Алексей Атеев. Демоны ночи

   – Ну вот скажи, что там в Нижнем мире? Как он выглядит?
   Катя засмеялась:
   – Как выглядит? На Москву похоже… Вот как сейчас. Ты выгляни в окно. Грязь кругом, и света ясного нет. Полумрак. Костры горят. И все непрерывно двигается. Точно как здесь. Холодно там… и скучно. – Она немного подумала. – Запах еще плохой…
   – А вот Фирин брат… Может, ты плохо его искала?
   – Как это искала? Его не нужно искать. Если нет, значит, нет.
   – Но как же?.. Насколько я понимаю, там несчетное число народа. Как можно узнать за несколько минут, есть он тут или нет.
   – Ты смешной. Как собака знает, есть в лесу зверь или нет. Знает, и все тут! Чует!
   – Ну ладно, допустим… А Верхний мир? Там как?
   – Ой, хорошо! Тоже похоже на землю. Только лето… Или весна. Цветет все… – Шаманка долго молчала, и Бурышкин решил, что она заснула. И вдруг Катя снова подала голос:
   – У каждый место есть свои духи. На Алтае свои, здесь свои. Я когда сюда поехала, двух своих самый сильный с собой позвала. Видел на мой шуба два лица? Они. Им тоже интересно в другой место побывать. Хотя они могут хоть куда ходить, но земля большой, всюду в одно время не будешь. Вот вместе и приехали. Но им тут не нравится. Ушли домой, почти сразу. Почему? Дух тоже свое место любит. Как бы дом. Тишину любит. А тут все крутится-вертится, как в Нижнем мире. Зачем ему так? Он не хочет. Если надо крутиться, он в Нижний мир опустится. Но он не любит там быть. Провести может, но все время там сидеть не хочет. Он хочет на своем месте, к который привык. Лес, озеро – вот его дом. И я отпустила. Пускай идут. Но сама еще не хочу уезжать. Мне тут пока нравится. Все другое. Интересно. А духов и своих тут хватает. Вот я с ними и познакомилась. Вначале они привыкали ко мне, испытывали моя сила. Я говорю: служи мне! Некоторые не хотели, ругались… Откуда, говорили, ты взялась на наша голова. Я все равно заставила. И вот сегодня проверила. Как они мне помогать будут. Ничего, хорошо получилось!
   – Скажи, Катя, почему не все духи живут в Нижнем мире? – задал Бурышкин вопрос, который его давно мучил.
   – Разный причина. Кого-то не пускают ни туда, ни сюда, вот он между небом и землей крутится. Кто сам не хочет, есть и такие. Но большинство ждет, когда о них вспомнят.
   – Кто вспомнит, Катя?
   – Кому надо. И вверху, и внизу, и здесь тоже.
   – Как это понять: здесь?
   – Может, они кому еще нужны. Человеку какому. Ну вот как мне. Если они на благо служат, им зачитывается. Если во вред – тоже.
   – Значит, ты можешь помочь им обрести покой?
   – Я не добрый и не злой. Вот как нож. Им можно хлеб резать, а можно и человек. Я только нож. В чьи руки он попадет, тот и решает их судьбу. Сегодня этой старуха помогла… Ну, не совсем помогла. Завтра какой плохой дело сделаю. Не от меня зависит.
   – А от кого?
   Шаманка вновь тихо засмеялась:
   – Думаешь, не знаю, зачем ты меня сюда позвал? Знаю. Ты все слава ищешь. Не молодой юнош, а покоя не находишь. Первый хочешь быть. Как это называется? Суета! И что дальше случится, знаю. Так вот. Чужие судьбы зависеть будут от тебя и от тех, кто будет рядом с тобой. Ты о них еще не знаешь, но они скоро придут к тебе. Очень интересно будет. Тебе понравится. Поэтому я с тобой и сижу.
   – Что будет? Расскажи подробнее! – подался вперед Бурышкин.
   – Нельзя. Как русские говорят: «Много будешь знать, скоро состаришься».
   – Да я и так старый.
   – Не спеши, парень: все в свой время.

ГЛАВА 5

   А теперь пришло время напомнить читателю о существовании нашего подающего надежды журналистика Пашки, то бишь Павла Мерзлова. Дни шли за днями, но ничего экстраординарного больше не случалось. Павел выполнял рутинную работу, строчил репортажи, заметки, информации и даже накропал материал (с претензией на аналитику) о влиянии погодных условий на рост преступности в Юго-Западном округе столицы. Редактор материал одобрил, заметив: «Павел Борисович растет на глазах».
   Однако события, случившиеся с ним, не шли из головы. И поделиться было опять же не с кем. Поручик Голицын, который натолкнул нашего героя на далеко идущие выводы, последнее время не расположен был вступать в дискуссии. Он вообще пребывал в упадническом настроении, поскольку шеф пригрозил немедленно его выгнать, если хоть еще раз заметит на работе в нетрезвом виде. Не употреблять алкоголь Поручик Голицын не мог, но пить свою обычную норму опасался, зная, что шеф сдержит свое слово. Малые дозы вызывали у него лишь озлобление и сильную жажду. Злоба и уныние были написаны на обычно добродушном лице. Даже усы, в иные времена лихо подкрученные, удрученно обвисли. На Павла он даже не смотрел, не без оснований видя в нем непосредственного конкурента, поскольку, сообщая Поручику Голицыну о намерении избавиться от него, шеф добавил, что редакции вполне достаточно одного хроникера уголовной тематики.
   Но даже если бы отношения между ними оставались по-прежнему теплыми, разве можно внятно рассказать о залитой кровью кровати, на которой он лежал рядом с трупом, а Павел не сомневался, что это действительно был труп. Или об этой троице монстров, представившихся сотрудниками правоохранительных органов. Как пил с ними на кухне абсент… Как потом трахался с этой лисой… или кошкой, кто она там… В галлюцинацию он не верил. С чего бы?.. В том, что это случилось на самом деле, Павел уже не сомневался. Даже мать заметила на его спине и плечах многочисленные царапины, идущие параллельно друг другу.
   – Эта, твоя?.. – презрительно спросила она, имея в виду Лильку. – Ну и ну! Вот стерва!
   И матери ведь не расскажешь о случившемся. Подумает: с катушек съехал сынок. Оставалась Лилька.
   Раз они сидели в ночном баре, попивали пиво, болтали ни о чем.
   – А тебе текила нравится? – ни с того ни с сего поинтересовалась девушка.
   Павел даже поперхнулся:
   – Ты это к чему?
   – Что значит – к чему? Просто спросила. – Лилька щурила узкие восточные глазки и загадочно усмехалась.
   – У меня с текилой связаны не совсем приятные воспоминания, – решился Павел.
   – Какие, например?
   – Да было тут одно дельце…
   – Расскажи?
   И репортер уголовной хроники стал повествовать о своих приключениях. К его удивлению, Лилька вполне серьезно отнеслась к его рассказу. Возможно, она просто выпила слишком много пива. Девушка подробно расспрашивала о деталях сексуального контакта с лисой, выпытывала пикантные детали. Но что он помнил? Лишь смутные ощущения. А слова о том, как Павел оказался рядом с трупом, и вовсе привели ее в нездоровый восторг. Журналист только поражался Лилькиной реакции.
   – Вот бы мне испытать нечто подобное! – воскликнула экзальтированная малютка.
   – Ты что, дура?! Не дай бог!
   – А почему нет?! Как в том фильме… Как он там называется?.. Не помню… Она просыпается, а рядом… Прямо мурашки по коже!
   – Так ты думаешь: это взаправду было?
   – Ну, ясное дело. А ты сомневаешься?!
   – Да кто же они такие?
   – Понятно кто. Демоны!
   – Однако! Так сразу и демоны.
   – А кто же тогда?
   – Ну, я не знаю… Возможно, это действие текилы…
   – Скажешь тоже. При чем тут текила? Сам же рассказывал… В квартире произошло зверское убийство… Сначала хозяин зарезал жену, а потом себя. Так, кажется…
   – И что из этого следует?
   – Вот они и приходили… демоны!
   Павел покрутил пальцем у виска.
   – К нам в бутик одна дама заходит, – начала Лилька. – Из очень богатых. И вот она рассказывала девочкам… И я тоже слушала… Будто есть такие силы… не силы… в общем, как она выразилась, сущности, которые могут человека… того…
   – Бандиты, что ли? Киллеры?
   – Скажешь, киллеры! Дурачок. Не киллеры вовсе, а эти самые…
   – Да кто?! Говори толком!
   – Давай лучше еще пива выпьем.
   – Успеешь! Продолжай.
   – Она говорила: допустим, тебя какой-то мэн не устраивает. Скажем, достал. Ну, муж, например. Или, там, по бизнесу конкурент… Что ты в таком случае делаешь?
   – Без понятия. Я не бизнесмен.
   – Лох ты, Пашка. А еще в газете работаешь. Про криминал пишешь. Если тебе человек надоел, ты его заказываешь.
   – Это я знаю…
   – Нанимаешь какого-нибудь быка или снайпера… Пиф-паф, и нет земели. Но, которые в ментуре, ясное дело, начинают рыть. И в конце концов ловят исполнителя, а через него выходят на заказчика. Дошло?
   – Чего ты мне азбуку читаешь? Все это я проходил.
   – Так вот, – понизила голос Лилька. – Эта дама утверждает, что можно прибегнуть к помощи нечистой силы. Есть такие люди, они помогут…
   – И что же эта нечистая сила требует взамен? За работу то есть? Душу, что ли? – ехидно ухмыляясь, спросил Павел.
   – Вот и мы задали тот же вопрос… Она такая: можно, говорит, и душу, даже не свою, а вроде как чужую. И все, знаешь, смехом, смехом… Ну и мы тоже посмеялись.
   – Выходит, шутила?
   – Вот не знаю.
   – А кто она вообще?
   – Я же говорю: навороченная. На тачке с шофером ездит. Лет ей, может, тридцать, а может, и все пятьдесят. Выглядит очень даже… Чем занимается, не знаю. Надо думать, основное ее занятие, когда не на Канарах и не в Акапулько, по магазинам разъезжать. Таких сейчас много развелось. – Лилька чуть слышно вздохнула, но Павел услышал.
   – Что, завидуешь?
   Девушка пожала плечами:
   – Иногда. Легко они живут.
   – Ты думаешь?
   – Уверена. Все их проблемы: у кого авто круче или у любовника член толще.
   Павел засмеялся:
   – А может, она лесбиянка?
 
   – Ты знаешь, возможно. Она со мной вроде заигрывала. То по ручке погладит, то за плечико тронет… И с другими девочками тоже. Эти старые сучки охочи до новых ощущений. С другой стороны, таким что мужик, что баба… Пресыщенки!
   – Кто у нее муж?
   – Фиг его знает. Какой-нибудь министр или олигарх. А может, криминальный авторитет. Она такая: мой Ванюша ни в чем мне не отказывает. Вся: сю-сю, ню-ню… Можно подумать, из графьев. А на самом деле бывшая лимитчица из какого-нибудь Урюпинска.
   – Послушай, эти ее разговоры про нечистую силу… Ты ей веришь?
   – Бред!
   – А вдруг правда?
   Лилька с насмешливой жалостью посмотрела на Павла:
   – Эти, крутые, чего хочешь наврут, лишь бы их уважали… Даже не уважали: просто обращали внимание.
   – Слушай, а ты не можешь меня с ней познакомить? – неожиданно спросил Павел.
   – С чего это вдруг?! – удивилась Лилька.
   – Интересно пообщаться.
   – С ней-то? Да она дура дурой. Колхозница!
   – Мне хотелось бы узнать: что стоит за этими разговорами о нечистой силе.
   – Издеваешься, да?
   – Кажется, я вышел на очень интересную тему. По-журналистски, конечно, интересную. А вдруг ее рассказы имеют под собой какую-то почву?
   – Почву-херочву, – передразнила Лилька. – Туфта это все! Цену она себе набивает. Крутизну изображает.
   – И все же…
   – Да пожалуйста. Познакомлю, ежели желаешь. Визитка ее где-то валяется. Можешь к ней отправляться. Скажешь, мол, интересуюсь черной магией. Хочу с ее помощью сжить со свету одну взбалмошную девицу.
   Павел засмеялся:
   – Ну, чего ты несешь?! Если хочешь, поедем к ней вместе.
   – А я-то тебе зачем?
   – Для отмазки. Что же я без тебя буду делать? А так действительно придумаю какую-нибудь историю. Типа, хочу устранить конкурента. Помогите, и все такое. Тем более она тебя знает. Ко мне доверия больше будет.
   – Ну, ты даешь! Кого это хочешь устранить? У тебя что, конкуренты появились?
   – Какие у меня конкуренты. Так просто… Для проверки…
   – А если сработает?
   – Только что ты мне толковала обратное.
   – Ну, мало ли… И потом, на кого ты все-таки порчу напустить собираешься?
   Павел задумался. Да, на кого? Нужно, чтобы выглядело правдоподобно. Где взять подходящий объект? Допустим, потребуют внятных обоснований?.. А если представить Поручика Голицына? Вполне допустимый вариант. Он действительно в некотором роде конкурент, заслоняет продвижение по служебной лестнице…
   «Но ведь человек-то вполне безобидный, – подала голос совесть. – И тебе нисколько не мешает. Тем более его скоро выгонят безо всякого колдовства».
   «Так ведь никто Поручика Голицына на самом деле устранять не собирается, – возразил сам себе Павел. – Он просто нужен в качестве вещественной фигуры. Ведь не на редакционного вахтера дядю Ахмеда наезжать? Сразу раскусят. Да и не существует никакой нечистой силы. А он, Павел, если действительно нащупает нить, может сделать весьма недурственный материалец. Его заметят…»
   – Есть подходящий человечек, – наконец произнес он.
   – Кто такой? – полюбопытствовала Лилька.
   – Поручик Голицын.
   – Кто-кто?!
   – Одного сотрудника нашей редакции так величают. Пьяница и бездарность. Вообще-то его зовут Скуратов Юрий Николаевич. Он тоже пишет на криминальные темы…
   – И тебе его не жалко?
   – Что значит «не жалко»? – внезапно рассердился Павел. – Не надо мне лапшу на уши вешать! Сама же утверждаешь: все это бред!
   – А вдруг сработает?
   – Как ты себе это представляешь?
   – Ну, не знаю… – Лилька допила свое пиво и выразительно покрутила между пальцами пустой стакан. Разговор начал ей надоедать.
   – А потом, деньги нужны, – продолжал развивать свою мысль Павел. – Как я понимаю, деньги немалые. А у меня их нет. В последний момент я просто откажусь, сославшись на отсутствие нужной суммы.
   – Слабый аргумент. Ты же слышал поговорку бандитов: «вход – рупь, выход – два». Поставят на счетчик – и привет! Лучше не связывайся. Тебе что, тем мало?
   – Вот, сама заинтриговала, а теперь в кусты.
   – Я что… Хочешь, пожалуйста, познакомлю. Только чтобы потом боком не вышло.
   – Успокойся. Все будет о’кей! – заверил Лильку обрадованный Павел.
   – Ладно, под твою ответственность, – непонятно выразилась девушка. – Тогда так. К концу недели у нас ожидается новое поступление тряпок. Наверняка эта мадам появится. Вот я к ней и подкачу, вроде в гости желаю. Посетить, так сказать, с визитом. Сразу выкладывать, зачем и почему, естественно, не буду. И про тебя пока объявлять не стану. Устраивает?
   – Нормально.
 
   Через пару дней Лилька позвонила и назначила свидание в баре.
   – Видела ее, – сразу же сообщила девушка. – Сказала: хочу к вам в гости, вроде как в шутку. Эта сучка обрадовалась, видать, действительно розовая. А может, острых ощущений жаждет. А я такая: разговор давешний помните?.. Про черную магию?.. Она такая: помню, конечно. Говорю: хочу потолковать на этот счет. Она такая: да очень просто. Охотно соглашается, заметь. Словно дело идет о чашке кофе со сливками. Туфта, по-моему…
   – Сказала, что со мной придешь?
   – Что я – дура?! Естественно, нет. Назначено рандеву на завтра. Как раз у меня выходной. Ожидают к вечеру, часов в шесть. Так что готовься к расходам.
   – То есть?
   – Не поедешь же с пустыми руками. Возьмешь коробку эклеров. Ну и живет она далече. Так что расход на тачку. Потянешь?
   – Раз такое дело…
   – Ну и отлично.
   Обитала дама действительно далековато, в элитном поселке по Минскому шоссе. Таксист, урод, узнав, куда ехать, запросил втридорога, и Павел в который уж раз пожалел, что не имеет личного транспорта. Пока медленно двигались по Москве в густом потоке автомашин, Павел даже чуть вздремнул. Лилька сидела рядом с шофером и время от времени игриво взвизгивала: шофер непрерывно рассказывал анекдоты. В салоне, не мешая болтовне водилы, тихо играла музыка, было тепло и уютно. А за окном все та же слякоть, мокрый снег, который едва успевали соскребать «дворники».
   Наконец вырвались на загородный простор. Машина понеслась с приличной скоростью, и сон с Павла почти тут же слетел. Он прислушался к трепу таксиста: анекдоты, которые тот травил, в большинстве с бородой, но попадались и незнакомые. Впрочем, Павел вновь отвлекся. Настроение почему-то было неважным. Скорее всего по причине некоторой неопределенности и двусмысленности ситуации. Журналистское расследование, так он для себя обозвал задуманное, больше походило на глупую шутку. Сейчас эта дамочка посмеется над наивной парочкой. Взбредет же в голову, что человека можно извести с помощью сил нефизического свойства! А может, Лилька с ней в сговоре, и они в два голоса будут издеваться над ним.
   Лилькин мобильник вдруг зазвонил, и девушка как ни в чем не бывало сообщила, что уже подъезжает. И действительно, через пять минут машина остановилась подле могучих металлических ворот, способных противостоять натиску танка.
   – Приехали, – сообщила Лилька. Павел расплатился, и настроение у него еще более ухудшилось. За отданную таксисту сумму он должен работать почти неделю. Ну, да ладно. Он подхватил пакет с эклерами и остановился перед калиткой. Лилька нажала кнопку вызова.
   – Кто это с тобой? – послышалось из динамика домофона.
   – Приятель, – как ни в чем не бывало отозвалась Лилька.
   Павел заметил над воротами поблескивающий зрачок видеокамеры.
   – Мы так не договаривались, – в металлическом голоске, шедшем из домофона, отсутствовали какие-либо интонации. – Ты должна была приехать одна.
   – Боялась без сопровождающего, – нашлась Лилька.
   – А он кто?
   – Корреспондент. Работает в «Курьер-экспрессе».
   – Журналист?! Еще не хватало! Зачем ты его притащила?
   – Я уже сказала.
   – И только? А тебе он кто?
   – Бойфренд.
   Павлу послышался сдержанный смешок.
   – Ну, так как? – раздраженно спросила Лилька. – Вы нас не примете?
   – Ладно уж… Заходите, коли приехали.
   Калитка распахнулась. Они прошли на просторную площадку перед большим, вычурной архитектуры, домом, похожим на маленький замок, с башенками и стрельчатыми окнами. Высокое крыльцо и два окна первого этажа были ярко освещены. Где-то в доме залаяла собака.
   Лилька поднялась по ступенькам крыльца и ударила металлическим кольцом во входную дверь. Та тотчас отворилась. На пороге стояла высокая женщина, а за ее спиной крупный мужчина. Оба внимательно разглядывали прибывших.
   – А вот и мы, – игриво произнесла Лилька.
   – Что ж. Прошу пожаловать.
   Павел вошел и первым делом оглядел хозяйку. Перед ним была весьма привлекательная брюнетка лет тридцати-сорока, с бледным холеным лицом, облаченная в черный шелковый халат с вытканными бледно-розовыми и лиловыми ирисами. В первую минуту Павлу показалось, что они уже где-то встречались. Лицо дамы выглядело холодновато-приветливым. Мужчина, напротив, смотрел весьма настороженно.
   – А позвольте-ка документики ваши, – неожиданно обратился он к Павлу. «Всюду холуи требуют документы, – насмешливо подумал журналист и протянул редакционное удостоверение. – Уж конечно, это не хозяин дома, а скорее всего охранник».
   – Может, не нужно, Николай? – неуверенно произнесла женщина, но крупный внимательно изучил удостоверение, а потом остро взглянул в лицо Павла.
   – Познакомьтесь, – все так же игриво произнесла Лилька и указала на хозяйку. – Светлана Петровна…
   – Можно просто Света.
   – А это… – Лилька назвала Павла полным именем. В эту секунду журналисту показалось: женщины как будто едва заметно перемигнулись.
   – Вы уж извините за подобный прием, – принялась оправдываться Света. – Я ждала одну Лилю, а тут незнакомый мужчина… Живем мы, можно сказать, за городом, и, хотя поселок наш охраняется, народ вокруг бродит разный… Ты, Николай, пока свободен… И позови Ксюшу. Вы раздевайтесь и проходите.
   – Это вам. – Павел потянул хозяйке коробку с эклерами. Та, не глядя, сунула ее Николаю.
   Они вошли в огромный полутемный холл, который освещался лишь пламенем горящего камина. Хозяйка щелкнула выключателем. Под потолком вспыхнули матовые плафоны. Павел окинул взглядом помещение. Напротив камина стоял низкий массивный столик на мощных ножках в виде львиных лап, перед ним два кожаных кресла. В двух углах холла горки с дорогой посудой и фарфоровыми безделушками. На стенах картины в массивных рамах и пара крупных, поблескивающих старой позолотой икон. Висело здесь и несколько вычурных сабель и мечей, декорированных под старину, но, судя по дешевому блеску эфесов, изготовленных совсем недавно. На паркетном полу лежало несколько небольших ковров. Слева от камина высились темные рыцарские латы. Справа – телевизор с громадным экраном. Словом, холл обставлен в традиционном «новорусском» стиле.
   – Садитесь. – Хозяйка указала на кресла, а сама устроилась на низком пуфике. – Так вот и живем, – сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь. – Скукота. Разве что в гости кто забредет, вот как вы.
   Вошла приятная полноватая женщина, вопросительно посмотрела на хозяйку.