У КГБ была просто тяга к знаниям, которыми владели другие, в таком случае эти сведения просто… воровались (5.29. С. 3, 5.33. С. 26). Раньше о своих возрастающих интеллектуальных возможностях говорилось тайно (как, например, в докладе Л.И. Брежневу от 6 мая 1968 г. № 1025 А/ОВ «О результатах работы КГБ при СМ СССР и его органах на местах за 1967 г.»: «В решении задач качественного укрепления кадров, прежде всего подразделений разведки, контрразведки и следственных аппаратов, Комитет госбезопасности исходит из того, чтобы эти кадры по уровню своей подготовки и чекистскому мастерству были способны обеспечить в современных условиях дальнейшее совершенствование методов и средств борьбы с противником на основе новейших достижений социальных наук и научно-технической мысли» (48. С. 723; 56. С. 448)). В последние годы КГБ неоднократно демонстрировал это открыто: «С именем Ю.В. Андропова неразрывно связаны творческое развитие ленинских принципов в деятельности органов и войск КГБ, большие и важные свершения в их жизни. Под его непосредственным руководством была разработана и успешно осуществляется научно обоснованная, выверенная жизнью программа деятельности по обеспечению государственной безопасности страны в условиях развитого социализма» (5.34. С. 3); «В Комитете разработана и последовательно осуществляется научно-обоснованная программа действий по защите советского государственного и общественного строя от разведывательно-подрывной деятельности противника. Большой вклад в ее разработку и практическое осуществление, в одухотворение чекистской работы большевистской страстностью внес Ю.В. Андропов» (5.35. С. 53). Так что скажем спасибо Ю.В. Андропову и В.М. Чебрикову за эту откровенность. Теперь Лубянка не сможет сказать: а кто его вообще знает, как делаются такие вещи, эти разные перестройки – мы вот не знаем и не знали… Или опять скажет, что это было блефом?
А вот именно КГБ СССР недоработал некоторые вопросы. Юристы, по крайней мере, отмечали, что «…своеобразной формой измены Родине является заговор с целью захвата власти. ‹…› Заговор – это наименее исследованная советскими юристами форма измены Родине» (5.36. С. 39). (Со ссылкой на: (5.37. С. 124)). В самом деле. Вот был у нас такой корректируемый в зависимости от развития спецслужбистской мысли документ «Свод признаков, указывающих на подготовку или проведение шпионских акций лицом из числа советских граждан», но туда никогда даже тень мысли не просачивалась: а что, если под «шпионской акцией» будет переворот, а если в «число советских граждан» попадет само руководство Комитета? Юристы в силу самой своей заданности довольно ограниченны; справедливости ради надо сказать, что и западные были не лучше: «…Большинство политологов стояло в прошлом и все еще стоит на том, что политическая наука имеет дело только с легитимной политикой в сфере государственного управления и общественной жизни. Лишь в последние годы такие области жизни общества, как социальные беспорядки или революционные изменения, становятся объектами исследования политической науки» (5.38. С. 16–17).
Были и еще недоработки, подчас их можно воспринимать с долей юмора, но стоит понимать общую атмосферу тех лет: «С конца 50-х годов и до прихода в КГБ Ю.В. Андропова в органах госбезопасности витала навязанная ЦРУ США вреднейшая концепция о том, что в нынешнее время научно-технического прогресса утратила свою ведущую роль агентура как в разведке, так и в контрразведке. Утверждалось, что место агентуры в сборе секретных сведений занимают технические средства, добывание информации из открытых источников и иными легальными методами. Многие наши работники не согласны были с такими утверждениями, но кое-кем им навязывались идеи о том, что если шпионы противника и действуют, то в их поиске ведущее место должны занять информационно-поисковые (кибернетические) системы, буквально и примитивно истолковывались способности вычислительных машин к реализации творчески-логических функций. Надо сказать, что к середине 60-х годов эти кибернетические «заскоки «были изжиты разоблачением ряда крупных агентов ЦРУ США и других разведок» (39. С. 16–18). А уж после наступило время, когда такие, с позволения сказать, «теории» были названы не просто вредными, но и указано их зарубежное авторство: «Американцы долго вдалбливали в наши головы, что надо отказаться от агентурной работы, что человеческий фактор вещь не важная, главное – техника, получение информации с помощью технических средств. Некоторые специалисты, в том числе у нас, поддались этому веянию. Да, говорят они, действительно, можно получить огромный объем важной информации с помощью чисто технических средств, и тогда агентуру можно «отмести в сторону».
Но что получилось? В те же самые 20 лет, что американцы об этом шумели, они сумели создать в Советском Союзе очень большую агентурную сеть. Причем их агенты занимали такие позиции, которые позволяли американцам (и некоторым другим) получать сведения, которые они другим способом никогда бы не получили» (5.39. С. 62).
Другими схожими примерами могут быть подход к критерию затраты/качество (24. С. 118–120), или увлечение «красивостями» составления разного рода планов (84. С. 69–70).
Не подпуская других специалистов СССР к стоящей информации, перекрывая им «интеллектуальный кислород», ограничивая допуски к той или иной литературе, сам КГБ стремился к максимальной информированности, так как он входил в так называемый Список 1С – степень ограничения для поступавшей из-за рубежа литературы, куда входили библиотека ЦК, Библиотека имени Ленина и, возможно, ИНИОН (5.40. С. 96).
