– А вдруг это и впрямь так? Может, тот ночной карлик – это было лишь начало, сущий пустяк? Если Мутабор все-таки заколдовал меня на годы вперед, да еще так, что вам не видно, а если вы и увидите, будет слишком поздно?!
   Филин яростно отмахнулся и снова уставился на карандаш.
   – А теперь скажи мне, пожалуйста, вот что, – глаз он не поднимал. – Предположим, ты найдешь Белую Книгу – зачем она тебе?
   – Как – зачем? – удивился Инго. – Я попробую ее открыть. А дальше… Будем надеяться, что она всего-навсего не откроется.
   – Исключено, – Филин остро взглянул на короля. – Ты маг.
   – Что ж… Если мои подозрения – правда, то, надеюсь, вы со мной как-нибудь… вы сразу все поймете и сумеете со мной совладать. Особенно если вам поможет Конрад, ведь драконье пламя уничтожает что угодно. И никто, кроме вас, не сможет потом объяснить… остальным, почему нужно было так поступить. Я не хочу превращаться медленно. Лучше узнать все сразу и не мучиться – и других тоже не мучить. Правда, Филин?
   Карандаш в пальцах волшебника хрустнул и сломался. Филин подошел к окну и вышвырнул обломки в сад.
   – Да, я сразу все пойму, – с трудом проговорил Филин. – Я ведь видел Мутабора как он есть. Инго, я не хочу для тебя такой участи…
   – Простите меня. – Инго обессиленно опустился на подоконник и обхватил колени руками.
   – Что – «простите»? – простонал Филин. – Какое там «простите»?! Мы с Бабушкой уже один раз тебя теряли – хватит! Ты понимаешь, чего ты от меня требуешь? Ты хочешь, чтобы я тебя убил! Своими руками!
   – Я тоже видел Мутабора как он есть, – негромко ответил Инго. – Когда я превращусь в доппельгангера, это буду уже не я, и вам даже не придется себя заставлять. Правда, – король умолк и снова смотрел на море. Его рыжая голова горела на солнце.
   – Так вы плывете со мной? – спросил он после долгого звенящего молчания.
   – А куда я денусь? – с горечью воскликнул волшебник. – Боже мой!
   Король отвернулся.
   – Инго, – сказал Филин в тоске, – Инго, если Мутабор сумел тебя отравить – то только страхом и подозрениями! Опомнись! Тебе недостаточно моего слова?!
   – Мне достаточно вашей фразы того, что вы с Бабушкой меня уже теряли, – ответил король и снова сел на подоконник. – А если вы меня потеряете потому, что я окажусь еще одним Мутабором? Кто тогда уцелеет? А?
   Филин ахнул.
   Король на подоконнике не шелохнулся, но по нему было прекрасно видно, что он уже давно все решил и спорить бесполезно. Не прощаясь, волшебник вышел за дверь, поборов искушение ею хлопнуть. «Вот оно что…», – бормотал он, стремительно шагая по дворцовым коридорам и рассеянно кивая в ответ на почтительные поклоны встречных.
   Филин пронесся по дворцу, более обычного напоминая нахохлившуюся птицу. Он едва не наступил на компанию дворцовых домовых, старательно драивших мозаичный пол в одной из бесчисленных галерей. Он лишь издалека помахал рукой господину Циннамону, министру двора и волшебнику-кондитеру, прогуливавшемуся по террасе дворцового парка. До Филина донеслось вдохновенное бормотание: «Между вторым и третьим коржом – цукаты и тертый миндаль… А вензель Ее величества выложим из земляничин по сливочному крему…» Углубившись в шелестящий древесный сумрак парка, Филин с облегчением выдохнул, поднял голову, высмотрел подходящий просвет в ветвях – и через мгновение рябая ушастая птица взвилась в воздух над башенками и шпилями Радинглена. Вопреки расхожему мнению, филины прекрасно летают днем.
* * *
   – Инго! – подпрыгнула от радости Лиза, едва распахнув дверь.
   – Тебе привет от господина Циннамона, – Инго протянул сестре обтянутую атласом коробку – в такие радингленский кондитер укладывал пирожные. – Здравствуй, лисенок. Какая ты хорошенькая… Ты куда-то уходишь? Я некстати?
   – Нет, – Лиза помрачнела. – Наоборот, только что пришла. А ты всегда кстати, пора бы запомнить.
   – Погоди, – встревожился Инго. – Что случилось? Ты почему такая кислая? Смотри, это тоже тебе, набрал утром на море. – Он вытащил из кармана горсть мелких затейливых ракушек и высыпал на подзеркальник, где уже лежала и стояла всякая мелочь – позабытые с зимы перчатки, тюбик Бабушкиной помады, флакон духов, прошлогодний абонемент в Капеллу… Беспорядок был на подзеркальнике, что и говорить.
   – Ух ты, красотища! – восхитилась Лиза. – Все прибрать, а их оставить – пусть так и лежат… – Ракушки были круглые шипастые, плоские полосатые и длинненькие пятнистые. – Ой, а это что? – среди ракушек оказался крошечный серебряный бубенчик.
   – Да вот, нашел в столе, – грустно сказал Инго. – Бери. Можно на форточку повесить, будет звенеть от ветра.
   Лиза звякнула бубенчиком над ухом.
   – Странно, серебряный, а звучит как-то фальшиво… – она положила бубенчик на подзеркальник. – Вот что, пошли поедим. Лучшее лекарство от огорчений! – Лиза убежала на кухню, открыла холодильник, и мгновенно уставила кухонный стол угощением.
   – Куда столько? Королей неплохо кормят, – напомнил Инго, оглядывая стол. – Неужели я такой жалостно тощий?
   – Не без этого, – отозвалась Лиза.
   – Слушай, Лиллибет, убери половину, а то я в Радинглене ужинать не смогу, и Циннамон обидится.
   – Ого! – Лиза выгружала из коробки пирожные. – Привет от нас господину Циннамону.
   – Сестренка, что все-таки случилось? – спросил король Радингленский.
   Лиза села за стол, поковыряла вилкой в салатике и, смущаясь до жара в щеках и ушах, рассказала брату о своих печалях. Инго не улыбнулся.
   – Только не говори, что не в красоте счастье, – звенящим голосом предупредила Лиза. – И не говори «Они ничего не понимают».
   – Счастье и вправду не в красоте, – кивнул Инго, – и это даже жалко, потому что ты чудо какая хорошенькая. И «они» все прекрасно понимают. Я тебе скажу, в чем дело. Только между нами.
   – И в чем? – Лиза уныло смотрела в тарелку. Пестрый холмик салата венчала сметанная клякса.
   – Ты принцесса.
   – Неужели я такая воображуля, что это всем заметно? Бузюзю! – возмутилась Ее высочество.
   – Как-как? – переспросил Инго.
   – Бузюзю! – повторила Лиза. – Слово такое, дарю. Сама придумала, на все случаи жизни годится. А то все, как из инкубатора: «вау!», «о йес!», «супер-пупер!» – ехидно передразнила она.
   – Ты же сама говоришь, что все как из инкубатора. А ты не такая, как все, и к тому же принцесса.
   – Инго, но я никому-никому ни словечка…
   – Не важно. Дело в другом: ты совсем особенная. Правда. Я в этом немножко разбираюсь, – король все-таки улыбнулся, но получилось опять невесело. – Именно это все и чувствуют.
   – Ты меня так утешаешь? – подозрительно уточнила Лиза.
   – Нет, конечно. Какое это утешение? Вот смотри. Ты – рыжая. Ты – со скрипкой. Ты – маленькая. А все они – одного среднего роста, одной средней масти, и скрипок у них нет. За что им тебя любить?
   – Ой! Инго, я не хочу так даже думать! – испугалась Лиза. – Они вполне ничего себе!
   – Да, и еще как, если по отдельности. А на дискотеке-то все вместе! Чувствуешь разницу? Лиз, пойми меня правильно, у них множество достоинств, которые нам с тобой и не снились. Они не виноваты, что они как все. А ты не виновата, что ты ни на кого не похожа. Имей в виду, достойно быть как все очень и очень трудно. А у нас с тобой от рождения нет выбора. Ты посмотри лучше, кто тебя любит – не самые заурядные люди, правда?
   Лиза уставилась на круглое шоколадное пирожное и перебрала в памяти тех, кто, видимо, ее любит. Среди них были гномы, сильфы, кошачий рыцарь Мурремурр, два дракона и один оборотень, он же волшебник Филин. Да уж…
   – Лизка, мне тоже часто хотелось быть обычным мальчиком из обычной семьи. Честное слово.
   Лиза даже устыдилась. С одной стороны, кому еще жаловаться на глупые девчоночьи горести, как не родному брату, с другой – если вспомнить, в какой отнюдь не дискотечной обстановке Инго хотел быть обычным мальчиком из обычной семьи… Именно из-за королевского происхождения Мутабор долгих двенадцать лет держал его в Черном замке, опутанного злыми чарами. А был бы Инго обычный мальчик – его бы и не похитили.
   – Выбора у нас с тобой нет, вот в чем дело, – повторил Инго и отодвинул тарелку.
   Лиза набрала в грудь воздуху, не зная, что отвечать, и тут вовремя зазвонил телефон.
   – Лизочка? – послышался в трубке приторный голос. – Здравствуй, крошечка. Ты уже вернулась?
   Южинская мама! Больше никто и никогда не называл Лизу Лизочкой.
   – Лизочка, я попрошу Юлечку, чтобы она после праздника зашла к вам и занесла Наталье Борисовне денежку… Вы ведь будете дома?
   Лиза наморщила лоб и вспомнила, о какой «денежке» идет речь: некоторое время назад с родителей собрали деньги на сегодняшнее мороженое и лимонад. Потратили, видимо, не всё, и теперь Бабушке – председательнице родительского комитета, между прочим, – предстоит поделить остаток на всех и раздать.
   – Да, конечно, будем, – вежливо ответила Лиза, сдерживая вздох. Еще Южиной не хватало для полного счастья!
   Лиза повесила трубку и обнаружила, что Инго смотрит на нее так же пристально и проницательно, как смотрел бы на его месте Филин. Разве что глаза у Филина голубые, а у Инго зеленые. А так оба видят Лизу насквозь. К этому не так-то просто привыкнуть.
   – Посмотри лучше, что у меня теперь есть, – похвастался Инго и вытащил из кармана желтый кусочек картона, запаянный в пластик. – Билет в Публичную библиотеку. Самый настоящий. Спасибо Филину.
   – Мало тебе Гарамондовой лавки. – Лиза повертела картонку в руках. На фотографии Инго был еще растрепанней, чем в жизни. – Ой! Ты разве Иннокентий? Никогда бы не подумала…
   – Лизавета! – укорил ее Инго. – Дедукция где? Отчество собственное помнишь, двоечница? Нашего папу тоже звали Инго!
   – И правда… Только ты такой же Иннокентий, как я…
   – Как ты – Лиллибет. В точности.
   Звонок тенькнул в ту самую секунду, когда Лиза откусила пирожное.
   – Бабушка? – обрадовался Инго.
   – Ум-хум-хум, – Лиза чуть не поперхнулась и замотала головой. – Нет, это так. Ты сиди, ешь, я быстро.
   Она сама не понимала, почему, но ей ужасно не хотелось знакомить Юлю Южину с Инго.
   – Я на минутку, – не поздоровавшись, сквозь зубы процедила Ю-Ю, – а то там «Влюбленная ведьма» начинается. Вот, мама просила передать твоей бабушке, – она бросила конверт на подзеркальник.
   И вдруг на ее лицо выползла голливудская улыбка.
   – О, здравствуйте! – сладким голосом пропела Юлечка, и у Лизы заныли зубы. Почему Инго в кухне не сиделось!
   – Вы, наверно, Лизин брат? Вы приехали на каникулы? – Юлечкины подкрашенные глазки обшарили Инго с ног до головы. – Ой, вы так похожи! Очень приятно, меня зовут Юлия.
   – Добрый вечер, – вежливо сказал Инго. – Иннокентий.
   – А где вы учитесь? – Юлечка кокетливо поправила на плече черное в блестках дискотечное платье. – Стоп-стоп-стоп, я сама угадаю. У меня интуиция, как у настоящей ведьмы. О-кей… – Она побарабанила зелеными ногтями по сумочке. – Штаты? Скандинавия? Вау, неужели Англия? Супер-пупер!
   – Ответ неверный, – усмехнулся Инго, и Лизин волшебный слух возликовал. Сейчас он ее сплавит, сейчас, сейчас! И Лиза побежала в Бабушкину комнату отнести конверт – а то еще потеряется.
   – Лисенок, – окликнул Инго, – уже поздновато, я провожу Юлю и вернусь, я хотел повидать Бабушку. – Он принялся решительно надевать ботинки.
   – О, спасибо, я живу совсем близко, – промурлыкала Юлечка, разглядывая мелочи на подзеркальнике.
   Помада… Перчатки… Ракушки какие-то… Ну у них и беспорядок! Ого, флакончик духов «Черная магия»… Интересно, чьи, неужели Сосискиной бабушки?! Она же старая и толстая… Взять? Нет, заметят.
   В горстке ракушек блеснуло что-то серебряное. Юлечка сощурилась. Какая прелесть!
   Стильный рыжий Иннокентий шнуровал ботинки, Лизка-Сосиска шебаршилась в комнате. Вот копуша!
   Юлечка проворно схватила бубенчик и сунула в сумочку. Все равно он никому не нужен.
   – Прошу вас, – Инго пропустил Юлечку за дверь. – Лиз, я быстро, поставь пока еще чайку, – добавил он вполголоса и подмигнул.
   Лиза оторопело посмотрела на дверь. Вот это да! Вот это королевская воля! Ей бы Южину нипочем так не выставить!
   Вернулся Инго действительно скоро, понесся на кухню, налил себе чаю в самую большую чашку, сказал «Уф» и принялся строить бутерброд. Циннамонские пирожные предназначались Лизе и Бабушке, которая вот-вот должна была вернуться с экзамена у вечерников.
   – Что скажешь? – поинтересовалась Лиза, успевшая переодеться в любимые оранжевые шорты и футболку с изображением мышки и надписью по-немецки «Моя правая задняя лапка просто прелесть» – подарок Бабушкиных студентов.
   – Тебе поклон от Мурремурра, – сообщил Инго. – Несет вечернЮ-Ю вахту на улице. Может, завтра заглянет.
   – А я не об этом, – ехидно отозвалась Лиза и уселась на подоконник с чашкой.
   – Я джентльмен, – наставительно сказал Инго. – А почему у нее ногти зеленые?
   – Ведьму изображает, – объяснила Лиза. – Уже давно. С нее все время амулеты свисают.
   – Я думал, такие хваткие девицы водятся только в Радинглене.
   – Ты бы видел, как она на дискотеке к Костику липла! – фыркнула Лиза.
   – И?
   – Нулевой результат.
   – Не похитил и не скушал?
   – Не-а. Она, по-моему, ужасно разозлилась.
   – У тебя в классе таких много?
   – Да нет, одна…
   – Это хорошо, – одобрил Его величество.
   – Бабушка идет, – Лиза навострила уши. – Усталая, и сумка у нее тяжелая.
   – Эх, надо было ее у метро встретить, – Инго поднялся. – Пойду открою.
   – Ключи достает… – Лиза склонила голову набок. – Уронила…
   – Инго, почему без тапок? Ваше высочество, марш с подоконника! Опять простудиться хочешь? – Дома Бабушка начинала править с порога.
   Лиза послушалась неохотно – сидеть на подоконнике гораздо интереснее, чем на стуле.
   Инго вздрогнул и помрачнел, как будто что-то вспомнил. При чем тут он? – удивилась Лиза. Простудилась-то она сама по себе.
   – Бабушка, – осторожно начал Инго, выгружая покупки, – ты меня в Радинглене на недельку-другую не подменишь?
   – Чтобы ты пожил здесь и блаженствовал в Публичке? – осведомилась Бабушка. – Нет уж, служба есть служба, Ваше величество.
   Волшебный слух – полезная вещь. Лиза ясно услышала, что на самом деле Бабушке хочется посидеть на троне, и еще как. Подумаешь, командовать двумя внуками или скромным родительским комитетом! Вот целое королевство – это подходящий размах.
   – Не совсем, – помедлив, ответил Инго. – Не совсем.
   – Это Филин тебя…? – Бабушка свела брови. – Вот неймется человеку, ни минуты спокойно посидеть не может…
   – Это я его, – твердо ответил Инго. – Мы тут решили попутешествовать, вернее, я решил. С собой мы берем Конрада.
   – Превосходно. А на меня, значит, сваливаете и фокса Монморанси, и Радинглен, и Лизавету?
   – Примерно так, – признался Инго.
   Лиза едва не задохнулась от возмущения. Путешествовать – и без нее! Инго ей ничего про это даже не говорил! Да еще Бабушка считает, что ее сваливают! Она не Монморанси, выгуливать ее не надо!
   – А как мне прикажешь обходиться без дракона? Кто откроет Сокровищницу, если что?
   – У нас есть Константин, – напомнил Инго.
   – Ах да. Хорошо, со следующей пятницы я в твоем распоряжении, – снизошла Бабушка. И ехидно добавила: – О мой повелитель.
   Инго улыбнулся так, словно у него с души свалился не камень из поговорки, а целая скала.
   – Спасибо.
   – Стиральный порошок забыла купить, – прозвучало в ответ.
   – Кстати о порошке, – Инго заговорил другим голосом. – Бабуля, ты хорошо подумала насчет стиральной машины?
   Бабушка смерила короля грозным взглядом.
   – Я уже несколько раз говорила – не смей разбазаривать казну!
   – Протестую, это не разбазаривание, а представительские расходы, я уточнял у Конрада. Честное слово, мне не жалко блестящих камушков за то, чтобы ты перестала стирать постельное белье руками.
   – Скучно слушать! – отчеканила Бабушка. – И не вздумай опять тащить сюда всякую магическую чушь! Эта твоя машина, даром что серебряная, извольте видеть, – она погубила мой любимый голубой пододеяльник!
   Лиза захихикала. Стиральная машина работы великого радингленского мага-механика Амальгамссена, доставленная в Петербург с превеликим трудом и всяческими предосторожностями, превратила Бабушкин голубой пододеяльник в стаю крошечных белых птичек. Поди угадай, как будет работать магия на новом месте.
   – Именно поэтому я и предлагаю обойтись без магии. Современная цивилизация…
   – Не понимаю, за что ты любишь современную цивилизацию, – Бабушка величественным жестом поправила прическу. – Кстати, включи, пожалуйста, чайник. Справишься?
   – Нет, конечно, где уж мне, – обреченно сказал Инго, втыкая штепсель в розетку. – Ты ведь знаешь – я вечно все ломаю…
   Раздался треск, посыпались искры, лампочка над столом погасла. И вторая, под потолком, тоже.
   – Молодец, – невозмутимо заметила Бабушка и достала из шкафчика оплывшую свечу на блюдечке. Королевы никогда не придают особого значения мелким неожиданностям. – Ловко, ничего не скажешь. Ничего, посидеть белой ночью при свечах – в этом есть романтическое сумасшествие. Зажги-ка, Лиллибет.
   – А спички?
   – Со спичками кто угодно справится, – поддразнила ее Бабушка, – а ты попробуй без спичек… На, держи коробок.
   – Без спичек – это только Филин может, – Лиза медленно понесла прыгающий на сквозняке огонек к свече.
   – Гори-гори ясно, – вспомнил филинское волшебное присловье Инго.
   Лиза ойкнула – свеча загорелась, а спичка, наоборот, погасла. «Успела я донести огонь до фитилька? Или нет? Или показалось?» – Она покосилась на брата.
   Нет. Не показалось.
   Бабушка вроде бы ничего не заметила.
   А вот Инго окаменел. Лицо у него стало как свечкин воск – бледное и застывшее.
   А тут еще лампочка снова загорелась – сама по себе. Неужели «гори-гори ясно» и на лампочки действует? – удивилась Лиза.
   – Пора мне идти, – Инго поднялся. – Служба. Эх, хорошо тут с вами, так бы и остался…
   Лизе стало страшно: голос у брата был такой, что безо всякого волшебного слуха можно было почуять неладное.
   – Ты мне больше ничего не хочешь сказать? – поинтересовалась Бабушка.
   – Нет, – ответил Инго честно-честно.
   – Смотри у меня…
   – Это ты нам такую красоту принес? – спросила Бабушка в прихожей, заметив горстку ракушек на подзеркальнике.
   – Погоди, тут еще бубенчик был, – похвасталась Лиза и принялась перебирать ракушки. – Ничего себе! Пропал! Может, упал за зеркало? – Пришлось встать на четвереньки. За зеркалом было пыльно. И темно. – Ну вот, нету… Пчхи!
   – Будь здорова. Лиз, не горюй, я спрошу у Филина, он знает, где такие берут. – Инго подергал сестру за рыжий хвостик, потом поцеловал Бабушку в щеку и вышел.
   – Бабушка, так ты Инго отпустишь? – как можно более равнодушным тоном поинтересовалась Лиза, закрыв за братом дверь.
   – Конечно, отпущу. Надо же ему и отдохнуть когда-то, – смягчилась Бабушка. – Королем работать, знаешь ли, не мед и не сахар… Если на совесть, конечно. Довожу до твоего сведения, Бетта, что в душ ты идешь после меня. – И Бабушка закрылась в ванной, но тут же высунулась обратно: – Вот что: можешь пригласить в Радинглен твоего Льва. Мне спокойнее будет.
   Лиза подождала, когда раздастся шум воды, и побежала к телефону. Когда взрослые темнят, надо советоваться с надежными людьми.
   – Лизка, ты бы погромче, а? – попросил на том конце провода отличник Левушка Аствацатуров.
   – Не могу громче! – страшным шепотом ответила Лиза. – Левка, Инго сегодня сказал, что они с Филином собрались попутешествовать!
   Левушка засопел.
   – Твое высочество, и что? Любой человек имеет право путешествовать. Что ты так переполошилась?
   Лиза озадаченно замолчала.
   – И они совершенно не обязаны обо всем тебе докладывать! – занудным голосом продолжил Левушка.
   – Они нас не берут! Они…
   – Лизка, – прервал ее Левушка, – Лизка, погоди. Это все не по делу. А по делу – ты что-то опять услышала своим слухом. Так?
   Тяжело иметь дело с гениями, но иногда это имеет смысл.
   – Да! – Шум воды в ванной все еще был слышен. На всякий пожарный случай Лиза прикрыла трубку ладонью. – Они что-то затеяли!
   Шум воды прекратился. Лиза тут же сменила тему:
   – Левка, у тебя какие планы на июнь? Мы думали тебя в Радинглен пригласить, Бабушка поговорит с тетей Соней.
   – У тебя там полевая обстановка изменилась? – догадался Левушка. – Слушай, давай завтра все обсудим на свежую голову. Я знаю одно надежное место, где можно спокойно поговорить.
   – Это где?
   – У нас дома.
* * *
   Филин открыл дверь маленького букинистического магазинчика, подобных которому на Литейном проспекте немало. В стекле сверкнуло алым закатное солнце. Звякнул колокольчик. Магазин по летнему времени и жаркой погоде пустовал, и продавец уже провожал единственную посетительницу, малюсенькую барышню с рюкзачком, со счастливой улыбкой прижимавшую к груди толстый растрепанный словарь. С поклоном выпустив ее за дверь, высокий надменный красавец в ослепительно-белом летнем костюме обернулся к волшебнику:
   – Надо же, отнюдь не замшелая юная дама, а на тебе – занимается мертвыми языками… Древнегреческий, подумать только!
   – Занималась бы лучше живыми драконами, да, Конрад? – поддел Филин. – Счастливо женатыми, – не сдержавшись, добавил он.
   – Гхм, – Конрад смутился, хотя драконов, особенно тех, которым перевалило за восемьсот лет, смутить нелегко. – Рад вас видеть, Филин, вы как всегда кстати, я ведь к вам собирался…
   – Привет, Конрад. Как семейство?
   – Ничего, Наденька прекрасно себя чувствует, все полнеет, Константин вроде без двоек год закончил… А что наш повелитель?
   – Вот о нем-то и посплетничаем, – сумрачно ответил Филин. – Если у тебя найдется минутка.
   – У нас дома потрясающий кофе, – сообщил Конрад. – И ехать недалеко. Только вот магазин закрою…
   Через несколько минут по Литейному летела идеально отреставрированная «Чайка». Под лобовым стеклом поблескивала на цепочке золотая монета с дырочкой.
   – Все-таки поразительное ты существо, Конрад, – сказал волшебник. – Вроде не так давно вернулся, а приспособился к местной жизни уже лучше некуда… Собственностью как проворно обзавелся…
   – А вам, Филин, когда-нибудь случалось видеть нищего дракона? – не без самодовольства спросил Конрад, раскуривая трубку. Руль он придерживал коленом.
   – Да я драконов-то видел всего ничего – тебя да Константина, – Филин с тревогой наблюдал за конрадовскими манипуляциями.
   – Так что с Его величеством?
   – Наш повелитель считает, будто со времен плена в нем остались следы мутаборского колдовства, – медленно проговорил Филин, тщательно подбирая слова. – Он намерен это проверить и в случае чего пойти на крайние меры.
   – Зачем? – поинтересовался Конрад, обгоняя троллейбус по встречной полосе.
   – Затем, что не хочет быть еще одним Мутабором, – Филин сцепил пальцы. – Он вбил себе в голову, что потенциально опасен. Что он мина замедленного действия – это его выражение. Инго можно понять.
   – Но вы ведь так не считаете…
   – Я теперь никак не считаю.
   – Понимаю-понимаю, – кивнул Конрад.
   – Нет, не понимаешь, – Филин помолчал. – Я уверен, что Инго ошибается. Руку на отсечение дам. Но что я и впрямь в толк не возьму – это каким чудом Инго вышел из плена и испытаний… несломленным. Нетронутым.
   – Думаете, вышел? – Конрад вальяжно выпустил колечко дыма. – Что вы, он до сих пор мается. Его величество недавно приходил меня расспрашивать. Мне лично все понятно: ничего особенного, просто Инго от природы словесник, уж извините, посильнее вас. А управляться с этим пока не умеет. Я полагаю, что именно врожденные способности его и спасли – не будь он сильным магом, не смог бы противиться мутаборскому мороку. Мы с вами, кажется, об этом уже толковали, ну а почему так вышло – по-моему, не важно, главное, что все сложилось удачно. С моей, драконьей, точки зрения, такому магическому таланту надо радоваться, а не копаться в себе и не мучиться моральными вопросами. А что Инго мается и мечется, тоже неудивительно. Он ведь простой смертный, значит, его одолевают чувства, сомнения в том, правильно ли он поступает, что пользуется своим даром или, скажем, не пользуется, и прочее и прочее. Со временем пройдет.
   – Ох, Конрад, – Филин отвернулся и посмотрел на мелькавшие за окном дома. – Давай-ка оставим эти рассуждения о нелегкой доле смертного и о том, насколько проще жить, если не обременяешь себя моралью. Иначе в который раз поругаемся в пух и прах…
   Конрад окутался облаком дыма и свернул на Дворцовый мост.
   – Скажи мне лучше, на кого он похож, – попросил Филин, щурясь от низкого солнца. – Ты ведь всех помнишь.
   – Видите ли, внешне они все одинаковые… Рыжий – как положено, разрез глаз – как у Элейны Прекрасной… – Конрад многозначительно завел глаза. – Хотя, конечно, таких красавиц больше не было.
   – Я не об этом, – не без раздражения сказал Филин. – Откуда в роду радингленских королей сильный маг-словесник с такой защитой да еще и с абсолютной… ну хорошо, отменной памятью? Были у них раньше волшебники?
   – По-моему, Его величество и Ее высочество первые. Если и были, то до меня, а сам я не видел, однако летописцам бы на слово не верил: мало ли что напридумывают! Абсолютная память бывает только у нас, драконов. Крепкая защита и сопротивляемость у Инго тоже не на пустом месте: во-первых, все-таки воспитывал его я. – Конрад приосанился. – И если бы не защита… м-м-м… нам сейчас с вами не о чем было бы беседовать.