Александр Колпакиди
ГРУ в Великой Отечественной войне
Вступление
О той огромной роли, которую сыграла советская военная разведка – ГРУ в годы Великой Отечественной войны, написано достаточно много достойных и интересных книг еще в советское время. В наши дни особенно следует отметить многочисленные и основательные работы военного историка В.И. Лоты и публикации В.Я. Кочика. В предлагаемой книге я не ставил перед собой цели рассказать об истории и структуре ГРУ в годы войны, об этом уже писано-переписано и не раз. Основной задачей было назвать имена и показать, пусть и кратко, биографии конкретных людей – советских разведчиков-оперативников и агентов стратегической разведки времен Великой Отечественной войны, на своих плечах, зачастую ценою собственной жизни, вынесших ее неимоверную тяжесть. Разведчиков, большинство из которых даже не было гражданами СССР, но которые тем не менее работали, а вернее сказать, сражались не за деньги, не за почести и награды, а потому, что считали Советский Союз своей второй Родиной и сделали все от них зависящее для того, чтобы спасти и защитить нашу страну в годы тяжелейших испытаний.
К сожалению, до сих пор многие (думаю, что подавляющее большинство!) из этих людей остаются неназванными. И не потому, что, как принято говорить у наших перестраховщиков, «время еще не пришло», а просто по лености и недомыслию тех, кому по должности положено заниматься этой работой – патриотическим воспитанием молодежи на конкретных примерах нашей героической истории. Укором для них могут служить такие энтузиасты-краеведы, как калининградский полковник милиции Юрий Ржевцев, раскопавший и обнародовавший колоссальный массив интереснейших материалов о деятельности наших войсковых разведывательных групп в 1944–1945 гг. в Восточной Пруссии, да и не только там. Тем не менее, несмотря на деятельность подобных энтузиастов, остается еще немало «белых пятен» в истории нашей военной разведки.
Одна из таких остающихся совершенно не изученных тем периода Великой Отечественной войны – это так называемые «парашютисты» стратегической разведки. То есть советские разведчики, заброшенные с самолетов в глубокие вражеские тылы в другие страны, в основном с целью восстановления потерянной с резидентурами или отдельными агентами связи. Большинство из них погибло, меньшая часть уцелела, но мало что смогла (успела) сделать. Забрасывались они с территории СССР или Великобритании в основном в Восточную Пруссию, Польшу, Чехословакию, Болгарию, Румынию, реже в другие страны. Некоторые имели задание пробраться в Германию. Судя по всему, их были сотни (!). Так, только в одной чрезвычайно интересной книге западногерманских авторов (Günther Nollau und Ludwig Zindel: Gestapo ruft Moskau. Sowjetische Fallschirmagenten im 2. Weltkrieg, 1.Auflage, Blanvalet Verlag, München, 1979), помимо прочего, рассказано о следующих забросках.
10 января 1942 г. в Бретань с английского самолета заброшена советская разведчица 36-летняя Анна Успенская.
3 марта 1942 г. в окрестностях Монтпелье с английского самолета десантирован француз Пьер Данден, 1911 г. р.
В ночь с 16 на 17 мая 1942 г. в окрестностях Алленштейна (Восточная Пруссия) были десантированы бывшие интербригадовцы, немецкие коммунисты – Эрвин Панндорф и Вилли Бернер, в ту же ночь десантированы интербригадовец Вилли Феллендорф и опытная разведчица, работавшая ранее в Германии и Китае, Эрна Айфлер.
В ночь с 18 на 19 мая 1942 г. с советского самолета юго-западнее Инстенбурга (Восточная Пруссия) были десантированы 3 разведчика. При приземлении один из них – Якоб Фройнд был убит, позднее схвачены и двое других – 27-летний Вальтер Герсманн и 36-летний бывший интербригадовец Вильгельм Трапп, в ту же ночь десантированы интербригадовец Франц Бергер, австриец «Руди» и неизвестный судетский немец.
В Голландию с английского самолета заброшен 22 июня 1942 г. 26-летний Никодемус (Нико) Круйт, а 24 июня того же года в Бельгию – его отец Ион Вильям Круйт.
23 октября 1942 г. десантирован Генрих (Хейнц?) Кеннен.
5 августа 1942 г. десантированы бывший интербригадовец Альберт Хесслер и Роберт Барт.
В ночь с 29 на 30 ноября в Голландии с английского самолета десантирован самый «крутой» из заброшенных бывший интербригадовец немецкий коммунист Бруно Кюн (Петр Кузнецов).
В ночь с 23 на 24 февраля 1943 г. под Фрайсбургом англичанами были десантированы Эльза Ноффке и Георг Титце.
В марте 1943 г. в Польшу заброшен бывший интербригадовец Франц Циласко.
14 марта 1943 г. или, по другим данным, месяцем позже в Польшу десантирован бывший радист легендарного Рихарда Зорге – Иозеф («Зепп») Вайнгардт.
27 апреля 1943 г. в Восточную Пруссию заброшены Винсент Поромбка, Отто Хеппнер и Адольф Кайм.
12 мая 1943 г. к северо-западу от Парижа десантирован Игорь Фельдман, 1922 г. р.
В июле 1943 г. в Восточной Пруссии десантирован некий «Граб».
14 сентября 1943 г. в окрестностях Авиньона десантировался 28-летний баск «Мишель Бельфорт».
7 октября 1943 г. заброшены Катя Нидеркирхнер и Тео Винтер,
5 ноября 1943 г. с английского самолета десантировались немцы «Отто Бах» и 33-летний «Зигфрид Шмидт».
7 ноября 1943 г. в Австрии десантированы Герман Келер и Эмилия Борецки.
6 января 1944 г. в Нижней Австрии десантированы бывший интербригадовец Иозеф Цеттлер и Альберт Хуттари.
5 февраля 1944 г. в окрестностях Лиона с английского самолета десантировался француз Марсель Стефан Симон.
5 марта 1944 г. западнее Монтпелье с английского самолета десантировался француз «Симон Валери Розьер».
В начале июня 1944 г. с советского самолета в Польшу заброшен Герман Гондерманн.
7 ноября 1944 г. с английского самолета десантированы Ойген Неспер и бывший интербригадовец Герман Крамер.
В том же ноябре 1944 г. заброшена группа парашютистов во главе с бывшим интербригадовцем Георгом Тиле.
В своей книге, основанной на архивах гестапо, Гюнтер Ноллау и Людвиг Циндель сообщают и о других «парашютистах» – 36-летнем интербригадовце Генрихе Росскампе, Курте Рёмлинге, Эрнсте Хельвиге, Рудольфе Гундермане, Викторе Кёнене, Эльвире Эйзеншнайдер и т. д. Этот список далеко не полон и основан только на одной немецкой книге.
И это только одно из многочисленных «белых пятен» истории ГРУ периода войны.
К сожалению, до сих пор многие (думаю, что подавляющее большинство!) из этих людей остаются неназванными. И не потому, что, как принято говорить у наших перестраховщиков, «время еще не пришло», а просто по лености и недомыслию тех, кому по должности положено заниматься этой работой – патриотическим воспитанием молодежи на конкретных примерах нашей героической истории. Укором для них могут служить такие энтузиасты-краеведы, как калининградский полковник милиции Юрий Ржевцев, раскопавший и обнародовавший колоссальный массив интереснейших материалов о деятельности наших войсковых разведывательных групп в 1944–1945 гг. в Восточной Пруссии, да и не только там. Тем не менее, несмотря на деятельность подобных энтузиастов, остается еще немало «белых пятен» в истории нашей военной разведки.
Одна из таких остающихся совершенно не изученных тем периода Великой Отечественной войны – это так называемые «парашютисты» стратегической разведки. То есть советские разведчики, заброшенные с самолетов в глубокие вражеские тылы в другие страны, в основном с целью восстановления потерянной с резидентурами или отдельными агентами связи. Большинство из них погибло, меньшая часть уцелела, но мало что смогла (успела) сделать. Забрасывались они с территории СССР или Великобритании в основном в Восточную Пруссию, Польшу, Чехословакию, Болгарию, Румынию, реже в другие страны. Некоторые имели задание пробраться в Германию. Судя по всему, их были сотни (!). Так, только в одной чрезвычайно интересной книге западногерманских авторов (Günther Nollau und Ludwig Zindel: Gestapo ruft Moskau. Sowjetische Fallschirmagenten im 2. Weltkrieg, 1.Auflage, Blanvalet Verlag, München, 1979), помимо прочего, рассказано о следующих забросках.
10 января 1942 г. в Бретань с английского самолета заброшена советская разведчица 36-летняя Анна Успенская.
3 марта 1942 г. в окрестностях Монтпелье с английского самолета десантирован француз Пьер Данден, 1911 г. р.
В ночь с 16 на 17 мая 1942 г. в окрестностях Алленштейна (Восточная Пруссия) были десантированы бывшие интербригадовцы, немецкие коммунисты – Эрвин Панндорф и Вилли Бернер, в ту же ночь десантированы интербригадовец Вилли Феллендорф и опытная разведчица, работавшая ранее в Германии и Китае, Эрна Айфлер.
В ночь с 18 на 19 мая 1942 г. с советского самолета юго-западнее Инстенбурга (Восточная Пруссия) были десантированы 3 разведчика. При приземлении один из них – Якоб Фройнд был убит, позднее схвачены и двое других – 27-летний Вальтер Герсманн и 36-летний бывший интербригадовец Вильгельм Трапп, в ту же ночь десантированы интербригадовец Франц Бергер, австриец «Руди» и неизвестный судетский немец.
В Голландию с английского самолета заброшен 22 июня 1942 г. 26-летний Никодемус (Нико) Круйт, а 24 июня того же года в Бельгию – его отец Ион Вильям Круйт.
23 октября 1942 г. десантирован Генрих (Хейнц?) Кеннен.
5 августа 1942 г. десантированы бывший интербригадовец Альберт Хесслер и Роберт Барт.
В ночь с 29 на 30 ноября в Голландии с английского самолета десантирован самый «крутой» из заброшенных бывший интербригадовец немецкий коммунист Бруно Кюн (Петр Кузнецов).
В ночь с 23 на 24 февраля 1943 г. под Фрайсбургом англичанами были десантированы Эльза Ноффке и Георг Титце.
В марте 1943 г. в Польшу заброшен бывший интербригадовец Франц Циласко.
14 марта 1943 г. или, по другим данным, месяцем позже в Польшу десантирован бывший радист легендарного Рихарда Зорге – Иозеф («Зепп») Вайнгардт.
27 апреля 1943 г. в Восточную Пруссию заброшены Винсент Поромбка, Отто Хеппнер и Адольф Кайм.
12 мая 1943 г. к северо-западу от Парижа десантирован Игорь Фельдман, 1922 г. р.
В июле 1943 г. в Восточной Пруссии десантирован некий «Граб».
14 сентября 1943 г. в окрестностях Авиньона десантировался 28-летний баск «Мишель Бельфорт».
7 октября 1943 г. заброшены Катя Нидеркирхнер и Тео Винтер,
5 ноября 1943 г. с английского самолета десантировались немцы «Отто Бах» и 33-летний «Зигфрид Шмидт».
7 ноября 1943 г. в Австрии десантированы Герман Келер и Эмилия Борецки.
6 января 1944 г. в Нижней Австрии десантированы бывший интербригадовец Иозеф Цеттлер и Альберт Хуттари.
5 февраля 1944 г. в окрестностях Лиона с английского самолета десантировался француз Марсель Стефан Симон.
5 марта 1944 г. западнее Монтпелье с английского самолета десантировался француз «Симон Валери Розьер».
В начале июня 1944 г. с советского самолета в Польшу заброшен Герман Гондерманн.
7 ноября 1944 г. с английского самолета десантированы Ойген Неспер и бывший интербригадовец Герман Крамер.
В том же ноябре 1944 г. заброшена группа парашютистов во главе с бывшим интербригадовцем Георгом Тиле.
В своей книге, основанной на архивах гестапо, Гюнтер Ноллау и Людвиг Циндель сообщают и о других «парашютистах» – 36-летнем интербригадовце Генрихе Росскампе, Курте Рёмлинге, Эрнсте Хельвиге, Рудольфе Гундермане, Викторе Кёнене, Эльвире Эйзеншнайдер и т. д. Этот список далеко не полон и основан только на одной немецкой книге.
И это только одно из многочисленных «белых пятен» истории ГРУ периода войны.
Раздел I
Военная разведка против нацистской Германии, оккупированных ею стран, союзников и сателлитов
Германия
Главной страной, интересовавшей ГРУ со второй половины 30-х годов, была, конечно, Германия и ее союзники. Это не значит, что в других странах работа не велась, велась, и даже на первый взгляд более активно. В тех же Соединенных Штатах у ГРУ было гораздо больше агентов и источников, чем в Третьем рейхе, да и занимали они гораздо более высокие посты. Но объясняется это только одним – гораздо более легким контрразведывательным режимом. Понятно, что в Третьем рейхе работать было неимоверно труднее, чем в любой другой стране, тем ценнее была информация, поступавшая оттуда в Центр. В фашистской Германии накануне войны действовала крупная легальная резидентура Разведуправления, которой руководили помощник военного атташе по авиации полковник Николай Дмитриевич Скорняков («Метеор») и военный атташе генерал-майор Василий Иванович Тупиков («Арнольд»). В резидентуре в разное время работали военно-морской атташе капитан 1-го ранга Михаил Александрович Воронцов и его помощник Виктор Иустинович Смирнов (самостоятельная резидентура военно-морской разведки), помощники военного атташе Василий Ефимович Хлопов и Иван Григорьевич Бажанов, Николай Максимович Зайцев, действовавший под прикрытием должности коменданта советского торгпредства, шофер Виктор Иванович Бабакин и Алексей Павлович Дунаев и другие.
Также следует указать на чрезвычайно ценную и важную нелегальную группу в германском МИДе, возглавляемую групповодом Ильзой Штебе («Альта»).
Накануне Великой Отечественной войны, кроме нелегальной резидентуры «Альта», в Германии действовали еще несколько десятков ценных агентов Разведуправления. Среди них можно назвать имя Клары Шаббель и «семейную» группу Хюбнер – Везолек, которые работали на ГРУ с начала 20-х годов.
Информация, поступавшая из легальной берлинской резидентуры, была чрезвычайно важной и затрагивала широкий круг вопросов. Вот только некоторые из сообщений, посланных из Берлина:
«Сообщение «Арнольда» из Берлина от 27.02.1941 г.
Начальнику Разведуправления Генштаба Красной Армии
1. О новом формировании 40 мотодивизий у меня данных нет, но сейчас идет штатно-организационная перестройка большого количества пех. дивизий в сторону увеличения мотомеханизации. В чем конкретно выражается реорганизация и каков облик новых дивизий, доложить не могу.
2. Общее количество моторизованных дивизий, по имеющимся у нас данным, сейчас 22.
3. Часть танковых дивизий также реорганизуется. В выборке новых штатов принимает участие генерал-майор Функ – командир дивизии, находящейся в Ливии. По имеющимся данным, реорганизация преследует цель – сделать более самостоятельными части и даже подразделения и обеспечить более широкое взаимодействие танков, пехоты и артиллерии в звене подразделения…»
«Записка советского военного атташе в Германии начальнику Разведуправления Генштаба Красной Армии генерал-лейтенанту Голикову.
25/26 апреля 1941 г.
За 3,5 месяца моего пребывания здесь я послал Вам до полусотни телеграмм и несколько десятков письменных донесений, различных областей, различной достоверности и различной ценности. Но все они являются крупинками ответа на основной вопрос:
Стоит ли, не в качестве общей перспективы, а конкретной задачи, в планах германской политики и стратегии война с нами; каковы сроки начала возможного столкновения; как будет выглядеть германская сторона при этом?
Я привел количество посланных донесений. Вы не заподозрите, что я плодовитость на донесения отождествляю с чем-то положительным в работе. Но изучение всего, что за 3,5 месяца оказалось допустимым, привело меня к определенному выводу, который и докладываю Вам.
Если окажется, что с изложением этих моих выводов я ломлюсь в открытую дверь, – меня это никак не обескуражит.
Если я в них ошибаюсь и Вы меня поправите – я буду очень благодарен…
Вывод:
Все эти данные приводят меня к убеждению, что:
1. В германских планах сейчас ведущейся войны СССР фигурирует как очередной противник.
2. Сроки начала столкновения – возможно, более короткие и, безусловно, в пределах текущего года…
3. Очередные, ближайшие мероприятия немцев мне представляются такими:
а) Оседлание Турции пактом трех или каким-либо ему аналогичным.
б) Присоединение к пакту трех Швеции, а следовательно, и Финляндии, так как последняя давно готова к нему присоединиться.
в) Усиление перебросок войск на наш театр.
г) Планируют ли немцы широкие операции на Ближнем Востоке и в Африке с применением такого количества войск, которое ослабило бы их европейскую группировку, сказать трудно, хотя официально прокламируются такие цели, как Суэц, Моссул, разгром англичан в Абиссинии.
Военный атташе СССР в Германии
генерал-майор В. Тупиков».
Безусловно, репрессии в аппарате Разведывательного управления отразились на работе берлинской резидентуры. Например, был потерян контакт с нелегальным резидентом в Берлине упомянутой выше Ильзой Штебе («Альта») и находящимся с ней на связи ценным агентом в МИДе Германии Рудольфом фон Шелия («Ариец»). Но уже в августе 1939 г. в Берлин возвращается из отпуска сотрудник военной разведки Н.М. Зайцев, который находился уже в Германии с марта 1937 г. и перед которым ставят задачу восстановить потерянные контакты. Вот что он об этом вспоминает:
«Когда была налажена связь с Ильзой, а она связалась с другими немецкими разведчиками, работавшими на нас, к нам потекла информация о военной промышленности, технике и даже о состоянии разработки атомной энергии. Через «Арийца»… поступала информация о дипломатической интриге немцев с западными европейскими странами, в том числе с англичанами и американцами».
Кроме того, Н.М. Зайцев упоминает о том, что ему поручили работу «по восстановлению связи с немецкими разведчиками, которая была прервана в 1933–1935 гг., потому что среди них оказались предатели». И хотя он не говорит конкретно, кто эти люди, с большой долей уверенности можно считать, что речь идет о сотрудниках нелегального Военного аппарата Компартии Германии, в начале 30-х гг. завербованных для работы на Разведывательное управление О.А. Стиггой (часть из них была провалена во время ареста в 1935 г. в Дании М.Г. Максимова – Фридмана).
Хотя согласно установке, принятой в середине 1930-х гг. еще Я.К. Берзиным, основная работа против Германии велась с территории сопредельных с ней государств, в самой Германии также действовало несколько нелегальных резидентур советской военной разведки. Одной из наиболее важных была резидентура «Альта», которой руководила Ильза Штебе.
И. Штебе родилась 17 мая 1911 г. в рабочей семье в Берлине. После окончания школы она поступила в торговое училище, где приобрела специальность секретаря-машинистки, а затем устроилась на работу в издательский концерн Моссе. Позднее она перешла на работу в газету «Берлинер тагеблат», и вскоре ее послали корреспондентом сначала в Чехословакию, а затем в Польшу. В 1928 г. в Варшаве она познакомилась с членом КПГ и агентом Разведупра Рудольфом Гернштадтом, работавшим в Польше в качестве журналиста одной из немецких газет. Вскоре Гернштадт с согласия Москвы привлек Штебе к работе на советскую разведку, и с 1931 г. она значилась в Разведупре под псевдонимом Альта.
Личность Гернштадта и его деятельность заслуживают того, чтобы рассказать о нем особо. Он родился в 1903 г. в Верхней Силезии в семье преуспевающего адвоката и члена социал-демократической партии Германии. Первоначально Гернштадт пошел по пути своего отца: изучал право в университетах Берлина и Гейдельберга, работал адвокатом в Бреслау. Но в 1924 г. его жизненный путь резко изменился – он вступил в Компартию Германии. После этого он некоторое время продолжал работать по специальности, а в 1925 г. перешел на работу в газету «Берлинер тагеблат», где и познакомился с И. Штебе.
В 1926 г. его как журналиста-международника и экономического обозревателя «Берлинер тагеблат» командируют в Прагу, где в 1930 г. он был завербован советской военной разведкой и в дальнейшем проходил в Разведупре как агент Арвид. Связь с ним поддерживал сотрудник ГРУ полковник Александр Каталов («Альберт»). В 1932 г. Гернштадт работал корреспондентом в Варшаве, а с 1933 г. – в Москве. Именно в это время он оформил советское гражданство. Тогда же по заданию Разведупра он стал на позиции крайнего антикоммунизма. Это позволило без всяких подозрений выслать его из СССР вместе с другими четырьмя немецкими журналистами в ответ на то, что представители советской прессы не были допущены в зал суда во время процесса над поджигателями Рейхстага.
Получив ореол мученика и героя, пострадавшего от большевиков, он вновь в качестве журналиста возвращается в Варшаву, где активно работает как агент-вербовщик. Так, в 1934 г. он завербовал Герхарда Кегеля, корреспондента бреслауской газеты «Последние известия», ставшего впоследствии важным информатором Разведупра в МИДе Германии[1].
В 1937 г. Гернштадт завербовал советника посольства Германии в Варшаве Рудольфа фон Шелия. Фон Шелия родился в 1890 г. Он был единственным сыном крупного силезского помещика-дворянина и дочери министра финансов в кабинете Бисмарка фон Миккеля. В юности он изучал право в университетах Бреслау и Гейдельберга, во время Первой мировой служил в кавалерии, а потом поступил на дипломатическую службу и работал секретарем германского посольства в Праге и Константинополе, а затем вице-консулом в польском городе Катовицы. В 1932 г. по протекции посла Германии в Польше Г. фон Мольтке его переводят в Варшаву на должность секретаря посольства. В МИДе он крайне негативно относился к нацистскому министру иностранных дел И. фон Риббентропу и вообще недолюбливал пришедших к власти «мелких лавочников». Правда, понимая, что для дальнейшей карьеры ему необходимо членство в нацистской партии, он в 1933 г., находясь в отпуске в Берлине, становится членом НСДАП и вскоре получает чин действительного советника МИДа.
У Рудольфа фон Шелия были две слабости – азартные игры и женщины. Однако к середине 1930-х гг. его зарплата и доход его жены уже не позволяли ему предаваться своим страстям. Поэтому при его вербовке Москва рекомендовала Гернштадту установить с ним отношения на материальной основе, и фон Шелия (хотя и без особого энтузиазма) согласился сотрудничать с Гернштадтом. Поступающая от Арийца (псевдоним фон Шелия) информация была настолько ценной, что в феврале 1938 г. Разведуправление РККА перевело на его счет в швейцарском банке шесть с половиной тысяч долларов – одну из самых крупных сумм, выплаченную советской разведкой в период между двумя войнами.
Вот только некоторые выдержки из донесений, поступавших от фон Шелия во время его пребывания в Варшаве:
«20 декабря 1938 г.
В Министерстве иностранных дел в Берлине в настоящее время разрабатывается «германо-чехословацкий договор о протекторате». Здесь неизвестно, идет ли при этом речь о чисто германской инициативе или же между Берлином и Прагой уже имели место переговоры относительно «протектората». Во всяком случае, разработка «договора о протекторате» является новым признаком того, что Берлин считает, что нынешнее урегулирование в Чехословакии не может быть сохранено. Эту точку зрения разделяет и наше представительство в Праге. Оно сообщило несколько дней назад в Берлин, что огромное большинство населения решительно отвергает нынешних лидеров Чехословакии (Берана, Гаху, Хвалковского и других).
Для берлинских политиков такие и подобные донесения означают лишь подтверждение высказывавшейся ими со времен Мюнхена точки зрения. Мы убеждены в том, что богемский котел продолжает оставаться очагом сопротивления и что его настоящий разгром еще предстоит. Нельзя поэтому считать события на чехословацком участке законченными. Скорее всего, они находятся еще в начальной стадии. Согласно преобладающей в официальных кругах Берлина точке зрения, первая волна германской экспансии в 1939 г. будет иметь целью полное подавление Богемии».
«7 мая 1939 г.
За последние дни в Варшаву прибыли:
1) ближайший сотрудник Риббентропа Клейст с заданием определить настроение в Польше;
2) германский военно-воздушный атташе в Варшаве полковник Герстенберг, возвратившийся из информационной поездки в Берлин;
3) германский посол в Варшаве фон Мольтке, который по указанию Гитлера был задержан почти на целый месяц в Берлине и в настоящее время, не получив директив о дальнейшей политике в отношении Польши, вновь занял свой пост.
Сообщения Клейста и Герстенберга о нынешних планах Германии были идентичными. Мольтке в ответ на заданный ему вопрос заявил, что он также слышал в Берлине об отдельных частях этих планов.
Высказывания Клейста и Герстенберга свидетельствуют о следующем.
Нанесение удара Германии по Польше планировалось уже с 1938 г. В связи с этой акцией не препятствовали присоединению к Польше Тешинской области, в результате чего отношения между чехами и поляками на долгое время должны быть испорчены, что и удалось сделать. Равным образом в связи с предстоящим нанесением удара по Польше вначале отказывали в установлении общей польско-венгерской границы. Затем такую границу наконец пообещали, чтобы продемонстрировать Венгрии, что решение зависит не от Польши, а от Германии.
Германские меры в Словакии – создание протектората и военная оккупация – являются звеном в рамках осуществления широкого военного плана, преследующего цель охватить Польшу с севера и юга…
По мнению немецких военных кругов, подготовка удара по Польше не будет завершена раньше конца июля. Запланировано начать наступление внезапной бомбардировкой Варшавы, которая должна быть превращена в руины. За первой волной эскадрилий бомбардировщиков через шесть часов последует вторая, с тем чтобы завершить уничтожение. Для последующего разгрома польской армии предусмотрен срок в 14 дней…
Гитлер уверен, что ни Англия, ни Франция не вмешаются в германо-польский конфликт.
После того как с Польшей будет покончено, Германия обрушится всей своей мощью на западные демократии, сломает их гегемонию и одновременно определит Италии более скромную роль. После того как будет сломлено сопротивление западных демократий, последует великое столкновение Германии с Россией, в результате которого окончательно будет обеспечено удовлетворение потребностей Германии в жизненном пространстве и сырье.
Для правильной оценки этой информации необходимо сказать следующее: не может подлежать никакому сомнению то, что вышеуказанные мысли обсуждены руководящими берлинскими кругами в качестве руководства при предстоящем осуществлении германских планов. Может случиться также, что попытка осуществления целей Германии будет действительно предпринята в изложенной выше форме. Но, с другой стороны, необходимо учитывать, что концепции руководителей рейха, поскольку речь идет о тактике, как показывает опыт, быстро меняются и что каждая новая тактическая концепция излагается доверенными лицами как последняя и окончательная мудрость».
В августе 1939 г. фон Шелия переводят из посольства в Варшаве в информационный отдел МИДа Германии. Перед отъездом Гернштадт предупредил Арийца, что в Берлине связь с ним будет поддерживать Штебе, которую он знал по Варшаве[2]. Однако в Германии Штебе не смогла сразу устроиться на работу, и ей пришлось некоторое время жить в Бреслау. Именно там и установил с ней связь, как было упомянуто выше, ее новый оператор Николай Максимович Зайцев («Бине»).
Сотрудник Разведуправления капитан Н.М. Зайцев был командирован в Германию в марте 1937 г. под прикрытием должности дежурного коменданта советского торгпредства в Берлине. В августе 1939 г., когда он находился в Москве в отпуске, ему поручили восстановить связь со Штебе, а через нее с фон Шелия. Вернувшись в Берлин в конце сентября 1939 г., Зайцев немедленно приступил к выполнению задания. Вот что он вспоминает об этом:
«Мне предстояло через ее мать, жившую в Бреслау, узнать адрес Ильзы. Пароля для встречи установлено не было, и нужно было назвать несколько прежних паролей, чтобы убедить ее признать меня…
Задача была не из легких. Сильно волновался. Сначала несколько раз прошелся около дома, в котором проживала мать Ильзы. Затем раза два по лестнице мимо квартиры. И уже потом, успокоившись, смело подошел к двери, нажал кнопку звонка и на чистейшем немецком языке с берлинским произношением попросил фрау Штебе. Увидев пожилую женщину, открывшую мне дверь, понял, что передо мной мать Ильзы. Она мне сказала, что Ильза временно проживает в Бреслау, назвала ее адрес».
Однако первая поездка Николая Зайцева в Бреслау не увенчалась успехом. И только во второй раз ему удалось установить со Штебе связь:
«Когда я подошел к ограде сада и нажал кнопку звонка, из дома вышла Ильза, которую я сразу узнал. Но не было пароля, она могла отказаться разговаривать со мной. Я назвал ей пароль встречи с нашим человеком в Польше, она поверила, попросила подождать и вскоре вышла ко мне. Мы прошлись по пустынным окраинам Бреслау, она сообщила мне, что скоро получит разрешение на жительство в Берлине и приедет туда. Передал ей указания о строгой бдительности, снабдив деньгами на подбор соответствующей квартиры в Берлине, и мы расстались, условившись о встречах».
Также следует указать на чрезвычайно ценную и важную нелегальную группу в германском МИДе, возглавляемую групповодом Ильзой Штебе («Альта»).
Накануне Великой Отечественной войны, кроме нелегальной резидентуры «Альта», в Германии действовали еще несколько десятков ценных агентов Разведуправления. Среди них можно назвать имя Клары Шаббель и «семейную» группу Хюбнер – Везолек, которые работали на ГРУ с начала 20-х годов.
Информация, поступавшая из легальной берлинской резидентуры, была чрезвычайно важной и затрагивала широкий круг вопросов. Вот только некоторые из сообщений, посланных из Берлина:
«Сообщение «Арнольда» из Берлина от 27.02.1941 г.
Начальнику Разведуправления Генштаба Красной Армии
1. О новом формировании 40 мотодивизий у меня данных нет, но сейчас идет штатно-организационная перестройка большого количества пех. дивизий в сторону увеличения мотомеханизации. В чем конкретно выражается реорганизация и каков облик новых дивизий, доложить не могу.
2. Общее количество моторизованных дивизий, по имеющимся у нас данным, сейчас 22.
3. Часть танковых дивизий также реорганизуется. В выборке новых штатов принимает участие генерал-майор Функ – командир дивизии, находящейся в Ливии. По имеющимся данным, реорганизация преследует цель – сделать более самостоятельными части и даже подразделения и обеспечить более широкое взаимодействие танков, пехоты и артиллерии в звене подразделения…»
«Записка советского военного атташе в Германии начальнику Разведуправления Генштаба Красной Армии генерал-лейтенанту Голикову.
25/26 апреля 1941 г.
За 3,5 месяца моего пребывания здесь я послал Вам до полусотни телеграмм и несколько десятков письменных донесений, различных областей, различной достоверности и различной ценности. Но все они являются крупинками ответа на основной вопрос:
Стоит ли, не в качестве общей перспективы, а конкретной задачи, в планах германской политики и стратегии война с нами; каковы сроки начала возможного столкновения; как будет выглядеть германская сторона при этом?
Я привел количество посланных донесений. Вы не заподозрите, что я плодовитость на донесения отождествляю с чем-то положительным в работе. Но изучение всего, что за 3,5 месяца оказалось допустимым, привело меня к определенному выводу, который и докладываю Вам.
Если окажется, что с изложением этих моих выводов я ломлюсь в открытую дверь, – меня это никак не обескуражит.
Если я в них ошибаюсь и Вы меня поправите – я буду очень благодарен…
Вывод:
Все эти данные приводят меня к убеждению, что:
1. В германских планах сейчас ведущейся войны СССР фигурирует как очередной противник.
2. Сроки начала столкновения – возможно, более короткие и, безусловно, в пределах текущего года…
3. Очередные, ближайшие мероприятия немцев мне представляются такими:
а) Оседлание Турции пактом трех или каким-либо ему аналогичным.
б) Присоединение к пакту трех Швеции, а следовательно, и Финляндии, так как последняя давно готова к нему присоединиться.
в) Усиление перебросок войск на наш театр.
г) Планируют ли немцы широкие операции на Ближнем Востоке и в Африке с применением такого количества войск, которое ослабило бы их европейскую группировку, сказать трудно, хотя официально прокламируются такие цели, как Суэц, Моссул, разгром англичан в Абиссинии.
Военный атташе СССР в Германии
генерал-майор В. Тупиков».
Безусловно, репрессии в аппарате Разведывательного управления отразились на работе берлинской резидентуры. Например, был потерян контакт с нелегальным резидентом в Берлине упомянутой выше Ильзой Штебе («Альта») и находящимся с ней на связи ценным агентом в МИДе Германии Рудольфом фон Шелия («Ариец»). Но уже в августе 1939 г. в Берлин возвращается из отпуска сотрудник военной разведки Н.М. Зайцев, который находился уже в Германии с марта 1937 г. и перед которым ставят задачу восстановить потерянные контакты. Вот что он об этом вспоминает:
«Когда была налажена связь с Ильзой, а она связалась с другими немецкими разведчиками, работавшими на нас, к нам потекла информация о военной промышленности, технике и даже о состоянии разработки атомной энергии. Через «Арийца»… поступала информация о дипломатической интриге немцев с западными европейскими странами, в том числе с англичанами и американцами».
Кроме того, Н.М. Зайцев упоминает о том, что ему поручили работу «по восстановлению связи с немецкими разведчиками, которая была прервана в 1933–1935 гг., потому что среди них оказались предатели». И хотя он не говорит конкретно, кто эти люди, с большой долей уверенности можно считать, что речь идет о сотрудниках нелегального Военного аппарата Компартии Германии, в начале 30-х гг. завербованных для работы на Разведывательное управление О.А. Стиггой (часть из них была провалена во время ареста в 1935 г. в Дании М.Г. Максимова – Фридмана).
Хотя согласно установке, принятой в середине 1930-х гг. еще Я.К. Берзиным, основная работа против Германии велась с территории сопредельных с ней государств, в самой Германии также действовало несколько нелегальных резидентур советской военной разведки. Одной из наиболее важных была резидентура «Альта», которой руководила Ильза Штебе.
И. Штебе родилась 17 мая 1911 г. в рабочей семье в Берлине. После окончания школы она поступила в торговое училище, где приобрела специальность секретаря-машинистки, а затем устроилась на работу в издательский концерн Моссе. Позднее она перешла на работу в газету «Берлинер тагеблат», и вскоре ее послали корреспондентом сначала в Чехословакию, а затем в Польшу. В 1928 г. в Варшаве она познакомилась с членом КПГ и агентом Разведупра Рудольфом Гернштадтом, работавшим в Польше в качестве журналиста одной из немецких газет. Вскоре Гернштадт с согласия Москвы привлек Штебе к работе на советскую разведку, и с 1931 г. она значилась в Разведупре под псевдонимом Альта.
Личность Гернштадта и его деятельность заслуживают того, чтобы рассказать о нем особо. Он родился в 1903 г. в Верхней Силезии в семье преуспевающего адвоката и члена социал-демократической партии Германии. Первоначально Гернштадт пошел по пути своего отца: изучал право в университетах Берлина и Гейдельберга, работал адвокатом в Бреслау. Но в 1924 г. его жизненный путь резко изменился – он вступил в Компартию Германии. После этого он некоторое время продолжал работать по специальности, а в 1925 г. перешел на работу в газету «Берлинер тагеблат», где и познакомился с И. Штебе.
В 1926 г. его как журналиста-международника и экономического обозревателя «Берлинер тагеблат» командируют в Прагу, где в 1930 г. он был завербован советской военной разведкой и в дальнейшем проходил в Разведупре как агент Арвид. Связь с ним поддерживал сотрудник ГРУ полковник Александр Каталов («Альберт»). В 1932 г. Гернштадт работал корреспондентом в Варшаве, а с 1933 г. – в Москве. Именно в это время он оформил советское гражданство. Тогда же по заданию Разведупра он стал на позиции крайнего антикоммунизма. Это позволило без всяких подозрений выслать его из СССР вместе с другими четырьмя немецкими журналистами в ответ на то, что представители советской прессы не были допущены в зал суда во время процесса над поджигателями Рейхстага.
Получив ореол мученика и героя, пострадавшего от большевиков, он вновь в качестве журналиста возвращается в Варшаву, где активно работает как агент-вербовщик. Так, в 1934 г. он завербовал Герхарда Кегеля, корреспондента бреслауской газеты «Последние известия», ставшего впоследствии важным информатором Разведупра в МИДе Германии[1].
В 1937 г. Гернштадт завербовал советника посольства Германии в Варшаве Рудольфа фон Шелия. Фон Шелия родился в 1890 г. Он был единственным сыном крупного силезского помещика-дворянина и дочери министра финансов в кабинете Бисмарка фон Миккеля. В юности он изучал право в университетах Бреслау и Гейдельберга, во время Первой мировой служил в кавалерии, а потом поступил на дипломатическую службу и работал секретарем германского посольства в Праге и Константинополе, а затем вице-консулом в польском городе Катовицы. В 1932 г. по протекции посла Германии в Польше Г. фон Мольтке его переводят в Варшаву на должность секретаря посольства. В МИДе он крайне негативно относился к нацистскому министру иностранных дел И. фон Риббентропу и вообще недолюбливал пришедших к власти «мелких лавочников». Правда, понимая, что для дальнейшей карьеры ему необходимо членство в нацистской партии, он в 1933 г., находясь в отпуске в Берлине, становится членом НСДАП и вскоре получает чин действительного советника МИДа.
У Рудольфа фон Шелия были две слабости – азартные игры и женщины. Однако к середине 1930-х гг. его зарплата и доход его жены уже не позволяли ему предаваться своим страстям. Поэтому при его вербовке Москва рекомендовала Гернштадту установить с ним отношения на материальной основе, и фон Шелия (хотя и без особого энтузиазма) согласился сотрудничать с Гернштадтом. Поступающая от Арийца (псевдоним фон Шелия) информация была настолько ценной, что в феврале 1938 г. Разведуправление РККА перевело на его счет в швейцарском банке шесть с половиной тысяч долларов – одну из самых крупных сумм, выплаченную советской разведкой в период между двумя войнами.
Вот только некоторые выдержки из донесений, поступавших от фон Шелия во время его пребывания в Варшаве:
«20 декабря 1938 г.
В Министерстве иностранных дел в Берлине в настоящее время разрабатывается «германо-чехословацкий договор о протекторате». Здесь неизвестно, идет ли при этом речь о чисто германской инициативе или же между Берлином и Прагой уже имели место переговоры относительно «протектората». Во всяком случае, разработка «договора о протекторате» является новым признаком того, что Берлин считает, что нынешнее урегулирование в Чехословакии не может быть сохранено. Эту точку зрения разделяет и наше представительство в Праге. Оно сообщило несколько дней назад в Берлин, что огромное большинство населения решительно отвергает нынешних лидеров Чехословакии (Берана, Гаху, Хвалковского и других).
Для берлинских политиков такие и подобные донесения означают лишь подтверждение высказывавшейся ими со времен Мюнхена точки зрения. Мы убеждены в том, что богемский котел продолжает оставаться очагом сопротивления и что его настоящий разгром еще предстоит. Нельзя поэтому считать события на чехословацком участке законченными. Скорее всего, они находятся еще в начальной стадии. Согласно преобладающей в официальных кругах Берлина точке зрения, первая волна германской экспансии в 1939 г. будет иметь целью полное подавление Богемии».
«7 мая 1939 г.
За последние дни в Варшаву прибыли:
1) ближайший сотрудник Риббентропа Клейст с заданием определить настроение в Польше;
2) германский военно-воздушный атташе в Варшаве полковник Герстенберг, возвратившийся из информационной поездки в Берлин;
3) германский посол в Варшаве фон Мольтке, который по указанию Гитлера был задержан почти на целый месяц в Берлине и в настоящее время, не получив директив о дальнейшей политике в отношении Польши, вновь занял свой пост.
Сообщения Клейста и Герстенберга о нынешних планах Германии были идентичными. Мольтке в ответ на заданный ему вопрос заявил, что он также слышал в Берлине об отдельных частях этих планов.
Высказывания Клейста и Герстенберга свидетельствуют о следующем.
Нанесение удара Германии по Польше планировалось уже с 1938 г. В связи с этой акцией не препятствовали присоединению к Польше Тешинской области, в результате чего отношения между чехами и поляками на долгое время должны быть испорчены, что и удалось сделать. Равным образом в связи с предстоящим нанесением удара по Польше вначале отказывали в установлении общей польско-венгерской границы. Затем такую границу наконец пообещали, чтобы продемонстрировать Венгрии, что решение зависит не от Польши, а от Германии.
Германские меры в Словакии – создание протектората и военная оккупация – являются звеном в рамках осуществления широкого военного плана, преследующего цель охватить Польшу с севера и юга…
По мнению немецких военных кругов, подготовка удара по Польше не будет завершена раньше конца июля. Запланировано начать наступление внезапной бомбардировкой Варшавы, которая должна быть превращена в руины. За первой волной эскадрилий бомбардировщиков через шесть часов последует вторая, с тем чтобы завершить уничтожение. Для последующего разгрома польской армии предусмотрен срок в 14 дней…
Гитлер уверен, что ни Англия, ни Франция не вмешаются в германо-польский конфликт.
После того как с Польшей будет покончено, Германия обрушится всей своей мощью на западные демократии, сломает их гегемонию и одновременно определит Италии более скромную роль. После того как будет сломлено сопротивление западных демократий, последует великое столкновение Германии с Россией, в результате которого окончательно будет обеспечено удовлетворение потребностей Германии в жизненном пространстве и сырье.
Для правильной оценки этой информации необходимо сказать следующее: не может подлежать никакому сомнению то, что вышеуказанные мысли обсуждены руководящими берлинскими кругами в качестве руководства при предстоящем осуществлении германских планов. Может случиться также, что попытка осуществления целей Германии будет действительно предпринята в изложенной выше форме. Но, с другой стороны, необходимо учитывать, что концепции руководителей рейха, поскольку речь идет о тактике, как показывает опыт, быстро меняются и что каждая новая тактическая концепция излагается доверенными лицами как последняя и окончательная мудрость».
В августе 1939 г. фон Шелия переводят из посольства в Варшаве в информационный отдел МИДа Германии. Перед отъездом Гернштадт предупредил Арийца, что в Берлине связь с ним будет поддерживать Штебе, которую он знал по Варшаве[2]. Однако в Германии Штебе не смогла сразу устроиться на работу, и ей пришлось некоторое время жить в Бреслау. Именно там и установил с ней связь, как было упомянуто выше, ее новый оператор Николай Максимович Зайцев («Бине»).
Сотрудник Разведуправления капитан Н.М. Зайцев был командирован в Германию в марте 1937 г. под прикрытием должности дежурного коменданта советского торгпредства в Берлине. В августе 1939 г., когда он находился в Москве в отпуске, ему поручили восстановить связь со Штебе, а через нее с фон Шелия. Вернувшись в Берлин в конце сентября 1939 г., Зайцев немедленно приступил к выполнению задания. Вот что он вспоминает об этом:
«Мне предстояло через ее мать, жившую в Бреслау, узнать адрес Ильзы. Пароля для встречи установлено не было, и нужно было назвать несколько прежних паролей, чтобы убедить ее признать меня…
Задача была не из легких. Сильно волновался. Сначала несколько раз прошелся около дома, в котором проживала мать Ильзы. Затем раза два по лестнице мимо квартиры. И уже потом, успокоившись, смело подошел к двери, нажал кнопку звонка и на чистейшем немецком языке с берлинским произношением попросил фрау Штебе. Увидев пожилую женщину, открывшую мне дверь, понял, что передо мной мать Ильзы. Она мне сказала, что Ильза временно проживает в Бреслау, назвала ее адрес».
Однако первая поездка Николая Зайцева в Бреслау не увенчалась успехом. И только во второй раз ему удалось установить со Штебе связь:
«Когда я подошел к ограде сада и нажал кнопку звонка, из дома вышла Ильза, которую я сразу узнал. Но не было пароля, она могла отказаться разговаривать со мной. Я назвал ей пароль встречи с нашим человеком в Польше, она поверила, попросила подождать и вскоре вышла ко мне. Мы прошлись по пустынным окраинам Бреслау, она сообщила мне, что скоро получит разрешение на жительство в Берлине и приедет туда. Передал ей указания о строгой бдительности, снабдив деньгами на подбор соответствующей квартиры в Берлине, и мы расстались, условившись о встречах».