И фешинские, и вашингтонские дензнаки, и "супердоллары" иракского производства принимаются в магазинах, в казино, в гостиницах, в обменных пунктах. И на те, и на другие можно купить все -- недвижимость, мебель, авто, совесть. На доллары (неважно, фальшивые или настоящие -- они уже перемешались и стали неотличимы друг от друга) скуплены средства производства, горнообогатительные комбинаты, нефтяные месторождения, каналы ТВ и даже бывшие "почтовые ящики".
И это важнейшая идея романа: суть не в том, где были напечатаны бумажные деньги -- в воинственном Ираке, в гордой Чечне или на чинном Вашингтонском монетном дворе. Доставленные в Шереметьево военно-транспортным самолетом из американского казначейства или привезенные в багажнике "Волги" из горного чеченского селения, они "отмываются" на территории России и обеспечиваются российской собственностью. И в том и в другом случае появление в России этих долларов является обманом и преступлением. Разница только в масштабе. Покупка на территории России модных брюк на фешинские фальшивки или скупка металлургических заводов на вашингтонские доллары любого качества -- факты одного порядка. Замысел фальшивомонетчика стать богатым, напечатав дензнаки, и стратегический план какой-нибудь "Рэнд-корпорейшен", приславшей российским гарварденышам самолеты долларов, -- по сути такая же экономическая диверсия.
Границы государства существуют еще и для того, чтобы внутри него нельзя было ничего приобрести на незаработанные деньги.
Фальшивки Наполеона наводнили Россию в период нашествия французов. Фальшивыми фунтами стерлингов Гитлер нашпиговал Англию перед предполагаемым ее захватом. Бесноватый ефрейтор мог бы забросать Англию огромным количеством настоящих немецких марок, если бы немецкие марки имели тогда в Англии (как сейчас доллары в России) хождение.
И фешинские, и американские, и ближневосточные "грины" стали теперь для нас настоящими.
Покупая на них, расплачиваясь "за все наличными", введя их в обиход свой жизни, мы не заметили, как продались сами.
7. Фешин-внук, вырвавшись из Чечни с наштампованными в подвале миллионами фальшивых долларов, встречает в Ростове неземное создание -Натали, и решает, как было уже упомянуто, завоевать ее любовь. Изголодавшийся по женской красоте и ласке, Фешин бросает к ногам красавицы вначале кожаный, изумительной красоты чемодан, набитый платьями "от кутюр", вещами каких-то неслыханных фирм, и букеты роз, и рестораны, и ностальгическую музыку, а потом потрясающую квартиру в Москве, и наконец, предлагает руку и сердце. Все это Натали принимает с благодарностью и восторгом. Но потом совершенно неожиданно выясняется, что эта полубогиня Натали только потому и согласилась быть завоеванной и покоренной, чтобы, улучив минуту, добраться до святая святых -- до пачек супердолларов, украсть их у потерявшего бдительность, очарованного ею фальшивомонетчика, а затем "слинять" с деньгами в вожделенную Европу.
Звериное чутье прожигательницы жизни подсказало ей, что в России паленым запахло всерьез.
Какие разные мотивы, казалось бы, одинаковых стремлений!
Умница Глория уезжает, чтобы реализовать себя в деле.
Хитрая бестия Натали "нарисовалась" уже здесь, на своей земле, реализовала себя полностью, обворовав влюбленного в нее нувориша. И умчалась на пожизненный "заслуженный" отдых.
В этой "галерее женских образов" поневоле чувствуешь себя неуютно. В чем причина? Почему писатель, эпикурейски живописующий трапезы, с большим знанием дела и чуть ли не с рекламной привлекательностью описывающий покупку мужского пальто высшего качества, конструируя женские судьбы своих героинь, явно старается вызвать определенную дисгармонию в душе читателя?
Мне кажется, что эти первая и вторая ласточки, улетевшие в край вечной европейской весны, являются носителями раздумий писателя: в чем же смысл нашего существования?
Неужели взаимный "сервис" -- это как раз то, к чему мы стремились, мучаясь все эти столетия? Неужели все так просто -- комфортные кресла, стереозвук, "эркондишен", мгновенная связь с любым пользователем через интернет? И это все, к чему мы так стремительно двигались, расталкивая и топча друг друга? Неужели наша главная цель -- это полностью "упаковаться"? Неужели вилла на огороженной "фазенде", "Мерседес 600", охрана у подъезда, возможность ежевечерне "оттягиваться" возле рулетки в закрытом клубе -- это и есть венец нашего развития, вершина достижений человека? Апофеоз нашего движения по восходящей?
Если мы явились на свет только за этим -- значит, права Натали, присвоившая миллионодолларовые фальшивые пачки Фешина и получившая немедленно "свободу" жить как вздумается. Зачем ждать и зарабатывать то, что можно легко и просто украсть.
Если дополнять, достраивать этот "сервис" своими руками -- то права и Глория, даровитый архитектор.
Но неужели больше ничего не надо и скоро наступит конец -- полный "сервис"?
Человек жил и умер в абсолютном сервисе...
А жил ли он?
Что можно совершить, достойного упоминания, находясь во взвешенном состоянии вечного комфорта? Удачно поставить на скачках и сорвать еще один куш? Стоило ли ради этого покидать материнскую утробу и возвещать своим криком о приходе в этот мир? Так что же нам нужно?
Об этом тупике цивилизации Мир-Хайдаров как раз и предупреждает. Аромат женских духов существенен, но все-таки не жизненно важен. Как не жизненно судьбоносны все те ценности, которые ныне фетишизировало наше уродливое время.
Человек должен жить "заботой о своей реке". Поэтому писатель на стороне Рушана, оставшегося возле мелеющих, но все еще текущих по нашей бедной земле струй "своей реки".
В романе "Ранняя печаль" есть замечательные слова, которые венчают личную трагедию Рушана. Благородный, высокий дух прозы Мир-Хайдарова не только дает силы литературному герою, но и возрождает, наполняет новым светом души читателей: "...Порою кажется, что жизнь прожита зря. Но когда через запыленное окно Рушан видит выходящую из дома напротив девочку с голубыми бантами и нотной папкой в руке, на лицо его набегает улыбка: жизнь продолжается, несмотря ни на что, потому что есть еще на земле любовь и память не потускнела. А пока любовь и память -- эти два волшебных крыла... не перебиты, не сломаны, жизнь не иссякнет, не истает, как дым, как туман на заре..."
8. Старое покушение, перелом позвоночника не прошли для писателя даром. Рауль Мир-Хайдаров часто болеет, у него периодически отнимается левая нога. Но если он об этом и говорит, то не жалуясь, а просто предупреждая, что его долго не будет у телефона, потому что придется подлечиться в больнице. У мусульман чрезмерная забота о собственном здоровье -- тоже грех. И мужественный писатель никогда не делится своими бедами.
В самом деле, кого сейчас трогает чужое горе, когда и свое волнует не особенно. На этом поле брани, в которое превратилась наша повседневная жизнь, сострадание давно себя исчерпало.
Правда, некоторое любопытство еще вызывают вопросы, связанные исключительно с собственностью: чем ты владеешь, чем он владеет и как ты вообще относишься к новым удачливым собственникам?! Эти вопросы заменили теперь пресловутый "кем вы были до 17-го года?!".
Собственностью писателя являются только его книги. Это единственный вид собственности, который, даже будучи купленным читателями, продолжает принадлежать писателю -- в силу авторского права. Более того, только это право и придает книге как товару -- истинную ценность. И приобретая книги Рауля Мир-Хайдарова, ярко отобразившие хронику смутного времени, крутой перелом действительности, мы вступаем в совместное владение собственностью.
И хочется попросить писателя -- поставить автограф на развороте его книг, ставших и нашими.
1998-2001 годы
Сергей Алиханов,
академик Российской академии естественных наук
И это важнейшая идея романа: суть не в том, где были напечатаны бумажные деньги -- в воинственном Ираке, в гордой Чечне или на чинном Вашингтонском монетном дворе. Доставленные в Шереметьево военно-транспортным самолетом из американского казначейства или привезенные в багажнике "Волги" из горного чеченского селения, они "отмываются" на территории России и обеспечиваются российской собственностью. И в том и в другом случае появление в России этих долларов является обманом и преступлением. Разница только в масштабе. Покупка на территории России модных брюк на фешинские фальшивки или скупка металлургических заводов на вашингтонские доллары любого качества -- факты одного порядка. Замысел фальшивомонетчика стать богатым, напечатав дензнаки, и стратегический план какой-нибудь "Рэнд-корпорейшен", приславшей российским гарварденышам самолеты долларов, -- по сути такая же экономическая диверсия.
Границы государства существуют еще и для того, чтобы внутри него нельзя было ничего приобрести на незаработанные деньги.
Фальшивки Наполеона наводнили Россию в период нашествия французов. Фальшивыми фунтами стерлингов Гитлер нашпиговал Англию перед предполагаемым ее захватом. Бесноватый ефрейтор мог бы забросать Англию огромным количеством настоящих немецких марок, если бы немецкие марки имели тогда в Англии (как сейчас доллары в России) хождение.
И фешинские, и американские, и ближневосточные "грины" стали теперь для нас настоящими.
Покупая на них, расплачиваясь "за все наличными", введя их в обиход свой жизни, мы не заметили, как продались сами.
7. Фешин-внук, вырвавшись из Чечни с наштампованными в подвале миллионами фальшивых долларов, встречает в Ростове неземное создание -Натали, и решает, как было уже упомянуто, завоевать ее любовь. Изголодавшийся по женской красоте и ласке, Фешин бросает к ногам красавицы вначале кожаный, изумительной красоты чемодан, набитый платьями "от кутюр", вещами каких-то неслыханных фирм, и букеты роз, и рестораны, и ностальгическую музыку, а потом потрясающую квартиру в Москве, и наконец, предлагает руку и сердце. Все это Натали принимает с благодарностью и восторгом. Но потом совершенно неожиданно выясняется, что эта полубогиня Натали только потому и согласилась быть завоеванной и покоренной, чтобы, улучив минуту, добраться до святая святых -- до пачек супердолларов, украсть их у потерявшего бдительность, очарованного ею фальшивомонетчика, а затем "слинять" с деньгами в вожделенную Европу.
Звериное чутье прожигательницы жизни подсказало ей, что в России паленым запахло всерьез.
Какие разные мотивы, казалось бы, одинаковых стремлений!
Умница Глория уезжает, чтобы реализовать себя в деле.
Хитрая бестия Натали "нарисовалась" уже здесь, на своей земле, реализовала себя полностью, обворовав влюбленного в нее нувориша. И умчалась на пожизненный "заслуженный" отдых.
В этой "галерее женских образов" поневоле чувствуешь себя неуютно. В чем причина? Почему писатель, эпикурейски живописующий трапезы, с большим знанием дела и чуть ли не с рекламной привлекательностью описывающий покупку мужского пальто высшего качества, конструируя женские судьбы своих героинь, явно старается вызвать определенную дисгармонию в душе читателя?
Мне кажется, что эти первая и вторая ласточки, улетевшие в край вечной европейской весны, являются носителями раздумий писателя: в чем же смысл нашего существования?
Неужели взаимный "сервис" -- это как раз то, к чему мы стремились, мучаясь все эти столетия? Неужели все так просто -- комфортные кресла, стереозвук, "эркондишен", мгновенная связь с любым пользователем через интернет? И это все, к чему мы так стремительно двигались, расталкивая и топча друг друга? Неужели наша главная цель -- это полностью "упаковаться"? Неужели вилла на огороженной "фазенде", "Мерседес 600", охрана у подъезда, возможность ежевечерне "оттягиваться" возле рулетки в закрытом клубе -- это и есть венец нашего развития, вершина достижений человека? Апофеоз нашего движения по восходящей?
Если мы явились на свет только за этим -- значит, права Натали, присвоившая миллионодолларовые фальшивые пачки Фешина и получившая немедленно "свободу" жить как вздумается. Зачем ждать и зарабатывать то, что можно легко и просто украсть.
Если дополнять, достраивать этот "сервис" своими руками -- то права и Глория, даровитый архитектор.
Но неужели больше ничего не надо и скоро наступит конец -- полный "сервис"?
Человек жил и умер в абсолютном сервисе...
А жил ли он?
Что можно совершить, достойного упоминания, находясь во взвешенном состоянии вечного комфорта? Удачно поставить на скачках и сорвать еще один куш? Стоило ли ради этого покидать материнскую утробу и возвещать своим криком о приходе в этот мир? Так что же нам нужно?
Об этом тупике цивилизации Мир-Хайдаров как раз и предупреждает. Аромат женских духов существенен, но все-таки не жизненно важен. Как не жизненно судьбоносны все те ценности, которые ныне фетишизировало наше уродливое время.
Человек должен жить "заботой о своей реке". Поэтому писатель на стороне Рушана, оставшегося возле мелеющих, но все еще текущих по нашей бедной земле струй "своей реки".
В романе "Ранняя печаль" есть замечательные слова, которые венчают личную трагедию Рушана. Благородный, высокий дух прозы Мир-Хайдарова не только дает силы литературному герою, но и возрождает, наполняет новым светом души читателей: "...Порою кажется, что жизнь прожита зря. Но когда через запыленное окно Рушан видит выходящую из дома напротив девочку с голубыми бантами и нотной папкой в руке, на лицо его набегает улыбка: жизнь продолжается, несмотря ни на что, потому что есть еще на земле любовь и память не потускнела. А пока любовь и память -- эти два волшебных крыла... не перебиты, не сломаны, жизнь не иссякнет, не истает, как дым, как туман на заре..."
8. Старое покушение, перелом позвоночника не прошли для писателя даром. Рауль Мир-Хайдаров часто болеет, у него периодически отнимается левая нога. Но если он об этом и говорит, то не жалуясь, а просто предупреждая, что его долго не будет у телефона, потому что придется подлечиться в больнице. У мусульман чрезмерная забота о собственном здоровье -- тоже грех. И мужественный писатель никогда не делится своими бедами.
В самом деле, кого сейчас трогает чужое горе, когда и свое волнует не особенно. На этом поле брани, в которое превратилась наша повседневная жизнь, сострадание давно себя исчерпало.
Правда, некоторое любопытство еще вызывают вопросы, связанные исключительно с собственностью: чем ты владеешь, чем он владеет и как ты вообще относишься к новым удачливым собственникам?! Эти вопросы заменили теперь пресловутый "кем вы были до 17-го года?!".
Собственностью писателя являются только его книги. Это единственный вид собственности, который, даже будучи купленным читателями, продолжает принадлежать писателю -- в силу авторского права. Более того, только это право и придает книге как товару -- истинную ценность. И приобретая книги Рауля Мир-Хайдарова, ярко отобразившие хронику смутного времени, крутой перелом действительности, мы вступаем в совместное владение собственностью.
И хочется попросить писателя -- поставить автограф на развороте его книг, ставших и нашими.
1998-2001 годы
Сергей Алиханов,
академик Российской академии естественных наук