Алешина Светлана. Не люблю поддавки

   — Так и говорил, — буркнула Маринка.
   — Ну вот, а эта фраза про «не могу» может относиться к чему угодно. В принципе даже и к несчастной любви, хотя это и маловероятно. Не верю я в Джульетт. Не верю.
   — Зря! — с чувством сказала Маринка и наигранно затосковала взглядом.
   — Ну и ладно, — отмахнулась я, — фактом является то, что записка написана неизвестно о чем.
   А то, что она лежала на газете, это может быть и случайностью.
   — Ура! — Маринка даже хлопнула в ладоши. — Не будем больше заниматься этим делом, да? — Она даже улыбнулась Ромке. — Все благополучно завершилось. Финита, блин, комедии!
   — Не завершилось, — поправила ее я. — Если записка не о статье, тогда о чем же?
   Все промолчали и задумались. Как говорится, вопрос был, конечно, интересный.
   В кабинет вернулся Сергей Иванович с несколькими листками с отпечатанной информацией.
   — Ого! — воскликнула я. — А Фима нам говорил, что фирмочка маленькая, а вы вон сколько про нее накопали!
   — Тут не про нее, а про них, — сказал Кряжимский, усаживаясь и раскладывая перед собой тексты. — С таким распространенным названием «Скат» в нашем стольном граде набралось восемь фирм, причем в трех из них занимаются какой-то торговлей продуктами питания, — Сергей Иванович быстро взглянул на меня и снова опустил глаза, — а еще в двух что-то делают с автодеталями. Вам Ефим Григорьевич про какой «Скат» говорил? Тут есть «Скат-С», «Скат-плюс» и еще какие-то, как говорится, все не упомнишь.
   Я взяла листки с информацией и перетасовала их, как карты. Задачка представлялась сложной.
   Наверное, это было написано на моем лице, потому что Маринка встала, решив продемонстрировать свой высокий профессионализм.
   — Ерунда, — сказала она и протянула руку.
   Я ей с легким сердцем отдала все эти бумаги.
   Она набрала первый номер телефона и попросила пригласить Юлю Пузанову. Прослушав, что ей ответили, Маринка поблагодарила и нажала на рычаг.
   — Первую фирму вычеркиваем, — сказала она и стала набирать второй номер.
   Нужный нам «Скат», как и следовало ожидать, оказался последним в списке. Так уж нерушимы в нашей жизни законы подлости.
   Положив трубку, Маринка вернулась к нам.
   — Вот вам ваш «Скат», — сказала она, кладя передо мной один из листков.
   Я взяла его в руки и прочитала. Фирма «Скат».
   Просто «Скат» без всяких С и плюсов! Фима дал точнейшую информацию, только у нас не хватило ума этого понять!
   Просмотрев лист с указаниями фамилий и обозначениями должностей и телефонов, я закурила и прочитала вслух:
   — Итак, что у нас тут. Директор Крамер Геннадий Петрович, главный бухгалтер… так, это неважно пока… Адрес. Улица Аткарская. Это около вокзала, кажется.
   Я передала лист Виктору.
   — Знаешь, где это?
   Виктор внимательно прочитал адрес и кивнул.
   — Прямо сейчас собираешься ехать? — спросила Маринка и демонстративно посмотрела на часы.
   — А зачем откладывать? Время как раз приближается к концу рабочего дня. Вот и попробуем поймать людей на вечерней усталости.
   Я встала из-за стола и подошла к окну. Пузанова за окном я уже не увидела. Посмотрев, насколько хватало возможности, влево, затем вправо, я убедилась, что его действительно нет. Точнее говоря, его не было видно. А это не одно и то же.
   — Ага, людей поймаешь на усталости и раздраженности, — дополнила меня Маринка. — Чует мое сердце: будет что-то неладное.

Глава 4

 
   Офис фирмы «Скат» находился действительно недалеко от железнодорожного вокзала, в трехэтажном здании, где раньше располагалось городское управление ДОСААФ, а что здесь было сейчас, помимо офисов разных фирм и магазина сельхозинвентаря, я не знаю. Вполне возможно, что и не было больше ничего.
   Вход в здание находился не по центру, как можно было бы предположить, а как-то сбоку, и, чтобы войти в дверь, нужно было подняться по трем выщербленным бетонным ступенькам и повернуть налево, миновав полутемный низкий и тесный тамбур.
   Мы с Маринкой осторожно миновали все эти легкие препятствия и очутились на первом этаже.
   Однако пройти сюда нам не удалось: весь этаж был перекрыт металлической решеткой, от пола до потолка, вдобавок еще запертой на два висячих замка.
   То, что находилось за этой решеткой, представляло собою совершенно пустое помещение, затемненное и плохо прибранное. По всей видимости, здесь все было приготовлено для ремонта.
   — Вряд ли нам сюда, — сказала я, — посмотрим, что наверху, — и начала подниматься на второй этаж. Маринка шла следом, Виктор остался в машине. Я сама ему сказала, что не стоит с нами ходить в «Скат», потому что двум девушкам при любом расчете доверия должно быть оказано больше, чем тем же двум девушкам, но в сопровождении молчаливого охранника. А мы, точнее я, как главный стратег, решила сыграть именно на доверии.
   Маринка была недовольна, но компании не разбивала, готовясь потом под чаек и кофеек высказать мне все, что она думает по поводу этого путешествия.
   Навстречу нам по лестнице спускался молодой человек весьма непрезентабельного вида — коротко стриженный, с грубой и глупой рожей, да еще в придачу и одетый, как собравшийся жениться бомж, то есть он был весь мятый, грязный, но с большим серебряным перстнем на пальце и с серебряной цепочкой на шее. Внутренне смирившись и решив не осуждать вкусы окружающих — неизвестно ведь, из какой богемы вылез этот парень, — я остановилась и вежливо спросила у него, где находится офис «Ската».
   Парень смерил меня медленным взглядом сверху вниз, потом так же осмотрел и Маринку.
   — Ну что, нормально в общем-то, — заторможенно сказал он. — Значит так, девки. Третий этаж вам нужен. Там в середине коридора дверь направо… — Парень уткнулся взглядом мне в живот, икнул и сипловато закончил:
   — Там присел лысый такой крендель. Это Гена. Вам ведь он нужен?
   — Нам нужен Крамер Геннадий Петрович, — на всякий случай решила уточнить я, преодолевая мощный рвотный спазм, подступивший к горлу от впечатления, произведенного этим аборигеном.
   Я не хотела ошибиться и поэтому только пошла на этот подвиг.
   — Ну я и говорю: Гена-лысый присел, — все так же монотонно сказал парень, — короче, вам туда, девчонки. А вы откуда? Из какой конторы?
   — Мы из «Свидетеля», — выпалила Маринка и, подхватив меня под руку, принялась толкать, чтобы я быстрее рассталась с нашем гидом.
   Гид, однако, положив руку на перила, покачнулся и, перекрывая мне проход наверх, слабо улыбнулся:
   — Ну ни хера себе, вот погоняло придумали!
   «Свидетель»! Ну, блин, артисты! — теперь уже он качнулся к перилам, и я, сманеврировав, проскользнула мимо него. Абориген, казалось, этого и не заметил. Продолжая стоять и смотреть прямо перед собою, он забормотал:
   — Потом еще «прокурором» назовут, а потом и «больничкой»! Во, клоуны какие!
   Он заржал во все горло и, неожиданно повернувшись, взмахнул рукой и потрепал Маринку по заднице. Маринка взвизгнула, прыгнула вперед и изумленно вытаращилась на него.
   — Ничего, ничего, — одобрил парень, — не прыгай, все нормально.
   Посмеиваясь, он пошел вниз по лестнице, качаясь при каждом шаге.
   — «Каждое мое дежурство заключенные раскачивают тюрьму. Туда-сюда, туда-сюда», — проговорила я, поглядывая на это чудо, — наверное, он здесь работает сторожем. Как ни странно, но именно сторожа бывают хануриками.
   — Вот какой хам, — тихо произнесла Маринка, опасливо косясь на удаляющегося парня.
   — Да, не милорд английский, — согласилась я и пошла на третий этаж. За мною, ворча и покашливая, брела Маринка.
   Мы поднялись на третий этаж и попали в точно такой же широкий коридор, какой был и на первом, только здесь он не перегораживался решеткой. И с освещением все было нормально.
   По обеим сторонам коридора находились двери в какие-то помещения. Некоторые двери были открыты, другие закрыты. В коридоре толпились шесть или семь человек самого бандитского или, я даже сказала бы, хулиганского вида.
   Когда мелкий хулиган микрорайонного масштаба дорастал или «приподнимался» до престижного, с его точки зрения, статуса бандита, он не только обрастал какими-то деньгами и машинами, но и начинал носить специфическую униформу вроде обязательных цепей, короткой стрижки и «приличного прикида». Приличного опять же по их понятиям. Эти же шестеро — все-таки их было шестеро, а не семеро — на бандитов не тянули.
   Они все были одеты в тренировочные костюмы средней паршивости, вытянутые во всех направлениях, и, хотя у двоих и болтались какие-то цепочки на шеях, впечатления должной «крутизны» ребята не производили. Мне они с первого взгляда показались даже и не хулиганами, а опустившимися ханыгами, пришедшими в поисках низкоквалифицированной работы.
   Однако стоило одному из них открыть рот, а другим его поддержать, как все сразу стало ясно.
   — 0-паньки! — развязным тоном провозгласил ближайший к лестнице худой угреватый парень в псевдо-"Адидасе". — Полным ходом хряют телки!
   Здравствуйте, девочки!
   — Нам нужен офис фирмы «Скат», — растерянно пробормотала я, стараясь держать себя независимо и смело. Не знаю, получилось ли это у меня, не знаю, но надеюсь, что впечатление я произвела.
   Однако реакция на это впечатление оказалась не той, которую я ожидала.
   — Ну ты сюда и попала, черненькая. — Парень протянул ко мне лапы, и мне пришлось резко отступить вправо.
   — Офис здесь, — вступил в разговор еще один парниша, высокий, нескладный и сутулый, — здесь и официальный представитель, — сказал он, указывая на угрястого хама, и сам заржал своей незамысловатой шутке.
   — Срыгни отсюда на хер, Хлястик, дай-ка мне покалякать! — К нам, расталкивая своих товарищей, подлетел еще один коренастый и жутко потный и дыхнул на меня какой-то вонищей. — Вы к Крамеру? К Геннадию Петровичу Крамеру?
   — Да, а это вы? — пролепетала Маринка, с ужасом посмотрела на этого колобка и начала медленно отступать назад, но колобок ухватился за ремень ее сумки.
   — Я Крамер? — переспросил он, притягивая к себе Маринку. — Да ты что, клуша, я до Крамера еще не раскормился, и на башке что-то есть. — Он ухмыльнулся под радостный гогот всей компании и погладил себя по голове. — Но вам нужен не Крамер, а я — он для меня вас вызвал.
   — Ты не жадничай. Лаборант! — крикнул ему угрястый. — Ты первым был в прошлый раз!
   — Тут какая-то путаница, нас никто не вызывал, мы сами пришли, — теряя последние остатки твердости, сказала я и попятилась вслед за Маринкой.
   Мне уже и Крамер был не нужен, и «Скат» не : интересен, у меня было только одно желание: драпать! Я о сделать это нужно было изящно, чтобы все стадо троглодитов не бросилось за нами следом. А судя по впечатлению, оно вполне могло это сотворить.
   — Да, понятно, — снова заговорил угрястый борец за справедливость, — пришли сами, так что теперь если захотите сами и уйти, то хватит строить тут из себя целок. Мы ребята простые и не любим всего этого фуфла. Вас только двое, что ли, будет? Тогда придется поработать за всех, пока остальных не подгонят. Вот ты, — он отобрал у колобка Маринкину сумку, взял ее за плечо и притянул к себе, — со мной пойдешь, а твоя коллега по работе что-то того, на училку похожа.
   — Уберите свои руки! — крикнула Маринка, дернулась, вырвалась и отскочила от угрястого так резво, что чуть не сбила меня с ног. — Не смейте так с нами разговаривать, сволочи!
   — Задрай хлебало, колода, — рявкнул колобок и ладонью прикрыл на секунду лицо Маринки, — ты какого сюда пришла?
   — А-а-а! Помогите! — завопила Маринка.
   Я отмахнулась в это время от какого-то сутулого типа, похожего на мультипликационного Кощея Бессмертного, и дернула Маринку за руку. Мы отскочили еще ближе к лестнице, но это мерзючее хулиганье начало смыкаться вокруг нас. А я, дура, еще и Виктора оставила на улице! Захотела, чтобы на симпатичность клюнули! Кто ж ожидал такого эффекта, твою мать…
   — Прекратите немедленно хулиганить! — крикнула я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал максимально официально и грозно. Все-таки не зря так долго тружусь начальником, должна же хоть чему-то научиться!
   — Мы журналисты из газеты и пришли брать интервью у господина Крамера! — продолжала скандировать я, словно стояла на трибуне и агитировала за лучшее будущее. — Если вы немедленно не прекратите, то… — Я выхватила из сумки сотовик, и его немедленно у меня отобрали.
   — Вот это ни хрена себе, — присвистнул колобок, рассматривая мой телефон, — во как кучеряво живут соски, смотри, пацаны!
   Вот теперь уже не оставалось ничего другого, как смело спасаться бегством, и черт бы с ним, с сотовиком, все остальное дороже.
   Толпа мерзавцев перед нами заурчала и забурлила, но тут из-за раскрытой двери, расположенной на правой стороне коридора, переваливаясь с ноги на ногу, вышел очень небольшого роста толстый и лысый мужчина в заляпанном жирными пятнами костюме, с цветастым галстуком, съехавшим набок.
   Мужчина внешне напоминал Карлсона, если бы тот вдруг потерял свой пропеллер и потом десять лет старался бы залить горе алкоголем. Не знаю почему, но у меня возникла именно такая ассоциация. Появление нового негодяя добавило мне прыти, но тут я заметила, что толпа при его появлении стихла и расступилась. Очевидно, лысый Карлсон здесь был в авторитете.
   — Спокойно, господа! — улыбаясь, сказал он, оглядывая нас с Маринкой. — Ну что же вы, совсем напугали девушек! Накинулись на них, словно голодные. — Он подкатил к нам и заулыбался еще шире. — Такие хорошие девушки, а вы на них…
   Пройдемте со мною. — Карлсон сделал приглашающий жест рукой и потер ладони одна о другую, как будто они у него мерзли.
   — Я сейчас решу с ними все вопросы, — сказал он и подмигнул собравшимся.
   В ответ на его слова послышались смешки, и чей-то развалистый голос поинтересовался:
   — А ты справишься с двумя-то, Геныч?
   — Да уж тебя на помощь точно не позову, Мягкий, — хихикнул Карлсон и поторопил нас:
   — Ну, вас еще раз попросить?
   Мы с Маринкой переглянулись, и хотя лично мне больше всего хотелось убежать, но я решилась воспользоваться приглашением, тем более что заметила перемену в настроении у всех этих придурков: с Карлсоном никто из них спорить не желал.
   Решив, что один негодяй лучше шести мерзавцев, я гордо кивнула и направилась к двери, на которую нам указали.
   Карлсон, переваливаясь и посапывая, побрел впереди. Добравшись до двери, он растянуто улыбнулся и помахал нам рукой, чтобы шли быстрее.
   Мы зашли в кабинет размером с два чулана и сели на стулья, стоящие вдоль стены, справа от стола.
   Стол стоял у окна, а между ним и стеной оставался совсем небольшой проход. Мне внезапно стало любопытно, как же эта жертва сладкого и мучного заберется туда.
   Крамер закрыл за собою дверь и отработанными движениями забрался за стол, причем внешне без особого напряжения, в несколько приемов втягивая живот и подергивая задницей, а протиснувшись, удовлетворенно засопел и уронил себя в кресло.
   — Уф, вот так, — сказал лысый Карлсон неизвестно для чего и снова заулыбался нам:
   — Вы кто такие, девушки, и зачем сюда пришли?
   — Мы журналистки из газеты «Свидетель»! выпалила Маринка, стуча по полу каблуками туфель. Это у нее так пар выпускался после пережитого испытания. — Нам нужен господин Крамер, директор фирмы «Скат». — После этой фразы Маринка как-то быстро сникла и уже спокойней и человечней спросила:
   — Скажите, пожалуйста, куда мы попали?
   — Вы к Крамеру и попали, Крамер — это я, а вот вы кто такие? — снова задал Карлсон тот же вопрос. И тут в разговор вступила я:
   — Я главный редактор газеты «Свидетель» Ольга Юрьевна Бойкова.
   При этих словах Карлсон, оказавшийся Крамером, на мгновенье прекратил улыбаться, но это помутнение у него быстро прошло. Почти сразу же он заскалился так же широко, как и прежде. И не лень человеку!
   Я расстегнула сумку и достала из нее удостоверение и пачку сигарет.
   — Курить здесь можно? — спросила я, бросая взгляд на хрустальную пепельницу, полную окурков, стоящую перед Крамером.
   — Нет, — коротко сказал Крамер и взял мое удостоверение. — Не переношу табачного дыма, у меня аллергия.
   Пожав плечами, я положила пачку обратно в сумку. С такими хамами я встречалась редко.
   Внимательно прочитав мое удостоверение, Крамер вернул мне его с тяжелым вздохом.
   — А что надо-то? — спросил он. — Я вас не ждал, а вы про какое-то интервью кричали. Развели шухер на все производственные помещения, людей от дела отрываете!
   — А кто эти люди в коридоре? — спросила я его, стараясь перехватить инициативу разговора.
   — Это наша служба безопасности, — нехотя ответил Крамер, — ребята расслабились к вечеру, у нас здесь бывает мало гостей, так что не судите их строго. Скучно им.
   — А вы можете попросить их вернуть мой сотовик? — попросила я, стараясь попроникновеннее смотреть на улыбающуюся маску Крамера, но, похоже, такого евина пронять можно было только корзиной меда.
   — Телефон отобрали? — спросил Крамер. — Ну какие ловкачи.
   Он приподнялся в кресле, собираясь выйти, но быстро передумал и снова опустился в него. Повертев головой, Крамер словно искал то, что можно было бросить в дверь. Мне кажется, я поняла его правильно.
   — Вы хотите открыть дверь? — спросила я.
   — Да, если вам это не в лом, — сказал он, — а то я сегодня без секретарши, такая жопа, понимаете ли, сплошные неудобства.
   Маринка хмыкнула, я тоже не выдержала и улыбнулась. Встав со стула, я подошла и распахнула дверь.
   — Мамедов! — зычным басом заорал Крамер так оглушительно, что я даже сжалась от неожиданности. Ну какие же чудеса творит с человеком лень: вот он из-за нежелания лишний раз поднимать… одним словом, и голос свой разработал.
   В дверном проеме показался тот самый придурок, что отобрал у меня телефон.
   — Так Мамедова ты же сам послал куда-то, Петрович, — сказал придурок и поковырял пальцем в носу. После чего палец культурно вытер о свои брюки.
   — А, точно! — хлопнул себя по лысине Крамер. — А он еще не вернулся, Мягкий? — Крамер бросил острый взгляд на нас и нахмурился. — Отдайте им «мобилу» или что у них там было, — распорядился он.
   — Да, я забрал, Петрович, — тут же признался придурок, вынимая из кармана мой сотовик, она как его дернула из сумки, я подумал, а вдруг это… ну, короче, оружие типа электрошоке? новой мудели, вот он, короче.
   Мягкий боком вошел в кабинет и положил сотовик на стол рядом с пепельницей, после чего вопросительно взглянул на Крамера.
   — Иди, свободен, а дверь не закрывай, — скомандовал Крамер, и Мягкий, пятясь, ушел, а Крамер улыбнулся мне и потыкал толстым пальчиком в телефон. — Вот он и не пропал, и не сломали, так что у нас тут все четко и аккуратно. Возьмите и не теряйте больше.
   Я приподнялась со стула и забрала свой сотовик, не укладывая его, впрочем, в сумку. Хоть это и не электрошоке?, но почему-то мне хотелось держать его в руках. Он меня успокаивал.
   — Так что вам нужно, я не понял? — спросил меня Крамер. — Давайте резче и короче, мне некогда.
   Маринка покосилась на меня, кашлянула и треснутым голосом проговорила:
   — Собственно, Геннадий Петрович, мы пришли поговорить с вами о вашей секретарше.
   — А ее нет, — ответил Крамер и развел руками. — Все сам делаю, как видите.
   — Мы знаем, она умерла… — начала я, но Крамер меня перебил.
   — Так вы про Юльку хотите что-то спросить? — довольно-таки небрежно произнес он и тут же на мгновение скуксился лицом. — Ну да, умерла Юлька, жалко девчонку, молодая, красивая была. Ну что ж.
   Ничего не могу сказать. Секретарша и секретарша, нормальная девчонка. Их уже столько здесь перебывало! — неожиданно закончил он и махнул рукой. — Это все?
   — И все ваши секретарши кончали жизнь самоубийством? — спросила Маринка, и Крамер внимательно посмотрел на нее. Как я заметила, Маринка этот взгляд не выдержала и потупилась.
   — Не знаю, что с ними происходит после того, как они увольняются, — хмуро сказал Крамер и, вспомнив про свое обаяние, снова улыбнулся, — никогда не интересовался, но Юлька была первой.
   Не знаю, зачем ей это было нужно. Может быть, муж довел, он у нее дурак еще тот, может, еще какая причина, мне все это параллельно. У меня бизнес, и я работаю, а чем занимаются мои люди в свободное от работы время, меня не колышет. Пусть хоть вешаются., вот одна и повесилась. — Крамер улыбнулся шире и оставил эту улыбку без изменений, как приклеил. — Жаль, конечно, но она, кстати, и уволиться не успела.
   — Вы жалеете, что она вас не предупредила, что собирается повеситься? — Я никак не могла понять этого человека и откровенно недоумевала: издевается он, что ли? А над кем? Неужели над нами? Тогда ему это даром не пройдет! Пропишу!!!
   — Да мне плевать вообще! — крикнул Крамер, и от его баса у меня зазвенело в ухе. — Я не имею к этому отношения и иметь не хочу. Вы пришли поговорить о ней? Считайте, что поговорили. Пока, девочки. — Крамер помахал нам жирной ладонью и снова потер их друг о дружку.
   — То есть вы даже не знаете, какая у нее была причина, — конкретизировала Маринка, — ну, может быть, эта ваша охрана ее достала, вот как нас сейчас?
   — Все! Все! Встреча закончена, — повторил Крамер, выкатывая глаза, — до свидания, я сказал, что неясно? — И, набрав в грудь воздуху, он заорал:
   — Охрана!
   Тут же в кабинет заглянули двое из знакомой нам толпы.
   — Девушек проводите! — бросил им Крамер.
   — В баню, что ли, Гена? — приподнято спросил один и разогнался влететь в кабинет, протягивая к нам с Маринкой свои лапы.
   Маринка подобрала ноги, а я прижала к груди сотовик и нажала зеленую кнопку.
   — На улицу, в какую баню! Они из… из этой, — Крамер, вспоминая, пощелкал пальцами, — короче, это пресса, давайте выводите их!
   Нам ничего не оставалось, как подчиниться.
   Мы вышли, и я в дверях оглянулась. Крамер широко улыбнулся мне и махнул рукой.
   — Больших тиражей тебе, редактор! — крикнул он и засмеялся, тряся щеками.
   Мы прошли мимо крамеровской охраны без происшествий, и ни одна рожа даже не повернулась в нашу сторону. Мы стали мальчикам неинтересны, когда они поняли, что мы не проститутки.
   Пошляки. Дегенераты.
   Но, если честно, я была довольна, что выбралась из этого сумасшедшего дома без крупных потерь. Потери моральные — не в счет.
   Виктор стоял около машины и спокойно смотрел на нас, пока мы с Маринкой спускались по лестнице. Только спустившись в буквальном смысле на землю, Маринка почувствовала себя на свободе.
   — Виктор! — сразу же объявила она. — Нас чуть не убили… только что… а ты тут прохлаждался, как… как…
   — Не убили же, — сказала я, успокаивающе похлопав напрягшегося Виктора по руке. — Поехали отсюда, и поскорее. Мне здесь больше не хочется оставаться ни на секунду.
   — Да уж, впечатление, что в дерьме вымазалась, — перевела свои ощущения в вербальную форму Маринка, — сваливаем и побыстрее, я хочу в ванну, а потом спокойно лечь перед телевизором и чтобы ни о чем не думать.
   — Это счастье? — спросила я, подходя к «Ладе» и открывая заднюю дверь.
   — Это необходимый компонент счастья, как сказал сегодня твой Фима, — буркнула Маринка, первой забираясь в салон.
   Я села следом, и Виктор начал сдавать машину задним ходом, выводя ее на дорогу.
   Из-за угла здания бывшего ДОСААФ, где располагался ныне хам Крамер, охраняемый полудурками-охранниками, в это время вышел мужчина, направляясь к крыльцу.
   Я узнала его почти сразу. Это был Пузанов.
   — Дождались, — прошептала Маринка.
   Увидев нашу машину, Пузанов резко остановился и нагнулся, заглядывая через ветровое стекло в салон. Виктор тоже заметил нашего общего врага, ослепленного не праведным гневом, и решил здесь не задерживаться. Он, резко развернув «Ладу», начал отъезжать. Пузанов, очевидно, разглядев меня и понимая, что ему нас не догнать, поступил самым идиотским образом. Он нагнулся, схватил с земли какой-то камень и швырнул его в машину.
   Маринка, зажав голову руками, наклонилась к самому сиденью, я просто наклонилась, Виктор даже не шевельнулся. «Лада» резко дернулась, но, как говорится, дуракам везет. Вот повезло и Пузанову. Его каменюка попала в мою ни в чем не виноватую машинку, послышался громкий стук, но Виктор уже вывел нас на трассу, и нам больше ничего не угрожало.
   Я подняла голову и осторожно посмотрела назад. Пузанов стоял у края дороги и грозил нам кулаком.
   — Он где? — спросила меня Маринка, продолжая прятаться. Она даже головы не повернула в мою сторону, и ее голос прозвучал глухо и незнакомо.
   — Не догнал, — сказала я, — но передает тебе привет.
   — Не смешно, — сказала Маринка, выпрямляясь и тоже оборачиваясь. — Ну что он пристал, а?
   Нашел себе развлеченьице.
   Я закурила, прислонившись к спинке сиденья, не желая ни о чем ни думать, ни разговаривать.
   Мне и так было хорошо. Маринка свое «хорошо» понимала по-другому. Ей важно было все обсудить.
   — Вот и покатались, — начала она для затравки. — Сперва напала толпа каких-то кретинов, потом этот бешеный недоумок… А я за что страдаю?
   Я не поддерживала разговор, но, что говорить, мне самой не понравился весь сегодняшний день.
   Неудачный он какой-то.
   — А жирный-то? Жирный Крамер — какая гадость, а? — не унималась Маринка, подталкивая меня к беседе. — Согласна, Оль?
   — Да уж, компания прихотливая… — односложно заметила я, предпочитая все-таки курить и молчать.