Страница:
– Ленинград, – прочитал я, – улица Фаянсовая, 20. НПО «Физприбор».
Следующий час я провел у телефона. С немалым трудом узнав телефон отдела сбыта, я дозвонился до главного инженера.
– Нет, нет, – довольно бодро заявил он мне, – давно устаревший ММП-203 мы не выпускаем и запчастей к нему на складах не держим.
– Но как же мне быть? Починить прибор крайне необходимо, – огорченно проговорил я. – Неужели нет никакого выхода?
Главный инженер озабоченно засопел в трубку:
– Знаете что, – наконец сказал он, – попробуйте обратиться во МГРИ. В свое время они закупили большую партию магнитометров, и я знаю, что специалисты по их ремонту там были.
Узнав телефоны Московского геологоразведочного института, я принялся названивать. На пятом или шестом звонке мне повезло, и чей-то хрипловатый голос подтвердил, что у них действительно есть такой специалист, что зовут его Владимир Сергеевич Булатов, но он, к сожалению, приболел и находится дома.
Елейным голосом я нижайше попросил дать мне домашний телефон этого, как оказалось впоследствии, единственного в Москве специалиста по ремонту столь экзотичной аппаратуры. Телефон мне милостиво сообщили, и я тут же набрал заветный номер. Но, увы, на том конце провода никто не ответил. Видимо, господин Булатов предпочитал болеть где-нибудь на стадионе или у речки с удочкой в руках. Но попыток своих я не оставил и ближе к вечеру телефон наконец отозвался довольно приятным мужским голосом.
– Имею честь разговаривать с господином Булатовым? – поинтересовался я.
– С ним самым, – удивленно подтвердил мужчина, не привыкший к столь галантному обращению.
Рассказав о своих затруднениях и описав симптомы поломки, я уговорил Владимира Сергеевича встретиться завтра у него на работе. На следующий день в девять утра я стоял у дверей института. Специалист по магнитометрии оказался человеком деловым. Покопавшись прямо при мне во внутренностях моего многострадального приборчика, он удовлетворенно хмыкнул и объявил, что через три дня мой магнитометр будет работать как новый. Тут я набрался наглости и спросил, сколько будет стоить ремонт прибора к завтрашнему дню. Владимир Сергеевич пожевал губами, поглядел на висящую под потолком лампу дневного света и объявил:
– Двести тысяч.
Конечно, сумма, на мой взгляд, была явно завышена, но, посмотрев на хмурое и настороженное выражение его лица, я понял, что спорить бесполезно, и согласился.
Вечером того же дня я связался с Михаилом.
– Старик, у меня хорошие новости, – гордо проговорил я.
– У меня тоже кое-что имеется, – отозвался Михаил.
– В таком случае излагай первым.
– Ладно. Сегодня я вышел на след раритетного альбома фирмы «Мерседес», выпущенного к ее пятидесятилетию. Завтра поеду его смотреть.
– Ну надо же, какое совпадение, – не удержался я, – и мне к завтрашнему дню обещали починить один славный приборчик, который здорово облегчит наши поиски.
– И что же это за прибор? – поинтересовался Михаил.
– Магнитометр, – похвастался я. – Не какой-нибудь заурядный миноискатель, а настоящее чудо электронной техники.
– Никогда не слыхал про такой, – сказал мой друг.
– В субботу приглашаю тебя на его полевые испытания. Посмотрим, как с его помощью искать крупные залежи железа.
– И где же мы будем их искать?
– Есть у меня на примете укромный уголок. Приезжай ко мне утром, – предложил я. – За Алтуфьевским шоссе в лесочке есть несколько свалок. Место там пустынное, и никто не помешает нам потренироваться.
– Ладно, – после некоторого раздумья согласился Михаил, – только давай встретимся после обеда. Не возражаешь?
Я не возражал, и в следующую же субботу мы встретились в половине второго у метро «Отрадное». На троллейбусе семьдесят третьего маршрута мы поехали в сторону поселка Вешки. Михаил плюхнулся на сиденье и потянул меня за рукав:
– Садись скорее и посмотри, что я достал.
Он расстегнул молнию на сумке-визитке и протянул мне сложенный в несколько раз лист плотной бумаги. Это была ксерокопия весьма необычного автомобиля, чем-то смахивающего на уменьшенную копию нашего армейского семитонного «Урала».
– Так вот что мы с тобой собираемся искать, – потряс я четвертушкой ватмана. – Сильна машина!
– Он самый.
– Ты смотри, какой приземистый, чем-то даже похож на знаменитый «Хаммер».
– Ты сюда лучше взгляни, – ткнул пальцем Михаил в нижнюю часть изображения, – тут даже его основные характеристики указаны.
Я опустил глаза.
– Мощность двигателя – сто пятьдесят две лошадиные силы, максимальная скорость – восемьдесят километров в час, масса, ого, – шесть и две десятых тонны. Почти танкетка!
– Слушай, Саня, а сможем ли мы выволочь его, если принять во внимание, что внутри машины находится еще тонн десять-двенадцать воды?
– Не волнуйся, – успокоил его я, – некоторый опыт у меня имеется. Самое главное – найти его, а вытащить – это дело техники. Ты где рисуночек-то скопировал, в библиотеке?
– Нет, все оказалось гораздо проще, – улыбнулся Михаил. – Есть у меня тетка, Василиса Матвеевна, а у нее есть двоюродная сестра, Маша. Она работает в нашей районной библиотеке, через нее-то я и собирался достать этот альбом. Когда я сказал ей, что меня интересует, она посоветовала мне обратиться в клуб любителей старинных автомобилей. Я поинтересовался, откуда она знает про клуб. Оказалось, что ее сосед по лестничной клетке – почетный председатель этого клуба. Половину общего коридора он завалил своими ржавыми железками. Естественно, я тут же напросился к ней в гости и, улучив благоприятный момент, постучался и к соседу. Должен тебе сказать, то, что лежит у него на лестничной площадке, просто цветочки по сравнению с тем, что он хранит в квартире. Короче говоря, после того как мы распили с соседом по случаю знакомства бутылку «Хванчкары», он отыскал в куче околоавтомобильной литературы сей альбом с изображениями довоенных «мерседесов». Вот в нем-то и оказался этот рисунок. Но это не самое главное. Оказывается, интересующий нас автомобиль – это автосейф. Сосед сказал, что таких автосейфов в Германии было выпущено всего четыре штуки. Один стоит ныне в автомобильном музее города Дюссельдорфа, две машины погибли в период боевых действий в Берлине, а вот четвертая исчезла бесследно. Кроме того, стоимость пропавшего экземпляра, будь он когда-нибудь найден, составила бы сейчас не менее миллиона долларов. Ты чувствуешь, какая для нас складывается благоприятная конъюнктура?
– Чувствую, – хмуро кивнул я, – но ты, брат, не очень-то раскатывай губы.
– Почему же? – взвился Михаил. – Ты подумай, Саня, может быть, мы осилим все самостоятельно, без Туницкого?
– Да ты что, опомнись! Ты просто не представляешь себе, во сколько обходятся подобные операции. Прикинь. Дорога для двоих туда-сюда, раз. Пропитание на две недели, два. Аренда оборудования, как походного, так и специального, три. А кто будет платить за погрузку и доставку автомобиля, если, конечно, мы его найдем, до железнодорожной станции? А поиск и оплата грузовой платформы до Москвы? И за все надо платить буквально на каждом шагу, и платить наличными. И, кроме того, не забывай о том, что автомобиль почти пятьдесят лет провалялся на дне реки и, перед тем как его продать, придется кучу денег вложить в его реконструкцию и придание, как говорится, товарного вида. Кроме того, реклама, аукцион… Нет, старик, оставь эти мечты раз и навсегда.
– Понял, понял, – недовольно буркнул тот и отвернулся к окну.
– Да ты не расстраивайся, Миш. – Мне так хотелось поднять ему настроение. – Мы за счет твоего шефа устроим себе маленькое путешествие. Отдохнем, позагораем, подышим свежим воздухом. В конце концов, нас интересует не сам автомобиль, а груз, который он вез. А он, как мне кажется, в сто раз ценнее, нежели эти поржавевшие железки.
– Твоими бы словами – да мед пить, – повеселел Михаил.
Тем временем троллейбус свернул с Алтуфьевского шоссе, и водитель объявил конечную остановку. Взяв сумку с прибором, мы вышли из троллейбуса и двинулись прочь из города.
– Как здесь симпатично, – проговорил Михаил, – церковь, озеро…
– Да, – подхватил я, – бензоколонка, МКАД, психбольница, онкодиспансер, тюрьма…
– Ого, – удивился он, – у вас здесь даже и тюрьма есть. И где же она?
– Далеко, перед самыми Вешками.
Миновав мост автомобильной развязки, мы спустились на поле.
– Ты здесь, что ли, собрался испытания устраивать? – спросил Михаил.
– Нет, – указал я на опоры линии электропередач, – здесь наводки очень большие. Вон в том лесу мы найдем подходящую полянку для полигона.
Пройдя по шоссе около километра, мы заметили справа от дороги небольшую поляну, почти в центре которой громоздилась большая груда всякого железного мусора.
– Смотри, – сказал я, – как будто специально все для нас приготовлено. Полтонны металла в куче точно есть, да и пространство вокруг довольно открытое.
Я дал Михаилу перочинный нож и попросил его нарезать разметочных колышков, а сам занялся магнитометром. Намучавшись с непривычки с брезентовыми лямками и помянув в сердцах разработчиков этой совершенно непродуманной конструкции, я подготовил магнитометр к работе. Тем временем Михаил разметил колышками с привязанными к ним веревками небольшой полигон около самой большой груды лома. Поручив моему другу записывать в блокнот показания магнитометра, я встал на первую отметку и включил прибор. Примерно через полтора часа совместных усилий мы освоили технологию поисков и убедились, что даже такую, относительно небольшую по сравнению с автомобилем, массу металла можно обнаружить с расстояния шесть метров.
Значит, шеститонный «мерседес» легко обнаружить с расстояния десяти метров.
– Думаю, теперь я могу показать Сергею ту копию автомобиля, которую я показывал тебе сегодня, – сказал Михаил.
– И обязательно упомяни о миллионе «баксов», только как бы между прочим, – добавил я.
– Обстряпаем дельце в лучшем виде, и прямо в понедельник, – ухмыльнулся он.
Видимо, Михаил на самом деле так удачно смог «подогреть» своего шефа, что тот позвонил мне на следующий день.
– Александр Григорьевич, наши общие дела настоятельно требуют скорейшей встречи.
– Да, да, конечно, – отозвался я, – но раньше четверга встретиться с вами я никак не смогу.
– Согласен, в четверг так в четверг, часов в двенадцать, не позже. Хорошо?
Я понял, что настало время подготовить конкретные предложения и список необходимого для поисков оборудования, а заодно и сметы на оплату возможных расходов. Я просидел над этим остаток вечера. В четверг, едва подъехав к конторе Туницкого, я увидел его в сопровождении Михаила, они выходили из гаража.
– Виктор Сергеевич, – окликнул я его, – подождите минутку!
Тот так резко остановился, что мчавшийся следом Михаил врезался ему в спину. Туницкий, правда, не заметил толчка или сделал вид, что не заметил. Приветственно взмахнув рукой, он сделал навстречу мне несколько шагов. Ухватив протянутую для рукопожатия ладонь, он так и провел меня до своего кабинета, бросив через плечо собирающемуся войти вместе с нами Михаилу:
– Подождите нас здесь, Михаил Александрович.
После этого он усадил меня в кресло и уселся сам.
– Итак, уважаемый, – начал он, – пора поговорить серьезно. Как вы посмотрите на то, если я предложу финансировать поиски «мерседеса»?
– Положительно посмотрю, – кивнул я, – и даже очень. Правда, должен сразу предупредить, что такого рода поиски обходятся недешево.
– Вот об этом давайте поговорим более подробно, – проговорил он. – У вас есть какие-нибудь наметки или предположения?
– Есть, – ответил я и выложил на стол свою смету.
– Ага, – плотоядно улыбнулся он, – вот, значит, как. Прекрасно, давайте прямо сейчас его и рассмотрим.
Он внимательно прочитал две страницы убористого текста и принялся с таким азартом биться за каждый рубль, что я, никак не ожидая от него такого напора, практически без боя сдал несколько абсолютно выигрышных позиций. Вовремя спохватившись, я принялся с не меньшим жаром отстаивать оставшиеся пункты сметы. Таким образом, после длившейся почти час отчаянной и жесткой битвы, мы пришли наконец к компромиссному варианту. Правда, смета моя похудела не менее чем на две трети, но самые главные ее пункты я все же смог отстоять. В том числе и тот, который гласил, что весь не относящийся непосредственно к автомобильному оборудованию груз броневика, в случае его успешного обнаружения, получал тот, кто его найдет. И, кроме того, на весь поисковый период мне был гарантирован оплачиваемый помощник. Скрепив договор рукопожатием, мы вышли в коридор, где нас все еще поджидал скучающий Михаил. Увидев его, Туницкий на секунду замер, после чего хлопнул себя ладонью по лбу и радостно воскликнул:
– Вот вам и помощник, Александр Григорьевич! Ну конечно же, лучшего кандидата, чем Михаил Александрович, не найти.
Мы с Михаилом многозначительно переглянулись: пока события развивались как по заказу. Договорившись о времени подписания финансового договора и о получении утвержденной суммы, я испросил две недели на подготовку необходимого снаряжения и откланялся. Слишком торопиться со сборами не имело смысла, так как Михаил до конца июня все равно был занят в своем институте на выпускных экзаменах.
Написав заявление о предоставлении мне месячного отпуска за свой счет, я с головой погрузился в хлопоты по подготовке экспедиции.
Имея за плечами опыт водных путешествий на всевозможных плавательных средствах – от крохотной спасательной надувной лодки до бревенчатого плота, я на этот раз остановил свой выбор на пятиместной спасательной надувной лодке ЛАС-5. Во-первых, потому, что она весьма грузоподъемная, вместительная и, можно даже сказать, удобная для экипажа. Кроме того, эта лодка имеет несколько разобщенных надувных отсеков, что дает экипажу достаточное время для экстренного причаливания в случае прокола одного из них. В корпус вмонтирован крайне полезный иногда разрывной клапан, служащий для предохранения лодки от взрыва при перегреве, что, согласитесь, летом немаловажно. И, помимо прочего, ЛАС-5 достаточно устойчива на воде, благодаря специально сконструированному килевому мешку на ее днище. Другое дело, что на ее поиски у меня ушло больше всего времени, но то совсем другая песня. С остальными необходимыми в длительном путешествии мелочами было легче. Кое-что нашлось у меня, что-то – у Михаила, а что-то, конечно, пришлось и прикупить. Наконец, в первых числах июля все было собрано и мы назначили конкретную дату отъезда.
Прижимистый спонсор сэкономил на такси и прислал за нами свою разъездную машину. Набив ее багажом и с трудом втиснувшись в тесный салончик, мы начали наше путешествие, надеясь не столько на какие-либо сенсационные находки, сколько на двухнедельный отдых на природе. Доехав до Курского вокзала и загрузившись с помощью водителя в душное, прокаленное летним солнцем купе, мы наконец-то вздохнули свободнее и, вынув домашние припасы, принялись их уничтожать. Рассуждали мы примерно таким образом: больше съедим, меньше придется впоследствии тащить на себе. А тащить, к сожалению, нам было что. Кроме двадцатипятикилограммового мешка с лодкой, насосом и разборными веслами, мы везли с собой мешок с продуктами, рюкзак с магнитометром и спальными мешками, палатку, две солидные сумки с одеждой, резиновые сапоги и снаряжение ныряльщика, естественно в отдельном мешке, и само собой – тяжеленный рюкзак, в котором громыхали котелки, кружки, ложки, топор, пила и множество других, совершенно необходимых в любом походе железок.
Глава четвертая
Следующий час я провел у телефона. С немалым трудом узнав телефон отдела сбыта, я дозвонился до главного инженера.
– Нет, нет, – довольно бодро заявил он мне, – давно устаревший ММП-203 мы не выпускаем и запчастей к нему на складах не держим.
– Но как же мне быть? Починить прибор крайне необходимо, – огорченно проговорил я. – Неужели нет никакого выхода?
Главный инженер озабоченно засопел в трубку:
– Знаете что, – наконец сказал он, – попробуйте обратиться во МГРИ. В свое время они закупили большую партию магнитометров, и я знаю, что специалисты по их ремонту там были.
Узнав телефоны Московского геологоразведочного института, я принялся названивать. На пятом или шестом звонке мне повезло, и чей-то хрипловатый голос подтвердил, что у них действительно есть такой специалист, что зовут его Владимир Сергеевич Булатов, но он, к сожалению, приболел и находится дома.
Елейным голосом я нижайше попросил дать мне домашний телефон этого, как оказалось впоследствии, единственного в Москве специалиста по ремонту столь экзотичной аппаратуры. Телефон мне милостиво сообщили, и я тут же набрал заветный номер. Но, увы, на том конце провода никто не ответил. Видимо, господин Булатов предпочитал болеть где-нибудь на стадионе или у речки с удочкой в руках. Но попыток своих я не оставил и ближе к вечеру телефон наконец отозвался довольно приятным мужским голосом.
– Имею честь разговаривать с господином Булатовым? – поинтересовался я.
– С ним самым, – удивленно подтвердил мужчина, не привыкший к столь галантному обращению.
Рассказав о своих затруднениях и описав симптомы поломки, я уговорил Владимира Сергеевича встретиться завтра у него на работе. На следующий день в девять утра я стоял у дверей института. Специалист по магнитометрии оказался человеком деловым. Покопавшись прямо при мне во внутренностях моего многострадального приборчика, он удовлетворенно хмыкнул и объявил, что через три дня мой магнитометр будет работать как новый. Тут я набрался наглости и спросил, сколько будет стоить ремонт прибора к завтрашнему дню. Владимир Сергеевич пожевал губами, поглядел на висящую под потолком лампу дневного света и объявил:
– Двести тысяч.
Конечно, сумма, на мой взгляд, была явно завышена, но, посмотрев на хмурое и настороженное выражение его лица, я понял, что спорить бесполезно, и согласился.
Вечером того же дня я связался с Михаилом.
– Старик, у меня хорошие новости, – гордо проговорил я.
– У меня тоже кое-что имеется, – отозвался Михаил.
– В таком случае излагай первым.
– Ладно. Сегодня я вышел на след раритетного альбома фирмы «Мерседес», выпущенного к ее пятидесятилетию. Завтра поеду его смотреть.
– Ну надо же, какое совпадение, – не удержался я, – и мне к завтрашнему дню обещали починить один славный приборчик, который здорово облегчит наши поиски.
– И что же это за прибор? – поинтересовался Михаил.
– Магнитометр, – похвастался я. – Не какой-нибудь заурядный миноискатель, а настоящее чудо электронной техники.
– Никогда не слыхал про такой, – сказал мой друг.
– В субботу приглашаю тебя на его полевые испытания. Посмотрим, как с его помощью искать крупные залежи железа.
– И где же мы будем их искать?
– Есть у меня на примете укромный уголок. Приезжай ко мне утром, – предложил я. – За Алтуфьевским шоссе в лесочке есть несколько свалок. Место там пустынное, и никто не помешает нам потренироваться.
– Ладно, – после некоторого раздумья согласился Михаил, – только давай встретимся после обеда. Не возражаешь?
Я не возражал, и в следующую же субботу мы встретились в половине второго у метро «Отрадное». На троллейбусе семьдесят третьего маршрута мы поехали в сторону поселка Вешки. Михаил плюхнулся на сиденье и потянул меня за рукав:
– Садись скорее и посмотри, что я достал.
Он расстегнул молнию на сумке-визитке и протянул мне сложенный в несколько раз лист плотной бумаги. Это была ксерокопия весьма необычного автомобиля, чем-то смахивающего на уменьшенную копию нашего армейского семитонного «Урала».
– Так вот что мы с тобой собираемся искать, – потряс я четвертушкой ватмана. – Сильна машина!
– Он самый.
– Ты смотри, какой приземистый, чем-то даже похож на знаменитый «Хаммер».
– Ты сюда лучше взгляни, – ткнул пальцем Михаил в нижнюю часть изображения, – тут даже его основные характеристики указаны.
Я опустил глаза.
– Мощность двигателя – сто пятьдесят две лошадиные силы, максимальная скорость – восемьдесят километров в час, масса, ого, – шесть и две десятых тонны. Почти танкетка!
– Слушай, Саня, а сможем ли мы выволочь его, если принять во внимание, что внутри машины находится еще тонн десять-двенадцать воды?
– Не волнуйся, – успокоил его я, – некоторый опыт у меня имеется. Самое главное – найти его, а вытащить – это дело техники. Ты где рисуночек-то скопировал, в библиотеке?
– Нет, все оказалось гораздо проще, – улыбнулся Михаил. – Есть у меня тетка, Василиса Матвеевна, а у нее есть двоюродная сестра, Маша. Она работает в нашей районной библиотеке, через нее-то я и собирался достать этот альбом. Когда я сказал ей, что меня интересует, она посоветовала мне обратиться в клуб любителей старинных автомобилей. Я поинтересовался, откуда она знает про клуб. Оказалось, что ее сосед по лестничной клетке – почетный председатель этого клуба. Половину общего коридора он завалил своими ржавыми железками. Естественно, я тут же напросился к ней в гости и, улучив благоприятный момент, постучался и к соседу. Должен тебе сказать, то, что лежит у него на лестничной площадке, просто цветочки по сравнению с тем, что он хранит в квартире. Короче говоря, после того как мы распили с соседом по случаю знакомства бутылку «Хванчкары», он отыскал в куче околоавтомобильной литературы сей альбом с изображениями довоенных «мерседесов». Вот в нем-то и оказался этот рисунок. Но это не самое главное. Оказывается, интересующий нас автомобиль – это автосейф. Сосед сказал, что таких автосейфов в Германии было выпущено всего четыре штуки. Один стоит ныне в автомобильном музее города Дюссельдорфа, две машины погибли в период боевых действий в Берлине, а вот четвертая исчезла бесследно. Кроме того, стоимость пропавшего экземпляра, будь он когда-нибудь найден, составила бы сейчас не менее миллиона долларов. Ты чувствуешь, какая для нас складывается благоприятная конъюнктура?
– Чувствую, – хмуро кивнул я, – но ты, брат, не очень-то раскатывай губы.
– Почему же? – взвился Михаил. – Ты подумай, Саня, может быть, мы осилим все самостоятельно, без Туницкого?
– Да ты что, опомнись! Ты просто не представляешь себе, во сколько обходятся подобные операции. Прикинь. Дорога для двоих туда-сюда, раз. Пропитание на две недели, два. Аренда оборудования, как походного, так и специального, три. А кто будет платить за погрузку и доставку автомобиля, если, конечно, мы его найдем, до железнодорожной станции? А поиск и оплата грузовой платформы до Москвы? И за все надо платить буквально на каждом шагу, и платить наличными. И, кроме того, не забывай о том, что автомобиль почти пятьдесят лет провалялся на дне реки и, перед тем как его продать, придется кучу денег вложить в его реконструкцию и придание, как говорится, товарного вида. Кроме того, реклама, аукцион… Нет, старик, оставь эти мечты раз и навсегда.
– Понял, понял, – недовольно буркнул тот и отвернулся к окну.
– Да ты не расстраивайся, Миш. – Мне так хотелось поднять ему настроение. – Мы за счет твоего шефа устроим себе маленькое путешествие. Отдохнем, позагораем, подышим свежим воздухом. В конце концов, нас интересует не сам автомобиль, а груз, который он вез. А он, как мне кажется, в сто раз ценнее, нежели эти поржавевшие железки.
– Твоими бы словами – да мед пить, – повеселел Михаил.
Тем временем троллейбус свернул с Алтуфьевского шоссе, и водитель объявил конечную остановку. Взяв сумку с прибором, мы вышли из троллейбуса и двинулись прочь из города.
– Как здесь симпатично, – проговорил Михаил, – церковь, озеро…
– Да, – подхватил я, – бензоколонка, МКАД, психбольница, онкодиспансер, тюрьма…
– Ого, – удивился он, – у вас здесь даже и тюрьма есть. И где же она?
– Далеко, перед самыми Вешками.
Миновав мост автомобильной развязки, мы спустились на поле.
– Ты здесь, что ли, собрался испытания устраивать? – спросил Михаил.
– Нет, – указал я на опоры линии электропередач, – здесь наводки очень большие. Вон в том лесу мы найдем подходящую полянку для полигона.
Пройдя по шоссе около километра, мы заметили справа от дороги небольшую поляну, почти в центре которой громоздилась большая груда всякого железного мусора.
– Смотри, – сказал я, – как будто специально все для нас приготовлено. Полтонны металла в куче точно есть, да и пространство вокруг довольно открытое.
Я дал Михаилу перочинный нож и попросил его нарезать разметочных колышков, а сам занялся магнитометром. Намучавшись с непривычки с брезентовыми лямками и помянув в сердцах разработчиков этой совершенно непродуманной конструкции, я подготовил магнитометр к работе. Тем временем Михаил разметил колышками с привязанными к ним веревками небольшой полигон около самой большой груды лома. Поручив моему другу записывать в блокнот показания магнитометра, я встал на первую отметку и включил прибор. Примерно через полтора часа совместных усилий мы освоили технологию поисков и убедились, что даже такую, относительно небольшую по сравнению с автомобилем, массу металла можно обнаружить с расстояния шесть метров.
Значит, шеститонный «мерседес» легко обнаружить с расстояния десяти метров.
– Думаю, теперь я могу показать Сергею ту копию автомобиля, которую я показывал тебе сегодня, – сказал Михаил.
– И обязательно упомяни о миллионе «баксов», только как бы между прочим, – добавил я.
– Обстряпаем дельце в лучшем виде, и прямо в понедельник, – ухмыльнулся он.
Видимо, Михаил на самом деле так удачно смог «подогреть» своего шефа, что тот позвонил мне на следующий день.
– Александр Григорьевич, наши общие дела настоятельно требуют скорейшей встречи.
– Да, да, конечно, – отозвался я, – но раньше четверга встретиться с вами я никак не смогу.
– Согласен, в четверг так в четверг, часов в двенадцать, не позже. Хорошо?
Я понял, что настало время подготовить конкретные предложения и список необходимого для поисков оборудования, а заодно и сметы на оплату возможных расходов. Я просидел над этим остаток вечера. В четверг, едва подъехав к конторе Туницкого, я увидел его в сопровождении Михаила, они выходили из гаража.
– Виктор Сергеевич, – окликнул я его, – подождите минутку!
Тот так резко остановился, что мчавшийся следом Михаил врезался ему в спину. Туницкий, правда, не заметил толчка или сделал вид, что не заметил. Приветственно взмахнув рукой, он сделал навстречу мне несколько шагов. Ухватив протянутую для рукопожатия ладонь, он так и провел меня до своего кабинета, бросив через плечо собирающемуся войти вместе с нами Михаилу:
– Подождите нас здесь, Михаил Александрович.
После этого он усадил меня в кресло и уселся сам.
– Итак, уважаемый, – начал он, – пора поговорить серьезно. Как вы посмотрите на то, если я предложу финансировать поиски «мерседеса»?
– Положительно посмотрю, – кивнул я, – и даже очень. Правда, должен сразу предупредить, что такого рода поиски обходятся недешево.
– Вот об этом давайте поговорим более подробно, – проговорил он. – У вас есть какие-нибудь наметки или предположения?
– Есть, – ответил я и выложил на стол свою смету.
– Ага, – плотоядно улыбнулся он, – вот, значит, как. Прекрасно, давайте прямо сейчас его и рассмотрим.
Он внимательно прочитал две страницы убористого текста и принялся с таким азартом биться за каждый рубль, что я, никак не ожидая от него такого напора, практически без боя сдал несколько абсолютно выигрышных позиций. Вовремя спохватившись, я принялся с не меньшим жаром отстаивать оставшиеся пункты сметы. Таким образом, после длившейся почти час отчаянной и жесткой битвы, мы пришли наконец к компромиссному варианту. Правда, смета моя похудела не менее чем на две трети, но самые главные ее пункты я все же смог отстоять. В том числе и тот, который гласил, что весь не относящийся непосредственно к автомобильному оборудованию груз броневика, в случае его успешного обнаружения, получал тот, кто его найдет. И, кроме того, на весь поисковый период мне был гарантирован оплачиваемый помощник. Скрепив договор рукопожатием, мы вышли в коридор, где нас все еще поджидал скучающий Михаил. Увидев его, Туницкий на секунду замер, после чего хлопнул себя ладонью по лбу и радостно воскликнул:
– Вот вам и помощник, Александр Григорьевич! Ну конечно же, лучшего кандидата, чем Михаил Александрович, не найти.
Мы с Михаилом многозначительно переглянулись: пока события развивались как по заказу. Договорившись о времени подписания финансового договора и о получении утвержденной суммы, я испросил две недели на подготовку необходимого снаряжения и откланялся. Слишком торопиться со сборами не имело смысла, так как Михаил до конца июня все равно был занят в своем институте на выпускных экзаменах.
Написав заявление о предоставлении мне месячного отпуска за свой счет, я с головой погрузился в хлопоты по подготовке экспедиции.
Имея за плечами опыт водных путешествий на всевозможных плавательных средствах – от крохотной спасательной надувной лодки до бревенчатого плота, я на этот раз остановил свой выбор на пятиместной спасательной надувной лодке ЛАС-5. Во-первых, потому, что она весьма грузоподъемная, вместительная и, можно даже сказать, удобная для экипажа. Кроме того, эта лодка имеет несколько разобщенных надувных отсеков, что дает экипажу достаточное время для экстренного причаливания в случае прокола одного из них. В корпус вмонтирован крайне полезный иногда разрывной клапан, служащий для предохранения лодки от взрыва при перегреве, что, согласитесь, летом немаловажно. И, помимо прочего, ЛАС-5 достаточно устойчива на воде, благодаря специально сконструированному килевому мешку на ее днище. Другое дело, что на ее поиски у меня ушло больше всего времени, но то совсем другая песня. С остальными необходимыми в длительном путешествии мелочами было легче. Кое-что нашлось у меня, что-то – у Михаила, а что-то, конечно, пришлось и прикупить. Наконец, в первых числах июля все было собрано и мы назначили конкретную дату отъезда.
Прижимистый спонсор сэкономил на такси и прислал за нами свою разъездную машину. Набив ее багажом и с трудом втиснувшись в тесный салончик, мы начали наше путешествие, надеясь не столько на какие-либо сенсационные находки, сколько на двухнедельный отдых на природе. Доехав до Курского вокзала и загрузившись с помощью водителя в душное, прокаленное летним солнцем купе, мы наконец-то вздохнули свободнее и, вынув домашние припасы, принялись их уничтожать. Рассуждали мы примерно таким образом: больше съедим, меньше придется впоследствии тащить на себе. А тащить, к сожалению, нам было что. Кроме двадцатипятикилограммового мешка с лодкой, насосом и разборными веслами, мы везли с собой мешок с продуктами, рюкзак с магнитометром и спальными мешками, палатку, две солидные сумки с одеждой, резиновые сапоги и снаряжение ныряльщика, естественно в отдельном мешке, и само собой – тяжеленный рюкзак, в котором громыхали котелки, кружки, ложки, топор, пила и множество других, совершенно необходимых в любом походе железок.
Глава четвертая
Поиски начались!
Добравшись без особых приключений до Белгорода, мы втиснулись со всем своим скарбом в последний рейсовый автобус и уже поздней ночью добрались, наконец, до Обояни. Переночевав в крохотной, непритязательной гостинице, мы, подгоняемые вполне понятным нетерпением, принялись с раннего утра разыскивать попутный транспорт, который доставил бы нас поближе к селению Белица, называвшемуся во времена Великой Отечественной войны Богоявленской Белицей. Поскольку именно там проходила граница нарисованного на карте танкистами кружочка, то вполне понятно, что мы стремились подобраться к месту как можно ближе. По счастью, на стоянке тяжелого автотранспорта, неподалеку от городского рынка, мне удалось договориться с водителем грузовика, который согласился подбросить нас до села Дроново, что в принципе было вполне приемлемо. Подогнав машину к нашему временному пристанищу, мы загрузили в открытый кузов вещи и, поскольку было тепло, забрались туда и сами, отдав предпочтение путешествию на свежем воздухе, а не в тесной кабине. Ехали мы примерно час, и чем ближе подъезжали к месту назначения, тем напряженнее вглядывался я в окружающие нас пейзажи, пытаясь отыскать глазами речную гладь. И когда слева от дороги мы с Михаилом одновременно увидели сероватый отблеск воды, я тут же забарабанил кулаком по крыше кабины. Заскрипели тормоза, и грузовик, окутавшись клубами серой пыли, замер у обочины.
– Что случилось? – высунулся из кабины водитель.
– Все, приехали, – объявил я, – в Дроново ехать не надо.
– Как хотите, – пожал плечами тот, – дело ваше.
– В качестве компенсации можешь нас подвести ближе к речке, – предложил я ему.
Через десять минут мы с Михаилом сгружали свою поклажу на обрывистом берегу реки со странным названием Псел. Когда грузовик укатил, мы спустились вниз по обрыву и с интересом воззрились на медленно влачащую свои воды реку.
– Вот мы и на месте, старик, – повернулся я к приятелю. – Что сначала делать будем, лодку распаковывать или обед готовить?
Михаил озабоченно ощупал свою вполне сформировавшуюся от долгой тряски талию и вынес вердикт:
– Лодка-то подождет, а вот желудок ждать не может.
Мы распаковали продуктовый мешок, развели костерок и принялись готовить наш первый походный обед. Меню его было вполне традиционно для российских туристов во все времена. Экономя драгоценное время, мы сварили только густой вермишелевый суп, в который выпотрошили для навара банку тушеной говядины. Пока мы поглощали довольно сытное блюдо, во втором, более миниатюрном котелочке вскипела и вода для чая.
– Знаешь, Сань, давай не будем сейчас пороть горячку. Переночуем-ка сегодня здесь, – предложил мой напарник. – Место прекрасное. Ручеек рядом течет, дров навалом, да и укрыты мы здесь от любопытных аборигенов. По-моему, это весьма неплохо.
– Как хочешь, – недовольно отозвался я. – Если ты устал, давай отдохнем часочек, а потом распакуемся и будем готовиться к ночлегу. А то давненько я палатку на свежем воздухе не разбивал, позабыл уж, как это делается.
– Ха, – хрюкнул Михаил, – да ведь это ты у нас турист-профессионал, а я вообще ни разу ее не ставил.
– Ладно, ладно, мне льстить нечего. На самом деле ничего тут сложного нет. Когда мы вернемся домой, ты тоже будешь «профи» по ночевке на голой земле и кормлению комаров собственным телом.
Честно отлежав минут сорок под ближайшим кустом, мы одновременно завозились и, приподнявшись на локти, посмотрели друг на друга.
– Встаем? – предложил я.
Михаил согласно кивнул и, перевалившись на живот, начал со стоном подниматься.
– Ты что там скрипишь? – спросил я.
– Мышцы болят, – отозвался он, вставая, – все же достали меня эти мешки.
– Ты же еще молодой мужик, а уже на всякие болячки жалуешься.
– Все жизнь наша московская, нездоровая, – начал оправдываться он. – На работе мы сидим, а дома лежим.
– Ничего, – обнадежил я его, – здесь нам с тобой лежать будет некогда, времени у нас в обрез. На все про все у нас с тобой едва десять дней будет. Да и продуктов у нас немного, вот кончатся, и будем зубами щелкать, как голодные волки.
– Это вряд ли, – ухмыльнулся он. – Когда мы сюда ехали, я приметил совсем недалеко отсюда громадное картофельное поле.
– В таком случае бери лопату, пакет и двигай на заготовку харча, если ты такой глазастый. Если много накопаешь, вечером я угощу тебя совершенно бесподобным блюдом.
– Каким? – встрепенулся Михаил, он любил вкусно поесть.
– Картофелем по-зимбабвийски, – засмеялся я. – Иди скорее и неси сюда только самые крупные клубни.
Михаил ушел, а я распаковал одну из укладок и, вынув походный топорик, принялся искать ровную площадку для установки палатки. Примерно через час, когда он вернулся, я успел не только установить нашу ярко-оранжевую палаточку, но и нарубить дров для вечернего костра. Михаил вернулся, сгибаясь под тяжестью как минимум двухпудового мешка.
– Да ты, я смотрю, начал на зиму заготовки делать!
Но сконфузить моего друга было не так легко.
– Что же нам потом, на каждой остановке за провизией бегать? Чай не на себе дальше его тащить, на лодке.
– Ты прав, – согласился я, – запас карман не тянет.
– Ого, – заметил он стоящую за кустом палатку, – ты уже все сделал.
Бросив мешок у кострища, он подошел к ней и, приподняв полог, заглянул внутрь.
– А что, Сань, уютненько получилось, – сказал он, ощупав полиуретановые матрасы. – А не жестко нам спать на них будет?
– Привыкнешь. Пойдем лодку накачаем.
Разобрав тюк и вытряхнув из него плотно скрученное тело ЛАС-5 на траву, мы отыскали один из трех запорных клапанов и, подсоединив к нему воздушный насос, принялись наполнять лодку воздухом. Работа эта, как знают бывалые путешественники-водники, нелегкая. Когда лодка приобрела приятные глазу округлые очертания, мы оба были мокрые от пота.
– Давай-ка прямо сейчас и спустим ее на воду. Посмотрим, нет ли в ней каких-либо дырок, да заодно и искупаемся, – предложил я.
– Угу, – тяжело дыша, кивнул он, – вот только плавки сейчас найду.
– Не смеши меня! – захохотал я. – Ты не на Черном море, а в Центральной полосе России. Здесь принято купаться прямо в трусах, тем более что они у тебя и так мокрые от пота.
Размотав тридцатиметровую страховочную веревку, мы привязали один ее конец к вбитому в землю колышку, а другой к петле на носу лодки. Раздевшись до трусов, мы отволокли наше раздувшееся транспортное средство к реке. С трудом продравшись через прибрежную растительность, мы выбрались на чистую воду.
– Бог ты мой, – сказал Михаил, – сколько здесь, оказывается, ила. Как же мы «мерседес» будем из него вылавливать?
– Нам его сперва отыскать надо, а как вытащить его со дна, мы как-нибудь сообразим.
Я показал своему другу несколько приемов высадки и посадки в надувную лодку, мы взобрались на нее и взялись за весла.
– Что это она так обмякла, Саня? – заволновался Михаил, ощупывая действительно подувядшие борта ЛАСа. – Мы с тобой не тонем ли, часом?
– Не бойся, – успокоил я его, – обычное явление. Когда лодка лежит на берегу под солнышком, то воздух в ней нагревается и в соответствии с законом Бойля-Мариотта расширяется, надувая заодно и воздушные камеры. Но стоит только лодке попасть в воду, как вода быстро остужает находящийся в ней воздух. Вот она и съеживается.
– И что же нам с ней делать? – не унимался Михаил.
– Что, что, брать насос в руки и подкачивать все воздушные емкости, – огрызнулся я.
Михаил недовольно засопел, но намек понял. Восстановив прежнюю упругость бортов, мы, выписывая довольно неуклюжие зигзаги, погоняли наше судно по неширокому в этом месте руслу и, чувствуя себя опытными «водоплавающими», повернули к берегу.
– Слушай, Миш, ты заметил, как ЛАС при движении вилял по воде? – сказал я, когда мы вытащили лодку на берег.
– Да, а что?
– А то, что я совершенно не представляю, как в таком случае работать с магнитометром. Для того чтобы он давал более или менее достоверные показания, нужно двигаться строго по прямой.
– Так ведь река все равно виляет из стороны в сторону!
– Я немного неправильно выразился. Небольшие изменения направления, конечно, возможны, но не столь резкие, как пока получается у нас. Плавные изменения можно проследить и обсчитать, а вот как собирать достоверные показания во время таких резких рывков и поворотов, я не знаю…
– Так давай к корме лодки привяжем какой-нибудь стабилизатор, – предложил Михаил после недолгого раздумья.
– Тормоз? – засомневался я. – А не будем ли мы цепляться им за каждую корягу?
Михаил почесал лоб.
– В таком случае тормоз должен быть обтекаемым, – глубокомысленно произнес он, – и простым по конструкции.
– И как же ты собираешься его сделать?
– Очень просто, – ответил он и, поднявшись с пенька, торопливо удалился.
Я посмотрел на часы. Время шло к ужину. Вспомнив, что я обещал моему другу приготовить картошку «по-зимбабвийски», я натянул джинсы и футболку, поскольку стало холодать, и взялся за саперную лопатку. Самым важным в приготовлении этого блюда было вырыть подходящую ямку: квадратную, примерно сорок на сорок сантиметров и глубиной сантиметров двадцать пять. Выкопав ее, я принялся за приготовление картофельных полуфабрикатов. Вымыв в котелке два десятка крупных картофелин, я разрезал каждую из них пополам и вложил между половинками по кусочку хорошо просоленного деревенского сала с несколькими кружочками репчатого лука. Каждый такой «картофелеброд» я обрызгал болгарским кетчупом и, закатав в кусочек кулинарной фольги, плотно уложил их в самый центр вырытой ямки. Прикрыв картофелины дерном, я начал раскладывать поверх него костер. Через полчаса показался и Михаил, он волок лист поржавевшего кровельного железа.
– Что случилось? – высунулся из кабины водитель.
– Все, приехали, – объявил я, – в Дроново ехать не надо.
– Как хотите, – пожал плечами тот, – дело ваше.
– В качестве компенсации можешь нас подвести ближе к речке, – предложил я ему.
Через десять минут мы с Михаилом сгружали свою поклажу на обрывистом берегу реки со странным названием Псел. Когда грузовик укатил, мы спустились вниз по обрыву и с интересом воззрились на медленно влачащую свои воды реку.
– Вот мы и на месте, старик, – повернулся я к приятелю. – Что сначала делать будем, лодку распаковывать или обед готовить?
Михаил озабоченно ощупал свою вполне сформировавшуюся от долгой тряски талию и вынес вердикт:
– Лодка-то подождет, а вот желудок ждать не может.
Мы распаковали продуктовый мешок, развели костерок и принялись готовить наш первый походный обед. Меню его было вполне традиционно для российских туристов во все времена. Экономя драгоценное время, мы сварили только густой вермишелевый суп, в который выпотрошили для навара банку тушеной говядины. Пока мы поглощали довольно сытное блюдо, во втором, более миниатюрном котелочке вскипела и вода для чая.
– Знаешь, Сань, давай не будем сейчас пороть горячку. Переночуем-ка сегодня здесь, – предложил мой напарник. – Место прекрасное. Ручеек рядом течет, дров навалом, да и укрыты мы здесь от любопытных аборигенов. По-моему, это весьма неплохо.
– Как хочешь, – недовольно отозвался я. – Если ты устал, давай отдохнем часочек, а потом распакуемся и будем готовиться к ночлегу. А то давненько я палатку на свежем воздухе не разбивал, позабыл уж, как это делается.
– Ха, – хрюкнул Михаил, – да ведь это ты у нас турист-профессионал, а я вообще ни разу ее не ставил.
– Ладно, ладно, мне льстить нечего. На самом деле ничего тут сложного нет. Когда мы вернемся домой, ты тоже будешь «профи» по ночевке на голой земле и кормлению комаров собственным телом.
Честно отлежав минут сорок под ближайшим кустом, мы одновременно завозились и, приподнявшись на локти, посмотрели друг на друга.
– Встаем? – предложил я.
Михаил согласно кивнул и, перевалившись на живот, начал со стоном подниматься.
– Ты что там скрипишь? – спросил я.
– Мышцы болят, – отозвался он, вставая, – все же достали меня эти мешки.
– Ты же еще молодой мужик, а уже на всякие болячки жалуешься.
– Все жизнь наша московская, нездоровая, – начал оправдываться он. – На работе мы сидим, а дома лежим.
– Ничего, – обнадежил я его, – здесь нам с тобой лежать будет некогда, времени у нас в обрез. На все про все у нас с тобой едва десять дней будет. Да и продуктов у нас немного, вот кончатся, и будем зубами щелкать, как голодные волки.
– Это вряд ли, – ухмыльнулся он. – Когда мы сюда ехали, я приметил совсем недалеко отсюда громадное картофельное поле.
– В таком случае бери лопату, пакет и двигай на заготовку харча, если ты такой глазастый. Если много накопаешь, вечером я угощу тебя совершенно бесподобным блюдом.
– Каким? – встрепенулся Михаил, он любил вкусно поесть.
– Картофелем по-зимбабвийски, – засмеялся я. – Иди скорее и неси сюда только самые крупные клубни.
Михаил ушел, а я распаковал одну из укладок и, вынув походный топорик, принялся искать ровную площадку для установки палатки. Примерно через час, когда он вернулся, я успел не только установить нашу ярко-оранжевую палаточку, но и нарубить дров для вечернего костра. Михаил вернулся, сгибаясь под тяжестью как минимум двухпудового мешка.
– Да ты, я смотрю, начал на зиму заготовки делать!
Но сконфузить моего друга было не так легко.
– Что же нам потом, на каждой остановке за провизией бегать? Чай не на себе дальше его тащить, на лодке.
– Ты прав, – согласился я, – запас карман не тянет.
– Ого, – заметил он стоящую за кустом палатку, – ты уже все сделал.
Бросив мешок у кострища, он подошел к ней и, приподняв полог, заглянул внутрь.
– А что, Сань, уютненько получилось, – сказал он, ощупав полиуретановые матрасы. – А не жестко нам спать на них будет?
– Привыкнешь. Пойдем лодку накачаем.
Разобрав тюк и вытряхнув из него плотно скрученное тело ЛАС-5 на траву, мы отыскали один из трех запорных клапанов и, подсоединив к нему воздушный насос, принялись наполнять лодку воздухом. Работа эта, как знают бывалые путешественники-водники, нелегкая. Когда лодка приобрела приятные глазу округлые очертания, мы оба были мокрые от пота.
– Давай-ка прямо сейчас и спустим ее на воду. Посмотрим, нет ли в ней каких-либо дырок, да заодно и искупаемся, – предложил я.
– Угу, – тяжело дыша, кивнул он, – вот только плавки сейчас найду.
– Не смеши меня! – захохотал я. – Ты не на Черном море, а в Центральной полосе России. Здесь принято купаться прямо в трусах, тем более что они у тебя и так мокрые от пота.
Размотав тридцатиметровую страховочную веревку, мы привязали один ее конец к вбитому в землю колышку, а другой к петле на носу лодки. Раздевшись до трусов, мы отволокли наше раздувшееся транспортное средство к реке. С трудом продравшись через прибрежную растительность, мы выбрались на чистую воду.
– Бог ты мой, – сказал Михаил, – сколько здесь, оказывается, ила. Как же мы «мерседес» будем из него вылавливать?
– Нам его сперва отыскать надо, а как вытащить его со дна, мы как-нибудь сообразим.
Я показал своему другу несколько приемов высадки и посадки в надувную лодку, мы взобрались на нее и взялись за весла.
– Что это она так обмякла, Саня? – заволновался Михаил, ощупывая действительно подувядшие борта ЛАСа. – Мы с тобой не тонем ли, часом?
– Не бойся, – успокоил я его, – обычное явление. Когда лодка лежит на берегу под солнышком, то воздух в ней нагревается и в соответствии с законом Бойля-Мариотта расширяется, надувая заодно и воздушные камеры. Но стоит только лодке попасть в воду, как вода быстро остужает находящийся в ней воздух. Вот она и съеживается.
– И что же нам с ней делать? – не унимался Михаил.
– Что, что, брать насос в руки и подкачивать все воздушные емкости, – огрызнулся я.
Михаил недовольно засопел, но намек понял. Восстановив прежнюю упругость бортов, мы, выписывая довольно неуклюжие зигзаги, погоняли наше судно по неширокому в этом месте руслу и, чувствуя себя опытными «водоплавающими», повернули к берегу.
– Слушай, Миш, ты заметил, как ЛАС при движении вилял по воде? – сказал я, когда мы вытащили лодку на берег.
– Да, а что?
– А то, что я совершенно не представляю, как в таком случае работать с магнитометром. Для того чтобы он давал более или менее достоверные показания, нужно двигаться строго по прямой.
– Так ведь река все равно виляет из стороны в сторону!
– Я немного неправильно выразился. Небольшие изменения направления, конечно, возможны, но не столь резкие, как пока получается у нас. Плавные изменения можно проследить и обсчитать, а вот как собирать достоверные показания во время таких резких рывков и поворотов, я не знаю…
– Так давай к корме лодки привяжем какой-нибудь стабилизатор, – предложил Михаил после недолгого раздумья.
– Тормоз? – засомневался я. – А не будем ли мы цепляться им за каждую корягу?
Михаил почесал лоб.
– В таком случае тормоз должен быть обтекаемым, – глубокомысленно произнес он, – и простым по конструкции.
– И как же ты собираешься его сделать?
– Очень просто, – ответил он и, поднявшись с пенька, торопливо удалился.
Я посмотрел на часы. Время шло к ужину. Вспомнив, что я обещал моему другу приготовить картошку «по-зимбабвийски», я натянул джинсы и футболку, поскольку стало холодать, и взялся за саперную лопатку. Самым важным в приготовлении этого блюда было вырыть подходящую ямку: квадратную, примерно сорок на сорок сантиметров и глубиной сантиметров двадцать пять. Выкопав ее, я принялся за приготовление картофельных полуфабрикатов. Вымыв в котелке два десятка крупных картофелин, я разрезал каждую из них пополам и вложил между половинками по кусочку хорошо просоленного деревенского сала с несколькими кружочками репчатого лука. Каждый такой «картофелеброд» я обрызгал болгарским кетчупом и, закатав в кусочек кулинарной фольги, плотно уложил их в самый центр вырытой ямки. Прикрыв картофелины дерном, я начал раскладывать поверх него костер. Через полчаса показался и Михаил, он волок лист поржавевшего кровельного железа.