Страница:
Оказалось, что оставленный там Виктором на стуле Мандарин умудрился забраться на стол. Потом он залез в тарелку с моим незаконченным салатом и опрокинул ее на себя.
Я велела Маринке разобраться со своим зверинцем и вернулась в гостиную. По телевизору уже гнали следующий репортаж.
— Сергей Иванович, — подлетела я к Кряжимскому, — чем закончилось?
— Ищут, Ольга Юрьевна, ищут, — степенно ответил он, — сторож никого не видел, ничего больше не слышал. Но представитель УВД пообещал, как всегда, что будут проработаны все версии случившегося.
— То есть получается, что их самих застрелили, да? — спросила я.
— Получается так, а что там на кухне гремело? — спросил Кряжимский.
— Мужайтесь, Сергей Иванович, — я прижала руки к груди и тяжко вздохнула, — Мандарин лишил нас салата.
— А ваш вкусный рулет он тоже съел? — спокойно спросил Кряжимский.
Хлопнув себя рукой по лбу, я побежала опять на кухню. Забытый в духовке рулет совсем уже было обиделся и собрался стать негром, но нашими с Маринкой объединенными усилиями он был спасен.
Внезапно возникшая вокруг Мандарина суета слегка подпортила ощущение праздничности, и, как это всегда бывает, вслед за испорченным настроением подкатили и невеселые мысли. Первой высказалась Маринка.
— И угораздило же тебя, Оль, попасть в этот гребаный магазин в такое неудобное время! — произнесла она драгоценную по значимости фразу. — Я, конечно, тоже виновата. Если бы я не настояла на этом дурацком турпоходе за косметикой, ничего бы и не было… может быть… Кстати, о косметике! — резко переменила тему Маринка. — Ты там прикупила что-нибудь?
— Мне кажется, она только об этом и думала, — согласно покачал головой Сергей Иванович, — тот краснорожий майор очень располагал к пользованию дезодорантами и освежителями воздуха.
Маринка замолчала, но я была уверена, что она осталась в убеждении, будто я могла купить хотя бы пробники, но не захотела этого делать.
— Марина, займись гарниром, пожалуйста, — предложила я своей замечательной подруге и закурила сигарету.
Виктор поставил на стол принесенные с собою бутылки «Катнари». Сергей Иванович одобрительно крякнул и расставил стаканчики.
— Вечно одна и та же проблема, — пробормотал он, — как быть в этой алкогольной ситуации с Ромкой…
— Я уже получил паспорт… недавно, — таким обиженным голосом возвестил Ромка, что мы все громко рассмеялись, а Сергей Иванович махнул рукой.
— Вам просто повезло, молодой человек, — заметил Сергей Иванович, — что это не просто вино, а великолепное виноградное вино. Приучайтесь к культуре, пока мы все живы.
— Типун вам на язык, — испугалась Маринка и тут же засмущалась и пробормотала:
— Извините, Сергей Иванович.
— В этом ограблении есть что-то непонятное, даже озадачивающее, — задумчиво произнесла я.
— Тридцать тысяч долларов? — спросил Сергей Иванович. — Есть от чего озадачиться, вы абсолютно правы, Ольга Юрьевна. Это ж сколько «Катнари» получится, цистерна или побольше?
— Ты про расстрел этих мерзавцев? — догадалась Маринка. — Это сделал кто-то свой. Точно тебе говорю. Не поделили деньги, поругались, пострелялись, все ясно как божий день…
— Меня смущает другое, — ответила я, — поведение водителя «Москвича». Каким же надо быть дураком или уверенным в себе человеком, чтобы, идя на такое дело, привлекать к себе внимание, сигналить, спугивая проходящую мимо девушку. Да и заехал он в узкий проход. А если бы снаружи загородили выход, не нарочно, а по закону подлости?
— У него нервы были на взводе, вот и все, — отозвалась Маринка.
— Мы не знаем вообще, кто был в машине, — напомнила я, — а по телевизору только что сказали про обнаруженные трупы двоих налетчиков — тех, которые были в магазине. Не похоже, чтобы у водителя были жидкие нервы.
— Вы хотите сказать, что они настолько были уверены в успехе мероприятия… — начал Сергей Иванович.
— Вот именно, — сказала я, — понятно, что они знали, куда идут и зачем идут, но похоже, что они и не сомневались, что спокойно выйдут оттуда, хотя ОМОН и прискакал довольно-таки быстро.
— Качественный наводчик или очень крепкая крыша, — кивнул Сергей Иванович.
— А стоит ли без этого и начинать? — пожала плечами Маринка. — Я считаю, что это самое важное для успешного ограбления…
Сергей Иванович сделал понимающее лицо и подмигнул мне, я кивнула ему в ответ и поджала губы.
— Что это вы, а? — напряглась Маринка и подозрительно уставилась на нас с Кряжимским, разглядывая выражения наших лиц.
— Да успокойся, все нормально. Ты так рассуждаешь, словно половину жизни только и делала, что планировала подобные преступления… хотя без надежного прикрытия такие дела творить просто глупо. А вы как считаете, Сергей Иванович?
— Я восхищен вашими выкладками, милые дамы, — тихо сказал Кряжимский, — вы обе абсолютно правы, и, чтобы не быть голословным, я хочу признаться в одной своей авторской удаче, если мне позволено будет так высказаться, — Сергей Иванович посмотрел на меня и застенчиво улыбнулся:
— В статье, которую я тиснул в подвал завтрашнего номера, я немножко пофантазировал на тему крыши и прикрытия… Не упустил в том числе и прикрытие ментовское. ОМОН приехал очень быстро, но с опозданием же…
После непродолжительного общего молчания я медленно кивнула и произнесла:
— Браво, Сергей Иванович, а мне на какую-то секунду помечталось, что мои неприятности закончатся одними разговорами с майором Здоренко.
— Такова печальная судьба главного редактора газеты горячих новостей, — похлопала меня по плечу Маринка, — собирай шишки и складывай в большущий мешок.
Я взглянула на ожидающего моей реакции Кряжимского.
— Не забудьте, пожалуйста, напомнить мне, Сергей Иванович, — усмехнувшись, сказала я, — чтобы я выдала вам премию в конце месяца. Статья у вас наверняка получилась классной… Я бы просто не поняла вас, если бы вы написали ее недостаточно остро…
Было уже около одиннадцати часов вечера, когда вся наша дружная редакционная команда, не слишком нарушая тишину подъезда, вышла на улицу.
Я шла под руку с Сергеем Ивановичем, потому что таким был обычный расклад.
Маринка наконец-то, впервые за весь вечер, грустно умолкнув, прицепилась к Виктору.
