Эта мысль и пугала, и радовала одновременно. Окончание данного им обета делало его дальнейшее пребывание в храме почти бессмысленным. Это было печально, но это же обстоятельство означало, что Галахад получал долгожданную свободу, право вернуться к людям – в их мир.
Старый рыцарь в очередной раз вспомнил лицо молодого человека в зелёной шляпе. Странно, но в этом незнакомце он отчасти увидел самого себя, такого же бескорыстного, отчаянного и открытого перед людьми. Одна мысль о людях вызывала у Галахада желание кричать, выть и рушить всё то, что окружало его. Тоска по миру людей и одиночество стали невыносимы, тем более что причина его добровольного заточения в храме, исчезла, вместе с дорогой к нему.
На Галахада нахлынули обрывки воспоминаний из его собственной жизни в мире людей. Он попытался вспомнить лицо своего отца – сэра Ланселота или своей матери, но не смог этого сделать. Его память сохранила одни безликие тени, неопределённые очертания, когда-то близких, дорогих ему людей и событий.
Сколько он ни старался вспомнить подробности, но они ограничивались лицами пришельцев, вошедших в зал храма Грааля. Это был молодой человек в странной шляпе, девушка, чуть не погибшая в провале, и двое пожилых людей. Лица убитого он не мог видеть, так как оно было обезображено каменной лапой льва. Впрочем, был ещё один пришелец, чьё лицо неожиданно проявилось в памяти рыцаря.
Галахад отчётливо вспомнил яростное, злобное, оскаленное лицо негодяя, захваченного огромной пастью льва-хранителя. Прежде чем нарушивший завет Последней Черты, провалился в преисподнюю, его лицо смог разглядеть старый рыцарь, находившийся в келье с источником вечной жизни. Через мгновение после этого, издав вопль страдания и мук, преступивший божью заповедь рухнул в образовавшуюся под ним шахту.
Лицо последнего вызывало неприятное раздражение и досаду, что не от руки Галахада, а от клыков каменного льва, пал этот мерзавец, алчущий завладеть чашей Грааля. Дав отчёт своим мыслям и желаниям, Галахад пришёл к печальному выводу.
– Я теряю веру в бога… Нет, я не прав, это случилось не сегодня, а очень давно, когда я утратил лик божий, превратившись в жалкое подобие человека, немощное и совершенно бесполезное. Человек должен возлюбить Господа и другого человека. Кого я могу возлюбить, когда я забыл лица своих родителей?! Я всё забыл – честь, бога, веру, любовь!
Взглянув на свои ослабевшие руки, Галахад ощутил ком в горле от жалости к самому себе. Однако сдержал себя от рыданий и самобичеваний. Вместо этого рыцарь ощутил яростное желание действовать, всё изменить, начать сначала.
– Я должен всё вернуть! Я обязательно верну всё, что утратил и потерял!
С этими намерениями старик направился в келью, чтобы воспользоваться Чашей Грааля для восстановления своих утраченных сил. Подойдя к источнику, он вдруг остановился в раздумье. Возникла пауза. Стоя возле источника, Галахад поочерёдно переводил свой взгляд с зажатой в руке Чаши Грааля на многочисленные кубки, стоящие на столе и несущие смерть. Старец отчётливо понял – у него имеется выбор.
Во-первых, он мог воспользоваться одним из смертельных кубков, чтобы разом прекратить все свои душевные мучения и страдания. Однако в этом случае впереди его ждал Ад, а возможно и служба самому Дьяволу. Его честь, истинного рыцаря, и совесть, верующего человека, не могли пойти на такой постыдный шаг, который мог означать предательство Бога, своих друзей рыцарей, с которыми он впервые лицезрел Чашу Грааля и своего отца сэра Ланселота.
Окончательно отбросив вариант самоубийства, Галахад осторожно коснулся губами Грааля, словно принося свои извинения за всё произошедшее в храме, и только после этого зачерпнул воды из источника. Рыцарь избрал другой вариант – он твёрдо решил вернуться к людям, чтобы потом вновь возвратиться сюда, но уже с молодым и сильным рыцарем. Ему казалось, что им мог бы стать тот незнакомцем в зелёной шляпе. Странно, но ничего не зная о молодом пришельце из мира людей, Галахад верил в его честность и искренность.
В душе рыцаря зародилась надежда и новая, ясная, понятная цель его дальнейшей жизни. Он понимал, что для её достижения ему потребуются почти запредельные волевые и физические усилия. Вполне возможно, что на полное восстановление сил уйдут месяцы, даже годы изнуряющего, ежедневного труда. Впрочем, подобная перспектива не пугала рыцаря, а скорее подталкивала к немедленным действиям.
Оставив последние сомнения, Галахад сбросил с себя всю одежду и, выпив первую Чашу живой воды спешными, крупными глотками, стал обливать своё измождённое веками тело, священной влагой, растирая его до боли и красноты, беспрерывно читая молитвы. К его удивлению, он ощутил мощнейший приток бодрости и сил.
Странно, но вместе с силами к нему возвращалась утерянная молодость. Это было поистине удивительно, тем более что раньше подобного с ним никогда не случалось. Галахад понимал, что причина прежних неудач и отсутствия подобного чуда крылась в его вере, которую он почти потерял за последние годы одинокого пребывания в храме. Теперь же, возрождённая вера в своё божественное предназначение, заполняла его душу с новой, невиданной ранее силой.
– Благодарю тебя, Господи! Я люблю тебя, Господи!
С каждым очередным днём его кожа становилась моложе, а мышцы более упругими. Старость уверенно отступала, что для рыцаря означало только одно – бог простил его и помогает в осуществлении намеченного.
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Старый рыцарь в очередной раз вспомнил лицо молодого человека в зелёной шляпе. Странно, но в этом незнакомце он отчасти увидел самого себя, такого же бескорыстного, отчаянного и открытого перед людьми. Одна мысль о людях вызывала у Галахада желание кричать, выть и рушить всё то, что окружало его. Тоска по миру людей и одиночество стали невыносимы, тем более что причина его добровольного заточения в храме, исчезла, вместе с дорогой к нему.
На Галахада нахлынули обрывки воспоминаний из его собственной жизни в мире людей. Он попытался вспомнить лицо своего отца – сэра Ланселота или своей матери, но не смог этого сделать. Его память сохранила одни безликие тени, неопределённые очертания, когда-то близких, дорогих ему людей и событий.
Сколько он ни старался вспомнить подробности, но они ограничивались лицами пришельцев, вошедших в зал храма Грааля. Это был молодой человек в странной шляпе, девушка, чуть не погибшая в провале, и двое пожилых людей. Лица убитого он не мог видеть, так как оно было обезображено каменной лапой льва. Впрочем, был ещё один пришелец, чьё лицо неожиданно проявилось в памяти рыцаря.
