Александр Фед. Ариадна обрывает нить

   Это было сделано с той целью, чтобы никто из основного состава экипажа не знал о существовании дублёров. Подобная информация могла вызвать негативные последствия, снижая уровень их личной ответственности, давая повод для отказа от полёта, любому из них, ссылаясь на имеющуюся замену. С другой стороны, без дублёров нельзя, в жизни всякое случается.

Глава 13

   Время шло. На острове Вознесения завершились работы по подготовке цехов и ангаров для сборки звездолёта, вспомогательных космических кораблей и «Нультонов». В жилых корпусах исследовательского центра разместились бригады инженеров-сборщиков и все службы обеспечения старта звездолёта.
   Работа предстояла грандиозная. Первым делом, строители приступили к укреплению береговой кромки мыса на восточной стороне острова, на котором планировали установить уникальный стартовый комплекс. Одновременно с этим начали прокладку железнодорожной магистрали, позволяющей доставить космический корабль с западного побережья острова, где он должен был создаваться, к будущему стартовому комплексу – на востоке.
   В один из обычных рабочих дней в аэропорту острова приземлился небольшой пассажирский самолёт, доставивший будущий экипаж. На лётное поле высыпала весёлая компания, привлекающая к себе внимание разнообразием лиц и акцентов английского языка. Последнее обстоятельство подтверждало тот факт, что экипаж действительно был международным.
   Впрочем, список будущих астронавтов был хорошо известен всем, наблюдающим за их прилётом в Центр подготовки звёздной экспедиции. Можно было наугад заглянуть в любую из комнат, в которых разместились строители или другие работники Центра, чтобы увидеть на стене листок или газетную вырезку с именами всех членов экипажа.

Состав экипажа звездолёта

   1. Командир звездолёта – Крис Ланц (Германия);
   2. Научный руководитель – Шон Берк (США);
   3. Инженер лучевой защиты – Онри Бенно (Франция);
   4. Астронавигаторы – Лия Лоуд (Италия) и Беата Симон (Австралия);
   5. Инженер «Нультонов» – Сергей Щербаков (Россия);
   6. Врач – Туна Цунаки (Япония);
   7. Психолог – Анни Клейн (Швеция);
   8. Биолог – Дженни Феррис (Канада);
   9. Историк – Грэм Уайтхэм (Англия).
 
   Впрочем, эти официальные строки, ставящие соответствие между именем и должностью, не могли отразить всех тех качеств, которые позволили каждому из кандидатов стать первыми и единственными избранниками в своей области знаний и интересов.
   Трое из этого списка нам хорошо знакомы. Первым номером в экипаже звездолёта необходимо считать запомнившуюся многим участникам Конгресса молодую девушку, обладающую яркой внешностью и способностью вникать в тонкости космологии – Лию Лоуд, доктора астрофизики, космолога, проживающую и работающую в Италии.
   Именно она получила в экипаже место первого астронавигатора, разделив свои обязанности с Беатой Симон, обладающей аналогичными научными достоинствами, с одной лишь разницей, что родилась она в Австралии.
   Второй номер достаётся Онри Бенно, занявшего место инженера бортовых систем и лучевой защиты звездолёта. Родился и работал во Франции, специалист в электронике и лазерной технике.
   Последним, в первой тройке, стал известный своим весёлым выступлением на Конгрессе российский физик-теоретик Сергей Щербаков, создатель аппарата «Нультон», который, как истинный родитель, был приставлен к своему детищу на борту звездолёта, став инженером «Нультонов».
   Немецкий инженер и доктор технических наук Крис Ланц принял на себя командование звездолётом, удивив многих экспертов своими знаниями в электронике, механике, аэродинамике и других технических специальностях.
   Следующим в списке идёт Шон Берк: профессор, социолог и экономист, проживающий в Америке и обладающий широчайшими знаниями в названных областях знаний, хорошо разбирающийся в психологии людей, что стало определяющим качеством, сделавшим его научным руководителем экспедиции.
   Туна Цунаки, уроженка страны Восходящего Солнца, специалистка по пульсовой диагностике, рефлексотерапии и другим восточным оздоровительным системам, к тому же ещё и доктор медицинских наук, получила должность врача первой звёздной экспедиции.
   Доктор психологических наук Анни Клейн, из Швеции, заслуженно выиграла конкурс среди других психологов, так как специализировалась на психологии изолированных групп людей, проведя многие месяцы в специальных лабораториях, позволяющих проверить многие аспекты в поведении между членами небольшого коллектива, ограниченного замкнутым пространством.
   Биологом, отвечающим за создание собственной биосферы на звездолёте, стала Дженни Феррис, представительница холодной Канады и уроженка тёплой Испании, поразившая экспертов своей собственной оригинальной методикой симбиотического выращивания окультуренных растений на гидропонической основе.
   Наиболее жаркие споры велись относительно историка экспедиции, а если быть точным, то вопрос стоял более жёстко: «Стоит ли брать на борт звездолёта столь бесполёзный груз?». Многие считали, что Шон Берк, как социолог и экономист, сможет самостоятельно провести оценку исторических аспектов.
   Однако именно он настоял на сохранении представителя исторической науки в составе экипажа. После долгих собеседований и медицинских обследований состояния здоровья гуманитариев, в экипаж звездолёта был зачислен Грэм Уайтхэм. Специализируясь на истории военных конфликтов, он неоднократно принимал участие в таковых, в качестве наблюдателя, что требовало от него хорошей физической подготовки, выдержки и многих других качеств, позволяющих выжить в тяжёлых условиях военных действий.
   Как только экипаж появился на территории научно-исследовательского центра, жизнь в этом небольшом наукограде заметно ожила и преобразилась.

Часть VI

Глава 14

   – Господи, какой же я был глупый, когда в далёком детстве мечтал о путешествии по Африке? Мне грезились пальмы, кокосы, крокодилы, львы и ещё пару десятков птиц и животных, которых я видел в зоопарке и мечтал столкнуться с ними на просторах африканской саванны или в самой гуще непроходимых джунглей.
   В своём мысленном сафари я прорубался сквозь заросли лиан и выходил на долгожданный берег безбрежного океана, где у самой кромки прибоя лежал заветный экватор – конечная цель моего приключения. Тяжёлыми шагами бывалого бродяги я подгребал к лежащей на берегу огромной стрелке компаса, которая синим концом показывала на север, а красным – на юг.
   Вонзив в песок свой повидавший разное мачете, я гордо переступал через экватор одним шагом, сменив северное полушарие на южное. После нескольких переходов из верхней половины планеты в нижнюю и обратно, усталый и счастливый усаживался на красно-синий «пуп Земли», именуемый компасом.
   Приняв позу роденовского мыслителя, я устремлял свой взгляд на океанскую гладь, где должны были показаться паруса бригантины, спешащей к далёкому берегу за великим путешественником – за мной. Наступала ночь, и Южный крест своим кривым перекрестьем точно указывал капитану брига, где он должен искать своего единственного пассажира.
   Брезжил рассвет, озаряя кровавым цветом мачты и паруса долгожданного посланца далёкой Родины, ждущей своего героя, чтобы осыпать его поцелуями, одарить игрушками и сладостями, но самое главное, что сама королева готовилась вручить ему широкую ленту с орденом «За самые большие заслуги»…
   Пройдя по знакомому пути своих детских мечтаний, Грэм сбросил с головы мокрое полотенце и, встав с постели, направился к окну. Резким движением распахнув обе створки, он подставил лицо в надежде ощутить порыв свежего ветра и сделать глоток упоительной прохлады вечернего воздуха.
   – Спасибо, Господи, теперь я получил всё, что хотел, по полной программе – и пальмы, и экватор…
   Из открытого окна ударила плотная, тяжёлая струя прогретого, влажного воздуха, обжигая обгоревшие на солнце щёки.
   – И кипятком по моей глупой физиономии получил. Так, на десерт. – Завершил список «полученного от бога» Грэм. – А как сейчас должно быть хорошо дома, в промокшем от дождей Лондоне…
   Стараясь развеять томящие тело и душу воспоминания, Уайтхэм поспешил отправиться на прогулку, а заодно и поискать то заветное место, где температура будет более приемлемой для выживания. Выйдя из подъёзда спального корпуса, Грэм остановился в раздумье, намечая возможные маршруты своего вечернего путешествия, которые все, длиннее или короче, вели в сторону океана.
   Избрав из всех возможных путей самый протяжённый, ведущий через пальмовую рощу, в которой всегда водились собеседники даже в столь поздний, но свободный от работы час, он направился к намеченной цели – к берегу океана.
   Ещё издали он услышал знакомые голоса, доносившиеся от одиноко стоящих трёх огромных пальм, раскинувших свои листья-лапы над небольшим пригорком. Уайтхэм хорошо знал, что это излюбленное место Щербакова, обустроившего сей оазис, для чего перетащил под естественный навес пальмовых листьев несколько лежаков с соседнего пляжа.
   К огромному удивлению Сергея, всё оказалось гораздо сложнее. Первые дни после сотворения маленького райского уголка ему пришлось оберегать его от пляжного спасателя, который под покровом ночи норовил вернуть похищенные лежаки на их законное место.
   Впрочем, и в этом вопросе Щербаков проявил русскую смекалку. Чтобы прекратить бои местного значения за удержание захваченной им высоты в состоянии необходимого комфорта, Сергей навестил молодого, но очень упёртого и ответственного за пляж спасателя на его наблюдательной вышке.
   Время визита было выбрано так, что до конца дежурства ответственного труженика пляжа оставалось несколько минут. Приход неожиданного парламентёра отложил уход спасателя со своей вышки на долгих два часа, после истечения коих, физик вывел «довольного жизнью» собеседника, поддерживая его дружески под руку. Таким образом, мир в регионе местного пляжа был восстановлен, а договор закреплён «щербаковским коктейлем», но на «горючих» составляющих.
   Грэм не хотел нарушать оживлённой беседы, а возможно, учёного спора Сергея и Криса, чьи голоса доносились из-под низко нависших листьев живого навеса. Осторожно свернув с тропинки, историк направился к толстому стволу пальмы, которая располагалась вблизи от «райка», со спорящими физиками.
   Заняв удобную позицию, позволяющую всё слышать, но при этом оставаться невидимым, Грэм неожиданно услышал голос третьего собеседника, точнее, собеседницы, которой оказалась Анни. Последнее обстоятельство делало разговор ещё более интересным и забавным.
   Предельно осторожно выглянув из-за своего укрытия, Грэм, к огромной радости, обнаружил, что время от времени может наблюдать за всей интересующей его троицей без опасения, быть замеченным. Судьба щедро дарила ему изумительный шанс понаблюдать за коллегами по полёту в будущее, из укрытия, чтобы лучше узнать их интересы и привычки…

Глава 15

   – Как вам не стыдно подслушивать, да ещё и подглядывать, а ещё – интеллигентный человек?
   От неожиданного шёпота и лёгкого дыхания прямо в его ухо, Грэм чуть не заорал, едва сдержав свой порыв рвануть с места. Рядом с ним стояла Лия, хитро улыбаясь и прячась за той же самой пальмой, что и сам обвиняемый.
   – Лия? Как вы меня… это… незаметно подошли? – Прошептал историк, боясь, что его услышат в «райке» и уличат в шпионаже.
   – Странно, если учесть то обстоятельство, что я шла за вами с того самого момента, как вы свернули с тропы в сторону «райка»?
   Лицо Грэма так сильно и красочно отразило его удивление, что Лия зажала себе рот ладонью, чтобы сдержать смех.
   – Успокойтесь, дружище, всё это время вы вели себя совершенно прилично, как подобает истинному джентльмену. Что же касается этой троицы, то признаюсь, я сама намеревалась сделать то же самое, направляясь за вами.
   Неожиданно, она обвила рукой шею собеседника и буквально усадила его на песок за толстым стволом, скрывающей их пальмы.
   – Пригнитесь, иначе они нас заметят, – прошептала Лия и вновь, в самое ухо историка.
   На этот раз, не охваченный паническим страхом неожиданности Уайтхэм уловил лёгкий запах духов и нежный, едва различимый в их благоухании аромат её кожи. От лёгкого прикосновения губ девушки к уху, а тонких пальцев её нежной руки – к шее, Грэму показалось, что разум покидает его тело навсегда, отправляясь в рай или ещё в более далёкое путешествие.
   Кровь застучала в его висках, а сердце бешено заколотилось в груди, как у агнца божьего перед жертвоприношением. Лия сделала вид, что ничего особенного не произошло, и она не заметила его пылающих щёк и пламенеющих ушей. В дополнение к этому, она так ловко развернула Грэма в свою сторону, что тот мог беспрепятственно рассматривать её божественную фигуру.
   – Господи! Как она хороша!
   Историк едва не выкрикнул эти слова, непроизвольно, бесстыдно и жадно осматривая её красивое тело, слегка прикрытое тончайшей тканью платья. В дополнение к сказанному, её волосы – чёрные, как крыло ворона, накрыли плечо Грэма, нежно скользя по нему, словно вода, падающая с края водопада. К огромному сожалению Уайтхэма, эта нежная пытка неожиданно прервалась.
   – Послушайте, Грэм, предлагаю подобраться к ним поближе. Мне кажется, что там происходит что-то забавное?
   – Думаю, что вон тот куст послужит нам более удобным и надёжным укрытием?
   Низко пригибаясь, фактически на четвереньках, они перебежали за огромные заросли неизвестного, но очень «лопухастого» растения. Усевшись поудобнее прямо на песок, они сосредоточились каждый на своём: Лия – на разговоре друзей, расположившихся под пальмами, Грэм – на вырезе декольте её лёгкого платья.
   Войдя в азарт столь захватывающего дух исследования, историк неожиданно для себя обнаружил, что Лия смотрит на него, лукаво улыбаясь. Пойманный, как пацан, подсматривающий за взрослыми девицами на пляже, Грэм не нашёл ничего лучшего, как быстро отвернуться в сторону, делая вид, что ему что-то попало в глаз, и он пытается избавиться от соринки.
   – Давайте помогу? – давясь от сдерживаемого смеха, предложила Лия.
   – Н-н-нет, спасибо, я сам справлюсь, – буркнул Грэм. – Дурак, дурак, дурак! Зачем я отвернулся?! Как мальчишка! Вот, болван!.. – Его мысленные ругательства оборвались едва слышным смехом Лии, от чего уши и лицо Грэма вновь залила краска стыда.
   – Грэм, успокойтесь, меня рассмешила не ваша нормальная, я бы сказала, естественная наблюдательность, а Анни. Похоже, она испытывает свои знаменитые тесты на этих двух олухах, а они ничего не замечают.
   Странно, но после того как Лия открыто призналась, что застукала его за непристойным для джентльмена занятием, на душе Уайтхэма стало легче, и он смог перевести дух, изо всех сил стараясь сосредоточиться на технарях-физиках и Анни.
   Судя по тем непереводимым для гуманитариев словам, которыми, как ударами шпаг, обменивались Крис и Сергей, одним из них была брошена перчатка вызова на научный поединок. Вероятнее всего, Крис был инициатором, зачинщиком дуэли, тогда как выбор оружия остался за Сергеем, который был известный дока в квантовой физике.
   Неожиданно вспомнив о Лие, о том, как она ловко, дважды за последние четверть часа, поймала его: сначала на ситуации подслушивания чужих разговоров, а затем, лучше и не вспоминать, как глупо вышло, – Грэм вдруг пришёл к другому выводу, помня, что истинной причиной большинства дуэлей были женщины…
   – Я уверена – это Анни их так завела, – прошептала Лия, погружая Уайтхэма в мир знакомых запахов и ощущений.
   – Почему вы так думаете? – Едва выдавил из себя Грэм, борясь с желанием заглянуть Лие в глаза, сказать ей, что у него творится в душе, когда она рядом.
   – Это же очевидно, ведь они не спорят, а бьются на дуэли «квантовыми клинками». – От её слов у Грэма прошла волна холода по спине, и волосы встали дыбом по всему телу.
   – Странно, но я именно об этом подумал сам, уверенный, что именно Анни стала причиной спора? – подумал историк.
   Его сердце вновь заколотилось в груди, призывая к откровенности с этой красивейшей из женщин. Грэм повернулся в сторону Лии, и их взгляды встретились. Её ярко-синие глаза смотрели на него спокойно и ласкового. К его огромному удивлению в них не было ни смеха, ни иронии. Его губы сами приоткрылись…
   – Лия, я… – Она осторожно прикрыла его губы ладонью и отвела взгляд, не выдержав напора, ярости его чувств, передаваемых пылающими от любви к ней глазами.
   – Тсс… ты слишком спешишь, – и она поцеловала его в щёку, – давай, понаблюдаем за ними.
   – Х-хор-ошо… давай. – Грэм не лгал, ему вдруг стало всё интересно, от той надежды на взаимность, которая зародилась в его сердце. Лия приблизилась к нему, и они, держа друг друга за руку, продолжили наблюдение.
   Успех переходил от одного дуэлянта к другому, но не принадлежал ни одному из них. Проходили минуты, соперники буквально срывались со своих мест, дополняя и усиливая свои доказательства рисунками на песке, но до долгожданной победы было также далеко, как до центра Вселенной.
   Сквозь прорехи между листьями растения хорошо была видна вся компания. В то время, когда один из спорщиков выходил на трибуну своего лежака, начиная яростную атаку доказательств, Анни внимательно слушала его логические изыскания, кивая, улыбаясь или печалясь в такт выступающему. Однако при этом, она не забывала, незаметно для говорящего делать пометки в блокноте, который висел у неё на шее, на длинном шнурке.
   – Смотри, Грэм, – Лия впервые обратилась к нему на «ты», отчего он непроизвольно стиснул её ладонь, лежащую в его руке.
   – Извини, я не нарочно, просто… – Он не мог подобрать нужных слов, чтобы объясниться, но он впервые сказал ей «ты», подтвердив своё желание стать близкими друзьями.
   – Грэм, всё хорошо, не надо лишних слов. – Чувствуя, как его снова захватывают чувства, она поспешила сменить тему. – Взгляни на Анни, она как в зеркале отражает эмоции Криса.
   – Боже! Неужели он не замечает, что она тестирует его?! – Грэм откровенно не понимал, как это могло происходить. – Смотри, Лия, она совершенно спокойно перелистывает страницы своего блокнота? Совсем совесть потеряла!
   – Это задело твоё мужское достоинство? – засмеялась Лия.
   – Что? А… нет, просто… просто я не понимаю, как Крис этого не замечает, да и Щербаков – не лучше?!
   – Грэм, женский шарм и обаяние – это страшное оружие.
   – Что?
   – Ты забываешь, что Анни не просто психолог – она красивая, эффектная девушка, и именно это помогает ей крутить ими, по её усмотрению.
   Уайтхэм вновь ощутил прилив краски на своих щеках, бросив беглый взгляд на Лию.
   – Пойми, все женщины одинаковы, такова их природа. Они должны влюблять в себя – это закон выживания рода человеческого. – Серьёзно, без доли шутки добавила Лия, спокойно смотря ему в глаза.
   – Что ты хочешь этим сказать?..
   – Только то, что я женщина, если ты успел это разглядеть? – Она улыбнулась и вновь коснулась губами его щёки. – Смотри, Анни начинает потрошить Щербакова.
   Грэм перевёл взгляд на троицу, приводя в спокойное состояние свои чувства, которые мутили разум, отстукивая в голове, словно шаманское камлание: «Лия, Лия, Лия…». Сомнений не было, он, что называется, «втрескался в неё по самые уши», которые всё ещё пылали, выдавая влюблённого и его переживания.
   Для большей убедительности своего интереса к фокусам Анни, Уайтхэм придвинулся ближе к прорехе, готовый просунуть в неё всю голову, лишь бы Лия не заметила его пылающих ушей. Именно в этот миг, её нежная рука коснулась его головы, проведя пальцами сквозь плотные пряди его волнистых волос.
   Он едва не замурлыкал от этой простой, но очень нежной ласки, ещё глубже воткнувшись в промежуток между листьями, чтобы Лия не заметила его блаженного выражения лица и закрытых от удовольствия глаз.
   – Господи, как мне хорошо!? Подобное чувство я испытывал в раннем детстве, когда мама поглаживала меня по голове, читая перед сном сказку. Выходит, в каждой женщине мы ищем мать, её ласку и нежность? – Тонкие, нежные пальцы Лии в очередной раз прошли сквозь пряди волос. – И пусть так. Я готов упасть ей на колени, лишь бы она не убирала своих рук.
   Переход хода от Ланца к Щербакову спас Грэма от полного разоблачения. Анни взялась за Сергея, не забывая поддразнивать улыбкой или кивком своей милой головки Криса. Стоило спору угаснуть, как девушка вставляла вопрос или невинную фразу, и научное побоище разгоралось вновь.
   – Лия, может, стоит им помочь?
   – Грэм, не лишай своих друзей возможности и удовольствия блеснуть знаниями перед такой завидной слушательницей, как Анни. – Сделав короткую паузу, она добавила. – Ведь, ты согласен, что она очень эффектная девушка?
   – Тебе удивительно подходит цвет розового фламинго.
   Грэм сам не понял, как у него вырвался этот комплимент. Вероятнее всего, ему стало обидно, что Лия отметила красоту и привлекательность Анни, так как сама заслуживала гораздо более высокой оценки, что он и попытался сделать.
   К его удивлению, он не покраснел от смущения, а спокойно посмотрел Лие в глаза, заметив, что она ничуть не смутилась от его слов. Это обстоятельство придало смелости новоиспечённому Отелло.
   – Я только хотел сказать, что ты очень… очень хорошо выглядишь… и…
   – Не хуже Анни?
   – Нет… да… Чёрт! Я совсем запутался… Лия, ты… у меня нет слов!
   – Я это вижу. Пойдём, прогуляемся, тогда тебе будет проще рассмотреть меня целиком, в моём розовом фламинго.
   Лия улыбнулась и потянула его за руку, предлагая уйти к берегу океана.

Часть VII

Глава 16

   Они осторожно покинули своё укрытие, используя «лопухастое» растение, как естественное прикрытие своего бегства. Взяв Грэма под руку, Лия неожиданно поменяла план и повела Уайтхэма не в сторону океана, а в пальмовую рощу, где были установлены очень уютные беседки, так полюбившиеся будущим астронавтам. Им повезло – ближайшая из них была свободна.
   – Лия, я давно хочу, но не решаюсь спросить у тебя…
   – Как и почему я стала заниматься космологией? – продолжила Лия, подражая интонациям его голоса.
   – Ты читаешь мои мысли – это особенность всех космологов или особый дар, данный исключительно тебе?
   – Бабушка подарила, получив от прабабушки. – Увидев недоумение на лице Грэма, она поспешила развеять его подозрения относительно её связи с колдовскими чарами. – Шутка. Просто так выходит, что этот вопрос мне задают все знакомые мужчины, занимающиеся гуманитарными науками.
   – А их было много? – непроизвольно и неподумавши ляпнул Грэм.
   – О, в тебе проснулся Отелло? Спешу сообщить, что ты мне ещё не подарил заветного платка.
   – Извини, Лия, я не хотел.
   – Всё нормально. Все мужчины собственники, даже если женщина им не принадлежит, но нравится. – Заметив смущение Грэма, она решила сменить тему. – Однако оставим в покое моё розовое фламинго и перейдём к ответу на поставленный вопрос.
   В детстве каждый из нас верил в разные чудеса, волшебников, джинов или страшных чудовищ, которые наполняют сказочный мир. Однажды, отец прочитал мне миф о Фаэтоне, который погиб, не справившись с огненной колесницей своего отца – бога Солнца.
   Прошло много лет, но яркий образ, погибшего сына бога, не выходил из моей памяти. Уже в старших классах школы я старательно отыскивала любую информацию, имеющую отношение к этому мифу. Мне удалось найти несколько достаточно интересных работ, в которых высказывалась очень смелая и интересная гипотеза.
   Авторы высказывали предположение, что в этом мифе повествуется о гибели одной из планет Солнечной системы, располагавшейся между орбитами Марса и Юпитера. После того как я прочитала о возможной гибели целой планеты, выбирать будущую научную специальность было достаточно просто.
   – Думаю, ты сама решила доказать справедливость этой гипотезы?
   – Возможно и так?
   – Почему возможно?
   – Дело в том, что в самом начале своего обучения в Университете я действительно хотела доказать состоятельность этой гипотезы, но после ознакомления с работами академика Чернова…
   – Извини, Лия, ты имеешь в виду того самого русского академика, что выступал на Конгрессе?
   – Да, ты прав, того самого Чернова, благодаря которому мы теперь сидим здесь. Довольно давно, ещё до моего рождения, он написал весьма интересную книгу «Там – они придумали Землю». Кстати, я взяла её на остров, если тебе интересно, могу одолжить её на пару дней.
   – Мне стыдно признаться, но я очень медленно читаю.
   – Тебе повезло, она не очень толстая, почти как я. – Лия заметила, как откровенно и внимательно Грэм рассматривает её тело с ног до головы.
   – Тогда я справлюсь и за два дня, – отозвался историк, не прекращая своего довольно нескромного занятия.
   – Грэм, оторвись, пожалуйста, от моего розового фламинго, ты протрёшь в нём массу дыр, а мне слишком дорого это платье.
   – Извини, Лия, но ты сама говорила, что это не я, а природа виновата?
   – Не пытайся свалить на природу все свои порывы, иначе мне будет трудно поверить в твою искренность, когда это будет важно тебе, а не природе. А теперь, оставим в покое мою женскую природу, которая так манит и отвлекает тебя, пробуждая древнейшие инстинкты, и вернёмся к Фаэтону.
   Грэм напряг все свои душевные силы, чтобы перевести свой взгляд с ног Лии на её лицо. Легче не стало.
   – Послушай, а где достают такие шикарные глазки? – Грэм сам удивился своей смелости и бесцеремонности.
   – Сделано на заказ. – Мгновенно отозвалась Лия. – Успокойся, неуёмный, а то закричу.
   Щёки Уайтхэма запылали румянцем стыда, а глупая улыбка, которую он не в силах был удержать, отразила то удовольствие, с которым он проглотил эпитет «неуёмный», подтверждающий, что Лия оценила его мужской, первобытный порыв.
   – Остыл? Можем продолжать о Фаэтоне, или твой интерес, к интересующей меня теме, окончательно угас?
   Последние слова подействовали отрезвляюще, что добавило красноты на щеках историка, а его глаза стали рассматривать пол беседки.
   – Извини, это сильнее меня, но я готов слушать о Фаэтоне, правда, готов.
   Карающий меч не потребовался, так как «повинную голову меч не сечёт». Лия, сделала вид, что у неё запершило в горле, отвернулась и, откашливаясь, тихо посмеялась над искренним раскаянием Грэма, который напоминал мальчишку, пойманного с поличным во время проделки.
   – Верю, – спокойным, немного строгим голосом отозвалась Лия, – продолжим наш разговор о Фаэтоне и теории, изложенной в книге «Там – они придумали Землю».
   Чернов убедительно доказал, что такая планета была, и предположил, что в мифе указывается точная причина её гибели – это Зевс или Юпитер, который разломал эту хрупкую планету своим ужасным тяготением. Более того, академик выдвинул смелую гипотезу, что астероиды могут содержать фрагменты построек, которые возводились на Фаэтоне её жителями – такими же, как мы, людьми.
   – Фундаменты домов, общественных зданий или дорог…
   – Ты зря смеёшься! – возмутилась девушка.
   – Извини, Лия, но я и не думал шутить. Мне показалось, что именно фундаменты и дороги могли бы сохраниться на осколках планеты.
   – Извини, Грэм, выходит, я зря обидела тебя. Просто я привыкла к тому, что слушатели, обычно, относятся к этой гипотезе с долей иронии, воспринимая её как вымысел, пустую фантазию.
   – Поверь мне, они в этом не виноваты. Причина кроется в навязанном им различными религиями мнении, что Земля – это божественное творение, как и человек, что все мы, люди, уникальны, и неповторимы. Заметь, что и современная официальная наука продолжает придерживаться аналогичной точки зрения.
   Восторженный взгляд девушки показал, что Грэм заметно вырос в её глазах, высказав весьма интересное предположение, объясняющее причину человеческого невежества в вопросе признания существования иного разума, миров и цивилизаций.

Глава 17

   – Спасибо за поддержку, но на Фаэтоне не могло быть домов и общественных зданий, как впрочем, и дорог в нашем понимании этого слова.
   – Не хотите же вы сказать, прости, не хочешь же ты сказать, что жители Фаэтона жили под открытым небом? Ты же сама говорила, что это были люди, а как известно, человечество всегда строило дома, дороги и города?
   – Правильно, только всё это люди строили на Земле, которая всегда была чужой, опасной и непригодной для человека полностью, в её естественном, не преобразованном самим человеком виде.
   Именно из-за агрессивности окружающего нас на Земле мира, люди, и в наше время, вынуждены строить дома с отоплением или кондиционерами, которые к нашему великому сожалению не всегда спасают от холода или жары.