Я не ожидала, что мы с Виктором опоздаем, и была просто обескуражена. Каких-то жалких шести часов не хватило, чтобы выйти на след преступника. То, что на этот раз грабители действовали в рамках закона, нисколько не удивило меня. Я предполагала, что работы Куницина стоят намного больше той суммы, за которую готовы продать их неосведомленные люди, те же родственники Маслова. Не все же им грабить, убивать, если можно и полюбовно договориться! А вот отдал бы им за такую сумму этот браслет сам Вадим Сергеевич? Возможно, и он, как большинство коллекционеров, которые с трудом расстаются со своими экспонатами, невольно набивал бы цену. И преступникам пришлось бы долго его уговаривать, а, не получив согласия на продажу, в конце концов они и решились бы, возможно, на очередное ограбление или убийство. Или уже решились? Что, если Вадим Сергеевич умер не в результате «продолжительной болезни»? А вдруг к этому делу приложили свою руку и бандиты, помогли старичку отправиться на тот свет?
— Извините, — перебила я ход своих мыслей, — а Вадим Сергеевич действительно умер по болезни?
— Вы подозреваете, что его могли убить? — сообразил парень. — Нет, у него действительно на протяжении двух лет был рак поджелудочной железы. Точнее говоря, врачи сумели выявить эту болезнь только два года назад, но от периодических болей он мучился еще раньше. А где-то около месяца назад у него началось обострение, он лег в больницу и уже не вышел оттуда, там он и умер.
— А не мог ли кто-нибудь способствовать его кончине? — предположила я.
— Не думаю, — сказал молодой человек. — С медицинским заключением вроде бы все в порядке, да и дед уже сам готовился к смерти, составил завещание…
— Разве он не указал лицо, кому будет принадлежать его коллекция после смерти?
— Нет, он только упомянул всех, кто претендует на долю его наследства в процентном отношении, — уточнил молодой человек. — Все наследство — это его коллекция. Ради какого-нибудь очередного экспоната он продавал и квартиру, и дом, и загородный участок, короче говоря, был настоящим коллекционером до мозга костей.
— А почему же он тогда не позаботился о том, что будет с его коллекцией после смерти? — удивилась я.
— Родственнички успокоили его, наплели, что согласятся передать все драгоценности в местный музей, — немного подумав, ответил парень. — Но, конечно же, этого не сделали. Не каждый может отказаться от приличных денег. Уже сейчас, после продажи нескольких экспонатов, намечается кругленькая сумма!
Я молчала, и молодой человек, глубоко вздохнув, продолжил:
— Если бы дед знал, что его драгоценное собрание будет распродано, он не пережил бы этого!
Вдруг в тишине зазвонил мой сотовый телефон. Я включила его и поднесла к уху.
— Добрый вечер, Ольга Юрьевна, — услышала я голос Кряжимского. — Я беспокоюсь, как там у вас дела?
Я не стала рассказывать Кряжимскому обо всем, хотя хозяин дома на минуту вышел из комнаты, чтобы не стеснять меня при разговоре, но я сказала лишь, что браслет уже выкуплен и нам не удалось сесть на хвост грабителям.
— Надеюсь, вы это предполагали, Ольга Юрьевна, — заметил Кряжимский. — Так что ничего необычного не случилось. Хотя могу предположить, что люди, заинтересованные в приобретении работ Куницина, в настоящий момент еще находятся в Тобольске. Но, с другой стороны, я надеюсь, что у них еще не пропал интерес к работам Куницина. По-моему, вам нужно срочно вылетать в Тарасов, чтобы переманить преступников сюда, иначе они просто могут залечь на дно, ведь в их руках уже три предмета работы мастера.
— А как насчет того, что Маслова они могли убить? — высказала я свое мнение.
— О, Ольга Юрьевна, не бросайтесь налево-направо такими словами, — предостерег меня Сергей Иванович. — Даже если преступники и способствовали его кончине, на доказательство этого уйдет уйма времени. А выйти на их след вам не удастся, если они уже покинули Тобольск.
— Тогда мы сейчас же вылетаем в Тарасов, — согласилась я с Сергеем Ивановичем и отключила телефон.
На всякий случай я взяла у молодого человека номера телефонов дочери Маслова, а также его жены, чтобы при необходимости связаться с ними. Мы попрощались и отбыли в Тюмень.
Глава 10
Глава 11
— Извините, — перебила я ход своих мыслей, — а Вадим Сергеевич действительно умер по болезни?
— Вы подозреваете, что его могли убить? — сообразил парень. — Нет, у него действительно на протяжении двух лет был рак поджелудочной железы. Точнее говоря, врачи сумели выявить эту болезнь только два года назад, но от периодических болей он мучился еще раньше. А где-то около месяца назад у него началось обострение, он лег в больницу и уже не вышел оттуда, там он и умер.
— А не мог ли кто-нибудь способствовать его кончине? — предположила я.
— Не думаю, — сказал молодой человек. — С медицинским заключением вроде бы все в порядке, да и дед уже сам готовился к смерти, составил завещание…
— Разве он не указал лицо, кому будет принадлежать его коллекция после смерти?
— Нет, он только упомянул всех, кто претендует на долю его наследства в процентном отношении, — уточнил молодой человек. — Все наследство — это его коллекция. Ради какого-нибудь очередного экспоната он продавал и квартиру, и дом, и загородный участок, короче говоря, был настоящим коллекционером до мозга костей.
— А почему же он тогда не позаботился о том, что будет с его коллекцией после смерти? — удивилась я.
— Родственнички успокоили его, наплели, что согласятся передать все драгоценности в местный музей, — немного подумав, ответил парень. — Но, конечно же, этого не сделали. Не каждый может отказаться от приличных денег. Уже сейчас, после продажи нескольких экспонатов, намечается кругленькая сумма!
Я молчала, и молодой человек, глубоко вздохнув, продолжил:
— Если бы дед знал, что его драгоценное собрание будет распродано, он не пережил бы этого!
Вдруг в тишине зазвонил мой сотовый телефон. Я включила его и поднесла к уху.
— Добрый вечер, Ольга Юрьевна, — услышала я голос Кряжимского. — Я беспокоюсь, как там у вас дела?
Я не стала рассказывать Кряжимскому обо всем, хотя хозяин дома на минуту вышел из комнаты, чтобы не стеснять меня при разговоре, но я сказала лишь, что браслет уже выкуплен и нам не удалось сесть на хвост грабителям.