Ромке досталась самая сладкая пара в этой прогулке. Он нес на руках Мандарина, по причине общего выхода срочно найденного, грубо разбуженного и взятого с собой. Честно говоря, это я настояла на таком варварстве. Не нравится мне, знаете ли, наступать на мокрую тапочку. Особенно сразу же после пробуждения.
Первыми шли мы с Кряжимским, затем Маринка с Виктором, а замыкал шествие Ромка с уснувшим плюшевым паршивцем. Дорожка, ведущая вдоль дома, была слишком узка для того, чтобы идти всем вместе. Приходилось соблюдать очередность.
Мы завернули за угол и вышли к дороге, где обычно, в любую погоду, гарантированно ловятся такси.
Здесь нас с Сергеем Ивановичем нагнали Виктор с Маринкой и пошли почти рядом. Сзади уже поспевал Ромка. Тут уж ширину нашего ряда ограничивали лишь нечастые толстоствольные деревья, понатыканные без порядка справа и слева от тротуара.
Как всегда не вовремя проснувшийся Мандарин тявкнул и, вывернувшись из рук Ромки, плюхнулся на землю. Сделал он это настолько неожиданно, что чуть было не попал под ноги Маринке. Взвизгнув, она отпрыгнула в сторону и дернула на себя Виктора. Виктор удержался на ногах, потому что он парень тренированный, как-никак бывший спецназовец, и к тому же, как мне кажется, в компании с Маринкой он никогда не расслабляется. Его осторожность пригодилась и на этот раз. Отступив на шаг, он поймал Маринку и крепко прижал к себе.
Я хорошо знаю Виктора и уверена, что он это сделал только для того, чтобы она не прыгнула еще раз. Маринка же поняла это по-своему и почему-то недовольно зашипела на Виктора.
Я, вовремя разглядев боковым зрением все эти маневры, резко затормозила и остановила Сергея Ивановича, избежав тем самым неминуемого столкновения с Маринкой.
В этот момент в насыщенной после нашего веселого переполоха тишине особенно громко раздался звук пистолетного выстрела.
Бедную освещением нашу улицу на мгновенье осветила тусклым красноватым сполохом вспышка. Мне показалось, что прямо передо мной.
Сергей Иванович, надо отдать ему должное, сделал единственно правильное и разумное в этой ситуации. Он прижался спиной к стволу дерева, росшего справа от нас, и застыл на месте, опустив руки по швам и зачем-то подняв голову.
Маринка тоже застыла, да только посередине дороги и с открытым ртом. Не знаю, что она собиралась делать дальше, но ей и на этот раз крупно повезло, потому что рядом с нею, конечно, был Виктор. Он дернул ее за руку, одновременно второй рукой пригнул Маринкину голову, и они быстро исчезли в затененном двумя близко растущими деревьями углу двора.
Ромка, увлеченный охотой за цитрусовым зверем, возможно, вообще ничего и не заметил.
Не знаю, что подумали и почувствовали другие, а я, увидев вспышку и услышав выстрел, почему-то не испугалась, а задумалась, прикидывая возможное расстояние до нее… Так и стояла до тех пор, пока подоспевший Виктор не толкнул меня в объятия Сергея Ивановича. Сам же Виктор после этого, низко пригибаясь, бросился бежать к тому месту, откуда мелькнула вспышка.
— Виктор! — громко закричала Маринка и, появившись из своего надежного укрытия, кинулась за ним.
Я посчитала такие действия, мягко говоря, непродуманными. Но как же мне было отставать от Маринки?! Проворчав что-то насчет ее умственных способностей, но не очень громко, чтобы никто не услышал, я побежала следом.
Глупо, конечно, а что мне было делать?
Раздался второй выстрел, а за ним и третий, но как бы ближе к нам и левее.
Опять моя жизнь толкнула меня в походные условия и военные действия, и снова Виктору пришлось заступить на боевое дежурство.
Виктор добежал до места, откуда прорвала темноту последняя вспышка, и огляделся.
Несмотря на то что Маринкин порыв был стремительным, Виктора я догнала раньше ее.
— Ну что? — задыхающимся шепотом спросила я.
Виктор, приложив палец к губам, рванулся вправо, потом влево.
— Поймали? — раздался крик у меня над ухом, и я от неожиданности слегка присела.
— Как видишь, — ответила я шепотом, но Маринка не поняла.
— Ушел, гад, да?! — яростно выкрикнула она и топнула ногой.
Виктор отбежал к дереву, стоящему в нескольких метрах от нас, и вскоре вернулся, не обнаружив там ничего интересного.
Мы обе не спускали с него глаз. Заметив это, он отрицательно покачал головой. Маринка снова выразила свое недовольство, а я, между прочим, вздохнула с облегчением. Мне совершенно не улыбалась мысль конвоировать куда-то пойманного придурка. А сколько при этом придется потратить времени и нервов?! Хорошо, что эта сволочь не поймалась.
Не спеша подошел Сергей Иванович, видимо, так же, как и я, решивший не отбиваться от компании.
— Как видно, коррида кончилась без потерь, — пробормотал он.
Мы с Маринкой тут же переглянулись между собой и закричали в один голос:
— Ромка!
— Ага! — отозвался он от моего дома. — Поймал, Ольга Юрьевна, не волнуйтесь!
— Молодец, Ромик! — крикнула ему Маринка. — Держи крепче!
— Идемте-ка обратно, — предложила я, — больше ничего интересного не покажут, а отпустить вас сейчас — это значит мне самой не спать всю ночь и думать: доехали вы или не доехали… А места у меня хватит всем, сами знаете…
Той же дружной компанией и, слава богу, в том же составе, мы вернулись ко мне.
Довольный Ромка с недовольным Мандарином на руках встретил нас около угла дома и без вопросов пошел следом. Как потом оказалось, он принял выстрелы за взрывы петард, а наше возвращение приписал тому, что мы просто передумали расставаться. Впрочем, так оно и было, конечно…
Мы снова устроились в гостиной вокруг опустевшего стола. Мандарин, уснувший по дороге, был тихонько положен на свою подстил очку и, не заметив, что он больше не на руках, даже ухом не повел.
— Кажется, мы еще не все доели в вашей квартире, Ольга Юрьевна? — на правах самого старшего мужчины задал тему для светской беседы Сергей Иванович.
— Жаль, что все уже выпили, — заметила Маринка и почесала нос.
— Остались еще чай, кофе. Можно наделать бутербродов, — вспомнив про свои обязанности хозяйки, засуетилась я, но была остановлена дружным ропотом. Все сошлись на кофе, и готовить его отправилась Маринка, состроив при этом обиженную физиономию, хотя все понимали, что она гордится своим умением.
— Скажите, Сергей Иванович, — обратилась я к Кряжимскому, когда мы закурили и устроились поудобней, — как вы думаете, в кого стреляли?
