Алешина Светлана. Одного поля ягодки (сборник)

Светлана Алешина
Одного поля ягодки (сборник)

Одного поля ягодки

Глава 1

   Эта история началась в один из тех ужасных промозглых дней, когда совершенно не хочется вылезать на улицу.
   И почему теперь зимы стали такими? Снег сменяется дождем, потом все это превращается в гололед – и это вместо заснеженных деревьев, вместо той зимней сказки, к которой мы привыкли с детства!
   Итак, день был унылым, по земле полз туман, обволакивая собой все заоконное пространство, я сидела и пялилась в компьютер, пытаясь понять, куда же братья Блюз спрятали гитару, поскольку без этой гитары меня не допускали на второй уровень. Лариков отсутствовал в связи с архитрудным делом. То есть дело было, на мой взгляд, так себе – средним, но я была рада возможности улизнуть от служебных обязанностей, предоставив моему боссу самому разобраться с каким-то ужасно нечестным милиционером.
   Так что я сидела, раздраженная тем, что так и не могла догадаться, где спрятана паршивка-гитара, и мой богатый детективный опыт мне не помогал. В остальном же сегодняшний день с его серым цветом не действовал угнетающе, как обычно. Так как я в личных отношениях с ментурой не состояла и никакого желания выслеживать гадкого опера у меня не наблюдалось, я позволила себе расслабиться.
   Кстати, такие дни выпадают у нас чрезвычайно редко – куда реже, чем мне бы хотелось. Да и день уже подходил к концу – а что готовит грядущий – бог весть…
   Из приятной неги меня вырвал телефонный звонок.
   – Сейчас, – проговорила я, останавливая ставшую бессмысленной беготню несчастного Джейка Блюза в поисках проклятой гитары.
   В порыве – ох уж эти мне призывные вопли телефона! – я задела шнур и чуть не шлепнулась на пол, но чудом сохранила равновесие и схватила трубку. – Алло, – пробормотала я.
   – Поиграем, киска? – услышала я мрачный мужской голос.
   Черт бы побрал эту новую службу!
   – Вы не туда попали, – ответила я. – Ваши «киски» сидят на другом телефоне. Тут, представьте, монастырь кармелиток!
   – Слушай, сука, я плачу по тарифу, и перестань хамить! – рассерженно молвил «рыцарь», исполненный сексуальной печали.
   – Сами не хамите – папеньке пожалуюсь!
   – Свою подругу найдешь в канаве и внимательно рассмотри… Тебя ожидает то же самое!
   После сей загадочной фразы трубку швырнули на рычаг – как уж она, бедная, после этакого сохранилась?
   – О-о, – сказала я. – Кажется, хлопот с нашими соседями по телефону не оберешься!
   Звонили нам теперь так часто, что хотелось оглохнуть. И требовали тех самых услуг, на которые я, признаться, не больно-то горазда. Если Ларчик откровенно забавлялся и даже предлагал мне в свободное время немного подработать, то меня это уже начинало бесить.
   Особенно после сегодняшнего хамства.
   А все дело в том, что какой-то сутенерше пришло в голову устроить контору, работающую по принципу «секс по телефону». И так получилось, что наш номер почти полностью совпадал с их телефоном – разница была лишь в одной цифре.
   Вот мы и мучались с неведомыми нам клиентами, которые нередко начинали свои разговоры с шокирующих признаний в своей сексуальной распущенности, а потом быстро бросали трубку в ужасе оттого, что откровенничали с «левыми» людьми.

* * *

   Я чувствовала, как мое раздражение растет, рискуя обрести чудовищные размеры. В конце концов, меня они уже достали! Если их паршивые клиенты будут по-прежнему звонить, да еще и разговаривать, как этот недоумок, я превращусь в распутную девицу!
   – И вообще, сколько можно? Ну ладно, я смирилась с тем, что АТС упорно соединяет с нами желающих попасть в шестую горбольницу! Ну так еще и секса мне не хватало!
   Я набрала номер, почти идентичный нашему.
   – Алло, – услышала я мурлыкающий голосок. – Я вся внимание. Твое имя, малыш…
   – Святая Тереза, – сообщила я. – Меня очень отвлекают ваши «клиенты» от благотворительности и молитв. Если вы не сделаете что-нибудь с вашим телефоном, я буду жаловаться господу богу.
   – Ох, – выдохнула девица и хихикнула. – Так это, значит, вы и есть та самая, простите, хамка, которой тут хотели отрезать язык… А мы головы ломаем, к кому он попал. И давно они вас донимают?
   – Давно, – вздохнула я.
   – Кошмар, – снова хихикнула девица. – Но мы-то чем виноваты? Это все АТС.
   – Я им звонила, – сказала я. – Они обещали все тщательно проверить, но пока никакого результата.
   – Ладно, мы попробуем.
   Теперь, когда мое раздражение немного улеглось, меня начало одолевать любопытство. Судя по голосу и манере говорить, девица была отнюдь не дура.
   – Однако и работка у вас, – посочувствовала я. – Манеры ваших клиентов оставляют желать лучшего!
   – О, я бы вам о них порассказала, но ваш телефон в данный момент работает по счетчику.
   – Ничего, босс оплатит, – спокойно ответила я.
   – А кто ваш босс, что, он такой богатый? – заинтересовалась девица.
   – Детектив, – не стала я скрывать этот огорчительный факт.
   – Вау! – воскликнула девушка. – А я думала, у меня самая «экзотная» профессия! И вы бегаете за убийцами, да?
   – Нет, – ответила я. – Не только за убийцами. Иногда за неверными супругами.
   – Катя! – услышала я зычный голос. – Тебя, между прочим, требуют…
   – Ох, вы меня простите, работа, – извинилась девушка по имени Катя. – Я бы с удовольствием с вами поговорила, но дела.
   – А вы звоните, когда будете свободны. Телефон отличается только на одну цифру. Первая – вместо двойки тройка.
   – О'кей, – проговорила девушка. – Записала. А ваше имя?
   – Александра, – сказала я. – Иногда мне, кстати, бывает ужасно скучно вечерами.
   – Мне тоже, – призналась Катя и повесила трубку.
   Ох, что же у меня за планида такая авантюрная? Любопытство и общительность бегут впереди моего здравого смысла, и в результате этого у меня огромное количество знакомых, и, соответственно, такое же количество приключений на собственную голову!
   В тот вечер я и не знала, куда вляпываюсь благодаря этим двум моим качествам.
   «Сюрприз!» – обрадованно воскликнул хитрый бесенок, стоящий за моим левым плечом, а бедный ангел за правым загрустил от предчувствия грядущей опасности.

* * *

   Потом пришел Лариков.
   – Все впустую, – сказал он устало. – Он все равно выкрутится…
   – Ну и черт с ним, – попробовала я его утешить. – Знаешь, сколько таких?
   – Но этого я мог схватить за руку, – продолжал сокрушаться Ларчик. – Ладно, прошлое дело… Что у нас нового? Ни одного приличного клиента?
   – Не-а, – протянула я. – И самое печальное в том, что именно сейчас я жажду работы… Ты, кстати, не знаешь, почему клиенты появляются в тот момент, когда хочется отдохнуть, и совершенно игнорируют нас, когда есть желание поработать?
   – Закон подлости, – ответил лаконично мой босс.
   – А еще меня сегодня ужасно оскорбили, – вспомнила я. – Надо что-то делать с АТС и справочной! Меня уже достала эта фривольная служба «Секс по телефону». Поскольку я в этом деле крайне несведуща, я не знаю, что им отвечать!
   – Учись у меня, – предложил Ларчик.
   – Знаешь, я не смогу, – честно призналась я. – Так лениво и одновременно сурово изрекать в трубку: «Вы ошиблись. Это прокуратура» – я не могу.
   – Тогда просто вешай трубку, – Ларчик зевнул. – Дитя, сколько у нас там времени? Не пора ли нам расстаться до завтрашнего утра?
   – Ты меня выгоняешь, – радостно констатировала я.
   – Если честно, мне сейчас хочется только одного. Спать. Поэтому – да. Я тебя выгоняю. И не делай вид, что ты этим недовольна!
   Я и не собиралась. Наоборот, возможность пораньше удрать с работы мной только приветствовалась. Не только же Ларчик устает…

* * *

   Вечер был наполнен метелью и предновогодними настроениями. Никак не могу стать взрослой барышней! Сейчас я стояла совершенно обалдевшая от золотистых шариков, которые стоили сто семьдесят пять рэ, то есть я была должна забыть о них сразу и незамедлительно, и очаровательных красных сердечек, которые были гораздо дешевле – по двенадцать рэ. Немного поборовшись с «взрослой барышней», назойливо вещающей, что у меня и так много елочных игрушек, я смело достала стольник и спустила его на означенные сердечки.
   Все, мадемуазель Александрин! Денег у вас теперь ни копейки, кофе в доме нет – зато есть красные сердечки!
   – Они хипповые, – пробормотала я. – И ведь они-то есть! А что из того следует? Что, глядя на них, я какое-то время буду счастлива. Можете считать меня глупой, господа присяжные заседатели, но дело уже сделано!
   Домой мне ужасно не хотелось, и поэтому я забежала в гараж к моему самому лучшему на свете Пенсу.
   Он пытался справиться с какой-то проблемой, в которой я совсем не разбиралась, так как проблема была связана с его драгоценным байком.
   – Посмотри, какое чудо, – представила я на его суд мои сердечки.
   Он бросил на них равнодушный взор и рассеянно кивнул.
   – Угу, – пробормотал он, склоняясь опять над моим вечным соперником.
   – А я вчера «Братьев Блюз» купила, – сообщила я, все еще надеясь привлечь его внимание.
   – Угу, – снова кивнул он головой.
   – Что? – переспросила я.
   – Хорошо, – сказал Пенс.
   – «И долго эхо вслед ему молчало», – вздохнула я и обиженно надулась. Покурила, чтобы не показать виду, до какой же степени я обиделась. И после этого поднялась.
   – Ты куда? – спросил мой молчаливый до безобразия рыцарь.
   – Дел по горло, – соврала я. – Мне пора домой.
   – Я зайду попозже, – обрадовал он меня.
   – Я спать хочу, – снова наврала я. – Поэтому сейчас дела переделаю и лягу спать. До завтра!
   И прежде чем он успел отреагировать, я вышла из его «мотоубежища» и отправилась домой.
   Вернее, поплелась, поскольку шла я медленно, пережевывая старательно свою обиду на все окружающее человечество, так некстати оставившее меня в одиночестве.

* * *

   Дома было пусто и тоскливо. Впрочем, мне-то что жаловаться? Вот несчастный Пафнутий торчит в клетке сутки напролет, вот ему скучно…
   – Так ведь, Пафни, мой маленький дружок? – спросила я попугая. Мне даже показалось – он вздохнул.
   Я повесила перед ним красное сердечко и спросила:
   – Ну и как? Нравится?
   Пафнутий восторженно вытаращился на это яркое чудо и заходил вокруг с бормотанием: «Мило, мило…»
   – Только мы с тобой понимаем красоту, Пафни, – вздохнула я. – Действительно, мило. Скоро к нам с тобой заявится Санта-Клаус с целой упаковкой кока-колы, и в наших сердцах поселится огромная детская радость.
   Пока же радости у нас не было.
   Я включила «бормоталку», то бишь приемник, и улеглась с книжкой в руках на кровать. «Огромное количество женщин именно так и проводит целые дни, – подумала я. – И не морщатся от неудовольствия…»
   – Правда, у них от этакой скукотищи начинаются разные депрессии, – сказала я Пафнутию. – Некоторые из них и книжки не читают. Лежат себе перед теликом и всяких «Пакит» с «Селестами» наблюдают. Если честно, я бы и вовсе от такой жизни с рассудком простилась.
   За окном продолжала развлекать прохожих метель. Кстати, определенный кайф мне все-таки поймать удалось. Там такие завывания, будто на улицу вылезли все на свете оборотни и вурдалаки, а я ничего себе устроилась – лежу теплым пледом закутанная и читаю. И до завтрашнего рабочего дня у меня – целая ночь. И, в конце концов, если мне станет скучно, я ведь могу позвонить своей новой знакомой Кате.
   Может быть, она меня сможет отвлечь от печальных мыслей?

 
«Но он держал меня в руках,
Моею красотой торгуя,
Упреки, колотушки, страх —
Я все прощала, боль любую:
Бывало, ради поцелуя
Я забывала сто обид…
Доныне стервеца люблю я!
А что осталось? Грех и стыд!»
 

   Вот – Катя мне расскажет о своей экзотической работе, а я ее утешу стихами Вийона. В конце концов, ей должны понравиться «Жалобы прекрасной оружейницы»!
   Веки мои стали тяжелыми, и я закрыла глаза. Спать мне не хотелось – слишком блаженно я чувствовала себя под пледом с томиком Вийона, а сон означал приближение утра, и снова – работа, работа, работа!
   И тем не менее сну удалось меня победить. Очень скоро я плыла в воздушном пространстве, на каком-то очаровательном, мягком и тепленьком облаке, неизвестно куда.
   И неизвестно зачем…

* * *

   Утро выдалось мрачным и тоскливым. Может быть, поэтому у меня и настроение сразу стало плохим? Кофе не помог – высыпав из банки остатки, я стала еще грустнее.
   – От этакой тоски куда угодно сбежишь, – поделилась я с Пафнутием. – Даже на работу… Там и то веселее.
   Пафнутий был занят своими колокольчиками, да и вообще он уже привык к одиночеству. Бедняга!
   Я вздохнула.
   Все привыкают к одиночеству. Даже попугаи. Люди тоже к нему привыкают. В один прекрасный момент Александра Сергеевна вот так проснется в серое и хмурое утро, и ни-ку-да ей не захочется. Нет вокруг человечества – и не надо! Переживем-с!
   Однако работа ждала, и я, собравшись с силами, оделась и вышла навстречу непогоде и гололеду.
   Втиснувшись в автобус, для чего мне пришлось изрядно потрудиться – народу, как всегда в сей ранний час, было много, – я поспала еще немного с открытыми глазами и через полчаса уже поднималась по лестнице куда более оптимистично настроенная, нежели раньше.
   Лариков, уже знакомый с некоторыми особенностями моего утреннего настроения, варил на кухне крепкий кофе, и я остановилась на пороге, с наслаждением втягивая носом воздух, насыщенный восхитительным ароматом, от которого моя голова окончательно проснулась.
   – Привет, – сказал Лариков, появляясь на пороге кухни с джезвой в руках. – Тебе звонила какая-то дама. Просила ей позвонить. У нее, кажется, возникли проблемы, но мне она ничего говорить не захотела. У тебя уже собственные клиенты?
   Я взяла протянутый листок бумаги.
   Телефон был тот самый, Катин.
   Наверное, ей скучно. А я ей вчера так и не позвонила…
   – Сначала – кофе, дела – потом, – объявила я, откладывая листок.
   – Полностью с тобой согласен, – кивнул Ларчик. – Иногда я удивляюсь твоей недетской мудрости… Именно так и надо мыслить. Кофе должен всегда стоять на первом месте.
   – Незачем так надо мной измываться, – обиженно заметила я. – Человек пришел сонный и замерзший, а его отправляют звонить, не дав ему согреться чашечкой кофе. А если я засну с телефонной трубкой в руках?
   – Давай найдем компромисс, – предложил садист Лариков. – Ты наберешь номер, возьмешь в руки чашечку с кофе, я поставлю перед тобой пепельницу и даже зажгу тебе сигаретку. Поскольку голос у этой девицы был обеспокоенным, я чую сердцем, что ты ей нужна. Давай будем добрыми, а?
   И он улыбнулся мне самой мерзкой улыбкой – такой слащавой и добросердечной сверх меры, что я почувствовала приступ легкого отвращения.
   – Ты отвратителен, – сообщила я о своих чувствах. Но, увы…
   Сопротивление было бесполезно. Я была вынуждена согласиться с ним.

* * *

   Итак, набрав номер и сделав глоточек кофе из кружки с именем «Саша» – у Ларикова была теперь и кружка с именем «Андрюша», – я некоторое время слушала гудки, потом свободную вариацию на тему бессмертной «Бесаме мучо», и наконец я услышала голос Кати.
   – Привет, – сказала я. – Это Александра.
   – Привет, – ответила явно обрадованная Катя. – У меня, кажется, проблемы…
   – Что-то серьезное?
   – Пока еще не могу сказать. Но есть такие опасения, что без вашей помощи я справиться не смогу. Только этот разговор не телефонный. Можно я приеду?
   – А вопрос личный?
   – Нет, – помявшись сказала она. – Я боюсь, что это как раз по вашей части.
   – Тогда приезжай в офис, – смилостивилась я. В конце концов, у нас тут кого только не перебывало… Потерпит мой невинный Лариков и распутную «оружейницу»!

* * *

   Кажется, непогода за окном подошла к концу. На небе сверкало невесть откуда взявшееся солнце – оно так долго скрывалось от людских глаз, что теперь его явление воспринималось мной как праздник!
   Мое настроение начало улучшаться, а кофе сотворил чудо с моими мозгами – моя голова начала проясняться.
   – Ну, вот тебе, – мстительно взглянула я на Ларчика. – Кто мне говорил, что сначала дела, а уже потом кофе? Вся моя жизнь доказывает совершенно противоположное твоему дурацкому постулату! Всегда предпочтение следует отдавать кофе – этому благословенному напитку, заставляющему твой мозг работать и наполняющему твой организм спасительной энергией!
   Моя тирада не произвела на Ларчика ожидаемого впечатления. Он иронично посмотрел на меня, как бы сомневаясь в благотворности пропагандируемого мной напитка, как если бы я не являлась лучшим примером этой магической благотворности, и недоверчиво хмыкнул.
   – Что? – спросила я, оглядывая моего босса с невольным подозрением. – Ты хочешь сказать, что я не произвожу впечатления мыслящего человека?
   – Нет, – признался он, хихикнув. – Ты куда больше похожа на человека, который мечтает о ночи, но не для сладострастия, а для банального сна.
   Я как раз обдумывала, как бы этак ему ответить, чтобы за мной осталось последнее слово, но меня, увы, отвлекли. Как раз в тот момент, когда я уже почти нашла бесподобный ответ.
   Я же говорю, что клиент всегда приходит не вовремя!
   А настойчивый звонок в дверь свидетельствовал о том, что клиент стоит у дверей и терпеливо ожидает, когда мы соблаговолим впустить его в нашу смиренную обитель.

* * *

   Открыв дверь, я удивилась.
   – Здравствуйте, – сказала я, с любопытством рассматривая скромнейшее существо.
   – Вы – Саша? – полувопросительно-полуутвердительно произнесла девушка.
   – Да, – кивнула я. – А вы…
   – Катя, – закончила она. – Я та самая, с которой вы говорили по телефону…
   Наверное, вы бы тоже остолбенели. Потому как девица, работающая на таком «распутном» телефончике, оказалась больше похожа на питомицу института благородных девиц.
   Ее белокурые гладкие волосы были забраны в «хвост» на затылке. На лице никакой косметики. Ясные чистые глаза небесного цвета.
   Она слегка улыбнулась и спросила:
   – Я могу пройти?
   – Да, конечно, – пролепетала я, все еще не в состоянии переварить эту неожиданность.
   Пропустив ее в комнату, я замерла в восхищении.
   Теперь, когда она сняла темное пальто, я поняла, что такое «скромная красота». В каком-то старомодном платье с белым кружевным воротничком Катя являла собой образец французской изысканности. Ее фигурка была тонкой и стройной.
   Вот такая пришла к нам восхитительная Катя.
   А то, что она действительно восхитительная, можно было понять по округлившимся от восторга глазам моего босса, которые теперь загадочно блестели.
   Более того, мой дражайший босс вскочил со стула с такой резвостью, что чуть его не опрокинул.
   – Андрей Петрович, – строго сказала я. – Позвольте вам представить Екатерину…
   – Андреевну, – улыбнулась она. – Только из этого совсем не следует, что я гожусь вам в дочери…
   Он зарделся, как девица, и пробормотал что-то себе под нос. Судя по его поведению, скоро мне придется думать совсем одной. Поскольку мой Ларчик явно вознамерился влюбиться в «оружейницу» Катю, а, по моим опять же скромным жизненным наблюдениям, влюбленные совершенно теряют способность к аналитическому мышлению.
   Увы мне, грешной! Именно я виновата в том, что мой шеф на моих же глазах теряет рассудок, и вынуждена наблюдать за этим, не в силах что-либо изменить, поскольку «телефонная распутница» Катерина, увы, так хороша собой, что не влюбиться в нее невозможно!
   Если бы Лариков этого не сделал, я бы начала сомневаться в его умственных данных!

* * *

   Со стороны мы являли собой умилительное зрелище. Лариков восхищенно таращился, явно забыв, кто он и почему находится тут в нашем обществе. Екатерина забавлялась моментом и мило улыбалась, впрочем, в глазах ее все равно жила неясная тревога. А я, как единственный оставшийся нормальным в нашем агентстве человек, эту самую тревогу улавливала и пыталась выяснить причины ее появления в Екатерининых прекрасных очах.
   – Вы учились вместе с Сашей? – спросил мой разом поглупевший босс.
   – Нет, – честно ответила очаровательная распутница. – Мы познакомились недавно.
   Слава богу, уточнять, где и при каких обстоятельствах мы познакомились, Катя не стала.
   – Простите, Андрей Петрович, но… Я, собственно, пришла по делу. И, как мне кажется, очень срочному. Можно нам с Сашей посекретничать?
   Так…
   Я бросила на Ларчика торжествующий взгляд.
   Ларчик, явно расстроенный этаким невыгодным для его высоких чувств поворотом событий, загрустил, но был вынужден смириться. Нельзя же быть навязчивым, это может напугать юную, благонравную леди!
   А я поднялась и сказала:
   – Если ты настаиваешь на том, что наш разговор требует конфиденциальности…
   Она неуверенно оглянулась на Ларчика и поспешно кивнула:
   – Да, мне бы этого хотелось!
   Я пожала плечами, этим жестом показав моему боссу, что я ни при чем, и мы прошли в маленькую комнату.
   Там были журнальный столик и два кресла.
   – Садись, – предложила я ей. – Что у тебя случилось?
   – А можно закурить? Андрей Петрович не зайдет?
   – Он не сектант, – улыбнулась я. – Зрелище женщины с сигаретой его не пугает…
   Она вздохнула, и по этому едва заметному, легкому вздоху сожаления я легко догадалась, что он ей тоже пришелся по сердцу.
   «Просто какая-то сплошная мелодрама, – вздохнула я. – Доблестный детектив перевоспитывает обретенную возлюбленную, работающую на «сексуально-доверительном» телефоне!»

Глава 2

   Сигарета ей совершенно не подходила. Да нет, она курила очень изящно, немного вытянув губки, и в то же время сигарета была не к месту.
   Такая же нелепость, как если бы закурила «тургеневская барышня». Хотя моя «барышня» работала там, где девице из хорошей семьи было просто нечего делать!
   – Я тебя слушаю, – напомнила я ей о моем существовании. Больно уж она погрузилась в собственные размышления!
   Вскинув на меня свои ослепительные глаза, Катя неуверенно сказала:
   – Понимаешь, я просто не знаю, с чего начать… Пропала девушка, ей двадцать пять лет, и она не отличается благонравностью… У девушки есть бойфренд, с которым она собиралась отчалить в Сочи. Наверное, я бы и не задалась вопросом, куда она могла исчезнуть, если бы не одно обстоятельство… Если бы она действительно отправилась в путешествие, то наверняка прислала бы мне открытку. Но она молчит. И даже если бы она там совсем обалдела от неземного счастья, даже в состоянии эйфории, Вика прислала бы мне письмо. Хотя бы затем, чтобы чуточку похвастаться…
   – Она работает в вашей фирме? – поинтересовалась я.
   – Нет, что ты… Вика работает секретарем-референтом в крупной фирме, прибравшей к рукам все телевизоры и холодильники…
   – А почему ты так озабочена ее судьбой? Она твоя родственница?
   – Да, – кивнула Катя. – Она моя старшая сестра.

* * *

   – Твоя сестра? – переспросила я. – А сколько лет тебе?
   – Девятнадцать, – скромно потупилась Катя.
   – И ты работаешь в этой развратной конторе?
   – Да ничего она не развратная, – отмахнулась юная девица. – Она прикольная, и только. Я же в театральном учусь, мне даже надо…
   – Для чего надо? Ты в порнушных фильмах сниматься собираешься?
   – Нет, – фыркнула она. – У меня амплуа – травести.
   – Ну вот и будешь изображать малолетних девиц, – мрачно усмехнулась я. – Ладно, чего я взялась вести с тобой душеспасительные беседы. У тебя для этих целей мама есть.
   – Нет, – развела она руками. – У нас с Викой мама умерла… Может, я поэтому за нее так и волнуюсь. Потому что она – единственное близкое существо, которое у меня осталось.
   – И отца нет?
   – Отчим, – махнула она рукой. – Но наш отчим – это вообще отдельный и не очень приятный разговор. Знаешь, Саша, я думаю, что Вика убежала из-за него. Только она все равно прислала бы мне открытку, если бы…
   Она закусила нижнюю губу.
   – Если бы была жива, – едва слышно договорила она, смотря на меня с таким отчаянием, что мне стало не по себе.
   – Я думаю, что ты напрасно думаешь о плохом, – постаралась успокоить ее я. – У твоей Вики были враги? Кто-то желал ее смерти? Понимаешь, не всякий человек решится на убийство. Что, Вика обещала кому-то огромное наследство? Или была застрахована на кругленькую сумму?
   – Нет, что ты! Мы бедные. Самый что ни на есть неимущий слой общества… Подумай, пошла бы я работать на этот идиотский телефон, если бы мы не нуждались в деньгах?
   – А Сочи? Знаешь, я неплохо зарабатываю, но о Сочи даже и мечтать не приходится…
   – Так это же ее Дима обещал свозить! А у Вики финансы поют романсы. Хотя она и работает в крутой фирме, но там вечно какие-то штрафы и еще бог знает что. Больше восьмисот в месяц у нее еще ни разу не выходило.
   – То есть вы живете только на то, что зарабатываете? А ваш отчим?
   – Отчим… Он у нас свободный художник. Он не зарабатывает – он пропивает. А потом начинает нас воспитывать, иногда путая с маленькими детьми. Честно говоря, мне очень плохо без Вики. И я так боюсь, что она никогда не вернется.
   – А когда она пропала?
   – Она пропала две недели назад. Но я думала, что она просто уехала. И мне стало не по себе, потому что не было открытки. А самое главное – я видела вчера вечером мельком Димку.
   – То есть он остался в городе?