— Надеюсь, вы это предполагали, Ольга Юрьевна, — заметил Кряжимский. — Так что ничего необычного не случилось. Хотя могу предположить, что люди, заинтересованные в приобретении работ Куницина, в настоящий момент еще находятся в Тобольске. Но, с другой стороны, я надеюсь, что у них еще не пропал интерес к работам Куницина. По-моему, вам нужно срочно вылетать в Тарасов, чтобы переманить преступников сюда, иначе они просто могут залечь на дно, ведь в их руках уже три предмета работы мастера.
— А как насчет того, что Маслова они могли убить? — высказала я свое мнение.
— О, Ольга Юрьевна, не бросайтесь налево-направо такими словами, — предостерег меня Сергей Иванович. — Даже если преступники и способствовали его кончине, на доказательство этого уйдет уйма времени. А выйти на их след вам не удастся, если они уже покинули Тобольск.
— Тогда мы сейчас же вылетаем в Тарасов, — согласилась я с Сергеем Ивановичем и отключила телефон.
На всякий случай я взяла у молодого человека номера телефонов дочери Маслова, а также его жены, чтобы при необходимости связаться с ними. Мы попрощались и отбыли в Тюмень.
Глава 10
В Тарасове мы были около шести часов утра. В самолете мне удалось выспаться, я не чувствовала усталости и сразу же отправилась в редакцию. Виктору же я поручила пригнать на стоянку «Ладу», поэтому оказалась в офисе в полном одиночестве.
Несмотря на ранний час, решилась позвонить Климачеву, в конце концов он сам заинтересован в поисках кубка, и пригласила его в редакцию к началу рабочего дня. Уже в семь часов прибежал Ромка, что было неожиданно, так как наш курьер обычно опаздывал.
— Решил отработать все опоздания, — пошутила я.
Ромка улыбнулся и расположился за чайным столиком в моем кабинете, ожидая утренней порции кофе. Маринка пришла без опоздания и накинулась на меня с расспросами. Я показала коллегам копию колье, которая, разумеется, поразила подругу больше, чем Ромку.
— Такую вещь и на себя надеть приятно, — заметила она, вертясь перед зеркалом и примеряя колье.
— Это музейный экспонат, — напомнила я.
— В ювелирных магазинах полно таких экспонатов, — сказала Маринка и положила колье в коробку.
Она отправилась варить кофе, а уже через несколько минут у меня в кабинете появились Виктор и Кряжимский. Климачев же немного запаздывал, но это было к лучшему, так как у меня осталось время подробно рассказать коллегам о случившемся за эти дни. Подозрения с директора московского музея были сразу же сняты по настоянию Кряжимского, который сообщил, что если тот и занимается чем-нибудь противозаконным, то уж не ограблениями и убийствами. Он решительно снял с Маликова все подозрения. Сергей Иванович развел целую теорию, смысл которой сводился к тому, что музейные работники вообще особый сорт людей, которых отличают не только вежливость и тактичность, но еще и порядочность.
В тот момент, когда мы спокойно пили кофе, вошел Владимир Вениаминович, которого я пригласила за чайный столик. Маринка предусмотрительно приготовила для него чашечку чая, вспомнив о его первом приходе к нам в редакцию.
— Владимир Вениаминович, нам нужна ваша помощь, — обратилась я к Климачеву, как только церемония взаимных приветствий закончилась.
— Я слушаю вас, Ольга Юрьевна. — Он отставил чашечку чая и весь превратился во внимание.
— Мы достали у работников московского музея колье работы Куницина… — начала я.
— То колье?! То самое, которое хотели украсть?! — изумился Владимир Вениаминович.
— Разумеется, не само колье… — продолжала я, намереваясь сказать, что это отличная его копия.
— Да, да, — перебил меня Кряжимский. — То самое колье. Оригинал! Можете даже взглянуть на него.
Я изумилась, с какой же легкостью Сергей Иванович солгал Климачеву, но постаралась не выдать своего изумления. Маринка подала Владимиру Вениаминовичу открытую коробку, в которой на подушечке лежало колье.
— И как же вам это удалось?! — воскликнул Климачев, убедившись, что колье действительно у нас. Он почти любовно посмотрел на него, но доставать из коробки не стал.
— Попросила помощи у работников музея, на что те ответили согласием и разрешили использовать его согласно нашему плану, — сказала я.
— Как?! — удивился Владимир Вениаминович, который еще не был посвящен в наш замысел. И я вкратце объяснила его суть:
— Вы организуете в выставочном центре нашего города демонстрацию своей коллекции и даете объявление, что среди экспонатов демонстрируется недавно приобретенное вами колье работы Куницина из московского музея. Желательно, чтобы информация о вашей выставке появилась не только в периодических изданиях, но и попала бы в Интернет на специальный сайт.
— Зачем? — пока ничего не понял Владимир Вениаминович.
— Мы выяснили, что люди, заинтересованные в приобретении работ Куницина, частенько заходят на этот сайт за информацией. А уж ее используют на полную катушку. — Затем я рассказала о нашем неудачном приключении в Тобольске.
— И что вы намерены предпринять дальше? — спросил Владимир Вениаминович, так ни о чем и не догадавшись.
— Вы организуете выставку, а мы слежку, — коротко ответила я.
— За кем? — спросил Климачев.
— Ну не за вами же, — вмешалась в разговор Маринка, которая больше не могла терпеть тугодумства Владимира Вениаминовича. — За преступниками!
— Значит, вы их уже нашли? — оживился Владимир Вениаминович.
— Нет пока, — пожала я плечами. — Но надеемся, что по вашей рекламе они явятся на выставку и попытаются либо приобрести колье — это в лучшем случае, а в худшем — украсть.
— А если им удастся похитить музейный экспонат? — с опаской спросил Владимир Вениаминович и покосился на колье.
— Не беспокойтесь, не удастся, — уверенно заявил Ромка, — если оно находится под нашей охраной.
Владимир Вениаминович промолчал, а я вела дальше:
— На выставке мы выследим особ, которые проявят особый интерес к Куницину, хотя, конечно же, новый экспонат в вашей коллекции привлечет внимание многих посетителей. Но это уже вопрос техники и, наверное, интуиции.
— А если не получится? — засомневался Владимир Вениаминович.
— Ночью можно устроить засаду, — предложила я. — Хотя я надеюсь, что до этого не дойдет.
— Ольга Юрьевна, я надеюсь, что вы понимаете, что я рискую своей коллекцией, — заявил Владимир Вениаминович. — А если ее похитят?
— Мы гарантируем вам безопасность, — пообещала я. — В конце концов, если вы так переживаете за свою коллекцию, то вы можете выставить не все экспонаты. Вы ведь уже устраивали выставки?.. Риск был и тогда.
— Да, но я их проводил в своем выставочном зале, — заметил он. — Кроме, конечно же, тех случаев, когда демонстрировал свою коллекцию узкому кругу лиц, когда маленькая выставка организовывалась у меня дома. По крайней мере, я никогда не снимал помещение в музеях или других зданиях.
— Ольга Юрьевна, — вступил в разговор Кряжимский. — Я думаю, что для осуществления нашего плана несущественно, где будет проходить выставка. Мне кажется, что загородный дом самого коллекционера даже более уместен, это исключает посещение незаинтересованных лиц.
— Ага, — подтвердил Ромка. — Какая училка повезет школьников за город, чтобы показать кольца и серьги? Останется только самый узкий круг любителей искусства!
— Да, количество посетителей сузится, — согласилась Маринка. — И нам легче будет определить преступника.
— У меня нет никаких возражений против вашего загородного дома, — обратилась я к Климачеву. — Только предварительно мы установим в доме камеры для слежки, и в оборудовании выставки я буду принимать активное участие.
— Хорошо, — согласился Владимир Вениаминович. — Когда приступим?
— Прямо сейчас, — неожиданно сказала я. — Тогда придется Кряжимскому взять на себя рекламу. Мы же с вами сразу отправимся в ваш загородный дом. Сделаете это, Сергей Иванович, от имени Климачева?
— Конечно, Ольга Юрьевна, не беспокойтесь, — заверил меня Кряжимский.
— Сергей Иванович, укажите дату — завтрашний день — добавила я, подсчитав в уме, сколько времени нам понадобится на обустройство дома, с учетом того, что медлить мы не можем. Чтобы не повторился тобольский вариант.
Все, за исключением Кряжимского, спустились вниз к машине. Я же ненадолго задержалась в офисе, объяснив, что мне нужно собрать бумаги, на самом же деле у меня был один деликатный вопрос к Кряжимскому, который я задала сразу же после ухода моих коллег:
— Сергей Иванович, а зачем вы сказали Климачеву, что в музее нам дали оригинал?
— Ольга Юрьевна, чем меньше людей знает о наших истинных планах, тем спокойнее пройдет операция, — объяснил он. — Владимиру Вениаминовичу не обязательно знать, что на его выставке показывается копия. Даже если он и не относится к числу подозреваемых. Так спокойнее.
— А если он захочет провести экспертизу? — поинтересовалась я.
— А это уже ваша работа, чтобы у него не возникло никаких посторонних желаний, — заметил Сергей Иванович.
Я уже собиралась уходить, как Кряжимский опять обратился ко мне.
— Ольга Юрьевна, тут есть встречный вопрос. А если преступники захотят проверить, действительно ли Климачев выкупил колье в московском музее, и позвонят туда? Вы уверены, что Маликов не подставит нас? — задал мне мой заместитель вопрос на засыпку.
— Хотелось бы надеяться, — ответила я. — Перезвоню ему и попрошу, чтобы непременно подтверждал информацию о покупке колье Климачевым.
Я набрала московский номер, связалась с Кириллом Владимировичем и изложила ему свою просьбу. Он ответил, что не подведет меня. Я ему поверила и спокойно покинула офис. Все ждали меня у «Лады».
Владимиру Вениаминовичу я предложила место на переднем сиденье, Виктор, Маринка и Ромка уселись на заднем. Коробку с колье я доверила Маринке, уже успевшей влюбиться в эту вещицу.
В дороге мы молчали, обмениваясь лишь редкими репликами. Владимир Вениаминович беспокойно трогал ключи в кармане своего пиджака, выдавая нервозное возбуждение. Его, конечно же, можно было понять. После случая кражи решиться на такую рискованную авантюру непросто. А если нам не удастся предотвратить новую кражу? А если преступники задумают что-то покруче ограбления? Оказаться на месте Якушева не захотел бы никто. Когда Климачев соглашался нам помочь, он не думал о таком варианте, когда под угрозу ставится вся его коллекция. Хотя, если подумать, чем эта выставка отличается от всех остальных? Ведь Владимир Вениаминович уже несколько раз демонстрировал свои сокровища. А может быть, он перестал нам доверять, как, впрочем, и мы ему? Вполне вероятно, но от этого уже никуда не денешься!
Загородный дом Климачева находился под охраной все того же Василия Федоровича. Только на этот раз он не сидел в своей каморке, а вышел нам навстречу, едва моя «Лада» подъехала к воротам.
— Кого надо? — громко крикнул охранник, не замечая, что в машине сидит сам Владимир Вениаминович.
— Это я, Вася. — Климачев решил выйти из машины и самолично открыть нам калитку.
Я тоже поднялась с сиденья, вышла из салона и глубоко вдохнула свежий воздух. Ромка, Маринка и Виктор высаживались по очереди. Машину я оставила около ворот, чтобы не въезжать на участок.
Мы прошли по уже знакомой тропинке к дому, где и ожидал нас охранник.
— Куда столько народу? — спросил Василий Федорович, видимо, не вспомнив нас с Маринкой.
— Завтра здесь будет открыта выставка моей коллекции, — несколько смущенно объяснил Владимир Вениаминович наше присутствие. — Так что тебе предстоит работать в усиленном режиме.
— А что же так скоропалительно? — поинтересовался охранник. — Подготовиться же надо!
— Вот мы и приехали готовиться, — ответила я и в очередной раз представилась.
Когда Василий Федорович услышал мою фамилию, он быстро сориентировался.
— Так это вы та леди, которая мало того что разоблачает в своей газете преступников, так еще и борется с ними? — заметил не чуждый юмора Василий Федорович.
— В первую нашу встречу он был не так разговорчив, — прошептала мне на ухо Маринка.
Я подумала о том же, вспоминая неразговорчивого хмурого мужичка, который довольно невнятно отвечал на наши вопросы. Я присмотрелась еще раз к Васину и поняла причину его благодушного настроения. Василий Федорович был под хмельком. Его глаза блестели, а рот просто растягивался в улыбке. Не знаю уж, с кем он здесь выпивал, но общения в доме ему явно не хватало. Он попытался даже пройти с нами в дом, но Владимир Вениаминович решительно выпроводил его.
— Да, да, Ольга Юрьевна, — поймал мой взгляд Климачев и покачал головой. — Охранник пьян, хотя это с ним бывает нечасто. Василий Федорович иногда выпивает, но никогда не превышает своей нормы, то есть не напивается до поросячьего визга. Хоть и говорят, что пьяный человек соображает хуже трезвого, но это не про Василия. Он после двух рюмок, а я уверен, что он больше не употреблял, становится просто веселее и разговорчивее.
— А почему вы его не уволите? — спросил Ромка, поражаясь, что столь дорогая коллекция находится под охраной подвыпившего человека.
— Мы с ним школьные друзья, — коротко сказал Владимир Вениаминович, не вдаваясь в подробности, которые мы с Маринкой уже слышали.
— А он не был пьян в ночь ограбления? — спросила Маринка подозрительно.
— Нет, в этом я уверен, — немного занервничал Владимир Вениаминович. — Я же сказал, что он выпивает не часто и не много, так что работе это не вредит.
На этом обсуждение профессиональной пригодности Василия Федоровича мы прекратили и из прихожей перешли в зал, где хранилась коллекция. Осматривая помещение, на этот раз я пыталась определить, куда можно спрятать камеры наблюдения, где будут располагаться витрины. Мое внимание зафиксировало, что в мастерской царил все такой же беспорядок. Видимо, Владимир Вениаминович не был здесь с того самого раза или же вообще предпочитал работать в эдаком богемном беспорядке. Ромка с Виктором с интересом разглядывали «мастерскую» Климачева.
— Больше похоже на коллекцию сейфов, — заметил Ромка, подходя ближе к ним.
— Все для пущей безопасности, — как бы ответил Владимир Вениаминович.
— А где вы будете хранить экспонаты, которые не будут выставлены? — спросила я у Климачева.
— Несколько сейфов можно перевезти ко мне домой. Там они будут в безопасности.
— Я советую вам уже сейчас определить, какие экспонаты вы отберете помимо колье, чтобы с Виктором увезти ненужное. — Про себя я решала, что еще нам понадобится для подготовки профессионального наблюдения за выставочным залом.
— Вы знаете, Ольга Юрьевна, у меня есть несколько камер слежения, которые можно установить, — угадал мои мысли Владимир Вениаминович. — Есть и витрины, оборудованные сигнализацией.
— Да вам и наша помощь-то не нужна, — со смехом заметила Маринка.
— Тогда мы оставляем вам Ромку и Виктора в помощь, — решила я. — А мы с Маринкой зайдем к охраннику. Там у нас будет пункт наблюдения во время работы выставки.
— Тут вот что, Ольга Юрьевна, я обычно пользуюсь услугами одной фирмы в момент выставок, — скромно сообщил Владимир Вениаминович. — У нее, так сказать, эксклюзивные права на обустройство выставочных залов. Могу ли я и на этот раз обратиться к ним за помощью?
— Конечно, — ответила я. — Это даже хорошо. Чтобы все было как всегда.
Я еще раз окинула взглядом помещение. Да, нам хватит одного дня, чтобы подготовить его.
— А в каком сейфе нам лучше оставить колье? Желательно, чтобы он был с ключом, который я смогу взять с собой, — обратилась я к Климачеву.
— Можно вот этот. — И он открыл один из железных ящиков.
Я осмотрела его. Внутри сейф оказался пуст. Маринка положила туда коробку с колье, Владимир Вениаминович закрыл сейф и передал мне ключ, как мы и договорились. После этого мы с Маринкой отправились во флигелечек охранника, чтобы осмотреть и его.
К этому времени приехали представители фирмы, оборудовавшей выставочные залы. Мы с Маринкой могли уезжать, а Ромке с Виктором предстояло расставить камеры, а также подслушивающие устройства. Это могли сделать и представители фирмы, но я хотела, чтобы Виктор находился рядом с колье — так-то безопаснее.
Несмотря на ранний час, решилась позвонить Климачеву, в конце концов он сам заинтересован в поисках кубка, и пригласила его в редакцию к началу рабочего дня. Уже в семь часов прибежал Ромка, что было неожиданно, так как наш курьер обычно опаздывал.
— Решил отработать все опоздания, — пошутила я.
Ромка улыбнулся и расположился за чайным столиком в моем кабинете, ожидая утренней порции кофе. Маринка пришла без опоздания и накинулась на меня с расспросами. Я показала коллегам копию колье, которая, разумеется, поразила подругу больше, чем Ромку.
— Такую вещь и на себя надеть приятно, — заметила она, вертясь перед зеркалом и примеряя колье.
— Это музейный экспонат, — напомнила я.
— В ювелирных магазинах полно таких экспонатов, — сказала Маринка и положила колье в коробку.
Она отправилась варить кофе, а уже через несколько минут у меня в кабинете появились Виктор и Кряжимский. Климачев же немного запаздывал, но это было к лучшему, так как у меня осталось время подробно рассказать коллегам о случившемся за эти дни. Подозрения с директора московского музея были сразу же сняты по настоянию Кряжимского, который сообщил, что если тот и занимается чем-нибудь противозаконным, то уж не ограблениями и убийствами. Он решительно снял с Маликова все подозрения. Сергей Иванович развел целую теорию, смысл которой сводился к тому, что музейные работники вообще особый сорт людей, которых отличают не только вежливость и тактичность, но еще и порядочность.
В тот момент, когда мы спокойно пили кофе, вошел Владимир Вениаминович, которого я пригласила за чайный столик. Маринка предусмотрительно приготовила для него чашечку чая, вспомнив о его первом приходе к нам в редакцию.
— Владимир Вениаминович, нам нужна ваша помощь, — обратилась я к Климачеву, как только церемония взаимных приветствий закончилась.
— Я слушаю вас, Ольга Юрьевна. — Он отставил чашечку чая и весь превратился во внимание.
— Мы достали у работников московского музея колье работы Куницина… — начала я.
— То колье?! То самое, которое хотели украсть?! — изумился Владимир Вениаминович.
— Разумеется, не само колье… — продолжала я, намереваясь сказать, что это отличная его копия.
— Да, да, — перебил меня Кряжимский. — То самое колье. Оригинал! Можете даже взглянуть на него.
Я изумилась, с какой же легкостью Сергей Иванович солгал Климачеву, но постаралась не выдать своего изумления. Маринка подала Владимиру Вениаминовичу открытую коробку, в которой на подушечке лежало колье.
— И как же вам это удалось?! — воскликнул Климачев, убедившись, что колье действительно у нас. Он почти любовно посмотрел на него, но доставать из коробки не стал.
— Попросила помощи у работников музея, на что те ответили согласием и разрешили использовать его согласно нашему плану, — сказала я.
— Как?! — удивился Владимир Вениаминович, который еще не был посвящен в наш замысел. И я вкратце объяснила его суть:
— Вы организуете в выставочном центре нашего города демонстрацию своей коллекции и даете объявление, что среди экспонатов демонстрируется недавно приобретенное вами колье работы Куницина из московского музея. Желательно, чтобы информация о вашей выставке появилась не только в периодических изданиях, но и попала бы в Интернет на специальный сайт.
— Зачем? — пока ничего не понял Владимир Вениаминович.
— Мы выяснили, что люди, заинтересованные в приобретении работ Куницина, частенько заходят на этот сайт за информацией. А уж ее используют на полную катушку. — Затем я рассказала о нашем неудачном приключении в Тобольске.
— И что вы намерены предпринять дальше? — спросил Владимир Вениаминович, так ни о чем и не догадавшись.
— Вы организуете выставку, а мы слежку, — коротко ответила я.
— За кем? — спросил Климачев.
— Ну не за вами же, — вмешалась в разговор Маринка, которая больше не могла терпеть тугодумства Владимира Вениаминовича. — За преступниками!
— Значит, вы их уже нашли? — оживился Владимир Вениаминович.
— Нет пока, — пожала я плечами. — Но надеемся, что по вашей рекламе они явятся на выставку и попытаются либо приобрести колье — это в лучшем случае, а в худшем — украсть.
— А если им удастся похитить музейный экспонат? — с опаской спросил Владимир Вениаминович и покосился на колье.
— Не беспокойтесь, не удастся, — уверенно заявил Ромка, — если оно находится под нашей охраной.
Владимир Вениаминович промолчал, а я вела дальше:
— На выставке мы выследим особ, которые проявят особый интерес к Куницину, хотя, конечно же, новый экспонат в вашей коллекции привлечет внимание многих посетителей. Но это уже вопрос техники и, наверное, интуиции.
— А если не получится? — засомневался Владимир Вениаминович.
— Ночью можно устроить засаду, — предложила я. — Хотя я надеюсь, что до этого не дойдет.
— Ольга Юрьевна, я надеюсь, что вы понимаете, что я рискую своей коллекцией, — заявил Владимир Вениаминович. — А если ее похитят?
— Мы гарантируем вам безопасность, — пообещала я. — В конце концов, если вы так переживаете за свою коллекцию, то вы можете выставить не все экспонаты. Вы ведь уже устраивали выставки?.. Риск был и тогда.
— Да, но я их проводил в своем выставочном зале, — заметил он. — Кроме, конечно же, тех случаев, когда демонстрировал свою коллекцию узкому кругу лиц, когда маленькая выставка организовывалась у меня дома. По крайней мере, я никогда не снимал помещение в музеях или других зданиях.
— Ольга Юрьевна, — вступил в разговор Кряжимский. — Я думаю, что для осуществления нашего плана несущественно, где будет проходить выставка. Мне кажется, что загородный дом самого коллекционера даже более уместен, это исключает посещение незаинтересованных лиц.
— Ага, — подтвердил Ромка. — Какая училка повезет школьников за город, чтобы показать кольца и серьги? Останется только самый узкий круг любителей искусства!
— Да, количество посетителей сузится, — согласилась Маринка. — И нам легче будет определить преступника.
— У меня нет никаких возражений против вашего загородного дома, — обратилась я к Климачеву. — Только предварительно мы установим в доме камеры для слежки, и в оборудовании выставки я буду принимать активное участие.
— Хорошо, — согласился Владимир Вениаминович. — Когда приступим?
— Прямо сейчас, — неожиданно сказала я. — Тогда придется Кряжимскому взять на себя рекламу. Мы же с вами сразу отправимся в ваш загородный дом. Сделаете это, Сергей Иванович, от имени Климачева?
— Конечно, Ольга Юрьевна, не беспокойтесь, — заверил меня Кряжимский.
— Сергей Иванович, укажите дату — завтрашний день — добавила я, подсчитав в уме, сколько времени нам понадобится на обустройство дома, с учетом того, что медлить мы не можем. Чтобы не повторился тобольский вариант.
Все, за исключением Кряжимского, спустились вниз к машине. Я же ненадолго задержалась в офисе, объяснив, что мне нужно собрать бумаги, на самом же деле у меня был один деликатный вопрос к Кряжимскому, который я задала сразу же после ухода моих коллег:
— Сергей Иванович, а зачем вы сказали Климачеву, что в музее нам дали оригинал?
— Ольга Юрьевна, чем меньше людей знает о наших истинных планах, тем спокойнее пройдет операция, — объяснил он. — Владимиру Вениаминовичу не обязательно знать, что на его выставке показывается копия. Даже если он и не относится к числу подозреваемых. Так спокойнее.
— А если он захочет провести экспертизу? — поинтересовалась я.
— А это уже ваша работа, чтобы у него не возникло никаких посторонних желаний, — заметил Сергей Иванович.
Я уже собиралась уходить, как Кряжимский опять обратился ко мне.
— Ольга Юрьевна, тут есть встречный вопрос. А если преступники захотят проверить, действительно ли Климачев выкупил колье в московском музее, и позвонят туда? Вы уверены, что Маликов не подставит нас? — задал мне мой заместитель вопрос на засыпку.
— Хотелось бы надеяться, — ответила я. — Перезвоню ему и попрошу, чтобы непременно подтверждал информацию о покупке колье Климачевым.
Я набрала московский номер, связалась с Кириллом Владимировичем и изложила ему свою просьбу. Он ответил, что не подведет меня. Я ему поверила и спокойно покинула офис. Все ждали меня у «Лады».
Владимиру Вениаминовичу я предложила место на переднем сиденье, Виктор, Маринка и Ромка уселись на заднем. Коробку с колье я доверила Маринке, уже успевшей влюбиться в эту вещицу.
В дороге мы молчали, обмениваясь лишь редкими репликами. Владимир Вениаминович беспокойно трогал ключи в кармане своего пиджака, выдавая нервозное возбуждение. Его, конечно же, можно было понять. После случая кражи решиться на такую рискованную авантюру непросто. А если нам не удастся предотвратить новую кражу? А если преступники задумают что-то покруче ограбления? Оказаться на месте Якушева не захотел бы никто. Когда Климачев соглашался нам помочь, он не думал о таком варианте, когда под угрозу ставится вся его коллекция. Хотя, если подумать, чем эта выставка отличается от всех остальных? Ведь Владимир Вениаминович уже несколько раз демонстрировал свои сокровища. А может быть, он перестал нам доверять, как, впрочем, и мы ему? Вполне вероятно, но от этого уже никуда не денешься!
Загородный дом Климачева находился под охраной все того же Василия Федоровича. Только на этот раз он не сидел в своей каморке, а вышел нам навстречу, едва моя «Лада» подъехала к воротам.
— Кого надо? — громко крикнул охранник, не замечая, что в машине сидит сам Владимир Вениаминович.
— Это я, Вася. — Климачев решил выйти из машины и самолично открыть нам калитку.
Я тоже поднялась с сиденья, вышла из салона и глубоко вдохнула свежий воздух. Ромка, Маринка и Виктор высаживались по очереди. Машину я оставила около ворот, чтобы не въезжать на участок.
Мы прошли по уже знакомой тропинке к дому, где и ожидал нас охранник.
— Куда столько народу? — спросил Василий Федорович, видимо, не вспомнив нас с Маринкой.
— Завтра здесь будет открыта выставка моей коллекции, — несколько смущенно объяснил Владимир Вениаминович наше присутствие. — Так что тебе предстоит работать в усиленном режиме.
— А что же так скоропалительно? — поинтересовался охранник. — Подготовиться же надо!
— Вот мы и приехали готовиться, — ответила я и в очередной раз представилась.
Когда Василий Федорович услышал мою фамилию, он быстро сориентировался.
— Так это вы та леди, которая мало того что разоблачает в своей газете преступников, так еще и борется с ними? — заметил не чуждый юмора Василий Федорович.
— В первую нашу встречу он был не так разговорчив, — прошептала мне на ухо Маринка.
Я подумала о том же, вспоминая неразговорчивого хмурого мужичка, который довольно невнятно отвечал на наши вопросы. Я присмотрелась еще раз к Васину и поняла причину его благодушного настроения. Василий Федорович был под хмельком. Его глаза блестели, а рот просто растягивался в улыбке. Не знаю уж, с кем он здесь выпивал, но общения в доме ему явно не хватало. Он попытался даже пройти с нами в дом, но Владимир Вениаминович решительно выпроводил его.
— Да, да, Ольга Юрьевна, — поймал мой взгляд Климачев и покачал головой. — Охранник пьян, хотя это с ним бывает нечасто. Василий Федорович иногда выпивает, но никогда не превышает своей нормы, то есть не напивается до поросячьего визга. Хоть и говорят, что пьяный человек соображает хуже трезвого, но это не про Василия. Он после двух рюмок, а я уверен, что он больше не употреблял, становится просто веселее и разговорчивее.
— А почему вы его не уволите? — спросил Ромка, поражаясь, что столь дорогая коллекция находится под охраной подвыпившего человека.
— Мы с ним школьные друзья, — коротко сказал Владимир Вениаминович, не вдаваясь в подробности, которые мы с Маринкой уже слышали.
— А он не был пьян в ночь ограбления? — спросила Маринка подозрительно.
— Нет, в этом я уверен, — немного занервничал Владимир Вениаминович. — Я же сказал, что он выпивает не часто и не много, так что работе это не вредит.
На этом обсуждение профессиональной пригодности Василия Федоровича мы прекратили и из прихожей перешли в зал, где хранилась коллекция. Осматривая помещение, на этот раз я пыталась определить, куда можно спрятать камеры наблюдения, где будут располагаться витрины. Мое внимание зафиксировало, что в мастерской царил все такой же беспорядок. Видимо, Владимир Вениаминович не был здесь с того самого раза или же вообще предпочитал работать в эдаком богемном беспорядке. Ромка с Виктором с интересом разглядывали «мастерскую» Климачева.
— Больше похоже на коллекцию сейфов, — заметил Ромка, подходя ближе к ним.
— Все для пущей безопасности, — как бы ответил Владимир Вениаминович.
— А где вы будете хранить экспонаты, которые не будут выставлены? — спросила я у Климачева.
— Несколько сейфов можно перевезти ко мне домой. Там они будут в безопасности.
— Я советую вам уже сейчас определить, какие экспонаты вы отберете помимо колье, чтобы с Виктором увезти ненужное. — Про себя я решала, что еще нам понадобится для подготовки профессионального наблюдения за выставочным залом.
— Вы знаете, Ольга Юрьевна, у меня есть несколько камер слежения, которые можно установить, — угадал мои мысли Владимир Вениаминович. — Есть и витрины, оборудованные сигнализацией.
— Да вам и наша помощь-то не нужна, — со смехом заметила Маринка.
— Тогда мы оставляем вам Ромку и Виктора в помощь, — решила я. — А мы с Маринкой зайдем к охраннику. Там у нас будет пункт наблюдения во время работы выставки.
— Тут вот что, Ольга Юрьевна, я обычно пользуюсь услугами одной фирмы в момент выставок, — скромно сообщил Владимир Вениаминович. — У нее, так сказать, эксклюзивные права на обустройство выставочных залов. Могу ли я и на этот раз обратиться к ним за помощью?
— Конечно, — ответила я. — Это даже хорошо. Чтобы все было как всегда.
Я еще раз окинула взглядом помещение. Да, нам хватит одного дня, чтобы подготовить его.
— А в каком сейфе нам лучше оставить колье? Желательно, чтобы он был с ключом, который я смогу взять с собой, — обратилась я к Климачеву.
— Можно вот этот. — И он открыл один из железных ящиков.
Я осмотрела его. Внутри сейф оказался пуст. Маринка положила туда коробку с колье, Владимир Вениаминович закрыл сейф и передал мне ключ, как мы и договорились. После этого мы с Маринкой отправились во флигелечек охранника, чтобы осмотреть и его.
К этому времени приехали представители фирмы, оборудовавшей выставочные залы. Мы с Маринкой могли уезжать, а Ромке с Виктором предстояло расставить камеры, а также подслушивающие устройства. Это могли сделать и представители фирмы, но я хотела, чтобы Виктор находился рядом с колье — так-то безопаснее.
Глава 11
Выставка открывалась в десять утра. Но я собиралась подъехать на час раньше — надо успеть выбрать удобную позицию перед экранами камер. Перед выставкой надо еще заехать в редакцию, чтобы захватить с собой Виктора.
И все равно, когда я проснулась в шесть часов утра, времени оставалось навалом. Я сразу же протопала в душ, а затем устроилась на диване, чтобы выпить утреннюю чашечку кофе. В руках я нервно вертела телефон — куда же позвонить?
Климачеву? Но мы с ним уже договорились обо всем. Мой звонок его только встревожит. Сергею Ивановичу? Мы с ним максимум через полчаса встретимся в редакции. Виктора мне тоже не хотелось беспокоить, впрочем, как и Маринку и Ромку, которые, наверное, еще спят.
Здоренко? А почему бы и нет? Все-таки конкурирующая фирма, так сказать. Может быть, рубоповцы сработали оперативно и уже вышли на след, а тут мы устроили цирк с колье. Об этом я даже не подумала, хотя Здоренко сам бы обязательно позвонил, так сказать, отрапортовать об успехе и получить рекламу в моем издании. И все же я набрала домашний номер его телефона, надеясь застать хозяина за завтраком. Но, приложив трубку к уху и услышала лишь противные длинные гудки. Попытаюсь отыскать его на работе! Я набрала рабочий номер Здоренко и прислушалась. Те же длинные гудки. Где он может шляться? И вдруг:
— Алло, Здоренко слушает.
— Это Ольга Бойкова.
— Почему так рано? Вляпалась опять куда-то? Я говорил тебе — не занимайся ты всякими глупостями! Все равно ничего хорошего из этого не выйдет! — налетел на меня бравый офицер РУБОПа. Знакомая реакция!
— Спасибо за дружеский разговор, — поблагодарила я. — Только я сижу дома и ломаю голову над очередной статьей в «Свидетель», а не ерундой занимаюсь, — соврала я.
— А что звонишь тогда? — удивился Здоренко.
— Подкиньте информацию, — попросила я. — Как там у вас с диадемой Якушева? Что насчет попытки кражи колье из московского музея?
— Да ничего, — нервно повысил голос Здоренко. — Преступники пока не пойманы, но мы уже вышли на Прядилина Дмитрия Михайловича. Может, знаешь такого?
— Коллекционер, — невинным голоском ответила я.
— Так вот мы его пока прорабатываем, — сообщил Здоренко с гордостью.
— А что, у него нашли диадему? — наивно спросила я.
— Нет, — рявкнул в ответ Здоренко. — У него ее нет! Но надеемся, что именно он и заказал работы Куницина, чтобы затем продать их. И, наверное, уже продал. Мы установили слежку за ним, — сообщил Здоренко, но затем спохватился:
— Но об этом в газете писать не надо. Поняла?
— Есть, товарищ генерал, — отрапортовала я. — Кого еще подозреваете?
— Пока никого, — честно признался Здоренко и смутился. — Мы продолжаем отрабатывать версию, что колье могло быть похищено коллекционером из-за границы, послали запросы, так что сейчас ждем ответа.
— Оперативно работаете! — пошутила я.
— Да, кстати, на днях приходил еще один потерпевший, — проговорился Здоренко. — Написал заявление, что у него похитили кубок также работы Куницина. Где он только был раньше? Обычно о краже из коллекции заявляют тут же, как только обнаруживают пропажу! А у него она произошла несколько дней назад.
— А если человек обнаружил пропажу не сразу? Сам-то он какое произвел на вас впечатление?
— Мы уже были на месте преступления, — сообщил Здоренко. — Кубок, оказывается, вообще стоял на полке, на самом видном месте. И не заметить, что он пропал, Климачев, то есть заявитель, не мог. Так что теперь мы должны раскрыть сразу три преступления: попытка кражи колье с выставки московского музея, ограбление и убийство Якушева, да еще и кражу кубка из коллекции Климачева — Желаю вам удачи, — пожелала я. Собеседник еще раз пожурил меня за то, что я до сих пор занимаюсь неблагодарным журналистским делом, а не выхожу естественным образом замуж, чтобы холить мужа и рожать детей, напомнил о катастрофической демографической ситуации в стране, — за сим мы и попрощались.
Значит, РУБОП переключился пока на Прядилина, который будет в поле их зрения где-то около двух дней. Срок я определила приблизительно, зная методы их работы. В это время сотрудники правоохранительных органов, так я надеялась, не будут трогать Климачева и не спугнут своими действиями преступников. Так что у нас есть время, чтобы устроить засаду на выставке Климачева.
Ну вот, а теперь пора отправляться в редакцию. Я не торопясь оделась, взяла свою сумочку, спустилась к машине. И через несколько минут была в редакции.
Кряжимский, Виктор и Маринка поджидали меня, а Ромка запаздывал. Я рассказала коллегам о звонке Здоренко, а Виктор отчитался передо мной за проделанную работу по подготовке к выставке. Нам, за исключением Кряжимского, оставалось только добраться до загородного дома Климачева.
— Ольга Юрьевна, я с вами! — подал голос Ромка, когда все уже сидели в машине.
— Наверное, твоя помощь нам не понадобится, — сказала я из салона автомобиля.
— Да-а! — жалобно протянул Ромка. — Как готовиться, так Ромка, а как преступников задерживать — Ромка не нужен?!
— Ну, хорошо, — согласилась я. — Поехали.
Уже через полчаса мы были за городом. На этот раз мы въехали на территорию участка на машине, а ворота нам открыл Василий Федорович, настроение которого было не таким лучезарным, видимо, сегодня он был трезв как стеклышко. Буркнув что-то невразумительное в качестве приветствия, он сообщил, что Владимир Вениаминович в доме, и пригласил пройти в выставочный зал.
Надо сказать, что я не ожидала увидеть ничего приличного. Но буквально за сутки «мастерская» Климачева совершенно преобразилась, приобретя вид музейного зала. Окна задернуты плотными бордовыми шторами, в зале горели яркие лампы. Витрины, отделанные тканью под цвет штор, расставлены так, что уже при входе можно было видеть некоторые экспонаты. На полу лежало новое ковровое покрытие. Я попыталась отыскать камеры, но не обнаружила ни одной. Виктор сработал профессионально.
И все равно, когда я проснулась в шесть часов утра, времени оставалось навалом. Я сразу же протопала в душ, а затем устроилась на диване, чтобы выпить утреннюю чашечку кофе. В руках я нервно вертела телефон — куда же позвонить?
Климачеву? Но мы с ним уже договорились обо всем. Мой звонок его только встревожит. Сергею Ивановичу? Мы с ним максимум через полчаса встретимся в редакции. Виктора мне тоже не хотелось беспокоить, впрочем, как и Маринку и Ромку, которые, наверное, еще спят.
Здоренко? А почему бы и нет? Все-таки конкурирующая фирма, так сказать. Может быть, рубоповцы сработали оперативно и уже вышли на след, а тут мы устроили цирк с колье. Об этом я даже не подумала, хотя Здоренко сам бы обязательно позвонил, так сказать, отрапортовать об успехе и получить рекламу в моем издании. И все же я набрала домашний номер его телефона, надеясь застать хозяина за завтраком. Но, приложив трубку к уху и услышала лишь противные длинные гудки. Попытаюсь отыскать его на работе! Я набрала рабочий номер Здоренко и прислушалась. Те же длинные гудки. Где он может шляться? И вдруг:
— Алло, Здоренко слушает.
— Это Ольга Бойкова.
— Почему так рано? Вляпалась опять куда-то? Я говорил тебе — не занимайся ты всякими глупостями! Все равно ничего хорошего из этого не выйдет! — налетел на меня бравый офицер РУБОПа. Знакомая реакция!
— Спасибо за дружеский разговор, — поблагодарила я. — Только я сижу дома и ломаю голову над очередной статьей в «Свидетель», а не ерундой занимаюсь, — соврала я.
— А что звонишь тогда? — удивился Здоренко.
— Подкиньте информацию, — попросила я. — Как там у вас с диадемой Якушева? Что насчет попытки кражи колье из московского музея?
— Да ничего, — нервно повысил голос Здоренко. — Преступники пока не пойманы, но мы уже вышли на Прядилина Дмитрия Михайловича. Может, знаешь такого?
— Коллекционер, — невинным голоском ответила я.
— Так вот мы его пока прорабатываем, — сообщил Здоренко с гордостью.
— А что, у него нашли диадему? — наивно спросила я.
— Нет, — рявкнул в ответ Здоренко. — У него ее нет! Но надеемся, что именно он и заказал работы Куницина, чтобы затем продать их. И, наверное, уже продал. Мы установили слежку за ним, — сообщил Здоренко, но затем спохватился:
— Но об этом в газете писать не надо. Поняла?
— Есть, товарищ генерал, — отрапортовала я. — Кого еще подозреваете?
— Пока никого, — честно признался Здоренко и смутился. — Мы продолжаем отрабатывать версию, что колье могло быть похищено коллекционером из-за границы, послали запросы, так что сейчас ждем ответа.
— Оперативно работаете! — пошутила я.
— Да, кстати, на днях приходил еще один потерпевший, — проговорился Здоренко. — Написал заявление, что у него похитили кубок также работы Куницина. Где он только был раньше? Обычно о краже из коллекции заявляют тут же, как только обнаруживают пропажу! А у него она произошла несколько дней назад.
— А если человек обнаружил пропажу не сразу? Сам-то он какое произвел на вас впечатление?
— Мы уже были на месте преступления, — сообщил Здоренко. — Кубок, оказывается, вообще стоял на полке, на самом видном месте. И не заметить, что он пропал, Климачев, то есть заявитель, не мог. Так что теперь мы должны раскрыть сразу три преступления: попытка кражи колье с выставки московского музея, ограбление и убийство Якушева, да еще и кражу кубка из коллекции Климачева — Желаю вам удачи, — пожелала я. Собеседник еще раз пожурил меня за то, что я до сих пор занимаюсь неблагодарным журналистским делом, а не выхожу естественным образом замуж, чтобы холить мужа и рожать детей, напомнил о катастрофической демографической ситуации в стране, — за сим мы и попрощались.
Значит, РУБОП переключился пока на Прядилина, который будет в поле их зрения где-то около двух дней. Срок я определила приблизительно, зная методы их работы. В это время сотрудники правоохранительных органов, так я надеялась, не будут трогать Климачева и не спугнут своими действиями преступников. Так что у нас есть время, чтобы устроить засаду на выставке Климачева.
Ну вот, а теперь пора отправляться в редакцию. Я не торопясь оделась, взяла свою сумочку, спустилась к машине. И через несколько минут была в редакции.
Кряжимский, Виктор и Маринка поджидали меня, а Ромка запаздывал. Я рассказала коллегам о звонке Здоренко, а Виктор отчитался передо мной за проделанную работу по подготовке к выставке. Нам, за исключением Кряжимского, оставалось только добраться до загородного дома Климачева.
— Ольга Юрьевна, я с вами! — подал голос Ромка, когда все уже сидели в машине.
— Наверное, твоя помощь нам не понадобится, — сказала я из салона автомобиля.
— Да-а! — жалобно протянул Ромка. — Как готовиться, так Ромка, а как преступников задерживать — Ромка не нужен?!
— Ну, хорошо, — согласилась я. — Поехали.
Уже через полчаса мы были за городом. На этот раз мы въехали на территорию участка на машине, а ворота нам открыл Василий Федорович, настроение которого было не таким лучезарным, видимо, сегодня он был трезв как стеклышко. Буркнув что-то невразумительное в качестве приветствия, он сообщил, что Владимир Вениаминович в доме, и пригласил пройти в выставочный зал.
Надо сказать, что я не ожидала увидеть ничего приличного. Но буквально за сутки «мастерская» Климачева совершенно преобразилась, приобретя вид музейного зала. Окна задернуты плотными бордовыми шторами, в зале горели яркие лампы. Витрины, отделанные тканью под цвет штор, расставлены так, что уже при входе можно было видеть некоторые экспонаты. На полу лежало новое ковровое покрытие. Я попыталась отыскать камеры, но не обнаружила ни одной. Виктор сработал профессионально.