Страница:
Я пишу лаконичное письмо, в котором нет ничего, кроме невидимой силы притяжения – с одной стороны, и моего подсознательного «рационализма» – с другой. Мне хочется, чтобы он понял меня, и, будучи сильнее, разрушил стену страха. Если… Что, собственно, я теперь теряю после его молчаливого «нет»? Ровным счётом ничего. Я запечатываю письмо в конверт и кладу в пакет с книжками.
Выспавшись всласть, где-то в обед я направляюсь в его Дворец.
Чем ближе я подхожу к Дворцу, тем сильнее чувствую, что Он – там. Я могла бы развернуться и поехать обратно. Но меня тянет к нему. Необъяснимо. Иррационально. Как волну, набегающую на скалы, чтобы… разбиться…
Я поднимаюсь по ступенькам, открываю дверь, здороваюсь с охранником и прошу передать мой скромный презент по назначению.
– А он только что приехал. Как вас представить?
«Он здесь, вот чёрт!» – мысленно выругиваюсь я, и волна панического страха чего-то неизбежного, неминуемого, что вот-вот должно произойти, накрывает меня с головой.
– Алиса, – пытаясь сохранить внешнее спокойствие, произношу я.
Я открываю дверь. Он сидит за столом у окна. Смотрит на меня и едва сдерживает свой дьявольский смех.
– Привезла вам подарок.
– Книжки?
Я киваю, кладу пакет на стол и сажусь напротив.
– А я только что вернулся. Летал… Ну что надумала?
В пакете – книжки и письмо. Письмо, которое уже написано после того, как я сказала ему «нет». «Игра в Иную Реальность», которую ему, конечно же, не следует читать, если бы я сказала «да».
Он сидит напротив. Весь в белом. Он чертовски высок и дьявольски красив. Дьявольски…
– Я не хочу говорить вам «нет» и… не могу сказать «да», – с трудом выговаривая каждое слово, выдыхаю я.
Он смотрит на меня. Он пронзает меня насквозь своим взглядом. Своей энергетикой. Я хочу быть с ним. Меня тянет к нему…
– Потому что тебе нужно свободное время?
– И время… И деньги… Зачем мне терять то, что я имею?.. Ради чего?..
Я ведь знаю, что он читал мои стихи. Меня не трудно найти в Интернете. Но я несу какую-то чушь. Ту самую, которую выдаёт мне некая часть моего «рационального» Подсознания. Она, эта часть во мне, не хочет, чтобы я испытала боль. Она защищает меня.
Защищает… Почему? От чего? Что он может сделать мне? Откуда этот панический страх?
– Я понял, – произносит он с улыбкой.
– Ну… я пойду…
Мы встаём и подходим к двери. Я приоткрываю дверь левой рукой, в то время как он протягивает мне правую руку на прощание. Я прикасаюсь к его пальцам и…
Он разворачивает меня к себе лицом, мои руки тянутся к его шее, пальцы впиваются в его седые, практически белые, волосы… Я закрываю глаза. Одна часть во мне – Волчица! – безумно хочет этой земной любви.
Другая же часть, Девочка, судорожно пытается найти хоть какую-нибудь причину, чтобы… Внезапно я вспоминаю одну небольшую деталь, касающуюся моего нижнего белья, которая не имела бы ровным счётом никакого значения в данной ситуации, если бы на его месте находился любой другой мужчина. Но ОН… Он слишком категоричен в своих высказываниях… Полшага влево… Полшага вправо – … Если бы я знала, что сегодня мы встретимся, я бы надела самое красивое и дорогое из того, что у меня есть… Он решит, что я его не достойна… Он не простит мне этого… ОН УБЬЁТ МЕНЯ…
– Нет!!! Не сейчас, пожалуйста!!!
– Разве ты не этого хотела?
Я разворачиваюсь лицом к двери. И разрываюсь на части. Он садится за стол за моей спиной.
– Что не так? – спрашивает он. – Ты обиделась?
Я не знаю, что ему ответить… Как объяснить, что я его панически боюсь… И столь же панически я боюсь его потерять… Боюсь, что мы больше никогда не будем вместе… А я так хочу, чтобы он остался в моей жизни… Чтобы он стал ИМ…
Мне хочется провалиться сквозь землю. Исчезнуть. Стереть этот фрагмент из Скрижалей. Переписать заново. Иначе. Раз и навсегда.
Я прощаюсь и ухожу прочь.
КТО ОН?
Глава 5
Выспавшись всласть, где-то в обед я направляюсь в его Дворец.
Чем ближе я подхожу к Дворцу, тем сильнее чувствую, что Он – там. Я могла бы развернуться и поехать обратно. Но меня тянет к нему. Необъяснимо. Иррационально. Как волну, набегающую на скалы, чтобы… разбиться…
Я поднимаюсь по ступенькам, открываю дверь, здороваюсь с охранником и прошу передать мой скромный презент по назначению.
– А он только что приехал. Как вас представить?
«Он здесь, вот чёрт!» – мысленно выругиваюсь я, и волна панического страха чего-то неизбежного, неминуемого, что вот-вот должно произойти, накрывает меня с головой.
– Алиса, – пытаясь сохранить внешнее спокойствие, произношу я.
Я открываю дверь. Он сидит за столом у окна. Смотрит на меня и едва сдерживает свой дьявольский смех.
– Привезла вам подарок.
– Книжки?
Я киваю, кладу пакет на стол и сажусь напротив.
– А я только что вернулся. Летал… Ну что надумала?
В пакете – книжки и письмо. Письмо, которое уже написано после того, как я сказала ему «нет». «Игра в Иную Реальность», которую ему, конечно же, не следует читать, если бы я сказала «да».
Он сидит напротив. Весь в белом. Он чертовски высок и дьявольски красив. Дьявольски…
– Я не хочу говорить вам «нет» и… не могу сказать «да», – с трудом выговаривая каждое слово, выдыхаю я.
Он смотрит на меня. Он пронзает меня насквозь своим взглядом. Своей энергетикой. Я хочу быть с ним. Меня тянет к нему…
– Потому что тебе нужно свободное время?
– И время… И деньги… Зачем мне терять то, что я имею?.. Ради чего?..
Я ведь знаю, что он читал мои стихи. Меня не трудно найти в Интернете. Но я несу какую-то чушь. Ту самую, которую выдаёт мне некая часть моего «рационального» Подсознания. Она, эта часть во мне, не хочет, чтобы я испытала боль. Она защищает меня.
Защищает… Почему? От чего? Что он может сделать мне? Откуда этот панический страх?
– Я понял, – произносит он с улыбкой.
– Ну… я пойду…
Мы встаём и подходим к двери. Я приоткрываю дверь левой рукой, в то время как он протягивает мне правую руку на прощание. Я прикасаюсь к его пальцам и…
Он разворачивает меня к себе лицом, мои руки тянутся к его шее, пальцы впиваются в его седые, практически белые, волосы… Я закрываю глаза. Одна часть во мне – Волчица! – безумно хочет этой земной любви.
Другая же часть, Девочка, судорожно пытается найти хоть какую-нибудь причину, чтобы… Внезапно я вспоминаю одну небольшую деталь, касающуюся моего нижнего белья, которая не имела бы ровным счётом никакого значения в данной ситуации, если бы на его месте находился любой другой мужчина. Но ОН… Он слишком категоричен в своих высказываниях… Полшага влево… Полшага вправо – … Если бы я знала, что сегодня мы встретимся, я бы надела самое красивое и дорогое из того, что у меня есть… Он решит, что я его не достойна… Он не простит мне этого… ОН УБЬЁТ МЕНЯ…
– Нет!!! Не сейчас, пожалуйста!!!
– Разве ты не этого хотела?
Я разворачиваюсь лицом к двери. И разрываюсь на части. Он садится за стол за моей спиной.
– Что не так? – спрашивает он. – Ты обиделась?
Я не знаю, что ему ответить… Как объяснить, что я его панически боюсь… И столь же панически я боюсь его потерять… Боюсь, что мы больше никогда не будем вместе… А я так хочу, чтобы он остался в моей жизни… Чтобы он стал ИМ…
Мне хочется провалиться сквозь землю. Исчезнуть. Стереть этот фрагмент из Скрижалей. Переписать заново. Иначе. Раз и навсегда.
Я прощаюсь и ухожу прочь.
КТО ОН?
* * *
Воланд носит белые одежды
И, тасуя карты на столе,
Выглядит святым и безмятежным,
Будто бы не ведает о Зле…
В разговоре – явно прятал скуку,
Он прекрасен… Словно солнца луч,
Протянул мне на прощанье руку
У дверей, им запертых на ключ…
Прикоснулась к пальцам без надежды —
Разве звёзды зажигают… днём?..
Воланд носит белые одежды…
Я не знала ничего о нем…
Глава 5
март 1988, Москва
Я просыпаюсь посреди ночи. Внезапно. Будто кто-то разбудил меня. Открываю глаза и медленно привыкаю к темноте. Слышу дыхание спящей мамы. Она только что вернулась из больницы после операции. А мне купили маленькую софу, и теперь мы спим друг напротив друга на разных кроватях в нашей маленькой комнатке, похожей, скорее, на монастырскую келью. После смерти папы мы живём у бабушки и дедушки – маминых родителей, с которыми она не очень ладит.
Внезапно меня охватывает панический страх. Я слышу, как кто-то открывает дверь в квартиру. Скрипят половицы в большой комнате. Этот кто-то тихо и медленно подходит всё ближе и ближе. К нашей комнате. Мне страшно. Страх буквально парализует меня, мне хочется закричать, но я не имею права будить маму. Бабушка и дедушка спят в комнате напротив. Я слышу их равномерное похрапывание. Кто здесь? Воры? Но что у нас воровать? Мы живём очень бедно. Самая большая ценность здесь – моё пианино. После смерти папы мама отдала меня в музыкальную школу и купила пианино. Я хотела играть на скрипке и на флейте, как прадедушка. Мне сказали, что он был очень известным человеком в Москве, флейтистом в Большом театре, дружил с Булгаковым, и даже существует семейная легенда, что Маргарита и Гелла, родные сёстры моей французской бабушки (папиной мамы – его дочери) послужили прототипами героев «Мастера и Маргариты»…
Шаги приближаются.
Я смотрю на закрытую дверь в нашу комнату. Мне хочется зажмуриться и с головой укрыться одеялом. Я знаю, что сейчас дверь начнёт медленно открываться. Этот пришелец идёт ко мне… Или за мной? Или… за мамой???
Моё сердце бешено колотится. Руки леденеют. Я не могу пошевелиться. Я вспоминаю мамины слова: «Лучший способ прогнать страх – шагнуть ему навстречу и…»
Дверь начинает медленно открываться…
«И убедиться на собственном опыте, что…»
Дверь открывается до конца… Настежь…
«Призраков не существует, Алиса…»
Мои глаза расширяются от ужаса – я вижу призрака! Это призрак бабушкиной родной сестры. Она медленно вплывает в нашу комнату. В её глазах – пустота.
Отсутствующий взгляд. Будто она не видит ничего перед собой, смотря куда-то вдаль.
Она похожа на туманную дымку. В её руках – свеча. Она в длинной прозрачной ночной рубашке. Она делает шаг ко мне и…
…останавливается. Смотрит на меня в упор. Кажется, она заметила, что я не сплю. Потом она переводит взгляд на спящую маму.
Загипнотизированная страхом, я не могу закрыть глаз.
Бабушкина сестра подходит к маме, останавливаясь в полуметровом проходе между нашими кроватями. И долго стоит над ней. Со свечой в руке.
Потом она возвращается к двери. Оборачивается. Смотрит на меня. Качает головой. И медленно плывёт прочь.
Дверь закрывается. Я слышу, как она уходит из квартиры.
Утром я собираюсь в школу. Мама уже проснулась. Но она пока ещё почти не встаёт, в основном – лежит. В комнату заходит бабушка и спрашивает, сколько у меня сегодня уроков.
Внезапно для себя самой я произношу ей в ответ:
– Твоя сестра умерла…
– Что с тобой, Алиса? – удивлённо восклицает мама. – Как ты можешь такое говорить?!
– Она умерла сегодня ночью… Ближе к утру… – констатирую я.
Бабушка на миг замирает, а потом произносит:
– Вчера утром ей сделали операцию. Я звонила вечером в больницу. Операция прошла успешно… Почему ты так говоришь, Алиса?
– Она приходила сегодня ночью. Прощаться…
Мама и бабушка переглядываются между собой. Мама тяжело вздыхает. Она считает, что я сошла с ума. Она не верит мне. Слёзы появляются на моих глазах. Мама пытается меня успокоить:
– Ты спала, Алиса… Это был сон, просто сон…
Бабушка молча выходит из комнаты. Мы слышим, как она звонит в больницу, спрашивает про сестру. Потом вешает трубку, возвращается к нам, долго молчит. Мама вопросительно смотрит на неё.
– Умерла… сегодня… в пять утра… тромб…
Он не звонит. Звонит композитор.
– Алис, я нарисовал тебе Венецию… Ты будешь в Открытом Литературном Клубе? Я привезу её туда, да?
Я теперь всё чаще и чаще появляюсь в «свете» – на различных литературных мероприятиях.
Я приезжаю в Открытый Литературный Клуб и выхожу на сцену. И читаю им стихи, посвящённые Воланду. Кто-то кричит «браво».
Композитор передаёт мне картину. Чёрные дома и чёрная лодка. И туман. Туман, обволакивающий город, не оставляющий надежды…
Я просыпаюсь посреди ночи. Внезапно. Будто кто-то разбудил меня. Открываю глаза и медленно привыкаю к темноте. Слышу дыхание спящей мамы. Она только что вернулась из больницы после операции. А мне купили маленькую софу, и теперь мы спим друг напротив друга на разных кроватях в нашей маленькой комнатке, похожей, скорее, на монастырскую келью. После смерти папы мы живём у бабушки и дедушки – маминых родителей, с которыми она не очень ладит.
Внезапно меня охватывает панический страх. Я слышу, как кто-то открывает дверь в квартиру. Скрипят половицы в большой комнате. Этот кто-то тихо и медленно подходит всё ближе и ближе. К нашей комнате. Мне страшно. Страх буквально парализует меня, мне хочется закричать, но я не имею права будить маму. Бабушка и дедушка спят в комнате напротив. Я слышу их равномерное похрапывание. Кто здесь? Воры? Но что у нас воровать? Мы живём очень бедно. Самая большая ценность здесь – моё пианино. После смерти папы мама отдала меня в музыкальную школу и купила пианино. Я хотела играть на скрипке и на флейте, как прадедушка. Мне сказали, что он был очень известным человеком в Москве, флейтистом в Большом театре, дружил с Булгаковым, и даже существует семейная легенда, что Маргарита и Гелла, родные сёстры моей французской бабушки (папиной мамы – его дочери) послужили прототипами героев «Мастера и Маргариты»…
Шаги приближаются.
Я смотрю на закрытую дверь в нашу комнату. Мне хочется зажмуриться и с головой укрыться одеялом. Я знаю, что сейчас дверь начнёт медленно открываться. Этот пришелец идёт ко мне… Или за мной? Или… за мамой???
Моё сердце бешено колотится. Руки леденеют. Я не могу пошевелиться. Я вспоминаю мамины слова: «Лучший способ прогнать страх – шагнуть ему навстречу и…»
Дверь начинает медленно открываться…
«И убедиться на собственном опыте, что…»
Дверь открывается до конца… Настежь…
«Призраков не существует, Алиса…»
Мои глаза расширяются от ужаса – я вижу призрака! Это призрак бабушкиной родной сестры. Она медленно вплывает в нашу комнату. В её глазах – пустота.
Отсутствующий взгляд. Будто она не видит ничего перед собой, смотря куда-то вдаль.
Она похожа на туманную дымку. В её руках – свеча. Она в длинной прозрачной ночной рубашке. Она делает шаг ко мне и…
…останавливается. Смотрит на меня в упор. Кажется, она заметила, что я не сплю. Потом она переводит взгляд на спящую маму.
Загипнотизированная страхом, я не могу закрыть глаз.
Бабушкина сестра подходит к маме, останавливаясь в полуметровом проходе между нашими кроватями. И долго стоит над ней. Со свечой в руке.
Потом она возвращается к двери. Оборачивается. Смотрит на меня. Качает головой. И медленно плывёт прочь.
Дверь закрывается. Я слышу, как она уходит из квартиры.
Утром я собираюсь в школу. Мама уже проснулась. Но она пока ещё почти не встаёт, в основном – лежит. В комнату заходит бабушка и спрашивает, сколько у меня сегодня уроков.
Внезапно для себя самой я произношу ей в ответ:
– Твоя сестра умерла…
– Что с тобой, Алиса? – удивлённо восклицает мама. – Как ты можешь такое говорить?!
– Она умерла сегодня ночью… Ближе к утру… – констатирую я.
Бабушка на миг замирает, а потом произносит:
– Вчера утром ей сделали операцию. Я звонила вечером в больницу. Операция прошла успешно… Почему ты так говоришь, Алиса?
– Она приходила сегодня ночью. Прощаться…
Мама и бабушка переглядываются между собой. Мама тяжело вздыхает. Она считает, что я сошла с ума. Она не верит мне. Слёзы появляются на моих глазах. Мама пытается меня успокоить:
– Ты спала, Алиса… Это был сон, просто сон…
Бабушка молча выходит из комнаты. Мы слышим, как она звонит в больницу, спрашивает про сестру. Потом вешает трубку, возвращается к нам, долго молчит. Мама вопросительно смотрит на неё.
– Умерла… сегодня… в пять утра… тромб…
* * *
февраль 2011, МоскваОн не звонит. Звонит композитор.
– Алис, я нарисовал тебе Венецию… Ты будешь в Открытом Литературном Клубе? Я привезу её туда, да?
Я теперь всё чаще и чаще появляюсь в «свете» – на различных литературных мероприятиях.
Я приезжаю в Открытый Литературный Клуб и выхожу на сцену. И читаю им стихи, посвящённые Воланду. Кто-то кричит «браво».
Композитор передаёт мне картину. Чёрные дома и чёрная лодка. И туман. Туман, обволакивающий город, не оставляющий надежды…
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента