Страница:
– Тут такое дело, старый… – без долгих предисловий выложил я, – барометр мой фигню нездоровую чует, да и не только мой.
– А чуть конкретнее пока не можешь сказать? – насупился Михеич. Его можно было понять – кому понравится такое вступление.
– Сам понимаешь, мог бы – сказал. Так что давай пацанам вводную, поедем в полной готовности, сразу от блока. У вас там ничего в штабе не трындели? Заодно маякни на все ворота, пусть поглядывают внимательнее.
– В штабе как обычно, у всех дел выше крыши, они сейчас на сентябрь сразу две большие ходки готовят. Залазь уж, предсказатель, теперь ведь слова лишнего не скажи, того и гляди, сглазишь на свою голову.
Дождавшись, когда я заберусь в кузов, прапорщик с ворчанием, которое у него означало среднюю степень недовольства, занял место у рации и принялся поочередно вызывать посты на выездах, давая нарядам вдумчивый разгон. Про сглаз – это он в самую точку. Армия – она такая, традиции и приметы покруче, чем у любых астрологов и гадалок, в ней возникают и крепко держатся. Молодым бойцам на первых порах гораздо чаще достается от старожилов за неосторожно сказанное: «А вот мы сегодня после рейда собираемся…», чем за ошибки и ляпы в боевой обстановке. Доходило до того, что такого говоруна ссаживали на блоке, оставляя его как бы для усиления охраны Периметра, а сами ехали сокращённым расчётом. И ничего, отрабатывали задачу, возвращались без потерь, но уж салаги крепко запоминали такие эпизоды. Наряды на постах вовсю использовали такие «подарки» для облегчения своего быта.
Меньше трёх минут, и мы уже подкатываем к Южным воротам. Прапор снова выбирается из машины, не стал доверять разговор рации, нам же сюда и возвращаться, так что лишняя накачка без посредника в виде микрофона не помешает. Через толстый стеклоблок хорошо видно, как он энергично втолковывает ситуацию старшему караула, а тот вполне адекватно въезжает в расклады. Из левого домика поста уже выскакивают оба «мазурика» и бегут по извилистым ходам сообщения из бетонных кубышек в рост человека к своим БРТ, дизеля прогревать. Следом за ними и башенные стрелки потянулись, в караулках остались только командиры экипажей и связисты, остальные из «бодрянки» занимают места у бойниц по усиленному варианту. Часам к семнадцати точно и отдыхающую смену припашут, слишком уж момент возвращения рейдовых групп опасен из-за естественной усталости, даже если поиск прошёл без контакта с противником. Как себя ни накручивай, что щелкать клювом вредно для здоровья, но вид близких ворот, обещающих скорый отдых и относительную безопасность, расслабляет. Вот тут совсем не лишним бывает, если служба на блоке поставлена правильно и начкар бдит во все гляделки, не давая спуску подчинённым. Примеры вам нужны? Так что там далеко за ними ходить. Соседний Посёлок, за номером двадцать один. Зря им такой номер, кстати, дали, никудышные думатели в штабе укрепрайона оказались. «Очко», «счастливый номер» – вы бы ещё «семёрку» кому присвоили, деятели из потомков Арбатского округа, чтоб вам каждую субботу на штурмовую полосу путёвку давали, а не ПХД для тонуса! Вот там, после одного набега на производственный комплекс Чужих, не буду спорить, вполне грамотно спланированного и не менее удачно завершённого, решили – мы круче, чем те самые, которые блестят, даже когда варёные. Угу, аж два раза… Разрешили каравану со свинофермы, который вдруг нарисовался вне обычного графика, начать движение через полосу отчуждения, не дожидаясь, пока сразу три (!) бронеавтобуса закатят в Периметр. Бывает и такое, у нас тоже не так и редко, что с одного направления рейд-группы возвращаются почти одновременно. Казалось бы, что там пятнадцать секунд, которые по регламенту положены на заезд через лабиринт в ворота. Так не морщинами на лбу этот регламент устанавливали, а чьей-то кровью прописывали. А тут сразу три машины, одна из которых с повреждениями и парой «трёхсотых», вот и решили как бы время экономить. В результате дошло до того, что нам пришлось выбивать остатки банды аж из третьего кольца обороны, куда те умудрились из-за откровенного раздолбайства ныне покойного лейтенанта пробиться, прикрываясь ложным караваном. Не желая зря класть людей, наш майор приказал применять «Шмели» и «Васильки», потом легче инженерку восстановить, чем считать «двухсотых». Долго ещё после того случая раздавали трендюли по любому поводу. Хорошо, что не добрались бандюги до жилых кварталов, не успели. Мы даже сами потом удивлялись, как смогли в такие сроки подорваться по тревоге, совершить марш, развернуть технику для блокировки возможных путей подхода подкрепления. А комбат, вспомнив своё сапёрное прошлое, загрузил на «матылыгу» сразу четыре комплекса «Ветер-М»,[7] которые нашлись у него в загашнике, и наглухо перекрыл маршрут отхода нападавшим. Там их наши ребята чуть не половину на минах подловили, мало кто до границ поля смог добежать. Да и те от снайперов не убереглись. Пуля – она всегда быстрее бывает…
Не-е-е, пора завязывать с воспоминаниями, как бы чего совсем неподъёмного сейчас не накликать. Дождик кончился, утреннее солнце начало припекать, видимость сразу пришла в норму. Так что лучше залезу я в башню «Грома», там командирская панорама хороший обзор даёт, с увеличением, милое дело…
Упс, вот и посмотрел, называется, отъехали же всего километров пять от Посёлка. Слева по курсу, на уже убранном огуречном поле примерно метрах в семистах от трассы, среди ботвы сидела фигура. Насмотрелся я на такие, век бы их не видать. Кричу голосом и в гарнитуру:
– Тревога, атас на десять часов! – И соскальзываю обратно в кабину, освобождая место своему тёзке – штатному стрелку-оператору Серёге Климову. Остальной экипаж без лишней суеты занимает места у амбразур, водила по ближайшему пандусу выезжает на поле и начинает сближение. Нам с Марией сейчас даже не обязательно участвовать в зачистке. Хватит курсовых АГС, и спаренный с пушкой пулемёт закончит дело, всё видно как на ладони, ближайшее стрёмное место, где могли бы укрыться плохиши, – это лесок в паре километров, из граника нас оттуда не достать.
Другое совершенно непонятно – как здесь оказались коконы? Или активные Чужие, которые и притащили эти коконы. Совершенно не в их привычках заходить так далеко от остатков мегаполисов, где они в самом начале от души подхарчились ничего не подозревающими людьми. А потом и развернули свои толком никому не понятные производственные центры. Те самые «огородники», о которых я уже вспоминал, вот они могут и забрести в поисках зародышей на любую территорию, но… Это самое «но» и заставляет меня нервничать. «Мичурины» эти уродские как раз и предназначены для поиска ещё не подкормившихся, а потому и очень вялых коконов. Найти, уложить в подобие рюкзака или кенгурятника и принести в ближайший центр, где обосновались пришельцы. Там их активируют, используя «запасы» из бывших людей или, на самый худой конец, животных, тоже загоняемых ментальными кнутами в загоны при таких центрах. Одного бывшего хомо хватает на трёх-четырёх зародышей, а вот любая корова, даже самая крупная, способна дать жизненную силу только одному Чужому. Если верить учёным, от населения Земли сейчас осталось в нормальном состоянии от силы процентов сорок, во что эти шибко вумные и сами не очень верят. После пары стаканов нашего доцента, осевшего в Посёлке в конце второго года прихода толстого полярного зверька, пробивает на откровенность. И тогда он называет совсем другие циферки, куда более мрачные. По его мнению, осталось нас четверть от прежнего. Африку, Китай, Индию, которой от Пакистана ещё и нюками досталось, можно смело списывать в чистый убыток. Слишком много народу там было, на не такой уж и большой площади.
Пока я в очередной раз предавался размышлизмам, машина подкатила к цели метров на двести. Водитель затормозил, курсовые гранатомёты выдали по паре очередей ОДБ,[8] фигура бедолаги и всё вокруг неё скрылось в дыму и пламени разрывов. Дождавшись, когда осядет пыль, коротко рокотнул башенный пулемёт, стрелок, видимо, нашёл что-то шевелящееся после накрытия гранатами. Вот и всё, остаётся только подобрать, если нам повезло, оболочки от коконов, да постараться найти следы тех, кто подбросил нам эту гадость так близко к Периметру. Тут двух мнений быть не может – слишком важное место на трассе Ижевск—Ульяновск занимают три наших Посёлка. Есть тут пара бывших областей соседних, которые спят и видят, как оседлают дорогу, связывающую эти два ключевых в нынешнем мире города. Оружие и боеприпасы стали фактором выживания в нашем мире чуть ли не более значимыми, чем в прежнем. Применять нюки – оно надо кому? Ведь если у нас и есть некоторые шансы выжить, уничтожив Чужих, то потом иметь под боком выжженные и заражённые, непригодные ни для чего пространства не самое лучшее решение. Пусть населения осталось мало, но сознательно гадить самим себе и потомкам никто не будет.
Снова поехали, теперь уже без особого напряга, прямо к выжженной проплешине среди поля. Теперь наш выход. Будем искать, а ребята уже свяжутся с Посёлком, вызовут мобильную группу, скоро тут тесно станет от техники и людей. Ну, это я снова немного преувеличиваю, но взвод на броне для нынешних безлюдных времён и вправду не так уж мало. Лирику на потом, пора за дело.
Мягко качнувшись, КАМАЗ остановился, Михеич раздраил задний люк и выпустил нас с Марией. Обычным порядком – я на пару шагов впереди, она держится за моим правым плечом, подошли к обугленным останкам. Теперь уже без экспертизы сразу и не опознаешь, кто это был. Скорее всего, кто-то из работников ближайшей фермы. Что он забыл на уже убранном поле? Или его сюда те же, кто зародыши подкинул, притащили, подкараулив у домов? Разберемся. И хочется надеяться, что и с теми, кто устроил такую подлянку. Не зря мы ходим парами Охотник—Напарник. Для меня не страшен ментальный удар, если нет физического контакта с Чужим, но учуять его я могу, при некотором везении, только метров с двадцати. А такие, как Мария, и засекут их аж с полутора сотен, и по следу могут пройти, даже если он оставлен больше суток тому назад. Не сразу сложилась такая тактика, но тому, кто её придумал, когда (даже в мыслях не хочу допускать «если») мы вернём себе родную планету, выжившие должны быть благодарны по самое некуда.
Свою работу мы делали на автомате, ситуация позволяла. Оказалось, что рядом с трупом человека даже не три, а четыре почти выросших зародыша, и все они были в защитных коконах, что радует – уже не зря скатались. Почти восемь килограмм сверхпрочного композита, предохранявшего своих обитателей от любых космических и земных воздействий. Пусть его очень трудно и дорого обрабатывать, но в качестве режущих кромок в металлообработке, как вкладыши для броников, много ещё для чего – мы сами о подобном материале могли только мечтать. Десятки, если не сотни лет потребовались бы нашей науке и промышленности, чтобы создать что-то подобное. Контрольные выстрелы, уж очень эти твари живучие, а так надёжнее, голова отдельно, тушка отдельно, теперь Чужие годятся только для изучения биологам. Хотя после первых восторгов и открытий наука по большей части пребывала в недоумении. Как? Вот скажите на милость, как они умудряются делать что-то сознательно? По одному это ведь совершенно тупые и движимые одними инстинктами всеядные существа, которых до сих пор так и не смогли твёрдо классифицировать. И не насекомое, в привычном нам виде, и тем более не млекопитающее. Какая-то сверхживучая шестиногая и четверорукая скотинка, размером с не очень крупную собаку. Описать внешний вид – ну не в моих это силах, совсем уж непреодолимого отвращения тварюшки не вызывали, но выглядели для человеческого взгляда совершенно чуждо, сразу становилось понятно, что это не порождение земной природы. Правда, такими становились уже развитые особи, личинки, если можно их так называть, вне кокона больше всего походили на творение совсем свихнувшегося авангардиста. Ни одной внятной конечности, но и не амёба, как их рисуют в школьных учебниках. Большинство исследователей склонялись к мнению, что это как раз самый главный признак их универсальности. Возможность, при наличии подходящего корма, развиться в существо, максимально приспособленное к проживанию на данной планете. При желании можно полистать регулярные «Бюллетени БиоЦентра», там много материалов, в каждом городишке они в свободном доступе. Тут надо отдать должное нашему новому руководству. Сделать всё возможное, чтобы каждый человек имел своевременный доступ к инфе, помогавшей и в дальнейшем выживать, подавать эти сведения в максимально доступном любому неучу виде – за это оно заслуживало отдельного «спасибо». Для меня было достаточно знать уязвимые места и скорость движения, чтобы правильно выбирать позицию для отстрела. Как бы их обыватель ни боялся, но если не лезть в сомнительные и плохо просматриваемые места, то даже не Охотник, имеющий природный иммунитет к менталке, и у него есть приличные шансы выжить при встрече с одиночным Чужим. Колоссальные потери среди населения первых недель Вторжения легко объяснить тем, что мы совершенно не представляли, с чем столкнулись и чего следует опасаться. Начинаем раскручивать спираль вокруг трупов. Патрульные уже занялись сбором трофеев и тел, распихивая их по мешкам и контейнерам. Каждый знает свои обязанности, даже прапор не ворчит, успокоился немного, хотя рано это он делает. Засаду «плохих» никто не отменял, вот сидит где-то их снайпер с крупным калибром и выцеливает кого-то из нас. Я зябко повёл плечами. Пусть и есть у меня такое полезное «чувство взгляда», но целиком полагаться на него тоже не следует. Работа в поле тем и непредсказуема, что всякие нежданчики случаются. Хотя большинство военных сделали правильный выбор, к беспредельщикам и новым «князьям» тоже немало народу переметнулось.
Так, а это что? Взрывной волной расшевелило уже пожухлые огуречные листья и на почве чётко виден след рубчатой подошвы. Вполне ожидаемо, не вертолётом же, которых не так уж и много осталось вне воинских частей, пришлые сюда добирались. Это не пешая группа, вертушку при нашей системе наблюдения засечь гораздо легче, чем РДГ. Как ни осторожничай, но по открытому пространству, да ещё вспаханному, трудно пройти, не наследив. Если прикинуть точки, где оставлены Чужие и обнаружен отпечаток, вполне получается установить направление отхода, если это только не ложный след, специально для нас. А на такой случай мы и ходим с Напарницей, остаётся подождать, что она подскажет. Мария не стала тянуть, выписала восьмёрку, оставив меня в точке «талии», так сказать, мотнула головой и выжидающе посмотрела на меня. Понятно, ложная стёжка, продолжим спиральный поиск. Завершив четвёртый виток, мы таки обнаружили настоящую дорожку отхода. Судя по всему, было пришлых всего трое. Смелые пацаны, ничего не скажу. Или уж слишком наглые. Хотя не исключено, что это всего лишь часть группы, основное прикрытие ждало дальше по маршруту. Всё равно, что-то не складывается. Даже если они сделали «закладку» до полуночи, во что ни разу не поверю, если судить по степени насыщения зародышей, в запасе для отхода у них слишком мало времени, чтобы чувствовать себя в безопасности. Понимают отлично, что сразу после обнаружения подкинутых Чужих будет поднята тревога. Все населённые пункты встанут на уши, и части, в них дислоцированные, вышлют усиленные поисковые группы. В чём задумка противника? Кончилось время тупого передела и делёжки оставшегося после БП имущества и территорий. Сейчас больше в ходу многоходовые комбинации, когда зачинщик старается не подставлять себя впрямую, ну, кроме, естественно, самых тупых и недальновидных. Которых и осталось-то совсем чуть, не выжить глупым в наше время.
Что бы я сделал на их месте? А фиг знает, не моя это область. Как-то не приходилось до этого дня особо голову ломать над планами противника, всё-таки моя специализация несколько другая. Но если я хочу сегодня вернуться в свой дом живым, то надо учиться на ходу. В первую очередь не делать самых очевидных и предсказуемых ходов. То есть – по следу мы, конечно, пройдём, но не прямо вот сейчас, а после обсуждения ситуёвины сначала с Михеичем, он ближе к штабу крутится, может и подскажет что-то, что я по серости своей упустил. Решено, помечаем вектор, куда РДГ отошла, и возвращаемся к машине. Будем думу думать, напрягать чужой мозг, если своего не хватает, как опять же любил повторять ротный.
– Сворачиваемся, дорогая! Пошли обратно.
Мария странно посмотрела на меня, вроде даже с одобрением. Как будто не ожидала, что я окажусь таким сообразительным и ей не придётся мне подсказывать, что не каждый раз следует поступать стандартно в обычной, казалось бы, ситуации. Вот как хочешь, так и понимай. Третий год мы с ней работаем, что для наших профессий пока ещё редкость, а до конца понять её реакцию на некоторые вещи до сих пор не могу.
Самые первые Охотничьи пары появились чуть больше четырёх лет назад. До этого земляне уже успели разобраться, что примерно десять процентов из них способны пережить пси-удар, а совсем малая часть людей остаются в полном сознании и способны активно сопротивляться. Правда, напомню, если нет физического контакта с зародышем или «взрослым» Чужим. Вот как раз такие и составляют чуть ли не половину выживших. Остальные – это жители сёл и деревень, военные, которые с самого начала были мобилизованы и сразу настраивали себя на борьбу. Почему-то именно среди них фантастическая поначалу версия, что приближающаяся из глубин космоса россыпь непонятных предметов не что иное, как армада пришельцев, получила наибольшее распространение. Сам в прошлом военный, комиссованный по вполне понятной причине – неудачный осколок в голеностоп, ограничения по нагрузкам, будьте любезны на «гражданку», другие теперь будут воевать, я вполне разделял их мнение. Пусть и разбираюсь в астрономических премудростях не то что поверхностно, а откровенно никак, на уровне фантастических книжек и фильмов, но и у меня хватило соображалки, что собрать в одну кучу такую прорву одинаковых штуковин природе не под силу. В мегаполисах – там другое дело. Народ больше офисный, с изрядной толикой нездорового любопытства, инстинкт толпы, опять же. Вот и лезли сами, от скуки столичной, посмотреть да пощупать, что это такое больше суток с неба падало, из-за чего они в метро и убежищах отсиживались? Вы прикиньте, если было нас чуть больше семи миллиардов, это на суше меньше пяти человек на квадратный километр, если равномерно всех по Земле расселить. А нападало этой гадости раз в пять больше, по самым скромным прикидкам. Сначала спутникам досталось по полной программе, уж больно густо летели пришельцы, пусть и совершенно безмозглые на тот момент. Просто за счёт количества посшибали они чуть не все наши (земные, имею в виду, а не только российские) аппараты, что крутились по обе стороны экватора чуть не до самого Полярного круга. Кое-где, в самых ключевых точках, вроде АЭС, гидростанций, пытались их наши и американские ПВО сшибать. Но для таких целей С-300 / 400 и «Пэтриотов» оказалось слишком мало, а другие ракеты были плохо приспособлены для перехвата целей с такими скоростями. Так что помогло чуток, но не шибко. Не сравнить было наличие готовых ракет и количество падающих объектов. Потом приходилось мне видеть документальные и любительские съёмки моментов падения капсул с зародышами на поверхность. То ещё зрелище! Как потом мне говорили знающие люди, если бы они просто падали, вроде обычных метеоритов, урона нашей технике и постройкам и поменьше могло быть. Особенно запомнились кадры с какой-то супер-пупер камеры, типа тех, что испытания разных там СОИ снимают. И увеличение большое, и разные циферки вроде скорости-высоты и ещё много чего скачут. Так вот, примерно на ста километрах от Земли, уже даже намеки на свечение разогревающейся поверхности появлялось, эта капля, как было видно на раскадровке, вдруг ярко вспыхнула и чуть не половина её просто испарилась, сразу затормозив контейнер, раз в пять. Видоискатель продолжал сопровождать уже гораздо медленнее падающую звёздочку, превратившуюся в конус с линзой впереди. Совершенно это не походило на то, как садились наши «Союзы» или штатовские шаттлы. Перед самым столкновением с каким-то зданием, вроде склада – вторая вспышка! Вперёд летит уже пучок огня, совсем как у кумы, только не в танковой броне, а сначала в воздухе, потом вскрывает крышу этого самого склада и ещё пару этажей! Остатки, уже в виде так остобрыдших мне коконов, спокойно себе падают рядом с дыркой в крыше, всего-то с пары метров высоты и на почти нулевой скорости. Что происходило с людьми, которые по глупости своей кидались к таким упавшим диковинам, я насмотрелся за это время не только на экране. Гораздо чаще приходилось это видеть вживую, не всегда мы успевали пресечь чужую глупость, особенно вначале. Это потом все почти поголовно стали острожными и вроде как ума набрались. Даже не утешало особо, что в результате такого искусственного отбора быстро отсеялись разные либерасты и правозащитнички. А ведь хватало у некоторых из них дурости, пытались объявить Чужих равными в правах и свободах. И если вы думаете, что я буду осуждать людей, которые в приказном порядке отправляли таких умников устанавливать личный непосредственный контакт с пришельцами, то сильно заблуждаетесь. Если уж оказался способен за кого-то радеть, так докажи на деле, что готов личным примером показать остальным, что же это такое – вечные общечеловеческие ценности.
Если доживу до старости, когда окажется у меня куча свободного времени, чтобы, сидя у камина или там на лавочке, буде на камин не смогу заработать, вспоминать молодость, обязательно этот день у меня будет в копилке памяти особым. Типа – философско-выездной с пострелушкми и побегушками. С такими мыслями мы и вернулись к машине, где Патруль уже закончил паковать вещдоки и другой хабар, развернув грамотную оборону на все триста шестьдесят. На крыше мягко жужжал приводами «Гром», где тёзка явно с помощью всех доступных ему технических приблуд осматривал наиболее опасные, по его мнению, места.
– Товарищ прапорщик! – Окликнул я Михеича.
– Слушаю, товарищ лейтенант, – в тон ответил старший Патруля, – проблемы? Я же видел, след вы точно обнаружили. Думал, как обычно, снимаемся и гоним гопников на заслон.
– Это не гопники. По крайней мере совсем не такие, как раньше. Явно большая подстава готовится. Лучше вот что скажи – пусть командиры лишних раньше времени в замыслы свои коварные и подробные не посвящают, но глаза-то у тебя есть. Поделись, что успел заметить в штабе и рядом?
Прапор почесал в затылке, огляделся вокруг, словно проверяя, нет ли кого лишнего рядом.
– Так понимаю, что тут сразу две заморочки назревают, Серый. Технари на полигоне новые макеты строят, я таких и не видел ни разу, командир ихний, старый мой кореш, говорит, что явно на техцентр Чужих замахнулись в штабе. Уж больно планировка чудная и вводные по условиям пробития переборок явно на композитную бронь смахивают.
Настала моя очередь тянуть ладонь к голове, но добраться до макушки помешал шлем. Вот оно как! Техцентр! Не слабо так задумано. Но какими силами? Оголять оборону Посёлков и Трассы просто нельзя, сегодняшний случай как раз подсказывает, что… Блин! Чем я думаю?!
Одним прыжком закидываю себя в кузов, не очень вежливо сдвигаю радиста с его места и нажимаю клавишу аварийной связи с рейд-группами.
Расслабился с самого утра, забыл, чем подобное кончается! Тут же давным-давно должна быть мобильная группа зачистки. И если их нет… Не хочется думать, что на Посёлок уже совершено нападение и там сейчас даже не до того, чтобы сообщить об этом на общей волне. Такой концентрации сил перед атакой наши разведчики не пропустили бы. Значит, поддержка оказалась нужна раньше в другом месте. Что тоже не самое обычное дело.
– Рейдам, циркулярно! Ответьте все, кто меня слышит!
Поочерёдно выходят на связь семеро, у них всё нормально, спокойно доехали к намеченным рубежам, начинают плановое прочёсывание. С некоторой задержкой отзывается связист с «тринадцатой», слегка ехидным голосом сообщивший:
– Нормальненько у нас, твоя Рыжая аж две «кормушки» обнаружила, тут у нас сейчас народу не протолкнись, спорят, кого первых преследовать. Она обнаружила две ложные тропы отхода и три настоящие. Сама в порядке, занята очень, не буду её звать, дома полюбезничаете.
Так. Раз там сразу две группы, то это вообще ни в какие ворота не лезет, и почему до сих пор на это никто не обратил внимания? Или командиры так заняты предстоящей атакой на Чужих, что им мелкие, по их мнению, необычности пока не очень интересны? Я был лучшего мнения о наших аналитиках.
Но почему молчит радист с «четвёрки»? На «циркулярку» он просто обязан ответить, при любом раскладе, такие вызовы не каждый день бывают, да что там, не каждый месяц. Освобождаю кресло, уже направляясь к люку, даю ЦУ нашему маркони:
– А чуть конкретнее пока не можешь сказать? – насупился Михеич. Его можно было понять – кому понравится такое вступление.
– Сам понимаешь, мог бы – сказал. Так что давай пацанам вводную, поедем в полной готовности, сразу от блока. У вас там ничего в штабе не трындели? Заодно маякни на все ворота, пусть поглядывают внимательнее.
– В штабе как обычно, у всех дел выше крыши, они сейчас на сентябрь сразу две большие ходки готовят. Залазь уж, предсказатель, теперь ведь слова лишнего не скажи, того и гляди, сглазишь на свою голову.
Дождавшись, когда я заберусь в кузов, прапорщик с ворчанием, которое у него означало среднюю степень недовольства, занял место у рации и принялся поочередно вызывать посты на выездах, давая нарядам вдумчивый разгон. Про сглаз – это он в самую точку. Армия – она такая, традиции и приметы покруче, чем у любых астрологов и гадалок, в ней возникают и крепко держатся. Молодым бойцам на первых порах гораздо чаще достается от старожилов за неосторожно сказанное: «А вот мы сегодня после рейда собираемся…», чем за ошибки и ляпы в боевой обстановке. Доходило до того, что такого говоруна ссаживали на блоке, оставляя его как бы для усиления охраны Периметра, а сами ехали сокращённым расчётом. И ничего, отрабатывали задачу, возвращались без потерь, но уж салаги крепко запоминали такие эпизоды. Наряды на постах вовсю использовали такие «подарки» для облегчения своего быта.
Меньше трёх минут, и мы уже подкатываем к Южным воротам. Прапор снова выбирается из машины, не стал доверять разговор рации, нам же сюда и возвращаться, так что лишняя накачка без посредника в виде микрофона не помешает. Через толстый стеклоблок хорошо видно, как он энергично втолковывает ситуацию старшему караула, а тот вполне адекватно въезжает в расклады. Из левого домика поста уже выскакивают оба «мазурика» и бегут по извилистым ходам сообщения из бетонных кубышек в рост человека к своим БРТ, дизеля прогревать. Следом за ними и башенные стрелки потянулись, в караулках остались только командиры экипажей и связисты, остальные из «бодрянки» занимают места у бойниц по усиленному варианту. Часам к семнадцати точно и отдыхающую смену припашут, слишком уж момент возвращения рейдовых групп опасен из-за естественной усталости, даже если поиск прошёл без контакта с противником. Как себя ни накручивай, что щелкать клювом вредно для здоровья, но вид близких ворот, обещающих скорый отдых и относительную безопасность, расслабляет. Вот тут совсем не лишним бывает, если служба на блоке поставлена правильно и начкар бдит во все гляделки, не давая спуску подчинённым. Примеры вам нужны? Так что там далеко за ними ходить. Соседний Посёлок, за номером двадцать один. Зря им такой номер, кстати, дали, никудышные думатели в штабе укрепрайона оказались. «Очко», «счастливый номер» – вы бы ещё «семёрку» кому присвоили, деятели из потомков Арбатского округа, чтоб вам каждую субботу на штурмовую полосу путёвку давали, а не ПХД для тонуса! Вот там, после одного набега на производственный комплекс Чужих, не буду спорить, вполне грамотно спланированного и не менее удачно завершённого, решили – мы круче, чем те самые, которые блестят, даже когда варёные. Угу, аж два раза… Разрешили каравану со свинофермы, который вдруг нарисовался вне обычного графика, начать движение через полосу отчуждения, не дожидаясь, пока сразу три (!) бронеавтобуса закатят в Периметр. Бывает и такое, у нас тоже не так и редко, что с одного направления рейд-группы возвращаются почти одновременно. Казалось бы, что там пятнадцать секунд, которые по регламенту положены на заезд через лабиринт в ворота. Так не морщинами на лбу этот регламент устанавливали, а чьей-то кровью прописывали. А тут сразу три машины, одна из которых с повреждениями и парой «трёхсотых», вот и решили как бы время экономить. В результате дошло до того, что нам пришлось выбивать остатки банды аж из третьего кольца обороны, куда те умудрились из-за откровенного раздолбайства ныне покойного лейтенанта пробиться, прикрываясь ложным караваном. Не желая зря класть людей, наш майор приказал применять «Шмели» и «Васильки», потом легче инженерку восстановить, чем считать «двухсотых». Долго ещё после того случая раздавали трендюли по любому поводу. Хорошо, что не добрались бандюги до жилых кварталов, не успели. Мы даже сами потом удивлялись, как смогли в такие сроки подорваться по тревоге, совершить марш, развернуть технику для блокировки возможных путей подхода подкрепления. А комбат, вспомнив своё сапёрное прошлое, загрузил на «матылыгу» сразу четыре комплекса «Ветер-М»,[7] которые нашлись у него в загашнике, и наглухо перекрыл маршрут отхода нападавшим. Там их наши ребята чуть не половину на минах подловили, мало кто до границ поля смог добежать. Да и те от снайперов не убереглись. Пуля – она всегда быстрее бывает…
Не-е-е, пора завязывать с воспоминаниями, как бы чего совсем неподъёмного сейчас не накликать. Дождик кончился, утреннее солнце начало припекать, видимость сразу пришла в норму. Так что лучше залезу я в башню «Грома», там командирская панорама хороший обзор даёт, с увеличением, милое дело…
Упс, вот и посмотрел, называется, отъехали же всего километров пять от Посёлка. Слева по курсу, на уже убранном огуречном поле примерно метрах в семистах от трассы, среди ботвы сидела фигура. Насмотрелся я на такие, век бы их не видать. Кричу голосом и в гарнитуру:
– Тревога, атас на десять часов! – И соскальзываю обратно в кабину, освобождая место своему тёзке – штатному стрелку-оператору Серёге Климову. Остальной экипаж без лишней суеты занимает места у амбразур, водила по ближайшему пандусу выезжает на поле и начинает сближение. Нам с Марией сейчас даже не обязательно участвовать в зачистке. Хватит курсовых АГС, и спаренный с пушкой пулемёт закончит дело, всё видно как на ладони, ближайшее стрёмное место, где могли бы укрыться плохиши, – это лесок в паре километров, из граника нас оттуда не достать.
Другое совершенно непонятно – как здесь оказались коконы? Или активные Чужие, которые и притащили эти коконы. Совершенно не в их привычках заходить так далеко от остатков мегаполисов, где они в самом начале от души подхарчились ничего не подозревающими людьми. А потом и развернули свои толком никому не понятные производственные центры. Те самые «огородники», о которых я уже вспоминал, вот они могут и забрести в поисках зародышей на любую территорию, но… Это самое «но» и заставляет меня нервничать. «Мичурины» эти уродские как раз и предназначены для поиска ещё не подкормившихся, а потому и очень вялых коконов. Найти, уложить в подобие рюкзака или кенгурятника и принести в ближайший центр, где обосновались пришельцы. Там их активируют, используя «запасы» из бывших людей или, на самый худой конец, животных, тоже загоняемых ментальными кнутами в загоны при таких центрах. Одного бывшего хомо хватает на трёх-четырёх зародышей, а вот любая корова, даже самая крупная, способна дать жизненную силу только одному Чужому. Если верить учёным, от населения Земли сейчас осталось в нормальном состоянии от силы процентов сорок, во что эти шибко вумные и сами не очень верят. После пары стаканов нашего доцента, осевшего в Посёлке в конце второго года прихода толстого полярного зверька, пробивает на откровенность. И тогда он называет совсем другие циферки, куда более мрачные. По его мнению, осталось нас четверть от прежнего. Африку, Китай, Индию, которой от Пакистана ещё и нюками досталось, можно смело списывать в чистый убыток. Слишком много народу там было, на не такой уж и большой площади.
Пока я в очередной раз предавался размышлизмам, машина подкатила к цели метров на двести. Водитель затормозил, курсовые гранатомёты выдали по паре очередей ОДБ,[8] фигура бедолаги и всё вокруг неё скрылось в дыму и пламени разрывов. Дождавшись, когда осядет пыль, коротко рокотнул башенный пулемёт, стрелок, видимо, нашёл что-то шевелящееся после накрытия гранатами. Вот и всё, остаётся только подобрать, если нам повезло, оболочки от коконов, да постараться найти следы тех, кто подбросил нам эту гадость так близко к Периметру. Тут двух мнений быть не может – слишком важное место на трассе Ижевск—Ульяновск занимают три наших Посёлка. Есть тут пара бывших областей соседних, которые спят и видят, как оседлают дорогу, связывающую эти два ключевых в нынешнем мире города. Оружие и боеприпасы стали фактором выживания в нашем мире чуть ли не более значимыми, чем в прежнем. Применять нюки – оно надо кому? Ведь если у нас и есть некоторые шансы выжить, уничтожив Чужих, то потом иметь под боком выжженные и заражённые, непригодные ни для чего пространства не самое лучшее решение. Пусть населения осталось мало, но сознательно гадить самим себе и потомкам никто не будет.
Снова поехали, теперь уже без особого напряга, прямо к выжженной проплешине среди поля. Теперь наш выход. Будем искать, а ребята уже свяжутся с Посёлком, вызовут мобильную группу, скоро тут тесно станет от техники и людей. Ну, это я снова немного преувеличиваю, но взвод на броне для нынешних безлюдных времён и вправду не так уж мало. Лирику на потом, пора за дело.
Мягко качнувшись, КАМАЗ остановился, Михеич раздраил задний люк и выпустил нас с Марией. Обычным порядком – я на пару шагов впереди, она держится за моим правым плечом, подошли к обугленным останкам. Теперь уже без экспертизы сразу и не опознаешь, кто это был. Скорее всего, кто-то из работников ближайшей фермы. Что он забыл на уже убранном поле? Или его сюда те же, кто зародыши подкинул, притащили, подкараулив у домов? Разберемся. И хочется надеяться, что и с теми, кто устроил такую подлянку. Не зря мы ходим парами Охотник—Напарник. Для меня не страшен ментальный удар, если нет физического контакта с Чужим, но учуять его я могу, при некотором везении, только метров с двадцати. А такие, как Мария, и засекут их аж с полутора сотен, и по следу могут пройти, даже если он оставлен больше суток тому назад. Не сразу сложилась такая тактика, но тому, кто её придумал, когда (даже в мыслях не хочу допускать «если») мы вернём себе родную планету, выжившие должны быть благодарны по самое некуда.
Свою работу мы делали на автомате, ситуация позволяла. Оказалось, что рядом с трупом человека даже не три, а четыре почти выросших зародыша, и все они были в защитных коконах, что радует – уже не зря скатались. Почти восемь килограмм сверхпрочного композита, предохранявшего своих обитателей от любых космических и земных воздействий. Пусть его очень трудно и дорого обрабатывать, но в качестве режущих кромок в металлообработке, как вкладыши для броников, много ещё для чего – мы сами о подобном материале могли только мечтать. Десятки, если не сотни лет потребовались бы нашей науке и промышленности, чтобы создать что-то подобное. Контрольные выстрелы, уж очень эти твари живучие, а так надёжнее, голова отдельно, тушка отдельно, теперь Чужие годятся только для изучения биологам. Хотя после первых восторгов и открытий наука по большей части пребывала в недоумении. Как? Вот скажите на милость, как они умудряются делать что-то сознательно? По одному это ведь совершенно тупые и движимые одними инстинктами всеядные существа, которых до сих пор так и не смогли твёрдо классифицировать. И не насекомое, в привычном нам виде, и тем более не млекопитающее. Какая-то сверхживучая шестиногая и четверорукая скотинка, размером с не очень крупную собаку. Описать внешний вид – ну не в моих это силах, совсем уж непреодолимого отвращения тварюшки не вызывали, но выглядели для человеческого взгляда совершенно чуждо, сразу становилось понятно, что это не порождение земной природы. Правда, такими становились уже развитые особи, личинки, если можно их так называть, вне кокона больше всего походили на творение совсем свихнувшегося авангардиста. Ни одной внятной конечности, но и не амёба, как их рисуют в школьных учебниках. Большинство исследователей склонялись к мнению, что это как раз самый главный признак их универсальности. Возможность, при наличии подходящего корма, развиться в существо, максимально приспособленное к проживанию на данной планете. При желании можно полистать регулярные «Бюллетени БиоЦентра», там много материалов, в каждом городишке они в свободном доступе. Тут надо отдать должное нашему новому руководству. Сделать всё возможное, чтобы каждый человек имел своевременный доступ к инфе, помогавшей и в дальнейшем выживать, подавать эти сведения в максимально доступном любому неучу виде – за это оно заслуживало отдельного «спасибо». Для меня было достаточно знать уязвимые места и скорость движения, чтобы правильно выбирать позицию для отстрела. Как бы их обыватель ни боялся, но если не лезть в сомнительные и плохо просматриваемые места, то даже не Охотник, имеющий природный иммунитет к менталке, и у него есть приличные шансы выжить при встрече с одиночным Чужим. Колоссальные потери среди населения первых недель Вторжения легко объяснить тем, что мы совершенно не представляли, с чем столкнулись и чего следует опасаться. Начинаем раскручивать спираль вокруг трупов. Патрульные уже занялись сбором трофеев и тел, распихивая их по мешкам и контейнерам. Каждый знает свои обязанности, даже прапор не ворчит, успокоился немного, хотя рано это он делает. Засаду «плохих» никто не отменял, вот сидит где-то их снайпер с крупным калибром и выцеливает кого-то из нас. Я зябко повёл плечами. Пусть и есть у меня такое полезное «чувство взгляда», но целиком полагаться на него тоже не следует. Работа в поле тем и непредсказуема, что всякие нежданчики случаются. Хотя большинство военных сделали правильный выбор, к беспредельщикам и новым «князьям» тоже немало народу переметнулось.
Так, а это что? Взрывной волной расшевелило уже пожухлые огуречные листья и на почве чётко виден след рубчатой подошвы. Вполне ожидаемо, не вертолётом же, которых не так уж и много осталось вне воинских частей, пришлые сюда добирались. Это не пешая группа, вертушку при нашей системе наблюдения засечь гораздо легче, чем РДГ. Как ни осторожничай, но по открытому пространству, да ещё вспаханному, трудно пройти, не наследив. Если прикинуть точки, где оставлены Чужие и обнаружен отпечаток, вполне получается установить направление отхода, если это только не ложный след, специально для нас. А на такой случай мы и ходим с Напарницей, остаётся подождать, что она подскажет. Мария не стала тянуть, выписала восьмёрку, оставив меня в точке «талии», так сказать, мотнула головой и выжидающе посмотрела на меня. Понятно, ложная стёжка, продолжим спиральный поиск. Завершив четвёртый виток, мы таки обнаружили настоящую дорожку отхода. Судя по всему, было пришлых всего трое. Смелые пацаны, ничего не скажу. Или уж слишком наглые. Хотя не исключено, что это всего лишь часть группы, основное прикрытие ждало дальше по маршруту. Всё равно, что-то не складывается. Даже если они сделали «закладку» до полуночи, во что ни разу не поверю, если судить по степени насыщения зародышей, в запасе для отхода у них слишком мало времени, чтобы чувствовать себя в безопасности. Понимают отлично, что сразу после обнаружения подкинутых Чужих будет поднята тревога. Все населённые пункты встанут на уши, и части, в них дислоцированные, вышлют усиленные поисковые группы. В чём задумка противника? Кончилось время тупого передела и делёжки оставшегося после БП имущества и территорий. Сейчас больше в ходу многоходовые комбинации, когда зачинщик старается не подставлять себя впрямую, ну, кроме, естественно, самых тупых и недальновидных. Которых и осталось-то совсем чуть, не выжить глупым в наше время.
Что бы я сделал на их месте? А фиг знает, не моя это область. Как-то не приходилось до этого дня особо голову ломать над планами противника, всё-таки моя специализация несколько другая. Но если я хочу сегодня вернуться в свой дом живым, то надо учиться на ходу. В первую очередь не делать самых очевидных и предсказуемых ходов. То есть – по следу мы, конечно, пройдём, но не прямо вот сейчас, а после обсуждения ситуёвины сначала с Михеичем, он ближе к штабу крутится, может и подскажет что-то, что я по серости своей упустил. Решено, помечаем вектор, куда РДГ отошла, и возвращаемся к машине. Будем думу думать, напрягать чужой мозг, если своего не хватает, как опять же любил повторять ротный.
– Сворачиваемся, дорогая! Пошли обратно.
Мария странно посмотрела на меня, вроде даже с одобрением. Как будто не ожидала, что я окажусь таким сообразительным и ей не придётся мне подсказывать, что не каждый раз следует поступать стандартно в обычной, казалось бы, ситуации. Вот как хочешь, так и понимай. Третий год мы с ней работаем, что для наших профессий пока ещё редкость, а до конца понять её реакцию на некоторые вещи до сих пор не могу.
Самые первые Охотничьи пары появились чуть больше четырёх лет назад. До этого земляне уже успели разобраться, что примерно десять процентов из них способны пережить пси-удар, а совсем малая часть людей остаются в полном сознании и способны активно сопротивляться. Правда, напомню, если нет физического контакта с зародышем или «взрослым» Чужим. Вот как раз такие и составляют чуть ли не половину выживших. Остальные – это жители сёл и деревень, военные, которые с самого начала были мобилизованы и сразу настраивали себя на борьбу. Почему-то именно среди них фантастическая поначалу версия, что приближающаяся из глубин космоса россыпь непонятных предметов не что иное, как армада пришельцев, получила наибольшее распространение. Сам в прошлом военный, комиссованный по вполне понятной причине – неудачный осколок в голеностоп, ограничения по нагрузкам, будьте любезны на «гражданку», другие теперь будут воевать, я вполне разделял их мнение. Пусть и разбираюсь в астрономических премудростях не то что поверхностно, а откровенно никак, на уровне фантастических книжек и фильмов, но и у меня хватило соображалки, что собрать в одну кучу такую прорву одинаковых штуковин природе не под силу. В мегаполисах – там другое дело. Народ больше офисный, с изрядной толикой нездорового любопытства, инстинкт толпы, опять же. Вот и лезли сами, от скуки столичной, посмотреть да пощупать, что это такое больше суток с неба падало, из-за чего они в метро и убежищах отсиживались? Вы прикиньте, если было нас чуть больше семи миллиардов, это на суше меньше пяти человек на квадратный километр, если равномерно всех по Земле расселить. А нападало этой гадости раз в пять больше, по самым скромным прикидкам. Сначала спутникам досталось по полной программе, уж больно густо летели пришельцы, пусть и совершенно безмозглые на тот момент. Просто за счёт количества посшибали они чуть не все наши (земные, имею в виду, а не только российские) аппараты, что крутились по обе стороны экватора чуть не до самого Полярного круга. Кое-где, в самых ключевых точках, вроде АЭС, гидростанций, пытались их наши и американские ПВО сшибать. Но для таких целей С-300 / 400 и «Пэтриотов» оказалось слишком мало, а другие ракеты были плохо приспособлены для перехвата целей с такими скоростями. Так что помогло чуток, но не шибко. Не сравнить было наличие готовых ракет и количество падающих объектов. Потом приходилось мне видеть документальные и любительские съёмки моментов падения капсул с зародышами на поверхность. То ещё зрелище! Как потом мне говорили знающие люди, если бы они просто падали, вроде обычных метеоритов, урона нашей технике и постройкам и поменьше могло быть. Особенно запомнились кадры с какой-то супер-пупер камеры, типа тех, что испытания разных там СОИ снимают. И увеличение большое, и разные циферки вроде скорости-высоты и ещё много чего скачут. Так вот, примерно на ста километрах от Земли, уже даже намеки на свечение разогревающейся поверхности появлялось, эта капля, как было видно на раскадровке, вдруг ярко вспыхнула и чуть не половина её просто испарилась, сразу затормозив контейнер, раз в пять. Видоискатель продолжал сопровождать уже гораздо медленнее падающую звёздочку, превратившуюся в конус с линзой впереди. Совершенно это не походило на то, как садились наши «Союзы» или штатовские шаттлы. Перед самым столкновением с каким-то зданием, вроде склада – вторая вспышка! Вперёд летит уже пучок огня, совсем как у кумы, только не в танковой броне, а сначала в воздухе, потом вскрывает крышу этого самого склада и ещё пару этажей! Остатки, уже в виде так остобрыдших мне коконов, спокойно себе падают рядом с дыркой в крыше, всего-то с пары метров высоты и на почти нулевой скорости. Что происходило с людьми, которые по глупости своей кидались к таким упавшим диковинам, я насмотрелся за это время не только на экране. Гораздо чаще приходилось это видеть вживую, не всегда мы успевали пресечь чужую глупость, особенно вначале. Это потом все почти поголовно стали острожными и вроде как ума набрались. Даже не утешало особо, что в результате такого искусственного отбора быстро отсеялись разные либерасты и правозащитнички. А ведь хватало у некоторых из них дурости, пытались объявить Чужих равными в правах и свободах. И если вы думаете, что я буду осуждать людей, которые в приказном порядке отправляли таких умников устанавливать личный непосредственный контакт с пришельцами, то сильно заблуждаетесь. Если уж оказался способен за кого-то радеть, так докажи на деле, что готов личным примером показать остальным, что же это такое – вечные общечеловеческие ценности.
Если доживу до старости, когда окажется у меня куча свободного времени, чтобы, сидя у камина или там на лавочке, буде на камин не смогу заработать, вспоминать молодость, обязательно этот день у меня будет в копилке памяти особым. Типа – философско-выездной с пострелушкми и побегушками. С такими мыслями мы и вернулись к машине, где Патруль уже закончил паковать вещдоки и другой хабар, развернув грамотную оборону на все триста шестьдесят. На крыше мягко жужжал приводами «Гром», где тёзка явно с помощью всех доступных ему технических приблуд осматривал наиболее опасные, по его мнению, места.
– Товарищ прапорщик! – Окликнул я Михеича.
– Слушаю, товарищ лейтенант, – в тон ответил старший Патруля, – проблемы? Я же видел, след вы точно обнаружили. Думал, как обычно, снимаемся и гоним гопников на заслон.
– Это не гопники. По крайней мере совсем не такие, как раньше. Явно большая подстава готовится. Лучше вот что скажи – пусть командиры лишних раньше времени в замыслы свои коварные и подробные не посвящают, но глаза-то у тебя есть. Поделись, что успел заметить в штабе и рядом?
Прапор почесал в затылке, огляделся вокруг, словно проверяя, нет ли кого лишнего рядом.
– Так понимаю, что тут сразу две заморочки назревают, Серый. Технари на полигоне новые макеты строят, я таких и не видел ни разу, командир ихний, старый мой кореш, говорит, что явно на техцентр Чужих замахнулись в штабе. Уж больно планировка чудная и вводные по условиям пробития переборок явно на композитную бронь смахивают.
Настала моя очередь тянуть ладонь к голове, но добраться до макушки помешал шлем. Вот оно как! Техцентр! Не слабо так задумано. Но какими силами? Оголять оборону Посёлков и Трассы просто нельзя, сегодняшний случай как раз подсказывает, что… Блин! Чем я думаю?!
Одним прыжком закидываю себя в кузов, не очень вежливо сдвигаю радиста с его места и нажимаю клавишу аварийной связи с рейд-группами.
Расслабился с самого утра, забыл, чем подобное кончается! Тут же давным-давно должна быть мобильная группа зачистки. И если их нет… Не хочется думать, что на Посёлок уже совершено нападение и там сейчас даже не до того, чтобы сообщить об этом на общей волне. Такой концентрации сил перед атакой наши разведчики не пропустили бы. Значит, поддержка оказалась нужна раньше в другом месте. Что тоже не самое обычное дело.
– Рейдам, циркулярно! Ответьте все, кто меня слышит!
Поочерёдно выходят на связь семеро, у них всё нормально, спокойно доехали к намеченным рубежам, начинают плановое прочёсывание. С некоторой задержкой отзывается связист с «тринадцатой», слегка ехидным голосом сообщивший:
– Нормальненько у нас, твоя Рыжая аж две «кормушки» обнаружила, тут у нас сейчас народу не протолкнись, спорят, кого первых преследовать. Она обнаружила две ложные тропы отхода и три настоящие. Сама в порядке, занята очень, не буду её звать, дома полюбезничаете.
Так. Раз там сразу две группы, то это вообще ни в какие ворота не лезет, и почему до сих пор на это никто не обратил внимания? Или командиры так заняты предстоящей атакой на Чужих, что им мелкие, по их мнению, необычности пока не очень интересны? Я был лучшего мнения о наших аналитиках.
Но почему молчит радист с «четвёрки»? На «циркулярку» он просто обязан ответить, при любом раскладе, такие вызовы не каждый день бывают, да что там, не каждый месяц. Освобождаю кресло, уже направляясь к люку, даю ЦУ нашему маркони: