столпотворение начнется месяца через два, когда понаедут отдыхающие.
   Егор перевернулся на живот и, положив голову на скрещенные руки, окинул взглядом спутницу. Яна смотрелась великолепно. Белый купальник оттенял гладкую нежную кожу цвета спелого персика.
   «Русалка, – подумал Ермаков. – Нефертити…»
   У Яны была изумительная фигура: тонкая талия, высокая грудь, точеные ноги… Она походила на ожившую мраморную статуэтку.
   Приподнявшись, Егор легонько поцеловал ее в горячее от солнца плечо. Яна открыла глаза.
   – Что?
   – Ничего… – смутился он. – Родинка тут у тебя…
   Яна повернула голову и, покосившись на плечо, кокетливо улыбнулась:
   – Завлекалочка.
   «Какая к черту завлекалочка! Кого завлекать?.. А я? Я уже ничего не значу?»
   Он тяжело вздохнул. Настроение было испорчено. И вовсе не из-за какого-то там дурацкого слова. Просто вдруг почувствовалось, как безнадежно они далеки.
   «О, женщины!.. Говорил же старина Мопассан: «Даже в те минуты, когда нам кажется, что в таинственном согласии наших, существ, в полном смешении желаний и всех стремлений мы проникли в самую глубь ее души, – слово, одно только слово, случайно сказанное ею, раскрывает наш самообман и, как молния ночью, освещает пропасть, лежащую между нами». Сильно сказано… Может у нее уже есть кто-нибудь?»
   Егор взял Яну за руку.
   – Пойдем после пляжа ко мне?
   – Нет, сегодня не могу.
   – А завтра?
   – Пока не знаю… Позвони.
   Неподалеку, прямо на песке, расположились трое полуодетых мужчин. По виду – командированные. Егор перехватил их любопытные взгляды.
   «Завидуют… – с иронией отметил он. – Думают, небось: какую девчонку себе оторвал! А чему, собственно, завидовать?.. Это только кажется, что кто-то другой живет на полную катушку, а ты всегда, как будто на обочине… Иллюзия, обман…»
   Ветер донес со стороны моря восторженно-дикие вопли. Какие-то отчаянные пловцы с разбегу бросились в волны, но, не успев далеко отплыть, тут же повернули назад. Вода оказалась слишком холодной.
   По календарю уже давно была весна. Но здесь, на юге, это не чувствовалось так остро. Вечнозеленые деревья и отсутствие сугробов делали смену времен года почти незаметной. Иное дело там, где Егор жил раньше… Ему вспомнились бесконечные длинные ночи, вой пурги за оледеневшими окнами и маленький заснеженный город, окруженный безмолвной седой тайгой. В этом городе он когда-то имел все, что нужно человеку для счастья. И однажды – все потерял…
   Сюда Ермаков приехал пять лет назад с одним чемоданом в руках. После развода с женой он не стал мелочиться, делить нажитое добро, а просто снял с вешалки выходной костюм, пару рубашек, прихватил еще кое-что из своих личных вещей и, оставив на столе ключи, тихо закрыл за собой дверь.
   Отчего жизнь сложилась именно так? Трудно сказать… Поженились они совсем юными, прожили вместе много лет. Конечно, бывало всякое: и ругались по пустякам, и мирились… Но ведь какая была любовь!
   – Может, все-таки поедем ко мне? Кагорчику возьмем?..
   – Нет. Сегодня действительно не могу… Не обижайся.
   Яна лежала рядом, касаясь его плечом, и в то же время была такой недоступной. Словно солнечный луч, она дарила тепло, но поймать, удержать ее в руке было нельзя! Она всегда ускользала…
   «Почему все повторяется так похоже? – думал Ермаков, глядя в синее бездонное небо. – Ведь все это уже было не раз… Сначала – жена. Потом – любовница, с которой встречался тайком от жены. Теперь вот Яна… Все происходит одинаково, меняются только лица… Вначале легкий взаимный интерес, перерастающий в симпатию; затем фейерверк чувств, праздник души и тела; и, наконец, апогей – горячка, почти безумие… Когда все так хорошо, все так замечательно… И вдруг – бац! – необратимое отчуждение. Кто-то первым не выдерживает этого сумасшедшего накала страстей и делает шаг назад. И все… Обратно в рай дороги уже нет…»
   Порыв ветра разметал Яне волосы, и тонкие русые пряди упали ему на лицо. Егор осторожно убрал их и щекой прижался к ее руке.
   «Почему невозможно быть все время с одной? Отчего время безжалостно вырывает и уносит их? В чем смысл этой жестокой игры?»
   Перемены – есть условие жизни, сказал мудрец. Ермаков помнил это со студенческой скамьи. Как и знаменитое изречение Гераклита; «Все течет…». Но лишь теперь осознал он всю глубину этих слов, весь их трагический смысл.
   «Конечно, – размышлял Егор, – не для каждого перемены заметны. Один всю жизнь к тихому берегу жмется, норовит поспокойнее место найти… Вот он родился, женился, обзавелся детьми, потом – внуками; а там, глядишь, и старость незаметно подошла. И все это – на фоне одного и того же пейзажа, среди знакомых с детства людей. Тишь да гладь. Какие тут перемены?.. А другого судьба как возьмет в оборот, да как швырнет в самую стремнину! Всю шкуру на подводных камнях обдерет! Вот тогда и начнет человек понимать, что значит – течение жизни…»
   С пляжа Ермаков возвращался один. Сославшись на дела, Яна уехала на автобусе. Он проводил ее до остановки, а сам пошел пешком. До дома здесь оставалось недалеко… Впрочем, можно ли было назвать это домом? Скорее – пристанищем. Ведь однокомнатная квартира, в которой он жил, не принадлежала ему. Егор снимал ее через знакомых.
   Он долго не мог привыкнуть к своему новому жилищу. И часто, просыпаясь по ночам в чужой квартире, среди чужой мебели, с трудом понимал, где находится. А когда возвращался к действительности – готов был кричать от тоски. Прошлое не отпускало его. Да и как иначе, если все, что было дорого, все, чем жила душа – осталось там, за тысячу верст…
   Ермаков свернул под арку и остановился напротив вывески «Магазин». Пошарив по карманам, достал деньги. Мелочь решил потратить, а купюру покрупнее на всякий случай оставил – вдруг завтра Яна все-таки надумает с ним встретится? Будет хоть на что закуску купить. Не станешь же ее угощать супом из пакета.
   Сам Егор в этом отношении был неприхотлив. Довольствовался малым… Случались дни, когда у него в холодильнике не было ничего, кроме укропа. Конечно, это не от хорошей жизни. Приходилось экономить на еде, чтобы как-то свести концы с концами. Ведь почти половину всех его доходов поглощала оплата за жилье.
   Он вошел в магазин. Маленькая женщина с мрачным одутловатым лицом привычно отпускала товар. Когда настал черед Егора, она скользнула по нему равнодушным взглядом и тихим бесцветным голосом произнесла:
   – Слушаю.
   – Конфеты «Чародейка» у вас есть?
   – Смотрите… Все перед вами…
   – А вы, что, не знаете? Или вам трудно ответить?
   Она нервно переступила с ноги на ногу, словно скаковая лошадь, и, молча, отвернулась к окну.
   Егор беспомощно обвел глазами витрину и узкие ячейки с конфетами у нее за спиной. От разноцветных оберток зарябило в глазах.
   – Дайте тогда вон тех… – он ткнул наугад пальцем.
   Продавщица лениво облокотилась на стеллаж с конфетами и, по-прежнему не глядя на него, поинтересовалась:
   – Этих?
   – Нет, правее…
   – Этих?
   «Она что, специально издевается? – со злостью подумал Егор. – Ведь видит, куда показываю!»
   Взвесив конфеты, продавщица спросила:
   – Все?
   И, получив утвердительный ответ, обратилась к следующему покупателю:
   – Слушаю вас.
   Ермаков растерянно посмотрел на нее.
   – Девушка, вы бы их хоть в пакетик сложили… Или завернули…
   Скривив губы, она презрительно пробурчала себе под нос:
   – Берет вечно по двести граммов… Еще и пакетик ему подавай!
   Егор обомлел… Он хотел сказать ей что-нибудь резкое, но сдержался.
   «За что она ненавидит меня? Ведь мы даже не знакомы… Нельзя же так нагло хамить совершенно постороннему человеку. А вдруг я нобелевский лауреат? Или мафиози какой-нибудь? Нет, рано или поздно она нарвется…»
   Открыв кодовый замок, Егор зашел в подъезд. Лифт не работал. Он покачал головой, повернулся и отправился наверх пешком.
   Остаток дня Ермаков провел дома. Постирал, приготовил ужин. Потом взял книгу и уселся возле раскрытого окна… За чтением не заметил, как стемнело.
   Не зажигая свет, он сидел в кресле и смотрел на улицу. В темноте мелькали огоньки сигарет, слышались чьи-то голоса, звон гитары… Теплый ветер шевельнул занавески. Егор ощутил дурманящий запах южных цветов и влажное дыхание моря.
   Весна… Время надежд и беспечной любви. Солнце, море, красивые девушки. Что еще нужно?.. Но ему вспомнилась далекая родина. Там сейчас тоже была весна. Егор представил знакомые с детства улицы, дома. Словно наяву почувствовал особенный аромат талого весеннего снега, услышал, как похрустывает на лужах тонкий мартовский ледок.
   «Тоска… Неужели опять на всю ночь?»
   Ермаков достал из холодильника бутылку вина. Откупорив, налил до краев граненый стакан. Залпом выпил. Стало как будто легче… А что оставалось делать? Иного способа бороться с этими ужасными приступами внезапной тоски он не знал.
   «Никого рядом… Если завтра умру, кто пойдет за гробом? Жалкая кучка едва знакомых людей?»
   Егор прилег на кровать. Хмель закружил голову… Мелькнула мысль – не повторить ли еще?
   Никогда прежде не чувствовал он себя таким одиноким. И даже любовь к Яне не могла избавить его от этого.
   Вообще их отношения были довольно непонятными. С одной стороны, Егор испытывал к ней глубокую привязанность, а с другой – недоверие… Поначалу, когда они только начали встречаться, ему показалось, что он наконец-то нашел то, что искал. Ее божественное тело приводило в трепет, а неутолимая, безудержная страсть просто сводила с ума. Она отдавалась ему с жадностью загулявшей самки… После такой женщины мечтать о ком-то еще было, по меньшей мере, неразумно. И Егор начал подумывать о совместной жизни. Однако Яна не торопилась связывать себя серьезными отношениями. Наоборот, всячески подчеркивала свою независимость. Случалось, они не виделись подолгу. Ермаков тяжело переживал разлуку. Конечно, и ревновал ее, и обижался… Но бросить не мог. Это было выше его сил… Впрочем, она тоже, держа Егора на некоторой дистанции, окончательно не порывала с ним. Так и длился этот странный роман, то вспыхивая, то затухая, в течение вот уже двух лет.
   Тишину разорвал мощный рев динамиков. Музыка была настолько громкой, что в окнах вибрировали стекла. Ермаков взглянул на часы.
   «Половина первого ночи! Какой идиот в это время музыку слушает!»
   Егор прислонился к стене… Ну, конечно, сосед! Он и раньше доставал его своими песнями. Но тогда хоть было не так громко. А сейчас, видно, купил новые колонки и решил опробовать.
   Пытаясь не обращать на музыку внимания, Ермаков бродил по комнате.
   «Ничего, – успокаивал он себя. – Еще пять минут и выключит… Не в лесу ведь живет, понимает – вокруг люди».
   Прошло десять, пятнадцать минут, а сосед и не думал униматься. Егор чувствовал, что начинает терять терпение. Казалось, будто в голову один за другим забивают стальные гвозди.
   Музыка оборвалась внезапно. И сразу стало непривычно тихо. До звона в ушах…
   Егор выпил еще полстакана вина, разделся и лег в постель. Теперь надо было заставить себя уснуть.

Глава 2

   В страховой фирме, где Ермаков работал менеджером, был обеденный перерыв. Часть сотрудников, перекусив в местном буфете, разошлась по своим местам, а часть отправилась на перекур. Егор тоже пошел со всеми, хотя сам не курил.
   – Вот у кого в личной жизни полный порядок! – воскликнула Леночка Румянцева, увидев его. – Какой мужчина!..
   Егор снисходительно промолчал.
   «Полный порядок! Знала бы ты… А впрочем? Пусть думают. Должно же хоть у кого-то быть все хорошо».
   К комплиментам в свой адрес Ермаков привык. Даже генеральный директор и тот как-то заметил, что у него – «героическая внешность».
   – Знаете, – весело прощебетала Леночка, – в чем разница между образованным и необразованным человеком?
   – В чем? – поинтересовался страховой агент Васин.
   – В том, что необразованному человеку достаточно отличать кобеля от суки.
   – А образованному?
   – А образованному надо отличать… – Леночка артистично выдержала паузу и затем скороговоркой произнесла. – Гегеля от Гоголя, Гоголя от Бебеля, Бебеля от Бабеля, кобеля от суки…
   Васин выпустил дым из ноздрей и спросил:
   – Ты сама-то хоть знаешь, кто такой Бебель?
   – Знаю, не волнуйся.
   – А Бабель?
   – Это кто по бабам ходит! – подал голос из дальнего угла охранник Зименков.
   Табачный дым колыхнулся от смеха.
   – Кстати, о бабах… – оживился Васин. – Сегодня утром, пока на работу ехал, с двумя познакомился.
   – Что, прямо так сразу и с двумя? – уточнила Леночка.
   – Почему сразу? Сначала – с одной, потом – с другой. Вот телефончики…
   Васин достал из кармана помятый листок.
   – Счастливый, – вздохнул Зименков. – А я сразу с двумя знакомиться не могу.
   – Почему?
   – Не знаю… Не могу – и все! Хотя, может быть, и зря… Вот тоже ехал не так давно, в автобусе. И вместе со мной – девушка. Я еще на остановке на нее внимание обратил. Красивая… Ну вот, едем-едем, а потом она мне и говорит: «Вы на следующей выходите?» – «Нет», – отвечаю. А она: «Жаль». Я растерялся… «С вами бы, – говорю, – вышел». – «Так пойдемте!» – зовет.
   – Ну и что? – навострил уши Васин.
   – Она вышла, а я стою как дурак… У меня ведь в это время с другой девушкой роман был.
   Зименков затянулся сигаретой и грустно добавил:
   – Но самое интересное, что через месяц моя подруга меня бросила.
   Все замолчали, повисла неловкая тишина.
   – Дурак ты, Паша, действительно… – подытожил Васин. – Уж я бы такой момент не упустил!
   Егор посмотрел на Зименкова. Этот немногословный здоровяк вызвал в нем теплые чувства. Захотелось его ободрить.
   – Правильно сделал. Не слушай никого.
   – Правильно? Ты так считаешь?
   – Да… Ведь ты любил свою девушку, дорожил отношениями?
   – Конечно.
   – Даже если бы она ничего не узнала о твоем параллельном романе, все равно через месяц вы бы расстались. Так?.. С той только разницей, что на тебе висело бы чувство вины. А это пережить намного тяжелее.
   Ермаков подошел к окну. Отщелкнув задвижку, распахнул створки. Свежий воздух хлынул в комнату.
   – У нас вчера приключилось… – сообщила Леночка, подкрашивая губы. – Вечером, поздно уже, смотрим с сыновьями телевизор. Вдруг – звонок в дверь. Спрашиваю: «Кто?». В ответ – тишина… И опять – «Дзинь!» Я снова – «Кто?» Ни звука… Но слышу – за дверью кто-то есть… Потом стучаться начали. Я испугалась…
   – И чем кончилось?
   – Да ничем… Оказалось – это приятель к старшему сыну приходил.
   – Он что, сказать не мог?
   – А он глухонемой…
   Деятельность Ермакова мало чем отличалась от работы страховых агентов. Он так же, как они, заключал договоры с фирмами и жил на проценты со сделок. Только, ко всему прочему, в обязанности ему вменялось координировать их действия. Это осложняло жизнь, но зато позволяло иметь хоть какой-то стабильный оклад.
   И все равно денег постоянно не хватало. Многое зависело от фортуны. В один месяц можно было заработать неплохо, зато потом – два сидеть на мели… Поначалу это не очень ощущалось, но со временем стало угнетать.
   Приходилось все время крутиться. Случалось, за день Егор успевал побывать в трех-четырех фирмах, в разных концах города. Это с учетом того, что первую половину дня он обычно проводил в офисе.
   Такой режим выматывал. Вернувшись в пустую квартиру, Ермаков долго не мог уснуть. Дым воспоминаний туманил разум. Иногда начиналось казаться, что все хорошее в жизни уже было. И все, что осталось – это боль, тоска и ночи, полные одиночества.
   – Можно? – в кабинет заглянула Леночка. – Один звонок… У нас телефон постоянно занят. Не подступиться…
   – Звони, – разрешил Егор.
   Леночка встала рядом, слегка касаясь его теплым пышным бедром. Егор уловил резкий, сладковато-терпкий запах ее духов.
   – Никто трубку не берет, – пожаловалась она и присела чуть поодаль. – Я тебе не мешаю?
   – Нет, – пожал плечами Егор.
   Хотя, если честно, Леночка, конечно, мешала. Ермаков терпеть не мог, когда во время работы рядом с ним находился кто-нибудь еще. Это не давало сосредоточиться… Но что делать? Не будешь же ее выгонять!
   – Ты в магнитофонах разбираешься? – спросила Леночка.
   – А что?
   – Магнитофон у меня сломался. Играл, играл – и вдруг перестал.
   – Увы, – развел руками Егор. – В технике я не силен.
   – Жаль… Скучно без музыки. Все выходные буду дома одна. Муж ребят с собой в рейс берет… Придется скучать в одиночестве.
   Леночка томно потянулась, выгнув спину и чуть приподняв круглые загорелые коленки. Подол платья вызывающе обтянул полные бедра… Егор успел заметить соблазнительно мелькнувший край голубого атласного белья.
   «Похоже, это намек…» – с волнением подумал он.
   Им овладело какое-то странное беспокойство. И хотя никогда раньше она не нравилась ему, мгновенно вспыхнувшее желание заставило позабыть обо всем.
   – А ты пригласи кого-нибудь в гости. Тогда скучать не придется.
   – Кого?
   Ермаков замер и чуть было не произнес «Меня!», но в этот момент спасительно зазвонил телефон.
   Он поднял трубку… Какую-то фирму заинтересовало его предложение. Просили уточнить некоторые детали.
   Видя, что Егору сейчас не до нее, Леночка тихо покинула кабинет.
   Тут надо сказать, что Леночка Румянцева была полнотелой сорокалетней женщиной, и правильнее следовало бы называть ее Еленой Владимировной. Но все отчего-то звали – Леночкой…
 
   Солнце добела раскалило город. Все вокруг дышало жаром: и стены домов, и черные ленты асфальта, и блестящие крыши машин… Если бы не молодая зелень и цветы на фруктовых деревьях, можно было подумать, что уже наступило лето.
   Держа под мышкой кожаную папку, Ермаков быстро шагал по улице. Настроение было неважным. Намеченная на сегодня сделка не состоялась… В пятый раз он приезжал в одну и ту же фирму – и никак не мог подписать договор. Генеральный директор важно надувал щеки, вносил в документы какие-то пустяковые поправки, но принять окончательное решение не спешил.
   «Как он вообще руководит? – недоумевал Егор. – С такой ерундой разобраться не может… Если передумал – так и скажи!»
   На ходу расстегнув ворот рубашки, он свернул в прохладу тенистого сквера. Возле фонтана была свободная скамейка. Ермаков устало опустился на сиденье и с облегчением вытянул ноги.
   Мимо то и дело проходили люди. Егор провожал их равнодушным взглядом, думая о своем…
   В дальнем конце аллеи показалась странная пара – невысокая худая женщина и девочка, лет десяти. Странным было то, как они двигались: какими-то зигзагами, рывками, с короткими непонятными остановками… Когда они подошли ближе, Ермаков понял, в чем дело – женщина была пьяна. Девочка помогала ей идти.
   Они приблизились к фонтану. И тут женщина взбрыкнула:
   – Куда ты меня ведешь?
   – Домой.
   – Зачем?
   – Спать.
   – Спа-а-ать!? Мы сейчас купаться будем!
   Женщина рванулась к фонтану, но оступилась и, не удержавшись на ногах, плашмя упала на пыльный асфальт. Девочка бросилась к ней.
   – Мама! Мама!
   Та подняла от земли лицо, с пьяной усмешкой тряхнула короткими выбеленными волосами.
   – Вставай, мама! Вставай! – дочка пыталась ее поднять.
   – Уйди!
   – Люди же кругом!
   – Да пошли они!.. – женщина смачно выругалась.
   Прижав ладони к лицу, девочка заплакала от бессилия.
   Прохожие с любопытством наблюдали за происходящим. Некоторые осуждающе качали головами… Егор не знал, как поступить. Ему было неловко и так жаль эту несчастную девочку, что впору самому прослезиться.
   «Но чем я смогу ей помочь? Чем?.. – мучительно размышлял он. – Подойти, проявить участие? А если меня не так поймут? Подумают, что пристаю к пьяной женщине…»
   Проще было уйти. Какое, в конце концов, ему дело? Пусть сами разбираются… Но что-то не давало бросить этих горемык на произвол судьбы.
   Наконец он решился.
   – Давайте, помогу… – Егор наклонился над лежащей женщиной. – Встаем! Оп!..
   Ермаков обхватил ее руками за туловище и рывком привел в вертикальное положение.
   – Обопритесь на меня… Вот так… Теперь потихоньку…
   Поддерживаемая с двух сторон дочкой и Егором, женщина послушно сделала несколько шагов. Но вдруг остановилась.
   – Ты кто такой?
   – Я? – Ермаков слегка растерялся. – Я просто хочу вам помочь.
   – Не надо!
   – Но…
   – Руки! – неожиданно звонко закричала она. – Убери руки, сволочь!
   Прохожие обходили их стороной, бросая недоуменные взгляды. Очевидно, хотели понять – что происходит? Егор от стыда готов был провалиться сквозь землю.
   «Ну, что, помог?.. Доволен?»
   Он развернулся и, не оглядываясь, пошел прочь. Но не успел отойти, как услышал позади звук упавшего тела.
   Егор повернулся… Девочка беспомощно смотрела на него.
   – Далеко живете?
   – Далеко… – всхлипнула она.
   Сердце Ермакова разрывалось от жалости. Надо было что-то предпринять.
   – Выход один – ловить такси.
   – Де-е-енег не-е-ет! – нараспев произнесла девочка, размазывая по лицу слезы.
   – На… – Егор протянул ей несколько купюр. – Этого хватит.
   – Не-е-ет! – замахала руками она. – Я не возьму-у-у!
   – Бери, тебе говорят! Потом отдадите… Вот визитка.
   Он сунул ей в ладонь деньги и визитную карточку.
   – А теперь заходи с той стороны… Взяли!
   Вдвоем они подняли женщину с асфальта. Она почти не сопротивлялась. Лишь что-то тихо бормотала себе под нос.
   Остановив машину, Ермаков посадил их на заднее сидение и с удовлетворением хлопнул дверцей.
   На душе было легко. Словно он сделал какое-то очень важное и нужное дело. И даже потеря денег его не особенно огорчала.

Глава 3

   С утра зарядил дождь. Крупные капли косо били в стекло и тонкими ручейками стекали вниз, оставляя за собой узкие прозрачные полоски.
   Егор собирался на работу… Выгладив рубашку, он допил остывающий чай и, застегиваясь на ходу, выскочил на площадку.
   Возле лифта столкнулся с соседкой – пожилой сухонькой женщиной из квартиры напротив.
   – Марь Семенна, здрасьте!
   – Здравствуй, Егор.
   – Как живете? Давно вас не видел.
   – Плохо… Болела месяц. А пришла домой – опять расстройство. Потолок течет… У тебя-то не отсыревает?
   – Нет.
   – А у меня – сильно. Как дождь – так сверху и капает.
   – Обратитесь к коммунальщикам… Починят.
   – Да уж была там не раз. Все без толку – одни обещания. Не больно-то на старуху смотрят… Может, ты бы зашел как-нибудь? Вон, какой представительный! Тебя бы послушались…
   – Ладно.
   Ермаков шагнул в раскрывшиеся двери лифта и сквозь шум сходящихся створок услышал:
   – Спасибо! Спасибо тебе!
   Несмотря на непогоду, Егор чувствовал себя превосходно. И не без причины… Сегодня они должны были встретиться с Яной.
   По улице он летел как на крыльях. Едва переступив порог кабинета, сразу бросился к телефону.
   – Алло, – полусонным голосом ответила Яна.
   – Привет! Ты еще спишь?
   – Сплю.
   – Пора подниматься… Я пришел к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало!
   – Ну да, солнце… Вон как дождь поливает.
   – А ты представь, что все равно – солнце… Представила?
   – Ага.
   – Теперь улыбнись… Улыбнулась?
   – Да.
   – Вот и замечательно! Ну что, мы сегодня увидимся?
   – Ты знаешь… – последовала пауза. – Наверное, не получится.
   У Егора оборвалось сердце. Как будто с разбега он врезался в стену.
   – Почему? Ведь мы вчера договорились… Что-нибудь случилось?
   – Нет. Просто сегодня никак…
   – А завтра?
   – Завтра я работаю.
   Ермаков опустил трубку. Ворот рубашки давил шею, мешал дышать. Он с остервенением рванул его…
   «Ну и пусть! Ну и ладно!»
   Ни о чем другом думать Егор уже не мог. Поэтому отправился просто бродить по городу. Вскоре самообладание вернулось к нему.
   «Живи, как хочешь. Я тоже начну другую жизнь… Прямо сегодня, сейчас!»
   Дождь кончился, и притихшие улицы снова заполонил народ. Ермаков разглядывал встречных девушек. Среди них попадались очень даже симпатичные.
   Незаметно он оказался в районе порта. Дальше пути не было – впереди плескалось море.
   Егор хотел вернуться, но вдруг заметил на пирсе ребят. Они удили рыбу.
   – Клюет? – поинтересовался Ермаков.
   – Еще как! – с готовностью ответил вихрастый конопатый мальчу-ган.
   – На что ловите?
   – На рачка.
   Паренек достал из банки пару ярко-красных креветок.
   – Вареные, что ли? – удивился Егор.
   – Нет… Мы их солью засыпаем.
   Мальчишка отрезал ножом кусочек, насадил на крючок и, крутанув над головой свинцовое грузило, забросил снасть в море.