Разумеется, не все так просто, и добытая секретная информация для разведки может оборачиваться и неприятной стороной. Это характерно как для советской, так и противоположной стороны: «Постоянная погоня за самой свежей и секретной информацией, которая часто тут же устаревает, водит спецслужбы и аналитиков по замкнутому кругу. Поэтому в качестве вспомогательного метода политического прогнозирования целесообразно исследовать и использовать принципы и стандарты профессионального мышления, функциональные комплексы стереотипов, то есть понятия и научные категории, использующиеся в политике и военной практике США. В конце концов мышление очень консервативно. Все хитросплетения политиков, спецслужб и дипломатов вызревают, возникают в традиционной атмосфере научной, военной и дипломатической бюрократии, в обстановке международных предрассудков, т. н. компромиссов, часто имеющих привкус закулисных сделок бюрократов, формирующих фон международного сотрудничества-соперничества. Эта атмосфера, эта довольно устойчивая среда рождается и питается на широком и довольно консервативном поле профессионального сознания ‹…› на понятийном поле американской стратегии национальной безопасности» (5.41. С. 13); «Хелмс был вынужден разрешить официальную проверку методов сбора разведывательной информации ‹…›. Для этой цели он создал небольшую группу, во главе которой поставил опытного старшего сотрудника ЦРУ Хью Каннингхема. ‹…› пришли к выводу, что разведывательное сообщество США добывает слишком много информации ‹…› установили, что усилия по сбору информации часто дублируются, что на добывание примерно одних и тех же разведывательных данных часто тратят большие суммы две или несколько разведывательных организаций, что значительная часть информации малоценна. В докладе отмечалось, что обилие «сырых» разведывательных данных лишь затрудняет работу разведки, мешает специалистам по анализу отделять действительно ценную информацию от малоценной и составлять для лиц, вырабатывающих национальную политику, обоснованные документы. Говорилось также, что перенасыщенность разведывательными данными приводит к составлению лишних разведывательных докладов, которые мало что дают для выработки национальной политики» (49. С. 103, 92. P. 80). Ну, тут уж точно никакая гигиена интеллектуального труда не поможет…
Занимался КГБ и явлениями, находящимися за гранью обычной науки (5.42. С. 30–31; 5.43. С. 24–25; 5.44. С. 5; 40. С. 38), причем и далекой на первый взгляд от социальной (5.45. С. 13).
Весьма важными были исследования в области манипулирования отдельными, первостепенными фигурами стратегического управленческого звена (76. С. 2), и это сыграло огромную роль в самый ключевой момент разгрома СССР, что пришелся на август 91-го, мы еще обязательно будем говорить об этом. Разумеется, что об этих возможностях спецслужб никто не говорит прямо: мы-де взяли и использовали того или иного человека; нет, говорится только об исследованиях психологических данных человека и о том, что воздействия направлены во внешний мир (38. С. 132; 5.46. С. 5; 5.47. С. 3). Мы знаем, что по крайней мере однажды на фоне партийных структур КГБ выделился и более оперативно поступивший информацией (55. С. 33; 5.48. С. 14; 30. С. 11–12; 87. С. 8).
Все эти знания особого рода дали возможность составить некие наметки всего дела в общем, но без точно расписанного плана, и стоит понимать, что серьезные многоходовые стратегические операции спецслужб будут обречены на провал, если они не будут еще и многовариантными, с набором запасных альтернатив и разного рода «домашними заготовками», дело это хрестоматийное, и нам оно известно давно.
Руководствуясь этими соображениями, мы говорим, что была общая, согласованная с западными политиками цель, но никак не детально выписанный план. Саму по себе общую доктрину можно было разрабатывать и постоянно подкорректировать только в свободной бесконтрольной обстановке – то есть на Западе, в США, в Лэнгли или же какой-то иной стратегической разведке, даже названия которой мы не знаем. Поэтому я смею утверждать, что хотя в нижеследующей цитате, в общем-то, все правильно, но только в указанной частности автор ошибается: «Проект «М». Так называют сегодня андроповский «Мобилизационный проект», неизвестно, существовавший ли реально документ. В общем виде под таким названием подразумевают план Андропова, направленный на мобилизацию всех усилий советского общества, политического руководства страны для того, чтобы создать новую эффективную систему экономики.
Созданная им команда, еще до того, как он стал генсеком, разработала предложения, чтобы спасти страну от распада. Эти предложения сводились к устранению КПСС от руководства страной и передаче ее функций некой «силовой структуре». ‹…›
План всесильного еврея. Именно так называет андроповский план «М» московский публицист Сергей Кирьянов, обвиняя его в подготовке крушения Советского Союза» (5.49. С. 3).
Важным является и соблюдение принципа обратить мощь врага себе на пользу, конечно же, это не планировалось специально, это только мы находим и подчеркиваем эффект, но так получается, что СССР сам еще и профинансировал свое поражение. Бюджет КГБ, начисляемый через Первое управление Министерства финансов СССР, стал, как ни странно, главной кассой для разрушения Союза.
Можно сказать, что на этот раз КГБ превзошел сам себя. Используй он методы столь виртуозные в борьбе с внешним врагом, и в тех же Штатах там не то что самолеты врезались бы в небоскребы, а индейские племена занимали бы города, да и форт Нокс не был бы забыт. Залезть в Овальный кабинет президента США, достать все документы из сейфа, сфотографировать их и тихо-мирно уйти, не потревожив при этом развлекающихся самого хозяина и стажерку Белого дома, – это, безусловно, разведка. Но заменить настоящие сто долларов на фальшивые в кармане какого-нибудь своего врага, пойти тут же настучать ближайшему полисмену, чтобы жертве дали лет пять уже без дальнейшего вашего участия, – это тоже разведка. Ведь какая операция «Перестройка» – шесть с лишним лет! – и ни одного прокола! ЦРУ и Моссад на этом фоне просто недоумки, пусть они на меня не обижаются. Такого мнения не я один. Рассказывают, как руководитель французской внешней разведки (Service de Documentation et Contre-Espionage) граф Александер де Маранш, натерпевшийся от дилетантства своих заокеанских коллег, в доверительной беседе с Р. Рейганом высказался так: «Не доверяйте ЦРУ. Они – несерьезные люди!» (Цит. по: (82. С. 27)). Этим нельзя поручить элементарное – все равно прокололись бы. А «Перестройка» – это самая удачная операция за всю многолетнюю историю отечественных служб.
К виртуозным операциям стоит отнести и ряд политических убийств, которые точно совершены комитетчиками, но мы посчитали, что это тема отдельная.
Глава 6
А вот именно КГБ СССР недоработал некоторые вопросы. Юристы, по крайней мере, отмечали, что «…своеобразной формой измены Родине является заговор с целью захвата власти. ‹…› Заговор – это наименее исследованная советскими юристами форма измены Родине» (5.36. С. 39). (Со ссылкой на: (5.37. С. 124)). В самом деле. Вот был у нас такой корректируемый в зависимости от развития спецслужбистской мысли документ «Свод признаков, указывающих на подготовку или проведение шпионских акций лицом из числа советских граждан», но туда никогда даже тень мысли не просачивалась: а что, если под «шпионской акцией» будет переворот, а если в «число советских граждан» попадет само руководство Комитета? Юристы в силу самой своей заданности довольно ограниченны; справедливости ради надо сказать, что и западные были не лучше: «…Большинство политологов стояло в прошлом и все еще стоит на том, что политическая наука имеет дело только с легитимной политикой в сфере государственного управления и общественной жизни. Лишь в последние годы такие области жизни общества, как социальные беспорядки или революционные изменения, становятся объектами исследования политической науки» (5.38. С. 16–17).
Были и еще недоработки, подчас их можно воспринимать с долей юмора, но стоит понимать общую атмосферу тех лет: «С конца 50-х годов и до прихода в КГБ Ю.В. Андропова в органах госбезопасности витала навязанная ЦРУ США вреднейшая концепция о том, что в нынешнее время научно-технического прогресса утратила свою ведущую роль агентура как в разведке, так и в контрразведке. Утверждалось, что место агентуры в сборе секретных сведений занимают технические средства, добывание информации из открытых источников и иными легальными методами. Многие наши работники не согласны были с такими утверждениями, но кое-кем им навязывались идеи о том, что если шпионы противника и действуют, то в их поиске ведущее место должны занять информационно-поисковые (кибернетические) системы, буквально и примитивно истолковывались способности вычислительных машин к реализации творчески-логических функций. Надо сказать, что к середине 60-х годов эти кибернетические «заскоки «были изжиты разоблачением ряда крупных агентов ЦРУ США и других разведок» (39. С. 16–18). А уж после наступило время, когда такие, с позволения сказать, «теории» были названы не просто вредными, но и указано их зарубежное авторство: «Американцы долго вдалбливали в наши головы, что надо отказаться от агентурной работы, что человеческий фактор вещь не важная, главное – техника, получение информации с помощью технических средств. Некоторые специалисты, в том числе у нас, поддались этому веянию. Да, говорят они, действительно, можно получить огромный объем важной информации с помощью чисто технических средств, и тогда агентуру можно «отмести в сторону».
Но что получилось? В те же самые 20 лет, что американцы об этом шумели, они сумели создать в Советском Союзе очень большую агентурную сеть. Причем их агенты занимали такие позиции, которые позволяли американцам (и некоторым другим) получать сведения, которые они другим способом никогда бы не получили» (5.39. С. 62).
Другими схожими примерами могут быть подход к критерию затраты/качество (24. С. 118–120), или увлечение «красивостями» составления разного рода планов (84. С. 69–70).
Не подпуская других специалистов СССР к стоящей информации, перекрывая им «интеллектуальный кислород», ограничивая допуски к той или иной литературе, сам КГБ стремился к максимальной информированности, так как он входил в так называемый Список 1С – степень ограничения для поступавшей из-за рубежа литературы, куда входили библиотека ЦК, Библиотека имени Ленина и, возможно, ИНИОН (5.40. С. 96).
Разумеется, не все так просто, и добытая секретная информация для разведки может оборачиваться и неприятной стороной. Это характерно как для советской, так и противоположной стороны: «Постоянная погоня за самой свежей и секретной информацией, которая часто тут же устаревает, водит спецслужбы и аналитиков по замкнутому кругу. Поэтому в качестве вспомогательного метода политического прогнозирования целесообразно исследовать и использовать принципы и стандарты профессионального мышления, функциональные комплексы стереотипов, то есть понятия и научные категории, использующиеся в политике и военной практике США. В конце концов мышление очень консервативно. Все хитросплетения политиков, спецслужб и дипломатов вызревают, возникают в традиционной атмосфере научной, военной и дипломатической бюрократии, в обстановке международных предрассудков, т. н. компромиссов, часто имеющих привкус закулисных сделок бюрократов, формирующих фон международного сотрудничества-соперничества. Эта атмосфера, эта довольно устойчивая среда рождается и питается на широком и довольно консервативном поле профессионального сознания ‹…› на понятийном поле американской стратегии национальной безопасности» (5.41. С. 13); «Хелмс был вынужден разрешить официальную проверку методов сбора разведывательной информации ‹…›. Для этой цели он создал небольшую группу, во главе которой поставил опытного старшего сотрудника ЦРУ Хью Каннингхема. ‹…› пришли к выводу, что разведывательное сообщество США добывает слишком много информации ‹…› установили, что усилия по сбору информации часто дублируются, что на добывание примерно одних и тех же разведывательных данных часто тратят большие суммы две или несколько разведывательных организаций, что значительная часть информации малоценна. В докладе отмечалось, что обилие «сырых» разведывательных данных лишь затрудняет работу разведки, мешает специалистам по анализу отделять действительно ценную информацию от малоценной и составлять для лиц, вырабатывающих национальную политику, обоснованные документы. Говорилось также, что перенасыщенность разведывательными данными приводит к составлению лишних разведывательных докладов, которые мало что дают для выработки национальной политики» (49. С. 103, 92. P. 80). Ну, тут уж точно никакая гигиена интеллектуального труда не поможет…
Занимался КГБ и явлениями, находящимися за гранью обычной науки (5.42. С. 30–31; 5.43. С. 24–25; 5.44. С. 5; 40. С. 38), причем и далекой на первый взгляд от социальной (5.45. С. 13).
