Пожалуйста, смотрите, изучайте! Вот я как на ладони. Я Ильяс Рунце, полунемец-полурусский, не первый раз представляю славную молодую республику Казахстан на международных мероприятиях и, как правило, всегда неплохо отстаиваю ее интересы. За это меня ценят и уважают в Алма-Ате. И это вовсе не легенда. Это чистейшей воды правда.
Когда перед нынешней поездкой я объявил своим казахским работодателям, что ее можно будет профинансировать из независимого источника, они несказанно обрадовались. В Казахстане у меня репутация прекрасного специалиста в области высоких технологий. Правда, там и не подозревают, что точно так же я владею еще целым рядом профессиональных навыков, не говоря уже о различных видах холодного и огнестрельного оружия, а также приемах рукопашного боя. Пожалуй, один только Мацкевич в курсе того, что Интеграл – универсальная личность. Вчера он светский лев, сегодня программист, а завтра скромный коммивояжер по продаже женского белья.
Стоило об этом только подумать, как память рефлекторно сама напомнила о якобы разрозненных фактах, касающихся компьютера для бедных, про теракты в Аммане, дубненском гении Широкове, работающем не за понюшку табака, а за возможность сплавать в круиз, и, конечно, о странных интернетовских перехватах спецслужб. Почему они оказались в одной папке? Как их подвести под общий знаменатель?! Если разгадать скрытую связь между ними, остальное станет делом техники.
А пока придется и дальше вживаться в ситуацию. Штука, конечно, рутинная. Зато какое великое чувство, когда в один прекрасный момент перед тобой вдруг в мельчайших подробностях откроется вся картина!
Итак, папка. С компьютером вроде что-то стало проясняться. Эта сладкая парочка – Невман с Каплунским – элементарно хотят заработать. Но как далеко они пойдут в этом? Не мог же Мацкевич позволить, чтобы меня опустили до уровня стукача для службы экономической безопасности или как там сегодня она называется? Нет, зная Мацкевича, такое даже смешно предположить. Тут явно что-то лежит глубже. Взять того же Даконто. Может, разгадка в нем? Тем более, что он отнюдь не жалкий зашибала денег, которого можно купить с потрохами. Не исключено, что Невман с Каплунским в данном случае лишь «наживка», ничего не ведающая в разворачивающейся интриге. Тогда тем более следует держаться за них и ждать, когда стремительно на поверхность вынырнет серебристая хищная рыбина. Однако пора идти поближе к наживке. Интересно, что понадобилось Каплунскому?
– Как там у вас в Казахстане? – после дежурных приветствий и рукопожатий задал министр столь же традиционный, сколь и глупый вопрос. Собственно, на него обычно не ждут ответа. Поэтому я просто пожал плечами и нейтрально ответил:
– Да, наверное, так, как и у вас.
– Давно не были в Москве?
Не мог же я сказать, что летел с ними одним рейсом. Просто глаз у них не наметан. Какому «первокласснику» интересен пассажир экономкласса?
– Пожалуй, давно.
– То-то и оно. Москва сильно изменилась. Она меняется каждый день, – философски заметил Невман, давая понять, какая огромная дистанция теперь пролегает между нами. Знай, мол, и воспринимай, приятель.
Я хотел сказать что-то резкое, но вовремя себя осадил: Ильяс Рунце не должен вступать в словесную перепалку. Для него эти москвичи, словно два небожителя.
– Мы в Казахстане очень внимательно следим за успехами наших российских коллег.
Вот это совсем другое дело! Леонид Теофилович покровительственно улыбнулся.
– Да, вы правы, вам есть на что равняться. В части компьютерных идей и охвата рынка мы постепенно входим в число ведущих стран.
– Это точно, нам до ваших масштабов пока далеко. Хотя и у нас тоже в последнее время появилось немало талантливых специалистов. Главное, найти им правильное применение. Наш президент постоянно это подчеркивает.
– И правильно делает. Ваш президент умный мужик, я хорошо с ним знаком, – своевременно подчеркнул министр. Дескать, знай, с кем имеешь дело.
– Мы тоже охотно выдвигаем талантливую молодежь, – самодовольно продолжал Невман. – Вот, пожалуйста, – он бросил взгляд на Каплунского, – один перед вами. Молодость его, конечно, относительна, но с учетом тех денег, которыми ворочает, просто младенец.
Министр попытался сделать комплимент Каплунскому. Так мне, во всяком случае, показалось. По-видимому, Анатолий Казимирович мыслил примерно как я, потому что смущенно улыбнулся и вступил в разговор.
– Скажите, господин Рунце…
– Можете называть меня Ильяс, – поспешил вставить я, пытаясь ускорить процесс знакомства.
– Ильяс так Ильяс, – тут же охотно поправил себя Каплунский. – Скажите, каков сейчас уровень компьютеризации вашей страны?
– Невысокий. В России она на несколько порядков выше. Интернетом тоже охвачена лишь небольшая часть населения. Проблемы со связью, особенно если отъехать от Алма-Аты.
– А бизнес в этом сегменте рынка?
– Представьте себе, бизнес как раз уверенно растет. И что хорошо – сфера для наших чиновников весьма специфическая. Поэтому никто особенно не опекает.
– А молодежь?
– Молодежь, конечно, более продвинута. Хотя все это очень стихийно. – Я, кажется, начал понимать, к чему он клонит, и решил поиграть в «поддавки», но при этом не переборщить. Мне вообще с трудом верилось, что все складывается так удачно. Браво, Мацкевич! Именно ему первому пришло в голову выбрать для меня в качестве прикрытия Казахстан. – В столице есть несколько показательных школ с компьютерными классами, но это все больше для показухи.
– Вам не кажется, господа, что тут, у бара, не очень удобно продолжать разговор?! Может, где-нибудь присядем? – предложил Каплунский.
– К сожалению, у меня назначена встреча. Надеюсь, мы с вами еще увидимся, Ильяс, – многозначительно сообщил Невман. – А вы, друзья, можете не торопиться. Думаю, вам есть что обсудить между собой. Все оплачено.
По тому, как слегка дернулся подбородок Каплунского, я догадался, что платит именно он.
– Вообще-то я не пью, – заметил он после ухода министра. – Но разве что ради знакомства…
После двух бокалов бордо урожая 2001 года и ухода министра Анатолий Казимирович стал более раскрепощенным и откровенным.
– Стало быть, если будут ресурсы, результаты не замедлят сказаться? – продолжил он начатую тему.
– Боюсь ввести вас в заблуждение, но мне кажется, что именно так.
– О каких суммах уместно, на ваш взгляд, говорить? – спросил собеседник.
«Неужели он клюнул? – подумал я. – Хотя почему бы и не клюнуть на мою спонтанную наживку».
– Многие мои коллеги считают, что дело даже не в суммах, а в правильной структурной политике.
Каплунский с интересом на меня посмотрел. Причем интерес этот, как мне показалось, выходил за рамки высоких технологий. «Этого еще не хватало! – вновь мелькнула мысль. – Неужели они оба съехали с традиционной ориентации, и я им интересен совсем по другой причине? Ну да бог с этим, сейчас не до их ориентации. Случалось и похуже».
– Ильяс, а сам-то ты занимаешься бизнесом? – в лоб спросил он, и мне понравилось, как быстро мой собеседник перешел на «ты».
– Мелким. Даже стыдно говорить…
– Это как раз поправимо. Ты правильно заметил, главное – структура. Если найти подходящую нишу, можно перевернуть весь рынок, не влезая в кредитное ярмо. Кстати, у меня есть парочка идей. Если они тебя заинтересуют, можешь считать, что твой бизнес уже пошел в гору.
С очаровательной легкостью я немедленно изобразил на лице восторг.
– Я, признаться, даже не мечтал об этом.
– А я и не люблю мечтателей, – покровительственно заметил Каплунский. – У меня все подчинено расчетам, и кажется, Ильяс, ты как раз тот человек, который мне нужен. Но об этом мы поговорим позже. Нам ведь еще несколько дней коротать здесь. А сейчас давай-ка выпьем. За Казахстан, за тебя, за твою семью, за компьютерный бизнес. Кстати, насчет семьи: у тебя есть жена?
– Нет, пока не успел обзавестись.
– Вот и хорошо. Не исключаю, что тебе придется часто летать, а жены не очень любят, когда их оставляют без внимания.
– С удовольствием побываю в Москве, – поспешил я невинно заверить его.
– Как я предполагаю, дело не ограничится одной Москвой, – загадочно произнес Каплунский и тут же перевел разговор на другую тему.
В эту ночь я впервые заснул с чувством частично выполненного долга и проспал до самого утра. Что сегодня?!
Кокетливо повернувшись боком, чтобы я узрел ее безупречную попку, насколько ею может обладать современная европейская девушка, горничная стала демонстративно долго ковыряться в замке одного из номеров. От нее пахло свежими простынями. Наши взгляды встретились еще раз, чтобы оба могли удостовериться в том, что мы не ошиблись друг в друге. Только после этого я многозначительно указал глазами на свою дверь.
– Благодарю вас! – тихо выговорила горничная по-немецки, неумело разыгрывая смущение. – У вас что-то случилось?
Немецкий язык на мгновение меня смутил. Я свободно говорю по-английски, неплохо владею французским и испанским. Довольными мною оставались и итальянки. С немками же я имел гораздо меньше опыта. Они несколько утомляют своей половой ненасытностью. Внешне холодные и расчетливые, они заранее знают, сколько секса им надо, и никогда не упустят своего. Хотя порой все же бывают не в состоянии унять свои страсти. Когда немка входит в раж, ее несет как паровоз без тормозов. Этого как раз я и побаивался. Выдержат ли мои синяки…
Однако выбирать не приходилось.
Она вошла в номер минут через пять после меня, одарив многозначительной улыбкой, и, повернувшись спиной, незамедлительно принялась тщательно стирать с мебели пыль, которую даже с увеличительным стеклом вряд ли можно было здесь отыскать. Тем временем я внимательно изучал ее сильные ноги, едва прикрытые накрахмаленной формой, которая в нижней части тела напоминала колокол.
Скинув туфли, чтобы стать чуточку ниже, я осторожно подошел сзади и тесно прижался к ней своей бесценной частью тела. «Гретхен» – так я мысленно назвал ее, – даже не обернулась, продолжая свою борьбу за чистоту в моем номере. Но тело не обманешь, я отчетливо почувствовал, как оно сначала стало твердым, а затем резко расслабилось. Этого момента я и ждал. Крепко облапив ее бедра, я повел руками вниз, туда, где кончалась юбка. Ее тело послушно выгнулось в нужном направлении, и я легко приступил к действию. Вошел так, что все тело сладко заныло то ли от боли, то ли от удовольствия. При этом я весьма цинично нащупал в ее кармане ключ-вездеход, который персонал иногда называет не иначе как «король».
Потом мы занялись любовью на диване, но уже в лежачем положении, и она меня не разочаровала. Как и все немки, она привыкла повелевать, и мне досталась роль восторженного юноши, познающего секреты искушенной и переполненной похотью женщины. Это избавило от лишних слов на немецком языке. Я даже залюбовался, когда она, как дикарка, оседлала меня, словно недавно прирученного коня без седла, и, подстегивая коленями, понеслась по необозримому полю прорвавшихся чувств. Да уж, она выжала из этого занятия все, что могла, до последней капли.
Примерно через полчаса «Гретхен», видимо, все же вспомнила, что тележка с гостиничным скарбом все еще сиротливо стоит у моих дверей, и наконец угомонилась. Весело смеясь, она убежала в ванную, а я, в свою очередь, кинулся к сканнеру, сжимая в ладони заветный электронный ключ. Снять его параметры было делом нескольких секунд.
Вернувшись из ванной, «Гретхен», нагло глядя мне в глаза, стала одеваться. Свои трусики она небрежно сунула в кармашек фартука, где уже лежал возвращенный на место ключ. Обретя пристойный вид, она как ни в чем не бывало мило улыбнулась и, еще раз проверив юбку, открыла дверь номера.
– Моя смена послезавтра, – деловито сообщила она низким грудным голосом, явно давая понять, что готова повторить данное мероприятие. Это были единственные слова, которые я услышал от «Гретхен».
Я переписал данные «вездехода» на ключ от своего номера, а затем, воспользовавшись им, установил «прослушку» в номере, отведенном для Даконто. Устанавливать ее в номерах Невмана и Каплунского не имело смысла. Даконто представлялся мне не тем фруктом, чтобы слоняться по чужим номерам.
…Даконто появился в отеле этим же утром, энергично выпрыгнув из специально посланного за ним лимузина. Если верить досье, он, наверное, был компьютерным богом. Как Гейтс, только внешне много приятнее. Во всяком случае, так это явствовало из его обширного досье. Ученый-философ, технарь, миссионер! Мне всегда казалось, что таких людей невозможно купить. Однако не исключено, что здесь был иной случай.
Если он всерьез решил штамповать свои ноутбуки – это уже бизнес, даже если в основе его лежит миссионерство. Что ж, посмотрим, ждать осталось недолго. Как Игорю Михайловичу Свиридову, законопослушному гражданину, сотруднику скромного конструкторского бюро, имеющему кое-какое отношение к науке, мне, конечно, хотелось, чтобы Даконто оставался на высоте. Но как Интеграл, а также как корыстолюбивый представитель казахской компьютерной элиты Ильяс Рунце, я был заинтересован в обратном. Принципиальность Даконто в общении с Невманом и Каплунским могла легко сорвать мои далеко идущие планы.
Однако ученый повел себя так, что разом смутил и Свиридова, и Рунце. Прежде всего, что в холле конференц-зала, едва заметив Каплунского, он радостно замахал ему рукой.
– Анатолий, рад тебя видеть! – закричал он, чуть ли не через весь зал. Вот это, понимаю, симпатия!
– Здравствуйте, Майкл! – столь же эмоционально воскликнул Каплунский, сразу как-то приободрившись. – Как же я мог обойти вниманием столь представительное мероприятие!
– Перестань! Когда на подобных мероприятиях решались серьезные вопросы? Наверное, просто решили прогуляться в Швейцарию. Хотя сам я не нахожу в ней ничего примечательного.
После этой его фразы я уже не сомневался, что в случае, если понадобится иметь дело с Даконто, мы без труда найдем с ним общий язык. Он мне сразу понравился.
– Примечательно уже то, что вы приехали, – учтиво заметил Каплунский.
– Брось свой тон, Анатолий! Со мной это лишнее. Я помню, как мы последний раз сидели за столом в Москве. Кажется, тогда я несколько шокировал вашу публику, – засмеялся ученый. – Но я далеко не всегда такой колючий и наглый.
– Кстати, Майкл, вы помните господина Невмана? Он тоже здесь, в Давосе.
Сейчас этот американец угодит в их сети! Как человеку, который, как и Даконто, не жалует любовью Швейцарию, из чувства солидарности захотелось подскочить и предостеречь его. Правда, непонятно от чего. Но Даконто оказался не так прост.
– Вы имеете в виду вашего министра? – переспросил он. – Как же не помнить! А он что, по-прежнему занимает министерское кресло? Диву даюсь! Ваш президент меняет министров как перчатки, а до сих пор не добрался до Невмана.
Каплунский растерялся от такой непосредственности американца и не нашелся что ответить.
– Ну вот, опять я тебя смутил, Анатолий! А что? Прикажешь говорить, что Невман – это «грандиссимо»?! Так я у него не работаю. И потом, мы же здесь одни. Мало ли что мы можем сказать друг другу. Ты, например, уже слышал о моем новом ноутбуке? Это просто гениально.
– Кто мог не слышать о вашем ноутбуке, профессор?! Разве только самый ленивый из нашего круга.
– Вот-вот, именно о нем речь. Давай в полдень встретимся в баре, а то нас тут окончательно затопчет толпа. Даже согласен, чтобы ты взял с собой министра.
Меньше всего я ожидал от американца такой прыти. Да и Каплунский, похоже, тоже был в недоумении. Наверняка он все эти дни обдумывал изощренные способы, как подобраться к Даконто, а тот сам напрашивается на встречу.
Интересно, как Анатолий Казимирович поступит с пятьюдесятью миллионами, который обещал выкроить ему на эти цели Невман? Хотя что тут гадать: естественно, положит в свой бездонный карман. Впрочем, мне-то наплевать, министр явно не обеднеет, а у страны он их уже давно увел.
Ровно в половине первого я спустился в бар и, оглядевшись, приметил в углу столик, где потягивала коктейль достаточно молодая женщина, скорее всего француженка. Я специально помедлил, пока она не обратилась к кому-то по-французски, чтобы убедиться, не ошибся ли. Немок с меня было более чем достаточно.
Приблизившись на почтенное расстояние, я по-английски галантно попросил разрешения присесть. Она согласно кивнула, пробуравив меня при этом довольно милыми глазенками. Зная слабость французов, которые неохотно говорят на английском, я специально сделал вид, что французским не владею, чтобы не затевать многословных бесед. Мне надо было внимательно слушать, что донесет моему левому уху микроскопический наушник. К тому же, сидя в одиночестве, я мог привлечь излишнее внимание к своей персоне. Женщина в этом случае замечательное прикрытие.
В этот момент, почти одновременно, в баре появились Даконто и Каплунский. Невмана не было видно, из чего я заключил, что Анатолий Казимирович пока не собирается подпускать его близко к замаячившим на горизонте пятидесяти миллионам.
Они сели неподалеку, причем Каплунский меня даже не заметил.
– Итак, Анатолий, говорите, что вас заинтересовал мой ноутбук? – спросил Даконто, как видно продолжая уже начатый разговор.
– Замечательная идея!
– Не лицемерьте, мой друг. Вам, компьютерным хапугам, гораздо больше по душе собирать навороченное «железо» и разрабатывать к нему такие же навороченные программы. Я вас понимаю. Больше прибыли, меньше забот.
– Как сказать, – возразил Каплунский. – Все зависит от того, насколько мы сумели бы включиться в вашу программу. Дело не только в моих просветительских настроениях. Массовое производство всегда сулит интересные перспективы для думающего бизнесмена.
– А, ты это понял! – удовлетворенно воскликнул Даконто. – Меня коммерция мало заботит, но спонсоры проекта руководствуются примерно аналогичной логикой. Это очень солидные люди. Ты же понимаешь, откуда было взять такие средства для осуществления моей идеи в полном объеме? Я хочу завалить этими машинками весь мир. Весь! Понимаешь, Анатолий!
Фраза о спонсорах в устах американца меня очень заинтересовала. Так вот в чем дело! Оказывается, Даконто направляют какие-то люди. То-то он ведет себя столь свободно. Шутка ли, завалить весь мир… Вот это масштаб. Надо обязательно выяснить, кто за ним стоит. Как бывает с охотником, почуявшим крупную дичь, у меня на какое-то мгновение остановилось дыхание. Каплунский, естественно, не спросит, о каких таких спонсорах идет речь.
– Майкл, вы забыли, что я, как и вы, тоже специалист в этом деле. И, кажется, неплохой специалист, – обиженно заметил Каплунский. – Ноутбук меня заинтриговал прежде всего чисто техническими решениями. Никому до вас даже в голову не приходило создать заводной компьютер. Откровенно говоря, я плохо представляю, как он устроен. В конце концов, не патефон же вы изобрели!
Даконто искренне расхохотался.
– Замечательное сравнение! Ха-ха-ха! Действительно, чем не патефон? Но если серьезно, это ноу-хау нашей лаборатории, и в нем как раз заложена добрая половина успеха. Понимаю, тебе бы хотелось немедленно узнать принцип работы, но тут, извини, свои законы. Речь-то идет не только об изобретении, а о глобальном проекте, который в состоянии многое изменить на нашем маленьком шарике.
– Вы неисправимы, Майкл! Вас так и тянет на все глобальное. Хотите разом переустроить мир?
– Так мир и так стремительно меняется. Высокие технологии совершили в нем настоящий переворот. Но меня волнует, что чем дальше мы уходим вперед, тем больше увеличивается пропасть между пользователями и теми, кто даже не догадывается, что компьютер несет с собой.
– Об этом вообще мало кто до конца догадывается, – в духе самого Даконто философски заметил Каплунский.
– Я как раз имею в виду не философскую сторону вопроса, а сугубо материальную. Если смотреть на мир как на одно целое, то лишь единицы имеют доступ к интеллектуальным благам.
– По-моему, эту часть человечества больше волнуют несколько иные блага, например, как говорят русские, что пожрать.
– Не надо опускать планку, Анатоль. Нас уже кормит интеллект, наука стала производительной силой. Если мы решим проблему всеобщей компьютерной грамотности, образованности людей, все само встанет на свои места.
– Насколько я понимаю, вы только что дали идеологическое обоснование вашей замечательной идеи, – уточнил Каплунский.
– Пожалуй, это так, хотя ноутбук для бедных только начало, – вынужден был признать Даконто, не углубляясь в подробности о том, что конкретно он имеет в виду.
– Меня волнует, как подключить к вашей программе Россию. Вы же знаете, какие буквоеды заседают в международных организациях. А они, если не ошибаюсь, ориентированы на помощь развивающимся странам, – посетовал Каплунский.
– Ты прав, приятель. Они такие сволочи… Но у меня не было иного выхода, как подать программу именно под таким ракурсом. Иначе меня бы просто заклевали. Тогда я еще не знал, что не буду нуждаться в средствах. Но вообще-то Россия, Китай, Индия – это реальная сфера интересов моих спонсоров.
Даконто опять сказал «моих спонсоров» и впервые в контексте России. Это еще больше меня заинтриговало. Куда он клонит?
Даконто продолжал говорить нечто весьма любопытное:
– Я, собственно, потому и обрадовался, увидев тебя, Анатоль. Вы, русские, всегда находите выход из любой, даже самой тупиковой ситуации.
– Весь внимание, – затаив дыхание, произнес Каплунский таким тоном, будто общался с самим Господом Богом. – У меня имеются кое-какие соображения.
Тут я насторожился как сторожевой пес и на время полностью забыл о француженке. Впрочем, ей, оказывается, и не требовалось поддакивания. Она продолжала лепетать, все более возбуждаясь от крепкого напитка. Звук собственного голоса явно помогал ей мириться с реальным миром.
Когда перед нынешней поездкой я объявил своим казахским работодателям, что ее можно будет профинансировать из независимого источника, они несказанно обрадовались. В Казахстане у меня репутация прекрасного специалиста в области высоких технологий. Правда, там и не подозревают, что точно так же я владею еще целым рядом профессиональных навыков, не говоря уже о различных видах холодного и огнестрельного оружия, а также приемах рукопашного боя. Пожалуй, один только Мацкевич в курсе того, что Интеграл – универсальная личность. Вчера он светский лев, сегодня программист, а завтра скромный коммивояжер по продаже женского белья.
Стоило об этом только подумать, как память рефлекторно сама напомнила о якобы разрозненных фактах, касающихся компьютера для бедных, про теракты в Аммане, дубненском гении Широкове, работающем не за понюшку табака, а за возможность сплавать в круиз, и, конечно, о странных интернетовских перехватах спецслужб. Почему они оказались в одной папке? Как их подвести под общий знаменатель?! Если разгадать скрытую связь между ними, остальное станет делом техники.
А пока придется и дальше вживаться в ситуацию. Штука, конечно, рутинная. Зато какое великое чувство, когда в один прекрасный момент перед тобой вдруг в мельчайших подробностях откроется вся картина!
Итак, папка. С компьютером вроде что-то стало проясняться. Эта сладкая парочка – Невман с Каплунским – элементарно хотят заработать. Но как далеко они пойдут в этом? Не мог же Мацкевич позволить, чтобы меня опустили до уровня стукача для службы экономической безопасности или как там сегодня она называется? Нет, зная Мацкевича, такое даже смешно предположить. Тут явно что-то лежит глубже. Взять того же Даконто. Может, разгадка в нем? Тем более, что он отнюдь не жалкий зашибала денег, которого можно купить с потрохами. Не исключено, что Невман с Каплунским в данном случае лишь «наживка», ничего не ведающая в разворачивающейся интриге. Тогда тем более следует держаться за них и ждать, когда стремительно на поверхность вынырнет серебристая хищная рыбина. Однако пора идти поближе к наживке. Интересно, что понадобилось Каплунскому?
* * *
Леонид Теофилович и Анатолий Казимирович напряженно дожидались меня в баре. Вернее, всеми силами старались сделать вид, будто я им совершенно безразличен, и они просто оказывают мне великую честь как бывшему соотечественнику бывшей великой.– Как там у вас в Казахстане? – после дежурных приветствий и рукопожатий задал министр столь же традиционный, сколь и глупый вопрос. Собственно, на него обычно не ждут ответа. Поэтому я просто пожал плечами и нейтрально ответил:
– Да, наверное, так, как и у вас.
– Давно не были в Москве?
Не мог же я сказать, что летел с ними одним рейсом. Просто глаз у них не наметан. Какому «первокласснику» интересен пассажир экономкласса?
– Пожалуй, давно.
– То-то и оно. Москва сильно изменилась. Она меняется каждый день, – философски заметил Невман, давая понять, какая огромная дистанция теперь пролегает между нами. Знай, мол, и воспринимай, приятель.
Я хотел сказать что-то резкое, но вовремя себя осадил: Ильяс Рунце не должен вступать в словесную перепалку. Для него эти москвичи, словно два небожителя.
– Мы в Казахстане очень внимательно следим за успехами наших российских коллег.
Вот это совсем другое дело! Леонид Теофилович покровительственно улыбнулся.
– Да, вы правы, вам есть на что равняться. В части компьютерных идей и охвата рынка мы постепенно входим в число ведущих стран.
– Это точно, нам до ваших масштабов пока далеко. Хотя и у нас тоже в последнее время появилось немало талантливых специалистов. Главное, найти им правильное применение. Наш президент постоянно это подчеркивает.
– И правильно делает. Ваш президент умный мужик, я хорошо с ним знаком, – своевременно подчеркнул министр. Дескать, знай, с кем имеешь дело.
– Мы тоже охотно выдвигаем талантливую молодежь, – самодовольно продолжал Невман. – Вот, пожалуйста, – он бросил взгляд на Каплунского, – один перед вами. Молодость его, конечно, относительна, но с учетом тех денег, которыми ворочает, просто младенец.
Министр попытался сделать комплимент Каплунскому. Так мне, во всяком случае, показалось. По-видимому, Анатолий Казимирович мыслил примерно как я, потому что смущенно улыбнулся и вступил в разговор.
– Скажите, господин Рунце…
– Можете называть меня Ильяс, – поспешил вставить я, пытаясь ускорить процесс знакомства.
– Ильяс так Ильяс, – тут же охотно поправил себя Каплунский. – Скажите, каков сейчас уровень компьютеризации вашей страны?
– Невысокий. В России она на несколько порядков выше. Интернетом тоже охвачена лишь небольшая часть населения. Проблемы со связью, особенно если отъехать от Алма-Аты.
– А бизнес в этом сегменте рынка?
– Представьте себе, бизнес как раз уверенно растет. И что хорошо – сфера для наших чиновников весьма специфическая. Поэтому никто особенно не опекает.
– А молодежь?
– Молодежь, конечно, более продвинута. Хотя все это очень стихийно. – Я, кажется, начал понимать, к чему он клонит, и решил поиграть в «поддавки», но при этом не переборщить. Мне вообще с трудом верилось, что все складывается так удачно. Браво, Мацкевич! Именно ему первому пришло в голову выбрать для меня в качестве прикрытия Казахстан. – В столице есть несколько показательных школ с компьютерными классами, но это все больше для показухи.
– Вам не кажется, господа, что тут, у бара, не очень удобно продолжать разговор?! Может, где-нибудь присядем? – предложил Каплунский.
– К сожалению, у меня назначена встреча. Надеюсь, мы с вами еще увидимся, Ильяс, – многозначительно сообщил Невман. – А вы, друзья, можете не торопиться. Думаю, вам есть что обсудить между собой. Все оплачено.
По тому, как слегка дернулся подбородок Каплунского, я догадался, что платит именно он.
– Вообще-то я не пью, – заметил он после ухода министра. – Но разве что ради знакомства…
После двух бокалов бордо урожая 2001 года и ухода министра Анатолий Казимирович стал более раскрепощенным и откровенным.
– Стало быть, если будут ресурсы, результаты не замедлят сказаться? – продолжил он начатую тему.
– Боюсь ввести вас в заблуждение, но мне кажется, что именно так.
– О каких суммах уместно, на ваш взгляд, говорить? – спросил собеседник.
«Неужели он клюнул? – подумал я. – Хотя почему бы и не клюнуть на мою спонтанную наживку».
– Многие мои коллеги считают, что дело даже не в суммах, а в правильной структурной политике.
Каплунский с интересом на меня посмотрел. Причем интерес этот, как мне показалось, выходил за рамки высоких технологий. «Этого еще не хватало! – вновь мелькнула мысль. – Неужели они оба съехали с традиционной ориентации, и я им интересен совсем по другой причине? Ну да бог с этим, сейчас не до их ориентации. Случалось и похуже».
– Ильяс, а сам-то ты занимаешься бизнесом? – в лоб спросил он, и мне понравилось, как быстро мой собеседник перешел на «ты».
– Мелким. Даже стыдно говорить…
– Это как раз поправимо. Ты правильно заметил, главное – структура. Если найти подходящую нишу, можно перевернуть весь рынок, не влезая в кредитное ярмо. Кстати, у меня есть парочка идей. Если они тебя заинтересуют, можешь считать, что твой бизнес уже пошел в гору.
С очаровательной легкостью я немедленно изобразил на лице восторг.
– Я, признаться, даже не мечтал об этом.
– А я и не люблю мечтателей, – покровительственно заметил Каплунский. – У меня все подчинено расчетам, и кажется, Ильяс, ты как раз тот человек, который мне нужен. Но об этом мы поговорим позже. Нам ведь еще несколько дней коротать здесь. А сейчас давай-ка выпьем. За Казахстан, за тебя, за твою семью, за компьютерный бизнес. Кстати, насчет семьи: у тебя есть жена?
– Нет, пока не успел обзавестись.
– Вот и хорошо. Не исключаю, что тебе придется часто летать, а жены не очень любят, когда их оставляют без внимания.
– С удовольствием побываю в Москве, – поспешил я невинно заверить его.
– Как я предполагаю, дело не ограничится одной Москвой, – загадочно произнес Каплунский и тут же перевел разговор на другую тему.
В эту ночь я впервые заснул с чувством частично выполненного долга и проспал до самого утра. Что сегодня?!
* * *
Стерильного вида горничная, толкая навстречу тележку, заставленную всякой ерундой, окинула меня оценивающим взглядом. Я мгновенно сладко-сладко улыбнулся в ответ. Обычно, когда женщина примерно представляет, что она могла бы от меня хотеть, этого оказывается вполне достаточно. Женщины легко распознают свою добычу, кстати, в отличие от большинства мужчин.Кокетливо повернувшись боком, чтобы я узрел ее безупречную попку, насколько ею может обладать современная европейская девушка, горничная стала демонстративно долго ковыряться в замке одного из номеров. От нее пахло свежими простынями. Наши взгляды встретились еще раз, чтобы оба могли удостовериться в том, что мы не ошиблись друг в друге. Только после этого я многозначительно указал глазами на свою дверь.
– Благодарю вас! – тихо выговорила горничная по-немецки, неумело разыгрывая смущение. – У вас что-то случилось?
Немецкий язык на мгновение меня смутил. Я свободно говорю по-английски, неплохо владею французским и испанским. Довольными мною оставались и итальянки. С немками же я имел гораздо меньше опыта. Они несколько утомляют своей половой ненасытностью. Внешне холодные и расчетливые, они заранее знают, сколько секса им надо, и никогда не упустят своего. Хотя порой все же бывают не в состоянии унять свои страсти. Когда немка входит в раж, ее несет как паровоз без тормозов. Этого как раз я и побаивался. Выдержат ли мои синяки…
Однако выбирать не приходилось.
Она вошла в номер минут через пять после меня, одарив многозначительной улыбкой, и, повернувшись спиной, незамедлительно принялась тщательно стирать с мебели пыль, которую даже с увеличительным стеклом вряд ли можно было здесь отыскать. Тем временем я внимательно изучал ее сильные ноги, едва прикрытые накрахмаленной формой, которая в нижней части тела напоминала колокол.
Скинув туфли, чтобы стать чуточку ниже, я осторожно подошел сзади и тесно прижался к ней своей бесценной частью тела. «Гретхен» – так я мысленно назвал ее, – даже не обернулась, продолжая свою борьбу за чистоту в моем номере. Но тело не обманешь, я отчетливо почувствовал, как оно сначала стало твердым, а затем резко расслабилось. Этого момента я и ждал. Крепко облапив ее бедра, я повел руками вниз, туда, где кончалась юбка. Ее тело послушно выгнулось в нужном направлении, и я легко приступил к действию. Вошел так, что все тело сладко заныло то ли от боли, то ли от удовольствия. При этом я весьма цинично нащупал в ее кармане ключ-вездеход, который персонал иногда называет не иначе как «король».
Потом мы занялись любовью на диване, но уже в лежачем положении, и она меня не разочаровала. Как и все немки, она привыкла повелевать, и мне досталась роль восторженного юноши, познающего секреты искушенной и переполненной похотью женщины. Это избавило от лишних слов на немецком языке. Я даже залюбовался, когда она, как дикарка, оседлала меня, словно недавно прирученного коня без седла, и, подстегивая коленями, понеслась по необозримому полю прорвавшихся чувств. Да уж, она выжала из этого занятия все, что могла, до последней капли.
Примерно через полчаса «Гретхен», видимо, все же вспомнила, что тележка с гостиничным скарбом все еще сиротливо стоит у моих дверей, и наконец угомонилась. Весело смеясь, она убежала в ванную, а я, в свою очередь, кинулся к сканнеру, сжимая в ладони заветный электронный ключ. Снять его параметры было делом нескольких секунд.
Вернувшись из ванной, «Гретхен», нагло глядя мне в глаза, стала одеваться. Свои трусики она небрежно сунула в кармашек фартука, где уже лежал возвращенный на место ключ. Обретя пристойный вид, она как ни в чем не бывало мило улыбнулась и, еще раз проверив юбку, открыла дверь номера.
– Моя смена послезавтра, – деловито сообщила она низким грудным голосом, явно давая понять, что готова повторить данное мероприятие. Это были единственные слова, которые я услышал от «Гретхен».
Я переписал данные «вездехода» на ключ от своего номера, а затем, воспользовавшись им, установил «прослушку» в номере, отведенном для Даконто. Устанавливать ее в номерах Невмана и Каплунского не имело смысла. Даконто представлялся мне не тем фруктом, чтобы слоняться по чужим номерам.
…Даконто появился в отеле этим же утром, энергично выпрыгнув из специально посланного за ним лимузина. Если верить досье, он, наверное, был компьютерным богом. Как Гейтс, только внешне много приятнее. Во всяком случае, так это явствовало из его обширного досье. Ученый-философ, технарь, миссионер! Мне всегда казалось, что таких людей невозможно купить. Однако не исключено, что здесь был иной случай.
Если он всерьез решил штамповать свои ноутбуки – это уже бизнес, даже если в основе его лежит миссионерство. Что ж, посмотрим, ждать осталось недолго. Как Игорю Михайловичу Свиридову, законопослушному гражданину, сотруднику скромного конструкторского бюро, имеющему кое-какое отношение к науке, мне, конечно, хотелось, чтобы Даконто оставался на высоте. Но как Интеграл, а также как корыстолюбивый представитель казахской компьютерной элиты Ильяс Рунце, я был заинтересован в обратном. Принципиальность Даконто в общении с Невманом и Каплунским могла легко сорвать мои далеко идущие планы.
Однако ученый повел себя так, что разом смутил и Свиридова, и Рунце. Прежде всего, что в холле конференц-зала, едва заметив Каплунского, он радостно замахал ему рукой.
– Анатолий, рад тебя видеть! – закричал он, чуть ли не через весь зал. Вот это, понимаю, симпатия!
– Здравствуйте, Майкл! – столь же эмоционально воскликнул Каплунский, сразу как-то приободрившись. – Как же я мог обойти вниманием столь представительное мероприятие!
– Перестань! Когда на подобных мероприятиях решались серьезные вопросы? Наверное, просто решили прогуляться в Швейцарию. Хотя сам я не нахожу в ней ничего примечательного.
После этой его фразы я уже не сомневался, что в случае, если понадобится иметь дело с Даконто, мы без труда найдем с ним общий язык. Он мне сразу понравился.
– Примечательно уже то, что вы приехали, – учтиво заметил Каплунский.
– Брось свой тон, Анатолий! Со мной это лишнее. Я помню, как мы последний раз сидели за столом в Москве. Кажется, тогда я несколько шокировал вашу публику, – засмеялся ученый. – Но я далеко не всегда такой колючий и наглый.
– Кстати, Майкл, вы помните господина Невмана? Он тоже здесь, в Давосе.
Сейчас этот американец угодит в их сети! Как человеку, который, как и Даконто, не жалует любовью Швейцарию, из чувства солидарности захотелось подскочить и предостеречь его. Правда, непонятно от чего. Но Даконто оказался не так прост.
– Вы имеете в виду вашего министра? – переспросил он. – Как же не помнить! А он что, по-прежнему занимает министерское кресло? Диву даюсь! Ваш президент меняет министров как перчатки, а до сих пор не добрался до Невмана.
Каплунский растерялся от такой непосредственности американца и не нашелся что ответить.
– Ну вот, опять я тебя смутил, Анатолий! А что? Прикажешь говорить, что Невман – это «грандиссимо»?! Так я у него не работаю. И потом, мы же здесь одни. Мало ли что мы можем сказать друг другу. Ты, например, уже слышал о моем новом ноутбуке? Это просто гениально.
– Кто мог не слышать о вашем ноутбуке, профессор?! Разве только самый ленивый из нашего круга.
– Вот-вот, именно о нем речь. Давай в полдень встретимся в баре, а то нас тут окончательно затопчет толпа. Даже согласен, чтобы ты взял с собой министра.
Меньше всего я ожидал от американца такой прыти. Да и Каплунский, похоже, тоже был в недоумении. Наверняка он все эти дни обдумывал изощренные способы, как подобраться к Даконто, а тот сам напрашивается на встречу.
Интересно, как Анатолий Казимирович поступит с пятьюдесятью миллионами, который обещал выкроить ему на эти цели Невман? Хотя что тут гадать: естественно, положит в свой бездонный карман. Впрочем, мне-то наплевать, министр явно не обеднеет, а у страны он их уже давно увел.
Ровно в половине первого я спустился в бар и, оглядевшись, приметил в углу столик, где потягивала коктейль достаточно молодая женщина, скорее всего француженка. Я специально помедлил, пока она не обратилась к кому-то по-французски, чтобы убедиться, не ошибся ли. Немок с меня было более чем достаточно.
Приблизившись на почтенное расстояние, я по-английски галантно попросил разрешения присесть. Она согласно кивнула, пробуравив меня при этом довольно милыми глазенками. Зная слабость французов, которые неохотно говорят на английском, я специально сделал вид, что французским не владею, чтобы не затевать многословных бесед. Мне надо было внимательно слушать, что донесет моему левому уху микроскопический наушник. К тому же, сидя в одиночестве, я мог привлечь излишнее внимание к своей персоне. Женщина в этом случае замечательное прикрытие.
В этот момент, почти одновременно, в баре появились Даконто и Каплунский. Невмана не было видно, из чего я заключил, что Анатолий Казимирович пока не собирается подпускать его близко к замаячившим на горизонте пятидесяти миллионам.
Они сели неподалеку, причем Каплунский меня даже не заметил.
– Итак, Анатолий, говорите, что вас заинтересовал мой ноутбук? – спросил Даконто, как видно продолжая уже начатый разговор.
– Замечательная идея!
– Не лицемерьте, мой друг. Вам, компьютерным хапугам, гораздо больше по душе собирать навороченное «железо» и разрабатывать к нему такие же навороченные программы. Я вас понимаю. Больше прибыли, меньше забот.
– Как сказать, – возразил Каплунский. – Все зависит от того, насколько мы сумели бы включиться в вашу программу. Дело не только в моих просветительских настроениях. Массовое производство всегда сулит интересные перспективы для думающего бизнесмена.
– А, ты это понял! – удовлетворенно воскликнул Даконто. – Меня коммерция мало заботит, но спонсоры проекта руководствуются примерно аналогичной логикой. Это очень солидные люди. Ты же понимаешь, откуда было взять такие средства для осуществления моей идеи в полном объеме? Я хочу завалить этими машинками весь мир. Весь! Понимаешь, Анатолий!
Фраза о спонсорах в устах американца меня очень заинтересовала. Так вот в чем дело! Оказывается, Даконто направляют какие-то люди. То-то он ведет себя столь свободно. Шутка ли, завалить весь мир… Вот это масштаб. Надо обязательно выяснить, кто за ним стоит. Как бывает с охотником, почуявшим крупную дичь, у меня на какое-то мгновение остановилось дыхание. Каплунский, естественно, не спросит, о каких таких спонсорах идет речь.
– Майкл, вы забыли, что я, как и вы, тоже специалист в этом деле. И, кажется, неплохой специалист, – обиженно заметил Каплунский. – Ноутбук меня заинтриговал прежде всего чисто техническими решениями. Никому до вас даже в голову не приходило создать заводной компьютер. Откровенно говоря, я плохо представляю, как он устроен. В конце концов, не патефон же вы изобрели!
Даконто искренне расхохотался.
– Замечательное сравнение! Ха-ха-ха! Действительно, чем не патефон? Но если серьезно, это ноу-хау нашей лаборатории, и в нем как раз заложена добрая половина успеха. Понимаю, тебе бы хотелось немедленно узнать принцип работы, но тут, извини, свои законы. Речь-то идет не только об изобретении, а о глобальном проекте, который в состоянии многое изменить на нашем маленьком шарике.
– Вы неисправимы, Майкл! Вас так и тянет на все глобальное. Хотите разом переустроить мир?
– Так мир и так стремительно меняется. Высокие технологии совершили в нем настоящий переворот. Но меня волнует, что чем дальше мы уходим вперед, тем больше увеличивается пропасть между пользователями и теми, кто даже не догадывается, что компьютер несет с собой.
– Об этом вообще мало кто до конца догадывается, – в духе самого Даконто философски заметил Каплунский.
– Я как раз имею в виду не философскую сторону вопроса, а сугубо материальную. Если смотреть на мир как на одно целое, то лишь единицы имеют доступ к интеллектуальным благам.
– По-моему, эту часть человечества больше волнуют несколько иные блага, например, как говорят русские, что пожрать.
– Не надо опускать планку, Анатоль. Нас уже кормит интеллект, наука стала производительной силой. Если мы решим проблему всеобщей компьютерной грамотности, образованности людей, все само встанет на свои места.
– Насколько я понимаю, вы только что дали идеологическое обоснование вашей замечательной идеи, – уточнил Каплунский.
– Пожалуй, это так, хотя ноутбук для бедных только начало, – вынужден был признать Даконто, не углубляясь в подробности о том, что конкретно он имеет в виду.
– Меня волнует, как подключить к вашей программе Россию. Вы же знаете, какие буквоеды заседают в международных организациях. А они, если не ошибаюсь, ориентированы на помощь развивающимся странам, – посетовал Каплунский.
– Ты прав, приятель. Они такие сволочи… Но у меня не было иного выхода, как подать программу именно под таким ракурсом. Иначе меня бы просто заклевали. Тогда я еще не знал, что не буду нуждаться в средствах. Но вообще-то Россия, Китай, Индия – это реальная сфера интересов моих спонсоров.
Даконто опять сказал «моих спонсоров» и впервые в контексте России. Это еще больше меня заинтриговало. Куда он клонит?
Даконто продолжал говорить нечто весьма любопытное:
– Я, собственно, потому и обрадовался, увидев тебя, Анатоль. Вы, русские, всегда находите выход из любой, даже самой тупиковой ситуации.
– Весь внимание, – затаив дыхание, произнес Каплунский таким тоном, будто общался с самим Господом Богом. – У меня имеются кое-какие соображения.
Тут я насторожился как сторожевой пес и на время полностью забыл о француженке. Впрочем, ей, оказывается, и не требовалось поддакивания. Она продолжала лепетать, все более возбуждаясь от крепкого напитка. Звук собственного голоса явно помогал ей мириться с реальным миром.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента