Страница:
– Зачем?
– Ну… я лучше в кредит новый телик возьму, плазму…
Даша чуть телефон не уронила. Да-а-а, правильно сказала сменщица: «У Лены такая внешность, что хоть на какие-то мозги божьей благодати не хватило». Это ж надо…
– Нет, Леночка, извини – деньгами я выдам только эту зарплату, – очень терпеливо, как ребенку, ответила тетя Клава.
Огорченная Леночка пробурчала, что она тогда лучше подождет и не станет сейчас тратить, и стала что-то щебетать в эрикссонскую «раскривушку» насчет: «Заедь за мной, сегодня меня отпускают, и до вечера у меня свободно, давай зажжем!»
Таня старательно названивала, Клавдия Ивановна тоже. Даша решила не отставать.
Сначала позвонила Сашке, но этот даже не взял трубку. Впрочем, это бывало. Дальше – родители, брат с сестрой. Тут все выяснилось быстро. До кого не дозвонилась – отправила СМС. Сашке было бесполезно – он их читал дней через пять и перезванивал с дурацкими вопросами по СМС.
Дальше – кому еще? Друзей и подруг особо у нее не было… кому бы она стала звонить. Отправила такие же эсэмэски девчонкам со старой работы. Позвонила лишь одна подруга – ответила сразу, хмурая. Выслушала, сказала, что уже тоже знает, поблагодарила. Они с сыном решили выбираться сначала к родне, а всем вместе – из города: у кого-то есть подворье в области – так вот туда. Рассказала, что собаки тоже болеют: соседа по общаге загрызла такая собака. Ее убили, но она еще кого-то укусила. Даша встревожилась, сказала, что те тоже обратятся в «этих». Подруга мрачно сказала, что «уже», но вовремя заметили. Заперли в комнатах, вроде не ломятся. Пожелали удачи и договорились созвониться несколько дней спустя – как все будет. На том и расстались.
Потом Даша немного замялась. Надо бы позвонить Сашкиному отцу… но вот только отношения у них были странные… вроде бы они оба друг друга воспринимали с симпатией, но старались не общаться, кроме как показно-обязательно. Как-то стеснялись друг друга. Решила тоже отослать СМС. Ответ пришел очень быстро – точнее, звонок. По-деловому обсудили что и как, отцу, оказывается, «этот свиненок» тоже не отвечал. Добраться до Чернышевской он не рассчитывал – по радио передавали о нарастающем вале пробок в центре, а он был ближе к северу, и решили, что поедет, как сможет пробиться на Пионерскую, забирать «этого обалдуя», а Даша, по своему же предложению, постарается пробиться поближе, где нет мертвых пробок. Как минимум в район Выборгской стороны. На том и порешили – связь по обстоятельствам.
Еще несколько бесплодных попыток дозвониться до Сашки – и Даша решила, что больше время сейчас тратить нельзя. Сашин отец подстрахует, заберет его, а уж за рулем с ним мало кто сравнится, и все питерские дворы-проезды он знает.
На всякий случай бросила двести на счет телефона, чтобы связь была.
Вышла тетя Клава, раздала стопочки купюр – зарплату. Сказала:
– Скоро приедет мой Михаил, начнем грузиться и потом станем закрывать – пора собираться. Набирайте из зала, со склада коробками мы возьмем, если вам не хватит, то откроем еще. С собой никого взять не смогу – вам всем не по пути, Миша и так сейчас продирается дворами, завозить не получится.
– Ну мне рядом, – сказала Таня. – Я добегу.
– А за мной – заедут, – кокетливо заметила Лена.
– А ты? – спросила Дашу Клавдия Ивановна.
– Я… сама, – твердо сказала Даша. – Меня уже ждут, но не здесь: сюда не проехать.
– Ясно, – с некоторым сомнением протянула Клавдия Ивановна. – Уверена?
Ни хрена я не уверена, подумала Даша. Даже не ни хрена, а скорее… ну, в общем, совсем никак вообще не уверена. Но выбора нет, надо добраться до Саши и его отца.
Больше в этом городе ей все равно не к кому податься.
– Уверена.
– Ну как знаешь. Давайте собираться.
Даша стала собирать то, что считала необходимым. Лена беспечно сидела на кассе, листая журнал. Даша еще раз поразилась – ну как можно быть такой… Даже не сказать какой. Впрочем, вскоре рядом с магазином тормознул обвешанный хромом «Кашкай», и вылезший из него модный мальчик спортивного телосложения элегантно забарабанил пальцем по входной двери. Даше пришлось пойти открыть. Вошедший «мачо», облаченный в сутенерского вида кожаную куртку с блестками, был вооружен запредельных размеров бейсбольной битой, напомнившей Даше пест для взбивания масла из музея этнографии. «Мачо» мазнул по Даше взглядом, от которого ей захотелось использовать его «вооружение» в качестве анального чопика для дорогого гостя. Однако работа охранком приучила спокойно реагировать на любые взгляды.
Впрочем, и «мачо» уже прошел мимо, картинно обнял Лену, изобразив поцелуй супермена и спасенной красавицы, и почти сразу же «звездная парочка» моментально упорхнула, едва попрощавшись. Впрочем, на выходе «мачо» узрел трупы в углу и шарахнулся так, что оттоптал Лене ногу и чуть не уронил биту. Но быстро принял вид, помахал битой и вышел, сплюнув под ноги. Вслед им смотрели: Даша – с брезгливостью, Таня – с завистью, а Клавдия Ивановна грустно покачала головой, поджав губы.
Даша вернулась к сборам. В этот момент Таня, радостно сияя, подбежала к Клавдии Ивановне, неся в охапке косметические наборы, несколько коробок суши и какие-то тряпки.
– Вот, можно это мне в счет зарплаты? Я посчитала, тут не очень много, мне потом еще нормально останется!
– Таня, Танечка, зачем вам это? – умоляюще всплеснула руками тетя Клава. – Возьмите еду, стиральный порошок, нужные вещи…
– Так это и есть нужные, – затараторила Таня, – вот этот гель для душа – он такой классный! А у меня заканчивается скоро! А еда – вот я суши взяла, а так у меня супа еще на два дня наварено! И порошок еще на неделю есть! А это все – такие красивые блузочки, и колготки-двадцатиденки с рисунком – просто прелесть!..
Клавдия Ивановна совершенно беспомощно посмотрела на Дашу, но у той выражение лица, наверное, было не лучше. Даже слов не подобрать.
– Подожди. Вот, вот это возьми – считай, бесплатно, – они вкусные. – Тетя Клава положила сверху уже засунутого Таней в пакет еще десяток банок паштета и упаковку курицы-гриль. – Положишь в холодильник, потом съешь.
– Спасибо! – Таня чмокнула Клавдию Ивановну в щеку. – Можно я уже побегу? У меня дел дома много…
– Конечно, беги, Танечка. – Голос тети Клавы отчего-то дрожал. – Только осторожнее – и из дома ближайшие дни не выходите лучше. Если что – я позвоню, когда на работу.
– Ага. Спасибо! До свидания! Дашка, пока!
– Пока.
Даша проводила ее, открыв и опять закрыв дверь.
Обернулась и успела заметить, как тетя Клава вытирает платком глаза.
– Что с вами, Клавдия Ивановна?
– Ничего, Дашенька, ничего… просто оживают старые воспоминания… ничего, все в порядке. Миша приедет минут через пятнадцать, он рядом, прислал эсэмэс. Давай я помогу тебе собраться, подскажу, что надо брать в первую очередь.
– Спасибо, Клавдия Ивановна.
– Пойдем. Сначала – сколько взять. Ты же пешком? На общественный транспорт не рассчитывай, а о метро и думать забудь.
– Да, придется пешком. На Выборгской стороне меня встретят на авто.
– Твой… мм… молодой человек?
– Нет, его отец. Решили, что ближе проезжать не стоит, чревато застрять совсем.
– Абсолютно верно решили. Друг Миши, здешний, рассказал, что в восьмидесятых в КГБ (Миша же пограничник, они к КГБ относились) отрабатывали действия в случае массовых беспорядков в городе. И например, разделение города по Неве планировалось так: группы просто умело переворачивали на мостах шаланды с бетонными плитами – и все, без тяжелой техники ни развести мосты, ни проехать автомобилям невозможно. А сейчас на мостах, наверное, уже пробки. И они станут нарастать, по мере того как будет кончаться горючее: заправок в центре практически нет, а канистры с собой теперь мало кто возит. А вот дальше, наверное, свободнее. – Говоря это, тетя Клава показывала Даше, что брать. – И рассчитывать ты можешь только на то, что унесешь. Потом, конечно, еще раздобыть неплохо, но отсюда бери сколько сможешь. Но так, чтобы унести, – иначе смысла нет. Чем быстрее выберешься, тем лучше. Бери, конечно, продукты – консервы и «бомж-пакеты», шоколад…
– Тетя Клава, извините, я это понимаю, я в походы хожу иногда, знаю…
– Вот и молодец, тогда о другом. Вон там – бумажные и влажные салфетки в упаковке. Рядом – полотенца махровые. Они на утепление пойдут, если вдруг до ночи не доберешься… Не перебивай, лучше пусть будут! Доберешься – выкинешь, коль не надо. Потом вон там возьми простыни – несколько, сейчас понадобятся. Рядом с ними – смотри – скотч широкий, несколько рулонов возьми. Степлер большой и скрепки – вместо того чтобы пришить наскоро пригодится. Мешки для мусора – побольше бери. Это и упаковка, и обувь обернуть, и просто полиэтилена кусок – скотчем если скрепить. «Фейри» возьми – пригодится, это в цене всегда. Мыло бери, обычное детское, несколько. Зубную щетку – вон набор с пастой сразу: несколько бери, тоже ценное. Набор для шитья – туда же. Фильтры для воды – возьми, но не себе, а на обмен: толку от них чуть, чистую воду делать еще чище только. Уже и так много… Но все равно бери с расчетом на обмен – может, по пути что понадобится. Потому возьми коньяку пару бутылок и обязательно сигарет. Ты сама куришь?
– Да.
– Плохо. Ну тогда себе возьми – и еще на обмен. Ну, конечно, спички-зажигалки – у вас, куряк, это всегда с собой. Набери специй, соль и сахар-рафинад, маленькие упаковки. О, молодчина! Правильно.
Это Даша сняла со стенда школьный рюкзачок, небольшой и довольно неприметный. Но все же требовалось что-то побольше – гора продуктов была внушительная. Даша стала было собирать в мешки, но опять вмешалась тетя Клава:
– Не так: складывай вместе банки, лапшу, упаковки бульонных кубиков – по нескольку в мешок для мусора – и скотчем в блоки, а уж потом в мешки – и поверх снова скотчем. Чтобы не болталось ничего.
Даша стала паковать, по ходу дела задав давно интересовавший вопрос:
– Тетя Клава, а почему вы говорите, что лучше к военным, а не к милиции? Понятно, что там не ангелы, но и в армии тоже не все отлично.
– А все просто, Дашенька. Военные – они в массе не местные. Даже многие из офицеров – живут в общагах и во временном жилье. Они и в город ПРИДУТ – хотя бы из пригородов. А вот милиция – они здесь и живут. Милиция, Дашенька, – это, собственно, народное ополчение изначально, из местных жителей. Так вот они ТУТ живут. И они захотят продолжить жить, а как – никому не ведомо. Боюсь, таких, как сегодняшний лейтенант, очень мало. Многие станут решать свои дела, брать власть и все, что захотят. Попытаются стать Хозяевами. А военные – приходят наводить «порядок». Оттого им, с одной стороны, тут ловить нечего, с другой – они не дома, а «война спишет». Но если есть командование, то соблазны теряют привлекательность. К тому же много мимо чего пройдут не заметив, не зная. Поэтому военные предпочтительнее, но только организованные. Понятно?
– Понятно, в общем… А вот еще вопрос – почему вы так выдали нам и деньги, и продукты… – Даша хотела спросить, не будет ли неприятностей у тети Клавы, но та поняла по-своему:
– Ну, Дашенька, – смущенно ответила тетя Клава. – Просто… ну мало ли… Все устаканится – придется как-то объяснять. Надежды немного, и, скорее всего, то, чего мы сегодня не заберем, разграбят мародеры, и довольно скоро, но списывать вероятность, что все восстановят, нельзя. Один город в стране – это же не общемировая катастрофа: даже при нашем бардаке могут и быстро отреагировать. Закроют выезд, поставят карантины, подтянут войска и врачей. Магазинов в городе много, Питер город богатый – могут и не успеть разграбить. И надо будет возвращаться к нормальной жизни. Я на самом деле в счет ничего не запишу, все возьму на свою ответственность, как «на ответственное хранение», – у нас тут ничего особо ценного нет, а если и вправду все успокоится – привезем обратно. Вы не беспокойтесь, с вас-то я не возьму ничего!
– Спасибо, тетя Клава, я совсем не об этом… Спасибо, я, если что, верну обратно. Да и Таня, наверное…
– Да, кстати, Таня меня не удивила. Ну а Лена – понятно, с ее интересами. – Тетя Клава кивнула в сторону кассы, где лежал забытый Леной журнал «Дом-2».
– А я вот про Лену – честно скажу, не думала, что настолько она беспечна. Отчего так?
– А тут, Даша, все просто: они же с ее парнем – центр мира. Точнее, каждый из них – центр, а второй рядом с ним. И они Главные Герои кино и комиксов – когда про «любофф», когда про «красивую жизнь». А вот теперь – про «катастрофу». А разве может погибнуть Главный Герой? Если весь мир крутится вокруг него? Это же невозможно. Кто угодно, только не они. Это, кстати, и у более умных вылезает – Миша рассказал, как недавно долго общался в Интернете на тему «кровной мести» и самосуда. И никак не удавалось объяснить сторонникам «узаконивания» этого, что преступник, убийца, насильник – он может быть гораздо сильнее, ловчее, лучше подготовлен и вооружен, чем «мститель». И что исход «мщения» может быть совсем не таким, как его представляют некоторые. Каждому кажется, что он единственный и лучший. Что уж говорить о молодых и не столь умных ребятах.
Так, за разговорами, они упаковали все. Даша набрала полулитровых бутылочек минералки – вода нужна, но большие брать неудобно. Взяла упаковку чайных свечей и небольшую сковороду со съемной ручкой – она неплохо заменяет котелок, если уметь пользоваться. Еще по своему опыту собрала несколько «суток» – упаковала скотчем вместе: банку консервов (тушенку или рыбу), пару «бомж-пакетов», бульонный кубик, несколько пакетиков чая «Гринфилд» (они каждый пакет в пластике), два батончика сникерсов. Одну такую «сутку» вложила в сковороду. Дальше по совету тети Клавы все получившиеся брикеты сложили рядком на простыне, завернули по диагонали, потом еще в одну, потом перемотали скотчем, а концы «рулончика» связали между собой, подхватив скотчем и степлером. Получилась неказистая чересплечная сумка, довольно увесистая, но удобная. Спреем для чистки обуви Даша быстро привела ее в не столь вызывающе-светлый вид и пошла одеваться. Пальто с сожалением оставила, джинсы решила надеть поверх брюк. Форменные туфли упаковала в рюкзак, туда же – барахло из сумки. Старый свитер, прихваченная в зале упаковка носков, перчатки тоже упаковкой – все в мешок из-под мусора, каждый скотчем и в рюкзак. Заглянула в разделку – ого, Петрович-то обглодал половину свиной туши! Прихватила куртку и шапку Петровича – тут не до церемоний. Сняла с крючка моток толстого шнура, в зале еще раньше взяла и синтетического шпагата – пригодится. Пошла в туалет и смыла косметику – пока есть возможность, это надо сделать в комфорте, да и стараться выглядеть красиво теперь не лучший вариант. Оделась, примерилась. Принесла из зала топор. Осторожно, тряпкой, под струей воды отмыла его, примерилась. В головке топорища было сделано отверстие и продето кольцо из проволоки, чтобы вешать на крюк. Даша сменила его на большую петлю из шнура – на кисть.
В черный ход постучали. Тетя Клава, уже одетая, открыла и впустила Михаила. Тот был одет «по-походному», в «горке» и сапогах. В руках у него Даша с завистью увидела «волчью смерть» – СКС[2] охотничьего образца, без штыка. На поясе висели подсумки, здоровенный тесак и туристский топорик в чехле. А на плече – потертого вида двустволка и патронташ, которые он, впрочем, тут же передал тете Клаве, весьма сноровисто принявшей: тут же опоясалась, проверила оружие (двустволка была уже заряжена), поставила на предохранитель и закинула за спину. Даша с уважением отметила, что тетя Клава проделала это весьма ловко, – очевидно, не впервой. Эх, ну чего стоило: решила бы проблемы – и дома тоже ждал бы тебя ствол! Все ведь больше самой себе отговорки, все от лени… (Ты еще доберись до дома, напомнила сама себе, не кажи «гоп!».)
– Ну, готовы?
– Готовы, Миша. Давай грузиться, подгоняй задним бортом. Даша, поможешь, а Миша покараулит.
– Конечно, помогу.
Михаил подогнал свой L-200 старого образца почти вплотную к дверям, и они быстро закидали в кузов приготовленные коробки, забив кунг полностью. Даша изрядно запыхалась, но эта нагрузка ее, наоборот, взбодрила. Она отметила, что задние сиденья пикапчика забиты сумками, – очевидно, супруги прямо отсюда, не заезжая домой, стартуют на выезд из города. Также она отметила в кузове явно наполненную бочку литров на сто, по виду из-под масла, воняющую соляркой, двадцатилитровую канистру, наверняка с бензином, и малюсенький чемоданчик-генератор.
Закончив погрузку, Михаил сел в машину, а Даша с тетей Клавой проверили и закрыли все в магазине, отключили электричество и на всякий случай воду – и вышли на улицу, заперев дверь.
– Даша… может, поедешь с нами? – вдруг спросила тетя Клава. – Место мы освободим, в тесноте, да не в обиде.
– Н-нет… – не очень уверенно ответила Даша: больно уж заманчивым было предложение. – Мне домой надо. Меня там ждут.
– Ну… ты девушка умная, если так… Удачи тебе! Звони, не забывай! – Тетя Клава обняла ее, отвернулась, всхлипнув и вытирая глаза, поспешно села в машину, поставив ружье между коленями.
«Мицубиши» затарахтел дизельком и резво выкатился со двора.
Даша осталась одна.
И сразу стало очень страшно. Казалось, что из каждого окна на нее смотрел немигающим взглядом очередной «мертвяк». Отогнав иррациональный страх, Даша примерилась, закинула «сумку» за спину, рюкзачок повесила на грудь, топорик примерила в руку. Нет, все-таки как-то перебор… по городу с топором в руке. Вообще и так вид как у бомжихи какой. Если увидит наряд – могут ведь и тормознуть. Хотя… а чем это плохо? А тем, о чем тетя Клава говорила. Неизвестно, что у них будет на уме. Но прятать топор еще страшнее – вдруг не успеешь достать?
Вообще дальнейшие действия вырисовывались с трудом, но решила для начала попробовать добраться до оружейного магазина на Захарьевской – мало ли, может, что-то там можно будет прикупить… хотя вряд ли. Разряженный в ноль шокер она оставила в магазине – зарядиться он не успел. Может, там найдется? Хоть что-то – нормального оружия ей не продадут, скорее всего. Решено: туда. Топор в руку, наготове – и вперед.
Во дворе тихо. Никого, все спокойно. Заглянула за гаражики сине-ржавой окраски – все нормально. В углу у стеночки скамеечка – бабушки-дедушки, поди, кости греют и перемывают тут. Костогрейня, совмещенная с костомойней.
Даша обратила внимание на слабый ритмичный звук. И пару секунд спустя увидела то, с чем эти звуки и ассоциировались: мимо гаражей с неторопливостью товарного состава шествовал дряхлый старичок. Не заметив Даши, завернул за угол и затих где-то у скамейки. Даша подумала, что неплохо бы отправить деда до дому, пока не нарвался на нехорошее. Но надо бы как-то аккуратненько. Потому Даша осторожно, стараясь не шуметь, подошла к углу. Топор, правда, держала в руке, опустив и убрав за спину. Тихонько, чтоб не напугать старичка, выглянула.
Старичок стоял, как и пришел, спиной к ней, уставившись на пустую скамью. Стоял абсолютно неподвижно. От него явственно пахло ацетоном.
И он не дышал.
Даша замерла неподвижно, стараясь и сама не дышать. В голове крутилось много мыслей – что делать дальше? Надо бы окликнуть… хотя, похоже, с дедом все примерно ясно. Уже полминуты прошло – живой человек в возрасте так стоять, да еще не дыша, наверное, неспособен. Но… А если просто старенький? Пришел, а тут – никого, поговорить не с кем… вот и задумался – как день коротать? Стоит себе, а дышит еле-еле…
Вот только запах этот… Надо решаться.
– Дедушка, извините…
Старичок не вздрогнул, как можно было ожидать от него, а просто стал неторопливо поворачиваться. Уже сразу Даша поняла, что он мертв, – живые так не двигаются, даже дряхлые старики. Было что-то механическое в его движениях, нелепость и одновременно точность – как неправильно сконструированный механизм, он поворачивался, поднимая руки. Очевидно, он и при жизни был очень слаб, возможно, что и умер сам: не видно никаких повреждений. Оттого все движения были неспешны, но вполне целенаправленны, не наблюдалось столь характерного для пожилых людей подрагивания. Глаза вновь поразили Дашу – страшные: не мертвые, но и не живые. Обвисшая кожа, усилившийся запах. Даша подняла руку с топором:
– Дедушка, стойте! Стойте, вам говорю!
Старичок издал какой-то звук, напоминающий скуление или жалобное ворчание, и двинулся к отскочившей назад Даше. А ведь придется бить, подумала она. Топором и по голове. Вот этого старого человека, пусть и уже мертвого. Маленького, слабого, в затертом пиджачке с орденской планочкой, трениках «советский спорт» с обвисшими коленями и драных «дутиках». Даша медленно, благо и старичок стремительностью не отличался, отступала, глядя на трогательно торчащие из нагрудного кармана расческу, платок в клетку, сложенную вырезку из газеты с кроссвордом и карандаш, на орденскую планку, на протянутые к ней иссохшиеся от старости, корявые руки без двух пальцев на левой, на висящие на шее старомодные очки в металлической оправе – и понимала: ударить она не сможет. Но и убежать нельзя – в закоулке между гаражами остался ее груз.
Она подняла топор на уровень груди и уперлась углом обушка в грудь старичка. Чуть надавила – и довольно легко остановила. На секунду замерев, старичок споро потянулся и обхватил топорище. Э, нет, так не пойдет! Даша резко, впрочем, без особых усилий – видать, совсем уж стар и слаб был дедушка – вывернула с проворотом вверх топор, вновь уперлась в грудь качнувшемуся старичку и толкнула его назад и вбок – на кучу мусора, видно еще с зимы оставшегося. Старичок завалился в груду размокших коробок и там вяло забарахтался. Спешно подхватив груз, Даша рванула на улицу. Пробегая мимо крайнего окна у прохода, она еще раз убедилась, что сделала все правильно: из приоткрытой фрамуги слышался склочный голосок, взывавший «приехать и забрать наркоманку с топором, бросающуюся на людей».
А если бы ударила? Еще и от милиции бегать? Ладно, хорошо, что так.
Выбежав, Даша вновь навьючила груз, но топор лишь засунула под висящий на груди рюкзак, не выпуская из руки, да еще проверив, чтобы выдернуть не цепляясь.
Дальнейший путь пролегал по улицам, во дворы не заглядывала, подворотни обходила стороной. Постепенно продвигаясь к намеченному пункту, Даша наблюдала картину, которая все больше убеждала ее, что БЕДА – большая и серьезная. Пробки на улицах стояли намертво, хотя пока еще мелкие улицы были пустынны, встретила, заранее перебежав на другую сторону, несколько «мертвяков». Увидела в сквере, как несколько бритоголовых кожанко-берцовых парней старательно пинают неподвижное тело кого-то темноволосого, в оранжевой жилетке, а буквально за углом, на стоянке, еще ворочающегося «скина» лупцуют арматурой южане с, похоже, ближайшей стройки. Насторожили частые выстрелы с того направления, куда она шла. Проскочил мимо милицейский «козлик», скрипнул тормозами и зажурчал задним ходом, подъехал, но Даша, памятуя наставления тети Клавы, уже сидела за припаркованным за поворотом «вольво». Патруль постоял секунд десять, фыркнул бензиновым облаком и укатил. Со стороны Смольного раздалась вдруг частая и довольно долгая стрельба, грохнуло несколько глухих взрывов, и в той стороне в небо потянулись черные хвосты дыма.
Однако, подумала Даша. Неужели кто-то пытался прорваться в Смольный? Там серьезная охрана – видно, покритиковали. Но кому сейчас потребовалось-то?
Почти на подходе встретились два вполне характерного облика «патсана». Завидев ее, целенаправленно двинулись навстречу, чуть расходясь по сторонам. Топор явил себя на свет божий, выскользнув из-под рюкзачка.
Нет, ну разве можно так ошибаться в людях? Как не совестно… Ведь два красивых, молодых мужчины хотели просто спросить «скоко время» или проводить девушку… а вообще-то им совсем не сюда, а совсем и наоборот, даж на другую сторону улицы. И вообще они спешат, так что извините, но знакомство не состоится. А вы, девушка, что подумали? Фи… надо нам было больно к вам подходить…
Удачно подвернулся уже весьма старательно раскуроченный киоск. Воровато озираясь, Даша подобрала остатки – несколько упаковок одноразовых станков для бритья, несколько упаковок презервативов, маникюрные наборы, упаковки батареек. Всем этим основательно подзабила рюкзак. Среди остатков снейков набрала с десяток пакетиков с вяленым мясом – самое оно. Теперь у рюкзака были забиты и боковые карманы. Невдалеке взвыла сирена, и Даша резво дернула от киоска, успев урвать напоследок упаковку лейкопластыря. Впрочем, никто не кричал «Руки в гору!», и пистолета разряд так и не настиг – очевидно, не до нее и было. Да, похоже, что сейчас всем станет не до нее, отчего оптимизма совсем не прибавляется. Перебежав улицу, Даша чуть не столкнулась с весьма шустрым мертвяком. Он едва не сгреб ее своими сильно обглоданными руками, пришлось отскочить за машину, так что мертвец, промахнувшись, упал на капот. Тут же топор точно ударил мертвеца в висок – раздался хруст, и обмякшее тело осталось на капоте. Даша сглотнула, шумно выдохнув пару раз. Ладно, похоже, надо привыкать. Крови, правда, и всего соответствующего было немного, больше на обушке.
Именно на обушке – вспомнились рассказы любителей истории про всякие чеканы, шестоперы и прочие моргенштерны. Острые шипастые наконечники дубин застревали в доспехах, щитах, а то и телах врагов, и воины лишались оружия или даже жизни, если пытались его выдернуть. Оттого и стали популярны бугристые, тупоугольные палицы – они сотрясали и проламывали, но не застревали. А боевые топоры эволюционировали в алебарду – с длинным, выгнутым лезвием: скорее страшная тяжелая сабля на древке, чем топор. Да что говорить – вспомнился один ветеран, рассказывавший, что обычным русским граненым штыком лучше было колоть в живот, так как иначе он мог, пройдя насквозь, застрять в грудной клетке, зажатый ребрами. У того деда так погиб друг, не успевший выдернуть винтовку из заколотого немца.
– Ну… я лучше в кредит новый телик возьму, плазму…
Даша чуть телефон не уронила. Да-а-а, правильно сказала сменщица: «У Лены такая внешность, что хоть на какие-то мозги божьей благодати не хватило». Это ж надо…
– Нет, Леночка, извини – деньгами я выдам только эту зарплату, – очень терпеливо, как ребенку, ответила тетя Клава.
Огорченная Леночка пробурчала, что она тогда лучше подождет и не станет сейчас тратить, и стала что-то щебетать в эрикссонскую «раскривушку» насчет: «Заедь за мной, сегодня меня отпускают, и до вечера у меня свободно, давай зажжем!»
Таня старательно названивала, Клавдия Ивановна тоже. Даша решила не отставать.
Сначала позвонила Сашке, но этот даже не взял трубку. Впрочем, это бывало. Дальше – родители, брат с сестрой. Тут все выяснилось быстро. До кого не дозвонилась – отправила СМС. Сашке было бесполезно – он их читал дней через пять и перезванивал с дурацкими вопросами по СМС.
Дальше – кому еще? Друзей и подруг особо у нее не было… кому бы она стала звонить. Отправила такие же эсэмэски девчонкам со старой работы. Позвонила лишь одна подруга – ответила сразу, хмурая. Выслушала, сказала, что уже тоже знает, поблагодарила. Они с сыном решили выбираться сначала к родне, а всем вместе – из города: у кого-то есть подворье в области – так вот туда. Рассказала, что собаки тоже болеют: соседа по общаге загрызла такая собака. Ее убили, но она еще кого-то укусила. Даша встревожилась, сказала, что те тоже обратятся в «этих». Подруга мрачно сказала, что «уже», но вовремя заметили. Заперли в комнатах, вроде не ломятся. Пожелали удачи и договорились созвониться несколько дней спустя – как все будет. На том и расстались.
Потом Даша немного замялась. Надо бы позвонить Сашкиному отцу… но вот только отношения у них были странные… вроде бы они оба друг друга воспринимали с симпатией, но старались не общаться, кроме как показно-обязательно. Как-то стеснялись друг друга. Решила тоже отослать СМС. Ответ пришел очень быстро – точнее, звонок. По-деловому обсудили что и как, отцу, оказывается, «этот свиненок» тоже не отвечал. Добраться до Чернышевской он не рассчитывал – по радио передавали о нарастающем вале пробок в центре, а он был ближе к северу, и решили, что поедет, как сможет пробиться на Пионерскую, забирать «этого обалдуя», а Даша, по своему же предложению, постарается пробиться поближе, где нет мертвых пробок. Как минимум в район Выборгской стороны. На том и порешили – связь по обстоятельствам.
Еще несколько бесплодных попыток дозвониться до Сашки – и Даша решила, что больше время сейчас тратить нельзя. Сашин отец подстрахует, заберет его, а уж за рулем с ним мало кто сравнится, и все питерские дворы-проезды он знает.
На всякий случай бросила двести на счет телефона, чтобы связь была.
Вышла тетя Клава, раздала стопочки купюр – зарплату. Сказала:
– Скоро приедет мой Михаил, начнем грузиться и потом станем закрывать – пора собираться. Набирайте из зала, со склада коробками мы возьмем, если вам не хватит, то откроем еще. С собой никого взять не смогу – вам всем не по пути, Миша и так сейчас продирается дворами, завозить не получится.
– Ну мне рядом, – сказала Таня. – Я добегу.
– А за мной – заедут, – кокетливо заметила Лена.
– А ты? – спросила Дашу Клавдия Ивановна.
– Я… сама, – твердо сказала Даша. – Меня уже ждут, но не здесь: сюда не проехать.
– Ясно, – с некоторым сомнением протянула Клавдия Ивановна. – Уверена?
Ни хрена я не уверена, подумала Даша. Даже не ни хрена, а скорее… ну, в общем, совсем никак вообще не уверена. Но выбора нет, надо добраться до Саши и его отца.
Больше в этом городе ей все равно не к кому податься.
– Уверена.
– Ну как знаешь. Давайте собираться.
Даша стала собирать то, что считала необходимым. Лена беспечно сидела на кассе, листая журнал. Даша еще раз поразилась – ну как можно быть такой… Даже не сказать какой. Впрочем, вскоре рядом с магазином тормознул обвешанный хромом «Кашкай», и вылезший из него модный мальчик спортивного телосложения элегантно забарабанил пальцем по входной двери. Даше пришлось пойти открыть. Вошедший «мачо», облаченный в сутенерского вида кожаную куртку с блестками, был вооружен запредельных размеров бейсбольной битой, напомнившей Даше пест для взбивания масла из музея этнографии. «Мачо» мазнул по Даше взглядом, от которого ей захотелось использовать его «вооружение» в качестве анального чопика для дорогого гостя. Однако работа охранком приучила спокойно реагировать на любые взгляды.
Впрочем, и «мачо» уже прошел мимо, картинно обнял Лену, изобразив поцелуй супермена и спасенной красавицы, и почти сразу же «звездная парочка» моментально упорхнула, едва попрощавшись. Впрочем, на выходе «мачо» узрел трупы в углу и шарахнулся так, что оттоптал Лене ногу и чуть не уронил биту. Но быстро принял вид, помахал битой и вышел, сплюнув под ноги. Вслед им смотрели: Даша – с брезгливостью, Таня – с завистью, а Клавдия Ивановна грустно покачала головой, поджав губы.
Даша вернулась к сборам. В этот момент Таня, радостно сияя, подбежала к Клавдии Ивановне, неся в охапке косметические наборы, несколько коробок суши и какие-то тряпки.
– Вот, можно это мне в счет зарплаты? Я посчитала, тут не очень много, мне потом еще нормально останется!
– Таня, Танечка, зачем вам это? – умоляюще всплеснула руками тетя Клава. – Возьмите еду, стиральный порошок, нужные вещи…
– Так это и есть нужные, – затараторила Таня, – вот этот гель для душа – он такой классный! А у меня заканчивается скоро! А еда – вот я суши взяла, а так у меня супа еще на два дня наварено! И порошок еще на неделю есть! А это все – такие красивые блузочки, и колготки-двадцатиденки с рисунком – просто прелесть!..
Клавдия Ивановна совершенно беспомощно посмотрела на Дашу, но у той выражение лица, наверное, было не лучше. Даже слов не подобрать.
– Подожди. Вот, вот это возьми – считай, бесплатно, – они вкусные. – Тетя Клава положила сверху уже засунутого Таней в пакет еще десяток банок паштета и упаковку курицы-гриль. – Положишь в холодильник, потом съешь.
– Спасибо! – Таня чмокнула Клавдию Ивановну в щеку. – Можно я уже побегу? У меня дел дома много…
– Конечно, беги, Танечка. – Голос тети Клавы отчего-то дрожал. – Только осторожнее – и из дома ближайшие дни не выходите лучше. Если что – я позвоню, когда на работу.
– Ага. Спасибо! До свидания! Дашка, пока!
– Пока.
Даша проводила ее, открыв и опять закрыв дверь.
Обернулась и успела заметить, как тетя Клава вытирает платком глаза.
– Что с вами, Клавдия Ивановна?
– Ничего, Дашенька, ничего… просто оживают старые воспоминания… ничего, все в порядке. Миша приедет минут через пятнадцать, он рядом, прислал эсэмэс. Давай я помогу тебе собраться, подскажу, что надо брать в первую очередь.
– Спасибо, Клавдия Ивановна.
– Пойдем. Сначала – сколько взять. Ты же пешком? На общественный транспорт не рассчитывай, а о метро и думать забудь.
– Да, придется пешком. На Выборгской стороне меня встретят на авто.
– Твой… мм… молодой человек?
– Нет, его отец. Решили, что ближе проезжать не стоит, чревато застрять совсем.
– Абсолютно верно решили. Друг Миши, здешний, рассказал, что в восьмидесятых в КГБ (Миша же пограничник, они к КГБ относились) отрабатывали действия в случае массовых беспорядков в городе. И например, разделение города по Неве планировалось так: группы просто умело переворачивали на мостах шаланды с бетонными плитами – и все, без тяжелой техники ни развести мосты, ни проехать автомобилям невозможно. А сейчас на мостах, наверное, уже пробки. И они станут нарастать, по мере того как будет кончаться горючее: заправок в центре практически нет, а канистры с собой теперь мало кто возит. А вот дальше, наверное, свободнее. – Говоря это, тетя Клава показывала Даше, что брать. – И рассчитывать ты можешь только на то, что унесешь. Потом, конечно, еще раздобыть неплохо, но отсюда бери сколько сможешь. Но так, чтобы унести, – иначе смысла нет. Чем быстрее выберешься, тем лучше. Бери, конечно, продукты – консервы и «бомж-пакеты», шоколад…
– Тетя Клава, извините, я это понимаю, я в походы хожу иногда, знаю…
– Вот и молодец, тогда о другом. Вон там – бумажные и влажные салфетки в упаковке. Рядом – полотенца махровые. Они на утепление пойдут, если вдруг до ночи не доберешься… Не перебивай, лучше пусть будут! Доберешься – выкинешь, коль не надо. Потом вон там возьми простыни – несколько, сейчас понадобятся. Рядом с ними – смотри – скотч широкий, несколько рулонов возьми. Степлер большой и скрепки – вместо того чтобы пришить наскоро пригодится. Мешки для мусора – побольше бери. Это и упаковка, и обувь обернуть, и просто полиэтилена кусок – скотчем если скрепить. «Фейри» возьми – пригодится, это в цене всегда. Мыло бери, обычное детское, несколько. Зубную щетку – вон набор с пастой сразу: несколько бери, тоже ценное. Набор для шитья – туда же. Фильтры для воды – возьми, но не себе, а на обмен: толку от них чуть, чистую воду делать еще чище только. Уже и так много… Но все равно бери с расчетом на обмен – может, по пути что понадобится. Потому возьми коньяку пару бутылок и обязательно сигарет. Ты сама куришь?
– Да.
– Плохо. Ну тогда себе возьми – и еще на обмен. Ну, конечно, спички-зажигалки – у вас, куряк, это всегда с собой. Набери специй, соль и сахар-рафинад, маленькие упаковки. О, молодчина! Правильно.
Это Даша сняла со стенда школьный рюкзачок, небольшой и довольно неприметный. Но все же требовалось что-то побольше – гора продуктов была внушительная. Даша стала было собирать в мешки, но опять вмешалась тетя Клава:
– Не так: складывай вместе банки, лапшу, упаковки бульонных кубиков – по нескольку в мешок для мусора – и скотчем в блоки, а уж потом в мешки – и поверх снова скотчем. Чтобы не болталось ничего.
Даша стала паковать, по ходу дела задав давно интересовавший вопрос:
– Тетя Клава, а почему вы говорите, что лучше к военным, а не к милиции? Понятно, что там не ангелы, но и в армии тоже не все отлично.
– А все просто, Дашенька. Военные – они в массе не местные. Даже многие из офицеров – живут в общагах и во временном жилье. Они и в город ПРИДУТ – хотя бы из пригородов. А вот милиция – они здесь и живут. Милиция, Дашенька, – это, собственно, народное ополчение изначально, из местных жителей. Так вот они ТУТ живут. И они захотят продолжить жить, а как – никому не ведомо. Боюсь, таких, как сегодняшний лейтенант, очень мало. Многие станут решать свои дела, брать власть и все, что захотят. Попытаются стать Хозяевами. А военные – приходят наводить «порядок». Оттого им, с одной стороны, тут ловить нечего, с другой – они не дома, а «война спишет». Но если есть командование, то соблазны теряют привлекательность. К тому же много мимо чего пройдут не заметив, не зная. Поэтому военные предпочтительнее, но только организованные. Понятно?
– Понятно, в общем… А вот еще вопрос – почему вы так выдали нам и деньги, и продукты… – Даша хотела спросить, не будет ли неприятностей у тети Клавы, но та поняла по-своему:
– Ну, Дашенька, – смущенно ответила тетя Клава. – Просто… ну мало ли… Все устаканится – придется как-то объяснять. Надежды немного, и, скорее всего, то, чего мы сегодня не заберем, разграбят мародеры, и довольно скоро, но списывать вероятность, что все восстановят, нельзя. Один город в стране – это же не общемировая катастрофа: даже при нашем бардаке могут и быстро отреагировать. Закроют выезд, поставят карантины, подтянут войска и врачей. Магазинов в городе много, Питер город богатый – могут и не успеть разграбить. И надо будет возвращаться к нормальной жизни. Я на самом деле в счет ничего не запишу, все возьму на свою ответственность, как «на ответственное хранение», – у нас тут ничего особо ценного нет, а если и вправду все успокоится – привезем обратно. Вы не беспокойтесь, с вас-то я не возьму ничего!
– Спасибо, тетя Клава, я совсем не об этом… Спасибо, я, если что, верну обратно. Да и Таня, наверное…
– Да, кстати, Таня меня не удивила. Ну а Лена – понятно, с ее интересами. – Тетя Клава кивнула в сторону кассы, где лежал забытый Леной журнал «Дом-2».
– А я вот про Лену – честно скажу, не думала, что настолько она беспечна. Отчего так?
– А тут, Даша, все просто: они же с ее парнем – центр мира. Точнее, каждый из них – центр, а второй рядом с ним. И они Главные Герои кино и комиксов – когда про «любофф», когда про «красивую жизнь». А вот теперь – про «катастрофу». А разве может погибнуть Главный Герой? Если весь мир крутится вокруг него? Это же невозможно. Кто угодно, только не они. Это, кстати, и у более умных вылезает – Миша рассказал, как недавно долго общался в Интернете на тему «кровной мести» и самосуда. И никак не удавалось объяснить сторонникам «узаконивания» этого, что преступник, убийца, насильник – он может быть гораздо сильнее, ловчее, лучше подготовлен и вооружен, чем «мститель». И что исход «мщения» может быть совсем не таким, как его представляют некоторые. Каждому кажется, что он единственный и лучший. Что уж говорить о молодых и не столь умных ребятах.
Так, за разговорами, они упаковали все. Даша набрала полулитровых бутылочек минералки – вода нужна, но большие брать неудобно. Взяла упаковку чайных свечей и небольшую сковороду со съемной ручкой – она неплохо заменяет котелок, если уметь пользоваться. Еще по своему опыту собрала несколько «суток» – упаковала скотчем вместе: банку консервов (тушенку или рыбу), пару «бомж-пакетов», бульонный кубик, несколько пакетиков чая «Гринфилд» (они каждый пакет в пластике), два батончика сникерсов. Одну такую «сутку» вложила в сковороду. Дальше по совету тети Клавы все получившиеся брикеты сложили рядком на простыне, завернули по диагонали, потом еще в одну, потом перемотали скотчем, а концы «рулончика» связали между собой, подхватив скотчем и степлером. Получилась неказистая чересплечная сумка, довольно увесистая, но удобная. Спреем для чистки обуви Даша быстро привела ее в не столь вызывающе-светлый вид и пошла одеваться. Пальто с сожалением оставила, джинсы решила надеть поверх брюк. Форменные туфли упаковала в рюкзак, туда же – барахло из сумки. Старый свитер, прихваченная в зале упаковка носков, перчатки тоже упаковкой – все в мешок из-под мусора, каждый скотчем и в рюкзак. Заглянула в разделку – ого, Петрович-то обглодал половину свиной туши! Прихватила куртку и шапку Петровича – тут не до церемоний. Сняла с крючка моток толстого шнура, в зале еще раньше взяла и синтетического шпагата – пригодится. Пошла в туалет и смыла косметику – пока есть возможность, это надо сделать в комфорте, да и стараться выглядеть красиво теперь не лучший вариант. Оделась, примерилась. Принесла из зала топор. Осторожно, тряпкой, под струей воды отмыла его, примерилась. В головке топорища было сделано отверстие и продето кольцо из проволоки, чтобы вешать на крюк. Даша сменила его на большую петлю из шнура – на кисть.
В черный ход постучали. Тетя Клава, уже одетая, открыла и впустила Михаила. Тот был одет «по-походному», в «горке» и сапогах. В руках у него Даша с завистью увидела «волчью смерть» – СКС[2] охотничьего образца, без штыка. На поясе висели подсумки, здоровенный тесак и туристский топорик в чехле. А на плече – потертого вида двустволка и патронташ, которые он, впрочем, тут же передал тете Клаве, весьма сноровисто принявшей: тут же опоясалась, проверила оружие (двустволка была уже заряжена), поставила на предохранитель и закинула за спину. Даша с уважением отметила, что тетя Клава проделала это весьма ловко, – очевидно, не впервой. Эх, ну чего стоило: решила бы проблемы – и дома тоже ждал бы тебя ствол! Все ведь больше самой себе отговорки, все от лени… (Ты еще доберись до дома, напомнила сама себе, не кажи «гоп!».)
– Ну, готовы?
– Готовы, Миша. Давай грузиться, подгоняй задним бортом. Даша, поможешь, а Миша покараулит.
– Конечно, помогу.
Михаил подогнал свой L-200 старого образца почти вплотную к дверям, и они быстро закидали в кузов приготовленные коробки, забив кунг полностью. Даша изрядно запыхалась, но эта нагрузка ее, наоборот, взбодрила. Она отметила, что задние сиденья пикапчика забиты сумками, – очевидно, супруги прямо отсюда, не заезжая домой, стартуют на выезд из города. Также она отметила в кузове явно наполненную бочку литров на сто, по виду из-под масла, воняющую соляркой, двадцатилитровую канистру, наверняка с бензином, и малюсенький чемоданчик-генератор.
Закончив погрузку, Михаил сел в машину, а Даша с тетей Клавой проверили и закрыли все в магазине, отключили электричество и на всякий случай воду – и вышли на улицу, заперев дверь.
– Даша… может, поедешь с нами? – вдруг спросила тетя Клава. – Место мы освободим, в тесноте, да не в обиде.
– Н-нет… – не очень уверенно ответила Даша: больно уж заманчивым было предложение. – Мне домой надо. Меня там ждут.
– Ну… ты девушка умная, если так… Удачи тебе! Звони, не забывай! – Тетя Клава обняла ее, отвернулась, всхлипнув и вытирая глаза, поспешно села в машину, поставив ружье между коленями.
«Мицубиши» затарахтел дизельком и резво выкатился со двора.
Даша осталась одна.
И сразу стало очень страшно. Казалось, что из каждого окна на нее смотрел немигающим взглядом очередной «мертвяк». Отогнав иррациональный страх, Даша примерилась, закинула «сумку» за спину, рюкзачок повесила на грудь, топорик примерила в руку. Нет, все-таки как-то перебор… по городу с топором в руке. Вообще и так вид как у бомжихи какой. Если увидит наряд – могут ведь и тормознуть. Хотя… а чем это плохо? А тем, о чем тетя Клава говорила. Неизвестно, что у них будет на уме. Но прятать топор еще страшнее – вдруг не успеешь достать?
Вообще дальнейшие действия вырисовывались с трудом, но решила для начала попробовать добраться до оружейного магазина на Захарьевской – мало ли, может, что-то там можно будет прикупить… хотя вряд ли. Разряженный в ноль шокер она оставила в магазине – зарядиться он не успел. Может, там найдется? Хоть что-то – нормального оружия ей не продадут, скорее всего. Решено: туда. Топор в руку, наготове – и вперед.
Во дворе тихо. Никого, все спокойно. Заглянула за гаражики сине-ржавой окраски – все нормально. В углу у стеночки скамеечка – бабушки-дедушки, поди, кости греют и перемывают тут. Костогрейня, совмещенная с костомойней.
Даша обратила внимание на слабый ритмичный звук. И пару секунд спустя увидела то, с чем эти звуки и ассоциировались: мимо гаражей с неторопливостью товарного состава шествовал дряхлый старичок. Не заметив Даши, завернул за угол и затих где-то у скамейки. Даша подумала, что неплохо бы отправить деда до дому, пока не нарвался на нехорошее. Но надо бы как-то аккуратненько. Потому Даша осторожно, стараясь не шуметь, подошла к углу. Топор, правда, держала в руке, опустив и убрав за спину. Тихонько, чтоб не напугать старичка, выглянула.
Старичок стоял, как и пришел, спиной к ней, уставившись на пустую скамью. Стоял абсолютно неподвижно. От него явственно пахло ацетоном.
И он не дышал.
Даша замерла неподвижно, стараясь и сама не дышать. В голове крутилось много мыслей – что делать дальше? Надо бы окликнуть… хотя, похоже, с дедом все примерно ясно. Уже полминуты прошло – живой человек в возрасте так стоять, да еще не дыша, наверное, неспособен. Но… А если просто старенький? Пришел, а тут – никого, поговорить не с кем… вот и задумался – как день коротать? Стоит себе, а дышит еле-еле…
Вот только запах этот… Надо решаться.
– Дедушка, извините…
Старичок не вздрогнул, как можно было ожидать от него, а просто стал неторопливо поворачиваться. Уже сразу Даша поняла, что он мертв, – живые так не двигаются, даже дряхлые старики. Было что-то механическое в его движениях, нелепость и одновременно точность – как неправильно сконструированный механизм, он поворачивался, поднимая руки. Очевидно, он и при жизни был очень слаб, возможно, что и умер сам: не видно никаких повреждений. Оттого все движения были неспешны, но вполне целенаправленны, не наблюдалось столь характерного для пожилых людей подрагивания. Глаза вновь поразили Дашу – страшные: не мертвые, но и не живые. Обвисшая кожа, усилившийся запах. Даша подняла руку с топором:
– Дедушка, стойте! Стойте, вам говорю!
Старичок издал какой-то звук, напоминающий скуление или жалобное ворчание, и двинулся к отскочившей назад Даше. А ведь придется бить, подумала она. Топором и по голове. Вот этого старого человека, пусть и уже мертвого. Маленького, слабого, в затертом пиджачке с орденской планочкой, трениках «советский спорт» с обвисшими коленями и драных «дутиках». Даша медленно, благо и старичок стремительностью не отличался, отступала, глядя на трогательно торчащие из нагрудного кармана расческу, платок в клетку, сложенную вырезку из газеты с кроссвордом и карандаш, на орденскую планку, на протянутые к ней иссохшиеся от старости, корявые руки без двух пальцев на левой, на висящие на шее старомодные очки в металлической оправе – и понимала: ударить она не сможет. Но и убежать нельзя – в закоулке между гаражами остался ее груз.
Она подняла топор на уровень груди и уперлась углом обушка в грудь старичка. Чуть надавила – и довольно легко остановила. На секунду замерев, старичок споро потянулся и обхватил топорище. Э, нет, так не пойдет! Даша резко, впрочем, без особых усилий – видать, совсем уж стар и слаб был дедушка – вывернула с проворотом вверх топор, вновь уперлась в грудь качнувшемуся старичку и толкнула его назад и вбок – на кучу мусора, видно еще с зимы оставшегося. Старичок завалился в груду размокших коробок и там вяло забарахтался. Спешно подхватив груз, Даша рванула на улицу. Пробегая мимо крайнего окна у прохода, она еще раз убедилась, что сделала все правильно: из приоткрытой фрамуги слышался склочный голосок, взывавший «приехать и забрать наркоманку с топором, бросающуюся на людей».
А если бы ударила? Еще и от милиции бегать? Ладно, хорошо, что так.
Выбежав, Даша вновь навьючила груз, но топор лишь засунула под висящий на груди рюкзак, не выпуская из руки, да еще проверив, чтобы выдернуть не цепляясь.
Дальнейший путь пролегал по улицам, во дворы не заглядывала, подворотни обходила стороной. Постепенно продвигаясь к намеченному пункту, Даша наблюдала картину, которая все больше убеждала ее, что БЕДА – большая и серьезная. Пробки на улицах стояли намертво, хотя пока еще мелкие улицы были пустынны, встретила, заранее перебежав на другую сторону, несколько «мертвяков». Увидела в сквере, как несколько бритоголовых кожанко-берцовых парней старательно пинают неподвижное тело кого-то темноволосого, в оранжевой жилетке, а буквально за углом, на стоянке, еще ворочающегося «скина» лупцуют арматурой южане с, похоже, ближайшей стройки. Насторожили частые выстрелы с того направления, куда она шла. Проскочил мимо милицейский «козлик», скрипнул тормозами и зажурчал задним ходом, подъехал, но Даша, памятуя наставления тети Клавы, уже сидела за припаркованным за поворотом «вольво». Патруль постоял секунд десять, фыркнул бензиновым облаком и укатил. Со стороны Смольного раздалась вдруг частая и довольно долгая стрельба, грохнуло несколько глухих взрывов, и в той стороне в небо потянулись черные хвосты дыма.
Однако, подумала Даша. Неужели кто-то пытался прорваться в Смольный? Там серьезная охрана – видно, покритиковали. Но кому сейчас потребовалось-то?
Почти на подходе встретились два вполне характерного облика «патсана». Завидев ее, целенаправленно двинулись навстречу, чуть расходясь по сторонам. Топор явил себя на свет божий, выскользнув из-под рюкзачка.
Нет, ну разве можно так ошибаться в людях? Как не совестно… Ведь два красивых, молодых мужчины хотели просто спросить «скоко время» или проводить девушку… а вообще-то им совсем не сюда, а совсем и наоборот, даж на другую сторону улицы. И вообще они спешат, так что извините, но знакомство не состоится. А вы, девушка, что подумали? Фи… надо нам было больно к вам подходить…
Удачно подвернулся уже весьма старательно раскуроченный киоск. Воровато озираясь, Даша подобрала остатки – несколько упаковок одноразовых станков для бритья, несколько упаковок презервативов, маникюрные наборы, упаковки батареек. Всем этим основательно подзабила рюкзак. Среди остатков снейков набрала с десяток пакетиков с вяленым мясом – самое оно. Теперь у рюкзака были забиты и боковые карманы. Невдалеке взвыла сирена, и Даша резво дернула от киоска, успев урвать напоследок упаковку лейкопластыря. Впрочем, никто не кричал «Руки в гору!», и пистолета разряд так и не настиг – очевидно, не до нее и было. Да, похоже, что сейчас всем станет не до нее, отчего оптимизма совсем не прибавляется. Перебежав улицу, Даша чуть не столкнулась с весьма шустрым мертвяком. Он едва не сгреб ее своими сильно обглоданными руками, пришлось отскочить за машину, так что мертвец, промахнувшись, упал на капот. Тут же топор точно ударил мертвеца в висок – раздался хруст, и обмякшее тело осталось на капоте. Даша сглотнула, шумно выдохнув пару раз. Ладно, похоже, надо привыкать. Крови, правда, и всего соответствующего было немного, больше на обушке.
Именно на обушке – вспомнились рассказы любителей истории про всякие чеканы, шестоперы и прочие моргенштерны. Острые шипастые наконечники дубин застревали в доспехах, щитах, а то и телах врагов, и воины лишались оружия или даже жизни, если пытались его выдернуть. Оттого и стали популярны бугристые, тупоугольные палицы – они сотрясали и проламывали, но не застревали. А боевые топоры эволюционировали в алебарду – с длинным, выгнутым лезвием: скорее страшная тяжелая сабля на древке, чем топор. Да что говорить – вспомнился один ветеран, рассказывавший, что обычным русским граненым штыком лучше было колоть в живот, так как иначе он мог, пройдя насквозь, застрять в грудной клетке, зажатый ребрами. У того деда так погиб друг, не успевший выдернуть винтовку из заколотого немца.