Страница:
– Это не больше чем предположение. А предположения могут быть и ошибочными.
– Понимаю. И напоминаю себе об этом каждый раз, когда начинаю чересчур дергаться.
– Послушай,– спросила Дерси, дожевав очередной кусок бифштекса,– это, конечно, меня не касается, но что ты собираешься делать, когда найдешь отца? Предположим, что он жив.
– Я и сам не знаю толком. Если он, к примеру, в беде, то для начала постараюсь ему помочь.
– А что потом? Оставим в стороне вопрос денег. Глядя на тебя, я все больше прихожу к выводу, что сейчас это уже не единственный мотив твоих поисков. Вот сейчас ты сказал, что хочешь ему помочь. Иногда же мне кажется, что больше ты заинтересован в мести. Видишь ли, Рикард, это опять-таки не мои проблемы, но, не понимая, чего же ты, в конце концов, хочешь, ты можешь испортить все дело в самый последний момент.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Было время, когда я пытался его забыть. Затем – ты права – я захотел отомстить. Что ни говори, а мать умерла из-за того, что он не вернулся. Я возненавидел его за это. Наверно, в какой-то степени я ненавижу его и сейчас. Но за то время, пока я его ищу… черт! – а ведь даже если бы он вернулся в тот день, когда исчез,– я имею в виду здесь, на Колтри,– все равно было бы слишком поздно, чтобы спасти мать! А ведь он пытался, теперь я это знаю, он действительно искал это сокровище! И все выглядит так, что единственный вывод, к которому я могу прийти, заключается в том, что он не смог к нам вернуться, даже если хотел.
Все это очень непросто. Отец и я всегда были очень близки, хотя, возможно, это была и не совсем та близость, которая обычно связывает отцов и сыновей. В тот год, когда он ушел, мне его очень недоставало. К концу второго года я уже старался стереть из своей памяти все, что было с ним связано. Мне было слишком больно.
А в течение последних нескольких дней я начал понимать, что всегда ему завидовал, завидовал его прошлому, завидовал тому, кем он был, пока не остепенился. Я ведь рассказывал тебе о своей попытке попробовать себя в условиях тогда еще дикого Горсхома. И вот теперь, по иронии судьбы, я вижу, что наконец становлюсь на него похожим. Хотел ли он, чтобы я стал таким? Вспомни об операции, которая была сделана, чтобы я стрелял как профессионал. Когда я обо всем этом думаю, голова идет кругом.
– Могу себе представить,– понимающе улыбнулась Дерси.– А знаешь, мне кажется, что я не очень часто думала о своих родителях, с тех пор как ушла из дома.
– Когда это случилось?
– Около шести лет назад. Время от времени, вспомнив об этом, я посылаю им телеграмму, сообщая, что все еще жива. Из чувства долга, надо полагать. Но я совершенно по ним не скучаю.
– Тебе, должно быть, намного проще. Если бы дело было только в том, что я ненавижу отца – если я его действительно ненавижу, либо только в том, что я хочу получить свою долю денег или что он там нашел, у меня тоже все было бы намного проще. Сейчас же я просто не знаю.
– Тебе не случалось задумываться, чем бы ты занялся, если бы не решил отправиться на поиски отца?
– Случалось иногда. Но я так и не придумал ничего определенного.
– Никаких идей?
– Идей-то как раз было много. Я хотел стать актером, математиком, писателем, модельером. Я хотел быть всем на свете. Единственное, чего мне никогда не хотелось,– это стать историком. Кем я, разумеется, в результате и стал.
– Ну и предположим, ты отыскал отца и закончил этот этап своей жизни. Что дальше?
– Понятия не имею. Если он нашел свое сокровище и я получу мою долю, кто знает, может, попутешествую немного. В противном случае мне придется какое-то время поработать где-нибудь в качестве историка. Это все, что я умею делать. Это даст мне время решиться на что-нибудь.
– Звучит ужасно скучно.
– Не возражаю.
– Знаешь, Рик, я все время за тобой наблюдаю. С каждым днем ты становишься все лучше и лучше, и мне кажется, ты наслаждаешься этими поисками ради них самих. Ты хорошо начал в качестве гесты, не хуже отца. Почему бы не продолжить?
– Поверишь ли, Дерси, эта мысль уже мелькала в моей голове. Но я не уверен, что это действительно тот образ жизни, к которому я стремлюсь.
– Это будет тот образ жизни, каким ты его сделаешь сам. Гесты бывают очень разные. Одни выживают благодаря уму, другие – силе, третьи – благодаря деньгам, четвертые – благодаря политическим связям. Хочешь – выбирай из этого, хочешь – изобрети что-нибудь свое. Единственное, что гесты имеют общего, что делает человека гестой,– это стремление как можно больше путешествовать, стремление как можно больше увидеть, стремление как можно больше успеть сделать. А как этого достичь, ты выбираешь сам.
– А ты? Как долго ты собираешься оставаться гестой?
– Пока не устану или пока уже не смогу выживать иначе, чем уйдя на покой. Я…
– Извините,– вежливо произнес неожиданно возникший возле их стола мужчина,– не является ли один из вас Риком Дерси?
– Рикард Брет и Дерси Глемтайд,– насторожившись, ответил Рикард.– Вы нас некоторым образом объединили.
– Извините, видимо, до меня дошла искаженная информация. Но вы именно те, кто мне нужен. Вы ищете Арина Брета, правильно? Вы его родственники?
– Он мой отец.
– Кроме шуток? Тогда понятно. В любом случае: мой босс, Авам Николс, послала меня сообщить, что она может продать интересующую вас информацию. Вы придете?
– Возможно,– ответила Дерси.– Вы можете сообщить какие-нибудь подробности?
– Извините, я только посыльный. Если вы хотите поговорить с Николс, приходите в лавку номер четыре во дворе дома номер 1143, что на Тоуд-стрит. Она там пробудет весь вечер. Договорились?
– Хорошо. Огромное спасибо. Улыбнувшись на прощанье, мужчина ушел.
– Итак, что ты об этом думаешь? – спросила Дерси.
– Не думал, что это случится так скоро.
– Этого никогда нельзя знать заранее, но спросила я о другом.
– Имеешь в виду шуточку с «Риком Дерси»?
– Вот именно. Тебе не показалось, что он был чересчур дружелюбен?
– Я не спускал ладони с рукоятки пистолета в течение всего разговора.
– Похоже на ловушку.
– Возможно, но можем ли мы оставить это без внимания?
– Нет. Но не будем суетиться,– Дерси вернулась к полузабытому бифштексу.– Успокойся и наслаждайся ужином.
5
6
– Понимаю. И напоминаю себе об этом каждый раз, когда начинаю чересчур дергаться.
– Послушай,– спросила Дерси, дожевав очередной кусок бифштекса,– это, конечно, меня не касается, но что ты собираешься делать, когда найдешь отца? Предположим, что он жив.
– Я и сам не знаю толком. Если он, к примеру, в беде, то для начала постараюсь ему помочь.
– А что потом? Оставим в стороне вопрос денег. Глядя на тебя, я все больше прихожу к выводу, что сейчас это уже не единственный мотив твоих поисков. Вот сейчас ты сказал, что хочешь ему помочь. Иногда же мне кажется, что больше ты заинтересован в мести. Видишь ли, Рикард, это опять-таки не мои проблемы, но, не понимая, чего же ты, в конце концов, хочешь, ты можешь испортить все дело в самый последний момент.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Было время, когда я пытался его забыть. Затем – ты права – я захотел отомстить. Что ни говори, а мать умерла из-за того, что он не вернулся. Я возненавидел его за это. Наверно, в какой-то степени я ненавижу его и сейчас. Но за то время, пока я его ищу… черт! – а ведь даже если бы он вернулся в тот день, когда исчез,– я имею в виду здесь, на Колтри,– все равно было бы слишком поздно, чтобы спасти мать! А ведь он пытался, теперь я это знаю, он действительно искал это сокровище! И все выглядит так, что единственный вывод, к которому я могу прийти, заключается в том, что он не смог к нам вернуться, даже если хотел.
Все это очень непросто. Отец и я всегда были очень близки, хотя, возможно, это была и не совсем та близость, которая обычно связывает отцов и сыновей. В тот год, когда он ушел, мне его очень недоставало. К концу второго года я уже старался стереть из своей памяти все, что было с ним связано. Мне было слишком больно.
А в течение последних нескольких дней я начал понимать, что всегда ему завидовал, завидовал его прошлому, завидовал тому, кем он был, пока не остепенился. Я ведь рассказывал тебе о своей попытке попробовать себя в условиях тогда еще дикого Горсхома. И вот теперь, по иронии судьбы, я вижу, что наконец становлюсь на него похожим. Хотел ли он, чтобы я стал таким? Вспомни об операции, которая была сделана, чтобы я стрелял как профессионал. Когда я обо всем этом думаю, голова идет кругом.
– Могу себе представить,– понимающе улыбнулась Дерси.– А знаешь, мне кажется, что я не очень часто думала о своих родителях, с тех пор как ушла из дома.
– Когда это случилось?
– Около шести лет назад. Время от времени, вспомнив об этом, я посылаю им телеграмму, сообщая, что все еще жива. Из чувства долга, надо полагать. Но я совершенно по ним не скучаю.
– Тебе, должно быть, намного проще. Если бы дело было только в том, что я ненавижу отца – если я его действительно ненавижу, либо только в том, что я хочу получить свою долю денег или что он там нашел, у меня тоже все было бы намного проще. Сейчас же я просто не знаю.
– Тебе не случалось задумываться, чем бы ты занялся, если бы не решил отправиться на поиски отца?
– Случалось иногда. Но я так и не придумал ничего определенного.
– Никаких идей?
– Идей-то как раз было много. Я хотел стать актером, математиком, писателем, модельером. Я хотел быть всем на свете. Единственное, чего мне никогда не хотелось,– это стать историком. Кем я, разумеется, в результате и стал.
– Ну и предположим, ты отыскал отца и закончил этот этап своей жизни. Что дальше?
– Понятия не имею. Если он нашел свое сокровище и я получу мою долю, кто знает, может, попутешествую немного. В противном случае мне придется какое-то время поработать где-нибудь в качестве историка. Это все, что я умею делать. Это даст мне время решиться на что-нибудь.
– Звучит ужасно скучно.
– Не возражаю.
– Знаешь, Рик, я все время за тобой наблюдаю. С каждым днем ты становишься все лучше и лучше, и мне кажется, ты наслаждаешься этими поисками ради них самих. Ты хорошо начал в качестве гесты, не хуже отца. Почему бы не продолжить?
– Поверишь ли, Дерси, эта мысль уже мелькала в моей голове. Но я не уверен, что это действительно тот образ жизни, к которому я стремлюсь.
– Это будет тот образ жизни, каким ты его сделаешь сам. Гесты бывают очень разные. Одни выживают благодаря уму, другие – силе, третьи – благодаря деньгам, четвертые – благодаря политическим связям. Хочешь – выбирай из этого, хочешь – изобрети что-нибудь свое. Единственное, что гесты имеют общего, что делает человека гестой,– это стремление как можно больше путешествовать, стремление как можно больше увидеть, стремление как можно больше успеть сделать. А как этого достичь, ты выбираешь сам.
– А ты? Как долго ты собираешься оставаться гестой?
– Пока не устану или пока уже не смогу выживать иначе, чем уйдя на покой. Я…
– Извините,– вежливо произнес неожиданно возникший возле их стола мужчина,– не является ли один из вас Риком Дерси?
– Рикард Брет и Дерси Глемтайд,– насторожившись, ответил Рикард.– Вы нас некоторым образом объединили.
– Извините, видимо, до меня дошла искаженная информация. Но вы именно те, кто мне нужен. Вы ищете Арина Брета, правильно? Вы его родственники?
– Он мой отец.
– Кроме шуток? Тогда понятно. В любом случае: мой босс, Авам Николс, послала меня сообщить, что она может продать интересующую вас информацию. Вы придете?
– Возможно,– ответила Дерси.– Вы можете сообщить какие-нибудь подробности?
– Извините, я только посыльный. Если вы хотите поговорить с Николс, приходите в лавку номер четыре во дворе дома номер 1143, что на Тоуд-стрит. Она там пробудет весь вечер. Договорились?
– Хорошо. Огромное спасибо. Улыбнувшись на прощанье, мужчина ушел.
– Итак, что ты об этом думаешь? – спросила Дерси.
– Не думал, что это случится так скоро.
– Этого никогда нельзя знать заранее, но спросила я о другом.
– Имеешь в виду шуточку с «Риком Дерси»?
– Вот именно. Тебе не показалось, что он был чересчур дружелюбен?
– Я не спускал ладони с рукоятки пистолета в течение всего разговора.
– Похоже на ловушку.
– Возможно, но можем ли мы оставить это без внимания?
– Нет. Но не будем суетиться,– Дерси вернулась к полузабытому бифштексу.– Успокойся и наслаждайся ужином.
5
В лавке номер четыре торговали новой одеждой. Рикард и Дерси спросили продавца об Авам Николс, и их направили в расположенную в задней части здания большую комнату, где уже находилось около дюжины человек.
– Кто из вас Рик Дерси? – спросила стоявшая возле самой двери женщина.
Остальные, наблюдая, сидели на стульях возле невысоких столов.
– Я – Рик, она – Дерси.
– Шутите?
– Нет. У вас неверные сведения.
– Хорошо, хорошо. Значит, вас двое вместо одного. Это не имеет значения. Меня зовут Авам Николс.
– Насколько я понял, вы собираетесь продать некую информацию.
– У меня есть информация, но я не собираюсь ее продавать.
– Но и отдать ее даром вы тоже не собираетесь?
– О, а вы неплохо соображаете!
– Не тяните время, Николс,– вступила в разговор Дерси.– Чего вы хотите?
– Я просто хотела посмотреть, кто это разыскивает Арина Брета.
– Из праздного любопытства? – спросил Рикард – Меня зовут Рикард Брет. Арин – мой отец.
Николс расхохоталась так, будто он сказал что-то чрезвычайно остроумное. Она стояла достаточно близко чтобы Рикард смог почувствовать исходящий от нее запах виски.
– Вы что же, думаете, я дура? – сквозь смех спросила женщина.– Вы никакой не сын Арина Брета. Вы – самозванец.– Смех на лице ее сменился неприкрытой злобой.– А мы здесь не любим самозванцев!
– Но это правда, можете мне поверить,– спокойно сказала Дерси. Она положила руку Рикарду на плечо, как бы пытаясь его успокоить.– Зачем ему лгать?
– Чтобы было легче совать нос в чужие дела. Мы здесь не любим таких.
– Похоже, вы вообще мало кого любите. Не так ли? Вы собираетесь что-нибудь продать или нет?
– Нет.
– В таком случае мы, пожалуй, вернемся к своим делам, а ваши оставим вам.
– О Боже, эти болтливые ослы еще пытаются острить! Никуда вы отсюда не вернетесь! Мы здесь не любим, когда суют нос в дела наших друзей, и поэтому собираемся хорошенько вас проучить!
– Вы никакие не друзья Арина Брета,– спокойно ответила Дерси. Она уже поняла, что просто разговорами отделаться не удастся. Чтобы уйти из этой комнаты, им придется драться.
– Какое это имеет значение?! – воскликнула Николс. Четверо из ее друзей вскочили на ноги.– Нам здесь не нужны чересчур любопытные умники, которые мешают жить хорошим людям. Вы шпионы, и этого. Для нас достаточно!
Сделав шаг вперед, она попыталась схватить Рикарда за руку. Рефлекторно уклонившись, он сильно ударил ее ребром напряженной ладони по шее, чуть ниже левого уха, и женщина упала.
Он вдруг ощутил себя как бы двумя разными людьми одновременно. Один из них находился в этой комнате и весь дрожал от приятного возбуждения, предчувствуя неизбежность схватки, ставкой в которой будет жизнь. Другой смотрел на происходящее с какой-то непонятной отстраненностью, как бы издалека, и этот другой был не на шутку испуган тем, что он только что сделал. Он взглянул вниз на Николс. Голова ее была вывернута под неестественным углом – Рикард сломал ей шейные позвонки.
На мгновение все в комнате застыли, пораженные ужасом. Затем один из четверых прыгнул вперед, бешено размахивая кулаками.
Чувство раздвоенности исчезло. Сделав в последнее мгновение шаг в сторону, Рикард увернулся от нападавшего и, когда тот с ним поравнялся, тыльной стороной сжатой в кулак ладони нанес ему сильнейший удар по затылку, так что мужчина, пролетев по инерции мимо, с шумом врезался в стену.
Одна из сидевших за низкими столиками женщин выхватила пистолет, но в то же мгновение из-за спины Рикарда вылетел тонкий красный луч лазера и пронзил ее грудь. Женщина пронзительно закричала, и пистолет ее с ужасным грохотом выстрелил в потолок, никому не причинив вреда. Целясь в мужчину, который также пытался выхватить пистолет, Дерси выстрелила опять, но на этот раз промахнулась.
Рикард вдруг обнаружил, что его ладонь сжимает рукоятку пистолета – как тот успел там оказаться, он не помнил. Течение времени для него как бы замедлилось в соотношении один к десяти. Концентрические окружности находились напротив лица мужчины, и Рикард отчетливо видел, как тот, бесконечно медленно, поднимает руку с пистолетом. Красное пятнышко скользнуло к центру окружностей, совместилось с ним, он нажал курок и к тому мгновению, когда попадание двадцатимиллиметровой пули мегатрона разнесло голову мужчины вдребезги, уже выбирал себе новую цель. Он выстрелил еще трижды, еще один раз вспыхнул луч лазера Дерси, и в комнате все затихло. Семеро из присутствующих были мертвы, один без сознания валялся у стены за их спинами, шестеро оставшихся напряженно застыли в самых разных позах, стараясь не делать ни малейшего движения.
Рикард чуть расслабил ладонь, сжимавшую рукоятку пистолета, и ощущение времени вернулось к норме. – Мне бы хотелось, чтобы вы ясно поняли,– медленно и внятно произнес он,– меня зовут именно так, как я уже сказал. Арин Брет – мой отец. И если я узнаю, что кто-нибудь из вас причинил ему какой-либо вред,– я вернусь. А теперь: желает ли кто-нибудь что-то сказать?
Ответом было молчание.
Не поворачиваясь, Рикард попятился к двери и скорее почувствовал, нежели увидел, как Дерси слегка опередила его, чтобы убедиться, что путь свободен. Выйдя вслед за ней, он закрыл дверь, и они оба, не убирая пистолетов, бегом миновали длинный коридор и вернулись в помещение магазина. Продавец уже стоял у дальней стены, повернувшись к ней лицом и подняв вверх руки. Рикард и Дерси выбежали из магазина, быстро пересекли двор и, лишь выйдя на улицу, убрали оружие.
Чтобы не привлекать ненужного внимания, пришлось перейти на шаг, но и задерживаться здесь было опасно, и они постарались как можно быстрее покинуть место событий. Вернувшись в «Ретрейн», они выпили по две порции пива, прежде чем кто-либо из них смог произнести хотя бы слово. После этого Дерси начала хихикать. Рикард не ощущал ничего, кроме холодной отрешенности. Возбуждения он больше не чувствовал.
В произошедшем он не видел ничего забавного, и странный смех Дерси его поначалу обеспокоил, однако, взглянув, он увидел, что девушка была на грани истерики. Другие посетители начали оглядываться на их столик.
Дерси это, видимо, тоже заметила и, глубоко вздохнув несколько раз, постаралась взять себя в руки.
– О Боже,– произнесла она каким-то странно писклявым, срывающимся голосом.– О Боже, ты даже не представляешь, как ты выглядел со стороны!
– Представляю.– Свой собственный голос также показался Рикарду каким-то неестественно высоким и доносился как бы издалека.– Спасибо отцу. Я только что убил пять человек, Дерси. И сейчас изо всех сил стараюсь удержаться, чтобы не закричать от ужаса или не начать блевать прямо на этот стол.
– Какого черта! Можешь заблевать хоть весь ресторан, если хочешь. Мы едва не погибли в той комнате!
– У них не было ни одного шанса.
– Они нам не дали ни одного шанса! Если бы не этот подарок твоего отца, нас бы просто размазали по полу. Эти четыре выстрела ты сделал быстрее чем за секунду!
Рикард открыл было рот для ответа, но так ничего и не сказал.
Другие посетители начали оживленно переговариваться, по мере того как какая-то новость распространялась от столика к столику. Все взоры обратились к Рикарду и Дерси.
– Они уже узнали о том, что произошло,– пояснила Дерси.– Не думаю, что у тебя будут еще какие-нибудь неприятности, подобные этой, но теперь придется удвоить осторожность на случай засад и снайперов.
– Живая машина для убийства,– пробормотал Рикард,– так, кажется, назвали меня вы с Польским?
– Примерно,– не уточняя, ответила Дерси.
– И это – правда, и сделал это мой отец,– продолжал Рикард.– Зачем?
– Возможно, он знал, что ты отправишься за ним когда-нибудь, если он не вернется. Вот и принял меры, чтобы ты смог до него добраться.
– Едва ли. Разве что он все это предвидел еще за три года до того, как уйти.
Несмотря на подступавшее к горлу чувство тошноты, Рикард заказал еще пива и заставил себя его выпить.
– Кто из вас Рик Дерси? – спросила стоявшая возле самой двери женщина.
Остальные, наблюдая, сидели на стульях возле невысоких столов.
– Я – Рик, она – Дерси.
– Шутите?
– Нет. У вас неверные сведения.
– Хорошо, хорошо. Значит, вас двое вместо одного. Это не имеет значения. Меня зовут Авам Николс.
– Насколько я понял, вы собираетесь продать некую информацию.
– У меня есть информация, но я не собираюсь ее продавать.
– Но и отдать ее даром вы тоже не собираетесь?
– О, а вы неплохо соображаете!
– Не тяните время, Николс,– вступила в разговор Дерси.– Чего вы хотите?
– Я просто хотела посмотреть, кто это разыскивает Арина Брета.
– Из праздного любопытства? – спросил Рикард – Меня зовут Рикард Брет. Арин – мой отец.
Николс расхохоталась так, будто он сказал что-то чрезвычайно остроумное. Она стояла достаточно близко чтобы Рикард смог почувствовать исходящий от нее запах виски.
– Вы что же, думаете, я дура? – сквозь смех спросила женщина.– Вы никакой не сын Арина Брета. Вы – самозванец.– Смех на лице ее сменился неприкрытой злобой.– А мы здесь не любим самозванцев!
– Но это правда, можете мне поверить,– спокойно сказала Дерси. Она положила руку Рикарду на плечо, как бы пытаясь его успокоить.– Зачем ему лгать?
– Чтобы было легче совать нос в чужие дела. Мы здесь не любим таких.
– Похоже, вы вообще мало кого любите. Не так ли? Вы собираетесь что-нибудь продать или нет?
– Нет.
– В таком случае мы, пожалуй, вернемся к своим делам, а ваши оставим вам.
– О Боже, эти болтливые ослы еще пытаются острить! Никуда вы отсюда не вернетесь! Мы здесь не любим, когда суют нос в дела наших друзей, и поэтому собираемся хорошенько вас проучить!
– Вы никакие не друзья Арина Брета,– спокойно ответила Дерси. Она уже поняла, что просто разговорами отделаться не удастся. Чтобы уйти из этой комнаты, им придется драться.
– Какое это имеет значение?! – воскликнула Николс. Четверо из ее друзей вскочили на ноги.– Нам здесь не нужны чересчур любопытные умники, которые мешают жить хорошим людям. Вы шпионы, и этого. Для нас достаточно!
Сделав шаг вперед, она попыталась схватить Рикарда за руку. Рефлекторно уклонившись, он сильно ударил ее ребром напряженной ладони по шее, чуть ниже левого уха, и женщина упала.
Он вдруг ощутил себя как бы двумя разными людьми одновременно. Один из них находился в этой комнате и весь дрожал от приятного возбуждения, предчувствуя неизбежность схватки, ставкой в которой будет жизнь. Другой смотрел на происходящее с какой-то непонятной отстраненностью, как бы издалека, и этот другой был не на шутку испуган тем, что он только что сделал. Он взглянул вниз на Николс. Голова ее была вывернута под неестественным углом – Рикард сломал ей шейные позвонки.
На мгновение все в комнате застыли, пораженные ужасом. Затем один из четверых прыгнул вперед, бешено размахивая кулаками.
Чувство раздвоенности исчезло. Сделав в последнее мгновение шаг в сторону, Рикард увернулся от нападавшего и, когда тот с ним поравнялся, тыльной стороной сжатой в кулак ладони нанес ему сильнейший удар по затылку, так что мужчина, пролетев по инерции мимо, с шумом врезался в стену.
Одна из сидевших за низкими столиками женщин выхватила пистолет, но в то же мгновение из-за спины Рикарда вылетел тонкий красный луч лазера и пронзил ее грудь. Женщина пронзительно закричала, и пистолет ее с ужасным грохотом выстрелил в потолок, никому не причинив вреда. Целясь в мужчину, который также пытался выхватить пистолет, Дерси выстрелила опять, но на этот раз промахнулась.
Рикард вдруг обнаружил, что его ладонь сжимает рукоятку пистолета – как тот успел там оказаться, он не помнил. Течение времени для него как бы замедлилось в соотношении один к десяти. Концентрические окружности находились напротив лица мужчины, и Рикард отчетливо видел, как тот, бесконечно медленно, поднимает руку с пистолетом. Красное пятнышко скользнуло к центру окружностей, совместилось с ним, он нажал курок и к тому мгновению, когда попадание двадцатимиллиметровой пули мегатрона разнесло голову мужчины вдребезги, уже выбирал себе новую цель. Он выстрелил еще трижды, еще один раз вспыхнул луч лазера Дерси, и в комнате все затихло. Семеро из присутствующих были мертвы, один без сознания валялся у стены за их спинами, шестеро оставшихся напряженно застыли в самых разных позах, стараясь не делать ни малейшего движения.
Рикард чуть расслабил ладонь, сжимавшую рукоятку пистолета, и ощущение времени вернулось к норме. – Мне бы хотелось, чтобы вы ясно поняли,– медленно и внятно произнес он,– меня зовут именно так, как я уже сказал. Арин Брет – мой отец. И если я узнаю, что кто-нибудь из вас причинил ему какой-либо вред,– я вернусь. А теперь: желает ли кто-нибудь что-то сказать?
Ответом было молчание.
Не поворачиваясь, Рикард попятился к двери и скорее почувствовал, нежели увидел, как Дерси слегка опередила его, чтобы убедиться, что путь свободен. Выйдя вслед за ней, он закрыл дверь, и они оба, не убирая пистолетов, бегом миновали длинный коридор и вернулись в помещение магазина. Продавец уже стоял у дальней стены, повернувшись к ней лицом и подняв вверх руки. Рикард и Дерси выбежали из магазина, быстро пересекли двор и, лишь выйдя на улицу, убрали оружие.
Чтобы не привлекать ненужного внимания, пришлось перейти на шаг, но и задерживаться здесь было опасно, и они постарались как можно быстрее покинуть место событий. Вернувшись в «Ретрейн», они выпили по две порции пива, прежде чем кто-либо из них смог произнести хотя бы слово. После этого Дерси начала хихикать. Рикард не ощущал ничего, кроме холодной отрешенности. Возбуждения он больше не чувствовал.
В произошедшем он не видел ничего забавного, и странный смех Дерси его поначалу обеспокоил, однако, взглянув, он увидел, что девушка была на грани истерики. Другие посетители начали оглядываться на их столик.
Дерси это, видимо, тоже заметила и, глубоко вздохнув несколько раз, постаралась взять себя в руки.
– О Боже,– произнесла она каким-то странно писклявым, срывающимся голосом.– О Боже, ты даже не представляешь, как ты выглядел со стороны!
– Представляю.– Свой собственный голос также показался Рикарду каким-то неестественно высоким и доносился как бы издалека.– Спасибо отцу. Я только что убил пять человек, Дерси. И сейчас изо всех сил стараюсь удержаться, чтобы не закричать от ужаса или не начать блевать прямо на этот стол.
– Какого черта! Можешь заблевать хоть весь ресторан, если хочешь. Мы едва не погибли в той комнате!
– У них не было ни одного шанса.
– Они нам не дали ни одного шанса! Если бы не этот подарок твоего отца, нас бы просто размазали по полу. Эти четыре выстрела ты сделал быстрее чем за секунду!
Рикард открыл было рот для ответа, но так ничего и не сказал.
Другие посетители начали оживленно переговариваться, по мере того как какая-то новость распространялась от столика к столику. Все взоры обратились к Рикарду и Дерси.
– Они уже узнали о том, что произошло,– пояснила Дерси.– Не думаю, что у тебя будут еще какие-нибудь неприятности, подобные этой, но теперь придется удвоить осторожность на случай засад и снайперов.
– Живая машина для убийства,– пробормотал Рикард,– так, кажется, назвали меня вы с Польским?
– Примерно,– не уточняя, ответила Дерси.
– И это – правда, и сделал это мой отец,– продолжал Рикард.– Зачем?
– Возможно, он знал, что ты отправишься за ним когда-нибудь, если он не вернется. Вот и принял меры, чтобы ты смог до него добраться.
– Едва ли. Разве что он все это предвидел еще за три года до того, как уйти.
Несмотря на подступавшее к горлу чувство тошноты, Рикард заказал еще пива и заставил себя его выпить.
6
На следующее утро он проснулся поздно. Голова после вчерашнего отчаянно гудела, но, вспомнив угрозу Дерси облить его при случае ледяной водой, Рикард тут же сел в кровати. Дерси в комнате не было. Вчера она пила не меньше Рикарда и сейчас, по-видимому, была дома, чувствуя себя так же скверно, как и он.
Он с трудом поднялся на ноги, долго стоял под горячим душем, затем выпил таблетку керотона, которая сразу облегчила муки похмелья. Одевшись, он позвонил Дерси, чтобы узнать, как она себя чувствует. К телефону никто не подходил, но в это время в дверь постучали. Положив трубку, он открыл и впустил Дерси в комнату.
– Решила, что сегодня тебе лучше поспать подольше,– вместо приветствия сказала Дерси.– Ну, как ты?
– Слегка побаливает голова, но это пройдет. Ты как?
– Я – прекрасно. Послушай, Рикард, я знаю, что чувствуешь, когда впервые убьешь человека. Сама через это прошла. Но они не оставили тебе выбора.
– Я понимаю. И рад, что остался жив.
– Если нужно – давай сделаем перерыв, отдохни денек-другой, приди в себя.
– Спасибо, но это оставит меня наедине с мыслями о том, что произошло. Лучше обсудим, что делать дальше. Ты завтракала?
– Да, по дороге к тебе.
– А я только что встал. Подожди немного, пока я что-нибудь приготовлю.
Рикард вышел на кухню и занялся кнопками управления, Дерси последовала за ним и села за стол.
– Знаешь, ты начинаешь приобретать известность в этом городе,– сказала она, когда он расставил на столе тарелки с завтраком.
– Послушать, что все эти болтуны говорили вчера вечером, так можно подумать, что я совершил нечто героическое.
– Ты это помнишь? Не обращай внимания, они действительно просто болтуны, но кое в чем они правы. Большинство людей, попав в такую ловушку, как мы вчера, уже никогда не услышат, что о них рассказывают в окрестных барах. Кроме того, теперь ты приобрел определенную репутацию. Тебя будут узнавать, куда бы ты ни пошел. С одной стороны, это неплохо. Большинство людей оставят тебя в покое. На твои вопросы теперь с готовностью ответят многие, кто раньше и разговаривать с тобой не стал бы. Но есть и такие, кто захочет тебя испытать, увидеть, действительно ли ты стоишь того, что о тебе рассказывают, или же тебе просто повезло.
– Твои слова внушают просто необыкновенный оптимизм,– едва не поперхнувшись яичницей, заметил Рикард.
– Все не так плохо, как можно подумать,– улыбнувшись, продолжала Дерси.– Через некоторое время станет известно, что у тебя нет обыкновения палить из пистолета просто для собственного удовольствия. Подожди немного. Пока никто не знает, чего от тебя можно ожидать. Когда тебя узнают получше, многое станет значительно проще.
– Ты говоришь так, будто я стал местной знаменитостью.
– Ты ею стал. Единственным способом этого избежать было перестрелять вчера всех, кто собрался вместе с Николс. И, насколько я могу судить, со временем о тебе будут говорить все больше и больше. Тебе просто не дано оставаться в безвестности.
– До сих пор мне это удавалось. И не могу сказать, что мне это не нравилось.
– А вот здесь я тебе не верю. Кроме того – дело сделано. Это как девственность – однажды утратив, вновь ее не обретешь.
– Чепуха! Ты сама рассказывала о людях, которые, уйдя на покой, доживали свои дни в полном забвении.
– На самом деле о них помнят. Твоего отца, скажем, никто не забыл. Но не расстраивайся. В этом путешествии наряду с врагами тебе случается приобретать и друзей, не так ли?
– К примеру?
– К примеру, Леонида Польского. Ты поел? Пошли.
В третьей за это утро таверне они увидели одну из женщин, которая вчера была среди людей Авам Николс. Разговаривая с двумя друзьями, она сидела в дальнем углу и не заметила, как они вошли. Проигнорировав ее присутствие, Рикард и Дерси прошли к стойке бара и начали задавать свои обычные вопросы.
Прежде чем бармен успел ответить, из угла, где сидела женщина, донесся какой-то шум. Обернувшись, они увидели, что женщина смотрит на них широко открытыми глазами на смертельно побледневшем лице, а ее компаньоны, также не спуская с них глаз, вместе со стульями спешно перемещаются к другим столикам, как бы для того, чтобы уйти с линии огня. В панике оглядевшись по сторонам в поисках другого выхода на улицу и ничего не обнаружив, женщина опять с ужасом воззрилась на них. Она была в ловушке.
– Давай подойдем и поговорим с ней,– предложила Дерси.
– Она перепугана до смерти. Оставь ее в покое.
– Вчера она с удовольствием собиралась посмотреть, как из тебя сделают решето. К тому же здесь каждый день приходится чего-нибудь бояться. Поговори с ней и отпусти с миром.
– Я не испытываю удовольствия, приводя людей в ужас. Кроме того, какой от нее толк?
– Это можно узнать только одним способом. Они подошли и присели к столику женщины. Два ее друга к этому времени бесследно исчезли.
– Послушайте, вы,– сказала женщина, тщетно пытаясь протиснуться между прутьями спинки стула,– я не имею с ними ничего общего. Я просто хотела посмотреть.
Дерси начала что-то говорить, но Рикард ее остановил.
– Это не имеет особого значения,– сказал он, постаравшись, чтобы голос его звучал строго, но не враждебно.– Вы там были, и не на моей стороне, правильно?
Судорожно сглотнув, женщина утвердительно кивнула.
– Следовательно, я вам не обязан ничем, а вот вы как минимум обязаны откровенно ответить на мой вопрос. Вы знаете, где находится Арин Брет?
– Нет, нет, я действительно этого не знаю. Это знает Абен Арсхауд. Он всегда всем рассказывал, что был другом Брета еще до того, как тот появился на Колтри. Идите и спросите его. Он вам расскажет.
– Огромное спасибо за информацию,– вежливо поблагодарил Рикард.– Где можно найти этого Абена Арсхауда?
Женщина объяснила.
– Еще раз спасибо,– вставая из-за стола, сказал Рикард,– но, прежде чем распрощаться, должен вас предупредить: если это еще одна ловушка, вам лучше сразу улететь с планеты, ибо я вас найду. Вы меня поняли?
– Богом клянусь, это не ловушка!
– Отлично, всего вам доброго.
– Мне казалось, тебе не нравится приводить людей в ужас,– заметила Дерси, когда они вернулись к стойке бара.
– Тебе правильно казалось.
– Тем не менее тебе это великолепно удалось. Даже я трепетала, хоть я-то на твоей стороне.
Довольный ее похвалой, Рикард широко улыбнулся:
– К сожалению, мы не всегда можем избежать того, что нам не нравится.
Но в глубине души Рикард был искренне удивлен: он ожидал, что ему будет стыдно за то, что он сейчас сделал. Однако он не испытывал ни малейших угрызений совести.
– Я думаю, прежде чем отправиться к этому Арсхауду, было бы неплохо как следует о нем порасспросить,– предложила Дерси, когда они опять вышли на улицу.
– Согласен. Слишком уж удачно все складывается. Придя в указанный женщиной район, они начали осторожные расспросы. Все отвечали примерно одинаково. Бывший космический пират Абен Арсхауд прилетел на Колтри около двадцати лет назад. Вскоре после прибытия он открыл магазин оружия и боеприпасов и с тех пор вел очень спокойный и размеренный образ жизни. Возраст его приближался ко второй сотне, поговаривали, что он слегка помешан, но в драке Абен продолжал оставаться сущим дьяволом. Поболтать с ним, однако, было интересно – если только вам не в тягость долгие беседы. Он был в курсе всего, что делалось в городе, но большую часть времени предпочитал проводить в одиночестве. Магазин его пользовался хорошей репутацией.
Не каждый, кого они спрашивали, знал Абена. Дерси раньше о нем и не слыхала. Но все, кто его знал, сходились в одном. Чем бы он ни занимался в былые годы – а космические пираты считались людьми суровыми даже по стандартам Колтри, сейчас это был довольно милый человек. Но с теми, конечно, кто доставлял ему неприятности, у него разговор был короткий: ограбить его магазин и остаться в живых пока не удавалось никому.
Пообедав, Рикард и Дерси отправились взглянуть на Абена Арсхауда лично. Без труда разыскав его магазин и войдя туда, они увидели действительно неплохой выбор товаров, внутрь постоянно заходили все новые покупатели, которых обслуживали три продавца. На Колтри, в отличие от многих других миров, торговля оружием продолжала сохранять важное значение.
Никто из трех продавцов не выглядел достаточно старым, чтобы оказаться Абеном, поэтому, подойдя к одному из них, они спросили, где можно найти их босса. Продавец направил их в одну из комнат, расположенных позади торгового зала магазина. Посреди комнаты, деля ее на две половины, стоял массивный стеллаж, на полках которого были аккуратно разложены всякого рода инструменты. Позади стеллажа находился весьма древнего вида письменный стол, за которым сидел пожилой мужчина и разбирал целую груду накладных. Услышав, как они вошли, он поднял глаза, и на лице его появилась вежливая улыбка.
– Абен Арсхауд? – спросила Дерси.
– Да, это я,– ответил старик. При взгляде на Дерси его лицо заметно оживилось.
– Нам сказали,– продолжала Дерси,– что вы некогда знали человека, которого зовут Арин Брет.
– Арин Брет? Ну конечно, я его знал! Давно это, правда, было, должен вам сказать. У нас тогда случилась парочка совместных мероприятий. Ох и отчаянный сорвиголова был этот мальчишка! Поверите? Он был совсем еще младенцем, но уже тогда не уступал мне ни в чем, кроме разве хладнокровия. Не могу сказать, чтобы мы были настоящими друзьями – он не одобрял моих методов. Нет, вы только послушайте! Он говорил, что я причиняю людям слишком много зла. Как будто сам он был невинным ягненком! У него был другой стиль, это правда, но не более того. Черт возьми! Да я занимался этим промыслом еще за сто лет до того, как он совершил что-либо достойное упоминания! Если бы он продолжал, то ожесточился бы не меньше моего, но – нет, он сорвал солидный куш, женился на леди и вышел из дела. Будь я проклят, но я ему завидую! Мне ни одна бабенка не нравилась настолько, чтобы ради нее я завязал!
– А вы встречали его уже здесь, на Колтри? – с трудом вклинилась Дерси в этот неудержимый поток слов.
– Клянусь преисподней, конечно, встречал! Да он постучал в эту дверь уже на третий день после своего прилета сюда. «Рад увидеть знакомое лицо,– сказал он,– даже твое». Черт возьми, но это было здорово – увидеться опять! Всегда он мне нравился, хотя характер У него, конечно, был немного мягковат для наших дел, мягковат. Что-то в нем было этакое, вы понимаете, о чем я говорю. Если, встретившись с ним на узкой дорожке, вы останетесь в живых, то потом он вам непременно понравится. Да, конечно, я встречал его здесь, но это было очень давно.
– Нам известно, что он вел здесь очень активный образ жизни что-то около полугода,– опять вставила Дерси,– после чего исчез. И у нас есть основания думать, что он все еще жив.
– О да, он жив! Да, он определенно жив, можете не сомневаться, хотя с тех пор я его ни разу не видел. И никто его с тех пор не видел, насколько я знаю. Он стал вроде отшельника. Что-то тогда у него случилось, какие-то неприятности, хотя – какие, я точно не знаю. Что-то он искал, и, по-моему, он это нашел или – почти нашел, но что-то произошло, не знаю уж что, и, мне кажется, он так и не заполучил то, зачем прилетел, но точно сказать не могу. Я не видел его одиннадцать лет или даже больше. Но временами получаю от него весточки. Он изменился. То, что тогда произошло, здорово на него подействовало. Но он все еще жив. Ну конечно же жив! Можете мне поверить.
Он с трудом поднялся на ноги, долго стоял под горячим душем, затем выпил таблетку керотона, которая сразу облегчила муки похмелья. Одевшись, он позвонил Дерси, чтобы узнать, как она себя чувствует. К телефону никто не подходил, но в это время в дверь постучали. Положив трубку, он открыл и впустил Дерси в комнату.
– Решила, что сегодня тебе лучше поспать подольше,– вместо приветствия сказала Дерси.– Ну, как ты?
– Слегка побаливает голова, но это пройдет. Ты как?
– Я – прекрасно. Послушай, Рикард, я знаю, что чувствуешь, когда впервые убьешь человека. Сама через это прошла. Но они не оставили тебе выбора.
– Я понимаю. И рад, что остался жив.
– Если нужно – давай сделаем перерыв, отдохни денек-другой, приди в себя.
– Спасибо, но это оставит меня наедине с мыслями о том, что произошло. Лучше обсудим, что делать дальше. Ты завтракала?
– Да, по дороге к тебе.
– А я только что встал. Подожди немного, пока я что-нибудь приготовлю.
Рикард вышел на кухню и занялся кнопками управления, Дерси последовала за ним и села за стол.
– Знаешь, ты начинаешь приобретать известность в этом городе,– сказала она, когда он расставил на столе тарелки с завтраком.
– Послушать, что все эти болтуны говорили вчера вечером, так можно подумать, что я совершил нечто героическое.
– Ты это помнишь? Не обращай внимания, они действительно просто болтуны, но кое в чем они правы. Большинство людей, попав в такую ловушку, как мы вчера, уже никогда не услышат, что о них рассказывают в окрестных барах. Кроме того, теперь ты приобрел определенную репутацию. Тебя будут узнавать, куда бы ты ни пошел. С одной стороны, это неплохо. Большинство людей оставят тебя в покое. На твои вопросы теперь с готовностью ответят многие, кто раньше и разговаривать с тобой не стал бы. Но есть и такие, кто захочет тебя испытать, увидеть, действительно ли ты стоишь того, что о тебе рассказывают, или же тебе просто повезло.
– Твои слова внушают просто необыкновенный оптимизм,– едва не поперхнувшись яичницей, заметил Рикард.
– Все не так плохо, как можно подумать,– улыбнувшись, продолжала Дерси.– Через некоторое время станет известно, что у тебя нет обыкновения палить из пистолета просто для собственного удовольствия. Подожди немного. Пока никто не знает, чего от тебя можно ожидать. Когда тебя узнают получше, многое станет значительно проще.
– Ты говоришь так, будто я стал местной знаменитостью.
– Ты ею стал. Единственным способом этого избежать было перестрелять вчера всех, кто собрался вместе с Николс. И, насколько я могу судить, со временем о тебе будут говорить все больше и больше. Тебе просто не дано оставаться в безвестности.
– До сих пор мне это удавалось. И не могу сказать, что мне это не нравилось.
– А вот здесь я тебе не верю. Кроме того – дело сделано. Это как девственность – однажды утратив, вновь ее не обретешь.
– Чепуха! Ты сама рассказывала о людях, которые, уйдя на покой, доживали свои дни в полном забвении.
– На самом деле о них помнят. Твоего отца, скажем, никто не забыл. Но не расстраивайся. В этом путешествии наряду с врагами тебе случается приобретать и друзей, не так ли?
– К примеру?
– К примеру, Леонида Польского. Ты поел? Пошли.
В третьей за это утро таверне они увидели одну из женщин, которая вчера была среди людей Авам Николс. Разговаривая с двумя друзьями, она сидела в дальнем углу и не заметила, как они вошли. Проигнорировав ее присутствие, Рикард и Дерси прошли к стойке бара и начали задавать свои обычные вопросы.
Прежде чем бармен успел ответить, из угла, где сидела женщина, донесся какой-то шум. Обернувшись, они увидели, что женщина смотрит на них широко открытыми глазами на смертельно побледневшем лице, а ее компаньоны, также не спуская с них глаз, вместе со стульями спешно перемещаются к другим столикам, как бы для того, чтобы уйти с линии огня. В панике оглядевшись по сторонам в поисках другого выхода на улицу и ничего не обнаружив, женщина опять с ужасом воззрилась на них. Она была в ловушке.
– Давай подойдем и поговорим с ней,– предложила Дерси.
– Она перепугана до смерти. Оставь ее в покое.
– Вчера она с удовольствием собиралась посмотреть, как из тебя сделают решето. К тому же здесь каждый день приходится чего-нибудь бояться. Поговори с ней и отпусти с миром.
– Я не испытываю удовольствия, приводя людей в ужас. Кроме того, какой от нее толк?
– Это можно узнать только одним способом. Они подошли и присели к столику женщины. Два ее друга к этому времени бесследно исчезли.
– Послушайте, вы,– сказала женщина, тщетно пытаясь протиснуться между прутьями спинки стула,– я не имею с ними ничего общего. Я просто хотела посмотреть.
Дерси начала что-то говорить, но Рикард ее остановил.
– Это не имеет особого значения,– сказал он, постаравшись, чтобы голос его звучал строго, но не враждебно.– Вы там были, и не на моей стороне, правильно?
Судорожно сглотнув, женщина утвердительно кивнула.
– Следовательно, я вам не обязан ничем, а вот вы как минимум обязаны откровенно ответить на мой вопрос. Вы знаете, где находится Арин Брет?
– Нет, нет, я действительно этого не знаю. Это знает Абен Арсхауд. Он всегда всем рассказывал, что был другом Брета еще до того, как тот появился на Колтри. Идите и спросите его. Он вам расскажет.
– Огромное спасибо за информацию,– вежливо поблагодарил Рикард.– Где можно найти этого Абена Арсхауда?
Женщина объяснила.
– Еще раз спасибо,– вставая из-за стола, сказал Рикард,– но, прежде чем распрощаться, должен вас предупредить: если это еще одна ловушка, вам лучше сразу улететь с планеты, ибо я вас найду. Вы меня поняли?
– Богом клянусь, это не ловушка!
– Отлично, всего вам доброго.
– Мне казалось, тебе не нравится приводить людей в ужас,– заметила Дерси, когда они вернулись к стойке бара.
– Тебе правильно казалось.
– Тем не менее тебе это великолепно удалось. Даже я трепетала, хоть я-то на твоей стороне.
Довольный ее похвалой, Рикард широко улыбнулся:
– К сожалению, мы не всегда можем избежать того, что нам не нравится.
Но в глубине души Рикард был искренне удивлен: он ожидал, что ему будет стыдно за то, что он сейчас сделал. Однако он не испытывал ни малейших угрызений совести.
– Я думаю, прежде чем отправиться к этому Арсхауду, было бы неплохо как следует о нем порасспросить,– предложила Дерси, когда они опять вышли на улицу.
– Согласен. Слишком уж удачно все складывается. Придя в указанный женщиной район, они начали осторожные расспросы. Все отвечали примерно одинаково. Бывший космический пират Абен Арсхауд прилетел на Колтри около двадцати лет назад. Вскоре после прибытия он открыл магазин оружия и боеприпасов и с тех пор вел очень спокойный и размеренный образ жизни. Возраст его приближался ко второй сотне, поговаривали, что он слегка помешан, но в драке Абен продолжал оставаться сущим дьяволом. Поболтать с ним, однако, было интересно – если только вам не в тягость долгие беседы. Он был в курсе всего, что делалось в городе, но большую часть времени предпочитал проводить в одиночестве. Магазин его пользовался хорошей репутацией.
Не каждый, кого они спрашивали, знал Абена. Дерси раньше о нем и не слыхала. Но все, кто его знал, сходились в одном. Чем бы он ни занимался в былые годы – а космические пираты считались людьми суровыми даже по стандартам Колтри, сейчас это был довольно милый человек. Но с теми, конечно, кто доставлял ему неприятности, у него разговор был короткий: ограбить его магазин и остаться в живых пока не удавалось никому.
Пообедав, Рикард и Дерси отправились взглянуть на Абена Арсхауда лично. Без труда разыскав его магазин и войдя туда, они увидели действительно неплохой выбор товаров, внутрь постоянно заходили все новые покупатели, которых обслуживали три продавца. На Колтри, в отличие от многих других миров, торговля оружием продолжала сохранять важное значение.
Никто из трех продавцов не выглядел достаточно старым, чтобы оказаться Абеном, поэтому, подойдя к одному из них, они спросили, где можно найти их босса. Продавец направил их в одну из комнат, расположенных позади торгового зала магазина. Посреди комнаты, деля ее на две половины, стоял массивный стеллаж, на полках которого были аккуратно разложены всякого рода инструменты. Позади стеллажа находился весьма древнего вида письменный стол, за которым сидел пожилой мужчина и разбирал целую груду накладных. Услышав, как они вошли, он поднял глаза, и на лице его появилась вежливая улыбка.
– Абен Арсхауд? – спросила Дерси.
– Да, это я,– ответил старик. При взгляде на Дерси его лицо заметно оживилось.
– Нам сказали,– продолжала Дерси,– что вы некогда знали человека, которого зовут Арин Брет.
– Арин Брет? Ну конечно, я его знал! Давно это, правда, было, должен вам сказать. У нас тогда случилась парочка совместных мероприятий. Ох и отчаянный сорвиголова был этот мальчишка! Поверите? Он был совсем еще младенцем, но уже тогда не уступал мне ни в чем, кроме разве хладнокровия. Не могу сказать, чтобы мы были настоящими друзьями – он не одобрял моих методов. Нет, вы только послушайте! Он говорил, что я причиняю людям слишком много зла. Как будто сам он был невинным ягненком! У него был другой стиль, это правда, но не более того. Черт возьми! Да я занимался этим промыслом еще за сто лет до того, как он совершил что-либо достойное упоминания! Если бы он продолжал, то ожесточился бы не меньше моего, но – нет, он сорвал солидный куш, женился на леди и вышел из дела. Будь я проклят, но я ему завидую! Мне ни одна бабенка не нравилась настолько, чтобы ради нее я завязал!
– А вы встречали его уже здесь, на Колтри? – с трудом вклинилась Дерси в этот неудержимый поток слов.
– Клянусь преисподней, конечно, встречал! Да он постучал в эту дверь уже на третий день после своего прилета сюда. «Рад увидеть знакомое лицо,– сказал он,– даже твое». Черт возьми, но это было здорово – увидеться опять! Всегда он мне нравился, хотя характер У него, конечно, был немного мягковат для наших дел, мягковат. Что-то в нем было этакое, вы понимаете, о чем я говорю. Если, встретившись с ним на узкой дорожке, вы останетесь в живых, то потом он вам непременно понравится. Да, конечно, я встречал его здесь, но это было очень давно.
– Нам известно, что он вел здесь очень активный образ жизни что-то около полугода,– опять вставила Дерси,– после чего исчез. И у нас есть основания думать, что он все еще жив.
– О да, он жив! Да, он определенно жив, можете не сомневаться, хотя с тех пор я его ни разу не видел. И никто его с тех пор не видел, насколько я знаю. Он стал вроде отшельника. Что-то тогда у него случилось, какие-то неприятности, хотя – какие, я точно не знаю. Что-то он искал, и, по-моему, он это нашел или – почти нашел, но что-то произошло, не знаю уж что, и, мне кажется, он так и не заполучил то, зачем прилетел, но точно сказать не могу. Я не видел его одиннадцать лет или даже больше. Но временами получаю от него весточки. Он изменился. То, что тогда произошло, здорово на него подействовало. Но он все еще жив. Ну конечно же жив! Можете мне поверить.