От кого:angelo@nirvana.it
Кому:miogiudice@nirvana.it
Тема:
Сегодня утром в четверть девятого телефон у меня в комнате зазвонил. Впервые за столько недель.
Я поднял трубку и услышал голос месье Армана.
— Не спускайся, — сказал он, — я поднимусь сам.
Опять же, впервые он обратился ко мне на ты. Минуту спустя он стучался в дверь. Я открыл. Они вошли с Элоди.
— Тебе нужно уходить, — сказал мне Арман, — немедленно.
— Что случилось?
— В восемь, только я успел открыться, в бар зашли двое, обоим лет около сорока пяти. Спросили, проживает ли в гостинице Лука Барберис, он, дескать, их приятель. Я ответил, что никакого Луки Барбериса среди постояльцев нет и вообще я никого с таким именем не знаю. Ведь твоя фамилия, насколько мне известно, Бернаскони. «Значит, ошиблись», — отвечают они и уходят.
— Говорили с итальянским акцентом?
— Нет, безо всякого акцента.
Я взглянул на него, и он, видимо, понял, о чем я хотел, но не решался спросить.
— При моем ремесле я полицейских перевидал, любых мастей. Полиция нравов, судебные исполнители, даже из отдела по борьбе с терроризмом. Глаз у меня наметан. По-моему, это не легавые. Это хуже.
Я не знал, что говорить, что делать. И опять на него взглянул.
— Не нужно ничего объяснять. Так лучше для всех. Главное, уезжай сейчас. Элоди тебе поможет.
Элоди заговорила:
— В глубине двора увидишь низкое строение. Это гараж. К стене я уже приставила лестницу. Влезай на крышу и пройди в конец, там люк, а внутри люка — лесенка. Спустишься по ней и попадешь в гараж, а я буду там ждать в папиной машине, «рено эспас». Только придется залезть в багажник. Хозяин гаража сто лет нас знает, он уже перестал обращать внимание на наши выходки.
И улыбнулась, чтобы разрядить атмосферу, но было видно, что она нервничает.
— А дальше? — спросил я.
— Отвезу тебя на вокзал в один городок километров за тридцать отсюда. Потом будешь думать сам. Давай скорей.
Они ушли. Я остался стоять как столб, не зная, на что решиться.
Подумал, а не забрать ли мотоцикл, но потом сказал себе — правильно, сяду на поезд: безопасней, меньше привлекаешь внимания. Возможно, однажды, когда хозяин гаража сообщит в полицию номер брошенного мотоцикла, вы, господин судья, узнаете, где я скрывался сразу после убийства, но тогда будет поздно, поздно для всего.
Взял с полу в гардеробе большую сумку, которую купил, чтоб перенести все вещи из притороченных к мотоциклу кофров. Набил в нее вещи, потом вытащил из старого компьютера жесткий диск, взял и его, а новый компьютер уже ждал в предназначенном для него рюкзачке.
Я был готов. Готов бежать дальше.
В последний раз я выглянул в окно и на мгновение встретился глазами со старым судьей, смотревшим в мою сторону, всего на мгновение, потом его сморщенное лицо скрылось за занавеской.
Я сбежал по ступенькам вниз и пошел по коридору, ведущему во двор. Арман с женой ждали меня у дверей.
— Спасибо, спасибо за все.
Арман стиснул мне руку. Крепко, доверительно. Затем подал мне конверт.
— После откроешь, — сказал он, — теперь ступай!
Я следовал инструкциям Элоди, и через двадцать минут мы были уже за городом.
Элоди съехала на обочину и остановилась.
— Теперь можешь вернуться к нам, — пошутила она, открывая багажник.
Я немного походил, растирая ушибленные места, хотя на самом деле путешествие оказалось не таким уж страшным. Элоди не забыла постелить в багажник одеяло и положить пару подушек: можно было подумать, что она всю жизнь только и делала, что перевозила беглецов.
Я сел в машину рядом с ней, и мы поехали дальше. Обернувшись посмотреть, не следят ли за нами, я заметил на заднем сиденье белую клетку с ручкой: внутри сидел Кандид, притихший и напуганный.
— Я подумала, ты захочешь с ним проститься, — сказала она.
— Правильно.
Я обернулся снова и, изогнувшись, сумел схватить Кандида за шкирку и перетащить к себе. Он замер у меня на коленках, как тогда, когда я гладил его, только что вытащив из мусорного бака.
Элоди растроганно смотрела на нас:
— Не хочешь взять его с собой? Будет веселее.
Смех да и только — преступник, которого ищет полиция, едет через всю Францию с кошачьей клеткой.
— Тогда, если ты не против, я его возьму.
Ну и пусть смешно, черт с ним. Господин судья, если хотите, можете послать мое описание в Интерпол: опасный преступник, особые приметы — кошка.
— Обещай, что когда ты не сможешь больше о нем заботиться, перешлешь его в гостиницу.
— Обещаю.
Потом мы снова замолчали, но не как два дня назад на прогулке. Теперь молчание было окончательное, как разговор, который окончился, так и не начавшись.
Элоди крепко держала руль и не отрываясь следила за дорогой, иногда покусывая нижнюю губу. И я опять вспомнил о «Жюле и Джиме», когда героиня ведет машину к спасительной катастрофе.
Но увы, мы не разбились. Немного спустя машина остановилась у станции, затерянной в полях. Платформа была пустынна. Элоди пошла проверить, не поджидают ли меня странные типы.
— Все в порядке. Через пятнадцать минут подойдет электричка. Сойдешь на какой-нибудь станции покрупнее и пересядешь на другой поезд.
Я опустил на землю рядом с машиной свой багаж: сумку, рюкзак с компьютером и белую переноску с белым котом — вот и все, что у меня осталось.
Мы немного постояли друг против друга, потом она обняла меня и спрятала лицо у меня под ключицей.
— Все, ухожу.
В последний раз погладила Кандида и села в машину, которая постепенно потерялась из виду на пересекавшей поля дороге.
Я пошел в кассу, но там было закрыто; объявление извещало, что пассажиры должны приобретать билеты непосредственно в транспортном средстве. Тем лучше, у меня оставалось больше времени подумать, куда бы податься.
На перроне я сел на скамейку и вынул из кармана рубашки конверт, который месье Арман дал мне в дверях. Открыл, и там оказалась фотография Жака Бреля. Снятая во время концерта, зато с автографом. Арману хотелось дать мне образок, талисман, хотелось дать и мне надежду на чудо. После этого вопрос о месте назначения решился сам собой.
И вот я здесь, господин судья, в скором поезде, который идет туда, где я никогда не бывал, к новому рубежу. Любуюсь видом из окна, и мне вспоминается последний мой приезд домой. В подъезде у лифта я встретился с соседом, он узнал меня сразу, а я все никак не мог вспомнить, кто это. В конце концов, когда он нажал кнопку третьего этажа, я сообразил — да ведь это бухгалтер Россетти. Не знаю, сколько времени мы не встречались, я как-то не замечал его в последние годы и помнил только давнишнее — человека лет сорока и двух его дочек чуть постарше меня. А теперь увидел старика. И тогда я подумал, что этот самый старик всю жизнь прожил в нашем доме, уверенно глядя в будущее, не думая, куда он денется завтра. И сейчас я ему завидую.
Кандид поглядывает на меня из своей переноски, пристроенной на соседнем сиденье. Я и ему купил билет: отныне он мой товарищ в странствиях. Пока мы сидели на скамейке, дожидаясь поезда, я рассказывал ему про Стеллу: как она любит кошек и как возилась бы с ним, оставляла спать в своей постели всегда, даже когда мы с ней занимались бы любовью.
Я отнюдь не последний рыцарь, господин судья, и у меня вовсе нет дурной привычки защищать честь замужних или несвободных женщин. Просто я старался уберечь единственную радость, которую принесло мне знакомство с Лаянками, единственное светлое воспоминание.
Не получилось. Вот вам вся история.
Джулиано познакомил меня со Стеллой примерно через месяц после того, как мы стали работать вместе. Как-то вечером в ресторане. Потом мы виделись еще, в его присутствии и в присутствии других.
Как и всем, мне она казалась красивой. Красивая, приятная, умная, богатая и немного застенчивая. У нее были все качества, чтобы я боялся к ней подойти и восхищался на приличном расстоянии: я подданный, она — королева. Джулиано держал ее на вторых ролях. За ужином она часами не произносила ни слова, пока остальные болтали о деньгах, катерах, ресторанах, кому везет и кому не везет в деловом мире. Остальные выглядели пародией на молодых и успешных юппи из фильмов с Больди и Де Сикой, она была как таинственный остров.
Впервые мы с ней заговорили о чем-то, кроме вин и погоды, на яхте во время уик-энда.
В тот день приятели Джулиано в пошлости превзошли самих себя, дамы давали им фору. Сборище напоминало показ фирменных купальников — чем меньше купальник, тем больше цена. Эта фикция бикини не прикрывала, а выставляла напоказ ягодицы и грудь, над которыми поработали умелые хирурги, а массажи и дорогие кремы придавали им упругость. Королева сидела тут же в закрытом черном костюме, но в ней не чувствовалось ни высокомерия, ни снисходительности, и ее улыбка говорила, что она просто не может быть другой. Речь зашла о салонах красоты, говорили все, парни и девушки, усевшись в кружок на палубе: мы тоже когда-то так сидели и пели авторские песни, пуская косяк по кругу. Один спрашивал совета, другой перечислял процедуры, третий нахваливал тот или иной центр.
— Там, куда хожу я, — сказала девушка лучшего друга Джулиано, — потрясающе делают эпиляцию. Не просто эпиляция, а произведение искусства. Вот смотрите.
Она стащила трусики и продемонстрировала всем лобок, на котором красовалось сердечко из коротко стриженных волосков.
Разговор продолжался в том же духе, пока кто-то, кому стало жарко, не прыгнул в воду, и кружок распался. Вот тогда-то Стелла пересела ко мне и спросила:
— И почему только мужчинам нравятся такие?
— Потому что мы их не боимся.
— А меня — да?
— Немножко.
Вот так мы и сблизились. Относительно, конечно, потому что наша близость ограничивалась понимающими ироническими взглядами.
А потом этот ужин в начале октября. Стелла с Джулиано, другие парочки и я. Пришли они уже взвинченные — видно, до того успели поругаться. Под конец вечера кто-то предложил пойти к нему смотреть бокс, который передавали по спутниковому каналу.
— Нашел дураков, — ответил Джулиано, — последний раз мы у тебя смотрели матч со сборной Италии, так у них форма была не голубая, а белая, в хлорке их, что ли, вымочили.
— Да это видеопроектор барахлил, регулятор цвета у него не работал. Я было собрался его выбросить, а потом тетка, которая у меня убирает, попросила отдать ей, она его в приход хотела снести, им нужно. Представляешь, они сейчас по нему катехизис смотрят после всей порнухи, которая через него прошла.
Все рассмеялись более или менее искренно.
— Сейчас у меня плазменный телевизор шестьдесят три дюйма, впечатление, будто ты прямо на ринге.
— Тогда нет проблем, расплачиваемся и двинули к Серджо.
— Я бы предпочла пойти домой спать, — сказала Стелла.
— Слушай, ну ты уже прямо достала. Что твоя сонная муха.
— Просто у меня завтра с утра встреча, нужно обсудить новые показы.
— Ну еще бы. Работа, показы… Интересно, как это у тебя получается заниматься модой, когда ты сама одеваешься как монашка и спать ложишься рано, как ученица младших классов?
Она не ответила, и я заметил, что нижняя губа у нее дрожит.
— Я в любом случае иду, а ты, если хочешь, бери такси. Или пусть вон Лука тебя подбросит за компанию: вы с ним одного поля ягоды, оба засыпаете на ходу. — И хлопнул меня по плечу, как бы давая понять, что меня-то он не хотел обидеть.
И я отвез ее домой, не сказав за всю дорогу ни слова, потому что она, похоже, все время была на грани слез. Проводил до самого подъезда: она не предложила мне подняться, а я не настаивал. На прощанье мы поцеловались в щечку и пожелали друг другу спокойной ночи.
На следующий день часов в пять она позвонила мне в офис:
— Ты сегодня поздно освободишься?
— Не очень, хорошо бы уйти в восемь-полдевятого.
— А то я хочу попробовать себя в кулинарном искусстве, давай у меня в девять?
Она запнулась, а потом добавила:
— Сегодня четверг, Джулиано играет в футбол.
Что я могу рассказать об этом вечере, господин судья? Что могу рассказать такого, чего вы себе еще не представили?
Кухня в американском духе, темная мебель, полусвет, стол, накрытый на двоих, красное вино в бокалах на высокой ножке. Десерт. Поцелуй, потом другой, у стены, ищущие руки. Еще несколько шагов до спальни. Волнение от ее поспешно расстегнутой блузки. Наконец мы в постели, раздетые, — руки, ласкающие тело, прикосновения, от которых пронизывает дрожь. И опять руки, губы…
Вот так все началось, господин судья. После тридцати пяти все происходит в обратном порядке: сначала секс, потом — если получится — любовь.
И любовь пришла. Слишком сильная. Всё сразу. Та самая требовательная любовь, которая ставит перед выбором — всё или ничего!
Не знаю, мог ли я выбрать «все», был ли способен послать к черту сделку в семь миллионов евро и бросить в глаза Лаянке эффектную фразу: «ты недостоин Стеллы». Потом выяснилось, что лучше бы я выбрал «все», но тогда откуда мне было знать? С другой стороны, решение Стеллы положило конец сомнениям: она выбрала «ничего». И я с ней согласился. Согласился, когда она говорила, что встречаться тайком недостойно нашей любви. Поддержал, когда она просила принять какое-то решение. Понял ее, когда она сказала, что все кончено, что Джулиано она нужна и не может его бросить. «Комплекс сестры милосердия» — по-моему, прекрасное определение.
Сейчас поезд стоит на какой-то станции. Смотрю на дисплей моего нового мобильника: ловит.
Минуту спустя я нажму кнопку «отправить», и наша со Стеллой история дойдет до вас. Будет указано, что сообщение послано из Оклахома-Сити, с компьютера в супермаркете, в супермаркете «Wal-Mart».
До скорого, господин судья.
* * *
* * *
Кому:miogiudice@nirvana.it
Тема:
Сегодня утром в четверть девятого телефон у меня в комнате зазвонил. Впервые за столько недель.
Я поднял трубку и услышал голос месье Армана.
— Не спускайся, — сказал он, — я поднимусь сам.
Опять же, впервые он обратился ко мне на ты. Минуту спустя он стучался в дверь. Я открыл. Они вошли с Элоди.
— Тебе нужно уходить, — сказал мне Арман, — немедленно.
— Что случилось?
— В восемь, только я успел открыться, в бар зашли двое, обоим лет около сорока пяти. Спросили, проживает ли в гостинице Лука Барберис, он, дескать, их приятель. Я ответил, что никакого Луки Барбериса среди постояльцев нет и вообще я никого с таким именем не знаю. Ведь твоя фамилия, насколько мне известно, Бернаскони. «Значит, ошиблись», — отвечают они и уходят.
— Говорили с итальянским акцентом?
— Нет, безо всякого акцента.
Я взглянул на него, и он, видимо, понял, о чем я хотел, но не решался спросить.
— При моем ремесле я полицейских перевидал, любых мастей. Полиция нравов, судебные исполнители, даже из отдела по борьбе с терроризмом. Глаз у меня наметан. По-моему, это не легавые. Это хуже.
Я не знал, что говорить, что делать. И опять на него взглянул.
— Не нужно ничего объяснять. Так лучше для всех. Главное, уезжай сейчас. Элоди тебе поможет.
Элоди заговорила:
— В глубине двора увидишь низкое строение. Это гараж. К стене я уже приставила лестницу. Влезай на крышу и пройди в конец, там люк, а внутри люка — лесенка. Спустишься по ней и попадешь в гараж, а я буду там ждать в папиной машине, «рено эспас». Только придется залезть в багажник. Хозяин гаража сто лет нас знает, он уже перестал обращать внимание на наши выходки.
И улыбнулась, чтобы разрядить атмосферу, но было видно, что она нервничает.
— А дальше? — спросил я.
— Отвезу тебя на вокзал в один городок километров за тридцать отсюда. Потом будешь думать сам. Давай скорей.
Они ушли. Я остался стоять как столб, не зная, на что решиться.
Подумал, а не забрать ли мотоцикл, но потом сказал себе — правильно, сяду на поезд: безопасней, меньше привлекаешь внимания. Возможно, однажды, когда хозяин гаража сообщит в полицию номер брошенного мотоцикла, вы, господин судья, узнаете, где я скрывался сразу после убийства, но тогда будет поздно, поздно для всего.
Взял с полу в гардеробе большую сумку, которую купил, чтоб перенести все вещи из притороченных к мотоциклу кофров. Набил в нее вещи, потом вытащил из старого компьютера жесткий диск, взял и его, а новый компьютер уже ждал в предназначенном для него рюкзачке.
Я был готов. Готов бежать дальше.
В последний раз я выглянул в окно и на мгновение встретился глазами со старым судьей, смотревшим в мою сторону, всего на мгновение, потом его сморщенное лицо скрылось за занавеской.
Я сбежал по ступенькам вниз и пошел по коридору, ведущему во двор. Арман с женой ждали меня у дверей.
— Спасибо, спасибо за все.
Арман стиснул мне руку. Крепко, доверительно. Затем подал мне конверт.
— После откроешь, — сказал он, — теперь ступай!
Я следовал инструкциям Элоди, и через двадцать минут мы были уже за городом.
Элоди съехала на обочину и остановилась.
— Теперь можешь вернуться к нам, — пошутила она, открывая багажник.
Я немного походил, растирая ушибленные места, хотя на самом деле путешествие оказалось не таким уж страшным. Элоди не забыла постелить в багажник одеяло и положить пару подушек: можно было подумать, что она всю жизнь только и делала, что перевозила беглецов.
Я сел в машину рядом с ней, и мы поехали дальше. Обернувшись посмотреть, не следят ли за нами, я заметил на заднем сиденье белую клетку с ручкой: внутри сидел Кандид, притихший и напуганный.
— Я подумала, ты захочешь с ним проститься, — сказала она.
— Правильно.
Я обернулся снова и, изогнувшись, сумел схватить Кандида за шкирку и перетащить к себе. Он замер у меня на коленках, как тогда, когда я гладил его, только что вытащив из мусорного бака.
Элоди растроганно смотрела на нас:
— Не хочешь взять его с собой? Будет веселее.
Смех да и только — преступник, которого ищет полиция, едет через всю Францию с кошачьей клеткой.
— Тогда, если ты не против, я его возьму.
Ну и пусть смешно, черт с ним. Господин судья, если хотите, можете послать мое описание в Интерпол: опасный преступник, особые приметы — кошка.
— Обещай, что когда ты не сможешь больше о нем заботиться, перешлешь его в гостиницу.
— Обещаю.
Потом мы снова замолчали, но не как два дня назад на прогулке. Теперь молчание было окончательное, как разговор, который окончился, так и не начавшись.
Элоди крепко держала руль и не отрываясь следила за дорогой, иногда покусывая нижнюю губу. И я опять вспомнил о «Жюле и Джиме», когда героиня ведет машину к спасительной катастрофе.
Но увы, мы не разбились. Немного спустя машина остановилась у станции, затерянной в полях. Платформа была пустынна. Элоди пошла проверить, не поджидают ли меня странные типы.
— Все в порядке. Через пятнадцать минут подойдет электричка. Сойдешь на какой-нибудь станции покрупнее и пересядешь на другой поезд.
Я опустил на землю рядом с машиной свой багаж: сумку, рюкзак с компьютером и белую переноску с белым котом — вот и все, что у меня осталось.
Мы немного постояли друг против друга, потом она обняла меня и спрятала лицо у меня под ключицей.
— Все, ухожу.
В последний раз погладила Кандида и села в машину, которая постепенно потерялась из виду на пересекавшей поля дороге.
Я пошел в кассу, но там было закрыто; объявление извещало, что пассажиры должны приобретать билеты непосредственно в транспортном средстве. Тем лучше, у меня оставалось больше времени подумать, куда бы податься.
На перроне я сел на скамейку и вынул из кармана рубашки конверт, который месье Арман дал мне в дверях. Открыл, и там оказалась фотография Жака Бреля. Снятая во время концерта, зато с автографом. Арману хотелось дать мне образок, талисман, хотелось дать и мне надежду на чудо. После этого вопрос о месте назначения решился сам собой.
И вот я здесь, господин судья, в скором поезде, который идет туда, где я никогда не бывал, к новому рубежу. Любуюсь видом из окна, и мне вспоминается последний мой приезд домой. В подъезде у лифта я встретился с соседом, он узнал меня сразу, а я все никак не мог вспомнить, кто это. В конце концов, когда он нажал кнопку третьего этажа, я сообразил — да ведь это бухгалтер Россетти. Не знаю, сколько времени мы не встречались, я как-то не замечал его в последние годы и помнил только давнишнее — человека лет сорока и двух его дочек чуть постарше меня. А теперь увидел старика. И тогда я подумал, что этот самый старик всю жизнь прожил в нашем доме, уверенно глядя в будущее, не думая, куда он денется завтра. И сейчас я ему завидую.
Кандид поглядывает на меня из своей переноски, пристроенной на соседнем сиденье. Я и ему купил билет: отныне он мой товарищ в странствиях. Пока мы сидели на скамейке, дожидаясь поезда, я рассказывал ему про Стеллу: как она любит кошек и как возилась бы с ним, оставляла спать в своей постели всегда, даже когда мы с ней занимались бы любовью.
Я отнюдь не последний рыцарь, господин судья, и у меня вовсе нет дурной привычки защищать честь замужних или несвободных женщин. Просто я старался уберечь единственную радость, которую принесло мне знакомство с Лаянками, единственное светлое воспоминание.
Не получилось. Вот вам вся история.
Джулиано познакомил меня со Стеллой примерно через месяц после того, как мы стали работать вместе. Как-то вечером в ресторане. Потом мы виделись еще, в его присутствии и в присутствии других.
Как и всем, мне она казалась красивой. Красивая, приятная, умная, богатая и немного застенчивая. У нее были все качества, чтобы я боялся к ней подойти и восхищался на приличном расстоянии: я подданный, она — королева. Джулиано держал ее на вторых ролях. За ужином она часами не произносила ни слова, пока остальные болтали о деньгах, катерах, ресторанах, кому везет и кому не везет в деловом мире. Остальные выглядели пародией на молодых и успешных юппи из фильмов с Больди и Де Сикой, она была как таинственный остров.
Впервые мы с ней заговорили о чем-то, кроме вин и погоды, на яхте во время уик-энда.
В тот день приятели Джулиано в пошлости превзошли самих себя, дамы давали им фору. Сборище напоминало показ фирменных купальников — чем меньше купальник, тем больше цена. Эта фикция бикини не прикрывала, а выставляла напоказ ягодицы и грудь, над которыми поработали умелые хирурги, а массажи и дорогие кремы придавали им упругость. Королева сидела тут же в закрытом черном костюме, но в ней не чувствовалось ни высокомерия, ни снисходительности, и ее улыбка говорила, что она просто не может быть другой. Речь зашла о салонах красоты, говорили все, парни и девушки, усевшись в кружок на палубе: мы тоже когда-то так сидели и пели авторские песни, пуская косяк по кругу. Один спрашивал совета, другой перечислял процедуры, третий нахваливал тот или иной центр.
— Там, куда хожу я, — сказала девушка лучшего друга Джулиано, — потрясающе делают эпиляцию. Не просто эпиляция, а произведение искусства. Вот смотрите.
Она стащила трусики и продемонстрировала всем лобок, на котором красовалось сердечко из коротко стриженных волосков.
Разговор продолжался в том же духе, пока кто-то, кому стало жарко, не прыгнул в воду, и кружок распался. Вот тогда-то Стелла пересела ко мне и спросила:
— И почему только мужчинам нравятся такие?
— Потому что мы их не боимся.
— А меня — да?
— Немножко.
Вот так мы и сблизились. Относительно, конечно, потому что наша близость ограничивалась понимающими ироническими взглядами.
А потом этот ужин в начале октября. Стелла с Джулиано, другие парочки и я. Пришли они уже взвинченные — видно, до того успели поругаться. Под конец вечера кто-то предложил пойти к нему смотреть бокс, который передавали по спутниковому каналу.
— Нашел дураков, — ответил Джулиано, — последний раз мы у тебя смотрели матч со сборной Италии, так у них форма была не голубая, а белая, в хлорке их, что ли, вымочили.
— Да это видеопроектор барахлил, регулятор цвета у него не работал. Я было собрался его выбросить, а потом тетка, которая у меня убирает, попросила отдать ей, она его в приход хотела снести, им нужно. Представляешь, они сейчас по нему катехизис смотрят после всей порнухи, которая через него прошла.
Все рассмеялись более или менее искренно.
— Сейчас у меня плазменный телевизор шестьдесят три дюйма, впечатление, будто ты прямо на ринге.
— Тогда нет проблем, расплачиваемся и двинули к Серджо.
— Я бы предпочла пойти домой спать, — сказала Стелла.
— Слушай, ну ты уже прямо достала. Что твоя сонная муха.
— Просто у меня завтра с утра встреча, нужно обсудить новые показы.
— Ну еще бы. Работа, показы… Интересно, как это у тебя получается заниматься модой, когда ты сама одеваешься как монашка и спать ложишься рано, как ученица младших классов?
Она не ответила, и я заметил, что нижняя губа у нее дрожит.
— Я в любом случае иду, а ты, если хочешь, бери такси. Или пусть вон Лука тебя подбросит за компанию: вы с ним одного поля ягоды, оба засыпаете на ходу. — И хлопнул меня по плечу, как бы давая понять, что меня-то он не хотел обидеть.
И я отвез ее домой, не сказав за всю дорогу ни слова, потому что она, похоже, все время была на грани слез. Проводил до самого подъезда: она не предложила мне подняться, а я не настаивал. На прощанье мы поцеловались в щечку и пожелали друг другу спокойной ночи.
На следующий день часов в пять она позвонила мне в офис:
— Ты сегодня поздно освободишься?
— Не очень, хорошо бы уйти в восемь-полдевятого.
— А то я хочу попробовать себя в кулинарном искусстве, давай у меня в девять?
Она запнулась, а потом добавила:
— Сегодня четверг, Джулиано играет в футбол.
Что я могу рассказать об этом вечере, господин судья? Что могу рассказать такого, чего вы себе еще не представили?
Кухня в американском духе, темная мебель, полусвет, стол, накрытый на двоих, красное вино в бокалах на высокой ножке. Десерт. Поцелуй, потом другой, у стены, ищущие руки. Еще несколько шагов до спальни. Волнение от ее поспешно расстегнутой блузки. Наконец мы в постели, раздетые, — руки, ласкающие тело, прикосновения, от которых пронизывает дрожь. И опять руки, губы…
Вот так все началось, господин судья. После тридцати пяти все происходит в обратном порядке: сначала секс, потом — если получится — любовь.
И любовь пришла. Слишком сильная. Всё сразу. Та самая требовательная любовь, которая ставит перед выбором — всё или ничего!
Не знаю, мог ли я выбрать «все», был ли способен послать к черту сделку в семь миллионов евро и бросить в глаза Лаянке эффектную фразу: «ты недостоин Стеллы». Потом выяснилось, что лучше бы я выбрал «все», но тогда откуда мне было знать? С другой стороны, решение Стеллы положило конец сомнениям: она выбрала «ничего». И я с ней согласился. Согласился, когда она говорила, что встречаться тайком недостойно нашей любви. Поддержал, когда она просила принять какое-то решение. Понял ее, когда она сказала, что все кончено, что Джулиано она нужна и не может его бросить. «Комплекс сестры милосердия» — по-моему, прекрасное определение.
Сейчас поезд стоит на какой-то станции. Смотрю на дисплей моего нового мобильника: ловит.
Минуту спустя я нажму кнопку «отправить», и наша со Стеллой история дойдет до вас. Будет указано, что сообщение послано из Оклахома-Сити, с компьютера в супермаркете, в супермаркете «Wal-Mart».
До скорого, господин судья.
* * *
Дата:Четверг 10 июня 11.40
От кого:miogiudice@nirvana.it
Кому:angelo@nirvana.it
Тема:Большой шаг вперед
Прости меня, что я тянула с ответом, но теперь наконец-то могу сказать, что мы сделали большой шаг вперед. Мы — это ты, я и еще один коллега, с которым я консультировалась. Да, потому что сейчас наше расследование расширилось: оно охватывает не только убийство Джулиано Лаянки или Мирко Гуиди, но целый вид преступлений.
Он называется cyberlaundering. Ты когда-нибудь слышал этот термин? Ты-то слышал наверняка, но я узнала впервые. Мне объяснил его коллега, специалист по финансовым преступлениям.
«Cyberlaundering»буквально значит «кибернетическая прачечная» или что-то в этом роде. Но в такой прачечной стирают не одежду, там отмывают деньги. В Италии это называют «переработкой», но суть одна. Только cyberlaunderingозначает отмывание грязных денег в сети. Вообще-то они пошли дальше нас. У нас смысл «переработки» в том, что преступник вкладывает деньги незаконного происхождения в законные предприятия, легализует их и пользуется ими в полное свое удовольствие. Или переводит их в страны, где правительству плевать на то, откуда эти деньги взялись, в так называемый налоговый рай. Еще лучше сделать и то и другое: перевести за границу и там инвестировать.
Совсем недавно, когда нужно было переправить деньги в Швейцарию, нанимали так называемого «носильщика», и он, за небольшой процент, набивал банкнотами рюкзак и нес их по горным тропам, известным ему одному. Сегодня об этом вспоминаешь чуть ли не с умилением. Тогдашняя, уже почти легендарная борьба вооруженных биноклями пограничников с контрабандистами, бегающими по горам, превратилась в сюжет для комедии. «Носильщики» принадлежат времени, когда капитал за рубежом создавался вручную, как изделие народного промысла, можно сказать, искусства: штучный товар, дорогой и доступный лишь избранным. Сейчас это промышленный товар массового спроса, в производстве которого применяется разделение труда по Тейлору, того и гляди, он будет запатентован и получит серийный номер девять тысяч бог знает какой. После того как в каждом доме появились автомобиль и стиральная машина, поставлен новый рубеж: любому желающему уклониться от налогов предлагается возможность пристроить деньги в какое-нибудь теплое местечко. Швейцария устарела. Теперь мода на Антигуа, Гренаду, Сент-Китс и Невис, Вануату и — почему бы и нет? — Тринидад и Тобаго. Почему только богатым можно не платить налогов? Пусть они себе продолжают укрывать большие суммы, миллиарды евро. Но не пора ли подумать и о мелком предпринимателе? Разве мы не хотим, чтобы, скажем, оптовик, строительный подрядчик, у которого нелегально работают румыны, чтобы гинеколог, адвокат, зубной врач, бакалейщик получили возможность перевести куда-нибудь в налоговый рай заработки, с таким трудом упасенные от ненасытной налоговой инспекции? Да, потому что когда налоги слишком велики, вы имеете моральное право уклоняться от них, и это вам говорит не какой-то рыночный торговец овощами!
Зачем я тебе все это рассказываю? Чтобы сказать, что твой заказчик существует. Крупная финансовая компания, которая через «Мида Консалтинг» сделала тебе заказ из-за рубежа, существует в действительности и вовсе не выдумана Лаянками, чтобы вытеснить тебя с рынка.
Уже год и восемь месяцев в Италии действует одна фирма из Люксембурга, которая предлагает мелким вкладчикам инвестировать в сети. Ничего удивительного, таких фирм десятки, они возникают, сулят высокие прибыли, получают денежки и потом терпят крах, но все это для нас не новость. Разница в том, что «Noveaux Horizons Financiers» S. А. предлагает своим клиентам целый ряд дополнительных услуг, которые в действительности и являются ключевыми. В двух словах: NHF выступает как онлайновый банк, предлагая в целом приличные, но не чрезмерные проценты, потом, когда удается завоевать доверие клиента, с ним лично связывается один из ответственных работников. Клиенту звонят по телефону из-за границы, номер не появляется на определителе. Собеседник очень осторожно дает понять, как удобно располагать «электронным кошельком», другими словами, предварительно оплаченной карточкой, которую принимают за границей. Клиент возражает, что у него уже есть кредитная карточка, но служащий многозначительным тоном замечает, что их система гораздо конфиденциальнее, оставляет меньше следов.
«Представьте себе телефонную карту, — говорит он, — кто угодно может проверить, где она куплена, но пока установят, из каких кабин вы по ней звонили, много воды утечет. Теоретически это возможно, но очень, очень непросто».
Электронный кошелек функционирует подобным же образом. Это карточка, с которой каждый раз снимается определенная сумма. Сначала кладешь на нее деньги, потом тратишь. В тот момент, когда ты делаешь покупку на пятьдесят евро, они не проходят через банк, просто пятьдесят евро с твоей карточки переходят на карточку продавца, и когда потребуется, продавец идет в банк и обналичивает сумму, но следа от покупки не остается. А теперь представь себе карточку вроде тех, что предлагает NHF, на неограниченную сумму, которую принимают за границей, и когда я говорю «за границей», я имею в виду Антигуа, Гренаду, Сент-Китс и Невис, Вануату и — почему бы и нет? — Тринидад и Тобаго. Переводить капиталы с такой карточкой — детская забава: как проверить, что сто, двести, триста тысяч положенных на нее евро ты не просадил в ночном клубе родного города, угощая шампанским всех тамошних девочек, а пристроил в каком-нибудь налоговом раю?
И электронный кошелек — это только один гаджет, который «Noveaux Horizons Financiers» S. А. предлагает своим самым надежным клиентам. Вторая очень модная новинка — это телефонная карта с предоплатой. Ясное дело, у каждого из нас она в кармане, но у NHF карты особенные, их выпускает одна телефонная компания, расположенная в Тринидаде и Тобаго. Тебе это ни о чем не говорит? На сей раз все еще проще. Покупая карту Телеком, ты приобретаешь кредит, который потом потратишь на телефонные звонки: пять, десять евро и так далее. Покупая карту Тринидада и Тобаго, ты тоже приобретаешь кредит, только звонить по ней не собираешься, и кредит будет переведен на твой счет, за исключением определенного процента, который фирма удерживает в качестве комиссионных. На счет, который у тебя в Гренаде. А может, этот кредит пополнит другой электронный кошелек и затем следующий банковский счет, пока не затеряется всякая связь между тобой, этими деньгами и телефонной картой. Понятно, сколачивать капитал, откладывая по пять или десять евро, — дело, требующее нечеловеческого терпения, но и тут NHF приходит тебе на помощь: ее телефонные карты предназначены для людей, которые только и делают, что звонят, и на них можно вносить до пятнадцати тысяч евро в месяц. Идеальная сумма для планомерного накопления. Скажем, для отца семейства, который думает о будущем детей, для мелкого предпринимателя, для дальновидного представителя свободной профессии, для всякого, кто чувствует за собой моральное право уклоняться от налогов.
Мой коллега уже довольно давно присматривался к NHF, еще до того как она стала действовать в Италии. Компаний, которые практикуют cyberlaundering, немало, но в Европе только две обращаются к столь широкой публике, только две сделали из валютной контрабанды продукт массового потребления, и обе они нацелились на итальянский рынок в один и тот же период, то есть во второй половине 2001 года. Но сначала — кому, как не тебе, это знать — следовало подготовить сетевую инфраструктуру, гарантировать анонимность и защиту трансакций: «Noveaux Horizons Financiers» опередила конкурирующую фирму и завоевала большую часть вкладчиков, заинтересованных в такого рода предприятиях, для второй компании места на рынке не осталось.
Но такую систему нельзя построить, не имея персонала на местах. Одновременно с компьютерной сетью нужно создать сеть тайных консультантов, которые конфиденциально подскажут вкладчикам, как войти в дело. Обычно таких советчиков набирают из банковских служащих, советников по инвестициям, страховых агентов, но также из консультантов по налогообложению или бухучету. Мой коллега как раз собирается раскрыть эту сеть не слишком щепетильных людей, тем более что под саму NHF не подкопаешься. Нужно установить, кто помогает NHF проникнуть в финансовую систему Италии, кто ей содействует, а главное, кто дергает за ниточки.
Благодаря тебе у нас появился еще один элемент: кавалер Брамбилла.
Конечно, имя Брамбилла встречалось нам раньше, но только одно имя, фикция. Теперь нам известно, что за этим именем скрывается лицо, связанное с Мирко Гуиди и, следовательно, с Лаянками. Мы подбираемся к итальянскому ответвлению NHF.
Мы сделали большой шаг вперед и в то же время вернулись назад в расследовании твоего дела: если заказчик существует, если это не просто выдумка Лаянок, чтобы захватить твою фирму, зачем нужен вирус в программе защиты?
Переадресовываю вопрос тебе. Ты единственный, кто может дать ответ, ты и Эннио Лаянка, но увы — у него не спросишь: он пропал два дня назад.
От кого:miogiudice@nirvana.it
Кому:angelo@nirvana.it
Тема:Большой шаг вперед
Прости меня, что я тянула с ответом, но теперь наконец-то могу сказать, что мы сделали большой шаг вперед. Мы — это ты, я и еще один коллега, с которым я консультировалась. Да, потому что сейчас наше расследование расширилось: оно охватывает не только убийство Джулиано Лаянки или Мирко Гуиди, но целый вид преступлений.
Он называется cyberlaundering. Ты когда-нибудь слышал этот термин? Ты-то слышал наверняка, но я узнала впервые. Мне объяснил его коллега, специалист по финансовым преступлениям.
«Cyberlaundering»буквально значит «кибернетическая прачечная» или что-то в этом роде. Но в такой прачечной стирают не одежду, там отмывают деньги. В Италии это называют «переработкой», но суть одна. Только cyberlaunderingозначает отмывание грязных денег в сети. Вообще-то они пошли дальше нас. У нас смысл «переработки» в том, что преступник вкладывает деньги незаконного происхождения в законные предприятия, легализует их и пользуется ими в полное свое удовольствие. Или переводит их в страны, где правительству плевать на то, откуда эти деньги взялись, в так называемый налоговый рай. Еще лучше сделать и то и другое: перевести за границу и там инвестировать.
Совсем недавно, когда нужно было переправить деньги в Швейцарию, нанимали так называемого «носильщика», и он, за небольшой процент, набивал банкнотами рюкзак и нес их по горным тропам, известным ему одному. Сегодня об этом вспоминаешь чуть ли не с умилением. Тогдашняя, уже почти легендарная борьба вооруженных биноклями пограничников с контрабандистами, бегающими по горам, превратилась в сюжет для комедии. «Носильщики» принадлежат времени, когда капитал за рубежом создавался вручную, как изделие народного промысла, можно сказать, искусства: штучный товар, дорогой и доступный лишь избранным. Сейчас это промышленный товар массового спроса, в производстве которого применяется разделение труда по Тейлору, того и гляди, он будет запатентован и получит серийный номер девять тысяч бог знает какой. После того как в каждом доме появились автомобиль и стиральная машина, поставлен новый рубеж: любому желающему уклониться от налогов предлагается возможность пристроить деньги в какое-нибудь теплое местечко. Швейцария устарела. Теперь мода на Антигуа, Гренаду, Сент-Китс и Невис, Вануату и — почему бы и нет? — Тринидад и Тобаго. Почему только богатым можно не платить налогов? Пусть они себе продолжают укрывать большие суммы, миллиарды евро. Но не пора ли подумать и о мелком предпринимателе? Разве мы не хотим, чтобы, скажем, оптовик, строительный подрядчик, у которого нелегально работают румыны, чтобы гинеколог, адвокат, зубной врач, бакалейщик получили возможность перевести куда-нибудь в налоговый рай заработки, с таким трудом упасенные от ненасытной налоговой инспекции? Да, потому что когда налоги слишком велики, вы имеете моральное право уклоняться от них, и это вам говорит не какой-то рыночный торговец овощами!
Зачем я тебе все это рассказываю? Чтобы сказать, что твой заказчик существует. Крупная финансовая компания, которая через «Мида Консалтинг» сделала тебе заказ из-за рубежа, существует в действительности и вовсе не выдумана Лаянками, чтобы вытеснить тебя с рынка.
Уже год и восемь месяцев в Италии действует одна фирма из Люксембурга, которая предлагает мелким вкладчикам инвестировать в сети. Ничего удивительного, таких фирм десятки, они возникают, сулят высокие прибыли, получают денежки и потом терпят крах, но все это для нас не новость. Разница в том, что «Noveaux Horizons Financiers» S. А. предлагает своим клиентам целый ряд дополнительных услуг, которые в действительности и являются ключевыми. В двух словах: NHF выступает как онлайновый банк, предлагая в целом приличные, но не чрезмерные проценты, потом, когда удается завоевать доверие клиента, с ним лично связывается один из ответственных работников. Клиенту звонят по телефону из-за границы, номер не появляется на определителе. Собеседник очень осторожно дает понять, как удобно располагать «электронным кошельком», другими словами, предварительно оплаченной карточкой, которую принимают за границей. Клиент возражает, что у него уже есть кредитная карточка, но служащий многозначительным тоном замечает, что их система гораздо конфиденциальнее, оставляет меньше следов.
«Представьте себе телефонную карту, — говорит он, — кто угодно может проверить, где она куплена, но пока установят, из каких кабин вы по ней звонили, много воды утечет. Теоретически это возможно, но очень, очень непросто».
Электронный кошелек функционирует подобным же образом. Это карточка, с которой каждый раз снимается определенная сумма. Сначала кладешь на нее деньги, потом тратишь. В тот момент, когда ты делаешь покупку на пятьдесят евро, они не проходят через банк, просто пятьдесят евро с твоей карточки переходят на карточку продавца, и когда потребуется, продавец идет в банк и обналичивает сумму, но следа от покупки не остается. А теперь представь себе карточку вроде тех, что предлагает NHF, на неограниченную сумму, которую принимают за границей, и когда я говорю «за границей», я имею в виду Антигуа, Гренаду, Сент-Китс и Невис, Вануату и — почему бы и нет? — Тринидад и Тобаго. Переводить капиталы с такой карточкой — детская забава: как проверить, что сто, двести, триста тысяч положенных на нее евро ты не просадил в ночном клубе родного города, угощая шампанским всех тамошних девочек, а пристроил в каком-нибудь налоговом раю?
И электронный кошелек — это только один гаджет, который «Noveaux Horizons Financiers» S. А. предлагает своим самым надежным клиентам. Вторая очень модная новинка — это телефонная карта с предоплатой. Ясное дело, у каждого из нас она в кармане, но у NHF карты особенные, их выпускает одна телефонная компания, расположенная в Тринидаде и Тобаго. Тебе это ни о чем не говорит? На сей раз все еще проще. Покупая карту Телеком, ты приобретаешь кредит, который потом потратишь на телефонные звонки: пять, десять евро и так далее. Покупая карту Тринидада и Тобаго, ты тоже приобретаешь кредит, только звонить по ней не собираешься, и кредит будет переведен на твой счет, за исключением определенного процента, который фирма удерживает в качестве комиссионных. На счет, который у тебя в Гренаде. А может, этот кредит пополнит другой электронный кошелек и затем следующий банковский счет, пока не затеряется всякая связь между тобой, этими деньгами и телефонной картой. Понятно, сколачивать капитал, откладывая по пять или десять евро, — дело, требующее нечеловеческого терпения, но и тут NHF приходит тебе на помощь: ее телефонные карты предназначены для людей, которые только и делают, что звонят, и на них можно вносить до пятнадцати тысяч евро в месяц. Идеальная сумма для планомерного накопления. Скажем, для отца семейства, который думает о будущем детей, для мелкого предпринимателя, для дальновидного представителя свободной профессии, для всякого, кто чувствует за собой моральное право уклоняться от налогов.
Мой коллега уже довольно давно присматривался к NHF, еще до того как она стала действовать в Италии. Компаний, которые практикуют cyberlaundering, немало, но в Европе только две обращаются к столь широкой публике, только две сделали из валютной контрабанды продукт массового потребления, и обе они нацелились на итальянский рынок в один и тот же период, то есть во второй половине 2001 года. Но сначала — кому, как не тебе, это знать — следовало подготовить сетевую инфраструктуру, гарантировать анонимность и защиту трансакций: «Noveaux Horizons Financiers» опередила конкурирующую фирму и завоевала большую часть вкладчиков, заинтересованных в такого рода предприятиях, для второй компании места на рынке не осталось.
Но такую систему нельзя построить, не имея персонала на местах. Одновременно с компьютерной сетью нужно создать сеть тайных консультантов, которые конфиденциально подскажут вкладчикам, как войти в дело. Обычно таких советчиков набирают из банковских служащих, советников по инвестициям, страховых агентов, но также из консультантов по налогообложению или бухучету. Мой коллега как раз собирается раскрыть эту сеть не слишком щепетильных людей, тем более что под саму NHF не подкопаешься. Нужно установить, кто помогает NHF проникнуть в финансовую систему Италии, кто ей содействует, а главное, кто дергает за ниточки.
Благодаря тебе у нас появился еще один элемент: кавалер Брамбилла.
Конечно, имя Брамбилла встречалось нам раньше, но только одно имя, фикция. Теперь нам известно, что за этим именем скрывается лицо, связанное с Мирко Гуиди и, следовательно, с Лаянками. Мы подбираемся к итальянскому ответвлению NHF.
Мы сделали большой шаг вперед и в то же время вернулись назад в расследовании твоего дела: если заказчик существует, если это не просто выдумка Лаянок, чтобы захватить твою фирму, зачем нужен вирус в программе защиты?
Переадресовываю вопрос тебе. Ты единственный, кто может дать ответ, ты и Эннио Лаянка, но увы — у него не спросишь: он пропал два дня назад.
* * *
Дата:Понедельник 14 июня 10.15
От кого:angelo@nirvana.it
Кому:miogiudice@nirvana.it
Тема:Все ясно
На этот раз, господин судья, я оказался верен данному обязательству не заставлять вас работать по выходным. Кроме того, пришлось немного повозиться, пока я собрал новый пазл.
Конечно, мне известно о cyberlaundering.Он воплощает все, что ненавистно настоящему хакеру: корпоративность, капиталистическую эксплуатацию сети, компьютерное насилие, могущество транснациональных компаний. Похоже на возмездие: я, хакер, продаюсь капиталистической системе, и меня уничтожает, сминает преступный мир, отмывающий деньги в сети. Наверное, это тоже одно из обличий правосудия.
Но так я хотя бы вспомнил, что был хакером. И проник на сайт NHF.
Это оказалось нетрудно.
У них, понятное дело, есть система защиты, причем исключительно сложная, но мне потребовалось не больше минуты, чтобы ее взломать, по той простой причине, что ее делал я. Нет, не подобная той, которую я готовил для Лаянок, а та же самая программа, за вычетом вируса, разумеется.
Как мне удалось ее распознать?
Программист всегда оставляет свою подпись, всегда добавляет лишние стандартные команды, о которых знает он один. Говорят, в схемах первых компьютеров у «Эппл» были совершенно ненужные элементы, установленные лишь затем, чтобы поставить в тупик инженеров конкурирующих фирм, которые пытались копировать их машины. Вот и программисты делают то же самое.
Так я узнал систему, над которой трудился восемь месяцев.
Это называется — убить сразу двух зайцев.
Джулиано с отцом крадут у нас программу, получают от заказчика деньги и в придачу нас разоряют. И все потому, что мы согласились на этот проклятый восемнадцатый пункт об исходных кодах.
Нас провели как последних дураков, одно только утешение, что мы не одиноки. В прошлом году книга Кевина Митника «Искусство обмана, советы самого известного в мире хакера» вышла в Италии. Почитайте ее, господин судья, и вы узнаете, сколько секретов производства, сколько софтверов, формул, сколько данных удалось выкрасть, даже не прибегая к сложным технологиям, при помощи одного только искусства убеждать. И сегодня я вынужден признать, что семь миллионов евро были вполне достойной приманкой, в книге Митника говорится о людях, которые, сами того не понимая, подарили исходные коды за одно приглашение в ресторан. Типов вроде Лаянок Митник называет «социоинженерами», иначе говоря, эти люди пользуются своим авторитетом, чтобы убедить других сделать что-то против их воли. Мой дедушка назвал бы их просто жуликами, но суть не меняется.
От кого:angelo@nirvana.it
Кому:miogiudice@nirvana.it
Тема:Все ясно
На этот раз, господин судья, я оказался верен данному обязательству не заставлять вас работать по выходным. Кроме того, пришлось немного повозиться, пока я собрал новый пазл.
Конечно, мне известно о cyberlaundering.Он воплощает все, что ненавистно настоящему хакеру: корпоративность, капиталистическую эксплуатацию сети, компьютерное насилие, могущество транснациональных компаний. Похоже на возмездие: я, хакер, продаюсь капиталистической системе, и меня уничтожает, сминает преступный мир, отмывающий деньги в сети. Наверное, это тоже одно из обличий правосудия.
Но так я хотя бы вспомнил, что был хакером. И проник на сайт NHF.
Это оказалось нетрудно.
У них, понятное дело, есть система защиты, причем исключительно сложная, но мне потребовалось не больше минуты, чтобы ее взломать, по той простой причине, что ее делал я. Нет, не подобная той, которую я готовил для Лаянок, а та же самая программа, за вычетом вируса, разумеется.
Как мне удалось ее распознать?
Программист всегда оставляет свою подпись, всегда добавляет лишние стандартные команды, о которых знает он один. Говорят, в схемах первых компьютеров у «Эппл» были совершенно ненужные элементы, установленные лишь затем, чтобы поставить в тупик инженеров конкурирующих фирм, которые пытались копировать их машины. Вот и программисты делают то же самое.
Так я узнал систему, над которой трудился восемь месяцев.
Это называется — убить сразу двух зайцев.
Джулиано с отцом крадут у нас программу, получают от заказчика деньги и в придачу нас разоряют. И все потому, что мы согласились на этот проклятый восемнадцатый пункт об исходных кодах.
Нас провели как последних дураков, одно только утешение, что мы не одиноки. В прошлом году книга Кевина Митника «Искусство обмана, советы самого известного в мире хакера» вышла в Италии. Почитайте ее, господин судья, и вы узнаете, сколько секретов производства, сколько софтверов, формул, сколько данных удалось выкрасть, даже не прибегая к сложным технологиям, при помощи одного только искусства убеждать. И сегодня я вынужден признать, что семь миллионов евро были вполне достойной приманкой, в книге Митника говорится о людях, которые, сами того не понимая, подарили исходные коды за одно приглашение в ресторан. Типов вроде Лаянок Митник называет «социоинженерами», иначе говоря, эти люди пользуются своим авторитетом, чтобы убедить других сделать что-то против их воли. Мой дедушка назвал бы их просто жуликами, но суть не меняется.