Страница:
– Если я не ошиблась, да.
– А ты ему не звонила?
– Звонила, – вздохнула Катя. – У него никто не отвечает. И на работе сказали, что он уже две недели в отпуске.
– Значит, тебе просто показалось…
– Наверное. Но мне все-таки не по себе… Я не могу обратиться в милицию – меня засмеют. А вчера позвонила ты. И я подумала, что это провидение. И, может быть, ты сможешь мне помочь. Ведь частные детективы разыскивают пропавших людей, да?
– Разыскивают, – кивнула я. – Даже если пропавшие и не хотят, чтобы их отыскали. Но я все-таки думаю, что ты не права.
– А если маньяк? Нам один такой звонит постоянно, говорит, что нас надо всех поубивать! Вдруг Вика стала жертвой?
– Понимаешь, Катя, тогда ее дружок позвонил бы тебе, и спросил, куда делась Вика.
– Не позвонил бы, – замотала головой Катя. – Он ко мне клеился… А я его ударила. И с тех пор он делает вид, что я не существую в природе. Так что он никогда не стал бы мне звонить.
– А отчиму?
– Тоже не стал бы. У него с нами напряженные отношения, я же сказала!
– Хорошо, попробуем найти твою неразумную сестрицу, – сказала я. – Не иголка же она в стогу сена… Даст бог, найдется.
– Я хотела бы в это верить, но… Знаешь, Саша, в последнее время меня одолевали неприятные предчувствия. У тебя так бывает – сидишь, все хорошо, по радио играет красивая музыка, а ты вдруг начинаешь плакать навзрыд? Бывает?
– Конечно, – кивнула я. – Но я не связываю эти настроения с неминуемой бедой. Просто музыка такая вот грустная и красивая…
– Да не грустная она, а связана с какими-то воспоминаниями, а воспоминания, в свою очередь, накрепко связаны с Викой. Я ей даже говорила об этом, а она смеется, хотя…
Моя юная собеседница покраснела и замялась.
– Хотя?
– Ах да. Последнее время Вика мне казалась очень нервной. Как будто она изо всех сил старается выглядеть веселой и беззаботной, но внутри у нее только тоска, которая пожирает ее. Так что я ужасно боюсь за нее, Саша! Мне почему-то кажется, что я ее больше никогда не увижу.
Ее голос предательски задрожал. «Похоже, у девочки действительно нервы на пределе, – вздохнула я про себя. – А ее сестрица наверняка просто отдыхает, нисколько не заботясь о том, что испытывает Катя. Такие вот они все, старшие сестры!»
Прервал наш задушевный разговор Ларчик, который появился на пороге с омерзительно-сладкой улыбкой. Отчего я, естественно, приуныла.
– Катя, – проговорил загадочно Лариков, смотря на несчастное дитя взглядом голодного дракона, который наконец дождался жертвы, – вы будете кофе?
По его интонации я бы, например, заключила, что мне предлагается не кофе, а яд цикуты, налитый в амфору!
Катя, естественно, была потрясена не меньше моего, и мы обе обратили наши изумленные взоры на моего вмиг поглупевшего босса.
– Что? – переспросила я. – Кофе или цианистый калий?
– Кофе, – гневно сверкнул он на меня очами.
– Так и говори с нормальной интонацией, – фыркнула я. – А то шипишь, как Каа перед Бандер-Логами.
Катя тихонько засмеялась, а на Ларчика стало жалко смотреть. Он зарделся как маков цвет, и что-то пробурчал уж совсем нечленораздельное, но явно осуждающее.
– Ты кофе, кажется, хотел принести? – ехидно поинтересовалась я. – Так тащи побыстрее. Кстати, Катя, ты производишь на молодых красавцев неизгладимое, но весьма вредное впечатление. Судя по моему боссу, работать мне придется одной. Поскольку никто не согласится работать с влюбленным сыщиком. Я не исключение.
– Какая же ты вредная девица, – прошептал Лариков, когда вернулся с кофе. – Никогда не думал, что ты можешь быть такой!
– Я умело маскировалась под ангелочка, – улыбнулась я ему.
Катя сидела, красиво скрестив свои длинные ножки, и наблюдала за моим боссом с явным интересом. Судя по этому взгляду, он ей тоже нравился.
Получалось, что я опять оставалась в гордом одиночестве, и мне от этого было ужасно грустно!
Очень скоро они уже разговаривали вдвоем, почти забыв о моем существовании, равно как и о пропавшей сестрице.
«Так что младшие сестры у нас тоже не очень-то самоотверженные, – признала я нехотя. – Стоит только увидеть младого красавца с широкими плечами и красивыми глазами!»
Я допила кофе и тихо вышла из комнаты, дабы не мешать юной влюбленной паре.
И в этот момент я чувствовала себя такой взрослой, что самой было противно!
Хотя именно он-то и должен, подобно рыцарю, разыскать пропавшую сестру нашей красавицы. Но нет – он оставляет себе пламенные речи и трогательные вздохи, а мне предоставляется конь с доспехами, хотя я тоже, между прочим, девица молодая и не лишенная привлекательности!
Любовь, мои дорогие, иногда кажется мне неким подобием душевного заболевания – сродни кататонии, когда вместо обыденной женщины в застиранном халатике глазам влюбленного предстает принцесса, и никто не сможет доказать ему, бедняге, что у предмета его воздыханий визгливый голос или нос картошкой. Хотя голосок Кати был мелодичным, а нос ее только кретин назвал бы картошкой – он был маленьким и ровным. Так что Ларчика понять было можно – Катенька была очаровательна, как самая настоящая принцесса!
И в конце концов, он влюбляется все равно куда реже, чем это делаю я. Можно ему позволить этакую слабость? Да, можно! Станет мягче и добрее. Станет отпускать меня пораньше домой, поскольку сам начнет рваться к прелестнице Екатерине!
Убедив себя в том, что нет худа без добра и влюбленный босс куда приятнее в общении, нежели босс невлюбленный, я смягчилась и вернулась в комнату с благостной улыбкой на устах.
Они сидели, поглощенные друг другом, и улыбались совершенно идиотскими улыбками, отчего их лица стали презабавными.
– Вот какая еще мысль пришла мне в голову, – осмелилась влезть я в их романтическое общение. – Если бы я взяла и пропала, Ларчик, что бы ты сделал?
– Ты это уже делала, – напомнил мне Лариков о романтическом казусе, когда меня похитили влюбленные бандиты.
– Я про другое, – отмахнулась я. – Если бы я тебя не предупредила и пропала, ты обратил бы на этот факт внимание?
– Конечно.
– А дальше?
– Что – дальше? – вылупился на меня Ларчик в крайнем изумлении.
– Меня интересуют твои дальнейшие действия.
– Я бы позвонил тебе домой.
– А никто не берет трубку!
– Тогда я бы нашел Пенса.
– А если Пенс уехал? Или не знал бы, куда я делась?
– Сашка, ты выдвигаешь слишком много «если». Кто-то должен знать, где ты находишься, если, конечно, еще какому-нибудь бандиту не придет в голову в тебя влюбиться и похитить!
– Тебя послушать, в меня могут влюбиться только бандиты, – проворчала я. – Еще киллеры. Нормальный человек, конечно, при виде меня содрогнется от отвращения…
– Та-ак… Александрина решила впасть в незамысловатую и долгую обиду, – усмехнулся Лариков. – Ты нам не расскажешь, почему вдруг задалась вопросом о моем отношении к твоей пропаже? Собираешься исчезнуть?
– Нет, – поморщилась я. – Если сестра Екатерины пропала и с работы никто не позвонил, значит, она либо их предупредила, либо они полные козлы!
– Второе более возможно, – грустно сказала Катя. – Кажется, они ее просто уволили. Но я точно не знаю. Я туда звонила, пытаясь выяснить, не отправили ли Вику в командировку. А они накричали на меня, сказав, что моя сестра – отвратительная нахалка.
– Придется с ними пообщаться.
– О нет, с меня одного раза хватило!
– Ничего, это я с ними буду говорить! И еще – у Вики были друзья?
– Конечно.
– Она любила посещать людные места? Дискотеки, ночные клубы?
– Кажется, они с Мариной часто бывали в одном кафе… Черт, забыла, как оно называется! Там обычно дискотека и стриптиз… Ночные, конечно.
– Марина – это ее подруга?
– Лучшая, – кивнула Катя.
– А она тоже ничего не знает?
– Нет, – покачала головой Катя. – Она говорит, что Вика собиралась уехать. Но… ей кажется, что Вику похитили.
– У нее есть для этого основания?
– Мне она ничего про это не говорила. Сказала, что надо подождать еще неделю.
– Очень странная позиция, – хмыкнула я. – Вряд ли бы я оставалась спокойной и ждала еще неделю, если бы у меня пропала подруга. Например, Эльвира. И я бы к тому же подозревала, что ее похитили. Я бы носом землю рыла, пытаясь ее обнаружить, уже на следующий день!
– Люди разные, – философски заметила Катя. – Марина большая эгоистка. Сейчас у нее все прекрасно – личная жизнь сложилась, деньги есть, и обременять свою хорошенькую головку чужими бедами ей не хочется!
При этом Катя бросила такой многозначительный взгляд на Ларикова, что у меня появилось подозрение – в этой комнате, похоже, я единственный человек, желающий обременять себя чужими проблемами.
У остальных, уж вы меня простите, – сплошной «амор», и им не до пропавших сестер, пусть даже и родных!
Кстати, о маньяках.
– Кать, а тот маньяк, про которого ты упоминала?
– Какой?
– Который вам звонил на работу?
По Катиным глазам я поняла, что мое напоминание о работе было бестактным. Она опасливо взглянула на Ларчика – ох уж эти влюбленности с первого взора! – и тихо проговорила:
– Но это тут совершенно ни при чем!
– А если вас перепутали? – продолжала я нарушать правила хорошего тона. – Предположим, что маньяк этот ваш дурацкий охотился за тобой, а под руку ему попалась Вика…
– Нет, это полный нонсенс! – воскликнула Катя. – Мы с Викой совершенно не похожи! Вика небольшого роста, рыженькая, с кудряшками. Да я тебе сейчас дам ее фотографию, и ты сразу поймешь, что нас никто бы не смог перепутать!
– А голоса?
– Вот голоса у нас похожи, – призналась Катя. – Нас даже часто путают по телефону.
– Так маньяк же и ориентировался на голоса! – воскликнула я.
– Не надо, – попросила Катя, и в ее глазах зажегся страх. – Только не это! Я бы предпочла, чтобы Вика просто уехала!
– Это же только версия, – пожала я плечами. – Катя, я должна отработать все версии… Сейчас у меня их как минимум десять. Начиная от самых безвредных и кончая страшными. И одна из них – «маньяковая». Всего лишь одна из нескольких.
– Катя, а ты работаешь в театре? – поинтересовался Ларчик.
Она замялась и посмотрела на меня беспомощным взглядом, ища у меня поддержки. Я забавлялась ситуацией.
– Ага, – помогла я ей. – Она в театре работает. В ма-а-аленьком таком театрике. Пока еще неизвестном. Но стремительно набирающем обороты.
Кажется, у Ларчика появились подозрения, что скромное и ангелоподобное существо, явившееся в нашу «помойку», работает как раз в том месте, где телефон отличается от нашего всего-то на одну цифру! Во всяком случае, он очень долго и внимательно изучал потолок с видом первооткрывателя, только что заметившего, что наш потолок, увы, уже давно нуждается в побелке. Потом перевел свой задумчивый взгляд на меня и крякнул многозначительно. – Любовь, – назидательно и тихо прошептала я, – мой дорогой босс, не должна зависеть от идиотских условностей. Она превыше всего.
С этими словами я поднялась.
– Катя, – попросила я. – Если тебя не затруднит, составь мне список тех людей, с которыми твоя сестра сталкивалась в последнее время достаточно близко. С адресами и телефонами, естественно.
– Хорошо, – кивнула Катя. – Мне это сделать сейчас?
– Чем быстрее мы начнем действовать, тем лучше. Вообще-то тебе надо было появиться тут уже в первый день ее исчезновения. Я, в отличие от Марины, не собираюсь ждать неделю. Глупо отметать возможность опасности. Надо действовать, Катя!
– Я поняла, – вздохнула она. – Постараюсь вспомнить всех.
– И еще – наверно, мне придется прийти к вам на работу. Это возможно?
– Запросто, – рассмеялась она. – Я, правда, не пойму, чего ты привязалась к этому маньяку…
– Да вот не нравятся они мне – и все тут, – пояснила я. – И помни о всех версиях. Проверить, моя дорогая, надо абсолютно все варианты… Конечно, если нам повезет и выигрышным окажется самый первый, остальное мы откинем за ненадобностью. Но в этакое счастье мне верится с трудом!
За окном вовсю торжествовало солнце, снег искрился, отчего мое настроение улучшалось. Так и удерживалась на плаву – взгляд на босса, помутившегося в рассудке, чередовала со взглядом на божественную природу…
Наконец Катя закончила писать и с видом ученицы, сдающей контрольную работу, протянула мне листок.
Посмотрев на степень общительности Катиной сестрицы, я присвистнула:
– Ничего себе!
Если честно, мне сразу захотелось отволочь этот список в ближайшее отделение милиции с заявлением о пропаже Катиной дружелюбной сверх меры сестры и спокойно развалиться в кресле. Но по прежнему опыту я знала: уж что-что, а розыск у нас в ментуре вызывает легкое недоумение, а вот объявление… Без этого никак не обойтись!
– Андрейчик, – ласково и просительно взглянула я на босса. – Мне нужен Ванцов. – Тебе он нужен, ты ему и звони, – нахально отпарировал босс.
– Он не мне нужен, – возмутилась я. – Мы должны дать объявление, а как мы это сделаем без Ванцова? Только если сами обратимся в милицию! Ну хоть что-то ты можешь сделать?
Он тяжело вздохнул. Пододвинул к себе телефон и набрал номер. При этом смотрел на меня с такой укоризной, что я испытала почти непреодолимое желание шарахнуть его чем-нибудь по голове.
– Кажется, ты впал в заблуждение, что это только мое дело? – невинно поинтересовалась я, ловко маскируя бешенство под иронией.
– Кажется, обратились именно к тебе, – вредничал в ответ мой босс. – И еще кажется, что старший лейтенант Ванцов именно к тебе питает слабость, а меня он просто не переносит.
«И правильно делает», – чуть не ляпнула я, но вовремя удержалась.
– Это твои бредовые фантазии, – сказала я вслух с очаровательной улыбкой. – Ванцов тебя обожает.
– Ага, ни минуточки в этом не сомневаюсь, – посмел усомниться в моих словах Ларчик, но все-таки не бросил трубку, а, дождавшись ответа, приветливо спросил: – Лешка? Ни хрена бы к тебе не обратился, но меня тут замучила эта безумная девица с рыжими кудрями… Ну да. Она? Чего она от тебя хочет?
– Брака, – мрачно пошутила я.
– Она сообщила, что хочет за тебя замуж.
– Не смешно, – фыркнула я. – Какой-то у тебя уровень интеллекта пещерный. Как и остроумие!
– Она тут хамит, – довольно осклабился босс.
– Спроси его, может ли он помочь с пропавшей девушкой. Надо дать ее приметы в розыск, желательно с обращением по телевизору.
– Она требует от тебя публичного признания в любви по телевизору, – переврал все Лариков.
Я вырвала трубку у него из рук.
– Лешенька? – ласково пропела я в трубку. – Не обращай внимания на моего босса! Он немного сошел с ума. У меня серьезная проблема. Я могу с тобой встретиться?
– Конечно, Сашенька, – ответил Ванцов. – А уж о том, что рассудок Ларикова давно нуждается в отдыхе, я и без тебя догадывался! Что у тебя там случилось, моя радость?
– Помимо того, что Ларчик окончательно свихнулся? – я бросила на моего мрачного начальника выразительный взгляд. – Помимо этого у нас пропала девушка. И мне нужно, чтобы ее приметы были объявлены.
– А ее родственники обратились в милицию?
– Ее родственница обратилась ко мне. А я в свою очередь обращаюсь к тебе. Поможешь?
– Если ты или твой психанутый босс принесете мне фотографию этой девицы и ее приметы… Она давно исчезла?
– Две недели как.
– Ни фига себе… И почто ж вы молчали?
– Не мы, Лешенька! Ее сестра. Она думала, что пропавшая в отъезде.
– Да уж. Тяжелый случай. Ну попробуем что-нибудь сделать. Когда привезешь фотографию?
– Да хоть сейчас, – сказала я, бросив взгляд на поглощенных друг другом Ларчика с Катей. – Я тут, кажется, только мешаю. Так что сейчас подброшу тебе фотографию, приметы и собственное «я». Заодно, может быть, с тобой посоветуюсь, а то на умственную поддержку моего босса рассчитывать сейчас глупо…
– А что у него там?
– Влюбился, Лешенька, – печально сообщила я. – Похоже, он застрял в пароксизме страсти, и его уровень интеллекта стремительно упал до нуля. Жди меня. Я еду.
Я положила трубку.
– За твои клеветнические измышления в мой адрес и за распространение их в стане моих личных врагов я лишу тебя премии, Александра Сергеевна! – сообщил мне наглый Лариков.
Я задохнулась от возмущения.
– Если вы, мой дорогой босс, мной недовольны, – ответила я со всей возможной холодностью, – я могу подать заявление.
– Ну нет уж! Этого ты не сделаешь! – испугался Лариков.
– Тогда терпи правду, дорогой, – усмехнулась я. – Должен же хотя бы один человек в этой кретинской конторе работать!
Я оставила наш затхлый кабинет, вырвавшись на свежий морозный воздух.
Пусть они там предаются сомнительной страсти – я найду Катину сестрицу!
Чрезвычайно смелое заявление – поскольку вполне могло оказаться, что ее уже нет в живых.
Но это – мысль черная, а первая моя заповедь – начиная даже безнадежное дело, свято верь в удачу, и тогда ты победишь.
Где ты сейчас, Вика? Я верю в то, что ты жива. Потому что иначе я обречена на провал, а ты обречена на гибель.
Я посмотрела на ее фотографию. Говорят, что по фотографии иногда можно определить, жив человек или он уже умер. В фотографиях умерших появляется отрешенность и окаменелость. Викино личико было живым и веселым.
Если этому верить, Вика была живой. А мне ужасно хотелось в это верить! Главное сейчас – найти след странно потерявшейся Вики, один крошечный, едва заметный след… Нащупать его – та еще проблемка, но я попытаюсь. В конце концов, у меня в руках целый список людей, среди которых хотя бы один сможет помочь мне отыскать этот маленький незаметный след. А остальное… Остальное уже будет зависеть целиком от меня. От моей способности отыскивать иголку в стогу сена!
Глава 3
– А ты ему не звонила?
– Звонила, – вздохнула Катя. – У него никто не отвечает. И на работе сказали, что он уже две недели в отпуске.
– Значит, тебе просто показалось…
– Наверное. Но мне все-таки не по себе… Я не могу обратиться в милицию – меня засмеют. А вчера позвонила ты. И я подумала, что это провидение. И, может быть, ты сможешь мне помочь. Ведь частные детективы разыскивают пропавших людей, да?
– Разыскивают, – кивнула я. – Даже если пропавшие и не хотят, чтобы их отыскали. Но я все-таки думаю, что ты не права.
– А если маньяк? Нам один такой звонит постоянно, говорит, что нас надо всех поубивать! Вдруг Вика стала жертвой?
– Понимаешь, Катя, тогда ее дружок позвонил бы тебе, и спросил, куда делась Вика.
– Не позвонил бы, – замотала головой Катя. – Он ко мне клеился… А я его ударила. И с тех пор он делает вид, что я не существую в природе. Так что он никогда не стал бы мне звонить.
– А отчиму?
– Тоже не стал бы. У него с нами напряженные отношения, я же сказала!
– Хорошо, попробуем найти твою неразумную сестрицу, – сказала я. – Не иголка же она в стогу сена… Даст бог, найдется.
– Я хотела бы в это верить, но… Знаешь, Саша, в последнее время меня одолевали неприятные предчувствия. У тебя так бывает – сидишь, все хорошо, по радио играет красивая музыка, а ты вдруг начинаешь плакать навзрыд? Бывает?
– Конечно, – кивнула я. – Но я не связываю эти настроения с неминуемой бедой. Просто музыка такая вот грустная и красивая…
– Да не грустная она, а связана с какими-то воспоминаниями, а воспоминания, в свою очередь, накрепко связаны с Викой. Я ей даже говорила об этом, а она смеется, хотя…
Моя юная собеседница покраснела и замялась.
– Хотя?
– Ах да. Последнее время Вика мне казалась очень нервной. Как будто она изо всех сил старается выглядеть веселой и беззаботной, но внутри у нее только тоска, которая пожирает ее. Так что я ужасно боюсь за нее, Саша! Мне почему-то кажется, что я ее больше никогда не увижу.
Ее голос предательски задрожал. «Похоже, у девочки действительно нервы на пределе, – вздохнула я про себя. – А ее сестрица наверняка просто отдыхает, нисколько не заботясь о том, что испытывает Катя. Такие вот они все, старшие сестры!»
Прервал наш задушевный разговор Ларчик, который появился на пороге с омерзительно-сладкой улыбкой. Отчего я, естественно, приуныла.
– Катя, – проговорил загадочно Лариков, смотря на несчастное дитя взглядом голодного дракона, который наконец дождался жертвы, – вы будете кофе?
По его интонации я бы, например, заключила, что мне предлагается не кофе, а яд цикуты, налитый в амфору!
Катя, естественно, была потрясена не меньше моего, и мы обе обратили наши изумленные взоры на моего вмиг поглупевшего босса.
– Что? – переспросила я. – Кофе или цианистый калий?
– Кофе, – гневно сверкнул он на меня очами.
– Так и говори с нормальной интонацией, – фыркнула я. – А то шипишь, как Каа перед Бандер-Логами.
Катя тихонько засмеялась, а на Ларчика стало жалко смотреть. Он зарделся как маков цвет, и что-то пробурчал уж совсем нечленораздельное, но явно осуждающее.
– Ты кофе, кажется, хотел принести? – ехидно поинтересовалась я. – Так тащи побыстрее. Кстати, Катя, ты производишь на молодых красавцев неизгладимое, но весьма вредное впечатление. Судя по моему боссу, работать мне придется одной. Поскольку никто не согласится работать с влюбленным сыщиком. Я не исключение.
– Какая же ты вредная девица, – прошептал Лариков, когда вернулся с кофе. – Никогда не думал, что ты можешь быть такой!
– Я умело маскировалась под ангелочка, – улыбнулась я ему.
Катя сидела, красиво скрестив свои длинные ножки, и наблюдала за моим боссом с явным интересом. Судя по этому взгляду, он ей тоже нравился.
Получалось, что я опять оставалась в гордом одиночестве, и мне от этого было ужасно грустно!
Очень скоро они уже разговаривали вдвоем, почти забыв о моем существовании, равно как и о пропавшей сестрице.
«Так что младшие сестры у нас тоже не очень-то самоотверженные, – признала я нехотя. – Стоит только увидеть младого красавца с широкими плечами и красивыми глазами!»
Я допила кофе и тихо вышла из комнаты, дабы не мешать юной влюбленной паре.
И в этот момент я чувствовала себя такой взрослой, что самой было противно!
* * *
Итак, мой дражайший босс явно вознамерился потерять голову, и вся работа падает на мои плечи.Хотя именно он-то и должен, подобно рыцарю, разыскать пропавшую сестру нашей красавицы. Но нет – он оставляет себе пламенные речи и трогательные вздохи, а мне предоставляется конь с доспехами, хотя я тоже, между прочим, девица молодая и не лишенная привлекательности!
Любовь, мои дорогие, иногда кажется мне неким подобием душевного заболевания – сродни кататонии, когда вместо обыденной женщины в застиранном халатике глазам влюбленного предстает принцесса, и никто не сможет доказать ему, бедняге, что у предмета его воздыханий визгливый голос или нос картошкой. Хотя голосок Кати был мелодичным, а нос ее только кретин назвал бы картошкой – он был маленьким и ровным. Так что Ларчика понять было можно – Катенька была очаровательна, как самая настоящая принцесса!
И в конце концов, он влюбляется все равно куда реже, чем это делаю я. Можно ему позволить этакую слабость? Да, можно! Станет мягче и добрее. Станет отпускать меня пораньше домой, поскольку сам начнет рваться к прелестнице Екатерине!
Убедив себя в том, что нет худа без добра и влюбленный босс куда приятнее в общении, нежели босс невлюбленный, я смягчилась и вернулась в комнату с благостной улыбкой на устах.
Они сидели, поглощенные друг другом, и улыбались совершенно идиотскими улыбками, отчего их лица стали презабавными.
– Вот какая еще мысль пришла мне в голову, – осмелилась влезть я в их романтическое общение. – Если бы я взяла и пропала, Ларчик, что бы ты сделал?
– Ты это уже делала, – напомнил мне Лариков о романтическом казусе, когда меня похитили влюбленные бандиты.
– Я про другое, – отмахнулась я. – Если бы я тебя не предупредила и пропала, ты обратил бы на этот факт внимание?
– Конечно.
– А дальше?
– Что – дальше? – вылупился на меня Ларчик в крайнем изумлении.
– Меня интересуют твои дальнейшие действия.
– Я бы позвонил тебе домой.
– А никто не берет трубку!
– Тогда я бы нашел Пенса.
– А если Пенс уехал? Или не знал бы, куда я делась?
– Сашка, ты выдвигаешь слишком много «если». Кто-то должен знать, где ты находишься, если, конечно, еще какому-нибудь бандиту не придет в голову в тебя влюбиться и похитить!
– Тебя послушать, в меня могут влюбиться только бандиты, – проворчала я. – Еще киллеры. Нормальный человек, конечно, при виде меня содрогнется от отвращения…
– Та-ак… Александрина решила впасть в незамысловатую и долгую обиду, – усмехнулся Лариков. – Ты нам не расскажешь, почему вдруг задалась вопросом о моем отношении к твоей пропаже? Собираешься исчезнуть?
– Нет, – поморщилась я. – Если сестра Екатерины пропала и с работы никто не позвонил, значит, она либо их предупредила, либо они полные козлы!
– Второе более возможно, – грустно сказала Катя. – Кажется, они ее просто уволили. Но я точно не знаю. Я туда звонила, пытаясь выяснить, не отправили ли Вику в командировку. А они накричали на меня, сказав, что моя сестра – отвратительная нахалка.
– Придется с ними пообщаться.
– О нет, с меня одного раза хватило!
– Ничего, это я с ними буду говорить! И еще – у Вики были друзья?
– Конечно.
– Она любила посещать людные места? Дискотеки, ночные клубы?
– Кажется, они с Мариной часто бывали в одном кафе… Черт, забыла, как оно называется! Там обычно дискотека и стриптиз… Ночные, конечно.
– Марина – это ее подруга?
– Лучшая, – кивнула Катя.
– А она тоже ничего не знает?
– Нет, – покачала головой Катя. – Она говорит, что Вика собиралась уехать. Но… ей кажется, что Вику похитили.
– У нее есть для этого основания?
– Мне она ничего про это не говорила. Сказала, что надо подождать еще неделю.
– Очень странная позиция, – хмыкнула я. – Вряд ли бы я оставалась спокойной и ждала еще неделю, если бы у меня пропала подруга. Например, Эльвира. И я бы к тому же подозревала, что ее похитили. Я бы носом землю рыла, пытаясь ее обнаружить, уже на следующий день!
– Люди разные, – философски заметила Катя. – Марина большая эгоистка. Сейчас у нее все прекрасно – личная жизнь сложилась, деньги есть, и обременять свою хорошенькую головку чужими бедами ей не хочется!
При этом Катя бросила такой многозначительный взгляд на Ларикова, что у меня появилось подозрение – в этой комнате, похоже, я единственный человек, желающий обременять себя чужими проблемами.
У остальных, уж вы меня простите, – сплошной «амор», и им не до пропавших сестер, пусть даже и родных!
* * *
Возвращаясь мысленно к Вике и ее «лучшей подруге Марине», я опять сталкивалась с непонятностью ситуации. «Она уверена, что ее похитили». И при этом – не предпринимать никаких попыток ее найти. Подождем еще неделю, а? Ведь, если человек похищен, вполне вероятно, что за эту неделю может произойти все, что угодно! Например, этого «похищенного» могут убить… Нет, я не хочу никого пугать – упаси, господь! Но сейчас похищают людей, например, маньяки…Кстати, о маньяках.
– Кать, а тот маньяк, про которого ты упоминала?
– Какой?
– Который вам звонил на работу?
По Катиным глазам я поняла, что мое напоминание о работе было бестактным. Она опасливо взглянула на Ларчика – ох уж эти влюбленности с первого взора! – и тихо проговорила:
– Но это тут совершенно ни при чем!
– А если вас перепутали? – продолжала я нарушать правила хорошего тона. – Предположим, что маньяк этот ваш дурацкий охотился за тобой, а под руку ему попалась Вика…
– Нет, это полный нонсенс! – воскликнула Катя. – Мы с Викой совершенно не похожи! Вика небольшого роста, рыженькая, с кудряшками. Да я тебе сейчас дам ее фотографию, и ты сразу поймешь, что нас никто бы не смог перепутать!
– А голоса?
– Вот голоса у нас похожи, – призналась Катя. – Нас даже часто путают по телефону.
– Так маньяк же и ориентировался на голоса! – воскликнула я.
– Не надо, – попросила Катя, и в ее глазах зажегся страх. – Только не это! Я бы предпочла, чтобы Вика просто уехала!
– Это же только версия, – пожала я плечами. – Катя, я должна отработать все версии… Сейчас у меня их как минимум десять. Начиная от самых безвредных и кончая страшными. И одна из них – «маньяковая». Всего лишь одна из нескольких.
– Катя, а ты работаешь в театре? – поинтересовался Ларчик.
Она замялась и посмотрела на меня беспомощным взглядом, ища у меня поддержки. Я забавлялась ситуацией.
– Ага, – помогла я ей. – Она в театре работает. В ма-а-аленьком таком театрике. Пока еще неизвестном. Но стремительно набирающем обороты.
Кажется, у Ларчика появились подозрения, что скромное и ангелоподобное существо, явившееся в нашу «помойку», работает как раз в том месте, где телефон отличается от нашего всего-то на одну цифру! Во всяком случае, он очень долго и внимательно изучал потолок с видом первооткрывателя, только что заметившего, что наш потолок, увы, уже давно нуждается в побелке. Потом перевел свой задумчивый взгляд на меня и крякнул многозначительно. – Любовь, – назидательно и тихо прошептала я, – мой дорогой босс, не должна зависеть от идиотских условностей. Она превыше всего.
С этими словами я поднялась.
– Катя, – попросила я. – Если тебя не затруднит, составь мне список тех людей, с которыми твоя сестра сталкивалась в последнее время достаточно близко. С адресами и телефонами, естественно.
– Хорошо, – кивнула Катя. – Мне это сделать сейчас?
– Чем быстрее мы начнем действовать, тем лучше. Вообще-то тебе надо было появиться тут уже в первый день ее исчезновения. Я, в отличие от Марины, не собираюсь ждать неделю. Глупо отметать возможность опасности. Надо действовать, Катя!
– Я поняла, – вздохнула она. – Постараюсь вспомнить всех.
– И еще – наверно, мне придется прийти к вам на работу. Это возможно?
– Запросто, – рассмеялась она. – Я, правда, не пойму, чего ты привязалась к этому маньяку…
– Да вот не нравятся они мне – и все тут, – пояснила я. – И помни о всех версиях. Проверить, моя дорогая, надо абсолютно все варианты… Конечно, если нам повезет и выигрышным окажется самый первый, остальное мы откинем за ненадобностью. Но в этакое счастье мне верится с трудом!
* * *
Катерина составляла список, Ларчик занимался тем, что не сводил с нее нежного взгляда, отчего я начала уже приходить в бешенство – поскольку у меня стало закрадываться подозрение, что в связи с наступившим психическим кризисом наше детективное агентство, дабы оно не погибло, мне придется взвалить на себя, а плечи у меня довольно хрупкие.За окном вовсю торжествовало солнце, снег искрился, отчего мое настроение улучшалось. Так и удерживалась на плаву – взгляд на босса, помутившегося в рассудке, чередовала со взглядом на божественную природу…
Наконец Катя закончила писать и с видом ученицы, сдающей контрольную работу, протянула мне листок.
Посмотрев на степень общительности Катиной сестрицы, я присвистнула:
– Ничего себе!
Если честно, мне сразу захотелось отволочь этот список в ближайшее отделение милиции с заявлением о пропаже Катиной дружелюбной сверх меры сестры и спокойно развалиться в кресле. Но по прежнему опыту я знала: уж что-что, а розыск у нас в ментуре вызывает легкое недоумение, а вот объявление… Без этого никак не обойтись!
– Андрейчик, – ласково и просительно взглянула я на босса. – Мне нужен Ванцов. – Тебе он нужен, ты ему и звони, – нахально отпарировал босс.
– Он не мне нужен, – возмутилась я. – Мы должны дать объявление, а как мы это сделаем без Ванцова? Только если сами обратимся в милицию! Ну хоть что-то ты можешь сделать?
Он тяжело вздохнул. Пододвинул к себе телефон и набрал номер. При этом смотрел на меня с такой укоризной, что я испытала почти непреодолимое желание шарахнуть его чем-нибудь по голове.
– Кажется, ты впал в заблуждение, что это только мое дело? – невинно поинтересовалась я, ловко маскируя бешенство под иронией.
– Кажется, обратились именно к тебе, – вредничал в ответ мой босс. – И еще кажется, что старший лейтенант Ванцов именно к тебе питает слабость, а меня он просто не переносит.
«И правильно делает», – чуть не ляпнула я, но вовремя удержалась.
– Это твои бредовые фантазии, – сказала я вслух с очаровательной улыбкой. – Ванцов тебя обожает.
– Ага, ни минуточки в этом не сомневаюсь, – посмел усомниться в моих словах Ларчик, но все-таки не бросил трубку, а, дождавшись ответа, приветливо спросил: – Лешка? Ни хрена бы к тебе не обратился, но меня тут замучила эта безумная девица с рыжими кудрями… Ну да. Она? Чего она от тебя хочет?
– Брака, – мрачно пошутила я.
– Она сообщила, что хочет за тебя замуж.
– Не смешно, – фыркнула я. – Какой-то у тебя уровень интеллекта пещерный. Как и остроумие!
– Она тут хамит, – довольно осклабился босс.
– Спроси его, может ли он помочь с пропавшей девушкой. Надо дать ее приметы в розыск, желательно с обращением по телевизору.
– Она требует от тебя публичного признания в любви по телевизору, – переврал все Лариков.
Я вырвала трубку у него из рук.
– Лешенька? – ласково пропела я в трубку. – Не обращай внимания на моего босса! Он немного сошел с ума. У меня серьезная проблема. Я могу с тобой встретиться?
– Конечно, Сашенька, – ответил Ванцов. – А уж о том, что рассудок Ларикова давно нуждается в отдыхе, я и без тебя догадывался! Что у тебя там случилось, моя радость?
– Помимо того, что Ларчик окончательно свихнулся? – я бросила на моего мрачного начальника выразительный взгляд. – Помимо этого у нас пропала девушка. И мне нужно, чтобы ее приметы были объявлены.
– А ее родственники обратились в милицию?
– Ее родственница обратилась ко мне. А я в свою очередь обращаюсь к тебе. Поможешь?
– Если ты или твой психанутый босс принесете мне фотографию этой девицы и ее приметы… Она давно исчезла?
– Две недели как.
– Ни фига себе… И почто ж вы молчали?
– Не мы, Лешенька! Ее сестра. Она думала, что пропавшая в отъезде.
– Да уж. Тяжелый случай. Ну попробуем что-нибудь сделать. Когда привезешь фотографию?
– Да хоть сейчас, – сказала я, бросив взгляд на поглощенных друг другом Ларчика с Катей. – Я тут, кажется, только мешаю. Так что сейчас подброшу тебе фотографию, приметы и собственное «я». Заодно, может быть, с тобой посоветуюсь, а то на умственную поддержку моего босса рассчитывать сейчас глупо…
– А что у него там?
– Влюбился, Лешенька, – печально сообщила я. – Похоже, он застрял в пароксизме страсти, и его уровень интеллекта стремительно упал до нуля. Жди меня. Я еду.
Я положила трубку.
– За твои клеветнические измышления в мой адрес и за распространение их в стане моих личных врагов я лишу тебя премии, Александра Сергеевна! – сообщил мне наглый Лариков.
Я задохнулась от возмущения.
– Если вы, мой дорогой босс, мной недовольны, – ответила я со всей возможной холодностью, – я могу подать заявление.
– Ну нет уж! Этого ты не сделаешь! – испугался Лариков.
– Тогда терпи правду, дорогой, – усмехнулась я. – Должен же хотя бы один человек в этой кретинской конторе работать!
* * *
Уф!Я оставила наш затхлый кабинет, вырвавшись на свежий морозный воздух.
Пусть они там предаются сомнительной страсти – я найду Катину сестрицу!
Чрезвычайно смелое заявление – поскольку вполне могло оказаться, что ее уже нет в живых.
Но это – мысль черная, а первая моя заповедь – начиная даже безнадежное дело, свято верь в удачу, и тогда ты победишь.
Где ты сейчас, Вика? Я верю в то, что ты жива. Потому что иначе я обречена на провал, а ты обречена на гибель.
Я посмотрела на ее фотографию. Говорят, что по фотографии иногда можно определить, жив человек или он уже умер. В фотографиях умерших появляется отрешенность и окаменелость. Викино личико было живым и веселым.
Если этому верить, Вика была живой. А мне ужасно хотелось в это верить! Главное сейчас – найти след странно потерявшейся Вики, один крошечный, едва заметный след… Нащупать его – та еще проблемка, но я попытаюсь. В конце концов, у меня в руках целый список людей, среди которых хотя бы один сможет помочь мне отыскать этот маленький незаметный след. А остальное… Остальное уже будет зависеть целиком от меня. От моей способности отыскивать иголку в стогу сена!
Глава 3
Добираться до прокуратуры, где коротал рабочее время Ванцов, было нелегко. Повсюду работала снегоочистительная техника, и вкупе с гололедом это было отвратительно. Поскольку мои ботинки были скользкими, я периодически съезжала прямо под нос ревущего желтого чудовища, рискуя оказаться уничтоженной им.
Поэтому, когда я, так отчаянно рискуя собственной жизнью, добралась до искомого здания, я с облегчением вздохнула.
– Здравствуйте, – доверительно улыбнулась я худому юнцу в милицейской форме, который охранял работников прокуратуры от навязчивых посетителей. – Я к Ванцову Алексею Леонидовичу.
– Сергею Леонидовичу, – сурово поправил меня охранник, взглянув в шпаргалку. – Сейчас узнаю… Ждите.
Я кивнула.
Однако он никуда не пошел и не позвонил. Просто уставился в потолок, при этом не прекращая наблюдения за мной. Наверное, я показалась ему похожей на чеченскую террористку.
– Простите, – напомнила я ему о себе. – Мне очень нужен Алексей Леонидович. Мы с ним договаривались. Позвоните ему по внутреннему и скажите, что пришла Саша Данич.
– Я занят пока, – ответствовал мне парень. – И Ванцов не Алексей, а Сергей. Сколько вам можно повторять?
– Да ради бога, – махнула я рукой. – Пусть он будет Сергеем, если вам так больше нравится. Хотя еще час назад его звали Алексеем, но сейчас все так быстротечно… Люди меняют имена, пол, национальность… Так вы позвоните, или, если вы заняты, давайте это сделаю я.
– Не положено, – ответил неумолимый юноша, при этом продолжая созерцать с преувеличенным вниманием какую-то бумажку. – Сейчас освобожусь, вызову вам Сергея Леонидовича.
Я отошла от стойки и присела на подоконник.
– Вы чего это на окно уселись? – противным голосом осведомился охранник. – Вам тут не казино. Вы в прокуратуру пришли, так и ведите себя соответственно!
– А как похоже на казино, – вздохнула я. – Вы вот – вылитый крупье. У меня, кстати, времени очень мало. И Ванцов, пусть даже ставший Сергеем, меня ждет. Так что если бы вы отвлеклись на одну минуту, я была бы вам очень благодарна.
– Сойдите с окна – позвоню, – вконец обнаглел этот парень.
– Сначала позвоните, а уж потом я слезу с вашего драгоценного подоконника, – ответила я и забралась на него еще глубже. – Я вообще не понимаю, почему вы так негативно ко мне относитесь.
– Кто вас знает, – пробурчал он. – Ходите тут, а потом все взрывается!
Ну я же говорила, что он принял меня за чеченскую террористку!
– Именно таким образом все и происходит, – улыбнулась я.
– Что? – напрягся он.
– Это я о том, что ко взрыву все готово, дело за малым – убрать нахального пацана!
– Будете излишне остроумничать, никакого Ванцова вовек не дождетесь! – сурово ответил «страж порядка».
– Ничего, – успокоила я его. – Я уже и так поняла, что пока Алексей Леонидович…
– Сергей, – поправил меня «страж», угрожающе нахмурившись.
– Алексей Леонидович, – не обратила я внимания на эту поправку, – не пойдет домой, я его не увижу. Придется дожидаться его тут до самой ночи. Если, конечно, вы не настолько одержимы навязчивой идеей помешать во что бы то ни стало нашей встрече, что рискнете пойти на «мокрое дело».
Он вытаращился на меня, открывая рот, как рыба, вытащенная из воды.
– Саша? – услышала я знакомый голос. – Ты к кому?
Слава богу, в холл вошел раскрасневшийся с мороза Кравченко, который был другом моего босса!
– Я к Ванцову, – сказала я. – Но меня к нему не пускают!
Конечно, в тот момент я чувствовала себя ябедой, но жажда мести была сильнее добрых чувств. Мой недруг закраснелся и начал бормотать что-то о том, что «чего неформалов в прокуратуру допускать», на что Кравченко, сверкнув глазами, сказал ему:
– Саша, между прочим, детектив! И если ей надо к Ванцову, надо было пустить, а если ты решил проявить бдительность, вызвал бы Ванцова сюда! Или ты боялся, что она его пристрелит у тебя на глазах?
Бедный парень так сверкал на меня глазами, что особенного труда догадаться, что сегодня, именно в этот час, Александра Сергеевна Данич нажила себе нового врага, не составляло.
Хотя я не отказала себе в удовольствии показать этому остолопу язык в тот момент, когда Кравченко «отконвоировал» меня к Ванцову!
Видели бы вы, как у «остолопа» от возмущения вытянулось лицо…
– Привет, – сказала я. – У вас тут образовались драконовы порядки, а ты с ними не борешься!
– Я похож на идиота? – нахмурился он. – Или ты когда-нибудь подозревала меня в идеализме?
– Подозревала, – призналась я. – Ты так трогательно увлекаешься на досуге театром…
– Это не одно и то же.
– Ладно, мог бы успокоить несчастное дитя! У меня с утра день не задался. Такое ощущение, что у нас на дворе не вторник, восьмое, а пятница, тринадцатое…
– И что случилось с тобой, несчастное дитя?
– Босс влюбился, – начала я перечислять свои несчастья с самого начала, по порядку. – Потом я двадцать раз поскользнулась. Да еще этот ваш цербер с тонкой шейкой и оттопыренными ушами… Просто сплошное издевательство над личностью!
– Смени босса и ботинки, – посоветовал Ванцов. – Влюбленный босс – пропащий босс. Скользкие ботинки – риск сломать конечности…
– А этот, с ушами? Его тоже надо сменить, – не могла остановиться я. – А то я все сменю, а ты останешься как прежде с этим чебурахнутым?
– Не вредничай, – попросил Ванцов. – Жаль мальчика.
– Ну вот и мне жаль. И босса, и ботинки…
– Тогда остаемся при своем.
– Остаемся, – согласилась я. – Лучше хорошо известное несчастье, чем невесть чем закончившееся счастье.
– Ладно, моя маленькая мудрая Тортилла! Выкладывай, что привело тебя ко мне. Что там у тебя за девица пропала?
Я достала фотографию.
– Хорошенькая, – заметил Ванцов. – Ножки очень даже ничего… И когда? Две недели, говоришь?
Я кивнула.
– Сиди тут, я сейчас…
– А с тобой нельзя?
– Знаешь, малышка, – ласково сказал Ванцов. – Лучше подожди меня здесь. Так хоть сохранишь в порядке свои нервы.
Я вздохнула. Так вот он куда собрался…
– Как-то не хочется в это верить, – призналась я.
– А мы и не будем в это верить, – усмехнулся Ванцов. – Мы просто сразу отметем плохие варианты.
С этими словами он вышел, оставив меня одну в кабинете.
Ай-яй-яй! Как был бы недоволен сим фактом верный блюститель порядка с вахты!
Мало ли что может выкинуть такой «преступный элемент», как Сашенька Данич в личном кабинете старшего следователя?
Поэтому, когда я, так отчаянно рискуя собственной жизнью, добралась до искомого здания, я с облегчением вздохнула.
– Здравствуйте, – доверительно улыбнулась я худому юнцу в милицейской форме, который охранял работников прокуратуры от навязчивых посетителей. – Я к Ванцову Алексею Леонидовичу.
– Сергею Леонидовичу, – сурово поправил меня охранник, взглянув в шпаргалку. – Сейчас узнаю… Ждите.
Я кивнула.
Однако он никуда не пошел и не позвонил. Просто уставился в потолок, при этом не прекращая наблюдения за мной. Наверное, я показалась ему похожей на чеченскую террористку.
– Простите, – напомнила я ему о себе. – Мне очень нужен Алексей Леонидович. Мы с ним договаривались. Позвоните ему по внутреннему и скажите, что пришла Саша Данич.
– Я занят пока, – ответствовал мне парень. – И Ванцов не Алексей, а Сергей. Сколько вам можно повторять?
– Да ради бога, – махнула я рукой. – Пусть он будет Сергеем, если вам так больше нравится. Хотя еще час назад его звали Алексеем, но сейчас все так быстротечно… Люди меняют имена, пол, национальность… Так вы позвоните, или, если вы заняты, давайте это сделаю я.
– Не положено, – ответил неумолимый юноша, при этом продолжая созерцать с преувеличенным вниманием какую-то бумажку. – Сейчас освобожусь, вызову вам Сергея Леонидовича.
Я отошла от стойки и присела на подоконник.
– Вы чего это на окно уселись? – противным голосом осведомился охранник. – Вам тут не казино. Вы в прокуратуру пришли, так и ведите себя соответственно!
– А как похоже на казино, – вздохнула я. – Вы вот – вылитый крупье. У меня, кстати, времени очень мало. И Ванцов, пусть даже ставший Сергеем, меня ждет. Так что если бы вы отвлеклись на одну минуту, я была бы вам очень благодарна.
– Сойдите с окна – позвоню, – вконец обнаглел этот парень.
– Сначала позвоните, а уж потом я слезу с вашего драгоценного подоконника, – ответила я и забралась на него еще глубже. – Я вообще не понимаю, почему вы так негативно ко мне относитесь.
– Кто вас знает, – пробурчал он. – Ходите тут, а потом все взрывается!
Ну я же говорила, что он принял меня за чеченскую террористку!
– Именно таким образом все и происходит, – улыбнулась я.
– Что? – напрягся он.
– Это я о том, что ко взрыву все готово, дело за малым – убрать нахального пацана!
– Будете излишне остроумничать, никакого Ванцова вовек не дождетесь! – сурово ответил «страж порядка».
– Ничего, – успокоила я его. – Я уже и так поняла, что пока Алексей Леонидович…
– Сергей, – поправил меня «страж», угрожающе нахмурившись.
– Алексей Леонидович, – не обратила я внимания на эту поправку, – не пойдет домой, я его не увижу. Придется дожидаться его тут до самой ночи. Если, конечно, вы не настолько одержимы навязчивой идеей помешать во что бы то ни стало нашей встрече, что рискнете пойти на «мокрое дело».
Он вытаращился на меня, открывая рот, как рыба, вытащенная из воды.
– Саша? – услышала я знакомый голос. – Ты к кому?
Слава богу, в холл вошел раскрасневшийся с мороза Кравченко, который был другом моего босса!
– Я к Ванцову, – сказала я. – Но меня к нему не пускают!
Конечно, в тот момент я чувствовала себя ябедой, но жажда мести была сильнее добрых чувств. Мой недруг закраснелся и начал бормотать что-то о том, что «чего неформалов в прокуратуру допускать», на что Кравченко, сверкнув глазами, сказал ему:
– Саша, между прочим, детектив! И если ей надо к Ванцову, надо было пустить, а если ты решил проявить бдительность, вызвал бы Ванцова сюда! Или ты боялся, что она его пристрелит у тебя на глазах?
Бедный парень так сверкал на меня глазами, что особенного труда догадаться, что сегодня, именно в этот час, Александра Сергеевна Данич нажила себе нового врага, не составляло.
Хотя я не отказала себе в удовольствии показать этому остолопу язык в тот момент, когда Кравченко «отконвоировал» меня к Ванцову!
Видели бы вы, как у «остолопа» от возмущения вытянулось лицо…
* * *
Ванцов сидел у себя.– Привет, – сказала я. – У вас тут образовались драконовы порядки, а ты с ними не борешься!
– Я похож на идиота? – нахмурился он. – Или ты когда-нибудь подозревала меня в идеализме?
– Подозревала, – призналась я. – Ты так трогательно увлекаешься на досуге театром…
– Это не одно и то же.
– Ладно, мог бы успокоить несчастное дитя! У меня с утра день не задался. Такое ощущение, что у нас на дворе не вторник, восьмое, а пятница, тринадцатое…
– И что случилось с тобой, несчастное дитя?
– Босс влюбился, – начала я перечислять свои несчастья с самого начала, по порядку. – Потом я двадцать раз поскользнулась. Да еще этот ваш цербер с тонкой шейкой и оттопыренными ушами… Просто сплошное издевательство над личностью!
– Смени босса и ботинки, – посоветовал Ванцов. – Влюбленный босс – пропащий босс. Скользкие ботинки – риск сломать конечности…
– А этот, с ушами? Его тоже надо сменить, – не могла остановиться я. – А то я все сменю, а ты останешься как прежде с этим чебурахнутым?
– Не вредничай, – попросил Ванцов. – Жаль мальчика.
– Ну вот и мне жаль. И босса, и ботинки…
– Тогда остаемся при своем.
– Остаемся, – согласилась я. – Лучше хорошо известное несчастье, чем невесть чем закончившееся счастье.
– Ладно, моя маленькая мудрая Тортилла! Выкладывай, что привело тебя ко мне. Что там у тебя за девица пропала?
Я достала фотографию.
– Хорошенькая, – заметил Ванцов. – Ножки очень даже ничего… И когда? Две недели, говоришь?
Я кивнула.
– Сиди тут, я сейчас…
– А с тобой нельзя?
– Знаешь, малышка, – ласково сказал Ванцов. – Лучше подожди меня здесь. Так хоть сохранишь в порядке свои нервы.
Я вздохнула. Так вот он куда собрался…
– Как-то не хочется в это верить, – призналась я.
– А мы и не будем в это верить, – усмехнулся Ванцов. – Мы просто сразу отметем плохие варианты.
С этими словами он вышел, оставив меня одну в кабинете.
Ай-яй-яй! Как был бы недоволен сим фактом верный блюститель порядка с вахты!
Мало ли что может выкинуть такой «преступный элемент», как Сашенька Данич в личном кабинете старшего следователя?