Али Вали. Ярость дьявола

   Многие годы Кэйси поставляли спиртное в клубы, некоторые наиболее взыскательные покупатели заказывали кое-что из того, что в Штатах было официально запрещено. В качестве примера можно было взять хотя бы сигару, которую курил Рэймон. Или его «Havana Club» двадцатилетней выдержки.
   – Смею тебя заверить, им было вовсе не так смешно, как нам. Спасибо тебе большое, что так скоро отозвался, бросив свои дела. И я обещаю, что в ближайшее время выкрою день для того, чтобы заглянуть к твоей супруге, – Мюриел допила ром и пожала Рэймону руку.
   Они обменялись поцелуями, и Рэймон проводил Мюриел до лифта. Солнце уже закатилось за горизонт, а с реки подул прохладный ветер. У Мюриел еще оставалось время на то, чтобы добраться до роскошного отеля «Пиканте», где они с Шелби договорились встретиться.
   Мюриел застегнула пальто и направилась вверх по Кэнал Стрит. Внезапно адвокат поймала себя на мысли, что в течение всего дня она не переставала думать об агенте ФБР. Это несколько насторожило Мюриел, она боялась потерять голову. Опасным было влюбляться в женщину, которая только и ждет, что ты допустишь роковую ошибку, и тут же выдвинет обвинения. Но все же Мюриел шла на эту встречу, потому что хотела увидеть Шелби снова.
   – Вот и испытаем хваленое «ирландское везение», – прошептала Мюриел себе под нос. – Ей хотелось забыть обо всех ужасах, произошедших за день. Упасть в омут очаровательных голубых глаз, не помнить ни о чем. Но Мюриел знала, что все это лишь затишье перед бурей. И когда эта буря разразится, Шелби будет последней женщиной на Земле, которая сможет дать ей чувство безопасности.

Глава девятая

   – Что-то потеряли? – спросила Кейн, пристально посмотрев на санитара. Услышав, как у него перехватило дыхание от испуга, женщина улыбнулась.
   – Я просто хотел принести вам воды. Кстати, меня зовут Тод.
   – Благодарю, но, кажется, вы уже давно налили воды. Вам что-то еще нужно?
   Это был тот же самый тип, который утром установил «жучок».
   В панике Тод прикидывал, успеет ли тот человек, который принимал сигнал с «жучка», примчаться и спасти его, если что-то сейчас случится. Санитар пытался обдумать каждое слово, чтобы не сказать случайно чего-то такого, что может оказаться опасным для жизни.
   – Простите меня, я просто хотел спрятаться в вашей палате, чтобы не столкнуться сейчас с моим начальником, он просто адская тварь. Ну, вы понимаете, о чем я, – Тод попытался улыбнуться, но улыбка вышла совсем не искренней, похожей скорее на злорадную ухмылку. Кейн с трудом подавила желание заставить санитара сожрать проклятый «жучок».
   – Поверь мне, чувак, есть вещи куда страшнее, чем босс, действующий тебе на нервы.
   Кейн тоже не удалось изобразить на своем лице утешительную улыбку, зато прекрасно удалось произвести устрашающее действие. Тоду отчаянно захотелось как можно скорее унести ноги.
   – Да, есть вещи куда ужаснее, – выразительно повторила Кейн.
   Парень пулей вылетел из палаты, до дрожи напуганный стальным холодом ее голоса. Кейн рассмеялась, когда за санитаром захлопнулась дверь. Мелкие сошки больничной обслуги не доставляли особенного беспокойства, но она, естественно, хотела знать, кто заплатил за установку прослушивающего оборудования в ее палате. И она очень надеялась, что это сделала не Шелби.
   – Опять санитаров распугиваешь? – Эмма покачала головой и посмотрела на Кейн с усмешкой.
   – Хоть какое-то средство от смертной тоски. Впрочем, есть куда более занятный способ разогнать скуку, – Кейн поманила Эмму, указывая на постель рядом с собой. Кейн вдруг поняла, что во время недолгого отсутствия любимой, она скучала по ней куда сильнее, чем хотела признать. Слишком легко было поддаться этому великолепному чувству полноты жизни, которое Эмма принесла своим возвращением.
   – Веди себя хорошо, милая. Пока – ничего, кроме поцелуев. Так велел доктор.
   – Тогда иди сюда и поцелуй меня.
   Эмма легла рядом и погладила свою возлюбленную по щеке. Она была абсолютно счастлива от того волшебного чувства единения, возникшего между ними. Все четыре года разлуки ей до безумия не хватало этого ощущения. Эмма медленно очертила языком контур губ Кейн, наслаждаясь протяжным стоном удовольствия, который та издала. Кейн нежно сжала грудь любимой, словно желая удостовериться в том, что все это не мираж, и супруга действительно снова в ее руках.
   – Будь хорошей девочкой, – выдохнула Эмма.
   – Я пытаюсь, но ты же не отпускаешь, – рассмеялась Кейн, когда поверх ее руки Эмма положила свою ладонь, не давая себя гладить.
   Эмма отозвалась довольным мурлыканьем – не то на прикосновение, не то на последнюю фразу. Но все же не убрала руку Кейн со своей груди.
   – Прости, любовь моя, я буду вести себя прилично. Как там наши дети? – Кейн обняла Эмму и легко погладила ее по спине.
   – Твой дядя забрал их на ночь. Ханну невозможно было уговорить отправиться с ним, это кошмар какой-то. Она просто без ума от тебя, никуда не хотела ехать, – при этих словах Эмма с болью отвела взгляд. Видя Ханну и Кейн вместе, она страдала от чувства вины. – Прости меня, – едва слышно пробормотала Эмма и спрятала лицо в складках больничной сорочки Кейн.
   – Девочка моя… А знаешь, что сейчас самое важное? – Эмма в ответ лишь покачала головой, и Кейн поняла, что та плачет. – Самое важное – это то, что ты и Ханна здесь, со мной и Хэйденом. Милая, мы хотим, чтобы ты была с нами. Нам понадобиться много времени для того, чтобы решить все проблемы, но вместе мы справимся.
   – Как же мне повезло.
   – Это точно, – пошутила Кейн. – У меня отличные внешние данные, да и деньги водятся. Да, я просто находка.
   – А главное – скромная. Я люблю тебя. И всегда любила, – Эмма вытерла слезы, постепенно выходя из оцепенения. Она исступленно целовала Кейн, всеми силами пытаясь показать, насколько велики ее чувства. Она благодарила бога не только за то, что Кейн хотела начать все сначала, но и за то, что готова была простить.
   – Как же я хотела снова услышать эти слова.
   – Еще сильнее я хотела сказать их тебе.
   Кейн заглянула в глаза любимой и поняла, что та не лжет: любовь и раскаяние звучали в каждом ее слове. За четыре года разлуки Эмма ни раз, доведенная до отчаяния, кричала эти слова, когда в одиночестве бродила по полям, принадлежащим ее отцу. Она представляла себе, как ветер несет ее крик к югу, туда, где жила ее любимая.
   Кейн вытирала слезинки с лица Эммы. Она, наконец, расслабилась и перестала сдерживать чувства: невообразимо приятно было вновь прикасаться к знакомой коже и понимать, что все невзгоды уже позади.
   – Поможешь мне встать? – Кейн хотелось наедине откровенно поговорить с Эммой, а прослушивающее устройство не позволяло ей этого сделать.
   – Ты в порядке?
   – Я отлично, любовь моя. Только надо бы дойти до ванной. Эти «садисты в белых халатах» хотят, чтобы я как можно больше ходила.
   Когда они шли по коридору, Кейн рассмеялась, заметив, как Эмма смотрит на вырез ее сорочки: больничная одежда мало что скрывала от любопытного взгляда.
   – Я думала, тебе приспичило, – сказала Эмма, когда Кейн плотно закрыла за собой дверь палаты.