Весьма важными были исследования в области манипулирования отдельными, первостепенными фигурами стратегического управленческого звена (76. С. 2), и это сыграло огромную роль в самый ключевой момент разгрома СССР, что пришелся на август 91-го, мы еще обязательно будем говорить об этом. Разумеется, что об этих возможностях спецслужб никто не говорит прямо: мы-де взяли и использовали того или иного человека; нет, говорится только об исследованиях психологических данных человека и о том, что воздействия направлены во внешний мир (38. С. 132; 5.46. С. 5; 5.47. С. 3). Мы знаем, что по крайней мере однажды на фоне партийных структур КГБ выделился и более оперативно поступивший информацией (55. С. 33; 5.48. С. 14; 30. С. 11–12; 87. С. 8).
Все эти знания особого рода дали возможность составить некие наметки всего дела в общем, но без точно расписанного плана, и стоит понимать, что серьезные многоходовые стратегические операции спецслужб будут обречены на провал, если они не будут еще и многовариантными, с набором запасных альтернатив и разного рода «домашними заготовками», дело это хрестоматийное, и нам оно известно давно.
Руководствуясь этими соображениями, мы говорим, что была общая, согласованная с западными политиками цель, но никак не детально выписанный план. Саму по себе общую доктрину можно было разрабатывать и постоянно подкорректировать только в свободной бесконтрольной обстановке – то есть на Западе, в США, в Лэнгли или же какой-то иной стратегической разведке, даже названия которой мы не знаем. Поэтому я смею утверждать, что хотя в нижеследующей цитате, в общем-то, все правильно, но только в указанной частности автор ошибается: «Проект «М». Так называют сегодня андроповский «Мобилизационный проект», неизвестно, существовавший ли реально документ. В общем виде под таким названием подразумевают план Андропова, направленный на мобилизацию всех усилий советского общества, политического руководства страны для того, чтобы создать новую эффективную систему экономики.
Созданная им команда, еще до того, как он стал генсеком, разработала предложения, чтобы спасти страну от распада. Эти предложения сводились к устранению КПСС от руководства страной и передаче ее функций некой «силовой структуре». ‹…›
План всесильного еврея. Именно так называет андроповский план «М» московский публицист Сергей Кирьянов, обвиняя его в подготовке крушения Советского Союза» (5.49. С. 3).
Важным является и соблюдение принципа обратить мощь врага себе на пользу, конечно же, это не планировалось специально, это только мы находим и подчеркиваем эффект, но так получается, что СССР сам еще и профинансировал свое поражение. Бюджет КГБ, начисляемый через Первое управление Министерства финансов СССР, стал, как ни странно, главной кассой для разрушения Союза.
Можно сказать, что на этот раз КГБ превзошел сам себя. Используй он методы столь виртуозные в борьбе с внешним врагом, и в тех же Штатах там не то что самолеты врезались бы в небоскребы, а индейские племена занимали бы города, да и форт Нокс не был бы забыт. Залезть в Овальный кабинет президента США, достать все документы из сейфа, сфотографировать их и тихо-мирно уйти, не потревожив при этом развлекающихся самого хозяина и стажерку Белого дома, – это, безусловно, разведка. Но заменить настоящие сто долларов на фальшивые в кармане какого-нибудь своего врага, пойти тут же настучать ближайшему полисмену, чтобы жертве дали лет пять уже без дальнейшего вашего участия, – это тоже разведка. Ведь какая операция «Перестройка» – шесть с лишним лет! – и ни одного прокола! ЦРУ и Моссад на этом фоне просто недоумки, пусть они на меня не обижаются. Такого мнения не я один. Рассказывают, как руководитель французской внешней разведки (Service de Documentation et Contre-Espionage) граф Александер де Маранш, натерпевшийся от дилетантства своих заокеанских коллег, в доверительной беседе с Р. Рейганом высказался так: «Не доверяйте ЦРУ. Они – несерьезные люди!» (Цит. по: (82. С. 27)). Этим нельзя поручить элементарное – все равно прокололись бы. А «Перестройка» – это самая удачная операция за всю многолетнюю историю отечественных служб.
К виртуозным операциям стоит отнести и ряд политических убийств, которые точно совершены комитетчиками, но мы посчитали, что это тема отдельная.
* * *
Ну, вот мы вам все это и рассказали. Но учтите, что «Большая игра» даже в разведку – это такая сфера, где как бы ни были подготовлены люди, как бы они ни были опытны, но безукоризненно не действует никто. Ни один человек. Каждая операция как-то, да «засвечивается». А это значит, что случаются и накладки, и тогда приходится действовать ответно. И тогда тем хуже для тех, кто что-то узнал лишнее. Так, совсем недавно стало известно, что, оказывается, в здании, которое мы вынесли на нашу обложку, в августе 1991-го произошло убийство. Была убита… уборщица. Ее нашли задушенной, а тело было засунуто в вентиляционную трубу в общем туалете. Автор публикации (5.50. С. 4), который узнал об этом еще в 1992-м со слов племянника убитой, трактует это обстоятельство так же, как и мы: тетка либо случайно подслушала какой-то разговор, либо стала невольным свидетелем какого-то действия. До сих пор было совершенно непонятно, как шли беседы, сложившиеся в итоге в сговор. Только из этого казуса и можно узнать, что зачастую – за закрытыми дверями – разговоры все же шли, и открытым текстом. Так, что даже уборщицей было истолковано в верном контексте. За что и была уничтожена на месте. Видимо, в состоянии аффекта. Ведь по здравому смыслу, чего ее было опасаться: куда ей бежать, что и кому говорить? Все пути приведут к самим заговорщикам. Когда «преданный член партии» (НСДАП) Штирлиц «накопал» материал на Гиммлера, предавшего фюрера, то он с ним пошел к Борману. Но куда было деваться тетке? Не совсем ясно поведение убийц («невольных»). У них было время, пока труп не даст запах. Можно ведь было и расчленить, и вывезти его в машине. Впрочем, Лубянка такое место, где трупу удивляться не стоит. Разумеется, не стоило опасаться и расследования: на Лубянке все свои!
Глава 6
Операция КГБ – operation CIA «Медовая ловушка – Honey trap»
Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России.
Аллен Даллес
Классический случай поражения в борьбе, имеющий прямое отношение к предательству, давно описан одной фразой: «Когда самая неприступная крепость не покоряется вооруженным осаждающим, то ее захватывает всего лишь один ишак, груженный золотом». Наш случай очень близкий, но по разрешению несколько иной. Советская цитадель была окружена врагами и отбивала один натиск за другим. Но некоторые ее охранители сговорились меж собой ограбить богатую городскую казну и, бросив пост, бежать из города, для этого они вступили в контакт с внешним врагом. И те им сказали: «Да, мы пустим вас к себе, но помогите нам захватить крепость!» Охранители украли казну и пробурили в стене ходы – чтобы не переругаться между собой (Ося Бендер «погорел», как мы помним, на том, что не мог поделить «бранзулетки» с румынскими пограничниками) – и поодиночке бежали из города. Следом за ними в эти ходы прошла вражеская пехота… Страна была богатая, и было что воровать. Поэтому ее убили и завладели богатством – история банальная, напоминающая примитивный детектив. Или похождения любимого героя Ю.В. Андропова, которому пришлось довольно тяжко в погоне то за 12 стульями, то за 1 миллионом. А здесь все было рядом, все было доверено Комитету: золотой запас страны, Алмазный Фонд, бюджет, «золото партии». И все это оказалось объектом первоочередных устремлений своей же разведки – у них это так называется. Оставалось только сказать: «все схвачено, и мы в доле», а после «взять и поделить». А. Чубайсу и Ко досталась только недвижимость, то, что нельзя немедля продать на Запад; конечно же, это тоже что-то, а не «от жилетки рукава, круг от бублика и от мертвого осла уши», но…
Мы понимаем, что операция «Перестройка» – это грандиозный успех КГБ! Он слишком долго работал на СССР. Настал момент, после которого можно было поработать и на себя. Дальше пути разошлись.
Главному Противнику – американским шпионам – за их работу хорошо платили. Люди с Лубянки решили заплатить себе сами. Ю.В. Андропов разложил ПГУ через темные сделки, показав при этом, какие большие деньги можно заработать на этом, а уж на разгроме-то СССР и подавно. Куда уж там бородатый Карл Маркс со своим бедным воображением в виде теории прибавочной стоимости?!
Никто и никогда еще в мире не обогащался так головокружительно, так быстро, как при разгроме СССР. Нефть Рокфеллера и пиратские набеги Моргана, ростовщические операции и захватнические походы Кортеса, золотая калифорнийская лихорадка и алмазные южноафриканские копи, спекулятивные пирамиды и поиски сокровищ, все это, без сомнения, тоже не дурные money, но они требовали риска, суеты, головокружительных приключений, а тут не надо было отрывать свою… от руководящего кресла.
И ни одна из составляющих пресловутой триады – холодная голова, чистые руки и горячее сердце – не понадобились при этом. Ну ладно, возможности понятны – гебисты охраняли все – и видели, что и как можно прикарманить, что-то они заранее укладывали так, чтобы потом умыкнуть, – но ведь в преступлении (а то, что оно произошло, нет сомнения!) важно понять и мотивы. Чем уж им так надоел «совок», что они решились на столь рискованную операцию с неопределенным финалом? Когда им, подобно О. Бендеру, который так нравился их кумиру, стало «скучно строить социализм»? А может, этим людям он изначально был чужд? Мотивы поведения у целых групп населения, даже если они рассеяны и в глаза никогда не видели друг друга, могут совпадать, – это азбука социологии. Рабочие и колхозники, эти – да, они были заинтересованы в успешном развитии страны, но вот полковникам КГБ, чиновникам из ЦК КПСС, из министерств добывающей промышленности, какой толк было его «строить»?
Наша история выглядит неправдоподобной, подходящей скорее всего для кино, где можно изображать перевернутый мир, чем для реалий. А наши «герои» это просто монстры какие-то. Особенно по сравнению с теми мафиози, о которых без умолку трещала пресса, что они-де на корню захватили все, и чему так живо поверило население – все же социальное мы воспринимаем более первично, а безопасность вообще плетется где-то в конце. Да, и там тоже есть весьма серьезные волки, но даже самые крутые бугры просто дети рядом с этими. Предел их мечтаний – это «Мерседес», ближайший заводишко, а тут на кону – вся страна! Впрочем, как говорят, и целого мира мало!!!
Способы сверхобогащений хорошо известны: это – наркотики, торговля оружием, живым товаром, ворованными археологическими ценностями и произведениями искусства, нефть, золото – кстати, ко многому из этого списка чекисты имели отношение если и не прямое, то хотя бы косвенное: последнее добывало и перерабатывало МВД, но контролировал опять же КГБ.
Группа, сформированная при Директоре ЦРУ У. Кейси, дала ему рекомендацию: уронить цены на нефть и это приведет экономику соцлагеря к коллапсу. Дело было сделано. Но оставалось золото… 6-й сектор положил на стол премьера Н.И. Рыжкова докладную: экономика на грани краха – продали партию (пока что золота, золота, не коммунистическую же), потом еще одну и еще, и советский золотой запас практически весь был вывезен за рубеж и там благополучно разворован. Николай Иванович выпустил вот уже третью книгу про «перестройку», но так нигде и не обмолвился об этом ни единым словом. Ну что ж, время есть.
Со стороны западных структур, как государственных, так и частных, требовалось создать все условия для того, чтобы завлечь в расставленные сети отдельных людей в выгодные им аферы, с тем, чтобы получить хорошую вербовочную базу. Товарищи из Комитета получили заманчивое предложение, от которого не смогли отказаться. Первое из них прозвучало еще не как прямое предательство, а как нечто ненаказуемое. Порог безопасности был пройден незаметно.
Выглядела ситуация примерно так. Проводился предварительный анализ некоего числа сотрудников ПГУ. Потом отбирался кто-то один и его вызывал к себе сам Председатель. Ему говорилось: «Вам предстоит выполнить мое особое поручение. Вы к этому готовы?» – «Да!» – «Вам необходимо будет срочно выехать в (далее следует: Париж, Лондон, Токио, Нью-Йорк), там, не вступая в контакт с нашей резидентурой, на местной бирже предстоит продать партию (называется какой-либо ценный материал или предмет). Цена – миллион долларов (другая сумма и/или валюта) наличными. Срок – месяц!» Предположим, что сотрудник выполняет задание досрочно, продает все за большую цену и с прибылью возвращается в Москву и рапортует. Председатель говорит ему: «Молодец!», объявляет благодарность и больше никогда не вспоминает: товарищ не оправдал надежд. Теперь наступает очередь следующего. А тот, в свою очередь, выполнив такое же задание за неделю и с такой же сверхприбылью и очутившись в центре мировых столиц, да еще и с большой суммой «левых» денег, проматывает свою долю и, вернувшись в Москву через месяц, отдает только оговоренную сумму и тоже получает благодарность!.. Но когда-нибудь придет время, и ему сделают непристойное предложение, от которого нельзя отказаться: «Дружище, а мы-то зафиксировали твое поведение во дворцах порока (бордель, казино, рестораны, банк, куда остаток денег положил) и что ты нам на это скажешь?» И будет этот сотрудник теперь работать по новой программе как миленький… Вся система Запада была за то, чтобы показать легкость, с которой можно положить себе в карман определенный процент от сделки и помочь реализовать самые смелые мечты в области недоступного в Союзе. Вариант этого может быть и таков – задание будет состоять в том, чтобы обслуживать один из счетов: либо нелегальной разведки для разного рода операций, либо один из счетов, где будут лежать деньги за торговые сделки, причем суммы будут фигурировать достаточно соблазнительные, и будет видимость того, что можно безнаказанно запускать руку в этот карман.
Еще точка уязвимости: могли «прихватить» на контрабанде. Разведчик-агентурист мог не отдать часть крупной суммы, предназначавшейся для агента-источника. Можно было начать с того, что создать и целую «липовую» сеть из лжеагентуры, а самому получать деньги, информацию могло поставлять и ЦРУ – словом, версий больше чем достаточно. Бесконтрольность порождала многие и многие соблазны… Все это, собственно говоря, очень длинно.
Начальная стадия для тех, кого начали брать в разработку, выглядела не более чем невинная афера с деньгами. И лишь потом дело пошло к более существенному. Им покровительствовал Андропов и/или люди, стоявшие за ним. Чем они руководствовались при выборе, можно понять из маленького отрывка одного из двух любимых произведений самого Председателя: «Это вырезка из «Малой Советской Энциклопедии». Вот тут что написано про Рио-де-Жанейро: «1360 тысяч жителей…» так… «значительное число мулатов… у обширной бухты Атлантического океана…». Вот, вот! «Главные улицы города по богатству магазинов и великолепию зданий не уступают первым городам мира». (Мы по своей привычке перепроверять абсолютно всю информацию проделали это и в сем случае, – да, цитата из Малой Советской Энциклопедии верна, деталь только в том, что только размещена справка про Рио-де-Жанейро на 2 страницах – А.Ш.) Представляете себе, Шура? Не уступают! Мулаты, бухта, экспорт кофе, так сказать, кофейный демпинг, чарльстон под названием «У моей девочки есть одна маленькая штучка» и… о чем говорить!..» (31. С. 333). Ю.В. Андропов, как вспоминают (89. С. 159), часто цитировал это и парное произведения, в том числе и в присутствии подчиненных, которых можно было легко протестировать и считывать информацию: что дороже проверяемому: «пальмы, девушки, голубые экспрессы, синее море, белый пароход, малоношеный смокинг, лакей-японец, собственный бильярд, платиновые зубы, целые носки, обеды на чистом животном масле и, главное, слава и власть, которую дают деньги» (31. С. 437), или же слова, наполненные совсем другим смыслом: Родина – держава – коммунизм?
Очень важно в этом деле некоторое взаимодействие с западным партнером. Интересы ЦРУ и КГБ так могли совпадать по некоторым позициям, что там и там могли понять друг друга и без всяких слов. И неизвестно, где и у кого родилась первая мысль: «Надо, чтобы на Лубянке поняли, как им будет сверхвыгодно поддержать нашу сторону в Большой Игре» или же: «Было бы неплохо, если бы в Лэнгли поняли, кто мы есть и что они могут на нас полностью положиться и организовать взаимодействие», а может быть, и кто-то третий свел за одним столом КГБ и ЦРУ?
Во всем этом есть и еще один аспект. Не жажда денег, а воздействие информации. В планах Корпорации РЭНД и других советологических центров демонстрировалось превосходство, лучшие оперативные возможности, наконец, высокая вероятность осуществления виктории над СССР. Добытую информацию из государственных и частных разведкоподобных структур чекисты воспринимали именно как такую возможность – надо было только хорошо подыграть. Разумеется, мы не можем взять какие-то данные о тех, кто до сих пор упорно молчит, и о ком мы можем только догадываться… Но есть перебежчики, и они-то достаточно четко говорят о внешнем влиянии на судьбоносный выбор весьма откровенно: «Позже в беседе с представителями ЦРУ и на сенсационной пресс-конференции с участием западных журналистов Хохлов мотивировал свое поведение тем, что на него произвели сильное впечатление статьи лидеров НТС, с которыми он знакомился в процессе подготовки к покушению» (6.1. С.143). А вот письмо А. Резуна в адрес XXXVII конференции журнала «Посев» (5–6 октября 1985 г.): «В августе 1968 года в Чехословакии мне попалась в руки потрепанная книжонка, зачитанная до дыр. Книга была на русском языке, но длинные ножницы цензора явно никогда ее не касались… Эта книга была окном в другой мир. ‹…› Потрепанная книжонка из Чехословакии не давала мне покоя. Я нашел другие подобные книги» (6.2. С. 41).
Мы понимаем, что операция «Перестройка» – это грандиозный успех КГБ! Он слишком долго работал на СССР. Настал момент, после которого можно было поработать и на себя. Дальше пути разошлись.
Главному Противнику – американским шпионам – за их работу хорошо платили. Люди с Лубянки решили заплатить себе сами. Ю.В. Андропов разложил ПГУ через темные сделки, показав при этом, какие большие деньги можно заработать на этом, а уж на разгроме-то СССР и подавно. Куда уж там бородатый Карл Маркс со своим бедным воображением в виде теории прибавочной стоимости?!
Никто и никогда еще в мире не обогащался так головокружительно, так быстро, как при разгроме СССР. Нефть Рокфеллера и пиратские набеги Моргана, ростовщические операции и захватнические походы Кортеса, золотая калифорнийская лихорадка и алмазные южноафриканские копи, спекулятивные пирамиды и поиски сокровищ, все это, без сомнения, тоже не дурные money, но они требовали риска, суеты, головокружительных приключений, а тут не надо было отрывать свою… от руководящего кресла.
И ни одна из составляющих пресловутой триады – холодная голова, чистые руки и горячее сердце – не понадобились при этом. Ну ладно, возможности понятны – гебисты охраняли все – и видели, что и как можно прикарманить, что-то они заранее укладывали так, чтобы потом умыкнуть, – но ведь в преступлении (а то, что оно произошло, нет сомнения!) важно понять и мотивы. Чем уж им так надоел «совок», что они решились на столь рискованную операцию с неопределенным финалом? Когда им, подобно О. Бендеру, который так нравился их кумиру, стало «скучно строить социализм»? А может, этим людям он изначально был чужд? Мотивы поведения у целых групп населения, даже если они рассеяны и в глаза никогда не видели друг друга, могут совпадать, – это азбука социологии. Рабочие и колхозники, эти – да, они были заинтересованы в успешном развитии страны, но вот полковникам КГБ, чиновникам из ЦК КПСС, из министерств добывающей промышленности, какой толк было его «строить»?
Наша история выглядит неправдоподобной, подходящей скорее всего для кино, где можно изображать перевернутый мир, чем для реалий. А наши «герои» это просто монстры какие-то. Особенно по сравнению с теми мафиози, о которых без умолку трещала пресса, что они-де на корню захватили все, и чему так живо поверило население – все же социальное мы воспринимаем более первично, а безопасность вообще плетется где-то в конце. Да, и там тоже есть весьма серьезные волки, но даже самые крутые бугры просто дети рядом с этими. Предел их мечтаний – это «Мерседес», ближайший заводишко, а тут на кону – вся страна! Впрочем, как говорят, и целого мира мало!!!
Способы сверхобогащений хорошо известны: это – наркотики, торговля оружием, живым товаром, ворованными археологическими ценностями и произведениями искусства, нефть, золото – кстати, ко многому из этого списка чекисты имели отношение если и не прямое, то хотя бы косвенное: последнее добывало и перерабатывало МВД, но контролировал опять же КГБ.
Группа, сформированная при Директоре ЦРУ У. Кейси, дала ему рекомендацию: уронить цены на нефть и это приведет экономику соцлагеря к коллапсу. Дело было сделано. Но оставалось золото… 6-й сектор положил на стол премьера Н.И. Рыжкова докладную: экономика на грани краха – продали партию (пока что золота, золота, не коммунистическую же), потом еще одну и еще, и советский золотой запас практически весь был вывезен за рубеж и там благополучно разворован. Николай Иванович выпустил вот уже третью книгу про «перестройку», но так нигде и не обмолвился об этом ни единым словом. Ну что ж, время есть.
Со стороны западных структур, как государственных, так и частных, требовалось создать все условия для того, чтобы завлечь в расставленные сети отдельных людей в выгодные им аферы, с тем, чтобы получить хорошую вербовочную базу. Товарищи из Комитета получили заманчивое предложение, от которого не смогли отказаться. Первое из них прозвучало еще не как прямое предательство, а как нечто ненаказуемое. Порог безопасности был пройден незаметно.
Выглядела ситуация примерно так. Проводился предварительный анализ некоего числа сотрудников ПГУ. Потом отбирался кто-то один и его вызывал к себе сам Председатель. Ему говорилось: «Вам предстоит выполнить мое особое поручение. Вы к этому готовы?» – «Да!» – «Вам необходимо будет срочно выехать в (далее следует: Париж, Лондон, Токио, Нью-Йорк), там, не вступая в контакт с нашей резидентурой, на местной бирже предстоит продать партию (называется какой-либо ценный материал или предмет). Цена – миллион долларов (другая сумма и/или валюта) наличными. Срок – месяц!» Предположим, что сотрудник выполняет задание досрочно, продает все за большую цену и с прибылью возвращается в Москву и рапортует. Председатель говорит ему: «Молодец!», объявляет благодарность и больше никогда не вспоминает: товарищ не оправдал надежд. Теперь наступает очередь следующего. А тот, в свою очередь, выполнив такое же задание за неделю и с такой же сверхприбылью и очутившись в центре мировых столиц, да еще и с большой суммой «левых» денег, проматывает свою долю и, вернувшись в Москву через месяц, отдает только оговоренную сумму и тоже получает благодарность!.. Но когда-нибудь придет время, и ему сделают непристойное предложение, от которого нельзя отказаться: «Дружище, а мы-то зафиксировали твое поведение во дворцах порока (бордель, казино, рестораны, банк, куда остаток денег положил) и что ты нам на это скажешь?» И будет этот сотрудник теперь работать по новой программе как миленький… Вся система Запада была за то, чтобы показать легкость, с которой можно положить себе в карман определенный процент от сделки и помочь реализовать самые смелые мечты в области недоступного в Союзе. Вариант этого может быть и таков – задание будет состоять в том, чтобы обслуживать один из счетов: либо нелегальной разведки для разного рода операций, либо один из счетов, где будут лежать деньги за торговые сделки, причем суммы будут фигурировать достаточно соблазнительные, и будет видимость того, что можно безнаказанно запускать руку в этот карман.
Еще точка уязвимости: могли «прихватить» на контрабанде. Разведчик-агентурист мог не отдать часть крупной суммы, предназначавшейся для агента-источника. Можно было начать с того, что создать и целую «липовую» сеть из лжеагентуры, а самому получать деньги, информацию могло поставлять и ЦРУ – словом, версий больше чем достаточно. Бесконтрольность порождала многие и многие соблазны… Все это, собственно говоря, очень длинно.
Начальная стадия для тех, кого начали брать в разработку, выглядела не более чем невинная афера с деньгами. И лишь потом дело пошло к более существенному. Им покровительствовал Андропов и/или люди, стоявшие за ним. Чем они руководствовались при выборе, можно понять из маленького отрывка одного из двух любимых произведений самого Председателя: «Это вырезка из «Малой Советской Энциклопедии». Вот тут что написано про Рио-де-Жанейро: «1360 тысяч жителей…» так… «значительное число мулатов… у обширной бухты Атлантического океана…». Вот, вот! «Главные улицы города по богатству магазинов и великолепию зданий не уступают первым городам мира». (Мы по своей привычке перепроверять абсолютно всю информацию проделали это и в сем случае, – да, цитата из Малой Советской Энциклопедии верна, деталь только в том, что только размещена справка про Рио-де-Жанейро на 2 страницах – А.Ш.) Представляете себе, Шура? Не уступают! Мулаты, бухта, экспорт кофе, так сказать, кофейный демпинг, чарльстон под названием «У моей девочки есть одна маленькая штучка» и… о чем говорить!..» (31. С. 333). Ю.В. Андропов, как вспоминают (89. С. 159), часто цитировал это и парное произведения, в том числе и в присутствии подчиненных, которых можно было легко протестировать и считывать информацию: что дороже проверяемому: «пальмы, девушки, голубые экспрессы, синее море, белый пароход, малоношеный смокинг, лакей-японец, собственный бильярд, платиновые зубы, целые носки, обеды на чистом животном масле и, главное, слава и власть, которую дают деньги» (31. С. 437), или же слова, наполненные совсем другим смыслом: Родина – держава – коммунизм?
Очень важно в этом деле некоторое взаимодействие с западным партнером. Интересы ЦРУ и КГБ так могли совпадать по некоторым позициям, что там и там могли понять друг друга и без всяких слов. И неизвестно, где и у кого родилась первая мысль: «Надо, чтобы на Лубянке поняли, как им будет сверхвыгодно поддержать нашу сторону в Большой Игре» или же: «Было бы неплохо, если бы в Лэнгли поняли, кто мы есть и что они могут на нас полностью положиться и организовать взаимодействие», а может быть, и кто-то третий свел за одним столом КГБ и ЦРУ?
Во всем этом есть и еще один аспект. Не жажда денег, а воздействие информации. В планах Корпорации РЭНД и других советологических центров демонстрировалось превосходство, лучшие оперативные возможности, наконец, высокая вероятность осуществления виктории над СССР. Добытую информацию из государственных и частных разведкоподобных структур чекисты воспринимали именно как такую возможность – надо было только хорошо подыграть. Разумеется, мы не можем взять какие-то данные о тех, кто до сих пор упорно молчит, и о ком мы можем только догадываться… Но есть перебежчики, и они-то достаточно четко говорят о внешнем влиянии на судьбоносный выбор весьма откровенно: «Позже в беседе с представителями ЦРУ и на сенсационной пресс-конференции с участием западных журналистов Хохлов мотивировал свое поведение тем, что на него произвели сильное впечатление статьи лидеров НТС, с которыми он знакомился в процессе подготовки к покушению» (6.1. С.143). А вот письмо А. Резуна в адрес XXXVII конференции журнала «Посев» (5–6 октября 1985 г.): «В августе 1968 года в Чехословакии мне попалась в руки потрепанная книжонка, зачитанная до дыр. Книга была на русском языке, но длинные ножницы цензора явно никогда ее не касались… Эта книга была окном в другой мир. ‹…› Потрепанная книжонка из Чехословакии не давала мне покоя. Я нашел другие подобные книги» (6.2. С. 41).