— Я бы задал вопрос немного по-другому, — ответил он, опять включая телевизор, — было ли это целенаправленным покушением на кого-то из нас или же это шуточки, — он замялся, чмокнул губами и закончил:
— Нашей дорогой молодежи?
— Утром, — кратко ответил Виктор и, видя, что все мы страдаем острым приступом недогадливости, пояснил:
— Пули, гильзы.
— Он по гильзам скажет нам, были ли это боевые патроны или холостые, — сообразила я.
— И были ли они вообще, — добавила вошедшая Маринка, — ха! Опять ящик включили, думаете, НТВ уже и про этот случай расскажет?
— Точно, — подтвердила я и продолжила:
— А по пулям станет ясно, в кого целились.
— А это были не петарды? — переспросил Ромка, оглядывая нас вытаращенными от удивления глазами.
Виктор отрицательно качнул головой, и больше этот вопрос не поднимался.
— Мне кажется, что одна из этих пуль точно попала в дерево, за которым я стоял, — застенчиво моргая глазами, сказал Сергей Иванович.
— Одна просвистела у меня прямо над головой, — убежденно заявила Маринка и поставила на стол чашки.
— Тебе помочь? — вскинулась я.
— Не надо, — Маринка снова проявила гордость и ушла на кухню.
— А мне кажется, — встрял Ромка, — что в угол дома одна попала; я слышал, как что-то посыпалось.
— А сам подумал в это время про петарды, — не удержалась я от ехидного замечания. — Послушайте, — я помахала рукой для привлечения всеобщего внимания, — если мы сейчас начнем перечислять все свои впечатления и мнения по этому поводу, то потом останемся в убеждении, что хотя выстрелов было три, но пуль мимо нас просвистело, пролетело и вонзилось не меньше тридцати. Давайте лучше дружно ударим по кофе. Бутербродов точно никто не хочет?
— Да точно, точно, — сказал Ромка и поднялся, чтобы помочь Маринке с кофе.
Глава 4
Ой, какое это милое и радостное дело — заснуть в своей квартире, а проснуться в коммуналке! Поняла я это не сразу, а прочувствовала моментально. Меня разбудили гневные крики Маринки, раздававшиеся из кухни. Судя по их содержанию, она обещала сотворить что-то ужасное с Мандарином.
Я приоткрыла один глаз, сощурилась на свет божий и поняла, что все равно уже пора вставать, сколько бы там ни натикало.
Пока я раскачивалась, туалет оказался занят кем-то из дорогих гостей, а в душ сформировалась очередь.
Единственным плюсом коммуналки было, несомненно, то, что здесь же оказалась и сама хозяйка Мандарина. Я, размечтавшись о том, как сейчас пошлю Маринку выгуливать ее невоспитанного барбоса, вышла на кухню и увидела, что Мандарину гулять уже не нужно. Брезгливо скривившись, Маринка терла тряпкой пол.
— Доброе утро, Мариночка, — ласково произнесла я и, услышав от нее только краткое «угу», поспешила переменить тему:
— А где же Виктор?
Маринка шмыгнула носом и пожала плечами. Я решила, что лучше будет удалиться. Отправившись в путешествие по своей трехкомнатной квартире, я нашла всех, кроме Виктора. Это меня заинтересовало и обеспокоило. В ванной был Сергей Иванович, Ромка делал зарядку перед открытой форточкой в дальней комнате. Посмотрев на него, я поежилась и побрела в обратном направлении, выкрикивая на ходу:
— Граждане, кто видел Виктора?
Все не слава богу в Датском королевстве. В отличие от вчерашнего дня этот начался вроде мирно и тихо. Ну, если, конечно, не считать непонятного отсутствия Виктора и понятного раздражения Маринки. Но уже одно это внесло нервозность в мое невыспавшееся мироощущение.
— Кто видел Мандарина? — послышался с кухни крик Маринки. «Бедный песик, очевидно, не вынес общения со своей законной хозяйкой и удрал в подполье», — подумала я и даже его пожалела. Немножко совсем.
— Ольга Юрьевна, вон он! — послышался крик Ромки.
— Кто из них? — в ответ крикнула я.
— Виктор, да и Мандарин ваш тоже.
— Не мой он, совсем не мой и никак не мой, — пробормотала я себе под нос, чтобы не дай бог Маринка не услыхала, и продолжила еще тише:
— Этот желтый Цитрус здесь квартирант, а ведет себя как диверсант.
И где же они? — спросила я у Ромки, снова входя в комнату, в которой он был один. По крайней мере, я никого больше не заметила. — Ты пошутил, что ли?
— Да нет, — Ромка ткнул пальцем в окно, — они гуляют за домом, я сам видел.
Я подошла к окну и выглянула из него.
Действительно, Виктор с Мандарином не спеша выгуливались. Как раз там, где вчера с нами произошел неприятный казус.
Я вернулась на кухню. Там уже находился и Сергей Иванович.
— Нашла их? — спросила меня Маринка.
Поздоровавшись с Кряжимским, я ответила, что Мандарин, испугавшись, по-видимому, грядущих наказаний, уговорил Виктора увести его подальше отсюда.
— Я схожу за ними, — вызвалась Маринка, но я остановила ее.
— Раз уж нам всем так повезло, что ты здесь, может быть, кофе приготовишь, а за Виктором схожу я. Такой кофе, как у тебя, я сделать точно не смогу, — сказала я чистую правду и, быстренько умывшись, накинула свою красную куртку и вышла из квартиры.
По правде говоря, я подло рассчитывала, что Маринка одновременно с кофе размахнется и на завтрак. Ей просто деваться будет некуда: меня ведь нет.
Утро выдалось прохладным, и я откровенно порадовалась за свою предусмотрительность. Без куртки мне было бы грустновато.
Виктор продолжал медленно бродить около дома. Я подошла к нему. Не говоря ни слова, он протянул мне на раскрытой ладони три гильзы.
— «ТТ», — доложил Виктор.
— Пойдем посмотрим, куда он стрелял, — поморщившись от подтверждения самых нежелательных предположений, сказала я ему. — Ты сам знаешь, так хочется верить, что в никого из нас нарочно не целились.
Виктор, шикнув Мандарину, не торопясь, пошел вперед. Я за ним. Удивляясь, почему Виктор не оборачивается на глупого щенка, я осторожно покосилась назад. Я увидела, что Мандарин, семеня на своих непослушных толстых лапах, спотыкаясь и громко посапывая от усердия, даже не трусцой, как он делал обычно, а смешными боковыми прыжками, целенаправленно следовал за Виктором. И очень старался не отстать при этом.
Вот ведь как: даже такому бесполезному животному и то хочется твердой мужской руки. Мне осталось только глубокомысленно почесать в затылке, укладывая там поудобнее эту мысль.
Мы подошли приблизительно к тому месту, где вчера Мандарин удрал от Ромки.
— Ну, где-то здесь они и должны быть, — бодренько сказала я, содрогаясь уже не столько от утренней сырости, сколько от неприятных мыслей, что придется, может быть, с полчаса, а то и побольше гулять на свежем воздухе да на пустой желудок. А кое-кто в это время, возможно, уже и кофе пьет и улыбается, когда этот кофе опять хвалят.
Виктор кивнул и подошел к дереву. Вчера, прислонившись именно к этому дереву, стоял Кряжимский и, возможно, чувствовал себя святым Себастьяном.
— Так-так, — деловито пробормотала я и завертела головой по сторонам, как будто что-то понимала. Все мои надежды были только на Виктора.
Внезапно он дотронулся до моей руки и показал почти незаметную отметину в стволе. Я бы ни в жизнь не обратила внимание на эту дырочку. Если бы даже я ее и увидела самостоятельно, то скорее всего подумала бы, что это большой червяк прогрыз или маленький дятел продолбил…
На всякий случай я уклончиво ответила:
— Ага.
Виктор хмыкнул и медленно пошел дальше, поглядывая то туда, откуда вчера стреляли, то по сторонам. Про Мандарина, казалось, он забыл совершенно, но тот четко помнил, за кем он должен идти, приняв, видимо, Виктора за вожака стаи, и очень старался не упускать из виду своего проводника.
Вторую отметину Виктор показал мне в стене дома, приблизительно в том месте, куда он спрятал вчера Маринку. Четкое входное отверстие находилось на высоте примерно двух метров от земли.
— А третья? — спросила я.
Виктор пожал плечами, оглянулся и осмотрел весь пройденный путь.
— Пошли завтракать, — быстро предложила я, зябко поежившись от прохладной перспективы повторить наше исследование. Виктор подумал и, показав рукой вправо, а не влево, как подозревала я, произнес:
— «Жигуль» — «восьмерка». Мужчина выше среднего роста. Один.
Я не стала уточнять, какими методами он это узнал. После того, что уже происходило в моей жизни, я научилась верить Виктору сразу.
Домой мы вернулись, конечно же, втроем. Виктор нес на руках присмиревшего от усталости Мандарина. Я шла позади, и постепенно мое настроение портилось и портилось все больше. Вчерашнее происшествие получило все шансы для того, чтобы считаться конкретным покушением на кого-то из нас.
Моя квартира встретила меня чудесным запахом Маринкиного кофе.
— Вы были похожи на классических штатовских копов, — оценил наши уличные мероприятия Ромка, уплетая бутерброд с сыром.
— Что вы, Рома, — с притворной меланхоличностью поправил его Сергей Иванович, — берите выше, Виктора я ценю как самого Натти Бампо…
— А Ольгу Юрьевну — как его верную Пятницу, — ворчливо пошутила я, осторожно перешагивая через Мандарина. Виктор положил его в самом проходе на пол, но тот, очевидно, решил, что уже достаточно сегодня походил, и отказался сдвигаться с места. Так он и уснул, лежа между дверями в гостиную и на кухню.
— Бампа? — удивился Ромка и откусил от бутерброда еще раз. — Никогда не знал, что у Робинзона было такое погоняло. Это по фильму, да?
— По жизни. Натти Бампо — это имя Следопыта, он же Соколиный Глаз, он же Зверобой. Это все Фенимор Купер придумал. Я вас, юноша, заставлю перечитать подростковую классику, — подвела я итог и прошла на кухню.
— Кофе второй раз уже ставлю, — сказала недовольно Маринка, и я тут же заявила, что кофе у нее все равно замечательный и неповторимый. Маринка устремила взгляд на Виктора, и тот, не меняя выражения лица, кивнул, подтверждая мою правоту. Больше замечаний не последовало, и нам были выданы причитающиеся нам бутерброды.
Решив не дожидаться наводящих вопросов, я, отпивая первый глоток действительно хорошего кофе, сказала:
— Можно считать, что стреляли в нашу милую компанию. Виктор нашел три гильзы от «ТТ». Есть след от пули, вошедшей в ствол тополя прямо над вашей головой, уважаемый Сергей Иванович, и… Маринка, поставь кофейник, пожалуйста, — попросила я свою подругу, видя, что та застыла с этим опасным оружием в руках.
Когда Маринка послушалась, я небрежным тоном закончила:
— Ну а второй выстрел попал в стену высоко над тем местом, где были Маринка с Виктором. Третьей отметки мы не нашли…
Кряжимский вздрогнул, он попытался было пренебрежительно ухмыльнуться, но получилось это у него не очень удачно.
— Над моею голово-ой, — тихо, как бы задумчиво пропел он, — ума не приложу: меня-то за что? Я ведь уже, пожалуй, лет надцать, как не умыкал чужих жен…
Маринка, в этот момент взявшая в руку бутерброд, так и застыла, вытаращив глаза.
— Ну, а ты, Мариночка, когда в последний раз умыкала чужих мужей? — не удержалась я от милого дружеского ехидства в адрес своей подруги.
Маринка покраснела так густо, что наверняка все сразу подумали, что в последний раз чужого мужа она умыкнула не позже, чем за секунду до нашего с Виктором возвращения.
— Вы искренни со мной, Сергей Иванович? — ласково спросила я.
Теперь уже покраснел Кряжимский. Мы с Ромкой не выдержали и рассмеялись. Ситуация была настолько комичной, что даже Виктор усмехнулся и наклонился над чашкой, чтобы замаскировать свою необычную реакцию.
— Следовательно, первый вопрос снят окончательно, — наконец откашлявшись, сказал Сергей Иванович, — если кто-то и шутил с пистолетом, то делал это целенаправленно в нашу сторону.
— Я начинаю понимать, что нужно журналисту для того, чтобы получать премии от руководства, — заметила Маринка и начала жевать свой бутерброд, пронзая меня свирепым взглядом.
Сергей Иванович сокрушенно вздохнул, развел руками и потупил взгляд…
На работу мы приехали все вместе и с большим опозданием. Такого с нами не случалось уже давненько, но ни в чем другом ритуалы начала рабочего дня не изменились. Маринка занялась кофе, Сергей Иванович дал мне новый номер газеты, главным редактором которой была я. Статью Кряжимского, в подвале первой полосы, я прочитала с большим интересом.
Таким образом, распределившись по своим рабочим местам, каждый занялся своим прямым делом.
Я была в своем кабинете. Внешне вроде ничто не указывало на какие-то грозы, сгущавшиеся над нами. Все было, как всегда: запах прекраснейшего Маринкиного кофе, ритмичное пощелкивание клавиатуры компьютера Сергея Ивановича…
Я велела Маринке разобраться со своим зверинцем и вернулась в гостиную. По телевизору уже гнали следующий репортаж.
— Сергей Иванович, — подлетела я к Кряжимскому, — чем закончилось?
— Ищут, Ольга Юрьевна, ищут, — степенно ответил он, — сторож никого не видел, ничего больше не слышал. Но представитель УВД пообещал, как всегда, что будут проработаны все версии случившегося.
— То есть получается, что их самих застрелили, да? — спросила я.
— Получается так, а что там на кухне гремело? — спросил Кряжимский.
— Мужайтесь, Сергей Иванович, — я прижала руки к груди и тяжко вздохнула, — Мандарин лишил нас салата.
— А ваш вкусный рулет он тоже съел? — спокойно спросил Кряжимский.
Хлопнув себя рукой по лбу, я побежала опять на кухню. Забытый в духовке рулет совсем уже было обиделся и собрался стать негром, но нашими с Маринкой объединенными усилиями он был спасен.
Внезапно возникшая вокруг Мандарина суета слегка подпортила ощущение праздничности, и, как это всегда бывает, вслед за испорченным настроением подкатили и невеселые мысли. Первой высказалась Маринка.
— И угораздило же тебя, Оль, попасть в этот гребаный магазин в такое неудобное время! — произнесла она драгоценную по значимости фразу. — Я, конечно, тоже виновата. Если бы я не настояла на этом дурацком турпоходе за косметикой, ничего бы и не было… может быть… Кстати, о косметике! — резко переменила тему Маринка. — Ты там прикупила что-нибудь?
— Мне кажется, она только об этом и думала, — согласно покачал головой Сергей Иванович, — тот краснорожий майор очень располагал к пользованию дезодорантами и освежителями воздуха.
Маринка замолчала, но я была уверена, что она осталась в убеждении, будто я могла купить хотя бы пробники, но не захотела этого делать.
— Марина, займись гарниром, пожалуйста, — предложила я своей замечательной подруге и закурила сигарету.
Виктор поставил на стол принесенные с собою бутылки «Катнари». Сергей Иванович одобрительно крякнул и расставил стаканчики.
— Вечно одна и та же проблема, — пробормотал он, — как быть в этой алкогольной ситуации с Ромкой…
— Я уже получил паспорт… недавно, — таким обиженным голосом возвестил Ромка, что мы все громко рассмеялись, а Сергей Иванович махнул рукой.
— Вам просто повезло, молодой человек, — заметил Сергей Иванович, — что это не просто вино, а великолепное виноградное вино. Приучайтесь к культуре, пока мы все живы.
— Типун вам на язык, — испугалась Маринка и тут же засмущалась и пробормотала:
— Извините, Сергей Иванович.
— В этом ограблении есть что-то непонятное, даже озадачивающее, — задумчиво произнесла я.
— Тридцать тысяч долларов? — спросил Сергей Иванович. — Есть от чего озадачиться, вы абсолютно правы, Ольга Юрьевна. Это ж сколько «Катнари» получится, цистерна или побольше?
— Ты про расстрел этих мерзавцев? — догадалась Маринка. — Это сделал кто-то свой. Точно тебе говорю. Не поделили деньги, поругались, пострелялись, все ясно как божий день…
— Меня смущает другое, — ответила я, — поведение водителя «Москвича». Каким же надо быть дураком или уверенным в себе человеком, чтобы, идя на такое дело, привлекать к себе внимание, сигналить, спугивая проходящую мимо девушку. Да и заехал он в узкий проход. А если бы снаружи загородили выход, не нарочно, а по закону подлости?
— У него нервы были на взводе, вот и все, — отозвалась Маринка.
— Мы не знаем вообще, кто был в машине, — напомнила я, — а по телевизору только что сказали про обнаруженные трупы двоих налетчиков — тех, которые были в магазине. Не похоже, чтобы у водителя были жидкие нервы.
— Вы хотите сказать, что они настолько были уверены в успехе мероприятия… — начал Сергей Иванович.
— Вот именно, — сказала я, — понятно, что они знали, куда идут и зачем идут, но похоже, что они и не сомневались, что спокойно выйдут оттуда, хотя ОМОН и прискакал довольно-таки быстро.
— Качественный наводчик или очень крепкая крыша, — кивнул Сергей Иванович.
— А стоит ли без этого и начинать? — пожала плечами Маринка. — Я считаю, что это самое важное для успешного ограбления…
Сергей Иванович сделал понимающее лицо и подмигнул мне, я кивнула ему в ответ и поджала губы.
— Что это вы, а? — напряглась Маринка и подозрительно уставилась на нас с Кряжимским, разглядывая выражения наших лиц.
— Да успокойся, все нормально. Ты так рассуждаешь, словно половину жизни только и делала, что планировала подобные преступления… хотя без надежного прикрытия такие дела творить просто глупо. А вы как считаете, Сергей Иванович?
— Я восхищен вашими выкладками, милые дамы, — тихо сказал Кряжимский, — вы обе абсолютно правы, и, чтобы не быть голословным, я хочу признаться в одной своей авторской удаче, если мне позволено будет так высказаться, — Сергей Иванович посмотрел на меня и застенчиво улыбнулся:
— В статье, которую я тиснул в подвал завтрашнего номера, я немножко пофантазировал на тему крыши и прикрытия… Не упустил в том числе и прикрытие ментовское. ОМОН приехал очень быстро, но с опозданием же…
После непродолжительного общего молчания я медленно кивнула и произнесла:
— Браво, Сергей Иванович, а мне на какую-то секунду помечталось, что мои неприятности закончатся одними разговорами с майором Здоренко.
— Такова печальная судьба главного редактора газеты горячих новостей, — похлопала меня по плечу Маринка, — собирай шишки и складывай в большущий мешок.
Я взглянула на ожидающего моей реакции Кряжимского.
— Не забудьте, пожалуйста, напомнить мне, Сергей Иванович, — усмехнувшись, сказала я, — чтобы я выдала вам премию в конце месяца. Статья у вас наверняка получилась классной… Я бы просто не поняла вас, если бы вы написали ее недостаточно остро…
Было уже около одиннадцати часов вечера, когда вся наша дружная редакционная команда, не слишком нарушая тишину подъезда, вышла на улицу.
Я шла под руку с Сергеем Ивановичем, потому что таким был обычный расклад.
Маринка наконец-то, впервые за весь вечер, грустно умолкнув, прицепилась к Виктору.
Ромке досталась самая сладкая пара в этой прогулке. Он нес на руках Мандарина, по причине общего выхода срочно найденного, грубо разбуженного и взятого с собой. Честно говоря, это я настояла на таком варварстве. Не нравится мне, знаете ли, наступать на мокрую тапочку. Особенно сразу же после пробуждения.
Первыми шли мы с Кряжимским, затем Маринка с Виктором, а замыкал шествие Ромка с уснувшим плюшевым паршивцем. Дорожка, ведущая вдоль дома, была слишком узка для того, чтобы идти всем вместе. Приходилось соблюдать очередность.
Мы завернули за угол и вышли к дороге, где обычно, в любую погоду, гарантированно ловятся такси.
Здесь нас с Сергеем Ивановичем нагнали Виктор с Маринкой и пошли почти рядом. Сзади уже поспевал Ромка. Тут уж ширину нашего ряда ограничивали лишь нечастые толстоствольные деревья, понатыканные без порядка справа и слева от тротуара.
Как всегда не вовремя проснувшийся Мандарин тявкнул и, вывернувшись из рук Ромки, плюхнулся на землю. Сделал он это настолько неожиданно, что чуть было не попал под ноги Маринке. Взвизгнув, она отпрыгнула в сторону и дернула на себя Виктора. Виктор удержался на ногах, потому что он парень тренированный, как-никак бывший спецназовец, и к тому же, как мне кажется, в компании с Маринкой он никогда не расслабляется. Его осторожность пригодилась и на этот раз. Отступив на шаг, он поймал Маринку и крепко прижал к себе.
Я хорошо знаю Виктора и уверена, что он это сделал только для того, чтобы она не прыгнула еще раз. Маринка же поняла это по-своему и почему-то недовольно зашипела на Виктора.
Я, вовремя разглядев боковым зрением все эти маневры, резко затормозила и остановила Сергея Ивановича, избежав тем самым неминуемого столкновения с Маринкой.
В этот момент в насыщенной после нашего веселого переполоха тишине особенно громко раздался звук пистолетного выстрела.
Бедную освещением нашу улицу на мгновенье осветила тусклым красноватым сполохом вспышка. Мне показалось, что прямо передо мной.
Сергей Иванович, надо отдать ему должное, сделал единственно правильное и разумное в этой ситуации. Он прижался спиной к стволу дерева, росшего справа от нас, и застыл на месте, опустив руки по швам и зачем-то подняв голову.
Маринка тоже застыла, да только посередине дороги и с открытым ртом. Не знаю, что она собиралась делать дальше, но ей и на этот раз крупно повезло, потому что рядом с нею, конечно, был Виктор. Он дернул ее за руку, одновременно второй рукой пригнул Маринкину голову, и они быстро исчезли в затененном двумя близко растущими деревьями углу двора.
Ромка, увлеченный охотой за цитрусовым зверем, возможно, вообще ничего и не заметил.
Не знаю, что подумали и почувствовали другие, а я, увидев вспышку и услышав выстрел, почему-то не испугалась, а задумалась, прикидывая возможное расстояние до нее… Так и стояла до тех пор, пока подоспевший Виктор не толкнул меня в объятия Сергея Ивановича. Сам же Виктор после этого, низко пригибаясь, бросился бежать к тому месту, откуда мелькнула вспышка.
— Виктор! — громко закричала Маринка и, появившись из своего надежного укрытия, кинулась за ним.
Я посчитала такие действия, мягко говоря, непродуманными. Но как же мне было отставать от Маринки?! Проворчав что-то насчет ее умственных способностей, но не очень громко, чтобы никто не услышал, я побежала следом.
Глупо, конечно, а что мне было делать?
Раздался второй выстрел, а за ним и третий, но как бы ближе к нам и левее.
Опять моя жизнь толкнула меня в походные условия и военные действия, и снова Виктору пришлось заступить на боевое дежурство.
Виктор добежал до места, откуда прорвала темноту последняя вспышка, и огляделся.
Несмотря на то что Маринкин порыв был стремительным, Виктора я догнала раньше ее.
— Ну что? — задыхающимся шепотом спросила я.
Виктор, приложив палец к губам, рванулся вправо, потом влево.
— Поймали? — раздался крик у меня над ухом, и я от неожиданности слегка присела.
— Как видишь, — ответила я шепотом, но Маринка не поняла.
— Ушел, гад, да?! — яростно выкрикнула она и топнула ногой.
Виктор отбежал к дереву, стоящему в нескольких метрах от нас, и вскоре вернулся, не обнаружив там ничего интересного.
Мы обе не спускали с него глаз. Заметив это, он отрицательно покачал головой. Маринка снова выразила свое недовольство, а я, между прочим, вздохнула с облегчением. Мне совершенно не улыбалась мысль конвоировать куда-то пойманного придурка. А сколько при этом придется потратить времени и нервов?! Хорошо, что эта сволочь не поймалась.
Не спеша подошел Сергей Иванович, видимо, так же, как и я, решивший не отбиваться от компании.
— Как видно, коррида кончилась без потерь, — пробормотал он.
Мы с Маринкой тут же переглянулись между собой и закричали в один голос:
— Ромка!
— Ага! — отозвался он от моего дома. — Поймал, Ольга Юрьевна, не волнуйтесь!
— Молодец, Ромик! — крикнула ему Маринка. — Держи крепче!
— Идемте-ка обратно, — предложила я, — больше ничего интересного не покажут, а отпустить вас сейчас — это значит мне самой не спать всю ночь и думать: доехали вы или не доехали… А места у меня хватит всем, сами знаете…
Той же дружной компанией и, слава богу, в том же составе, мы вернулись ко мне.
Довольный Ромка с недовольным Мандарином на руках встретил нас около угла дома и без вопросов пошел следом. Как потом оказалось, он принял выстрелы за взрывы петард, а наше возвращение приписал тому, что мы просто передумали расставаться. Впрочем, так оно и было, конечно…
Мы снова устроились в гостиной вокруг опустевшего стола. Мандарин, уснувший по дороге, был тихонько положен на свою подстил очку и, не заметив, что он больше не на руках, даже ухом не повел.
— Кажется, мы еще не все доели в вашей квартире, Ольга Юрьевна? — на правах самого старшего мужчины задал тему для светской беседы Сергей Иванович.
— Жаль, что все уже выпили, — заметила Маринка и почесала нос.
— Остались еще чай, кофе. Можно наделать бутербродов, — вспомнив про свои обязанности хозяйки, засуетилась я, но была остановлена дружным ропотом. Все сошлись на кофе, и готовить его отправилась Маринка, состроив при этом обиженную физиономию, хотя все понимали, что она гордится своим умением.
— Скажите, Сергей Иванович, — обратилась я к Кряжимскому, когда мы закурили и устроились поудобней, — как вы думаете, в кого стреляли?
— Я бы задал вопрос немного по-другому, — ответил он, опять включая телевизор, — было ли это целенаправленным покушением на кого-то из нас или же это шуточки, — он замялся, чмокнул губами и закончил:
— Нашей дорогой молодежи?
— Утром, — кратко ответил Виктор и, видя, что все мы страдаем острым приступом недогадливости, пояснил:
— Пули, гильзы.
— Он по гильзам скажет нам, были ли это боевые патроны или холостые, — сообразила я.
— И были ли они вообще, — добавила вошедшая Маринка, — ха! Опять ящик включили, думаете, НТВ уже и про этот случай расскажет?
— Точно, — подтвердила я и продолжила:
— А по пулям станет ясно, в кого целились.
— А это были не петарды? — переспросил Ромка, оглядывая нас вытаращенными от удивления глазами.
Виктор отрицательно качнул головой, и больше этот вопрос не поднимался.
— Мне кажется, что одна из этих пуль точно попала в дерево, за которым я стоял, — застенчиво моргая глазами, сказал Сергей Иванович.
— Одна просвистела у меня прямо над головой, — убежденно заявила Маринка и поставила на стол чашки.
— Тебе помочь? — вскинулась я.
— Не надо, — Маринка снова проявила гордость и ушла на кухню.
— А мне кажется, — встрял Ромка, — что в угол дома одна попала; я слышал, как что-то посыпалось.
— А сам подумал в это время про петарды, — не удержалась я от ехидного замечания. — Послушайте, — я помахала рукой для привлечения всеобщего внимания, — если мы сейчас начнем перечислять все свои впечатления и мнения по этому поводу, то потом останемся в убеждении, что хотя выстрелов было три, но пуль мимо нас просвистело, пролетело и вонзилось не меньше тридцати. Давайте лучше дружно ударим по кофе. Бутербродов точно никто не хочет?
— Да точно, точно, — сказал Ромка и поднялся, чтобы помочь Маринке с кофе.
Глава 4
Ой, какое это милое и радостное дело — заснуть в своей квартире, а проснуться в коммуналке! Поняла я это не сразу, а прочувствовала моментально. Меня разбудили гневные крики Маринки, раздававшиеся из кухни. Судя по их содержанию, она обещала сотворить что-то ужасное с Мандарином.
Я приоткрыла один глаз, сощурилась на свет божий и поняла, что все равно уже пора вставать, сколько бы там ни натикало.
Пока я раскачивалась, туалет оказался занят кем-то из дорогих гостей, а в душ сформировалась очередь.
Единственным плюсом коммуналки было, несомненно, то, что здесь же оказалась и сама хозяйка Мандарина. Я, размечтавшись о том, как сейчас пошлю Маринку выгуливать ее невоспитанного барбоса, вышла на кухню и увидела, что Мандарину гулять уже не нужно. Брезгливо скривившись, Маринка терла тряпкой пол.
— Доброе утро, Мариночка, — ласково произнесла я и, услышав от нее только краткое «угу», поспешила переменить тему:
— А где же Виктор?
Маринка шмыгнула носом и пожала плечами. Я решила, что лучше будет удалиться. Отправившись в путешествие по своей трехкомнатной квартире, я нашла всех, кроме Виктора. Это меня заинтересовало и обеспокоило. В ванной был Сергей Иванович, Ромка делал зарядку перед открытой форточкой в дальней комнате. Посмотрев на него, я поежилась и побрела в обратном направлении, выкрикивая на ходу:
— Граждане, кто видел Виктора?
Все не слава богу в Датском королевстве. В отличие от вчерашнего дня этот начался вроде мирно и тихо. Ну, если, конечно, не считать непонятного отсутствия Виктора и понятного раздражения Маринки. Но уже одно это внесло нервозность в мое невыспавшееся мироощущение.
— Кто видел Мандарина? — послышался с кухни крик Маринки. «Бедный песик, очевидно, не вынес общения со своей законной хозяйкой и удрал в подполье», — подумала я и даже его пожалела. Немножко совсем.
— Ольга Юрьевна, вон он! — послышался крик Ромки.
— Кто из них? — в ответ крикнула я.
— Виктор, да и Мандарин ваш тоже.
— Не мой он, совсем не мой и никак не мой, — пробормотала я себе под нос, чтобы не дай бог Маринка не услыхала, и продолжила еще тише:
— Этот желтый Цитрус здесь квартирант, а ведет себя как диверсант.
И где же они? — спросила я у Ромки, снова входя в комнату, в которой он был один. По крайней мере, я никого больше не заметила. — Ты пошутил, что ли?
— Да нет, — Ромка ткнул пальцем в окно, — они гуляют за домом, я сам видел.
Я подошла к окну и выглянула из него.
Действительно, Виктор с Мандарином не спеша выгуливались. Как раз там, где вчера с нами произошел неприятный казус.
Я вернулась на кухню. Там уже находился и Сергей Иванович.
— Нашла их? — спросила меня Маринка.
Поздоровавшись с Кряжимским, я ответила, что Мандарин, испугавшись, по-видимому, грядущих наказаний, уговорил Виктора увести его подальше отсюда.
— Я схожу за ними, — вызвалась Маринка, но я остановила ее.
— Раз уж нам всем так повезло, что ты здесь, может быть, кофе приготовишь, а за Виктором схожу я. Такой кофе, как у тебя, я сделать точно не смогу, — сказала я чистую правду и, быстренько умывшись, накинула свою красную куртку и вышла из квартиры.
По правде говоря, я подло рассчитывала, что Маринка одновременно с кофе размахнется и на завтрак. Ей просто деваться будет некуда: меня ведь нет.
Утро выдалось прохладным, и я откровенно порадовалась за свою предусмотрительность. Без куртки мне было бы грустновато.
Виктор продолжал медленно бродить около дома. Я подошла к нему. Не говоря ни слова, он протянул мне на раскрытой ладони три гильзы.
— «ТТ», — доложил Виктор.
— Пойдем посмотрим, куда он стрелял, — поморщившись от подтверждения самых нежелательных предположений, сказала я ему. — Ты сам знаешь, так хочется верить, что в никого из нас нарочно не целились.
Виктор, шикнув Мандарину, не торопясь, пошел вперед. Я за ним. Удивляясь, почему Виктор не оборачивается на глупого щенка, я осторожно покосилась назад. Я увидела, что Мандарин, семеня на своих непослушных толстых лапах, спотыкаясь и громко посапывая от усердия, даже не трусцой, как он делал обычно, а смешными боковыми прыжками, целенаправленно следовал за Виктором. И очень старался не отстать при этом.
Вот ведь как: даже такому бесполезному животному и то хочется твердой мужской руки. Мне осталось только глубокомысленно почесать в затылке, укладывая там поудобнее эту мысль.
Мы подошли приблизительно к тому месту, где вчера Мандарин удрал от Ромки.
— Ну, где-то здесь они и должны быть, — бодренько сказала я, содрогаясь уже не столько от утренней сырости, сколько от неприятных мыслей, что придется, может быть, с полчаса, а то и побольше гулять на свежем воздухе да на пустой желудок. А кое-кто в это время, возможно, уже и кофе пьет и улыбается, когда этот кофе опять хвалят.
Виктор кивнул и подошел к дереву. Вчера, прислонившись именно к этому дереву, стоял Кряжимский и, возможно, чувствовал себя святым Себастьяном.
— Так-так, — деловито пробормотала я и завертела головой по сторонам, как будто что-то понимала. Все мои надежды были только на Виктора.
Внезапно он дотронулся до моей руки и показал почти незаметную отметину в стволе. Я бы ни в жизнь не обратила внимание на эту дырочку. Если бы даже я ее и увидела самостоятельно, то скорее всего подумала бы, что это большой червяк прогрыз или маленький дятел продолбил…
На всякий случай я уклончиво ответила:
— Ага.
Виктор хмыкнул и медленно пошел дальше, поглядывая то туда, откуда вчера стреляли, то по сторонам. Про Мандарина, казалось, он забыл совершенно, но тот четко помнил, за кем он должен идти, приняв, видимо, Виктора за вожака стаи, и очень старался не упускать из виду своего проводника.
Вторую отметину Виктор показал мне в стене дома, приблизительно в том месте, куда он спрятал вчера Маринку. Четкое входное отверстие находилось на высоте примерно двух метров от земли.
— А третья? — спросила я.
Виктор пожал плечами, оглянулся и осмотрел весь пройденный путь.
— Пошли завтракать, — быстро предложила я, зябко поежившись от прохладной перспективы повторить наше исследование. Виктор подумал и, показав рукой вправо, а не влево, как подозревала я, произнес:
— «Жигуль» — «восьмерка». Мужчина выше среднего роста. Один.
Я не стала уточнять, какими методами он это узнал. После того, что уже происходило в моей жизни, я научилась верить Виктору сразу.
Домой мы вернулись, конечно же, втроем. Виктор нес на руках присмиревшего от усталости Мандарина. Я шла позади, и постепенно мое настроение портилось и портилось все больше. Вчерашнее происшествие получило все шансы для того, чтобы считаться конкретным покушением на кого-то из нас.
Моя квартира встретила меня чудесным запахом Маринкиного кофе.
— Вы были похожи на классических штатовских копов, — оценил наши уличные мероприятия Ромка, уплетая бутерброд с сыром.
— Что вы, Рома, — с притворной меланхоличностью поправил его Сергей Иванович, — берите выше, Виктора я ценю как самого Натти Бампо…
— А Ольгу Юрьевну — как его верную Пятницу, — ворчливо пошутила я, осторожно перешагивая через Мандарина. Виктор положил его в самом проходе на пол, но тот, очевидно, решил, что уже достаточно сегодня походил, и отказался сдвигаться с места. Так он и уснул, лежа между дверями в гостиную и на кухню.
— Бампа? — удивился Ромка и откусил от бутерброда еще раз. — Никогда не знал, что у Робинзона было такое погоняло. Это по фильму, да?
— По жизни. Натти Бампо — это имя Следопыта, он же Соколиный Глаз, он же Зверобой. Это все Фенимор Купер придумал. Я вас, юноша, заставлю перечитать подростковую классику, — подвела я итог и прошла на кухню.
— Кофе второй раз уже ставлю, — сказала недовольно Маринка, и я тут же заявила, что кофе у нее все равно замечательный и неповторимый. Маринка устремила взгляд на Виктора, и тот, не меняя выражения лица, кивнул, подтверждая мою правоту. Больше замечаний не последовало, и нам были выданы причитающиеся нам бутерброды.
Решив не дожидаться наводящих вопросов, я, отпивая первый глоток действительно хорошего кофе, сказала:
— Можно считать, что стреляли в нашу милую компанию. Виктор нашел три гильзы от «ТТ». Есть след от пули, вошедшей в ствол тополя прямо над вашей головой, уважаемый Сергей Иванович, и… Маринка, поставь кофейник, пожалуйста, — попросила я свою подругу, видя, что та застыла с этим опасным оружием в руках.
Когда Маринка послушалась, я небрежным тоном закончила:
— Ну а второй выстрел попал в стену высоко над тем местом, где были Маринка с Виктором. Третьей отметки мы не нашли…
Кряжимский вздрогнул, он попытался было пренебрежительно ухмыльнуться, но получилось это у него не очень удачно.
— Над моею голово-ой, — тихо, как бы задумчиво пропел он, — ума не приложу: меня-то за что? Я ведь уже, пожалуй, лет надцать, как не умыкал чужих жен…
Маринка, в этот момент взявшая в руку бутерброд, так и застыла, вытаращив глаза.
— Ну, а ты, Мариночка, когда в последний раз умыкала чужих мужей? — не удержалась я от милого дружеского ехидства в адрес своей подруги.
Маринка покраснела так густо, что наверняка все сразу подумали, что в последний раз чужого мужа она умыкнула не позже, чем за секунду до нашего с Виктором возвращения.
— Вы искренни со мной, Сергей Иванович? — ласково спросила я.
Теперь уже покраснел Кряжимский. Мы с Ромкой не выдержали и рассмеялись. Ситуация была настолько комичной, что даже Виктор усмехнулся и наклонился над чашкой, чтобы замаскировать свою необычную реакцию.
— Следовательно, первый вопрос снят окончательно, — наконец откашлявшись, сказал Сергей Иванович, — если кто-то и шутил с пистолетом, то делал это целенаправленно в нашу сторону.
— Я начинаю понимать, что нужно журналисту для того, чтобы получать премии от руководства, — заметила Маринка и начала жевать свой бутерброд, пронзая меня свирепым взглядом.
Сергей Иванович сокрушенно вздохнул, развел руками и потупил взгляд…
На работу мы приехали все вместе и с большим опозданием. Такого с нами не случалось уже давненько, но ни в чем другом ритуалы начала рабочего дня не изменились. Маринка занялась кофе, Сергей Иванович дал мне новый номер газеты, главным редактором которой была я. Статью Кряжимского, в подвале первой полосы, я прочитала с большим интересом.
Таким образом, распределившись по своим рабочим местам, каждый занялся своим прямым делом.
Я была в своем кабинете. Внешне вроде ничто не указывало на какие-то грозы, сгущавшиеся над нами. Все было, как всегда: запах прекраснейшего Маринкиного кофе, ритмичное пощелкивание клавиатуры компьютера Сергея Ивановича…