   – Санитар мне с утра подарочек оставил, и я хотела успеть тебя предупредить, пока у нас не зашел разговор о чем-нибудь важном или личном.
   Эмма задрожала, когда Кейн что-то прошептала ей на ухо. Как и в самом начале их отношений, Эмма сходила с ума от этого шепота, и совсем неважной была содержательная сторона сказанного, Кейн могла декламировать даже алфавит, Эмма все равно бы растаяла.
   – Достань мне где-нибудь халат и найди укромное место, чтобы поговорить.
   – На кого он работает?
   – Сначала халат и полное уединение, детка.
   Они спустили воду в унитазе и начали говорить о доме и ремонте после налета, чтобы у непрошеного слушателя сложилось впечатление полной домашней идиллии. В ходе разговора Кейн начала изображать зевание, всем своим видом показывая, что собирается вздремнуть. Вместо этого она дала Эмме знак, что хочет подняться и пойти в ближайшую пустующую палату.
   – Это могут быть федералы? Но, боже мой, ты же в больнице из-за того, что один из них стрелял в тебя.
   – Откуда нам знать, что это федералы?
   – Кто же еще это может быть?
   – Я не об этом хотела поговорить, – она притянула Эмму ближе. – Они могут записывать любые мои переговоры о работе, но подслушивать то, о чем я говорю с женой, я им не позволю.
   – А я все еще твоя жена?
   Кейн погладила Эмму по густым светлым волосам и провела горячими ладонями по ее шее.
   – Когда ты ушла, я долгое время пыталась возненавидеть тебя. Я подумала, что если у меня получится, я смогу навсегда вычеркнуть тебя из своей жизни.
   Эмме больно было слышать это, но она понимала чувства Кейн.
   – Так почему же ты не…
   – На то есть две причины. Во-первых, из-за Хэйдена. Я рассказывала ему на ночь разные истории – о тебе, о нас. А он лежал и слушал, ему нравились эти маленькие экскурсы в наше счастливое прошлое. Но в один прекрасный вечер он отказался слушать их. Тогда я поняла, что лежу одна в нашей постели и думаю о тебе. Эти мысли были единственным, чему удавалось вернуть моему сердцу покой. Это вторая причина. И из моего сердца тебя ни злоба, ни что-то другое стереть не смогут. Я люблю тебя, Эмма Кэйси, и что бы ты ни выбрала в жизни, ты всегда будешь моей женой – здесь, – Кейн крепко прижала руку Эммы к своему сердцу.
   – Клянусь, я больше не дам тебе повода усомниться во мне.
   – Если это правда, то нам с тобой ничто не угрожает.
   – Милая, что же нам делать со всеми неприятностями, в которые мы влипли? Ты должна успеть поправиться, пока не случилось что-нибудь еще.
   Кейн широко улыбнулась.
   – У нас еще есть время. Я восстановлю свою репутацию настоящей Кэйси.
   Как можно более осторожно, чтобы не задеть рану Кейн, Эмма прильнула к любимой и поцеловала в шею.
   – Я не уверена, что понимаю, о чем ты, но мне сейчас все равно, – Эмма прижалась губами к пульсирующей венке на шее Кейн, и замерла, наслаждаясь ритмичным биением.
   Доктор Дональд Элтон, проходя мимо палаты, где они сидели, засомневался, стоит ли ему сейчас прерывать их, но, когда Кейн помахала ему, врач зашел.
   – Думал, вы будете слишком недовольны, если я нарушу вашу идиллию. Хотел спросить, как вы, но и сам уже вижу, что дела у вас, кажется, даже лучше, чем у меня.
   – О, простите, – сконфуженно проговорила Эмма и поднялась с колен Кейн.
   – Нет-нет, не извиняйтесь. Я всегда говорил, любовь – лучший лекарь. Продолжайте в том же духе, и ваша супруга мгновенно поправится. Так чем я могу помочь?
   Кейн вкратце рассказала о том, что случилось с ее домом и бизнесом, и, в конце концов, объяснила доктору, чего, собственно, хотела от него. Мистеру Элтону было бы очень трудно ей отказать. Счастливая улыбка появилась на лице Эммы, когда она поняла, что задумала Кейн.
   – И все же вам сейчас нужны покой и забота, – предупредил он.
   – Доктор, я же не самоубийца. Не переживайте. А если вас вдруг будут спрашивать обо мне, скажете, что видели меня последний раз пару дней назад, и что я ушла, не поставив вас в известность.
   – Вам не о чем беспокоиться, Кейн. Но пообещайте, что обязательно зайдете показать мне ваши швы. Я должен следить за тем, как идет процесс выздоровления. Честно говоря, мне это даже интересно: не так часто доводится работать с пациентами в такой отличной форме.
   Улыбка исчезла с лица Эммы, и доктор поспешил добавить:
   – Я интересуюсь исключительно с медицинской точки зрения, не волнуйтесь.
   Кейн самодовольно хмыкнула и снова притянула Эмму себе на колени.
   – Заметано, док. Как только все заживет, я обязательно покажу вам узоры, оставшиеся от моих ранений.
   Кейн удавалось создавать видимость хорошего настроения, но, на самом же деле, ее угнетал тот факт, что она собиралась бежать. Бракато обязательно увидели бы в этом слабость. Однако другого выхода не оставалось.

Глава десятая

   Когда Мюриел вошла в бар «Пиканте», небольшой джазовый оркестр покидал сцену. Она частенько бывала в этом заведении и знала, что музыка здесь всегда хорошая, впрочем, как и напитки. Шелби сидела за уединенным столиком, спиной к основной массе клиентов. Очаровательная, с распущенными волосами, она была погружена в свои мысли, при этом она, быть может, даже не замечая того, нежно вращала в руках влажный от холодного напитка бокал, будто лаская его.
   – О, Шелби, сколько эротизма, – рассмеялась Мюриел, кивнув в сторону бокала с «Манхэттеном».
   – Что-то не так? Может, перенесем нашу встречу?
   – Нет-нет, сиди. Я просто думала о том, какой тяжелый день сегодня выдался, и о том, что в конце этого дня меня, оказывается, ждал приятный сюрприз.
   К столику подошла официантка.
   – «Джеймсон» двойной, пожалуйста, и «Abita Amber», разливное. И повторите даме, – сказала Мюриел, не дожидаясь вопроса официантки.
   – Хочешь меня напоить? – улыбнулась Шелби, откинув непослушную прядь волос.
   – Вовсе нет. – Мюриел положила пальто на пустой стул, села и устроила руки на столе так, словно просто ради удобства сократила расстояние до вазочки с орехами, стоявшей ближе к Шелби. – Я просто хотела побыть с тобой в таком месте, где ты сможешь забыть заветные буквы, которые имеют для тебя такое значение. И одну фамилию тоже неплохо было бы забыть.
   – Ты имеешь в виду «ФБР» и «Кэйси»? Тут парой бокалов не обойдешься.
   – Еще не вечер Шелби.
   Заказ принесли очень быстро, это заведение всегда славилось своим обслуживанием. Мюриел взяла виски и залпом осушила бокал.
   – Кажется, твой день был слишком тяжелым, – Шелби с некоторым удивлением проследила за тем, как Мюриел выпила свой виски.
   – Просто не хочу отставать от тебя.
   – Н-да, почему-то у меня такое впечатление, что ты не слишком часто это произносишь.
   – Вот видишь, с тобой начинают проявляться лучшие мои качества.
   В затемненном зале отовсюду доносились приглушенные голоса, сливавшиеся в приятный слуху фон. Мюриел расслабилась и по-настоящему наслаждалась покоем. Ей вовсе не хотелось что-то говорить, и приятно было ощущать, что эта пауза не показалась напряженной, обе женщины получали удовольствие от комфортного молчания. За это время Мюриел успела оглядеться. Далтон, отец Кейн, всегда учил этому: «Девочки, запомните, что, оказавшись в людном помещении, всегда следует внимательно осмотреться. Однажды эта простая привычка поможет отыскать врага прежде, чем его пуля отыщет вас». И всякий раз, когда они все вместе выбирались куда-либо посидеть, дядя терпеливо повторял урок.
   Мысленно поблагодарив человека, который многому ее научил, Мюриел принялась за пиво, делая вид, что наблюдает за происходящим на сцене. На самом же деле, она не спускала глаз с двух мужчин, пивших светлое пиво. Эти два типа изо всех сил пытались слиться с посетителями, но их вид красноречиво говорил о том, что они из другой тусовки.
   – Так по какому поводу все это сегодня? – спросила Мюриел у Шелби, стараясь сказать это небрежно.
   – Мы просто пришли выпить, мисс адвокат, – ответила Шелби с улыбкой, думая, что Мюриел кокетничала с ней.
   – То есть, ты хочешь сказать, что ты не при исполнении? И ты совсем не пытаешься любым способом накопать на мою семью побольше грязи?
   Шелби, все еще не понимая, о чем речь, взяла Мюриел за руку.
   – Я просто подумала, что после сегодняшнего кошмара тебе бы не помешала дружеская поддержка. Я готово предложить тебе плечо или свободные уши. Что тебе сейчас больше нужно?
   Мюриел взглянула на многозначительно прикоснувшуюся к ней ладонь и внезапно почувствовала омерзение, а в груди начал нарастать ледяной ком. Нет, все это не было дружеской встречей, и Шелби отнюдь не собиралась утешать несчастного адвоката. Агент ФБР, пустив в ход все свое очарование, лишь пыталась воспользоваться слабостью Мюриел, чтобы продвинуться в расследовании.
   – М-м-м, звучит чудесно. Не могла бы ты меня извинить, я на минуточку.
   – Да, конечно. Тебе взять еще выпить?
   Мюриел покачала головой, встала и взяла пальто. Не успела Шелби спросить, почему она уходит, Мюриел уже была у стойки. Шелби обернулась, чтобы проследить, куда та собралась.
   Девушка-бармен перегнулась через стойку и приветственно протянула Мюриел руку, словно была ее старой подругой. Она понимающе кивнула, когда Кэйси что-то сказала ей на ухо. Шелби заметила, как Мюриел показала пальцем сначала на тот столик, где они сидели вместе, а потом на другой, ближе к стойке, в углу. Мюриел расплатилась, оставив щедрые чаевые, а потом покинула бар, отсалютовав сначала Шелби, а потом Лайонелу и Джо.
   Двери лифта закрылись прямо перед носом Шелби, которая не успела даже объяснить Мюриел, что не знала о присутствии своих коллег. Все надежды построить доверительные отношения вылетели в трубу со скоростью, которая была куда выше, чем скорость лифта, уносившего Мюриел на первый этаж.
   Шелби пребывала просто в отчаянии: ей нравилась работа в Бюро, но ведь в жизни должно было оставаться хоть что-то, не принадлежащее правительству.
   – И какого же черта, спрашивается, вы тут делаете? Мне не особенно нравится, когда за мной шпионят, – в ярости она подошла к столику, за которым сидели двое ее коллег.
   – Перестань, Шелби. Ты сама этим на жизнь зарабатываешь, – проговорил Джо, пытаясь обернуть все в шутку. – Мы просто хотели убедиться, что с тобой все будет в порядке. Я бы не вынес, если бы ты попала под перекрестный огонь, а меня не было рядом, чтобы спасти тебя.
   – Вам, идиотам, в голову не приходило, что это может быть не связано с работой? Она сегодня потеряла двух своих людей, потому что какой-то ублюдок решил отомстить ее сестре. Я всего лишь хотела помочь ей справиться с этим!
   – Прости, конечно, но вообще-то у нас есть еще причина на то, чтобы быть здесь, – отозвался Лайонел. Он замолчал, когда к столику подошла та самая девушка-бармен, с которой говорила Мюриел. Лучезарно улыбаясь (на такую улыбку Шелби не могла не ответить), она поменяла пепельницу и проворковала:
   – Мюриел перед уходом попросила меня подать вам еще по одной. За ее счет, так что, если вам что-то понадобится, просто скажите.
   Шелби взяла бокал.
   – А что это?
   – Мы его обычно зовем «жирный куш».
   – Обычно? – переспросил Джо.
   – Да, но сегодня Мюриел оставила такие чаевые, что имеет право переименовать его, как ей угодно. Так что наслаждайтесь коктейлем под названием «А ближе не подберешься». Или лучше во множественном числе?
   – Ах, да, они же так близки, – прошептала себе под нос Шелби, имея в виду сестер Кэйси. Она осознала, что теперь у них ничего не получится с Мюриел, как когда-то с Кейн. Да, Шелби и Мюриел очень сильно нравились друг другу, но и пропасть между ними оказалась слишком широка.

Глава одиннадцатая

   Следующим утром врач изучал раны Кейн несколько дольше обычного. Без повязки они выглядели ужасающе, но доктор Элтон заключил, что уже через месяц Кейн могла бы вернуться к своему обычному ритму жизни.
   Кейн и Эмма улыбнулись, когда доктор осторожно заметил, что для этого Кейн придется еще, как минимум, на две недели остаться в больнице, чтобы он мог наблюдать ее.
   – Доброе утро, – поздоровался санитар Тод, входя в палату через мгновение после того, как ее покинул мистер Элтон.
   В руках Тод держал стопку полотенец. Он работал в утреннюю смену и всегда начинал с палаты Кейн. Последние сутки его боссу удавалось перехватить только разговоры, которые велись в палате, однако два чека, на сотню долларов каждый, грели карман Тода, а это значило, что вскоре ситуация должна была измениться.
   – Сделай все, как обычно. Только убедись, что поставил «жучки» в местах, где на них не попадет вода, – его приказ позволил Тоду возомнить из себя шпиона. Санитар внимательно оглядел ванную и решил установить прослушивающее устройство под крышкой крепления для туалетной бумаги.
   Тот факт, что он общался с федеральным агентом, добавлял Тоду значимости в собственных глазах, и он даже готов был проявлять инициативу. К примеру, предложил сделать несколько снимков, если люди из Бюро снабдят его достаточно маленькой камерой.
   Отложив в сторону полотенца, санитар нагнулся к установленному «жучку» и прошептал:
   – Проверка, проверка. Раз, два, три, – и удовлетворенный вернулся в палату.
   Телохранительница сидела как обычно в углу, но сейчас с Кейн была и ее симпатичная блондинка. Тод уставился на нее жадным взглядом, дольше, чем следовало.
   – Что-то не так? – угрожающе спросила Кейн. Ей уже порядком надоел этот тип, и она рассудила, что пришло время его немного припугнуть.
   Мужчина, который слушал их разговор, находясь в доме напротив, низко нагнулся к портативному динамику и замер. По его влажному лбу скатилась капля пота.
   – Нет, мэм, я просто принес вам свежие банные принадлежности. Что-то еще нужно? – взгляд Кейн отнюдь не сиял дружелюбием, и у Тода возникло ни с чем не сравнимое желание выскользнуть из палаты как можно скорее. Если все, что говорили об этой женщине, было правдой, санитару оставалось только гадать, каким образом его бы пытали, узнай она о том, что он только что делал в ванной комнате.
   – Нет, ничего не нужно, но спасибо, что спросил. Я должна выразить свою признательность вам и всему персоналу за ту заботу, которой вы меня окружили, – Кейн почувствовала, как Эмма слегка ткнула ее под ребра, давая понять, что не стоило перегибать палку.
   Господи, какая идиотка. Тод улыбнулся при мысли, что Кейн не хватило проницательности раскусить его.
   – Не стоит благодарности.
   Когда доморощенный гений сыска вышел, Кейн одним взмахом руки приказала Меррик следовать за ним.
   – Мне кажется, наш дружочек без ума от тебя, любовь моя, – сказала она Эмме.
   Мужчина, который слушал их, сделал шумный выдох облегчения, когда прозвучал этот невинный комментарий.
   – О, боже, ты злишься из-за того, что взгляд этого мальчика задержался слишком долго на том, что принадлежит Кэйси? – Эмма изобразила в своем голосе недоумение.
   Агент знал Кейн достаточно хорошо, и когда идиот, которого Бюро наняло, начал шептать в «жучок», полицейский уже успел придти в ужас, думая, что Кейн их раскрыла.
   – Я полагаю, тебе не о чем беспокоиться, – Эмма наклонилась и поцеловала Кейн. Это был невероятно долгий поцелуй, от которого в груди разливалось сладкое томление. Теперь, когда Эмма могла свободно выражать свои чувства к любимой женщине, она едва справлялась с переполняющим ее желанием перейти к чему-то большему, чем просто поцелуи. – Сейчас больше всего на свете я бы хотела оказаться с тобой в комнате, где запирается дверь! А пока придется удовлетвориться тем, что я сижу здесь и строю тебе глазки.
   Эмма запечатлела на желанных губах еще один ласковый поцелуй и помогла Кейн подняться. Они направились к двери, но тут на тумбочке возле кровати зазвонил телефон.
   – Алло? – Эмма, слушая, что говорят на том конце провода, не выпускала Кейн из своих объятий. – Я же сказала тебе, сегодня, но попозже, так что не приставай к дяде Джервису, чтобы привез тебя сейчас.
   Кейн улыбнулась, воображая заранее заготовленный сыном ответ, который он, скорее всего, репетировал перед тем, как позвонить.
   – Я знаю, что ты скучаешь по ней, Хэйден, но маме нужно отдохнуть, чтобы мы могли перевезти ее домой. Когда она поправится, будете с ней видеться постоянно, поэтому наберись терпения. Как там Ханна?
   Пока Эмма и Хэйден мило беседовали, Кейн зашла в ванную и принялась внимательно все осматривать. Боясь, что самостоятельно не сможет наклониться, Кейн взяла маленькое зеркальце и с его помощью заглянула под наиболее подозрительные предметы. То, что она искала, оказалось прямо у нее под носом, в настолько очевидном месте, что иной туда и не заглянул бы. Кейн не покидало ощущение тревоги. Что-то было не так, помимо того, что заказчик использовал Тода. Да, санитару нельзя было отказать в смелости, но вот мозгов было явно недостаточно.
   – Рвется сюда? – спросила Кейн. Она сделала пару шагов к середине комнаты, чтобы голос звучал так, точно она и не уходила в ванную.
   – Он сказал, что Ханна без тебя плакала все утро, и нехорошо, что мы заставляем ее ждать.
   – Уверена, он и по тебе порядком соскучился, мама, – Кейн забавно хмыкнула, играя на невидимого слушателя, и одновременно указала на внутривенный катетер на своей руке.
   Глубоко вдохнув, Эмма взяла со стола упаковку пластыря и сделала то, о чем Кейн ее просила, ни на минуту не прерывая их невинный разговор:
   – Я думаю, он надеялся уговорить меня не вести его в школу еще пару дней.
   Маленький катетер плавно вышел из руки Кейн и бесшумно упал на пол. Эмма аккуратно заклеила ранку пластырем. Теперь Кейн не нужно было везде носить с собой стойку для капельницы. К этому времени, у Эммы в сумочке лежали все прописанные врачом лекарства, которые должны были понадобиться в ближайшие недели. Кейн ничто не мешало принимать их в таблетках.
   – И что же, ты согласилась? Какая же из тебя мать? – Кейн с благодарностью приняла помощь любимой, когда нужно было надеть пижаму и халат. Ненавистную больничную сорочку Кейн швырнула на кровать, но даже от такого несложного действия у нее закружилась голова, но ей удалось устоять на ногах. – Я думаю, любимая, мне сейчас нужно немного поспать, чтобы, когда он придет после школы, быть бодрой и отдохнувшей. И потом, думаю, Ханна по тебе уже очень соскучилась.