Галахад отчётливо вспомнил яростное, злобное, оскаленное лицо негодяя, захваченного огромной пастью льва-хранителя. Прежде чем нарушивший завет Последней Черты, провалился в преисподнюю, его лицо смог разглядеть старый рыцарь, находившийся в келье с источником вечной жизни. Через мгновение после этого, издав вопль страдания и мук, преступивший божью заповедь рухнул в образовавшуюся под ним шахту.
Лицо последнего вызывало неприятное раздражение и досаду, что не от руки Галахада, а от клыков каменного льва, пал этот мерзавец, алчущий завладеть чашей Грааля. Дав отчёт своим мыслям и желаниям, Галахад пришёл к печальному выводу.
– Я теряю веру в бога… Нет, я не прав, это случилось не сегодня, а очень давно, когда я утратил лик божий, превратившись в жалкое подобие человека, немощное и совершенно бесполезное. Человек должен возлюбить Господа и другого человека. Кого я могу возлюбить, когда я забыл лица своих родителей?! Я всё забыл – честь, бога, веру, любовь!
Взглянув на свои ослабевшие руки, Галахад ощутил ком в горле от жалости к самому себе. Однако сдержал себя от рыданий и самобичеваний. Вместо этого рыцарь ощутил яростное желание действовать, всё изменить, начать сначала.
– Я должен всё вернуть! Я обязательно верну всё, что утратил и потерял!
С этими намерениями старик направился в келью, чтобы воспользоваться Чашей Грааля для восстановления своих утраченных сил. Подойдя к источнику, он вдруг остановился в раздумье. Возникла пауза. Стоя возле источника, Галахад поочерёдно переводил свой взгляд с зажатой в руке Чаши Грааля на многочисленные кубки, стоящие на столе и несущие смерть. Старец отчётливо понял – у него имеется выбор.
Во-первых, он мог воспользоваться одним из смертельных кубков, чтобы разом прекратить все свои душевные мучения и страдания. Однако в этом случае впереди его ждал Ад, а возможно и служба самому Дьяволу. Его честь, истинного рыцаря, и совесть, верующего человека, не могли пойти на такой постыдный шаг, который мог означать предательство Бога, своих друзей рыцарей, с которыми он впервые лицезрел Чашу Грааля и своего отца сэра Ланселота.
Окончательно отбросив вариант самоубийства, Галахад осторожно коснулся губами Грааля, словно принося свои извинения за всё произошедшее в храме, и только после этого зачерпнул воды из источника. Рыцарь избрал другой вариант – он твёрдо решил вернуться к людям, чтобы потом вновь возвратиться сюда, но уже с молодым и сильным рыцарем. Ему казалось, что им мог бы стать тот незнакомцем в зелёной шляпе. Странно, но ничего не зная о молодом пришельце из мира людей, Галахад верил в его честность и искренность.
В душе рыцаря зародилась надежда и новая, ясная, понятная цель его дальнейшей жизни. Он понимал, что для её достижения ему потребуются почти запредельные волевые и физические усилия. Вполне возможно, что на полное восстановление сил уйдут месяцы, даже годы изнуряющего, ежедневного труда. Впрочем, подобная перспектива не пугала рыцаря, а скорее подталкивала к немедленным действиям.
Оставив последние сомнения, Галахад сбросил с себя всю одежду и, выпив первую Чашу живой воды спешными, крупными глотками, стал обливать своё измождённое веками тело, священной влагой, растирая его до боли и красноты, беспрерывно читая молитвы. К его удивлению, он ощутил мощнейший приток бодрости и сил.
Странно, но вместе с силами к нему возвращалась утерянная молодость. Это было поистине удивительно, тем более что раньше подобного с ним никогда не случалось. Галахад понимал, что причина прежних неудач и отсутствия подобного чуда крылась в его вере, которую он почти потерял за последние годы одинокого пребывания в храме. Теперь же, возрождённая вера в своё божественное предназначение, заполняла его душу с новой, невиданной ранее силой.
– Благодарю тебя, Господи! Я люблю тебя, Господи!
С каждым очередным днём его кожа становилась моложе, а мышцы более упругими. Старость уверенно отступала, что для рыцаря означало только одно – бог простил его и помогает в осуществлении намеченного.
Глава 9
Рождение нового Лестригона
Тихий шёпот проник в сознание и встревожил сон.
– Что это может быть?
Спящий приоткрыл глаза. Яркий свет больно резанул по зрачкам, ослепляя человека, который непроизвольно, плотно закрыл глаза и даже прикрыл их ладонями. Затаив дыхание, он молча лежал на каком-то мягком ложе и пытался хоть как-то оценить обстановку. Дело в том, что его память дала странный сбой, он ничего не мог вспомнить из своего прошлого: ни имени, ни дат, ни другие подробности своей жизни, – пустота.
Как такое могло случиться? Сохранившийся при этом жизненный опыт, словно прошедший стерилизацию, подсказывал, что он кем-то является и у него обязательно есть имя. Очередные попытки обратиться к своей памяти оказались такими же безуспешными. Память была прочно заблокирована.
Оставался единственно возможный выход, попытаться понять или выяснить, что с ним происходит в данный момент и где он находится. Прошло несколько секунд ожидания. В темноте плотно закрытых глаз, как одиночный кадр из фильма, появился и быстро исчез страшно знакомый контур Чёрного Всадника.
Неизвестно почему, странное видение вызвало страх и трепет, а тело пронзила острая, чудовищная боль. Проснувшийся непроизвольно прижал руки к груди и вскрикнул. Вместе с болью отчётливо проявились обрывки воспоминаний, как фото слайды: ужасных размеров конь, монах, копьё, боль…
– Я же умер?! Меня…
Он испугался произнести слово “убили”, опасаясь возможного наказания. Впрочем, ясно было одно – он жив, а значит, не может быть мёртвым. Его слух отчётливо улавливал тихий шёпот, а когда он осторожно приоткрыл глаза, то вновь увидел яркий свет, который больно бил по глазам, после пережитого мрака.
Не вызывало сомнений, что он лежит на мягком диване или ином ложе, на нём одежда тёмного, возможно чёрного цвета, ему тепло и всё его тело ощущает мягкую вибрацию, чем-то напоминающую сильно ослабленную дрожь крупного океанского лайнера, совершающего крутой манёвр.
Всё это ещё более укрепило предположение, что его окружает реальный мир, иначе как можно было объяснить, что он снова чувствует своё тело. Впрочем, всё происходящее с ним на данный момент не давало ответа на тревожащий его вопрос: как случилось, что он остался жив после того, как был убит? Рядом вновь послышался едва слышимый шёпот.
– Что? Я слышу это? Несомненно, я опять слышу чьи-то осторожные голоса… – Теперь он был твёрдо уверен, что рядом с ним стоят люди.
У него появилась твёрдая уверенность, что второй, а возможно и третий раз, его не убьют. Впрочем, с чего он решил, что уже дважды прошёл через смерть, проснувшийся не знал. Он осторожно приоткрыл глаза, заранее готовя себя к неприятным ощущениям от чрезмерно яркого света. К его большому удивлению свет в огромном зале стал иным – приглушённым и мягким. Это обстоятельство позволило спокойно открыть глаза и осмотреть помещение, в котором он находился.
Понять сразу, что его окружает и где он находится, проснувшийся не мог. В его памяти не было нужной аналогии. Он твёрдо знал, что ничего подобного в своей прошлой жизни не видел. В огромных, овальных, словно иллюминаторы океанского лайнера, окнах виднелись крупные звёзды и гигантская красно-бурая планета. Удивительной формы аппараты, пролетая мимо странного дома, в котором он находился, улетали в просторы космоса или направлялись к загадочной планете.
Недалеко от дивана, на котором он расположился, стояли люди в военной форме, вытянувшись по стойке смирно, и внимательно следили за каждым его движением. Неожиданно, из-за края одного из окон показался огромный огненный шар ярко-оранжевого светила.
– Это не Солнце? – Невольно вырвалось у него.
– Что Вы сказали, мой Лестригон? – Мгновенно ответил неизвестный голос.
Проснувшийся вздрогнул, услышав голос, который прозвучал рядом и был адресован какому-то Лестригону. Немного поразмыслив, он решил выяснить, где находится, и что эти люди собираются с ним делать.
– Извините, где я? – От волнения у него пересохло в горле. В результате чего, он едва прошептал свой вопрос, больно ободрав собственное горло произнесёнными словами.
Пока он старательно накапливал слюну, чтобы хоть как-то смочить голосовые связки и повторить свой вопрос, знакомый голос вновь прозвучал рядом, а вопрос, несомненно, был адресован ему.
– Что Вы сказали, мой Лестригон?
Сомнения рассеялись. Очередное обращение “Лестригон” было однозначно предназначено для него. Проснувшийся пожалел, что не успел рассмотреть говорившего, так как именно в это время он случайно прикрыл глаза, от резкой боли в пересохшем горле. Впрочем, в данный момент вся эта мелочь мало волновала его.
За последние несколько минут его уже второй раз назвали Лестригоном, а интонация страха и раболепия, в голосе спрашивающего, указывали на тот факт, что его боятся.
– Вполне возможно, что это слово «Лестригон», сродни «Императору», если судить по их выправке и страху передо мной?
Окончательно осмелев, он поднялся с дивана, на котором лежал. Встав в полный рост, он обнаружил, что одет в одежду, сильно напоминающую рясу монаха с капюшоном, отброшенным на спину. Его не удивило, что точно такая же ряса была на Черном Повелителе, что наводило на мысль, которую следовало срочно проверить.
– Кто вы? – Довольно жёстким тоном обратился он к стоящему рядом с ним человеку в военной форме.
– Я?…Извините… Командующий Вашим космофлотом, мой Лестригон? – Похоже, офицер сильно удивился странному вопросу со стороны своего правителя.
– Где я нахожусь, командующий? – Окончательно осмелел, только что созданный Лестригон.
– На головном крейсере Вашей эскадры. Это флагманский корабль, на котором расположилась верховная ставка Вашей Лестригонии, мой…
Вновь испечённый Лестригон не дал ему договорить. Ощутив приступ страшной усталости, ярости, обиды и бешеной злости одновременно. Желая удовлетворить своё желание немедленного отдыха, он готов был выплеснуть все свои негативные эмоции на стоящих рядом подчинённых.
– Молчать. Все пошли вон… – Злобно выдавил из себя правитель, едва сдерживаясь от взрыва жестокости и рвущей его душу обиды, которую он накопил, пройдя многочисленные унижения и страдания, прежде, чем попал сюда.
– Что Вы…
– Вон отсюда! Все! Немедленно! – Проорал властелин.
Устало, закрыв глаза, разъярённый правитель услышал спешный топот ног, после чего наступила тишина. Впервые за длительное время, которое невозможно было измерить конкретной мерой, тишина не была мёртвой. Слышался слабый гул каких-то механизмов, а всё тело ощущало слабую вибрацию, исходящую от пола помещения. Объяснить происходящее в этом огромном зале он не мог, но главное – он ЖИВОЙ и его называют ЛЕСТРИГОН.
Первое он без труда приписал удивительным возможностям Черного Всадника способного отнимать и даровать жизнь. Известие же о своём странном и высоком положении в данный момент, он объяснить не мог, да и не хотел, так как смертельно устал от всех потрясений, испытаний и унижений, которым подвергся, находясь во мраке. Ему ужасно хотелось спать. Усталость овладела им, и он заснул убаюкиваемый ровным гудением двигателей флагманского крейсера…
– Бред… Лестригон, командующий, космические крейсеры, эскадры?… Бред или непробудный сон.
Лёжа с закрытыми глазами и слушая равномерный гул маршевых двигателей, он наслаждался мягкой вибрацией всего помещения и пытался осознать всё то, что с ним произошло.
Первое, с чем он вынужден был согласиться, окончательно проснувшись, – это не было бредом или сном. С другой стороны, признание происходящего реальностью мало что меняло. Его разум и жизненный опыт отказывались поверить в реальность происходящего.
Стараясь успокоить себя, неожиданный правитель какой-то Лестригонии, постарался найти убедительные факты того, что он действительно стал этим самым Лестригоном, пока неизвестной ему страны, империи или целой планеты. Доводы для подобного утверждения были очевидные: во-первых, эти незнакомые ему люди в военной форме называли его «мой Лестригон»; во-вторых, все они беспрекословно покинули зал, по одной лишь его прихоти. Этого уже было достаточно, чтобы поверить в реальность происходящего.
Придя в душевное равновесие и воспользовавшись полным покоем, чтобы отдохнуть и собраться с новыми силами, новый правитель настроил себя на волну воспоминаний тех событий, которые произошли с ним в прошлой, иной жизни, которая должна была быть. Понять, разобраться в том, что с ним случилось до всего того, что его окружало сейчас, представлялось ему весьма важным.
Единственным препятствием на его пути к поиску истины в прошлом, была его собственная память, которая, как он помнил, была кем-то урезана или стерилизована. Впрочем, ему никто не мешал попытать счастье вновь. Обретя душевное равновесие, благодаря отсутствию страха, и чувства какой бы то ни было опасности, он попытался восстановить ход событий далёкого, точнее, другого прошлого.
Расположившись поудобней на мягком диване, он предался воспоминаниям, стараясь не упускать в них даже мелких подробностей, которые помогли бы ему прояснить хоть что-нибудь из его прошлого существования. К его огромному удивлению он вспомнил, какие-то странные обрывки из прошлого, что ещё недавно было тайной за семью печатями. Вполне возможно, что кто-то, стеревший память, сознательно приоткрыл тайну, приоткрыв завесу прошлого.
– Чёрный Всадник, этот всемогущий Повелитель тьмы. Только он мог сделать это – вернуть мне обрывки памяти…
– Что это может быть?
Спящий приоткрыл глаза. Яркий свет больно резанул по зрачкам, ослепляя человека, который непроизвольно, плотно закрыл глаза и даже прикрыл их ладонями. Затаив дыхание, он молча лежал на каком-то мягком ложе и пытался хоть как-то оценить обстановку. Дело в том, что его память дала странный сбой, он ничего не мог вспомнить из своего прошлого: ни имени, ни дат, ни другие подробности своей жизни, – пустота.
Как такое могло случиться? Сохранившийся при этом жизненный опыт, словно прошедший стерилизацию, подсказывал, что он кем-то является и у него обязательно есть имя. Очередные попытки обратиться к своей памяти оказались такими же безуспешными. Память была прочно заблокирована.
Оставался единственно возможный выход, попытаться понять или выяснить, что с ним происходит в данный момент и где он находится. Прошло несколько секунд ожидания. В темноте плотно закрытых глаз, как одиночный кадр из фильма, появился и быстро исчез страшно знакомый контур Чёрного Всадника.
Неизвестно почему, странное видение вызвало страх и трепет, а тело пронзила острая, чудовищная боль. Проснувшийся непроизвольно прижал руки к груди и вскрикнул. Вместе с болью отчётливо проявились обрывки воспоминаний, как фото слайды: ужасных размеров конь, монах, копьё, боль…
– Я же умер?! Меня…
Он испугался произнести слово “убили”, опасаясь возможного наказания. Впрочем, ясно было одно – он жив, а значит, не может быть мёртвым. Его слух отчётливо улавливал тихий шёпот, а когда он осторожно приоткрыл глаза, то вновь увидел яркий свет, который больно бил по глазам, после пережитого мрака.
Не вызывало сомнений, что он лежит на мягком диване или ином ложе, на нём одежда тёмного, возможно чёрного цвета, ему тепло и всё его тело ощущает мягкую вибрацию, чем-то напоминающую сильно ослабленную дрожь крупного океанского лайнера, совершающего крутой манёвр.
Всё это ещё более укрепило предположение, что его окружает реальный мир, иначе как можно было объяснить, что он снова чувствует своё тело. Впрочем, всё происходящее с ним на данный момент не давало ответа на тревожащий его вопрос: как случилось, что он остался жив после того, как был убит? Рядом вновь послышался едва слышимый шёпот.
– Что? Я слышу это? Несомненно, я опять слышу чьи-то осторожные голоса… – Теперь он был твёрдо уверен, что рядом с ним стоят люди.
У него появилась твёрдая уверенность, что второй, а возможно и третий раз, его не убьют. Впрочем, с чего он решил, что уже дважды прошёл через смерть, проснувшийся не знал. Он осторожно приоткрыл глаза, заранее готовя себя к неприятным ощущениям от чрезмерно яркого света. К его большому удивлению свет в огромном зале стал иным – приглушённым и мягким. Это обстоятельство позволило спокойно открыть глаза и осмотреть помещение, в котором он находился.
Понять сразу, что его окружает и где он находится, проснувшийся не мог. В его памяти не было нужной аналогии. Он твёрдо знал, что ничего подобного в своей прошлой жизни не видел. В огромных, овальных, словно иллюминаторы океанского лайнера, окнах виднелись крупные звёзды и гигантская красно-бурая планета. Удивительной формы аппараты, пролетая мимо странного дома, в котором он находился, улетали в просторы космоса или направлялись к загадочной планете.
Недалеко от дивана, на котором он расположился, стояли люди в военной форме, вытянувшись по стойке смирно, и внимательно следили за каждым его движением. Неожиданно, из-за края одного из окон показался огромный огненный шар ярко-оранжевого светила.
– Это не Солнце? – Невольно вырвалось у него.
– Что Вы сказали, мой Лестригон? – Мгновенно ответил неизвестный голос.
Проснувшийся вздрогнул, услышав голос, который прозвучал рядом и был адресован какому-то Лестригону. Немного поразмыслив, он решил выяснить, где находится, и что эти люди собираются с ним делать.
– Извините, где я? – От волнения у него пересохло в горле. В результате чего, он едва прошептал свой вопрос, больно ободрав собственное горло произнесёнными словами.
Пока он старательно накапливал слюну, чтобы хоть как-то смочить голосовые связки и повторить свой вопрос, знакомый голос вновь прозвучал рядом, а вопрос, несомненно, был адресован ему.
– Что Вы сказали, мой Лестригон?
Сомнения рассеялись. Очередное обращение “Лестригон” было однозначно предназначено для него. Проснувшийся пожалел, что не успел рассмотреть говорившего, так как именно в это время он случайно прикрыл глаза, от резкой боли в пересохшем горле. Впрочем, в данный момент вся эта мелочь мало волновала его.
За последние несколько минут его уже второй раз назвали Лестригоном, а интонация страха и раболепия, в голосе спрашивающего, указывали на тот факт, что его боятся.
– Вполне возможно, что это слово «Лестригон», сродни «Императору», если судить по их выправке и страху передо мной?
Окончательно осмелев, он поднялся с дивана, на котором лежал. Встав в полный рост, он обнаружил, что одет в одежду, сильно напоминающую рясу монаха с капюшоном, отброшенным на спину. Его не удивило, что точно такая же ряса была на Черном Повелителе, что наводило на мысль, которую следовало срочно проверить.
– Кто вы? – Довольно жёстким тоном обратился он к стоящему рядом с ним человеку в военной форме.
– Я?…Извините… Командующий Вашим космофлотом, мой Лестригон? – Похоже, офицер сильно удивился странному вопросу со стороны своего правителя.
– Где я нахожусь, командующий? – Окончательно осмелел, только что созданный Лестригон.
– На головном крейсере Вашей эскадры. Это флагманский корабль, на котором расположилась верховная ставка Вашей Лестригонии, мой…
Вновь испечённый Лестригон не дал ему договорить. Ощутив приступ страшной усталости, ярости, обиды и бешеной злости одновременно. Желая удовлетворить своё желание немедленного отдыха, он готов был выплеснуть все свои негативные эмоции на стоящих рядом подчинённых.
– Молчать. Все пошли вон… – Злобно выдавил из себя правитель, едва сдерживаясь от взрыва жестокости и рвущей его душу обиды, которую он накопил, пройдя многочисленные унижения и страдания, прежде, чем попал сюда.
– Что Вы…
– Вон отсюда! Все! Немедленно! – Проорал властелин.
Устало, закрыв глаза, разъярённый правитель услышал спешный топот ног, после чего наступила тишина. Впервые за длительное время, которое невозможно было измерить конкретной мерой, тишина не была мёртвой. Слышался слабый гул каких-то механизмов, а всё тело ощущало слабую вибрацию, исходящую от пола помещения. Объяснить происходящее в этом огромном зале он не мог, но главное – он ЖИВОЙ и его называют ЛЕСТРИГОН.
Первое он без труда приписал удивительным возможностям Черного Всадника способного отнимать и даровать жизнь. Известие же о своём странном и высоком положении в данный момент, он объяснить не мог, да и не хотел, так как смертельно устал от всех потрясений, испытаний и унижений, которым подвергся, находясь во мраке. Ему ужасно хотелось спать. Усталость овладела им, и он заснул убаюкиваемый ровным гудением двигателей флагманского крейсера…
– Бред… Лестригон, командующий, космические крейсеры, эскадры?… Бред или непробудный сон.
Лёжа с закрытыми глазами и слушая равномерный гул маршевых двигателей, он наслаждался мягкой вибрацией всего помещения и пытался осознать всё то, что с ним произошло.
Первое, с чем он вынужден был согласиться, окончательно проснувшись, – это не было бредом или сном. С другой стороны, признание происходящего реальностью мало что меняло. Его разум и жизненный опыт отказывались поверить в реальность происходящего.
Стараясь успокоить себя, неожиданный правитель какой-то Лестригонии, постарался найти убедительные факты того, что он действительно стал этим самым Лестригоном, пока неизвестной ему страны, империи или целой планеты. Доводы для подобного утверждения были очевидные: во-первых, эти незнакомые ему люди в военной форме называли его «мой Лестригон»; во-вторых, все они беспрекословно покинули зал, по одной лишь его прихоти. Этого уже было достаточно, чтобы поверить в реальность происходящего.
Придя в душевное равновесие и воспользовавшись полным покоем, чтобы отдохнуть и собраться с новыми силами, новый правитель настроил себя на волну воспоминаний тех событий, которые произошли с ним в прошлой, иной жизни, которая должна была быть. Понять, разобраться в том, что с ним случилось до всего того, что его окружало сейчас, представлялось ему весьма важным.
Единственным препятствием на его пути к поиску истины в прошлом, была его собственная память, которая, как он помнил, была кем-то урезана или стерилизована. Впрочем, ему никто не мешал попытать счастье вновь. Обретя душевное равновесие, благодаря отсутствию страха, и чувства какой бы то ни было опасности, он попытался восстановить ход событий далёкого, точнее, другого прошлого.
Расположившись поудобней на мягком диване, он предался воспоминаниям, стараясь не упускать в них даже мелких подробностей, которые помогли бы ему прояснить хоть что-нибудь из его прошлого существования. К его огромному удивлению он вспомнил, какие-то странные обрывки из прошлого, что ещё недавно было тайной за семью печатями. Вполне возможно, что кто-то, стеревший память, сознательно приоткрыл тайну, приоткрыв завесу прошлого.
– Чёрный Всадник, этот всемогущий Повелитель тьмы. Только он мог сделать это – вернуть мне обрывки памяти…
Глава 10
Шляпников, идиот!
– Храм… храм Грааля, именно там всё начиналось…
Впрочем, вновь созданный Лестригон неожиданно и мучительно для себя произнёс знакомое, но при этом абстрактное, не имеющее физического воплощения имя.
– Джонсон… Странно знакомое имя?.. – Ему стало как-то неуютно, тоскливо и ужасно одиноко. – Джонсон, Джонсон?..
Лестригон ощутил неожиданное раздражение, которое спровоцировало прилив ненависти, обиды и жестокости, которые необходимо было выплеснуть из себя, отомстить или выместить на другом, безразлично на каком человеке.
– Это хорошо, что я их всех прогнал прочь… Джонсон?! Чёрт, побери, кто такой этот самый Джонсон? Откуда я помню это идиотское имя?..
Ужасная усталость навалилась на всё тело, заставив Лестригона откинуться на спинку дивана и закрыть заметно отяжелевшие веки. Пытаясь преодолеть дремотное состояние, он ещё больше устал и впал в удивительное состояние, которое можно было сравнить с гипнотическим трансом.
Ему показалось, что прямо перед ним возникло небольшое облачко, преобразовавшееся в приличных размеров экран, какие он много раз видел в далёком детстве, в кинотеатрах – там на Земле.
– Земля? Странно… – Эти, какие-то чужие, сторонние воспоминания вызвали улыбку. – Какое смешное слово «Земля»?
Белое полотнище экрана, обрамлённое облачной дымкой, вдруг ожило, вызвав непроизвольный испуг от очередного чуда, не обещающего ничего хорошего, если следовать печальному опыту. Лестригон вцепился в подлокотник и спинку дивана, ему показалось, что он падает с огромной высоты, сквозь образовавшуюся в облаке дыру.
Иллюзия полёта на облаке была столь достоверной, что он не сразу осознал, что всё увиденное им – это трёхмерное изображение на экране. Впрочем, в данной ситуации весь его жизненный опыт был бессилен перед объёмным кино, которого он никогда не видел на Земле.
Придя в себя, Лестригон довольно быстро привык к чрезмерной реальности изображения. Успокоившись, он переключил внимание со своих эмоций на происходящее перед ним за облачной рамкой стереоэкрана. Удивительно, но будучи в прошлом непосредственным участником всех тех событий, которые начинали разворачиваться перед ним на облачном экране, Лестригон просто наблюдал за происходящим.
Его память строго следовала кадрам фильма, не опережая события. Подобное происходит, когда вы смотрите новую серию хорошо известного фильма, когда имена героев и они сами хорошо вам знакомы, но те события, которые должны с ними произойти – вам неизвестны. Можно сказать, Лестригон смотрел фильм о своей прошлой жизни, точнее, об отдельном, последнем её эпизоде, совершенно ничего не зная о сюжете…
С высоты птичьего полёта он внимательно и с огромным интересом рассматривал бескрайнюю песчаную пустыню. В кадре появился довольно большой каньон, напоминающий по форме каплю или слезу, за что и получил своё название – каньон Слезы Девы Марии. Изображение стало укрупняться, как если бы неизвестный оператор начал спускаться с небес на землю.
Остановив своё падение над самым краем каньона, режиссёр ввёл в кадр пространство внутри него. Лестригон увидел Ивана Шляпникова, своего заклятого врага, с которым они неоднократно сталкивались в прошлой жизни, в различных частях света и исключительно на археологических раскопках.
Впрочем, назвать подобные столкновения случайными было нельзя. Скорее, речь шла о столкновении их интересов. Шляпников – служил интересам науки, а Он – своим собственным. И если первый из них был – идеалистом, учёным и археологом, то второй – аферистом, бизнесменом и чёрным копателем. Весьма странно, что, даже узнавая себя на экране, Лестригон не мог вспомнить своего прошлого имени, как если бы его не было вовсе.
Однако события на экране начали развиваться и весьма стремительно. Шляпников в окружении довольно весёлой компании двух стариков и девицы приближался к цели своего путешествия – к храму Грааля. Всей компании осталось пройти несколько метров узкой части «капли», чтобы попасть в широкое пространство каньона, где расположился фасад храма и вход в него.
Осторожно, почти неслышно следуя за ними, двое чёрных копателей ждали момента для штурма и захвата добычи. И вот, момент настал. Иван с друзьями прошли поворот каньона, отделяющий их взоры от храма, и замерли, торжественно сняв шляпы. В это время его напарник по бизнесу Джонсон неожиданно чихнул, кашлянул и не сдержался одновременно, да так громко, что это стало всеобщим достоянием.
На странный звук обернулись все, даже насекомые засуетились вокруг двух бизнесменов. Он отчётливо видел, как Шляпников, что-то красочно промахав и прошлёпав губами своим сотоварищам, бросился в сторону храма, успев помахать в сторону противников кулаком, но не ему лично, а напарнику, испортившему всё дело, которого хорошо знал по имени.
– Джонсон, зас…нец! – Разобрать последнее слово было невозможно, так как порыв ветра дул от незадачливого Джонсона в сторону Ивана.
Вполне возможно, что его напарник Джонсон, стоящий к Шляпникову гораздо ближе и достаточно хорошо знающий русский, разобрал всё. Он побагровел от злобы и обиды, изменился в лице и бросился за убегающим русским археологом, сопровождая его совсем неприличными словами.
Когда парочка бегущих оторвалась от него на приличное расстояние, до него дошло, что он рискует потерять Грааль навсегда, так как желающих заполучить Чашу – уже двое, а третий, как известно – лишний. Сорвавшись с места, как молодой мустанг, он рванул за убегающими в храм.
То, что случилось через секунды после его старта от угла каньона, на экране прокручивалось в совершенно фантастическом ракурсе. Фигуры Шляпникова и догоняющего его Джонсона, вдруг увеличились, но не полностью, а частично. Их ноги стали видны, словно через невидимую линзу, тогда как тела остались прежних размеров.
Шляпников, оттолкнувшись левой ногой, занёс правую – для прыжка через две ступени входа в храм. Движения замедлились, став почти покадровыми слайдами, и Лестригон увидел на крупном плане левой кедины Ивана, что её красный шнурок длинными усами болтается позади бегущего. В этот миг огромный башмак Джонсона наступает на эти распластавшиеся красные усы.
Сильный рывок остановил полёт Ивана, который рухнул на ступени парапета, тогда как Джонсон кувырком перелетел через упавшего обидчика, но, вспомнив о Граале, махнул рукой на Шляпникова и, показал ему увеличенную невидимой линзой здоровенную фигу, после чего устремился вглубь храма. Лестригон увидел себя у степеней храма.
– Джонсон, скотина! Убью! – проорал он, огибая тело лежащего Шляпникова.
Пулей, проскочив огромную резную каменную арку, он увидел Джонсона, исчезающего в небольшом проходе в дальнем конце зала.
– Джонсон, остановись мерзавец! – Заорал он вслед своему напарнику.
Ему показалось, что он услышал краткий вскрик и глухой удар, как если бы мешок с кукурузой упал с плеч носильщика. Впрочем, ему не было до этого дела, надо было догнать Джонсона, который опережал его в погоне за Граалем.
Неожиданно, его собственное изображение остановилось, затем, отпрыгнуло назад на несколько шагов в прошлое, а оператор вновь вознёсся над храмом, крыша которого стала прозрачной, позволяя увидеть догонялки сверху. Увиденное потрясло его до самых костей. Лестригон увидел, как фигурка его напарника – Джонсона выскочила из зала с аркой и направилась к лежачему каменному льву, напоминающему египетского сфинкса, но с поджатой левой лапой.
Через мгновение произошло ужасное. Стоило Джонсону приблизиться к громадному каменному зверю, как страшный удар лапы размозжил его голову, отбросив беднягу на стену, как мешок с кукурузой. Когда он сам выбегал из огромного зала, его напарник уже лежал у стены справа от выхода, в неестественной позе, ничком, он был мёртв.
Неожиданно, сознание Лестригона переместилось в тело того, другого, в себя самого, который бежал к своей смерти по полированным плитам храма. Выскочив из зала, он не обратил внимания на, лежащего справа от него, мёртвого напарника. Меж огромных лап каменного льва он увидел проход в келью, после чего, его внимание привлекло странное движение над ним.
Едва приподняв голову, он увидел огромную пасть льва, раскрывающуюся над его телом. Он видел смертельные клыки невообразимых размеров, шершавый каменный язык, сдирающий одежду и кожу. Огромная пасть стискивала его тело, ломая кости и разрывая на части плоть. Кровь заполнила рот, выплёскиваясь, словно фонтан.
Последнее, что он успел увидеть, был старец, сидящий в небольшой келье и смотрящий ему в глаза. Странно, но он не чувствовал боли, ясно осознавая, что, пройдя через мясорубку каменных клыков, превратился в фарш для котлеты, которую должен проглотить страшный зверь.
Именно это и произошло. Под ним разверзлась глотка зверя, словно шахта в Ад. Последними обрывками гаснущего сознания он успел отфиксировать мрак и холод, которые окружали его и никакого чувства падения, как если бы он завис в абсолютной пустоте без воздуха и опоры.
Кино так же неожиданно кончилось, как и началось. Лестригон лежал, скорчившись от неимоверных мук, на том же диване и бредил…
– Смерть?… Сме-е-е-ерть! Нет, этого не может быть…Пустота, холод…Чёрный всадник! Чёрный Повелитель!
Лестригон обхватил свою грудь руками, словно её вновь пробило страшное копьё. Боль жуткая и реальная разорвала его тело на части, но уже в воспоминаниях.
– Чёрный Повелитель…
Едва смог прошептать, застывший от страшной муки человек. Сколько ненависти и злобы было вложено в эти тихо произнесённые слова. Правитель неизвестного ему мира отчётливо осознал, как сильно он боится и ненавидит этого чёрного монстра. Даже Шляпников с его проклятым шнурком…
– Шляпников, идиот! Шнурки надо завязывать! Я ненавижу тебя, проклятый Иван! Все вы Иваны одним миром мазанные! Я отомщу! Я – отомщу! Я… Я? А кто я?… Как меня зовут? Имя?! Какое у меня имя?! Кто мне скажет, как меня звали, как меня зовут?!..
– Джонсон – это твоё тайное имя, Лестригон! – Эти слова прогремели прямо в голове, теряющего сознание человека.
– Чёрный Повелитель… – Тихо прошептали уста Лестригона прежде, чем он окончательно впал в транс или кому.
Впрочем, вновь созданный Лестригон неожиданно и мучительно для себя произнёс знакомое, но при этом абстрактное, не имеющее физического воплощения имя.
– Джонсон… Странно знакомое имя?.. – Ему стало как-то неуютно, тоскливо и ужасно одиноко. – Джонсон, Джонсон?..
Лестригон ощутил неожиданное раздражение, которое спровоцировало прилив ненависти, обиды и жестокости, которые необходимо было выплеснуть из себя, отомстить или выместить на другом, безразлично на каком человеке.
– Это хорошо, что я их всех прогнал прочь… Джонсон?! Чёрт, побери, кто такой этот самый Джонсон? Откуда я помню это идиотское имя?..
Ужасная усталость навалилась на всё тело, заставив Лестригона откинуться на спинку дивана и закрыть заметно отяжелевшие веки. Пытаясь преодолеть дремотное состояние, он ещё больше устал и впал в удивительное состояние, которое можно было сравнить с гипнотическим трансом.
Ему показалось, что прямо перед ним возникло небольшое облачко, преобразовавшееся в приличных размеров экран, какие он много раз видел в далёком детстве, в кинотеатрах – там на Земле.
– Земля? Странно… – Эти, какие-то чужие, сторонние воспоминания вызвали улыбку. – Какое смешное слово «Земля»?
Белое полотнище экрана, обрамлённое облачной дымкой, вдруг ожило, вызвав непроизвольный испуг от очередного чуда, не обещающего ничего хорошего, если следовать печальному опыту. Лестригон вцепился в подлокотник и спинку дивана, ему показалось, что он падает с огромной высоты, сквозь образовавшуюся в облаке дыру.
Иллюзия полёта на облаке была столь достоверной, что он не сразу осознал, что всё увиденное им – это трёхмерное изображение на экране. Впрочем, в данной ситуации весь его жизненный опыт был бессилен перед объёмным кино, которого он никогда не видел на Земле.
Придя в себя, Лестригон довольно быстро привык к чрезмерной реальности изображения. Успокоившись, он переключил внимание со своих эмоций на происходящее перед ним за облачной рамкой стереоэкрана. Удивительно, но будучи в прошлом непосредственным участником всех тех событий, которые начинали разворачиваться перед ним на облачном экране, Лестригон просто наблюдал за происходящим.
Его память строго следовала кадрам фильма, не опережая события. Подобное происходит, когда вы смотрите новую серию хорошо известного фильма, когда имена героев и они сами хорошо вам знакомы, но те события, которые должны с ними произойти – вам неизвестны. Можно сказать, Лестригон смотрел фильм о своей прошлой жизни, точнее, об отдельном, последнем её эпизоде, совершенно ничего не зная о сюжете…
С высоты птичьего полёта он внимательно и с огромным интересом рассматривал бескрайнюю песчаную пустыню. В кадре появился довольно большой каньон, напоминающий по форме каплю или слезу, за что и получил своё название – каньон Слезы Девы Марии. Изображение стало укрупняться, как если бы неизвестный оператор начал спускаться с небес на землю.
Остановив своё падение над самым краем каньона, режиссёр ввёл в кадр пространство внутри него. Лестригон увидел Ивана Шляпникова, своего заклятого врага, с которым они неоднократно сталкивались в прошлой жизни, в различных частях света и исключительно на археологических раскопках.
Впрочем, назвать подобные столкновения случайными было нельзя. Скорее, речь шла о столкновении их интересов. Шляпников – служил интересам науки, а Он – своим собственным. И если первый из них был – идеалистом, учёным и археологом, то второй – аферистом, бизнесменом и чёрным копателем. Весьма странно, что, даже узнавая себя на экране, Лестригон не мог вспомнить своего прошлого имени, как если бы его не было вовсе.
Однако события на экране начали развиваться и весьма стремительно. Шляпников в окружении довольно весёлой компании двух стариков и девицы приближался к цели своего путешествия – к храму Грааля. Всей компании осталось пройти несколько метров узкой части «капли», чтобы попасть в широкое пространство каньона, где расположился фасад храма и вход в него.
Осторожно, почти неслышно следуя за ними, двое чёрных копателей ждали момента для штурма и захвата добычи. И вот, момент настал. Иван с друзьями прошли поворот каньона, отделяющий их взоры от храма, и замерли, торжественно сняв шляпы. В это время его напарник по бизнесу Джонсон неожиданно чихнул, кашлянул и не сдержался одновременно, да так громко, что это стало всеобщим достоянием.
На странный звук обернулись все, даже насекомые засуетились вокруг двух бизнесменов. Он отчётливо видел, как Шляпников, что-то красочно промахав и прошлёпав губами своим сотоварищам, бросился в сторону храма, успев помахать в сторону противников кулаком, но не ему лично, а напарнику, испортившему всё дело, которого хорошо знал по имени.
– Джонсон, зас…нец! – Разобрать последнее слово было невозможно, так как порыв ветра дул от незадачливого Джонсона в сторону Ивана.
Вполне возможно, что его напарник Джонсон, стоящий к Шляпникову гораздо ближе и достаточно хорошо знающий русский, разобрал всё. Он побагровел от злобы и обиды, изменился в лице и бросился за убегающим русским археологом, сопровождая его совсем неприличными словами.
Когда парочка бегущих оторвалась от него на приличное расстояние, до него дошло, что он рискует потерять Грааль навсегда, так как желающих заполучить Чашу – уже двое, а третий, как известно – лишний. Сорвавшись с места, как молодой мустанг, он рванул за убегающими в храм.
То, что случилось через секунды после его старта от угла каньона, на экране прокручивалось в совершенно фантастическом ракурсе. Фигуры Шляпникова и догоняющего его Джонсона, вдруг увеличились, но не полностью, а частично. Их ноги стали видны, словно через невидимую линзу, тогда как тела остались прежних размеров.
Шляпников, оттолкнувшись левой ногой, занёс правую – для прыжка через две ступени входа в храм. Движения замедлились, став почти покадровыми слайдами, и Лестригон увидел на крупном плане левой кедины Ивана, что её красный шнурок длинными усами болтается позади бегущего. В этот миг огромный башмак Джонсона наступает на эти распластавшиеся красные усы.
Сильный рывок остановил полёт Ивана, который рухнул на ступени парапета, тогда как Джонсон кувырком перелетел через упавшего обидчика, но, вспомнив о Граале, махнул рукой на Шляпникова и, показал ему увеличенную невидимой линзой здоровенную фигу, после чего устремился вглубь храма. Лестригон увидел себя у степеней храма.
– Джонсон, скотина! Убью! – проорал он, огибая тело лежащего Шляпникова.
Пулей, проскочив огромную резную каменную арку, он увидел Джонсона, исчезающего в небольшом проходе в дальнем конце зала.
– Джонсон, остановись мерзавец! – Заорал он вслед своему напарнику.
Ему показалось, что он услышал краткий вскрик и глухой удар, как если бы мешок с кукурузой упал с плеч носильщика. Впрочем, ему не было до этого дела, надо было догнать Джонсона, который опережал его в погоне за Граалем.
Неожиданно, его собственное изображение остановилось, затем, отпрыгнуло назад на несколько шагов в прошлое, а оператор вновь вознёсся над храмом, крыша которого стала прозрачной, позволяя увидеть догонялки сверху. Увиденное потрясло его до самых костей. Лестригон увидел, как фигурка его напарника – Джонсона выскочила из зала с аркой и направилась к лежачему каменному льву, напоминающему египетского сфинкса, но с поджатой левой лапой.
Через мгновение произошло ужасное. Стоило Джонсону приблизиться к громадному каменному зверю, как страшный удар лапы размозжил его голову, отбросив беднягу на стену, как мешок с кукурузой. Когда он сам выбегал из огромного зала, его напарник уже лежал у стены справа от выхода, в неестественной позе, ничком, он был мёртв.
Неожиданно, сознание Лестригона переместилось в тело того, другого, в себя самого, который бежал к своей смерти по полированным плитам храма. Выскочив из зала, он не обратил внимания на, лежащего справа от него, мёртвого напарника. Меж огромных лап каменного льва он увидел проход в келью, после чего, его внимание привлекло странное движение над ним.
Едва приподняв голову, он увидел огромную пасть льва, раскрывающуюся над его телом. Он видел смертельные клыки невообразимых размеров, шершавый каменный язык, сдирающий одежду и кожу. Огромная пасть стискивала его тело, ломая кости и разрывая на части плоть. Кровь заполнила рот, выплёскиваясь, словно фонтан.
Последнее, что он успел увидеть, был старец, сидящий в небольшой келье и смотрящий ему в глаза. Странно, но он не чувствовал боли, ясно осознавая, что, пройдя через мясорубку каменных клыков, превратился в фарш для котлеты, которую должен проглотить страшный зверь.
Именно это и произошло. Под ним разверзлась глотка зверя, словно шахта в Ад. Последними обрывками гаснущего сознания он успел отфиксировать мрак и холод, которые окружали его и никакого чувства падения, как если бы он завис в абсолютной пустоте без воздуха и опоры.
Кино так же неожиданно кончилось, как и началось. Лестригон лежал, скорчившись от неимоверных мук, на том же диване и бредил…
– Смерть?… Сме-е-е-ерть! Нет, этого не может быть…Пустота, холод…Чёрный всадник! Чёрный Повелитель!
Лестригон обхватил свою грудь руками, словно её вновь пробило страшное копьё. Боль жуткая и реальная разорвала его тело на части, но уже в воспоминаниях.
– Чёрный Повелитель…
Едва смог прошептать, застывший от страшной муки человек. Сколько ненависти и злобы было вложено в эти тихо произнесённые слова. Правитель неизвестного ему мира отчётливо осознал, как сильно он боится и ненавидит этого чёрного монстра. Даже Шляпников с его проклятым шнурком…
– Шляпников, идиот! Шнурки надо завязывать! Я ненавижу тебя, проклятый Иван! Все вы Иваны одним миром мазанные! Я отомщу! Я – отомщу! Я… Я? А кто я?… Как меня зовут? Имя?! Какое у меня имя?! Кто мне скажет, как меня звали, как меня зовут?!..
– Джонсон – это твоё тайное имя, Лестригон! – Эти слова прогремели прямо в голове, теряющего сознание человека.
– Чёрный Повелитель… – Тихо прошептали уста Лестригона прежде, чем он окончательно впал в транс или кому.
Глава 11
Встреча с Повелителем
– Я не ошибся в правильности своего выбора.
Голос прозвучал прямо в голове Лестригона и снова пронзил его тело и душу холодом, сковав страхом, приведя всю его сущность в жалкий трепет. Правитель мгновенно узнал этот страшный голос. Он ничего не забыл, что было связано с ним.
– Ты ненавидишь всех без исключения, – продолжил ужасный властелин.
– Прости меня, Мой Повелитель!
Лестригон не мог представить, сколько времени находился в бессознательном состоянии. Впрочем, в данный момент это не имело значения. Вскочив со своего мягкого ложа, Лестригон поспешил повернуться в ту сторону, где ожидал увидеть ЕГО.
Полное несоответствие между силой голоса и увиденным перед собой повергло Лестригона в недоумение. Перед человеком стояла огромная чёрная фигура в плаще и накинутом капюшоне. Голова Повелителя почти касалась потолка огромного зала, а невидимый ветер опять колыхал плащ, как если бы великан стоял не в зале космического крейсера, а на открытом месте, обдуваемом всеми ветрами Вселенной.
Вновь назначенный Лестригон едва удержался на ногах от пронзившего всё тело страха. Колени непроизвольно дрожали от одной мысли, что по одной только прихоти этого чудовищного урода, его может ожидать новое, ещё более страшное мучение, придумать которое не смог бы ни один, даже самый извращённый человеческий мозг.
– Дьявол! Эта мразь может читать мои мысли!.. – Поняв это, Лестригон ощутил, как начинает терять сознание, от неизбежности наказания за произнесённые им слова.
Впрочем, неизбежность и необратимость делают человека смелым. На Лестригона напало бешенство и остервенение загнанного в угол хищника. Буквально, оскалив зубы, он поднял голову, чтобы посмотреть своей смерти в лицо. Однако, то, что он увидел, сбило с него и гнев, и спесь одновременно.
Там, под мрачной тенью плаща, вращался тот ужасный вихрь смерти, пожирающий, заглатывающий в бездну Ада звёзды, галактики и целые миры с бесчисленными человеческими судьбами, нашедшими свою смерть в этой вселенской “мясорубке”. Лестригон упал на колени, обессиленный бесконечным страхом, и заскулил, как побитая собака.
Голос прозвучал прямо в голове Лестригона и снова пронзил его тело и душу холодом, сковав страхом, приведя всю его сущность в жалкий трепет. Правитель мгновенно узнал этот страшный голос. Он ничего не забыл, что было связано с ним.
– Ты ненавидишь всех без исключения, – продолжил ужасный властелин.
– Прости меня, Мой Повелитель!
Лестригон не мог представить, сколько времени находился в бессознательном состоянии. Впрочем, в данный момент это не имело значения. Вскочив со своего мягкого ложа, Лестригон поспешил повернуться в ту сторону, где ожидал увидеть ЕГО.
Полное несоответствие между силой голоса и увиденным перед собой повергло Лестригона в недоумение. Перед человеком стояла огромная чёрная фигура в плаще и накинутом капюшоне. Голова Повелителя почти касалась потолка огромного зала, а невидимый ветер опять колыхал плащ, как если бы великан стоял не в зале космического крейсера, а на открытом месте, обдуваемом всеми ветрами Вселенной.
Вновь назначенный Лестригон едва удержался на ногах от пронзившего всё тело страха. Колени непроизвольно дрожали от одной мысли, что по одной только прихоти этого чудовищного урода, его может ожидать новое, ещё более страшное мучение, придумать которое не смог бы ни один, даже самый извращённый человеческий мозг.
– Дьявол! Эта мразь может читать мои мысли!.. – Поняв это, Лестригон ощутил, как начинает терять сознание, от неизбежности наказания за произнесённые им слова.
Впрочем, неизбежность и необратимость делают человека смелым. На Лестригона напало бешенство и остервенение загнанного в угол хищника. Буквально, оскалив зубы, он поднял голову, чтобы посмотреть своей смерти в лицо. Однако, то, что он увидел, сбило с него и гнев, и спесь одновременно.
Там, под мрачной тенью плаща, вращался тот ужасный вихрь смерти, пожирающий, заглатывающий в бездну Ада звёзды, галактики и целые миры с бесчисленными человеческими судьбами, нашедшими свою смерть в этой вселенской “мясорубке”. Лестригон упал на колени, обессиленный бесконечным страхом, и заскулил, как побитая собака.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента